Чайлд Ли. Ценой собственной жизни

   – Нет, шеф, – ответил тот. – Я ее не видел.
   Снова хлопнув по рычажкам, Макграт связался с центральным коммутатором.
   – Холли Джонсон не звонила?
   – Нет, сэр, – ответил оператор.
   Не кладя трубку, Макграт жестом попросил принести бумагу и карандаш.
   – Дайте номер ее пейджера и сотового телефона, хорошо?
   В трубке послышалось бульканье, и Макграт черкнул на листке бумаги номера. Нажал на рычажки и позвонил Холли на пейджер. Услышал длинный низкий гудок, говорящий о том, что пейджер был отключен. Позвонил на сотовый. Услышал электронный писк и записанный женский голос, сообщивший, что абонент недоступен. Положив трубку, Макграт обвел взглядом зал совещаний. Времени было пять часов десять минут.

Глава 6

   В половине седьмого по часам Ричера характер движения грузовика изменился. В течение шести часов и четырех минут машина катила ровно и прямо, со скоростью миль пятьдесят пять – шестьдесят в час, а жара тем временем нарастала, а затем начала спадать. Ричер сидел в душном полумраке, трясясь и налетая на борта, отделенный колесной аркой от Холли Джонсон, отсчитывая расстояние по мысленной карте в голове. Он прикинул, что грузовик преодолел около трехсот девяноста миль. Но ему не было известно, в каком направлении. Если грузовик ехал на восток, он уже должен был миновать Индиану и сейчас покидал из Огайо, въезжая в Пенсильванию или Западную Вирджинию. Если дорога лежала на юг, грузовик, выехав из Иллинойса, двигался по Миссури или Кентукки, а может быть, даже добрался до Теннесси, если Ричер недооценил его скорость. При движении на запад грузовик сейчас должен был тащиться по Айове. А может быть, он обогнул озеро вдоль южного берега и сейчас двигался на север через Мичиган. Или прямо на северо-запад, и в этом случае грузовик сейчас должен был быть где-то неподалеку от Миннеаполиса.
   Однако одно можно было сказать определенно: грузовик куда-то приехал. Он сбросил скорость. Дернулся вправо, словно съезжая с шоссе. Загремела коробка передач, подвеска застучала на выбоинах в асфальте. Центробежные силы зашвыряли Ричера и Холли из стороны в сторону. Костыль Холли с грохотом покатился по ребристому железному полу. Двигатель натужно завыл, борясь с подъемами и спусками. Грузовик останавливался на невидимых перекрестках, трогался, набирая скорость, резко тормозил, и, наконец, круто повернув влево, в течение четверти часа медленно тащился по прямой, ухабистой дороге.
   – Какой-то сельскохозяйственный район, – заметил Ричер.
   – Очевидно, – согласилась Холли. – Но где?
   Ричер молча пожал плечами. Грузовик сбавил скорость до предела, а затем круто повернул направо. Дорожное покрытие стало еще хуже. Грузовик протащился ярдов сто пятьдесят и остановился. Спереди донесся звук открывшейся двери кабины. Двигатель продолжал работать. Дверь захлопнулась. Послышался звук открывающихся ворот, и грузовик медленно прополз вперед. Шум двигателя гулко отразился от металлических стен. Наконец двигатель заглох, и наступила тишина.
   – Мы в каком-то сарае, – сказал Ричер. – С закрывающимися воротами.
   Холли нетерпеливо кивнула.
   – Знаю. В коровнике. Я чувствую запах.
   Ричер услышал приглушенные голоса. К задней двери приблизились шаги. В замке заскрипел ключ. Повернулась ручка. Дверь открылась, и в кузов хлынул ослепительный свет. Ричер прищурился, спасаясь от внезапно вспыхнувших ярких электрических ламп, и, посмотрев мимо Холли, увидел троих мужчин, два «глока» и ружье.
