Страница:
Броудер ввел Вардию внутрь и представил Ученому по имени Мадриел, занимающемуся психологией. С этой минуты в течение нескольких недель ее без конца расспрашивали, изнуряли долгими беседами, экзаменами и всяческими экспериментами, пытаясь выведать всю ее подноготную. Вдобавок ее стали учить читать по-чиллиански. Мадриелу очень импонировали быстрота и легкость, с которыми она овладевала этим искусством.
Каждый вечер ее отсылали в специальный лагерь, расположенный возле Отдела психологии. Одни только звезды видели странный лес, выраставший вокруг Центра, когда тысячи тружеников всех рангов вкоренялись на ночь. Правда, некоторые проводили в таком положении целые сутки, отсыпаясь после долгой бессонной работы, Вардия была единственным подопечным Мадриела.
- Вы - первый Пришелец, превратившийся в чиллианина на протяжении всей нашей жизни, - объяснил Ученый. - В обычных условиях я занимаюсь изучением деятельности работников, состоящих в различных отделах: проверяю, не заболели ли они, не утратил ли их труд эффективности, соответствует ли занимаемое ими место их способностям. Такое случается все время. Иногда, если это удается, мы работаем с Пришельцами, посланными сюда для исследований из других гексов. Если же это оказывается невозможным, я сам отправляюсь туда. Я - один из тех чиллиан - а их насчитывается не более тысячи, - которые побывали в северном полушарии.
- На что похожа жизнь северян? Я понимаю, что там все по-другому, - Вы нашли очень точные слова, - согласился Мадриел и содрогнулся. - Но ведь и у нас иногда бывает не лучше. Подумайте только, каково это беседовать с пиа на их собственной территории, когда они рассуждают о материях бытия и одновременно пытаются вас съесть Я это испытал.
- И остались в живых! - с восхищением воскликнула Вардия.
Мадриел сделал жест отрицания.
- Так бывало не всегда, - сказал он. - Однажды меня сбили с ног, три или четыре раза калечили и дважды убивали.
- Убивали! - вскрикнула Вардия. - Но... Мадриел пожал плечами.
- Я делился, создавая своего двойника, четыре раза по естественным причинам, - деловито сообщил он, - и еще раз, когда от меня остался один лишь мозг. Существуют четыре моих "я". Мы занимаемся одинаковой работой и, отправляясь в путешествия, стараемся избегать риска.
Изумленная Вардия покачала головой. В этом движении было больше человеческого, чем чиллианского.
Оказалось, что большинство двойников по распоряжению Отдела психологии работали по разным специальностям. Но занятые опасной деятельностью специалисты часто трудились бок о бок. Вардия несколько раз сталкивалась в Центре с подобными парами, что вызывало взаимное смущение.
В один прекрасный день Мадриел пригласил ее в свой кабинет. На столе перед ним лежало толстенное досье.
- Настало время поручить вам какое-нибудь дело и заняться другими проблемами, - сказал ей психолог. - Вы пробыли здесь достаточно долго, и мы сумели узнать вас лучше, чем любого другого чиллианина. Должен сказать, что вы - замечательный объект, хотя кое-что нас смущает.
- Что именно? - спросила Вардия. Постепенно она все больше привыкала к своему новому телу и окружающему миру и все меньше ощущала социальную отчужденность, мучавшую ее в первый вечер.
- Вы пришли в норму, - продолжал Мадриел. - Теперь вы чувствуете себя так, словно родились среди нас, и ваше прошлое - это чисто мысленное переживание.
- Верно, - сказала Вардия. - Мне даже иногда кажется, что все это происходило с кем-то другим, что я просто наблюдала за этим со стороны.
- Так происходит со всеми Пришельцами, - заметил Мадриел. - Биологические изменения активно воздействуют на психику. Многое в нашем поведении основывается на биологических факторах. У представителей вашей бывшей расы гормональная неустойчивость вызывает половые различия; путем введения определенных препаратов в организм мужской особи, достигшей половой зрелости, можно придать ей женские признаки, и наоборот. Что же касается вас, то нам удалось привести ваш разум в соответствие с вашим новым телом, и это - к лучшему.
- Что же вас тогда беспокоит? - снова спросила Вардия.
- Отсутствие у вас специальности, - ответил психолог. - Все что-то делают. Но вы, явно обладая недюжинным умом, абсолютно невежественны. Вы можете с легкостью перевозить послания и передавать беседы, но ничего больше. Нас изумляет, что вы почти ничего не знаете о своем секторе галактики. Вы, в сущности, были человеком-магнитофоном. Поняли ли вы, например, что за восемьдесят три дня, проведенные у нас, вы испытали и получили больше, чем за всю свою прошлую жизнь?
- Я.., я вас не понимаю, - пробормотала Вардия. Тон Мадриела выражал жалость, смешанную с отвращением.
- При рождении вы получили высочайший интеллект, но, когда выросли, вас запрограммировали таким образом, чтобы вы никогда не смогли его использовать. Поверх всего этого наложили личность; известную как Вардия Дипло Тысяча двести шестьдесят один; скрытое значение этого числа мне неприятно. В результате вы стали любознательны, пытливы, но все это лишь на поверхности. Вы никогда не могли, да и не желали действовать на основе получаемой информации. Вы занимались главным образом тем, что помогали другим устраиваться с комфортом. Когда определилось ваше предназначение, служащий посольства загипнотизировал вас, прочел вслух послание, после чего заставил забыть все, что произошло. Затем в вас должны были вложить ответное послание, если бы оно было. Это случилось бы, если бы вы прибыли на Кориолан. Вы хорошо запомнили вашего капитана, Бразила, и других пассажиров, сохранили яркое воспоминание о Далгонии. Теперь все это постепенно уйдет. Все, кого вы знали и с кем раньше встречались, станут для вас чужаками. Они просто привыкнут к мысли, как это сделаете и вы, что знали другую Вардию Дипло. Вернитесь мысленно назад - что вы помните о вашей жизни до посадки на корабль Бразила?
Вардия вспомнила, как попрощалась со служащими Политического управления, как вышла оттуда, как добралась до космопорта, как села на корабль.
Но до этого - ничего.
- Я никогда не понимала... - начала она, но Мадриел прервал ее.
