Евгения Ивановна кивнула. Сима открыла пакет и вытряхнула
из него знакомый алый кожаный костюм, черный парик и солнцезащитные
очки.
- Это не Анечки, у нее такого нет, - растерянно
сказала Евгения Ивановна. - Вы знаете, чье это?
- Кажется, знаю, - помедлив, произнесла Сима.
* * *
Вика была дома. Сима отправилась к ней без звонка,
надеясь застать и опасаясь нарваться на отказ. Вика открыла
дверь, не поинтересовавшись, кто звонит, и по ее лицу было видно,
что хозяйка не слишком рада видеть Симу.
- Что вам угодно? - холодно спросила Вика,
загораживая собой дверной проем.
- Надо поговорить. - Сима бесцеремонно протиснулась
в квартиру и, оставляя мокрые следы на пушистом паласе, прошла
в комнату.
- Нам не о чем с вами говорить, - недружелюбно
сказала девушка. - Я уже давала показания в прокуратуре.
- Я в курсе. А может быть, знаю чуть больше, чем
прокуратура, - намекнула Сима. Она хотела сказать, что прослушала
записи бесед с психиатром, чтобы сделать девчонку покладистее, но
вовремя спохватилась. Марина Алексеевна осудила бы ее за
это, и, в конце концов, это не имеет никакого отношения к убийству
Артемова.
Сима встала с кресла и вывалила из яркого пакета вещи, которые взяла у матери Ани.
- Узнаешь? - Сима строго посмотрела на удивленную Вику.
Та подошла поближе, затем бросилась к огромному шкафу-купе и рывком раздвинула створки. Она принялась лихорадочно копаться в огромном количестве одежды. Поняв бесцельность своих поисков, Вика подняла с кресла алый жакет, внимательно его осмотрела. Из маленького кармашка на "молнии" она достала ключи с брелком в виде ромба. Немного брезгливо приподняла парик за смоляную прядь.
- Это мое, все, кроме парика. Мои ключи от машины, запасные,
они лежали в прихожей. Откуда у вас все это? Кто-то был в моей квартире?
И при чем тут парик? - растерянно спрашивала Вика.
- Подумай, кто мог это взять?
- Мы с Аней дружим с первого курса. Вы знаете, наверное, не можете
не знать, что я долго лечилась у психиатра, училась на дому. У меня
не было сверстников-друзей, и я не умела с ними общаться. Я страшно
смущалась, краснела, боялась показаться смешной. А девчонки были раскованные,
веселые, ходили с ребятами вместо лекций пить пиво, шутили, смеялись.
Я была другая, но мне мучительно хотелось быть такой, как они.
Вскоре я заметила девчонку, похожую на меня. Она тоже была одна, держалась особняком. Как-то на лекции я решилась подсесть к ней. Поверьте, Анька - удивительный человек, очень тонкий, ранимый, нежный, хрупкий. Она очень бережно относилась ко мне, ведь у меня тоже полно заморочек. Мы чувствовали себя как единое целое, даже придумали игру в Одетту и Одиллию, черного
и белого лебедя. Нам даже нравилось, что мы такие похожие, но разные внешне. У нас не было парней, других подруг, и мы не расставались с ней ни на минуту, общались в Интернете. Она присылала мне свои стихи, я ей свои рисунки, сделанные на компьютере.
Вика подошла к компьютеру, пощелкала мышью и показала
Симе несколько картин абстрактного содержания. Вика безукоризненно владела цветом, передавая нюансы настроения. Сима искренне восхитилась:
- А я и не знала, что так здорово можно рисовать в компьютере!
- Есть специальные программы. Рисовать для меня все равно что
разговаривать. Я не очень-то ловко подбираю слова, выражая чувства,
сказала Вика. - Так вот, ближе друг друга у нас никого не
было. Мы знали все друг о друге. - Вика слегка запнулась.
Или почти все. Но последний месяц у нее появился мужчина. Мне кажется, они познакомились в чате. Вы же знаете, застенчивым людям гораздо легче общаться виртуально, чем вживую. Ведь ты можешь изображать кого угодно, врать, называться чужим именем. Она избегала говорить о нем, не называла его имени, но, безусловно, была влюблена.
Она говорила, что никто ее еще так не понимал, никто не открывал перед ней такого яркого, блестящего, нового мира. Я даже обижалась. Аня говорила, что обязательно все мне расскажет, но потом, ко-гда поймет все сама. Мне почему-то кажется, что он старше, может быть, намного старше ее. Ведь Аня очень чуткая, умная. У нее были навязчивые мысли о самоубийстве, ей это казалось очень романтичным, была какая-то история с самоубийством ее красавицы-бабки. Аня вбила себе в голову, что она повторит ее судьбу. В последний день, когда мы общались, еще до смерти моего отца, она прислала мне стихи, очень восторженные и одновременно страшные, которые мог бы написать человек, решивший свести счеты с жизнью. Я ей звонила, звонила, но мама сказала, что Аня уехала за город за какими-то конспектами и вернется, если успеет на последнюю электричку. А потом ее положили в психиатрическую больницу. Говорили, что-то связанное с наркотиками. Но ведь
Аня никогда не употребляла наркотики! Мне даже странно думать об этом... А потом, если это она взяла мои вещи, то зачем?
Вика вопросительно посмотрела на Симу. - Я не понимаю... И ключи от машины...
Сима встала, сбросила куртку, натянула поверх толстого свитера
тонкий кожаный жакет, нахлобучила парик, нацепила солнцезащитные очки.
Она подошла к зеркалу и расправила спутавшиеся пряди нейлоновых волос, затем повернулась к Вике.
- Узнаешь?
* * *
Кажется, она сумела невозможное: снять слои болезненного
восприятия, патологической интерпретации и найти ту реальность, которую, как кокон, опутала болезнь. Значит, трансформация Одетты в Одиллию, добра во зло - банальный маскарад с переодеванием, просто фальшивка, слишком яркая, чтобы ее не заметить, слишком характерная, чтобы отличить ее от Вики. Девочке под видом философского познания мира подсунули игру втемную с переодеванием, да еще приправленную наркотиком. Какой теперь из нее свидетель! Ох и хитер, ох и ловок. Цель в общем тоже ясна: убрать Артемова, подставив в качестве убийцы Вику. Не очень ясно, при чем здесь сексуальный шантажист Хлопин. Тут как будто интерес Светланы. Если, конечно, это не двойная подстава и для Вики, и для Светланы. Тогда кому это могло быть выгодно? Если исходить из завещания - Вере Артемовой. Одним махом она убирает всех конкурентов, а Хлопина как сообщника. В конце концов, ведь это он изображен на фотографии, значит, без него не обошлось. Леди Сухарь могла пообещать ему денег, а затем убрать свидетеля, зная его шантажистские наклонности. Но кто же мужчина, который, собственно, и убил Хлопина? Или это переодетая Вера Сергеевна? Нет, все-таки мужчина должен быть, ведь каким-то образом в эти игры была вовлечена Аня, а там явно был замешан мужчина. Кто-то с адресом fire. Знать бы, кто это... Ай да училка! Интересно, что она хотела сообщить? Сима вытащила телефон и набрала номер Веры Сергеевны. Бесполезно, ее нет, или телефон отключен. Но деться ей некуда, попалась, птица-секретарь!
