Страница:
Я даже все больше и больше проникался мыслью о том, что мне, может быть, следует обзавестись ТИПом.
Что касается наслаждений роскошью, которую мог предложить Вавилон, то я полагался на щедрость Джуди и Джеззи. Они были всегда расточительны и, видимо, вполне охотно выподняли мои желания. Я перестал задумываться над мотивами такого отношения ко мне и лишь изредка страдал от параноидальных фантазий в отношении некоего долговременного плана, в котором я занимал место подобно какому-нибудь устройству, сотворенному руками хитроумных Сестер.
Я предпочел поверить в то, что и я в какой-то степени доставляю удовольствие Джуди и Джеззи. Мысль об этом радовала и меня самого.
Я сопровождал их во время вылазок за информацией и неизменно приходил в восторг от проявленного ими героизма.
Когда Сестры подцепили грибок (как они утверждали, в одной из душевых общественной столовой), я отправился вместе с ними в лазарет и оказывал им моральную поддержку, в то время как механический лекарь мазал мазями пораженные грибком места и покрывал их различными антибиотиками.
И конечно же, я насколько мог пытался доставлять Джуди и Джеззи сексуальные удовольствия. Потому что они безошибочно удовлетворяли все мои потребности. То, что они знали, понимаете ли, повергало меня в искреннее удивление. Весь мой прошлый сексуальный опыт ограничивался лишенными вдохновения контактами с рабынями, чья безынициативность начисто меня обескураживала.
С Сестрами подобных проблем никогда не возникало.
Порой они проявляли даже чрезмерную изобретательность.
– Ты только двигайся…
– … вот так…
– … и позволь нам…
– … делать вот так…
– … а пока ты…
– … трогай вот здесь…
– … и здесь…
– О-о-о!
– О-о-о!
– О-о-о! – эхом вторил я.
А после нескольких часов, проведенных рано утром в нататориуме, жизнь казалась удивительно похожей на сказку.
Так было до тех пор, пока Сестры неожиданно не заявили о том, что некий их соперник завладел тем, на что они сами положили глаз.
В то утро, когда они сообщили мне это известие, мы шагали по городским улицам.
– Ты же знаешь…
– … что мы не единственные…
– … кто этим занимается.
Поразмышляв над их словами, я проникся уверенностью, что мне уже приходило в голову нечто подобное.
– Еще бы, – сказал я. – Ничего удивительного.
– Видишь ли, мы недавно узнали…
– … что один из наших коллег…
– … один коротышка по имени Хорек…
– … который и на вид вылитый Хорек…
– … и такой же скупердяй…
– … выведал кое-какую вкусненькую информацию…
– … которая связана с теми сведениями…
– … что у нас есть…
– … и мы хотим ее заполучить.
– Но даже если его информацию добавить к нашей…
– … то сказочная мозаика все равно…
– … будет неполной…
– … но по крайней мере…
– … мы на шаг приблизимся к нашей цели…
– … тут есть одна ловушка…
– … нам нужна твоя помощь…
– … прямо сейчас.
– Моя помощь? – удивился я. – Не может быть! Да еще в связи с чем-то очень ценным. Неужели это более ценные сведения, чем информация о Дорадусе?
– Намного…
– … ты даже представить себе не можешь.
Я присвистнул.
– Что же это такое?
– Неполные релятивистские координаты…
– … одного участка космической вереницы.
Я подождал, когда наступит кульминационный пункт. Когда он не возник, я переспросил:
– Космическая вереница?
– Ты в каком веке…
– … живешь?
– Послушай…
– … тебе известно о монополях?
– Ну да, это такие источники, из которых Вавилон черпает энергию. Небольшие участки изначальной вселенной, оставшиеся после Большого Взрыва.
– Отлично. Значит, ты поймешь…
– … если мы расскажем тебе о том…
– … что космическая вереница…
– … это более крупная, продолжительная часть…
– … того самого Протовещества…
– … массивная труба времени-пространства…
– … шесть измерений пространства Планка, которые таятся в каждой частице…
– … развернутые и открытые…
– … в форме замкнутой петли…
– … топологический дефект нашей вселенной…
– … где преобладает…
– … базовая симметрия Моноблока.
– Люди готовы убивать друг друга для того…
– … чтобы найти координаты такого остатка…
– … хотя одному лишь Иегове известно…
– … что они станут делать с ним…
– … потому что в отличие от монополя…
– … он слишком велик, чтобы его можно было передвинуть…
– … но он им понадобится…
– … и мы хотим быть теми…
– … кто продаст его за самую высокую цену.
– Но разве вы не можете выудить эти сведения таким же способом, как это сделал Хорек? – удивился я.
Ответить на мой вопрос решила одна из Сестер. У меня возникло ощущение, будто вдвоем они устали от своего пространного объяснения.
– Компоненты его синтеза рассеяны, и в Вавилоне их больше нет. Времени выслеживать их местонахождение у нас тоже нет. Хорек, как нам стало известно, собрался сегодня покинуть город. Если тебе интересно узнать, как он намерен нажиться на выдающемся свойстве космической вереницы, то я отвечу: на ее гравитации. Ведь обычный кусок космической вереницы содержит в себе массу, в десять – пятнадцать раз превышающую массу солнца. Такая концентрация обладает эффектом гравитационной линзы, удваивая изображения звезд и галактик, находящихся за ней, по всей ее длине. Хорек поступил следующим образом – он скоррелировал такие изображения, тем самым зафиксировав приблизительное местоположении этой вереницы.
– Почему он уезжает? – настаивал я.
– Нашел покупателя с какой-то другой планеты н хочет передать ему имеющуюся информацию.
– А почему бы вам не схватить его, не напичкать наркотиками и не вытащить из него эти координаты, как вы обычно делаете?
– Господи…
– … можно ли поверить…
– … игра из двенадцати вопросов…
– … когда время идет на секунды?
– Слушай, дело обстоит следующим образом. Хорьку на уровне сознания эти координаты неизвестны. Во избежание возможных нападений он подстраховался и не стал хранить их в Вавилоне, который, кстати, запрещает к ним доступ без личного разрешения обладателя информации, а заодно и стер их из своего мозга. Поэтому если мы попытались бы напасть на него, допустим, вчера, то ничего не добились бы. А сегодня он собрался уехать, и теперь ты понимаешь, что это для нас значит.
