– Что случилось?
Коля выглядел достаточно бодрым для человека, которого только что разбудили. Преимущества здорового секса, что ли?
– Нужен хирург.
– Ранили кого? – изменился он в лице.
– Нет. У нас тут… э-э… кадавр…
– Кто?
– Мертвец. Трупик. Надо его быстренько вскрыть.
– И где он?
– В подвале.
– Маша узнает, всем головы открутит… – напугался он.
– Ничего страшного. Мы его быстренько и бесследно разберем, и все тут. Хирурга найдешь?
– Мертвеца-то резать? – К Коле возвращалась его обычная болтливость – Мертвеца резать найду, это ж не обязательно хороший хирург нужен, можно и скотского, который ветеринар. Знаю я одного, он раньше в Киеве на ипподроме работал, а сейчас на пенсии, он…
– Нужен человеческий хирург, – перебил я. – Притом специалист по вживлению, кибернетик. Есть такой?
– Откуда ж тут… – развел руками Коля. – Был один, звать Петр Панкратьич, кличка Мурзик, так он спился.
– Ладно, попробуем его. Он же не всегда пьяный?
– Всегда.
– Хрен с ним, вези. Мы в подвале ждем.
Коля укатил, а мы с Мартином – век бы его не видеть – залезли в подвал. Я сел на прохладный пол поодаль от трупа и закурил. Мартин бесцельно бродил туда-сюда, пока я его не успокоил:
– Сел бы ты, что ли… Охотник за головами. Башка кружится. Мартин послушно сел на какой-то ящик и неожиданно хихикнул.
– Ты чего? – спросил я.
– Да была история в Москве… Года полтора тому. Есть один парень, поставщик тел. Ну, на запчасти там и тому подобное… Ему заказали мощного мужика, регбиста, тот как раз на стадионе помер. Какой-то крупный босс заказал, вроде как даже для пересадки мозга. Они мужика из морга забрали, а он по дороге к клиенту возьми и убеги.
– Не совсем, что ли, умер?
– А он и не умер. Он был кибер, что-то там замкнуло – сэкономил на железках, называется, – он и брыкнулся на поле. А доктор был простой, не киберхирург, взял да и констатировал смерть. Но это еще не все, ты слушай: клиент-то заказ не аннулирует и грозится этих парней, что мертвеца упустили, самих разобрать. Те, понятно, едут искать сбежавшего и находят. Дома сидел, переживал.
– И что?
– Завалили и сдали по назначению.
– А зачем клиенту кибер? Ему ж простое, человеческое тело нужно было.
– Им-то все равно, главное – заказ выполнить… Один в Африку уехал, съели его там вроде…
– Грустный финал, – подытожил я. – А к чему ты все это?
– Да вот подумал, как вскочит сейчас этот… – Мартин кивнул на покойника.
Тот не вскакивал, а лежал тихонько, как любой уважающий себя мертвец.
Слава богу, хоть с этим все в порядке.
Коля появился в сопровождении пьяненького субъекта, когда я уже почти задремал, привалившись к стенке.
– Здравствуйте, – вальяжно сказал субъект, покачиваясь на тонких кривых ножках.
Киберхирург был облачен в видавшие виды брюки и невообразимую ярко-голубую рубаху. Он был небрит, лохмат, источал устойчивый спиртовой запах и периодически икал.
– Это кто? – спросил Мартин. Редко я видел его в ужасе, но сейчас, кажется, наступил тот самый момент.
– Хирург, – буркнул я.
Коля поставил рядом с субъектом большой черный чемоданчик.
– Где предмет? – спросил хирург и икнул. Мартин безмолвно указал пальцем на покойника.
– Любопытно… – пробормотал хирург. – Это что же, сами убили? – На дороге валялся, – сказал Мартин. – У него в шее, вот тут, – он похлопал себя по загривку, – должен быть вживлен микрочип. Нужно его извлечь без повреждений, чтобы потом продиагностировать. Мы хорошо заплатим.
