Страница:
— Это не воровство. Это проворство.
— Нет, это такое же воровство, — сказала жестко Анна. — И я не хочу, чтобы ты в нем участвовал. Я не хочу, чтобы ты брал в рот грязную сигару, и мне не нравится, как ты стал разговаривать — грубо, как уличный мальчишка. Что бы сказала твоя бабушка, если бы узнала, чем ты занимаешься?
Рори пожал плечами и поковырял пирожное.
— Послушай меня, Рори Флин. В душе ты хороший мальчик, а кроме того — счастливый. Ну, как же, посмотри: у тебя все есть — прекрасное место, где ты живешь, папа, который тебя любит, много еды… Эти Карэны ведут себя так, потому что они бедные и у их родителей нет времени учить их отличать хорошее от плохого. Это ты должен сделать их лучше, а не они сделать тебя хуже. Ты меня слышишь?
Рори вздохнул:
— А ты не можешь вернуться? Я так хочу, чтоб все было, как раньше!
— Ты же знаешь, что не могу, радость моя. Я тебе говорила уже миллион раз это!
— Почему ты вышла замуж за Били Магири? Почему ты все нам испортила?
— Тише, успокойся! Когда я вышла за него замуж, я не знала, что повстречаюсь с тобой и твоим папой.
Она хотела погладить Рори по голове, но он увернулся от ее руки. Анна нахмурилась.
— Я поговорю с твоим папой.
— Моему папе все равно, что я делаю. А о тебе он не говорит даже. Он забыл тебя!
Забыл! Она отказывалась в это верить. Но с другой стороны… Что она ожидала, скажите на милость? Ладно, все к лучшему. Сейчас ее жизнь пойдет так, как она планировала до встречи со Стефеном. Она будет спокойно делать кружева. За исключением того, что ей придется растить Стефенова ребенка… Неожиданно она вспомнила сильные, добрые руки Стефена, его любовь…
— Мне так не хватает моей бабушки! И моего дяди Пэди…
Страдальческий вопль Рори заставил Анну опомниться. Мальчик обмяк в кресле, слезы висели на густых длинных ресницах.
— Ш-ш, Рори, — Анна вытащила носовой платок и вложила ему в руку. — Твоя бабушка умерла, но дядя Пэди пишет тебе очень часто. Он тебя не забыл.
Она пригладила ему волосы — мальчик не отодвинулся.
— Я хочу уехать домой. Анна погладила его по лбу:
— Через минуту, радость моя. Ты еще будешь есть пирожное?
— Да не в этот дом, — фыркнул Рори. — Я хочу домой в Килкенни, в Ирландию…
Стефен поставил чашку на стол и мельком взглянул в коридор, чтобы убедиться, что Рори пошел спать. Он наклонился над столом к Джералду Шоу.
— Так что вам удалось выяснить?
Шоу проглотил кусок торта с каштанами, испеченного Пэги, и промокнул усы салфеткой.
— На пятом этаже живет содержанка второго секретаря.
— Боже мой! — воскликнул Стефен. — Это она встречается с Магири?
Шоу покачал головой и улыбнулся:
— Мой дорогой Флин, не думаете ли вы, что содержанка чиновника консульской службы ее величества будет иметь дело с невежественным ирландским призовым боксером?
Стефен пропустил замечание, никак на него не отреагировав.
— Он не спит с ней: он использует ее для контакта. Магири — информатор. Я в этом уверен.
Шоу был крайне удивлен.
— Через нее Магири передает информацию о Комитете О'Мэгони, — объяснил Стефен.
Шоу зашевелил усами:
— Дорогой Флин, я могу понять ваше расстройство по поводу этого дела с Магири и вашей женой, но вы далеко заходите, делая из него шпиона.
— Черт возьми, Шоу, узнайте, приходит ли Магири с информацией!
Лицо Шоу искривилось протестующей гримасой.
— Плохое обращение и плохие манеры, как я понял, — это два ваших главных приобретения в Америке.
Стефен потер лоб. Никогда он не чувствовал себя таким задерганным. Эмет должен отплыть через десять дней, и до того, как он отправится, Стефен должен установить, известно ли англичанам об этом деле. И если известно, то что. Кроме того, он был занят ремонтом салуна, заключал соглашения по поводу матча с Магири, и все это тогда, когда он старался добиться хороших бойцовских показателей. Газеты ссылались на «определенную даму», стоящую за вызовом Магири, что приводило его в ярость. И как если бы этого было мало для беспокойства, Рори начал плохо себя вести. Пэги каждую минуту жаловалась на его поведение.
— Простите, Шоу. За эти дни я просто сильно вымотался.
— Это заметно.
Взяв шляпу и трость, Шоу поднялся.
— Хорошо. Из-за чувства симпатии к вам, Флин, я, так и быть, разузнаю все, что смогу. Но хочу вам дать совет — побеседуйте со своей женой. Она должна знать о политических пристрастиях Магири.
— Нет, — возразил Стефен. — Я не буду ее впутывать в это.
Он старался не думать об Анне и уж определенно не хотел бы с ней разговаривать. Он не мог дождаться, когда она покинет город. Тогда ему будет легче забыть ее навсегда.
— Она знает Магири лучше, чем кто бы то ни был, Флин!
Стефен стукнул кулаком по столу:
— Черт побери! Я же сказал — нет!
Но уже выкрикивая это, он знал, что Шоу прав. На следующее утро он заговорил об этом с Рори.
— Когда ты увидишься с Анной, дружище?
Рори поднял глаза от овсяной каши, которую сварил Стефен.
— Сегодня после обеда.
— Я хочу с ней поговорить.
Рори широко улыбнулся:
— Она возьмет меня и Эди с Майком в Бэтери-парк. Ты ее попросишь вернуться домой, да?
Внезапная радость Рори ударила Стефена как пощечина. Он отвел глаза.
— Она назад не вернется. Лучше к этому привыкнуть.
Рори опять плюхнулся на стул.
— Мы ведь отлично справляемся, — сказал Стефен, пытаясь говорить весело. — Я на тебя рассчитываю — ты поможешь мне тренироваться для победы над Магири?
Рори изо всех сил сжал губы, пытаясь остановить слезы.
— Ну что ты, дружище? — спросил Стефен. — Ты же хотел, чтобы я дрался, разве нет?
— Я только одно хочу — чтобы вернулась Анна.
Перед тем как ехать в Бэтери-парк, Стефен поработал около часа в спарринговой комнате с Моузом, потом принял душ, побрился и надел темный костюм и белоснежную рубашку. Причесывая, щеткой влажные волосы перед зеркалом в спальне, он увидел, что синяки посветлели, перемешавшись со всеми шрамами и отметинами. Несмотря на эти улучшения, выглядел он неважно. Лицо было таким уставшим, как если бы из него ушла жизнь. Он это и на ринге почувствовал — тяжесть в руках и ногах, потеря интереса. Стефен лихо натянул кепку набекрень, как если бы хотел тем самым поднять свой дух, и направился к лестнице.
