Страница:
– Вы изменили себя из-за какой-то глупой теории?
– Это никакая не «глупая теория»!
– Это основа всего того, чем мы занимаемся.
– Когда мы еще раньше сказали тебе…
– … что информация должна размножаться…
– … мы не упомянули о том, что рождение новой информации…
– … обычно предполагает…
– … уничтожение старой информации.
– Например…
– … возьмем два плюс два…
– … равняется четырем…
– … выражение «два плюс два»…
– … это информация…
– … и «четыре» – тоже информация…
– … но если мы сказали тебе «четыре»…
– … то не сможешь определить…
– … является ли «четыре»…
– … результатом слагаемых «три плюс один»…
– … «два плюс два»…
– … уничтожение старой информации происходит…
– … каждый раз, когда два ранее хорошо отличимых факта или две ситуации…
– … становятся неразличимыми…
– … и относятся к категории нового создания…
– … ты видишь нас…
– … двух неодинаковых созданий…
– … и мы теперь неразличимы…
– … один новый факт.
Я почувствовал, что потерялся где-то в самом пекле двустороннего огневого вала информации. Похоже, Сестры это поняли и отказались от обстрела ради одной-единственной мощной атаки.
– Мы понимаем, что тебе очень трудно осознать это, потому что ты не привык к подобным концепциям, – сказала Джуди или Джеззи. – Но ты просто наблюдай за тем, что мы сегодня будем делать, и, может быть, тогда все поймешь.
Я покорно кивнул. Дальше мы шагали молча. Первым нарушил молчание я:
– А почему вы сказали Мясу то, что вам было нужно, шепотом, а не при помощи ТИПа?
– Тут вот в чем дело. Вавилон – посредник всеобщего общения посредством ТИПов. В настоящее время Вавилон имеет определенные обязательства, контролируемые его основными, сконструированными биотехнологиями запретами, касающимися нашей свободы. Одна из обязанностей Вавилона состоит в защите сообщества Сотрапезников, в частности, здешнего представительства. Любые поступки, угрожающие нашей общей стабильности, совершаются крайне редко просто потому, что практически ни один индивид не способен совершить нечто такое, что может привести к подрыву существующих устоев и, конкретно, к анархии – тому, что Вавилон сильно не одобряет. Вот поэтому он и пытается предотвратить подобное. Приходится с сожалением признать, что Мясо часто прибегает к такого рода делишкам – вроде очевидного воровства, – которые Вавилон считает контрпродуктивными. Поэтому мы и не обсуждаем такие вещи ментально. То, что мы сохраняем в пределах черепной коробки, не может дойти до Вавилона. А то, чего Вавилон не знает, не способно причинить нам вреда.
Мне показалось, что Сестры что-то недоговаривают. Памятуя обо всех средствах дистанционного манипулирования, которые применяет Вавилон, я просил:
– Что же происходит с теми смутьянами, которых Вавилону удается поймать?
Сестры несколько секунд хранили молчание. Затем, словно ища прибежища во взаимном единении, снова прибегли к антифонному ответу:
– Их лишают коры полушарий…
– … у них удаляют высшие мозговые центры…
– … им оставляют лишь ствол…
– … заменяют массу паранейронов…
– … что позволяет Вавилону прямо управлять…
– … телом…
– … дав ему другую личность…
– … для осуществления своей политики…
– … на наше всеобщее благо…
– … поэтому если ты когда-нибудь встретишь…
– … индивида…
– … без всякого выражения на лице…
– … с мертвым лицом, то знай…
– … что ты заглянул в лицо самому Вавилону.
Я нервно огляделся. Все показалось мне совсем другим. Взгляд затуманила какая-то дымка. Мне подумалось, что это, по всей видимости, реакция на мое новое знание. Затем я понял, что мы просто-напросто вошли в Тень. Посмотрев вверх, я увидел проплывающую в воздухе громаду Висячих садов, беззаботно паривших над крышами. Я прижался к моим спутницам и долго стоял так, пока Сестры не принялись возмущаться.
– Эй!…
– … за кого ты нас…
– … принимаешь?…
– … за сиамских…
– … тройняшек?
Пройдя всего несколько метров, Сестры предпочли исчезнуть. Оказавшись у дверей какого-то здания, которое они назвали «сенсориумом», Джуди – или Джеззи? – вошла внутрь, оставив вторую Сестру на улице со мной.
Меня с каждой минутой все сильнее и сильнее разбирало любопытство – что же произойдет дальше? – и я попытался выудить что-нибудь у моей спутницы, одним глазом наблюдая за теми разнообразными и причудливыми вместилищами разума, которые входили в лишенную дверей арку сенсориума или выходили из нее.
– Кого же вы ищете здесь? – поинтересовался я. (Мимо нас прошел и скрылся внутри здания высоченный, под два метра ростом богомол со сложенными в молитвенном жесте конечностями; с челюстей его стекала слюна.)
– Любого, кто только что прибыл в Вавилон с планеты под названием Дорадус, – ответила Джуди (или Джеззи).
– А откуда вы знаете, что кто-то только что прибыл с этой планеты в Вавилон?
– Навели справки. Понимаешь, один из принципов сообщества Собеседников – абсолютно свободный доступ к общественной информации. Все, что не является личной информацией, то есть результатом уникального личного жизненного опыта, – доступно любому, кто такую информацию попросит. В то же время это один из примеров и одна из причин равенства всех индивидов. В общественную базу данных вносятся и сведения обо всех прибытиях и отъездах инопланетян, оказывающихся в Вавилоне. Так что при помощи ТИПов мы можем узнать, появились ли в нашем городе те индивиды, которые нам подходят.
Услышанное заставило меня задуматься. Сестры могли узнать о моем прибытии точно таким же образом и дождались меня по причинам, которые я пока еще не сумел выяснить. Или, может, это слишком параноидальное предположение? Но тогда какая степень паранойи является излишней?
Решив не зацикливаться на этих вопросах, я сказал:
– Отлично. Значит, вас по какой-то причине интересует эта самая планета Дорадус? Но почему бы вам тогда самим не отправиться туда? Разве не это составляет суть нашего века? Собраться за пять минут, сразу после того, как возникло желание, сесть на корабль и полететь туда, куда надо?
(Мимо нас прошествовало двуногое существо с резиноподобным лицом, напоминающее головастика. Существо попыталось потереться об меня, я с отвращением отпрянул в сторону.)
