- Они ищут. Но вы сказали, она умерла. Где она умерла?
- Долларт, Техас. Простудилась.
- Вы были там?
- Какого черта? Нет, конечно. Я просто слышала.
- О, а кто сказал вам, миссис Флориан?
- Один плясун. Я не помню точно его имени. Может быть, хороший крепкий
напиток и помог бы припомнить. Я чувствую себя Долиной смерти.
"А выглядишь, как дохлый осел", - подумал я, но не произнес вслух.
- Еще одна проблемка, - сказал я, - и я сбегаю за джином. Я просмотрел
документы на ваш дом, не знаю почему.
Она лежала под одеялом не двигаясь, как деревянная. Даже ее веки
заморозились в полуприкрытом состоянии. Дыхание прекратилось.
- Слишком большая сумма по доверительному акту, - продолжал я, -
учитывая низкую стоимость всего, что здесь есть. Держателем акта является
Линдсей Мэрриот.
Она моргнула, но даже пальцем не шевельнула, только смотрела.
- Я работала на него, - наконец сказала она, - служанкой в его семье.
Он так добр, что и немного обо мне заботится.
Я вынул незажженную сигарету изо рта, бесцельно посмотрел на нее и
воткнул обратно.
- Вчера, после обеда, спустя несколько часов после нашей встречи,
мистер Мэрриот позвонил мне и предложил работу.
- Какую работу? - почти крикнула она.
Я пожал плечами.
- Не могу вам сказать, что было конфиденциально. Я встретился с ним
этой ночью.
- А ты не глуп, сукин сын, - сказала она и спрятала руку под одеяло.
Я смотрел на нее и ничего не говорил.
- Полицейский - умница, - ухмыльнулась она. Я провел по косяку двери
рукой вниз и вверх. Он был скользким от грязи. Мне тут же захотелось
принять ванну.
- Ну что же, это все, - гладко сказал я. - Меня интересовал этот
звонок, как вовремя он раздался. Может быть, это и совпадение, но,
кажется, это что-то значит.
- Полицейский - умница, - равнодушно произнесла она. - Не похож на
настоящего полицейского. Дешевый обманщик.
- Ну, ладно, - сказал я, - до свидания, миссис Флориан. Кстати, не
думаю, что вы получите завтра заказное письмо.
Она откинула одеяло в сторону, села рывком с горящими глазами. Что-то
блеснуло в ее руке. Маленький револьвер: "Банкир Спешиал". Он был старым и
потертым, но выглядел по деловому.
- Расскажи, - зарычала она. - Быстро.
Я смотрел на пистолет. Рука, держащая его, начала трястись, но глаза
горели по-прежнему. Слюна пузырилась в уголках губ.
- Мы можем работать вместе, - сказал я. Пистолет и челюсть упали
одновременно. Я был в нескольких дюймах от двери и, пока пистолет
опускался, успел выскользнуть наружу.
- Обдумайте это, - крикнул я из-за двери. Ни звука в ответ.
Я быстро прошел через коридор и гостиную и вышел из дома. Спина
чувствовала себя неуютно, пока я шел по тротуару. Мышцы подергивались.
Ничего не случилось. Я пошел по улице, сел в машину и уехал.
Последний день марта, а так жарко, как летом. Я снял плащ. Перед
полицейским подразделением 77-й улицы два патрульных сердито взирали на
помятое крыло своей машины. Я зашел в здание и увидел за перегородкой
парня в форме лейтенанта, проглядывавшего список задержанных. Я спросил у
него, у себя ли Налти. Он сказал, что, похоже, у себя, спросив, кто я ему.
- Друг, - ответил я.
- О'кей, поднимитесь выше, - разрешил он. Я поднялся по знакомой
обшарпанной лестнице, прошел по коридору и постучал в дверь. В ответ
раздался окрик, и я вошел.
Налти ковырялся в зубах, сидя вразвалку на своем стуле, а ноги положив
на другой, свободный стул. Он смотрел на большой палец левой руки, держа
его перед глазами на расстоянии фута. Мне казалось, что палец в полном
порядке, но Налти смотрел на него так мрачно, как будто пальцу уже не
выжить.
Он опустил руку, сбросил ноги на пол и уставился вместо пальца на меня.
На нем был темно-серый костюм, отрезанный кусок сигары ждал на столе,
когда же Налти разберется со своими зубами.
Я отвернул накидку на стуле, сел и воткнул себе в рот сигарету.
- Ты, - сказал Налти и осмотрел зубочистку, чтобы выяснить достаточно
ли она обгрызена.
- Успехи?
- Мэллой? Я им больше не занимаюсь.
- А кто занимается?
- Никто. Зачем? Мы сообщили о том по телетайпу, а газеты сообщат
читателям. Да он уже давно в Мексике.
- Ясно. Все, что он сделал, - сказал я, - это убил негра. Думаю, это
всего лишь мелкое хулиганство.
- А ты все еще интересуешься. Я думал, ты работаешь, - его бледные
глаза скользнули по мне.
- У меня этой ночью была работа, но я ее еще не закончил. У тебя еще
осталось фото Пьеро?
Он порылся и достал фотографию из-под регистрационной книги. Девушка с
фото по-прежнему была хороша. Я смотрел на ее лицо.
- Вообще-то, это карточка моя, - сказал я. - Если ее не надо подшивать
в дело, я хотел бы ее забрать.
- Надо было бы, - сказал Налти. - Я забыл об этом. О'кей, возьми себе,
я уже сдал это дело.
Я положил фото в нагрудный карман и встал.
- Ну что же, думаю, это все, - сказал я с наигранной беззаботностью.
- Чем-то пахнет, - холодно сказал Налти. Я посмотрел на кусок веревки,
лежавшей на краю его стола. Его глаза следили за моим взглядом. Он
вышвырнул зубочистку на пол и втолкнул жеваную сигару в рот.
- Нет, однако, не этим, - сказал он.
- Это смутное предчувствие. Если оно станет ясным, я вспомню о вас.
- Дела плохи. Надо мне отдохнуть, приятель.
- Человек, работающий так, как вы, заслуживает отдыха, - заметил я.
Он зажег спичку о ноготь большого пальца, обрадовался, что она
загорелась с первого раза, и начал вдыхать дым сигары.
- Я шучу, - грустно промолвил Налти, когда я уходил. В холле было
спокойно, во всем здании было спокойно. На улице двое полицейских все
смотрели на погнутое переднее крыло. Я поехал в Голливуд.
Телефон звонил, когда я вошел в свой офис. Я перегнулся через стол и
ответил:
- Это Филипп Марлоу?
- Да, это Марлоу.
- Вам звонят от миссис Грэйл. Миссис Льюин Локридж Грэйл. Она хочет
видеть вас у себя по возможности скорее.
- Где?
- По адресу 862, Астер Драйв, Бэй Сити. Могу я передать, что вы будете
через час?
- А вы - мистер Грэйл?
- Конечно же нет, сэр. Я дворецкий.
- Я буду сейчас же, - сказал я.