Бэтери-парк был темнистый и гостеприимный. Стефен прогулялся немного по дорожкам, поглядывая на сверкающий под солнцем залив, утыканный парусами.
Неожиданно он вспомнил, как была напугана Анна, прибывшая в Нью-Йорк, и как он был доволен, что она согласилась жить с ними. Теперь казалось, что было бы лучше, если б он позволил ей тогда уйти.
Скоро он увидел Рори и мальчишек Карэнов, висящих на ограде и наблюдающих за телегами, из которых выгружали мусор и строительные отходы для расширения парка. Анна сидела на скамье, листая журнал. У нее были новая соломенная шляпка с желтыми и розовыми цветами и бледно-желтый зонтик, который она держала в руке.
Стефен подошел поближе:
— Привет, Анна.
Она мельком взглянула на него. Губы у нее раздвинулись, и Стефену показалось, что глаза радостно блеснули. Анна быстро опустила голову. Стефен почти физически ощутил, как сквозь него протекло тепло — тепло и желание, сожаление и отчаяние — все чувства, которые он так старательно пытался подавить в эти прошедшие несколько недель. Он должен был остановить себя, прежде чем его рука коснулась Анны.
Она заняла себя складыванием зонта.
— Рори сказал, что ты должен прийти, — спокойно сказала она. — Садись.
Стефен сел. Ее вид вызвал в нем приступ одиночества, граничащего с отчаянием.
— Ты отлично выглядишь, — заметил он. Это было явное преуменьшение. Анна цвела — ее кожа светилась; волосы излучали красновато-коричневое сияние. Она выглядела так, как если бы по ее жилам бежал солнечный свет.
Подул ветер, и Анна придержала шляпку. Полы жакета разлетелись в стороны, и Стефен увидел, как упираются ее груди в шелк блузы. Заныло сердце. Он припомнил, какая она сладкая, какая податливая и беспомощная, когда он ее ласкает. В какое-то мгновение Стефен даже хотел умолять ее вернуться.
Анна поправила шляпку и неодобрительно посмотрела на него:
— А ты выглядишь неважно.
— Магири меня просто выпорол, — ответил Стефен, пытаясь пошутить.
— Поэтому ты собираешься снова драться. — Ее голос был переполнен укоризной.
Стефен уставился взглядом в землю.
— Не заводи все сначала.
— Мне все равно, если ты себя хочешь искалечить, — сказала она. — Давай, вперед! Не думай о своем здоровье, не думай о Рори…
Стефен потер ладони о колени:
— Я не хочу с тобой ссориться, Анна.
Она ничего не ответила. Стефен смог только почувствовать, как она наблюдает за ним, задумавшись. «Интересно, что она сейчас чувствует ко мне?!» — спрашивал себя Стефен. Он с трудом сбросил оцепенение и вспомнил, зачем пришел.
— Я хотел спросить тебя о Магири… — сказал он, заставляя себя взглянуть на нее. — Расскажи мне, как он относился к политике.
— Почему тебя это интересует?
— Мне нужно знать, Нэн.
Она сжала губы и задумалась.
— Били политика никогда не интересовала. Он был лишен всякой лояльности к любому, за исключением себя.
— Говорил ли он что-нибудь о восстании сорок восьмого года?
Анна покачала головой:
— Он ругал людей, которые возглавляли восстание. По его мнению, они были дураками, которые проиграли.
«Весьма типично для Били, — подумал Стефен. — Быть или на стороне победителей, или ни на чьей стороне».
— А что-нибудь о лояльности к монархии он говорил?
Анна выглядела озадаченной.
— Этого я не помню. Зачем это? Что это тебе даст? Стефен пожал плечами. Не было никакого смысла
Анну посвящать во все.
— Он не пристает к тебе?
— Нет. Его, должно быть, нервируют парни, которые следят за мной по твоей просьбе. — Голос Анны стал звонче. — Когда ты собираешься их отозвать? Я устала от них…
— Я хочу быть уверенным в твоей безопасности, дорогая.
Анна отвела взгляд. А Стефен только спустя мгновение сообразил, что сказал. Он так часто называл ее «дорогой»… Лицо Стефена залила краска.
— Ты знаешь, Рори сейчас очень подавлен, — сказала Анна, все еще несмотря на него.
— Бой его развеселит. Он будет помогать мне тренироваться.
Анна повернулась к нему, сжав кулачки.
— Ради Бога, Стефен! Разве ты не знаешь, что чувствует твой сын?! Он не хочет, чтобы ты дрался с Магири. Он не хочет, чтобы ты вообще с кем-нибудь дрался.
— О чем это ты, черт возьми, толкуешь?
— Рори увидел, что Били сделал с тобой. Он знает, что случилось с Моузом… Он боится, что если ты станешь драться, то станешь калекой, как Хэмер. Или… тебя убьют. Это будет невосполнимая потеря для него. Он перепуган до смерти. Уверяю тебя!
«Не может быть! Она ошибается! Рори всегда хотел, чтобы я дрался», — пронеслось у Стефена в голове.
— Ты говоришь чепуху. Рори всегда умолял меня продолжить драться. Ему просто не хватает тебя — вот единственная причина его раздражительности.
— Не хватает меня! Да он видит меня почти каждый день. Я ему уделяю внимания даже больше, чем ты. Ведь ты почти не поднимаешься наверх!
— Помолчи минуту! — прервал ее Стефен. — Нам с Рори вместе очень хорошо. Он приходит в спарринговую комнату, когда захочет. Совсем недавно я брал его на игру в баскетбол…
— Он этого не говорил… Стефен, но я знаю, что он чувствует. Он боится тебя любить, потому что боится тебя потерять.
— Он меня не потеряет. Я сейчас, правда, не в лучшей форме, но, даст Бог, буду. И вот тогда я высеку Магири.
— Ты не можешь знать, как все будет, — возразила, рассердившись, Анна. — Ты не понимаешь, насколько ты близок к тому, чтобы закончить, как Хэмер Моурэн.
Стефен словно ослеп от гнева.
— Это ты настраиваешь его против меня!
— Господи! Проявляю капельку внимания и уже сразу настраиваю сына против отца! — возмущенно воскликнула Анна. — Спасибо за все.
Чувства, обуревавшие Стефена, менялись так быстро, что невозможно было проконтролировать их. Что, если он потеряет Рори, своего единственного сына?! Что, если Анна права и Рори уже его не любит? Внезапно Стефен понял, что загнан в угол. Его охватила бессильная ярость.
— Ты так сильно о нас с Рори заботилась, что оставила нас.
Она уставилась на него, не веря своим ушам.
— Как же я могла остаться, если я замужем за Били? Ты хотел, чтобы я ушла из твоей жизни, — продолжала Анна укоризненно. — Ты это ясно дал понять… Неужели ты думаешь, что я не понимаю, что ты меня все время сравниваешь с Розой?!
