меня. Это невозможно, правда?
- Продолжай.
- Это все. Я выложил тебе факты и подарил экспонат. Если ты никуда не
доберешься с таким набором, дело сдохнет. Я больше ничего не могу сказать
в утешение тебе.
- Куда мне добираться? Убит черномазый. Подождем, пока возьмем Лося.
Черт, он не видел девушку восемь лет, если только она его не навещала в
тюрьме.
- Хорошо, - сказал я, - но не забудь: он ищет ее и способен идти
напролом. Кстати, он же участвовал в ограблении банка. Кто-то получил
денежки. Кто же?
- Я попытаюсь узнать. А что?
- Кто-то подвел его. Может, он не знает кто. Тогда он уделит время и
этой работе, - я поднялся. - Ну что ж, до свидания и всего хорошего.
- Ты меня покидаешь?
- Я должен пойти домой, принять ванну, прополоскать глотку и почистить
ногти.
- Ты приболел, не так ли?
- Просто я грязный, очень, очень грязный, - сказал я и поднялся, чтобы
уйти.
- Ну зачем торопиться? Сядь на минутку, - он облокотился о спинку
кресла и засунул большие пальцы за жилетку, чем стал походить на древнего
фараона, но притягательности в нем не прибавилось.
- Я не спешу, - сказал я. - Никакой спешки. Просто я больше ничего не
смогу сделать. Очевидно, Велма умерла, если миссис Флориан говорит правду,
а я на данный момент не вижу никакой причины, зачем ей лгать. Я выяснил
все, что меня интересовало.
- Да-а, - с подозрением, скорее в силу привычки, сказал Налти.
- Да, такие вот дела. Вы уже опознали Лося. Мне остается мотать домой и
заняться немножко проблемой, как заработать на жизнь.
- Хорошо, мы упустили Лося, - сказал Налти. - Однако навсегда парни
исчезают редко. Даже большие парни, - его глаза по-прежнему выражали
подозрение, если они вообще что-нибудь выражали. - Сколько она тебе дала?
- Что?
- Сколько тебе дала на лапу эта леди, чтобы ты утаил главное?
- Что главное?
- Что утаиваешь сейчас и собираешься утаивать потом. - Налти вытащил
большие пальцы из-за вырезов в жилетке и стал их сталкивать друг с другом
перед животом. Он улыбался.
- А-а. Вот оно как! Пусть так, Христа ради, - сказал я и быстро вышел
из кабинета, оставив его с открытым ртом.
Но что-то мне подсказало, что надо вернуться. Налти сидел все в этом же
положении, упирая большие пальцы друг в друга. Но он уже не улыбался. Он
выглядел озабоченным. Рот его все еще был открыт.
Он не шевельнулся и не поднял глаз. Так и не поняв, видит он меня или
нет, я тихонько прикрыл дверь и ушел.
В этом году на календаре изобразили Рембрандта, довольно грязный
автопортрет, должно быть, из-за несовершенной печати. Репродукция
изображала его держащим испачканным большим пальцем замызганную палитру и
с беретом на голове, который также был не совсем чист. Его другая рука
держала кисть, как будто он собирался поработать, если бы ему заплатили
наличными. Его лицо цвета обожженной глины выглядело перезрелым, из-за
проявляющихся последствий алкоголя. Оно было полно отвращения к жизни. Но
оно имело выражение твердой бодрости, которая мне нравилась, и глаза были
ярки, как капли росы.
Я смотрел на него через стол в своем кабинете. Было полпятого, когда
зазвонил телефон и я услышал холодный высокомерный голос, который звучал
так, будто звонивший думал, что он замечательно хорош. После того как я
ответил, он сказал манерно растягивая слова:
- Вы - Филипп Марлоу, частный детектив?
- В точку.
- О, значит да? Вас мне рекомендовали как человека, умеющего держать
язык за зубами и которому можно доверять. Я бы хотел видеть вас сегодня в
семь часов у себя дома. Мы обсудим одно дело. Мое имя Линдсей Мэрриот и я
живу на 4212 Кабрилло Стрит. Вы знаете где это?
- Я знаю, где ваш район, мистер Мэрриот.
- Кабрилло Стрит довольно сложно найти. Улицы здесь выписывают
интересные, но запутанные кривые. Я бы посоветовал вам от кафе подниматься
пешком. Кабрилло Стрит будет третьей по счету улицей, а мой дом один в
квартале. Тогда до семи?
- А что за работа?
- Я бы предпочел не обсуждать это по телефону.
- Но, может, вы хоть намекнете мне? До вас же приличное расстояние.
- Я буду рад оплатить все ваши издержки, даже если мы не придем к
согласию. Вас всегда так серьезно волнует сущность дела?
- Пока оно в рамках закона - нет.
Голос стал ледяным.
- Я бы вам не позвонил, если бы было иначе.
Похоже, парень закончил Гарвард. Слишком грамотная речь. Ноги у меня
затекли, а банковский счет был почти пуст.
Я подлил меду в голос и сказал:
- Большое спасибо, что позвонили мне, мистер Мэрриот. Я приду.
Он повесил трубку. Мне показалось, что в лице мистера Рембрандта
появилась насмешка. Я достал бутылку из глубокого ящика стола и сделал
маленький глоток. Это в мгновение ока убрало усмешку с уст мистера
Рембрандта.
Солнечный луч скользнул по краю стола и бесшумно упал на ковер.
Светофоры мигали на бульваре, мимо тяжело проезжали тягачи дальних
перевозок, монотонно стучала пишущая машинка в офисе адвоката за стеной. Я
только успел набить и раскурить трубку, как вновь зазвонил телефон.
На этот раз звонил Налти. Он говорил невнятно, как будто его рот был
набит печеной картошкой.
- Я полагаю, что был не совсем сообразительным, - сказал он, когда
узнал, с кем говорит. - Кое-что есть. Мэллой приходил к жене Флориана.
- Продолжай. А как же тот, в синем костюме?
- Другой парень. Там Мэллой и не появился. Нам позвонила некая
любопытная старушонка с Вест 54. Два парня навещали жену Флориана. Номер
первый припарковал машину на другой стороне улицы и выглядел
подозрительно. Хорошенько осмотрел эту свалку, прежде чем вошел. Было
около часа. Шесть футов, темные волосы, среднего телосложения. Вышел
спокойно.
- И от него пахло спиртным, - сказал я.
- Это был ты, не так ли? Так, а номер два был Лось. Парень в кричащем
наряде и размерами с дом. Он тоже приехал на машине, но у старой леди нет
ни машины, ни прав, со зрением плоховато, поэтому и не увидела номера
машины. Она сказала, что это было где-то через час после тебя. Он быстро
вошел и был там немногим более пяти минут. Прямо перед тем как сесть в
машину, он достал большой револьвер и вращал барабан. Старая леди это
увидела и позвонила нам. Однако она не слышала никаких выстрелов.
- Это ее, наверное, очень разочаровало, - съязвил я.
