Страница:
удалось установить ее местопребывание, и мы подозреваем, что она ушла в
подполье из страха, что ее убьют. Так же поступил и другой член команды
"Рубиновая Ось" - доктор Морган.
Он отложил стеклянный шар и наклонился вперед.
- Мистер Розен, я понимаю, что у вас мало причин нам верить, - произнес
он. - ВЧР не пользуется в этом городе хорошей репутацией, и, как бы ни
было для меня заманчиво возложить ответственность за это целиком на
прессу, я знаю, что мои люди не всегда... скажем, правильно себя ведут. Но
сейчас мы нуждаемся в вашей помощи. Мы хотим выследить убийцу и хотим
сохранить жизнь двум ценным людям.
- Понимаю.
Лапша спадала с моих ушей каскадами; скоро придется ее лопатой
отгребать.
- Если к вам обратятся доктор Хинкли или доктор Морган, необходимо,
чтобы вы сразу же с нами связались, - продолжал Баррис. Он вытащил из
коробки на столе карточку и протянул ее мне. - Это даст вам возможность
связаться со мной лично в любое время дня или ночи.
Я посмотрел на карточку. Номера телефона не было - только имя Барриса и
эмблема ВЧР. Кодовая полоска на оборотной стороне, если вставить ее в
сканер телефона, даст выход на его добавочный номер на коммутаторе ВЧР. Я
кивнул и сунул карточку в карман рубашки.
- Есть еще одна штука, которая вам понадобится, - продолжил он и
протянул мне пластиковую карточку, открывающую проход через все блокпосты
ВЧР.
- И кроме того, все это дело должно храниться в тайне до конца
расследования. Когда все закончится, вы получите от нас все материалы. А
кроме того, убийца вашего друга предстанет перед правосудием. Вы понимаете
меня?
- Да, сэр, - ответил я. - Надеюсь оправдать ваше доверие.
А что я еще мог сказать? "Нет, сэр, вся эта история воняет, как свиной
хлев, а потому не следует ли вам отправить меня в подвал"?
Баррис кивнул, затем встал из-за стола. Его примеру последовал
Мак-Лафлин и второй раз протянул мне руку.
- Рад был с вами познакомиться, мистер Розен, - сказал он, когда я
снова ее пожал. - Я рад, что вы на нашей стороне.
Фарентино оттолкнул стул и встал. Хюйгенс механически кивнул мне.
Баррис посмотрел на Фарентино.
- Теперь, лейтенант, не будете ли вы так добры проводить мистера Розена
на улицу?
Я был свободен идти на все четыре стороны - но все же не свободен.
Слишком много секретов, слишком много лжи.
Лапши на ушах перебор.
- Куда съезжать? - спросил Фарентино.
Легкий дождик стал частой моросью, но сквозь мрак и туман виднелись
знакомые силуэты Уэбстер-Гроувз. На нас наплывал знак-указатель выезда на
Шрусбери-авеню.
- Сюда давай, - ответил я.
Детектив кивнул, выруливая на боковую полосу.
- Я так понимаю, что твоя бывшая тебя не ждет, - сказал он, гоня машину
по длинной дуге пандуса развязки. - Ты уверен, что тебя стоит здесь
бросить?
- Я думаю, все будет о'кей, - сказал я, указав налево. Он подождал,
пока уборочная машина, рокоча щетками, проехала перекресток, и повернул на
Шрусбери.
- Она меня впустит в дом, если ты об этом.
- Именно об этом. - Он пошарил в кармане пальто и вытащил пачку
сигарет. - Худший для копа вариант - вляпаться в семейную свару. Ты
знаешь, что больше всего травм при исполнении полицейский получает,
разнимая семейные драки? Когда я еще был шофером патрульной машины, мне
однажды чуть ухо не отчекрыжили капустным ножом.
Развязка с Биг-Бенд кончилась, и я снова показал налево.
- Здесь такого не случится, - сказал я. - Да и вообще-то она не бывшая,
это я ее так зову.
- Раздельное проживание? - Он зажег сигарету, входя в поворот и успевая
на зеленый в последний момент, когда тот уже сменялся желтым. По встречной
полосе промчался бело-голубой; Фарентино мигнул ему фарами, и офицер
патрульной машины махнул рукой. Несмотря на то что на Уэбстер - одной из
немногих улиц - не было комендантского часа от заката до рассвета, другие
машины нам не встретились. - Иногда это лучший выход. Только зачем вам это
надо?
- Много вопросов задаешь.
- Работа такая. И я ведь только спросил...
Судя по интонации он ожидал ответа, но ответил я не сразу. Я тут не был
уже несколько месяцев и хотел сначала осмотреться. Уэбстер-Гроувз довольно
удачно проскочила землетрясение - если сравнивать с другими частями
Сент-Луиса. Кое-какие дома сложились, где-то рухнул пролет стены, но в
целом этот чудаковатый старый пригород в стиле Среднего Запада
значительных повреждений не получил. Патрулей ВЧР здесь тоже не было.
- Еще пара кварталов, а потом сверни на Оуквуд, - попросил я.
- О'кей. - Фарентино немного помолчал. - Не хочешь об этом говорить?
- О чем?
Он мотнул головой:
- Рано или поздно, Джерри, тебе все равно придется кому-то довериться.
Как ни крути, а ты сунул руку в осиное гнездо. Будешь ты говорить со мной,
или с полковником, или с Мак-Лафлином, но с кем-то тебе говорить придется.
Это была правда, и он это знал. И я тоже. Я шел по горящим углям, и
чертовски мало было тех, на кого я мог рассчитывать в этой горячей
пробежке. Но до того, как куда-то броситься, мне надо было решить
кое-какие вопросы, чтобы о них уже не думать. И первый шаг - визит к
Марианне, пусть даже и за полночь.
- Я тебе сообщу, Майк, - ответил я, когда мы повернули на Оуквуд. - А
сейчас единственное, чего я хочу, - это попасть домой.
Домой - то есть в старый трехэтажный викторианский особняк на
респектабельной жилой улице, бывший фермерский дом, перестроенный не менее
трех или четырех раз с начала прошлого столетия. Мы с Марианной его купили
вскоре после возвращения в Сент-Луис. Если бы я знал, что будет
землетрясение, я бы, может быть, не подписал закладную, но дом во время
Нью-Мадрида всего лишь покачнулся. Дом рядом - вдвое по крайней мере
моложе - сложился в лепешку, а наш, по какому-то капризу стихии - выстоял,
если не считать сломанных ворот гаража и упавшего дуба перед домом.
В этом отношении нам повезло. Дом-то пережил землетрясение. А вот семья
рассыпалась.
Майк Фарентино высадил меня возле дома, и я потащился по ступеням
крыльца. Свет внизу на лестнице горел, но на верхних этажах было темно.
Лампы защиты вспыхнули, когда я вошел на крыльцо. Ключ у меня был, но
вежливее, я подумал, будет коснуться дверной таблички.
- Мари, это я, - сказал я. - Ты не впустила бы меня в дом?
