Страница:
индоарийский и славяно-эллинский Солнцебог возвращался в
Гиперборею. Мистическая символика "Шестокрыла" совпала и с
иудаистическо-христианскими представлениями о шестикрылых
серафимах. Мистическо-предсказательная насыщенность древнего
космистского учения привела к тому, что память о "Шестокрыле" и
знания о нем надолго сохранились в устных преданиях русских
старообрядцев: именно так узнал о таинственной книге еще в
детстве Николай Клюев.
Русская и славянская мифология, более-менее сохранившаяся
в устном народном творчестве, которое начало записываться и
научно анализироваться сравнительно недавно, обнаруживает
несколько слоев и архетипов (в представлении современного
читателя совершенно перемешанных), что соответствует не просто
разноудаленности во времени, но прежде всего разным
формационным и цивилизационным реалиям. Можно выделить шесть
таких мифологических архетипов, причем по мере языковой и
этнической эволюции каждый предшествующий уровень не
отбрасывался, а сохранялся, вписываясь в новую систему
миропонимания.
1. Эпоха Космического яйца
2. Эпоха Космического колеса (Солнца)
3. Эпоха Космического древа
4. Эпоха Космической коровы (быка)
5. Эпоха Космического коня
6. Эпоха Космизированной земли (Матери Сырой Земли).
Формационно-экономически перечисленным эпохам
соответствуют разные хозяйственные уклады: охота и
собирательство; пастушество и скотоводство; коневодство;
земледелие. Почти все эти уклады связаны с оседлым или
переселенческим образом жизни; в свою очередь миграция может
быть ограниченной или непрерывной, пешей или колесной. Охотники
и земледельцы ведут сравнительно оседлый образ жизни, мигрируя
только после истощения угодий. Скотоводы и коневоды менее
привязаны к постоянному месту жизни, хотя в конечном итоге
предпочтение отдается стойловому животноводству. Лишь в эпохи
великих переселений народов (а нас здесь интересуют арийские и
доарийские времена) огромные массы людей и животных
устремлялись в избранном направлении, на много десятилетий
превращаясь в скитальцев и кочевников.
Предложенная ниже классификация сугубо приблизительна и
заведомо неполна. Не упомянут, к примеру, такой важнейший вид
первобытной деятельности, как рыболовство, и связанная с ним
целая система мифологических сюжетов и образов. Правда, в
русской фольклорной и околофольклорной традиции они сохранились
в сильно измененной форме, превратившись в волшебные
образы-символы исполнителей любых пожеланий главного героя:
чудесной щуки (сказка "По щучьему велению") или золотой рыбки
(сюжет, наиболее известный в стихотворном переложении Пушкина,
хотя существуют записи его финских вариантов). Между тем корни
легенд о рыбе, исполняющей любые желания (первоначально --
маленькой рыбки, но по ходу действия вырастающей в большую
рыбу), уходят в самые глубины индоевропейской и
доиндоевропейской культуры. По крайней мере уже в Яджурведе
содержится рассказ о пойманной маленькой рыбке, которая
обязалась исполнять все желания Прародителя людей -- Ману, а
когда он выкормил ее и превратил в большую рыбу, она в знак
благодарности спасла Первочеловека от потопа.
В виде развернутой стихотворной и вставной повести о рыбе
-- исполнительнице желаний -- та же история передается в
Махабхарате (Книга третья. Лесная). Кстати, уже здесь
встречается такое устойчивое словосочетание, как "водная
царица", которая у Пушкина превратилась в пресловутую
"владычицу морскую". Аналогичным образом обстоит дело и с
другой исполнительницей желаний -- Царевной-лягушкой. В
предысторических глубинах она смыкается с классической
космогонической лягушкой, сотворившей мир (мифология коми),
Солнце (алтайская мифология) или Луну (знаменитая трехлапая
китайская жаба).
В русской мифологии также сохранились предания, если же не
полностью космогонические, то во всяком случае имеющие прямое
отношение к земным катаклизмам и к происхождению рода людского.
По повериям русских крестьян, "Лягушки -- это бывшие люди,
затопленные всемирным потопом; у них, как и у людей, по пяти
пальцах на руках и ногах -- четыре долгих и один коротенький;
придет время, и они снова станут людьми, а мы, ныне живущие,
обратимся в лягушек". Известна и христианизированная версия
этой, несомненно, доарийской легенды. Еще сравнительно недавно
костромские крестьяне рассказывали, что лягушки -- это "детки
Адама и Евы", которые в раю "наделали много детей". Но когда
Бог спросил их: "Сколько?" -- испугались сказать правду и
показали ему лишь "малое количество", а об остальных умолчали.
"Эти-то скрытые перед Богом дети и обратились в лягушек".
Явным особняком стоят самые мудрые из всех мифологических
персонажей -- змии и драконы. Однако всех их -- и рыб, и
земноводных, и пресмыкающихся -- при желании можно совместить с
архетипом яйца, так как икра рыб и амфибий -- это всего лишь
разновидность яиц, а змеи, как и птицы, вообще являются
яйцекладущими.
Космическое яйцо -- один из наиболее архаичных
космологических архетипов, повсеместно распространенный у
индоевропейских, семитско-хамитских, финно-угорских,
тунгусо-манчжурских, китайско-тибетских, полинезийских,
африканских, индейских и других народов, что само по себе
свидетельствует не только об их тесном взаимодействии, но и о
былом родстве и общих мифологических воззрениях. Согласно
мифопоэтической традиции многих народов из мирового
(космического) яйца возникает вся зримая Вселенная, мир Богов и
людей. В европейской традиции данная концепция в наиболее
развитой форме представлена у орфиков -- последователей
мифического Орфея.
Космическое яйцо древних мифологий имеет вовсе не
метафорический, а реальный вселенский смысл, что косвенно
подтверждают древнеиндийские и индуистские астрономические
трактаты, именуемые "сиддханта". В самом древнем из них,
предположительно написанном 5 тысяч лет тому назад, говорится о
яйце Брамы -- месте обитания Верховного Божества: оно
представляет собой шар из звезд поперечником свыше 18
квадриллионов (18х1015) йоджан64, то есть около 4 тысяч
световых лет, что соответствует размерам некоторых галактик.