- Ага. Опять острота! Напомни, чтоб я посмеялся в выходной. Ребята из
патрульной машины подошли туда, и им никто не ответил, тогда они вошли в
дом, дверь была не заперта. Никого убитого на полу, никого дома. Миссис
Флориан испарилась. Они подошли к дому старой леди и спросили, а та
вскипела от негодования, что проворонила, как жена Флориана ушла из дому.
А где-то через час-полтора снова звонит старая леди и говорит, что миссис
Флориан снова дома, а я спрашиваю: "Ну и что из того?", а она вешает
трубку.
Налти остановился, чтобы перевести дыхание и услышать мои комментарии.
У меня их не было. Через несколько секунд он продолжал бубнить:
- Ну и что ты думаешь об этом?
- Ничего особенного. Можно было догадаться, что Лось наверняка
доберется туда. Он должен прекрасно знать миссис Флориан. Однако там он
ошиваться не будет. Он испугается, понимая, что закон докопается до его
возможных связей с миссис Флориан.
- Что я думаю, - спокойно сказал Налти, - может, мне подойти к ней и
выяснить, куда она уходила?
- Хорошая идея, - сказал я. - Если ты раздобудешь кого-нибудь, кто
вытянет тебя из кресла.
- Что? А, еще одна острота. Хотя какая разница. Меня это не волнует.
- Хорошо, - сказал я, - пусть будет, что будет.
Он захихикал.
- Мы следим за Мэллоем. Его засекли на Жирар, он ехал на север в
машине, взятой напрокат. Заправлялся там. И парень с бензоколонки опознал
его по описанию, которое передавали недавно по радио. Он сказал, что все
совпадает, кроме костюма. На нем был темный костюм. Мы задействовали еще
службы округа. Если он поедет на север, то его задержит Вентурский пост,
если он скользнет в Ридж Рут, то его остановят в Коста-Рике для проверки
водительских прав. Если он не остановится, они сообщат вперед и блокируют
дорогу. Мы хотим, чтобы не застрелили ни одного полицейского. Это же
хорошо?
- Да, это хорошо, - сказал я. - Если это действительно Мэллой и если он
будет делать все так, как вы от него хотите.
Налти тщательно прокашлялся.
- Марлоу, что ты будешь делать - ну, в случае чего?
- Ничего. Почему я должен что-то делать?
- Ты хорошо ладишь с женой Флориана. Может быть, у нее есть
какие-нибудь идеи?
- Все, что тебе потребуется, так это полная бутылка, - сказал я.
- Ты вручил ей великолепную бутылку. Может, ты провел бы с ней еще
немного времени?
- Я думаю, это дело полиции.
- О, конечно. Хотя это была твоя идея - проверить рыжую девчонку.
- Здесь, кажется, все ясно, если, конечно, Флориан не врала.
- Дамы врут все время - для профилактики, - угрюмо сказал Налти. - Ты
ведь не очень занят, а?
- У меня появилось дело, пока я сидел у тебя. Дело, за которое платят.
Сожалею!
- Бросаешь меня, а?
- Я бы так не сказал. Просто у меня появилась возможность
подзаработать.
- О'кей, приятель. Если ты так все это понимаешь, о'кей.
- Я никак это не понимаю, - почти заорал я. - У меня нет времени быть
марионеткой в твоих руках или в руках любого другого фараона.
- О'кей, черт с тобой, - сказал Налти и повесил трубку. Я держал
безмолвную трубку и рычал в нее:
- Тысяча семьсот пятьдесят фараонов в городе, и они хотят, чтобы я
своими ногами ходил за них.
Я положил трубку и еще разок глотнул из бутылки. Потом спустился в
вестибюль и купил вечернюю газету. Налти, по крайней мере, был прав в
одном: убийство Монтгомери не расширило раздел "Разыскивается".
Я вышел из офиса. Подоспело время обедать.
Я приехал в район Кабрилло, когда начинало смеркаться, но на воде еще
красновато искрились буруны, и волны разбивались о набережную, накатывая
длинными кривыми полосами. Одинокая яхта спешила в направлении гавани в
Бэй Сити. Вдали огромная пустота Тихого океана казалась серо-пурпурной.
Этот район состоял из пары десятков домов различных по форме и
размерам, повернутых фасадами в сторону гор и выглядевших такими, что,
казалось, хороший чих мог бы опрокинуть их на пляж, желтевший неподалеку
от деревянных закусочных.
У пляжа дорога проходила под широким пешеходным мостом в виде арки. От
арки к горам ровно, как по линейке, убегали ступеньки с толстыми
никелированными поручнями. За аркой располагалось кафе, о котором говорил
мой клиент. Яркое, бодрящее внутри, снаружи же столики были пусты за
исключением одного. За ним сидела темная женщина в брюках и курила,
отрешенно глядя на океан. Перед ней стояла бутылка пива. Один из железных
стульев использовал фокстерьер в качестве фонарного столба. Женщина,
заметив собачью шалость, рассеянно пожурила пса, когда я проходил мимо,
оставив на стоянке у кафе свою машину. Я вынужден был вернуться, чтобы
отправиться вверх по ступенькам. Приятная, доложу вам, прогулочка для
любителей поворчать! До Кабрилло Стрит насчитывалось 280 ступенек. Они
были частично занесены песком, а поручни - холодные и влажные, как брюхо
жабы.
Когда я добрался до верха лестницы, поблескивания на воде уже не было,
лишь чайки кружились в воздухе, поддерживаемые морским бризом. Я сел на
холодную сырую ступеньку, вытряхнул песок из туфель и подождал, пока пульс
снизится до 60 ударов в минуту. Немного отдышавшись, поднялся и пошел к
одинокому освещенному дому, расположенному в живописном предгорье на
расстоянии крика от лестницы.
Симпатичный небольшой дом с витой лестницей, ведущей к входной двери, и
фонарем под старину, освещающим крыльцо. Внизу, на этой же стороне дома -
гараж. Свет фонаря на крыльце косо падал через открытую дверь гаража на
огромный, как крейсер, черный автомобиль с хромированными украшениями:
хвост койота приделан к крылатой Нике на верхушке радиатора, а на месте
эмблемы выгравированы инициалы. Машина выглядела дороже, чем весь дом.
Я поднялся по лестнице и вместо звонка нашел стучалку в форме головы
тигра. Стук ее поглотили вечерние сумерки. Я не услышал внутри дома
никаких шагов. Во впадине на пологом склоне горы собирался туман. Влажная
рубашка обжигала мне спину, как кусок льда. Вдруг дверь открылась, и я
увидел высокого блондина в белом костюме с фиолетовым атласным шарфом на
смуглой крепкой шее.
В петлице белого пиджака торчал василек, и бледно-голубые глаза
блондина по сравнению с цветком казались вылинявшими. Черты лица
крупноваты, но красивы. Господин в белом был на дюйм выше меня. Волосы
уложены самой природой в три ровных белых холмика, напомнивших мне
ступеньки, поэтому они мне не понравились. В общем, он выглядел, как
парень в белом костюме с фиолетовым шарфом и с васильком в петлице.
Он слегка прокашлялся, словно прочистил горло, и посмотрел поверх моего
плеча на темную гладь океана.
- Да? - холодный высокомерный голос.