Пауза была длинной. Я повернулся лицом к встроенной телекамере и
изобразил самую приятную улыбку, на которую только был способен, зная, что
сейчас она переворачивается в постели - взглянуть на экран на ночном
столике. Полусонная, откидывает в сторону дешевый триллер, который взяла
почитать на ночь. Небритый, исхудавший, со спутанными мокрыми волосами,
одетый в пропотевшие шмотки, я очень напоминал злодея из такого триллера.
- Джерри?.. - прозвучал сонный голос из динамика. - Какого черта ты
здесь делаешь?
- Долго рассказывать, детка. - Я провел рукой по лицу, откидывая в
сторону мокрые волосы. - Прости, что я тебя разбудил, только...
- Ты опять пьян? - Уже не сонный голос зазвенел раздражением. - Богом
клянусь, если ты снова пришел пьяный, можешь...
- Я не пьян. Мари, честно. Это просто... - Я вздохнул и полузакрыл
глаза. - Слушай, Мари, я сильно устал. У меня был черт знает что за вечер,
и вернуться к себе я не могу, так что ты просто впусти меня, ладно?
Еще одна пауза, на этот раз длиннее. Впервые с того момента, когда я
попросил Фарентино меня подвезти, у меня возникла мысль: а может быть, она
не одна? С тех пор как мы разъехались, я не болтался с другими бабами,
хотя варианты иногда подворачивались. Всерьез мне такая мысль в голову не
приходила, да и Марианна мне не говорила о новых мужчинах в ее жизни.
Однако времена меняются, и обстоятельства тоже. Может быть, у нее в койке
сейчас молодой красавчик, которого она подобрала, как потерянного щенка,
где-нибудь возле Уэбстерского университета.
Я отступил от камеры - посмотреть на подъездную аллею. Там стоял только
один автомобиль, и от него к дому тянулся силовой кабель. Впрочем, это еще
ничего не значило. Почтальоны ходят пешком, а спортсмены вообще в
нейлоновых шортах трусцой бегают.
Я услышал жужжание отпираемых замков, и дверь приотворилась на пару
дюймов.
- Джерри? - услышал я. - Ты здесь?
- Никуда не делся. - Я быстро отступил от перил крыльца. Даже такая
заспанная, с растрепанными волосами и в старом халате, Марианна была одной
из самых красивых женщин, которых я за свою жизнь видел. Обычно мужья не
замечают недостатков своих жен, но это был не тот случай: мои глаза не
лгали, и она была все так же хороша. Тридцать лет зачастую нелегкой жизни
не оставили на ней заметных следов, она была очень похожа все на ту же
студентку, что я встретил в колледже. Вскоре после рождения Джейми у нее
восстановилась фигура, и даже несмотря на первые седые волоски в темной
копне волос, ей трудно было дать больше двадцати четырех.
Но она не была в настроении слушать комплименты.
- Джерри, что ты здесь делаешь? - повторила она. - Я уже легла спать, а
вдруг ты... и какого черта ты смотришь на дорожку?
- Смотрю, как там машина, - быстро ответил я. - Ты новые номера
поставила?
У нее на лице появилось недоуменное выражение.
- Ты не затем сюда приехал, чтобы глядеть на мои новые номера, -
сказала она. - Джерард, в чем дело?
Она назвала меня Джерард. Когда она называла меня полным именем, это
значило, что она злится. Неудивительно: для Марианны всегда было важно
ночью выспаться, и горе тому другу, родственнику или бывшему супругу,
который поднимет ее после одиннадцати вечера.
- Ты меня прости, детка, что я так не вовремя, но мне от тебя нужно три
вещи.
Она вздохнула, закипая, и прислонилась к косяку двери.
- Нетрудно угадать. Первая - деньги, вторая - секс. А что третье?
Автомобиль?
Это было бы смешно, если бы не было правдой. Когда мы решили, что лучше
для обоих будет разъехаться и я переехал в мотель, но еще не нашел новой
работы, это действительно были три одолжения, о которых я чаще всего ее
просил: колеса - чтобы куда-то добраться, десятка или двадцатка -
перебиться до ближайшего гонорара, и быстренько перепихнуться - от черт
его знает какого одиночества, и еще потому, что я имел глупость верить,
будто секс лечит все раны. На все три она иногда соглашалась, пока наконец
не собралась с духом сказать, чтобы со своими проблемами я разбирался сам.
Единственная причина, по которой мы не были официально разведены, - ни у
кого из нас не было денег на адвоката.
- Ну, если ты хочешь заняться со мной сексом, а в награду дать мне пару
баксов и машину...
Она попыталась захлопнуть дверь перед моим носом, и я остановил ее
рукой.
- Да нет, шучу. Если серьезно...
- Если серьезно - то что? - Она еще раз рассерженно вздохнула.
Времени врать жене не было, даже если она меня ненавидела до самых
печенок.
- Мне нужно место, где бросить кости, - сказал я. - Только на сегодня,
клянусь... и еще мне нужно воспользоваться компьютером.
- Так-так. - Она глядела на меня с индифферентным видом. - Значит,
кровать и компьютер. Что третье?
- Да я могу спать и на кушетке...
- Прямо, будешь ты спать на кушетке. Джерард, что третье?
Я заколебался; это одолжение было, возможно, самым серьезным.
- Третье, детка, - не задавать вопросов. - Я сделал глубокий вдох. - Я
влип в историю. Крупно влип.
- О Господи! - Она завела глаза к небу. - Ты удираешь от полиции?
Я чуть не заржал:
- Деточка, меня сюда подвозил коп.
- Ах, да. Понимаю...
Я поднял руки перед собой:
- Марианна, поверь мне, если бы был риск втянуть тебя в неприятности,
меня бы здесь не было. Я не с полицией связался (по крайней мере
непосредственно, подумал я). Мне нужно только спальное место и твой
офисный компьютер на час-другой. Деньги мне от тебя не нужны, приставать к
тебе я не буду, и утром я вызову такси. О'кей?
Она снова вздохнула, закрыла глаза, будто на ее плечах лежало бремя
всего мира.
- Боже мой, Джерри, почему ты не попросил все это у Джона?
"Да потому, что Джон мертв", - чуть не выпалил я, но сдержался. Сказать
- это значило вызвать лавину тех самых вопросов, которых я хотел избежать,
да и для нее было гораздо безопаснее ничего не знать. Мне повезло, что она
не смотрела вечером местных новостей и не говорила с Сэнди Тьернан.
- Ради Бога, - попросил я. - Просто сделай, как я прошу, ладно?
Она молча посмотрела на меня, потом открыла дверь пошире.
- Ладно, - сказала она. - Но помни: спать будешь на кушетке.
Дом был малость почище, чем до моего ухода, но все остальное было так
же. Она не сменила мебель в гостиной и не сняла со стен репродукции;
свадебные фотографии она убрала, но фотографии Джейми в кроватке и в
манеже остались на каминном экране. Марианна дала мне чего-то поесть из
холодильника, потом пошла наверх взять пару простынь и запасную подушку, а
я пошел в ее домашний офис.
