Страница:
Пирамиды Пятой и Шестой династий потребовали еще примерно 2,75 миллионов тонн известняка для своего сооружения, что составляет менее массы только одной половины Хуфу. Таким образом, при строительстве использовалось намного меньше труда, что заставляет думать, что к концу Четвертой династии произошли какие-то важные изменения, такие же значительные по масштабам, как и события, приведшие к власти Четвертую династию и послужившие толчком к появлению такого колоссального сооружения, как пирамида Снофру в Дашуре.
Строители Пятой и Шестой династий должны были бы располагать опытом своих предшественников из Четвертой, но этого не произошло, и многие полагают, что причина здесь носит социальный или экономический характер.
Мастерство утрачивалось стремительно, за какое-то поколение. Это так резко бросается в глаза, что даже такой консервативный египтолог, как доктор Александр Бадави, отмечает, что пирамиды Абусира «поражают своей бедностью по отношению к колоссальным сооружениям Четвертой династии»[104]. Те, кто посещают Абусир, с трудом могут поверить, что эти унылые кучи камней когда-то имели правильную геометрическую форму.
Египтологи до сих пор спорят о том, что могло привести к упадку мастерства между Четвертой и Пятой династиями. По поводу возможного политического потрясения доктор Малек замечает: «Давнее царство завершилось не по причине какого-либо восстания… не было и крупномасштабного вторжения извне…» Ученый считает, что произошло постепенное ослабление государственной власти из-за того, что земля переходила в руки к священнослужителям и культовым учреждениям в целом[105]. Однако нет свидетельств, однозначно подтверждающих правоту этих слов – ни одного закона или надписи, несущих какую-либо информацию по поводу земли. У Эдвардса другое мнение – он считает, что произошла насильственная ломка прежних религиозных представлений, которая привела к тому, что власть перешла к служителям Ра, бога Солнца; центр этого культа находился в Гелиополе. Однако и Эдвардс заявляет, что «не существует никаких документальных свидетельств», подтверждающих его предположение[106]. Говоря откровенно, никто не знает, что произошло. Мы можем констатировать только резкий упадок строительного мастерства.
Пирамиды Гизе являются вершиной строительного искусства Древнего Египта, да и всей античности. Тем не менее даже при резком ухудшении строительной технологии пирамиды все же продолжали возводить, и это дает основания полагать, что существовала причина, которая заставляла государственную власть продолжать строительство, и эта причина имела долговременный характер.
VIII
IX
3
I
II
Строители Пятой и Шестой династий должны были бы располагать опытом своих предшественников из Четвертой, но этого не произошло, и многие полагают, что причина здесь носит социальный или экономический характер.
Мастерство утрачивалось стремительно, за какое-то поколение. Это так резко бросается в глаза, что даже такой консервативный египтолог, как доктор Александр Бадави, отмечает, что пирамиды Абусира «поражают своей бедностью по отношению к колоссальным сооружениям Четвертой династии»[104]. Те, кто посещают Абусир, с трудом могут поверить, что эти унылые кучи камней когда-то имели правильную геометрическую форму.
Египтологи до сих пор спорят о том, что могло привести к упадку мастерства между Четвертой и Пятой династиями. По поводу возможного политического потрясения доктор Малек замечает: «Давнее царство завершилось не по причине какого-либо восстания… не было и крупномасштабного вторжения извне…» Ученый считает, что произошло постепенное ослабление государственной власти из-за того, что земля переходила в руки к священнослужителям и культовым учреждениям в целом[105]. Однако нет свидетельств, однозначно подтверждающих правоту этих слов – ни одного закона или надписи, несущих какую-либо информацию по поводу земли. У Эдвардса другое мнение – он считает, что произошла насильственная ломка прежних религиозных представлений, которая привела к тому, что власть перешла к служителям Ра, бога Солнца; центр этого культа находился в Гелиополе. Однако и Эдвардс заявляет, что «не существует никаких документальных свидетельств», подтверждающих его предположение[106]. Говоря откровенно, никто не знает, что произошло. Мы можем констатировать только резкий упадок строительного мастерства.
Пирамиды Гизе являются вершиной строительного искусства Древнего Египта, да и всей античности. Тем не менее даже при резком ухудшении строительной технологии пирамиды все же продолжали возводить, и это дает основания полагать, что существовала причина, которая заставляла государственную власть продолжать строительство, и эта причина имела долговременный характер.
