Чемберлен Диана. Огонь и дождь

   — Принес бутылочку вина. — И он помахал бутылкой перед ее носом. — Хочешь, открою прямо сейчас?
   — Отличная мысль, — отвечала Миа. Ее щеки горели.
   С появлением Джеффа от Лауры стала исходить энергия совершенно другого сорта. Аромат ее духов, и без того довольно сильный, сейчас пересилил даже запах стряпни. Позабыв про свои причитания и жалобы, она вся так и лучилась обаянием, а ее улыбка просто сверкала.
   Миа чувствовала себя так, словно стала в три раза меньше ростом. Словно она вообще растворяется в воздухе.
   — Это же мое любимое вино, — щебетала Лаура. — У вас отменный вкус.
   — Благодарю. — Джефф отбил с горлышка сургуч, откупорил бутылку и налил всем по бокалу. Потом он обнял Миа и спросил:
   — Тебе нужна помощь?
   — Нет, все уже почти готово, — взглянув на него, ответила она. — Просто побудь со мной, ладно?
   — Итак, Джефф, — напомнила о себе Лаура, — каким: бизнесом вы заняты?
   — Я инженер, — быстро отвечал Джефф, и Миа уловила напряженность в его голосе. — И работаю над программой консервации воды в Долине Розы.
   — Ах, как это интересно Это не там, где работает тот парень, что делает дождь? Вы встречались с ним? Джефф выскользнул из кухни за салфетками для Миа.
   — Раз иди два, — раздался его приглушенный голос.
   — И как он это делает?
   — Он очень скрытен, — пожал плечами Джефф, кладя салфетки на край подноса.
   — Знаете, я видела по телевизору фильм про этот искусственный дождь. — Лаура поставила свой бокал на полку и развела руками на уровне своей пышной груди. — Мне показалось, что это фальшивка.
   — Я тоже так подумал, — кивнул Джефф. — Эти облака словно кто-то кипятил в кастрюле. Я никогда не видел ничего подобного в природе — только в кино. — Он сунул нос в салатницу, подцепил крупную горошину и отправил ее в рот. — Ну как, Лаура, — спросил он, — вы решили остаться здесь надолго?
   — Только до завтра. Я, правда, надеялась, что мне удастся пройтись с Миа по магазинам до тою, как я уеду. Моя малышка-сестричка. — Она обняла Миа за плечи, и та почувствовала фальшивое дружелюбие этого жеста. — Где находится ближайший магазин?
   — В Эскондидо, — отвечала Миа.
   — Ну, это вовсе не так уж далеко, мы запросто туда доедем. И я буду за все платить — я уверена, что зарабатываю намного больше, чем ты. Тебе не помешает слегка подновить гардероб, Миа. Клянусь всеми святыми, я помню эту твою юбку еще со школьных времен.
   — Но она такая удобная, — попыталась возражать Миа. Хотя, конечно, Лаура была права. Юбке было не меньше десяти лет.
   — Может, она и удобная, но ведь сейчас уже никто больше не носит длинные юбки.
   — Ваша сестра предпочитает руководствоваться собственным вкусом, — вставил Джефф.
   — А по-моему, — лучше всего пользоваться услугами всех этих салонов красоты, которые превращают вас просто в картинку, — не унималась Лаура. — Мне кажется — мне ведь уже исполнилось тридцать лет, — что мне пришла пора что-нибудь изменить в макияже или еще что-то в этом роде. И ты можешь пойти туда со мной, Мими. Разве ей не пойдет прическа с челкой, Джефф?
   — Мне кажется, что она и так довольно привлекательна, — галантно отвечал Джефф.
   Миа в отчаянии закатила глаза к потолку, надеясь лишь на то, что никто из них не видит в этот момент ее лица.
   — Обед готов, — объявила она, снимая кастрюлю с плиты.
   — Позволь, я помогу. — Джефф поднял большое блюдо и держал его поближе к кастрюле, пока Миа выкладывала на него овощи, — Пахнет вкусно, — сказал он.