Он находился в задней комнате первого этажа, где раньше был чулан,
который мы заставили книжными полками от пола до потолка. До землетрясения
этой комнатой пользовались мы оба: она - для связи со своей работой в
страховой компании в Канзас-Сити, когда же она в пять часов заканчивала
работу, комната превращалась в мой кабинет создателя Великого
Американского Нечитаемого Романа. Я заметил, что она убрала с книжных
полок мои книги и безделушки, но не стал обращать на это внимания. Меня
интересовало совсем другое.
Коробка с оптическими компакт-дисками была около стола; тот, что мне
нужен, лежал в часто открываемом, исцарапанном футляре с надписью "СЕМЬЯ".
Должно быть, Марианна часто его смотрела: он стоял впереди даже тех
дисков, которые нужны были ей по работе. Я вытащил футляр, открыл его,
включил компьютер и, вызвав окно "Просмотр", вставил диск в оптический
дисковод.
Начав почти сразу после помолвки, мы с Марианной снимали на видео
практически все, что с нами происходило, - один из ее родственников
подарил видеокамеру. Автостоп в Белых Горах Нью-Хэмпшира, летний отдых на
мысе Код, какие-то домашние видеофильмы (мы тогда были полны вина и
творческой фантазии), свадьба, медовый месяц в Ирландии - все кодировалось
в биты и байты информации на оптическом диске. Так создавался электронный
семейный альбом.
Потом это несколько приелось, и в электронной летописи стали появляться
хронологические бреши до тех пор, пока не родился Джейми, и тут мы снова
достали видеокамеру и стали снимать все неизбежные детские портреты. Вот
на экране и возникли субменю: "ДЖЕЙМИ-1", "ДЖЕЙМИ-2", "ДЖЕЙМИ-3" и далее,
на каждый прошедший день рождения. А мне нужен был последний кадр, который
был в "ДЖЕЙМИ-6".
Когда мы приехали в Сент-Луис, по городу как раз прошла волна похищений
детей. Дети исчезали с остановок школьных автобусов, с игровых площадок,
от дверей магазинов и редко возвращались к родителям, иногда - не живыми.
Полиция так и не отловила этих подонков, и только Господь ведает, что
случилось с ненайденными детьми, но мы с Марианной сделали то, что
рекомендовали власти: видеозапись ребенка, чтобы по ней можно было его
узнать, если случится то, о чем нельзя и помыслить.
Я не сразу сообразил, но что-то в этом странном телефонном звонке перед
налетом на меня солдат ВЧР всколыхнуло старые воспоминания. Я открыл на
экране окно "Просмотр Видео", ткнул "мышью" в надпись "ДЖЕЙМИ-6", и через
пару минут появилась видеозапись, сделанная мною за несколько недель до
его гибели.
Вот он, Джейми, живой и здоровый, сидит в детского размера
кресле-качалке в своей комнате. Одет в синие джинсы и свой любимый свитер
с эмблемой "Кардиналов" Сент-Луиса - симпатичный детеныш, которому скучно
позировать перед папиной видеокамерой.
Мой голос за кадром:
- О'кей, парнишка, как тебя зовут?
Джейми (с надутым видом - ему это все уже смертельно надоело):
- Джейми...
Опять я:
- А как твоя фамилия?
Джейми (поглядывая на пол, ерзая на кресле и елозя руками по
подлокотникам качалки):
- Джейми Розен, мне шесть лет.
Мой голос (поощрительным тоном):
- Отлично! А как зовут твоих папу и маму?
Его лицо становится серьезным - он недавно узнал, что у его родителей
есть другие имена, а не только "папа" и "мама".
- Мой папа... папу зовут Джерард Розен... Джерри Розен... а мама...
маму зовут Марианна Розен...
Я (изображая гордого отца семейства):
- Хорошо, Джейми! Очень хорошо! А теперь скажи, что ты будешь делать,
если к тебе обратится незнакомый?
Джейми старательно повторяет все, что я только что ему сказал:
- Я не должен говорить с незнакомыми, даже если мне предложат подарок;
и я могу... нет, я должен убежать и позвать полисмена или другого
взрослого и сказать, чтобы меня отвели к тебе и к маме...
Оно. Я это нашел.
Я остановил изображение и отметил его точки, затем вернулся к началу
записи. Найдя его и отметив, я открыл меню и выбрал из него функцию
РЕДАКТИРОВАНИЕ. Еще одной командой из субменю я открыл внизу другое окно
на пол-экрана и вывел словесную запись диалога.
С ней я начал работать, выделив отдельные слова. Это отняло несколько
минут, но я составил несколько строчек, а компьютер выбрал и составил
соответствующие куски видеозаписи. Я набрал в грудь воздуху и ткнул
"мышью" в команду вербализации набранных строк.
На экране снова появилось лицо Джейми и произнесло то, что Джейми в
жизни не говорил, но что я слышал сегодня ночью:
- Розен, Джерри... Джерард Розен... Джерри Розен... Папа, могу я тебе
сказать?..
И лицо Джейми на экране было именно тем, что я видел на экране своего
телефона.
- Джерри, что ты вытворяешь?
Я дернулся от клавиатуры и повернулся на вертящемся кресле лицом к
стоявшей в дверном проеме Марианне.
Она стояла, скрестив на груди руки, и на ее лице был написан брезгливый
ужас - как если бы она застала меня за примеркой ее трусиков. Наверное,
даже хуже: она увидела, как я кромсаю последнее реальное воспоминание о
нашем сыне.
Я откинулся в кресле, выдохнул и потер руками веки.
- Ты ведь согласилась не задавать вопросов, - напомнил я. - И поверь
мне, если я тебе расскажу, ты решишь, что я спятил.
- Я и так вижу, что ты спятил, - ответила она строгим голосом, еле
сдерживая гнев. - Оставь записи Джейми в покое. Я тебе говорю!
Она шагнула к компьютеру. Я прикрыл руками клавиатуру.
- О'кей, о'кей. Я так и сделаю, если ты мне ответишь на один вопрос.
Она посмотрела на меня, но рук не убрала.
- Что еще?
- Ты перегружала этот диск на винчестер? Конкретно этот диск?
Марианна моргнула, сперва не совсем поняв, о чем это я.
- Да, - сказала она после паузы, - было. Я хотела его сохранить. Это
была последняя его запись, и я...
- А компьютер ты по-прежнему оставляешь на весь день включенным?
Она пожала плечами:
- Конечно. Мои клиенты общаются с экспертной системой в мое отсутствие.
Ты же знаешь.
Она посмотрела на меня в упор:
- Джерри, что все это значит? Зачем ты редактировал...
- Не бери в голову. Давай восстанови запись. - Я убрал руки и
отодвинулся от стола вместе с креслом. Марианна еще раз посмотрела на меня
недоуменно и недоверчиво, потом наклонилась и трекболом убрала все мои
изменения. Это было уже не важно; я получил ответы на свои вопросы.