VIII
СВИДЕТЕЛЬСТВО О ПЕРВОНАЧАЛЬНОМ ПЛАНЕ
В 1934 году, в конце Великой депрессии, процветающий американский архитектор Джеймс А. Кейн нанес визит доктору Джону Вильсону, который возглавлял Институт восточных культур в Чикагском университете. Кейн принес с собой большую папку, набитую тщательно выполненными рисунками, вычислениями и своими анализами геологического строения местности, относящимися, однако, не к новому зданию для офисов или особняку, а к плато Гизе и трем великим пирамидам, стоящим на нем. Первым порывом Вильсона было попытаться убедить Кейна прекратить свои бесполезные изыскания в «разгадке тайны пирамид», но, по его собственным словам, он «поймал себя на постоянном повторении слов „совпадает“. Когда совпадение происходит один раз или два, это может быть простым совпадением, но когда их много больше, то за этим что-то наверняка кроется»[107].
Архитектор считал, что все пирамиды построены в соответствии с единым первоначальным замыслом. Этот план, как утверждал Кейн, был разработан в соответствии с астрономическими наблюдениями. Уже в 30-е годы многие египтологи были убеждены, что пирамиды имеют отношение к астрономии. К примеру, пирамида ориентирована по меридиану, и ее грани смотрят на четыре стороны света. Вход всегда находится с северной стороны сооружения, и, таким образом, все внутреннее строение пирамиды тоже спланировано по оси с севера на юг, подчеркивая этим важность меридионального расположения.
Недавно американский археолог Мартин Айлер, внимательно изучив ориентацию пирамид, с уверенностью заявил, что «такая точность в ориентации могла получиться только в результате наблюдений за звездами»[108]. Действительно, точность удивительна – отклонение в среднем составляет 1,8 минут[109]. Айлер предположил, что при этом «настройка» не производилась по таким большим «мишеням», как луна или солнце; это был точечный источник света, звезда. «Более похоже на то, – пишет он, – что высокая степень точности была достигнута наблюдением за звездой, а не за солнцем»[110]. Мы знаем, что в Древнем Египте были превосходные астрономы. Р. О. Фолкнер, переводчик «Текстов пирамид», писал: «Хорошо известно, что египтяне внимательно следили за звездами, не только из чисто практических соображений… но для составления звездных карт и таблиц, которые они изображали на своих гробах и гробницах… поскольку звезды считались богами или душами благословенных умерших»[111]. Нам известно, что у египтян в эпоху пирамид был весьма развит звездный культ[112].
К сожалению, предположения Джеймса Кейна не стали известны в кругах египтологов. Хоть он и опубликовал свои тезисы, они были забыты. Несколькими десятилетиями позже, в 1984 году. Американский исследовательский центр в Египте (АИЦЕ) приступил к реализации своего Проекта по изучению расположения объектов Гизе. Проект был рассчитан на 1984—1986 гг. Возглавлял его Марк Леенер, египтолог из Йельского университета. Два основных доклада о результатах исследований были опубликованы в информационном бюллетене АИЦЕ до того, как Леенер напечатал свой полный доклад в престижном немецком египтологическом журнале.
В докладе Леенера было приведено немало геологических и картографических данных. Удивительно, что несмотря на свои более ранние литературные работы[113], он совершенно не коснулся культового аспекта проблемы; он исследовал только геометрию района и снял основные координаты для анализа геологического строения плато Гизе. Леенер не скрывал, как его поразили масштабы пирамид в Гизе и Дашуре: «Этот короткий период породил столь монументальную архитектуру, что все, созданное другими фараонами, кажется карликовым»[114]. Именно Леенер высказал предположение, что линия между пирамидами служила для их выравнивания. Эта линия тянется от юго-восточного угла пирамиды Хуфу до юго-восточного угла пирамиы Менкаура; позднее ее стали называть «линией Леенера»[115].
Кейн и Леенер были пионерами нового направления исследований. Именно после них люди стали думать о том, что у пирамид мог быть единый план. И, по крайней мере, двое ученых воспользовались этими исследованиями, чтобы двинуться дальше к разгадке; они пришли к удивительным результатам.