- Знаю, - сказал он. - Это, - часть глубокого программирования. Это вообще бы никогда не пришло вам в голову. Вам даже не было известно содержание послания, которое вы везли, тайного послания, отправленного в такую даль. Вы запрограммированы на то, чтобы находиться в прекрасной физической форме и в случае возникновения опасности или нападения на вас самоотверженно сражаться за свою свободу. Если бы вас стали преследовать, то вы должны были бы серией особых импульсом покончить жизнь самоубийством.
В глазах Вардии Мадриел увидел страх и недоверие.
- Не беспокойтесь, - сказал ей психолог. - Мы удалили глубоко заложенную программу. Вы останетесь самой собой. Хотите услышать послание, которое везли?
Вардия тупо кивнула, голова у нее была словно в тумане. - Психолог достал крошечный полупрозрачный кубик и вставил его в приемное окно стоящего на столе рекордера. И тут Вардия неожиданно услышала свой голос - прежний голос, у нее больше не было голосовых связок для такой речи, голос, произносящий слова с металлическим оттенком: "Комиссариат представляет вам Датама Хаина, который вместе со своей спутницей прибывает на том же корабле, что и курьер. Гражданину Хаину поручена миссия, жизненно важная для Комиссариата. Необходимо дать ему возможность встретиться за обедом с несколькими членами Президиума Кориолана, причем желательно, чтобы таких встреч было как можно больше. Вы должны точно, без вопросов и сомнений, следовать его инструкциям. Задержите курьера до тех пор, пока не будет устроена хотя бы одна такая встреча, затем перепрограммируйте его для доклада об этой встрече, причем перепрограммирование должно происходить в присутствии Хаина и с его санкции. Слава Народной Революции, слава ее пророкам".
Когда запись кончилась, Мадриел внимательно посмотрел на Вардию. Экс-курьер была явно потрясена, и этим шоковым лечением следовало управлять. Чиллианин понимал, какая внутренняя борьба происходит в душе Пришельца.
Это было ужасно - разрушить чью-то устоявшуюся картину мира. Наконец психолог мягко спросил:
- Не хотите ли вкорениться и прийти в себя? Делайте это столько времени, сколько вам нужно. Вардия покачала головой.
- Нет, - сказала она почти шепотом, - нет, со мной все в порядке.
- Знаю, - успокаивающе произнес психолог. - Это ужасно - обнаружить, что в жизни есть ложь. Вот одна из причин, по которым нам поручают выяснить правду. В этом мире имеются столь же скверные сообщества и расы, может быть, даже еще хуже. Датам Хаин находится где-то здесь и, вероятно, уже связался с дурной компанией. Такие сообщества враждебны цивилизации, и с ними мы воюем. Хотите присоединиться к нам в этой борьбе?
Несколько секунд Вардия молчала. Затем внезапно, словно в ней что-то щелкнуло, сказала с удивившей ее самое горячностью:
- Да.
Мадриел одарил ее чиллианским эквивалентом улыбки, достав печать, приложил ее к чистому листу, открывавшему досье. По-чиллиански на ней было выведено: "Готова для назначения".
Закончился последний этап, и Вардия Дипло 1261 исчезла.
Из кабинета вышел Вардия-чиллианин.
АККАФИАНСКАЯ ИМПЕРИЯ
(ПОЯВЛЯЕТСЯ ДАТАМ ХАИН, СПЯЩИЙ)
Датам Хаин вошел в Ворота, бравируя своей храбростью, хотя в действительности умирал от страха. В темноте его подхватил ураган чудовищных кошмаров, которые он испытал на протяжении своей долгой жизни. Все это непроизвольно всплывало в его сознании - марковианский мозг анализировал и классифицировал каждый объект в соответствии с заданной в незапамятные времена логикой.
Очнулся он мгновенно и тут же принялся оглядываться по сторонам. Ничего подобного он раньше не видел.
Во-первых, мир стал одноцветным; впрочем, вместо черного, белого и оттенков серого все было окрашено в мягкие светло-коричневые тона, вследствие чего одни предметы казались нерезкими, другие же четко выделялись на их фоне. Во-вторых, обострилось его восприятие. С одного взгляда он мог точно определить расстояние между тем, что находилось непосредственно перед глазами и что располагалось вдали, кроме того, его поле зрения увеличилось до ста восьмидесяти градусов.
Он стоял на высоком холме, а далеко внизу лежала унылая песчаная равнина, однообразие которой нарушали сотни конусов, весьма напоминающих кратеры потухших вулканов. Присмотревшись, он обнаружил, что время от времени эта панорама как бы приближается, каждый раз увеличиваясь в два-три раза. Едва различимая волосяная линия, делившая пополам поле его зрения, тоже увеличивалась, превращаясь в высокую гряду, делившую ландшафт на правую и левую стороны. Это было похоже на то, как если бы он смотрел в два окна, уткнувшись носом в разделяющую их перегородку.
Внизу копошились какие-то странные существа. Хаин глядел на них как зачарованный, удивляясь, почему они ему так нравятся, вместо того чтобы вызывать ужас или отвращение. Это были гигантские насекомые; длина их колебалась от одного до четырех метров, средний рост составлял около метра. У них были два больших фасеточных глаза, помещавшихся, как у мухи, в передней части головы. Под глазами, по бокам рта, похожего на клюв попугая, торчали мощные жвалы. Неожиданно одно из этих созданий остановилось и длинным гибким черным языком вымыло себе лицо.
Удлиненное тело насекомых было покрыто шерстью - разрешающая способность глаз Хаина была так велика, что он мог даже сосчитать волоски. И еще: у них было по несколько пар крыльев. Задняя часть тела заканчивалась костистым острием. Это, без сомнения, было жало. Хаин попытался представить себе судьбу тех, в кого вонзится пика такого размера.
Голова, по-видимому, была укреплена на шарнире или на круглом суставе, так как существа легко вертели ею в разные стороны.
Хаин заметил у них на лбу гигантские антенны, которые, казалось, жили своей собственной жизнью, находясь в постоянном движении; заканчивались они волосатыми узелками.
Восемь толстых волосатых ног каждого насекомого были многосуставчатыми, и он наблюдал, как пара этих существ использовала свои передние ноги в качестве рук, чтобы убрать с тропы каменную глыбу, мешавшую движению. Он заметил, что на жалах волос нет, что жала очень остры и покрыты какой-то липкой секрецией.