Океан был где-то рядом, я чувствовал его, вдыхая влажный воздух, но не
видел. Здесь Астер Драйв слегка поворачивала, и дома со стороны континента
были просто красивыми домами, но со стороны каньона расположились огромные
поместья, со стенами высотой в 12 футов, кованными железными воротами и
изгородями с орнаментом. А внутри, если вы вдруг туда попадаете, вы
увидите особый сорт солнечного света, очень мягкий, доставляемый, говорят,
в специальных контейнерах для высшего общества.
Человек в темно-синей русской косоворотке, начищенных черных сапогах и
ярких брюках стоял у полуоткрытых ворот. Он был приятной наружности с
могучими плечами и гладкими темными волосами. Козырек ухарской кепки
бросал мягкую тень на его глаза. В уголке рта дымилась сигарета. На одной
руке надета гладкая черная перчатка, другая была обнажена. На безымянном
пальце - массивное кольцо.
Номера дома нигде не было видно, но это должен был быть N_862. Я
остановил машину, выглянул из окна и спросил у этого человека. Ему
потребовалось время для ответа. Он очень внимательно оглядел меня и
машину. Небрежно поставив руку без перчатки на бедро, он подошел ко мне.
Это была такая небрежность, которая не могла остаться незамеченной.
Он остановился за пару футов от машины и снова посмотрел на меня.
- Я ищу резиденцию Грэйлов, - сказал я.
- Это она. Никого нет.
- Меня ждут.
Он кивнул. Его глаза блестели, как вода.
- Имя?
- Филипп Марлоу.
- Ждите здесь.
Он, словно прогуливаясь, не спеша, пошел к воротам, смонтированным на
двух массивных каменных столбах. Открыл металлическую дверку, за которой в
нише, выдолбленной в одном из столбов, висел телефон. Он поговорил, закрыл
дверку и вернулся ко мне.
- У вас есть удостоверение?
Я указал ему на лицензию, прикрепленную к колонке рулевого управления.
- Это ничего не доказывает, - сказал он. - Откуда я знаю, что это ваша
машина?
Я вытянул ключ из замка зажигания, открыл дверцу и вылез из машины.
Теперь я был в футе от него. У него было прекрасное дыхание.
- Ты зазнаешься, приятель, - сказал я. Он улыбнулся и смерил меня
взглядом, полным превосходства.
Я сказал:
- Послушай, я разговаривал с дворецким по телефону и он знает мой
голос. Этот-то хоть меня впустит или я должен буду въехать на твоей спине?
- Я здесь работаю, - вдруг мягко сказал он, продолжая улыбаться.
- Ты хороший парень, - сказал я и похлопал его по плечу. - А раньше где
работал? В Дортмуте? В Даннеморе?
- Господи, - воскликнул он. - Почему вы сразу не сказали, что вы из
полиции?
Теперь мы оба улыбались. И я вошел через приоткрытые ворота. Дорога
поворачивала налево, и высокая живая изгородь полностью скрывала ее от
улицы и от дома, Через зелень я увидел японца-садовника, засеивающего
огромную лужайку. Затем зелень стала еще плотнее, и я добрую сотню футов
ничего не видел. Дорога закончилась широкой площадкой, на которой стояло
полдюжины автомобилей.
Среди машин я заметил маленькое "купе". Кроме него на стоянке были: два
прекрасных "бьюика" последней модели, на которых неплохо ездить за почтой,
черный лимузин, спортивный фаэтон со снятым верхом. От площадки короткий
широкий бетонный проезд вел к боковому входу в здание. Проезд перекрывали
ажурные ворота из кованного железа, увенчанные летящим купидоном. Каменные
грифы по бокам от входа приготовились к прыжку с постаментов, чтобы
расправиться с любым незваным гостем. Налево за стоянкой расположился сад
с бассейном и фонтанами на каждом из четырех углов. Лилии плавали в
длинном бассейне, и здоровенная лягушка сидела на круглом листе. Еще
дальше розовая колоннада вела к какой-то постройке, похожей на алтарь,
обсаженной зеленью с двух сторон, но не очень плотно, так, что солнце
рисовало причудливые узоры на ступеньках. А дальше слева был виден дикий
сад, не очень большой, с солнечными часами возле стены, имитирующей руины.
На аллее под фонарными столбами застыли чьи-то мраморные бюсты. И кругом
были цветы, цветы, миллионы цветов.
Сам дом был не очень большим, то есть он был поменьше Букингемского
дворца, слишком сер для Калифорнии, и, возможно, окон в нем было поменьше,
чем в здании Крайслера.
Я прошмыгнул к боковому входу, нажал кнопку звонка, и где-то в глубине
целый набор колоколов издал такой глубокий сочный звук, как при благовесте
в церкви.
Дверь открыл человек в полосатом жилете с позолоченными пуговицами. Он
слегка поклонился и взял у меня шляпу. За ним, в полумраке, человек в
полосатых брюках, черном пиджаке и сером галстуке в полоску наклонил на
полдюйма седую голову и сказал:
- Мистер Марлоу? Не соизволили бы вы прийти сюда, пожалуйста! - рука
описала полукруг.
Мы прошли в холл, поразивший меня глубокой тишиной. Не слышно даже
одинокой мухи. Пол покрыт восточными коврами, на стенах картины. Мы
свернули за угол и оказались в другом холле. В большом, доходящем почти до
пола окне вдали виднелась полоса глубокой воды. И я вспомнил, что мы возле
Тихого океана и что этот дом построен на краю каньона.
Дворецкий открыл дверь и отошел в сторону. Я вошел в большую комнату с
красивыми уютными диванами и бледно-желтыми кожаными креслами,
расставленными у камина, перед которым на блестящем, но нескользком полу
лежал редкий по красоте ковер. Древний, как тетушка Эзопа, тонкой, как по
шелку, работы. В углу сиял один букет цветов, другой - на низком столике.
Стены - из мрачно покрашенного пергамента.
Здесь были комфорт, пространство, уют, сочетание стилей - современного,
самого модного, и глубокой старины. Три человека молча глядели на меня.
Энн Риордан сидела со стаканом янтарной жидкости в руке. Вторым был
высокий худой человек с печальным лицом, каменным подбородком, глубокими
глазами и болезненно-желтым цветом кожи. Ему на вид было добрых шестьдесят
лет, хотя его внешность говорила, что лет не очень-то добрых. На нем был
темный костюм с красной гвоздикой, а лицо выражало подавленность. Третьей
была блондинка в вечернем туалете. Правда, я не обратил особого внимания
на ее наряд. Призвание таких блондинок - произвести эффект: выглядит
молодо, глаза - цвета лазурита кажутся иссиня-синими, волосы напоминают
золото старинных картин и уложены преднамеренно с легкой небрежностью.
Зеленовато-голубой наряд ее был довольно прост, если не считать
бриллиантового ожерелья. Руки полноваты, но красивой формы. Бросались в
глаза ярко-красные наманикюренные ногти и чувственный рот. Она одарила
меня одной из своих заготовленных улыбок. Улыбка давалась ей легко, но
взгляд выдавал тщательное и неторопливое размышление.
- Как хорошо, что вы пришли, - сказала она. - Это мой муж. Милый,
налей, пожалуйста, мистеру Марлоу немного выпить.
Мистер Грэйл пожал мне руку. Его ладонь была холодной и влажной. Глаза
заметно грустны. Он смешал шотландское виски с содовой и протянул мне.