Архитектор считал, что все пирамиды построены в соответствии с единым первоначальным замыслом. Этот план, как утверждал Кейн, был разработан в соответствии с астрономическими наблюдениями. Уже в 30-е годы многие египтологи были убеждены, что пирамиды имеют отношение к астрономии. К примеру, пирамида ориентирована по меридиану, и ее грани смотрят на четыре стороны света. Вход всегда находится с северной стороны сооружения, и, таким образом, все внутреннее строение пирамиды тоже спланировано по оси с севера на юг, подчеркивая этим важность меридионального расположения.
Недавно американский археолог Мартин Айлер, внимательно изучив ориентацию пирамид, с уверенностью заявил, что «такая точность в ориентации могла получиться только в результате наблюдений за звездами»[108]. Действительно, точность удивительна – отклонение в среднем составляет 1,8 минут[109]. Айлер предположил, что при этом «настройка» не производилась по таким большим «мишеням», как луна или солнце; это был точечный источник света, звезда. «Более похоже на то, – пишет он, – что высокая степень точности была достигнута наблюдением за звездой, а не за солнцем»[110]. Мы знаем, что в Древнем Египте были превосходные астрономы. Р. О. Фолкнер, переводчик «Текстов пирамид», писал: «Хорошо известно, что египтяне внимательно следили за звездами, не только из чисто практических соображений… но для составления звездных карт и таблиц, которые они изображали на своих гробах и гробницах… поскольку звезды считались богами или душами благословенных умерших»[111]. Нам известно, что у египтян в эпоху пирамид был весьма развит звездный культ[112].
К сожалению, предположения Джеймса Кейна не стали известны в кругах египтологов. Хоть он и опубликовал свои тезисы, они были забыты. Несколькими десятилетиями позже, в 1984 году. Американский исследовательский центр в Египте (АИЦЕ) приступил к реализации своего Проекта по изучению расположения объектов Гизе. Проект был рассчитан на 1984—1986 гг. Возглавлял его Марк Леенер, египтолог из Йельского университета. Два основных доклада о результатах исследований были опубликованы в информационном бюллетене АИЦЕ до того, как Леенер напечатал свой полный доклад в престижном немецком египтологическом журнале.
В докладе Леенера было приведено немало геологических и картографических данных. Удивительно, что несмотря на свои более ранние литературные работы[113], он совершенно не коснулся культового аспекта проблемы; он исследовал только геометрию района и снял основные координаты для анализа геологического строения плато Гизе. Леенер не скрывал, как его поразили масштабы пирамид в Гизе и Дашуре: «Этот короткий период породил столь монументальную архитектуру, что все, созданное другими фараонами, кажется карликовым»[114]. Именно Леенер высказал предположение, что линия между пирамидами служила для их выравнивания. Эта линия тянется от юго-восточного угла пирамиды Хуфу до юго-восточного угла пирамиы Менкаура; позднее ее стали называть «линией Леенера»[115].
Кейн и Леенер были пионерами нового направления исследований. Именно после них люди стали думать о том, что у пирамид мог быть единый план. И, по крайней мере, двое ученых воспользовались этими исследованиями, чтобы двинуться дальше к разгадке; они пришли к удивительным результатам.
IX
ЕДИНЫЙ ПЛАН
Первое предположение о наличие единого плана строительства пирамид было высказано Джоном Легоном, частнопрактикующим врачом из Сюррея (Великобритания). Он обосновал свое предположение в статье в «Reports of the Archaelogy Society of Staten Islands»[116]. В другой своей статье, озаглавленной «План участка земли в Гизе», опубликованной в 1988 году в журнале «Discussions In Egyptology» M, Легон исследовал «возможность плана в размещении трех пирамид относительно друг друга».
Эта статья лопала ко мне в том же 1988 году, любезно предоставленная доктором Эдвардсом. Суть статьи заключалась в следующем:
В феврале 1988 года преподаватель и геолог Робин Дж. Кук опубликовал работу, озоглавленную: «Пирамиды Гизе: Исследование замысла»[120]. Кук попытался, основываясь на данных Леенера и Легона, показать, что «пирамиды Гизе построены на системе геометрических представлений и все, что было здесь воздвигнуто, следует рассматривать в целом…» Кук утверждал, что система геометрических осей связывает центральную пирамиду, пирамиду Хафра, с маленькими пирамидами-спутниками, расположенными рядом с первой и третьей пирамидами. При этом «базовыми» углами были 60 и 26,5 градусов. 60 градусов – внутренний угол равнобедренного треугольника, угол же в 26,5 градуса образуют диагонали прямоугольника, состоящего из двух квадратов. Тот. же самый угол 26,5 градуса можно обнаружить у главного коридора в Великой пирамиде; двойной же квадрат представляет собой погребальная камера в той же пирамиде. Кук, в отличие от Легона и Леенера, почувствовал, что за этим совпадением стоит какая-то символика, что-то, выражающее древнюю философию чисел.