— Не упоминай ее имени!
— Я знаю, что у тебя на сердце, Стефен… Тебе хотелось такую женщину, как Роза, в матери для сына и в хозяйки дома, а вот меня ты хотел иметь в постели.
— Черт тебя подери! Не желаю больше ничего слышать об этом!
— Все твои нежные словечки, которые ты мне шептал в постели, ничегошеньки не стоят, если ты не можешь смотреть на меня, когда я рассказываю тебе свое прошлое. Не думай, что я этого не видела. И вообще, как ты мог уйти без единого слова, когда я так страдала?!
— А ты чего ждала? Ты замужем за Магири, да ради Бога! Ты была в его постели! Ты помнишь хоть это?!
Синие глаза Анны потемнели от гнева.
— Он был моим мужем, и я с ним свои брачные обязанности выполняла. Но потом, через несколько лет, я пришла к тебе. Я на все пошла, уверовав, что это правильно и хорошо, потому что я тебя полюбила. Я с тобой жила, Стефен! С тобой грешила! А что от тебя получила за это?! Твое презрение за то, что я недостаточно добродетельна!
Стефен поник головой. Она убивает его — правдой, ложью ли, но убивает… Он ничего уже не понимал. А особенно свои чувства к ней. Возможно, она права — он хотел ее только для постели, всегда сравнивал с Розой… Может быть. Но одно было несомненно — он никогда не примирится с печалью потери. Единственный выход — заглушить ее яростью и бешенством на ринге. Боже мой, да ему этот бой просто необходим. Это единственное, что его может спасти!
Стефен с усилием поднялся. Он посмотрел сверху на недовольное лицо Анны, на ее сухие, гневные глаза… Потом повернулся и ушел.
Тихо закрыв за собой дверь, Анна вошла в пансион миссис Тали. Навстречу ей встала хозяйка:
— Вам письмо, миссис Флин.
Анна взяла конверт дрожащими пальцами. Это наверняка от Стефена! Может, он хочет опять с ней встретиться?
Шепча молитву, она распечатала конверт. Взглянула на подпись, и сердце ее оборвалось. Письмо было написано детскими каракулями Били. Она пробежала его, морщась от грамматических ошибок.
«Анна, — писал Били. — Я не хачу биспокоить тебя в тваем дому. Поэтому прашу — приходи встреть миня в устричную на углу Бауэри и Принс. Я хачу сказать тебе нечто важное и папросить кой о чем что отменит нашу женитьбу. Ни биспокойся тибе ничего не будет. Твой муш Били (Мэси) Магири».
Анна перечитала письмо еще раз. Потом сложила письмо и засунула обратно в конверт. Устричная — безопасное место для встречи, решила она. Били никогда ей не навредит. За все месяцы, что они прожили вместе, он ни разу на нее руки не поднял.
Она взглянула на маленькие золотые часики — было половина восьмого. Парни Стефена должны были разойтись по домам: им и в голову не могло прийти, что она куда-то отправится на ночь глядя.
Она открыла гардероб, вынула легкую шаль, надела шляпку и быстро спустилась по лестнице.
Анна быстро достигла своей цели. Она спустилась по каменным ступеням в подвал. Внутри царил полумрак, толпились люди. Били сидел в одиночестве в одной из дальних кабинок. Перед ним стояла гора устриц и выпивка со льдом. Увидев Анну, он вскочил, поспешно вытирая рот салфеткой.
— Я так рад, что ты пришла, Анна! — воскликнул Били, пристально разглядывая ее с ног до головы. — Я не был уверен, что ты придешь…
Анна села на стул и внимательно посмотрела на Били. На вид он был крепкий и румяный, блестели его кроткие волосы; воротничок чистый, а пиджак очень хорошо вычищен.
— А как ты узнал, где я живу? — спросила она неожиданно.
Казалось, ее вопрос прозвучал для Били оскорбительно.
— Я не такой тупой, как вы все думаете. Где ты живешь, я уже знал, когда ты еще вещи складывала. У Флина есть шпионы, которые за тобой следят, но и у меня они тоже есть…
Анна посмотрела на свои руки, сложенные на коленях, и почувствовала внезапную боль воспоминаний. Били всегда беспокоило мнение окружающих о его умственных способностях. Она подумала, что, возможно, его желание самоутвердиться посредством силы было способом возместить свою умственную ограниченность.
— Ну, так о чем ты хотел со мной говорить? — спросила она, не отрывая глаз от его лица.
Били молчал. Он смотрел на нее голодным взглядом, которым всегда смотрел перед тем, как повалить ее на кровать.
— А ты отлично выглядишь, Анна, — наконец сказал Били. — Еще красивей стала…
— Послушай, прекрати! Только напрасно время тратишь на комплименты.
Били положил на стол руки. Они были большими и неуклюжими, как у Стефена, но не так сильно изуродованы.
— Я хочу забрать тебя…
— И ты думаешь, что я вернусь к тебе после всего, что случилось?!
Он сжал кулаки:
— Я могу тебя забрать. Могу украсть, если добром не пойдешь!
— Даже так…
«Он хвастает, — подумала про себя Анна, — словно маленький мальчишка».
— Но я так не сделаю… Ты хорошо, сердечно ко мне всегда относилась — комнату в чистоте держала, кормила меня с дружками, да и, как положено жене, удовлетворяла потребности мужа.
Анна терпеливо ждала продолжения.
— Я в своей жизни только единственную глупость сделал — тебя бросил. — Били какое-то время вглядывался в стол, потом мельком взглянул на нее. — Хочешь Флина, Анна?
Анна окаменела, готовая ко всему.
— Стефен Флин никогда не сможет быть моим мужем…
— Я могу тебя освободить… И тогда мы будем квиты.
Анна прищурилась. Кажется, Били не шутит.
— Ты что, попом заделался, что ли?! Били покраснел:
— У тебя всегда был злой язык, Анна! И мне это никогда не нравилось.
— А ты думаешь, мне понравилось, когда ты украл у меня все деньги и оставил меня в чем мать родила?! — воскликнула Анна. — Или ты думаешь, мне хочется быть связанной с мужем, который отказался от меня? А может быть, ты думаешь, мне нравятся твои сказки о свободе, когда тебе точно известно, что мы связаны по гроб жизни?!
Били сгорбился над столом и пробежал жесткими пальцами по буквам, вырезанным на столешнице.
— А что, если я скажу тебе, что мы никогда не были женаты по-настоящему?!
Анна вытаращила на него глаза.
— Я скажу, что ты рехнулся! Я стояла у алтаря перед отцом Руни и повторяла клятву, ты делал то же самое.
— Послушай! Мы на самом деле не женаты!
— И ты пригласил меня сюда, чтобы сказать это! Послушай, я могу устроить скандал — ты отвлекаешь меня от работы своей глупой болтовней.
Анна встала, собираясь уйти. Били поднял глаза:
— Не уходи, Анна…
— Это почему же?