   – Выходите, – приказал предводитель.
   Ричер и Холли неуклюже выбрались из кузова, скованные наручниками. Движения давались им с трудом. Члены затекли и онемели от долгого сидения на полу, рядом с колесной аркой. Колено у Холли совсем разболелось. Ричер наклонился, чтобы поднять костыль.
   – Оставь ее, козел, – остановил его предводитель.
   В его голосе прозвучали усталость и раздражение. Пристально посмотрев на него, Ричер пожал плечами. Холли напряглась и попыталась опереться на больную ногу. Ахнула от боли и тотчас же перенесла вес на другую ногу. Бросила безразличный взгляд на Ричера, словно он был деревом, и, протянув свободную левую руку, обвила его за шею. Только так она могла удержать равновесие.
   – Извини, пожалуйста, – пробормотала Холли.
   Предводитель махнул пистолетом влево. Грузовик действительно стоял внутри просторного коровника. Коров в нем не было, но, судя по запаху, грузовик стоял в широком центральном проходе. По обе стороны тянулись стойла, сваренные из металлических труб. Развернувшись, Ричер ухватил Холли за руку, и они заковыляли к тому стойлу, на которое указал предводитель. Холли смущенно ухватилась за трубу ограждения и остановилась.
   – Извини, – снова пробормотала она.
   Кивнув, Ричер стал ждать. Водитель с ружьем в руках держал их с Холли под прицелом, а предводитель ушел. Навалился на массивные ворота, приоткрывая их, и вышел на улицу. Ричер успел мельком увидеть темнеющее небо. Затянутое облаками. Никакой возможности определить местонахождение.
   Предводитель отсутствовал пять минут. Все это время в коровнике стояла полная тишина. Остальные двое похитителей стояли неподвижно, держа оружие наготове. Нервный с «глоком» смотрел Ричеру в лицо. Водитель с ружьем смотрел Холли на бюст. Едва заметно ухмыляясь. Никто не произнес ни слова. Наконец вернулся предводитель. Он принес еще одну пару наручников и два отрезка массивной цепи.
   – Вы совершаете большую ошибку, – обратилась к нему Холли. – Я являюсь агентом ФБР.
   – И без тебя знаю, сучка, – пробурчал тот. – Молчи.
   – Вы совершаете серьезное преступление, – не сдавалась Холли.
   – Знаю, сучка, – повторил предводитель. – И я сказал тебе молчать. Еще одно слово – и я пущу этому типу пулю в голову. Тогда тебе придется провести ночь, прикованной к трупу, поняла?
   Он дождался от нее молчаливого кивка. Затем водитель с ружьем занял позицию сзади, а главарь, расстегнув наручники, освободил Холли запястье. Обмотав один отрезок цепи вокруг стального ограждения, он пропустил оба конца в свободное кольцо наручников, болтающихся на левой руке Ричера. Потянул и подергал за цепь, проверяя, что она держится надежно. Затем оттащил Холли в третье от Ричера стойло и с помощью новой пары наручников и второго отрезка цепи приковал Холли. В двадцати футах от Ричера. Под Холли подогнулась нога, и она, вскрикнув, грузно упала на грязную солому. Главарь даже не посмотрел на нее. Просто вернулся к прикованному Ричеру.
   – Итак, козел, кто ты такой?
   Ричер промолчал. Он знал, что ключи от обеих пар наручников лежат у главаря в кармане. Знал, что ему потребуется около полутора секунд на то, чтобы переломить ему шею цепью, перекинутой петлей через ограждение. Но другие два типа находились вне его досягаемости. Один «глок», одно ружье, слишком далеко, чтобы можно было дотянуться до них до того, как он успеет освободится, и слишком близко, чтобы у него была возможность это сделать. Ему противостояли достаточно опытные противники. Поэтому Ричер просто пожал плечами и опустил взгляд на солому под ногами. Она была перепачкана навозом.
