Ди Филиппо Пол. Вавилонские сестры и другие постчеловеки

   – Послушай, пока мы оба будем хранить нашу вылазку в тайне, нашей репутации ничто не угрожает.
   – Ты потерял пять драгоценных дней, а вот Рибо-Зомби не дремлет и того и гляди нас побьет. Если народ что-то пронюхает, твой рейтинг рухнет раньше, чем итальянский кабинет министров, – театрально провозгласил Малверн. – Знаешь, сколько времени прошло, пока признали мои достижения? А ведь это не купишь!
   Злость Фиарона уступила место смущению.
   – Все ты получишь, что тебе положено, Малверн. Да я конкурентов в клочья порву, а кусочки по всему белу свету разбросаю! Хрен кто вообще узнает хоть что-нибудь.
   Малверн раздраженно сорвал пластиковую обертку с британской ириски.
   – Парень, ты совсем от жизни оторвался! Нынче каждый является синапсом еще кого-то! Найми пару скэбов по сети, и они тут же через поисковик оповестят всех и каждого. Пора проконсультироваться с доктором Кингсидом.
   – О, Малверн, ненавижу просить Кемпа об одолжениях. Он такой засранец, когда дело касается новейших технологий. Он же нас опустит по полной! Всегда обращается со мной, будто я какой-то сетевой интерн времен рабского труда в Интернете.
   – Хватит ныть, речь идет о серьезных вещах.
   – А его домишко в стиле ретрофанк. Все эти хлипкие хитросплетения любого из себя выведут!
   Малверн вздохнул.
   – Пока не женился, ты никогда не был таким нытиком.
   Фиарон ткнул пальцем в заботливо подобранные Таппер обои.
   – Что ж делать, если я теперь живу в приличном интерьере.
   – Посмотри-ка в глаза фактам, друг мой. Доктор Кемп Кингсид обладает ортогональным гением первобытного хакера. В Иммуносансе немалая его заслуга. Скажи женушке, что мы отправляемся, и будь настоящим скэбом.
   Таппер в своем крошечном кабинетике с головой погрузилась в решение важной задачи – обсуждение на виртуальном форуме особенностей графической литературы двадцатого века – и потому выслушала сообщение Фиароиа с отсутствующим видом.
   – Развлекайся, дорогой. – Она отвернулась к веб-камере. – А теперь, Крайбибафф, не были бы вы так любезны прояснить ваш тезис о том, что Тинтин и Сноуи являются предтечами культовых героев Иммуносанса.
   Виббл, Малверн, Спайк и Фиарон наконец разыскали на берегу заброшенную бензиновую заправку. В бизнесе Кемпу Кингсиду никогда не везло, и он обосновался здесь после того, как старомодная топливная энергетика приказала долго жить. В какой-то момент он даже подумывал о том, чтобы превратить старую заправку со всеми ее топливными цистернами и бензоколонками в тематический парк. Как водится, возникли проблемы с оформлением, и старый хакер в очередной раз остался у разбитого корыта своей идеи.
   Гигантская паутина, сотканная словно из перлиней супертанкера, нависала над ржавыми цистернами подобно некоей салфеточке, принадлежащей великану викторианской эпохи.
   Малверн взглянул на хрупкое сплетение кабелей.
   – Лучше бы оставить Виббла здесь.
   – Но я никогда, никогда не расстаюсь с дорогим Вибблом!
   – Прицепи на него камеру и вели патрулировать окрестности. – Малверн критически взглянул на борова. – Какой-то он квелый с тех пор, как сожрал мозги той малютки. Ты уверен, что у него с пищеварением все в порядке?
   – У Виббла все отлично. Он еще та свинья!
   Они начали подъем. На полпути по крутому боку цистерны любимица Кингсида Шелоб поднялась со своей лежанки. Это был паук размером с тюленя. Жуткий, воняющий уксусом арахнид.