— Присядь на минуту, пожалуйста… Я еще тебе кое-что хочу сказать…
Анна помедлила. Он умолял ее. Странно, чтобы Били был так расстроен.
Вздохнув, она опять села за стол.
— Говори, но только быстро.
— Мне нужна кое-какая информация…
— Какая информация?
— Об оружии.
— Об оружии? — переспросила Анна, изо всех сил стараясь оставаться спокойной.
— Ну, ты знаешь, оружие для Ирландии…
Анна вспомнила расспросы Стефена в парке. Теперь все понятно! Анна почувствовала, как кровь застыла в жилах.
— Я… Я не знаю ничего ни о каком оружии.
— Ты с ним жила. Не лги. Ты не можешь не знать. — Глаза Били пристально рассматривали ее.
— Не знаю, — Анна изо всех сил пыталась найти какой-нибудь выход. Как же помочь Стефену? Но в голове было пусто.
— Я знаю, что они посылают в Ирландию оружие. О'Мэгони и его шайка… Мне нужно только узнать, когда уйдет корабль и где он пришвартуется. Помоги мне, Анна. Если ты мне поможешь, я освобожу тебя и отдам все, что когда-то взял у тебя… И даже больше.
Шпион! Били был шпионом. Анна быстро соображала. Что ей делать? Ох, что же она должна сказать?!
— Как я могу тебе что-нибудь рассказать о том, чего не знаю?! Дай мне немного времени, Били. Я попытаюсь узнать…
Он нетерпеливо скривился.
— У меня нет времени. Они хотят знать сейчас — корабль может уйти из порта.
— А почему ты это делаешь? Били глуповато ухмыльнулся:
— Те, кто задает много вопросов, много и платят… Анна была ошеломлена:
— Деньги? Ах, Били!
— Сейчас я стал богачом, но они не позволяют мне отойти — все еще требуют информации. Если я это не сделаю, они все расскажут О'Мэгони и меня убьют.
— Ты продавал англичанам секреты? Как ты мог!
— Для меня это не имеет значение. Это ирландское дело… А я никогда не сочувствовал восстанию.
— Да… Ты не сочувствовал…
— Поможешь мне узнать об оружии? И я освобожу тебя, Анна. Клянусь! А еще и заплачу.
Анна выскользнула из-за стола.
— Я узнаю то, что ты хочешь, — сказала она с уверенностью в голосе.
Били облегченно усмехнулся:
— На тебя всегда можно было рассчитывать.
Он достал из кармана свою визитную карточку и подал Анне:
— Пошли телеграмму, и я с тобой встречусь. До скорого, Анна!
Анна смяла карточку в пальцах:
— Доедай устрицы, Били. Тебе следует наращивать силы для боя.
ГЛАВА XIV
— Нет, это такое же воровство, — сказала жестко Анна. — И я не хочу, чтобы ты в нем участвовал. Я не хочу, чтобы ты брал в рот грязную сигару, и мне не нравится, как ты стал разговаривать — грубо, как уличный мальчишка. Что бы сказала твоя бабушка, если бы узнала, чем ты занимаешься?
Рори пожал плечами и поковырял пирожное.
— Послушай меня, Рори Флин. В душе ты хороший мальчик, а кроме того — счастливый. Ну, как же, посмотри: у тебя все есть — прекрасное место, где ты живешь, папа, который тебя любит, много еды… Эти Карэны ведут себя так, потому что они бедные и у их родителей нет времени учить их отличать хорошее от плохого. Это ты должен сделать их лучше, а не они сделать тебя хуже. Ты меня слышишь?
Рори вздохнул:
— А ты не можешь вернуться? Я так хочу, чтоб все было, как раньше!
— Ты же знаешь, что не могу, радость моя. Я тебе говорила уже миллион раз это!
— Почему ты вышла замуж за Били Магири? Почему ты все нам испортила?
— Тише, успокойся! Когда я вышла за него замуж, я не знала, что повстречаюсь с тобой и твоим папой.
Она хотела погладить Рори по голове, но он увернулся от ее руки. Анна нахмурилась.
— Я поговорю с твоим папой.
— Моему папе все равно, что я делаю. А о тебе он не говорит даже. Он забыл тебя!
Забыл! Она отказывалась в это верить. Но с другой стороны… Что она ожидала, скажите на милость? Ладно, все к лучшему. Сейчас ее жизнь пойдет так, как она планировала до встречи со Стефеном. Она будет спокойно делать кружева. За исключением того, что ей придется растить Стефенова ребенка… Неожиданно она вспомнила сильные, добрые руки Стефена, его любовь…
— Мне так не хватает моей бабушки! И моего дяди Пэди…
Страдальческий вопль Рори заставил Анну опомниться. Мальчик обмяк в кресле, слезы висели на густых длинных ресницах.
— Ш-ш, Рори, — Анна вытащила носовой платок и вложила ему в руку. — Твоя бабушка умерла, но дядя Пэди пишет тебе очень часто. Он тебя не забыл.
Она пригладила ему волосы — мальчик не отодвинулся.
— Я хочу уехать домой. Анна погладила его по лбу:
— Через минуту, радость моя. Ты еще будешь есть пирожное?
— Да не в этот дом, — фыркнул Рори. — Я хочу домой в Килкенни, в Ирландию…
Стефен поставил чашку на стол и мельком взглянул в коридор, чтобы убедиться, что Рори пошел спать. Он наклонился над столом к Джералду Шоу.
— Так что вам удалось выяснить?
Шоу проглотил кусок торта с каштанами, испеченного Пэги, и промокнул усы салфеткой.
— На пятом этаже живет содержанка второго секретаря.
— Боже мой! — воскликнул Стефен. — Это она встречается с Магири?
Шоу покачал головой и улыбнулся:
— Мой дорогой Флин, не думаете ли вы, что содержанка чиновника консульской службы ее величества будет иметь дело с невежественным ирландским призовым боксером?
Стефен пропустил замечание, никак на него не отреагировав.
— Он не спит с ней: он использует ее для контакта. Магири — информатор. Я в этом уверен.
Шоу был крайне удивлен.
— Через нее Магири передает информацию о Комитете О'Мэгони, — объяснил Стефен.
Шоу зашевелил усами:
— Дорогой Флин, я могу понять ваше расстройство по поводу этого дела с Магири и вашей женой, но вы далеко заходите, делая из него шпиона.
— Черт возьми, Шоу, узнайте, приходит ли Магири с информацией!
Лицо Шоу искривилось протестующей гримасой.
— Плохое обращение и плохие манеры, как я понял, — это два ваших главных приобретения в Америке.
Стефен потер лоб. Никогда он не чувствовал себя таким задерганным. Эмет должен отплыть через десять дней, и до того, как он отправится, Стефен должен установить, известно ли англичанам об этом деле. И если известно, то что. Кроме того, он был занят ремонтом салуна, заключал соглашения по поводу матча с Магири, и все это тогда, когда он старался добиться хороших бойцовских показателей. Газеты ссылались на «определенную даму», стоящую за вызовом Магири, что приводило его в ярость. И как если бы этого было мало для беспокойства, Рори начал плохо себя вести. Пэги каждую минуту жаловалась на его поведение.
