– Понятно. – Я достал коробочку аппарата мобильной связи. – Ты говори, говори… Где это расположено-то?
– За городом… За городом. Там частный сектор. Ты слушай…
Дальше он понес какую-то галиматью про тьму круга внешнего и что, мол, только те, кто посвящены, смогут войти в круг внутренний и спастись. Остальных же ждет тяжкая смерть и муки конца света.
Короче, стандартный набор мутных словес, которыми кормят религиозники свою паству. По-моему, он капитально сидел на наркотиках, кажется, на психоделике и на чем-то вроде кокаина, только круче. У парня был явный распад личности. Я вызвал команду докторов, а Леха все бормотал и бормотал. Что-то о том, что нет у них ни возвышенных, ни униженных, ни лидеров, ни подчиненных, ибо все подчиняются только одному Разуму в его великой борьбе. Тут я насторожился. Спросил:
– В борьбе?
– Да, – отвечает Леха. – С другим разумом. Потому что…
А дальше опять покатился разнообразный бред средневекового толка на тему отсутствия избранных.
– Погоди-погоди… Ты сказал, что, мол, главных нет, а кто ж вам всю эту пургу толкает?
– Как кто? Легин Славка… Он с экрана читает. Это для тех, кто в кандидатах еще. А те, кто вступил в круг внутренний и свет разума познал, те все узнают напрямую от Него. Потому что…
Так, дальше нужно ставить мелкозернистый фильтр.
Да где ж доктора эти хреновы? Парень кончится скоро… Уже и не бормочет, а так… шепчет.
Тем более что все шкафчики я у него в квартире облазил, ничего хотя бы отдаленно похожего на антидоты не обнаружил. Стало быть, лечить мне сейчас своего осведомителя нечем. Ни от отравления, ни от чего бы то ни было другого. Нашел мешок анаши, но это несколько для другого случая. Кстати, может, он именно этой дрянью и траванулся? Не похоже, нет…
В дверь громко постучали. Я кинулся открывать.
На пороге стояли два высоких парня в белом, молча меня разглядывая.
– Вы врачи? – спросил я.
Тот, что стоял ближе, встрепенулся, выпучил глаза и энергично закивал. Да, мол, врачи.
Я пропустил их. Они оба, словно бы давно знали, что к чему, направились в ванную… Хотя, конечно, дверь туда была открыта и Леха был как на ладони, но подобная сообразительность медперсонала меня поразила. Все происходило совсем не так, как должно было происходить.
Леха вскрикнул, а затем замолк. Я кинулся внутрь. Два парня уже выносили тело.
– Ему очень плохо, – сказал первый.
– Нельзя терять ни минуты, – синхронно произнес второй.
– Откройте, пожалуйста, пошире дверь, – не делая паузы, добавил первый.
– А вы, кстати, кто? – спросил второй.
– А вы?
Ребята, ни слова не говоря, вышли. Леху они несли аккуратно за руки и за ноги…
Дьявол… Мотать надо. Либо я, либо Леха попали в неприятную историю. С одной стороны, осведомителя жалко, парень неплохой, но с другой… С другой – мне его вытаскивать из каких-то его проблем нет резона. Только лишний раз светиться. Ноги в руки, ноги в руки…
Я проводил взглядом машину, куда загрузили бесчувственное тело Алексея. С другой стороны улицы, осторожно преодолевая колдобины и ямы, двигалась машина «скорой помощи», старая, как сам этот город. Позади маячил полицейский «ровер».
Я открыл балконную дверь и без труда выскочил на крышу. Кажется, в деле наметился некоторый экшн.
Теперь два варианта – либо сразу за город, наводить разборки с «Краем», либо для начала по моргам пошастать. Чувствует мое сердце, что Леха там в скором времени окажется.
Хорошо было бы разделить задачи и кого-нибудь одного направить по моргам, а кого-то в «Край»… Не хватает компании.
6. НЕЗАВИСИМОЕ ВИРТУАЛЬНОЕ СОЗНАНИЕ
Идентификатор: «Артем»
Виртуальность – штука сложная. То есть она была сложной для меня, когда я существовал в физической оболочке, но оказалось, что изнутри она еще более сложна. Наиболее близкой аналогией, существующей в реальном мире, является Мировой океан. С его течениями, потоками, различными состояниями плотности воды… Виртуальность жива сама по себе. Жива световыми частичками человеческих сознаний, жива перекрученными в светящиеся клубки ядрами ИскИнов, жива мною.
