Чандлер Раймонд. Сестричка

   Долорес негромко засмеялась.
   - Амиго, ты прекрасно понимаешь меня.
   - Доброй ночи, - попрощался я.
   - Постой, ты не рассказал мне, что случилось.
   - Я тебе даже не звонил.
   Положив трубку, я повернулся.
   Мисс Уэлд стояла посреди комнаты, не сводя с меня взгляда.
   - Ваша машина здесь? - спросил я.
   - Да.
   - Уезжайте.
   - И что дальше?
   - Ничего. Отправляйтесь домой.
   - Отвертеться вам не удастся, - негромко произнесла она.
   - Вы мой клиент.
   - Я не могу этого допустить. Его убила я. Зачем же втягивать в это дело еще и вас?
   - Перестаньте играть роль. И поезжайте окольным путем. Не тем, которым меня привезла Долорес.
   Мисс Уэлд поглядела мне в глаза и сдавленно повторила:
   - Но его убила я.
   - Я не слышу ни слова.
   Она сильно закусила нижнюю губу. И, казалось, почти не дышала. Стояла неподвижно. Я подошел к ней, коснулся пальцем ее щеки. Нажал посильнее и смотрел, как белое пятно становится красным.
   - Если хотите знать, - заявил я, - я поступаю так совсем не ради вас, а ради полицейских. Я играл в этой игре краплеными картами. Они это знают. Вот я и даю им удобный повод поупражнять голосовые связки.
   - Можно подумать, им для этого необходим повод, - сказала мисс Уэлд, резко повернулась и пошла к выходу. Я проводил ее взглядом до дверного проема, надеясь, что она оглянется. Она вышла, не оборачиваясь. Спустя долгое время я услышал жужжание. Потом тяжелый стук - поднялась дверь гаража. Вдали тронулся с места автомобиль. Остановился, вновь послышалось жужжание.
   Когда оно прекратилось, шум мотора уже затих вдали. Теперь я ничего не слышал. Тишина дома облегла меня толстыми свободными складками, как манто" - плечи мисс Уэлд.
   Я отнес к бару бокал с бутылкой и перемахнул через стойку. Ополоснул бокал в маленькой раковине и поставил его на место. На сей раз я обнаружил потайной замок и распахнул дверцу с противоположной телефону стороны. Потом снова подошел к убитому.
   Достав пистолет, взятый у Долорес, я обтер его, вложил в маленькую вялую руку Стилгрейва, подержал и отпустил. Пистолет с глухим стуком упал на ковер. Положение его казалось естественным. Об отпечатках пальцев я не думал. Стилгрейв, пожалуй, давным-давно научился не оставлять их на оружии.
   Теперь у меня оставалось всего три огневые единицы. Пистолет из кобуры Стилгрейва я завернул в полотенце и положил на полку бара. К "люгеру" я не прикасался. Оставался второй пистолет с белой костяной рукояткой. Я прикинул, с какого расстояния был произведен роковой выстрел. Не в упор, но с очень близкой дистанции. Встав в трех футах от Стилгрейва, я два раза выстрелил мимо. Пули спокойно вошли в стену. Я развернул кресло спинкой к стене. Положил маленький пистолет на пыльное покрывало одной из рулеток. Потрогал большую мышцу на шее покойника, которая обычно коченеет первой. Было непонятно, начала она твердеть или нет. Но кожа стала холоднее, чем раньше.
   Времени у меня было не так уж много.
   Я подошел к телефону и набрал номер лос-анджелесского управления полиции. Попросил оператора соединить меня с Кристи Френчем. Из отдела расследования убийств ответили, что он ушел домой, и поинтересовались, в чем дело. Я ответил, что дело личное и что он ждал моего звонка. Мне дали его домашний номер, очень неохотно, что объяснялось не существующими предписаниями, а нежеланием давать кому-либо какие-нибудь сведения.
   Я набрал номер, трубку сняла женщина и позвала: "Кристи!" Судя по голосу, он был отдохнувшим, спокойным.
   - Это Марлоу. Не помешал?
   - Я читал малышу сказки. Ему уже пора в постель. Чем обязан?