Насекомые передвигались с поразительной быстротой, время от времени взмывая в воздух. Летать очень далеко, обладая таким весом, они, конечно, не могли, но при желании совершали короткие прыжки. Некоторые управляли какими-то машинами. Одна из них, похожая на снегоочиститель, убирала с дороги пыль и обломки камней; предназначение других было неясно.
Хаин понял, что это не животные, а одна из форм разумной жизни Мира Колодца. И тут его осенило" Он попытался повернуть голову, чтобы рассмотреть себя, но не смог. Тогда он открыл свой непривычно жесткий рот и высунул язык. Длина его превышала три метра, и им можно было действовать как рукой; кроме того, он был покрыт каким-то невероятно клейким веществом.
"Я - один из них", - сказал себе торговец губками, испытывая не столько страх, сколько изумление.
Подняв голову, он поднес к глазам обе передние ноги и убедился, что не ошибся: каждая состояла из трех членистых сегментов, изгибающихся во все стороны. Концы ног, сделанных словно из жесткой резины, были заострены и тоже покрыты секрецией. Он попытался поднять ими небольшой камень?
Клейкая секреция обеспечила крепкий захват. Когда он отбросил его, секреция превратилась в тонкую пленку и отвалилась, подобно коже во время линьки.
Хаин отметил, что, когда камень упал на землю, он ничего не услышал, но почувствовал резкую единичную пульсацию. "Это антенна, - сообразил он. - Она реагирует на движение воздуха".
Внезапно он ощутил тысячи микроимпульсов и, как это ни странно, почти точно определил их источники.
"Это дает кое-какие возможности", - подумал Хаин.
С помощью языка он исследовал свое тело, стараясь не коснуться жала. "Не напороться бы на него случайно", - подумал он с опаской.
Он обнаружил, что имеет в длину около трех метров и почти ничем не отличается от существ, ползающих внизу.
Развернув крылья - их оказалось шесть пар, - Хаин убедился, что они слишком тонкие и хрупкие, чтобы выдерживать его вес. Он решил, что не станет ими пользоваться до тех пор, пока не узнает побольше о строении своего тела. "Даже птицам надо учиться летать, - подумал торговец, - а у мыслящих существ инстинкт - если он вообще существует - развит слабее, чем у видов, стоящих на более низкой ступени развития".
"Но как спуститься с этого уступа?" - задал он вопрос самому себе и, немного поколебавшись, решился на эксперимент. Когда его передние ноги коснулись края обрыва, они выделили уже известное ему вещество и накрепко приклеились к грунту.
Ободренный этим, он оттолкнулся и медленно начал спускаться. Это оказалось необычайно просто, и с каждым шагом его уверенность возрастала. "В пиковом случае я пройду и по потолку", - самодовольно подумал Хаин. Он был приятно удивлен, ощутив безупречную скоординированность своих движений, но тело было слишком тяжелым и неповоротливым, и требовалась практика, чтобы научиться маневрировать, не рискуя упасть.
Оказавшись внизу, он столкнулся с проблемой, которую его разум был не в состоянии решить. Ему хотелось, чтобы его как можно быстрее представили здешним обитателям, чтобы его где-то поселили, ему хотелось узнать о здешней социально-политической системе, о географическом положении этого места и о многом другом. Кроме того, он был голоден и не имел ни малейшего представления о том, чем эти создания питаются.
Но как они общаются друг с другом? На каком языке говорят и говорят ли вообще?
Хаин помнил объяснения Ортеги, что об этом позаботится планетный мозг, но он страшно нервничал, когда встретился лицом к лицу с одним из этих существ.
Увидев Хаина, существо немедленно остановилось.
- Ты что здесь торчишь, марклинг? - спросило оно резко. - Тебе что делать нечего?
Хаин был ошеломлен. Речь представляла собой серию невероятно быстрых импульсов, посылавшихся на его антенну. Но он все понял! Точнее, все, кроме последнего слова. Он решил, что попробует ответить.
- Пожалуйста! Я только что заново родился в этом мире и нуждаюсь в помощи и руководстве, - начал он и тут же ощутил, что его антенна затрепетала. Получилось!
- Что за черт? - сердито ответил прохожий - мозг Хаина, видимо, автоматически перевел эти слова в знакомые символы. - Ты болен?
- Нет, нет, - запротестовал Хаин. - Я из Зоны и только что проснулся таким, как вы.
Прохожий молчал целую минуту. Наконец его прорвало:
- Будь я проклят! Пришелец! Первый за десять с лишним лет! - Но тут к нему вдруг вернулся прежний скептицизм:
- А ты не прикидываешься?
- Уверяю вас, все, что я говорю, - чистейшая правда. Еще сегодня утром я принадлежал к совершенно другой расе.
- Ну что ж, ты прекрасно адаптировался, - сказал собеседник. - Большинство Пришельцев неделями страдают от мучительных припадков. Ладно, я отведу тебя в ближайшее государственное учреждение, и дальше это уж их проблема. Мне надо работать. Иди за мной.
С этими словами он двинулся по дороге.
Семеня следом, Хаин заметил, что проводник намного крупнее его, тогда как большинство созданий, мимо которых они проходили, были примерно такого же размера, как он, или даже меньше. Им повстречались несколько огромных особей; это, видимо, были начальники.
Подойдя к одному из гигантских конусов, по виду ничем не отличающемуся от всех остальных, они поднялись по боковой стене и вошли в отверстие у его вершины. Хаин заметил, что края входного отверстия окованы металлом. Внутри он ужасно перепугался: надземная часть конуса, высотой около десяти метров, была пустотелой. Спускаться пришлось под отрицательным углом.
Преодолев это препятствие, они ступили на металлический пол круглого зала. Облицованные кафелем туннели, расходившиеся отсюда в разные стороны, подобно спицам чудовищного колеса, освещались неоновыми лампами, выполненными в виде длинных трубок. Коридоры были достаточно широки, чтобы двое таких существ могли идти рядом. Хаин со своим провожатым повстречали нескольких из них, когда свернули в ближайший коридор.
Они проходили мимо пустых дверных проемов, за которыми открывались огромные комнаты, полные всевозможных диковинок; часто в них находились десятки существ, занятых какими-то своими делами. Наконец они достигли дверного проема, над которым лампы образовывали гексагон. Внутри шестиугольника был нарисован большой серый круг; в нем помещался черный, поменьше, в центре которого торчала жирная белая точка. Хаин внутренне улыбнулся, так как это изображение очень напоминало зад его проводника с торчащим посредине грозным жалом.