   Они перенесли овощи, салат и рис в столовую. Во время обеда Миа молча сосредоточилась на содержимом своей тарелки, тогда как Джефф и Лаура оживленно болтали о Долине Розы и о Лаурином продвижении по службе на должность старшего продавца в отделе спортивных товаров в большом универмаге, где она работала. Лишь через какое-то время Миа осмелилась поднять глаза от тарелки и понаблюдать за Джеффом. Она внимательно следила за тем, как он говорит с ее сестрой. Когда она взглянула на ею руки, ей невольно вспомнилось то, как он ласкал ее этими руками, и какова на вкус кожа у него на шее, и как пахнут его волосы. Она вспомнила, как они сидели на крыльце позапрошлой ночью, когда Джеффу приснился кошмар. Она вспомнила, как он взял ее за руку, как дал ей понять, что она нужна ему. Что он нуждается в ее близости.
   Он налил Лауре вина и улыбнулся, глядя, как она поднимает бокал, и тут Миа поняла, что в его улыбке чего-то не хватает. Она была пуста. Она была поверхностна, чего Миа никогда не видела у Джеффа прежде, и до Миа дошло с внезапным облегчением, что Лаура ему ни капельки не нравится. Миа была потрясена. Обескуражена. И бесконечно счастлива. Лаура ему абсолютно не по вкусу.
   После обеда он помогал Миа на кухне, собирая на поднос чашки и ложки для кофе. Миа уронила на пол бумажный фильтр, и Джефф наклонился, чтобы ею поднять. Выпрямляясь, он вдруг запустил свою руку ей под юбку, на мгновение задержался на мыске ее трусиков и погладил живот. У Миа от неожиданности перехватило дыхание, она чуть не выронила кофейник. А Джефф наклонился к ее шее и прошептал:
   — Хотел бы я скинуть с тебя эту твою старую юбку и то, что под ней.
   Она неловко уткнулась ему в щеку и приглушенно рассмеялась.
   — Я сегодня буду ужасно скучать без тебя всю ночь, — продолжал Джефф. — А кроме того, твоя сестра оказалась первоклассной сукой. Сукой по классу "А". Приношу свои сожаления по поводу того, что уговорил тебя разрешить ей остаться. — Он вытащил из-под ее юбки руку и удалился, неся поднос.
   — Итак, — заговорила Лаура, когда перед каждым из них была поставлена чашка с кофе. — Миа уже рассказала вам, что я получила полную отставку у своего кавалера?
   — Да, она рассказала, — отвечал Джефф, кивая и косясь на Миа. — Глен, кажется? И раньше он считался кавалером Миа?
   — Ах-ах. Он — человек искусства. Искусства вышвыривать на улицу женщин по фамилии Таннер. — Лаурины глаза подозрительно заблестели и Миа поняла, что ее сестрица исчерпала свой лимит разговоров на отвлеченные темы, не касавшиеся ее разрыва с Гленом. Судя по всему, им предстояло пережить повторение прошлогоднего спектакля, когда она говорила лишь о том, что ее бросил Люк. Лаура и ее мужик. В этом весь смысл ее существования.
   — Я так страдаю, — сообщила Лаура, промокнув глаза краешком салфетки. — Я совершенно не понимаю, в чем моя вина. Вы не могли бы объяснить мне тонкости мужской натуры, Джефф? Ведь Глен искренне и сильно любил меня — и вдруг пф-ф-ф! Его и след простыл.
   — Я не считаю непредсказуемость исключительным свойством женской натуры, — дипломатично отозвался Джефф.
   — Ах, но ведь он вышвырнул меня, и я не знаю даже, за что!
   — А перед этим он так же поступил и со мной, — вставила Миа.
   — Ну, по крайней мере в отношении тебя у него была серьезная причина, — возразила Лаура, изящным жестом поднося чашку к губам и отпивая малюсенький глоток. — Ведь у тебя ампутировали грудь. Но со мной… я даже не могу представить, на что он мог бы пожаловаться.