   – Эти угловатые несоразмерные конечности, – заметил Малверн, пытаясь скрыть страх, – можно подумать, старина Кингсид и не слыхивал о законе кубической степени.
   – Что? – буркнул Фиарон, карабкаясь по стене.
   – Слушай, все пропорции нарушаются, когда увеличиваешь что-то в тысячу раз. И еще: насекомые дышат дыхальцами. У них даже легких нет. Насекомое размером с тюленя просто не может дышать!
   – Арахниды – не насекомые, Малверн.
   – Да это просто робот, на которого нарастили немного дешевого хитина! Другого объяснения я не вижу.
   Чудище вновь улеглось на свою лежанку, и приятели продолжили путь.
   Лаборатория Кемпа Кингсида представляла собой гигантское гнездо шершня. Ее вырастили прямо внутри топливной цистерны. Кингсида всегда возмущали заоблачные цены, которые запрашивали за публикацию академические журналы, и он построил целую лабораторию из размолотой бумаги многолетних подшивок этих самых изданий вроде «Клетки» и «Геномики».
   У Кингсида были огромные очки с толстыми стеклами, клочья седых волос на черепе и заросшие волосатые уши. Великий хан Интернета по-прежнему носил свой знаменитый лабораторный халат от Версаче поверх обтрепанных зеленых штанов и ветхой футболки.
   – Африка, – заявил он, ознакомившись с трофеями.
   – Африка?!
   – Уж и не думал, что когда-нибудь вновь увижу эти генные цепочки. – Кингсид снял свои водолазные очки, чтобы протереть красные слезящиеся глаза клочком лабораторной салфетки. – То были героические деньки. Самые продвинутые умы человечества боролись за выживание планеты. Само собой, мы потерпели сокрушительное поражение, и экосистема планеты окончательно рухнула. Зато задницы политиканам не пришлось лизать! – Кингсид пристально взглянул на приятелей. – Паршивые псевдобунтари вроде Рибо-Зомби превратились в долбаных поп-звезд! Бог ты мой, в мои времена именно мы были настоящими, аутентичными трансгрессивно-диссидентскими поп-звездами. «Нэпстер»… Бесплатная сеть… «Линукс»… Да, черт побери, это было что-то! – Кингсид с силой ударил по подлокотнику полуразвалившегося кресла. – М-да, когда парниковый эффект вконец нас достал, мы придумали Иммуносанс. Выбора не оставалось, то был единственный способ выжить. И в то же время все, что мы делали для спасения планеты, было одобрено Объединенными Нациями. Нам подсобляли большие шишки из неправительственных организаций, ВТО и Давосский форум. Нас даже секретные службы поддерживали, и все потому, что мы работали на благо общества!
   Малверн и Фиарон обменялись озадаченными взглядами. Кингсид нахмурился.
   – Малверн, сколько в тебе генетического материала горностая?
   – Да почти ничего, доктор Кингсид. Так, несколько плазмидов в эпидермисе.
   – Вот видишь, в этом и состоит принципиальное различие между вашими временами декаданса и моей героической эпохой. В наши дни людей крайне беспокоило генетическое загрязнение. Считалось, что и люди, и животные должны обладать единственно правильными природными наборами генов. А потом, ясное дело, парниковый эффект разрушил естественную экосистему. Выжить в кризисе могли лишь совершенно ненатуральные, модифицированные создания. Труднее всего в таких ситуациях приходится цивилизациям, которые ближе к природе. Потому-то Африка и пострадала едва ли не сильнее прочих.
   – О, все мы изучали историю, – заметил Фиарон, – так что в общем-то мы в курсе.
   – Ха! – рявкнул Кингсид. – Да вы, засранцы, и понятия не имеете, что такое настоящий генетический хаос. Это было по-настоящему страшно. Партизанские армии африканских наемников разграбили все генетическое оборудование. Они крушили… сжигали… а когда из Золотого треугольника двинулись наркобароны, все вообще полетело в тартарары!