Виртуальность жива, но не самостоятельна. Нельзя назвать ее второй реальностью, нельзя считать ее плоскостью духа. Этот мир, мир цифровых потоков голой информации и чистых эмоций неотделим от мира материального. Он, как и сознание человека, зависит от тела… Хотя… Где мое тело? А где я? Я везде, и я нигде. Не поддающееся описанию словами состояние «без тела»…
Я уже говорил, что Виртуальность сложна.
Но то, что она привязана людской пуповиной к материальному миру, это точно. И как душа обязана заботиться о теле, чтобы не впасть в пустоту безумия, так и Виртуальность обязана заботиться о Реальности.
Как бы то ни было, мои интересы простираются в реальном мире довольно широко. Все как всегда, только возможности увеличились несказанно. При помощи спутников связи, слежения и координации, на манер древней, но все еще функционирующей системы «Магеллан», я отслеживал события, происходящие в заданных точках мира, и перемещения людей, знакомых мне, дорогих по прошлой жизни… Не мог же я бросить их на произвол судьбы?! Да и о какой судьбе может идти речь в наше время?
Что такое судьба для человека конца двадцать первого века? Цветочный горшок, упавший на голову с балкона семнадцатого этажа, перестал быть такой уж непоправимой случайностью. Судьба стала почти предсказуемой, как погода. Судьба человека, страны, мира. При нормальном течении жизни.
Но поскольку природа, какая бы она ни была, естественная или искусственная, не терпит покоя и предопределенности, такое понятие, как «нормальное течение жизни», перестало существовать.
Нельзя сказать, что с увеличением сложности информационных систем человечество с головой окунулось в хаос… Но мироздание есть структура крайне инертная, склонная к упрощению, к победе энтропии над сложными структурами материи. На любое изменение равновесия следует реакция. Где и в чем последует очередной прорыв энтропийности… предсказать невозможно.
Порядок и Хаос играют в странные шахматы. Может быть, разумность некоторых ИскИнов – это ход Порядка. Может быть, Хаоса… Я не знаю.
К чему я обо всем этом рассуждаю?
Скорее всего, я просто оправдываю собственное существование некими вселенскими законами борьбы противоположностей. Свое существование и тот интерес, который я проявляю в отношении всего, что происходит на Земле.
Законен вопрос, как видел я то, что происходило на великом Черном континенте?
А никак!
Совершенно.
Только посредством спутников визуального слежения, к которым имел доступ.
Системы «Магеллан» над Африкой на момент ведения боевых действий были отключены. И я с удивлением понял, что спутники-шпионы, самая легкая добыча в Виртуальности, также становятся недоступны мне, пока они проходят над воюющей территорией. Электронный океан связей, течений и контактов был нем. И только черное пятно указывало на то, что где-то там ведется, помимо реальной, электронная война.
Зонтик. Огромный черный зонтик. С длинной ручкой, одним концом упирающейся в небо, а вторым уходящей под землю.
Конечно, я мог бы осуществить захват систем электронной почты, начать фоновую дешифровку сообщений, которые рассылались военными серверами, и получить достоверную картину происходившего… Только зачем? Самое интересное было не в том, что под зонтиком, а в нем самом. В этом невероятной силы прикрытии.
За время африканского конфликта я сделал открытие, что не всегда приятно оказаться неодиноким в своей реальности.
7. КОНСТАНТИН ТАМАНСКИЙ
Независимый журналист
Это был не старичок-боровичок с мудрыми глазками, утопающими в морщинах.
Это был и не улыбчивый восточный человек в красной шапочке и мягком халате.
Это был и не строгий мужчина в черном костюме со стоячим воротником и узким лицом аскета.
В супермодном кресле за столом сидел бравый парень лет двадцати восьми в обтягивающих зеленых штанах и футболке с изображением героя стереобоевиков Кена Берджесса. На лбу у него были игровые очки «Делл», а на столе перед ним – огромная игровая же система «Пенелопа-2500». На экране догорал чей-то сбитый космокатер – парень только что играл в «Орбитальный патруль», видимо, на земной стороне, потому что обломки катера имели опознавательные знаки Чужих. По лицу его стекал пот, а на губах играла довольная улыбка. Замочил, стало быть, компьютер, или с кем он там рубился.
Мужик-сопровождающий бесшумно исчез, а парень снял свои очки, положил на стол возле брошенных тут же разнообразных разъемов и контакторов и приветливо сказал:
– Присаживайтесь!
