Черникова Елена. Золотая Ослица

   - Я с багажом, дорогая. Частично, конечно. Присаживайся, - пригласил он своего спутника. Или спутницу. Ли не смогла разобрать.
   - Спасибо за чаек, - проворковала Ли.
   - Пожалуйста, пожалуйста, я не в обиде, - ответил ночной попутчик, оглядывая салон троллейбуса. - Что-то у нас тут слишком казенно, неуютно. Надо пересмотреть интерьер, улучшить дизайн.
   Ли заметила, что он переоделся, пока ходил за багажом. Черное пальто вытянулось до пола, волосы черными волнами опустились на плечи, борода на грудь, на смуглых пальцах с узкими ногтями заблестели перстни, - весь облик переменился, а книжка в темно-бордовой обложке получила оклад из черненого серебра.
   Ночной попутчик трижды оглядел салон по кругу, и все потемнело. И исчезло. И появилось все другое. Диваны, буфеты с дорогими винами, столик инкрустированный, стекла витражные; просторно, удобно, - кроме диванчика, на котором сидела Ли. Он единственный остался в оригинале.
   - Опытный маг, - сказала Ли, глядя на все это, - не применяет ни аравийскую медь, ни мозг обезьяны. Силой мысли он вертит горы...
   - Мадам, я не напрашивался на комментарии любителей, даже экстра-класса, - огорчился ночной попутчик. - Вернемся к теме багажа. Я хочу познакомить вас с вашим ангелом-хранителем. Он так беспокоился, так беспокоился - куда это вы пропали... - И показал на окутанную облаком фигуру.
   Ли посмотрела внимательно - ничего не разобрала. Облако да облако.
   - Ваше зрение пока не совершенно, - заметил ночной попутчик. - Мы подождем, когда оно улучшится. Сядем. - Он сел на бархатный диван, подозвал к себе пыльную бутыль, хрустальные стаканы и налил. На троих, как ни странно.
   - Его зовут... - начал ночной попутчик.
   - Я знаю. Габриэль, - быстро сказала Ли. - И он знает мое настоящее имя. Зачем вы привели его так рано?
   - Если выйдет рано, отпустим назад. У нас воля. - И ночной попутчик отпил из хрустального стакана. - Выпейте, Ли... - Он толкнул второй стакан в сторону Ли. Стакан подлетел к ее левой руке.
   Ли отмахнулась, стакан взвизгнул и обиженно вернулся к ночному попутчику. Вино внутри закипело и пошел дым.
   - Опять отказываетесь? - усмехнулся ночной попутчик. - Ну как хотите, я хотел ускорить дело.
   - Не надо ускорять, я могу что-то пропустить и не избыть. Потом возвращаться к этому - увольте! - горячо сказала Ли. - Вы почему-то лукавите. Говорите, что хотите ускорить, а сами же тормозите.
   - Это ваши субъективные ощущения. Со временем я договорился. Скоро наступит понедельник, - это единственное, что вам нужно сейчас изо всего времени. - Он отпил еще глоток.
   - Мистер Фер, - вдруг раздался голос из облака.
   Ли вгляделась и увидела, что туман рассеивается и возникает фигура в костюме, похожем на одеяние ночного попутчика. Бежевый балахон. Золотые волны до плеч. Лицо ясное, тонкий прямой нос, большие светло-карие глаза, выпуклый лоб, ни бороды, ни усов. Габриэль сидел на диване ровно, спокойно, выпрямив спину. С каждым мгновением он все больше проявлялся. Наконец облако вовсе ушло, Габриэль вздохнул и произнес:
   - Я не хотел бы участвовать в преждевременных акциях, особенно если я гость, а не пленник.
   - А как пленник - участвовал бы? - осведомился ночной попутчик, еще раз отпивая из хрустального стакана.
   - Если бы она попросила - да. Если бы она не попросила - я не имею права.
   - Она попросила меня разобраться. Но она человек и не может знать, к чему ведут подобные разбирательства, - объяснил ночной попутчик Габриэлю.
   - Я знаю, - сказала Ли. - Но я не могла больше терпеть.
   - Ваш путь может решительно измениться, - сказал ей Габриэль.