– Кто, я?
– Если гражданин сообщества Сотрапезников покидает его пределы, отправляясь в другое место нашей федерации, он забирает с собой принадлежащую ему информацию из своего старого ИОИ и увозит ее с собой. Она находится в форме паранейронов в небольшом гомеостатическом контейнере. По прибытии на новое место информация сливается с местным ИОИ и снова приобретает доступный характер. Хорек в данный момент забирает свой контейнер и направляется в космопорт.
Обрушившийся на меня поток ранее неизвестных мне фактов ошеломлял.
– А что требуется лично от меня?
– Хорек – крутой парень, и мы сможем заговорить его только вдвоем. Ты же, пока мы будем отвлекать его внимание, должен выхватить у него контейнер и дать деру.
Я задумался.
– Ладно, – согласился я. Разве я мог отказаться?
– Отлично…
– … потому что…
– … он идет!
Я повернулся и увидел какого-то тощего типчика с гребнем жесткого меха, торчащего у него на макушке и плавно переходящего на спину до уровня ягодиц. Он явно куда-то спешил. В руках у мохнатого был небольшой предмет, отбрасывавший яркие блики.
– Мы зайдем с фланга, а ты держись другой стороны. Жди удобного момента, когда он откроется.
Я отошел от Сестер, и те, цокая копытцами, затрусили вслед за Хорьком. Когда женщин отделяли от него уже считанные метры, они принялись громко ссориться.
– Ах ты, гнедая сучка!
– Ах ты, пегая потаскуха!
– … не будь ты так…
– … похожа на меня…
– … я сказала бы тебе…
– … что видок у тебя предурацкий!
Хорек остановился и открыл рот, обнажив острые как иглы зубы.
– Осторожнее, Сестры. Прочь с дороги!
– Это ты держись подальше…
– … от нашего спора!
– Это дело личное!
– Точно!
Сестры загородили Хорьку путь, начали бросаться друг на друга, нанося длинными руками ложные удары, имитируя нешуточную потасовку. Вокруг тотчас собралась толпа зевак.
Хорек попытался двинуться дальше.
Одна из Сестер ударила соперницу, целясь ей в челюсть.
Ровно посредине этого движения она развернулась и ударила Хорька копытом в живот.
Мохнатый человечек, по-прежнему не выпуская серебристое яйцо, содержащее его память, рванулся, подобно настоящему хорьку, к обидчице, целясь ей прямо в горло. Та мгновенно вскинула руку, не давая зубам противника вонзиться в ее яремную вену.
В схватку мгновенно вмешалась вторая Сестра. Не выпуская руку налетчицы, Хорек замахнулся когтистой рукой на вторую Сестру.
События развивались молниеносно, и я в изумлении наблюдал за происходящим. Увидев, как рука Хорька взлетела вверх, я понял, что теперь он держит яйцо только в одной руке. Нагнувшись, чтобы не попасть под чей-нибудь удар, я метнулся к мохнатому, схватил яйцо и бросился наутек.
Спустя полчаса я уже находился в той части города, где никогда не бывал прежде.
Кажется, меня никто не преследовал.
Когда мне удалось восстановить дыхание, я сориентировался по некоторым предсказуемым узорам неба и направился домой.
Джеззи и Джуди уже ждали меня. Они тут же заключили меня в объятия.
– Сколько возни было…
– … с этим мохнатым шибздиком…
– … но когда он проснется…
– … то даже не вспомнит о том…
– … как его облапошили.
– У меня рука болит до сих пор…
– … а у меня лицо…
– … но мы не думаем…
– … что новая кожа лопнет…
– … если мы отпразднуем нашу победу!
С этими словами они повалили меня на диван, уронив серебристое яйцо на мягкий пол, и продолжали обнимать и тискать.
Все завершилось именно так, как и требовалось для того, чтобы избавиться от жуткого нервного возбуждения, какого я не испытывал за всю мою предыдущую жизнь.
Засыпая и по-прежнему не размыкая наших нежных теплых объятий, Сестры принялись лениво размышлять вслух.
– Если бы у нас только нашлось…
– … чуть больше изображений…
– … нам, наверное, удалось бы…
– … эту чертову космическую вереницу.
– Мне кажется, что нужная информация где-то близко.
– Мне тоже.
– Это наша заслуживающая доверия…
– … но не совершенная…
– … интуиция информационных колдуний.
Я сонно потер глаза.
– Что же нам делать?
– Только одно, – ответила Джуди.
– Встретиться со жрицей…
– … Вавилона…
– … несмотря на то, что это как языком слизнет наш кредитный баланс…
– Прекрасно, – пробормотал я и погрузился в сон, не успев даже удивиться и спросить: «Какая жрица?»
– Жрица, – объяснила Джуди, – это добровольное расширение Вавилона. У неё не удаляли кору мозга, и она согласилась осуществлять постоянную высокоплотную передачу данных и контакт с ИОИ в режиме реального времени. То есть выполнять роль уникального входного устройства. Все прежние органы ее чувств были усовершенствованы до самой высокой степени. Кроме того, ее оснастили и другими, абсолютно новыми. Мы объясним ей нашу ситуацию, она соотнесет ее с тем, что известно Вавилону, и одновременно подберет подсознательный материал, на который мы сами даже не обратили внимания, на квантовом уровне. Затем жрица даст нам совет или пророчество.
– Это очень ответственное и серьезное дело, – сказала Джеззи. – Им нельзя заниматься слишком долго. Говорят, после этого становишься совсем другим до конца жизни, даже если прекращаются все контакты с Вавилоном. Зато после можно до конца дней своих как сыр в масле кататься. Мы уже подумываем о том, чтобы предложить Вавилону свои услуги для подобного дела, когда состаримся и станет трудно заниматься нашим опасным ремеслом. Лет этак через сто или что-то вроде того.
Я с понимающим видом кивнул.
Наконец мы добрались до верхнего уровня храма, напоминавшего высокий слоеный пирог, и через арку вошли внутрь.
Вопреки ожиданиям я оказался не в темной комнате, пропахшей ладаном. Напротив, помещение, в которое мы вошли, было залито ярким светом, точно операционная. На диване из органического материала восседала жрица. Голова ее была обрита наголо, глаза лишены зрачков и имели молочно-белый оттенок. Я отвел от них взгляд, устремив его вниз, туда, где обитал Вавилон.
