Тяжелый молочный свет падал из стеклянного отражателя на гладкий стол,
где были разложены вещи из карманов Мэрриота, такие же безжизненные и
бездомные, как он сам. Напротив меня сидел Рандэлл, человек из уголовного
розыска Лос-Анджелеса. Худой, спокойный, лет пятидесяти, с гладкими
желто-серыми волосами, холодными глазами и официальными повадками.
Горошины с его темно-красного галстука прыгали у меня перед глазами. За
ним стояли два крепких рослых парня, похожих на телохранителей, и смотрели
на мои уши: один на правое, другой на левое. Я помял в пальцах сигарету и
закурил. Ее вкус мне не понравился. Я сидел и смотрел, как она дымит в
моих руках. Я чувствовал себя восьмидесятилетним и быстро терял силы.
Рандэлл холодно сказал:
- Чем больше вы рассказываете эту историю, тем глупее она звучит. Этот
человек, Мэрриот, вел переговоры о выкупе несколько дней, а за несколько
часов до встречи он звонит абсолютно незнакомому человеку и нанимаем его
телохранителем.
- Не совсем телохранителем, - сказал я. - Я даже не сказал ему точно,
есть ли у меня пистолет. Так, для компании.
- Откуда он знал о вас?
- Сначала он сказал, что от общего друга, порекомендовавшего меня.
Потом, что наугад, из телефонной книги.
Рандэлл аккуратно поискал что-то среди вещей на столе и отделил белую
карточку, не очень чистую, и толкнул ее через стол.
- У него была ваша визитная карточка.
Я посмотрел на нее. Она была извлечена из маленького бумажника вместе с
другими карточками, которые я поленился просмотреть в Пуриссима Каньон.
Да, это была одна из моих карточек. Она выглядела грязной для человека,
каким был Мэрриот. В углу было круглое пятно.
- Конечно, - нетвердо сказал я. - Я вручаю карточку при первой же
необходимости, естественно. Возможно, и Мэрриоту вручил.
- Мэрриот доверил вам деньги, - сказал Рандэлл. - Восемь тысяч
долларов. Он был слишком доверчив.
Я затянулся и выпустил вверх дым. Свет больно бил по глазам. Затылок
болел.
- У меня нет восьми тысяч долларов, - сказал я. - Сожалею, но это факт.
- Конечно, нет. Вы бы сюда не пришли, если б они у вас были. А может,
пришли бы? - на его лице была холодная, искусственная ухмылка.
- Я бы сделал многое за восемь тысяч долларов, - сказал я. - Но если бы
я хотел ограбить человека, я бы просто огрел его пару раз по затылку.
Он еле заметно кивнул, вроде как соглашаясь со мной. Один из верзил за
его спиной сплюнул в корзину для мусора.
- Это одно из самых загадочных мест. Похоже, что работали
профессионалы, но хотели создать видимость, что они любители. Деньги не
принадлежали Мэрриоту, не так ли?
- Я не знаю, возможно, они и не его. Он не захотел сообщить мне, что за
леди была в этом замешана.
- Мы ничего не знаем пока о Мэрриоте, - отрывисто произнес Рандэлл, - я
полагаю, что он хотел сам украсть эти деньги.
- Неужели? - я искренне удивился. На гладком лице Рандэлла ничего не
изменилось.
- Вы пересчитывали деньги?
- Конечно же, нет. Он дал мне пакет. Я заглянул в него. В нем были
деньги, и немалые. Он сказал, что там было 8 тысяч. Зачем ему понадобилось
воровать их у меня, если они у него уже были до моего появления?
Рандэлл посмотрел вверх, на потолок и, опустив уголки губ, пожал
плечами.
- Вернемся немного назад, - сказал он. - Кто-то ограбил Мэрриота и
леди, забрал нефритовое ожерелье и кое-что еще и затем предложил все
отдать обратно за смехотворную сумму, учитывая предполагаемую стоимость
этого ожерелья, Мэрриот должен был вручить выкуп. Он хотел отвезти его в
одиночку, и мы не знаем, оговаривался ли этот пункт соучастниками. Обычно
в таких делах они очень щепетильны. Мэрриот, очевидно, посчитал, что
ничего страшного нет, если вы поедете с ним, Вы оба полагали, что имеете
дело с организованной бандой и гангстеры пообщаются с вами в пределах
своих интересов. Мэрриот боялся. Это вполне естественно. Ему нужна была
компания. Вы ему ее составили. Но вы были совершенно незнакомы ему, только
имя на карточке, полученной, полагаю, не от вас, а от какого-то
неизвестного лица, которого он упомянул как общего друга. В последние
минуты Мэрриот решает, чтобы вы несли деньги и вели переговоры, пока он
прячется в машине. Вы говорите, что это была ваша идея, но он надеялся, вы
это предложите. А если бы вы не предложили, то он бы сам предложил вам
это.
- Сначала ему эта мысль не понравилась, - сказал я.
Рандэлл снова пожал плечами.
- Он мог притвориться, что ему не нравится идея. Наконец, ему звонят, и
вы вдвоем уезжаете туда, куда он говорит. Когда вы добираетесь туда, вам
кажется, что никого кругом нет. Предполагается, что вы съедете в низину,
но оказывается, что там не пройдет большая машина. Пройти-то она прошла,
но здорово поцарапана на левом боку. Вы ходите и спускаетесь вниз, ничего
не видите и не слышите, ждете несколько минут и возвращаетесь к машине.
Кто-то бьет вас по затылку. А теперь предположили, что Мэрриот хотел
присвоить эти деньги и сделать вас козлом отпущения. Не действовал бы он
именно так?
- Шикарная версия, - сказал я. - Мэрриот оглушил меня, забрал деньги,
затем очень огорчился, что поступил нехорошо, проломил себе в отчаянии
голову, предварительно зарыв деньги под кустом.
Рандэлл снова посмотрел на меня безо всякого выражения.
- Конечно же, у него был сообщник, который должен был вырубить вас
обоих и смыться с деньгами. Вы бы очухались и расстались. А Мэрриот с
сообщником поделили бы денежки. Только сообщник перехитрил Мэрриота, убив
его. А вас ему убирать не было необходимости, так как вы его все равно не
знали.
Я посмотрел на Рандэлла с восхищением и выбросил окурок в деревянную
пепельницу с разбитыми стеклянными внутренностями.
- Это все соответствует фактам - насколько мы их знаем, - спокойно
продолжал Рандэлл. - Эта версия не хуже любой другой, придуманной в
настоящий момент.
- Может, и не хуже, но в нее не укладывается один факт. Я был оглушен
из машины, не так ли? Версия заставляет меня подозревать Мэрриота в том,
что он ударил меня. Хотя я его не подозревал после того, как его убили.
- То, как вас стукнули, лучше всего совпадает с моей версией, - сказал
Рандэлл. - Вы не сказали Мэрриоту, что у вас есть пистолет, но он мог
подозревать, что он у вас есть, заметив под рукой подозрительную
выпуклость. В этом случае ему было удобно ударить вас, когда вы не
ожидали. А вы бы и додуматься не смогли, что вас могут стукнуть из машины.