   - Ничего, я прослежу за этим, - ответила Ли. Потом она выпрямилась, вдела ноги в туфли, встала и подошла к дивану, на котором сидел Габриэль. Он поднялся. Ли приблизилась к нему вплотную и посмотрела в глубину светящихся глаз. Ночной попутчик с любопытством наблюдал за нею. Ли обняла Габриэля за голову и поцеловала в губы. Потом она потянула его к бархатному дивану, положила на спину, откинула его балахон, сняла свою необъятную шубу, вечернее платье, украшения; погладила его голое прекрасное тело, его послушный упругий фаллос - и аккуратно села сверху, введя в себя изумительное, совершенное божественное существо.
   Сквозь Ли потек вверх мощный свет. Ангел смотрел на очищающееся, ликующее лицо Ли и радовался. Ли неподвижно сидела на его алмазном фаллосе, и свет шел через кожу, через голову Ли, заполняя все вокруг и внутри...
   - Браво, красавица, - сказал ночной попутчик, дождавшись, когда Ли перестанет тратить своего ангела и ляжет к нему на плечо.
   - Подождите немного, - попросила она ночного попутчика, накрывая себя и своего любовника бежевым балахоном. - Я хочу запомнить это совершенное чувство.
   Ангел открыл глаза, влюбленно посмотрел на Ли и погладил ее грудь.
   - Хорошо устроились, милые мои, - заметил ночной попутчик. - Я тогда книжку почитаю...
   Второе продолжение
   седьмого рассказа ночного попутчика
   - Идешь домой? - спросил Гедат Машу. - Я хочу тебя. Но сейчас ты права - иди домой.
   Ли поддержала Гедата. Машу пора было отправлять домой.
   Она пошла к двери, Гедат за ней. Он посмотрел на прямоходящую Машу и поразился - идет! Ногами! Которые только что были разведены так далеко, что ходьба не представлялась возможной! Ли тихо рассмеялась Гедатову озарению.
   У двери Маша обернулась, смело погладила Гедата по плечу и поблагодарила за кофе.
   - Ах да! - спохватился он и побежал на кухню за пачкой. Если вы помните, Маша заходила за кофе и за позвонить в бюро ремонта телефонов.
   Вернувшись в прихожую с пачкой кофе и уже в костюме с галстуком, то есть в исходном виде, он обнаружил Машу перед зеркалом за разглядыванием лица.
   - Нравится? - спросила Ли устами Гедата.
   - Конечно, нравится, - уверенно сказал Гедат, погрозив Ли пальцем. - Такое лицо обычно рисуют мадоннам, правда, Маша?
   - Да, - согласилась она, - раньше у меня такого на лице не бывало. Что это?
   - Ты стала женщиной, поскольку попробовала второго мужчину, - сказал Гедат удивительную фразу. - Потом поймешь. - Это был комментарий от Ли, разумеется, но Маша этого не знала.
   - До свидания, - сказала она.
   - До свидания, моя хорошая, - ответили Гедат и Ли.
   Вернувшись в свою квартиру, Маша села на кровать в спальне и задумалась. Ощущения тела впитались в память. Она хотела чего-то еще, но не знала - как это называется. Внезапно затилинькал телефон. Маша обрадовалась - починился! - и взяла трубку медленным красивым движением.
   - Хелло! Мари? - весело сказал ее муж. - Чем занимаешься? Я скоро приеду.
   - Привет, любимый, - ответила жена. - Приезжай поскорей, я очень соскучилась.
   - Я тоже очень соскучился. Ты одна? - почему-то спросил он.
   - Конечно, - удивилась Маша, оглядываясь.
   - Мне показалось, что к тебе кто-то заходил.
   - Нет, никто не заходил. Я ходила к соседке звонить, когда у нас отключился телефон. Только что починился - и ты тут как тут. Приезжай скорей, я хочу тебя... - нежно сказала Маша.
   - Вот это да! - развеселился муж, впервые услыхавший такое от Маши. - Умница. Это очень здорово, ты даже не представляешь - как я рад. Потерпишь до среды?
   - Постараюсь, - серьезно сказала Маша.