Жрица показалась мне самым жутким созданием из всех обитателей Вавилона. Я даже не воспринимал ее как человека.
Сестры начали свой рассказ. От меня не скрылось, что голоса их звучали уже не так храбро и самоуверенно, как раньше.
Когда рассказ был закончен, мы стали ждать реакции жрицы.
Спустя некоторое время, которое показалось нам настоящей вечностью, она заговорила.
Произнесла она только два слова.
– Красный дракон.
Я еще продолжал размышлять над смыслом этой короткой фразы, когда Сестры бросили меня на пол, сопроводив мое падение двумя резкими криками.
Протянув руки к моей шее, они сорвали с нее медальон покойного дипломата.
– Конечно!
– Какие же мы идиотки!
– Он уже был у нас прямо под носом!
Я встал на ноги и принялся растирать шею.
– Не хотите ли вы сказать…
– Именно! Охранители тоже разыскивают эту космическую вереницу!
– А этот твой дипломат, видимо, принес тогда твоему отцу ее изображения.
– Но сейчас они принадлежат нам…
– … благодаря доброму славному Сэнди…
– … и если они дополнят те, которые мы раздобыли раньше…
– … а это наверняка так…
– … то мы узнаем эти самые координаты вереницы…
– … и продадим их Вавилону…
– … по цене целой планеты!
Все это время жрица сидела молча, никак не реагируя на столь бурное проявление эмоций. Мы вышли из храма и направились домой.
По пути я остановился возле лазарета, чтобы показать лекарю свою травмированную шею.
– Ждем тебя дома, Сэнди…
– … чтобы отпраздновать нашу удачу!
– Это будет даже круче…
– … чем в прошлый раз.
Тогда я не смог понять, что они имели в виду.
Вернувшись домой, я услышал шум, доносящийся из комнаты удовольствий.
Я вошел в освещенный биосветильниками холл. И замер прямо на пороге.
До меня не сразу дошла суть происходящего. Я вспомнил мое единственное, уже давнее посещение общественной столовой. Картина была такой же, но в то же время несколько другой.
Покрытые чешуей конечности разрезали огромные куски розовой плоти. Копыта хвосты ляжки ящера. Бедра невидимые лица языки не похожие ни на что человеческое переплетенные перепончатые ноги объятия готовые вонзиться в спины выгнутые от удовольствия влажные засасывания твердые куски хрюканье крики стоны рычание блеск зубов инопланетные создания лежащие там где раньше я нет нет нет…
– Нет! – вскричал я.
И я со всех ног бросился прочь.
Уже в который раз. Или это судьба?
Я очутился в накопителе, ведущем на летное поле. Все еще пребывая в полубезумном состоянии, я стал искать глазами механический скафандр, намереваясь сесть на корабль и улететь как можно дальше от Вавилона.
Однако ничего, кроме «одеял», не нашел.
А пользоваться ими я не умел.
Поэтому, прижимаясь к стене купола, я сполз на пол и уронил голову на колени.
Джудит и Джеззи, эти колдуньи, эти блудницы вавилонские, вогнали мне спицу прямо в череп.
Я попытался повернуть мысли в другом направлении.
Куда я собрался? Снова в мир Охранителей? Я совершенно непригоден для тамошней жизни. В другое сообщество Сотрапезников? Там мне придется столкнуться с теми же дилеммами. Значит, остается нейтральный мир. Я отправляюсь в нейтральный мир, на какую-нибудь заштатную планетку, где я буду избавлен от необходимости делать выбор между несопоставимыми деструктивными идеологиями, борющимися за души индивидуумов.
Однако я понимал, что и такой вариант невозможен. Потому что – черт побери! – куда ни отправься, везде будет все то же самое.
Я решил больше ни о чем не думать и заплакал.
Через какое-то время я почувствовал, что за мной наблюдают.
Я открыл заплаканные опухшие глаза.
Никаких копыт я не увидел.
Перевел взгляд выше.
Возле меня стоял человек с не поддающейся описанию внешностью. Лицо его было лишено какого-либо выражения, подобно миру, не имеющему погоды.
Мертвое лицо…
Более того, это был тот самый человек, который остановил меня в холле отцовского дома и приказал забрать медальон у мертвого дипломата.
– Вавилон! – прошептал я.
– Да, – подтвердил он. – Это я. Послушай, ты чем это сейчас занимаешься?
Я ожидал услышать любой другой вопрос, но не этот.
– Что?… Я не понимаю, о чем ты…
– Ты вроде как собрался бежать. Вот о чем. Когда ты только посмотришь реальной жизни в глаза? Если тебе противно то, чем занимаются Сестры, так вступи в схватку с ними. Они такие, какие есть. То же касается и тебя самого. Если сбежишь, ничего от этого не изменится. Зато ты потеряешь то, что имеешь.
– Что же у меня такого есть? Заблуждения баловня судьбы? – сердито прорычал я, стараясь вложить в эту фразу побольше цинизма.
– Ты сам знаешь, что это не так. Взгляни на то, что произошло. Помимо того, что у тебя оказался последний ключ ко всему на свете – причем отнюдь не случайно! – ты сыграл свою роль в истории с Хорьком. Заметь, все прошло гладко. Лично я думаю, что у тебя в этом ремесле большое будущее. Почему бы тебе не вернуться и не уладить дело?
– А при чем здесь, собственно, ты? – потребовал я ответа.
– Информация – источник моей жизненной силы. А люди вроде Сестер помогают ей размножаться. Кажется, ты им подходишь. Да они и не против того, чтобы работать вместе с тобой.
– Я… я не знаю… – смущенно пробормотал я. Вавилон чопорно пожал плечами.
– И никогда этого не узнаешь, если сбежишь.
Я встал. Вавилон какое-то время молча смотрел на меня, затем произнес:
– Не нужно принимать решение прямо сейчас. Приглашаю тебя на последнюю экскурсию. Думаю, это будет тебе полезно.
Мне показалось, будто я понял, к чему он клонит.