Точнее, на некоторые. Как я сложил послание из собственных слов Джейми,
так же это мог сделать и другой. Видеозаписи хранились на жестком диске
компьютера Марианны, а компьютер был включен по целым дням, и хороший
хакер легко мог добраться до файла "ДЖЕЙМИ-6" и составить телефонное
сообщение, которое потом попало ко мне. И мой голос тоже легко было бы
воссоздать, поскольку есть записи на этом и многих других дисках.
Только кому нужно было пускаться в такие крайности? Если злоумышленник
пытался привлечь мое внимание, то зачем же, черт возьми, имитировать голос
моего сына или мой? Может быть, это выходка извращенца, все равно как
позвонить вдове и притвориться призраком ее покойного супруга. Но это было
второй раз подряд - кто-то посылал мне через компьютер загадочные
послания, и для этого нужно было уметь гораздо больше, чем мелкий
извращенный киберпанк.
Да и к тому же, сообразил я, как мог бы этот тип догадаться влезть в
компьютер к Марианне? Модемная линия была зарегистрирована на имя
компании, а не на мое или ее, и мало кто знал, что у Джерри Розена есть
разведенная супруга.
Все это бессмысленно.
Или очень даже осмысленно, но от меня этот смысл ускользал.
- Тебе плохо без него?
Вопрос Марианны прервал мои мысли. Она закончила запоминание файла и
вышла из программы. Я смотрел, как она выключила компьютер, вытащила диск
и сунула его в коробку.
- Да, мне без него плохо. - Я сунул руки в карманы куртки, вдруг ощутив
себя глубоким стариком. - Это было самое лучшее в нашей жизни... и я никак
не могу поверить, что его больше нет.
- Да, и я тоже.
Марианна поставила коробку с дисками и прислонилась к полке. Впервые с
момента моего прихода она оставила свой холодный тон вынужденной к
гостеприимству стервы; это была моя жена, вместе со мной горюющая о потере
нашего сына.
- Боже ты мой, я даже в его комнате ничего не стала менять, мне все
время казалось, что это страшная ошибка, что не было его в том поезде, в
конце концов...
Поезд. Опять этот поезд.
- Его больше нет, Мари, - мягко сказал я. - Ошибки не было. Была
катастрофа, и он погиб; И это все.
Марианна медленно наклонила голову:
- Да, это все. - Она уставилась в пол. - Джерри, скажи, что ты просто
хотел еще раз на него посмотреть. Скажи, что это не связано с историей, в
которую ты влип.
Она подняла глаза и смотрела прямо на меня:
- Это ведь не для твоей статьи, нет?
Я понял. Один раз я потерял работу в газете, пытаясь спасти от смерти
детей. Я полез на нож, защищая ребят, которых даже не знал, совсем чужих,
потому что это было частью моей работы. А своего сына спасти от смерти я
не смог. Джейми исчез, не увидев своего отца, только потому, что папочка
был слишком занят своей работой и мог только купить ему билет на поезд в
вечность.
Обвинение, что я читал в ее глазах, было несправедливым, но
несправедливо и то, что землетрясение не считалось с расписанием поездов
Метролинка. И сама смерть тоже несправедлива.
Не дождавшись ответа, Марианна с опущенной головой пошла к двери:
- Я тебе постелила в гостиной и сказала дому, чтобы разбудил тебя в
восемь. К тому времени срабатывает кофеварка. В холодильнике есть сладкие
рулеты, если хочешь...
- Ладно, детка. Спасибо за все.
В ответ она снова кивнула и пошла к лестнице. Потом остановилась и
снова повернулась ко мне:
- Кстати, Джерри... Там наверху никого нет, если ты этим интересовался.
Спокойной ночи.
И она ушла раньше, чем я успел спросить, когда она успела так
насобачиться читать мысли.
Я проснулся от дальнего звона церковных колоколов, отзвонивших восемь
раз где-то поблизости, хотя ни на одной из двух ближайших церквей
колоколов не было.
Звук шел с потолка: Марианна запрограммировала дом разбудить меня в
восемь и сварить на кухне кофе. Я бы не отказался поспать еще часок, и все
же я был ей благодарен, что она не выбрала для будильника какой-нибудь
другой звук была бы она постервознее, выбрала бы звук артиллерийского
салюта, а то и чего похуже.
Как бы там ни было, я еще полежал пару минут на раттановой кушетке,
переходя от сна к бодрствованию. Я слышал, как журчит душ наверху, чуял
запах настоящего кофе из кухни, слушал, как птицы поют на улице. Все было
уютно, тепло, привычно, как тогда, когда я еще жил в этом доме.
Моя мысль перескочила, и я вспомнил Джона, как я видел его последний
раз на полу у Клэнси, а вокруг столпились копы и санитары. Мертвый, с
дырой во лбу... и я знал, что, если я не выясню, как и почему, покоя мне
уже не знать никогда, и каждое утро будет наполнено призраками.
Жужжание телефона прервало ход мыслей. Я почти вскочил с кушетки, как
вдруг вспомнил, что положил трубку телефона на пол рядом с собой. Марианна
все еще была в душе, так что я взял трубку и нажал кнопку.
- Алло! Гм... резиденция Розенов, - сказал я.
- Где тебя черти носят?!
Бейли. У этого сукиного сына прямо дар устраивать людям мерзкие
пробуждения.
- Ну, Перл, - произнес я, садясь на кушетке, - если ты сюда позвонил,
то ты точно знаешь, куда они меня занесли.
- Методом исключения. Если тебя нет в твоей квартире, то ты должен быть
где-то в другом месте.
- Ну ты просто Шерлок Холмс...
- Розен, перестань мне пудрить мозги. Мы только что узнали, что Джона
убили и что тебя видели с копами у Клэнси, а когда я к тебе поднялся, у
тебя там будто орда прошла. На улице видели ночью пару танков ВЧР. Так
объясни, какого хрена тут творится?
- Эрл...
- Самое, так твою мать, время ехать к своей бывшей половине. Какого, я
тебя спрашиваю...
Я вздохнул, выглянув из окна гостиной. Перед домом не было автомобилей,
но это еще ничего не значило.
- Эрл, послушай...
- Ничего не буду слушать - только когда прочитают вслух приказ о твоем
увольнении, если ты сию же мину...
- Эрл, а ну заткнись.
Это подействовало, по крайней мере на тот момент. Я перевел дыхание:
- Я знаю, что происходит. Но телефон у меня без розетки, ты понимаешь?
На другом конце линии молчали. Характер у Перла был не сахар, и мозгов
он ел больше, чем у него между ушами - по крайней мере так иногда
казалось, но понимать намеки он умел. Он понимал, что разговоры по
беспроволочному телефону может подслушать любой владелец двухбитного
сканера. Даже если этого не сделают мои соседи, за полицию или ВЧР
ручаться было трудно.
- Я знаю, что происходит, - повторил я. - Прямо сейчас я об этом
говорить не могу, но кое-кто выворотил наверх кучу грязи. Убийство Джона с
этим связано.
До меня донесся медленный выдох.
- Ты серьезно?