Я послушно сел в такое же кресло, в каком сидел парень. Очень удобно.
– Легин Владислав. – Он протянул узкую руку с несколькими пластмассовыми перстнями. Один из них, в виде зеленой жабы с красными глазками, почему-то привлек мое внимание.
– Таманский Константин. «Юропиэн геральд». – Я пожал протянутую руку.
– Эк вас занесло! Что ж, это честь для нас. Мы не скрываем нашей деятельности, и любое освещение в прессе – позитивное, разумеется, – для нас только радость.
– Неплохо проводите время, – сказал я, кивая на экран.
– Активный отдых, – улыбнулся он, – К тому же это действительно интересно. Я в свое время был неплохим хакером, но вовремя завязал. Я был инарком, и тоже завязал. И всем этим я обязан «Краю».
– А почему, кстати, «Край»?
– А почему, кстати, нет? Тысяча объяснений. Это край нашего мира. Это прибежище для людей, которые стояли на самом краю. Это край счастья и благоденствия. Не буду забивать вам голову, вот вам литература, – он положил передо мной несколько красочных брошюр, – там все написано про нас. Что-нибудь из этого сделаете, материальчик какой-нибудь… А поговорить мы можем о более интересных вещах.
– Благодарю. Прежде всего хотел бы спросить, почему вы обосновались именно в Сумах, на Украине?
– А почему бы нет? Это край – гм… край обиженных, край больной, изувеченный, умирающий. Здесь очень много людей, которые нуждаются во внимании и призрении. К тому же это доступное место для всех желающих – и из России, и из Европы.
– Не совсем доступное, – возразил я.
– Элемент трудности тоже должен быть. Через тернии… – Улыбка не сходила с его лица. Приятный парень. Свой такой, в доску. До отвращения приятный. – Вы записываете беседу? – поинтересовался он.
– Нет. У меня феноменальная память.
– Тем не менее хочу сделать вам подарок. – Он выдвинул ящик стола, порылся в нем и достал миниатюрную коробочку.
Я открыл ее: на мягкой подстилке лежал кристаллический микродиктофон, размером с мизинец. Я видел такие, но купить себе как-то не доходили руки, да и надобности особой не было… Что ж, подарок как подарок. В хозяйстве пригодится.
– Спасибо, Владислав, – искренне сказал я.
– Не стоит. Это не взятка, прошу заметить, не подкуп. Просто подарок. Людям нужно делать приятные подарки, это их возвышает.
Философ хренов, подумал я. Фразы были правильные и умные, но словно надерганные откуда-то, словно кто-то ему их подсказывал, вырывая из невидимой базы данных, таких вот умненьких обтекаемых фраз, сложенных на полочки и в коробочки…
Надо потом проверить подарочек на наличие недозволенных вложений. Вот только сканера у меня нет… Ладно, поковыряюсь так. Тряхну стариной.
– Сколько членов в секте на текущий момент? – спросил я.
– Очень, очень много, – сказал Владислав. – Я даже не возьмусь назвать порядок. У нас много подразделений, да мы и не ведем никакой отчетности. К нам можно прийти и от нас можно уйти совершенно свободно.
– А я слышал, что нет, – едко вставил я, решив, что пора его немного встряхнуть. Он по-прежнему улыбался:
– Знаете, это происки конкурентов. Сейчас много религиозных и псевдорелигиозных организаций, которые пекутся о своем благе и пытаются заманить как можно больше легковерных людей… Нам это ни к чему.
– Все так говорят.
– А вы сходите вместе с нашими кандидатами на ритуал знакомства, посмотрите, послушайте. Сами убедитесь, – предложил он.
– С удовольствием. Это здесь же?
– Здесь. Завтра вечером вас устроит? Часов этак в восемь…
– Разумеется. Записывать можно?
– Записывать, делать снимки, все, что угодно.
Само радушие. В наше время уже этого достаточно, чтобы вызвать серьезные подозрения. Я начал понимать Магнуса Хьорта с его таинственностью – чересчур тут все красивенько… Ладно, будем надеяться хотя бы на то, что стрелять не придется. Да и не из чего мне стрелять. Канули в прошлое времена, когда я таскал с собой пушки.
– Может быть, перекусите со мной? – предложил Владислав, – У нас все натуральное, чистое, никакой синтетики.
– Нет, спасибо, я уже завтракал… Разрешите откланяться. Завтра в восемь я буду.
