Я бы не взялся за это дело, если бы не любопытство. Даже бесплатная
работа вносила разнообразие в жизнь.
"Флорианс", конечно же, был закрыт. Напротив магазина в машине, читая
газету одним глазом, сидел явный сыщик. Я не знаю, почему они
беспокоились. Вышибалу и бармена не нашли. Никто из квартала ничего не
знал ни о них, ни о Лосе.
Я медленно проехал мимо, припарковался за углом и стал осматривать
негритянскую гостиницу, расположенную через квартал по диагонали от
"Флорианса", за ближайшим перекрестком. Она называлась "Отель Сан-Суси". Я
вышел из машины, постоял на перекрестке и решительно зашагал к гостинице.
Два ряда тяжелых пустых стульев смотрели друг на друга через полоску
желто-коричневого ковра. В глубине, за деревянной стойкой, виднелся
массивный стол. За столом в полумраке сидел лысый человек с закрытыми
глазами и мирно сомкнутыми на крышке стола мягкими коричневыми руками. Он,
казалось, крепко спал. Обвислый подбородок уютно устроился на галстуке,
чистые руки с маникюром на розовых ногтях неподвижны. Старомодный галстук
с широкими концами выглядел так, будто его повязали году в 1880. Зеленый
камень на галстучной заколке был все же поменьше яблока. Металлическая
рельефная табличка у его локтя гласила: "Этот отель находится под защитой
объединенной международной корпорации гостиниц".
Когда коричневый мужчина открыл один глаз и задумчиво на меня
посмотрел, я указал на табличку:
- Я инспектор из ОЗГ. Есть трудности?
ОЗГ означает Отдел защиты гостиниц. Это один из отделов крупного
агентства, следящего за людьми с фальшивыми чековыми книжками и теми, кто
покидает гостиницы по черной лестнице, оставив неоплаченные счета и
подержанные чемоданы, набитые кирпичами.
- Трудности, братец, - громко сказал клерк высоким голосом, - это
всегда что-то свеженькое, их не предугадаешь.
Понизив голос на четыре или пять делений октавы, добавил:
- Как, ты сказал, твое имя?
- Марлоу, Филип Марлоу...
- Хорошее имя, братец. Чистое и бодрое. Ты сегодня выглядишь в полном
порядке, - он еще понизил голос. - Но ты не из ОЗГ. Ни одного не видел
оттуда, никогда.
Лысый негр разнял руки и вяло показал на табличку:
- Это подержанная табличка. Я ее купил для солидности.
- О'кей, - сказал я. И, слегка склонясь над стойкой, стал вращать на ее
обшарпанной поверхности полудолларовую монету. - Слышал, что случилось
сегодня утром во "Флориансе"?
- Братец, я забыл, - теперь оба его глаза были широко открыты и он не
отрываясь смотрел на световое пятно, создаваемое вращающейся монетой.
- Убрали босса, - сказал я. - Человека по имени Монтгомери. Кто-то
свернул ему шею.
- Упокой господь его душу, братец, - голос стал еще тише. - Фараон?
- Частный детектив.
Поизучав меня пару секунд, он закрыл глаза и задумался. Вскоре опять
открыл и вновь уставился на монету.
- Кто это сделал? - еле слышно спросил он. - Кто расправился с Сэмом?
- Крутой парень, недавно из тюрьмы. Он страшно расстроился, что
"Флорианс" - заведение не для белых. А ведь когда-то, кажется, было,
Может, ты помнишь?
Он ничего не сказал. Монета, перестав вращаться, с легким звоном упала
с ребра и затихла на стойке.
- Заказывай музыку, - сказал я. - Я прочту тебе главу из Библии или
куплю выпить. Скажи только, что предпочитаешь?
- Братец, я предпочитаю читать Библию в кругу семьи, - его яркие
лягушачьи глаза были спокойны.
- Может быть, ты только что из-за обеденного стола? - спросил я.
- Обед, - ответил он, - это то, от чего человек моей комплекции обычно
стремится воздержаться, - голос понизился до шепота. - Заходи сюда, на эту
сторону.
Я зашел и вытащил из кармана плоскую бутылку с виски, поставил ее на
стол. Лысый согнулся, рассматривая этикетку на бутылке. Он остался
доволен.
- Братец, этим ты ничего не купил, - сказал он. - Однако мне приятно
немного поддать в твоей компании.
Он открыл бутылку, поставил два маленьких стаканчика на стол и налил в
них до самой кромки. Поднял один стаканчик, понюхал и, оттопырив мизинец,
вылил виски в глотку. Удовлетворительно почмокал толстыми губами, кивнул и
сказал:
- Налито из верной бутылки, братец. Чем могу быть тебе полезен? Здесь
нет ни трещинки на тротуаре, которую я бы не знал по имени.
Я рассказал ему, что случилось во "Флориансе". Он смотрел на меня
торжественно и покачивал лысой головой.
- Милое тихое местечко содержал Сэм, - сказал он. - За последний месяц
там никого не зарезали. И на тебе!
Он снова наполнил свой стаканчик.
- Когда шесть или восемь лет назад "Флорианс" был белым заведением, как
оно называлось? Я полагаю, что оно имело то же название, иначе Мэллой
что-нибудь сказал бы по этому поводу. Но кто управлял им?
- Ты меня удивляешь, братец. Имя этого грешника было Флориан. Майк
Флориан...
- А что случилось с Майком Флорианом?
Лысый широко развел мягкие коричневые руки. Его голос опять стал
излишне громким, хотя и звучал грустно.
- Отправился к праотцам, братец, лет пять назад, в 1934-м или 1935-м,
точно не помню. Растраченная жизнь, братец. Говорят, испортил почки.
Безбожный человек падает, как бык без рогов, братец. Правда, там, наверху,
может, и его ожидает милость, - голос клерка достиг делового уровня. -
Черт меня дери, если я знаю, почему он умер.
- Кого он оставил после себя? И налей еще!
Он закупорил бутылку и толкнул ее через стол:
- Перед закатом, братец, хватит двух. Спасибо тебе, твой подход мне
нравится. Оставил Майк вдову. Звать Джесси.
- Что с ней случилось?
- В вопросах, братец, кроется поиск истины. Но о Джесси я не слышал.
Поищи в телефонной книге.
В мрачном углу вестибюля стояла телефонная будка. Я зашел в нее и стал
искать имя Джесси Флориан в прикованной цепью потрепанной книге. В ней
вообще Флорианы не значилось. Я вернулся к столу.
- Ничего, - сказал я.
Негр сочувственно нагнулся и выложил на стол городской справочник.
Протянул его мне. А сам закрыл глаза. В справочнике я быстро отыскал адрес
вдовы Джесси Флориан: 1644 Вест 54 Плейс.
Я записал адрес на клочке бумаги и бросил книгу обратно через стол.
Негр положил ее на место, пожал мне руку и принял ту же позу, в какой я
увидел его, войдя в отель. Веки медленно опустились, и он захрапел.
Я вышел из отеля "Сан Суси" и направился к своей машине. Все выглядело
подозрительно легко.