- Семь часов, - сказал я. - Прибыл точно.
- О, да. Минуточку, ваше имя, кажется... - он нахмурился, напрягая
память. Его задумчивость была также фальшива, как родословная подержанной
машины. Я позволил ему понапрягаться с минуту, а затем сказал:
- Филипп Марлоу. Тот же, что и до, и после обеда.
Он метнул в меня хитрый взгляд. Затем отошел в сторону и холодно
произнес:
- Ах, да. Конечно. Входите, Марлоу. Моего слуги сегодня вечером не
будет дома, - мимоходом заметил он, открыв дверь пошире кончиком пальца,
как будто боялся замараться.
Я прошел мимо него и учуял запах духов. Он закрыл дверь. Мы оказались
на невысокой галерее. Вдоль нее стояли книжные шкафы и несколько
стилизованных под бронзу скульптур на пьедесталах. В стене две двери,
между ними камин. В нем потрескивал огонь. Мы спустились на три ступеньки
вниз, в основную часть гостиной. Мои ноги почти по щиколотки утопали в
ворсистом ковре. На закрытом концертном рояле на куске бархата персикового
цвета стояла высокая серебряная ваза, в которой красовалась единственная
желтая роза. В гостиной была шикарная мягкая мебель, на полу лежало
множество подушек с золотыми кистями. В укромном уголке стоял покрытый
алой тканью диван. Это была комната, где люди сидят, скрестив ноги,
потягивая водку через кусочек сахара, разговаривая высокими деланными
голосами, иногда сбиваясь на визг, похожий на смех. Это была комната, где
могло происходить все, что угодно, кроме работы.
Мистер Линдсей Мэрриот устроился у рояля, облокотившись о него, и
понюхал розу. Затем от открыл сигаретницу, покрытую французской глазурью,
и закурил длинную коричневую сигарету с позолоченным ободком. Я сел на
розовый стул, очень надеясь его не испачкать. Я закурил "Кэмел", выпустил
дым через нос и посмотрел на кусок черного блестящего металла на
подставке.
Этот кусок представлял собой монолит с гладкой поверхностью и двумя
полыми выпуклыми изгибами. Я уставился на эту штуковину. Мэрриот заметил
мое любопытство.
- Интересная вещь, - сказал он небрежно. - Я приобрел ее всего
несколько дней назад. Это "Дух зари" Аста Диана.
- А я думал, что это Клопштейн "Два прыща на заднице".
Мистер Мэрриот посмотрел так, будто проглотил пчелу.
- У вас своеобразное чувство юмора, - заметил он.
- Ничего особенного, - огрызнулся я. - Просто я его не сдерживаю.
- Да, - сказал он очень холодно. - Да, хорошо. Я не сомневаюсь... Так
вот. Дело, по которому я хотел вас видеть, весьма незначительно. Едва ли
заслуживает вашего приезда. Но тем не менее. Сегодня вечером я встречаюсь
с двумя мало известными мне людьми и плачу им кое-какие деньги. Я подумал,
что мне также не помешало бы позаботиться о напарнике. Вы носите с собой
пистолет?
- Временами да, - сказал я и посмотрел на ямочку на его широком
мясистом подбородке.
- Мне бы не хотелось, чтобы он у вас был сегодня! Это чисто деловая
встреча.
- Я едва ли кого когда-нибудь застрелил, - сказал я. - Вас могут
шантажировать?
Он нахмурился.
- Конечно же, нет. Я не имею привычки давать повод для шантажа.
- Это случается с самыми хорошими людьми. Я бы даже сказал - в основном
с самыми замечательными людьми.
Он посмотрел на кончик сигареты. Его глаза цвета морской волны стали
задумчивы, а губы улыбались. К такой улыбке очень идет шелковая удавка.
Он еще немного попускал дым и тряхнул головой. Его глаза медленно
опустились и стали изучать меня.
- Я, вероятнее всего, встречаюсь с этими людьми в довольно укромном
месте. Я еще не знаю где. Я ожидаю телефонного звонка с подробностями. Я
должен быть готов уйти сразу же. Скорее всего, это очень далеко отсюда.
- Вы уже какое-то время занимаетесь этим делом?
- Три или четыре дня.
- Вы довольно оригинально позаботились о телохранителе.
Он немного подумал и стряхнул темный пепел с сигареты.
- Это правда. Мне было трудно решиться. Лучше бы идти одному, но ничего
не было оговорено о возможном моем сопровождающем. С другой стороны, я не
герой.
- Они вас, конечно, знают в лицо?
- Я... я не уверен. Я понесу большую сумму, но это не мои деньги. Я это
делаю для друга. Хотя это, естественно, меня не оправдывает в случае
утраты денег.
Я, докурив сигарету, положил локоть правой руки на спинку стула и
отдыхал.
- Сколько денег и для чего?
- Ну, знаете... - на этот раз была действительно приятная улыбка, но
она мне не понравилась. - Я не могу вдаваться в такие подробности.
- Вы хотите, чтобы я шел с вами и держал вашу шляпу?
Его рука дернулась, и немного пепла упало ему на белый рукав. Он
стряхнул его и уставился вниз, на ковер, куда опустился пепел.
- Боюсь, мне не нравятся ваши манеры, - сказал он голосом на грани
срыва.
- Я уже слышал жалобы по этому поводу. Давайте поговорим о деле. Вам
нужен телохранитель, но у него не должно быть оружия. Вам нужен помощник,
но предполагается, что он не должен знать, что ему предстоит делать. Вы
хотите, чтобы я рисковал головой, не зная зачем, почему? Что вы скажете на
это?
- Я об этом не думал, - его скулы стали темно-красного цвета.
- Как вы полагаете, вам под силу самому об этом подумать?
Он подался вперед и, усмехаясь, процедил сквозь зубы:
- А как вам понравится, если я двину вам в нос?
Настал мой черед ухмыльнуться. Я встал и надел шляпу, идя по
направлению к входной двери, но не очень быстро.
Голос Мэрриота догнал меня, ударившись о спину:
- Я предлагаю вам сто долларов за несколько часов. Если этого мало, так
и скажите. Здесь никакого риска, поймите. Налетчиками были взяты у моей
подруги несколько драгоценностей. И я их выкупаю. Сядьте и не будьте столь
обидчивы.
Я вернулся к розовому стулу и снова сел.
- Хорошо, - сказал я, - послушаем об этом.
Мы секунд десять смотрели друг на друга.
- Вы что-нибудь слышали о нефрите Фей Цуй? - медленно спросил Мэрриот и
закурил еще одну коричневую сигарету.
- Нет.
- Это очень ценный сорт нефрита. Фей Цуй, в отличие от других сортов,
очень дорог сам по себе, да прибавьте еще ювелирную обработку. Все
известные залежи этого камня истощены сотню лет тому назад. А у моей
подруги есть колье с шестьюдесятью бусинами причудливой резьбы, каждая
каратов по шесть. Редкая вещь. Стоит все колье тысяч 80-90. Правительство
Китая имеет чуть большее ожерелье, оцененное в 125 тысяч долларов. Колье у
моей знакомой отобрали несколько дней назад грабители. Я присутствовал при
этом, но ничего не мог поделать. Я возил подругу на вечеринку, а потом на
Трокадеро. Мы уже возвращались к ней домой, когда какая-то машина зацепила
мое переднее левое крыло и остановилась, как я подумал, чтобы извиниться.