   - Уж постарайся! - расхохотался муж, потрясенный разговором. - Целую тебя, милая моя.
   - А я целую тебя, - проникновенно ответила Маша.
   Поговорив с мужем, она подошла к своему зеркалу в спальне. Выражение невинности на собственном лице, поразившее ее в прихожей у Ли, сохранилось и даже обогатилось новыми тонкими штрихами, которых она не умела описать себе словами, но видела ясно.
   Ли-Гедат вернулась на кухню и съела бутерброд. Солнечный день за окном шел к вечеру. Он принес потрясения, этот солнечный день, но красивые потрясения. Ли уже скомандовала себе - не думать о будущем. Но о ближайшем будущем, то есть о свидании с Парадисом, подумать было необходимо. Гедат устраивал Ли. Его встреча с Машей полностью угодила сексуальности Ли. Продолжим? - спросила она у Гедата. Еще как! - ответил он с готовностью продолжить немедленно. Но Парадис гетеросексуален, напомнила Ли Гедату. Договоримся, ответил самоуверенный Гедат.
   - ...Отдохнули? - поинтересовался ночной попутчик, взглянув на любовную пару.
   Она слушала чтение, прикорнув на плече у ангела. Он слушал с открытыми глазами, глядя в потолок, расписанный фресками из жизни Ли.
   Услышав обращение, они встрепенулись и посмотрели друг на друга. "Последний раз, хорошо?" - прошептала Ли и легла на спину. Габриэль приподнялся над Ли, она обняла его ногами, и он нежно и глубоко вошел в нее. И снова стал свет. И было им хорошо.
   Ночной попутчик ухмыльнулся и покачал головой.
   - Странный у вас секс, господа, - заметил он. - Не двигаетесь, не кончаете. Ну да это ваше дело... - и он поискал глазами куда-то забежавшую пыльную бутыль.
   Когда все участники странного секса оделись и сели на свои диваны, ночной попутчик спросил, не хочет ли дама продолжить свой алфавит.
   - С удовольствием, - сказала счастливая Ли, пронизанная неземным светом. - Теперь вообще что хотите... Я наконец встретилась с ним...
   - Правда, с ним нельзя жить, за него не выйти замуж - это ничего? - подначил ночной попутчик.
   - Я с удовольствием жил бы с нею на любых основаниях, - сказал Габриэль. - Но по законам иерархии, пока она жива - нельзя. Я просто буду рядом.
   - Но она будет с другими, - заметил ночной попутчик.
   - Ангелы не ревнуют, мистер Фер. Очень удобная для нас легенда гласит, что мы бесплотны, а на самом деле мы обязуемся являться всем, нас вызывающим,
   в настоящем человеческом виде, без уродства и безобразия, всякий раз, как нас вызовут, не нанося вреда тому, что получил вызывающий от Бога, ни его природным пяти чувствам, ни находящимся в его обществе, ни месту, ни дому, куда он нас вызовет, не производя грозы, грома и молнии, ничего не ломая и являясь так, чтобы ни одно живое существо нас не заметило, кроме вызвавшего нас...
   - А если она прогонит тебя, Габриэль?
   - Я уйду, если прогонит.
   - Ли, вы хотели что-то рассказать мне. Не стесняйтесь. Впереди, кажется, Д. Ваш Габриэль, неревнивый по определению, тем более не будет ревновать к прошлому.
   - Я потеряла интерес к прошлому.
   - Что вы, что вы, нельзя так заблуждаться в вашем возрасте, пожалуйста, продолжайте.
   - Ладно. Но по-другому. - Ли закуталась в шубу и сказала: Д был...
   Алфавит: Д
   Представьте себе московский апрель. Валит снег, ветер, холодно. Я собираюсь на процедуру торжественного бракосочетания. Девушка, обещавшая быть моим свидетелем, в последний момент отказывается. Полные правила мне неизвестны; может быть, свидетели и не нужны вовсе, но ведь договорились! А она - нет и все тут. Я, говорит, этот брак не засвидетельствую. Почему, спрашиваю я в полнейшем недоумении, ведь ты ко мне хорошо относишься? Очень хорошо отношусь, и к жениху твоему хорошо отношусь. К каждому из вас в отдельности.