Незадолго до того, как я это узнал, Эйс – таково было старое человеческое имя этого расширения Вавилона, – Сестры и я оказались на борту небольшого космического корабля. (Им пришлось вынести меня из купола, завернув в «одеяло».) В следующее мгновение мы совершили переход, разом преодолев половину пространства галактики, оказавшись в том месте, где располагалось кольцо космической вереницы.
– Теперь, – монотонным, лишенным интонации голосом начал объяснения Эйс, – мы находимся в Римановом пространстве, пятым измерением которого, очевидно, является время, и отправимся в путешествие по нему, и будем двигаться только в одном направлении. Неподалеку от вереницы, до которой можно добраться по ее дополнительным шести измерениям. Согласно новейшим теориям, мы сможем двигаться назад по оси времени. Наша задача – доказать это.
Сестры, лишившись своих ТИПов, чувствовали себя растерянными и потому сидели в углу каюты, прижавшись друг к другу. Я сидел в противоположном углу. Встретившись снова, мы затеяли потасовку и теперь хранили презрительное молчание.
– Это безумие, – произнес я, отлично понимая, что на самом деле все совсем не так.
– Что же ты такое понял, консервативный Охранитель? – ядовито осведомилась Джуди.
– Рассказывай, сексуальное ископаемое! – поддела меня Джеззи.
Я не вытерпел.
– К вашему сведению, сучки, я знаю, куда – точнее, в какое время, – мы направляемся.
Наконец-то я их «уел».
Пожалуй, такое мне удалось впервые.
Значит, я не безнадежен и кое-чему научился.
Эйс приблизился к пульту управления и повернул какие-то тумблеры.
Мы проследовали по шести измерениям, обычно скрытым внутри стандартного электрона. В течение вневременной вечности опасный перелет с чудовищной силой давил на наши органы чувств. Вскоре вселенная приняла привычный облик, и Эйс произвел стандартный гейзенберговский переход. После…
Ну почему я должен втолковывать очевидное? Мы приземлились на моей родной планете. Пока мы шли по улицам города, Сестер, натянувших на копыта жутко раздражавшие их сапоги, принимали за обычных немодифицированных людей. Поскольку на планете стояло жаркое лето, мои босые ноги не вызвали особого удивления. Охранную сигнализацию, установленную по периметру моего дома, я отключил без особых хлопот.
Как только мы оказались в стенах отцовского особняка, Джеззи заявила:
– Эти сапоги мне ужасно жмут. Я их снимаю.
Джуди последовала ее примеру.
Вскоре мы с Сестрами уже стояли за гобеленом, подглядывая через дырочку.
Я увидел самого себя, только моложе, увидел, как наталкиваюсь на Эйса. Сестры отчаянно пытались сдержать смех. Должен признаться, выглядел я каким-то неуклюжим, глуповатым и насмерть перепуганным. Даже не верилось, что я вижу самого себя. Приходилось переубеждать себя, что тогда – то есть сейчас – я не был таким идиотом, как могло показаться со стороны.
Или все-таки был?
Когда Эйс послал меня прежнего за медальоном дипломата, мы выбрались из укрытия. Сестры вновь замаскировали свои копыта, и мы вернулись на корабль.
Наконец я понял, что мы совершили. То, что произошло в следующие часы, я помню плохо. Я был слишком ошарашен случившимся и глубоко погружен в раздумья о собственном прошлом и будущем.
Около ворот родительского дома я наконец стал собой – настоящим.
Злорадствовать, не выражая эмоций, – такое не укладывается в голове, но к Эйсу относится в полной мере.
– Это позволит перевести борьбу с Охранителями на абсолютно новый уровень. Мы должны воспользоваться временным перевесом сил, пока они не успели сравняться с нами, – заявил он и погрузился в раздумья.
Сестры тем временем задумчиво смотрели на меня из противоположного угла каюты. Наконец одна из них не выдержала и нарушила молчание.
– Интересные времена ждут нас, Сэнди.
– Еще одна голова и пара рук никак не помешают в нашей игре.
– Было бы позорно распускать хорошую команду из-за какого-то ничтожного недоразумения.
– Что вы сказали? – Я сделал паузу. – Когда вернемся домой, ТИПните меня, чтобы получить ответ на ваше предложение.
ПУТЕШЕСТВИЕ СКЭБА [9]
Федеральный центр биологического сдерживания был диатомой размером с пик Диснея, покоящейся на фрактальных распорках в наиболее отвратительном месте Невады, где сухие белые пески так и кишат ядовитым зверьем.
Энтомоптер, неторопливо помахивая стрекозьими крыльями, нес Рибо-Зомби над просторами пустыни. Это всегда было лучшей частью программы, той самой, когда Рибо-Зомби, прежде чем приступить к выполнению задания, любовно проверял свое новенькое, с иголочки обмундирование. Скэб высшего ранга в пиратском подполье отаку [10], Рибо-Зомби был обладателем реактивных перчаток, усиленных слоем кевларового полисахарида, и перламутрового защитного шлема, который сейчас безмятежно висел на чешуйчатой стенке кабины моптера. А невадские пустынные ботинки! Такие могли бы смастерить толкиновские орки, работай они на «Найк»!
Сопровождал печально известного РЗ его легендарный спутник, близкий друг и талисман – Царапка. У каждого скэба есть такой товарищ – тотемное животное, результат генетического пиратства. Обычай восходит к временам зарождения субкультуры скэбов, когда ботаники и собаководы вдруг обнаружили все прелести и выгоды незаконной генной инженерии.
Сверкнув изумрудными глазами, суперкот поднялся с колен отважного скэба. На японском рынке у Царапки было другое имя. Созданный в Токио Царапка был проворным карманным монстром, несшим в себе черты восьми видов кошачьих и виверровых, внешним видом (и запахом) скорее склоняясь к виверрам. Рибо-Зомби, чьи отношения с женщинами ограничивались эпизодическими видеосъемками в компании грудастых подружек-скэбов, знал лишь одну настоящую любовь, и это была любовь между человеком и котом.
Что касается наслаждений роскошью, которую мог предложить Вавилон, то я полагался на щедрость Джуди и Джеззи. Они были всегда расточительны и, видимо, вполне охотно выподняли мои желания. Я перестал задумываться над мотивами такого отношения ко мне и лишь изредка страдал от параноидальных фантазий в отношении некоего долговременного плана, в котором я занимал место подобно какому-нибудь устройству, сотворенному руками хитроумных Сестер.
