Деверо Джуд. Бархатная страна

   — Ваша бабка! А как ее звали?
   — МакФерсон из МакАльпинов. Бронуин улыбнулась. Приятно снова услышать знакомые имена.
   — МакАльпин. Это хороший клан.
   — Да, я провел много вечеров, слушая истории бабушки.
   — А о чем она вам рассказывала? — поинтересовалась Бронуин.
   — Она была замужем за англичанином и часто сравнивала культуры двух стран. Она говорила, что шотландцы более гостеприимны, в отличие от англичан, они не заталкивают женщин в комнату и не делают вид, будто те неразумные существа. Шотландцы всегда обращались с женщинами как с равными.
   — Да, — спокойно согласилась Бронуин. — Мой отец назначил меня вождем. — Она помолчала. — А как ваш дед-англичанин относился к своей шотландской жене?
   Роджер усмехнулся, словно вспомнив что-то смешное.
   — Мой дед жил некоторое время в Шотландии и знал, что моя бабка — умная женщина. Он очень ценил ее. И не было решения, которое он принял бы без нее.
   — И вы провели какое-то время с дедом и бабкой?
   — Большую часть жизни. Мои родители умерли, когда я был еще ребенком.
   — И что вы думаете о его нетрадиционной манере обращения с женой? Наверное, повзрослев, вы усвоили, что женщин используют только в постели, для вынашивания и рождения детей.
   Роджер громко рассмеялся.
   — Если бы это только пришло мне в голову, дух моей бабки оттаскал бы меня за уши. Нет, — сказал он серьезно, — она хотела, чтобы я женился на дочери ее двоюродного брата, но девочка умерла. И я вырос, называя себя МакАльпином.
   — Что? — изумилась Бронуин. Роджер выглядел удивленным.
   — По брачному договору было установлено, что я должен стать МакАльпином, именно этого требовал ее клан.
   — И вы бы так поступили? Я говорила сэру Томасу, что мой муж должен стать МакАрраном, но он заявил, что это невозможно, что ни один англичанин не сменит своего замечательного старого имени на варварское шотландское.
   Глаза Роджера гневно блеснули.
   — Ничего они не понимают! Проклятые англичане! Они думают, что только их обычаи правильны. Но ведь даже французы…
   — Французы — наши друзья, — перебила Бронуин. — Они бывают у нас, а мы — у них. Они не уничтожают наши посевы и не воруют наш скот, как англичане.
   — Скот! — Роджер улыбнулся. — А это интересная тема. Скажите, у МакГрегоров и сейчас такие же упитанные коровы?
   — Клан МакГрегоров — наши враги.
   — Совершенно верно, — улыбнулся он, — но разве от этого мясо их коров становится менее вкусным?
   Она только пристально смотрела на него. МакГрегоры уже много столетий были врагами МакАрранов.
   — Конечно, многое могло измениться со времен девичества моей бабки, — продолжал Роджер. — А в те времена любимым развлечением молодых людей были ночные набеги на скот.
   Бронуин улыбнулась.
   — Ничего не изменилось.
   Роджер обернулся и щелкнул пальцами.
   — Не желаете ли поесть, миледи? Повар сэра Томаса француз, и он приготовил нам настоящий пир. Скажите, вам когда-либо приходилось пробовать гранаты?
   В ответ Бронуин лишь покачала головой, с удивлением наблюдая, как разгружают корзины и оруженосец Роджера раскладывает еду на серебряные блюда. Впервые в жизни она подумала, что англичанин может быть нормальным человеком, что он может и хочет изучить шотландские обычаи. Она взяла немного паштета, сделанного в форме розы, и положила его на лепешку. События этого дня стали для нее откровением.
   — Скажите мне, лорд Роджер, а что вы думаете о клановой системе?
   Роджер стряхнул крошки со своего расшитого золотом дублета и улыбнулся. Он был готов ко всем ее вопросам.
 
   Бронуин стояла в комнате, где провела за последний месяц слишком много времени. Ее щеки все еще горели, а глаза сияли от утренней быстрой езды.