   Я стучусь к соседке. Так и так, говорю, мне тут замуж идти, а свидетельница отказывается выходить из дому. Соседка, обязанная мне долгими часами разговоров про ее арабского скакуна и про трудности взаимопонимания между православной женщиной и мусульманским принцем, соглашается, и мы едем.
   Метро "Таганская". Апрель, снег, ветер, холод. Идут двое: мой жених и его свидетель. Здравствуйте. Очень приятно. Пошли в загс.
   Мой жених безумно влюблен в мою подругу, которая недавно его бросила. Я безумно люблю, по обыкновению, А. Жениться мы идем из каких угодно соображений, кроме любви. Мы добрые друзья. Он регулярно плачется мне в жилетку про любовь к бросившей подруге. Я утешаю несексуальными приемами.
   Приходим в загс. Нам играют Мендельсона и предлагают поздравить друг друга. То есть поцеловаться. Мы чмокаемся под ироничными взглядами свидетелей. Выходим из загса, свидетели откланиваются и уходят в разные стороны. Муж внимательно смотрит на меня и говорит, что мама приготовила какие-то салаты, а папа купил шампанское. И все это нас ждет. Едем. Метро. Автобус.
   Приехали. Да, салаты и шампанское. Поели, попили. Его родители пошли в гостиную смотреть телевизор, мы отправились в его комнату поговорить о жизни. Села я на диван, он в кресло напротив меня - и говорит:
   - Трахаться будем?
   - Нет, - отвечаю я. - Зачем?
   - Тогда пошли в гости к моей первой любви, - решает Д. - Тут близко, две остановки на автобусе.
   - Пошли, - говорю, - к первой любви. А вы с нею трахались?
   - К сожалению, нет, - говорит муж, - но я попробую еще. Все впереди.
   И уходим под изумленные взоры его родителей.
   Первая любовь оказалась хоть куда. Высокая красавица с породистым носом горбинкой, волоокая, пальцы по полметра каждый. Она предъявила нам грамоту о дворянстве ее дедушки. Мы прониклись. Муж и говорит ей:
   - Милая моя первая любовь! Познакомься с моей женой.
   Первая заохала, кинулась к холодильнику, повынимала все подряд, налила, положила. Жуем, запиваем. Муж с первой любовью принялись вспоминать, как он ее любил. Хорошо любил, рассказывает она. Стихи писал, вот эти. Смотрите. Читает.
   А он говорит, что еще и рисунки были. Доставай, показывай. Она показывает, глаза блестят.
   Мне показалось, что я тут лишняя. Пошла в гостиную - телевизор смотреть. Смотрю я час, полтора - и вдруг замечаю, что я в комнате не одна. В углу в глубоком кресле сидит девушка с длинными прямыми волосами, в джинсах и свитере до колен. Тоже очень красивая и чем-то похожая на первую любовь мужа.
   - Простите, - говорю я, - не заметила, как вы вошли.
   - Я здесь давно, - успокоила меня девушка, - до вашего прихода. Меня зовут Мина, я подруга хозяйки, хотя нас часто принимают за сестер. Из-за носа с горбинкой. - И она показала мне свой профиль.
   Я подивилась ее характеру, полюбовалась носом и всем остальным, а она встала, принесла сигареты, и мы начали курить.
   - Вы - его жена? - спросила Мина.
   - Да. Уже четыре часа тому как.
   - Он на кухне целуется с ней, - сказала Мина.
   - Бог в помощь, - ответила я.
   - Она еще девственница, - сказала Мина.
   - Пройдет, - ответила я. - Вряд ли сегодня, но пройдет.
   - Вы думаете, не сегодня? - удивилась Мина.
   - Ваша подруга, - сказала я, - не будет расставаться с девственностью где попало. На кухне, например. Она нам дворянскую грамоту показывала. А в гостиной сидим мы с вами.
   - Тут еще три комнаты есть, - возразила Мина.
   - Ну, если вы настаиваете... - пожала плечами я.
   В этот миг на пороге показался мой новобрачный с раскрасневшимися губами, а у него за спиной скачет на одной ножке первая любовь - с такими же губами.