   – Я задал тебе вопрос, твою мать, – повторил главарь.
   Ричер посмотрел на него. Краем глаза увидел, как нервный тип вскинул «глок» на пару градусов.
   – Я задал тебе вопрос, козел! – тихо произнес главарь.
   «Глок» в руке нервного дернулся вперед. Застыл в вытянутой руке на уровне плеча. Нацеленный Ричеру в голову. Дрожащее дуло описывало небольшую окружность, но, наверное, оно дрожало недостаточно сильно для того, чтобы нервный промахнулся. Тем более, с такого близкого расстояния. Ричер перевел взгляд с одного похитителя на другого. Водитель оторвал взгляд от груди Холли. Поднял ружье к бедру. Направил его на Ричера. Это была «итака-37». Двенадцатый калибр. Модель с магазином на пять патронов, пистолетной рукояткой и без приклада. Водитель дослал патрон в патронник. Двойной щелчок механизма гулким эхом раскатился в пустом коровнике. Отразился от металлических стен. Затих. Ричер увидел, как спусковой крючок преодолел первую одну восьмую дюйма своего короткого хода.
   – Имя? – спросил главарь.
   Указательный палец водителя напрягся, и спусковой крючок ружья преодолел еще одну восьмую дюйма. При выстреле с такого расстояния Ричер лишится обеих ног и большей части живота.
   – Имя? – повторил главарь.
   Ружье двенадцатого калибра, он умрет не сразу, а будет долго мучиться на грязной соломе, истекая кровью. Если окажется перебита бедренная артерия, он продержится минуту – полторы. В таких обстоятельствах нет никаких причин не назвать свое имя.
   – Джек Ричер, – сказал Ричер.
   Главарь удовлетворенно кивнул, словно одержал победу.
   – Ты знаешь эту сучку? – спросил он.
   Ричер посмотрел на Холли.
   – Лучше, чем я знаю многих, – сказал он. – Я только что провел шесть часов, прикованный к ней.
   – Эй, козел, ты что, умник? – спросил главарь.
   Ричер покачал головой.
   – Невинный прохожий. Я вижу ее первый раз в жизни.
   – Ты из Бюро?
   Ричер снова покачал головой.
   – Я вышибала. Работаю в одном клубе в Чикаго.
   – Ты в этом уверен, козел?
   Ричер кивнул.
   – Уверен. У меня достаточно ума, чтобы помнить, чем я зарабатываю на жизнь.
   Наступило долгое молчание. Напряженное. Затем нервный тип с «глоком» несколько расслабился. Водитель опустил ружье стволом в пол. Отвернулся и снова уставился Холли на грудь. Главарь кивнул.
   – Ну хорошо, козел. Будешь вести себя хорошо – останешься жить. То же самое относится и к тебе, сучка. Ни с кем ничего не произойдет. По крайней мере, сейчас.
   Все трое развернулись и по центральному проходу вышли из коровника. Прежде чем они успели закрыть ворота, Ричер снова мельком увидел небо. Потемневшее еще больше. По-прежнему затянутое тучами. Никаких звезд. Никаких указаний на местонахождение. Ричер подергал цепь. Она была надежно закреплена наручником на одном конце и трубой ограждения на другом. Отрезок имел в длину футов семь. Ричер услышал, что в двадцати футах от него Холли проделала то же самое. Натянула цепь и исследовала радиус свободы передвижения.
   – Ты не мог бы отвернуться? – окликнула она Ричера.
   – Зачем?
   Короткая пауза. Вздох. Наполненный смущением и безысходностью.
   – Ты действительно не понимаешь? – сказала Холли. – Мы провели в машине шесть часов, а туалета там не было.
   – Ты идешь в соседнее стойло? – спросил Ричер.
   – А ты как думаешь?
   – Хорошо. Ты иди направо, а я пойду налево. Ты не подглядываешь, и я тоже.