   Джефф неожиданно поднялся с места. Он придвинул свой стул к столу и оперся руками на его спинку.
   — Пожалуй, Лаура, — сказал он, — его отпугнуло ваше совершенное чувство такта.
   — Что вы имеете в виду? — Лаура не донесла от неожиданности чашку до рта Джефф пытливо заглянул ей в глаза.
   — Или вы были так же восхитительно равнодушны к нему, как вы равнодушны к своей сестре.
   Лаура словно аршин проглотила. Она так и застыла со смешно приоткрывшимся в забывчивости ртом, ее прелестные глазки казались фарфоровыми от остекленевшего в них выражения недоумения. Миа почувствовала, как руки Джеффа легли ей на плечи, когда он наклонился, чтобы поцеловать ее в шею.
   — Я люблю тебя, — сказал он. — Увидимся завтра. Она провожала его взглядом, когда он пересекал гостиную, и долго не отрывала глаз от захлопнувшейся за ним двери. Миа попросту не отваживалась взглянуть на сестру, пока Лаура сама не встала и не принялась убирать со стола. Ее шея пошла красными пятнами.
   — Как он жесток, — заявила Лаура. — Тебе следует быть с ним поосторожнее.
   В следующее мгновение Миа услышала, как сестра раздраженно грохочет тарелками в кухонной раковине. Она не спеша налила себе еще чашку ароматного кофе и поудобнее откинулась на спинку стула с умиротворенной улыбкой, задрав ноги на гот стул, на котором до того сидел Джефф. Так и быть, сегодня она предоставит Лауре возможность вымыть грязные тарелки.

ГЛАВА 38

   Том Форрест при помощи своего нью-джерсийского приятеля сумел напасть на след компании, в которой работал Джефф после окончания колледжа. Это была «Классическая планета» в городе Пассаик, штат Нью-Джерси, и Кармен с большой тщательностью готовилась к очередному телефонному интервью. Она не знала, насколько подробно национальное телевидение освещало события в Долине Розы и личность Джеффа Кабрио, однако в любом случае не могла исключить возможности того, что ее новый собеседник сумеет идентифицировать Роберта Блекуэлла и Джеффа Кабрио. Поэтому когда, она связалась по телефону с Уорреном Гуэстом, бывшим сослуживцем Джеффа, то даже не рискнула упоминать о «Новостях после девяти». Она ограничилась объяснением, что звонит с телестудии из «западных штатов» Здесь у них Роберт Блекуэлл участвует в «небольшом исследовании изменений окружающей среды», и ей захотелось побольше узнать о нем.
   — Мне просто хотелось удостовериться, действительно ли он работал в «Классической планете», — заявила Кармен.
   — Совершенно верно, он работал у нас — Уоррен Гуэст рассмеялся. — И мы несказанно обрадовались, когда он ушел, потому что, пока он был здесь, все остальные на его фоне выглядели как скопище болванов, у которых едва наберется с полсотни единиц интеллектуального коэффициента на всех скопом. Серьезно, хотя тут не было его вины, просто его мозги работали совершенно по-другому, чем у обычных людей. Если я вижу проблему — я и вижу только проблему. Роб же может смотреть на ту же проблему, что и вы, но при этом видеть ее решение. — Уоррен замолк, а потом добавил:
   — Однако он был довольно приятным парнем. Кармен могла бы и сама это засвидетельствовать.
   Ведь это он помог ей избавиться от необходимости брать интервью на месте гибели детей из автобуса. Правда, он не разрешил ей войти внутрь склада, пока они с Риком возились с установкой своих приборов на крыше, и с земли ей мало что было видно, однако она все же смогла сделать неплохой репортаж.
   — Как долго он работал в «Классической планете»? — спросила Кармен.
   — О, позвольте сообразить. По-моему, семь или восемь лет.
   — В то время он успел жениться или просто был близок с кем-то?