Я предпочел поверить в то, что и я в какой-то степени доставляю удовольствие Джуди и Джеззи. Мысль об этом радовала и меня самого.
Я сопровождал их во время вылазок за информацией и неизменно приходил в восторг от проявленного ими героизма.
Когда Сестры подцепили грибок (как они утверждали, в одной из душевых общественной столовой), я отправился вместе с ними в лазарет и оказывал им моральную поддержку, в то время как механический лекарь мазал мазями пораженные грибком места и покрывал их различными антибиотиками.
И конечно же, я насколько мог пытался доставлять Джуди и Джеззи сексуальные удовольствия. Потому что они безошибочно удовлетворяли все мои потребности. То, что они знали, понимаете ли, повергало меня в искреннее удивление. Весь мой прошлый сексуальный опыт ограничивался лишенными вдохновения контактами с рабынями, чья безынициативность начисто меня обескураживала.
С Сестрами подобных проблем никогда не возникало.
Порой они проявляли даже чрезмерную изобретательность.
– Ты только двигайся…
– … вот так…
– … и позволь нам…
– … делать вот так…
– … а пока ты…
– … трогай вот здесь…
– … и здесь…
– О-о-о!
– О-о-о!
– О-о-о! – эхом вторил я.
А после нескольких часов, проведенных рано утром в нататориуме, жизнь казалась удивительно похожей на сказку.
Так было до тех пор, пока Сестры неожиданно не заявили о том, что некий их соперник завладел тем, на что они сами положили глаз.
В то утро, когда они сообщили мне это известие, мы шагали по городским улицам.
– Ты же знаешь…
– … что мы не единственные…
– … кто этим занимается.
Поразмышляв над их словами, я проникся уверенностью, что мне уже приходило в голову нечто подобное.
– Еще бы, – сказал я. – Ничего удивительного.
– Видишь ли, мы недавно узнали…
– … что один из наших коллег…
– … один коротышка по имени Хорек…
– … который и на вид вылитый Хорек…
– … и такой же скупердяй…
– … выведал кое-какую вкусненькую информацию…
– … которая связана с теми сведениями…
– … что у нас есть…
– … и мы хотим ее заполучить.
– Но даже если его информацию добавить к нашей…
– … то сказочная мозаика все равно…
– … будет неполной…
– … но по крайней мере…
– … мы на шаг приблизимся к нашей цели…
– … тут есть одна ловушка…
– … нам нужна твоя помощь…
– … прямо сейчас.
– Моя помощь? – удивился я. – Не может быть! Да еще в связи с чем-то очень ценным. Неужели это более ценные сведения, чем информация о Дорадусе?
– Намного…
– … ты даже представить себе не можешь.
Я присвистнул.
– Что же это такое?
– Неполные релятивистские координаты…
– … одного участка космической вереницы.
Я подождал, когда наступит кульминационный пункт. Когда он не возник, я переспросил:
– Космическая вереница?
– Ты в каком веке…
– … живешь?
– Послушай…
– … тебе известно о монополях?
– Ну да, это такие источники, из которых Вавилон черпает энергию. Небольшие участки изначальной вселенной, оставшиеся после Большого Взрыва.
– Отлично. Значит, ты поймешь…
– … если мы расскажем тебе о том…
– … что космическая вереница…
– … это более крупная, продолжительная часть…
– … того самого Протовещества…
– … массивная труба времени-пространства…
– … шесть измерений пространства Планка, которые таятся в каждой частице…
– … развернутые и открытые…
– … в форме замкнутой петли…
– … топологический дефект нашей вселенной…
– … где преобладает…
– … базовая симметрия Моноблока.
– Люди готовы убивать друг друга для того…
– … чтобы найти координаты такого остатка…
– … хотя одному лишь Иегове известно…
– … что они станут делать с ним…
– … потому что в отличие от монополя…
– … он слишком велик, чтобы его можно было передвинуть…
– … но он им понадобится…
– … и мы хотим быть теми…
– … кто продаст его за самую высокую цену.
– Но разве вы не можете выудить эти сведения таким же способом, как это сделал Хорек? – удивился я.
Ответить на мой вопрос решила одна из Сестер. У меня возникло ощущение, будто вдвоем они устали от своего пространного объяснения.
– Компоненты его синтеза рассеяны, и в Вавилоне их больше нет. Времени выслеживать их местонахождение у нас тоже нет. Хорек, как нам стало известно, собрался сегодня покинуть город. Если тебе интересно узнать, как он намерен нажиться на выдающемся свойстве космической вереницы, то я отвечу: на ее гравитации. Ведь обычный кусок космической вереницы содержит в себе массу, в десять – пятнадцать раз превышающую массу солнца. Такая концентрация обладает эффектом гравитационной линзы, удваивая изображения звезд и галактик, находящихся за ней, по всей ее длине. Хорек поступил следующим образом – он скоррелировал такие изображения, тем самым зафиксировав приблизительное местоположении этой вереницы.
– Почему он уезжает? – настаивал я.
– Нашел покупателя с какой-то другой планеты н хочет передать ему имеющуюся информацию.
– А почему бы вам не схватить его, не напичкать наркотиками и не вытащить из него эти координаты, как вы обычно делаете?
– Господи…
– … можно ли поверить…
– … игра из двенадцати вопросов…
– … когда время идет на секунды?
– Слушай, дело обстоит следующим образом. Хорьку на уровне сознания эти координаты неизвестны. Во избежание возможных нападений он подстраховался и не стал хранить их в Вавилоне, который, кстати, запрещает к ним доступ без личного разрешения обладателя информации, а заодно и стер их из своего мозга. Поэтому если мы попытались бы напасть на него, допустим, вчера, то ничего не добились бы. А сегодня он собрался уехать, и теперь ты понимаешь, что это для нас значит.
– Кто, я?
– Если гражданин сообщества Сотрапезников покидает его пределы, отправляясь в другое место нашей федерации, он забирает с собой принадлежащую ему информацию из своего старого ИОИ и увозит ее с собой. Она находится в форме паранейронов в небольшом гомеостатическом контейнере. По прибытии на новое место информация сливается с местным ИОИ и снова приобретает доступный характер. Хорек в данный момент забирает свой контейнер и направляется в космопорт.