Комната под гексагоном оказалась канцелярией. Повсюду стояли печатающие устройства, похожие на огромные пишущие машинки с телеэкранами, за которыми трудились существа средних размеров. Хаин заметил, что клавиатура устройств состояла из сорока или пятидесяти одинаковых светящихся при прикосновении кубиков. На экраны выводился непонятный точечный рисунок, не имевший, казалось, никакого смысла. Когда поле заполнялось до конца, задняя нога клерка нажимала большую клавишу, экран пустел, и все начиналось сначала.
"Значит, читать на этом языке я не умею, - подумал Хаин. - Ну что ж, не все сразу".
Проводник терпеливо ждал, пока их соизволят заметить. Наконец кто-то из служащих оторвал глаза от клавиатуры.
- В чем дело? - В голосе клерка прозвучало неприкрытое отвращение.
- Обнаружил на дороге этого марклинга, говорит, что он - Пришелец, произнес проводник тем же раздраженным тоном, каким разговаривал с Хаином.
"Опять это слово. Что же такое марклинг? Черт бы их побрал!"
- Одну минуту, - сказал секретарь, или, точнее, секретарша, - Хаин интуитивно чувствовал, что его проводник - существо мужского пола, а секретарь и большинство служащих - женского. - Узнаю, сможет ли вас принять его высочество.
Она скрылась в соседней комнате и оставалась там несколько минут. До Хаина постепенно начинало доходить происходящее. "Наследственная монархия, - думал он. - Ничего страшного, могло быть и хуже".
Наконец секретарь возвратилась.
- Его высочество желает видеть Пришельца, - сказала она.
Проводник двинулся вперед.
- Только Пришельца, - резко осадили его. - Вам надлежит вернуться к своим обязанностям.
- Как скажете, - вяло ответил тот и отправился восвояси.
Собрав все свое мужество, Хаин шагнул вперед, и его глазам предстала весьма впечатляющая картина.
В комнате среди вполне обычных тюков и ящиков, за уже знакомым Хаину печатающим устройством, правда, со значительно более крупным экраном, поджав под себя четыре задние ноги, сидело существо невероятно огромных размеров, до глаз заросшее тонкой ослепительно белой шерстью.
Тут Хаин окончательно понял, что собой представляет эта наследственная монархия.
Он был ошеломлен и даже напуган, но старался ничем не выдать своих чувств.
- Как вас зовут. Пришелец? - величественно осведомился белый гигант. Тон, как догадался Хаин, определялся интенсивностью сигнала.
- Датам Хаин, ваше высочество, - ответил он как можно почтительнее.
Чиновник задумался, закинув язык на свой клюв. Затем он повернулся к пишущей машинке, напечатал что-то очень короткое и стукнул по переключателю. Экран немедленно заполнился теми же забавными точками.
Несколько минут чиновник изучал текст. Потом повернулся к изнывавшему от нетерпения Хаину, причем для этого ему пришлось передвинуться почти на четыре метра.
- Обычно, Хаин, мы лишь обучаем Пришельцев, и они либо адаптируются, либо умирают. - Сердце Хаина, если оно еще у него осталось, екнуло. - Но в данном случае, - продолжал императорский чиновник, - мы намерены использовать вас особым образом. Плохо, что вы превратились в марклинга, но этого следовало ожидать. Вас устроят поблизости - мой помощник покажет дорогу. Через три двери отсюда находится продовольственный склад. Большинство Пришельцев являются к нам, умирая от голода, так что идите и ешьте досыта. Относительно пищи не тревожьтесь: мы едим буквально все. Ждите там, где вас поселят, пока я не получу инструкций из императорской штаб-квартиры.
Хаин не шевелился, переваривая сказанное. Наконец он произнес:
- Ваше высочество, позволено ли мне будет задать вопрос?
- Да-да, - нетерпеливо сказал тот. - В чем дело?
- Что такое марклинг?
- Хаин, - более спокойно начал чиновник, - жизнь в Аккафианской империи тяжела. У нас очень высокая детская смертность, во-первых, из-за естественных факторов, во-вторых, вследствие других причин, которые вы сами раньше или позже обнаружите. В результате, чтобы обеспечить дальнейшее существование расы, на одну особь мужского пола рождаются около пятидесяти особей женского пола. Марклинг - это аккафианин женского пола, Хаин. Вы поменяли пол.
Кто-то из персонала проводил растерявшегося Хаина до продовольственного склада - большой светлой комнаты, полной необычных животных, растений и червей, часть которых была еще жива. Питаться по-аккафиански было омерзительно, по крайней мере для взбудораженной психики Хаина, но он утешал себя, что это необходимо. Откровенно говоря, вкус у этой пищи был не так уж и плох - фактически она была почти безвкусна и просто заполняла пустоту в желудке. Если не думать о том, что именно ешь, все шло отлично.
Язык действовал как великолепно управляемый клейкий хлыст. Он хватал еще живую жертву, подносил ее к жалу, чтобы парализовать, затем доставлял к жвалам, после чего она немедленно попадала в клюв.
Узнав, что отныне он не "он", а "она", Хаин не особенно расстроился. Сексуальные отношения у этих существ были настолько специфичны, что различия между полами были, видимо, малозначительны. Важно было другое: судя по всему, особи мужского пола занимали здесь командное положение. Нирлинги (так они именовались) контролировали систему государственного управления и производство. Особи женского пола, большей частью бесплодные, были обязаны трудиться. Насилия или принуждения не требовалось - рабочие выполняли свои обязанности самоотверженно, не задавая вопросов и не жалуясь. Хаин быстро разобрался в этой системе: она напоминала комм-миры, где основная масса людей рождалась только для того, чтобы трудиться.
"Единственная проблема состоит в том, - подумал он, - что я стою на нижней ступеньке социальной лестницы". Быть абсолютно другим - с этим он мог согласиться. Быть существом женского пола - тоже мог. Но стать в этой системе рабыней - никогда.
Как только он насытился, его отвели в зону отдыха. Эта раса трудилась круглосуточно, одни сменялись другими, так что рабочие могли отдыхать в интервалах, определенных расписанием.