- Как сердечный приступ. - Тут у меня возникла неожиданная мысль. - Ты
подполье из страха, что ее убьют. Так же поступил и другой член команды
"Рубиновая Ось" - доктор Морган.
Он отложил стеклянный шар и наклонился вперед.
- Мистер Розен, я понимаю, что у вас мало причин нам верить, - произнес
он. - ВЧР не пользуется в этом городе хорошей репутацией, и, как бы ни
было для меня заманчиво возложить ответственность за это целиком на
прессу, я знаю, что мои люди не всегда... скажем, правильно себя ведут. Но
сейчас мы нуждаемся в вашей помощи. Мы хотим выследить убийцу и хотим
сохранить жизнь двум ценным людям.
- Понимаю.
Лапша спадала с моих ушей каскадами; скоро придется ее лопатой
отгребать.
- Если к вам обратятся доктор Хинкли или доктор Морган, необходимо,
чтобы вы сразу же с нами связались, - продолжал Баррис. Он вытащил из
коробки на столе карточку и протянул ее мне. - Это даст вам возможность
связаться со мной лично в любое время дня или ночи.
Я посмотрел на карточку. Номера телефона не было - только имя Барриса и
эмблема ВЧР. Кодовая полоска на оборотной стороне, если вставить ее в
сканер телефона, даст выход на его добавочный номер на коммутаторе ВЧР. Я
кивнул и сунул карточку в карман рубашки.
- Есть еще одна штука, которая вам понадобится, - продолжил он и
протянул мне пластиковую карточку, открывающую проход через все блокпосты
ВЧР.
- И кроме того, все это дело должно храниться в тайне до конца
расследования. Когда все закончится, вы получите от нас все материалы. А
кроме того, убийца вашего друга предстанет перед правосудием. Вы понимаете
меня?
- Да, сэр, - ответил я. - Надеюсь оправдать ваше доверие.
А что я еще мог сказать? "Нет, сэр, вся эта история воняет, как свиной
хлев, а потому не следует ли вам отправить меня в подвал"?
Баррис кивнул, затем встал из-за стола. Его примеру последовал
Мак-Лафлин и второй раз протянул мне руку.
- Рад был с вами познакомиться, мистер Розен, - сказал он, когда я
снова ее пожал. - Я рад, что вы на нашей стороне.
Фарентино оттолкнул стул и встал. Хюйгенс механически кивнул мне.
Баррис посмотрел на Фарентино.
- Теперь, лейтенант, не будете ли вы так добры проводить мистера Розена
на улицу?
Я был свободен идти на все четыре стороны - но все же не свободен.
Слишком много секретов, слишком много лжи.
Лапши на ушах перебор.
- Куда съезжать? - спросил Фарентино.
Легкий дождик стал частой моросью, но сквозь мрак и туман виднелись
знакомые силуэты Уэбстер-Гроувз. На нас наплывал знак-указатель выезда на
Шрусбери-авеню.
- Сюда давай, - ответил я.
Детектив кивнул, выруливая на боковую полосу.
- Я так понимаю, что твоя бывшая тебя не ждет, - сказал он, гоня машину
по длинной дуге пандуса развязки. - Ты уверен, что тебя стоит здесь
бросить?
- Я думаю, все будет о'кей, - сказал я, указав налево. Он подождал,
пока уборочная машина, рокоча щетками, проехала перекресток, и повернул на
Шрусбери.
- Она меня впустит в дом, если ты об этом.
- Именно об этом. - Он пошарил в кармане пальто и вытащил пачку
сигарет. - Худший для копа вариант - вляпаться в семейную свару. Ты
знаешь, что больше всего травм при исполнении полицейский получает,
разнимая семейные драки? Когда я еще был шофером патрульной машины, мне
однажды чуть ухо не отчекрыжили капустным ножом.
Развязка с Биг-Бенд кончилась, и я снова показал налево.
- Здесь такого не случится, - сказал я. - Да и вообще-то она не бывшая,
это я ее так зову.
- Раздельное проживание? - Он зажег сигарету, входя в поворот и успевая
на зеленый в последний момент, когда тот уже сменялся желтым. По встречной
полосе промчался бело-голубой; Фарентино мигнул ему фарами, и офицер
патрульной машины махнул рукой. Несмотря на то что на Уэбстер - одной из
немногих улиц - не было комендантского часа от заката до рассвета, другие
машины нам не встретились. - Иногда это лучший выход. Только зачем вам это
надо?
- Много вопросов задаешь.
- Работа такая. И я ведь только спросил...
Судя по интонации он ожидал ответа, но ответил я не сразу. Я тут не был
уже несколько месяцев и хотел сначала осмотреться. Уэбстер-Гроувз довольно
удачно проскочила землетрясение - если сравнивать с другими частями
Сент-Луиса. Кое-какие дома сложились, где-то рухнул пролет стены, но в
целом этот чудаковатый старый пригород в стиле Среднего Запада
значительных повреждений не получил. Патрулей ВЧР здесь тоже не было.
- Еще пара кварталов, а потом сверни на Оуквуд, - попросил я.
- О'кей. - Фарентино немного помолчал. - Не хочешь об этом говорить?
- О чем?
Он мотнул головой:
- Рано или поздно, Джерри, тебе все равно придется кому-то довериться.
Как ни крути, а ты сунул руку в осиное гнездо. Будешь ты говорить со мной,
или с полковником, или с Мак-Лафлином, но с кем-то тебе говорить придется.
Это была правда, и он это знал. И я тоже. Я шел по горящим углям, и
чертовски мало было тех, на кого я мог рассчитывать в этой горячей
пробежке. Но до того, как куда-то броситься, мне надо было решить
кое-какие вопросы, чтобы о них уже не думать. И первый шаг - визит к
Марианне, пусть даже и за полночь.
- Я тебе сообщу, Майк, - ответил я, когда мы повернули на Оуквуд. - А
сейчас единственное, чего я хочу, - это попасть домой.
Домой - то есть в старый трехэтажный викторианский особняк на
респектабельной жилой улице, бывший фермерский дом, перестроенный не менее
трех или четырех раз с начала прошлого столетия. Мы с Марианной его купили
вскоре после возвращения в Сент-Луис. Если бы я знал, что будет
землетрясение, я бы, может быть, не подписал закладную, но дом во время
Нью-Мадрида всего лишь покачнулся. Дом рядом - вдвое по крайней мере
моложе - сложился в лепешку, а наш, по какому-то капризу стихии - выстоял,
если не считать сломанных ворот гаража и упавшего дуба перед домом.
В этом отношении нам повезло. Дом-то пережил землетрясение. А вот семья
рассыпалась.
Майк Фарентино высадил меня возле дома, и я потащился по ступеням
крыльца. Свет внизу на лестнице горел, но на верхних этажах было темно.
Лампы защиты вспыхнули, когда я вошел на крыльцо. Ключ у меня был, но
вежливее, я подумал, будет коснуться дверной таблички.
- Мари, это я, - сказал я. - Ты не впустила бы меня в дом?