   - Пойдем, - говорит муж мне, - я устал.
   - Пойдем, - соглашаюсь я и виновато поглядываю на Мину. Дескать, прости, что сегодня мой муж не лишил девственности твою лучшую подругу. Он исправится, обязательно исправится, еще до сорока дней со дня свадьбы дело не дойдет, а он уже исправится...
   Оделись, вышли на апрельский мороз, едем в автобусе. Свекровь встретила нас горячим ужином, пожурила на долгое отсутствие. Они уж соскучились. Да и спать пора. И ушли его родители спать.
   Мы сидим на кухне, курим. Я говорю, что собираюсь запрыгнуть в воду и отогреться в ванне от событий дня.
   - Иди, - говорит муж, - я зайду.
   Лежу я в ванне. Заходит муж. Садится на край и внимательно рассматривает меня, как школьник-экскурсант - гербарий с корнями баобаба. Я вспоминаю, что раньше мой друг, а ныне муж, никогда не видел меня голой. Он тоже вспоминает это и кладет руку на мою спину.
   - Но ты же моя жена, - отвечает он на невысказанное возражение. - И вдобавок меня очень возбудила на кухне моя первая любовь, черт бы подрал ее девственные замашки...
   - Но я хочу спать.
   - И это будет, - примирительно говорит он, вытирая меня махровым полотенцем. - Про тебя легенды ходят. А раз уж я женился на легенде, то уж не обижай меня, пожалуйста.
   Вздохнув, ложусь на холодное супружеское ложе. Он уже разделся и стоит рядом. В комнате темно, однако его покачивающийся крупноголовый член будто сам светится. Муж ждет, пока я сама позову его. Я не знаю, как его позвать, потому что он для меня - друг. Отдельно. И вот теперь - этот покачивающийся член. Отдельно. С кем я сегодня сплю?
   Он понял и лег. Возбуждение увеличилось, однако истинный источник определить трудно: то ли от первой любви, то ли от последней, ну которая бросила его...
   И тут началось такое...
   - ...С ума сойти. И что ж т а к о е началось, что вы не можете описать словами? - развеселился ночной попутчик. - Габриэль, вам не случалось вступить в т а к о е?
   Ангел безучастно слушал и молчал, скрестив руки
   на груди. Глаза его были спокойны, вся поза выражала вечное терпение.
   Ли закурила и примолкла.
   - Голубушка, Ли, я хочу знать, что это т а к о е в вашем понимании.
   - Тогда мне было девятнадцать-двадцать лет.
   - Но рассказываете вы сегодня, а говорите т а к о е. Я умру от нетерпения, поведайте.
   - Позже, - уперлась Ли.
   - Не буду настаивать. Я продолжу из своих записей, если позволите. Габриэль, если что - то я предупреждал. На нашем нестрашном суде звучат очень разные тексты...
   - Я про нее все знаю.
   - Не думаю, - усомнился ночной попутчик. - Но как хотите...
   Третье продолжение
   седьмого рассказа ночного попутчика
   В субботу утром Ли проснулась в предпраздничном настроении. Вчерашний день, овеянный Машей, сулил хорошие перспективы и на сегодня, и навсегда. Сегодня - Парадис. Ли откинула одеяло и полюбовалась превосходным телом: ни чрезмерного атлетизма, ни грубости костей, - литое, крепкое, нежное мужественное тело. Гедат тоже проснулся и погладил свой просыпающийся розовый орган. Ли, я хочу. Позвони Маше. В дверь или в телефон? А, может, сами справимся? Может быть. Давай попробуем.
   Гедат обнял свой ствол левой рукой и легонько сжал. Ствол затвердел и заныл. Ли опять подумала о различиях: как же неудобно быть мужчиной, когда рядом, под рукой, нету покорной женщины, готовой соответствовать. Пришлось соответствовать себе самому. Гедат решил кончить как можно быстрее, чтобы избавиться от занудной тяжести, но в дело вмешалась негодяйка Ли со своими выкрутасами, заставив его и погладить, и покачать, и попридерживать, и поускорять, и позамедлять, и поцарапать, и поизнывать от нетерпения. Ну что ты делаешь! взмолился Гедат. Ну хватит. Ну давай же. Ли! Ну и пожалуйста, обиделась Ли. Я хотела как лучше, а ты как все. Но я же мужчина. А я женщина. Когда сперма, наконец, вылетела из измученного фаллоса в бережно подставленную ладонь, Гедат вскрикнул от неожиданности: было так остро и потом так легко, что он тут же простил Ли ее измывательства. Художница, черти б тебя подрали, ласково подумал он.