   — Он не похож на других, — говорила она Мораг. — Говорю тебе, мы провели вместе много часов и говорили не переставая. Он даже знает несколько гаэльских слов.
   — Не так уж трудно этому научиться, особенно здесь. Даже жители шотландских равнин знают гаэльский. — В устах Мораг это было самым сильным оскорблением. Для нее жители равнин были предателями, больше англичанами, чем шотландцами.
   — Тогда как объяснить его слова? Бабка Роджера была шотландкой. Ты бы только послушала! Он сказал, что обратится к королю Генриху с петицией о прекращении грабежей со стороны англичан, что это принесет больший мир, чем похищение шотландских женщин для того, чтобы насильно выдавать их замуж.
   Потемневшее от возраста, морщинистое лицо Мораг скукожилось, как гнилой орех.
   — Ты уехала утром, ненавидя всех англичан, а возвращаешься, готовая преклонить колено. Ты слышала от него только слова. Действий ты не видела. Что сделал этот человек, чтобы заставить тебя поверить ему?
   Бронуин тяжело опустилась на стул у окна.
   — Неужели ты не понимаешь, я только желаю блага своему народу. Я вынуждена выйти замуж за англичанина, так почему бы не за того, который немного шотландец, по крови и по мыслям?
   — У тебя нет выбора! — резко сказала Мораг. — Неужели ты не понимаешь, что ты большая награда? Молодые люди многое могут наговорить, чтобы залезть под юбку красивой женщине. А если эта юбка еще и расшита жемчугами, они шею свернут, лишь бы добиться своего.
   — Ты хочешь сказать, он лжет?
   — Откуда мне знать? Я видела его только мельком. А Стивена Монтгомери не видела вовсе. Как знать, не окажется ли его мать шотландкой? Может, он объявится тут с тартаном через плечо и с кинжалом на поясе.
   — Не стоит на это надеяться, — вздохнула Бронуин. — Из тысячи англичан ни один не сможет понять мой клан так, как Роджер Чатворт. — Она поднялась. — Но ты права. Я буду терпелива. Может быть, этот Монтгомери — человек стоящий и верящий в шотландцев.
   — Надеюсь, ты не питаешь излишних иллюзий, — сказала Мораг, — и Чатворт не внушил тебе слишком больших надежд.

Глава 2

   Стивен скакал весь день и значительную часть ночи, прежде чем достиг замка сэра Томаса. И обоз и охрану он оставил далеко позади. Только его личные дружинники сумели выдержать этот темп. Несколько часов назад, на реке, они попали в бурю. И вынуждены были пробиваться через грязный поток, готовый вот-вот выйти из берегов. И теперь они стояли посреди двора, грязные и уставшие. У Стивена была рассечена бровь, и засохшая кровь придавала ему нелепый вид.
   Он быстро спешился и бросил поводья своему измотанному оруженосцу. Замок освещался тысячью свечей, воздух был наполнен музыкой.
   Стивен на секунду задержался в дверях, чтобы дать глазам привыкнуть к свету.
   — Стивен! — позвал его сэр Томас, когда тот, шатаясь, двинулся дальше. — Мы очень беспокоились за тебя! Утром я уже собирался отправить своих людей на поиски.
   Еще один человек появился чуть позади согнутого подагрой старика.
   — Так это и есть пропавший жених? — улыбаясь, он осмотрел Стивена с ног до головы, обратив внимание на грязную, рваную одежду. — Но не все беспокоились, сэр Томас.
   — А, — рассмеялся кто-то еще, — молодой Чатворт, кажется, прекрасно провел время в отсутствие жениха.
   Сэр Томас положил руку Стивену на плечо и повел его из зала.
   — Пойдем, мой мальчик. Нам нужно поговорить.
   В большой, обитой дубом комнате, вдоль одной из стен, над длинным столом висела книжная полка. Скромную обстановку довершали четыре стула перед большим камином, в котором весело потрескивал огонь.
   — Что там с Чатвортом? — немедля спросил Стивен.