1644 Вест 54 Плейс оказался кирпичным домом с выжженной солнцем
лужайкой перед ним. Вокруг солидной на вид пальмы - голая площадка. На
веранде одиноко стояло кресло-качалка. Полуденный ветерок стучал в стену
необрезанными прошлогодними побегами какого-то тропического растения,
похожего на бамбук. На ржавой проволоке во дворе болталось недавно
выстиранное, но отчего-то желтоватое белье.
Я проехал на квартал дальше, припарковал машину и пошел обратно. Звонок
не работал, и я легонько постучал по деревянной раме с сеткой, закрывавшей
от комаров дверной проем. Послышались шаркающие шаги, дверь отворилась, и
я за сеткой увидел растрепанную женщину, громко сморкавшуюся в несвежую
тряпицу. Лицо ее было серым и одутловатым. А жидкие волосы того
неопределенного цвета, что не позволяет сразу ответить, кто перед тобой:
шатенка или блондинка, а тем более - рыжая или седая, толстое тело женщины
было спрятано в бесформенный фланелевый халат столетней давности. На ногах
надеты потертые мужские кожаные шлепанцы.
Я спросил:
- Миссис Флориан? Джесси Флориан?
- А-г-а, - голос вытягивал себя из глотки, как большой человек
вытягивал себя из постели.
- Вы миссис Флориан, чей муж когда-то содержал увеселительное заведение
на Сентрал Авеню? Майк Флориан?
Она убрала прядь волос за большое ухо. Ее глаза блестели от удивления.
Она сказала тяжелым сдавленным голосом:
- Что-о? Вот те раз! Вот уж пять лет, как нет Майка. А вы кто, как вы
сказали?
Сетчатая дверь все еще была закрыта на крючок.
- Детектив, - ответил я. - И хотел бы получить кое-какую информацию.
Она с минуту тоскливо смотрела на меня. Затем с усилием откинула
крючок, открыла дверь и отошла в сторону.
- Заходите тогда. Я еще не закончила уборку, - заныла она. -
Полицейский, а?
Я вошел в комнату. Большой красивый радиоприемник бубнил в углу налево
от двери. Из мебели это был единственный приличный предмет. Он выглядел
совсем новеньким. Все остальное было хламом - грязные стулья, деревянная
потертая качалка, замызганный стол и диван. Дверь на кухню заляпана узором
от пальцев, которому позавидовали бы художники-авангардисты. Лампа с
когда-то экстравагантным абажуром была теперь так же интересна, как и
вышедшая на пенсию проститутка.
Женщина уселась в качалку и, покачивая ногой в шлепанце, уставилась на
меня. Я сел на край дивана. Она увидела, что я смотрю на радиоприемник.
Фальшивая искренность, слабая, как китайский чай, появилась в ее лице и
голосе.
- Вот и вся моя компания, - сказала она и захихикала. - За Майком
ничего нового не тянется, не так ли? Ко мне нечасто заходят полицейские.
Ее развязное хихиканье выдавало в ней алкоголичку. Догадка
подтвердилась. Я уперся спиной во что-то твердое. Это оказалась пустая
бутылка из-под джина. Женщина захихикала еще громче.
- Это шутка, - наконец сказала она. - Майк мог что угодно натворить. Но
я надеюсь, что там, где он сейчас, достаточно блондинок подешевле. Здесь
ему их никогда не хватало.
- Я думаю больше о рыжеволосой.
- Полагаю, он мог интересоваться несколькими рыжеволосыми, - ее глаза
теперь казались не столь непонимающими как вначале. - Я не могу
припомнить. Какая-то особенная та рыжая?
- Да. Девушка по имени Велма. Я не знаю, может, это имя не настоящее. Я
пытаюсь разыскать Велму для людей, когда-то с ней связанных. Ваше
заведение на Сентрал сейчас для цветных, хотя вывеску и не сменили. И,
конечно же, тамошние люди ничего про Велму не слышали. И тут я вспомнил
про вас.
- Те люди все эти годы подбирались к ней. Не слишком ли поздно вы
взялись?
- В дело вовлечены деньги. Не очень большие, правда. Она им нужна из-за
денег. Деньги освежают память. Вот они о ней и вспомнили.
- Вино тоже освежает, - сказала женщина. - Довольно жарко сегодня, не
правда ли? Так вы, значит, полицейский? - глаза ее стали хитрыми, лицо
внимательным. Нога в мужском тапке больше не покачивалась.
Я достал из кармана пинту виски, которую мы начали с клерком в
гостинице. Я поставил ее на колено, придерживая ладонью. В глазах женщины
отразилось недоверие. Затем подозрение, как игривый котенок, вскарабкалось
на ее лицо.
- Вы не фараон, - убежденно произнесла она. - Они такую выпивку не
покупают. Что за отсебятина, мистер?
Она снова высморкалась в серую тряпку, оказавшуюся несвежим носовым
платком. Таких грязных платков мне еще не приходилось видеть. Ее взгляд
остановился на бутылке. Подозрение боролось с желанием, желание победило.
Так всегда бывает.
- Певичка Велма. Вы ее не знаете? Вероятно, нет. Не думаю, чтоб успели
так далеко зайти.
Ее глаза цвета морских водорослей смотрели на бутылку. Обложенный язык
облизал губы.
- Парень, это - выпивка, - вздохнула она. - Мне, черт возьми,
наплевать, кто ты. Только держи-ка ее поосторожней. Сейчас нельзя ее
уронить.
Она встала и вразвалку вышла из комнаты. Вернулась с двумя толстыми
грязными стаканами.
- Ничего больше нет. Это все, что ты принес? - спросила она.
Я налил ей приличную порцию. Мне бы этого хватило, чтобы пробиться
через стену. Она взяла стакан и просто вылила виски в рот, заглотнув, как
таблетку аспирина. Жадно посмотрела на бутылку. Я налил снова, себе
поменьше. Она взяла стакан и плюхнулась в качалку. Глаза ее почему-то
покоричневели.
- Парень, эта выпивка тихо умирает вместе со мной, - сказала она. - Так
о чем мы говорили?
- О рыжей девушке Велме, которая работала в вашем заведении на Сентрал
Авеню.
- Да-а, - она выпила второй стакан. Я подошел и поставил бутылку возле
нее, она вновь потянулась к выпивке. - Да-а. Так кто ты?
Я вытащил визитку и подал ей. Она прочла, картинно уронила визитку на
стол возле себя и поставила на нее пустой стакан.
- О, частный детектив, ты говорил об этом, мистер, - она шутливо
погрозила мне пальцем. - Но твоя выпивка говорит, что ты классный парень.
Она налила себе третий стакан и тут же выпила. Я сидел, мял сигарету в
пальцах и ждал. Она или знала что-то, или ничего не знала. Если она что-то
знала, то, опять же, либо расскажет, либо нет. Все просто. И я ждал.
- Симпатичная маленькая рыжеволосая, - медленно начала она. - Да, я
помню ее. Пение и танцы. Стройные ножки. Щедра она была на эти ножки...
Она куда-то ушла. Откуда же мне знать, куда деваются эти проститутки?
- Ну, я, честно говоря, и не полагал, что вы знаете, - сказал я. - Но,
согласитесь, не такое уж плохое решение - прийти и спросить у вас, мисс
Флориан. Берите еще, если виски кончится, я могу сбегать.