   Войдя в ванную, Ли посмотрела в зеркало: все то же. Мужчина превосходной наружности, придерживающий свой успокоившийся мокрый орган. Усмехнувшись, она погрузилась в теплую воду и закрыла глаза. Интересно, Маша сама придет или надо позвать? Гедат полагал, что сама придет. Ли сомневалась. Почему ты сомневаешься, спросил удивленный Гедат. Ведь ей понравилось. Ну и что? - фыркнула Ли. Этого недостаточно. Как недостаточно? - возмутился Гедат. Мы же так старались! Ли отметила это "мы". Потом узнаешь, Гедат, почему недостаточно. Иди одевайся. Завтракать будем? Да, ответил Гедат, неплохо бы. А я не завтракаю, возразила Ли. А я мужчина, мне нужен завтрак, запротестовал Гедат. Ладно, ладно, примирительно сказала Ли, я потерплю.
   А в соседней квартире в этот час принимала ванну Маша. Ход мыслей ее был, на первый взгляд, очевиден. Приедет муж, и что-то изменится. Маша любила мужа и желала ему всяческого добра. Муж никогда не прикасался ртом к тому месту, в которое ее столь душевно расцеловал вчера сосед. От всего вчерашнего в Машиной памяти наиболее глубоко остался именно этот след. Впервые опробованный оргазм запечатлелся в наименьшей степени, поскольку Маша без особого интеллектуального усилия смекнула, что этот сладкий судорожный путь, пройденный один раз, схож с тропинкой в болоте: не оставив меток, не пройдешь во второй раз. Трясина смыкается над следом. И проложить магистраль с твердым покрытием, достаточным освещением, постами ГАИ, заправочными станциями и прочим сервисом - в один прием невозможно. Допустить мысль, что один лишь Гедат знает дорогу, Маша никак не могла, она была не дура. Возникал, конечно, тихий вопрос, почему любимый муж не искал этих путей, но Маша не знала ответа. На всякий случай, она не стала его винить и решила разобраться сама. Когда он приедет и ляжет с ней.
   Заметив, что все ее мысли и чувства сосредоточены в промежности, Маша засмеялась. Это было и ново, и странно, и немного глуповато: ведь все на месте - руки, ноги, голова, - а как будто и нету ничего. Одна бесконечная озадаченная вагина, бесконтрольно рассылающая невнятные шифровки.
   Вытираясь, Маша посмотрела на себя в зеркало: ну ничего не изменилось, как это все-таки странно! Переживание сверхъестественной силы - и никаких разрушений, ничего. Лицо по-прежнему светится неземной невинностью, а с телом - н и ч е г о. Как это странно...
   Маша подвинула к зеркалу табуретку, села и развела ноги. Зеркало показало ей беспомощную смешную картинку. Нечто похожее она видела в том фильме, что приносил муж, но там вокруг были накручены то кружева, то кожаные устрашения, там суетились мужики с пылающими наперевес, - словом, был организованный сюжет, смешивший Машу своей роковой серьезностью.
   А здесь была просто Маша с разведенными навстречу зеркалу ногами, с маленькой пушистой прической вокруг совсем незаметной аккуратной щелки, и все мудрецы мира сейчас не смогли бы растолковать Маше, почему именно это место ухитряется время от времени править миром.