ГЛАВА 19
Пенсионерка Софья Ивановна, придерживая накинутое на плечи старенькое пальто, спустилась по лестнице на первый этаж за почтой. Раньше она выписывала много газет, было так приятно просмотреть их за завтраком, но в последние годы это стало ей совершенно не по карману. Поэтому она выписала только "Московский комсомолец". Немного странный выбор для пожилой дамы. Софья Ивановна вслух отчаянно ругала нахальных журналюг, называла газету желтой и бульварной, но втайне с упоением читала разделы хроники происшествий и смаковала ушаты грязи, выливаемые на политиков. Вот и сегодня она направилась за газетой, предвкушая цветной и толстый воскресный номер.
Вместе с газетой в руки ей упал прямоугольничек письма. Странно, ей никогда никто не писал. Хотя, судя по конверту, это какая-то рекламная акция. Софья Ивановна поднялась наверх и надела очки. Письмо было адресовано соседке, Вере Сергеевне. Софья Ивановна недолюбливала ее: вроде бы и вежливая, всегда здоровается, а нет в ней тепла. Несколько раз Софья Ивановна заходила
к ней, чайку попить по-соседски, так ведь дальше порога не пустила. Думает, раз преподает в институте, так выше всех!
Софья Ивановна вздохнула и пошлепала к двери,
письмо-то все равно надо отдать. Она подошла к двери и услышала жалобный собачий вой, даже не вой, а плач, словно случилось что-то дурное.
Она вспомнила, что еще вчера вечером не могла заснуть из-за собаки, злилась, что соседка не может успокоить пса. Надо же, и утром то же самое. Дверь была не заперта. Софья Ивановна осторожно вошла в темный коридор. В комнате горел свет и тихо работал телевизор. Странно, ведь уже светло.
- Вера Сергеевна, - позвала она. Уже смелее
вошла в гостиную.
Здесь было пусто. Собака крутилась вокруг ее ног и повизгивала.
Софья Ивановна толкнула дверь в другую комнату. На широкой двуспальной кровати лежала Вера Сергеевна.
Опытная в таких делах Софья Ивановна, незаменимый на похоронах человек, сразу поняла, что соседка мертва.
* * *
У Снегиревых никто не отвечал. Затем включился автоответчик и нежным Инкиным голоском проворковал:
- Нас нет дома. Оставьте, пожалуйста, ваше сообщение, и мы вам обязательно перезвоним.
- Я уезжаю на дачу к Кострову. Инка, пожелай мне
удачи. Вовка, надеюсь, я тебе не нужна. Попробуй все же прочитать мои сообщения. Целую вас, - сказала Сима несколько напряженным голосом, которым люди обычно разговаривают с автоответчиком.
Сима заметалась по квартире, пытаясь сообразить, что же
такое надеть, чтобы не выглядеть излишне нарядно, не демонстрировать, что специально готовилась к встрече, но в то же время выглядеть сногсшибательно и неотразимо. Она надеялась посоветоваться с
Инкой, большим специалистом в этом вопросе, но придется думать
самой. Сима сосредоточилась, пытаясь представить, что бы ей порекомендовала подруга.
Первое, макияж. Незаметный, но выгодно подчеркивающий
ее достоинства и маскирующий недостатки. Значит, жидкая полупрозрачная
основа, делающая кожу свежей и матовой. К сожалению, конец зимы и
беготня последних дней не сделали ее лучше. Немного туши, желательно
водостойкой, чтобы в самый важный момент не потекла.
Вместо помады золотисто-ореховый блеск, сделавший ее узкие губы соблазнительными. Сима критически осмотрела себя и решила, что могла бы удостоиться похвалы подруги.
Все-таки она едет на дачу, поэтому стиль одежды
должен быть скорее спортивным. Она надела новые джинсы, прекрасно подчеркивающие длину и стройность ее ног, и оливкового цвета кашемировый свитер, который гармонировал с цветом ее глаз и волос. Она себе очень, очень понравилась. Хорошо бы каждый день думать о том, как ты выглядишь, но разве на это есть время? Инка говорит, что нужно всегда быть во всеоружии, ведь никогда не знаешь, где и кого ты встретишь. Конечно, она права, но тогда совсем не останется времени на работу.
- Мам, ну как я тебе? - Сима покрутилась перед Мариной Алексеевной, изображая модель на подиуме.
- Шикарно! Всегда бы так, а то ходишь как бомжонок.
- Не бомжонок, а последователь стиля "гранж", - обиделась Сима.
- Ладно, не злись. Слушай, а куда это ты собралась?
с подозрением спросила Марина Алексеевна.
- Мамуль, ну...
Марина Алексеевна требовательно посмотрела на нее:
- Мать должна знать, с кем ее ребенок проводит время.
- Я уже давно не ребенок!
- У тебя ветер в голове, сколько бы лет тебе ни было!
- воскликнула Марина Алексеевна.
- Он пригласил меня на дачу, - созналась Сима.
- Он - это твой адвокат?
- Да. Мы практически закончили дело и, скорее всего,
сможем доказать невиновность клиентки. И если я сегодня не приеду,
не волнуйся, - с опаской, но не без вызова произнесла Сима.
- Понятно. - К ее удивлению, мать не стала читать
ей нотации, просто потребовала: - Запиши адрес и телефон дачи.
- Рублево-Успенское шоссе, новые коттеджи за Солословом.
Двухэтажный дом в европейском стиле, без наворотов. Точнее сама не знаю. А телефон тебе не нужен, я возьму мобильный, - недовольно сказала Сима. - И потом, мама, не поедешь же ты туда меня искать?
Это было справедливое замечание, но Марина Алексеевна сделала вид, что не услышала.
* * *
Чета Снегиревых обожала утро воскресенья, когда можно
вместе съездить на рынок, походить по магазинам, купить друг другу милые мелочи. В безалаберном Снегиреве и полубогемной Инке, внезапно и успешно занявшейся бизнесом, вдруг проснулась страсть вить гнездо, обустраивать дом, готовить грандиозные семейные обеды. Поэтому парочка, заправившись замечательным Инкиным кофе, выкатила из гаража вместительный джип и отправилась за покупками.