Уместно предположить, что в русле общеарийской идеологии,
носителями и хранителями которой были профессиональные жрецы
(впоследствии это -- брахманы у индийцев, маги у иранцев,
друиды у кельтов, волхвы у славян и т.д.), были распространены
именно такие представления о Вселенной в виде Космического
яйца, как это описывается в сохранившихся, к счастью, хотя и
сильно "брахманизированных" письменных источниках. Ибо у всех
других индоевропейских народов (включая и недошедшие части
древнеиранской Авесты) систематизированные космологические
знания были утрачены после уничтожения или вымирания языческих
жрецов, не сумевших оставить преемников и обеспечить передачу
древнейшего знания последующим поколениям.
В ведийской космогонии мировое яйцо -- золотое. Это -- то
самое золотое яичко, которое сносит Курочка Ряба в известной
русской сказке (здесь весь мифологический антураж испарился,
остался только закодированный образ-символ, передаваемый от
поколения к поколению и усваиваемый ребенком чуть ли не одним
из первых).
Расшифровка закодированной архаичной символики сказки о
золотом яичке дана еще в знаменитом эссе Максимилиана Волошина
"Аполлон и мышь" (1911), которое в свое время пленило о. Павла
Флоренского (он так и написал: "плененный... мышью -- Священник
Павел Флоренский). Все дело в том, что и мышь и золотое яйцо --
аполлонийские образы. Издревле известен культ Аполлона Сминфея
(Мышиного) (см., напр., Иллиада, 1, 37 -- 42), впитавшего
память о древнейших исторических событиях, истинный смысл
которых был неясен уже во времена Гомера.
Странное прозвище Аполлона предполагало победу над мышами.
Победителем мыши, наступившим на нее стопой, изображен
Солнцебог в известной скульптуре Скопаса. В память об этом
совершенно непонятного с точки зрения современного обывателя
события жрецы Аполлона держали при храмах белых мышей. На
монетах троадской Александрии и о. Тендоса фигура мыши
выбивалась перед фигурой сидящего или идущего Аполлона. А в
храме, посвященном "Мышиному" Аполлону в Тимбре, совершались
человеческие жертвоприношения65.
Аполлон -- Бог Солнца, а золотое яйцо -- его символ.
Знаменитая коллизия ныне детской русской сказки: "мышка бежала,
хвостиком махнула -- яичко упало и разбилось" -- закодированная
информация о борьбе Солнца с Мышью, в которой Аполлон
первоначально терпит поражение, так как олицетворяемое им
золотое яйцо оказалось разбитым. Волошин блестяще
проанализировал на первый взгляд незамысловатый сюжет русской
сказки с символистской точки зрения, выявив глубинный смысл
борьбы жизни со смертью: "Нет сомнения, что золотое яичко,
снесенное рябою курочкой, -- это чудо, это божественный дар.
Оно прекрасно, но мертво и бесплодно. Новая жизнь из него
возникнуть не может. Оно должно быть разбито хвостиком
пробегающей мышки для того, чтобы превратиться в безвозвратное
воспоминание, в творческую грусть, лежащую на дне
аполлонийского искусства. Между тем простое яичко -- это вечное
возвращение жизни, неиссякаемый источник возрождений,
преходящий знак того яйца, из которого довременно возникает все
сущее"66.
Но Волошин и другие комментаторы прошли мимо другого --
этносоциального -- смысла борьбы Аполлона с Мышью,
заключающегося в древнейшем противоборстве между двумя
первичными родоплеменными общностями на стадии расщепления и
обособления языков и культур. В этом смысле Мышь -- тотем той
доиндоевропейской этносоциальной структуры, которая
противостояла родоплеменной структуре, связанной с Аполлоном,
тотемом которого был Лебедь.
Первоначально победил этнос, чьим тотемом была Мышь.
Возможно и даже скорее всего, эта победа выражалась не в
физическом истреблении людей или целого народа, а в вытеснении
аполлонийской родоплеменной общности с ранее занимаемых
северных территорий, что в конечном счете привело к продвижению
и переселению прапредков эллинов на Балканы. В итоге же Аполлон
и аполлонийцы могли считать себя победителями, ибо
восторжествовала Жизнь, сохранилась Культура и возникла новая
Религия. Потому-то Аполлон Сминфей представлялся эллинам
Победителем Мыши и изображался наступившим на нее пятой.
Заставляет задуматься и установленный учеными еще в
прошлом веке факт, что мышь выступала в качестве тотема у
семитских племен67. Не свидетельствует ли это, что борьба
Аполлона с Мышью (а быть может, тотемов Белой и Серой Мышей)
отражает эпоху первоначального разделения индоевропейцев и
семитов и вычленения их из некогда единой этнической общности?
Что касается русского народа, то отголоски тотемических
верований, связанных с мышью, сохранились и по сей день в
некоторых обычаях и фольклорных сюжетах. Так, элементы
принесения в жертву прослеживаются в поговорке, сопрягаемой с
зубной болью или удалением молочного зуба: "Мышка-мышка, возьми
зуб!" Оберегательные функции, присущие всякому тотему,
явственно проступают в популярном сюжете русской сказки, где
мышка помогает падчерице спастись от медведя: бегает от него с
колокольчиком при игре в жмурки, где ставкой является жизнь
("Поймаю -- съем!").
Еще один отголосок древнейших космологических
представлений, закодированных в русских сказках, -- яйцо, в
котором сокрыта Кощеева смерть, а точнее -- тайна бессмертия.
Еще один популярный сюжет русского фольклора -- золотое,
серебряное и медное царства, каждое из которых возникает из
яйца (и может опять в него свернуться).
Представление о Вселенной, как Космическом яйце, не было
случайным. С точки зрения обыденного восприятия звездное небо
окружает Землю, как скорлупа окружает содержимое яйца.
Остальное также нетрудно домыслить: яйцо возникает не само по
себе, а сносится несушкой, значит, и у Космического яйца должен
быть свой Творец; яйцо существует не ради самого себя, а для
произведения потомства, -- значит, и Космическое яйцо --
порождающее средоточие жизни и всего многообразия мира.
В древних культурах яйцо олицетворяло также Солнце как
источник весеннего возрождения и творческих сил природы. В
русских сказках, по мнению некоторых исследователей фольклора,
Солнце принимает зооморфный образ Жар-птицы, которую похищают
силы Тьмы или Зимы в образе колдуна или царя-чародея; однако
Жар-птица успевает снести золотое яйцо -- источник последующей
жизни, света и тепла.