* * *

   Трое похитителей вернулись в коровник час спустя и принесли еду. Что-то вроде тушеной говядины с овощами в стальных мисках, по одной каждому. Редкие кусочки мяса и много жесткой моркови. Кем бы ни были похитители, готовка явно не входила в число их талантов. Ричер понял это сразу. Кроме того, пленники получили по эмалированной кружке жидкого кофе. Затем похитители уселись в грузовик. Завели двигатель и выехали на улицу. Выключили в коровнике яркое освещение. Ричер успел заметить за воротами погруженный в полумрак пустырь. Затем похитители закрыли ворота и заперли их. Оставив пленников в темноте и в тишине.
   – Они поехали на заправку, – окликнула Ричера Холли. – Им нужно залить бак на оставшуюся часть пути. Они не рискнули сделать это с нами в кузове. Рассудив, что мы начнем колотить в борта и призывать на помощь.
   Кивнув, Ричер допил кофе. Чисто облизал вилку из миски с говядиной. Согнул один зубец под прямым углом и ногтем сделал на конце маленький крючок. С помощью этого крючка он отпер замок наручников. На все от начала до конца Ричеру потребовалось восемнадцать секунд. Бросив наручники и цепь на солому, он подошел к Холли. Нагнулся и отпер ее наручники. Двенадцать секунд. Помог ей подняться на ноги.
   – Значит, простой вышибала, да? – спросила Холли.
   – Совершенно верно, – подтвердил Ричер. – Давай оглядимся по сторонам.
   – Я не могу ходить. Мой костыль остался в этом чертовом грузовике.
   Ричер кивнул. Холли осталась в стойле, держась за ограждение. Ричер осмотрел большой пустынный коровник. Это было прочное сооружение, сваренное из того же металла, что и ограждения. Массивные ворота заперты снаружи. Вероятно, железный засов, схваченный навесным замком. Никаких проблем, если добраться до замка, но Ричер находился внутри, а замок был снаружи.
   Стены соединялись с полом посредством угольников, привинченных болтами к бетону. Сами стены представляли собой горизонтальные металлические панели длиной футов тридцать, высотой фута четыре. В углах стены были также скреплены угольниками на болтах. Все угольники имели полку шириной дюймов шесть. Что-то вроде гигантского трапа со ступенями, отстоящими друг от друга на четыре фута.
   Ричер взобрался на стену, быстро поднимаясь по угольникам, преодолевая за раз по четыре фута. Семь панелей, общая высота двадцать восемь футов над землей. Между верхом стены и нависающим скатом металлической крыши оставалась щель для вентиляции. Шириной около восемнадцати дюймов. Можно перекатиться в нее подобно прыгуну в высоту, повиснуть на руках и спрыгнуть на землю с высоты двадцать футов.
   Ричер мог это осуществить, но Холли Джонсон это было не под силу. Она даже не могла самостоятельно дойти до стены. С разорванными связками она не сможет взобраться наверх и уж точно не сможет спрыгнуть с высоты двадцать футов.
   – Ну же, давай, – окликнула Холли Ричера. – Беги отсюда, быстрее.
   Не обращая на нее внимание, Ричер высунулся в щель и всмотрелся в темноту. Нависающая крыша ограничивала поле зрения сверху. Вокруг покуда хватало глаз – необъятный пустырь. Спустившись вниз, Ричер поочередно поднялся на три остальные стены. Со второй открылся вид на такой же пустырь. С третьей была видна ферма. Белая кровля. Свет в двух окнах. Четвертая стена коровника выходила на безликую проселочную дорогу. За ней пустота. Вдалеке одинокая пара фар. Качающихся вверх и вниз, переваливающихся из стороны в сторону. Широко расставленных друг от друга. Фары становились ярче. Приближались. Это был грузовик, возвращающийся назад.
   – Ты можешь рассмотреть, где мы находимся? – окликнула Холли.
   – Понятия не имею, – ответил Ричер. – Какие-то сельскохозяйственные угодья. Это может быть что угодно. Где разводят коров? И где много полей?
   – Местность здесь ровная или холмистая? – спросила Холли.
   – Не могу сказать. Слишком темно. Наверное, скорее холмистая.
   – Тогда это может быть Пенсильвания, – сказала Холли. – Там есть холмы и там разводят коров.
   Спустившись с четвертой стены, Ричер подошел к стойлу, в котором она стояла.
   – Во имя всего святого, беги отсюда, – воскликнула Холли. – Подними тревогу.
   Ричер покачал головой. За воротами послышался гул дизеля.
   – Возможно, это не лучший вариант, – сказал он.
   Холли недовольно уставилась на него.
   – Кто ты такой, черт побери, что выбираешь варианты? Я тебе приказываю. Ты гражданский человек, а я работаю в ФБР, и я приказываю тебе спасаться.
   Молча пожав плечами, Ричер не двинулся с места.
   – Я тебе приказываю, понятно? – не сдавалась Холли. – Ты собираешься мне подчиняться?
   Ричер покачал головой.
   – Нет.
   Она сверкнула глазами. Грузовик вернулся. Послышался скрип рессор на ухабах. Защелкнув наручники Холли, Ричер бегом вернулся в свое стойло. Хлопнула дверь, раздались шаги по бетону. Ричер пристегнул свое запястье к трубе и разогнул зубец вилки. Когда ворота открылись и в коровнике зажегся свет, он мирно сидел на соломе.