— Простите, Шоу. За эти дни я просто сильно вымотался.
— Это заметно.
Взяв шляпу и трость, Шоу поднялся.
— Хорошо. Из-за чувства симпатии к вам, Флин, я, так и быть, разузнаю все, что смогу. Но хочу вам дать совет — побеседуйте со своей женой. Она должна знать о политических пристрастиях Магири.
— Нет, — возразил Стефен. — Я не буду ее впутывать в это.
Он старался не думать об Анне и уж определенно не хотел бы с ней разговаривать. Он не мог дождаться, когда она покинет город. Тогда ему будет легче забыть ее навсегда.
— Она знает Магири лучше, чем кто бы то ни был, Флин!
Стефен стукнул кулаком по столу:
— Черт побери! Я же сказал — нет!
Но уже выкрикивая это, он знал, что Шоу прав. На следующее утро он заговорил об этом с Рори.
— Когда ты увидишься с Анной, дружище?
Рори поднял глаза от овсяной каши, которую сварил Стефен.
— Сегодня после обеда.
— Я хочу с ней поговорить.
Рори широко улыбнулся:
— Она возьмет меня и Эди с Майком в Бэтери-парк. Ты ее попросишь вернуться домой, да?
Внезапная радость Рори ударила Стефена как пощечина. Он отвел глаза.
— Она назад не вернется. Лучше к этому привыкнуть.
Рори опять плюхнулся на стул.
— Мы ведь отлично справляемся, — сказал Стефен, пытаясь говорить весело. — Я на тебя рассчитываю — ты поможешь мне тренироваться для победы над Магири?
Рори изо всех сил сжал губы, пытаясь остановить слезы.
— Ну что ты, дружище? — спросил Стефен. — Ты же хотел, чтобы я дрался, разве нет?
— Я только одно хочу — чтобы вернулась Анна.
Перед тем как ехать в Бэтери-парк, Стефен поработал около часа в спарринговой комнате с Моузом, потом принял душ, побрился и надел темный костюм и белоснежную рубашку. Причесывая, щеткой влажные волосы перед зеркалом в спальне, он увидел, что синяки посветлели, перемешавшись со всеми шрамами и отметинами. Несмотря на эти улучшения, выглядел он неважно. Лицо было таким уставшим, как если бы из него ушла жизнь. Он это и на ринге почувствовал — тяжесть в руках и ногах, потеря интереса. Стефен лихо натянул кепку набекрень, как если бы хотел тем самым поднять свой дух, и направился к лестнице.
Бэтери-парк был темнистый и гостеприимный. Стефен прогулялся немного по дорожкам, поглядывая на сверкающий под солнцем залив, утыканный парусами.
Неожиданно он вспомнил, как была напугана Анна, прибывшая в Нью-Йорк, и как он был доволен, что она согласилась жить с ними. Теперь казалось, что было бы лучше, если б он позволил ей тогда уйти.
Скоро он увидел Рори и мальчишек Карэнов, висящих на ограде и наблюдающих за телегами, из которых выгружали мусор и строительные отходы для расширения парка. Анна сидела на скамье, листая журнал. У нее были новая соломенная шляпка с желтыми и розовыми цветами и бледно-желтый зонтик, который она держала в руке.
Стефен подошел поближе:
— Привет, Анна.
Она мельком взглянула на него. Губы у нее раздвинулись, и Стефену показалось, что глаза радостно блеснули. Анна быстро опустила голову. Стефен почти физически ощутил, как сквозь него протекло тепло — тепло и желание, сожаление и отчаяние — все чувства, которые он так старательно пытался подавить в эти прошедшие несколько недель. Он должен был остановить себя, прежде чем его рука коснулась Анны.
Она заняла себя складыванием зонта.
— Рори сказал, что ты должен прийти, — спокойно сказала она. — Садись.
Стефен сел. Ее вид вызвал в нем приступ одиночества, граничащего с отчаянием.
— Ты отлично выглядишь, — заметил он. Это было явное преуменьшение. Анна цвела — ее кожа светилась; волосы излучали красновато-коричневое сияние. Она выглядела так, как если бы по ее жилам бежал солнечный свет.
Подул ветер, и Анна придержала шляпку. Полы жакета разлетелись в стороны, и Стефен увидел, как упираются ее груди в шелк блузы. Заныло сердце. Он припомнил, какая она сладкая, какая податливая и беспомощная, когда он ее ласкает. В какое-то мгновение Стефен даже хотел умолять ее вернуться.
Анна поправила шляпку и неодобрительно посмотрела на него:
— А ты выглядишь неважно.
— Магири меня просто выпорол, — ответил Стефен, пытаясь пошутить.
— Поэтому ты собираешься снова драться. — Ее голос был переполнен укоризной.
Стефен уставился взглядом в землю.
— Не заводи все сначала.
— Мне все равно, если ты себя хочешь искалечить, — сказала она. — Давай, вперед! Не думай о своем здоровье, не думай о Рори…
Стефен потер ладони о колени:
— Я не хочу с тобой ссориться, Анна.
Она ничего не ответила. Стефен смог только почувствовать, как она наблюдает за ним, задумавшись. «Интересно, что она сейчас чувствует ко мне?!» — спрашивал себя Стефен. Он с трудом сбросил оцепенение и вспомнил, зачем пришел.
— Я хотел спросить тебя о Магири… — сказал он, заставляя себя взглянуть на нее. — Расскажи мне, как он относился к политике.
— Почему тебя это интересует?
— Мне нужно знать, Нэн.
Она сжала губы и задумалась.
— Били политика никогда не интересовала. Он был лишен всякой лояльности к любому, за исключением себя.
— Говорил ли он что-нибудь о восстании сорок восьмого года?
Анна покачала головой:
— Он ругал людей, которые возглавляли восстание. По его мнению, они были дураками, которые проиграли.
«Весьма типично для Били, — подумал Стефен. — Быть или на стороне победителей, или ни на чьей стороне».
— А что-нибудь о лояльности к монархии он говорил?
Анна выглядела озадаченной.
— Этого я не помню. Зачем это? Что это тебе даст? Стефен пожал плечами. Не было никакого смысла
Анну посвящать во все.
— Он не пристает к тебе?
— Нет. Его, должно быть, нервируют парни, которые следят за мной по твоей просьбе. — Голос Анны стал звонче. — Когда ты собираешься их отозвать? Я устала от них…
— Я хочу быть уверенным в твоей безопасности, дорогая.
Анна отвела взгляд. А Стефен только спустя мгновение сообразил, что сказал. Он так часто называл ее «дорогой»… Лицо Стефена залила краска.
— Ты знаешь, Рори сейчас очень подавлен, — сказала Анна, все еще несмотря на него.