- О'кей, - сказал я, - вы выиграли. Версия хорошая, если предположить,
что деньги не принадлежали Мэрриоту, что он хотел украсть их и что он имел
напарника. Значит, мы оба просыпаемся с шишками на головах и без денег. Мы
выражаем друг другу соболезнования, жмем руки, я иду домой и про все
забываю. По-вашему, связавшись с частным детективом, он ожидал такого
завершения?
Рандэлл криво улыбнулся.
- Мне самому не нравится. Я только проверял эту версию. Она
удовлетворяет фактам, насколько полно я с ними знаком, вернее, насколько
неполно.
- Мы многого не знаем, чтобы даже теоретизировать, - сказал я. - Почему
бы не допустить, что мне он говорил правду и что он узнал кого-то из
налетчиков?
- Вы утверждаете, что не слышали ни крика, ни борьбы?
- Нет, не слышал. Но его ведь могли быстро схватить за глотку. Или он
слишком испугался, чтобы кричать, когда на него набросились. А если они
наблюдали из кустов и видели, как я пошел вниз? Вы знаете, я отошел на
приличное расстояние, на добрую сотню футов. Представьте, подходят
посмотреть в машину и видят Мэрриота. Ему тычут в лицо пистолетом и
говорят, чтоб он тихо вылезал. Затем его оглушают. Ведь он мог узнать
кого-то из них.
- В темноте?
- Да. Некоторые голоса западают в память так, что даже в темноте можно
узнать человека.
Рандэлл покачал головой.
- Если это была организованная банда охотников за драгоценностями, они
бы не убивали без очень серьезного предлога. - Рандэлл внезапно замолчал.
В его глазах появился блеск. Он плотно сжал губы. В его голове рождалась
новая мысль. - Налет, - сказал он наконец.
- Думается, эта мысль лучше, - сказал я.
- Да, вот еще. Как вы сюда добрались?
- На своей машине.
- Где она стояла?
- В районе Кабрилло, на стоянке у кафе.
Рандэлл очень внимательно посмотрел на меня. Два лба за его спиной тоже
подозрительно уставились. Пьяница в камере попытался петь, взяв неимоверно
высокую ноту, но голос сорвался, и это его обескуражило. Он начал плакать.
- Я вернулся пешком к шоссе, - сказал я. - И проголосовал. Остановилась
машина. В ней за рулем сидела девушка. Она подобрала меня.
- Девушка, - сказал Рандэлл. - Была глубокая ночь, пустынная дорога, и
она остановилась.
- Да. Иногда они останавливаются. Я не познакомился с ней, но она была
хорошенькая, - я посмотрел на них, зная, что они не верят мне и им
интересно знать, почему я лгу.
- Это была небольшая машина, - продолжал я. - "Купе" фирмы "Шевроле".
Номер я не разглядел.
- Ха, он не разглядел номер, - сурово заявил один из телохранителей и
снова сплюнул в корзину.
Рандэлл наклонился вперед и укоризненно посмотрел на меня.
- Если вы что-нибудь утаиваете, Марлоу, с целью поработать самому над
этим делом и сделать себе рекламу, то мой вам совет - забудьте об этом.
Мне не, понравилось все в вашем рассказе, поэтому я даю вам ночь на
обдумывание. Завтра я, возможно, возьму у вас показания под присягой, А
пока позвольте дать вам совет. Это убийство, и дело полиции - его
расследовать. А ваша помощь, даже очень хорошая, нам не требуется. Нам
нужны от вас только факты. Ясно?
- Конечно. Я могу идти домой? Я себя чувствую не очень хорошо.
- Вы можете идти, - ледяные глаза смотрели мимо меня.
Я поднялся и в мертвой тишине пошел к двери, не успел сделать четырех
шагов, как услышал покашливание Рандэлла, Он беззаботным тоном сказал:
- Ах да, еще один маленький вопросик. Вы заметили, какие сигареты курил
Мэрриот?
Я повернулся:
- Да, коричневые. Южноамериканские в коробке с французской эмалью.
Он наклонился вперед, вытолкнул вышитый шелком портсигар из кучи вещиц
Мэрриота, лежащих на столе, пододвинул его к себе.
- Вы это видели раньше?
- Конечно, да, - сказал я. - Где-то он лежал. А что?
- Вы обыскивали тело?
- О'кей, - сказал я. - Я просмотрел в карманах. Это лежало в одном из
них. Я сожалею, просто профессиональное любопытство. Но я ничего не
нарушил. В конце концов, он был моим клиентом.
Рандэлл взял портсигар двумя руками и открыл его. Он был пуст. Три
папиросы исчезли.
Я сильно сжал зубы и попытался удержать усталость на лице. Это было
нелегко.
- Вы видели, как он брал отсюда папиросы?
- Нет.
Рандэлл холодно кивнул.
- Он пуст, как видите. Но он был пуст уже в его кармане. В портсигаре
мы нашли немного пыли. Я собираюсь провести ее экспертизу. Я не уверен, но
мне кажется, что это марихуана.
Я сказал:
- Если у него и были такие сигареты, то, я думаю, он мог бы выкурить
парочку сегодня ночью. Ему нужно было взбодриться.
Рандэлл аккуратно закрыл портсигар и толкнул его на место.
- Все на этом, - сказал он.
Я вышел.
Туман рассеялся, и звезды были такие же яркие, как искусственные
хромированные звезды на театральном небе из черного бархата. Я ехал
быстро. Мне очень хотелось выпить, а бары были закрыты.
Я встал в девять, выпил три чашки черного кофе, подержал затылок под
струей ледяной воды и прочитал две утренние газеты. Во второй было
сообщено о Лосе Мэллое, но Налти не упомянул его имени. О Линдсее Мэрриоте
не было ни слова.
Я оделся и съел два сваренных всмятку яйца, выпил четвертую чашку кофе
и оглядел себя в зеркале. Под глазами все еще были темные круги. Я уже
открыл дверь, чтобы уйти, когда зазвонил телефон. Это был Налти. Его голос
звучал скороговоркой, но далеко не бодро:
- Марлоу?
- Да. Ну что, вы его взяли? - сразу поинтересовался я.
- О, конечно. Мы его взяли. На линии Вентура, как я и говорил. Ну,
парень, мы и повеселились! Шесть футов, шесть дюймов, здоров, как бочка,
ехал в Сан-Франциско на ярмарку на машине, взятой напрокат. Пять кварт
выпивки на переднем сиденье, и он пил их одну за другой, пока ехал, давая
лишь семьдесят в час. Все, что у нас было против него, - это два
полицейских с пистолетами и дубинками.
Он остановился, а я перебирал в мозгу различные остроты, но ни одна не
соответствовала моменту. Налти продолжал:
- Он порезвился с нашими ребятами, и когда они устали так, что захотели
спать, он оторвал крыло от их машины, вышвырнул радио в кювет, откупорил
бутылку и заснул. Ребята молотили его дубинками по башке минут десять,
пока он обратил на это внимание. Когда ему это стало надоедать, на него
надели наручники. Это было легко. Он у нас в холодильнике. Езда за рулем в
нетрезвом виде, пьянство в автомобиле, оскорбление полицейского при
исполнении обязанностей, нанесение серьезного ущерба собственности
полиции, преднамеренное избегание патруля, нарушение общественного
спокойствия и стоянка на шоссе. Весело, не так ли?