Глава 7

   Изоляционный материал, которым заполнялись двадцать два дюйма пустоты между старыми и новыми стенами, переносился на руках из кузова грузовика. Его было очень много, и пришлось делать четыре ездки. Каждый раз машину разгружали восемь добровольцев. Они выстраивались цепочкой наподобие пожарной команды в старину, передававшей друг другу ведра с водой. Добровольцы передавали друг другу коробки с изоляционным материалом, из рук в руки, от машины до дома и вверх по лестнице на второй этаж. Коробки укладывали в коридоре перед переоборудованной угловой комнатой. Трое плотников, вскрывая коробки, переносили изоляционный материал в комнату. Затем аккуратно заполняли им просторные полости за новой обивкой. Добровольцы, подносившие коробки, задерживались на мгновение, наблюдая за их работой и урывая минуту отдыха.
   Процесс продолжался почти всю вторую половину дня. Это было обусловлено большим количеством изоляционного материала и тщательностью, с которой его укладывали. Когда четвертая партия груза была поднята наверх, восемь добровольных помощников разошлись. Семеро из них направились в столовую. Восьмой потянулся, ловя последние лучи заходящего солнца, и отправился прогуляться. Это вошло у него в привычку. Четыре – пять раз в неделю он совершал долгие прогулки, особенно после тяжелого физического труда. Считалось, что он так снимает усталость.
   Восьмой доброволец углубился в лес. На запад сквозь тишину деревьев убегала проторенная тропинка. Парень шел по ней около полумили. Затем остановился и снова потянулся. Эти движения усталого человека, расправляющего болящие члены, он использовал для того, чтобы внимательно оглядеться по сторонам. Затем парень сошел с тропинки. Оставил неспешную походку и перешел на быстрый шаг. Огибая деревья, он описал широкую дугу на запад, затем на север. Вышел к определенному дереву. У его основания лежал большой, плоский камень, засыпанный иголками. Парень постоял, прислушиваясь. Затем нагнулся и сдвинул камень в сторону. Под ним лежало что-то прямоугольное, завернутое в промасленную бумагу. Развернув бумагу, парень достал небольшую переносную рацию. Вытянул короткую антенну, нажал кнопку и стал ждать. Затем возбужденным голосом проговорил длинное сообщение.