Потому-то среди многих народов распространены сказки о
яйце как источнике жизни и Вселенной. Из глубокой древности
идет обычай одаривать друг друга яйцами и величать их в
священных песнопениях. Древнеримский обычай красить яйца
Плутарх объясняет тем, что яйцо изображает творца Мира, в себе
его заключающего. У персов также был известен обычай
приветствовать друг друга подарком в виде яиц, окрашенных в
разные цвета. Яйца клали в храмах, закапывали в тех местах, где
предполагалось строительство (существует предание, что Неаполь
построен на яйце).
В иконографии Древнего Египта нередко встречается
изображение яйца как атрибута Бога. Так, Солнцебог -- Пта
изображался с яйцом, символизировавшим Солнце: считалось, что
Пта катает свое яйцо-Солнце по небу (любопытно совпадение имени
древнеегипетского Божества Пта(х) и русского слова "птаха", что
отнюдь не может считаться случайным совпадением -- их роднит не
только общее звучание, но и общая атрибутика, какой является
яйцо).
В мифологии полинезийцев видимый мир олицетворяет курица,
в которой скрывался создатель мира Бог Тангароа, впоследствии
вышедший из яйца. Обломки этого яйца образовали полинезийские
острова. Отголоски подобных космологических воззрений есть и в
славянском фольклоре: по одному из вариантов украинской сказки,
человек в войне птиц и зверей помог первым и в награду получил
яйцо, в котором заключался целый Мир (царство).
Архаичная символика яйца в виде скорлупной полусферы
явственно обнаруживается в формах некоторых традиционных жилищ
-- многообразных юртах, эскимосских снежных хижинах
иглу, легких тропических куполовидных постройках
(например, у зулусов в Африке или у колумбийских индейцев в
Южной Америке). К тому же в преданиях этих народов
происхождение, конструкция, ориентация по частям света и
внутренний интерьер таких жилищ однозначно связывается с
космическими представлениями. Впоследствии космоархитектурная
символика была перенесена на купола церквей, мечетей, гробниц,
некоторых буддийских ступ и т.п.
Индоевропейская традиция (включая славянскую и русскую),
выводящая миротворение из золотого космического яйца, восходит
к арийским и доарийским временам. В Законах Ману -- одном из
самых известных древнеиндийских литературных источников --
космогенез начинается с истечения мужского семени в первичный
океан. В результате появляется золотое яйцо -- местопребывание
творца-прародителя Брахмы. Он-то и разделяет яйцо надвое:
верхняя половина -- небо, нижняя -- земля, а между ними --
воздух. Божественное прозвище Брахмы было -- Лебедь-Калаханса
(поэтому и космическое яйцо считалось лебединым). В санскрите
kala-ha.nsa обозначает и лебедя и гуся. Из последней
части санскритского слова путем сложных трансформаций возникло
и русское "гусь" (ср.: немецк. Gans -- "гусь"). Отсюда
же и устойчивое словосочетание русского фольклора
"гуси-лебеди". Интересно, что и название первичного
космогенного океана сохранилось в современном языке в разных
обличиях. В Законах Ману он именовался Нара (n-ar-a) --
"воды". К данной лингвистической основе восходят русские слова:
нырять, нора, понурый, нерпа (норпа), нарвал, а также множество
разноязычных названий, связанных с водными источниками: реки в
Индостане (притоки Инда); Нара (приток Оки) в Подмосковье,
Нарва (Норова) -- река и город, Нарым (приток Иртыша), Нарын
(приток Сыр-Дарьи), озеро Неро, город Норильск (от "нор" --
"омут", "яма с водой") (ср.: также монг. "нар" -- "озеро"; коми
"нюр" -- "болото").
Безусловно, неоспоримое свидетельство древнейшего
почитания у славян яйца как символа жизнепреемственности и
космического возрождения -- это обычай крашения и расписывания
яиц. Обычай, в настоящее время увязанный с христианской Пасхой,
в действительности уходит в самые дальние глубины этнической
истории славян и индоевропейцев. Археологи находят писанки
(расписные яйца) в древних курганах; в форме народного
декоративного искусства они широко распространены у восточных
славян, особенно у украинцев.
Писанки донесли до наших времен свидетельство о древнейших
космологических и космогонических представлениях. На яйцах
воспроизводились солнечные и звездные знаки, а также более
обобщенные символы, например трезубец (при направленности
острия вверх он означал мужчину, человека и месяц; при
положении острием вниз означал небо и облако), а также свастика
(символ творческого активного начала жизни и огня). Звезды
изображались восьмиконечными (что соответствовало небесным
светилам) и пятиконечными (что соответствовало древнеарийскому
символу Вселенной). Треугольник острием вверх испокон веков
означал Шиву, а треугольник в обратном виде -- острием вниз --
Вишну; вместе они и составляли пятиконечную звезду,
символизировавшую космическое единение68.
Закодированная формула "мир-яйцо" была настолько стойкой и
неискоренимой, что пересилила христианскую догматику и проникла
в церковную литературу -- сначала в Византии, а затем и на
Руси. В одной старинной рукописи читаем: "О яйце свидетельство
Иоанна Домаскина: небо и земля по всему подобны яйцу --
скорлупа аки небо, плева аки облаца, белок аки вода, желток аки
земля69.
Почему же священное и магическое значение приписывалось
именно птичьим яйцам (хотя в природе известны яйца насекомых и
рептилий, а млекопитающие, включая человека, наделены женскими
яйцеклетками и мужскими семенниками)? При этом птичьи яйца
почитались не всякие, а только тех птиц, с которыми человека
связывали бытовые или магические отношения. Из верований разных
народов известно отождествление птиц с душами людей. Многие
птицы почитались как священные. Но в космогоническом плане
творцами Вселенной (или уже земного мира) выступают, как
правило, утки или гуси (лебеди).
Наиболее распространенным сюжетом является сотворение мира
уткой, плавающей по безбрежному мировому океану. В одних
вариантах (русский, мордовский, марийский, волжско-булгарский)
утка (гоголь) достает кусочек земли со дна первичного океана и
творит земной мир. Изображения этого акта встречаются на
многочисленных древних украшениях и орнаментах -- вплоть до
трансформированного образа в узоре на белокаменном Георгиевском
соборе в Юрьеве-Польском (1236 г.). По другому варианту,
дошедшему через карело-финский эпос "Калевала", космическая
утка сносит шесть золотых яиц, роняет их в океан-море, а затем:
Из яйца, из нижней части,
Вышла мать-земля сырая;
Из яйца, из верхней части,
Встал высокий свод небесный,
Из желтка, из верхней части,
Солнце светлое явилось,
Из белка, из верхней части,
Ясный месяц появился;
Из яйца, из пестрой части,
Звезды сделались на небе...