- А где смеяться? - спросил я. - Вы бы не говорили мне всего этого ради
торжества.
- Это был не Лось, - дико сказал Налти. - Эту птичку зовут Стояновски,
живет в Хемете, и он как раз окончил работать на подземных работах в том
туннеле Сан Джек. Женат, четверо детей. Как она убивается! А что насчет
Мэллоя?
- Ничего, у меня болит голова.
- Когда у тебя будет немного свободного времени?..
- Не думаю, что скоро, - перебил я. - Слава богу, все по-старому. А
когда будет страшный суд над неграми?
- А тебе-то чего беспокоиться, - проворчал Налти и повесил трубку.
Я поехал на бульвар Голливуд, поставил машину на стоянку и поднялся на
свой этаж, открыл дверь маленькой приемной, которую я никогда не закрывал
на ключ на случай, если клиент захочет меня подождать.
Мисс Энн Риордан оторвалась от журнала и улыбнулась мне.
На ней был костюм табачного цвета и белый свитер с высоким воротником.
Ее волосы при свете дня казались золотисто-каштановыми, а на голове была
шляпа с тульей не больше стакана и с такими полями, что из них можно было
сшить еще и пальто. Она лихо держалась на голове под углом 45, так что
одно плечо оказывалось полностью прикрытым. Несмотря на это, она выглядела
превосходно, а может быть, и благодаря этому. Лет 28. Низковатый и
довольно широкий лоб, что у женщин, правда, считается не очень элегантным,
маленький носик, выражающий любопытство, рот чуть-чуть великоват, глаза
серо-голубого цвета с золотыми крапинками. Улыбка была просто
очаровательной. Она выглядела свежей и выспавшейся. Очень привлекательное
лицо, такие обычно нравятся. Хорошенькая, но не настолько, чтобы носить с
собой кастет, когда идешь с ней в бар.
- Я не знала, когда вы начинаете работать - сказала она. - Пришлось
подождать. Я полагаю, ваша секретарша сегодня не работает?
- У меня ее нет.
Я прошел через приемную и открыл внутреннюю дверь, затем выключил
звонок сигнализации, который начал трезвонить у наружной двери.
- Прошу в мои покои частного размышления.
Она прошла передо мной, оставив за собой таинственный аромат
сандалового дерева, и остановилась, глядя на пять зеленых папок, потертый
ржаво-красный ковер, пыльную мебель и не слишком чистые тюлевые занавески.
Она посоветовала постирать их, я предложил ей сесть и пообещал сдать их в
стирку после первого же дождя в ближайший четверг.
Она аккуратно поставила большую замшевую сумку на край покрытого
стеклом стола, откинулась назад и взяла одну из моих сигарет. Я обжег
палец, зажигая ей бумажную спичку.
Она пустила веер дыма и улыбнулась из-за него, слегка обнажив ряд
прекрасных крепких зубов.
- Вы, вероятно, и не надеялись увидеть меня так скоро.
- Как ваша голова?
- Плохо. Нет, не надеялся.
- В полиции с вами обошлись ласково?
- Так же, как обходятся всегда.
- Я вас отвлекаю от чего-то важного?
- Нет.
- И все равно, мне кажется, вы не рады мне.
Я набил трубку, протянул руку к спичкам, аккуратно раскурил табак. Она
наблюдала с одобрением. Курильщики трубок - солидные мужчины. Ей еще
предстояло разочароваться во мне.
- Я пытался выгородить вас, - сказал я. - Не знаю точно почему. Однако
случившееся теперь меня не касается. Я наслушался издевательств прошлой
ночью, плюхнулся в постель с бутылкой, а теперь дело за полицией: меня
предупредили, чтобы я оставил попытки что-либо предпринимать.
- Вы меня выгородили потому, что полиция не поверила бы, что ленивое
любопытство привело меня в низину прошлой ночью. Они бы стали подозревать
меня в чем-то предосудительном, долбили бы меня до одурения.
- Откуда вы знаете, что я думал именно так?
- Полицейские тоже люди, - уместно заметила она.
- Они с этого начинают, я слышал.
- О, утром вы циник, - она оглядела комнату ленивым, но обшаривающим
взглядом. - У вас все в порядке? Я имею в виду финансы. То есть, вы много
зарабатываете? А то такая мебель...
Я тихонько рыкнул.
- О, я чувствую, мне надо попробовать не совать нос не в свои дела и не
задавать наглых вопросов, не так ли?
- А получится ли, если вы попробуете?
- Теперь мы оба задаем наглые вопросы. Скажите, почему вы покрывали
меня? Только ли из-за рыжих волос и красивой фигуры?
Я ничего не ответил.
- Тогда попробуем так, - бодро сказала она. - Хотели бы вы знать, кому
принадлежало нефритовое колье?
Мое лицо застыло. Я упорно думал, но не мог вспомнить точно. Наконец я
вспомнил. Я ей ничего не говорил о нефритовом колье.
Я взял спички и снова закурил трубку.
- Не очень, - сказал я. - Зачем?
- Затем, что я знаю.
- Ага.
- А что вы делаете, когда вас одолевает болтливость? Шевелите пальцами
ног?
- Хорошо, - проворчал я. - Вы пришли, чтобы поговорить со мной. Вперед.
Ее голубые глаза расширились, и я на мгновение подумал, что они немного
влажные. Она закусила нижнюю губу и посмотрела на стол. Затем пожала
плечами и искренне улыбнулась мне.
- О, я знаю, я чертовски любопытная девчонка. Но у, меня такая
наследственность. Мой отец был полицейским, его звали Клифф Риордан и он
руководил всей полицией Бэй Сити семь лет. Вот в чем дело, я полагаю.
- Кажется, я его помню. Что с ним случилось?
- Его выгнали с работы. Это совсем разбило его сердце. Шайка мошенников
во главе с Лэрдом Брюнеттом выбрала себе мэра. А отца перевели в архивное
бюро, которое в Бэй Сити не больше спичечного коробка. Отец подал в
отставку, повозился еще пару лет и умер, а мать вскоре после него. Я одна
уже два года.
- Очень сожалею, - сказал я.
Она выбросила свою сигарету. Помада не отпечаталась.
- Единственное, ради чего я вас беспокою, - это то, что у меня хорошие
отношения с полицией. Мне бы следовало это вам сказать прошлой ночью.
Сегодня утром я выяснила, кому поручили это дело, и пошла к нему. Он был
немного недоволен вами.
- Да, - сказал я. - Если бы даже я рассказал ему правду по всем
пунктам, он бы мне все равно не поверил.
Я встал и открыл окно. Шум движения на бульваре накатывался волнами,
как тошнота. Я чувствовал себя отвратительно, быстро открыл ящик стола,
достал бутылку и налил себе глоток. Мисс Риордан смотрела на меня с
осуждением. Я не был более солидным человеком. Она ничего не сказала. Я
выпил, поставил бутылку на место и сел.
- Вы мне не предложили, - прохладно сказала она.
- Простите, но еще нет и одиннадцати. Я не думал, что вы пьете так
рано.
Ее глаза сощурились:
- Это комплимент?
- В моем кругу - да.