Зона отдыха состояла из нескольких ярусов. Это была стена с вырубленными в ней спальнями. Хаину назвали номер комнаты, велели забраться в нее и ждать дальнейших указаний.
Каждый вечер ее отсылали в специальный лагерь, расположенный возле Отдела психологии. Одни только звезды видели странный лес, выраставший вокруг Центра, когда тысячи тружеников всех рангов вкоренялись на ночь. Правда, некоторые проводили в таком положении целые сутки, отсыпаясь после долгой бессонной работы, Вардия была единственным подопечным Мадриела.
- Вы - первый Пришелец, превратившийся в чиллианина на протяжении всей нашей жизни, - объяснил Ученый. - В обычных условиях я занимаюсь изучением деятельности работников, состоящих в различных отделах: проверяю, не заболели ли они, не утратил ли их труд эффективности, соответствует ли занимаемое ими место их способностям. Такое случается все время. Иногда, если это удается, мы работаем с Пришельцами, посланными сюда для исследований из других гексов. Если же это оказывается невозможным, я сам отправляюсь туда. Я - один из тех чиллиан - а их насчитывается не более тысячи, - которые побывали в северном полушарии.
- На что похожа жизнь северян? Я понимаю, что там все по-другому, - Вы нашли очень точные слова, - согласился Мадриел и содрогнулся. - Но ведь и у нас иногда бывает не лучше. Подумайте только, каково это беседовать с пиа на их собственной территории, когда они рассуждают о материях бытия и одновременно пытаются вас съесть Я это испытал.
- И остались в живых! - с восхищением воскликнула Вардия.
Мадриел сделал жест отрицания.
- Так бывало не всегда, - сказал он. - Однажды меня сбили с ног, три или четыре раза калечили и дважды убивали.
- Убивали! - вскрикнула Вардия. - Но... Мадриел пожал плечами.
- Я делился, создавая своего двойника, четыре раза по естественным причинам, - деловито сообщил он, - и еще раз, когда от меня остался один лишь мозг. Существуют четыре моих "я". Мы занимаемся одинаковой работой и, отправляясь в путешествия, стараемся избегать риска.
Изумленная Вардия покачала головой. В этом движении было больше человеческого, чем чиллианского.
Оказалось, что большинство двойников по распоряжению Отдела психологии работали по разным специальностям. Но занятые опасной деятельностью специалисты часто трудились бок о бок. Вардия несколько раз сталкивалась в Центре с подобными парами, что вызывало взаимное смущение.
В один прекрасный день Мадриел пригласил ее в свой кабинет. На столе перед ним лежало толстенное досье.
- Настало время поручить вам какое-нибудь дело и заняться другими проблемами, - сказал ей психолог. - Вы пробыли здесь достаточно долго, и мы сумели узнать вас лучше, чем любого другого чиллианина. Должен сказать, что вы - замечательный объект, хотя кое-что нас смущает.
- Что именно? - спросила Вардия. Постепенно она все больше привыкала к своему новому телу и окружающему миру и все меньше ощущала социальную отчужденность, мучавшую ее в первый вечер.
- Вы пришли в норму, - продолжал Мадриел. - Теперь вы чувствуете себя так, словно родились среди нас, и ваше прошлое - это чисто мысленное переживание.
- Верно, - сказала Вардия. - Мне даже иногда кажется, что все это происходило с кем-то другим, что я просто наблюдала за этим со стороны.
- Так происходит со всеми Пришельцами, - заметил Мадриел. - Биологические изменения активно воздействуют на психику. Многое в нашем поведении основывается на биологических факторах. У представителей вашей бывшей расы гормональная неустойчивость вызывает половые различия; путем введения определенных препаратов в организм мужской особи, достигшей половой зрелости, можно придать ей женские признаки, и наоборот. Что же касается вас, то нам удалось привести ваш разум в соответствие с вашим новым телом, и это - к лучшему.
- Что же вас тогда беспокоит? - снова спросила Вардия.
- Отсутствие у вас специальности, - ответил психолог. - Все что-то делают. Но вы, явно обладая недюжинным умом, абсолютно невежественны. Вы можете с легкостью перевозить послания и передавать беседы, но ничего больше. Нас изумляет, что вы почти ничего не знаете о своем секторе галактики. Вы, в сущности, были человеком-магнитофоном. Поняли ли вы, например, что за восемьдесят три дня, проведенные у нас, вы испытали и получили больше, чем за всю свою прошлую жизнь?
- Я.., я вас не понимаю, - пробормотала Вардия. Тон Мадриела выражал жалость, смешанную с отвращением.
- При рождении вы получили высочайший интеллект, но, когда выросли, вас запрограммировали таким образом, чтобы вы никогда не смогли его использовать. Поверх всего этого наложили личность; известную как Вардия Дипло Тысяча двести шестьдесят один; скрытое значение этого числа мне неприятно. В результате вы стали любознательны, пытливы, но все это лишь на поверхности. Вы никогда не могли, да и не желали действовать на основе получаемой информации. Вы занимались главным образом тем, что помогали другим устраиваться с комфортом. Когда определилось ваше предназначение, служащий посольства загипнотизировал вас, прочел вслух послание, после чего заставил забыть все, что произошло. Затем в вас должны были вложить ответное послание, если бы оно было. Это случилось бы, если бы вы прибыли на Кориолан. Вы хорошо запомнили вашего капитана, Бразила, и других пассажиров, сохранили яркое воспоминание о Далгонии. Теперь все это постепенно уйдет. Все, кого вы знали и с кем раньше встречались, станут для вас чужаками. Они просто привыкнут к мысли, как это сделаете и вы, что знали другую Вардию Дипло. Вернитесь мысленно назад - что вы помните о вашей жизни до посадки на корабль Бразила?
Вардия вспомнила, как попрощалась со служащими Политического управления, как вышла оттуда, как добралась до космопорта, как села на корабль.
Но до этого - ничего.
- Я никогда не понимала... - начала она, но Мадриел прервал ее.
- Знаю, - сказал он. - Это, - часть глубокого программирования. Это вообще бы никогда не пришло вам в голову. Вам даже не было известно содержание послания, которое вы везли, тайного послания, отправленного в такую даль. Вы запрограммированы на то, чтобы находиться в прекрасной физической форме и в случае возникновения опасности или нападения на вас самоотверженно сражаться за свою свободу. Если бы вас стали преследовать, то вы должны были бы серией особых импульсом покончить жизнь самоубийством.