- Вы не пьете, - неожиданно сказала она.
- А в чем дело?
- О'кей, - усмехнулась она. - Все фараоны одинаковы. О'кей, красавчик,
парень, который поит меня, - мой приятель.
Она потянулась к бутылке, что означало - она не прочь опрокинуть
четвертую порцию.
- Мне не следовало бы с вами откровенничать. Но если мне нравится
парень, то мой предел - потолок, - она жеманно улыбнулась.
О! Она была соблазнительна, как корыто.
- Держитесь крепче, и не вздумайте наступить на змею, - сказала она,
растянув губы в кислой улыбке. - У меня идея!
Она встала с кресла-качалки, чихнула, почти потеряв свой халат,
запахнула его на животе и холодно уставилась на меня.
- Не подглядывай, - сказала она и вышла из комнаты, стукнувшись плечом
о косяк.
Я слышал ее неуклюжие шаги где-то в глубине дома. И с улицы слышались
звуки: во дворе приглушенно скрипела проволока с бельем, сухие стебли
уныло стучали в стену, позванивая колокольчиком, мимо дома прошел
разносчик мороженого. Большой красивый приемник в углу низким воркующим
голосом нашептывал о танцах и любви.
Вдруг из другой половины дома донесся грохот. Казалось, что упал стул
или слишком выдвинутый ящик стола. Затем раздались глухие удары и
бормотание. Я отчетливо услышал щелчок замка и скрип открываемого ящика. И
вновь треск, грохот. Я встал с дивана, бесшумно проскользнул в короткий
коридор и выглянул из-за косяка открываемой двери.
Джесси Флориан стояла, качаясь, у комода; открывая ящик с бельем, она
вытаскивала из него все подряд, при этом зло отбрасывала волосы со лба.
Она была основательно пьяна. Скорее по этой причине она опустилась на
толстые колени, засунула обе руки в ящик и стала что-то нащупывать, Но вот
она поднялась с колен, держа в руках толстый пакет, перевязанный выцветшей
розовой лентой, Непослушными дрожащими пальцами с трудом развязала ленту,
вытянула из пакета конверт и снова нагнулась, чтобы спрятать его - с глаз
долой - в правый ящик.
Я быстренько возвратился на диван. Издавая хриплые звуки и пьяно
раскачиваясь, миссис Флориан вошла в комнату и остановилась в шаге от меня
с пакетом в руках. Торжествующе улыбнулась, как оскалилась, и подбросила
его. Он упал возле моих ног. Миссис вразвалку отошла к качалке, уселась
поудобнее и молча взялась за виски.
Я поднял пакет с пола, развязал линялую, некогда розовую ленту.
- Посмотрите их, - услышал я бормотание несчастной женщины. -
Фотографии. Кадры из газет. Никто из этих шлюх не попадал в газеты, только
в случае привода в полицию. Это все люди из забегаловки мужа. Их
фотографии да свои старые шмотки оставил мне этот ублюдок.
Я просмотрел пачку фотографий, на которых были изображены мужчины в
профессиональных позах. Мужчины с острыми хитрыми лицами и в ипподромных
одеждах. На некоторых лицах эксцентричный клоунский грим. Плясуны и комики
из окружения бензоколонок. Таков уровень. Не многие из них когда-нибудь
добрались бы до жизни западнее Мэйн Стрит. Их можно встретить в дешевых
фарсах и водевилях, живущими в грязи на грани преступления. Изредка, когда
грязи собиралось больше, чем дозволялось законом, устраивались полицейские
облавы и шумные суды. А они, ухмыляясь, возвращались снова, садистски
непристойные и вонючие, как застарелый пот. У женщин были хорошие ноги. И
женщины выставляли напоказ их и все, что могли. Но лица их были так же
потерты, как старая кошка в книжном магазине. Блондинки, брюнетки.
Огромные томные коровьи глаза. Маленькие острые глазки с дерзкой жадностью
в них. Одно-два лица были откровенно противны. У двух женщин могли быть
рыжие волосы. По фотографиям невозможно определить. Я просмотрел их без
особого интереса и перевязал лентой.
- Я никого из них не узнаю, - сказал я. - Зачем мне смотреть на них?
Женщина с вожделением поглядела на бутылку, трясущуюся в ее руке.
- Не ищешь ли ты Велму?
- А она есть среди них?
Хитрость играла на ее лице.
- А у вас нет ее фото? От ее людей?
- Нет.
Это ее разочаровало: у каждой девочки где-нибудь есть фото и мне бы уже
следовало раздобыть фото Велмы. Приблизительно такой упрек я почувствовал
в ее фразе.
- Ты мне перестаешь нравиться, - спокойно, насколько позволяло ее
состояние, сказала миссис Флориан.
Я встал со стаканом, подошел к ней и поставил стакан на край стола.
- Налейте мне глоточек, прежде чем прикончите бутылку.
Она дотянулась до стакана, а я повернулся и быстро пошел. Пройдя
гостиную и коридор, попал в спальню, где царил хаос и стоял комод с
открытым ящиком. Из комнаты донесся крик - меня звали. Я пошарил в правом
ящике, нащупал среди белья конверт и быстро его вытащил.
Когда я вернулся в гостиную, миссис вскочила с кресла, но не успела
сделать и двух шагов.
- Садитесь! - прикрикнул я преднамеренно угрожающе. - Вы имеете дело не
с простачком наподобие громилы Лося Мэллоя, - ее глаза сделались какими-то
стеклянными, как у убийцы.
Она остолбенела, как будто рядом раздался выстрел. Дважды моргнула и
попыталась верхней губой коснуться носа. В кроличьем оскале показалось
несколько грязных зубов.
- Лось? Лось? Что с ним? - выпалила она.
- Он на свободе, - сказал я. - Вышел из тюрьмы. Теперь он шатается по
городу с пистолетом сорок пятого калибра. Он прикончил черномазого на
Сентрал сегодня утром, потому что тот не знал, где Велма. А сейчас он ищет
шпика, который заложил его восемь лет тому назад.
Женщина поднесла бутылочку виски к губам и стала булькать прямо из
горлышка. Виски потекло по подбородку.
- А фараоны ищут его, - сказала она и рассмеялась. - Фараоны, ха-ха!
Очаровательная женщина. Мне так нравилось быть с ней. Мне нравилось ее
спаивать в своих корыстных целях. Я был мировым парнем. Я был ужасно
доволен собой. Однако меня стало подташнивать.
Я открыл конверт, который сжимал в руке, и достал оттуда глянцевую
фотокарточку. Девушка, запечатленная на ней, походила на остальных, но
была намного красивее. Ей очень шел костюм Пьеро. Но ниже пояса фотография
изображала в основном очень соблазнительные стройные ножки. Распущенные
волосы под шапочкой с черным помпоном имели на фото темноватый оттенок и
вполне могли быть на самом деле рыжими. Веселое лицо, кокетливый наклон
головы, искрящиеся глаза.
Я бы не сказал, что лицо девушки на фото было исключительным и
неповторимым, я не очень-то разбираюсь в лицах. Но оно было хорошеньким.