   — О да, конечно, он женился, когда работал у нас. Я не был на его свадьбе. Это было обставлено очень скромно и тихо. Его жену звали Лесли.
   Лесли Блекуэлл. Где она сейчас? Состоят ли они с Джеффом до сих пор в браке?
   — Вы случайно не знаете девичью фамилию Лесли?
   — Извините, не в курсе. Меня это как-то совершенно не интересовало.
   — Что бы вы могли о ней сказать?
   — Довольно симпатичная особа, хотя я не был с ней как следует знаком. Просто встречался на пикниках и так далее. У них родился ребенок вскоре после того, как они поженились Девочка. Я помню розовые ленточки на букете.
   Кармен вспомнила про фотографию в бумажнике у, Джеффа: две белокурые малышки на спине у слона.
   — Были ли Роб и Лесли все еще женаты, когда он ушел из вашей компании?
   — Конечно. — Уоррен заколебался. — Вы хотите сказать, что сейчас он не с ней, да?
   — Я не могу сказать точно. Я недостаточно хорошо осведомлена о его личной жизни, но весьма похоже на то, что они успели расстаться.
   — Ну, вот это плохо, хотя что вы хотите в наше время, когда половина браков кончается разводами? Ничего в этом нет удивительного, да к тому же не так-то легко, наверное, было быть замужем за этаким странным малым. С ним и работать-то было нелегко.
   — В каком смысле?
   — Ну, он был не таким, как мы. Мы все временами ощущали себя так, словно подрядились работать его уборщиком.
   — Что вы имеете в виду? Он что, вел себя неряшливо на работе или…
   — Нет. — Уоррен Гуэст снова рассмеялся. — Это его работа могла оказаться неряшливой в определенном смысле. Он мог додуматься до идеи — блестящей идеи — и делать потом с нею все, что ему заблагорассудится, а все остальные должны были подбирать объедки с его стола. Поначалу меня это просто бесило. Но потом я понял: он не ученый в полном смысле этого слова — он художник.
   — Боюсь, что не совсем понимаю вас, — нахмурилась Кармен.
   — Ну, представьте себе гениального художника. Представьте себе Пикассо, хорошо?
   — Хорошо.
   — Вы не пытаетесь постичь гения. Вы не пытаетесь ограничить его какими-то рамками. Вы наблюдаете за его работой, как он подбирает невообразимые сочетания красок, наносит их широкими мазками на полотно и в один прекрасный момент решает, что ему не подходит то сочетание красок, которое он подобрал. Вот он в сердцах швыряет на пол свою кисть и принимается творить заново. Вы же не скажете ему: «а ну-ка подними с пола свою кисть, прежде чем начнешь мазать дальше»? Кармен рассмеялась.
   — Вы поняли меня? Вот так примерно обстояло дело и с Робом. Если он за что-то брался, его невозможно было остановить. Вы могли только стоять в сторонке и наблюдать, что он делает, а если он на пути к открытию устраивал свалку, вам приходилось ее разгребать.
   — Ого. — На Кармен явно произвела впечатление удачная аналогия, придуманная Гуэстом. Интересно, насколько эффективным уборщиком окажется Рик Смит? — Когда Роб ушел из «Классической планеты»?
   — Хм-м-м. Пять лет назад, вроде бы так. Он открыл собственное дело, стал консультантом, он и еще один парень, который знал его еще по колледжу, Кент Рид. Еще один ребенок — вундеркинд.
   — Верно. Вы не знаете, где я могу найти сейчас Кента Рида?
   — Вот уж про него я точно могу сказать, что таких типов хочется скорее потерять, чем найти, — со стоном отвращения произнес Уоррен.
   — Почему вы так говорите? — Похожее, что даже во взрослом состоянии Кент Рид не сподобился завоевать расположение окружающих.
   — О, да он же все эти годы вился возле нас, приклеившись к Робу, как… Наш шеф посоветовал ему в конце концов держаться подальше от нас, но вскоре после этого Роб уволился, и они вместе с Кентом открыли собственное дело.