– Если бы нас заинтересовали подобные перелеты с планеты на планету, будь уверен, мы бы непременно так и поступали. Но зачем? Мы хотим просто зарабатывать, извлекать прибыль. Для этого нам требуется точная информация о той или иной планете. Самое доступное в информации – в наше время горячих ног и чешущихся пяток – это то, что в девяти случаях из десяти ты ее обязательно получаешь. Ты когда-нибудь слышал слова о том, что совместные движения индивидов напоминают броуновское движение? Используя эту модель, понимаешь, что все частицы – или люди – в конечном итоге взаимодействуют друг с другом и что случайное или даже нулевое движение подобно запланированному курсу.
– В каком секторе вселенной находится Дорадус? – поинтересовался я, пытаясь вспомнить, слышал ли я от отца что-нибудь о планете Дорадус и гадая о том, почему она может представлять для кого-то важность.
Джуди в ответ расхохоталась.
– Зачем, черт побери, мне это? У меня есть лишь ее релятивистские координаты.
Меня слегка задело, как бездумно и легкомысленно Джуди отфутболила мой вопрос. Я был готов пойти на компромисс по очень многим вопросам, однако кое-каких принципов – может быть, объективно и не самых важных, – я по-прежнему придерживался твердо.
– Не понимаю, как вы, Сотрапезники, отказываетесь давать планетам точные адреса в звездных секторах. У себя дома я постоянно слышал о сферах влияния и соперничества и о том, как важно знать, как планеты располагаются относительно друг друга. Разве вы не разделяете холистического представления о вселенной?
– А я никогда не могла понять, почему вы, архаичные сторонники естественной природы, по-прежнему придаете такую важность воображаемым линиям в космическом пространстве. Вы настолько озабочены галактиками, что не замечаете звезд, не говоря уже о гигатриллионах разумных существ, которые процветают – несмотря на все ваши отчаянные попытки отказать им в свободе – под мириадами солнц.
Я уже собрался пылко ответить – чью свободу я когда-либо ограничивал, за исключением, пожалуй, собственной? – когда на улицу в сопровождении какой-то женщины вышла Джеззи.
Незнакомка была значительно ниже ее ростом, а ее кожу украшал орнамент, типичный для жирафа с Истинной родины: неровные кирпичного оттенка пятнышки на терракотовом фоне.
Джеззи поддерживала незнакомку за талию своей длинной рукой. Они прошли мимо, не обращая на нас с Джуди никакого внимания. Я уже собрался приветственно вскинуть руку, когда Джуди зажала мне рот.
– Если бы ты согласился имплантировать себе ТИП, когда мы тебе предлагали, ты бы уразумел, что Джеззи не хочет, чтобы ее спутница поняла, что мы знакомы. Нужно следовать за ней на небольшом расстоянии.
Когда она убрала руку от моих губ, я виновато ойкнул.
– Пошли! – сказала Джуди и зашагала вперед.
Я последовал за ней, бросив прощальный взгляд на сенсориум, задаваясь вопросом (нет-нет, подозревая) о том, что в этом здании произошло между Джеззи и женщиной жирафьей расцветки. Но значит ли это, что все подобные создания…
(Какое-то существо из семейства кошачьих махнуло хвостом прямо перед моим лицом, пощекотав нос и заставив отпрянуть.)
Джуди вырвалась далеко вперед, я бросился вдогонку.
Полчаса мы следовали за парочкой по самым разным улицам города. Наконец я не выдержал и спросил:
– Послушай, почему это вы обе никогда не летаете? Ведь это избавило бы вас от необходимости ходить пешком, верно?
– Полет не способствует близким контактам и мешает общению, нужному для нашей работы. Ты никогда не пытался вести небрежный вербальный разговор, повиснув в воздухе?
Впрочем, откуда мне знать, Охранители не слишком поощряют полеты без соответствующих транспортных средств.
Наконец Джеззи и ее спутница вышли на широкую площадь между высотными зданиями. Здесь они встали в какую-то очередь.
– Остановка аэробусов в направлении Садов, – пояснила мне Джуди. – Для таких, как мы, кто не возражает передвигаться по воздуху.
На площадь опустился аэробус, и очередь стала продвигаться вперед.
– Сейчас Джеззи говорит ей, что предпочитает дождаться другой машины, чтобы в ней не было посторонних.
Я не стал спрашивать почему.
Второй аэробус появился через минуту. Джеззи и ее спутница поднялись на борт.
– Быстро за ними! Бегом! – приказала Джуди и бросилась вперед, потащив меня за собой. Мы быстро зашлепали и зацокали по брусчатке площади и заскочили в аэробус как раз за секунду до того, как захлопнулись двери.
Я оглядел интерьер салона аэробуса, управляемого механическим пилотом: белые изогнутые надувные стены, с потолка свисают ручки, за которые держатся пассажиры, сиденья отсутствуют. Затем мой взгляд переместился на трех женщин.
Джуди (или Джеззи?) неожиданно прижала пятнистую коротышку к стене.
– Эй, что вы делаете?! – едва успела удивленно пискнуть та, прежде чем вторая Сестра склонила голову прямо над ее грудью.
Что это? – подумал я. Неужели экзотическая форма изнасилования?
Когда корона черных волос одной из Сестер оказалась на одном уровне с шеей жертвы, в волосах что-то зашевелилось. Я увидел, как из короны волос выскользнуло какое-то тонкое щупальце, которое на мгновение коснулось шеи пятнистой женщины, прежде чем скрыться в своем обиталище.
Укушенная на мгновение напряглась, потом глаза ее закатились, а тело неожиданно обмякло. Слегка придерживая женщину, Джуди позволила ей сползти на пол. Джеззи нагнулась над жертвой и проверила ей пульс. Судя по всему, она осталась довольна результатом только что проведенной операции.
– Вы – директор нупринового производства на Дорадусе. Это верно, что у вас имеется тайный план перехода на изготовление биополимеров? – обратилась она с вопросом к лежавшей на полу пятнистой женщине.
– Да, – ответила та неестественно бесстрастным голосом.
– Вы полностью забудете о том, что с вами случилось в течение последнего часа, – приказала Джеззи, по всей видимости, закончив допрос.