   - Помните, в отеле "Ван Нуйс" вы сказали, что человек может завести себе друга, если раздобудет для вас что-нибудь о Плаксе Мойере?
   - Помню.
   - Мне нужен друг.
   - Что же ты разузнал? - Судя по тону, это его мало интересовало.
   - Я предполагаю, что это тот самый человек. Стилгрейв.
   - От предположений мало толку, малыш. Мы тоже так думали, потому и задержали его в кутузке. Но безрезультатно.
   - Вы его взяли по доносу. Этот донос устроил себе он сам. Чтобы иметь алиби на тот вечер, когда убрали Стейна.
   - Это у тебя полет фантазии или есть доказательства?
   Голос его стал уже чуть менее бодрым.
   - Если человек выходил из тюрьмы с пропуском от тюремного врача, вы можете это установить?
   Молчание. Вдали послышалось хныканье ребенка и голос утешающей его женщины.
   - Такое случалось, - глухо сказал Френч. - Не знаю. Пропуск получить нелегко. Его бы отправили под охраной. Он что, подкупил охрану?
   - У меня такая версия.
   - Забудь о ней. Что еще?
   - Я нахожусь в Стиллвуд-Хейтсе. Это большой дом, в котором велись азартные игры, и это не нравилось местным жителям.
   - Читал об этом. Стилгрейв там?
   - Здесь. Я с ним один.
   Снова молчание. Ребенок заорал, и мне послышался шлепок. Ребенок заорал еще громче. Френч на кого-то прикрикнул.
   - Дай ему трубку, - наконец, сказал он.
   - Вы сегодня плохо соображаете, Кристи. С какой стати я стал бы звонить вам?
   - Да, - проговорил он. - Не сразу дошло. Какой там адрес? Телефон?
   - Не знаю. Но дом находится в конце Тауэр-роуд в Стиллвуд-Хейтсе, телефонный номер Холлдейл - девять пятьдесят три тридцать три.
   Френч повторил номер и медленно спросил:
   - На сей раз дождешься, а?
   - Придется.
   Раздался щелчок, и я повесил трубку.
   Я вновь пошел по дому. Обнаруживая выключатели, я включал свет. Наконец я вышел из задней двери на самом верху лестницы. Там стоял прожектор для освещения автостоянки. Ворота были по-прежнему распахнуты. Я затворил их, надел цепь и защелкнул замок. Неторопливо пошел обратно, глядя на луну, вдыхая ночной воздух, прислушиваясь к древесным лягушкам и цикадам. Вошел в дом, отыскал парадную дверь и зажег над ней свет. Перед дверью была большая автостоянка и круглый газон с розами. Но чтобы уехать оттуда, нужно было огибать здание.
   Дом находился в тупике, к нему вела только одна дорога, которая проходила через жилой район. Мне стало любопытно, кто же живет в этом районе. Вдали сквозь деревья виднелись огни большого дома. Наверно, собственность какого-нибудь голливудского туза, чародея слюнявых поцелуев и порнографических наплывов.
   Я вернулся в гостиную и потрогал пистолет, из которого стрелял. Он уже остыл. Да и мистер Стилгрейв начинал уже определенно выглядеть покойником. Сирены пока еще не было слышно. Но, наконец, послышался шум въезжающий на пригорок машины. Я вышел ей навстречу, лелея свою прекрасную мечту.
   29
   Вошли они, как всегда, важно, нагло, спокойно, глаза их сверкали настороженностью и недоверием.
   - Славный домик, - присвистнул Френч. - А где этот тип?
   - Здесь, - сказал Бейфус, не дожидаясь, пока я отвечу.
   Они неторопливо прошли по комнате, встали напротив Стилгрейва и с серьезным видом уставились на него.
   - Мертв, как будто? - заметил Бейфус, начиная представление.
   Френч наклонился и поднял с пола пистолет, взяв его за скобу двумя пальцами. Указал взглядом в сторону и повел подбородком. Бейфус поднял другой, с белой рукояткой, и просунул карандаш в его дуло.
   - Надеюсь, отпечатки пальцев на своих местах, - сказал Бейфус. Понюхал дуло. - О, да эта штучка не бездействовала. Как твой, Кристи?