Жирный и ленивый кот Георгий, которого ни у кого бы не повернулся язык фамильярно назвать Жорой, обожал валяться на оргтехнике. По мере обрастания семьи разнообразной аппаратурой кот менял любимые места обитания. Снегирев регулярно вытаскивал клубки кошачьей шерсти из принтера, а теперь зверюга облюбовал телефон с факсом и автоответчиком и даже умудрялся нажимать кнопки. Иногда ночью семейка вздрагивала от противного специфического звука включенного факса, и Володька сонно брел сгонять наглеца с любимого места. Но сегодня утром, когда хозяева отправились за покупками... Георгий мягко запрыгнул на стол и водрузил упитанный пушистый зад на телефон, включив несколько кнопок одновременно. Раздалось характерное шуршание перематывающейся пленки, а затем началось воспроизведение со стиранием записи.
* * *
К обеду Снегирев вспомнил, что обещал Симе починить
компьютер. Его приятель Мишка, в прошлом хакер, а ныне преуспевающий сотрудник компьютерной фирмы, определенно не хотел вылезать из дома и тоном начальника, к которому пристают с пустяками, сказал, что пришлет дежурного мастера из своей конторы. Они договорились на два часа.
Володя привез Инку домой, оставил ее готовить изобильный
воскресный обед, а сам поехал в агентство дожидаться мастера. Заодно
до его прихода было бы не худо просмотреть некоторые дела.
В офисе Снегирев заварил ритуальную чашку кофе и уселся за
стол. Его никто не тревожил, телефоны молчали. Собственно говоря,
просмотр документов тоже во многом был ритуальным. Новых
дел не было, а заказы ограничивались поиском доказательств неверности супруга или пропавших домашних животных.
К его удивлению, мастер, молодой парень в джинсах, бейсболке
и куртке Gap, пришел почти на час раньше. Он уверенно включил компьютер, быстро пробежался по клавиатуре, поменял несколько дисков, затем вздохнул и сказал, что компьютер заражен и с каждым включением вирус разрушает винт. Извиняющимся тоном он сообщил, что может прийти в понедельник со всем необходимым.
Снегирев решил, что разницы между вечером воскресенья и утром понедельника нет, протянул ему сотку и согласился.
Володя позвонил домой и сказал жене, что едет. Инка обрадовалась и доложила, что телятина по-бургундски уже в духовке. Он запирал дверь кабинета, когда увидел в темном коридоре долговязую фигуру. Парень с большой спортивной сумкой подошел ближе.
- Вы Снегирев?
Володя кивнул. На клиента парень похож не был.
- Я от Михаила Илларионовича. Он сказал, что у вас срочная проблема с компьютером.
- А разве... - Снегирев закрыл рот и молча открыл дверь: - Проходите.
Парень сбросил куртку, проделал какие-то профессиональные манипуляции с компьютером и поставил диагноз:
- Вам его испортили. Вывели из строя винчестер. К сожалению, вся информация утрачена.
- Именно испортили? Это не вирус, не обычная поломка? - переспросил Снегирев.
- Нет, - засмеялся парень. - Я всегда
отличу рукотворное чудо. Это не обычная поломка.
- Допустим, если надо было уничтожить обычную
информацию, зачем выводить из строя жесткий диск?
- Это быстрее. Поиск определенного файла занимает
время и привлекает внимание. Мне очень жаль.
Снегирев не сомневался, что виной всему письмо от Артемовой
Симе. Он позвонил в справочную и узнал адрес и телефон Веры Сергеевны.
Трубку подняли немедленно. Ответил резкий мужской голос.
- Веру Сергеевну будьте любезны, - вежливо попросил
Снегирев, несколько удивленный. Он знал, что Артемова живет одна.
- Кто ее спрашивает?
- Знакомый.
- Ваше имя? - отрывисто спросил мужчина. В его
голосе послышались милицейские нотки.
- Что-то случилось? - забеспокоился Володя.
- Назовите ваше имя, - потребовал голос.
Снегирев медленно повесил трубку. Что-то случилось: похоже,
в квартире Артемовой милиция. Володя вздохнул, представив красавицу
Инку, занятую приготовлением телятины по-бургундски, и
не только. Увы, похоже, съесть ее придется не скоро. Сима
не брала трубку, а оператор сотовой сети механическим голосом сообщал,
что абонент временно недоступен. Снегирев в сердцах хлопнул по столу
ладонью. Хорошо бы заставить Симку со всем этим разбираться, а ее
где-то носит. Надо было оставить все это до понедельника... Черт понес
его в агентство, вернее, не черт, а Симкины дела. Вечно она во
что-то вляпается, Сима Пуаро. Это же надо было себе такой
адрес придумать!
Грустный Снегирев сообщил Инке, чтобы она его в ближайшее время не ждала. Воскресенье было испорчено бесповоротно.
За время работы в прокуратуре Володя обзавелся огромным количеством знакомых, с которыми до сих пор иногда встречался, чтобы сходить в баньку, попить пивка. Бывшие коллеги завидовали снегиревской независимости и заработкам и сочувствовали скуке и убожеству дел, выпадавших на долю частного детектива. Выходило так на так.
Володя порылся в пухлой записной книжке, из которой вылетали
листы, и нашел нужный телефон. Как он и рассчитывал, ему не отказали. Еще через час приятель перезвонил и сообщил, что сегодня утром
Вера Сергеевна Артемова была найдена мертвой в своей квартире.
Выла собака, и соседка забеспокоилась. Дверь была открыта. На столике лежали распотрошенные упаковки таблеток. Предположительно самоубийство. Почему открыта дверь, пока неясно. Может, сама не закрыла.
На глаз следы взлома отсутствуют.
- А компьютер у нее есть? - спросил Снегирев.
- Отличная машина, новая, с наворотами.
- Включали?
- Пока нет, а что там должно быть? - заинтересовался
коллега.
- Письмо, адресованное нашему агентству. Адрес Сима
Пуаро.
Приятель заржал в трубку. Впрочем, это была реакция на Симин изыск.
- Ладно, подожди еще, - сказал парень, отсмеявшись. Еще через час он перезвонил и сообщил, что компьютер, к сожалению, пуст. Это могла сделать сама погибшая. Что вовсе не является доказанным фактом.