Пауза была длинной. Я повернулся лицом к встроенной телекамере и
изобразил самую приятную улыбку, на которую только был способен, зная, что
сейчас она переворачивается в постели - взглянуть на экран на ночном
столике. Полусонная, откидывает в сторону дешевый триллер, который взяла
почитать на ночь. Небритый, исхудавший, со спутанными мокрыми волосами,
одетый в пропотевшие шмотки, я очень напоминал злодея из такого триллера.
- Джерри?.. - прозвучал сонный голос из динамика. - Какого черта ты
здесь делаешь?
- Долго рассказывать, детка. - Я провел рукой по лицу, откидывая в
сторону мокрые волосы. - Прости, что я тебя разбудил, только...
- Ты опять пьян? - Уже не сонный голос зазвенел раздражением. - Богом
клянусь, если ты снова пришел пьяный, можешь...
- Я не пьян. Мари, честно. Это просто... - Я вздохнул и полузакрыл
глаза. - Слушай, Мари, я сильно устал. У меня был черт знает что за вечер,
и вернуться к себе я не могу, так что ты просто впусти меня, ладно?
Еще одна пауза, на этот раз длиннее. Впервые с того момента, когда я
попросил Фарентино меня подвезти, у меня возникла мысль: а может быть, она
не одна? С тех пор как мы разъехались, я не болтался с другими бабами,
хотя варианты иногда подворачивались. Всерьез мне такая мысль в голову не
приходила, да и Марианна мне не говорила о новых мужчинах в ее жизни.
Однако времена меняются, и обстоятельства тоже. Может быть, у нее в койке
сейчас молодой красавчик, которого она подобрала, как потерянного щенка,
где-нибудь возле Уэбстерского университета.
Я отступил от камеры - посмотреть на подъездную аллею. Там стоял только
один автомобиль, и от него к дому тянулся силовой кабель. Впрочем, это еще
ничего не значило. Почтальоны ходят пешком, а спортсмены вообще в
нейлоновых шортах трусцой бегают.
Я услышал жужжание отпираемых замков, и дверь приотворилась на пару
дюймов.
- Джерри? - услышал я. - Ты здесь?
- Никуда не делся. - Я быстро отступил от перил крыльца. Даже такая
заспанная, с растрепанными волосами и в старом халате, Марианна была одной
из самых красивых женщин, которых я за свою жизнь видел. Обычно мужья не
замечают недостатков своих жен, но это был не тот случай: мои глаза не
лгали, и она была все так же хороша. Тридцать лет зачастую нелегкой жизни
не оставили на ней заметных следов, она была очень похожа все на ту же
студентку, что я встретил в колледже. Вскоре после рождения Джейми у нее
восстановилась фигура, и даже несмотря на первые седые волоски в темной
копне волос, ей трудно было дать больше двадцати четырех.
Но она не была в настроении слушать комплименты.
- Джерри, что ты здесь делаешь? - повторила она. - Я уже легла спать, а
вдруг ты... и какого черта ты смотришь на дорожку?
- Смотрю, как там машина, - быстро ответил я. - Ты новые номера
поставила?
У нее на лице появилось недоуменное выражение.
- Ты не затем сюда приехал, чтобы глядеть на мои новые номера, -
сказала она. - Джерард, в чем дело?
Она назвала меня Джерард. Когда она называла меня полным именем, это
значило, что она злится. Неудивительно: для Марианны всегда было важно
ночью выспаться, и горе тому другу, родственнику или бывшему супругу,
который поднимет ее после одиннадцати вечера.
- Ты меня прости, детка, что я так не вовремя, но мне от тебя нужно три
вещи.
Она вздохнула, закипая, и прислонилась к косяку двери.
- Нетрудно угадать. Первая - деньги, вторая - секс. А что третье?
Автомобиль?
Это было бы смешно, если бы не было правдой. Когда мы решили, что лучше
для обоих будет разъехаться и я переехал в мотель, но еще не нашел новой
работы, это действительно были три одолжения, о которых я чаще всего ее
просил: колеса - чтобы куда-то добраться, десятка или двадцатка -
перебиться до ближайшего гонорара, и быстренько перепихнуться - от черт
его знает какого одиночества, и еще потому, что я имел глупость верить,
будто секс лечит все раны. На все три она иногда соглашалась, пока наконец
не собралась с духом сказать, чтобы со своими проблемами я разбирался сам.
Единственная причина, по которой мы не были официально разведены, - ни у
кого из нас не было денег на адвоката.
- Ну, если ты хочешь заняться со мной сексом, а в награду дать мне пару
баксов и машину...
Она попыталась захлопнуть дверь перед моим носом, и я остановил ее
рукой.
- Да нет, шучу. Если серьезно...
- Если серьезно - то что? - Она еще раз рассерженно вздохнула.
Времени врать жене не было, даже если она меня ненавидела до самых
печенок.
- Мне нужно место, где бросить кости, - сказал я. - Только на сегодня,
клянусь... и еще мне нужно воспользоваться компьютером.
- Так-так. - Она глядела на меня с индифферентным видом. - Значит,
кровать и компьютер. Что третье?
- Да я могу спать и на кушетке...
- Прямо, будешь ты спать на кушетке. Джерард, что третье?
Я заколебался; это одолжение было, возможно, самым серьезным.
- Третье, детка, - не задавать вопросов. - Я сделал глубокий вдох. - Я
влип в историю. Крупно влип.
- О Господи! - Она завела глаза к небу. - Ты удираешь от полиции?
Я чуть не заржал:
- Деточка, меня сюда подвозил коп.
- Ах, да. Понимаю...
Я поднял руки перед собой:
- Марианна, поверь мне, если бы был риск втянуть тебя в неприятности,
меня бы здесь не было. Я не с полицией связался (по крайней мере
непосредственно, подумал я). Мне нужно только спальное место и твой
офисный компьютер на час-другой. Деньги мне от тебя не нужны, приставать к
тебе я не буду, и утром я вызову такси. О'кей?
Она снова вздохнула, закрыла глаза, будто на ее плечах лежало бремя
всего мира.
- Боже мой, Джерри, почему ты не попросил все это у Джона?
"Да потому, что Джон мертв", - чуть не выпалил я, но сдержался. Сказать
- это значило вызвать лавину тех самых вопросов, которых я хотел избежать,
да и для нее было гораздо безопаснее ничего не знать. Мне повезло, что она
не смотрела вечером местных новостей и не говорила с Сэнди Тьернан.
- Ради Бога, - попросил я. - Просто сделай, как я прошу, ладно?
Она молча посмотрела на меня, потом открыла дверь пошире.
- Ладно, - сказала она. - Но помни: спать будешь на кушетке.
Дом был малость почище, чем до моего ухода, но все остальное было так
же. Она не сменила мебель в гостиной и не сняла со стен репродукции;
свадебные фотографии она убрала, но фотографии Джейми в кроватке и в
манеже остались на каминном экране. Марианна дала мне чего-то поесть из
холодильника, потом пошла наверх взять пару простынь и запасную подушку, а
я пошел в ее домашний офис.