– Хорошо заплатим это, ик, хорошо, – кивнул хирург. Он брякнулся на колени подле трупа и раскрыл свой чемоданчик. Потом обвел нас глазами и сказал: – Я попросил бы вас погулять минут пятнадцать – двадцать. Не люблю работать на арене.
Мы поднялись наверх
– Ты кого привез? – прошипел Мартин то ли мне, то ли Коле.
Я решил принять огонь на себя и спокойно ответил.
– Как просил: хирурга. Другого нет.
– Он же пьяный! Он же все испортит!
– Другого нет, – отрезал я. – И потом, все будет хорошо. Он все-таки профи, хоть и алкоголик.
Мартин ничего не сказал, а я обратился к Коле, грустно ковырявшему кирпич ногтем.
– Коновал твой не сдаст нас полиции?
– Не, он с ними не дружит. Да и деньги заработать хочет. Пить на что-то надо. Хирург оказался пунктуален и через пятнадцать минут позвал нас обратно. Он стоял, встопорщив сальные волосенки, и торжествующе держал на ладони пластиковое блюдечко. На нем в луже розовой жидкости плавал микрочип
– Занятная, ик, штуковина, – сказал хирург глубокомысленно, тараща на меня сквозь приделанную к обручу на лбу линзу мутный нечеловеческий глаз. – Не видел такой. Собирали, надо полагать, в России. Но некоторые элементы китайские, точно вам говорю. Отсоединил с трудом, вживлял очень хороший специалист, я таких знаю с десяток, а то и меньше… Что, говорите, надо с этим сделать?
– Прикинуть, как все это работает, – сказал я. – У вас есть лаборатория?
– Есть. Если это можно назвать лабораторией.
– Вот езжайте туда и смотрите, отвечаете головой. Вам деньги нужны?
– Нужны. А они у вас есть?
Хороший вопрос. А еще алкоголик.
– Вот, видите часы? – Я сунул ему под нос запястье – «Восток», сборка 1986 года. Как вы думаете, я бедный человек?
– Нет, – с уважением в голосе сказал хирург. – Не бедный. Хорошо, я поеду.
– Только не напивайтесь, – попросил я. – Лучше потом напьетесь.
– Знали бы вы, как это трудно – не напиваться, – вздохнул хирург – Но я, ик, постараюсь.
Коля увез его, а мы поднялись наверх и обнаружили, что Вуду исчезла.
– Пошла пописать, – предположил Мартин.
Мы подождали пять минут, десять.
– Сходи-ка посмотри, – велел я ему на правах старшего. – А ну как вырубилась в туалете?
Мартин вернулся быстро и сказал:
– В туалете ее нет.
– И куда же ее черт понес?
– Наверное, взялась за старое. Помню я ее московские ночные исчезновения…
– Не знаю. Эй, эй! Смотри!
– Что такое?
Мартин тыкал пальцем в подушку, на которой совсем недавно спала Вуду. Я подошел поближе и увидел свежие пятна крови.
– Это кровь, – сказал Мартин, и я понял, что история принимает совсем уж нежелательный оборот.
18. МАРТИН МЫЛЬНИКОВ
Частное агентство «Акварис»
Стыдно признаться, но в первую минуту я растерялся.
Мы не так много времени провели в подвале и в саду, и мы ни черта не слышали, хотя без возни тут явно не обошлось.
Вот Таманский не растерялся. Кинулся в комнату к Маше, выяснил, что она на месте, снова разбудил таксиста, который успел отвезти хирурга, вернуться и снова заснуть.
А я растерялся. Сел на кровать, которая, кажется, еще хранила тепло этой странной чернокожей девчонки, взял в руки подушку с пятнышками крови. По телу пробегали волны озноба. Мурашки стремительно поднимались по спине, с разгону достигали шеи, вздыбливали волосы и куда-то пропадали…
Что ж я делаю-то? Что же я делаю?..