Обрушившийся на меня поток ранее неизвестных мне фактов ошеломлял.
– А что требуется лично от меня?
– Хорек – крутой парень, и мы сможем заговорить его только вдвоем. Ты же, пока мы будем отвлекать его внимание, должен выхватить у него контейнер и дать деру.
Я задумался.
– Ладно, – согласился я. Разве я мог отказаться?
– Отлично…
– … потому что…
– … он идет!
Я повернулся и увидел какого-то тощего типчика с гребнем жесткого меха, торчащего у него на макушке и плавно переходящего на спину до уровня ягодиц. Он явно куда-то спешил. В руках у мохнатого был небольшой предмет, отбрасывавший яркие блики.
– Мы зайдем с фланга, а ты держись другой стороны. Жди удобного момента, когда он откроется.
Я отошел от Сестер, и те, цокая копытцами, затрусили вслед за Хорьком. Когда женщин отделяли от него уже считанные метры, они принялись громко ссориться.
– Ах ты, гнедая сучка!
– Ах ты, пегая потаскуха!
– … не будь ты так…
– … похожа на меня…
– … я сказала бы тебе…
– … что видок у тебя предурацкий!
Хорек остановился и открыл рот, обнажив острые как иглы зубы.
– Осторожнее, Сестры. Прочь с дороги!
– Это ты держись подальше…
– … от нашего спора!
– Это дело личное!
– Точно!
Сестры загородили Хорьку путь, начали бросаться друг на друга, нанося длинными руками ложные удары, имитируя нешуточную потасовку. Вокруг тотчас собралась толпа зевак.
Хорек попытался двинуться дальше.
Одна из Сестер ударила соперницу, целясь ей в челюсть.
Ровно посредине этого движения она развернулась и ударила Хорька копытом в живот.
Мохнатый человечек, по-прежнему не выпуская серебристое яйцо, содержащее его память, рванулся, подобно настоящему хорьку, к обидчице, целясь ей прямо в горло. Та мгновенно вскинула руку, не давая зубам противника вонзиться в ее яремную вену.
В схватку мгновенно вмешалась вторая Сестра. Не выпуская руку налетчицы, Хорек замахнулся когтистой рукой на вторую Сестру.
События развивались молниеносно, и я в изумлении наблюдал за происходящим. Увидев, как рука Хорька взлетела вверх, я понял, что теперь он держит яйцо только в одной руке. Нагнувшись, чтобы не попасть под чей-нибудь удар, я метнулся к мохнатому, схватил яйцо и бросился наутек.
Спустя полчаса я уже находился в той части города, где никогда не бывал прежде.
Кажется, меня никто не преследовал.
Когда мне удалось восстановить дыхание, я сориентировался по некоторым предсказуемым узорам неба и направился домой.
Джеззи и Джуди уже ждали меня. Они тут же заключили меня в объятия.
– Сколько возни было…
– … с этим мохнатым шибздиком…
– … но когда он проснется…
– … то даже не вспомнит о том…
– … как его облапошили.
– У меня рука болит до сих пор…
– … а у меня лицо…
– … но мы не думаем…
– … что новая кожа лопнет…
– … если мы отпразднуем нашу победу!
С этими словами они повалили меня на диван, уронив серебристое яйцо на мягкий пол, и продолжали обнимать и тискать.
Все завершилось именно так, как и требовалось для того, чтобы избавиться от жуткого нервного возбуждения, какого я не испытывал за всю мою предыдущую жизнь.
Засыпая и по-прежнему не размыкая наших нежных теплых объятий, Сестры принялись лениво размышлять вслух.
– Если бы у нас только нашлось…
– … чуть больше изображений…
– … нам, наверное, удалось бы…
– … эту чертову космическую вереницу.
– Мне кажется, что нужная информация где-то близко.
– Мне тоже.
– Это наша заслуживающая доверия…
– … но не совершенная…
– … интуиция информационных колдуний.
Я сонно потер глаза.
– Что же нам делать?
– Только одно, – ответила Джуди.
– Встретиться со жрицей…
– … Вавилона…
– … несмотря на то, что это как языком слизнет наш кредитный баланс…
– Прекрасно, – пробормотал я и погрузился в сон, не успев даже удивиться и спросить: «Какая жрица?»
12
Храм Бела
Восемь конусообразных башен, поставленных одна на другую, окружали спиралевидные лестницы. Все это сооружение располагалось в самом центре города. Пока мы поднимались вверх, я заставил Сестер сольно рассказать мне о цели нашего похода.– Жрица, – объяснила Джуди, – это добровольное расширение Вавилона. У неё не удаляли кору мозга, и она согласилась осуществлять постоянную высокоплотную передачу данных и контакт с ИОИ в режиме реального времени. То есть выполнять роль уникального входного устройства. Все прежние органы ее чувств были усовершенствованы до самой высокой степени. Кроме того, ее оснастили и другими, абсолютно новыми. Мы объясним ей нашу ситуацию, она соотнесет ее с тем, что известно Вавилону, и одновременно подберет подсознательный материал, на который мы сами даже не обратили внимания, на квантовом уровне. Затем жрица даст нам совет или пророчество.
– Это очень ответственное и серьезное дело, – сказала Джеззи. – Им нельзя заниматься слишком долго. Говорят, после этого становишься совсем другим до конца жизни, даже если прекращаются все контакты с Вавилоном. Зато после можно до конца дней своих как сыр в масле кататься. Мы уже подумываем о том, чтобы предложить Вавилону свои услуги для подобного дела, когда состаримся и станет трудно заниматься нашим опасным ремеслом. Лет этак через сто или что-то вроде того.
Я с понимающим видом кивнул.
Наконец мы добрались до верхнего уровня храма, напоминавшего высокий слоеный пирог, и через арку вошли внутрь.
Вопреки ожиданиям я оказался не в темной комнате, пропахшей ладаном. Напротив, помещение, в которое мы вошли, было залито ярким светом, точно операционная. На диване из органического материала восседала жрица. Голова ее была обрита наголо, глаза лишены зрачков и имели молочно-белый оттенок. Я отвел от них взгляд, устремив его вниз, туда, где обитал Вавилон.