Затем он сел в угол и не проронил больше ни звука. Я выпил половину
налитого и широко улыбнулся мисс Риордан. Она посмотрела на меня
отсутствующим взглядом, но я понял, что у нее появилась новая информация.
- Вы думаете, что сможете сделать что-нибудь для нас? - медленно
спросила миссис Грэйл, глядя в свой стакан. - Если да, то я восхищена. Но
потеря не так уж велика по сравнению со всеми новыми неприятностями с
гангстерами и прочими ужасными людьми.
- В действительности я об этом знаю не так уж много, - скромно сказал
я.
- О, я надеюсь, вы сможете, - она улыбнулась так, что я почувствовал
эту улыбку даже в карманах.
Я допил свой коктейль и начал чувствовать себя отдохнувшим. Миссис
Грэйл нажала кнопку звонка, вмонтированную в подлокотник кожаного дивана,
и в комнату вошел лакей. Она указала на поднос. Лакей огляделся и смешал
два напитка. Мисс Риордан все еще не разделалась со старым, а мистер
Грэйл, очевидно, не пил. Лакей вышел.
Миссис Грэйл и я взяли свои стаканы. Миссис небрежно положила ногу на
ногу.
- Не знаю, смогу ли я что-нибудь сделать, - наконец отозвался я. -
Сомневаюсь. А что вы собираетесь делать дальше?
- Я уверена, вы сможете, - она снова улыбнулась, не ответив на мой
вопрос. - В какие подробности посвятил вас Мэрриот?
Она искоса посмотрела на мисс Риордан. Та, продолжая сидеть, не могла
перехватить этот взгляд. Миссис Грэйл посмотрела на мужа:
- Надо ли тебе беспокоиться обо всем этом, дорогой?
Мистер Грэйл встал, сказал, что очень был рад познакомиться со мной и,
что он пойдет и приляжет. Он чувствовал себя неважно и надеялся, что я
извиню его. Он был так вежлив, что мне захотелось вынести его на руках из
комнаты в знак признательности.
Он вышел, тихо закрыв за собой дверь, как будто боясь разбудить
спящего. Миссис Грэйл немного посмотрела на дверь, затем снова улыбнулась
и опять посмотрела на меня.
- Вы, конечно, полностью доверяете мисс Риордан.
- Я никому полностью не доверяю, миссис Грэйл. Она просто случайно
узнала об этом деле и ровно столько, сколько можно было узнать.
- Да, - она немного потянула из стакана, затем прикончила его большим
глотком и отставила в сторону.
- К черту это вежливое питие, - вдруг воскликнула она. - Давайте будем
вместе разбираться в этом деле. Вы мне нравитесь, и я не боюсь шантажа с
вашей стороны.
- Дело дурно пахнет, - сказал я.
- Как вы думаете: убийство ради убийства или убийство из-за денег?
- Деньги здесь небольшие, зато большое горе. Довольно занятно все это.
- Скажите, а как можно стать частным детективом? Вы не возражаете, если
я немного узнаю о вас? И подтолкните поближе этот столик, пожалуйста. Я
тогда смогу дотянуться до напитков.
Я встал и подтолкнул тяжелый серебряный сервировочный столик по
блестящему полу поближе к ней. Она сделала еще два напитка, я все еще
допивал второй стакан.
- Большинство из нас - бывшие полицейские, - сказал я. - Я работал
немного у прокурора Федерального судебного округа. Меня уволили.
Она мило улыбнулась:
- Не из-за некомпетентности, полагаю?
- Нет, за дерзость. Вам больше не звонили?
- Э-э, - она посмотрела на Энн Риордан. Она ждала. Ее взгляд выражал
нетерпение. Энн встала и поставила свой все еще полный стакан на столик.
- Большое спасибо за теплый прием, миссис Грэйл, - сказала она. - Я
ничего никому не расскажу об этом. Даю вам слово.
- Господи, вы уже уходите? - сказала с улыбкой миссис Грэйл.
Энн Риордан закусила нижнюю губу и держала ее так некоторое время, как
бы решая, откусить ее или нет?
- Сожалею, но мне надо идти. Я, знаете ли, не работаю на мистера
Марлоу. Просто подруга. До свидания, миссис Грэйл.
Блондинка одарила ее сиянием.
- Надеюсь, вы заскочите как-нибудь на огонек, - она дважды нажала
кнопку звонка, что вызвало появление дворецкого. Он держал дверь открытой.
Мисс Риордан быстро вышла, и дверь закрылась. Миссис Грэйл сидела с
таинственной улыбкой, уставившись на дверь.
- Так намного лучше, не правда ли? - спросила она после довольно
долгого молчания. Я кивнул.
- Вас, возможно, интересует, почему она знает так много, если она всего
лишь моя подруга, - сказал я. - Она - очень любопытная девушка. Кое-что
она откопала сама, в частности, чье ожерелье и кто вы такая. Но кое-что
произошло случайно. Она приехала в ту низину, где убили Мэриота, потому
что увидела свет фонаря.
- О, - быстро подняла стакан миссис Грэйл и сделала гримасу. - Об этом
страшно думать. Бедный Лин. Он был подлецом, как и большинство друзей. Но
так ужасно умереть, - она вздрогнула. Глаза ее стали большими и темными.
- С мисс Риордан все в порядке. Она не проболтается. Ее отец был здесь
довольно долго шефом полиции, - сказал я.
- Да. Она мне это рассказала. Вы не пьете.
- Я делаю то, что я называю "пить".
- Мы с вами должны действовать сообща. Рассказал ли вам Лин - мистер
Мэрриот - о том, как произошло ограбление?
- Где-то между этим домом и тротуаром. Точно он не сказал. Их было трое
или четверо.
Она кивнула сияющей головой.
- Да. Знаете ли, было что-то забавное в этом налете. Они вернули мне
мое кольцо, тоже довольно ценное.
- Он мне рассказывал об этом.
- Кроме того, я очень редко надевала это ожерелье. В конце концов, это
музейный экспонат, каких в мире не так уж много. Очень редкий сорт
нефрита. Они и ухватились за него. Я сомневаюсь, чтобы они думали об этом
ожерелье, как об этом дорогом экспонате, как вы полагаете?
- Иначе они бы сказали, что вы его не надеваете? Кто знал о его
ценности?
Она задумалась. Было приятно смотреть, как она думает, небрежно положив
ногу на ногу.
- Многие люди, полагаю.
- Но не все же знали, что вы наденете ожерелье тем вечером? А кто знал?
Она пожала плечами.
- Моя горничная. Но она могла выкрасть его сто раз. И я ей доверяю.
- Почему?
- Не знаю. Я просто верю некоторым людям, например, вам.
- Вы доверяли Мэрриоту?
Ее лицо посуровело.
- Не во всем. В основном, да. В разных вещах по-разному, - у нее была
прекрасная речь, холодная, немного циничная, но не грубо бесчувственная.
Она красиво округляла слова.
- Хорошо. Кроме горничной? Шофер?
Она покачала головой.
- Нет, Лин вез меня той ночью в своей машине. Я не думаю, что Джордж
вообще здесь был. Это произошло в четверг?