Аэробус сделал посадку близ Висячих садов. Поездка, длившаяся не более минуты, завершилась. Сестры, без видимых усилий поддерживая с обеих сторон лишившуюся чувств женщину, вышли из салона. Я последовал за ними.
Джуди и Джеззи беспардонно затолкнули свою жертву за какой-то посаженный в вазон куст и сели в следующий аэробус. Снова ощутив под ногами твердую почву, я почувствовал, что больше не в силах сдерживать любопытство. Мне было ужасно занятно, что пряталось у Джеззи в копне густых волос, но сильнее всего я желал узнать причины столь странного интереса Сестер к промышленности Дорадуса.
– Вы подвергали себя такому огромному риску лишь для того, чтобы задать один ничтожный вопрос о производстве пластмасс на какой-то богом забытой планетке?
– Это…
– … так…
– … но мы…
– … еще не закончили свои дела.
Следующие три часа Джуди и Джеззи занимались тем же самым. Они четырежды проделали ту же операцию с туристами, вернувшимися с Дорадуса, или с коренными обитателями этой планеты.
В конечном итоге они узнали следующее.
Что некий индивид собрался начать торговлю ремнями безопасности для самостоятельных полетов.
Что едва ли кто-то поддержал заявления некоего комментатора в его авторской газетной колонке о межзвездных делах.
Что группа экстремистов затевает кампанию по строгому генетическому картированию в качестве необходимого условия для предоставления гражданских прав.
И что простые модификации внешности – вроде жирафьей раскраски кожи – вполне заслуживают уважения.
После того, как Сестры извлекли последнюю информацию из сознания какого-то мужчины, они уселись на скамейку, с которой открывался вид на Залив. Метановые волны лизали внешние стены купола, метановый дождь тихо падал с небес, а Сестры тем временем переговаривались друг с другом. Я с удивлением слушал их и ничего не понимал.
– Если мы добавим кое-что…
– … биополимерам и ремням…
– … к недоверию…
– … тот серый кардинал, как там его зовут…
– … и не забудь включить в…
– … принятие модифицированных…
– … но нам придется вычесть…
– … из-за этих самых экстремистов…
– … секрет этот прост…
– … как солнце в небе…
– … за исключением, конечно…
– … которое ты не увидишь…
– … солнце из Вавилона…
– … если не сможешь пробиться сквозь туман…
Голова у меня пошла кругом.
– В чем дело? Что случилось? Рассказывайте!
Похоже, Джуди и Джеззи несказанно обрадовались моей растерянности. Или, может быть, просто-напросто пришли в восторг от того, что узнали. Они несколько секунд с явным удовольствием наблюдали за моими безуспешными попытками расшифровать сказанное, после чего все-таки сжались.
– Ну, во-первых, тебе следует уяснить…
– … что Дорадус это нейтральная планета…
– … которой правят Охранители…
– … и что мы узнали…
– … воспользовались слагаемыми «два плюс два»…
– … чтобы получить «четыре»…
– … то есть достаточно легкого толчка…
– … и Дорадус готов…
– … присоединиться к Сотрапезникам!
Я задумался. Вспомнилось, что когда-то давно, в прошлом, отец как-то упоминал об этой планете. Если сказанное Сестрами – правда, то он бы оценил значимость полученной ими информации.
Я присвистнул.
– Значит, вы можете продать это…
– … самому Вавилону…
– … которому, как ты уже понемногу начал понимать… мы уже сообщили при помощи ТИПа… и который согласился кредитовать…
– … и перечислил на наш общий банковский счет…
– … такую огромную сумму…… что у тебя глаза вылезут из орбит…… и более того…
– …Вавилон уже отправил…
– … сообщения своим собратьям-ИОИ…
– … которые теперь сосредоточат все свои усилия…
– … на захвате Дорадуса…
– … чтобы привлечь его на нашу сторону…
Слова Сестер настолько удивили меня, что я почти не мог соображать.
– Черт побери! – единственное, что я смог выдавить из себя. Потому что вспомнил, что очень хотел узнать, какое же тайное оружие они использовали против своих жертв. Я пять раз был свидетелем его применения.
– Чем же вы лишали сознания этих людей?
Одна из Сестер наклонила голову и руками раздвинула тугое гнездо черных кудряшек. Я посмотрел на нее, гадая, что мне предстоит увидеть. На коже головы свилась кольцами змейка четырехдюймовой длины толщиной с мой мизинец. Нижняя ее часть торчала прямо из головы. Змейка зашипела и высунула крохотный язычок. Я отпрянул назад, мгновенно вспомнив интимные минуты, когда я пытался запустить руку в кудряшки Сестер, но они отстранялись, не позволяя мне этого сделать.
– Можешь…
– … просто…
– … называть нас…
– … Медузами…
Чувствуя, что у меня бешено участился пульс, я смотрел на них расширившимися от ужаса глазами.
– Как скажете, мои милые дамы. Как скажете.
– … видеть, каким несгибаемым…
– … хотя бы на самую малость ты стал.
Мы с Сестрами сидели в симбиотической комнате нашей новой квартиры. (Благодаря доходам, полученным от продажи информации о Дорадусе, они смогли наконец удовлетворить давнюю мечту о квартире в элитном здании.)
Мы ели – все втроем.
Это простое заявление поразило меня, пожалуй, больше, чем что-либо другое, что я сделал или увидел в Вавилоне.
Попросту говоря, я еще ни разу не делал ничего подобного в обществе других людей.
Я понимал, что действительно становлюсь другим, постепенно вписываясь в жизнь сообщества Сотрапезников. (Хотя одна только мысль о посещении столовой, на которой так настаивали Сестры, по-прежнему повергала меня в ужас. Вкушать пищу в обществе когтистых, хвостатых и мохнатых созданий – нет уж, увольте, это выше моих сил.)
Каждый день, как мне казалось, приносил мне новое откровение о себе самом.
– Я тоже рад, – отозвался я, проглотив очередной кусок. – У себя дома я бы не сделал ничего подобного. Конечно, некоторые люди так поступают, но они принадлежат к низшим классам общества. Мне не позволял это высокий социальный статус моего отца.
– Все, что тебе сейчас нужно…
– … чтобы почувствовать себя как дома…
– … это – ТИП.
Я отрицательно покачал головой.
– Нет, я прекрасно обхожусь без него. В конце концов, это всего лишь хитроумное приспособление. Вообще-то я могу делать все действительно важные вещи так, как делаете их вы.