Она обдумывала это. Я тоже попытался решить, как быть, но ни до чего не
додумался. Однако чувствовал себя намного лучше после глотка виски. Она
наклонилась вперед и, постукивая пальчиками по стеклу на столе, сказала:
- Вам бы не понадобился помощник? Бесплатно, только за доброе слово?
- Нет.
Она кивнула.
- Я так и думала. Тогда я вам просто выложу, что знаю, и пойду домой.
Я ничего не сказал и снова закурил трубку, стараясь ни о чем не думать.
Но когда вы не думаете, это всегда придает вам задумчивый вид. Замечено
давно и не мной.
- Сначала мне пришло в голову, что такое колье должно быть музейной
редкостью и что оно, должно быть, известно многим, - сказала она.
Я держал горящую спичку в руках и смотрел, как пламя подползает к
пальцам. Затем я задул ее, выбросил в пепельницу и сказал:
- Я ничего не говорил вам о колье.
- Нет, но лейтенант Рандэлл говорил.
- Не мешало бы ему повесить на рот замок.
- Он знал моего отца. Я пообещала никому не говорить об этом.
- А мне рассказываете.
- Вы это знали и до меня.
Внезапно ее рука взлетела вверх, как будто бы хотела закрыть рот,
поднялась и на полпути медленно упала назад. Ее глаза широко раскрылись.
Сыграно прекрасно, но я уже знал о ней кое-что, чтобы не принимать
всерьез.
- Вы знали, не так ли? - она с напряжением выдыхала слова.
- Я думал, это бриллианты. Браслет, пара сережек, три кольца, подвеска,
одно из колец с изумрудом.
- Не смешно, - сказала она. - Даже не остроумно.
- Нефрит Фей Цуй. Очень редкий. Шестьдесят разных бусин, по шесть
каратов каждая. Стоит 80 тысяч.
- У вас такие красивые глаза, - сказала она, - и вы думаете, что вы
сильный.
- Ладно, кому они принадлежат и как вы выяснили это?
- О, очень просто. Я подумала, что лучший ювелир в городе такое колье
должен знать, поэтому пошла и спросила менеджера фирмы "Блокс". Сказала
ему, что хочу написать очерк об этом редком нефрите.
- И он поверил вашим рыжим волосам и стройной фигуре?
Она покраснела до висков.
- Однако он рассказал мне. Колье принадлежит богатой леди из Бэй Сити,
которая живет в поместье в каньоне. Миссис Льюин Локридж Грэйл. Ее муж
какой-то банкир, очень богатый, состояние около 20 миллионов долларов. У
него есть радиостанция в Беверли Хиллз, станция КФДК, а миссис Грэйл там
работала. Они поженились пять лет назад. Она - очаровательная блондинка.
Мистер Грэйл - старый, желчный человек, сидит дома и глотает таблетки,
пока миссис Грэйл развлекается в различных увеселительных местах.
- Этот менеджер, в "Блокс", - сказал я, - в курсе всех дел.
- О, глупенький, конечно же, я все это узнала не от него одного. Только
о колье. Остальное мне рассказал Джидди Грети Арбогаст.
Я залез в ящик и снова извлек бутылку.
- В конце концов окажется, что вы просто обычный пьяный сыщик, не так
ли? - беспокойно спросила она.
- Почему бы и нет? Они всегда распутывают свои дела и никогда не
потеют. Продолжайте.
- Джидди - редактор светской хроники в "Кроникл". Я уже давно знаком с
ним. Он весит двести фунтов и носит усы, как у Гитлера. Он поднял свой
архив и нашел дело Грэйлов. Посмотрите.
Она залезла в сумку и достала фотографию, глянцевый снимок 3 на 5
дюймов, запечатлевший тридцатилетнюю блондинку, на которой была
повседневная одежда, казавшаяся черно-белой, и соответствующая шляпа.
Взгляд ее был несколько надменным. Я быстро вылил виски в рот и немного
обжег глотку.
- Заберите фотокарточку, - сказал я.
- Почему? Я принесла ее вам. Вы же захотите встретиться с ней, не так
ли?
Я снова посмотрел на фото и сунул его под папку.
- Как насчет сегодняшнего вечера, скажем, часов в одиннадцать?
- Послушайте, что за набор острот, мистер Марлоу? Я ей звонила. Она
встретится с вами по делу.
- Ну что ж, так это может начаться...
Она сделала нетерпеливый жест, и я прекратил дурачиться, водрузив на
лицо угрюмость потрепанного в битвах воина.
- По поводу чего она хочет меня видеть?
- Конечно же, по поводу ожерелья. Дело было так. Я позвонила ей и с
большим трудом дозвалась ее к телефону. Тогда я наплела ей то же, что и
человеку "Блокса", но это на нее не подействовало. Она разговаривала так,
как будто кто-то стоял рядом, сказав, чтобы я поговорила с секретарем, но
мне удалось удержать ее у трубки и я спросила, правда ли, что у нее есть
колье из нефрита Фей Цуй. После небольшого молчания она сказала - да. Я
спросила, можно ли его увидеть. А она ответила - для чего? Я наплела ей
про очерк, но и это не возымело действия. Затем я услышала, как она
зевнула и крикнула кому-то, чтоб тот соединился со мной. Тогда я сказала,
что работаю на Филиппа Марлоу. Она ответила: "Ну и черт с тобой". Прямо
так и сказала.
- Невероятно. Но сейчас все светские дамы ругаются как проститутки.
- Мне следовало бы знать, - сладко произнесла мисс Риордан. - Возможно,
некоторые из них и есть проститутки. После я спросила, есть ли у нее
телефон без параллельного аппарата, а она ответила, что это не мое дело.
Но удивительно, что она не повесила трубку.
- Она думала о нефрите и не знала, куда вы клоните. А, может быть, ей
уже сообщил Рандэлл.
Мисс Риордан покачала головой:
- Нет. Я ему звонила после этого, и он не знал, кому принадлежало
ожерелье, пока я ему не рассказала. Он был очень удивлен, что я это
выяснила.
- Ничего, он привыкнет к вам, - сказал я. - Ему это нужно. Что дальше?
- Я сказала миссис Грэйл: "Вам бы хотелось, наверное, вернуть ожерелье,
не так ли?" Мне надо было сказать что-нибудь такое, что ошеломило бы ее.
Она быстро дала мне другой номер. Я позвонила по нему и сказала, что не
прочь была бы ее увидеть.
Она была удивлена. Я рассказал ей ночную историю. Ей она не
понравилась. Она продолжала интересоваться, почему ей не звонит Мэрриот.
Полагаю, она думает, что тот смылся на юг с деньгами или что-то в этом
роде. Я встречаюсь с ней в два часа. Я ей расскажу, какой вы замечательный
и надежный человек и как вы любезно согласились ей помочь.
Я ничего не говорил, просто смотрел на нее.
- В чем дело? Я сделала что-нибудь не так? - испуганно произнесла Энн
Риордан.
- Не могли бы вы обратиться к своей памяти и припомнить, что все это -
дело полиции, а меня предупредили, чтобы я не совал в него нос?
- Миссис Грэйл имеет право нанять вас, когда она только пожелает.
- Что пожелает?