- Не знаю, меня там не было. Мэрриот говорил, за четыре или пять дней
до нашего знакомства. Четверг же был за неделю до вчерашней ночи.
- Да, я вспомнила, что был четверг, - она взяла мой стакан, и ее пальцы
коснулись моих. Очень легкое прикосновение. - Джордж обычно свободен по
четвергам вечером.
Она налила приличную порцию виски в мой стакан и добавила газировки.
Эту смесь можно пить без перерывов все время, только надо быть немного
безрассудным. Она сделала себе такой же напиток.
- Лин сказал вам, как меня зовут? - мягко спросила она и внимательно
посмотрела на меня.
- Он был очень осторожен и ничего не сказал на этот счет.
- Насчет времени, возможно, он ввел вас в заблуждение. Посмотрим, что
мы имеем. Горничная и шофер исключаются.
- Я их не исключаю.
- Хорошо, я-то, по крайней мере, исключаю, - засмеялась она. - Ньютон,
мой дворецкий, мог видеть ожерелье у меня на шее, но оно висело довольно
низко, а на плечи был наброшен белый лисий палантин. Нет, не думаю, что он
мог видеть колье.
- Готов поспорить, вы выглядели, как мечта, - сказал я.
- Уж не выпили ли вы лишнего, а?
- Я всегда славился своей воздержанностью.
Она запрокинула голову и расхохоталась. Я знал только четырех женщин,
которые делали так и все равно выглядели красиво. Она была одной из
четырех.
- С Ньютоном все в порядке, - сказал я. - Люди его типа не водятся с
негодяями. Хотя предположить можно все. А как насчет лакея?
Она подумала и покачала головой:
- Он меня не видел.
- Кто-нибудь просил вас надеть колье?
В ее глазах моментально появилась настороженность.
- Вам не одурачить меня, - сказала она. Она потянулась к моему стакану,
чтобы наполнить его.
Я отдал ей стакан, хотя он был наполовину наполнен, а сам изучал
совершенные линии ее шеи.
Когда она наполнила стаканы и мы снова поигрывали ими, я сказал:
- Давайте держаться ближе к делу, и я вам что-то расскажу. Опишите тот
вечер.
Она посмотрела на часы, чуть развернув руку.
- Мне надо быть...
- Пусть он подождет, - невежливо сказал я. Ее глаза вспыхнули в ответ.
Такими они мне очень нравились.
- Вы беретесь за непростое дело, и я должна быть с вами предельно
откровенна, - сказала она.
- Сердечные порывы меня не касаются. Опишите вечер. Или возьмите меня
за ухо и вышвырните вон. Одно из двух. Пусть ваша обворожительная головка
примет решение сейчас же.
- Вы бы лучше подсели ко мне поближе.
- Я уже давно об этом думаю, - развязно признался я. - С тех пор, как
вы положили ногу на ногу, если быть точным.
Она одернула платье.
- Неприятности всегда неожиданно сваливаются на мою голову, -
сокрушенно, но без кокетства поведала она.
Я сел возле нее на желтый кожаный диван.
- Вы быстро работаете? - тихо спросила она.
Я не ответил.
- У вас много было таких дел? - спросила она, искоса взглянув на меня.
- Почти не было. В свободное время я - тибетский монах. В свободное
время.
- Только у вас его нет.
- Давайте сосредоточимся, - попросил я. - Напряжем мозги и обсудим
дело. Сколько вы собираетесь заплатить мне?
- О, это проблема. Я думала, вы сумеете вернуть мое колье или хотя бы
попытаетесь вернуть.
- Я буду работать своими методами. Вот так, - я осушил стакан не
отрываясь, что почти перевернуло меня на голову, глотнул воздуха. - И еще
я буду искать убийцу, - сказал я.
- Не стоит этим заниматься, это дело полиции, не так ли?
- Да, только бедняга дал мне сто долларов, чтобы я о нем заботился, а я
его не сберег. Я чувствую себя виноватым. Мне хочется плакать. Можно, я
поплачу?
- Выпейте, - она налила еще виски и мне, и себе. Казалось, этот напиток
действует на нее не больше, чем вода на волнорез.
- Хорошо, к чему мы пришли? - спросил я, пытался удержать стакан в
таком положении, чтобы не пролить виски. - Не горничная, не шофер, не
дворецкий, не лакей. Дальше мы начнем стирать собственное белье. Как
происходило нападение? Ваша версия может содержать некоторые детали,
опущенные Мэрриотом при рассказе.
Поддавшись корпусом вперед, она оперлась подбородком о руку. И
выглядела по-настоящему серьезной, а не игриво серьезной, как только что.
- Мы поехали на вечеринку в Брентвуд Хайтс. Потом Лин предложил заехать
в Трок, чтобы немного выпить и потанцевать, Мы так и сделали. В районе
Сансет проводили какие-то работы, и было очень пыльно. Поэтому Мэрриот
поехал по Санта Моника. Мы проехали мимо обшарпанного отеля "Индио". Я его
заметила случайно, без особой причины. Бросилась в глаза припаркованная
напротив пивной машина.
- Только одна машина - перед пивной?
- Да, только одна. Это было очень грязное место. Та машина тронулась и
поехала за нами, и, конечно же, я ничего такого не подумала. Не было
причины. Затем, прежде чем мы доехали до поворота Санта Моника на бульваре
Аргелло, Лин сказал: "Давай поедем по другой дороге", - и свернул на
какую-то извилистую улицу. Тогда, совершенно внезапно, машина рванула мимо
нас, процарапала наше крыло и остановилась буквально перед нашим носом.
Человек в плаще, шарфе и низко надвинутой на лицо шляпе подошел, чтобы
извиниться. Белый шарф выбился наружу и привлек мое внимание. Это было
почти все, что я могу сказать о нем, кроме того, что он был высок и худ.
Как только он приблизился - а я потом припомнила, что он шел, стараясь не
попасть в луч света наших фар...
- Это естественно. Никто не любит смотреть в горящие фары. Выпейте. На
этот раз я делаю коктейль.
Она сидела, все еще наклонившись вперед, ее красивые брови - ни единого
мазка краски - задумчиво сошлись на переносице, образовав на лбу морщинку.
Я сделал две порции.
Она продолжала:
- Как только он подошел к Лину, тут же надвинул шарф на лицо и наставил
на нас пистолет. "Не шевелиться! - сказал он. - Ведите себя тихо, и все
будет в ажуре". Затем с другой стороны подошел еще один.
- На Беверли Хиллз, - сказал я, - самые тщательно патрулируемые четыре
квадратные мили.
Она пожала плечами.
- Все произошло точно так. Они потребовали мои украшения и сумочку.
Говорил человек в шарфе. Другой вообще не издал ни звука. Я передала вещи,
а он мне вернул кольцо и сумочку, при этом попросив воздержаться на
некоторое время от звонков в полицию и страховую компанию. Он пообещал
быстро и легко провернуть с нами дело о выкупе, говорил так, как будто все
в мире принадлежало ему. Он сказал, что они могут работать и через
страховую компанию, у них там есть люди, но им пока это не нужно.
- Должно быть, это был Ряженый Эдди, - сказал я, - только его
прикончили в Чикаго.