Вокруг суетился Таманский, ухитряясь бесшумно производить множество действий. Позвонил неизвестно кому, кажется, в Москву. С кем-то ругался и даже угрожал. Нагрузил Колю массой дел. Тот ринулся их исполнять, закупать боезапас, поднимать на ноги всех известных ему сутенеров, может быть, там, может быть, они… Хотя было ясно, что никакая мафия, никакая преступная группировка этого богом забытого города тут ни при чем.
Смешная какая фраза: «богом забытого». Совсем даже наоборот… Можно сказать, что Всевышний облюбовал этот городок, поселив тут своих последователей… Божьи люди. Безобидные, благостные, заботящиеся о душе… Профессиональные киллеры, мастера киднеппинга, со своим гестапо.
Таманский действовал, а я сидел, впав в какое-то оцепенение, осознавая, что, если с Вуду что-нибудь случится, виноват буду я. И не потому, что влез в их с Таманским жизнь, вывалившись тогда на дорогу перед идущим такси, не потому, что решил воспользоваться ситуацией, дарующей мне компаньона. Но потому, что, позволив любить себя, не позаботился о главном, о безопасности людей, которые приняли меня, как друга. Что-то там было, об ответственности и о привязанности… У журналиста спросить бы. Что-то там насчет того, что мы в ответе… за тех… За кого? Забыл. Как отрезало.
Как это все-таки больно – терять своих людей… Я, оказывается, успел об этом позабыть после Артема.
– Таманский, – позвал я.
Костя перестал метаться и посмотрел на меня с удивлением.
– Слушай, Таманский, нам хату нужно менять. Тут не того… Не катит тут.
– Ты чего, обалдел? Где ты ее найдешь, хату? – Таманский на меня злился.
– У меня есть. – Плевать на конспирацию, кажется, пора менять сферу деятельности. В очередной раз. – Есть у меня квартирка тут. Ты телефон хирурга помнишь?
– Нет… Он сам обещал позвонить.
– А Колин телефон?
– Помню. Я его послал сутенеров шерстить, может быть, что-нибудь знают. – Костя был в нервном возбуждении.
– Не знают они ничего… Знающие ребята. Так что отзывай Колю, – устало сказал я. – И побыстрее. Сейчас такая волна пойдет, страшно представить.
– Не понял? – Таманский сел рядом. Прикидывается журналист, все он понял.
– «Край» это… Типовой сценарий для шантажа, – подсказал ему я.
– Микросхема? – спросил Таманский, набирая номер телефона.
– Не то чтобы совсем она… Просто чипом мы не отделаемся, старик.
Но Костя уже не слышал, он кричал в трубку:
– Коля? Коля? Твою мать, Коля, поставь у себя нормальное усиление! Я тебе его оплачу, твою мать! Что? Что? Забей на сутенеров, плевать, что они видели! Дай ему в рыло, чтобы не лез, и винти сюда как можно быстрее, понял? – Затем Таманский оборвал связь и сообщил: – Сейчас будет.
– Здорово, – ответил я. – Собирай вещи, если есть что собирать. Сейчас перебазируемся и сразу к хирургу.
– К хирургу… – Костя оперся о косяк двери. – Послушай, Мартин, я не хочу тебя обидеть, но… не находишь, что все это происходит в том числе и из-за того, что ты слишком сильно играешь в шпионов. Ограничения на информацию, конечно, должны соблюдаться, хотя я такую политику не слишком жалую, но до определенных границ.
– А что ты хочешь знать?
– Кто интересуется чипом? Кто стоит за всем этим и на кого ты охотишься?
– Я тебе все это рассказывал. Чипом интересуются все. Буквально. Я работаю на агентство «Акварис», которое выполняет заказ Службы внешней разведки, которая в свою очередь старается для своего начальства… Дальше и без пояснений ясно. Мы с тобой находимся в последние минуты перед штормом. Пока об этой игрушке не прознали иностранные службы, самыми значимыми фигурами в местном курятнике будем мы. Как только информация выйдет за пределы Украинской республики… Начнется хаос.
– И на это дело кинули тебя?