   Маша прикоснулась к своим складкам, развела их, расправила - еще смешнее. Розовый набор. В центре - нежно-кирпичного цвета. Дырочка совсем маленькая, даже непонятно, как помещаются туда такие большие предметы. Тут Маша вспомнила, что эта крошечная дырочка на самом деле способна пропустить голову ребенка. А, значит, вот где первый казус, первый обман, подумала Маша. Все это кажется - маленьким, пушистым, беспомощным, а на самом деле это система мощного и даже грубого самоуправления; мужчины смутно чувствуют это. Почему смутно? - вдруг подумала Маша. Может быть, вовсе не смутно, а определенно и ясно. Может быть, для них вся женщина - это потрясение, что на самом деле все не так! То, что кажется нежным и беспомощным - оно просто в нерабочем состоянии! И не дай Бог - сразу вывести эту мелкость и пушистость на орбиту полного самораскрытия! Это страшно. Это надо придержать. Маша все поняла. Она простила мужа и поняла его слабость. Она поняла, почему он не занимался этим. Она впервые посмотрела на женщину глазами мужчины.
   Маша встала и пошла на кухню пить кофе. И думать. Было над чем, было.
   А в соседней квартире развивался Гедат. Он продумывал наряд на вечер. Ли вела себя тихо и объективно. На свидание идет Гедат? Гедат. Парадис еще помнит Ли? Конечно, у них все только-только началось, они еще только осваивались, присматривались, но пока все было просто замечательно. Парадис не подозревал даже, что Ли старше него лет на десять. Он знал, что она занята в каком-то шоу-бизнесе, но насколько она известна - не подозревал тоже. Пока она восходила, он жил очень другой жизнью.
   Но на свидание идет Гедат. Знакомиться с друзьями Парадиса. Осваивать неведомый город. Ли рассмеялась. Все чертовски забавно складывается. Такого просто не бывает. Замечательно!
   Не позвонить ли Маше? Это реплика Гедата. А ты не знаешь ее номер, парирует Ли. Вы никогда не виделись раньше, а вчера вы не обменивались телефонами. Ты можешь позвонить только в дверь. А это слишком явно. Да и муж - вдруг приехал? Нет, отвечает Гедат, я чувствую, что его нет. И ты хочешь? - спрашивает Ли. Да, черт возьми.
   Ладно, пойдем. Ты, в отличие от меня, не знаешь номера ее квартиры. Идем.
   Гедат вышел на лестничную площадку в халате и тапках. Ли звонит в дверь к Маше. Тишина. Шаги. Дверь открылась. Прелестная утренняя Маша смотрит на Гедатов наряд и укоризненно качает головой.
   Гедат поражен. Ли, кстати, тоже. Не ожидали.
   - Доброе утро, Маша, - говорит Гедат.
   - Кофе? Телефон? - иронизирует Маша.
   - Маша, что с тобой? - неожиданно говорят Ли и Гедат.
   - Доброе утро, соседушка, - улыбается Маша, - заходи.
   - У меня дверь открыта, - бормочет Гедат, - пойдем
   ко мне.
   - Ах, дверь! - веселится Маша. - Пойдем. Я сейчас. - И исчезает в недрах квартиры.
   Через две-три минуты Маша появляется в прихожей в шикарном вечернем платье. Черный шелк до пола, руки голые, спереди до горла все закрыто, спина видна вся до копчика. Духи тончайшие, украшений в меру, туфли в тон, на высоченных шпильках.
   - Ах! - теряет голос Гедат. Ли тоже удивлена, однако ее радует Машино превращение. Это все сродни ее игровой натуре.
   - Пойдем, - говорит Маша, снимая со стены свои ключи.
   - Ты очень красива, - открывает рот Гедат.
   Вошли в квартиру Ли. Он в халате. Она в превосходном платье. Ли зловредно напоминает Гедату: муж - банкир.
   - Маша, - медленно говорит Гедат, - я позвонил тебе в дверь, потому что очень хотел тебя... видеть, - лепит слова Гедат.
   - Это хорошо, - отвечает Маша. - Я думала о тебе. Можно тебя поцеловать?
   - Конечно, - говорит Гедат и подходит к ней вплотную.
   Маша обнимает его нежными движениями, распускает пояс на халате, ласкает подмышки, ерошит волосы, потом кладет руку на застывший и повисший в недоумении пенис и легонько теребит, потом присаживается на корточки и целует в серединку, как бы пытаясь просунуть кончик языка в отверстие. Гедат вскрикивает от внезапного блаженства - Ли торжествует.