В космогонии Древнего Египта (гермопольская версия)
бытовал аналогичный сюжет -- только вместо утки выступал белый
гусь Великий Гоготун: он снес яйцо, из которого родился Бог
Солнца, рассеяв тьму и хаос, что свидетельствует об общих
мифологических воззрениях тех пранародов, которые положили
начало и древним египтянам, и древним индоевропейцам, и древним
финно-угорцам.
По древнеегипетским представлениям, изначальное
Космическое яйцо было невидимым, так как оно возникло во тьме
до сотворения мира. Из него в образе птицы появилось солнечное
Божество, которое так характеризуется в подлинных текстах: "Я
-- душа, возникшая из хаоса, мое гнездо невидимо, мое яйцо не
разбито". В других текстах голос космотворящей птицы -- дикого
гуся Великого Гоготуна -- прорезал бесконечное безмолвие хаоса,
"когда в мире еще царила тишина". По одним источникам, яйцо
несло в себе птицу света, по другим -- воздух. В "Текстах
саркофагов" говорится, что оно было первой сотворенной в мире
вещью.
Слава тебе, Атум, я -- Два льва [Шу и Тефнут],
дай мне благоприятное дыхание твоих ноздрей,
ибо я яйцо, пребывающее в Небытии.
Я страж Великой опоры, отделяющей Геба [Землю]
от Нут [Неба]. Я дышу дыханием, которым дышит он,
Я тот, кто соединяет и разделяет, ибо я окружаю яйцо --
властелина вечрашнего дня.
Изначальное Космическое яйцо, согласно древнеегипетским
текстам, содержит воздух и может считаться Великой опорой,
разделяющей землю и небо и одновременно соединяющих их.
Космическое яйцо, содержащее дыхание, побеждает "вчерашний
день" -- время хаоса и небытия.
Птица, которая выступает творцом (демиургом) мира у разных
народов, иногда меняет свое обличие. У североамериканских
индейцев тлинкитов -- это ворон, у якутов -- ворон, утка и
сокол, у некоторых австралийских племен -- орел-сокол70.
В русской традиции Птица-Космотворец -- как правило,
селезень (гоголь) или изредка какая-либо другая водоплавающая
птица (например, лебедь). Народ свято хранил в памяти
наидревнейшие представления о сотворении мира. П.Н.Рыбников в
середине прошлого века записал краткий христианизированный
вариант доарийской легенды у крестьян Заонежья (сам текст
является типичным образцом народного двоеверия):
"По досюльному Окиян-морю плавало два гоголя: один бел
гоголь, а другой черен гоголь. И тыми двумя гоголями плавали
сам Господь Вседержитель и Сатана. По Божию повелению, по
Богородицыну благословению, Сатана выздынул со дна моря горсть
земли. Из той горсти Господь-то сотворил ровные места и
путистые поля, а Сатана наделал непроходимых пропастей, щильев
и высоких гор. И ударил Господь молотком в камень и создал силы
небесные; ударил Сатана в камень молотком и создал свое
воинство. И пошла между воинствами великая война; по началу
одолевала было рать Сатаны, но под конец взяла верх сила
небесная. И сверзил Михайла-архангел с небеси сатанино
воинство, и попадало оно на землю в разные места: которые пали
в леса, стали лесовиками, которые в воду -- водяниками, которые
в дом -- домовиками; иные упали в бани и сделались банниками,
иные во дворах -- дворовиками, а иные в ригах --
ригачниками"71.
Подробнейший анализ древнерусских, древнеславянских и
других космогонических легенд дан в фундаментальном
исследовании академика А.Н.Веселовского "Разыскания в области
русского духовного стиха": XI. Дуалистические поверья о
мироздании (СПб., 1889); ХХ. Еще к вопросу о дуалистических
космогониях (СПб., 1891).
Древнейшие доарийские представления об участии птицы
(утки) в сотворении мира сохранились в космогоническом апокрифе
XVII в. из библиотеки Соловецкого монастыря. Текст
христианизирован, но в нем настолько явственно присутствует
добиблейский пласт, что в результате действующими лицами
оказываются два Бога -- христианский и дохристианский,
выступающий в виде птицы -- Селезня (гоголя). Поле действия
апокрифа -- мир до сотворения, когда в нем не было ничего,
кроме воды (первичный космический океан), по которому и плавала
Божественная птица. "И рече Бог: ты кто еси? Птица же рече: аз
если Бог... Бог же рече: ты откуда бо? Птица же рече: от
вышних. И рече Бог: дай же ми от нижних. И понре птица в море и
согна пену, яко ил и принесе к Богу и взя Бог ил в горсть и
распространи сюду и овоюду, и быть земля..."72. Интересно, что
дохристианский Бог-Птица оказывается более могущественным, чем
библейский Бог. Первому, а не второму дано достать и принести
землю со дна океана. И именуется Бог-Птица в апокрифе Вышним
(аналогично общеарийскому Вишну). За что библейский Бог,
согласно апокрифу, и наименовывает своего конкурента Сатанилом,
которого "престал над звездами", а там он "воевода небесным
силам, надо всеми старейшина".
Данный сюжет, где народная космогония перемешана с
библейской, встречался и фиксировался повсеместно -- от Севера
до Юга. Апокриф -- сказание о творении мира уткой-гоголем --
имел широкое хождение на Руси, куда он попал из Болгарии
(интересно, что в самой Болгарии обнаружен лишь
один-единственный оригинальный список, в то время как в России
известно их несколько). Однако было бы неверно ограничивать
легенду о Боге и Сатаниле одной лишь библейской традицией, как
это делали некоторые исследователи. Апокриф, как будет видно
ниже, опирался на древнейшие космогонические представления,
прямого отношения к Библии не имевшие. Повсеместность
распространения легенды о творении мира при участии птицы --
практически на всех континентах земли -- лучшее тому
доказательство.