Он находился в задней комнате первого этажа, где раньше был чулан,
который мы заставили книжными полками от пола до потолка. До землетрясения
этой комнатой пользовались мы оба: она - для связи со своей работой в
страховой компании в Канзас-Сити, когда же она в пять часов заканчивала
работу, комната превращалась в мой кабинет создателя Великого
Американского Нечитаемого Романа. Я заметил, что она убрала с книжных
полок мои книги и безделушки, но не стал обращать на это внимания. Меня
интересовало совсем другое.
Коробка с оптическими компакт-дисками была около стола; тот, что мне
нужен, лежал в часто открываемом, исцарапанном футляре с надписью "СЕМЬЯ".
Должно быть, Марианна часто его смотрела: он стоял впереди даже тех
дисков, которые нужны были ей по работе. Я вытащил футляр, открыл его,
включил компьютер и, вызвав окно "Просмотр", вставил диск в оптический
дисковод.
Начав почти сразу после помолвки, мы с Марианной снимали на видео
практически все, что с нами происходило, - один из ее родственников
подарил видеокамеру. Автостоп в Белых Горах Нью-Хэмпшира, летний отдых на
мысе Код, какие-то домашние видеофильмы (мы тогда были полны вина и
творческой фантазии), свадьба, медовый месяц в Ирландии - все кодировалось
в биты и байты информации на оптическом диске. Так создавался электронный
семейный альбом.
Потом это несколько приелось, и в электронной летописи стали появляться
хронологические бреши до тех пор, пока не родился Джейми, и тут мы снова
достали видеокамеру и стали снимать все неизбежные детские портреты. Вот
на экране и возникли субменю: "ДЖЕЙМИ-1", "ДЖЕЙМИ-2", "ДЖЕЙМИ-3" и далее,
на каждый прошедший день рождения. А мне нужен был последний кадр, который
был в "ДЖЕЙМИ-6".
Когда мы приехали в Сент-Луис, по городу как раз прошла волна похищений
детей. Дети исчезали с остановок школьных автобусов, с игровых площадок,
от дверей магазинов и редко возвращались к родителям, иногда - не живыми.
Полиция так и не отловила этих подонков, и только Господь ведает, что
случилось с ненайденными детьми, но мы с Марианной сделали то, что
рекомендовали власти: видеозапись ребенка, чтобы по ней можно было его
узнать, если случится то, о чем нельзя и помыслить.
Я не сразу сообразил, но что-то в этом странном телефонном звонке перед
налетом на меня солдат ВЧР всколыхнуло старые воспоминания. Я открыл на
экране окно "Просмотр Видео", ткнул "мышью" в надпись "ДЖЕЙМИ-6", и через
пару минут появилась видеозапись, сделанная мною за несколько недель до
его гибели.
Вот он, Джейми, живой и здоровый, сидит в детского размера
кресле-качалке в своей комнате. Одет в синие джинсы и свой любимый свитер
с эмблемой "Кардиналов" Сент-Луиса - симпатичный детеныш, которому скучно
позировать перед папиной видеокамерой.
Мой голос за кадром:
- О'кей, парнишка, как тебя зовут?
Джейми (с надутым видом - ему это все уже смертельно надоело):
- Джейми...
Опять я:
- А как твоя фамилия?
Джейми (поглядывая на пол, ерзая на кресле и елозя руками по
подлокотникам качалки):
- Джейми Розен, мне шесть лет.
Мой голос (поощрительным тоном):
- Отлично! А как зовут твоих папу и маму?
Его лицо становится серьезным - он недавно узнал, что у его родителей
есть другие имена, а не только "папа" и "мама".
- Мой папа... папу зовут Джерард Розен... Джерри Розен... а мама...
маму зовут Марианна Розен...
Я (изображая гордого отца семейства):
- Хорошо, Джейми! Очень хорошо! А теперь скажи, что ты будешь делать,
если к тебе обратится незнакомый?
Джейми старательно повторяет все, что я только что ему сказал:
- Я не должен говорить с незнакомыми, даже если мне предложат подарок;
и я могу... нет, я должен убежать и позвать полисмена или другого
взрослого и сказать, чтобы меня отвели к тебе и к маме...
Оно. Я это нашел.
Я остановил изображение и отметил его точки, затем вернулся к началу
записи. Найдя его и отметив, я открыл меню и выбрал из него функцию
РЕДАКТИРОВАНИЕ. Еще одной командой из субменю я открыл внизу другое окно
на пол-экрана и вывел словесную запись диалога.
С ней я начал работать, выделив отдельные слова. Это отняло несколько
минут, но я составил несколько строчек, а компьютер выбрал и составил
соответствующие куски видеозаписи. Я набрал в грудь воздуху и ткнул
"мышью" в команду вербализации набранных строк.
На экране снова появилось лицо Джейми и произнесло то, что Джейми в
жизни не говорил, но что я слышал сегодня ночью:
- Розен, Джерри... Джерард Розен... Джерри Розен... Папа, могу я тебе
сказать?..
И лицо Джейми на экране было именно тем, что я видел на экране своего
телефона.
- Джерри, что ты вытворяешь?
Я дернулся от клавиатуры и повернулся на вертящемся кресле лицом к
стоявшей в дверном проеме Марианне.
Она стояла, скрестив на груди руки, и на ее лице был написан брезгливый
ужас - как если бы она застала меня за примеркой ее трусиков. Наверное,
даже хуже: она увидела, как я кромсаю последнее реальное воспоминание о
нашем сыне.
Я откинулся в кресле, выдохнул и потер руками веки.
- Ты ведь согласилась не задавать вопросов, - напомнил я. - И поверь
мне, если я тебе расскажу, ты решишь, что я спятил.
- Я и так вижу, что ты спятил, - ответила она строгим голосом, еле
сдерживая гнев. - Оставь записи Джейми в покое. Я тебе говорю!
Она шагнула к компьютеру. Я прикрыл руками клавиатуру.
- О'кей, о'кей. Я так и сделаю, если ты мне ответишь на один вопрос.
Она посмотрела на меня, но рук не убрала.
- Что еще?
- Ты перегружала этот диск на винчестер? Конкретно этот диск?
Марианна моргнула, сперва не совсем поняв, о чем это я.
- Да, - сказала она после паузы, - было. Я хотела его сохранить. Это
была последняя его запись, и я...
- А компьютер ты по-прежнему оставляешь на весь день включенным?
Она пожала плечами:
- Конечно. Мои клиенты общаются с экспертной системой в мое отсутствие.
Ты же знаешь.
Она посмотрела на меня в упор:
- Джерри, что все это значит? Зачем ты редактировал...
- Не бери в голову. Давай восстанови запись. - Я убрал руки и
отодвинулся от стола вместе с креслом. Марианна еще раз посмотрела на меня
недоуменно и недоверчиво, потом наклонилась и трекболом убрала все мои
изменения. Это было уже не важно; я получил ответы на свои вопросы.