— Бой его развеселит. Он будет помогать мне тренироваться.
Анна повернулась к нему, сжав кулачки.
— Ради Бога, Стефен! Разве ты не знаешь, что чувствует твой сын?! Он не хочет, чтобы ты дрался с Магири. Он не хочет, чтобы ты вообще с кем-нибудь дрался.
— О чем это ты, черт возьми, толкуешь?
— Рори увидел, что Били сделал с тобой. Он знает, что случилось с Моузом… Он боится, что если ты станешь драться, то станешь калекой, как Хэмер. Или… тебя убьют. Это будет невосполнимая потеря для него. Он перепуган до смерти. Уверяю тебя!
«Не может быть! Она ошибается! Рори всегда хотел, чтобы я дрался», — пронеслось у Стефена в голове.
— Ты говоришь чепуху. Рори всегда умолял меня продолжить драться. Ему просто не хватает тебя — вот единственная причина его раздражительности.
— Не хватает меня! Да он видит меня почти каждый день. Я ему уделяю внимания даже больше, чем ты. Ведь ты почти не поднимаешься наверх!
— Помолчи минуту! — прервал ее Стефен. — Нам с Рори вместе очень хорошо. Он приходит в спарринговую комнату, когда захочет. Совсем недавно я брал его на игру в баскетбол…
— Он этого не говорил… Стефен, но я знаю, что он чувствует. Он боится тебя любить, потому что боится тебя потерять.
— Он меня не потеряет. Я сейчас, правда, не в лучшей форме, но, даст Бог, буду. И вот тогда я высеку Магири.
— Ты не можешь знать, как все будет, — возразила, рассердившись, Анна. — Ты не понимаешь, насколько ты близок к тому, чтобы закончить, как Хэмер Моурэн.
Стефен словно ослеп от гнева.
— Это ты настраиваешь его против меня!
— Господи! Проявляю капельку внимания и уже сразу настраиваю сына против отца! — возмущенно воскликнула Анна. — Спасибо за все.
Чувства, обуревавшие Стефена, менялись так быстро, что невозможно было проконтролировать их. Что, если он потеряет Рори, своего единственного сына?! Что, если Анна права и Рори уже его не любит? Внезапно Стефен понял, что загнан в угол. Его охватила бессильная ярость.
— Ты так сильно о нас с Рори заботилась, что оставила нас.
Она уставилась на него, не веря своим ушам.
— Как же я могла остаться, если я замужем за Били? Ты хотел, чтобы я ушла из твоей жизни, — продолжала Анна укоризненно. — Ты это ясно дал понять… Неужели ты думаешь, что я не понимаю, что ты меня все время сравниваешь с Розой?!
— Не упоминай ее имени!
— Я знаю, что у тебя на сердце, Стефен… Тебе хотелось такую женщину, как Роза, в матери для сына и в хозяйки дома, а вот меня ты хотел иметь в постели.
— Черт тебя подери! Не желаю больше ничего слышать об этом!
— Все твои нежные словечки, которые ты мне шептал в постели, ничегошеньки не стоят, если ты не можешь смотреть на меня, когда я рассказываю тебе свое прошлое. Не думай, что я этого не видела. И вообще, как ты мог уйти без единого слова, когда я так страдала?!
— А ты чего ждала? Ты замужем за Магири, да ради Бога! Ты была в его постели! Ты помнишь хоть это?!
Синие глаза Анны потемнели от гнева.
— Он был моим мужем, и я с ним свои брачные обязанности выполняла. Но потом, через несколько лет, я пришла к тебе. Я на все пошла, уверовав, что это правильно и хорошо, потому что я тебя полюбила. Я с тобой жила, Стефен! С тобой грешила! А что от тебя получила за это?! Твое презрение за то, что я недостаточно добродетельна!
Стефен поник головой. Она убивает его — правдой, ложью ли, но убивает… Он ничего уже не понимал. А особенно свои чувства к ней. Возможно, она права — он хотел ее только для постели, всегда сравнивал с Розой… Может быть. Но одно было несомненно — он никогда не примирится с печалью потери. Единственный выход — заглушить ее яростью и бешенством на ринге. Боже мой, да ему этот бой просто необходим. Это единственное, что его может спасти!
Стефен с усилием поднялся. Он посмотрел сверху на недовольное лицо Анны, на ее сухие, гневные глаза… Потом повернулся и ушел.
Тихо закрыв за собой дверь, Анна вошла в пансион миссис Тали. Навстречу ей встала хозяйка:
— Вам письмо, миссис Флин.
Анна взяла конверт дрожащими пальцами. Это наверняка от Стефена! Может, он хочет опять с ней встретиться?
Шепча молитву, она распечатала конверт. Взглянула на подпись, и сердце ее оборвалось. Письмо было написано детскими каракулями Били. Она пробежала его, морщась от грамматических ошибок.
«Анна, — писал Били. — Я не хачу биспокоить тебя в тваем дому. Поэтому прашу — приходи встреть миня в устричную на углу Бауэри и Принс. Я хачу сказать тебе нечто важное и папросить кой о чем что отменит нашу женитьбу. Ни биспокойся тибе ничего не будет. Твой муш Били (Мэси) Магири».
Анна перечитала письмо еще раз. Потом сложила письмо и засунула обратно в конверт. Устричная — безопасное место для встречи, решила она. Били никогда ей не навредит. За все месяцы, что они прожили вместе, он ни разу на нее руки не поднял.
Она взглянула на маленькие золотые часики — было половина восьмого. Парни Стефена должны были разойтись по домам: им и в голову не могло прийти, что она куда-то отправится на ночь глядя.
Она открыла гардероб, вынула легкую шаль, надела шляпку и быстро спустилась по лестнице.
Анна быстро достигла своей цели. Она спустилась по каменным ступеням в подвал. Внутри царил полумрак, толпились люди. Били сидел в одиночестве в одной из дальних кабинок. Перед ним стояла гора устриц и выпивка со льдом. Увидев Анну, он вскочил, поспешно вытирая рот салфеткой.
— Я так рад, что ты пришла, Анна! — воскликнул Били, пристально разглядывая ее с ног до головы. — Я не был уверен, что ты придешь…
Анна села на стул и внимательно посмотрела на Били. На вид он был крепкий и румяный, блестели его кроткие волосы; воротничок чистый, а пиджак очень хорошо вычищен.
— А как ты узнал, где я живу? — спросила она неожиданно.
Казалось, ее вопрос прозвучал для Били оскорбительно.
— Я не такой тупой, как вы все думаете. Где ты живешь, я уже знал, когда ты еще вещи складывала. У Флина есть шпионы, которые за тобой следят, но и у меня они тоже есть…
Анна посмотрела на свои руки, сложенные на коленях, и почувствовала внезапную боль воспоминаний. Били всегда беспокоило мнение окружающих о его умственных способностях. Она подумала, что, возможно, его желание самоутвердиться посредством силы было способом возместить свою умственную ограниченность.