«Пирамиды Гизе, – писал он, – представляют собой какое-то символическое утверждение, выраженное языком математической философии, которой придана форма камня. Группа в Гизе, возможно, символически выражает мифы Гелиополя…»[121]
Но все же Кук оказался неспособен понять, что за символические представления высечены в камне[122].
Похоже на то, что следует искать разгадку этой тайны дальше, причем даже не в Гизе, а у небольших пирамид Пятой и Шестой династий в Саккара. Поскольку именно в Саккара внутри пирамиды Унаса находятся некоторые чрезвычайно важные тексты.
Эта статья лопала ко мне в том же 1988 году, любезно предоставленная доктором Эдвардсом. Суть статьи заключалась в следующем:
«Очевидно, что сооружение пирамид осуществлялось по единому замыслу… который до сих пор не принимался в расчет. Именно из-за этого замысла третья пирамида имела меньшие размеры, хотя ясно, что Менкаура хотел иметь пирамиду, по крайней мере, равную, если не большую, чем те, которые воздвигли его предшественники. Поскольку все три пирамиды в Медуме и Дашуре, по всей видимости, были построены Снофру, похоже на то, что и Хуфу намеревался создать три пирамиды, в соответствии с каким-то определенным замыслом»[117].Легон математически доказал, что все три пирамиды Гизе находятся внутри прямоугольника, одна сторона которого составляет в направлении с севера на юг 1732 локтя[118], а с востока на запад – 1432 локтя. Из этого он сделал вывод, что «базовой» мерой длины было 1000 локтей, а стороны являются произведениями 1000, умноженной на корень из двух, и 1000, умноженной на корень из трех. Поскольку это две стороны прямоугольника, его диагональ равняется ста локтям, умноженным на корень из пяти. Исследователь заключил, что такая математическая и геометрическая гармония не случайна. Жаль, что Легон, найдя эту закономерность, не попытался ее объяснить и не принял во внимание возможные религиозные или культовые мотивы[119]. После него остался открытым вопрос – в чем же смысл именно такого расположения?
В феврале 1988 года преподаватель и геолог Робин Дж. Кук опубликовал работу, озоглавленную: «Пирамиды Гизе: Исследование замысла»[120]. Кук попытался, основываясь на данных Леенера и Легона, показать, что «пирамиды Гизе построены на системе геометрических представлений и все, что было здесь воздвигнуто, следует рассматривать в целом…» Кук утверждал, что система геометрических осей связывает центральную пирамиду, пирамиду Хафра, с маленькими пирамидами-спутниками, расположенными рядом с первой и третьей пирамидами. При этом «базовыми» углами были 60 и 26,5 градусов. 60 градусов – внутренний угол равнобедренного треугольника, угол же в 26,5 градуса образуют диагонали прямоугольника, состоящего из двух квадратов. Тот. же самый угол 26,5 градуса можно обнаружить у главного коридора в Великой пирамиде; двойной же квадрат представляет собой погребальная камера в той же пирамиде. Кук, в отличие от Легона и Леенера, почувствовал, что за этим совпадением стоит какая-то символика, что-то, выражающее древнюю философию чисел.
«Пирамиды Гизе, – писал он, – представляют собой какое-то символическое утверждение, выраженное языком математической философии, которой придана форма камня. Группа в Гизе, возможно, символически выражает мифы Гелиополя…»[121]
Но все же Кук оказался неспособен понять, что за символические представления высечены в камне[122].
Похоже на то, что следует искать разгадку этой тайны дальше, причем даже не в Гизе, а у небольших пирамид Пятой и Шестой династий в Саккара. Поскольку именно в Саккара внутри пирамиды Унаса находятся некоторые чрезвычайно важные тексты.