Вместо этого было совершено очень быстрое и очень слаженное ограбление.
Налетчиков было трое или четверо, хотя я видел вблизи только двоих, но я
уверен, что еще один остался в машине за рулем, а взгляд еще одного я
уловил в заднем стекле машины. На моей знакомой было нефритовое колье. Они
взяли его, а также два кольца и браслет. Один, кажется, главарь, не спеша
рассмотрел драгоценности при свете маленького фонарика. Затем он вернул
одно из колец и сказал, что это даст нам представление о том, с кем мы
имеем дело, и чтобы мы ждали телефонного звонка, прежде чем сообщать в
полицию или страховую компанию. Мы подчинились их инструкциям. Таких
случаев, конечно, много. Ты держишь в тайне это дело и платишь выкуп,
иначе ты никогда не увидишь своих драгоценностей. Если они застрахованы,
то можно не волноваться, но если это очень редкие вещи, то лучше заплатить
выкуп.
Я кивнул в знак согласия.
- Да, такое колье не каждый день похищают.
Он гладил пальцем полировку рояля с мечтательным выражением лица, как
будто ему доставляло удовольствие прикасаться к гладким предметам.
- Действительно так. Оно неповторимо. Ей бы не следовало его вообще
выносить из дому, но она женщина без царя в голове. Другие же вещи тоже
достаточно дороги, но не более того.
- Ага. А сколько вы платите?
- Восемь тысяч долларов. Это чепуха. Этим негодяям не так-то просто
будет избавиться от колье. Его знают все ювелиры страны.
- Вы можете назвать имя своей подруги?
- Я предпочел бы сейчас его не называть.
- О чем вы с грабителями уже договорились?
Мэрриот смотрел на меня глазами, в которых все-таки таился испуг,
пережитое даром не прошло. Рука с коричневой сигаретой слегка дрожала и
никак не могла успокоиться.
- Мы связывались по телефону. Все улажено, кроме времени и места
встречи. Она состоится сегодня вечером, мне предварительно позвонят. Это
будет не очень далеко, как они говорят, и я должен быть готов выйти сразу
же после звонка. Я думаю, это для того, чтобы полиция не успела
организовать засаду.
- А деньги помечены? Я полагаю, это настоящие деньги?
- Конечно. Двадцатидолларовые купюры. А для чего их помечать?
- Необходим черный свет для обнаружения меток. Через такие купюры
полицейские могут в будущем выйти на банду.
Он задумался, наморщив лоб:
- Я не знаю, что такое черный свет.
- Ультрафиолет. Он заставляет светиться в темноте специальные чернила.
Я бы мог пометить деньги.
- Боюсь, у нас для этого уже нет времени.
- Есть еще одно, что волнует меня.
- Что такое?
- Почему вы позвонили мне только сегодня? Почему вы выбрали меня? Кто
вам посоветовал?
Мэрриот неожиданно звонко, по-мальчишески, рассмеялся.
- Я должен признаться, что выбрал ваше имя наугад, из телефонной книги.
Видите ли, я не намеревался брать никого с собой. А лишь сегодня утром
подумал, а почему бы и нет.
Я закурил еще одну сигарету.
- Какой план?
Он развел руками:
- Просто прийти, куда они скажут, отдать пакет с деньгами и получить
назад колье.
- Ага.
- Вам, кажется, нравится это выражение?
- Какое выражение?
- Ага.
- Ага. Где я должен быть - сзади в машине?
- Я полагаю. Это большая машина. Вы можете легко спрятаться на заднем
сиденье.
- Послушайте, - медленно сказал я. - Вы планируете поехать со мной в
направлении, которое вам скоро укажут по телефону. У вас будет восемь
кусков наличными, и за это вы рассчитываете выкупить колье стоимостью в
10-12 раз больше. Вам, возможно, и вручат пакет, но не позволят открыть,
если вообще что-нибудь вручат. Так же вероятно, что они просто возьмут
ваши деньги, пересчитают их где-нибудь в укромном уголке и, в лучшем
случае, если в них проснется великодушие, отправят колье по почте. Вы
ничем не сможете помешать им надуть вас. Конечно же, их не остановит и мое
вмешательство. Это крутые парни. Они могут даже оглушить вас - не очень
сильно - чтобы незаметно смыться.
- По правде говоря, я этого немного побаиваюсь, - тихо сказал Мэрриот.
- Именно поэтому я захотел, чтобы кто-нибудь пошел со мной.
- Они осветили вас фонариком во время налета?
- Нет, - отрицательно мотнул головой Мэрриот.
- Не имеет значения. Шансы увидеть вас у них были. Возможно, они знали
все о вас перед этим. Они хорошо присматривались, как зубной врач к зубу
перед тем, как положить пломбу. Вы часто выезжали со своей дамой?
- Не так уж редко.
- Она замужем?
- Послушайте, давайте мы оставим эту леди в покое.
- О'кей, - сказал я. - Но чем больше я узнаю, тем меньше вижу смысла в
своем присутствии. Мне бы не следовало браться за эту работу, Мэрриот.
Правда, не следовало бы. Если ребята хотят все проделать по-хорошему, то я
не нужен, а если не хотят, то я бесполезен.
- Все, что мне надо, так это ваша компания, - быстро сказал он.
Я пожал плечами и развел руками:
- О'кей, но я еду за рулем и везу деньги, а вы прячетесь на заднем
сиденье. Мы почти одинакового роста. Если у них возникнут вопросы, мы
расскажем им правду. Мы ничего не теряем.
- Нет, - Мэрриот упрямо закусил губу.
- Я не получаю сотню долларов за безделье. Но если кого-нибудь
прикончат, так это, конечно же, буду я.
Мэрриот хмурился, покачивая головой, однако, спустя немного времени,
его лицо прояснилось, и он улыбнулся.
- Очень хорошо, - медленно сказал он. - Я не думаю, что это
действительно имеет какое-то значение. Мы будем вместе. Вы бы не
отказались от рюмочки бренди?
- Ага. А вы не могли бы принести мне мою сотню долларов? Я люблю
ощущать деньги.
Он ушел, как танцор, выше пояса тело почти не двигалось.
Во время его отсутствия зазвонил телефон. Он стоял в маленьком
углублении в стене. Это был не тот звонок, которого мы ждали. Голос звучал
слишком любезно. Мэрриот вернулся с бутылкой мартеля и пятью хрустящими
двадцатидолларовыми бумажками. Вечер, по крайней мере, пока, протекал
приятно.
В доме было тихо. Где-то вдалеке раздавался звук, который мог бы быть
шумом прибоя, или машин, пробегающих по шоссе, или шелестящих от ветра
сосен. Далеко внизу бился океан. Я сидел, слушал его и думал долгую
серьезную думу.
Телефон звонил четыре раза в течение следующих полутора часов.