* * *
Рублево-Успенское шоссе, гладкое, без обычных ям и выбоин,
доставляло хозяев жизни к их роскошным жилищам. Раньше здесь селилась партийно-правительственная элита, а сейчас ее постепенно вытесняла новая аристократия: нефтебароны, финансовые магнаты вперемешку с разбогатевшей братвой и откровенными бандитами. Такая пестрая социальная палитра отражалась и во вкусах живущих здесь: внимательный наблюдатель мог найти подобие султанских гаремов, средневековых рыцарских замков с узкими бойницами, псевдорусской дворцовой архитектуры, словно перенесенных из мультика о царе Додоне и Шемаханской царице, кубы из зеркального стекла, напоминающие магазины или офисные здания. Оставалось только пожалеть архитекторов, покорно воплощающих фантазии заказчика, которые часто соответствовали их детским представлениям о роскошном жилье. Монстры лепились друг к другу, и при желании вполне можно было бы изучать частную жизнь соседей, просто глядя в окно. Но мода есть мода, и вокруг выросла инфраструктура в виде фитнесс-центров, VIP-клубов, казино, ресторанов, а также самого дорогого в Европе рынка в поселке Жуковка. Все это великолепие было слегка подпорчено мигающими и завывающими, расталкивающими всех по обочинам правительственными кортежами. Так что жить здесь было хотя и престижно, но весьма неудобно, так как
в любой момент движение могло быть надолго прекращено в ожидании "монаршего" выезда. Местные жители уже почти освоились и выбирали более длинные,
менее ухоженные, но надежные дороги "огородами".
Но страдания жителей этой части Подмосковья Симу волновали
мало. Она уверенно ехала мимо постов ГАИ, врубив на полную громкость
"I wanna run to you". Да, да - она хотела бежать к нему!
Сима посматривала в зеркала, видела часть своего
лица, свой янтарно-зеленый глаз в обрамлении пушисных ресниц
болотце, пронизанное солнцем в зарослях камышей, - и подмигивала
себе. Все будет так, как она захочет. Просто не надо торопиться.
Она вспомнила свой щенячий восторг, когда Сергей пригласил ее в воскресенье на ужин. Чуть насмешливо улыбаясь, он сказал, что все будет очень скромно: оленина, красное вино. Ведь нужно отпраздновать победу, она же не сомневается, что это победа? Скорее всего, на следующей неделе Светлану освободят из-под стражи. Тогда они смогут получить свой гонорар, и немаленький. Костров поинтересовался, что она предпочитает на десерт. Сима, не подумав, чуть было не ляпнула, что "Вацлавский" торт, но спохватилась. Это было бы слишком просто. Извернувшись, она льстиво сказала, что полностью доверяет его вкусу.
Новое шелковое белье цвета бордо, купленное в "Дикой
орхидее" за безумные деньги, приятно холодило кожу. Сима чувствовала себя привлекательной, загадочной, элегантной молодой женщиной, прекрасной парой для такого блестящего и изысканного мужчины, как Костров. А если она и не разбирается во всех тонкостях, то быстро всему научится, было бы к чему стремиться. Она чувствовала, что этот человек нужен ей больше всех на свете.
Периодически звякал телефон, но здесь, в низине, сигнал постоянно пропадал. Чтобы не отвлекаться, Сима выключила трубку. В конце концов, сегодня слишком важный день, чтобы отвлекаться на глупости.
ГЛАВА 20
Дом Кострова выглядел отщепенцем среди помпезных собратьев: небольшой, элегантный коттедж, напоминающий тихие городки Германии
и немецких кантонов Швейцарии, простой, удобный, функциональный. Темно-красная черепичная крыша прекрасно сочеталась с кремовыми стенами, красно-коричневой отделкой, темно-зелеными соснами во дворе. Кроме того, он стоял в отдалении от поселка новорусских пестрых монстров, почти на опушке лесного массива. Он выглядел как аристократ на фоне нуворишей. Что ж, Сима всегда знала, что у Кострова великолепный вкус.
У ворот стоял знакомый ей "Лендкрузер". Сима выключила двигатель и посигналила. Через пару минут появился Сергей в шерстяных фланелевых брюках и свитере. Ей показалось, что он приехал незадолго до нее.
- Ты очень вовремя. Я только что приехал, открывал дом, - подтвердил он ее предположение. Он широко распахнул ворота и махнул ей рукой.
Сима въехала во двор и вышла из машины. За ней последовал Сергей, поставив своего огромного блестящего зверя вплотную к заднему бамперу ее "девятки". Хоть она и помыла свою старенькую машинку, собираясь на столь ответственное свидание, но та все равно выглядела замарашкой рядом с образцом японского автомобилестроения.
Сергей открыл багажник и принялся выгружать сумки, пакеты и пакетики. Сима тоже подхватила несколько и вместе с Костровым вошла в дом.
В прихожей он повесил ключ от машины на крючок. Внутри ей тоже понравилось: просторный холл, стены обшиты деревом, камин, массивная простая мебель, домотканые половики на нарочито грубом деревянном полу, мягкий свет ламп, стилизованных под деревенские светильники. Это была та простота, которая хоть и не бросается в глаза, но стоит больших денег. Сима не знала, что над этим интерьером в стиле кантри работал высокооплачиваемый дизайнер.
Темнело, серо-голубые сумерки, синие контуры хвойного леса, обрамленного переплетом окна, подчеркивали тепло и уют стоящего на отшибе дома. Звенящая тишина была столь непривычна городскому уху, что Сима нашла пульт и включила телевизор, Сергей зажег камин и отправился на кухню разбирать пакеты.
Кухня тоже была выдержана в том же деревенском стиле. Темная дубовая мебель, полное отсутствие типичного для современных кухонь пластика, много керамики и медной посуды, которой Костров наверняка не пользовался, это были дизайнерские изыски. На стене живописные связки лука, чеснока вперемешку с сушеным острым перцем. Бытовая техника наверняка имеется, но спрятана подальше от глаз.
- Мне это напоминает старый бабушкин дом, - пояснил Сергей. - Я его очень любил, воспоминания детства.
- Тебе помочь? - спросила Сима, с ужасом представляя,
что ей придется что-то приготовить. Она не умела и не любила готовить.
К счастью, Сергей отказался, сославшись на то, что она его гостья.
Сима с удовольствием смотрела, как ловко он управляется на кухне. Большой тяжелый нож быстро мелькал в его руках, превращая овощи в аккуратные колечки, кубики, соломку. Неуловимым движением Сергей превратил несколько долек чеснока в остро пахнущие мельчайшие крупинки, отчего у Симы зачесалось в носу. Выжал целый лимон, добавил соль, белый и черный перец и оливковое масло. Этим аппетитным соусом он залил салатные листья.
- Здорово, - восхитилась Сима, - а я и не знала, что ты так готовишь.
- Я люблю готовить, - отозвался Сергей, поправляя очки тыльной стороной запястья. Он забавно смотрелся в веселеньком фартучке с оборочками. - Когда целый день возишься с бумагами, хочется поделать что-то своими руками, дать волю воображению.