Люди с симпатией относятся к таким лицам. Все же это было довольно обычное
лицо, его миловидность, казалось, была сделана на конвейере. Вы можете
увидеть десятки таких лиц в городском квартале в обеденный час.
Подпись в нижнем правом углу гласила: "Всегда Ваша - Велма Валенто". Я
держал карточку перед носом жены Флориана так, чтобы она не смогла до нее
дотянуться. Она рванулась было вперед, но спасовала.
- Зачем же ее прятать? - снова спросил я. - Что ее выделяет среди
других? Где она?
- Она умерла, - сказала женщина. - Она была хорошим ребенком, но она
умерла, фараон. А теперь убирайся вон!
Ее блекло-коричневые брови ходили вверх и вниз. Рука разжалась, и
бутылка выскользнула на ковер. Я нагнулся, чтобы поднять ее, но отпрянул -
миссис Флориан попыталась съехать мне по физиономии.
- А вы все еще не сказали, зачем спрятали фотографию, - сказал я ей. -
Когда Велма умерла?
- Я бедная, больная старая женщина, - проворчала она. - Убирайся от
меня, ты, сукин сын!
Я стоял, молча глядя на нее, ни о чем конкретно не думая. Улучив
момент, поднял почти пустую плоскую бутылку и поставил на столик. Джесси
Флориан тупо уставилась на ковер. Радио в углу приятно бормотало. По улице
прогромыхал грузовик с пустыми бидонами в кузове. В окно влетела муха и
стала назойливо жужжать, пытаясь протаранить стекло.
После довольно долгого молчания женщина вдруг рассмеялась, откинула
голову назад и, смешно шевеля губами, понесла какую-то бессмыслицу. Затем
дотянулась до бутылки, в которой осталось виски на два глотка. Бутылка
стучала ей по зубам, пока она ее осушала.
Когда бутылка окончательно опустела, она подняла ее вверх, потрясла и
запустила в меня. Я отскочил куда-то в угол, но поскользнулся на ковре и
упал с глухим стуком. Она успела презрительно на меня глянуть, прежде чем
закрыть глаза, Вскоре раздались первые раскаты храпа.
Возможно, это был хитрый розыгрыш, но я внезапно почувствовал, что мне
уже достаточно этой сцены. Я взял с дивана свою шляпу. Приемник все еще
бормотал в углу, и женщина спокойно храпела в кресле. Я бросил на нее
быстрый взгляд, прежде чем закрыл за собой сетчатую дверь, затем тихонько
открыл снова и посмотрел.
Ее глаза были закрыты, но веки подозрительно подрагивали. Я спустился
по ступенькам и по растрескавшейся дорожке к улице.
В соседнем доме заметил приподнятую занавеску. Из окна выглядывало
узкое внимательное лицо. Лицо старой женщины с белыми волосами и острым
носом. Такие старушки суют свой нос во все дела в округе. В каждом
квартале есть по меньшей мере одна такая. Я помахал ей рукой. Занавеска
упала.
Я сел в машину и поехал к Налти в участок на 77-ю улицу. Там поднялся
на второй этаж и вошел в маленький вонючий кабинет.
С того момента как мы расстались, казалось, Налти не сдвинулся с места.
Он сидел в своем кресле с тем же настроением кислого терпения. Но в
пепельнице добавилось два сигарных окурка, а пол покрылся более толстым
слоем горелых спичек.
Я сел за свободный стол, а Налти перевернул вниз лицом фотографию,
лежащую перед ним, но, передумав, протянул ее мне. Это был полицейский
снимок, фас и профиль, с отпечатками пальцев внизу. Это был Мэллой, снятый
при сильном свете, и, казалось, что у него не больше бровей, чем у
французской булочки.
- Это он, - я возвратил Налти карточку.
- Мы получили о нем телеграмму из штата Орегон, - сказал Налти. - Он
отсидел весь срок. Дела наши вроде пошли лучше. Мы его засекли. Ребята из
патрульной машины беседовали с кондуктором в конце линии Седьмой улицы.
Кондуктор припомнил парня таких размеров и похожего на этого, как его,
Лося. Что он будет делать, так это вломится в какой-нибудь большой дом,
откуда уехали люди. Таких сейчас много, старые места, слишком далеко от
центра. Их невыгодно снимать. Он вломится в дом, мы его и возьмем
тепленьким.
- А была ли на нем нелепая шляпа с перьями? А мячики на куртке?
Налти нахмурился и потер руками колени.
- Нет. Синий костюм. А может, коричневый?
- А ты уверен, что он был не в саронге?
- А? А, да, очень смешно. Напомни мне, чтоб я посмеялся в выходной.
Я сказал:
- Это был не Лось. Он не поедет трамваем, у него есть деньги. Посмотри
на его одежду. Он же не влезет ни в один стандартный размер. Он, должно
быть, шил на заказ.
- Ладно, смейся надо мной, - нахмурился Налти. - А ты чем занимался?
- Тем, чем следовало бы тебе. Это место так и называлось - "Флорианс",
когда оно еще было белым ночным кабачком. Я беседовал с негром, служителем
гостиницы неподалеку от "Флорианса", который знает все обо всех в
квартале. Надпись неоновая, слишком дорогая, и цветные ее не сменили. Имя
бывшего хозяина Майк Флориан. Он умер несколько лет назад, но его вдова
все еще жива. Она живет на 1644 Вест 54 Плейс. Ее звать Джесси Флориан. Ее
имени нет в телефонной книге, но оно есть в городском справочнике.
- Ну так что же мне делать? Назначить ей свидание? - спросил Налти.
- Я это сделал за тебя. Я взял с собой пинту виски. О, она
очаровательная женщина средних лет с лицом, как ведро с помоями, а если
она мыла голову после окончания второго семестра в колледже, то я съем
свое запасное колесо вместе с ободом и прочим.
- Обойдись без острот, - попросил Налти.
- Я разузнал у миссис Флориан о Велме. Вы помните, мистер Налти, о
рыженькой Велме, которую искал Лось Мэллой? Я не утомляю вас, а, мистер
Налти?
- Тебя это волнует?
- Миссис Флориан поведала мне, что не помнит Велму. Замечу, дом ее
страшно обшарпанный, кроме нового приемника, долларов за 70-80, шаром
покати.
- Ты не сказал мне, с какой стати я должен орать от радости?
- Миссис Флориан для меня - просто Джесси. Она сказала, что ее муж ей
ничего не оставил, кроме своего старого тряпья и стопки фотографий банды,
которая время от времени работала в его заведении. Я попотчевал миссис
Флориан выпивкой. Она бабенка такого сорта, что добудет выпивку через твой
труп, если увидит бутылку.
Я подробно описал лейтенанту свой визит к миссис Флориан. После чего
вытащил из кармана фотографию девушки и положил на стол. Налти взял
карточку, посмотрел на нее.
- Ничего, - сказал он, - достаточно привлекательна. Когда-то я бы
обратил на нее внимание, ха-ха. Велма Валенто, а? Что случилось с этой
куколкой?
- Миссис Флориан сказала, что она умерла, но она не объяснила, зачем
прятала фото. В конце, после того как я сказал ей про Лося, она разлюбила
работа вносила разнообразие в жизнь.