- О, Боже мой... Такая женщина, как... С ее-то взглядами... Видите
где были разложены вещи из карманов Мэрриота, такие же безжизненные и
бездомные, как он сам. Напротив меня сидел Рандэлл, человек из уголовного
розыска Лос-Анджелеса. Худой, спокойный, лет пятидесяти, с гладкими
желто-серыми волосами, холодными глазами и официальными повадками.
Горошины с его темно-красного галстука прыгали у меня перед глазами. За
ним стояли два крепких рослых парня, похожих на телохранителей, и смотрели
на мои уши: один на правое, другой на левое. Я помял в пальцах сигарету и
закурил. Ее вкус мне не понравился. Я сидел и смотрел, как она дымит в
моих руках. Я чувствовал себя восьмидесятилетним и быстро терял силы.
Рандэлл холодно сказал:
- Чем больше вы рассказываете эту историю, тем глупее она звучит. Этот
человек, Мэрриот, вел переговоры о выкупе несколько дней, а за несколько
часов до встречи он звонит абсолютно незнакомому человеку и нанимаем его
телохранителем.
- Не совсем телохранителем, - сказал я. - Я даже не сказал ему точно,
есть ли у меня пистолет. Так, для компании.
- Откуда он знал о вас?
- Сначала он сказал, что от общего друга, порекомендовавшего меня.
Потом, что наугад, из телефонной книги.
Рандэлл аккуратно поискал что-то среди вещей на столе и отделил белую
карточку, не очень чистую, и толкнул ее через стол.
- У него была ваша визитная карточка.
Я посмотрел на нее. Она была извлечена из маленького бумажника вместе с
другими карточками, которые я поленился просмотреть в Пуриссима Каньон.
Да, это была одна из моих карточек. Она выглядела грязной для человека,
каким был Мэрриот. В углу было круглое пятно.
- Конечно, - нетвердо сказал я. - Я вручаю карточку при первой же
необходимости, естественно. Возможно, и Мэрриоту вручил.
- Мэрриот доверил вам деньги, - сказал Рандэлл. - Восемь тысяч
долларов. Он был слишком доверчив.
Я затянулся и выпустил вверх дым. Свет больно бил по глазам. Затылок
болел.
- У меня нет восьми тысяч долларов, - сказал я. - Сожалею, но это факт.
- Конечно, нет. Вы бы сюда не пришли, если б они у вас были. А может,
пришли бы? - на его лице была холодная, искусственная ухмылка.
- Я бы сделал многое за восемь тысяч долларов, - сказал я. - Но если бы
я хотел ограбить человека, я бы просто огрел его пару раз по затылку.
Он еле заметно кивнул, вроде как соглашаясь со мной. Один из верзил за
его спиной сплюнул в корзину для мусора.
- Это одно из самых загадочных мест. Похоже, что работали
профессионалы, но хотели создать видимость, что они любители. Деньги не
принадлежали Мэрриоту, не так ли?
- Я не знаю, возможно, они и не его. Он не захотел сообщить мне, что за
леди была в этом замешана.
- Мы ничего не знаем пока о Мэрриоте, - отрывисто произнес Рандэлл, - я
полагаю, что он хотел сам украсть эти деньги.
- Неужели? - я искренне удивился. На гладком лице Рандэлла ничего не
изменилось.
- Вы пересчитывали деньги?
- Конечно же, нет. Он дал мне пакет. Я заглянул в него. В нем были
деньги, и немалые. Он сказал, что там было 8 тысяч. Зачем ему понадобилось
воровать их у меня, если они у него уже были до моего появления?
Рандэлл посмотрел вверх, на потолок и, опустив уголки губ, пожал
плечами.
- Вернемся немного назад, - сказал он. - Кто-то ограбил Мэрриота и
леди, забрал нефритовое ожерелье и кое-что еще и затем предложил все
отдать обратно за смехотворную сумму, учитывая предполагаемую стоимость
этого ожерелья, Мэрриот должен был вручить выкуп. Он хотел отвезти его в
одиночку, и мы не знаем, оговаривался ли этот пункт соучастниками. Обычно
в таких делах они очень щепетильны. Мэрриот, очевидно, посчитал, что
ничего страшного нет, если вы поедете с ним, Вы оба полагали, что имеете
дело с организованной бандой и гангстеры пообщаются с вами в пределах
своих интересов. Мэрриот боялся. Это вполне естественно. Ему нужна была
компания. Вы ему ее составили. Но вы были совершенно незнакомы ему, только
имя на карточке, полученной, полагаю, не от вас, а от какого-то
неизвестного лица, которого он упомянул как общего друга. В последние
минуты Мэрриот решает, чтобы вы несли деньги и вели переговоры, пока он
прячется в машине. Вы говорите, что это была ваша идея, но он надеялся, вы
это предложите. А если бы вы не предложили, то он бы сам предложил вам
это.
- Сначала ему эта мысль не понравилась, - сказал я.
Рандэлл снова пожал плечами.
- Он мог притвориться, что ему не нравится идея. Наконец, ему звонят, и
вы вдвоем уезжаете туда, куда он говорит. Когда вы добираетесь туда, вам
кажется, что никого кругом нет. Предполагается, что вы съедете в низину,
но оказывается, что там не пройдет большая машина. Пройти-то она прошла,
но здорово поцарапана на левом боку. Вы ходите и спускаетесь вниз, ничего
не видите и не слышите, ждете несколько минут и возвращаетесь к машине.
Кто-то бьет вас по затылку. А теперь предположили, что Мэрриот хотел
присвоить эти деньги и сделать вас козлом отпущения. Не действовал бы он
именно так?
- Шикарная версия, - сказал я. - Мэрриот оглушил меня, забрал деньги,
затем очень огорчился, что поступил нехорошо, проломил себе в отчаянии
голову, предварительно зарыв деньги под кустом.
Рандэлл снова посмотрел на меня безо всякого выражения.
- Конечно же, у него был сообщник, который должен был вырубить вас
обоих и смыться с деньгами. Вы бы очухались и расстались. А Мэрриот с
сообщником поделили бы денежки. Только сообщник перехитрил Мэрриота, убив
его. А вас ему убирать не было необходимости, так как вы его все равно не
знали.
Я посмотрел на Рандэлла с восхищением и выбросил окурок в деревянную
пепельницу с разбитыми стеклянными внутренностями.
- Это все соответствует фактам - насколько мы их знаем, - спокойно
продолжал Рандэлл. - Эта версия не хуже любой другой, придуманной в
настоящий момент.
- Может, и не хуже, но в нее не укладывается один факт. Я был оглушен
из машины, не так ли? Версия заставляет меня подозревать Мэрриота в том,
что он ударил меня. Хотя я его не подозревал после того, как его убили.
- То, как вас стукнули, лучше всего совпадает с моей версией, - сказал
Рандэлл. - Вы не сказали Мэрриоту, что у вас есть пистолет, но он мог
подозревать, что он у вас есть, заметив под рукой подозрительную
выпуклость. В этом случае ему было удобно ударить вас, когда вы не
ожидали. А вы бы и додуматься не смогли, что вас могут стукнуть из машины.