Одна из Сестер отпила глоток из чашки.
– Неужели? – удивилась вторая и, немного помолчав, добавила: – Как же называется твоя планета?
Я назвал неизменные в обществе Охранителей цифры и буквы.
– А почему вы спрашиваете?
Женщины поменялись ролями. Та, которая только что сделала глоток из чашки, ответила:
– Просто так. Почему бы тебе не сообщить нам что-нибудь еще о своем родном доме? Ты ведь никогда нам о нем не рассказывал.
– Ну хорошо, – согласился я и откинулся на спинку теплого дивана. – Это ничем не выдающийся мир, хотя он, пожалуй, хорош по-своему и уникален, как и любой другой. Всего три континента…
– Включая…
– … остров Тоун…
– … который в принципе…
– … довольно велик и может называться континентом?
Я сделал вид, будто не заметил, что меня перебивают. До меня наконец дошло – они хотят стимулировать мой рассказ.
– Население немногочисленно, но мы недавно выяснили, что оно составляет…
– Три миллиона четыреста тысяч шестьсот семьдесят девять человек…
– … по вчерашним данным…
– … исключая заключенных в тюрьмах…
– … мою планету открыл пятьдесят лет назад…
– … некто по имени…
– … Джаред Мотен.
– Я жил в городе под названием Землебург, – упорно продолжал я, – и мой отец…
– … Хранитель Сэндикс…
– … обязанности которого заключались в…
– … управлении планетами…
– … четыре-семь-один-девять-ноль-ноль-три-восемь…
– … через шестьдесят четыре.
– … А имена твоих братьев…
– … Рольф и Генрих…
– Хватит! Ну хорошо, можете думать, что способны взять меня в оборот своими ТИПами, а меня считать бестолковым пуританином за то, что я не желаю обзаводиться этой штукой. Но факт остается фактом – в моей черепушке есть вещество, природу которого вам не дано узнать, если, конечно, я сам не расскажу вам о нем. Если вам действительно интересно, то замолчите и слушайте дальше.
– Извини…
– … Сэнди.
Я смягчился и попытался немного расслабиться.
– Хорошо. Я не обижаюсь на вас. – Я поднес чашку к губам и добавил: – Значит, Сотрапезники, верно?
– Да, Сотрапезники…
– … еще бы.
– Ну, тогда продолжу. Моя жизнь из-за высокого поста, который мой отец занимал среди Охранителей, была жестко регламентирована. Я практически не мог ничего делать или даже подумать сам. В детстве меня это не слишком тяготило. Но за последние несколько лет подобное положение буквально довело меня до ручки, просто достало. Мне казалось, что я взорвусь, как только…
– Мы слушаем тебя…
– Можешь рассказывать дальше, Сэнди.
Прошлое снова волной нахлынуло на меня, я словно погрузился в него, однако нашел в себе силы успокоиться и продолжить свой рассказ.
– Все время за мной по пятам ходили десятки рабов. Вы полностью удаляете кору мозга у ваших закоренелых преступников, мы же просто оснащали их механическими аннигиляторами. Это единственный вид мозговой модификации, допускаемый законами Охранителей. Я настоятельно попрошу вас убрать с лиц это возмущенное выражение, потому что не хочу пускаться в обсуждение того, чей подход к данной проблеме является более гуманным. Как бы то ни было, но рядом со мной всегда находилась пара рабов, но не для того, чтобы удовлетворить мои прихоти, а чтобы неустанно следить за мной. Впрочем, однажды мне удалось на несколько минут остаться одному. Я зашел в гипертекстовую комнату и вставил в разъем мой инфокэш, который был контрабандой вывезен с одной из далеких планет и обошелся мне в сумму моего месячного содержания. Я собрался изучить информацию о Вавилоне. Но мне так и не удалось с ней ознакомиться. В комнату вошел этот незнакомец, судя по всему, дипломат. – Я показал кулон в виде дракона. – Это его вещица. Он наткнулся на меня и увидел, что именно я собрался просматривать. У меня сразу же мелькнула мысль: он сообщит об этом отцу, и я немедленно попаду в беду. Прежде чем я успел осознать это, в моей руке оказалась медная статуэтка Основателя Мотена. Я взмахнул ею и…
В памяти промелькнула деталь, которая поразила меня только сейчас: кровь покрывала голову статуэтки, в точности копируя окровавленные места на голове дипломата. Однако голова статуэтки в отличие от головы убитого осталась нетронутой. На ней не было ни единой вмятины.
По какой-то непонятной причине эта никчемная деталь неожиданно «завела» меня.
Я попытался сдержать рвущиеся из груди рыдания, которые – готов в этом поклясться – издавал, убегая из родительского дома и спеша в космопорт.
– Успокойся, – ласково проговорила одна из Сестер.
– Теперь ты здесь.
Но я по-прежнему не был уверен в том, что одного факта пребывания в этом месте достаточно, чтобы почувствовать себя на свободе.
– Как трогательно.
– Прижался к нашей материнской груди.
– Может, нам официально усыновить тебя?
– Слушай…
– … заканчивай-ка ты это дело.
– Хватит…
– … дурить нас.
– Весь город ждет…
– … когда его пощиплют.
– Кто тут автор? – спросил я. – Я или вы? Сестры замерли на месте.
– Этот город…
– … имеет только одного…
– … настоящего автора…
– … и это…
– … сам Вавилон.
Поэтому, несмотря на непоколебимый отказ от участия в ритуалах, практикуемых в общественных столовых и сенсориумах, я гордился тем, что перестал быть для Вавилона чужаком.
Получать в Вавилоне одежду и пропитание было делом несложным. Сестры приносили из столовых пишу и иногда трапезничали вместе со мной. Иногда, потому что чаще всего они приходили уже сытыми. Когда мне понадобились новые шорты, я получил их в одном из распределителей. Без обуви я по-прежнему обходился.
– Это никакая не «глупая теория»!
– Это основа всего того, чем мы занимаемся.
– Когда мы еще раньше сказали тебе…
– … что информация должна размножаться…
– … мы не упомянули о том, что рождение новой информации…
– … обычно предполагает…
– … уничтожение старой информации.