   — Сначала сядь. Ты выглядишь изможденным. Не хочешь ли поесть? Выпить?
   Стивен сбросил подушку со стула орехового дерева и сел. Потом взял протянутый сэром Томасом кубок с вином.
   — Мне очень жаль, что я опоздал. Моя невестка упала, и у нее был выкидыш. Она чуть не умерла. Я не обратил внимания на число и заметил это только три дня спустя. Я спешил изо всех сил.
   Он снял кусок засохшей грязи с шеи и бросил его в огонь.
   Сэр Томас кивнул.
   — Это заметно, если бы мне не сообщили, что видели вдали знамя с леопардами Монтгомери, я бы тебя не признал. Порез над глазом действительно так опасен, как это кажется на первый взгляд?
   Стивен задумчиво потрогал бровь.
   — Засохшая кровь. Я скакал так быстро, что она не успела растечься по лицу, — пошутил он. Сэр Томас засмеялся и сел.
   — Я рад тебя видеть. Как твои братья?
   — Гевин женился на дочери Роберта Риведуна.
   — Риведуна? Это выгодный брак. Стивен улыбнулся и подумал, что меньше всего Гевина заботили деньги жены.
   — Рейн по-прежнему носится со своими абсурдными идеями насчет обращения с крепостными.
   — А Майлс? Стивен допил вино.
   — Майлс на той неделе одарил нас еще одним внебрачным ребенком. Их уже то ли трое, то ли четверо, я сбился со счета. Будь он жеребцом, мы бы разбогатели.
   Сэр Томас рассмеялся и снова наполнил кубки.
   Стивен посмотрел на старика. Сэр Томас был другом его отца. Ему было присвоено почетное звание «дядюшки». Он привозил мальчикам подарки из своих многочисленных путешествий за границу, присутствовал и на крестинах Стивена двадцать шесть лет тому назад.
   — Теперь, когда я сообщил вам все новости, — медленно произнес Стивен, — может быть, вы все же расскажете мне, что так усердно пытаетесь скрыть.
   Сэр Томас засмеялся мягким гортанным смехом.
   — Ты слишком хорошо меня знаешь! Однако это все пустяки, так, неприятность, ничего серьезного. Роджер Чатворт проводит много времени с твоей невестой, вот и все.
   Медленно поднявшись, Стивен подошел к огню. Когда он двигался, с него сыпались комья грязи. Сэр Томас не знал, что значило имя Чатворт для Стивена. Элис Вейланс много лет была любовницей его брата. Несколько раз Гевин просил ее стать его женой. Она отказала, предпочла выйти за богатого Эдмунда Чатворта. Вскоре после их свадьбы Эдмунд был убит, и Элис снова появилась в жизни Гевина. Абсолютно лишенная каких-либо принципов, она однажды забралась в постель к пьяному Гевину и подстроила так, чтобы Джудит увидела их вместе. Джудит пришла в отчаяние и, оступившись, упала с лестницы, в результате чего лишилась ребенка и чуть не погибла сама.
   Роджер Чатворт приходился Элис всего лишь деверем, но уже одно упоминание этого имени заставляло Стивена скрежетать зубами.
   — За этим что-то кроется, — наконец произнес Стивен.
   — Вчера вечером Бронуин намекнула, что она охотнее вышла бы замуж за Роджера, чем за такого… неучтивого человека, как ты.
   Стивен улыбнулся и вернулся к своему стулу.
   — А как ко всему этому относится Роджер?
   — Он выглядит сговорчивым. Он каждое утро ездит с ней верхом, провожает к ужину по вечерам, гуляет с ней в саду.
   Стивен допил остатки вина и начала расслабляться.
   — Всем известно, что Чатворты — жадное племя, но я не знал, что до такой степени. Он, должно быть, очень алчный, если выносит общество такой женщины.
   — Выносит? — удивленно спросил сэр Томас.
   — Не нужно меня обманывать. Я слышал, она сражалась как мужчина и даже отец считал ее настолько похожей на мужчину, что назначил наследницей. Мне почти жаль Роджера. Это будет ему хорошим уроком, если я уступлю ему свое место и эту жуткую бабу.