Жрица показалась мне самым жутким созданием из всех обитателей Вавилона. Я даже не воспринимал ее как человека.
Сестры начали свой рассказ. От меня не скрылось, что голоса их звучали уже не так храбро и самоуверенно, как раньше.
Когда рассказ был закончен, мы стали ждать реакции жрицы.
Спустя некоторое время, которое показалось нам настоящей вечностью, она заговорила.
Произнесла она только два слова.
– Красный дракон.
Я еще продолжал размышлять над смыслом этой короткой фразы, когда Сестры бросили меня на пол, сопроводив мое падение двумя резкими криками.
Протянув руки к моей шее, они сорвали с нее медальон покойного дипломата.
– Конечно!
– Какие же мы идиотки!
– Он уже был у нас прямо под носом!
Я встал на ноги и принялся растирать шею.
– Не хотите ли вы сказать…
– Именно! Охранители тоже разыскивают эту космическую вереницу!
– А этот твой дипломат, видимо, принес тогда твоему отцу ее изображения.
– Но сейчас они принадлежат нам…
– … благодаря доброму славному Сэнди…
– … и если они дополнят те, которые мы раздобыли раньше…
– … а это наверняка так…
– … то мы узнаем эти самые координаты вереницы…
– … и продадим их Вавилону…
– … по цене целой планеты!
Все это время жрица сидела молча, никак не реагируя на столь бурное проявление эмоций. Мы вышли из храма и направились домой.
По пути я остановился возле лазарета, чтобы показать лекарю свою травмированную шею.
– Ждем тебя дома, Сэнди…
– … чтобы отпраздновать нашу удачу!
– Это будет даже круче…
– … чем в прошлый раз.
Тогда я не смог понять, что они имели в виду.
Вернувшись домой, я услышал шум, доносящийся из комнаты удовольствий.
Я вошел в освещенный биосветильниками холл. И замер прямо на пороге.
До меня не сразу дошла суть происходящего. Я вспомнил мое единственное, уже давнее посещение общественной столовой. Картина была такой же, но в то же время несколько другой.
Покрытые чешуей конечности разрезали огромные куски розовой плоти. Копыта хвосты ляжки ящера. Бедра невидимые лица языки не похожие ни на что человеческое переплетенные перепончатые ноги объятия готовые вонзиться в спины выгнутые от удовольствия влажные засасывания твердые куски хрюканье крики стоны рычание блеск зубов инопланетные создания лежащие там где раньше я нет нет нет…
– Нет! – вскричал я.
И я со всех ног бросился прочь.
Уже в который раз. Или это судьба?
Я очутился в накопителе, ведущем на летное поле. Все еще пребывая в полубезумном состоянии, я стал искать глазами механический скафандр, намереваясь сесть на корабль и улететь как можно дальше от Вавилона.
Однако ничего, кроме «одеял», не нашел.
А пользоваться ими я не умел.
Поэтому, прижимаясь к стене купола, я сполз на пол и уронил голову на колени.
Джудит и Джеззи, эти колдуньи, эти блудницы вавилонские, вогнали мне спицу прямо в череп.
Я попытался повернуть мысли в другом направлении.
Куда я собрался? Снова в мир Охранителей? Я совершенно непригоден для тамошней жизни. В другое сообщество Сотрапезников? Там мне придется столкнуться с теми же дилеммами. Значит, остается нейтральный мир. Я отправляюсь в нейтральный мир, на какую-нибудь заштатную планетку, где я буду избавлен от необходимости делать выбор между несопоставимыми деструктивными идеологиями, борющимися за души индивидуумов.
Однако я понимал, что и такой вариант невозможен. Потому что – черт побери! – куда ни отправься, везде будет все то же самое.
Я решил больше ни о чем не думать и заплакал.
Через какое-то время я почувствовал, что за мной наблюдают.
Я открыл заплаканные опухшие глаза.
Никаких копыт я не увидел.
Перевел взгляд выше.
Возле меня стоял человек с не поддающейся описанию внешностью. Лицо его было лишено какого-либо выражения, подобно миру, не имеющему погоды.
Мертвое лицо…
Более того, это был тот самый человек, который остановил меня в холле отцовского дома и приказал забрать медальон у мертвого дипломата.
– Вавилон! – прошептал я.
– Да, – подтвердил он. – Это я. Послушай, ты чем это сейчас занимаешься?
Я ожидал услышать любой другой вопрос, но не этот.
– Что?… Я не понимаю, о чем ты…
– Ты вроде как собрался бежать. Вот о чем. Когда ты только посмотришь реальной жизни в глаза? Если тебе противно то, чем занимаются Сестры, так вступи в схватку с ними. Они такие, какие есть. То же касается и тебя самого. Если сбежишь, ничего от этого не изменится. Зато ты потеряешь то, что имеешь.
– Что же у меня такого есть? Заблуждения баловня судьбы? – сердито прорычал я, стараясь вложить в эту фразу побольше цинизма.
– Ты сам знаешь, что это не так. Взгляни на то, что произошло. Помимо того, что у тебя оказался последний ключ ко всему на свете – причем отнюдь не случайно! – ты сыграл свою роль в истории с Хорьком. Заметь, все прошло гладко. Лично я думаю, что у тебя в этом ремесле большое будущее. Почему бы тебе не вернуться и не уладить дело?
– А при чем здесь, собственно, ты? – потребовал я ответа.
– Информация – источник моей жизненной силы. А люди вроде Сестер помогают ей размножаться. Кажется, ты им подходишь. Да они и не против того, чтобы работать вместе с тобой.
– Я… я не знаю… – смущенно пробормотал я. Вавилон чопорно пожал плечами.
– И никогда этого не узнаешь, если сбежишь.
Я встал. Вавилон какое-то время молча смотрел на меня, затем произнес:
– Не нужно принимать решение прямо сейчас. Приглашаю тебя на последнюю экскурсию. Думаю, это будет тебе полезно.
Мне показалось, будто я понял, к чему он клонит.