   - Из моего стреляли, - ответил Френч. Принюхался еще раз. - Но довольно давно. - Достал фонарик и посветил в дуло черного пистолета. - Несколько часов назад.
   - В Бэй-Сити, в одном доме на Вайоминг-стрит, - заговорил я.
   Оба разом обернулись ко мне.
   - Догадка? - неторопливо спросил Френч.
   - Да.
   Он подошел к накрытому столу и положил поднятый им пистолет на некотором расстоянии от другого.
   - Привесь к ним бирки, Фред. Не откладывая. Пистолеты одинаковые. На бирках распишемся оба.
   Бейфус кивнул и стал рыться в карманах. Достал две бирки с веревочками. Полицейские на расстаются с такими вещами.
   Френч подошел ко мне.
   - Давай покончим с догадками и перейдем к тому, что ты знаешь.
   - Вечером мне позвонила одна знакомая и сказала, что одному из моих клиентов здесь угрожает опасность. С его стороны. - Я кивком указал на покойника в кресле. - Эта знакомая привезла меня сюда. Мы проезжали через дорожный пост. Несколько человек видели нас обоих. Она оставила меня в задней части дома и уехала домой.
   - У этой знакомой есть фамилия? - спросил Френч.
   - Долорес Гонсалес. Дом Шато-Берси. На Франклин-авеню. Она снимается в кино.
   - Ого, - сказал Бейфус и закатил глаза.
   - А кто твой клиент? Она же? - спросил Френч.
   - Нет. Совсем другая женщина.
   - А у нее есть имя?
   - Пока что нет.
   Френч и Бейфус уставились на меня сурово блестящими глазами. Челюсть Френча дернулась. По ее бокам проступили узлы мускулов.
   - Новые правила, вот как? - негромко спросил он.
   - Нужно соглашение о том, что не будет огласки, - сказал я. - Окружной прокурор вряд ли станет возражать.
   - Ты плохо знаешь окружного прокурора, Марлоу, - разъяснил Бейфус. - У него аппетит на огласку, как у меня на зеленый горошек.
   - Мы не даем тебе никаких гарантий, - прибавил Френч.
   - Имени у нее нет, - произнес я.
   - У нас есть дюжина способов узнать его, малыш, - сказал Бейфус. Зачем осложнять дело для всех нас?
   - Никакой огласки, - уперся я, - пока не будет предъявлено обвинение.
   - Отвертеться тебе не удастся, Марлоу.
   - Черт возьми! - взорвался я. - Этот человек убил Оррина Квеста. Отвезите пистолет в город и проверьте те пули, что сидят в Квесте. Пойдите мне навстречу хотя бы в этом, пока не поставили меня в невозможное положение.
   - Ради тебя я и ухом не поведу, - заявил Френч.
   Я промолчал. Он глянул на меня с холодной ненавистью в глазах. И, медленно разжав губы, глухо спросил:
   - Ты был здесь, когда его прикончили?
   - Нет.
   - А кто был?
   - Он, - сказал я, бросив взгляд на мертвого Стилгрейва.
   - Еще кто?
   - Не стану лгать вам, - сказал я. - Яне скажу ничего - разве только вы выполните поставленные мною условия. Кто был здесь и когда его убили, я не знаю.
   - Кто был здесь, когда ты приехал сюда?
   Я не ответил. Френч неторопливо повернулся к Бейфусу и проговорил:
   - Надень ему наручники.
   За спиной. Бейфус замялся. Потом из левого набедренного кармана достал наручники и подошел ко мне.
   - Заведи руки за спину, - с неловкостью сказал он.
   Я повиновался. Бейфус защелкнул браслеты на моих запястьях. Френч подошел ближе и встал передо мной. Глаза его были полузакрыты, кожа вокруг них посерела от усталости.
   - Я произнесу небольшую речь, - сказал он. - Тебе она не понравится.
   Я промолчал.