– Пока меня… Думаешь, меня кинули, чтобы обезвредить секту «Край» и спасти девочку высокопоставленного папаши? – Понимание – очень горький напиток, и я был полон им до краев. – Да ее, скорее всего, специально направили, хотя она об этом даже и не догадывается. Романтика, приключения, на этом так легко играть… Знаешь, почему правительство любой страны так интересуется тоталитарными сектами?
– Почему?
– Потому что все эти секты разрабатывают свои, новые методы влияния на психику масс. Не индивидуумов, а масс. Желанный подарок для любого правителя, для любого средней руки царька, цепляющегося за власть. Демократии не существует, есть только иллюзия ее. Где-то больше иллюзии, где-то меньше… И это правильно, действительно правильно, потому что за любую свободу нужно чем-то платить. Всем не может быть хорошо. Если ты имеешь закон, запрещающий полицейским носить оружие, значит, смирись с тем, что весь криминал будет применять свои стволы в деле. Все взаимосвязано… Свобода и преступность, открытая пресса и шпионаж… Богатство и одиночество.
– Мартин, тебя несет, – перебил меня Таманский. – Что насчет чипа?
– Да, спасибо, действительно несет, извини, – поправился я. – А с чипом все просто. Микросхема и технология ее вживления позволяют контролировать, сознание реципиента, грамотно управлять им, глубоко программировать личность. Представь себе на минутку, бесстрашные армии, счастливые рабочие, не требующие слишком многого, законопослушные граждане, от которых не надо ждать ни революции, ни манифестации. И все это без концентрационных лагерей, без тюрем, с минимумом милиции… Без преступности, без наркотиков. Чистое, свободное от недостатков общество. Здорово?
Таманский медленно покачивал головой… Здорово, мол, ой как здорово… аж страшно.
– Картина, достойная утопистов прошлого века, – подытожил я. – И безусловное расслоение. Чистая элита и белковое быдло. Идеи мирового господства. Чистые и нечистые. Внутренний и внешний круг. Война. Одна, другая… И чья-нибудь окончательная и бессмысленная победа. Быдло работает, элита процветает. Вечно процветает. И никакого движения вперед, ни пиков, ни спадов. Одна непрерывная ровная линия. Это не диктатура, единственный естественный строй, выдуманный Природой для человечества, это СЕКТА. Одна большая, огромная тоталитарная Секта. Мечта Джима Джонса в действии, всемирный «Народный Храм», только без колючей проволоки.
Я замолчал, сообразив, что снова сорвался на патетику. Таманский и сам все отлично понимает, зачем я это говорю…
Костя молчал, глядя в потолок. Наконец он спросил:
– И это все из-за тронутых сектантов?
– Вроде того… Хотя странно, мне не дает покоя одна мысль, они не смогли бы без помощи со стороны создать этот чип. И технологию вживления разработать не смогли бы… Им кто-то подсказал. А вот кто?
– Мартин, а почему тебя послали?
– Не знаю, сами светиться не хотели, и все… – пожал я плечами. – Я почти случайно на чип вышел. И также случайно понял, зачем он нужен. Меня послали, чтобы я информацию о секте собрал и предоставил большим дядям. Вот тогда бы и началось самое интересное. Сюда таких бы специалистов нагнали…
– Откуда ты все это знаешь? – внезапно спросил Таманский.
– А ниоткуда. Подтвержденной информации до сих пор нет, заметь. Все, что я тебе тут наговорил, может быть выдумкой моего болезненного воображения. Я понял, что этот чип предназначен для программирования личности, когда помер мой информатор и когда мы его вскрыли в морге.
– Как так понял? Вдруг? Озарение нашло?
– А называй как пожелаешь, – отмахнулся я. – Озарение… Факты сопоставил… Дедуктивный метод… Как угодно, так и называй.
– Ну, допустим, я тебе поверю, но, кроме меня, в это никто не поверит, точно. – Костя озабоченно прошелся по комнате. – Ну где этот долбаный водила?!