"Флорианс", конечно же, был закрыт. Напротив магазина в машине, читая
газету одним глазом, сидел явный сыщик. Я не знаю, почему они
беспокоились. Вышибалу и бармена не нашли. Никто из квартала ничего не
знал ни о них, ни о Лосе.
Я медленно проехал мимо, припарковался за углом и стал осматривать
негритянскую гостиницу, расположенную через квартал по диагонали от
"Флорианса", за ближайшим перекрестком. Она называлась "Отель Сан-Суси". Я
вышел из машины, постоял на перекрестке и решительно зашагал к гостинице.
Два ряда тяжелых пустых стульев смотрели друг на друга через полоску
желто-коричневого ковра. В глубине, за деревянной стойкой, виднелся
массивный стол. За столом в полумраке сидел лысый человек с закрытыми
глазами и мирно сомкнутыми на крышке стола мягкими коричневыми руками. Он,
казалось, крепко спал. Обвислый подбородок уютно устроился на галстуке,
чистые руки с маникюром на розовых ногтях неподвижны. Старомодный галстук
с широкими концами выглядел так, будто его повязали году в 1880. Зеленый
камень на галстучной заколке был все же поменьше яблока. Металлическая
рельефная табличка у его локтя гласила: "Этот отель находится под защитой
объединенной международной корпорации гостиниц".
Когда коричневый мужчина открыл один глаз и задумчиво на меня
посмотрел, я указал на табличку:
- Я инспектор из ОЗГ. Есть трудности?
ОЗГ означает Отдел защиты гостиниц. Это один из отделов крупного
агентства, следящего за людьми с фальшивыми чековыми книжками и теми, кто
покидает гостиницы по черной лестнице, оставив неоплаченные счета и
подержанные чемоданы, набитые кирпичами.
- Трудности, братец, - громко сказал клерк высоким голосом, - это
всегда что-то свеженькое, их не предугадаешь.
Понизив голос на четыре или пять делений октавы, добавил:
- Как, ты сказал, твое имя?
- Марлоу, Филип Марлоу...
- Хорошее имя, братец. Чистое и бодрое. Ты сегодня выглядишь в полном
порядке, - он еще понизил голос. - Но ты не из ОЗГ. Ни одного не видел
оттуда, никогда.
Лысый негр разнял руки и вяло показал на табличку:
- Это подержанная табличка. Я ее купил для солидности.
- О'кей, - сказал я. И, слегка склонясь над стойкой, стал вращать на ее
обшарпанной поверхности полудолларовую монету. - Слышал, что случилось
сегодня утром во "Флориансе"?
- Братец, я забыл, - теперь оба его глаза были широко открыты и он не
отрываясь смотрел на световое пятно, создаваемое вращающейся монетой.
- Убрали босса, - сказал я. - Человека по имени Монтгомери. Кто-то
свернул ему шею.
- Упокой господь его душу, братец, - голос стал еще тише. - Фараон?
- Частный детектив.
Поизучав меня пару секунд, он закрыл глаза и задумался. Вскоре опять
открыл и вновь уставился на монету.
- Кто это сделал? - еле слышно спросил он. - Кто расправился с Сэмом?
- Крутой парень, недавно из тюрьмы. Он страшно расстроился, что
"Флорианс" - заведение не для белых. А ведь когда-то, кажется, было,
Может, ты помнишь?
Он ничего не сказал. Монета, перестав вращаться, с легким звоном упала
с ребра и затихла на стойке.
- Заказывай музыку, - сказал я. - Я прочту тебе главу из Библии или
куплю выпить. Скажи только, что предпочитаешь?
- Братец, я предпочитаю читать Библию в кругу семьи, - его яркие
лягушачьи глаза были спокойны.
- Может быть, ты только что из-за обеденного стола? - спросил я.
- Обед, - ответил он, - это то, от чего человек моей комплекции обычно
стремится воздержаться, - голос понизился до шепота. - Заходи сюда, на эту
сторону.
Я зашел и вытащил из кармана плоскую бутылку с виски, поставил ее на
стол. Лысый согнулся, рассматривая этикетку на бутылке. Он остался
доволен.
- Братец, этим ты ничего не купил, - сказал он. - Однако мне приятно
немного поддать в твоей компании.
Он открыл бутылку, поставил два маленьких стаканчика на стол и налил в
них до самой кромки. Поднял один стаканчик, понюхал и, оттопырив мизинец,
вылил виски в глотку. Удовлетворительно почмокал толстыми губами, кивнул и
сказал:
- Налито из верной бутылки, братец. Чем могу быть тебе полезен? Здесь
нет ни трещинки на тротуаре, которую я бы не знал по имени.
Я рассказал ему, что случилось во "Флориансе". Он смотрел на меня
торжественно и покачивал лысой головой.
- Милое тихое местечко содержал Сэм, - сказал он. - За последний месяц
там никого не зарезали. И на тебе!
Он снова наполнил свой стаканчик.
- Когда шесть или восемь лет назад "Флорианс" был белым заведением, как
оно называлось? Я полагаю, что оно имело то же название, иначе Мэллой
что-нибудь сказал бы по этому поводу. Но кто управлял им?
- Ты меня удивляешь, братец. Имя этого грешника было Флориан. Майк
Флориан...
- А что случилось с Майком Флорианом?
Лысый широко развел мягкие коричневые руки. Его голос опять стал
излишне громким, хотя и звучал грустно.
- Отправился к праотцам, братец, лет пять назад, в 1934-м или 1935-м,
точно не помню. Растраченная жизнь, братец. Говорят, испортил почки.
Безбожный человек падает, как бык без рогов, братец. Правда, там, наверху,
может, и его ожидает милость, - голос клерка достиг делового уровня. -
Черт меня дери, если я знаю, почему он умер.
- Кого он оставил после себя? И налей еще!
Он закупорил бутылку и толкнул ее через стол:
- Перед закатом, братец, хватит двух. Спасибо тебе, твой подход мне
нравится. Оставил Майк вдову. Звать Джесси.
- Что с ней случилось?
- В вопросах, братец, кроется поиск истины. Но о Джесси я не слышал.
Поищи в телефонной книге.
В мрачном углу вестибюля стояла телефонная будка. Я зашел в нее и стал
искать имя Джесси Флориан в прикованной цепью потрепанной книге. В ней
вообще Флорианы не значилось. Я вернулся к столу.
- Ничего, - сказал я.
Негр сочувственно нагнулся и выложил на стол городской справочник.
Протянул его мне. А сам закрыл глаза. В справочнике я быстро отыскал адрес
вдовы Джесси Флориан: 1644 Вест 54 Плейс.
Я записал адрес на клочке бумаги и бросил книгу обратно через стол.
Негр положил ее на место, пожал мне руку и принял ту же позу, в какой я
увидел его, войдя в отель. Веки медленно опустились, и он захрапел.
Я вышел из отеля "Сан Суси" и направился к своей машине. Все выглядело
подозрительно легко.