   - С нами дело обстоит вот как, - заговорил Френч. - Мы фараоны, и нас все ненавидят. И будто нам мало своих забот, мы еще должны иметь дело с тобой. Будто нам и без того не достается от сидящих в угловых кабинетах типов, от своры из муниципалитета, от дневного начальника, ночного начальника, от торговой палаты, от его чести мэра, занимающего шикарный кабинет раза в четыре больше трех комнатушек, в которых теснится весь наш отдел. Будто в прошлом году, работая в трех комнатушках, где на всех не хватает стульев, нам не пришлось расследовать сто четырнадцать убийств. Мы проводим жизнь, роясь в грязном белье и нюхая гнилые зубы. Мы поднимаемся по темным лестницам, чтобы взять напичканного наркотиками вооруженного подонка, и бывает, даже не доходим до верха, а наши жены не садятся в тот вечер обедать, да и в другие вечера тоже. Вечером мы не бываем дома. А когда бываем, то до того усталыми, что нет сил ни есть, ни спать, ни даже читать ту белиберду, что пишут о нас в газетах. Мы лежим в темноте без сна, в паршивом домишке на паршивой улочке, и слушаем, как на углу веселятся пьянчуги. А стоит только задремать, звонит телефон, мы поднимаемся, и все начинается по новой. Все, что мы ни делаем, все не так. Постоянно. Если мы получаем признание, говорят, что мы его выбили, продажные адвокаты обзывают нас в суде гестаповцами и, стоит нам оплошать с грамматикой, скалят зубы. Если мы совершаем ошибку, нас разжалуют и посылают патрулировать район притонов, приятные летние вечера мы проводим, таща из канав пьяниц, выслушивая оскорбления шлюх и отнимая ножи у подонков в шикарных костюмах. Но всего этого для полного счастья нам, видно, мало. Мы должны еще иметь дело с тобой.
   Френч умолк и перевел дыхание. Лицо его слегка лоснилось, будто от пота. Он всем корпусом чуть подался вперед.
   - Мы должны еще иметь дело с тобой, - повторил он. - И с такими, как ты. С пройдохами, имеющими лицензии на частный сыск, утаивающими сведения и пылящими нам в нос из-за угла. Мы еще должны иметь дело с твоими утайками и хитростями, которые не одурачат даже ребенка. Ты не обидишься, если я назову тебя дешевым лживым соглядатаем, так ведь, Марлоу?
   - Хотите, чтобы обиделся? - спросил я.
   Френч распрямился.
   - Очень хотел бы. До жути.
   - Кое-что из сказанного вами - правда, - сказал я. - Но не все. Любой частный детектив хочет жить в ладу с полицией. Но иногда трудно понять, кто устанавливает правила игры. Иногда он не доверяет полиции - и не без причины. Иногда, сам того не желая, он попадает в переплет и вынужден играть теми картами, что имеет на руках. Хотя и предпочел бы иной расклад. Ему ведь надо по-прежнему зарабатывать на жизнь.
   - Твоя лицензия недействительна, - сказал Френч. - С настоящей минуты. Эта проблема больше не будет занимать тебя.
   - Будет недействительна, когда об этом скажет выдавшая ее комиссия. Не раньше.
   - Давай заниматься делом, Кристи, - мягко проговорил Бейфус. - Это может подождать.
   - Я и занимаюсь делом, - ответил Френч. - На свой манер. Этот тип еще не начал острить. Я жду, когда он начнет. Жду какой-нибудь блестящей остроты. Неужели ты растерял все свои шутки, Марлоу?
   - Что, собственно, вы хотите от меня услышать? - спросил я.
   - Догадайся.
   - Вы сегодня настоящий людоед, - сказал я. - Вам хочется разорвать меня пополам. Но вам нужен повод. И вы хотите, чтобы я дал вам его?
   - Было бы неплохо, - процедил Френч сквозь зубы.
   - Что бы вы сделали на моем месте? - спросил я.
   - Не могу представить себя упавшим так низко.
   Френч лизнул верхнюю губу. Его правая рука свободно свисала вдоль туловища. Он сжимал и разжимал ее, сам того не замечая.
   - Успокойся, Кристи, - вмешался Бейфус. - Перестань.
   Френч не шевельнулся. Бейфус подошел и встал между нами.
   - Фред, уйди, - сказал Френч.
   - Нет.
   Френч стиснул кулак и саданул Бейфуса в подбородок. Бейфус отшатнулся назад и при этом оттолкнул меня. Колени его задрожали. Он пригнулся и закашлялся. Медленно покачивая головой, выпрямился, обернулся и взглянул на меня.