* * *

   Когда в старом здании снова воцарилась тишина, заказчик поднялся наверх, чтобы отдать новые странные распоряжения. Трое плотников не задавали никаких вопросов. Лишь внимательно слушали. Этот тип получит все, что только пожелает. Новые распоряжения означали, что часть работы придется переделать. Однако с этим не возникло никаких проблем. Даже наоборот, поскольку заказчик предложил дополнительно к оговоренной сумме еще небольшие премиальные наличными.
   Трое плотников работали спорно и справились с поставленной задачей очень быстро. Но к этому времени уже стемнело. Самый младший остался, чтобы собрать инструмент. Старший и другой плотник сели на машину и в полной темноте поехали на север, туда, куда им сказал заказчик. Выйдя из машины, они стали ждать.
   – Сюда, – послышался голос. Заказчик. – Заходите внутрь.
   Они вошли. Внутри было темно. Заказчик ждал, скрываясь в тени.
   – Эти доски вам пригодятся? – спросил он.
   У задней стены были сложены старые сосновые доски.
   – Хорошее дерево, – ответил старший плотник. – Их еще можно использовать.
   На земле рядом с досками лежало еще что-то. Что-то странное. Плотники изумленно уставились. Какие-то бесформенные кучи. Двое плотников посмотрели на кучи, затем переглянулись. Обернулись. Заказчик, улыбнувшись, поднял черный пистолет.

* * *

   У дежурного на станции спутниковой связи ФБР хватило ума понять, что это сообщение может быть очень важным. Он не знал, в чем именно будет заключаться важность сообщения, однако тайный осведомитель не станет без причины рисковать, выходя на связь. Поэтому дежурный ввел сообщение в компьютерную систему ФБР. Его доклад молниеносно распространился по сети и осел в огромном главном компьютере, установленном на первом этаже здания штаб-квартиры ФБР в центре имени Гувера в Вашингтоне. База данных центра имени Гувера обрабатывает за сутки больше донесений, чем за этот период времени истекает секунд, поэтому программное обеспечение нескоро просмотрело сообщение и обнаружило в нем ключевые слова. Однако как только это произошло, сообщение было поставлено в приоритетную очередь.
   В это же самое время система приняла сообщение от Чикагского отделения ФБР. Глава отделения старший агент Макграт докладывал, что он потерял одного из своих людей. Пропала специальный агент Холли Джонсон, которую последний раз видели в двенадцать часов дня по чикагскому времени. Настоящее местонахождение неизвестно, попытки установить контакт успеха не дали. А поскольку Холли Джонсон была далеко не простым сотрудником, сообщение имело специальный код доступа, который не позволил ему попасть на все терминалы, находящиеся в здании, за исключением того, что был на последнем этаже в кабинете директора.