1644 Вест 54 Плейс оказался кирпичным домом с выжженной солнцем
лужайкой перед ним. Вокруг солидной на вид пальмы - голая площадка. На
веранде одиноко стояло кресло-качалка. Полуденный ветерок стучал в стену
необрезанными прошлогодними побегами какого-то тропического растения,
похожего на бамбук. На ржавой проволоке во дворе болталось недавно
выстиранное, но отчего-то желтоватое белье.
Я проехал на квартал дальше, припарковал машину и пошел обратно. Звонок
не работал, и я легонько постучал по деревянной раме с сеткой, закрывавшей
от комаров дверной проем. Послышались шаркающие шаги, дверь отворилась, и
я за сеткой увидел растрепанную женщину, громко сморкавшуюся в несвежую
тряпицу. Лицо ее было серым и одутловатым. А жидкие волосы того
неопределенного цвета, что не позволяет сразу ответить, кто перед тобой:
шатенка или блондинка, а тем более - рыжая или седая, толстое тело женщины
было спрятано в бесформенный фланелевый халат столетней давности. На ногах
надеты потертые мужские кожаные шлепанцы.
Я спросил:
- Миссис Флориан? Джесси Флориан?
- А-г-а, - голос вытягивал себя из глотки, как большой человек
вытягивал себя из постели.
- Вы миссис Флориан, чей муж когда-то содержал увеселительное заведение
на Сентрал Авеню? Майк Флориан?
Она убрала прядь волос за большое ухо. Ее глаза блестели от удивления.
Она сказала тяжелым сдавленным голосом:
- Что-о? Вот те раз! Вот уж пять лет, как нет Майка. А вы кто, как вы
сказали?
Сетчатая дверь все еще была закрыта на крючок.
- Детектив, - ответил я. - И хотел бы получить кое-какую информацию.
Она с минуту тоскливо смотрела на меня. Затем с усилием откинула
крючок, открыла дверь и отошла в сторону.
- Заходите тогда. Я еще не закончила уборку, - заныла она. -
Полицейский, а?
Я вошел в комнату. Большой красивый радиоприемник бубнил в углу налево
от двери. Из мебели это был единственный приличный предмет. Он выглядел
совсем новеньким. Все остальное было хламом - грязные стулья, деревянная
потертая качалка, замызганный стол и диван. Дверь на кухню заляпана узором
от пальцев, которому позавидовали бы художники-авангардисты. Лампа с
когда-то экстравагантным абажуром была теперь так же интересна, как и
вышедшая на пенсию проститутка.
Женщина уселась в качалку и, покачивая ногой в шлепанце, уставилась на
меня. Я сел на край дивана. Она увидела, что я смотрю на радиоприемник.
Фальшивая искренность, слабая, как китайский чай, появилась в ее лице и
голосе.
- Вот и вся моя компания, - сказала она и захихикала. - За Майком
ничего нового не тянется, не так ли? Ко мне нечасто заходят полицейские.
Ее развязное хихиканье выдавало в ней алкоголичку. Догадка
подтвердилась. Я уперся спиной во что-то твердое. Это оказалась пустая
бутылка из-под джина. Женщина захихикала еще громче.
- Это шутка, - наконец сказала она. - Майк мог что угодно натворить. Но
я надеюсь, что там, где он сейчас, достаточно блондинок подешевле. Здесь
ему их никогда не хватало.
- Я думаю больше о рыжеволосой.
- Полагаю, он мог интересоваться несколькими рыжеволосыми, - ее глаза
теперь казались не столь непонимающими как вначале. - Я не могу
припомнить. Какая-то особенная та рыжая?
- Да. Девушка по имени Велма. Я не знаю, может, это имя не настоящее. Я
пытаюсь разыскать Велму для людей, когда-то с ней связанных. Ваше
заведение на Сентрал сейчас для цветных, хотя вывеску и не сменили. И,
конечно же, тамошние люди ничего про Велму не слышали. И тут я вспомнил
про вас.
- Те люди все эти годы подбирались к ней. Не слишком ли поздно вы
взялись?
- В дело вовлечены деньги. Не очень большие, правда. Она им нужна из-за
денег. Деньги освежают память. Вот они о ней и вспомнили.
- Вино тоже освежает, - сказала женщина. - Довольно жарко сегодня, не
правда ли? Так вы, значит, полицейский? - глаза ее стали хитрыми, лицо
внимательным. Нога в мужском тапке больше не покачивалась.
Я достал из кармана пинту виски, которую мы начали с клерком в
гостинице. Я поставил ее на колено, придерживая ладонью. В глазах женщины
отразилось недоверие. Затем подозрение, как игривый котенок, вскарабкалось
на ее лицо.
- Вы не фараон, - убежденно произнесла она. - Они такую выпивку не
покупают. Что за отсебятина, мистер?
Она снова высморкалась в серую тряпку, оказавшуюся несвежим носовым
платком. Таких грязных платков мне еще не приходилось видеть. Ее взгляд
остановился на бутылке. Подозрение боролось с желанием, желание победило.
Так всегда бывает.
- Певичка Велма. Вы ее не знаете? Вероятно, нет. Не думаю, чтоб успели
так далеко зайти.
Ее глаза цвета морских водорослей смотрели на бутылку. Обложенный язык
облизал губы.
- Парень, это - выпивка, - вздохнула она. - Мне, черт возьми,
наплевать, кто ты. Только держи-ка ее поосторожней. Сейчас нельзя ее
уронить.
Она встала и вразвалку вышла из комнаты. Вернулась с двумя толстыми
грязными стаканами.
- Ничего больше нет. Это все, что ты принес? - спросила она.
Я налил ей приличную порцию. Мне бы этого хватило, чтобы пробиться
через стену. Она взяла стакан и просто вылила виски в рот, заглотнув, как
таблетку аспирина. Жадно посмотрела на бутылку. Я налил снова, себе
поменьше. Она взяла стакан и плюхнулась в качалку. Глаза ее почему-то
покоричневели.
- Парень, эта выпивка тихо умирает вместе со мной, - сказала она. - Так
о чем мы говорили?
- О рыжей девушке Велме, которая работала в вашем заведении на Сентрал
Авеню.
- Да-а, - она выпила второй стакан. Я подошел и поставил бутылку возле
нее, она вновь потянулась к выпивке. - Да-а. Так кто ты?
Я вытащил визитку и подал ей. Она прочла, картинно уронила визитку на
стол возле себя и поставила на нее пустой стакан.
- О, частный детектив, ты говорил об этом, мистер, - она шутливо
погрозила мне пальцем. - Но твоя выпивка говорит, что ты классный парень.
Она налила себе третий стакан и тут же выпила. Я сидел, мял сигарету в
пальцах и ждал. Она или знала что-то, или ничего не знала. Если она что-то
знала, то, опять же, либо расскажет, либо нет. Все просто. И я ждал.
- Симпатичная маленькая рыжеволосая, - медленно начала она. - Да, я
помню ее. Пение и танцы. Стройные ножки. Щедра она была на эти ножки...
Она куда-то ушла. Откуда же мне знать, куда деваются эти проститутки?
- Ну, я, честно говоря, и не полагал, что вы знаете, - сказал я. - Но,
согласитесь, не такое уж плохое решение - прийти и спросить у вас, мисс
Флориан. Берите еще, если виски кончится, я могу сбегать.