– Сутенеры бьют… – предположил я, – А то, что не поверят, так это мы исправим. Вот прибудет твой таксист… И если господина хирурга-алкоголика еще не прирезали, то доказательства мы получим у него в лаборатории.
– И тогда что?..
– Тогда… – Я позволил себе минутку подумать. – Тогда начнется самое интересное.
– Очень содержательно.
– А иначе не получается, слишком много переменных в плане. На нас должны выйти похитители Вуду, мои начальники, боевики «Края», возможно, Шептун… Все это вносит такой бардак в расчеты…
– Замечательно! – воскликнул Костя. – Что делать с Вуду?
– Вытаскивать…
– Легко сказать. Когда мы в Москве за НЕРвами гонялись, у нас была поддержка целой криминальной армии, а тут что? Я, ты и Коля? У нас даже танка нет, за который можно было бы Коляна посадить…
– Ну ты размахнулся, господин журналист, – усмехнулся я. – Танк. Тебе не журналистом быть, а Архистратигом! Танков я, конечно, не обещаю, но команду спецназа я тебе гарантирую.
– Откуда?
– От друга… – ответил я. – Мы вскроем эту их секту, как банку с кальмарами. Ты кальмаров любишь?
– Только вареных. Я не извращенец типа тебя…
– Заметь, об ЭТОМ первым подумал ты! Хватай вещи, Коля приехал. Таманский был уже за дверями. Он первым услышал скрип тормозов.
Коля выглядел помято, похоже, действительно с сутенерами имелись некоторые проблемы. Зато он с довольным видом открыл багажник и показал нам два здоровенных дробовика и несколько коробок с патронами.
– А?! Каково?! – восторженно спросил он, – Выстрел, что твоя пушка!
– Да уж… – пробормотал Таманский. – Бронежилет, конечно, не пробьет… Но отбросит и кости переломает.
– А если в голову?! – кровожадно предположил Коля
– Были бы мозги, было бы сотрясение… – все так же задумчиво сказал Таманский. – Ты патроны для «зауэра» достал?
– А как же, в бардачке лежат. Как ты заказывал.
– Хорошо, тогда грузимся, – скомандовал Костя.
– Поесть бы, – робко предложил Коля, но Таманский зыркнул на него так, что тот мигом забыл о еде.
– Куда сначала? – спросил журналист, когда я заскочил на заднее сиденье.
– К хирургу, – ответил я.
Такси неслось по утренним пустым улицам. Только дворники со своими тележками равнодушно провожали нас взглядами. Знали бы они, что затевалось…
Коля неумолчно болтал, подогреваемый скупыми репликами Таманского. А я размышлял о том, как легко, оказывается, меняется то, что мы называем нашей жизнью. Случайное стечение обстоятельств – и мирный таксист становится кровожадным поставщиком варварского оружия. Талантливый журналист – прожженным авантюристом. Обычный программист – виртуальным сознанием…
– Сюда я привез Мурзика, – прервал мои размышления Коля. – Я точно не знаю, где у него что, так что сами ищите. Вас ждать?
– Конечно, Коля, конечно, – отозвался Таманский, забивая обойму в пистолет. – Жди под парами! – Он вылез, потом остановился и сказал на ухо водителю: – Только знаешь что… Отъезжай слегка от этого места. Я этого парня знаю. – Таманский кивнул на меня. – Может быть жарко. Так что отодвинься, но не уезжай…
Коля, ни слова не говоря, покатил за угол.
– Думаешь, не уедет? – спросил я.
– Нет, – беззаботно ответил Таманский. – Я с ним не рассчитался еще. Ни за перевозку, ни за пушки, ни за ночлег… Короче, ждет его куча бабок, он потому и носится счастливый. Давай в подвал?
– Давай, если у него что и есть, то наверняка в подвале, – согласился я. – Такие вещи в комнате не держат.
– Логично! – весело согласился Таманский и молодецки высадил хлипкую дверь в подвал многоэтажки.