- Продолжай.
- Это все. Я выложил тебе факты и подарил экспонат. Если ты никуда не
доберешься с таким набором, дело сдохнет. Я больше ничего не могу сказать
в утешение тебе.
- Куда мне добираться? Убит черномазый. Подождем, пока возьмем Лося.
Черт, он не видел девушку восемь лет, если только она его не навещала в
тюрьме.
- Хорошо, - сказал я, - но не забудь: он ищет ее и способен идти
напролом. Кстати, он же участвовал в ограблении банка. Кто-то получил
денежки. Кто же?
- Я попытаюсь узнать. А что?
- Кто-то подвел его. Может, он не знает кто. Тогда он уделит время и
этой работе, - я поднялся. - Ну что ж, до свидания и всего хорошего.
- Ты меня покидаешь?
- Я должен пойти домой, принять ванну, прополоскать глотку и почистить
ногти.
- Ты приболел, не так ли?
- Просто я грязный, очень, очень грязный, - сказал я и поднялся, чтобы
уйти.
- Ну зачем торопиться? Сядь на минутку, - он облокотился о спинку
кресла и засунул большие пальцы за жилетку, чем стал походить на древнего
фараона, но притягательности в нем не прибавилось.
- Я не спешу, - сказал я. - Никакой спешки. Просто я больше ничего не
смогу сделать. Очевидно, Велма умерла, если миссис Флориан говорит правду,
а я на данный момент не вижу никакой причины, зачем ей лгать. Я выяснил
все, что меня интересовало.
- Да-а, - с подозрением, скорее в силу привычки, сказал Налти.
- Да, такие вот дела. Вы уже опознали Лося. Мне остается мотать домой и
заняться немножко проблемой, как заработать на жизнь.
- Хорошо, мы упустили Лося, - сказал Налти. - Однако навсегда парни
исчезают редко. Даже большие парни, - его глаза по-прежнему выражали
подозрение, если они вообще что-нибудь выражали. - Сколько она тебе дала?
- Что?
- Сколько тебе дала на лапу эта леди, чтобы ты утаил главное?
- Что главное?
- Что утаиваешь сейчас и собираешься утаивать потом. - Налти вытащил
большие пальцы из-за вырезов в жилетке и стал их сталкивать друг с другом
перед животом. Он улыбался.
- А-а. Вот оно как! Пусть так, Христа ради, - сказал я и быстро вышел
из кабинета, оставив его с открытым ртом.
Но что-то мне подсказало, что надо вернуться. Налти сидел все в этом же
положении, упирая большие пальцы друг в друга. Но он уже не улыбался. Он
выглядел озабоченным. Рот его все еще был открыт.
Он не шевельнулся и не поднял глаз. Так и не поняв, видит он меня или
нет, я тихонько прикрыл дверь и ушел.
В этом году на календаре изобразили Рембрандта, довольно грязный
автопортрет, должно быть, из-за несовершенной печати. Репродукция
изображала его держащим испачканным большим пальцем замызганную палитру и
с беретом на голове, который также был не совсем чист. Его другая рука
держала кисть, как будто он собирался поработать, если бы ему заплатили
наличными. Его лицо цвета обожженной глины выглядело перезрелым, из-за
проявляющихся последствий алкоголя. Оно было полно отвращения к жизни. Но
оно имело выражение твердой бодрости, которая мне нравилась, и глаза были
ярки, как капли росы.
Я смотрел на него через стол в своем кабинете. Было полпятого, когда
зазвонил телефон и я услышал холодный высокомерный голос, который звучал
так, будто звонивший думал, что он замечательно хорош. После того как я
ответил, он сказал манерно растягивая слова:
- Вы - Филипп Марлоу, частный детектив?
- В точку.
- О, значит да? Вас мне рекомендовали как человека, умеющего держать
язык за зубами и которому можно доверять. Я бы хотел видеть вас сегодня в
семь часов у себя дома. Мы обсудим одно дело. Мое имя Линдсей Мэрриот и я
живу на 4212 Кабрилло Стрит. Вы знаете где это?
- Я знаю, где ваш район, мистер Мэрриот.
- Кабрилло Стрит довольно сложно найти. Улицы здесь выписывают
интересные, но запутанные кривые. Я бы посоветовал вам от кафе подниматься
пешком. Кабрилло Стрит будет третьей по счету улицей, а мой дом один в
квартале. Тогда до семи?
- А что за работа?
- Я бы предпочел не обсуждать это по телефону.
- Но, может, вы хоть намекнете мне? До вас же приличное расстояние.
- Я буду рад оплатить все ваши издержки, даже если мы не придем к
согласию. Вас всегда так серьезно волнует сущность дела?
- Пока оно в рамках закона - нет.
Голос стал ледяным.
- Я бы вам не позвонил, если бы было иначе.
Похоже, парень закончил Гарвард. Слишком грамотная речь. Ноги у меня
затекли, а банковский счет был почти пуст.
Я подлил меду в голос и сказал:
- Большое спасибо, что позвонили мне, мистер Мэрриот. Я приду.
Он повесил трубку. Мне показалось, что в лице мистера Рембрандта
появилась насмешка. Я достал бутылку из глубокого ящика стола и сделал
маленький глоток. Это в мгновение ока убрало усмешку с уст мистера
Рембрандта.
Солнечный луч скользнул по краю стола и бесшумно упал на ковер.
Светофоры мигали на бульваре, мимо тяжело проезжали тягачи дальних
перевозок, монотонно стучала пишущая машинка в офисе адвоката за стеной. Я
только успел набить и раскурить трубку, как вновь зазвонил телефон.
На этот раз звонил Налти. Он говорил невнятно, как будто его рот был
набит печеной картошкой.
- Я полагаю, что был не совсем сообразительным, - сказал он, когда
узнал, с кем говорит. - Кое-что есть. Мэллой приходил к жене Флориана.
- Продолжай. А как же тот, в синем костюме?
- Другой парень. Там Мэллой и не появился. Нам позвонила некая
любопытная старушонка с Вест 54. Два парня навещали жену Флориана. Номер
первый припарковал машину на другой стороне улицы и выглядел
подозрительно. Хорошенько осмотрел эту свалку, прежде чем вошел. Было
около часа. Шесть футов, темные волосы, среднего телосложения. Вышел
спокойно.
- И от него пахло спиртным, - сказал я.
- Это был ты, не так ли? Так, а номер два был Лось. Парень в кричащем
наряде и размерами с дом. Он тоже приехал на машине, но у старой леди нет
ни машины, ни прав, со зрением плоховато, поэтому и не увидела номера
машины. Она сказала, что это было где-то через час после тебя. Он быстро
вошел и был там немногим более пяти минут. Прямо перед тем как сесть в
машину, он достал большой револьвер и вращал барабан. Старая леди это
увидела и позвонила нам. Однако она не слышала никаких выстрелов.
- Это ее, наверное, очень разочаровало, - съязвил я.