В глазах Вардии Мадриел увидел страх и недоверие.
- Не беспокойтесь, - сказал ей психолог. - Мы удалили глубоко заложенную программу. Вы останетесь самой собой. Хотите услышать послание, которое везли?
Вардия тупо кивнула, голова у нее была словно в тумане. - Психолог достал крошечный полупрозрачный кубик и вставил его в приемное окно стоящего на столе рекордера. И тут Вардия неожиданно услышала свой голос - прежний голос, у нее больше не было голосовых связок для такой речи, голос, произносящий слова с металлическим оттенком: "Комиссариат представляет вам Датама Хаина, который вместе со своей спутницей прибывает на том же корабле, что и курьер. Гражданину Хаину поручена миссия, жизненно важная для Комиссариата. Необходимо дать ему возможность встретиться за обедом с несколькими членами Президиума Кориолана, причем желательно, чтобы таких встреч было как можно больше. Вы должны точно, без вопросов и сомнений, следовать его инструкциям. Задержите курьера до тех пор, пока не будет устроена хотя бы одна такая встреча, затем перепрограммируйте его для доклада об этой встрече, причем перепрограммирование должно происходить в присутствии Хаина и с его санкции. Слава Народной Революции, слава ее пророкам".
Когда запись кончилась, Мадриел внимательно посмотрел на Вардию. Экс-курьер была явно потрясена, и этим шоковым лечением следовало управлять. Чиллианин понимал, какая внутренняя борьба происходит в душе Пришельца.
Это было ужасно - разрушить чью-то устоявшуюся картину мира. Наконец психолог мягко спросил:
- Не хотите ли вкорениться и прийти в себя? Делайте это столько времени, сколько вам нужно. Вардия покачала головой.
- Нет, - сказала она почти шепотом, - нет, со мной все в порядке.
- Знаю, - успокаивающе произнес психолог. - Это ужасно - обнаружить, что в жизни есть ложь. Вот одна из причин, по которым нам поручают выяснить правду. В этом мире имеются столь же скверные сообщества и расы, может быть, даже еще хуже. Датам Хаин находится где-то здесь и, вероятно, уже связался с дурной компанией. Такие сообщества враждебны цивилизации, и с ними мы воюем. Хотите присоединиться к нам в этой борьбе?
Несколько секунд Вардия молчала. Затем внезапно, словно в ней что-то щелкнуло, сказала с удивившей ее самое горячностью:
- Да.
Мадриел одарил ее чиллианским эквивалентом улыбки, достав печать, приложил ее к чистому листу, открывавшему досье. По-чиллиански на ней было выведено: "Готова для назначения".
Закончился последний этап, и Вардия Дипло 1261 исчезла.
Из кабинета вышел Вардия-чиллианин.
АККАФИАНСКАЯ ИМПЕРИЯ
(ПОЯВЛЯЕТСЯ ДАТАМ ХАИН, СПЯЩИЙ)
Датам Хаин вошел в Ворота, бравируя своей храбростью, хотя в действительности умирал от страха. В темноте его подхватил ураган чудовищных кошмаров, которые он испытал на протяжении своей долгой жизни. Все это непроизвольно всплывало в его сознании - марковианский мозг анализировал и классифицировал каждый объект в соответствии с заданной в незапамятные времена логикой.
Очнулся он мгновенно и тут же принялся оглядываться по сторонам. Ничего подобного он раньше не видел.
Во-первых, мир стал одноцветным; впрочем, вместо черного, белого и оттенков серого все было окрашено в мягкие светло-коричневые тона, вследствие чего одни предметы казались нерезкими, другие же четко выделялись на их фоне. Во-вторых, обострилось его восприятие. С одного взгляда он мог точно определить расстояние между тем, что находилось непосредственно перед глазами и что располагалось вдали, кроме того, его поле зрения увеличилось до ста восьмидесяти градусов.
Он стоял на высоком холме, а далеко внизу лежала унылая песчаная равнина, однообразие которой нарушали сотни конусов, весьма напоминающих кратеры потухших вулканов. Присмотревшись, он обнаружил, что время от времени эта панорама как бы приближается, каждый раз увеличиваясь в два-три раза. Едва различимая волосяная линия, делившая пополам поле его зрения, тоже увеличивалась, превращаясь в высокую гряду, делившую ландшафт на правую и левую стороны. Это было похоже на то, как если бы он смотрел в два окна, уткнувшись носом в разделяющую их перегородку.
Внизу копошились какие-то странные существа. Хаин глядел на них как зачарованный, удивляясь, почему они ему так нравятся, вместо того чтобы вызывать ужас или отвращение. Это были гигантские насекомые; длина их колебалась от одного до четырех метров, средний рост составлял около метра. У них были два больших фасеточных глаза, помещавшихся, как у мухи, в передней части головы. Под глазами, по бокам рта, похожего на клюв попугая, торчали мощные жвалы. Неожиданно одно из этих созданий остановилось и длинным гибким черным языком вымыло себе лицо.
Удлиненное тело насекомых было покрыто шерстью - разрешающая способность глаз Хаина была так велика, что он мог даже сосчитать волоски. И еще: у них было по несколько пар крыльев. Задняя часть тела заканчивалась костистым острием. Это, без сомнения, было жало. Хаин попытался представить себе судьбу тех, в кого вонзится пика такого размера.
Голова, по-видимому, была укреплена на шарнире или на круглом суставе, так как существа легко вертели ею в разные стороны.
Хаин заметил у них на лбу гигантские антенны, которые, казалось, жили своей собственной жизнью, находясь в постоянном движении; заканчивались они волосатыми узелками.
Восемь толстых волосатых ног каждого насекомого были многосуставчатыми, и он наблюдал, как пара этих существ использовала свои передние ноги в качестве рук, чтобы убрать с тропы каменную глыбу, мешавшую движению. Он заметил, что на жалах волос нет, что жала очень остры и покрыты какой-то липкой секрецией.
Насекомые передвигались с поразительной быстротой, время от времени взмывая в воздух. Летать очень далеко, обладая таким весом, они, конечно, не могли, но при желании совершали короткие прыжки. Некоторые управляли какими-то машинами. Одна из них, похожая на снегоочиститель, убирала с дороги пыль и обломки камней; предназначение других было неясно.