- Вы не пьете, - неожиданно сказала она.
- А в чем дело?
- О'кей, - усмехнулась она. - Все фараоны одинаковы. О'кей, красавчик,
парень, который поит меня, - мой приятель.
Она потянулась к бутылке, что означало - она не прочь опрокинуть
четвертую порцию.
- Мне не следовало бы с вами откровенничать. Но если мне нравится
парень, то мой предел - потолок, - она жеманно улыбнулась.
О! Она была соблазнительна, как корыто.
- Держитесь крепче, и не вздумайте наступить на змею, - сказала она,
растянув губы в кислой улыбке. - У меня идея!
Она встала с кресла-качалки, чихнула, почти потеряв свой халат,
запахнула его на животе и холодно уставилась на меня.
- Не подглядывай, - сказала она и вышла из комнаты, стукнувшись плечом
о косяк.
Я слышал ее неуклюжие шаги где-то в глубине дома. И с улицы слышались
звуки: во дворе приглушенно скрипела проволока с бельем, сухие стебли
уныло стучали в стену, позванивая колокольчиком, мимо дома прошел
разносчик мороженого. Большой красивый приемник в углу низким воркующим
голосом нашептывал о танцах и любви.
Вдруг из другой половины дома донесся грохот. Казалось, что упал стул
или слишком выдвинутый ящик стола. Затем раздались глухие удары и
бормотание. Я отчетливо услышал щелчок замка и скрип открываемого ящика. И
вновь треск, грохот. Я встал с дивана, бесшумно проскользнул в короткий
коридор и выглянул из-за косяка открываемой двери.
Джесси Флориан стояла, качаясь, у комода; открывая ящик с бельем, она
вытаскивала из него все подряд, при этом зло отбрасывала волосы со лба.
Она была основательно пьяна. Скорее по этой причине она опустилась на
толстые колени, засунула обе руки в ящик и стала что-то нащупывать, Но вот
она поднялась с колен, держа в руках толстый пакет, перевязанный выцветшей
розовой лентой, Непослушными дрожащими пальцами с трудом развязала ленту,
вытянула из пакета конверт и снова нагнулась, чтобы спрятать его - с глаз
долой - в правый ящик.
Я быстренько возвратился на диван. Издавая хриплые звуки и пьяно
раскачиваясь, миссис Флориан вошла в комнату и остановилась в шаге от меня
с пакетом в руках. Торжествующе улыбнулась, как оскалилась, и подбросила
его. Он упал возле моих ног. Миссис вразвалку отошла к качалке, уселась
поудобнее и молча взялась за виски.
Я поднял пакет с пола, развязал линялую, некогда розовую ленту.
- Посмотрите их, - услышал я бормотание несчастной женщины. -
Фотографии. Кадры из газет. Никто из этих шлюх не попадал в газеты, только
в случае привода в полицию. Это все люди из забегаловки мужа. Их
фотографии да свои старые шмотки оставил мне этот ублюдок.
Я просмотрел пачку фотографий, на которых были изображены мужчины в
профессиональных позах. Мужчины с острыми хитрыми лицами и в ипподромных
одеждах. На некоторых лицах эксцентричный клоунский грим. Плясуны и комики
из окружения бензоколонок. Таков уровень. Не многие из них когда-нибудь
добрались бы до жизни западнее Мэйн Стрит. Их можно встретить в дешевых
фарсах и водевилях, живущими в грязи на грани преступления. Изредка, когда
грязи собиралось больше, чем дозволялось законом, устраивались полицейские
облавы и шумные суды. А они, ухмыляясь, возвращались снова, садистски
непристойные и вонючие, как застарелый пот. У женщин были хорошие ноги. И
женщины выставляли напоказ их и все, что могли. Но лица их были так же
потерты, как старая кошка в книжном магазине. Блондинки, брюнетки.
Огромные томные коровьи глаза. Маленькие острые глазки с дерзкой жадностью
в них. Одно-два лица были откровенно противны. У двух женщин могли быть
рыжие волосы. По фотографиям невозможно определить. Я просмотрел их без
особого интереса и перевязал лентой.
- Я никого из них не узнаю, - сказал я. - Зачем мне смотреть на них?
Женщина с вожделением поглядела на бутылку, трясущуюся в ее руке.
- Не ищешь ли ты Велму?
- А она есть среди них?
Хитрость играла на ее лице.
- А у вас нет ее фото? От ее людей?
- Нет.
Это ее разочаровало: у каждой девочки где-нибудь есть фото и мне бы уже
следовало раздобыть фото Велмы. Приблизительно такой упрек я почувствовал
в ее фразе.
- Ты мне перестаешь нравиться, - спокойно, насколько позволяло ее
состояние, сказала миссис Флориан.
Я встал со стаканом, подошел к ней и поставил стакан на край стола.
- Налейте мне глоточек, прежде чем прикончите бутылку.
Она дотянулась до стакана, а я повернулся и быстро пошел. Пройдя
гостиную и коридор, попал в спальню, где царил хаос и стоял комод с
открытым ящиком. Из комнаты донесся крик - меня звали. Я пошарил в правом
ящике, нащупал среди белья конверт и быстро его вытащил.
Когда я вернулся в гостиную, миссис вскочила с кресла, но не успела
сделать и двух шагов.
- Садитесь! - прикрикнул я преднамеренно угрожающе. - Вы имеете дело не
с простачком наподобие громилы Лося Мэллоя, - ее глаза сделались какими-то
стеклянными, как у убийцы.
Она остолбенела, как будто рядом раздался выстрел. Дважды моргнула и
попыталась верхней губой коснуться носа. В кроличьем оскале показалось
несколько грязных зубов.
- Лось? Лось? Что с ним? - выпалила она.
- Он на свободе, - сказал я. - Вышел из тюрьмы. Теперь он шатается по
городу с пистолетом сорок пятого калибра. Он прикончил черномазого на
Сентрал сегодня утром, потому что тот не знал, где Велма. А сейчас он ищет
шпика, который заложил его восемь лет тому назад.
Женщина поднесла бутылочку виски к губам и стала булькать прямо из
горлышка. Виски потекло по подбородку.
- А фараоны ищут его, - сказала она и рассмеялась. - Фараоны, ха-ха!
Очаровательная женщина. Мне так нравилось быть с ней. Мне нравилось ее
спаивать в своих корыстных целях. Я был мировым парнем. Я был ужасно
доволен собой. Однако меня стало подташнивать.
Я открыл конверт, который сжимал в руке, и достал оттуда глянцевую
фотокарточку. Девушка, запечатленная на ней, походила на остальных, но
была намного красивее. Ей очень шел костюм Пьеро. Но ниже пояса фотография
изображала в основном очень соблазнительные стройные ножки. Распущенные
волосы под шапочкой с черным помпоном имели на фото темноватый оттенок и
вполне могли быть на самом деле рыжими. Веселое лицо, кокетливый наклон
головы, искрящиеся глаза.
Я бы не сказал, что лицо девушки на фото было исключительным и
неповторимым, я не очень-то разбираюсь в лицах. Но оно было хорошеньким.