Свидетельством о нехристианском и дохристианском
происхождении анализируемой легенды являются также описания и
изображения славянских идолов. Некоторые из них, найденные
Гиперборею. Мистическая символика "Шестокрыла" совпала и с
иудаистическо-христианскими представлениями о шестикрылых
серафимах. Мистическо-предсказательная насыщенность древнего
космистского учения привела к тому, что память о "Шестокрыле" и
знания о нем надолго сохранились в устных преданиях русских
старообрядцев: именно так узнал о таинственной книге еще в
детстве Николай Клюев.
Русская и славянская мифология, более-менее сохранившаяся
в устном народном творчестве, которое начало записываться и
научно анализироваться сравнительно недавно, обнаруживает
несколько слоев и архетипов (в представлении современного
читателя совершенно перемешанных), что соответствует не просто
разноудаленности во времени, но прежде всего разным
формационным и цивилизационным реалиям. Можно выделить шесть
таких мифологических архетипов, причем по мере языковой и
этнической эволюции каждый предшествующий уровень не
отбрасывался, а сохранялся, вписываясь в новую систему
миропонимания.
1. Эпоха Космического яйца
2. Эпоха Космического колеса (Солнца)
3. Эпоха Космического древа
4. Эпоха Космической коровы (быка)
5. Эпоха Космического коня
6. Эпоха Космизированной земли (Матери Сырой Земли).
Формационно-экономически перечисленным эпохам
соответствуют разные хозяйственные уклады: охота и
собирательство; пастушество и скотоводство; коневодство;
земледелие. Почти все эти уклады связаны с оседлым или
переселенческим образом жизни; в свою очередь миграция может
быть ограниченной или непрерывной, пешей или колесной. Охотники
и земледельцы ведут сравнительно оседлый образ жизни, мигрируя
только после истощения угодий. Скотоводы и коневоды менее
привязаны к постоянному месту жизни, хотя в конечном итоге
предпочтение отдается стойловому животноводству. Лишь в эпохи
великих переселений народов (а нас здесь интересуют арийские и
доарийские времена) огромные массы людей и животных
устремлялись в избранном направлении, на много десятилетий
превращаясь в скитальцев и кочевников.
Предложенная ниже классификация сугубо приблизительна и
заведомо неполна. Не упомянут, к примеру, такой важнейший вид
первобытной деятельности, как рыболовство, и связанная с ним
целая система мифологических сюжетов и образов. Правда, в
русской фольклорной и околофольклорной традиции они сохранились
в сильно измененной форме, превратившись в волшебные
образы-символы исполнителей любых пожеланий главного героя:
чудесной щуки (сказка "По щучьему велению") или золотой рыбки
(сюжет, наиболее известный в стихотворном переложении Пушкина,
хотя существуют записи его финских вариантов). Между тем корни
легенд о рыбе, исполняющей любые желания (первоначально --
маленькой рыбки, но по ходу действия вырастающей в большую
рыбу), уходят в самые глубины индоевропейской и
доиндоевропейской культуры. По крайней мере уже в Яджурведе
содержится рассказ о пойманной маленькой рыбке, которая
обязалась исполнять все желания Прародителя людей -- Ману, а
когда он выкормил ее и превратил в большую рыбу, она в знак
благодарности спасла Первочеловека от потопа.
В виде развернутой стихотворной и вставной повести о рыбе
-- исполнительнице желаний -- та же история передается в
Махабхарате (Книга третья. Лесная). Кстати, уже здесь
встречается такое устойчивое словосочетание, как "водная
царица", которая у Пушкина превратилась в пресловутую
"владычицу морскую". Аналогичным образом обстоит дело и с
другой исполнительницей желаний -- Царевной-лягушкой. В
предысторических глубинах она смыкается с классической
космогонической лягушкой, сотворившей мир (мифология коми),
Солнце (алтайская мифология) или Луну (знаменитая трехлапая
китайская жаба).
В русской мифологии также сохранились предания, если же не
полностью космогонические, то во всяком случае имеющие прямое
отношение к земным катаклизмам и к происхождению рода людского.
По повериям русских крестьян, "Лягушки -- это бывшие люди,
затопленные всемирным потопом; у них, как и у людей, по пяти
пальцах на руках и ногах -- четыре долгих и один коротенький;
придет время, и они снова станут людьми, а мы, ныне живущие,
обратимся в лягушек". Известна и христианизированная версия
этой, несомненно, доарийской легенды. Еще сравнительно недавно
костромские крестьяне рассказывали, что лягушки -- это "детки
Адама и Евы", которые в раю "наделали много детей". Но когда
Бог спросил их: "Сколько?" -- испугались сказать правду и
показали ему лишь "малое количество", а об остальных умолчали.
"Эти-то скрытые перед Богом дети и обратились в лягушек".
Явным особняком стоят самые мудрые из всех мифологических
персонажей -- змии и драконы. Однако всех их -- и рыб, и
земноводных, и пресмыкающихся -- при желании можно совместить с
архетипом яйца, так как икра рыб и амфибий -- это всего лишь
разновидность яиц, а змеи, как и птицы, вообще являются
яйцекладущими.
Космическое яйцо -- один из наиболее архаичных
космологических архетипов, повсеместно распространенный у
индоевропейских, семитско-хамитских, финно-угорских,
тунгусо-манчжурских, китайско-тибетских, полинезийских,
африканских, индейских и других народов, что само по себе
свидетельствует не только об их тесном взаимодействии, но и о
былом родстве и общих мифологических воззрениях. Согласно
мифопоэтической традиции многих народов из мирового
(космического) яйца возникает вся зримая Вселенная, мир Богов и
людей. В европейской традиции данная концепция в наиболее
развитой форме представлена у орфиков -- последователей
мифического Орфея.
Космическое яйцо древних мифологий имеет вовсе не
метафорический, а реальный вселенский смысл, что косвенно
подтверждают древнеиндийские и индуистские астрономические
трактаты, именуемые "сиддханта". В самом древнем из них,
предположительно написанном 5 тысяч лет тому назад, говорится о
яйце Брамы -- месте обитания Верховного Божества: оно
представляет собой шар из звезд поперечником свыше 18
квадриллионов (18х1015) йоджан64, то есть около 4 тысяч
световых лет, что соответствует размерам некоторых галактик.