   - Новый метод допроса с пристрастием, - усмехнулся он. - Полицейские лупят друг друга изо всех сил, подозреваемый не выдерживает этого зрелища и начинает раскалываться.
   Бейфус поднял руку и потрогал ушибленное место. Там уже стала появляться опухоль. Губы его усмехались, но взгляд оставался слегка затуманенным. Френч стоял неподвижно, не издавая ни звука. Бейфус достал пачку сигарет, встряхнул и протянул Френчу. Френч поглядел на сигареты, потом на Бейфуса.
   - Семнадцать лет такой жизни, - вздохнул он. - Жена, и та ненавидит меня.
   Он поднял руку и слегка шлепнул Бейфуса по щеке. Бейфус продолжал усмехаться.
   - Это я тебя ударил, Фред? - спросил Френч.
   - Меня никто не бил, Кристи, - ответил Бейфус. - Насколько я помню.
   - Сними с него наручники, - сказал Френч, - и отведи в машину. Он арестован. Можешь, если сочтешь нужным, примкнуть его наручниками к перекладине.
   - Ладно.
   Бейфус зашел мне за спину. Браслеты раскрылись.
   - Пошли, малыш, - кивнул он.
   Я глянул на Френча в упор. Он смотрел на меня, как на пустое место. Будто совершенно не видел.
   Я пошел к выходу.
   30
   Имени его я не знал. Он был низковат и тонок для полицейского, хотя явно служил в полиции. Я решил так отчасти потому, что он вообще находился в участке, отчасти потому, что когда он потянулся за картой, я увидел кожаную наплечную кобуру и рукоятку служебного револьвера тридцать восьмого калибра.
   Говорил он мало, но мягко и любезно. И улыбка его согревала всю комнату.
   - Прекрасный ход, - заметил я, глядя на него поверх карт.
   Мы раскладывали пасьянс. Вернее, раскладывал он. Я просто сидел и глядел, как его маленькие, очень аккуратные, очень чистые руки тянутся к карте, изящно поднимают и перекладывают ее. При этом он вытягивал губы трубочкой и насвистывал что-то безо всякой мелодии: это был легкий негромкий свист новенького, еще необкатанного паровоза.
   Он улыбнулся и положил красную девятку на черную десятку.
   - Чем вы занимаетесь на досуге? - спросил я.
   - Много играю на рояле, - ответил он. - У меня семифутовый "стейнвей". Главным образом, Моцарта и Баха. Я несколько старомоден. Большинство людей находят их музыку скучной. Я - нет.
   - Отличный подбор, - сказал я и куда-то положил карту.
   - Вы не представляете, как трудно играть некоторые вещи Моцарта, проговорил мой собеседник. - В хорошем исполнении они кажутся очень простыми.
   - А кто хорошо исполняет Моцарта? - спросил я.
   - Шнабель.
   - А Рубинштейн?
   Он покачал головой.
   - Слишком мощно. Слишком эмоционально. Моцарт - это музыка и ничего больше. Никаких комментариев от исполнителя не требуется.
   - Держу пари, - сказал я, - вы многих настроили на признание. Вам нравится эта работа.
   Он переложил еще одну карту и легонько пошевелил пальцами. Ногти его были блестящими, но короткими. Видно было, что этот человек любит без особого смысла шевелить руками, совершать легкие, четкие, беглые (но в то же время ровные и плавные), невесомые, словно лебяжий пух, движения. Он воскрешал ими в памяти тонкое, но не слабое исполнение глубоких вещей. Своего любимого Моцарта. Я это понимал.
   Было около половины шестого, небо за окном с противомоскитной сеткой начало светлеть. Шведская конторка в углу была закрыта. Накануне днем я находился в этой же комнате. На краю конторки лежал восьмигранный плотницкий карандаш: кто-то поднял его и положил туда после того, как лейтенант Мэглешен запустил им в стену. Разложенная конторка, за которой сидел Кристи Френч, была усыпана пеплом. На самом краю стеклянной пепельницы лежал окурок сигары. Возле свисающей с потолка лампы с бело-зеленым абажуром, какие до сих пор висят в захолустных отелях, летал мотылек.