   Малверн поежился.
   – Круто! Неплохо бы сесть в самолет и слетать посмотреть, как оно там. – Он повернулся к Фиарону. – Ты ведь летаешь на самолетах, Фиарон?
   – Ясное дело. Тачки, сани, водные лыжи… само собой, управлюсь и с самолетом.
   Кингсид поднял дрожащий палец.
   – Мы отчаянно пытались спасти все, что возможно, поэтому решили воспользоваться тем, что с наибольшей вероятностью переживет климатический катаклизм. Слоновью ДНК мы поместили в кактусы, генные цепочки носорогов – в грибы… Да, мы в той схватке были Хорошими Парнями. Вы бы только видели, что вытворяли там безжалостные террористы!
   Малверн выковырял что-то из зуба, задумчиво рассмотрел и отправил обратно в рот.
   – Послушайте, доктор Кингсид, вся эта древняя история весьма поучительна, однако я никак не пойму, что она имеет общего с нашими образцами мозгового вещества.
   – Это же желает узнать и Рибо-Зомби.
   Фиарон застыл.
   – Сюда приходил Рибо-Зомби? Что вы сказали ему?
   – Ничего я не сказал этому жалкому недоноску! Ни слова он не вытянул из меня! Мерзавец очень надеялся что-нибудь вынюхать, но я отправил его обратно к высокооплачиваемым консультантам и масс-медиа, которые так его поддерживают.
   Малверн протянул доктору пятерню.
   – Кемп, ну ты просто супергуру! Натуральный Йода!
   – Вы, мальчуганы, чем-то мне нравитесь, поэтому я вам кое-что подскажу. Видели когда-нибудь мозг натовского боевого шимпанзе? Если вы знаете, как присоединить частицы измененного мозгового вещества шимпанзе к собственным глиальным клеткам – не рискну сказать, что это безболезненно, – тогда в коре такое начнется… Башка распухнет что твой гриб-дождевик. – Кингсид сурово посмотрел на приятелей. – Все дело в аккумулировании ДНК, в этом весь секрет. В длинных, действительно длинных цепочках ДНК. Как бесконечная лента в шифровальной машине Тьюринга.
   – Кемп, – мягко проговорил Фиарон. – Почему бы тебе вместе с нами не отправиться в Африку? Ты слишком много времени проводишь в своей ядовитой лаборатории вместе с вонючим пауком. Немного свежего воздуха джунглей тебе совсем не повредило бы. А нам так нужен проводник.
   – Вы что, клоуны, и в самом деле решили отправиться в АФРИКУ?
   – Да ясное дело. В Гану, в Гвинею, куда угодно. Организуем поездочку на уик-энд. Брось ты, Кемп, мы же скэбы! У нас есть камеры, у нас есть кредитные карты! Это же просто легкая прогулка.
   Кингсид нахмурил снежно-белые брови.
   – Любой, кто в своем уме, унес оттуда ноги десятки лет назад. Африка – это оборотная сторона Иммуносанса. Даже Красный Крест бежал оттуда впереди собственного визга.
   – Красный Крест! – сказал Малверн Фиарону, и оба расхохотались. – Красный Крест, надо же!
   – Ну-ну, – проворчал Кингсид. – Пойду посмотрю, что у меня есть на эту тему.
   С этими словами он скрылся в глубине лаборатории, откуда вскоре послышался какой-то грохот.
   Фиарон терпеливо опустился в классическое морщинистое кресло в стиле Фрэнка Гэри, а Малверн тем временем обшарил холостяцкую кухню Кингсида и был вознагражден блюдом медово-гуарановых кубиков.
   – Крутая берлога у этого чудака, – заметил он с полным ртом. – Удивительно, как фибероптические каналы превращают сраную цистерну в натуральную лабораторию.