Люди с симпатией относятся к таким лицам. Все же это было довольно обычное
лицо, его миловидность, казалось, была сделана на конвейере. Вы можете
увидеть десятки таких лиц в городском квартале в обеденный час.
Подпись в нижнем правом углу гласила: "Всегда Ваша - Велма Валенто". Я
держал карточку перед носом жены Флориана так, чтобы она не смогла до нее
дотянуться. Она рванулась было вперед, но спасовала.
- Зачем же ее прятать? - снова спросил я. - Что ее выделяет среди
других? Где она?
- Она умерла, - сказала женщина. - Она была хорошим ребенком, но она
умерла, фараон. А теперь убирайся вон!
Ее блекло-коричневые брови ходили вверх и вниз. Рука разжалась, и
бутылка выскользнула на ковер. Я нагнулся, чтобы поднять ее, но отпрянул -
миссис Флориан попыталась съехать мне по физиономии.
- А вы все еще не сказали, зачем спрятали фотографию, - сказал я ей. -
Когда Велма умерла?
- Я бедная, больная старая женщина, - проворчала она. - Убирайся от
меня, ты, сукин сын!
Я стоял, молча глядя на нее, ни о чем конкретно не думая. Улучив
момент, поднял почти пустую плоскую бутылку и поставил на столик. Джесси
Флориан тупо уставилась на ковер. Радио в углу приятно бормотало. По улице
прогромыхал грузовик с пустыми бидонами в кузове. В окно влетела муха и
стала назойливо жужжать, пытаясь протаранить стекло.
После довольно долгого молчания женщина вдруг рассмеялась, откинула
голову назад и, смешно шевеля губами, понесла какую-то бессмыслицу. Затем
дотянулась до бутылки, в которой осталось виски на два глотка. Бутылка
стучала ей по зубам, пока она ее осушала.
Когда бутылка окончательно опустела, она подняла ее вверх, потрясла и
запустила в меня. Я отскочил куда-то в угол, но поскользнулся на ковре и
упал с глухим стуком. Она успела презрительно на меня глянуть, прежде чем
закрыть глаза, Вскоре раздались первые раскаты храпа.
Возможно, это был хитрый розыгрыш, но я внезапно почувствовал, что мне
уже достаточно этой сцены. Я взял с дивана свою шляпу. Приемник все еще
бормотал в углу, и женщина спокойно храпела в кресле. Я бросил на нее
быстрый взгляд, прежде чем закрыл за собой сетчатую дверь, затем тихонько
открыл снова и посмотрел.
Ее глаза были закрыты, но веки подозрительно подрагивали. Я спустился
по ступенькам и по растрескавшейся дорожке к улице.
В соседнем доме заметил приподнятую занавеску. Из окна выглядывало
узкое внимательное лицо. Лицо старой женщины с белыми волосами и острым
носом. Такие старушки суют свой нос во все дела в округе. В каждом
квартале есть по меньшей мере одна такая. Я помахал ей рукой. Занавеска
упала.
Я сел в машину и поехал к Налти в участок на 77-ю улицу. Там поднялся
на второй этаж и вошел в маленький вонючий кабинет.
С того момента как мы расстались, казалось, Налти не сдвинулся с места.
Он сидел в своем кресле с тем же настроением кислого терпения. Но в
пепельнице добавилось два сигарных окурка, а пол покрылся более толстым
слоем горелых спичек.
Я сел за свободный стол, а Налти перевернул вниз лицом фотографию,
лежащую перед ним, но, передумав, протянул ее мне. Это был полицейский
снимок, фас и профиль, с отпечатками пальцев внизу. Это был Мэллой, снятый
при сильном свете, и, казалось, что у него не больше бровей, чем у
французской булочки.
- Это он, - я возвратил Налти карточку.
- Мы получили о нем телеграмму из штата Орегон, - сказал Налти. - Он
отсидел весь срок. Дела наши вроде пошли лучше. Мы его засекли. Ребята из
патрульной машины беседовали с кондуктором в конце линии Седьмой улицы.
Кондуктор припомнил парня таких размеров и похожего на этого, как его,
Лося. Что он будет делать, так это вломится в какой-нибудь большой дом,
откуда уехали люди. Таких сейчас много, старые места, слишком далеко от
центра. Их невыгодно снимать. Он вломится в дом, мы его и возьмем
тепленьким.
- А была ли на нем нелепая шляпа с перьями? А мячики на куртке?
Налти нахмурился и потер руками колени.
- Нет. Синий костюм. А может, коричневый?
- А ты уверен, что он был не в саронге?
- А? А, да, очень смешно. Напомни мне, чтоб я посмеялся в выходной.
Я сказал:
- Это был не Лось. Он не поедет трамваем, у него есть деньги. Посмотри
на его одежду. Он же не влезет ни в один стандартный размер. Он, должно
быть, шил на заказ.
- Ладно, смейся надо мной, - нахмурился Налти. - А ты чем занимался?
- Тем, чем следовало бы тебе. Это место так и называлось - "Флорианс",
когда оно еще было белым ночным кабачком. Я беседовал с негром, служителем
гостиницы неподалеку от "Флорианса", который знает все обо всех в
квартале. Надпись неоновая, слишком дорогая, и цветные ее не сменили. Имя
бывшего хозяина Майк Флориан. Он умер несколько лет назад, но его вдова
все еще жива. Она живет на 1644 Вест 54 Плейс. Ее звать Джесси Флориан. Ее
имени нет в телефонной книге, но оно есть в городском справочнике.
- Ну так что же мне делать? Назначить ей свидание? - спросил Налти.
- Я это сделал за тебя. Я взял с собой пинту виски. О, она
очаровательная женщина средних лет с лицом, как ведро с помоями, а если
она мыла голову после окончания второго семестра в колледже, то я съем
свое запасное колесо вместе с ободом и прочим.
- Обойдись без острот, - попросил Налти.
- Я разузнал у миссис Флориан о Велме. Вы помните, мистер Налти, о
рыженькой Велме, которую искал Лось Мэллой? Я не утомляю вас, а, мистер
Налти?
- Тебя это волнует?
- Миссис Флориан поведала мне, что не помнит Велму. Замечу, дом ее
страшно обшарпанный, кроме нового приемника, долларов за 70-80, шаром
покати.
- Ты не сказал мне, с какой стати я должен орать от радости?
- Миссис Флориан для меня - просто Джесси. Она сказала, что ее муж ей
ничего не оставил, кроме своего старого тряпья и стопки фотографий банды,
которая время от времени работала в его заведении. Я попотчевал миссис
Флориан выпивкой. Она бабенка такого сорта, что добудет выпивку через твой
труп, если увидит бутылку.
Я подробно описал лейтенанту свой визит к миссис Флориан. После чего
вытащил из кармана фотографию девушки и положил на стол. Налти взял
карточку, посмотрел на нее.
- Ничего, - сказал он, - достаточно привлекательна. Когда-то я бы
обратил на нее внимание, ха-ха. Велма Валенто, а? Что случилось с этой
куколкой?
- Миссис Флориан сказала, что она умерла, но она не объяснила, зачем
прятала фото. В конце, после того как я сказал ей про Лося, она разлюбила