из него знакомый алый кожаный костюм, черный парик и солнцезащитные
очки.
- Это не Анечки, у нее такого нет, - растерянно
сказала Евгения Ивановна. - Вы знаете, чье это?
- Кажется, знаю, - помедлив, произнесла Сима.
* * *
Вика была дома. Сима отправилась к ней без звонка,
надеясь застать и опасаясь нарваться на отказ. Вика открыла
дверь, не поинтересовавшись, кто звонит, и по ее лицу было видно,
что хозяйка не слишком рада видеть Симу.
- Что вам угодно? - холодно спросила Вика,
загораживая собой дверной проем.
- Надо поговорить. - Сима бесцеремонно протиснулась
в квартиру и, оставляя мокрые следы на пушистом паласе, прошла
в комнату.
- Нам не о чем с вами говорить, - недружелюбно
сказала девушка. - Я уже давала показания в прокуратуре.
- Я в курсе. А может быть, знаю чуть больше, чем
прокуратура, - намекнула Сима. Она хотела сказать, что прослушала
записи бесед с психиатром, чтобы сделать девчонку покладистее, но
вовремя спохватилась. Марина Алексеевна осудила бы ее за
это, и, в конце концов, это не имеет никакого отношения к убийству
Артемова.
Сима встала с кресла и вывалила из яркого пакета вещи, которые взяла у матери Ани.
- Узнаешь? - Сима строго посмотрела на удивленную Вику.
Та подошла поближе, затем бросилась к огромному шкафу-купе и рывком раздвинула створки. Она принялась лихорадочно копаться в огромном количестве одежды. Поняв бесцельность своих поисков, Вика подняла с кресла алый жакет, внимательно его осмотрела. Из маленького кармашка на "молнии" она достала ключи с брелком в виде ромба. Немного брезгливо приподняла парик за смоляную прядь.
- Это мое, все, кроме парика. Мои ключи от машины, запасные,
они лежали в прихожей. Откуда у вас все это? Кто-то был в моей квартире?
И при чем тут парик? - растерянно спрашивала Вика.
- Подумай, кто мог это взять?
- Мы с Аней дружим с первого курса. Вы знаете, наверное, не можете
не знать, что я долго лечилась у психиатра, училась на дому. У меня
не было сверстников-друзей, и я не умела с ними общаться. Я страшно
смущалась, краснела, боялась показаться смешной. А девчонки были раскованные,
веселые, ходили с ребятами вместо лекций пить пиво, шутили, смеялись.
Я была другая, но мне мучительно хотелось быть такой, как они.
Вскоре я заметила девчонку, похожую на меня. Она тоже была одна, держалась особняком. Как-то на лекции я решилась подсесть к ней. Поверьте, Анька - удивительный человек, очень тонкий, ранимый, нежный, хрупкий. Она очень бережно относилась ко мне, ведь у меня тоже полно заморочек. Мы чувствовали себя как единое целое, даже придумали игру в Одетту и Одиллию, черного
и белого лебедя. Нам даже нравилось, что мы такие похожие, но разные внешне. У нас не было парней, других подруг, и мы не расставались с ней ни на минуту, общались в Интернете. Она присылала мне свои стихи, я ей свои рисунки, сделанные на компьютере.
Вика подошла к компьютеру, пощелкала мышью и показала
Симе несколько картин абстрактного содержания. Вика безукоризненно владела цветом, передавая нюансы настроения. Сима искренне восхитилась:
- А я и не знала, что так здорово можно рисовать в компьютере!
- Есть специальные программы. Рисовать для меня все равно что
разговаривать. Я не очень-то ловко подбираю слова, выражая чувства,
сказала Вика. - Так вот, ближе друг друга у нас никого не
было. Мы знали все друг о друге. - Вика слегка запнулась.
Или почти все. Но последний месяц у нее появился мужчина. Мне кажется, они познакомились в чате. Вы же знаете, застенчивым людям гораздо легче общаться виртуально, чем вживую. Ведь ты можешь изображать кого угодно, врать, называться чужим именем. Она избегала говорить о нем, не называла его имени, но, безусловно, была влюблена.
Она говорила, что никто ее еще так не понимал, никто не открывал перед ней такого яркого, блестящего, нового мира. Я даже обижалась. Аня говорила, что обязательно все мне расскажет, но потом, ко-гда поймет все сама. Мне почему-то кажется, что он старше, может быть, намного старше ее. Ведь Аня очень чуткая, умная. У нее были навязчивые мысли о самоубийстве, ей это казалось очень романтичным, была какая-то история с самоубийством ее красавицы-бабки. Аня вбила себе в голову, что она повторит ее судьбу. В последний день, когда мы общались, еще до смерти моего отца, она прислала мне стихи, очень восторженные и одновременно страшные, которые мог бы написать человек, решивший свести счеты с жизнью. Я ей звонила, звонила, но мама сказала, что Аня уехала за город за какими-то конспектами и вернется, если успеет на последнюю электричку. А потом ее положили в психиатрическую больницу. Говорили, что-то связанное с наркотиками. Но ведь
Аня никогда не употребляла наркотики! Мне даже странно думать об этом... А потом, если это она взяла мои вещи, то зачем?
Вика вопросительно посмотрела на Симу. - Я не понимаю... И ключи от машины...
Сима встала, сбросила куртку, натянула поверх толстого свитера
тонкий кожаный жакет, нахлобучила парик, нацепила солнцезащитные очки.
Она подошла к зеркалу и расправила спутавшиеся пряди нейлоновых волос, затем повернулась к Вике.
- Узнаешь?
* * *
Кажется, она сумела невозможное: снять слои болезненного
восприятия, патологической интерпретации и найти ту реальность, которую, как кокон, опутала болезнь. Значит, трансформация Одетты в Одиллию, добра во зло - банальный маскарад с переодеванием, просто фальшивка, слишком яркая, чтобы ее не заметить, слишком характерная, чтобы отличить ее от Вики. Девочке под видом философского познания мира подсунули игру втемную с переодеванием, да еще приправленную наркотиком. Какой теперь из нее свидетель! Ох и хитер, ох и ловок. Цель в общем тоже ясна: убрать Артемова, подставив в качестве убийцы Вику. Не очень ясно, при чем здесь сексуальный шантажист Хлопин. Тут как будто интерес Светланы. Если, конечно, это не двойная подстава и для Вики, и для Светланы. Тогда кому это могло быть выгодно? Если исходить из завещания - Вере Артемовой. Одним махом она убирает всех конкурентов, а Хлопина как сообщника. В конце концов, ведь это он изображен на фотографии, значит, без него не обошлось. Леди Сухарь могла пообещать ему денег, а затем убрать свидетеля, зная его шантажистские наклонности. Но кто же мужчина, который, собственно, и убил Хлопина? Или это переодетая Вера Сергеевна? Нет, все-таки мужчина должен быть, ведь каким-то образом в эти игры была вовлечена Аня, а там явно был замешан мужчина. Кто-то с адресом fire. Знать бы, кто это... Ай да училка! Интересно, что она хотела сообщить? Сима вытащила телефон и набрала номер Веры Сергеевны. Бесполезно, ее нет, или телефон отключен. Но деться ей некуда, попалась, птица-секретарь!