   – Да это место как было сраным, так и осталось. Парень, конечно, не беден, но еще и выпендривается будь здоров.
   Малверн прочистил горло.
   – Давай внесем ясность, напарник. Я не добывал ничего приличного с конца прошлого года. Да и ты не в лучшей форме со своей семейной жизнью и всем таким прочим. Если хотим чего-то добиться, мы должны побить Рибо-Зомби.
   Минуту Фиарон молча кивал. Как можно увильнуть от подобного вызова? Разве только если дать слово, что больше никогда не посмотришь в глаза своему отражению в зеркале.
   Наконец, весь в пыли, появился Кингсид. В одной руке он держал бамбуковую клетку с черным как ночь вороном, в другой – пучок каких-то бумажных полосок.
   – Кэндибайты! Я сохранил всю африканскую информацию на кэндибайтах. Я же в свое время на этих кэндибайтах состояние сделал. Съедобная бумага, сахарный субстрат и секретный информационный ингредиент.
   – Эх… – ностальгически пробормотал Малверн. – Я обожал кэндибайты в бытность свою маленьким мальчиком в яслях Тайм-Уорнер-Дисней. А теперь кто-то из нас должен слопать эти древние лимонные бумажки?
   – В этом нет необходимости, я принес Хекла. Хекл – устройство вербального вывода.
   Фиарон внимательно посмотрел на ворона в клетке.
   – Этот пучок перьев, наверное, ровесник «Виктролы».
   Кингсид положил мятую бумажную полоску на стол и освободил Хекла из клетки. Черная птица клюнула бумажку и проглотила ее. Как только желудок птицы начал переваривать зашифрованные кэндибайты, ворон принялся прыгать по столу точно конь в заколдованных шахматах.
   – Как вам ворон в роли доски для записей? – промурлыкал Кемп.
   Хекл, тряся крыльями, превратился в уменьшенную копию Дельфийского оракула. Каркающим замогильным голосом птица поведала странную историю.
   Отчаянная группа новоявленных Ноев собрала образцы африканской флоры и фауны, а затем запаковала ключевую генетическую информацию в самом чудесном из возможных контейнеров – в Панспецифической Микобластуле. Панспецифическая Микобластула представляет собой бессмертный химерический грибковый шар невероятной накопительной способности, волокнистый желудочный мешок, подвижный слизистый артефакт, апофеоз дарвинизма.
   Стараясь не упустить ни слова, Фиарон не забывал следить за своим записывающим устройством. Нельзя потерять ни байта бесценной информации. Одновременно устройство показывало картинку с камеры Виббла.
   Вдруг Фиарон увидел шокирующую картину: Виббл подвергся нападению!
   Ошибиться невозможно – печально известный Царапка безуспешно пытался пробраться в святая святых Кингсида. Из маленьких динамиков доносился боевой клич Виббла, картинка тряслась как бешеная.
   – Взять его, Виббли! Затопчи этого кошака!
   Подчиняясь голосу хозяина, боров бросился в бой, а затем в потасовку включилась Шелоб. Едва многотонная паучиха поднялась во весь рост, Царапка немедленно понял, что пора уносить лапы.
   Когда изображение стабилизировалось, спутника Рибо-Зомби и след простыл, а Виббл гордо похрюкивал. Камера ритмично покачивалась на спине борова, пока он зализывал антисептиком свои раны.
   – Фиарон, ну ты крут! Твоя свинья на хрен затоптала эту кошачью задницу!
   Кингсид задумчиво почесал затылок.
   – У тебя все время был открыт канал связи со свиньей? – поинтересовался он.
   – Конечно! – воскликнул Фиарон. – Я же не могу позволить, чтобы Виббл страдал от одиночества.
   – Все это время кот Рибо-Зомби уотергейтил твоего борова. Он слышал все то же, что и мы. Остается только надеяться, что он не успел записать GPS-координаты.