– Например…
– … возьмем два плюс два…
– … равняется четырем…
– … выражение «два плюс два»…
– … это информация…
– … и «четыре» – тоже информация…
– … но если мы сказали тебе «четыре»…
– … то не сможешь определить…
– … является ли «четыре»…
– … результатом слагаемых «три плюс один»…
– … «два плюс два»…
– … уничтожение старой информации происходит…
– … каждый раз, когда два ранее хорошо отличимых факта или две ситуации…
– … становятся неразличимыми…
– … и относятся к категории нового создания…
– … ты видишь нас…
– … двух неодинаковых созданий…
– … и мы теперь неразличимы…
– … один новый факт.
Я почувствовал, что потерялся где-то в самом пекле двустороннего огневого вала информации. Похоже, Сестры это поняли и отказались от обстрела ради одной-единственной мощной атаки.
– Мы понимаем, что тебе очень трудно осознать это, потому что ты не привык к подобным концепциям, – сказала Джуди или Джеззи. – Но ты просто наблюдай за тем, что мы сегодня будем делать, и, может быть, тогда все поймешь.
Я покорно кивнул. Дальше мы шагали молча. Первым нарушил молчание я:
– А почему вы сказали Мясу то, что вам было нужно, шепотом, а не при помощи ТИПа?
– Тут вот в чем дело. Вавилон – посредник всеобщего общения посредством ТИПов. В настоящее время Вавилон имеет определенные обязательства, контролируемые его основными, сконструированными биотехнологиями запретами, касающимися нашей свободы. Одна из обязанностей Вавилона состоит в защите сообщества Сотрапезников, в частности, здешнего представительства. Любые поступки, угрожающие нашей общей стабильности, совершаются крайне редко просто потому, что практически ни один индивид не способен совершить нечто такое, что может привести к подрыву существующих устоев и, конкретно, к анархии – тому, что Вавилон сильно не одобряет. Вот поэтому он и пытается предотвратить подобное. Приходится с сожалением признать, что Мясо часто прибегает к такого рода делишкам – вроде очевидного воровства, – которые Вавилон считает контрпродуктивными. Поэтому мы и не обсуждаем такие вещи ментально. То, что мы сохраняем в пределах черепной коробки, не может дойти до Вавилона. А то, чего Вавилон не знает, не способно причинить нам вреда.
Мне показалось, что Сестры что-то недоговаривают. Памятуя обо всех средствах дистанционного манипулирования, которые применяет Вавилон, я просил:
– Что же происходит с теми смутьянами, которых Вавилону удается поймать?
Сестры несколько секунд хранили молчание. Затем, словно ища прибежища во взаимном единении, снова прибегли к антифонному ответу:
– Их лишают коры полушарий…
– … у них удаляют высшие мозговые центры…
– … им оставляют лишь ствол…
– … заменяют массу паранейронов…
– … что позволяет Вавилону прямо управлять…
– … телом…
– … дав ему другую личность…
– … для осуществления своей политики…
– … на наше всеобщее благо…
– … поэтому если ты когда-нибудь встретишь…
– … индивида…
– … без всякого выражения на лице…
– … с мертвым лицом, то знай…
– … что ты заглянул в лицо самому Вавилону.
Я нервно огляделся. Все показалось мне совсем другим. Взгляд затуманила какая-то дымка. Мне подумалось, что это, по всей видимости, реакция на мое новое знание. Затем я понял, что мы просто-напросто вошли в Тень. Посмотрев вверх, я увидел проплывающую в воздухе громаду Висячих садов, беззаботно паривших над крышами. Я прижался к моим спутницам и долго стоял так, пока Сестры не принялись возмущаться.
– Эй!…
– … за кого ты нас…
– … принимаешь?…
– … за сиамских…
– … тройняшек?
Пройдя всего несколько метров, Сестры предпочли исчезнуть. Оказавшись у дверей какого-то здания, которое они назвали «сенсориумом», Джуди – или Джеззи? – вошла внутрь, оставив вторую Сестру на улице со мной.
Меня с каждой минутой все сильнее и сильнее разбирало любопытство – что же произойдет дальше? – и я попытался выудить что-нибудь у моей спутницы, одним глазом наблюдая за теми разнообразными и причудливыми вместилищами разума, которые входили в лишенную дверей арку сенсориума или выходили из нее.
– Кого же вы ищете здесь? – поинтересовался я. (Мимо нас прошел и скрылся внутри здания высоченный, под два метра ростом богомол со сложенными в молитвенном жесте конечностями; с челюстей его стекала слюна.)
– Любого, кто только что прибыл в Вавилон с планеты под названием Дорадус, – ответила Джуди (или Джеззи).
– А откуда вы знаете, что кто-то только что прибыл с этой планеты в Вавилон?
– Навели справки. Понимаешь, один из принципов сообщества Собеседников – абсолютно свободный доступ к общественной информации. Все, что не является личной информацией, то есть результатом уникального личного жизненного опыта, – доступно любому, кто такую информацию попросит. В то же время это один из примеров и одна из причин равенства всех индивидов. В общественную базу данных вносятся и сведения обо всех прибытиях и отъездах инопланетян, оказывающихся в Вавилоне. Так что при помощи ТИПов мы можем узнать, появились ли в нашем городе те индивиды, которые нам подходят.
Услышанное заставило меня задуматься. Сестры могли узнать о моем прибытии точно таким же образом и дождались меня по причинам, которые я пока еще не сумел выяснить. Или, может, это слишком параноидальное предположение? Но тогда какая степень паранойи является излишней?
Решив не зацикливаться на этих вопросах, я сказал:
– Отлично. Значит, вас по какой-то причине интересует эта самая планета Дорадус? Но почему бы вам тогда самим не отправиться туда? Разве не это составляет суть нашего века? Собраться за пять минут, сразу после того, как возникло желание, сесть на корабль и полететь туда, куда надо?
(Мимо нас прошествовало двуногое существо с резиноподобным лицом, напоминающее головастика. Существо попыталось потереться об меня, я с отвращением отпрянул в сторону.)
– Если бы нас заинтересовали подобные перелеты с планеты на планету, будь уверен, мы бы непременно так и поступали. Но зачем? Мы хотим просто зарабатывать, извлекать прибыль. Для этого нам требуется точная информация о той или иной планете. Самое доступное в информации – в наше время горячих ног и чешущихся пяток – это то, что в девяти случаях из десяти ты ее обязательно получаешь. Ты когда-нибудь слышал слова о том, что совместные движения индивидов напоминают броуновское движение? Используя эту модель, понимаешь, что все частицы – или люди – в конечном итоге взаимодействуют друг с другом и что случайное или даже нулевое движение подобно запланированному курсу.