— Ну, так о чем ты хотел со мной говорить? — спросила она, не отрывая глаз от его лица.
Били молчал. Он смотрел на нее голодным взглядом, которым всегда смотрел перед тем, как повалить ее на кровать.
— А ты отлично выглядишь, Анна, — наконец сказал Били. — Еще красивей стала…
— Послушай, прекрати! Только напрасно время тратишь на комплименты.
Били положил на стол руки. Они были большими и неуклюжими, как у Стефена, но не так сильно изуродованы.
— Я хочу забрать тебя…
— И ты думаешь, что я вернусь к тебе после всего, что случилось?!
Он сжал кулаки:
— Я могу тебя забрать. Могу украсть, если добром не пойдешь!
— Даже так…
«Он хвастает, — подумала про себя Анна, — словно маленький мальчишка».
— Но я так не сделаю… Ты хорошо, сердечно ко мне всегда относилась — комнату в чистоте держала, кормила меня с дружками, да и, как положено жене, удовлетворяла потребности мужа.
Анна терпеливо ждала продолжения.
— Я в своей жизни только единственную глупость сделал — тебя бросил. — Били какое-то время вглядывался в стол, потом мельком взглянул на нее. — Хочешь Флина, Анна?
Анна окаменела, готовая ко всему.
— Стефен Флин никогда не сможет быть моим мужем…
— Я могу тебя освободить… И тогда мы будем квиты.
Анна прищурилась. Кажется, Били не шутит.
— Ты что, попом заделался, что ли?! Били покраснел:
— У тебя всегда был злой язык, Анна! И мне это никогда не нравилось.
— А ты думаешь, мне понравилось, когда ты украл у меня все деньги и оставил меня в чем мать родила?! — воскликнула Анна. — Или ты думаешь, мне хочется быть связанной с мужем, который отказался от меня? А может быть, ты думаешь, мне нравятся твои сказки о свободе, когда тебе точно известно, что мы связаны по гроб жизни?!
Били сгорбился над столом и пробежал жесткими пальцами по буквам, вырезанным на столешнице.
— А что, если я скажу тебе, что мы никогда не были женаты по-настоящему?!
Анна вытаращила на него глаза.
— Я скажу, что ты рехнулся! Я стояла у алтаря перед отцом Руни и повторяла клятву, ты делал то же самое.
— Послушай! Мы на самом деле не женаты!
— И ты пригласил меня сюда, чтобы сказать это! Послушай, я могу устроить скандал — ты отвлекаешь меня от работы своей глупой болтовней.
Анна встала, собираясь уйти. Били поднял глаза:
— Не уходи, Анна…
— Это почему же?
— Присядь на минуту, пожалуйста… Я еще тебе кое-что хочу сказать…
Анна помедлила. Он умолял ее. Странно, чтобы Били был так расстроен.
Вздохнув, она опять села за стол.
— Говори, но только быстро.
— Мне нужна кое-какая информация…
— Какая информация?
— Об оружии.
— Об оружии? — переспросила Анна, изо всех сил стараясь оставаться спокойной.
— Ну, ты знаешь, оружие для Ирландии…
Анна вспомнила расспросы Стефена в парке. Теперь все понятно! Анна почувствовала, как кровь застыла в жилах.
— Я… Я не знаю ничего ни о каком оружии.
— Ты с ним жила. Не лги. Ты не можешь не знать. — Глаза Били пристально рассматривали ее.
— Не знаю, — Анна изо всех сил пыталась найти какой-нибудь выход. Как же помочь Стефену? Но в голове было пусто.
— Я знаю, что они посылают в Ирландию оружие. О'Мэгони и его шайка… Мне нужно только узнать, когда уйдет корабль и где он пришвартуется. Помоги мне, Анна. Если ты мне поможешь, я освобожу тебя и отдам все, что когда-то взял у тебя… И даже больше.
Шпион! Били был шпионом. Анна быстро соображала. Что ей делать? Ох, что же она должна сказать?!
— Как я могу тебе что-нибудь рассказать о том, чего не знаю?! Дай мне немного времени, Били. Я попытаюсь узнать…
Он нетерпеливо скривился.
— У меня нет времени. Они хотят знать сейчас — корабль может уйти из порта.
— А почему ты это делаешь? Били глуповато ухмыльнулся:
— Те, кто задает много вопросов, много и платят… Анна была ошеломлена:
— Деньги? Ах, Били!
— Сейчас я стал богачом, но они не позволяют мне отойти — все еще требуют информации. Если я это не сделаю, они все расскажут О'Мэгони и меня убьют.
— Ты продавал англичанам секреты? Как ты мог!
— Для меня это не имеет значение. Это ирландское дело… А я никогда не сочувствовал восстанию.
— Да… Ты не сочувствовал…
— Поможешь мне узнать об оружии? И я освобожу тебя, Анна. Клянусь! А еще и заплачу.
Анна выскользнула из-за стола.
— Я узнаю то, что ты хочешь, — сказала она с уверенностью в голосе.
Били облегченно усмехнулся:
— На тебя всегда можно было рассчитывать.
Он достал из кармана свою визитную карточку и подал Анне:
— Пошли телеграмму, и я с тобой встречусь. До скорого, Анна!
Анна смяла карточку в пальцах:
— Доедай устрицы, Били. Тебе следует наращивать силы для боя.
ГЛАВА XIV
Устричная находилась всего за несколько кварталов от Брейс-стрит. Анна повернула за угол улицы Бауэри и Брейс-стрит и побежала по направлению светящихся желтым светом окон бакалеи миссис Кэвенах. Дверь была распахнута навстречу летнему воздуху. Внутри несколько покупателей, опершись о прилавок, проводили время за выпивкой и болтовней.
Когда Анна вошла, они удивленно выпрямились.
— Боже, это же миссис Флин! — воскликнула удивленно миссис Кэвенах.
— Мне нужно увидеть мистера Флина, — сказала Анна, поздоровавшись.
Наступило долгое молчание. Потом один из мужчин сказал:
— Пойду приведу его, миссис, — и устремился к двери.,
Улыбаясь, вышла из задней комнаты Пэги.
— Анна. Мне показалось, что я услышала ваш голос.
— Сейчас должен прийти муж миссис Флин, чтобы ее увидеть, — сказала миссис Кэвенах. — Последи за магазином, Пэги.
Она положила руку на плечо Анны и повела ее в кухню. Мельком посмотрев на живот Анны, она спросила:
— Хорошо себя чувствуете? Анна улыбнулась:
— Хорошо.
— Завтра вечером будем провожать нашего Эмета. Он скоро уезжает. Если вы придете — окажете нам честь.
Глаза миссис Кэвенах наполнились слезами. Анна схватила ее за руку и успокаивающе пожала.
— Сердце матери всегда с сыном. Сейчас я должна буду уйти отсюда, — сказала Анна. — Я не смогу вернуться, даже из-за нашего Эмета. Но я повидаюсь с ним сама и пожелаю ему счастливого пути.