   Сэр Томас стоял разинув рот, потом медленно заморгал.
   — Жуткую, говоришь? — усмехнулся он.
   — Какой же еще она может быть? Не забывайте, я провел какое-то время в Шотландии. Я в жизни не встречал более диких людей. Но что мне было ответить королю Генриху? Он считал, что вознаграждает меня. Если бы я теперь отступился и отдал ее Роджеру, он бы на всю жизнь остался у меня в долгу. А я бы тогда смог жениться на какой-нибудь милой, хорошенькой дамочке, которая бы не торопилась позаимствовать мои доспехи. Да, — улыбнулся он, — вот это-то я, пожалуй, и сделаю.
   — Согласен, — решительно сказал сэр Томас. — Бронуин действительно ужасная женщина. Уверен, что Роджера интересуют только ее земли. Но чтобы ты мог сказать королю, что поступил честно, почему бы тебе с ней не встретиться? Я уверен, стоит ей взглянуть на тебя, такого грязного и оборванного, и она сразу откажется выходить за тебя замуж.
   — Да, — улыбнулся Стивен, обнажив белые зубы, отчего его лицо показалось еще грязнее. — Тогда завтра мы оба — и женщина и я — скажем Роджеру о своем решении. И я смогу вернуться домой. Да, сэр Томас, это прекрасная мысль.
   Глаза сэра Томаса загорелись мальчишеским лукавством.
   — Ты проявляешь мудрость, которой, я не ожидал увидеть в таком молодом человеке. Подожди здесь, а я прикажу привести ее по черной лестнице.
   Стивен присвистнул.
   — По черной лестнице? Она, должно быть, еще страшнее, чем я воображал.
   — Сам увидишь, мой мальчик, сам увидишь, — сказал сэр Томас, выходя из комнаты.
 
   Бронуин по самый подбородок погрузилась в лохань с горячей водой. Прикрыв глаза, она мечтала о том, как вернется домой. Роджер поедет с ней, и они вместе поведут ее клан. В последние дни она все чаще и чаще представляла эту картину. Роджер был единственным англичанином, которого она понимала. С каждым днем он, казалось, узнавал о шотландцах все больше и больше.
   Когда в комнату вбежала Мораг, девушка открыла глаза.
   — Он здесь, — объявила старуха.
   — Кто — он? — спросила упрямая Бронуин, хотя прекрасно поняла, о ком речь.
   Мораг пропустила ее слова мимо ушей.
   — Он разговаривает с сэром Томасом, но я уверена, что через несколько минут за тобой пошлют, так что вылезай. Можешь надеть синее платье.
   Бронуин откинула голову.
   — Я еще не кончила мыться и не собираюсь торопиться только потому, что он соизволил наконец приехать. Он заставил меня ждать четыре дня, поэтому я заставлю его подождать пять.
   — Ты ведешь себя как ребенок. Мальчишка на конюшне сказал, что лошади загнаны почти до смерти. Это говорит о том, что он очень спешил.
   — Или что он очень плохо обращается с лошадьми.
   — Ты все еще ребенок и заслуживаешь порки! Ну-ка вылезай из лохани, или мне придется окатить тебя холодной водой.
   Но прежде чем Мораг перешла к действиям, дверь резко распахнулась и появились два дружинника.
   — Как вы смеете! — вскричала Бронуин, погружаясь глубже в воду.
   Рэб, готовый к атаке, немедленно поднялся со своего места рядом с лоханью. Мужчины едва успели кинуть взгляд на Бронуин, как их сбил с ног рычащий зубастый пес.
   Мораг схватила тонкую льняную рубашку и набросила ее на девушку. Та встала в лохани и торопливо натянула ее на мокрое тело. Подол рубашки упал в воду. Выйдя из ванны, она схватила шерстяной тартан из рук Мораг.
   — Спокойно, Рэб, — приказала Бронуин. Собака тотчас повиновалась и подошла к ней.