- Ага. Опять острота! Напомни, чтоб я посмеялся в выходной. Ребята из
патрульной машины подошли туда, и им никто не ответил, тогда они вошли в
дом, дверь была не заперта. Никого убитого на полу, никого дома. Миссис
Флориан испарилась. Они подошли к дому старой леди и спросили, а та
вскипела от негодования, что проворонила, как жена Флориана ушла из дому.
А где-то через час-полтора снова звонит старая леди и говорит, что миссис
Флориан снова дома, а я спрашиваю: "Ну и что из того?", а она вешает
трубку.
Налти остановился, чтобы перевести дыхание и услышать мои комментарии.
У меня их не было. Через несколько секунд он продолжал бубнить:
- Ну и что ты думаешь об этом?
- Ничего особенного. Можно было догадаться, что Лось наверняка
доберется туда. Он должен прекрасно знать миссис Флориан. Однако там он
ошиваться не будет. Он испугается, понимая, что закон докопается до его
возможных связей с миссис Флориан.
- Что я думаю, - спокойно сказал Налти, - может, мне подойти к ней и
выяснить, куда она уходила?
- Хорошая идея, - сказал я. - Если ты раздобудешь кого-нибудь, кто
вытянет тебя из кресла.
- Что? А, еще одна острота. Хотя какая разница. Меня это не волнует.
- Хорошо, - сказал я, - пусть будет, что будет.
Он захихикал.
- Мы следим за Мэллоем. Его засекли на Жирар, он ехал на север в
машине, взятой напрокат. Заправлялся там. И парень с бензоколонки опознал
его по описанию, которое передавали недавно по радио. Он сказал, что все
совпадает, кроме костюма. На нем был темный костюм. Мы задействовали еще
службы округа. Если он поедет на север, то его задержит Вентурский пост,
если он скользнет в Ридж Рут, то его остановят в Коста-Рике для проверки
водительских прав. Если он не остановится, они сообщат вперед и блокируют
дорогу. Мы хотим, чтобы не застрелили ни одного полицейского. Это же
хорошо?
- Да, это хорошо, - сказал я. - Если это действительно Мэллой и если он
будет делать все так, как вы от него хотите.
Налти тщательно прокашлялся.
- Марлоу, что ты будешь делать - ну, в случае чего?
- Ничего. Почему я должен что-то делать?
- Ты хорошо ладишь с женой Флориана. Может быть, у нее есть
какие-нибудь идеи?
- Все, что тебе потребуется, так это полная бутылка, - сказал я.
- Ты вручил ей великолепную бутылку. Может, ты провел бы с ней еще
немного времени?
- Я думаю, это дело полиции.
- О, конечно. Хотя это была твоя идея - проверить рыжую девчонку.
- Здесь, кажется, все ясно, если, конечно, Флориан не врала.
- Дамы врут все время - для профилактики, - угрюмо сказал Налти. - Ты
ведь не очень занят, а?
- У меня появилось дело, пока я сидел у тебя. Дело, за которое платят.
Сожалею!
- Бросаешь меня, а?
- Я бы так не сказал. Просто у меня появилась возможность
подзаработать.
- О'кей, приятель. Если ты так все это понимаешь, о'кей.
- Я никак это не понимаю, - почти заорал я. - У меня нет времени быть
марионеткой в твоих руках или в руках любого другого фараона.
- О'кей, черт с тобой, - сказал Налти и повесил трубку. Я держал
безмолвную трубку и рычал в нее:
- Тысяча семьсот пятьдесят фараонов в городе, и они хотят, чтобы я
своими ногами ходил за них.
Я положил трубку и еще разок глотнул из бутылки. Потом спустился в
вестибюль и купил вечернюю газету. Налти, по крайней мере, был прав в
одном: убийство Монтгомери не расширило раздел "Разыскивается".
Я вышел из офиса. Подоспело время обедать.
Я приехал в район Кабрилло, когда начинало смеркаться, но на воде еще
красновато искрились буруны, и волны разбивались о набережную, накатывая
длинными кривыми полосами. Одинокая яхта спешила в направлении гавани в
Бэй Сити. Вдали огромная пустота Тихого океана казалась серо-пурпурной.
Этот район состоял из пары десятков домов различных по форме и
размерам, повернутых фасадами в сторону гор и выглядевших такими, что,
казалось, хороший чих мог бы опрокинуть их на пляж, желтевший неподалеку
от деревянных закусочных.
У пляжа дорога проходила под широким пешеходным мостом в виде арки. От
арки к горам ровно, как по линейке, убегали ступеньки с толстыми
никелированными поручнями. За аркой располагалось кафе, о котором говорил
мой клиент. Яркое, бодрящее внутри, снаружи же столики были пусты за
исключением одного. За ним сидела темная женщина в брюках и курила,
отрешенно глядя на океан. Перед ней стояла бутылка пива. Один из железных
стульев использовал фокстерьер в качестве фонарного столба. Женщина,
заметив собачью шалость, рассеянно пожурила пса, когда я проходил мимо,
оставив на стоянке у кафе свою машину. Я вынужден был вернуться, чтобы
отправиться вверх по ступенькам. Приятная, доложу вам, прогулочка для
любителей поворчать! До Кабрилло Стрит насчитывалось 280 ступенек. Они
были частично занесены песком, а поручни - холодные и влажные, как брюхо
жабы.
Когда я добрался до верха лестницы, поблескивания на воде уже не было,
лишь чайки кружились в воздухе, поддерживаемые морским бризом. Я сел на
холодную сырую ступеньку, вытряхнул песок из туфель и подождал, пока пульс
снизится до 60 ударов в минуту. Немного отдышавшись, поднялся и пошел к
одинокому освещенному дому, расположенному в живописном предгорье на
расстоянии крика от лестницы.
Симпатичный небольшой дом с витой лестницей, ведущей к входной двери, и
фонарем под старину, освещающим крыльцо. Внизу, на этой же стороне дома -
гараж. Свет фонаря на крыльце косо падал через открытую дверь гаража на
огромный, как крейсер, черный автомобиль с хромированными украшениями:
хвост койота приделан к крылатой Нике на верхушке радиатора, а на месте
эмблемы выгравированы инициалы. Машина выглядела дороже, чем весь дом.
Я поднялся по лестнице и вместо звонка нашел стучалку в форме головы
тигра. Стук ее поглотили вечерние сумерки. Я не услышал внутри дома
никаких шагов. Во впадине на пологом склоне горы собирался туман. Влажная
рубашка обжигала мне спину, как кусок льда. Вдруг дверь открылась, и я
увидел высокого блондина в белом костюме с фиолетовым атласным шарфом на
смуглой крепкой шее.
В петлице белого пиджака торчал василек, и бледно-голубые глаза
блондина по сравнению с цветком казались вылинявшими. Черты лица
крупноваты, но красивы. Господин в белом был на дюйм выше меня. Волосы
уложены самой природой в три ровных белых холмика, напомнивших мне
ступеньки, поэтому они мне не понравились. В общем, он выглядел, как
парень в белом костюме с фиолетовым шарфом и с васильком в петлице.
Он слегка прокашлялся, словно прочистил горло, и посмотрел поверх моего
плеча на темную гладь океана.
- Да? - холодный высокомерный голос.