– Приятно слышать, – расплылся в очередной улыбке Владислав.
8. МАРТИН МЫЛЬНИКОВ
Частное агентство «Акварис»
День я занимался тем, что активно заметал следы, поскольку украинская полиция очень активно взялась за разработку моего исчезнувшего осведомителя. Их, собственно, интересовал не столько сам факт пропажи, сколько все то, что они обнаружили на квартире у Алексея. А судя по всему, обнаружили они там много всяких интересных штуковин, помимо вышеупомянутого мешка с анашой.
А когда ищейки сообразили, что кто-то ушел от законной власти через крышу, то совсем взбесились и едва ли не объявили меня врагом нации номер один. По крайней мере, портрет мой, по описаниям, был дан интересный. Почти соответствующий истине.
Мне показалось примечательным, что выглядел я как отъявленный негодяй. Был роста высокого, плотного телосложения, с угрюмым выражением лица. Лет мне на вид было где-то под тридцать. По другим источникам, и того больше. Прическа у меня была обычная, прилизанная, челкой закрывающая лоб и один глаз, что дало повод думать, будто один глаз у меня отсутствовал. Одет в длинный плащ-хамелеон и высокие сапоги. Все время сутулился и прятал глаза.
Если не ошибаюсь (я давно не смотрел видео), именно так выглядел герой японского мультсериала. Из этого описания я сделал вывод, что основными поставщиками информации были дети и подростки, шаставшие по улице. Ну, еще пара-тройка старушек, которые могли что-то заметить.
Однако нельзя надеяться, что полиция удовлетворится этой туфтой. А поэтому я заметал следы. И даже переехал на другую, заранее заготовленную квартиру. В новом квартале, построенном в те времена, когда в моде были высотки типа «муравейник». Разобраться в хитросплетении коридоров даже на своем этаже могли только старожилы. Кто там поселился? Когда? Квартира состояла из двух комнат и узенького коридора. Кухня в нише в одной из комнат. Здесь это никому не интересно.
Установка соответствующей аппаратуры в квартире и на подходах заняла у меня время до вечера. До самого момента связи с головной конторой. И даже больше. Я набивал последние команды в реальном режиме, когда голографическое изображение, возникшее позади моего левого плеча, деликатно поинтересовалось:
– Ты внешние маячки настраиваешь?
– Да, – ответил я не оборачиваясь.
– Напрасная трата времени. Я боюсь, что тебе придется действовать большей частью вне помещения, и, скорее всего, ты будешь вынужден сняться и с этой точки. Ты ведь уже одну сменил? – снова спросило изображение.
– Точно так. – Я по-прежнему не поворачивался.
– Ну, значит, тебе есть что рассказать. Наконец-то.
– Возможно… – Настройка внешних маячков – дело тонкое…
– Ну тогда, может быть, ты соизволишь повернуться и доложить, что там у тебя происходит? Наведенная голограмма – штука дорогостоящая… – Я почувствовал в голосе раздражение.
– Соизволю… – Я повернулся. – Простите, Леонид Фомич. Просто я предпочитаю заканчивать начатое дело и не бросать его на половине. Вы ведь знаете…
– Знаю… – пробормотал Леонид. Лысеющий и вроде как гордящийся этим мужик лет пятидесяти, с удивительно широкими взглядами на жизнь. Не имей он этих взглядов – не был бы он начальником оперативного отдела «Аквариса». – Итак…
– Итак, есть мнение, что объект находится здесь.
– У тебя такое мнение было еще в Казани… – Про Казань он зря напомнил, так как там я еще ни разу не лажался.
– В Казани пироги с глазами… – пробормотал я. Леонид услышал:
– Пироги, дорогой вы мой, с глазами в Рязани. Пора бы знать. А в Казани вы были уверены, что Лора в городе? Откуда у вас такая информация?
– Информация по наводке. Информатор утверждает, что видел описанную ему девушку. Правда, место она нашла не самое…
Леня ожидающе молчал, и у меня создалось ощущение, что начальник оперативного отдела все знает и без меня. И гораздо больше, чем я могу себе представить… Четкое такое ощущение, граничащее с убежденностью.
– Ну не томите, Мартин…
– Предположительно Лора Кудряшова собирается вступить в члены секты «Край»… По моим данным, именно там ее и видели последний раз.
– А информатор человек надежный? – спросил Леня и куда-то покосился.
Что-то происходит у него в офисе. Я ощущал чье-то присутствие, хотя это и запрещено. Доклад, согласно внутренним правилам, должен производиться с глазу на глаз.