- О'кей, - сказал я, - вы выиграли. Версия хорошая, если предположить,
что деньги не принадлежали Мэрриоту, что он хотел украсть их и что он имел
напарника. Значит, мы оба просыпаемся с шишками на головах и без денег. Мы
выражаем друг другу соболезнования, жмем руки, я иду домой и про все
забываю. По-вашему, связавшись с частным детективом, он ожидал такого
завершения?
Рандэлл криво улыбнулся.
- Мне самому не нравится. Я только проверял эту версию. Она
удовлетворяет фактам, насколько полно я с ними знаком, вернее, насколько
неполно.
- Мы многого не знаем, чтобы даже теоретизировать, - сказал я. - Почему
бы не допустить, что мне он говорил правду и что он узнал кого-то из
налетчиков?
- Вы утверждаете, что не слышали ни крика, ни борьбы?
- Нет, не слышал. Но его ведь могли быстро схватить за глотку. Или он
слишком испугался, чтобы кричать, когда на него набросились. А если они
наблюдали из кустов и видели, как я пошел вниз? Вы знаете, я отошел на
приличное расстояние, на добрую сотню футов. Представьте, подходят
посмотреть в машину и видят Мэрриота. Ему тычут в лицо пистолетом и
говорят, чтоб он тихо вылезал. Затем его оглушают. Ведь он мог узнать
кого-то из них.
- В темноте?
- Да. Некоторые голоса западают в память так, что даже в темноте можно
узнать человека.
Рандэлл покачал головой.
- Если это была организованная банда охотников за драгоценностями, они
бы не убивали без очень серьезного предлога. - Рандэлл внезапно замолчал.
В его глазах появился блеск. Он плотно сжал губы. В его голове рождалась
новая мысль. - Налет, - сказал он наконец.
- Думается, эта мысль лучше, - сказал я.
- Да, вот еще. Как вы сюда добрались?
- На своей машине.
- Где она стояла?
- В районе Кабрилло, на стоянке у кафе.
Рандэлл очень внимательно посмотрел на меня. Два лба за его спиной тоже
подозрительно уставились. Пьяница в камере попытался петь, взяв неимоверно
высокую ноту, но голос сорвался, и это его обескуражило. Он начал плакать.
- Я вернулся пешком к шоссе, - сказал я. - И проголосовал. Остановилась
машина. В ней за рулем сидела девушка. Она подобрала меня.
- Девушка, - сказал Рандэлл. - Была глубокая ночь, пустынная дорога, и
она остановилась.
- Да. Иногда они останавливаются. Я не познакомился с ней, но она была
хорошенькая, - я посмотрел на них, зная, что они не верят мне и им
интересно знать, почему я лгу.
- Это была небольшая машина, - продолжал я. - "Купе" фирмы "Шевроле".
Номер я не разглядел.
- Ха, он не разглядел номер, - сурово заявил один из телохранителей и
снова сплюнул в корзину.
Рандэлл наклонился вперед и укоризненно посмотрел на меня.
- Если вы что-нибудь утаиваете, Марлоу, с целью поработать самому над
этим делом и сделать себе рекламу, то мой вам совет - забудьте об этом.
Мне не, понравилось все в вашем рассказе, поэтому я даю вам ночь на
обдумывание. Завтра я, возможно, возьму у вас показания под присягой, А
пока позвольте дать вам совет. Это убийство, и дело полиции - его
расследовать. А ваша помощь, даже очень хорошая, нам не требуется. Нам
нужны от вас только факты. Ясно?
- Конечно. Я могу идти домой? Я себя чувствую не очень хорошо.
- Вы можете идти, - ледяные глаза смотрели мимо меня.
Я поднялся и в мертвой тишине пошел к двери, не успел сделать четырех
шагов, как услышал покашливание Рандэлла, Он беззаботным тоном сказал:
- Ах да, еще один маленький вопросик. Вы заметили, какие сигареты курил
Мэрриот?
Я повернулся:
- Да, коричневые. Южноамериканские в коробке с французской эмалью.
Он наклонился вперед, вытолкнул вышитый шелком портсигар из кучи вещиц
Мэрриота, лежащих на столе, пододвинул его к себе.
- Вы это видели раньше?
- Конечно, да, - сказал я. - Где-то он лежал. А что?
- Вы обыскивали тело?
- О'кей, - сказал я. - Я просмотрел в карманах. Это лежало в одном из
них. Я сожалею, просто профессиональное любопытство. Но я ничего не
нарушил. В конце концов, он был моим клиентом.
Рандэлл взял портсигар двумя руками и открыл его. Он был пуст. Три
папиросы исчезли.
Я сильно сжал зубы и попытался удержать усталость на лице. Это было
нелегко.
- Вы видели, как он брал отсюда папиросы?
- Нет.
Рандэлл холодно кивнул.
- Он пуст, как видите. Но он был пуст уже в его кармане. В портсигаре
мы нашли немного пыли. Я собираюсь провести ее экспертизу. Я не уверен, но
мне кажется, что это марихуана.
Я сказал:
- Если у него и были такие сигареты, то, я думаю, он мог бы выкурить
парочку сегодня ночью. Ему нужно было взбодриться.
Рандэлл аккуратно закрыл портсигар и толкнул его на место.
- Все на этом, - сказал он.
Я вышел.
Туман рассеялся, и звезды были такие же яркие, как искусственные
хромированные звезды на театральном небе из черного бархата. Я ехал
быстро. Мне очень хотелось выпить, а бары были закрыты.
Я встал в девять, выпил три чашки черного кофе, подержал затылок под
струей ледяной воды и прочитал две утренние газеты. Во второй было
сообщено о Лосе Мэллое, но Налти не упомянул его имени. О Линдсее Мэрриоте
не было ни слова.
Я оделся и съел два сваренных всмятку яйца, выпил четвертую чашку кофе
и оглядел себя в зеркале. Под глазами все еще были темные круги. Я уже
открыл дверь, чтобы уйти, когда зазвонил телефон. Это был Налти. Его голос
звучал скороговоркой, но далеко не бодро:
- Марлоу?
- Да. Ну что, вы его взяли? - сразу поинтересовался я.
- О, конечно. Мы его взяли. На линии Вентура, как я и говорил. Ну,
парень, мы и повеселились! Шесть футов, шесть дюймов, здоров, как бочка,
ехал в Сан-Франциско на ярмарку на машине, взятой напрокат. Пять кварт
выпивки на переднем сиденье, и он пил их одну за другой, пока ехал, давая
лишь семьдесят в час. Все, что у нас было против него, - это два
полицейских с пистолетами и дубинками.
Он остановился, а я перебирал в мозгу различные остроты, но ни одна не
соответствовала моменту. Налти продолжал:
- Он порезвился с нашими ребятами, и когда они устали так, что захотели
спать, он оторвал крыло от их машины, вышвырнул радио в кювет, откупорил
бутылку и заснул. Ребята молотили его дубинками по башке минут десять,
пока он обратил на это внимание. Когда ему это стало надоедать, на него
надели наручники. Это было легко. Он у нас в холодильнике. Езда за рулем в
нетрезвом виде, пьянство в автомобиле, оскорбление полицейского при
исполнении обязанностей, нанесение серьезного ущерба собственности
полиции, преднамеренное избегание патруля, нарушение общественного
спокойствия и стоянка на шоссе. Весело, не так ли?