Точнее, на некоторые. Как я сложил послание из собственных слов Джейми,
так же это мог сделать и другой. Видеозаписи хранились на жестком диске
компьютера Марианны, а компьютер был включен по целым дням, и хороший
хакер легко мог добраться до файла "ДЖЕЙМИ-6" и составить телефонное
сообщение, которое потом попало ко мне. И мой голос тоже легко было бы
воссоздать, поскольку есть записи на этом и многих других дисках.
Только кому нужно было пускаться в такие крайности? Если злоумышленник
пытался привлечь мое внимание, то зачем же, черт возьми, имитировать голос
моего сына или мой? Может быть, это выходка извращенца, все равно как
позвонить вдове и притвориться призраком ее покойного супруга. Но это было
второй раз подряд - кто-то посылал мне через компьютер загадочные
послания, и для этого нужно было уметь гораздо больше, чем мелкий
извращенный киберпанк.
Да и к тому же, сообразил я, как мог бы этот тип догадаться влезть в
компьютер к Марианне? Модемная линия была зарегистрирована на имя
компании, а не на мое или ее, и мало кто знал, что у Джерри Розена есть
разведенная супруга.
Все это бессмысленно.
Или очень даже осмысленно, но от меня этот смысл ускользал.
- Тебе плохо без него?
Вопрос Марианны прервал мои мысли. Она закончила запоминание файла и
вышла из программы. Я смотрел, как она выключила компьютер, вытащила диск
и сунула его в коробку.
- Да, мне без него плохо. - Я сунул руки в карманы куртки, вдруг ощутив
себя глубоким стариком. - Это было самое лучшее в нашей жизни... и я никак
не могу поверить, что его больше нет.
- Да, и я тоже.
Марианна поставила коробку с дисками и прислонилась к полке. Впервые с
момента моего прихода она оставила свой холодный тон вынужденной к
гостеприимству стервы; это была моя жена, вместе со мной горюющая о потере
нашего сына.
- Боже ты мой, я даже в его комнате ничего не стала менять, мне все
время казалось, что это страшная ошибка, что не было его в том поезде, в
конце концов...
Поезд. Опять этот поезд.
- Его больше нет, Мари, - мягко сказал я. - Ошибки не было. Была
катастрофа, и он погиб; И это все.
Марианна медленно наклонила голову:
- Да, это все. - Она уставилась в пол. - Джерри, скажи, что ты просто
хотел еще раз на него посмотреть. Скажи, что это не связано с историей, в
которую ты влип.
Она подняла глаза и смотрела прямо на меня:
- Это ведь не для твоей статьи, нет?
Я понял. Один раз я потерял работу в газете, пытаясь спасти от смерти
детей. Я полез на нож, защищая ребят, которых даже не знал, совсем чужих,
потому что это было частью моей работы. А своего сына спасти от смерти я
не смог. Джейми исчез, не увидев своего отца, только потому, что папочка
был слишком занят своей работой и мог только купить ему билет на поезд в
вечность.
Обвинение, что я читал в ее глазах, было несправедливым, но
несправедливо и то, что землетрясение не считалось с расписанием поездов
Метролинка. И сама смерть тоже несправедлива.
Не дождавшись ответа, Марианна с опущенной головой пошла к двери:
- Я тебе постелила в гостиной и сказала дому, чтобы разбудил тебя в
восемь. К тому времени срабатывает кофеварка. В холодильнике есть сладкие
рулеты, если хочешь...
- Ладно, детка. Спасибо за все.
В ответ она снова кивнула и пошла к лестнице. Потом остановилась и
снова повернулась ко мне:
- Кстати, Джерри... Там наверху никого нет, если ты этим интересовался.
Спокойной ночи.
И она ушла раньше, чем я успел спросить, когда она успела так
насобачиться читать мысли.
Я проснулся от дальнего звона церковных колоколов, отзвонивших восемь
раз где-то поблизости, хотя ни на одной из двух ближайших церквей
колоколов не было.
Звук шел с потолка: Марианна запрограммировала дом разбудить меня в
восемь и сварить на кухне кофе. Я бы не отказался поспать еще часок, и все
же я был ей благодарен, что она не выбрала для будильника какой-нибудь
другой звук была бы она постервознее, выбрала бы звук артиллерийского
салюта, а то и чего похуже.
Как бы там ни было, я еще полежал пару минут на раттановой кушетке,
переходя от сна к бодрствованию. Я слышал, как журчит душ наверху, чуял
запах настоящего кофе из кухни, слушал, как птицы поют на улице. Все было
уютно, тепло, привычно, как тогда, когда я еще жил в этом доме.
Моя мысль перескочила, и я вспомнил Джона, как я видел его последний
раз на полу у Клэнси, а вокруг столпились копы и санитары. Мертвый, с
дырой во лбу... и я знал, что, если я не выясню, как и почему, покоя мне
уже не знать никогда, и каждое утро будет наполнено призраками.
Жужжание телефона прервало ход мыслей. Я почти вскочил с кушетки, как
вдруг вспомнил, что положил трубку телефона на пол рядом с собой. Марианна
все еще была в душе, так что я взял трубку и нажал кнопку.
- Алло! Гм... резиденция Розенов, - сказал я.
- Где тебя черти носят?!
Бейли. У этого сукиного сына прямо дар устраивать людям мерзкие
пробуждения.
- Ну, Перл, - произнес я, садясь на кушетке, - если ты сюда позвонил,
то ты точно знаешь, куда они меня занесли.
- Методом исключения. Если тебя нет в твоей квартире, то ты должен быть
где-то в другом месте.
- Ну ты просто Шерлок Холмс...
- Розен, перестань мне пудрить мозги. Мы только что узнали, что Джона
убили и что тебя видели с копами у Клэнси, а когда я к тебе поднялся, у
тебя там будто орда прошла. На улице видели ночью пару танков ВЧР. Так
объясни, какого хрена тут творится?
- Эрл...
- Самое, так твою мать, время ехать к своей бывшей половине. Какого, я
тебя спрашиваю...
Я вздохнул, выглянув из окна гостиной. Перед домом не было автомобилей,
но это еще ничего не значило.
- Эрл, послушай...
- Ничего не буду слушать - только когда прочитают вслух приказ о твоем
увольнении, если ты сию же мину...
- Эрл, а ну заткнись.
Это подействовало, по крайней мере на тот момент. Я перевел дыхание:
- Я знаю, что происходит. Но телефон у меня без розетки, ты понимаешь?
На другом конце линии молчали. Характер у Перла был не сахар, и мозгов
он ел больше, чем у него между ушами - по крайней мере так иногда
казалось, но понимать намеки он умел. Он понимал, что разговоры по
беспроволочному телефону может подслушать любой владелец двухбитного
сканера. Даже если этого не сделают мои соседи, за полицию или ВЧР
ручаться было трудно.
- Я знаю, что происходит, - повторил я. - Прямо сейчас я об этом
говорить не могу, но кое-кто выворотил наверх кучу грязи. Убийство Джона с
этим связано.
До меня донесся медленный выдох.
- Ты серьезно?
- Как сердечный приступ. - Тут у меня возникла неожиданная мысль. - Ты