- Долларт, Техас. Простудилась.
- Вы были там?
- Какого черта? Нет, конечно. Я просто слышала.
- О, а кто сказал вам, миссис Флориан?
- Один плясун. Я не помню точно его имени. Может быть, хороший крепкий
напиток и помог бы припомнить. Я чувствую себя Долиной смерти.
"А выглядишь, как дохлый осел", - подумал я, но не произнес вслух.
- Еще одна проблемка, - сказал я, - и я сбегаю за джином. Я просмотрел
документы на ваш дом, не знаю почему.
Она лежала под одеялом не двигаясь, как деревянная. Даже ее веки
заморозились в полуприкрытом состоянии. Дыхание прекратилось.
- Слишком большая сумма по доверительному акту, - продолжал я, -
учитывая низкую стоимость всего, что здесь есть. Держателем акта является
Линдсей Мэрриот.
Она моргнула, но даже пальцем не шевельнула, только смотрела.
- Я работала на него, - наконец сказала она, - служанкой в его семье.
Он так добр, что и немного обо мне заботится.
Я вынул незажженную сигарету изо рта, бесцельно посмотрел на нее и
воткнул обратно.
- Вчера, после обеда, спустя несколько часов после нашей встречи,
мистер Мэрриот позвонил мне и предложил работу.
- Какую работу? - почти крикнула она.
Я пожал плечами.
- Не могу вам сказать, что было конфиденциально. Я встретился с ним
этой ночью.
- А ты не глуп, сукин сын, - сказала она и спрятала руку под одеяло.
Я смотрел на нее и ничего не говорил.
- Полицейский - умница, - ухмыльнулась она. Я провел по косяку двери
рукой вниз и вверх. Он был скользким от грязи. Мне тут же захотелось
принять ванну.
- Ну что же, это все, - гладко сказал я. - Меня интересовал этот
звонок, как вовремя он раздался. Может быть, это и совпадение, но,
кажется, это что-то значит.
- Полицейский - умница, - равнодушно произнесла она. - Не похож на
настоящего полицейского. Дешевый обманщик.
- Ну, ладно, - сказал я, - до свидания, миссис Флориан. Кстати, не
думаю, что вы получите завтра заказное письмо.
Она откинула одеяло в сторону, села рывком с горящими глазами. Что-то
блеснуло в ее руке. Маленький револьвер: "Банкир Спешиал". Он был старым и
потертым, но выглядел по деловому.
- Расскажи, - зарычала она. - Быстро.
Я смотрел на пистолет. Рука, держащая его, начала трястись, но глаза
горели по-прежнему. Слюна пузырилась в уголках губ.
- Мы можем работать вместе, - сказал я. Пистолет и челюсть упали
одновременно. Я был в нескольких дюймах от двери и, пока пистолет
опускался, успел выскользнуть наружу.
- Обдумайте это, - крикнул я из-за двери. Ни звука в ответ.
Я быстро прошел через коридор и гостиную и вышел из дома. Спина
чувствовала себя неуютно, пока я шел по тротуару. Мышцы подергивались.
Ничего не случилось. Я пошел по улице, сел в машину и уехал.
Последний день марта, а так жарко, как летом. Я снял плащ. Перед
полицейским подразделением 77-й улицы два патрульных сердито взирали на
помятое крыло своей машины. Я зашел в здание и увидел за перегородкой
парня в форме лейтенанта, проглядывавшего список задержанных. Я спросил у
него, у себя ли Налти. Он сказал, что, похоже, у себя, спросив, кто я ему.
- Друг, - ответил я.
- О'кей, поднимитесь выше, - разрешил он. Я поднялся по знакомой
обшарпанной лестнице, прошел по коридору и постучал в дверь. В ответ
раздался окрик, и я вошел.
Налти ковырялся в зубах, сидя вразвалку на своем стуле, а ноги положив
на другой, свободный стул. Он смотрел на большой палец левой руки, держа
его перед глазами на расстоянии фута. Мне казалось, что палец в полном
порядке, но Налти смотрел на него так мрачно, как будто пальцу уже не
выжить.
Он опустил руку, сбросил ноги на пол и уставился вместо пальца на меня.
На нем был темно-серый костюм, отрезанный кусок сигары ждал на столе,
когда же Налти разберется со своими зубами.
Я отвернул накидку на стуле, сел и воткнул себе в рот сигарету.
- Ты, - сказал Налти и осмотрел зубочистку, чтобы выяснить достаточно
ли она обгрызена.
- Успехи?
- Мэллой? Я им больше не занимаюсь.
- А кто занимается?
- Никто. Зачем? Мы сообщили о том по телетайпу, а газеты сообщат
читателям. Да он уже давно в Мексике.
- Ясно. Все, что он сделал, - сказал я, - это убил негра. Думаю, это
всего лишь мелкое хулиганство.
- А ты все еще интересуешься. Я думал, ты работаешь, - его бледные
глаза скользнули по мне.
- У меня этой ночью была работа, но я ее еще не закончил. У тебя еще
осталось фото Пьеро?
Он порылся и достал фотографию из-под регистрационной книги. Девушка с
фото по-прежнему была хороша. Я смотрел на ее лицо.
- Вообще-то, это карточка моя, - сказал я. - Если ее не надо подшивать
в дело, я хотел бы ее забрать.
- Надо было бы, - сказал Налти. - Я забыл об этом. О'кей, возьми себе,
я уже сдал это дело.
Я положил фото в нагрудный карман и встал.
- Ну что же, думаю, это все, - сказал я с наигранной беззаботностью.
- Чем-то пахнет, - холодно сказал Налти. Я посмотрел на кусок веревки,
лежавшей на краю его стола. Его глаза следили за моим взглядом. Он
вышвырнул зубочистку на пол и втолкнул жеваную сигару в рот.
- Нет, однако, не этим, - сказал он.
- Это смутное предчувствие. Если оно станет ясным, я вспомню о вас.
- Дела плохи. Надо мне отдохнуть, приятель.
- Человек, работающий так, как вы, заслуживает отдыха, - заметил я.
Он зажег спичку о ноготь большого пальца, обрадовался, что она
загорелась с первого раза, и начал вдыхать дым сигары.
- Я шучу, - грустно промолвил Налти, когда я уходил. В холле было
спокойно, во всем здании было спокойно. На улице двое полицейских все
смотрели на погнутое переднее крыло. Я поехал в Голливуд.
Телефон звонил, когда я вошел в свой офис. Я перегнулся через стол и
ответил:
- Это Филипп Марлоу?
- Да, это Марлоу.
- Вам звонят от миссис Грэйл. Миссис Льюин Локридж Грэйл. Она хочет
видеть вас у себя по возможности скорее.
- Где?
- По адресу 862, Астер Драйв, Бэй Сити. Могу я передать, что вы будете
через час?
- А вы - мистер Грэйл?
- Конечно же нет, сэр. Я дворецкий.
- Я буду сейчас же, - сказал я.