Уместно предположить, что в русле общеарийской идеологии,
носителями и хранителями которой были профессиональные жрецы
(впоследствии это -- брахманы у индийцев, маги у иранцев,
друиды у кельтов, волхвы у славян и т.д.), были распространены
именно такие представления о Вселенной в виде Космического
яйца, как это описывается в сохранившихся, к счастью, хотя и
сильно "брахманизированных" письменных источниках. Ибо у всех
других индоевропейских народов (включая и недошедшие части
древнеиранской Авесты) систематизированные космологические
знания были утрачены после уничтожения или вымирания языческих
жрецов, не сумевших оставить преемников и обеспечить передачу
древнейшего знания последующим поколениям.
В ведийской космогонии мировое яйцо -- золотое. Это -- то
самое золотое яичко, которое сносит Курочка Ряба в известной
русской сказке (здесь весь мифологический антураж испарился,
остался только закодированный образ-символ, передаваемый от
поколения к поколению и усваиваемый ребенком чуть ли не одним
из первых).
Расшифровка закодированной архаичной символики сказки о
золотом яичке дана еще в знаменитом эссе Максимилиана Волошина
"Аполлон и мышь" (1911), которое в свое время пленило о. Павла
Флоренского (он так и написал: "плененный... мышью -- Священник
Павел Флоренский). Все дело в том, что и мышь и золотое яйцо --
аполлонийские образы. Издревле известен культ Аполлона Сминфея
(Мышиного) (см., напр., Иллиада, 1, 37 -- 42), впитавшего
память о древнейших исторических событиях, истинный смысл
которых был неясен уже во времена Гомера.
Странное прозвище Аполлона предполагало победу над мышами.
Победителем мыши, наступившим на нее стопой, изображен
Солнцебог в известной скульптуре Скопаса. В память об этом
совершенно непонятного с точки зрения современного обывателя
события жрецы Аполлона держали при храмах белых мышей. На
монетах троадской Александрии и о. Тендоса фигура мыши
выбивалась перед фигурой сидящего или идущего Аполлона. А в
храме, посвященном "Мышиному" Аполлону в Тимбре, совершались
человеческие жертвоприношения65.
Аполлон -- Бог Солнца, а золотое яйцо -- его символ.
Знаменитая коллизия ныне детской русской сказки: "мышка бежала,
хвостиком махнула -- яичко упало и разбилось" -- закодированная
информация о борьбе Солнца с Мышью, в которой Аполлон
первоначально терпит поражение, так как олицетворяемое им
золотое яйцо оказалось разбитым. Волошин блестяще
проанализировал на первый взгляд незамысловатый сюжет русской
сказки с символистской точки зрения, выявив глубинный смысл
борьбы жизни со смертью: "Нет сомнения, что золотое яичко,
снесенное рябою курочкой, -- это чудо, это божественный дар.
Оно прекрасно, но мертво и бесплодно. Новая жизнь из него
возникнуть не может. Оно должно быть разбито хвостиком
пробегающей мышки для того, чтобы превратиться в безвозвратное
воспоминание, в творческую грусть, лежащую на дне
аполлонийского искусства. Между тем простое яичко -- это вечное
возвращение жизни, неиссякаемый источник возрождений,
преходящий знак того яйца, из которого довременно возникает все
сущее"66.
Но Волошин и другие комментаторы прошли мимо другого --
этносоциального -- смысла борьбы Аполлона с Мышью,
заключающегося в древнейшем противоборстве между двумя
первичными родоплеменными общностями на стадии расщепления и
обособления языков и культур. В этом смысле Мышь -- тотем той
доиндоевропейской этносоциальной структуры, которая
противостояла родоплеменной структуре, связанной с Аполлоном,
тотемом которого был Лебедь.
Первоначально победил этнос, чьим тотемом была Мышь.
Возможно и даже скорее всего, эта победа выражалась не в
физическом истреблении людей или целого народа, а в вытеснении
аполлонийской родоплеменной общности с ранее занимаемых
северных территорий, что в конечном счете привело к продвижению
и переселению прапредков эллинов на Балканы. В итоге же Аполлон
и аполлонийцы могли считать себя победителями, ибо
восторжествовала Жизнь, сохранилась Культура и возникла новая
Религия. Потому-то Аполлон Сминфей представлялся эллинам
Победителем Мыши и изображался наступившим на нее пятой.
Заставляет задуматься и установленный учеными еще в
прошлом веке факт, что мышь выступала в качестве тотема у
семитских племен67. Не свидетельствует ли это, что борьба
Аполлона с Мышью (а быть может, тотемов Белой и Серой Мышей)
отражает эпоху первоначального разделения индоевропейцев и
семитов и вычленения их из некогда единой этнической общности?
Что касается русского народа, то отголоски тотемических
верований, связанных с мышью, сохранились и по сей день в
некоторых обычаях и фольклорных сюжетах. Так, элементы
принесения в жертву прослеживаются в поговорке, сопрягаемой с
зубной болью или удалением молочного зуба: "Мышка-мышка, возьми
зуб!" Оберегательные функции, присущие всякому тотему,
явственно проступают в популярном сюжете русской сказки, где
мышка помогает падчерице спастись от медведя: бегает от него с
колокольчиком при игре в жмурки, где ставкой является жизнь
("Поймаю -- съем!").
Еще один отголосок древнейших космологических
представлений, закодированных в русских сказках, -- яйцо, в
котором сокрыта Кощеева смерть, а точнее -- тайна бессмертия.
Еще один популярный сюжет русского фольклора -- золотое,
серебряное и медное царства, каждое из которых возникает из
яйца (и может опять в него свернуться).
Представление о Вселенной, как Космическом яйце, не было
случайным. С точки зрения обыденного восприятия звездное небо
окружает Землю, как скорлупа окружает содержимое яйца.
Остальное также нетрудно домыслить: яйцо возникает не само по
себе, а сносится несушкой, значит, и у Космического яйца должен
быть свой Творец; яйцо существует не ради самого себя, а для
произведения потомства, -- значит, и Космическое яйцо --
порождающее средоточие жизни и всего многообразия мира.
В древних культурах яйцо олицетворяло также Солнце как
источник весеннего возрождения и творческих сил природы. В
русских сказках, по мнению некоторых исследователей фольклора,
Солнце принимает зооморфный образ Жар-птицы, которую похищают
силы Тьмы или Зимы в образе колдуна или царя-чародея; однако
Жар-птица успевает снести золотое яйцо -- источник последующей
жизни, света и тепла.