   - Устали? - спросил мой собеседник.
   - До изнеможения.
   - Зря ввязались в эти запутанные дела. Я не вижу в этом никакого смысла.
   - Не видите смысла кого-то убивать?
   Он тепло улыбнулся.
   - Вы же никого не убивали.
   - Почему вы так думаете?
   - Здравый смысл и большой опыт сидения здесь с людьми. Это ночная работа. Зато я имею возможность музицировать днем. Я тут уже двенадцать лет. Повидал много любопытных людей.
   Он вытащил еще одного туза, и очень кстати. Мы были почти блокированы.
   - Вы добились многих признаний?
   - Я не выслушиваю признаний, - ответил собеседник. - Только настраиваю на них.
   - Почему вы раскрываете это мне?
   Он откинулся назад и легонько постукал картами о край стола. Снова улыбнулся.
   - Я ничего не раскрываю. Нам давно ясна ваша роль в этом деле.
   - Тогда зачем же меня задерживают?
   Собеседник не ответил. Оглянулся на часы на стене.
   - Теперь, думаю, можно перекусить.
   Он встал и подошел к двери. Приоткрыл ее и что-то негромко сказал кому-то снаружи. Потом вернулся, сел и поглядел на карты.
   - Бесполезно, - вздохнул он. - Поднять еще три, и мы блокированы. Согласны начать снова?
   - Я был бы согласен не начинать совсем. Не люблю карт. Шахматы - другое дело.
   Собеседник бросил на меня быстрый взгляд.
   - Что же вы не сказали об этом сразу? Я бы тоже предпочел шахматы. Сейчас принесут поесть. Правда, не обещаю, что кофе будет таким, к какому вы привыкли.
   - Черт возьми, я питаюсь где придется... Ладно, если не я застрелил его, то кто же?
   - По-моему, это и выводит их из себя.
   - Им бы радоваться, что он убит.
   - Возможно, они и радуются, - ответил собеседник. - Только им не нравится, как это сделано.
   - Лично я считаю это очень аккуратной работой.
   Собеседник молча глянул на меня. В руках у него была колода карт. Он выровнял ее и стал быстро раздавать на двоих. Карты лились из его рук сплошным потоком.
   - Если вы так же быстры с пистолетом... - начал было я.
   Поток карт внезапно прекратился. Их место занял пистолет. Собеседник легко держал его в правой руке, ствол глядел в дальний угол комнаты. Потом пистолет исчез, и карты заструились снова.
   - Вы губите здесь свои способности, - сказал я. - Ваше место в Лас-Вегасе.
   Собеседник взял одну из стопок, слегка потасовал ее и сдал мне флеш-рояль из пик.
   - Со "стейнвеем" мне безопаснее, - улыбнулся он.
   Отворилась дверь и вошел полицейский с подносом.
   Мы ели тушенку с овощами и пили горячий, но некрепкий кофе. Уже окончательно рассвело.
   В восемь пятнадцать вошел Кристи Френч в сбитой на затылок шляпе, с темными пятнами под глазами, и встал у двери.
   Я перевел взгляд на сидевшего напротив меня маленького человека. Но его уже не было. Карт не было тоже. Не было ничего, кроме аккуратно подвинутого к столу стула и составленных на поднос тарелок, с которых мы ели. У меня даже мурашки побежали по коже.
   Кристи Френч зашел за стол, резко отодвинул стул, сел и потер подбородок. Снял шляпу и взъерошил волосы. Угрюмо, жестко уставился на меня. Я снова был в полицейской цитадели.
   31
   - Окружной прокурор ждет тебя в девять, - сказал Френч. - А потом, что ж, отправляйся домой. Если только он не арестует тебя. Извини, что тебе пришлось всю ночь просидеть на этом стуле.
   - Ничего, - сказал я. - Мне нужно было попрактиковаться.
   - Да, снова войти в колею, - пробурчал Френч и угрюмо глянул на поднос с тарелками.
   - Лагарди взяли? - спросил я.
   - Нет. Кстати, он в самом деле врач. - Френч глянул мне в глаза. Практиковал в Кливленде.
   - Не нравится мне, что здесь все слишком четко, - сказал я.