3
ОТКРЫТИЕ «ТЕКСТОВ ПИРАМИД»
Тексты пирамид… составляют самую древнюю часть египетской религиозной погребальной литературы, обнаруженную до наших дней. Кроме того, они повреждены временем меньше, чем какие-либо другие погребальные тексты, и представляют собой фундаментальную важность для изучения египетской религии…
Р. О. Фолкнер. «Тексты пирамид древних египтян»
Александр Пьянков, переводчик текстов пирамид… возражал самым решительным образом против попыток искать в религиозных текстах прежде всего даты или собрания отдельных фактов… [он] считал, что тексты говорят сами за себя и представляют собой религиозные воззрения и символы… Тексты пирамид предназначались для того, чтобы гарантировать возвращение к жизни усопшего фараона, как вернулся к жизни Осирис-Орион…
Джейн Б. Селлер. «Смерть богов в Древнем Египте»
I
ДЕНЬ ШАКАЛА
То, что было найдено в пирамидах Пятой и Шестой династий, является самым древним из писаний, посвященных религии. Эти письмена сейчас называются египтологами «Текстами пирамид». Можно только удивляться, что широкой публике они не известны. Большинство людей слышали, пожалуй, лишь о свитках Мертвого моря, которые принадлежат значительно более поздней эпохе (ок. 100 года н. э.) и являются с научной точки зрения намного менее ценными документальными свидетельствами.
Когда я впервые познакомился с «Текстами пирамид», а это было в 1979 году, то был крайне изумлен – почему я ничего не знал о них раньше? Разговаривая с одним из своих каирских друзей, я обнаружил, что и египтяне практически ничего не знают об этих текстах. Что касается меня, то я сразу понял их особую важность и постарался изучить «Тексты» как можно более внимательно. Но вскоре вынужден был признать, что в этих «Текстах» встречается много такого, что понять крайне сложно. Впрочем, и само их открытие являлось довольно таинственным, – таинственным и курьезным одновременно.
Зимой 1879 года в Каире прошел слух, что внутри маленькой неисследованной пирамиды в Саккара есть какие-то древние надписи. Разные люди относились к этому слуху по-разному – одни со скептицизмом и недоверием, другие – с большим энтузиазмом. Наконец слух достиг ушей профессора Гастона Масперо. Он только недавно прибыл в Каир для того, чтобы возглавить Французскую археологическую миссию, и горел желанием сделать в Египте большую карьеру. Опытный археолог и блестящий филолог, Масперо прекрасно знал, что самые удивительные археологические открытия начинались именно со слухов и шепота на рынках, и поэтому предположил, что это – правда. И решил исследовать пирамиду.
Как выяснилось, нашел «Тексты» один араб. Он заметил у самой пирамиды шакала или пустынную лису со странным, слегка насмешливым выражением морды. У араба появилось ощущение, что эта встреча не случайна, и его здесь ждали. Шакал медленно двинулся к северной грани пирамиды, остановился на мгновение у ее края, а затем скрылся в норе. Араб решил последовать за ним. Нора и привела в коридор пирамиды. Скоро араб добрался до погребальной камеры и, подняв факел, увидел, что сверху донизу стены ее испещрены иероглифическими надписями. На известняке с удивительным мастерством были вырезаны знаки, покрытые затем краской и позолотой.
Есть некоторая ирония в том, что это открытие было сделано благодаря шакалу. В Древнем Египте поклонялись двум богам с головами шакалов, хотя, возможно, оба они произошли от одного и того же божественного архетипа. Первым, и более известным, являлся Анубис, который на гробницах всегда изображался наблюдающим за ритуалом «взвешивания сердца» – посмертной оценкой деяний человека, по результатам которой выносилось суждение – может ли душа вступить в царство Осириса. Деревянные скульптуры Анубиса, стоящие в гробницах, охраняли усопшего фараона; прекрасный экземпляр такой деревянной скульптуры (теперь находится в Каирском музее) был найден в усыпальнице фараона Тутанхамона, умершего молодым. Другим же богом с головой шакала был Вепуат, или Упуат, «открыватель путей». Именно в честь него немецкая группа исследователей назвала своего знаменитого робота.
Из древних текстов не совсем ясно, какой была принципиальная разница между Анубисом и Упуатом, но, как отметил Роберт Темпл в своей «Тайне Сириуса», Анубис имел какую-то связь с ярчайшей звездой созвездия Большого Пса, Сириусом, в то время как Упуата египтяне связывали с одной из звезд созвездия Малой Медведицы. (Шакал еще встретится на нашем пути к разгадке тайны Ориона, и я расскажу о «своем» шакале, которого увидел в Гизе прямо перед тем, как сделал свое открытие.)