- Семь часов, - сказал я. - Прибыл точно.
- О, да. Минуточку, ваше имя, кажется... - он нахмурился, напрягая
память. Его задумчивость была также фальшива, как родословная подержанной
машины. Я позволил ему понапрягаться с минуту, а затем сказал:
- Филипп Марлоу. Тот же, что и до, и после обеда.
Он метнул в меня хитрый взгляд. Затем отошел в сторону и холодно
произнес:
- Ах, да. Конечно. Входите, Марлоу. Моего слуги сегодня вечером не
будет дома, - мимоходом заметил он, открыв дверь пошире кончиком пальца,
как будто боялся замараться.
Я прошел мимо него и учуял запах духов. Он закрыл дверь. Мы оказались
на невысокой галерее. Вдоль нее стояли книжные шкафы и несколько
стилизованных под бронзу скульптур на пьедесталах. В стене две двери,
между ними камин. В нем потрескивал огонь. Мы спустились на три ступеньки
вниз, в основную часть гостиной. Мои ноги почти по щиколотки утопали в
ворсистом ковре. На закрытом концертном рояле на куске бархата персикового
цвета стояла высокая серебряная ваза, в которой красовалась единственная
желтая роза. В гостиной была шикарная мягкая мебель, на полу лежало
множество подушек с золотыми кистями. В укромном уголке стоял покрытый
алой тканью диван. Это была комната, где люди сидят, скрестив ноги,
потягивая водку через кусочек сахара, разговаривая высокими деланными
голосами, иногда сбиваясь на визг, похожий на смех. Это была комната, где
могло происходить все, что угодно, кроме работы.
Мистер Линдсей Мэрриот устроился у рояля, облокотившись о него, и
понюхал розу. Затем от открыл сигаретницу, покрытую французской глазурью,
и закурил длинную коричневую сигарету с позолоченным ободком. Я сел на
розовый стул, очень надеясь его не испачкать. Я закурил "Кэмел", выпустил
дым через нос и посмотрел на кусок черного блестящего металла на
подставке.
Этот кусок представлял собой монолит с гладкой поверхностью и двумя
полыми выпуклыми изгибами. Я уставился на эту штуковину. Мэрриот заметил
мое любопытство.
- Интересная вещь, - сказал он небрежно. - Я приобрел ее всего
несколько дней назад. Это "Дух зари" Аста Диана.
- А я думал, что это Клопштейн "Два прыща на заднице".
Мистер Мэрриот посмотрел так, будто проглотил пчелу.
- У вас своеобразное чувство юмора, - заметил он.
- Ничего особенного, - огрызнулся я. - Просто я его не сдерживаю.
- Да, - сказал он очень холодно. - Да, хорошо. Я не сомневаюсь... Так
вот. Дело, по которому я хотел вас видеть, весьма незначительно. Едва ли
заслуживает вашего приезда. Но тем не менее. Сегодня вечером я встречаюсь
с двумя мало известными мне людьми и плачу им кое-какие деньги. Я подумал,
что мне также не помешало бы позаботиться о напарнике. Вы носите с собой
пистолет?
- Временами да, - сказал я и посмотрел на ямочку на его широком
мясистом подбородке.
- Мне бы не хотелось, чтобы он у вас был сегодня! Это чисто деловая
встреча.
- Я едва ли кого когда-нибудь застрелил, - сказал я. - Вас могут
шантажировать?
Он нахмурился.
- Конечно же, нет. Я не имею привычки давать повод для шантажа.
- Это случается с самыми хорошими людьми. Я бы даже сказал - в основном
с самыми замечательными людьми.
Он посмотрел на кончик сигареты. Его глаза цвета морской волны стали
задумчивы, а губы улыбались. К такой улыбке очень идет шелковая удавка.
Он еще немного попускал дым и тряхнул головой. Его глаза медленно
опустились и стали изучать меня.
- Я, вероятнее всего, встречаюсь с этими людьми в довольно укромном
месте. Я еще не знаю где. Я ожидаю телефонного звонка с подробностями. Я
должен быть готов уйти сразу же. Скорее всего, это очень далеко отсюда.
- Вы уже какое-то время занимаетесь этим делом?
- Три или четыре дня.
- Вы довольно оригинально позаботились о телохранителе.
Он немного подумал и стряхнул темный пепел с сигареты.
- Это правда. Мне было трудно решиться. Лучше бы идти одному, но ничего
не было оговорено о возможном моем сопровождающем. С другой стороны, я не
герой.
- Они вас, конечно, знают в лицо?
- Я... я не уверен. Я понесу большую сумму, но это не мои деньги. Я это
делаю для друга. Хотя это, естественно, меня не оправдывает в случае
утраты денег.
Я, докурив сигарету, положил локоть правой руки на спинку стула и
отдыхал.
- Сколько денег и для чего?
- Ну, знаете... - на этот раз была действительно приятная улыбка, но
она мне не понравилась. - Я не могу вдаваться в такие подробности.
- Вы хотите, чтобы я шел с вами и держал вашу шляпу?
Его рука дернулась, и немного пепла упало ему на белый рукав. Он
стряхнул его и уставился вниз, на ковер, куда опустился пепел.
- Боюсь, мне не нравятся ваши манеры, - сказал он голосом на грани
срыва.
- Я уже слышал жалобы по этому поводу. Давайте поговорим о деле. Вам
нужен телохранитель, но у него не должно быть оружия. Вам нужен помощник,
но предполагается, что он не должен знать, что ему предстоит делать. Вы
хотите, чтобы я рисковал головой, не зная зачем, почему? Что вы скажете на
это?
- Я об этом не думал, - его скулы стали темно-красного цвета.
- Как вы полагаете, вам под силу самому об этом подумать?
Он подался вперед и, усмехаясь, процедил сквозь зубы:
- А как вам понравится, если я двину вам в нос?
Настал мой черед ухмыльнуться. Я встал и надел шляпу, идя по
направлению к входной двери, но не очень быстро.
Голос Мэрриота догнал меня, ударившись о спину:
- Я предлагаю вам сто долларов за несколько часов. Если этого мало, так
и скажите. Здесь никакого риска, поймите. Налетчиками были взяты у моей
подруги несколько драгоценностей. И я их выкупаю. Сядьте и не будьте столь
обидчивы.
Я вернулся к розовому стулу и снова сел.
- Хорошо, - сказал я, - послушаем об этом.
Мы секунд десять смотрели друг на друга.
- Вы что-нибудь слышали о нефрите Фей Цуй? - медленно спросил Мэрриот и
закурил еще одну коричневую сигарету.
- Нет.
- Это очень ценный сорт нефрита. Фей Цуй, в отличие от других сортов,
очень дорог сам по себе, да прибавьте еще ювелирную обработку. Все
известные залежи этого камня истощены сотню лет тому назад. А у моей
подруги есть колье с шестьюдесятью бусинами причудливой резьбы, каждая
каратов по шесть. Редкая вещь. Стоит все колье тысяч 80-90. Правительство
Китая имеет чуть большее ожерелье, оцененное в 125 тысяч долларов. Колье у
моей знакомой отобрали несколько дней назад грабители. Я присутствовал при
этом, но ничего не мог поделать. Я возил подругу на вечеринку, а потом на
Трокадеро. Мы уже возвращались к ней домой, когда какая-то машина зацепила
мое переднее левое крыло и остановилась, как я подумал, чтобы извиниться.