- А где смеяться? - спросил я. - Вы бы не говорили мне всего этого ради
торжества.
- Это был не Лось, - дико сказал Налти. - Эту птичку зовут Стояновски,
живет в Хемете, и он как раз окончил работать на подземных работах в том
туннеле Сан Джек. Женат, четверо детей. Как она убивается! А что насчет
Мэллоя?
- Ничего, у меня болит голова.
- Когда у тебя будет немного свободного времени?..
- Не думаю, что скоро, - перебил я. - Слава богу, все по-старому. А
когда будет страшный суд над неграми?
- А тебе-то чего беспокоиться, - проворчал Налти и повесил трубку.
Я поехал на бульвар Голливуд, поставил машину на стоянку и поднялся на
свой этаж, открыл дверь маленькой приемной, которую я никогда не закрывал
на ключ на случай, если клиент захочет меня подождать.
Мисс Энн Риордан оторвалась от журнала и улыбнулась мне.
На ней был костюм табачного цвета и белый свитер с высоким воротником.
Ее волосы при свете дня казались золотисто-каштановыми, а на голове была
шляпа с тульей не больше стакана и с такими полями, что из них можно было
сшить еще и пальто. Она лихо держалась на голове под углом 45, так что
одно плечо оказывалось полностью прикрытым. Несмотря на это, она выглядела
превосходно, а может быть, и благодаря этому. Лет 28. Низковатый и
довольно широкий лоб, что у женщин, правда, считается не очень элегантным,
маленький носик, выражающий любопытство, рот чуть-чуть великоват, глаза
серо-голубого цвета с золотыми крапинками. Улыбка была просто
очаровательной. Она выглядела свежей и выспавшейся. Очень привлекательное
лицо, такие обычно нравятся. Хорошенькая, но не настолько, чтобы носить с
собой кастет, когда идешь с ней в бар.
- Я не знала, когда вы начинаете работать - сказала она. - Пришлось
подождать. Я полагаю, ваша секретарша сегодня не работает?
- У меня ее нет.
Я прошел через приемную и открыл внутреннюю дверь, затем выключил
звонок сигнализации, который начал трезвонить у наружной двери.
- Прошу в мои покои частного размышления.
Она прошла передо мной, оставив за собой таинственный аромат
сандалового дерева, и остановилась, глядя на пять зеленых папок, потертый
ржаво-красный ковер, пыльную мебель и не слишком чистые тюлевые занавески.
Она посоветовала постирать их, я предложил ей сесть и пообещал сдать их в
стирку после первого же дождя в ближайший четверг.
Она аккуратно поставила большую замшевую сумку на край покрытого
стеклом стола, откинулась назад и взяла одну из моих сигарет. Я обжег
палец, зажигая ей бумажную спичку.
Она пустила веер дыма и улыбнулась из-за него, слегка обнажив ряд
прекрасных крепких зубов.
- Вы, вероятно, и не надеялись увидеть меня так скоро.
- Как ваша голова?
- Плохо. Нет, не надеялся.
- В полиции с вами обошлись ласково?
- Так же, как обходятся всегда.
- Я вас отвлекаю от чего-то важного?
- Нет.
- И все равно, мне кажется, вы не рады мне.
Я набил трубку, протянул руку к спичкам, аккуратно раскурил табак. Она
наблюдала с одобрением. Курильщики трубок - солидные мужчины. Ей еще
предстояло разочароваться во мне.
- Я пытался выгородить вас, - сказал я. - Не знаю точно почему. Однако
случившееся теперь меня не касается. Я наслушался издевательств прошлой
ночью, плюхнулся в постель с бутылкой, а теперь дело за полицией: меня
предупредили, чтобы я оставил попытки что-либо предпринимать.
- Вы меня выгородили потому, что полиция не поверила бы, что ленивое
любопытство привело меня в низину прошлой ночью. Они бы стали подозревать
меня в чем-то предосудительном, долбили бы меня до одурения.
- Откуда вы знаете, что я думал именно так?
- Полицейские тоже люди, - уместно заметила она.
- Они с этого начинают, я слышал.
- О, утром вы циник, - она оглядела комнату ленивым, но обшаривающим
взглядом. - У вас все в порядке? Я имею в виду финансы. То есть, вы много
зарабатываете? А то такая мебель...
Я тихонько рыкнул.
- О, я чувствую, мне надо попробовать не совать нос не в свои дела и не
задавать наглых вопросов, не так ли?
- А получится ли, если вы попробуете?
- Теперь мы оба задаем наглые вопросы. Скажите, почему вы покрывали
меня? Только ли из-за рыжих волос и красивой фигуры?
Я ничего не ответил.
- Тогда попробуем так, - бодро сказала она. - Хотели бы вы знать, кому
принадлежало нефритовое колье?
Мое лицо застыло. Я упорно думал, но не мог вспомнить точно. Наконец я
вспомнил. Я ей ничего не говорил о нефритовом колье.
Я взял спички и снова закурил трубку.
- Не очень, - сказал я. - Зачем?
- Затем, что я знаю.
- Ага.
- А что вы делаете, когда вас одолевает болтливость? Шевелите пальцами
ног?
- Хорошо, - проворчал я. - Вы пришли, чтобы поговорить со мной. Вперед.
Ее голубые глаза расширились, и я на мгновение подумал, что они немного
влажные. Она закусила нижнюю губу и посмотрела на стол. Затем пожала
плечами и искренне улыбнулась мне.
- О, я знаю, я чертовски любопытная девчонка. Но у, меня такая
наследственность. Мой отец был полицейским, его звали Клифф Риордан и он
руководил всей полицией Бэй Сити семь лет. Вот в чем дело, я полагаю.
- Кажется, я его помню. Что с ним случилось?
- Его выгнали с работы. Это совсем разбило его сердце. Шайка мошенников
во главе с Лэрдом Брюнеттом выбрала себе мэра. А отца перевели в архивное
бюро, которое в Бэй Сити не больше спичечного коробка. Отец подал в
отставку, повозился еще пару лет и умер, а мать вскоре после него. Я одна
уже два года.
- Очень сожалею, - сказал я.
Она выбросила свою сигарету. Помада не отпечаталась.
- Единственное, ради чего я вас беспокою, - это то, что у меня хорошие
отношения с полицией. Мне бы следовало это вам сказать прошлой ночью.
Сегодня утром я выяснила, кому поручили это дело, и пошла к нему. Он был
немного недоволен вами.
- Да, - сказал я. - Если бы даже я рассказал ему правду по всем
пунктам, он бы мне все равно не поверил.
Я встал и открыл окно. Шум движения на бульваре накатывался волнами,
как тошнота. Я чувствовал себя отвратительно, быстро открыл ящик стола,
достал бутылку и налил себе глоток. Мисс Риордан смотрела на меня с
осуждением. Я не был более солидным человеком. Она ничего не сказала. Я
выпил, поставил бутылку на место и сел.
- Вы мне не предложили, - прохладно сказала она.
- Простите, но еще нет и одиннадцати. Я не думал, что вы пьете так
рано.
Ее глаза сощурились:
- Это комплимент?
- В моем кругу - да.