ГЛАВА 19
Пенсионерка Софья Ивановна, придерживая накинутое на плечи старенькое пальто, спустилась по лестнице на первый этаж за почтой. Раньше она выписывала много газет, было так приятно просмотреть их за завтраком, но в последние годы это стало ей совершенно не по карману. Поэтому она выписала только "Московский комсомолец". Немного странный выбор для пожилой дамы. Софья Ивановна вслух отчаянно ругала нахальных журналюг, называла газету желтой и бульварной, но втайне с упоением читала разделы хроники происшествий и смаковала ушаты грязи, выливаемые на политиков. Вот и сегодня она направилась за газетой, предвкушая цветной и толстый воскресный номер.
Вместе с газетой в руки ей упал прямоугольничек письма. Странно, ей никогда никто не писал. Хотя, судя по конверту, это какая-то рекламная акция. Софья Ивановна поднялась наверх и надела очки. Письмо было адресовано соседке, Вере Сергеевне. Софья Ивановна недолюбливала ее: вроде бы и вежливая, всегда здоровается, а нет в ней тепла. Несколько раз Софья Ивановна заходила
к ней, чайку попить по-соседски, так ведь дальше порога не пустила. Думает, раз преподает в институте, так выше всех!
Софья Ивановна вздохнула и пошлепала к двери,
письмо-то все равно надо отдать. Она подошла к двери и услышала жалобный собачий вой, даже не вой, а плач, словно случилось что-то дурное.
Она вспомнила, что еще вчера вечером не могла заснуть из-за собаки, злилась, что соседка не может успокоить пса. Надо же, и утром то же самое. Дверь была не заперта. Софья Ивановна осторожно вошла в темный коридор. В комнате горел свет и тихо работал телевизор. Странно, ведь уже светло.
- Вера Сергеевна, - позвала она. Уже смелее
вошла в гостиную.
Здесь было пусто. Собака крутилась вокруг ее ног и повизгивала.
Софья Ивановна толкнула дверь в другую комнату. На широкой двуспальной кровати лежала Вера Сергеевна.
Опытная в таких делах Софья Ивановна, незаменимый на похоронах человек, сразу поняла, что соседка мертва.
* * *
У Снегиревых никто не отвечал. Затем включился автоответчик и нежным Инкиным голоском проворковал:
- Нас нет дома. Оставьте, пожалуйста, ваше сообщение, и мы вам обязательно перезвоним.
- Я уезжаю на дачу к Кострову. Инка, пожелай мне
удачи. Вовка, надеюсь, я тебе не нужна. Попробуй все же прочитать мои сообщения. Целую вас, - сказала Сима несколько напряженным голосом, которым люди обычно разговаривают с автоответчиком.
Сима заметалась по квартире, пытаясь сообразить, что же
такое надеть, чтобы не выглядеть излишне нарядно, не демонстрировать, что специально готовилась к встрече, но в то же время выглядеть сногсшибательно и неотразимо. Она надеялась посоветоваться с
Инкой, большим специалистом в этом вопросе, но придется думать
самой. Сима сосредоточилась, пытаясь представить, что бы ей порекомендовала подруга.
Первое, макияж. Незаметный, но выгодно подчеркивающий
ее достоинства и маскирующий недостатки. Значит, жидкая полупрозрачная
основа, делающая кожу свежей и матовой. К сожалению, конец зимы и
беготня последних дней не сделали ее лучше. Немного туши, желательно
водостойкой, чтобы в самый важный момент не потекла.
Вместо помады золотисто-ореховый блеск, сделавший ее узкие губы соблазнительными. Сима критически осмотрела себя и решила, что могла бы удостоиться похвалы подруги.
Все-таки она едет на дачу, поэтому стиль одежды
должен быть скорее спортивным. Она надела новые джинсы, прекрасно подчеркивающие длину и стройность ее ног, и оливкового цвета кашемировый свитер, который гармонировал с цветом ее глаз и волос. Она себе очень, очень понравилась. Хорошо бы каждый день думать о том, как ты выглядишь, но разве на это есть время? Инка говорит, что нужно всегда быть во всеоружии, ведь никогда не знаешь, где и кого ты встретишь. Конечно, она права, но тогда совсем не останется времени на работу.
- Мам, ну как я тебе? - Сима покрутилась перед Мариной Алексеевной, изображая модель на подиуме.
- Шикарно! Всегда бы так, а то ходишь как бомжонок.
- Не бомжонок, а последователь стиля "гранж", - обиделась Сима.
- Ладно, не злись. Слушай, а куда это ты собралась?
с подозрением спросила Марина Алексеевна.
- Мамуль, ну...
Марина Алексеевна требовательно посмотрела на нее:
- Мать должна знать, с кем ее ребенок проводит время.
- Я уже давно не ребенок!
- У тебя ветер в голове, сколько бы лет тебе ни было!
- воскликнула Марина Алексеевна.
- Он пригласил меня на дачу, - созналась Сима.
- Он - это твой адвокат?
- Да. Мы практически закончили дело и, скорее всего,
сможем доказать невиновность клиентки. И если я сегодня не приеду,
не волнуйся, - с опаской, но не без вызова произнесла Сима.
- Понятно. - К ее удивлению, мать не стала читать
ей нотации, просто потребовала: - Запиши адрес и телефон дачи.
- Рублево-Успенское шоссе, новые коттеджи за Солословом.
Двухэтажный дом в европейском стиле, без наворотов. Точнее сама не знаю. А телефон тебе не нужен, я возьму мобильный, - недовольно сказала Сима. - И потом, мама, не поедешь же ты туда меня искать?
Это было справедливое замечание, но Марина Алексеевна сделала вид, что не услышала.
* * *
Чета Снегиревых обожала утро воскресенья, когда можно
вместе съездить на рынок, походить по магазинам, купить друг другу милые мелочи. В безалаберном Снегиреве и полубогемной Инке, внезапно и успешно занявшейся бизнесом, вдруг проснулась страсть вить гнездо, обустраивать дом, готовить грандиозные семейные обеды. Поэтому парочка, заправившись замечательным Инкиным кофе, выкатила из гаража вместительный джип и отправилась за покупками.