Вместо этого было совершено очень быстрое и очень слаженное ограбление.
Налетчиков было трое или четверо, хотя я видел вблизи только двоих, но я
уверен, что еще один остался в машине за рулем, а взгляд еще одного я
уловил в заднем стекле машины. На моей знакомой было нефритовое колье. Они
взяли его, а также два кольца и браслет. Один, кажется, главарь, не спеша
рассмотрел драгоценности при свете маленького фонарика. Затем он вернул
одно из колец и сказал, что это даст нам представление о том, с кем мы
имеем дело, и чтобы мы ждали телефонного звонка, прежде чем сообщать в
полицию или страховую компанию. Мы подчинились их инструкциям. Таких
случаев, конечно, много. Ты держишь в тайне это дело и платишь выкуп,
иначе ты никогда не увидишь своих драгоценностей. Если они застрахованы,
то можно не волноваться, но если это очень редкие вещи, то лучше заплатить
выкуп.
Я кивнул в знак согласия.
- Да, такое колье не каждый день похищают.
Он гладил пальцем полировку рояля с мечтательным выражением лица, как
будто ему доставляло удовольствие прикасаться к гладким предметам.
- Действительно так. Оно неповторимо. Ей бы не следовало его вообще
выносить из дому, но она женщина без царя в голове. Другие же вещи тоже
достаточно дороги, но не более того.
- Ага. А сколько вы платите?
- Восемь тысяч долларов. Это чепуха. Этим негодяям не так-то просто
будет избавиться от колье. Его знают все ювелиры страны.
- Вы можете назвать имя своей подруги?
- Я предпочел бы сейчас его не называть.
- О чем вы с грабителями уже договорились?
Мэрриот смотрел на меня глазами, в которых все-таки таился испуг,
пережитое даром не прошло. Рука с коричневой сигаретой слегка дрожала и
никак не могла успокоиться.
- Мы связывались по телефону. Все улажено, кроме времени и места
встречи. Она состоится сегодня вечером, мне предварительно позвонят. Это
будет не очень далеко, как они говорят, и я должен быть готов выйти сразу
же после звонка. Я думаю, это для того, чтобы полиция не успела
организовать засаду.
- А деньги помечены? Я полагаю, это настоящие деньги?
- Конечно. Двадцатидолларовые купюры. А для чего их помечать?
- Необходим черный свет для обнаружения меток. Через такие купюры
полицейские могут в будущем выйти на банду.
Он задумался, наморщив лоб:
- Я не знаю, что такое черный свет.
- Ультрафиолет. Он заставляет светиться в темноте специальные чернила.
Я бы мог пометить деньги.
- Боюсь, у нас для этого уже нет времени.
- Есть еще одно, что волнует меня.
- Что такое?
- Почему вы позвонили мне только сегодня? Почему вы выбрали меня? Кто
вам посоветовал?
Мэрриот неожиданно звонко, по-мальчишески, рассмеялся.
- Я должен признаться, что выбрал ваше имя наугад, из телефонной книги.
Видите ли, я не намеревался брать никого с собой. А лишь сегодня утром
подумал, а почему бы и нет.
Я закурил еще одну сигарету.
- Какой план?
Он развел руками:
- Просто прийти, куда они скажут, отдать пакет с деньгами и получить
назад колье.
- Ага.
- Вам, кажется, нравится это выражение?
- Какое выражение?
- Ага.
- Ага. Где я должен быть - сзади в машине?
- Я полагаю. Это большая машина. Вы можете легко спрятаться на заднем
сиденье.
- Послушайте, - медленно сказал я. - Вы планируете поехать со мной в
направлении, которое вам скоро укажут по телефону. У вас будет восемь
кусков наличными, и за это вы рассчитываете выкупить колье стоимостью в
10-12 раз больше. Вам, возможно, и вручат пакет, но не позволят открыть,
если вообще что-нибудь вручат. Так же вероятно, что они просто возьмут
ваши деньги, пересчитают их где-нибудь в укромном уголке и, в лучшем
случае, если в них проснется великодушие, отправят колье по почте. Вы
ничем не сможете помешать им надуть вас. Конечно же, их не остановит и мое
вмешательство. Это крутые парни. Они могут даже оглушить вас - не очень
сильно - чтобы незаметно смыться.
- По правде говоря, я этого немного побаиваюсь, - тихо сказал Мэрриот.
- Именно поэтому я захотел, чтобы кто-нибудь пошел со мной.
- Они осветили вас фонариком во время налета?
- Нет, - отрицательно мотнул головой Мэрриот.
- Не имеет значения. Шансы увидеть вас у них были. Возможно, они знали
все о вас перед этим. Они хорошо присматривались, как зубной врач к зубу
перед тем, как положить пломбу. Вы часто выезжали со своей дамой?
- Не так уж редко.
- Она замужем?
- Послушайте, давайте мы оставим эту леди в покое.
- О'кей, - сказал я. - Но чем больше я узнаю, тем меньше вижу смысла в
своем присутствии. Мне бы не следовало браться за эту работу, Мэрриот.
Правда, не следовало бы. Если ребята хотят все проделать по-хорошему, то я
не нужен, а если не хотят, то я бесполезен.
- Все, что мне надо, так это ваша компания, - быстро сказал он.
Я пожал плечами и развел руками:
- О'кей, но я еду за рулем и везу деньги, а вы прячетесь на заднем
сиденье. Мы почти одинакового роста. Если у них возникнут вопросы, мы
расскажем им правду. Мы ничего не теряем.
- Нет, - Мэрриот упрямо закусил губу.
- Я не получаю сотню долларов за безделье. Но если кого-нибудь
прикончат, так это, конечно же, буду я.
Мэрриот хмурился, покачивая головой, однако, спустя немного времени,
его лицо прояснилось, и он улыбнулся.
- Очень хорошо, - медленно сказал он. - Я не думаю, что это
действительно имеет какое-то значение. Мы будем вместе. Вы бы не
отказались от рюмочки бренди?
- Ага. А вы не могли бы принести мне мою сотню долларов? Я люблю
ощущать деньги.
Он ушел, как танцор, выше пояса тело почти не двигалось.
Во время его отсутствия зазвонил телефон. Он стоял в маленьком
углублении в стене. Это был не тот звонок, которого мы ждали. Голос звучал
слишком любезно. Мэрриот вернулся с бутылкой мартеля и пятью хрустящими
двадцатидолларовыми бумажками. Вечер, по крайней мере, пока, протекал
приятно.
В доме было тихо. Где-то вдалеке раздавался звук, который мог бы быть
шумом прибоя, или машин, пробегающих по шоссе, или шелестящих от ветра
сосен. Далеко внизу бился океан. Я сидел, слушал его и думал долгую
серьезную думу.
Телефон звонил четыре раза в течение следующих полутора часов.