   - Что ты имеешь в виду?
   - Молодой Квест подбирается к Стилгрейву. И по чистой случайности находит единственного в Бэй-Сити человека, который может Стилгрейва опознать. Вот это и кажется мне слишком четким.
   - А ты ничего не забываешь?
   - От усталости я способен забыть собственное имя.
   - Я тоже, - кивнул Френч. - Он ведь должен был еще от кого-то узнать, Кто такой Стилгрейв. Когда делался этот снимок, Моу Стейн был еще жив. Что проку в этой фотографии, если не было известно, что за птица этот Стилгрейв.
   - Мисс Уэлд, по-моему, знала, - сказал я. - А Квест был ее братом.
   - Ты говоришь ерунду, приятель, - устало усмехнулся Френч. - Стала бы она помогать брату шантажировать любовника, да и себя тоже?
   - Сдаюсь. Может, этот снимок оказался внезапной удачей. Другая его сестра - моя бывшая клиентка - говорила, что он любил делать внезапные снимки. Чем внезапней, тем лучше. Не погибни он, вам пришлось бы взять его за вмешательство в личную жизнь.
   - За убийство, - равнодушно уточнил Френч.
   - Вот как?
   - Мэглешен нашел ту пешню. Только не сказал при тебе.
   - Одной пешни мало.
   - Он раскопал еще кое-что, но это пустяки. Клозен и Неуловимый Марстон отбывали срок. Квеста нет в живых. У него респектабельная семья. Он был слегка неуравновешен и связался с дурной компанией. Не стоит марать его семью только ради показа, что полиция способна раскрыть какое-то дело.
   - Благородно с вашей стороны. А как со Стилгрейвом?
   - Меня это не касается. - Он стал подниматься. - Долго ли длится расследование, когда гангстер получает свое?
   - Пока о нем пишут в газетах, - сказал я. - Но тут стоит вопрос об установлении личности.
   - Нет.
   Я уставился на Френча.
   - Как это нет?
   - А так. Мы знаем наверняка. - Френч уже был на ногах. Пригладил волосы, поправил галстук, надел шляпу и негромко проговорил одной стороной рта: - Строго между нами - мы всегда знали это наверняка. Только у нас не было ни единой улики.
   - Спасибо, - поблагодарил я. - Болтать об этом не буду. А как насчет пистолетов?
   Френч опустил взгляд на стол. Потом медленно поднял голову и глянул мне в глаза.
   - Оба принадлежали Стилгрейву. Более того, у него было разрешение на ношение оружия. Полученное в другом округе. Не спрашивай, почему. Из одного пистолета... - он сделал паузу и уставился на стену поверх моей головы, - был убит Квест. И Стейн, кстати, из того же.
   - Какой это пистолет?
   Френч слабо улыбнулся.
   - Будет черт знает что, если эксперт их перепутал, а мы об этом не узнали.
   Он ждал, не скажу ли я еще чего-нибудь. Но мне говорить было нечего. Он помахал рукой.
   - Ну ладно, пока. Не обижайся, но я надеюсь, что прокурор сдерет с тебя шкуру, причем узкими длинными полосками.
   Потом он повернулся и вышел.
   Я тоже мог бы уйти, однако сидел и глядел на стену, словно разучился вставать. Вскоре дверь отворилась, и вошла оранжевая красотка. Отперла свою конторку, сняла со своих невероятных волос шляпу, повесила на голый крючок в голой стене жакет, открыла ближайшее к себе окно, сняла с машинки чехол и вставила в нее лист бумаги. Потом поглядела на меня.
   - Кого-нибудь ждете?
   - Я снял тут жилье и провел в нем всю ночь.
   Она присмотрелась ко мне.
   - Вы были здесь вчера днем. Я помню.
   Повернулась к машинке, и пальцы ее заплясали по клавишам. Из раскрытого окна за ее спиной доносилось рычание въезжающих на стоянку машин. Небо было ясное, почти без смога. День обещал быть жарким.
   На конторке оранжевой красотки зазвонил телефон. Она что-то неслышно проговорила в трубку и снова посмотрела на меня.
   - Мистер Эндикотт у себя в кабинете. Знаете, как туда пройти?