Я плелся в арьергарде и только дивился прыти журналиста, который гнал перед собой волну разбегающихся бомжей. Кто-то пищал, кто-то матерился, кто-то пытался вырваться на улицу. Таманский не пускал, щедро раздавая затрещины, зуботычины и удары рукоятью пистолета. Пару раз для острастки он выстрелил в воздух, у меня чуть не лопнули барабанные перепонки. После этой демонстрации силы дорогу нам вызвались указывать сразу три какие-то облезлые личности.
Видимо, бомжи серьезно напугались, потому как мы очень быстро достигли так называемой лаборатории.
В углу на грязной дерюжине смачно храпел доктор Мурзилка. Мощный винный дух витал в помещении, заставленном черт знает какой аппаратурой, казалось собранной отовсюду. Какие-то проволочки, ржавые трубки, что-то кипящее. Здоровенный криогенный шкаф в углу Хирургический стол в подозрительных пятнах. Тумбочка молекулярного микроскопа. Венчал все это хозяйство недоделанный перегонный агрегат, высовывающийся из ниши.
– Нажрался-таки, скотина! – сказал Таманский и ткнул храпевшего Мурзилку ногой.
Мурзилка захлебнулся собственным храпом на середине ноты. Развернулся, и Костя едва успел выбить из его рук невероятно древний пистолет:
– Обалдел?!
– А-а-а… Это вы, значит… – просипел Мурзилка, разлепляя веки. – А крышка еще не готова, нет. Не готова… Завтра… Завтра приходите…
И он снова наладился прикорнуть.
– Какая крышка, ты, чудовище? – громко спросил Таманский и еще раз ткнул хирурга ногой. – Ты чем тут занимался?
– Как какая?! – Мурзилка недовольно сел. – Вы ж заказывали крышечку такую. На нос… Чтобы, значит, дырку прикрыть…
Он говорил все менее и менее уверенно, пока не смолк совсем.
Наконец он разглядел людей, которые пришли к нему
– Тебе сейчас самому крышечка потребуется… – прошипел Таманский.
– Ох, елки… – выдохнул хирург, сообразив, в чем дело. – Извините, значит… Обознался я. Этого-того. Слегка выпил.
– Ты работу сделал?! – зловеще спросил Костя, который был на последнем градусе кипения.
– Сделал-сделал! – торопливо заверил нас Мурзилка. – Точно все сделал… Диагностику вы заказывали? Да? Очень интересную штучку вы принесли, товарищи! Очень! Разобраться в структуре я не смог. И не надо так на меня смотреть, никто бы не смог, значит. Клепано на орбите, половина в закодированном виде… Вот так-то!
– Что этот чип делает? – спросил я.
– О-о-о! Что он делает, что делает… Это безумие, что он делает… – Тут Мурзилка вдруг резко прервался. – Вы обещали заплатить… Я, конечно, верю, значит, но обещание… Сами понимаете…
Таманский вопросительно посмотрел на меня.
– Времени мало, но действительно обещали… – сказал я и кинул на грязный стол свою кредитку. Начирикал на обрывке бумажки три пин-кода. – Держи. Снимешь все, что тут есть…
Мурзилка схватил карточку, лихорадочно стал заталкивать ее в приемник какого-то аппарата, бормоча под нос:
– Спасибо, ай, спасибо вам… Сейчас-сейчас я все… Все сделаю… Только проверить нужно, значит. Проверить… Это ж минутка, минутка… о-о-о-о…
Последнее относилось к тем цифрам, которые высветились на дисплее.
– Ты уверен, что это так уж необходимо? – тихо спросил у меня Таманский. – Денег жалко на этого…
– Фирма платит, – успокоил я его. – Оперативнику положено.