Океан был где-то рядом, я чувствовал его, вдыхая влажный воздух, но не
видел. Здесь Астер Драйв слегка поворачивала, и дома со стороны континента
были просто красивыми домами, но со стороны каньона расположились огромные
поместья, со стенами высотой в 12 футов, кованными железными воротами и
изгородями с орнаментом. А внутри, если вы вдруг туда попадаете, вы
увидите особый сорт солнечного света, очень мягкий, доставляемый, говорят,
в специальных контейнерах для высшего общества.
Человек в темно-синей русской косоворотке, начищенных черных сапогах и
ярких брюках стоял у полуоткрытых ворот. Он был приятной наружности с
могучими плечами и гладкими темными волосами. Козырек ухарской кепки
бросал мягкую тень на его глаза. В уголке рта дымилась сигарета. На одной
руке надета гладкая черная перчатка, другая была обнажена. На безымянном
пальце - массивное кольцо.
Номера дома нигде не было видно, но это должен был быть N_862. Я
остановил машину, выглянул из окна и спросил у этого человека. Ему
потребовалось время для ответа. Он очень внимательно оглядел меня и
машину. Небрежно поставив руку без перчатки на бедро, он подошел ко мне.
Это была такая небрежность, которая не могла остаться незамеченной.
Он остановился за пару футов от машины и снова посмотрел на меня.
- Я ищу резиденцию Грэйлов, - сказал я.
- Это она. Никого нет.
- Меня ждут.
Он кивнул. Его глаза блестели, как вода.
- Имя?
- Филипп Марлоу.
- Ждите здесь.
Он, словно прогуливаясь, не спеша, пошел к воротам, смонтированным на
двух массивных каменных столбах. Открыл металлическую дверку, за которой в
нише, выдолбленной в одном из столбов, висел телефон. Он поговорил, закрыл
дверку и вернулся ко мне.
- У вас есть удостоверение?
Я указал ему на лицензию, прикрепленную к колонке рулевого управления.
- Это ничего не доказывает, - сказал он. - Откуда я знаю, что это ваша
машина?
Я вытянул ключ из замка зажигания, открыл дверцу и вылез из машины.
Теперь я был в футе от него. У него было прекрасное дыхание.
- Ты зазнаешься, приятель, - сказал я. Он улыбнулся и смерил меня
взглядом, полным превосходства.
Я сказал:
- Послушай, я разговаривал с дворецким по телефону и он знает мой
голос. Этот-то хоть меня впустит или я должен буду въехать на твоей спине?
- Я здесь работаю, - вдруг мягко сказал он, продолжая улыбаться.
- Ты хороший парень, - сказал я и похлопал его по плечу. - А раньше где
работал? В Дортмуте? В Даннеморе?
- Господи, - воскликнул он. - Почему вы сразу не сказали, что вы из
полиции?
Теперь мы оба улыбались. И я вошел через приоткрытые ворота. Дорога
поворачивала налево, и высокая живая изгородь полностью скрывала ее от
улицы и от дома, Через зелень я увидел японца-садовника, засеивающего
огромную лужайку. Затем зелень стала еще плотнее, и я добрую сотню футов
ничего не видел. Дорога закончилась широкой площадкой, на которой стояло
полдюжины автомобилей.
Среди машин я заметил маленькое "купе". Кроме него на стоянке были: два
прекрасных "бьюика" последней модели, на которых неплохо ездить за почтой,
черный лимузин, спортивный фаэтон со снятым верхом. От площадки короткий
широкий бетонный проезд вел к боковому входу в здание. Проезд перекрывали
ажурные ворота из кованного железа, увенчанные летящим купидоном. Каменные
грифы по бокам от входа приготовились к прыжку с постаментов, чтобы
расправиться с любым незваным гостем. Налево за стоянкой расположился сад
с бассейном и фонтанами на каждом из четырех углов. Лилии плавали в
длинном бассейне, и здоровенная лягушка сидела на круглом листе. Еще
дальше розовая колоннада вела к какой-то постройке, похожей на алтарь,
обсаженной зеленью с двух сторон, но не очень плотно, так, что солнце
рисовало причудливые узоры на ступеньках. А дальше слева был виден дикий
сад, не очень большой, с солнечными часами возле стены, имитирующей руины.
На аллее под фонарными столбами застыли чьи-то мраморные бюсты. И кругом
были цветы, цветы, миллионы цветов.
Сам дом был не очень большим, то есть он был поменьше Букингемского
дворца, слишком сер для Калифорнии, и, возможно, окон в нем было поменьше,
чем в здании Крайслера.
Я прошмыгнул к боковому входу, нажал кнопку звонка, и где-то в глубине
целый набор колоколов издал такой глубокий сочный звук, как при благовесте
в церкви.
Дверь открыл человек в полосатом жилете с позолоченными пуговицами. Он
слегка поклонился и взял у меня шляпу. За ним, в полумраке, человек в
полосатых брюках, черном пиджаке и сером галстуке в полоску наклонил на
полдюйма седую голову и сказал:
- Мистер Марлоу? Не соизволили бы вы прийти сюда, пожалуйста! - рука
описала полукруг.
Мы прошли в холл, поразивший меня глубокой тишиной. Не слышно даже
одинокой мухи. Пол покрыт восточными коврами, на стенах картины. Мы
свернули за угол и оказались в другом холле. В большом, доходящем почти до
пола окне вдали виднелась полоса глубокой воды. И я вспомнил, что мы возле
Тихого океана и что этот дом построен на краю каньона.
Дворецкий открыл дверь и отошел в сторону. Я вошел в большую комнату с
красивыми уютными диванами и бледно-желтыми кожаными креслами,
расставленными у камина, перед которым на блестящем, но нескользком полу
лежал редкий по красоте ковер. Древний, как тетушка Эзопа, тонкой, как по
шелку, работы. В углу сиял один букет цветов, другой - на низком столике.
Стены - из мрачно покрашенного пергамента.
Здесь были комфорт, пространство, уют, сочетание стилей - современного,
самого модного, и глубокой старины. Три человека молча глядели на меня.
Энн Риордан сидела со стаканом янтарной жидкости в руке. Вторым был
высокий худой человек с печальным лицом, каменным подбородком, глубокими
глазами и болезненно-желтым цветом кожи. Ему на вид было добрых шестьдесят
лет, хотя его внешность говорила, что лет не очень-то добрых. На нем был
темный костюм с красной гвоздикой, а лицо выражало подавленность. Третьей
была блондинка в вечернем туалете. Правда, я не обратил особого внимания
на ее наряд. Призвание таких блондинок - произвести эффект: выглядит
молодо, глаза - цвета лазурита кажутся иссиня-синими, волосы напоминают
золото старинных картин и уложены преднамеренно с легкой небрежностью.
Зеленовато-голубой наряд ее был довольно прост, если не считать
бриллиантового ожерелья. Руки полноваты, но красивой формы. Бросались в
глаза ярко-красные наманикюренные ногти и чувственный рот. Она одарила
меня одной из своих заготовленных улыбок. Улыбка давалась ей легко, но
взгляд выдавал тщательное и неторопливое размышление.
- Как хорошо, что вы пришли, - сказала она. - Это мой муж. Милый,
налей, пожалуйста, мистеру Марлоу немного выпить.
Мистер Грэйл пожал мне руку. Его ладонь была холодной и влажной. Глаза
заметно грустны. Он смешал шотландское виски с содовой и протянул мне.