   — Вы не помните, как называлось их предприятие?
   — Возможно, я найду это в моей картотеке, — отвечал он. — Мне совершенно не хотелось лишний раз вспоминать про эту парочку. Подождите секунду.
   Она услышала в трубке шелест перебираемых карточек.
   — Блекуэлл и Рид — консультанты по вопросам окружающей среды, — прочитал Уоррен. Он продиктовал ей адрес офиса в Морристауне, штат Нью-Джерси, вместе с номером телефона. — Однако учтите, что это устаревшие данные. Я знаю, что их там уже давно нет. Я даже не уверен, что они по-прежнему сотрудничают Но вам действительно лучше всего будет обратиться к Кенту, если вас так интересует Роб. Он знает Роба Блекуэлла лучше, чем кто бы то ни был.
   Кармен попыталась найти номер телефона на фамилию Лесли Блекуэлл, но безуспешно. А тот номер, что дал ей Уоррен в Морристаунской конторе Джеффа и Кента, теперь принадлежал какому-то престарелому господину, который зарыдал от счастья при звуках ее голода, потому что принял за свою дочь, которая пропала без мести много лет назад — и вот теперь нашлась. Кармен с трудом могла втолковать ему, что он ошибся.
   Наконец ей не осталось ничего иного, как опять обратиться за помощью к Тому Форресту.
   — Проверь все старые лицензии на частный бизнес, — посоветовал он. — Нет, тебе не надо беспокоиться. Я сам наведу справки и сообщу тебе результат.
   — Но я прекрасно управлюсь с этим и сама, Том. — ее с давно смущала его родительская опека над ней.
   — Да брось ты, Кармен. Тебе еще предстоит куча работы, когда я раздобуду информацию. Позволь мне помочь хотя бы в мелочах — И после некоторого колебания он добавил:
   — Ты великолепна, Кармен. Та статья в «Юнионе» просто потрясная.
   В статье во вчерашнем выпуске «Сан-Диего Юнион» утверждалось ни больше ни меньше, что с возвращением па телевидение Кармен Перес «стало ясно, чего не хватало программе „Новости после девяти“ на протяжении последних пяти лет».
   Кармен прочитала эту статью три раза подряд.
   Том позвонил ей снова меньше чем через час.
   — Рид выехал из штата пару лет назад, — сообщил он. — Я раздобыл его следующий адрес в Ламаре, штат Западная Вирджиния, но это оказался номер почтового ящика. Попытался разыскать его по тамошней телефонной книге, но похоже на то, что он в ней не числится.
   — Все в порядке, — сказала Кармен, записав адрес. — Я сумею разобраться на месте.
 
   Ее самолет приземлился в вирджинском международном аэропорту Даллес в час, когда заходившее солнце окрасило небо в кровавые тона. Деннис Кетчум весьма неохотно санкционировал эту ее поездку. И теперь, стоя в очереди у окошка найма машин, Кармен, все еще борясь с остатками беспокойного, не принесшего облегчения сна в самолете, с тревогой думала, не придется ли ей сегодня заниматься ловлей журавля в небе.
   До Западной Вирджинии она доехала за два часа, причем вторая половина дороги шла постоянно в гору. Окрестности поражали обилием зелени и красотой. Однако, даже несмотря на высокогорье, воздух был раскаленным, и Кармен не раз порадовалась тому, что в снятой на время поездки машине исправно работает кондиционер.
   По мере приближения к Ламару Кармен все чаще сверялась с каргой, лежавшей на соседнем сиденье. Вид окрестностей все больше склонял Кармен к мысли, что зря она вырядилась в свой легкомысленный зеленый шелковый костюмчик, когда собралась сюда ехать. Шоссе покинуло зону густых лесов и проходило теперь по бесконечным просторам полей. Дома были разбросаны довольно далеко от дорог и выглядели достаточно убого, казались маленькими, тесными, нуждающимися в ремонте и уходе. Ржавые железные решетки красовались на перилах крылечек, а гипсовые статуи фламинго, утят и стоявших на задних ножках, одетых в костюмы целующихся свинок украшали собою сады.