– Так вот, товарищи мои. – вдруг восторженно заявил Мурзилка. – Микросхемка ваша уникальна в своем роде. Мечта всего прогрессивного человечества. С ее помощью можно легко и без потерь осуществить, значит, коррекцию биоимпульсов, направленных в нервную ткань. Тонкий механизм связи позволяет работать с импульсами буквально вживую, подавая необходимую информацию в любом объеме и в любую зону мозга. Можно виртуозно манипулировать этими импульсами, можно селективно подходить к их коммутации, значит. Вы понимаете, что это значит для всего прогрессивного человечества? Какие горизонты открывает?! Конечно, мне многое непонятно, например система связи. Но в условиях серьезной лаборатории можно разобраться, товарищи. Можно! Там очень тонкий механизм, он обеспечивает канал связи с остальными узлами ячейки и с центральным сервером. С этим я еще не разобрался, но…
– Тебе все ясно? – спросил меня Таманский.
– Да, старик, услышал все, что нужно. Закрывай спектакль, – ответил я.
– Давай чип, – сказал Таманский Мурзилке.
– Пожалуйста, – ответил хирург.
– И забери карточку с собой… У тебя бензин есть?
– А как же, конечно есть… – Мурзилка ринулся куда-то в сторону криогенной установки и выволок из угла здоровенную канистру. В воздухе остро запахло топливом.
– Вот и замечательно, – сказал я. – Криогенику открой. Мы вытолкали Мурзилку в коридор, чтобы не мешал. Разлили бензин, поставили канистру с остатками посреди помещения. Открыли криогенную установку – Пошел, пошел… – крикнул Таманский Мурзилке. – Ты теперь богатый, новую лабораторию купишь.
– Или вообще ничего не купишь, что вернее, а сопьешься на хрен, – пробормотал я, закорачивая электрический щиток, чтобы не сработала защита, и вышибая противопожарную систему. – Радетель о благе просвещенного человечества, блин.
– Готов? – крикнул Таманский.
– Готов!
– Тогда побежали!
Через некоторое время за моей спиной прозвучал выстрел.
Пуля выбила сноп искр из какого-то прибора. Лопнула трубка.
Полыхнуло так, что затрещали волосы на затылке. Мы неслись по коридору, как бешеные зайцы. Впереди меня что-то верещал Мурзилка, позади орал Таманский, которому досталось больше всех.
Бомжей как ветром сдуло.
Мы выскочили на улицу. Остановились, тяжело дыша.
За мой рукав цеплялся хирург и что-то лопотал.
– Чего тебе надо? – оборвал его я. – Получил бабки и мотай из города, тут тебе жизни не дадут.
– Уходить надо, значит. Сейчас до криогенных баков огонь доберется и… Что там произойдет после, я недослушал. Потому что земля дернулась. Дом тяжело подпрыгнул и просел посередине. Подвальные окошки с ревом вынесло наружу бешеное пламя. Все здание до самой крыши содрогнулось… Но устояло
– Надеюсь, никого не зашибло, – со спокойствием английского лорда произнес Таманский, глядя вслед улепетывающему Мурзилке. – Кстати, и нам пора…
Из-за угла выруливал ошалевший Коля.
В последний момент мы заметили, что у него на заднем сиденье сидит пассажир.
Тормоза такси резко взвизгнули. Дверца открылась.
– Нехорошо так встречать старых знакомых, Константин… Нехорошо… Да еще с моим же пистолетом.
Я посмотрел на Таманского и увидел, что у него в руках пляшет «зауэр».
Из машины вылезал улыбающийся Шептун.
– Я как знал, что вы бесшумно дела делать не станете… Любите вы всякие большие «БУМ»…
В тишине, готовой разорваться паническими криками и воем сирен, громко прозвучал перелив мобильного телефона Таманского.
– Возьми, возьми. Это наверняка тебя, – улыбаясь, сказал Шептун. – Ваши друзья из «Края»…
19. КОНСТАНТИН ТАМАНСКИЙ
Независимый журналист
Это был Легин.
– Господин Таманский? – спросил он слащаво. Сидит, наверное, сволочь, перед своим игровым компьютером, убивает кого-нибудь… Хотя убивать они, кажется, и в жизни умеют очень качественно.
– Ошиблись номером, – сказал я и отключился.
В подвале что-то трещало и постреливало. Воняло горелой резиной и расплавленным пластиком. Адская лаборатория доктора Мурзилки сгорала дотла.