Потому-то среди многих народов распространены сказки о
яйце как источнике жизни и Вселенной. Из глубокой древности
идет обычай одаривать друг друга яйцами и величать их в
священных песнопениях. Древнеримский обычай красить яйца
Плутарх объясняет тем, что яйцо изображает творца Мира, в себе
его заключающего. У персов также был известен обычай
приветствовать друг друга подарком в виде яиц, окрашенных в
разные цвета. Яйца клали в храмах, закапывали в тех местах, где
предполагалось строительство (существует предание, что Неаполь
построен на яйце).
В иконографии Древнего Египта нередко встречается
изображение яйца как атрибута Бога. Так, Солнцебог -- Пта
изображался с яйцом, символизировавшим Солнце: считалось, что
Пта катает свое яйцо-Солнце по небу (любопытно совпадение имени
древнеегипетского Божества Пта(х) и русского слова "птаха", что
отнюдь не может считаться случайным совпадением -- их роднит не
только общее звучание, но и общая атрибутика, какой является
яйцо).
В мифологии полинезийцев видимый мир олицетворяет курица,
в которой скрывался создатель мира Бог Тангароа, впоследствии
вышедший из яйца. Обломки этого яйца образовали полинезийские
острова. Отголоски подобных космологических воззрений есть и в
славянском фольклоре: по одному из вариантов украинской сказки,
человек в войне птиц и зверей помог первым и в награду получил
яйцо, в котором заключался целый Мир (царство).
Архаичная символика яйца в виде скорлупной полусферы
явственно обнаруживается в формах некоторых традиционных жилищ
-- многообразных юртах, эскимосских снежных хижинах
иглу, легких тропических куполовидных постройках
(например, у зулусов в Африке или у колумбийских индейцев в
Южной Америке). К тому же в преданиях этих народов
происхождение, конструкция, ориентация по частям света и
внутренний интерьер таких жилищ однозначно связывается с
космическими представлениями. Впоследствии космоархитектурная
символика была перенесена на купола церквей, мечетей, гробниц,
некоторых буддийских ступ и т.п.
Индоевропейская традиция (включая славянскую и русскую),
выводящая миротворение из золотого космического яйца, восходит
к арийским и доарийским временам. В Законах Ману -- одном из
самых известных древнеиндийских литературных источников --
космогенез начинается с истечения мужского семени в первичный
океан. В результате появляется золотое яйцо -- местопребывание
творца-прародителя Брахмы. Он-то и разделяет яйцо надвое:
верхняя половина -- небо, нижняя -- земля, а между ними --
воздух. Божественное прозвище Брахмы было -- Лебедь-Калаханса
(поэтому и космическое яйцо считалось лебединым). В санскрите
kala-ha.nsa обозначает и лебедя и гуся. Из последней
части санскритского слова путем сложных трансформаций возникло
и русское "гусь" (ср.: немецк. Gans -- "гусь"). Отсюда
же и устойчивое словосочетание русского фольклора
"гуси-лебеди". Интересно, что и название первичного
космогенного океана сохранилось в современном языке в разных
обличиях. В Законах Ману он именовался Нара (n-ar-a) --
"воды". К данной лингвистической основе восходят русские слова:
нырять, нора, понурый, нерпа (норпа), нарвал, а также множество
разноязычных названий, связанных с водными источниками: реки в
Индостане (притоки Инда); Нара (приток Оки) в Подмосковье,
Нарва (Норова) -- река и город, Нарым (приток Иртыша), Нарын
(приток Сыр-Дарьи), озеро Неро, город Норильск (от "нор" --
"омут", "яма с водой") (ср.: также монг. "нар" -- "озеро"; коми
"нюр" -- "болото").
Безусловно, неоспоримое свидетельство древнейшего
почитания у славян яйца как символа жизнепреемственности и
космического возрождения -- это обычай крашения и расписывания
яиц. Обычай, в настоящее время увязанный с христианской Пасхой,
в действительности уходит в самые дальние глубины этнической
истории славян и индоевропейцев. Археологи находят писанки
(расписные яйца) в древних курганах; в форме народного
декоративного искусства они широко распространены у восточных
славян, особенно у украинцев.
Писанки донесли до наших времен свидетельство о древнейших
космологических и космогонических представлениях. На яйцах
воспроизводились солнечные и звездные знаки, а также более
обобщенные символы, например трезубец (при направленности
острия вверх он означал мужчину, человека и месяц; при
положении острием вниз означал небо и облако), а также свастика
(символ творческого активного начала жизни и огня). Звезды
изображались восьмиконечными (что соответствовало небесным
светилам) и пятиконечными (что соответствовало древнеарийскому
символу Вселенной). Треугольник острием вверх испокон веков
означал Шиву, а треугольник в обратном виде -- острием вниз --
Вишну; вместе они и составляли пятиконечную звезду,
символизировавшую космическое единение68.
Закодированная формула "мир-яйцо" была настолько стойкой и
неискоренимой, что пересилила христианскую догматику и проникла
в церковную литературу -- сначала в Византии, а затем и на
Руси. В одной старинной рукописи читаем: "О яйце свидетельство
Иоанна Домаскина: небо и земля по всему подобны яйцу --
скорлупа аки небо, плева аки облаца, белок аки вода, желток аки
земля69.
Почему же священное и магическое значение приписывалось
именно птичьим яйцам (хотя в природе известны яйца насекомых и
рептилий, а млекопитающие, включая человека, наделены женскими
яйцеклетками и мужскими семенниками)? При этом птичьи яйца
почитались не всякие, а только тех птиц, с которыми человека
связывали бытовые или магические отношения. Из верований разных
народов известно отождествление птиц с душами людей. Многие
птицы почитались как священные. Но в космогоническом плане
творцами Вселенной (или уже земного мира) выступают, как
правило, утки или гуси (лебеди).
Наиболее распространенным сюжетом является сотворение мира
уткой, плавающей по безбрежному мировому океану. В одних
вариантах (русский, мордовский, марийский, волжско-булгарский)
утка (гоголь) достает кусочек земли со дна первичного океана и
творит земной мир. Изображения этого акта встречаются на
многочисленных древних украшениях и орнаментах -- вплоть до
трансформированного образа в узоре на белокаменном Георгиевском
соборе в Юрьеве-Польском (1236 г.). По другому варианту,
дошедшему через карело-финский эпос "Калевала", космическая
утка сносит шесть золотых яиц, роняет их в океан-море, а затем:
Из яйца, из нижней части,
Вышла мать-земля сырая;
Из яйца, из верхней части,
Встал высокий свод небесный,
Из желтка, из верхней части,
Солнце светлое явилось,
Из белка, из верхней части,
Ясный месяц появился;
Из яйца, из пестрой части,
Звезды сделались на небе...