* * *

   Директор ФБР вернулся с совещания бюджетной комиссии в половине восьмого вечера. Войдя в свой кабинет, он ознакомился с почтой. Его звали Гарланд Уэбстер и он работал в Бюро уже тридцать шесть лет. Ему оставалось провести еще один год на посту директора, после чего его ждала пенсия. Поэтому директору меньше всего были нужны неприятности, но он обнаружил их мигающими на экране терминала. Вызвав сообщение, Уэбстер прочитал его дважды и вздохнул.
   – Проклятие, – выругался он. – Проклятие, проклятие, проклятие!
   Сообщение из Чикаго от Макграта было не худшим известием, которое Уэбстер получил за тридцать шесть лет работы в Бюро, однако оно было чертовски к этому близко. Директор связался по внутреннему коммутатору с секретаршей.
   – Соедините меня с Макгратом, с Чикаго.
   – Макграт уже на связи. Он давно ждет вас.
   Проворчав, Уэбстер ткнул кнопку. Перевел разговор на громкоговорящую связь и откинулся на спинку кресла.
   – Мак, что там у тебя за история?
   Из Чикаго донесся отчетливый голос Макграта.
   – Здравствуйте, шеф. Никакой истории нет. Пока нет. Быть может, мы рано забили тревогу, но когда Холли не появилась на совещании, у меня сразу же возникло дурное предчувствие. Вам не надо объяснять, что это такое.
   – Я все понимаю, Мак. Ты хочешь сбить меня с толку какими-то фактами?
   – Никаких фактов у нас нет. Холли просто не пришла на совещание, назначенное на пять часов вечера. Мне это показалось очень необычным. Она не оставила никаких сообщений. Ее пейджер и сотовый телефон не отвечают. Я поспрашивал своих людей, и оказалось, что последний раз Холли видели около полудня.
   – Сегодня утром она была на работе? – спросил Уэбстер.
   – Все утро она провела у себя в кабинете.
   – До пятичасового совещания у нее были назначены еще какие-нибудь встречи?
   – В дневнике у нее ничего не отмечено, – сказал Макграт. – Я понятия не имею, чем она занималась и где была.
   – Господи, Мак, ты же должен был за ней приглядывать! Не выпускать на улицу, черт побери!
   – Она вышла в свой обеденный перерыв. Что я мог поделать?
   В кабинете директора ФБР наступила полная тишина, нарушаемая лишь слабым шорохом громкоговорящей системы. Уэбстер забарабанил пальцами по столу.
   – Над чем она сейчас работает? – спросил он.
   – Даже не думайте об этом. Можно смело предположить, что те, кого разрабатывает Бюро, тут ни при чем. Это было бы бессмысленно.
   Уэбстер кивнул.
   – Да, пожалуй, ты прав. В таком случае, куда еще нам обратить взгляд?
   – Холли получила травму. Порвала связки в коленном суставе, играя в футбол. Можно предположить, она упала, ей стало хуже, и ее забрала «скорая помощь». Сейчас мы проверяем все больницы.
   Уэбстер проворчал что-то невнятное.
   – А может быть, у Холли есть приятель, о котором мы ничего не знаем, – продолжал Макграт. – Быть может, они сейчас мило проводят время в каком-нибудь мотеле.
   – На протяжении шести часов подряд? Я считал бы себя очень счастливым. – Снова наступила тишина. Затем Уэбстер подался вперед. – Ладно, Мак, ты сам знаешь, что делать. И что не делать, особенно в случае Холли, так? Держи со мной связь. Я сейчас отправлюсь в Пентагон. Вернусь через час. Если я буду тебе нужен, звони.
   Закончив разговор, Уэбстер связался с секретаршей и попросил вызвать машину. Прошел к личному лифту и спустился на подземную стоянку. Там его встретил водитель, и они прошли вместе к бронированному лимузину.
   – В Пентагон, – бросил водителю директор.

* * *

   В половине восьмого вечера, в июньский понедельник дороги были относительно свободны. На две с половиной мили ушло около одиннадцати минут. Все это время Уэбстер постоянно звонил по сотовому. Звонил в различные места, географически сосредоточенные на таком маленьком пятачке, что директор, наверное, мог бы просто докричаться до них без всякого телефона. Затем большой лимузин подъехал к въезду в Пентагон со стороны реки, и дорогу преградил морской пехотинец. Отключив телефон, Уэбстер опустил стекло для ритуала идентификации.
   – Директор ФБР, – представился он. – К председателю объединенного комитета начальников штабов.
   Козырнув, часовой махнул рукой, пропуская лимузин. Подняв стекло, Уэбстер подождал, когда машина остановится. Он вошел в здание через отдельную дверь. Прошел к кабинету председателя. Его встретила секретарша.
   – Проходите, сэр. Генерал сейчас подойдет.
   Войдя в кабинет, Уэбстер остановился. Посмотрел в окно. Открывающийся вид был превосходен, однако все краски обладали каким-то странноватым металлическим отблеском. Стекла были пуленепробиваемыми, пропускающими свет только в одну сторону. Панорама за окном была великолепная, однако поскольку кабинет находился на внешней стороне здания, у входа со стороны реки, его окна должны были быть защищены. Уэбстер нашел взглядом свою машину, водителя, стоящего рядом. На противоположном берегу Потомака возвышался Капитолий. В излучине белели паруса яхт; на водной глади отражались последние лучи клонящегося к горизонту солнца. «Очень неплохой кабинет, – подумал Уэбстер. – Получше моего.»