Жирный и ленивый кот Георгий, которого ни у кого бы не повернулся язык фамильярно назвать Жорой, обожал валяться на оргтехнике. По мере обрастания семьи разнообразной аппаратурой кот менял любимые места обитания. Снегирев регулярно вытаскивал клубки кошачьей шерсти из принтера, а теперь зверюга облюбовал телефон с факсом и автоответчиком и даже умудрялся нажимать кнопки. Иногда ночью семейка вздрагивала от противного специфического звука включенного факса, и Володька сонно брел сгонять наглеца с любимого места. Но сегодня утром, когда хозяева отправились за покупками... Георгий мягко запрыгнул на стол и водрузил упитанный пушистый зад на телефон, включив несколько кнопок одновременно. Раздалось характерное шуршание перематывающейся пленки, а затем началось воспроизведение со стиранием записи.
* * *
К обеду Снегирев вспомнил, что обещал Симе починить
компьютер. Его приятель Мишка, в прошлом хакер, а ныне преуспевающий сотрудник компьютерной фирмы, определенно не хотел вылезать из дома и тоном начальника, к которому пристают с пустяками, сказал, что пришлет дежурного мастера из своей конторы. Они договорились на два часа.
Володя привез Инку домой, оставил ее готовить изобильный
воскресный обед, а сам поехал в агентство дожидаться мастера. Заодно
до его прихода было бы не худо просмотреть некоторые дела.
В офисе Снегирев заварил ритуальную чашку кофе и уселся за
стол. Его никто не тревожил, телефоны молчали. Собственно говоря,
просмотр документов тоже во многом был ритуальным. Новых
дел не было, а заказы ограничивались поиском доказательств неверности супруга или пропавших домашних животных.
К его удивлению, мастер, молодой парень в джинсах, бейсболке
и куртке Gap, пришел почти на час раньше. Он уверенно включил компьютер, быстро пробежался по клавиатуре, поменял несколько дисков, затем вздохнул и сказал, что компьютер заражен и с каждым включением вирус разрушает винт. Извиняющимся тоном он сообщил, что может прийти в понедельник со всем необходимым.
Снегирев решил, что разницы между вечером воскресенья и утром понедельника нет, протянул ему сотку и согласился.
Володя позвонил домой и сказал жене, что едет. Инка обрадовалась и доложила, что телятина по-бургундски уже в духовке. Он запирал дверь кабинета, когда увидел в темном коридоре долговязую фигуру. Парень с большой спортивной сумкой подошел ближе.
- Вы Снегирев?
Володя кивнул. На клиента парень похож не был.
- Я от Михаила Илларионовича. Он сказал, что у вас срочная проблема с компьютером.
- А разве... - Снегирев закрыл рот и молча открыл дверь: - Проходите.
Парень сбросил куртку, проделал какие-то профессиональные манипуляции с компьютером и поставил диагноз:
- Вам его испортили. Вывели из строя винчестер. К сожалению, вся информация утрачена.
- Именно испортили? Это не вирус, не обычная поломка? - переспросил Снегирев.
- Нет, - засмеялся парень. - Я всегда
отличу рукотворное чудо. Это не обычная поломка.
- Допустим, если надо было уничтожить обычную
информацию, зачем выводить из строя жесткий диск?
- Это быстрее. Поиск определенного файла занимает
время и привлекает внимание. Мне очень жаль.
Снегирев не сомневался, что виной всему письмо от Артемовой
Симе. Он позвонил в справочную и узнал адрес и телефон Веры Сергеевны.
Трубку подняли немедленно. Ответил резкий мужской голос.
- Веру Сергеевну будьте любезны, - вежливо попросил
Снегирев, несколько удивленный. Он знал, что Артемова живет одна.
- Кто ее спрашивает?
- Знакомый.
- Ваше имя? - отрывисто спросил мужчина. В его
голосе послышались милицейские нотки.
- Что-то случилось? - забеспокоился Володя.
- Назовите ваше имя, - потребовал голос.
Снегирев медленно повесил трубку. Что-то случилось: похоже,
в квартире Артемовой милиция. Володя вздохнул, представив красавицу
Инку, занятую приготовлением телятины по-бургундски, и
не только. Увы, похоже, съесть ее придется не скоро. Сима
не брала трубку, а оператор сотовой сети механическим голосом сообщал,
что абонент временно недоступен. Снегирев в сердцах хлопнул по столу
ладонью. Хорошо бы заставить Симку со всем этим разбираться, а ее
где-то носит. Надо было оставить все это до понедельника... Черт понес
его в агентство, вернее, не черт, а Симкины дела. Вечно она во
что-то вляпается, Сима Пуаро. Это же надо было себе такой
адрес придумать!
Грустный Снегирев сообщил Инке, чтобы она его в ближайшее время не ждала. Воскресенье было испорчено бесповоротно.
За время работы в прокуратуре Володя обзавелся огромным количеством знакомых, с которыми до сих пор иногда встречался, чтобы сходить в баньку, попить пивка. Бывшие коллеги завидовали снегиревской независимости и заработкам и сочувствовали скуке и убожеству дел, выпадавших на долю частного детектива. Выходило так на так.
Володя порылся в пухлой записной книжке, из которой вылетали
листы, и нашел нужный телефон. Как он и рассчитывал, ему не отказали. Еще через час приятель перезвонил и сообщил, что сегодня утром
Вера Сергеевна Артемова была найдена мертвой в своей квартире.
Выла собака, и соседка забеспокоилась. Дверь была открыта. На столике лежали распотрошенные упаковки таблеток. Предположительно самоубийство. Почему открыта дверь, пока неясно. Может, сама не закрыла.
На глаз следы взлома отсутствуют.
- А компьютер у нее есть? - спросил Снегирев.
- Отличная машина, новая, с наворотами.
- Включали?
- Пока нет, а что там должно быть? - заинтересовался
коллега.
- Письмо, адресованное нашему агентству. Адрес Сима
Пуаро.
Приятель заржал в трубку. Впрочем, это была реакция на Симин изыск.
- Ладно, подожди еще, - сказал парень, отсмеявшись. Еще через час он перезвонил и сообщил, что компьютер, к сожалению, пуст. Это могла сделать сама погибшая. Что вовсе не является доказанным фактом.