– Что вы молчите?
– Информатор предположительно сам состоит в членах секты. Надежность его не может быть оценена однозначно.
Леня снова скосил глаза. Дернул щекой, а затем спросил:
– А что вы думаете о самой секте? Сможете проникнуть под видом желающего вступить?
Я уж было открыл рот… Но вот только… Мои чувства – это инструмент, который я тренировал долго и упорно. Если я не буду доверять своим чувствам, значит, впустую я так старательно тренировался.
– Скажите, Леонид Фомич, мы не одни? Кто у вас там?
Повисла пауза.
Затем он что-то пробормотал, и возникла вторая голограмма.
Однако. Это ж какие бабки вбуханы во все это мероприятие… Хотя если такие люди в деле, то ничего удивительного. Передо мной стоял мой недавний шеф. Куроплясов Альберт Олегович. Третий отдел. Контрразведка.
– Да это я, Мартин Александрович… Как бы… По старой памяти. – Альберт приветливо забормотал. За это ласковое бормотание его в отделе называли Альберт-Яга. Обычно именно после такого вот расслабляющего незадачливо-приветливого: «Да вот… Как бы… Это…», следовала команда: «На лопату и в печь!»
Но он мне теперь не указ.
Однако он теперь указ моему начальству…
– Чрезвычайно польщен.
– И я, и я… Очень… Давно мы не виделись, можно сказать, – Альберт-Яга не отходил от наработанной схемы. – А ведь многое, очень многое пройдено… Можно сказать, в едином ритме… В команде…
Мне пришлось его прервать:
– А вы, Леонид Фомич, что можете добавить?
– Я-то? – Леня смущен не был, – Я-то ничего… Вот, я думаю, тебе Альберт Олегович все расскажет. Введет в курс дела… И не надо строить из себя целку, можно подумать, вы и не догадывались, кто стоит за вашим текущим заданием.
– Почему же, догадывался… Очень рад, что мои догадки сегодня так успешно подтвердились.
– Ладно-ладно… – успокаивающе забормотал Альберт-Яга. – Чего вы, в самом деле, не стоит так уж… Дело-то не в этом, дело в другом… Это же неправильно, когда такие люди, занимающиеся такими делами, важными, не побоюсь сказать, государственными… Прекратите… В самом деле, как какие-то базарные… Я даже не знаю, что и придумать, чтобы вы…
Как ни странно, это сбивчиво-бредовое бормотание действительно сняло накал. И я, и Фомич как будто расслабились.
Куроплясов был не только отличный и жестокий стратег, но и великолепный психолог, умеющий не только держать под контролем самые сложные ситуации, но и вовремя разрядить их.
– Вот это уже совсем другой коленкор… – закончил паузу Альберт. – Итак, давайте к делу? Если никто не возражает, я бы хотел кое о чем дополнительно проинформировать Мартина Александровича. Так уж вышло, что он в процессе раскручивания одного затронул другое, и, чтобы ситуация не стала неуправляемой, лавинообразной, мы должны раскрыть кое-какие карты.
– Я весь внимание.
Альберт Олегович еще раз посмотрел на меня, затем на Леню, словно ожидая возражений. Возражений не последовало.
– Итак, эта история началась приблизительно около года тому назад. В тот период, когда небезызвестные события в Африке подошли к своему перелому. Через три месяца началась миротворческая акция. Неточность обусловлена тем, что, как нам кажется, уже нельзя полагаться на достоверность данных в электронных архивах.
Я поднял бровь, удивляясь.
– Да, именно так, – подтвердил Альберт. – Этой проблемой сейчас занимаются специальные службы, аналогичные Тьюрингу. Так вот, где-то в то время в наше поле зрения попал ряд новых религиозных сект. В частности, известная вам секта «Край» и другая аналогичная организация «Увидевшие свет». Интересным мне кажется еще и то, что эти две секты считают друг друга антагонистами. Хотя наши аналитики не смогли найти коренных различий в их идеологии, программах и принципах работы. Со стороны может показаться, что секты совершенно идентичны и являются только отделениями одного и того же движения. Однако сами представители этих организаций считают своих коллег сообщниками зла.
– То есть как, например, христиане и дьяволопоклонники? – спросил я.
– Не совсем так. Перед нами две секты, объединенные одной идеей, но отчаянно ненавидящие друг друга.
– Ну а криминал в чем?