   Наконец невдалеке показался и сам Ламар, почти неразличимый под зелеными куполами деревьев. И это называется городом? Тяжело вздохнув, Кармен продолжала вести машину мимо редко разбросанных домишек, мимо пасущихся коров и лошадей. По сравнению с Ламаром, Долину Розы можно было счесть блестящей столицей.
   Наконец она доехала до места, где пересекались две узенькие улочки, а на углу был расположен магазин. Завернув на тесную автомобильную стоянку, Кармен остановилась возле старого газового насоса. Стоило ей выйти из машины, и тяжелый душный воздух навалился на нее совершенно беспощадно — чтобы хоть немного чувствовать себя полегче, она достала из сумочки заколку и стянула волосы в пучок на затылке. Неужели кто-то по своей воле захочет жить в этой духовке, подумала она. Хотя наверняка жители Ламара тоже диву дадутся, если узнают, что где-то по своей воле живут люди, у которых есть возможность лишь один раз в день спустить воду в туалете.
   Ее глаза не сразу привыкли к ослепительному солнечному свету, а потом долго не могли освоиться в полутьме, царившей в магазине. Похоже, что Кармен была здесь единственным покупателем. По ту сторону прилавка сидел на табурете средних лет мужчина, читавший газету. Женщина, стоявшая возле полок, расставляла банки с суповыми концентратами Оба они обернулись в сторону вошедшей в магазин Кармен.
   — Я хотела бы знать, где мне найти почту, — сказала та, приблизившись к прилавку.
   — Вы уже нашли ее, — и мужчина кивнул на ряды почтовых ящиков, темневших в углу за его спиной.
   — О, — несколько удивленно произнесла Кармен, — Ну что ж, тогда я бы хотела узнать, как мне найти человека, снимавшего ящик с индексом «Пи Оу». Его зовут Кент Рид.
   Мужчина и женщина обменялись взглядами.
   — Он живет наверху, в горах, — сказала женщина.
   — Я думала, что уже нахожусь в горах. Женщина улыбнулась. На вид ей было чуть больше пятидесяти, а внешность ее оставалась весьма привлекательной, и не последнюю роль в этом играла благородная седина в волосах.
   — Да нет же, это только предгорье, — сказала она, вопросительно вскинув взгляд на Кармен. — Вы ведь не шляетесь его старой знакомой или что-то в таком роде?
   — Нет. Я никогда не встречалась с ним прежде. Мужчина хмыкнул, выпустив огромный клуб дыма, — он курил сигарету.
   — Тогда понятно, — сказал он. — Только тот, кто ни разу в жизни не имел дела с Кентом Ридом, может искать с ним встречи по своей воле.
   Женщина тоже рассмеялась вслед за ним, и поскольку она явно не была объектом их веселья, Кармен позволила себе улыбнуться. Ей понравились эти двое, и она даже захотела, чтобы и к ней они относились хорошо.
   Женщина подошла к прилавку, чтобы оказаться поближе к мужчине, и Кармен решила, что они скорее всего муж и жена. У обоих на пальцах сверкали обручальные кольца.
   — И зачем только вам понадобилось искать Кента Рида? — сочувственно поинтересовался мужчина.
   Кармен скинула жакет и повесила его на руку. Ее спина была вся мокрая от пота.
   — Я репортер, — пояснила она, — и мне нужно задать ему пару вопросов о его бывшем коллеге, над историей которого я сейчас работаю.
   — Ну что ж, желаю удачи. — Мужчина затушил свою сигарету в алюминиевой пепельнице.
   — Что вы имеете в виду?
   — Он не станет вам ничего рассказывать, уж поверьте, — вставила женщина. — Он вообще ни с кем не разговаривает.
   — Ни с кем?