Она обдумывала это. Я тоже попытался решить, как быть, но ни до чего не
додумался. Однако чувствовал себя намного лучше после глотка виски. Она
наклонилась вперед и, постукивая пальчиками по стеклу на столе, сказала:
- Вам бы не понадобился помощник? Бесплатно, только за доброе слово?
- Нет.
Она кивнула.
- Я так и думала. Тогда я вам просто выложу, что знаю, и пойду домой.
Я ничего не сказал и снова закурил трубку, стараясь ни о чем не думать.
Но когда вы не думаете, это всегда придает вам задумчивый вид. Замечено
давно и не мной.
- Сначала мне пришло в голову, что такое колье должно быть музейной
редкостью и что оно, должно быть, известно многим, - сказала она.
Я держал горящую спичку в руках и смотрел, как пламя подползает к
пальцам. Затем я задул ее, выбросил в пепельницу и сказал:
- Я ничего не говорил вам о колье.
- Нет, но лейтенант Рандэлл говорил.
- Не мешало бы ему повесить на рот замок.
- Он знал моего отца. Я пообещала никому не говорить об этом.
- А мне рассказываете.
- Вы это знали и до меня.
Внезапно ее рука взлетела вверх, как будто бы хотела закрыть рот,
поднялась и на полпути медленно упала назад. Ее глаза широко раскрылись.
Сыграно прекрасно, но я уже знал о ней кое-что, чтобы не принимать
всерьез.
- Вы знали, не так ли? - она с напряжением выдыхала слова.
- Я думал, это бриллианты. Браслет, пара сережек, три кольца, подвеска,
одно из колец с изумрудом.
- Не смешно, - сказала она. - Даже не остроумно.
- Нефрит Фей Цуй. Очень редкий. Шестьдесят разных бусин, по шесть
каратов каждая. Стоит 80 тысяч.
- У вас такие красивые глаза, - сказала она, - и вы думаете, что вы
сильный.
- Ладно, кому они принадлежат и как вы выяснили это?
- О, очень просто. Я подумала, что лучший ювелир в городе такое колье
должен знать, поэтому пошла и спросила менеджера фирмы "Блокс". Сказала
ему, что хочу написать очерк об этом редком нефрите.
- И он поверил вашим рыжим волосам и стройной фигуре?
Она покраснела до висков.
- Однако он рассказал мне. Колье принадлежит богатой леди из Бэй Сити,
которая живет в поместье в каньоне. Миссис Льюин Локридж Грэйл. Ее муж
какой-то банкир, очень богатый, состояние около 20 миллионов долларов. У
него есть радиостанция в Беверли Хиллз, станция КФДК, а миссис Грэйл там
работала. Они поженились пять лет назад. Она - очаровательная блондинка.
Мистер Грэйл - старый, желчный человек, сидит дома и глотает таблетки,
пока миссис Грэйл развлекается в различных увеселительных местах.
- Этот менеджер, в "Блокс", - сказал я, - в курсе всех дел.
- О, глупенький, конечно же, я все это узнала не от него одного. Только
о колье. Остальное мне рассказал Джидди Грети Арбогаст.
Я залез в ящик и снова извлек бутылку.
- В конце концов окажется, что вы просто обычный пьяный сыщик, не так
ли? - беспокойно спросила она.
- Почему бы и нет? Они всегда распутывают свои дела и никогда не
потеют. Продолжайте.
- Джидди - редактор светской хроники в "Кроникл". Я уже давно знаком с
ним. Он весит двести фунтов и носит усы, как у Гитлера. Он поднял свой
архив и нашел дело Грэйлов. Посмотрите.
Она залезла в сумку и достала фотографию, глянцевый снимок 3 на 5
дюймов, запечатлевший тридцатилетнюю блондинку, на которой была
повседневная одежда, казавшаяся черно-белой, и соответствующая шляпа.
Взгляд ее был несколько надменным. Я быстро вылил виски в рот и немного
обжег глотку.
- Заберите фотокарточку, - сказал я.
- Почему? Я принесла ее вам. Вы же захотите встретиться с ней, не так
ли?
Я снова посмотрел на фото и сунул его под папку.
- Как насчет сегодняшнего вечера, скажем, часов в одиннадцать?
- Послушайте, что за набор острот, мистер Марлоу? Я ей звонила. Она
встретится с вами по делу.
- Ну что ж, так это может начаться...
Она сделала нетерпеливый жест, и я прекратил дурачиться, водрузив на
лицо угрюмость потрепанного в битвах воина.
- По поводу чего она хочет меня видеть?
- Конечно же, по поводу ожерелья. Дело было так. Я позвонила ей и с
большим трудом дозвалась ее к телефону. Тогда я наплела ей то же, что и
человеку "Блокса", но это на нее не подействовало. Она разговаривала так,
как будто кто-то стоял рядом, сказав, чтобы я поговорила с секретарем, но
мне удалось удержать ее у трубки и я спросила, правда ли, что у нее есть
колье из нефрита Фей Цуй. После небольшого молчания она сказала - да. Я
спросила, можно ли его увидеть. А она ответила - для чего? Я наплела ей
про очерк, но и это не возымело действия. Затем я услышала, как она
зевнула и крикнула кому-то, чтоб тот соединился со мной. Тогда я сказала,
что работаю на Филиппа Марлоу. Она ответила: "Ну и черт с тобой". Прямо
так и сказала.
- Невероятно. Но сейчас все светские дамы ругаются как проститутки.
- Мне следовало бы знать, - сладко произнесла мисс Риордан. - Возможно,
некоторые из них и есть проститутки. После я спросила, есть ли у нее
телефон без параллельного аппарата, а она ответила, что это не мое дело.
Но удивительно, что она не повесила трубку.
- Она думала о нефрите и не знала, куда вы клоните. А, может быть, ей
уже сообщил Рандэлл.
Мисс Риордан покачала головой:
- Нет. Я ему звонила после этого, и он не знал, кому принадлежало
ожерелье, пока я ему не рассказала. Он был очень удивлен, что я это
выяснила.
- Ничего, он привыкнет к вам, - сказал я. - Ему это нужно. Что дальше?
- Я сказала миссис Грэйл: "Вам бы хотелось, наверное, вернуть ожерелье,
не так ли?" Мне надо было сказать что-нибудь такое, что ошеломило бы ее.
Она быстро дала мне другой номер. Я позвонила по нему и сказала, что не
прочь была бы ее увидеть.
Она была удивлена. Я рассказал ей ночную историю. Ей она не
понравилась. Она продолжала интересоваться, почему ей не звонит Мэрриот.
Полагаю, она думает, что тот смылся на юг с деньгами или что-то в этом
роде. Я встречаюсь с ней в два часа. Я ей расскажу, какой вы замечательный
и надежный человек и как вы любезно согласились ей помочь.
Я ничего не говорил, просто смотрел на нее.
- В чем дело? Я сделала что-нибудь не так? - испуганно произнесла Энн
Риордан.
- Не могли бы вы обратиться к своей памяти и припомнить, что все это -
дело полиции, а меня предупредили, чтобы я не совал в него нос?
- Миссис Грэйл имеет право нанять вас, когда она только пожелает.
- Что пожелает?
- О, Боже мой... Такая женщина, как... С ее-то взглядами... Видите