– В каком секторе вселенной находится Дорадус? – поинтересовался я, пытаясь вспомнить, слышал ли я от отца что-нибудь о планете Дорадус и гадая о том, почему она может представлять для кого-то важность.
Джуди в ответ расхохоталась.
– Зачем, черт побери, мне это? У меня есть лишь ее релятивистские координаты.
Меня слегка задело, как бездумно и легкомысленно Джуди отфутболила мой вопрос. Я был готов пойти на компромисс по очень многим вопросам, однако кое-каких принципов – может быть, объективно и не самых важных, – я по-прежнему придерживался твердо.
– Не понимаю, как вы, Сотрапезники, отказываетесь давать планетам точные адреса в звездных секторах. У себя дома я постоянно слышал о сферах влияния и соперничества и о том, как важно знать, как планеты располагаются относительно друг друга. Разве вы не разделяете холистического представления о вселенной?
– А я никогда не могла понять, почему вы, архаичные сторонники естественной природы, по-прежнему придаете такую важность воображаемым линиям в космическом пространстве. Вы настолько озабочены галактиками, что не замечаете звезд, не говоря уже о гигатриллионах разумных существ, которые процветают – несмотря на все ваши отчаянные попытки отказать им в свободе – под мириадами солнц.
Я уже собрался пылко ответить – чью свободу я когда-либо ограничивал, за исключением, пожалуй, собственной? – когда на улицу в сопровождении какой-то женщины вышла Джеззи.
Незнакомка была значительно ниже ее ростом, а ее кожу украшал орнамент, типичный для жирафа с Истинной родины: неровные кирпичного оттенка пятнышки на терракотовом фоне.
Джеззи поддерживала незнакомку за талию своей длинной рукой. Они прошли мимо, не обращая на нас с Джуди никакого внимания. Я уже собрался приветственно вскинуть руку, когда Джуди зажала мне рот.
– Если бы ты согласился имплантировать себе ТИП, когда мы тебе предлагали, ты бы уразумел, что Джеззи не хочет, чтобы ее спутница поняла, что мы знакомы. Нужно следовать за ней на небольшом расстоянии.
Когда она убрала руку от моих губ, я виновато ойкнул.
– Пошли! – сказала Джуди и зашагала вперед.
Я последовал за ней, бросив прощальный взгляд на сенсориум, задаваясь вопросом (нет-нет, подозревая) о том, что в этом здании произошло между Джеззи и женщиной жирафьей расцветки. Но значит ли это, что все подобные создания…
(Какое-то существо из семейства кошачьих махнуло хвостом прямо перед моим лицом, пощекотав нос и заставив отпрянуть.)
Джуди вырвалась далеко вперед, я бросился вдогонку.
Полчаса мы следовали за парочкой по самым разным улицам города. Наконец я не выдержал и спросил:
– Послушай, почему это вы обе никогда не летаете? Ведь это избавило бы вас от необходимости ходить пешком, верно?
– Полет не способствует близким контактам и мешает общению, нужному для нашей работы. Ты никогда не пытался вести небрежный вербальный разговор, повиснув в воздухе?
Впрочем, откуда мне знать, Охранители не слишком поощряют полеты без соответствующих транспортных средств.
Наконец Джеззи и ее спутница вышли на широкую площадь между высотными зданиями. Здесь они встали в какую-то очередь.
– Остановка аэробусов в направлении Садов, – пояснила мне Джуди. – Для таких, как мы, кто не возражает передвигаться по воздуху.
На площадь опустился аэробус, и очередь стала продвигаться вперед.
– Сейчас Джеззи говорит ей, что предпочитает дождаться другой машины, чтобы в ней не было посторонних.
Я не стал спрашивать почему.
Второй аэробус появился через минуту. Джеззи и ее спутница поднялись на борт.
– Быстро за ними! Бегом! – приказала Джуди и бросилась вперед, потащив меня за собой. Мы быстро зашлепали и зацокали по брусчатке площади и заскочили в аэробус как раз за секунду до того, как захлопнулись двери.
Я оглядел интерьер салона аэробуса, управляемого механическим пилотом: белые изогнутые надувные стены, с потолка свисают ручки, за которые держатся пассажиры, сиденья отсутствуют. Затем мой взгляд переместился на трех женщин.
Джуди (или Джеззи?) неожиданно прижала пятнистую коротышку к стене.
– Эй, что вы делаете?! – едва успела удивленно пискнуть та, прежде чем вторая Сестра склонила голову прямо над ее грудью.
Что это? – подумал я. Неужели экзотическая форма изнасилования?
Когда корона черных волос одной из Сестер оказалась на одном уровне с шеей жертвы, в волосах что-то зашевелилось. Я увидел, как из короны волос выскользнуло какое-то тонкое щупальце, которое на мгновение коснулось шеи пятнистой женщины, прежде чем скрыться в своем обиталище.
Укушенная на мгновение напряглась, потом глаза ее закатились, а тело неожиданно обмякло. Слегка придерживая женщину, Джуди позволила ей сползти на пол. Джеззи нагнулась над жертвой и проверила ей пульс. Судя по всему, она осталась довольна результатом только что проведенной операции.
– Вы – директор нупринового производства на Дорадусе. Это верно, что у вас имеется тайный план перехода на изготовление биополимеров? – обратилась она с вопросом к лежавшей на полу пятнистой женщине.
– Да, – ответила та неестественно бесстрастным голосом.
– Вы полностью забудете о том, что с вами случилось в течение последнего часа, – приказала Джеззи, по всей видимости, закончив допрос.
Аэробус сделал посадку близ Висячих садов. Поездка, длившаяся не более минуты, завершилась. Сестры, без видимых усилий поддерживая с обеих сторон лишившуюся чувств женщину, вышли из салона. Я последовал за ними.
Джуди и Джеззи беспардонно затолкнули свою жертву за какой-то посаженный в вазон куст и сели в следующий аэробус. Снова ощутив под ногами твердую почву, я почувствовал, что больше не в силах сдерживать любопытство. Мне было ужасно занятно, что пряталось у Джеззи в копне густых волос, но сильнее всего я желал узнать причины столь странного интереса Сестер к промышленности Дорадуса.