В космогонии Древнего Египта (гермопольская версия)
бытовал аналогичный сюжет -- только вместо утки выступал белый
гусь Великий Гоготун: он снес яйцо, из которого родился Бог
Солнца, рассеяв тьму и хаос, что свидетельствует об общих
мифологических воззрениях тех пранародов, которые положили
начало и древним египтянам, и древним индоевропейцам, и древним
финно-угорцам.
По древнеегипетским представлениям, изначальное
Космическое яйцо было невидимым, так как оно возникло во тьме
до сотворения мира. Из него в образе птицы появилось солнечное
Божество, которое так характеризуется в подлинных текстах: "Я
-- душа, возникшая из хаоса, мое гнездо невидимо, мое яйцо не
разбито". В других текстах голос космотворящей птицы -- дикого
гуся Великого Гоготуна -- прорезал бесконечное безмолвие хаоса,
"когда в мире еще царила тишина". По одним источникам, яйцо
несло в себе птицу света, по другим -- воздух. В "Текстах
саркофагов" говорится, что оно было первой сотворенной в мире
вещью.
Слава тебе, Атум, я -- Два льва [Шу и Тефнут],
дай мне благоприятное дыхание твоих ноздрей,
ибо я яйцо, пребывающее в Небытии.
Я страж Великой опоры, отделяющей Геба [Землю]
от Нут [Неба]. Я дышу дыханием, которым дышит он,
Я тот, кто соединяет и разделяет, ибо я окружаю яйцо --
властелина вечрашнего дня.
Изначальное Космическое яйцо, согласно древнеегипетским
текстам, содержит воздух и может считаться Великой опорой,
разделяющей землю и небо и одновременно соединяющих их.
Космическое яйцо, содержащее дыхание, побеждает "вчерашний
день" -- время хаоса и небытия.
Птица, которая выступает творцом (демиургом) мира у разных
народов, иногда меняет свое обличие. У североамериканских
индейцев тлинкитов -- это ворон, у якутов -- ворон, утка и
сокол, у некоторых австралийских племен -- орел-сокол70.
В русской традиции Птица-Космотворец -- как правило,
селезень (гоголь) или изредка какая-либо другая водоплавающая
птица (например, лебедь). Народ свято хранил в памяти
наидревнейшие представления о сотворении мира. П.Н.Рыбников в
середине прошлого века записал краткий христианизированный
вариант доарийской легенды у крестьян Заонежья (сам текст
является типичным образцом народного двоеверия):
"По досюльному Окиян-морю плавало два гоголя: один бел
гоголь, а другой черен гоголь. И тыми двумя гоголями плавали
сам Господь Вседержитель и Сатана. По Божию повелению, по
Богородицыну благословению, Сатана выздынул со дна моря горсть
земли. Из той горсти Господь-то сотворил ровные места и
путистые поля, а Сатана наделал непроходимых пропастей, щильев
и высоких гор. И ударил Господь молотком в камень и создал силы
небесные; ударил Сатана в камень молотком и создал свое
воинство. И пошла между воинствами великая война; по началу
одолевала было рать Сатаны, но под конец взяла верх сила
небесная. И сверзил Михайла-архангел с небеси сатанино
воинство, и попадало оно на землю в разные места: которые пали
в леса, стали лесовиками, которые в воду -- водяниками, которые
в дом -- домовиками; иные упали в бани и сделались банниками,
иные во дворах -- дворовиками, а иные в ригах --
ригачниками"71.
Подробнейший анализ древнерусских, древнеславянских и
других космогонических легенд дан в фундаментальном
исследовании академика А.Н.Веселовского "Разыскания в области
русского духовного стиха": XI. Дуалистические поверья о
мироздании (СПб., 1889); ХХ. Еще к вопросу о дуалистических
космогониях (СПб., 1891).
Древнейшие доарийские представления об участии птицы
(утки) в сотворении мира сохранились в космогоническом апокрифе
XVII в. из библиотеки Соловецкого монастыря. Текст
христианизирован, но в нем настолько явственно присутствует
добиблейский пласт, что в результате действующими лицами
оказываются два Бога -- христианский и дохристианский,
выступающий в виде птицы -- Селезня (гоголя). Поле действия
апокрифа -- мир до сотворения, когда в нем не было ничего,
кроме воды (первичный космический океан), по которому и плавала
Божественная птица. "И рече Бог: ты кто еси? Птица же рече: аз
если Бог... Бог же рече: ты откуда бо? Птица же рече: от
вышних. И рече Бог: дай же ми от нижних. И понре птица в море и
согна пену, яко ил и принесе к Богу и взя Бог ил в горсть и
распространи сюду и овоюду, и быть земля..."72. Интересно, что
дохристианский Бог-Птица оказывается более могущественным, чем
библейский Бог. Первому, а не второму дано достать и принести
землю со дна океана. И именуется Бог-Птица в апокрифе Вышним
(аналогично общеарийскому Вишну). За что библейский Бог,
согласно апокрифу, и наименовывает своего конкурента Сатанилом,
которого "престал над звездами", а там он "воевода небесным
силам, надо всеми старейшина".
Данный сюжет, где народная космогония перемешана с
библейской, встречался и фиксировался повсеместно -- от Севера
до Юга. Апокриф -- сказание о творении мира уткой-гоголем --
имел широкое хождение на Руси, куда он попал из Болгарии
(интересно, что в самой Болгарии обнаружен лишь
один-единственный оригинальный список, в то время как в России
известно их несколько). Однако было бы неверно ограничивать
легенду о Боге и Сатаниле одной лишь библейской традицией, как
это делали некоторые исследователи. Апокриф, как будет видно
ниже, опирался на древнейшие космогонические представления,
прямого отношения к Библии не имевшие. Повсеместность
распространения легенды о творении мира при участии птицы --
практически на всех континентах земли -- лучшее тому
доказательство.
Свидетельством о нехристианском и дохристианском
происхождении анализируемой легенды являются также описания и
изображения славянских идолов. Некоторые из них, найденные