   Дружинники медленно поднялись, потирая запястья и плечи там, где к ним приложился Рэб. Они не знали, что пес мог убить лишь по прямому приказанию Бронуин, в прочих случаях он просто защищал ее, не нанося серьезного ущерба. Эти мужчины видели, как в комнату Бронуин внесли лохань, слышали, как плескалась вода. И воспользовались приказом сэра Томаса, чтобы увидеть ее обнаженной. Теперь же девушка с ног до головы была закутана в шотландский плед, который скрыл ее тело.
   — Что вам угодно? — с насмешкой спросила Бронуин, весело глядя на дружинников.
   — Вы должны явиться в кабинет сэра Томаса, — мрачно сообщил один из них. — А если этот пес еще…
   Девушка прервала его.
   — Если вы еще раз войдете ко мне в комнату без разрешения, я позволю Рэбу добраться до ваших глоток. А теперь ведите меня.
   Они посмотрели сначала на Бронуин, потом на волкодава и повернулись, чтобы уйти. Бронуин, высоко держа голову, последовала за ними вниз по лестнице. Она никому не хотела показывать свой гнев и обиду на то, как обращался с ней этот Стивен Монтгомери. Опоздал на свадьбу на четыре дня, но стоило ему появиться, как ее уже тащат к нему, словно провинившуюся служанку.
   Оказавшись в кабинете, Бронуин оглядела мужчину, стоявшего у камина. Он был высок, но ужасно грязен. Настолько, что ей было трудно судить о его внешности. Его лицо казалось опухшим, и девушка спросила себя, не является ли это физическим недостатком.
   Вдруг один из дружинников нашел способ отомстить ей за насмешку. Схватив волочившийся по Земле конец длинного тартана, он резко толкнул Бронуин. Она упала, а он изо всех сил дернул плед.
   — Ты! — взревел сэр Томас. — Прочь с моих глаз! Как ты смеешь так обращаться с леди! Если я завтра утром замечу тебя ближе пятидесяти миль от моего дома, будешь повешен!
   Оба дружинника поспешно выскочили из комнаты. Сэр Томас наклонился, чтобы поправить на гостье одежду.
   Только на мгновение приведенная в замешательство Бронуин быстро поднялась с колен. Тонкая рубашка прилипла к ее все еще мокрому телу. Она было прикрылась руками, но тут взглянула на Стивена. Он больше не облокачивался о камин, безразличное выражение исчезло с его лица. Теперь он был весь внимание и с недоверием смотрел на девушку. Он разинул рот и только что не высунул язык от изумления.
   Бронуин презрительно скривила губы, но Стивен этого не заметил. Она уперла руки в бока и вызывающе уставилась на него.
   Как это ни странно, но у сэра Томаса ушло очень много времени на то, чтобы укрыть плечи девушки пледом. Наконец она плотно замотала его вокруг тела.
   — Стивен, не собираешься ли ты поприветствовать свою невесту?
   Заморгав, Стивен пришел в себя и медленно двинулся к ней.
   Бронуин была довольно высокой, но ей пришлось поднять глаза, чтобы взглянуть ему в лицо.
   В тусклом свете он выглядел еще хуже, отблески свечей отбрасывали жуткие тени, подчеркивая грязь и кровь.
   — Вы не ошиблись, сэр Томас? — спокойно спросил Стивен, не спуская с нее глаз. — Это и вправду вождь клана МакАрран?
   Бронуин отступила на шаг.
   — Я и сама в состоянии ответить. Не смейте говорить так, словно меня здесь нет. Я — МакАрран и когда-то поклялась ненавидеть всех англичан, а особенно тех, кто оскорбляет мой клан и меня, появляясь с опозданием и грязным. — Она повернулась к сэру Томасу. — Я очень устала. Извините меня и позвольте ничтожной пленнице оставить вас.
   Сэр Томас нахмурился.
   — Теперь Стивен ваш господин. Она вспыхнула, бросила на него уничтожающий взгляд и вышла, не спросив позволения. Сэр Томас обернулся к Стивену.