Затем он сел в угол и не проронил больше ни звука. Я выпил половину
налитого и широко улыбнулся мисс Риордан. Она посмотрела на меня
отсутствующим взглядом, но я понял, что у нее появилась новая информация.
- Вы думаете, что сможете сделать что-нибудь для нас? - медленно
спросила миссис Грэйл, глядя в свой стакан. - Если да, то я восхищена. Но
потеря не так уж велика по сравнению со всеми новыми неприятностями с
гангстерами и прочими ужасными людьми.
- В действительности я об этом знаю не так уж много, - скромно сказал
я.
- О, я надеюсь, вы сможете, - она улыбнулась так, что я почувствовал
эту улыбку даже в карманах.
Я допил свой коктейль и начал чувствовать себя отдохнувшим. Миссис
Грэйл нажала кнопку звонка, вмонтированную в подлокотник кожаного дивана,
и в комнату вошел лакей. Она указала на поднос. Лакей огляделся и смешал
два напитка. Мисс Риордан все еще не разделалась со старым, а мистер
Грэйл, очевидно, не пил. Лакей вышел.
Миссис Грэйл и я взяли свои стаканы. Миссис небрежно положила ногу на
ногу.
- Не знаю, смогу ли я что-нибудь сделать, - наконец отозвался я. -
Сомневаюсь. А что вы собираетесь делать дальше?
- Я уверена, вы сможете, - она снова улыбнулась, не ответив на мой
вопрос. - В какие подробности посвятил вас Мэрриот?
Она искоса посмотрела на мисс Риордан. Та, продолжая сидеть, не могла
перехватить этот взгляд. Миссис Грэйл посмотрела на мужа:
- Надо ли тебе беспокоиться обо всем этом, дорогой?
Мистер Грэйл встал, сказал, что очень был рад познакомиться со мной и,
что он пойдет и приляжет. Он чувствовал себя неважно и надеялся, что я
извиню его. Он был так вежлив, что мне захотелось вынести его на руках из
комнаты в знак признательности.
Он вышел, тихо закрыв за собой дверь, как будто боясь разбудить
спящего. Миссис Грэйл немного посмотрела на дверь, затем снова улыбнулась
и опять посмотрела на меня.
- Вы, конечно, полностью доверяете мисс Риордан.
- Я никому полностью не доверяю, миссис Грэйл. Она просто случайно
узнала об этом деле и ровно столько, сколько можно было узнать.
- Да, - она немного потянула из стакана, затем прикончила его большим
глотком и отставила в сторону.
- К черту это вежливое питие, - вдруг воскликнула она. - Давайте будем
вместе разбираться в этом деле. Вы мне нравитесь, и я не боюсь шантажа с
вашей стороны.
- Дело дурно пахнет, - сказал я.
- Как вы думаете: убийство ради убийства или убийство из-за денег?
- Деньги здесь небольшие, зато большое горе. Довольно занятно все это.
- Скажите, а как можно стать частным детективом? Вы не возражаете, если
я немного узнаю о вас? И подтолкните поближе этот столик, пожалуйста. Я
тогда смогу дотянуться до напитков.
Я встал и подтолкнул тяжелый серебряный сервировочный столик по
блестящему полу поближе к ней. Она сделала еще два напитка, я все еще
допивал второй стакан.
- Большинство из нас - бывшие полицейские, - сказал я. - Я работал
немного у прокурора Федерального судебного округа. Меня уволили.
Она мило улыбнулась:
- Не из-за некомпетентности, полагаю?
- Нет, за дерзость. Вам больше не звонили?
- Э-э, - она посмотрела на Энн Риордан. Она ждала. Ее взгляд выражал
нетерпение. Энн встала и поставила свой все еще полный стакан на столик.
- Большое спасибо за теплый прием, миссис Грэйл, - сказала она. - Я
ничего никому не расскажу об этом. Даю вам слово.
- Господи, вы уже уходите? - сказала с улыбкой миссис Грэйл.
Энн Риордан закусила нижнюю губу и держала ее так некоторое время, как
бы решая, откусить ее или нет?
- Сожалею, но мне надо идти. Я, знаете ли, не работаю на мистера
Марлоу. Просто подруга. До свидания, миссис Грэйл.
Блондинка одарила ее сиянием.
- Надеюсь, вы заскочите как-нибудь на огонек, - она дважды нажала
кнопку звонка, что вызвало появление дворецкого. Он держал дверь открытой.
Мисс Риордан быстро вышла, и дверь закрылась. Миссис Грэйл сидела с
таинственной улыбкой, уставившись на дверь.
- Так намного лучше, не правда ли? - спросила она после довольно
долгого молчания. Я кивнул.
- Вас, возможно, интересует, почему она знает так много, если она всего
лишь моя подруга, - сказал я. - Она - очень любопытная девушка. Кое-что
она откопала сама, в частности, чье ожерелье и кто вы такая. Но кое-что
произошло случайно. Она приехала в ту низину, где убили Мэриота, потому
что увидела свет фонаря.
- О, - быстро подняла стакан миссис Грэйл и сделала гримасу. - Об этом
страшно думать. Бедный Лин. Он был подлецом, как и большинство друзей. Но
так ужасно умереть, - она вздрогнула. Глаза ее стали большими и темными.
- С мисс Риордан все в порядке. Она не проболтается. Ее отец был здесь
довольно долго шефом полиции, - сказал я.
- Да. Она мне это рассказала. Вы не пьете.
- Я делаю то, что я называю "пить".
- Мы с вами должны действовать сообща. Рассказал ли вам Лин - мистер
Мэрриот - о том, как произошло ограбление?
- Где-то между этим домом и тротуаром. Точно он не сказал. Их было трое
или четверо.
Она кивнула сияющей головой.
- Да. Знаете ли, было что-то забавное в этом налете. Они вернули мне
мое кольцо, тоже довольно ценное.
- Он мне рассказывал об этом.
- Кроме того, я очень редко надевала это ожерелье. В конце концов, это
музейный экспонат, каких в мире не так уж много. Очень редкий сорт
нефрита. Они и ухватились за него. Я сомневаюсь, чтобы они думали об этом
ожерелье, как об этом дорогом экспонате, как вы полагаете?
- Иначе они бы сказали, что вы его не надеваете? Кто знал о его
ценности?
Она задумалась. Было приятно смотреть, как она думает, небрежно положив
ногу на ногу.
- Многие люди, полагаю.
- Но не все же знали, что вы наденете ожерелье тем вечером? А кто знал?
Она пожала плечами.
- Моя горничная. Но она могла выкрасть его сто раз. И я ей доверяю.
- Почему?
- Не знаю. Я просто верю некоторым людям, например, вам.
- Вы доверяли Мэрриоту?
Ее лицо посуровело.
- Не во всем. В основном, да. В разных вещах по-разному, - у нее была
прекрасная речь, холодная, немного циничная, но не грубо бесчувственная.
Она красиво округляла слова.
- Хорошо. Кроме горничной? Шофер?
Она покачала головой.
- Нет, Лин вез меня той ночью в своей машине. Я не думаю, что Джордж
вообще здесь был. Это произошло в четверг?