– Вы подвергали себя такому огромному риску лишь для того, чтобы задать один ничтожный вопрос о производстве пластмасс на какой-то богом забытой планетке?
– Это…
– … так…
– … но мы…
– … еще не закончили свои дела.
Следующие три часа Джуди и Джеззи занимались тем же самым. Они четырежды проделали ту же операцию с туристами, вернувшимися с Дорадуса, или с коренными обитателями этой планеты.
В конечном итоге они узнали следующее.
Что некий индивид собрался начать торговлю ремнями безопасности для самостоятельных полетов.
Что едва ли кто-то поддержал заявления некоего комментатора в его авторской газетной колонке о межзвездных делах.
Что группа экстремистов затевает кампанию по строгому генетическому картированию в качестве необходимого условия для предоставления гражданских прав.
И что простые модификации внешности – вроде жирафьей раскраски кожи – вполне заслуживают уважения.
После того, как Сестры извлекли последнюю информацию из сознания какого-то мужчины, они уселись на скамейку, с которой открывался вид на Залив. Метановые волны лизали внешние стены купола, метановый дождь тихо падал с небес, а Сестры тем временем переговаривались друг с другом. Я с удивлением слушал их и ничего не понимал.
– Если мы добавим кое-что…
– … биополимерам и ремням…
– … к недоверию…
– … тот серый кардинал, как там его зовут…
– … и не забудь включить в…
– … принятие модифицированных…
– … но нам придется вычесть…
– … из-за этих самых экстремистов…
– … секрет этот прост…
– … как солнце в небе…
– … за исключением, конечно…
– … которое ты не увидишь…
– … солнце из Вавилона…
– … если не сможешь пробиться сквозь туман…
Голова у меня пошла кругом.
– В чем дело? Что случилось? Рассказывайте!
Похоже, Джуди и Джеззи несказанно обрадовались моей растерянности. Или, может быть, просто-напросто пришли в восторг от того, что узнали. Они несколько секунд с явным удовольствием наблюдали за моими безуспешными попытками расшифровать сказанное, после чего все-таки сжались.
– Ну, во-первых, тебе следует уяснить…
– … что Дорадус это нейтральная планета…
– … которой правят Охранители…
– … и что мы узнали…
– … воспользовались слагаемыми «два плюс два»…
– … чтобы получить «четыре»…
– … то есть достаточно легкого толчка…
– … и Дорадус готов…
– … присоединиться к Сотрапезникам!
Я задумался. Вспомнилось, что когда-то давно, в прошлом, отец как-то упоминал об этой планете. Если сказанное Сестрами – правда, то он бы оценил значимость полученной ими информации.
Я присвистнул.
– Значит, вы можете продать это…
– … самому Вавилону…
– … которому, как ты уже понемногу начал понимать… мы уже сообщили при помощи ТИПа… и который согласился кредитовать…
– … и перечислил на наш общий банковский счет…
– … такую огромную сумму…… что у тебя глаза вылезут из орбит…… и более того…
– …Вавилон уже отправил…
– … сообщения своим собратьям-ИОИ…
– … которые теперь сосредоточат все свои усилия…
– … на захвате Дорадуса…
– … чтобы привлечь его на нашу сторону…
Слова Сестер настолько удивили меня, что я почти не мог соображать.
– Черт побери! – единственное, что я смог выдавить из себя. Потому что вспомнил, что очень хотел узнать, какое же тайное оружие они использовали против своих жертв. Я пять раз был свидетелем его применения.
– Чем же вы лишали сознания этих людей?
Одна из Сестер наклонила голову и руками раздвинула тугое гнездо черных кудряшек. Я посмотрел на нее, гадая, что мне предстоит увидеть. На коже головы свилась кольцами змейка четырехдюймовой длины толщиной с мой мизинец. Нижняя ее часть торчала прямо из головы. Змейка зашипела и высунула крохотный язычок. Я отпрянул назад, мгновенно вспомнив интимные минуты, когда я пытался запустить руку в кудряшки Сестер, но они отстранялись, не позволяя мне этого сделать.
– Можешь…
– … просто…
– … называть нас…
– … Медузами…
Чувствуя, что у меня бешено участился пульс, я смотрел на них расширившимися от ужаса глазами.
– Как скажете, мои милые дамы. Как скажете.
9
Эксперты с первого взгляда
– Мы так рады…– … видеть, каким несгибаемым…
– … хотя бы на самую малость ты стал.
Мы с Сестрами сидели в симбиотической комнате нашей новой квартиры. (Благодаря доходам, полученным от продажи информации о Дорадусе, они смогли наконец удовлетворить давнюю мечту о квартире в элитном здании.)
Мы ели – все втроем.
Это простое заявление поразило меня, пожалуй, больше, чем что-либо другое, что я сделал или увидел в Вавилоне.
Попросту говоря, я еще ни разу не делал ничего подобного в обществе других людей.
Я понимал, что действительно становлюсь другим, постепенно вписываясь в жизнь сообщества Сотрапезников. (Хотя одна только мысль о посещении столовой, на которой так настаивали Сестры, по-прежнему повергала меня в ужас. Вкушать пищу в обществе когтистых, хвостатых и мохнатых созданий – нет уж, увольте, это выше моих сил.)
Каждый день, как мне казалось, приносил мне новое откровение о себе самом.
– Я тоже рад, – отозвался я, проглотив очередной кусок. – У себя дома я бы не сделал ничего подобного. Конечно, некоторые люди так поступают, но они принадлежат к низшим классам общества. Мне не позволял это высокий социальный статус моего отца.
– Все, что тебе сейчас нужно…
– … чтобы почувствовать себя как дома…
– … это – ТИП.
Я отрицательно покачал головой.
– Нет, я прекрасно обхожусь без него. В конце концов, это всего лишь хитроумное приспособление. Вообще-то я могу делать все действительно важные вещи так, как делаете их вы.
Одна из Сестер отпила глоток из чашки.
– Неужели? – удивилась вторая и, немного помолчав, добавила: – Как же называется твоя планета?
Я назвал неизменные в обществе Охранителей цифры и буквы.
– А почему вы спрашиваете?
Женщины поменялись ролями. Та, которая только что сделала глоток из чашки, ответила:
– Просто так. Почему бы тебе не сообщить нам что-нибудь еще о своем родном доме? Ты ведь никогда нам о нем не рассказывал.