   — Боюсь, манеры у нее не блестящие. Шотландцам следовало бы держать своих женщин в ежовых рукавицах. Но несмотря на острый язычок, она все еще кажется тебе ужасной?
   Стивен все еще пялился на дверь, за которой только что скрылась Бронуин. Ее образ витал у него перед глазами: казалось, эти черные волосы, сапфировые глаза и стройное тело могут существовать только в мечтах. Она так высоко подняла подбородок, что ему безумно захотелось ее поцеловать. У нее была налитая грудь, обтянутая мокрой тканью, тонкая талия, округлые и чрезвычайно соблазнительные бедра.
   — Стивен?
   Стивен упал на стул.
   — Если бы я только знал, — прошептал он, — если бы я только мог себе представить это, я был бы здесь уже несколько недель тому назад, когда король Генрих только пообещал мне ее.
   — Так она тебе понравилась? Стивен провел рукой по глазам.
   — Мне кажется, я сплю. Такой женщины просто не существует! Вы сыграли со мной злую шутку. Уж не собираетесь ли вы в день нашей свадьбы подменить ее настоящей Бронуин МакАрран?
   — Уверяю тебя, она настоящая. Иначе почему я так ее охраняю? Мои мужчины, словно кобели, готовы перегрызть друг другу глотку из-за нее. Они все время пересказывают сказки про коварных шотландцев, но на самом деле каждый из них готов бескорыстно занять твое место в ее постели.
   Стивен криво усмехнулся.
   — Но вы удержали их от этого.
   — Это было не так уж просто.
   — А что Чатворт? Он уже занял мое место? Сэр Томас усмехнулся.
   — Ты, похоже, ревнуешь, а ведь пять минут назад ты был готов отдать ее Роджеру. Нет, Роджер не провел с ней ни минуты наедине. Девушка прекрасная наездница, и, опасаясь, что она сбежит к своим шотландцам, он не ездит с ней без эскорта.
   Стивен презрительно хмыкнул.
   — Похоже, что у Чатвортов слишком много врагов, чтобы он мог позволить себе ездить без охраны. — Стивен встал. — Вы бы лучше заперли ее в комнате и не пускали кататься с мужчиной.
   — Я еще недостаточно стар для того, чтобы противиться леди Бронуин. Стоит ей только попросить меня о чем-либо, и я уступаю.
   — Теперь я за нее отвечаю. У меня снова юго-восточная комната? Вы могли бы прислать мне ванну и еды? Завтра мой вид уже не оскорбит ее взора.
   Сэр Томас улыбнулся при виде спокойной уверенности Стивена.
   — Завтра будет интересный день.
 
   Утренний свет освещал комнату. Бронуин, у которой был нахмуренный вид, стояла у стола. В руке она держала записку. На ней был модест^[1] из бархата переливчатого синего цвета. Через прорези на пышных рукавах, а также из-под распашной юбки выглядывал фрипон^[2] из бледно-зеленого шелка.
   Бронуин обернулась к Мораг.
   — Он просит увидеться с ним в саду.
   — Ты достаточно хорошо выглядишь. Бронуин смяла записку. Она все еще сердилась: как смел он посылать за ней вчера вечером. А сегодня утром даже не принес ей извинений и не удосужился объяснить, почему опоздал. Просто требовал, чтобы она делала именно то, что он хочет и когда он этого хочет.
   Девушка взглянула на ожидавшую ответа служанку.
   — Скажи лорду Стивену, что я не приду.
   — Почему, миледи? Вы больны?
   — Я прекрасно себя чувствую. Передай то, что я сказала, потом отправляйся к Роджеру Чатворту и скажи, что я встречусь с ним в саду через десять минут.
   Удивленная служанка вышла.
   — Лучше бы тебе помириться с мужем, — сказала Мораг. — Ты ничего не добьешься, рассердив его.
   — Муж! Мой муж! Только это я и слышу. Он еще не муж мне. Что, после того как он пренебрегал мной столько дней, я должна кидаться к нему по первому его зову?! Надо мной насмехается весь дом, а теперь я должна броситься к его ногам, как покорная жена, едва он дал себе труд явиться?! Я не хочу, чтобы он решил, будто я трусливая, безвольная женщина. Я хочу, чтобы он знал: я ненавижу его и таких, как он.