Хаин понял, что это не животные, а одна из форм разумной жизни Мира Колодца. И тут его осенило" Он попытался повернуть голову, чтобы рассмотреть себя, но не смог. Тогда он открыл свой непривычно жесткий рот и высунул язык. Длина его превышала три метра, и им можно было действовать как рукой; кроме того, он был покрыт каким-то невероятно клейким веществом.
"Я - один из них", - сказал себе торговец губками, испытывая не столько страх, сколько изумление.
Подняв голову, он поднес к глазам обе передние ноги и убедился, что не ошибся: каждая состояла из трех членистых сегментов, изгибающихся во все стороны. Концы ног, сделанных словно из жесткой резины, были заострены и тоже покрыты секрецией. Он попытался поднять ими небольшой камень?
Клейкая секреция обеспечила крепкий захват. Когда он отбросил его, секреция превратилась в тонкую пленку и отвалилась, подобно коже во время линьки.
Хаин отметил, что, когда камень упал на землю, он ничего не услышал, но почувствовал резкую единичную пульсацию. "Это антенна, - сообразил он. - Она реагирует на движение воздуха".
Внезапно он ощутил тысячи микроимпульсов и, как это ни странно, почти точно определил их источники.
"Это дает кое-какие возможности", - подумал Хаин.
С помощью языка он исследовал свое тело, стараясь не коснуться жала. "Не напороться бы на него случайно", - подумал он с опаской.
Он обнаружил, что имеет в длину около трех метров и почти ничем не отличается от существ, ползающих внизу.
Развернув крылья - их оказалось шесть пар, - Хаин убедился, что они слишком тонкие и хрупкие, чтобы выдерживать его вес. Он решил, что не станет ими пользоваться до тех пор, пока не узнает побольше о строении своего тела. "Даже птицам надо учиться летать, - подумал торговец, - а у мыслящих существ инстинкт - если он вообще существует - развит слабее, чем у видов, стоящих на более низкой ступени развития".
"Но как спуститься с этого уступа?" - задал он вопрос самому себе и, немного поколебавшись, решился на эксперимент. Когда его передние ноги коснулись края обрыва, они выделили уже известное ему вещество и накрепко приклеились к грунту.
Ободренный этим, он оттолкнулся и медленно начал спускаться. Это оказалось необычайно просто, и с каждым шагом его уверенность возрастала. "В пиковом случае я пройду и по потолку", - самодовольно подумал Хаин. Он был приятно удивлен, ощутив безупречную скоординированность своих движений, но тело было слишком тяжелым и неповоротливым, и требовалась практика, чтобы научиться маневрировать, не рискуя упасть.
Оказавшись внизу, он столкнулся с проблемой, которую его разум был не в состоянии решить. Ему хотелось, чтобы его как можно быстрее представили здешним обитателям, чтобы его где-то поселили, ему хотелось узнать о здешней социально-политической системе, о географическом положении этого места и о многом другом. Кроме того, он был голоден и не имел ни малейшего представления о том, чем эти создания питаются.
Но как они общаются друг с другом? На каком языке говорят и говорят ли вообще?
Хаин помнил объяснения Ортеги, что об этом позаботится планетный мозг, но он страшно нервничал, когда встретился лицом к лицу с одним из этих существ.
Увидев Хаина, существо немедленно остановилось.
- Ты что здесь торчишь, марклинг? - спросило оно резко. - Тебе что делать нечего?
Хаин был ошеломлен. Речь представляла собой серию невероятно быстрых импульсов, посылавшихся на его антенну. Но он все понял! Точнее, все, кроме последнего слова. Он решил, что попробует ответить.
- Пожалуйста! Я только что заново родился в этом мире и нуждаюсь в помощи и руководстве, - начал он и тут же ощутил, что его антенна затрепетала. Получилось!
- Что за черт? - сердито ответил прохожий - мозг Хаина, видимо, автоматически перевел эти слова в знакомые символы. - Ты болен?
- Нет, нет, - запротестовал Хаин. - Я из Зоны и только что проснулся таким, как вы.
Прохожий молчал целую минуту. Наконец его прорвало:
- Будь я проклят! Пришелец! Первый за десять с лишним лет! - Но тут к нему вдруг вернулся прежний скептицизм:
- А ты не прикидываешься?
- Уверяю вас, все, что я говорю, - чистейшая правда. Еще сегодня утром я принадлежал к совершенно другой расе.
- Ну что ж, ты прекрасно адаптировался, - сказал собеседник. - Большинство Пришельцев неделями страдают от мучительных припадков. Ладно, я отведу тебя в ближайшее государственное учреждение, и дальше это уж их проблема. Мне надо работать. Иди за мной.
С этими словами он двинулся по дороге.
Семеня следом, Хаин заметил, что проводник намного крупнее его, тогда как большинство созданий, мимо которых они проходили, были примерно такого же размера, как он, или даже меньше. Им повстречались несколько огромных особей; это, видимо, были начальники.
Подойдя к одному из гигантских конусов, по виду ничем не отличающемуся от всех остальных, они поднялись по боковой стене и вошли в отверстие у его вершины. Хаин заметил, что края входного отверстия окованы металлом. Внутри он ужасно перепугался: надземная часть конуса, высотой около десяти метров, была пустотелой. Спускаться пришлось под отрицательным углом.
Преодолев это препятствие, они ступили на металлический пол круглого зала. Облицованные кафелем туннели, расходившиеся отсюда в разные стороны, подобно спицам чудовищного колеса, освещались неоновыми лампами, выполненными в виде длинных трубок. Коридоры были достаточно широки, чтобы двое таких существ могли идти рядом. Хаин со своим провожатым повстречали нескольких из них, когда свернули в ближайший коридор.
Они проходили мимо пустых дверных проемов, за которыми открывались огромные комнаты, полные всевозможных диковинок; часто в них находились десятки существ, занятых какими-то своими делами. Наконец они достигли дверного проема, над которым лампы образовывали гексагон. Внутри шестиугольника был нарисован большой серый круг; в нем помещался черный, поменьше, в центре которого торчала жирная белая точка. Хаин внутренне улыбнулся, так как это изображение очень напоминало зад его проводника с торчащим посредине грозным жалом.