- Не знаю, меня там не было. Мэрриот говорил, за четыре или пять дней
до нашего знакомства. Четверг же был за неделю до вчерашней ночи.
- Да, я вспомнила, что был четверг, - она взяла мой стакан, и ее пальцы
коснулись моих. Очень легкое прикосновение. - Джордж обычно свободен по
четвергам вечером.
Она налила приличную порцию виски в мой стакан и добавила газировки.
Эту смесь можно пить без перерывов все время, только надо быть немного
безрассудным. Она сделала себе такой же напиток.
- Лин сказал вам, как меня зовут? - мягко спросила она и внимательно
посмотрела на меня.
- Он был очень осторожен и ничего не сказал на этот счет.
- Насчет времени, возможно, он ввел вас в заблуждение. Посмотрим, что
мы имеем. Горничная и шофер исключаются.
- Я их не исключаю.
- Хорошо, я-то, по крайней мере, исключаю, - засмеялась она. - Ньютон,
мой дворецкий, мог видеть ожерелье у меня на шее, но оно висело довольно
низко, а на плечи был наброшен белый лисий палантин. Нет, не думаю, что он
мог видеть колье.
- Готов поспорить, вы выглядели, как мечта, - сказал я.
- Уж не выпили ли вы лишнего, а?
- Я всегда славился своей воздержанностью.
Она запрокинула голову и расхохоталась. Я знал только четырех женщин,
которые делали так и все равно выглядели красиво. Она была одной из
четырех.
- С Ньютоном все в порядке, - сказал я. - Люди его типа не водятся с
негодяями. Хотя предположить можно все. А как насчет лакея?
Она подумала и покачала головой:
- Он меня не видел.
- Кто-нибудь просил вас надеть колье?
В ее глазах моментально появилась настороженность.
- Вам не одурачить меня, - сказала она. Она потянулась к моему стакану,
чтобы наполнить его.
Я отдал ей стакан, хотя он был наполовину наполнен, а сам изучал
совершенные линии ее шеи.
Когда она наполнила стаканы и мы снова поигрывали ими, я сказал:
- Давайте держаться ближе к делу, и я вам что-то расскажу. Опишите тот
вечер.
Она посмотрела на часы, чуть развернув руку.
- Мне надо быть...
- Пусть он подождет, - невежливо сказал я. Ее глаза вспыхнули в ответ.
Такими они мне очень нравились.
- Вы беретесь за непростое дело, и я должна быть с вами предельно
откровенна, - сказала она.
- Сердечные порывы меня не касаются. Опишите вечер. Или возьмите меня
за ухо и вышвырните вон. Одно из двух. Пусть ваша обворожительная головка
примет решение сейчас же.
- Вы бы лучше подсели ко мне поближе.
- Я уже давно об этом думаю, - развязно признался я. - С тех пор, как
вы положили ногу на ногу, если быть точным.
Она одернула платье.
- Неприятности всегда неожиданно сваливаются на мою голову, -
сокрушенно, но без кокетства поведала она.
Я сел возле нее на желтый кожаный диван.
- Вы быстро работаете? - тихо спросила она.
Я не ответил.
- У вас много было таких дел? - спросила она, искоса взглянув на меня.
- Почти не было. В свободное время я - тибетский монах. В свободное
время.
- Только у вас его нет.
- Давайте сосредоточимся, - попросил я. - Напряжем мозги и обсудим
дело. Сколько вы собираетесь заплатить мне?
- О, это проблема. Я думала, вы сумеете вернуть мое колье или хотя бы
попытаетесь вернуть.
- Я буду работать своими методами. Вот так, - я осушил стакан не
отрываясь, что почти перевернуло меня на голову, глотнул воздуха. - И еще
я буду искать убийцу, - сказал я.
- Не стоит этим заниматься, это дело полиции, не так ли?
- Да, только бедняга дал мне сто долларов, чтобы я о нем заботился, а я
его не сберег. Я чувствую себя виноватым. Мне хочется плакать. Можно, я
поплачу?
- Выпейте, - она налила еще виски и мне, и себе. Казалось, этот напиток
действует на нее не больше, чем вода на волнорез.
- Хорошо, к чему мы пришли? - спросил я, пытался удержать стакан в
таком положении, чтобы не пролить виски. - Не горничная, не шофер, не
дворецкий, не лакей. Дальше мы начнем стирать собственное белье. Как
происходило нападение? Ваша версия может содержать некоторые детали,
опущенные Мэрриотом при рассказе.
Поддавшись корпусом вперед, она оперлась подбородком о руку. И
выглядела по-настоящему серьезной, а не игриво серьезной, как только что.
- Мы поехали на вечеринку в Брентвуд Хайтс. Потом Лин предложил заехать
в Трок, чтобы немного выпить и потанцевать, Мы так и сделали. В районе
Сансет проводили какие-то работы, и было очень пыльно. Поэтому Мэрриот
поехал по Санта Моника. Мы проехали мимо обшарпанного отеля "Индио". Я его
заметила случайно, без особой причины. Бросилась в глаза припаркованная
напротив пивной машина.
- Только одна машина - перед пивной?
- Да, только одна. Это было очень грязное место. Та машина тронулась и
поехала за нами, и, конечно же, я ничего такого не подумала. Не было
причины. Затем, прежде чем мы доехали до поворота Санта Моника на бульваре
Аргелло, Лин сказал: "Давай поедем по другой дороге", - и свернул на
какую-то извилистую улицу. Тогда, совершенно внезапно, машина рванула мимо
нас, процарапала наше крыло и остановилась буквально перед нашим носом.
Человек в плаще, шарфе и низко надвинутой на лицо шляпе подошел, чтобы
извиниться. Белый шарф выбился наружу и привлек мое внимание. Это было
почти все, что я могу сказать о нем, кроме того, что он был высок и худ.
Как только он приблизился - а я потом припомнила, что он шел, стараясь не
попасть в луч света наших фар...
- Это естественно. Никто не любит смотреть в горящие фары. Выпейте. На
этот раз я делаю коктейль.
Она сидела, все еще наклонившись вперед, ее красивые брови - ни единого
мазка краски - задумчиво сошлись на переносице, образовав на лбу морщинку.
Я сделал две порции.
Она продолжала:
- Как только он подошел к Лину, тут же надвинул шарф на лицо и наставил
на нас пистолет. "Не шевелиться! - сказал он. - Ведите себя тихо, и все
будет в ажуре". Затем с другой стороны подошел еще один.
- На Беверли Хиллз, - сказал я, - самые тщательно патрулируемые четыре
квадратные мили.
Она пожала плечами.
- Все произошло точно так. Они потребовали мои украшения и сумочку.
Говорил человек в шарфе. Другой вообще не издал ни звука. Я передала вещи,
а он мне вернул кольцо и сумочку, при этом попросив воздержаться на
некоторое время от звонков в полицию и страховую компанию. Он пообещал
быстро и легко провернуть с нами дело о выкупе, говорил так, как будто все
в мире принадлежало ему. Он сказал, что они могут работать и через
страховую компанию, у них там есть люди, но им пока это не нужно.
- Должно быть, это был Ряженый Эдди, - сказал я, - только его
прикончили в Чикаго.