   — А как насчет юного Чатворта? Он ведь тоже англичанин.
   Бронуин улыбнулась.
   — Он хотя бы немного шотландец. Может быть, я заберу Роджера с собой в горы, и мы сделаем из него настоящего шотландца. Пошли, Рэб, у нас свидание.
 
   — Доброе утро, Стивен, — позвал сэр Томас. Утро стояло ясное, солнечное, вчерашний ураган сменился легким ветерком. Воздух был напоен ароматом роз. — Сегодня ты выглядишь много лучше.
   Стивен был одет в короткий темно-коричневый камвольный камзол, подчеркивавший ширину его плеч и мощь груди. Его ноги были обтянуты панталонами, сквозь которые проступала мощная мускулатура бедер. Темно-русые волосы вились над воротником, глаза возбужденно блестели. Он был невероятно хорош собой.
   — Она отказалась видеть меня, — сказал он без обиняков.
   — Я говорил тебе, она резка.
   Стивен резко вскинул голову. К ним приближалась Бронуин. Сначала он не заметил с ней Роджера. Его глаза видели только ее. Черные густые волосы струились по спине, ничем не стянутые, не покрытые. Казалось, солнце посыпало их золотой пылью. Синева ее платья перекликалась с синевой глаз. И подбородок при дневном свете был столь же упрям, как и вчера вечером.
   — Доброе утро, — спокойно сказал Роджер, останавливаясь.
   Бронуин кивнула сэру Томасу и взглянула на Стивена. Она не узнала его. Только подумала, что никогда не видела мужчин с такими глазами. Он, казалось, смотрел сквозь нее. Девушка с трудом отвела взгляд и продолжила свой путь.
   Когда Стивен очнулся и осознал, что Роджер Чатворт сопровождает женщину, которая должна стать его женой, он гортанно зарычал и сделал шаг вперед.
   Сэр Томас поймал его за руку.
   — Не кидайся за ним. Я уверен, больше всего Роджер жаждет драки. Да и Бронуин тоже.
   — Я обоим предоставлю такую возможность.
   — Стивен! Послушай меня. Ты обидел девушку. Ты опоздал, ты даже не прислал гонца. Она гордая, более гордая, чем позволено женщине. Дай ей время. Покатайся с ней верхом, поговори. Она очень умная.
   Стивен расслабился и снял руку с рукоятки меча.
   — Поговорить с ней? Как можно разговаривать с женщиной, обладающей такой внешностью? Я почти не спал всю ночь: ее образ преследует меня. Да, я прокачусь с ней верхом, но вы, наверное, имеете в виду другую езду.
   — Твоя свадьба назначена на послезавтра. Сохрани девственность невесты до тех пор. Стивен пожал плечами.
   — Она моя. Я могу поступать с ней, как захочу.
   Сэр Томас покачал головой в ответ на высокомерное заявление молодого человека.
   — Пойдем, я покажу тебе моих ястребов.
   — Моя невестка, Джудит, показала Гевину новый вабик, может, он вас заинтересует.
   Они вышли из сада и направились к конюшне. Гуляя с Роджером, Бронуин высматривала в саду мужчину, с которым познакомилась накануне ночью. Единственным незнакомцем оказался спутник сэра Томаса. Все остальные были теми же, они так же пялились на нее и презрительно усмехались, когда она проходила мимо.
   Но никто из них не был похож на того уродливого, грязного человека, к которому ее притащили. Один раз она обернулась. Но и сэр Томас и незнакомец ушли. Глаза этого человека преследовали ее. Они побуждали ее бежать прочь от него и одновременно пригвождали к месту. Она постаралась отогнать это видение и повернулась к Роджеру. Его глаза улыбались, они были добры и не бередили душу.
   — Скажите мне, лорд Роджер, что еще вы можете сообщить мне о Стивене Монтгомери, кроме того, что он урод?