Когда я впервые познакомился с «Текстами пирамид», а это было в 1979 году, то был крайне изумлен – почему я ничего не знал о них раньше? Разговаривая с одним из своих каирских друзей, я обнаружил, что и египтяне практически ничего не знают об этих текстах. Что касается меня, то я сразу понял их особую важность и постарался изучить «Тексты» как можно более внимательно. Но вскоре вынужден был признать, что в этих «Текстах» встречается много такого, что понять крайне сложно. Впрочем, и само их открытие являлось довольно таинственным, – таинственным и курьезным одновременно.
Зимой 1879 года в Каире прошел слух, что внутри маленькой неисследованной пирамиды в Саккара есть какие-то древние надписи. Разные люди относились к этому слуху по-разному – одни со скептицизмом и недоверием, другие – с большим энтузиазмом. Наконец слух достиг ушей профессора Гастона Масперо. Он только недавно прибыл в Каир для того, чтобы возглавить Французскую археологическую миссию, и горел желанием сделать в Египте большую карьеру. Опытный археолог и блестящий филолог, Масперо прекрасно знал, что самые удивительные археологические открытия начинались именно со слухов и шепота на рынках, и поэтому предположил, что это – правда. И решил исследовать пирамиду.
Как выяснилось, нашел «Тексты» один араб. Он заметил у самой пирамиды шакала или пустынную лису со странным, слегка насмешливым выражением морды. У араба появилось ощущение, что эта встреча не случайна, и его здесь ждали. Шакал медленно двинулся к северной грани пирамиды, остановился на мгновение у ее края, а затем скрылся в норе. Араб решил последовать за ним. Нора и привела в коридор пирамиды. Скоро араб добрался до погребальной камеры и, подняв факел, увидел, что сверху донизу стены ее испещрены иероглифическими надписями. На известняке с удивительным мастерством были вырезаны знаки, покрытые затем краской и позолотой.
Есть некоторая ирония в том, что это открытие было сделано благодаря шакалу. В Древнем Египте поклонялись двум богам с головами шакалов, хотя, возможно, оба они произошли от одного и того же божественного архетипа. Первым, и более известным, являлся Анубис, который на гробницах всегда изображался наблюдающим за ритуалом «взвешивания сердца» – посмертной оценкой деяний человека, по результатам которой выносилось суждение – может ли душа вступить в царство Осириса. Деревянные скульптуры Анубиса, стоящие в гробницах, охраняли усопшего фараона; прекрасный экземпляр такой деревянной скульптуры (теперь находится в Каирском музее) был найден в усыпальнице фараона Тутанхамона, умершего молодым. Другим же богом с головой шакала был Вепуат, или Упуат, «открыватель путей». Именно в честь него немецкая группа исследователей назвала своего знаменитого робота.
Из древних текстов не совсем ясно, какой была принципиальная разница между Анубисом и Упуатом, но, как отметил Роберт Темпл в своей «Тайне Сириуса», Анубис имел какую-то связь с ярчайшей звездой созвездия Большого Пса, Сириусом, в то время как Упуата египтяне связывали с одной из звезд созвездия Малой Медведицы. (Шакал еще встретится на нашем пути к разгадке тайны Ориона, и я расскажу о «своем» шакале, которого увидел в Гизе прямо перед тем, как сделал свое открытие.)
II
PARLEZ-TOUS FRANCAIS?
Открытие «Текстов пирамид» произошло в не самое удачное время. В конце 1870-х Египет находился на пороге серьезного народного возмущения, может быть – гражданской войны, и многие думали, что правление марионеточного правителя Тевфик-Паши будет недолговечно[123]. В Британии уже стоял наготове военный флот для подавления недовольных, возглавляемых Ахмедом Араби, который угрожал низложить правительство и перебить всех европейцев в Каире и Александрии[124]. Поэтому иностранных археологов вопрос собственной безопасности в условиях общей политической нестабильности волновал, по крайней мере, не меньше, чем возможность сделать какое-нибудь важное археологическое открытие.
Считается, что открытие «Текстов пирамид» сделано Гастоном Масперо, однако истинная последовательность событий этого не подтверждает. Действительно, Гастон Масперо первым вошел в пирамиду Унаса 28 февраля 1881 года, но нет никаких сомнений, что до этого были тайно исследованы две другие пирамиды с надписями, и сделал это Огюст Мариет (1821—1881), директор Египетской службы древностей[125].