– Ну хорошо, – согласился я и откинулся на спинку теплого дивана. – Это ничем не выдающийся мир, хотя он, пожалуй, хорош по-своему и уникален, как и любой другой. Всего три континента…
– Включая…
– … остров Тоун…
– … который в принципе…
– … довольно велик и может называться континентом?
Я сделал вид, будто не заметил, что меня перебивают. До меня наконец дошло – они хотят стимулировать мой рассказ.
– Население немногочисленно, но мы недавно выяснили, что оно составляет…
– Три миллиона четыреста тысяч шестьсот семьдесят девять человек…
– … по вчерашним данным…
– … исключая заключенных в тюрьмах…
– … мою планету открыл пятьдесят лет назад…
– … некто по имени…
– … Джаред Мотен.
– Я жил в городе под названием Землебург, – упорно продолжал я, – и мой отец…
– … Хранитель Сэндикс…
– … обязанности которого заключались в…
– … управлении планетами…
– … четыре-семь-один-девять-ноль-ноль-три-восемь…
– … через шестьдесят четыре.
– … А имена твоих братьев…
– … Рольф и Генрих…
– Хватит! Ну хорошо, можете думать, что способны взять меня в оборот своими ТИПами, а меня считать бестолковым пуританином за то, что я не желаю обзаводиться этой штукой. Но факт остается фактом – в моей черепушке есть вещество, природу которого вам не дано узнать, если, конечно, я сам не расскажу вам о нем. Если вам действительно интересно, то замолчите и слушайте дальше.
– Извини…
– … Сэнди.
Я смягчился и попытался немного расслабиться.
– Хорошо. Я не обижаюсь на вас. – Я поднес чашку к губам и добавил: – Значит, Сотрапезники, верно?
– Да, Сотрапезники…
– … еще бы.
– Ну, тогда продолжу. Моя жизнь из-за высокого поста, который мой отец занимал среди Охранителей, была жестко регламентирована. Я практически не мог ничего делать или даже подумать сам. В детстве меня это не слишком тяготило. Но за последние несколько лет подобное положение буквально довело меня до ручки, просто достало. Мне казалось, что я взорвусь, как только…
– Мы слушаем тебя…
– Можешь рассказывать дальше, Сэнди.
Прошлое снова волной нахлынуло на меня, я словно погрузился в него, однако нашел в себе силы успокоиться и продолжить свой рассказ.
– Все время за мной по пятам ходили десятки рабов. Вы полностью удаляете кору мозга у ваших закоренелых преступников, мы же просто оснащали их механическими аннигиляторами. Это единственный вид мозговой модификации, допускаемый законами Охранителей. Я настоятельно попрошу вас убрать с лиц это возмущенное выражение, потому что не хочу пускаться в обсуждение того, чей подход к данной проблеме является более гуманным. Как бы то ни было, но рядом со мной всегда находилась пара рабов, но не для того, чтобы удовлетворить мои прихоти, а чтобы неустанно следить за мной. Впрочем, однажды мне удалось на несколько минут остаться одному. Я зашел в гипертекстовую комнату и вставил в разъем мой инфокэш, который был контрабандой вывезен с одной из далеких планет и обошелся мне в сумму моего месячного содержания. Я собрался изучить информацию о Вавилоне. Но мне так и не удалось с ней ознакомиться. В комнату вошел этот незнакомец, судя по всему, дипломат. – Я показал кулон в виде дракона. – Это его вещица. Он наткнулся на меня и увидел, что именно я собрался просматривать. У меня сразу же мелькнула мысль: он сообщит об этом отцу, и я немедленно попаду в беду. Прежде чем я успел осознать это, в моей руке оказалась медная статуэтка Основателя Мотена. Я взмахнул ею и…
В памяти промелькнула деталь, которая поразила меня только сейчас: кровь покрывала голову статуэтки, в точности копируя окровавленные места на голове дипломата. Однако голова статуэтки в отличие от головы убитого осталась нетронутой. На ней не было ни единой вмятины.
По какой-то непонятной причине эта никчемная деталь неожиданно «завела» меня.
Я попытался сдержать рвущиеся из груди рыдания, которые – готов в этом поклясться – издавал, убегая из родительского дома и спеша в космопорт.
– Успокойся, – ласково проговорила одна из Сестер.
– Теперь ты здесь.
Но я по-прежнему не был уверен в том, что одного факта пребывания в этом месте достаточно, чтобы почувствовать себя на свободе.
10
Отступление номер четыре
Сестры, устав сидеть неподвижно во время моего повествования, встали и сделали серию упражнений на растяжку, в которых я узнал разновидность практикуемой на Истинной родине гимнастики тай-чи. Я в это время разминал натруженные пальцы. Мои движения вызвали ряд саркастических комментариев моих читательниц.– Как трогательно.
– Прижался к нашей материнской груди.
– Может, нам официально усыновить тебя?
– Слушай…
– … заканчивай-ка ты это дело.
– Хватит…
– … дурить нас.
– Весь город ждет…
– … когда его пощиплют.
– Кто тут автор? – спросил я. – Я или вы? Сестры замерли на месте.
– Этот город…
– … имеет только одного…
– … настоящего автора…
– … и это…
– … сам Вавилон.
11
Встреча с Хорьком
Вскоре настало время – одновременно желанное и пугающее, счастливое и печальное, – когда Вавилон перестал казаться мне этакой экзотической диковинкой. Порой у меня возникало ощущение, будто я всю свою жизнь прожил в нем и ни разу его не покидал. Правда, следует признаться, что отдельные выходки и слова – либо Сестер, либо других существ – все еще ужасали меня, вызывая мысль о том, что я вообще ничего не смыслю в том, что такое Вавилон и сообщество Сотрапезников. Однако в целом я чувствовал, что сжился с этим городом, затерявшимся в глубинах холодной, похожей на жидкий шербет атмосферы.Поэтому, несмотря на непоколебимый отказ от участия в ритуалах, практикуемых в общественных столовых и сенсориумах, я гордился тем, что перестал быть для Вавилона чужаком.
Получать в Вавилоне одежду и пропитание было делом несложным. Сестры приносили из столовых пишу и иногда трапезничали вместе со мной. Иногда, потому что чаще всего они приходили уже сытыми. Когда мне понадобились новые шорты, я получил их в одном из распределителей. Без обуви я по-прежнему обходился.