* * *
Рублево-Успенское шоссе, гладкое, без обычных ям и выбоин,
доставляло хозяев жизни к их роскошным жилищам. Раньше здесь селилась партийно-правительственная элита, а сейчас ее постепенно вытесняла новая аристократия: нефтебароны, финансовые магнаты вперемешку с разбогатевшей братвой и откровенными бандитами. Такая пестрая социальная палитра отражалась и во вкусах живущих здесь: внимательный наблюдатель мог найти подобие султанских гаремов, средневековых рыцарских замков с узкими бойницами, псевдорусской дворцовой архитектуры, словно перенесенных из мультика о царе Додоне и Шемаханской царице, кубы из зеркального стекла, напоминающие магазины или офисные здания. Оставалось только пожалеть архитекторов, покорно воплощающих фантазии заказчика, которые часто соответствовали их детским представлениям о роскошном жилье. Монстры лепились друг к другу, и при желании вполне можно было бы изучать частную жизнь соседей, просто глядя в окно. Но мода есть мода, и вокруг выросла инфраструктура в виде фитнесс-центров, VIP-клубов, казино, ресторанов, а также самого дорогого в Европе рынка в поселке Жуковка. Все это великолепие было слегка подпорчено мигающими и завывающими, расталкивающими всех по обочинам правительственными кортежами. Так что жить здесь было хотя и престижно, но весьма неудобно, так как
в любой момент движение могло быть надолго прекращено в ожидании "монаршего" выезда. Местные жители уже почти освоились и выбирали более длинные,
менее ухоженные, но надежные дороги "огородами".
Но страдания жителей этой части Подмосковья Симу волновали
мало. Она уверенно ехала мимо постов ГАИ, врубив на полную громкость
"I wanna run to you". Да, да - она хотела бежать к нему!
Сима посматривала в зеркала, видела часть своего
лица, свой янтарно-зеленый глаз в обрамлении пушисных ресниц
болотце, пронизанное солнцем в зарослях камышей, - и подмигивала
себе. Все будет так, как она захочет. Просто не надо торопиться.
Она вспомнила свой щенячий восторг, когда Сергей пригласил ее в воскресенье на ужин. Чуть насмешливо улыбаясь, он сказал, что все будет очень скромно: оленина, красное вино. Ведь нужно отпраздновать победу, она же не сомневается, что это победа? Скорее всего, на следующей неделе Светлану освободят из-под стражи. Тогда они смогут получить свой гонорар, и немаленький. Костров поинтересовался, что она предпочитает на десерт. Сима, не подумав, чуть было не ляпнула, что "Вацлавский" торт, но спохватилась. Это было бы слишком просто. Извернувшись, она льстиво сказала, что полностью доверяет его вкусу.
Новое шелковое белье цвета бордо, купленное в "Дикой
орхидее" за безумные деньги, приятно холодило кожу. Сима чувствовала себя привлекательной, загадочной, элегантной молодой женщиной, прекрасной парой для такого блестящего и изысканного мужчины, как Костров. А если она и не разбирается во всех тонкостях, то быстро всему научится, было бы к чему стремиться. Она чувствовала, что этот человек нужен ей больше всех на свете.
Периодически звякал телефон, но здесь, в низине, сигнал постоянно пропадал. Чтобы не отвлекаться, Сима выключила трубку. В конце концов, сегодня слишком важный день, чтобы отвлекаться на глупости.
ГЛАВА 20
Дом Кострова выглядел отщепенцем среди помпезных собратьев: небольшой, элегантный коттедж, напоминающий тихие городки Германии
и немецких кантонов Швейцарии, простой, удобный, функциональный. Темно-красная черепичная крыша прекрасно сочеталась с кремовыми стенами, красно-коричневой отделкой, темно-зелеными соснами во дворе. Кроме того, он стоял в отдалении от поселка новорусских пестрых монстров, почти на опушке лесного массива. Он выглядел как аристократ на фоне нуворишей. Что ж, Сима всегда знала, что у Кострова великолепный вкус.
У ворот стоял знакомый ей "Лендкрузер". Сима выключила двигатель и посигналила. Через пару минут появился Сергей в шерстяных фланелевых брюках и свитере. Ей показалось, что он приехал незадолго до нее.
- Ты очень вовремя. Я только что приехал, открывал дом, - подтвердил он ее предположение. Он широко распахнул ворота и махнул ей рукой.
Сима въехала во двор и вышла из машины. За ней последовал Сергей, поставив своего огромного блестящего зверя вплотную к заднему бамперу ее "девятки". Хоть она и помыла свою старенькую машинку, собираясь на столь ответственное свидание, но та все равно выглядела замарашкой рядом с образцом японского автомобилестроения.
Сергей открыл багажник и принялся выгружать сумки, пакеты и пакетики. Сима тоже подхватила несколько и вместе с Костровым вошла в дом.
В прихожей он повесил ключ от машины на крючок. Внутри ей тоже понравилось: просторный холл, стены обшиты деревом, камин, массивная простая мебель, домотканые половики на нарочито грубом деревянном полу, мягкий свет ламп, стилизованных под деревенские светильники. Это была та простота, которая хоть и не бросается в глаза, но стоит больших денег. Сима не знала, что над этим интерьером в стиле кантри работал высокооплачиваемый дизайнер.
Темнело, серо-голубые сумерки, синие контуры хвойного леса, обрамленного переплетом окна, подчеркивали тепло и уют стоящего на отшибе дома. Звенящая тишина была столь непривычна городскому уху, что Сима нашла пульт и включила телевизор, Сергей зажег камин и отправился на кухню разбирать пакеты.
Кухня тоже была выдержана в том же деревенском стиле. Темная дубовая мебель, полное отсутствие типичного для современных кухонь пластика, много керамики и медной посуды, которой Костров наверняка не пользовался, это были дизайнерские изыски. На стене живописные связки лука, чеснока вперемешку с сушеным острым перцем. Бытовая техника наверняка имеется, но спрятана подальше от глаз.
- Мне это напоминает старый бабушкин дом, - пояснил Сергей. - Я его очень любил, воспоминания детства.
- Тебе помочь? - спросила Сима, с ужасом представляя,
что ей придется что-то приготовить. Она не умела и не любила готовить.
К счастью, Сергей отказался, сославшись на то, что она его гостья.
Сима с удовольствием смотрела, как ловко он управляется на кухне. Большой тяжелый нож быстро мелькал в его руках, превращая овощи в аккуратные колечки, кубики, соломку. Неуловимым движением Сергей превратил несколько долек чеснока в остро пахнущие мельчайшие крупинки, отчего у Симы зачесалось в носу. Выжал целый лимон, добавил соль, белый и черный перец и оливковое масло. Этим аппетитным соусом он залил салатные листья.
- Здорово, - восхитилась Сима, - а я и не знала, что ты так готовишь.
- Я люблю готовить, - отозвался Сергей, поправляя очки тыльной стороной запястья. Он забавно смотрелся в веселеньком фартучке с оборочками. - Когда целый день возишься с бумагами, хочется поделать что-то своими руками, дать волю воображению.