Тот араб, который первым проник в пирамиду, похоже, был разачарован тем, что не обнаружил никаких предметов; но все же сообщил о своей находке в департамент, ответственный за сохранение предметов древности, а это значит, что его письмо попало к Огюсту Мариету, самому известному египтологу того времени, которому был даже присвоен титул паши. Мариет родился в Болонье, а в Египте жил с 1851 года. Уже через несколько месяцев после своего прибытия он стал знаменитым, обнаружив в Саккара Серапеум – огромный лабиринт из подземных галерей с дюжиной массивных саркофагов. Это сделало его другом Хедива Сайда, а позднее и его сына, Исмаила, который предоставил Мариету значительные полномочия. Мариет основал Службу древностей, предшественницу Египетской службы древностей, а также музей, который позднее превратился в знаменитый Каирский музей, переместившись из Булата на свое нынешнее место на площади Тарир. Мариет стал первым директором Службы и принялся осуществлять контроль над торговлей предметами старины и выдавать разрешения на проведение исследовательских работ.
К 1880 году, когда были открыты «Тексты пирамид», Мариет имел имя, известное далеко за пределами Египта. Он стал считаться одним из самых выдающихся археологов. Однако широко распространилось мнение, что его характеризует крайний авторитаризм и нежелание прислушиваться к чужому мнению. На этой почве возникали даже политические осложнения[126]. Звезда Мариета ко времени описываемых событий уже заходила; это был усталый и больной человек, потерявший во время вспышки насилия в Египте жену и ребенка. Долгие часы Мариет проводил, бродя по Мемфисскому некрополю, к которому относился как к своему частному владению, как, впрочем, и к тем сокровищам, которые обнаружил в Серапеуме.
Известно, что в молодости в самом Мариете кипел дух мятежника. Его послал в Египет Лувр для отбора и покупки коптских манускриптов. Вместо этого, полагаясь на свою интуицию, Мариет потратил отпущенные деньги на несанкционированные раскопки в Саккара. К счастью, его предвидение подтвердилось – он обнаружил Серапеум. Кураторы Лувра простили его и прислали дополнительные средства на продолжение раскопок[127]. Однако все это было в прошлом; теперь этот постаревший человек отказывался предоставить своим молодым коллегам необходимую им свободу действий. Когда он получил письмо о каких-то текстах в пирамиде, то не стал это проверять. Несмотря на обращение Масперо и других, Мариет объявил, что исследование этой пирамиды – пустая трата времени и денег. Он считал, что гробницы не могут «говорить» и иметь какие-либо надписи.
К такому утверждению у него были основания – все открытые до сих пор пирамиды не имели надписей. Единственное, что удавалось обнаружить – это граффити, которые не несли практически никакой информации[128]. Потому и не было причин считать, что в пирамидах Сак-кара может быть иначе. «Если пирамида содержит текст, то это вообще не погребальное сооружение, не правда ли?»[129], – говорил Мариет, отвечая на доводы Масперо. Масперо позднее писал: «Все хорошо знали мнение Мариета относительно пирамид: проводя работы по гробницам-мастаба, он не хотел отвлекаться на то, что считал пустой тратой времени и денег, и потому пытался доказать, что погребальные сооружения не могут иметь какого-либо текста вообще…»[130]
В начале 1880-го, однако, проблемы с финансированием были решены. Французское правительство выделило значительные средства Службе древностей – 10 000 франков, при условии, что хотя бы одна из пирамид в Саккара будет исследована. Масперо утверждал, что деньги вообще были выделены только для того, чтобы смягчить неуступчивого Мариета. И этот замысел сработал, хоть и не так, как того ожидал Масперо:
Считается, что открытие «Текстов пирамид» сделано Гастоном Масперо, однако истинная последовательность событий этого не подтверждает. Действительно, Гастон Масперо первым вошел в пирамиду Унаса 28 февраля 1881 года, но нет никаких сомнений, что до этого были тайно исследованы две другие пирамиды с надписями, и сделал это Огюст Мариет (1821—1881), директор Египетской службы древностей[125].