   Мужчина скрестил руки на груди и прислонился к почтовым ящикам за своей спиной.
   — Он живет здесь уже почти два года и приходит к нам в магазин примерно раз в месяц, чтобы вынуть почту и запастись провизией и…
   — Он покупает одни консервы, — перебила ею женщина. — Просто удивительно, как он до сих пор не нажил язвы желудка.
   — Он начинает появляться немного чаще тогда, когда, судя по всему, получает какие-то дополнительные деньги для своих выкрутасов, — продолжил мужчина.
   В голове у Кармен тут же зародились самые невероятные предположения. Неужели Кент и Джефф от чего-то скрываются? Ведь они разорвали свое партнерство и скрылись в разные стороны, стараясь замести следы.
   — Вам не кажется, что он от чего-то скрывается? — спросила Кармен.
   — Бежит от цивилизации. — Мужчина выразительно взмахнул рукой. — Он обожает машины. Он ненавидит людей и при случае сам первый заявит вам об этом. Кент Рид — типичный свихнувшийся ученый, мисс. Это, пожалуй, и есть в нем самое главное.
   Ее изрядно покоробило слово «свихнувшийся».
   — Мне ничего не будет грозить в случае, если я все же постараюсь повидаться с ним? — спросила она.
   — Ну, что вы. Он довольно отвратителен на вид, но я не думаю, что за этим кроется что-то серьезное, — уверил ее мужчина.
   — Что ж, спасибо, — сказала Кармен, откинув с лица прядь волос. — Мне кажется, что нет ничего удивительного в том, что я не смогла отыскать его фамилию в телефонной книге.
   — У него нет телефона, — сказала женщина. — Или телевизора Или радио И ему все равно, живет он в двадцатом веке или уже в двадцать первом. Я так полагаю, он даже не сможет вам сказать, кто у нас нынче президент.
   Кармен купила запотевший от холода баллон диетической «коки» и выпила его, пока парочка из магазина объясняла ей дорогу к дому Кента Рида. Ее удивило, когда они предложили ей воспользоваться их маленьким вездеходом Она отвергла их предложение, однако, когда ее машина затряслась по ухабам разбитой проселочной дороги, вившейся по лесистым холмам, Кармен пожалела о своем отказе.
   Примерно через полчаса жуткой тряски она вдруг обнаружила, что дальше ехать некуда — дорога попросту кончалась Ей было сказано, что дальше начинается пешеходная тропинка. С трудом высмотрев ее на лесистых склонах, Кармен вышла из машины, не взяв с собою диктофона, — после всех этих разговоров она не рискнула бы предложить Кенту Риду записать их беседу на пленку — и направилась вверх по тропе.
   Его домом являлась, как правильно описали ей владельцы магазина, древняя бревенчатая хижина. Она была довольно внушительна на первый взгляд по размерам, однако при внимательном рассмотрении вблизи становилось ясно, что задняя ее часть является более поздней пристройкой. Бревна, из которых она была сложена, выглядели свежими и гораздо более светлыми по сравнению с почерневшими от времени стволами, употребленными для остального сруба.
   Она постучала в дверь. Из дома доносились громкие звуки. Металлический звон. Словно сталь ударялась о сталь. Однако она чуть ли не в кровь сбила себе кулаки, пока на ее стук дверь отворилась.
   Кармен машинально подалась назад, когда на пороге возник Кент Рид собственной персоной. Он был долговяз и невообразимо тощ, словно его плоть была изъедена какой-то неведомой хворью. Его нечесанные немытые темные патлы свисали до самых плеч, на которых болталась заношенная до черноты когда-то, вероятно, белая футболка. Засаленные джинсы, казалось, вот-вот свалятся с бедер, а бурые мокасины распадутся. Всклокоченная длинная борода была побита сединой. Из глубины дома доносилась непередаваемая вонь тухлой рыбы.
   — Кто вы? — спросил он.
   Кармен внезапно почувствовала себя так, словно ступила на край трясины.