13
Последняя глава
Чтобы воспользоваться медальоном, Вавилону пришлось клонировать его бывшего владельца. Из трещинки в медальоне он извлек несколько частичек эпидермы покойного. Когда лишенный разума клон полностью вырос благодаря особой ускоренной технологии – помню, как жутко было смотреть в глаза созданию, которое я когда-то лишил жизни, – медальон, подчиняясь уникальной биоауре индивида, раскрыл свои секреты.Незадолго до того, как я это узнал, Эйс – таково было старое человеческое имя этого расширения Вавилона, – Сестры и я оказались на борту небольшого космического корабля. (Им пришлось вынести меня из купола, завернув в «одеяло».) В следующее мгновение мы совершили переход, разом преодолев половину пространства галактики, оказавшись в том месте, где располагалось кольцо космической вереницы.
– Теперь, – монотонным, лишенным интонации голосом начал объяснения Эйс, – мы находимся в Римановом пространстве, пятым измерением которого, очевидно, является время, и отправимся в путешествие по нему, и будем двигаться только в одном направлении. Неподалеку от вереницы, до которой можно добраться по ее дополнительным шести измерениям. Согласно новейшим теориям, мы сможем двигаться назад по оси времени. Наша задача – доказать это.
Сестры, лишившись своих ТИПов, чувствовали себя растерянными и потому сидели в углу каюты, прижавшись друг к другу. Я сидел в противоположном углу. Встретившись снова, мы затеяли потасовку и теперь хранили презрительное молчание.
– Это безумие, – произнес я, отлично понимая, что на самом деле все совсем не так.
– Что же ты такое понял, консервативный Охранитель? – ядовито осведомилась Джуди.
– Рассказывай, сексуальное ископаемое! – поддела меня Джеззи.
Я не вытерпел.
– К вашему сведению, сучки, я знаю, куда – точнее, в какое время, – мы направляемся.
Наконец-то я их «уел».
Пожалуй, такое мне удалось впервые.
Значит, я не безнадежен и кое-чему научился.
Эйс приблизился к пульту управления и повернул какие-то тумблеры.
Мы проследовали по шести измерениям, обычно скрытым внутри стандартного электрона. В течение вневременной вечности опасный перелет с чудовищной силой давил на наши органы чувств. Вскоре вселенная приняла привычный облик, и Эйс произвел стандартный гейзенберговский переход. После…
Ну почему я должен втолковывать очевидное? Мы приземлились на моей родной планете. Пока мы шли по улицам города, Сестер, натянувших на копыта жутко раздражавшие их сапоги, принимали за обычных немодифицированных людей. Поскольку на планете стояло жаркое лето, мои босые ноги не вызвали особого удивления. Охранную сигнализацию, установленную по периметру моего дома, я отключил без особых хлопот.
Как только мы оказались в стенах отцовского особняка, Джеззи заявила:
– Эти сапоги мне ужасно жмут. Я их снимаю.
Джуди последовала ее примеру.
Вскоре мы с Сестрами уже стояли за гобеленом, подглядывая через дырочку.
Я увидел самого себя, только моложе, увидел, как наталкиваюсь на Эйса. Сестры отчаянно пытались сдержать смех. Должен признаться, выглядел я каким-то неуклюжим, глуповатым и насмерть перепуганным. Даже не верилось, что я вижу самого себя. Приходилось переубеждать себя, что тогда – то есть сейчас – я не был таким идиотом, как могло показаться со стороны.
Или все-таки был?
Когда Эйс послал меня прежнего за медальоном дипломата, мы выбрались из укрытия. Сестры вновь замаскировали свои копыта, и мы вернулись на корабль.
Наконец я понял, что мы совершили. То, что произошло в следующие часы, я помню плохо. Я был слишком ошарашен случившимся и глубоко погружен в раздумья о собственном прошлом и будущем.
Около ворот родительского дома я наконец стал собой – настоящим.
Злорадствовать, не выражая эмоций, – такое не укладывается в голове, но к Эйсу относится в полной мере.
– Это позволит перевести борьбу с Охранителями на абсолютно новый уровень. Мы должны воспользоваться временным перевесом сил, пока они не успели сравняться с нами, – заявил он и погрузился в раздумья.
Сестры тем временем задумчиво смотрели на меня из противоположного угла каюты. Наконец одна из них не выдержала и нарушила молчание.
– Интересные времена ждут нас, Сэнди.
– Еще одна голова и пара рук никак не помешают в нашей игре.
– Было бы позорно распускать хорошую команду из-за какого-то ничтожного недоразумения.
– Что вы сказали? – Я сделал паузу. – Когда вернемся домой, ТИПните меня, чтобы получить ответ на ваше предложение.
ПУТЕШЕСТВИЕ СКЭБА [9]
(в соавторстве с Брюсом Стерлингом)
Перевод. А. Криволапов, 2006.Федеральный центр биологического сдерживания был диатомой размером с пик Диснея, покоящейся на фрактальных распорках в наиболее отвратительном месте Невады, где сухие белые пески так и кишат ядовитым зверьем.
Энтомоптер, неторопливо помахивая стрекозьими крыльями, нес Рибо-Зомби над просторами пустыни. Это всегда было лучшей частью программы, той самой, когда Рибо-Зомби, прежде чем приступить к выполнению задания, любовно проверял свое новенькое, с иголочки обмундирование. Скэб высшего ранга в пиратском подполье отаку [10], Рибо-Зомби был обладателем реактивных перчаток, усиленных слоем кевларового полисахарида, и перламутрового защитного шлема, который сейчас безмятежно висел на чешуйчатой стенке кабины моптера. А невадские пустынные ботинки! Такие могли бы смастерить толкиновские орки, работай они на «Найк»!
Сопровождал печально известного РЗ его легендарный спутник, близкий друг и талисман – Царапка. У каждого скэба есть такой товарищ – тотемное животное, результат генетического пиратства. Обычай восходит к временам зарождения субкультуры скэбов, когда ботаники и собаководы вдруг обнаружили все прелести и выгоды незаконной генной инженерии.
Сверкнув изумрудными глазами, суперкот поднялся с колен отважного скэба. На японском рынке у Царапки было другое имя. Созданный в Токио Царапка был проворным карманным монстром, несшим в себе черты восьми видов кошачьих и виверровых, внешним видом (и запахом) скорее склоняясь к виверрам. Рибо-Зомби, чьи отношения с женщинами ограничивались эпизодическими видеосъемками в компании грудастых подружек-скэбов, знал лишь одну настоящую любовь, и это была любовь между человеком и котом.