Комната под гексагоном оказалась канцелярией. Повсюду стояли печатающие устройства, похожие на огромные пишущие машинки с телеэкранами, за которыми трудились существа средних размеров. Хаин заметил, что клавиатура устройств состояла из сорока или пятидесяти одинаковых светящихся при прикосновении кубиков. На экраны выводился непонятный точечный рисунок, не имевший, казалось, никакого смысла. Когда поле заполнялось до конца, задняя нога клерка нажимала большую клавишу, экран пустел, и все начиналось сначала.
"Значит, читать на этом языке я не умею, - подумал Хаин. - Ну что ж, не все сразу".
Проводник терпеливо ждал, пока их соизволят заметить. Наконец кто-то из служащих оторвал глаза от клавиатуры.
- В чем дело? - В голосе клерка прозвучало неприкрытое отвращение.
- Обнаружил на дороге этого марклинга, говорит, что он - Пришелец, произнес проводник тем же раздраженным тоном, каким разговаривал с Хаином.
"Опять это слово. Что же такое марклинг? Черт бы их побрал!"
- Одну минуту, - сказал секретарь, или, точнее, секретарша, - Хаин интуитивно чувствовал, что его проводник - существо мужского пола, а секретарь и большинство служащих - женского. - Узнаю, сможет ли вас принять его высочество.
Она скрылась в соседней комнате и оставалась там несколько минут. До Хаина постепенно начинало доходить происходящее. "Наследственная монархия, - думал он. - Ничего страшного, могло быть и хуже".
Наконец секретарь возвратилась.
- Его высочество желает видеть Пришельца, - сказала она.
Проводник двинулся вперед.
- Только Пришельца, - резко осадили его. - Вам надлежит вернуться к своим обязанностям.
- Как скажете, - вяло ответил тот и отправился восвояси.
Собрав все свое мужество, Хаин шагнул вперед, и его глазам предстала весьма впечатляющая картина.
В комнате среди вполне обычных тюков и ящиков, за уже знакомым Хаину печатающим устройством, правда, со значительно более крупным экраном, поджав под себя четыре задние ноги, сидело существо невероятно огромных размеров, до глаз заросшее тонкой ослепительно белой шерстью.
Тут Хаин окончательно понял, что собой представляет эта наследственная монархия.
Он был ошеломлен и даже напуган, но старался ничем не выдать своих чувств.
- Как вас зовут. Пришелец? - величественно осведомился белый гигант. Тон, как догадался Хаин, определялся интенсивностью сигнала.
- Датам Хаин, ваше высочество, - ответил он как можно почтительнее.
Чиновник задумался, закинув язык на свой клюв. Затем он повернулся к пишущей машинке, напечатал что-то очень короткое и стукнул по переключателю. Экран немедленно заполнился теми же забавными точками.
Несколько минут чиновник изучал текст. Потом повернулся к изнывавшему от нетерпения Хаину, причем для этого ему пришлось передвинуться почти на четыре метра.
- Обычно, Хаин, мы лишь обучаем Пришельцев, и они либо адаптируются, либо умирают. - Сердце Хаина, если оно еще у него осталось, екнуло. - Но в данном случае, - продолжал императорский чиновник, - мы намерены использовать вас особым образом. Плохо, что вы превратились в марклинга, но этого следовало ожидать. Вас устроят поблизости - мой помощник покажет дорогу. Через три двери отсюда находится продовольственный склад. Большинство Пришельцев являются к нам, умирая от голода, так что идите и ешьте досыта. Относительно пищи не тревожьтесь: мы едим буквально все. Ждите там, где вас поселят, пока я не получу инструкций из императорской штаб-квартиры.
Хаин не шевелился, переваривая сказанное. Наконец он произнес:
- Ваше высочество, позволено ли мне будет задать вопрос?
- Да-да, - нетерпеливо сказал тот. - В чем дело?
- Что такое марклинг?
- Хаин, - более спокойно начал чиновник, - жизнь в Аккафианской империи тяжела. У нас очень высокая детская смертность, во-первых, из-за естественных факторов, во-вторых, вследствие других причин, которые вы сами раньше или позже обнаружите. В результате, чтобы обеспечить дальнейшее существование расы, на одну особь мужского пола рождаются около пятидесяти особей женского пола. Марклинг - это аккафианин женского пола, Хаин. Вы поменяли пол.
Кто-то из персонала проводил растерявшегося Хаина до продовольственного склада - большой светлой комнаты, полной необычных животных, растений и червей, часть которых была еще жива. Питаться по-аккафиански было омерзительно, по крайней мере для взбудораженной психики Хаина, но он утешал себя, что это необходимо. Откровенно говоря, вкус у этой пищи был не так уж и плох - фактически она была почти безвкусна и просто заполняла пустоту в желудке. Если не думать о том, что именно ешь, все шло отлично.
Язык действовал как великолепно управляемый клейкий хлыст. Он хватал еще живую жертву, подносил ее к жалу, чтобы парализовать, затем доставлял к жвалам, после чего она немедленно попадала в клюв.
Узнав, что отныне он не "он", а "она", Хаин не особенно расстроился. Сексуальные отношения у этих существ были настолько специфичны, что различия между полами были, видимо, малозначительны. Важно было другое: судя по всему, особи мужского пола занимали здесь командное положение. Нирлинги (так они именовались) контролировали систему государственного управления и производство. Особи женского пола, большей частью бесплодные, были обязаны трудиться. Насилия или принуждения не требовалось - рабочие выполняли свои обязанности самоотверженно, не задавая вопросов и не жалуясь. Хаин быстро разобрался в этой системе: она напоминала комм-миры, где основная масса людей рождалась только для того, чтобы трудиться.
"Единственная проблема состоит в том, - подумал он, - что я стою на нижней ступеньке социальной лестницы". Быть абсолютно другим - с этим он мог согласиться. Быть существом женского пола - тоже мог. Но стать в этой системе рабыней - никогда.
Как только он насытился, его отвели в зону отдыха. Эта раса трудилась круглосуточно, одни сменялись другими, так что рабочие могли отдыхать в интервалах, определенных расписанием.
Зона отдыха состояла из нескольких ярусов. Это была стена с вырубленными в ней спальнями. Хаину назвали номер комнаты, велели забраться в нее и ждать дальнейших указаний.