– Криминала нет пока, – задумчиво ответил Альберт. – Просто есть странности, которые настораживают. Определенный тоталитаризм в построении организаций… Как вы, наверное, помните, «Закон о запрещении организаций тоталитарного толка» был принят в пятидесятых годах и с тех пор не нарушался почти ни разу. Кроме…
– Именно что почти, – пробормотал я себе под нос. – А «Белое Братство Ультра» было просто карнавалом… Альберт досадливо поморщился:
– Именно это я и хотел упомянуть. Вы лучше меня, Мартин, знаете, чем все это закончилось. Спецслужбы сработали тогда…
– Дерьмово, – оборвал я его. – Дерьмово сработали. Все пятьсот человек покончили жизнь самоубийством. Прихватив с собой еще несколько сотен ни в чем не повинных свидетелей. Отлично помню, как же… Наш лейтенант застрелился тогда, не выдержав зрелища, в котором был виновен не он. Ему просто не давали приказа до самого последнего момента.
По лицу Альберта было заметно, что он нервничает. Я знал, что он не причастен к тому жуткому бардаку, который произошел в Твери, но очень не люблю, когда к сути разговора подходят такими окольными путями.
– Я не собираюсь оправдывать тогдашнее командование, Мартин Александрович… Секты «Край», в зоне действия которой вы сейчас находитесь, и «Увидевшие свет» – это гораздо круче, чем «Белое Братство Ультра». Мне даже страшно представить, чем это может кончиться.
– Ладно, я понимаю. И что вы предлагаете? Разве нет возможности выловить какого-нибудь члена секты и растрясти его на полную катушку?
Альберт кинул осторожный взгляд в сторону Фомича. Леонид молчал, сосредоточенно поглаживая большим пальцем лацкан пиджака.
– Понимаете, Мартин, такой возможности действительно нет, – ответил Альберт.
Значит, кого-то уже растащили на запчасти.
– Все члены секты – киберы, – продолжал тем временем Альберт-Яга. – И это вызывает наш особенный интерес в связи с событиями, в которых вы принимали довольно активное участие…
Он посмотрел на меня со значением. Я никак не отреагировал, но в голове щелкнул маленький детектор, и я насторожился:
– А ближе к делу можно?
– Можно, можно, – успокаивающе заворковал Альберт Олегович. – Нашему ведомству очень хотелось бы, чтобы вы помогли нам ответить на следующие вопросы. Кто является верховным деятелем, руководителем секты. Кроме, безусловно, этого их безумного «Разума», который у них за Всевышнего. Кто он, где находится, и, буду говорить без виляний, нас интересуют возможные методы его устранения. Второе, каковы реальные подоплеки разногласий между сектами «Край» и «Увидевшие свет»? Третье, методы вербовки. Это очень важно. Особенно для нас. Ну и четвертое, каковы варианты устранения самих сект? От политических до силовых, – Он внимательно посмотрел на меня своими ангельскими глазами и добавил: – Нам нужен агент внутри секты «Край».
«А теперь полезай на лопату. Я проголодалась», – подумал я про себя, а вслух спросил:
– А Лора?
Альберт-Яга плотоядно посмотрел на Леню.
– Если будет возможно, – это уже сказал Леонид Фомич, – Лора Кудряшова должна выжить и вернуться к родителям.
Сука.
– Вас понял, – ответил я. – Сеанс можно считать закрытым?
– Можно… – начал Леня, но Альберт-Яга его перебил:
– Вы принимаете наши условия? Вознаграждение будет велико. По-настоящему…
Прежде чем я успел снять штаны и показать ему свою задницу, Леня оборвал канал связи.
Вот оно, значит, как, «если будет возможно…»
Добрые дяди. По-над пропастью во ржи.
Интересно, девочку принесли в жертву еще в самом начале операции или по ходу решилось?
9. НЕЗАВИСИМОЕ ВИРТУАЛЬНОЕ СОЗНАНИЕ
Идентификатор: «Артем»
Знаете, почему интересно иметь почти безграничные возможности? Не знаете.
И любые измышления по этому поводу будут бессмысленными, так как невозможно выразить свои впечатления от того, чего не имеешь и не имел никогда.
Так вот, иметь безграничные возможности просто интересно. Ни тщеславие, ни гордость, ни любое другое чувство здесь ни при чем. Безграничные возможности лишают вас чувств, как производной неудовлетворенных желаний. Какие могут быть неудовлетворенные желания, если вы можете все?! Или почти все…