Тот араб, который первым проник в пирамиду, похоже, был разачарован тем, что не обнаружил никаких предметов; но все же сообщил о своей находке в департамент, ответственный за сохранение предметов древности, а это значит, что его письмо попало к Огюсту Мариету, самому известному египтологу того времени, которому был даже присвоен титул паши. Мариет родился в Болонье, а в Египте жил с 1851 года. Уже через несколько месяцев после своего прибытия он стал знаменитым, обнаружив в Саккара Серапеум – огромный лабиринт из подземных галерей с дюжиной массивных саркофагов. Это сделало его другом Хедива Сайда, а позднее и его сына, Исмаила, который предоставил Мариету значительные полномочия. Мариет основал Службу древностей, предшественницу Египетской службы древностей, а также музей, который позднее превратился в знаменитый Каирский музей, переместившись из Булата на свое нынешнее место на площади Тарир. Мариет стал первым директором Службы и принялся осуществлять контроль над торговлей предметами старины и выдавать разрешения на проведение исследовательских работ.
К 1880 году, когда были открыты «Тексты пирамид», Мариет имел имя, известное далеко за пределами Египта. Он стал считаться одним из самых выдающихся археологов. Однако широко распространилось мнение, что его характеризует крайний авторитаризм и нежелание прислушиваться к чужому мнению. На этой почве возникали даже политические осложнения[126]. Звезда Мариета ко времени описываемых событий уже заходила; это был усталый и больной человек, потерявший во время вспышки насилия в Египте жену и ребенка. Долгие часы Мариет проводил, бродя по Мемфисскому некрополю, к которому относился как к своему частному владению, как, впрочем, и к тем сокровищам, которые обнаружил в Серапеуме.
Известно, что в молодости в самом Мариете кипел дух мятежника. Его послал в Египет Лувр для отбора и покупки коптских манускриптов. Вместо этого, полагаясь на свою интуицию, Мариет потратил отпущенные деньги на несанкционированные раскопки в Саккара. К счастью, его предвидение подтвердилось – он обнаружил Серапеум. Кураторы Лувра простили его и прислали дополнительные средства на продолжение раскопок[127]. Однако все это было в прошлом; теперь этот постаревший человек отказывался предоставить своим молодым коллегам необходимую им свободу действий. Когда он получил письмо о каких-то текстах в пирамиде, то не стал это проверять. Несмотря на обращение Масперо и других, Мариет объявил, что исследование этой пирамиды – пустая трата времени и денег. Он считал, что гробницы не могут «говорить» и иметь какие-либо надписи.
К такому утверждению у него были основания – все открытые до сих пор пирамиды не имели надписей. Единственное, что удавалось обнаружить – это граффити, которые не несли практически никакой информации[128]. Потому и не было причин считать, что в пирамидах Сак-кара может быть иначе. «Если пирамида содержит текст, то это вообще не погребальное сооружение, не правда ли?»[129], – говорил Мариет, отвечая на доводы Масперо. Масперо позднее писал: «Все хорошо знали мнение Мариета относительно пирамид: проводя работы по гробницам-мастаба, он не хотел отвлекаться на то, что считал пустой тратой времени и денег, и потому пытался доказать, что погребальные сооружения не могут иметь какого-либо текста вообще…»[130]
В начале 1880-го, однако, проблемы с финансированием были решены. Французское правительство выделило значительные средства Службе древностей – 10 000 франков, при условии, что хотя бы одна из пирамид в Саккара будет исследована. Масперо утверждал, что деньги вообще были выделены только для того, чтобы смягчить неуступчивого Мариета. И этот замысел сработал, хоть и не так, как того ожидал Масперо:
«Работа, начатая в апреле 1880 года под управлением Мухамеда Чахина, привела к открытию двух полуразрушенных погребальных камер и коридора, стены которых были покрыты иероглифами. Рисунки надписей, выполненные г-ном Эмилем Бругш-Беем, были переданы мне г-ном Мариетом, без указания происхождения, но только с просьбой их исследовать и перевести. С первого же взгляда мне стало ясно, что я имею дело с надписью, которая может происходить только из пирамиды Пепи I»[131].Мариет, утверждал Масперо, настаивал на том, что тексты взяты не из пирамид, а сняты со стен гробницы-мастаба одного из вельмож:
«Господин Марйет был так привязан к своей теории „немых“ пирамид, что поначалу не хотел признавать, что погребальная камера пирамиды имеет надписи, относящиеся к фараону Пепи I: согласно его словам, была обнаружена очень большая гробница-мастаба, принадлежащая обычному человеку…»[132]Известно, что 4 января 1881 года Марйет дал распоряжение своему помощнику, немцу Эмилю Бругшу, исследовать «шакальи слухи».