Миссис Кэвенах вытерла слезы и высморкалась.
— Без вас улица стала не той, миссис Флин. Без вас и муж потерянный, и Рори. Он без вас неизвестно что вытворяет.
Анна опустила глаза. Слова миссис Кэвенах сильно задели ее, трудно было сдерживаться:
— Сейчас все это уже в прошлом.
— Так не должно быть. Все в округе только и думают о вас. Мы не судим: мы не святее папы. Вы можете вернуться, миссис Флин, и никто даже глазом не мигнет.
Анна крепко обняла миссис Кэвенах.
— Вы добрый друг для нас всех. Спасибо вам за это. Тут появился Стефен. Он встал в дверях, огромный, как медведь, в свете лампы волосы золотились. Он выглядел таким красивым и печальным!
— Я только что виделась с Били, — сообщила она, как только миссис Кэвенах отошла. — Ему нужна информация об оружии.
Какое-то время Стефен молчал, лицо его было непроницаемо как камень. Когда он заговорил, его глаза глядели угрожающе:
— Он не трогал тебя?
— Нет.
— Упаси Бог, Анна, — сказал он, возвысив голос. — Я говорил тебе…
— Он не сделал мне вреда! Мы только разговаривали.
Плечи Стефена обвисли. Он опустился на кухонный стул, широко разбросав ноги; одну руку положил на стол. Выражение лица, не изменилось, и он все еще глядел на нее.
— И что он сказал, ну?
Анна передала беседу так, как помнила. Когда она замолчала, Стефен задумался:
— Это хорошо, что он спрашивает.
— Он же шпион? — воскликнула Анна. — Как это может быть хорошо?
— Я подозревал, что он шпионит. Сейчас есть доказательство. А его вопросы говорят о том, что они не знают подробностей. Эмет может уезжать, и никто не удивится — ни здесь, ни там.
Анна приняла его доводы.
— И что ты будешь делать?
— Когда увижу, что Эмет отбыл, тогда займусь Били.
Все еще собираешься с ним драться? — чуть не спросила Анна.
— А что мне ему говорить?
Стефен почти сполз со стула, потер лоб так, будто у него болела голова.
— Ничего. Больше с ним не встречайся. — Он взглянул на Анну: — А что он имел в виду, что вы женаты не по-настоящему?
— Врал он все, вот так. Били скажет что хочешь, лишь бы добиться своего.
— Ты в этом уверена? Анна вздохнула:
— Стефен, я была там, когда мы давали клятву.
Он едва заметно улыбнулся и поднялся. Он подошел к ней, остановившись совсем близко, — дыхание стеснилось; она почувствовала ток сильного желания.
— Что ж, отвезу тебя домой, — предложил он.
— Не надо. Я возьму кеб. Но я хотела бы увидеть Эмета, попрощаться с ним.
Когда Анна вошла, они удивленно выпрямились.
— Боже, это же миссис Флин! — воскликнула удивленно миссис Кэвенах.
— Мне нужно увидеть мистера Флина, — сказала Анна, поздоровавшись.
Наступило долгое молчание. Потом один из мужчин сказал:
— Пойду приведу его, миссис, — и устремился к двери.,
Улыбаясь, вышла из задней комнаты Пэги.
— Анна. Мне показалось, что я услышала ваш голос.
— Сейчас должен прийти муж миссис Флин, чтобы ее увидеть, — сказала миссис Кэвенах. — Последи за магазином, Пэги.
Она положила руку на плечо Анны и повела ее в кухню. Мельком посмотрев на живот Анны, она спросила:
— Хорошо себя чувствуете? Анна улыбнулась:
— Хорошо.
— Завтра вечером будем провожать нашего Эмета. Он скоро уезжает. Если вы придете — окажете нам честь.
Глаза миссис Кэвенах наполнились слезами. Анна схватила ее за руку и успокаивающе пожала.
— Сердце матери всегда с сыном. Сейчас я должна буду уйти отсюда, — сказала Анна. — Я не смогу вернуться, даже из-за нашего Эмета. Но я повидаюсь с ним сама и пожелаю ему счастливого пути.
Миссис Кэвенах вытерла слезы и высморкалась.
— Без вас улица стала не той, миссис Флин. Без вас и муж потерянный, и Рори. Он без вас неизвестно что вытворяет.
Анна опустила глаза. Слова миссис Кэвенах сильно задели ее, трудно было сдерживаться:
— Сейчас все это уже в прошлом.
— Так не должно быть. Все в округе только и думают о вас. Мы не судим: мы не святее папы. Вы можете вернуться, миссис Флин, и никто даже глазом не мигнет.
Анна крепко обняла миссис Кэвенах.
— Вы добрый друг для нас всех. Спасибо вам за это. Тут появился Стефен. Он встал в дверях, огромный, как медведь, в свете лампы волосы золотились. Он выглядел таким красивым и печальным!
— Я только что виделась с Били, — сообщила она, как только миссис Кэвенах отошла. — Ему нужна информация об оружии.
Какое-то время Стефен молчал, лицо его было непроницаемо как камень. Когда он заговорил, его глаза глядели угрожающе:
— Он не трогал тебя?
— Нет.
— Упаси Бог, Анна, — сказал он, возвысив голос. — Я говорил тебе…
— Он не сделал мне вреда! Мы только разговаривали.
Плечи Стефена обвисли. Он опустился на кухонный стул, широко разбросав ноги; одну руку положил на стол. Выражение лица, не изменилось, и он все еще глядел на нее.
— И что он сказал, ну?
Анна передала беседу так, как помнила. Когда она замолчала, Стефен задумался:
— Это хорошо, что он спрашивает.
— Он же шпион? — воскликнула Анна. — Как это может быть хорошо?
— Я подозревал, что он шпионит. Сейчас есть доказательство. А его вопросы говорят о том, что они не знают подробностей. Эмет может уезжать, и никто не удивится — ни здесь, ни там.
Анна приняла его доводы.
— И что ты будешь делать?
— Когда увижу, что Эмет отбыл, тогда займусь Били.
Все еще собираешься с ним драться? — чуть не спросила Анна.
— А что мне ему говорить?
Стефен почти сполз со стула, потер лоб так, будто у него болела голова.
— Ничего. Больше с ним не встречайся. — Он взглянул на Анну: — А что он имел в виду, что вы женаты не по-настоящему?
— Врал он все, вот так. Били скажет что хочешь, лишь бы добиться своего.
— Ты в этом уверена? Анна вздохнула:
— Стефен, я была там, когда мы давали клятву.
Он едва заметно улыбнулся и поднялся. Он подошел к ней, остановившись совсем близко, — дыхание стеснилось; она почувствовала ток сильного желания.
— Что ж, отвезу тебя домой, — предложил он.
— Не надо. Я возьму кеб. Но я хотела бы увидеть Эмета, попрощаться с ним.