   Ворон по-прежнему вещал свою историю, но наконец информационный поток иссяк, и птицу поместили обратно в клетку.
   Вдруг коммуникатор Фиарона заговорил зловещим басом. Это был голос самого Рибо-Зомби.
   – Итак, Панспецифическая Микобластула находится в Сьерра-Леоне. Это дикая территория, где правит могучий воин – Кисеи Ментал. Он жуткий каннибал, и для него вы, неудачники, все равно что жвачка-афродизиак. Итак, Малверн и Фиарон, убирайтесь с моего пути. У меня лучшее оборудование. А теперь благодаря вам еще и все необходимые данные. Отправляйтесь-ка домой.
   – Ах ты, вонючий шпион… – процедил потрясенный Малверн. – Да мой горностай твоего драного кота в клочки порвет!
   Кингсид поднял палец в грязной перчатке.
   – Выключите-ка ваши приборчики, парни.
   Как только Фиарон и Малверн выполнили указания старого гуру, он извлек откуда-то из недр лабораторного стола древний пейджер и набрал что-то на рудиментарной клавиатуре.
   – Пейджер?! – У Малверна от потрясения отвисла челюсть. – А почему, к примеру, не барабаны джунглей?
   – Закройся! Вы, нынешние ламеры, ничего не смыслите в элементарных мерах безопасности. А между тем если один пейджер – ничто, два дают нам безопасный канал связи. – Кингсид всмотрелся в архаичный экран. – Вижу, мой контакт во Фритауне, доктор Герберт Зостер, все еще в деле. С его помощью мы вполне можем побить Рибо-Зомби и утащить ценный приз у него из-под носа. После того как Рибо-Зомби посмел шпионить в моем доме, вам ничего не остается, как только сделать это. Вы уж постарайтесь, а в противном случае и носу не смейте показывать на скэбконе в Таллахасси. С вашими далконовыми щитами… или на них, мальчики.
   – Черт! Быстро валим отсюда! Спасибо тебе, старина!

* * *

   Таппер известие о предстоящем путешествии крайне обеспокоило. Когда рыдания стихли, горячая пища в доме Фиарона стала не менее редким зверем, чем кит или панда. Супружеские беседы ограничивались скупыми посланиями по электронной почте. Сексуальные отношения Фиарона и Таппер, всегда эмоционально насыщенные, стали холоднее последних ледников Гренландии. Угрюмый, но непоколебимый Фиарон не собирался отказываться от задуманного.
   В день отбытия – бесценное оборудование было собрано в двух рюкзаках, не считая того, что закрепили на спине Виббла в специальных седельных сумках цвета хаки, – Фиарон помедлил на пороге квартиры. Таппер с мрачным видом сидела на диване, притворяясь, что смотрит на экран. Уже тридцать секунд дисплей показывал логотип AT&T (Архисовременная Транслитерация и Тотипотентность). Фиарон, само собой, был уязвлен, но тут Таппер переключилась на другой канал, и он вспомнил о том, что все же необходимо попрощаться.
   – Таппенс, дорогая, мне пора, мы с Малверном встречаемся в доках. – Использование уменьшительного имени не оказало на Таппер никакого видимого действия. – Милая, я понимаю твои чувства, но подумай вот о чем: моя любовь к тебе истинна, потому что я не лгу истинному себе. Мы с Малверном обернемся за пару недель с минимальными потерями. Но если вдруг случится так… что я… ну… не вернусь… В общем, я хочу, чтобы ты знала: без тебя я ничто. Ты – женская митохондрия в моей беспутной маскулинной плазме, малышка.
   Тишина. Фиарон повернулся уходить, повернул ручку двери, и тут Таппер сзади обхватила его руками и сжала в таких страстных объятиях, что бедняга Виббл взрыкнул от неожиданности. Таппер развернула Фиарона к себе, и супруги слились в страстном поцелуе.
   В себя возлюбленные пришли лишь при появлении Малверна. Фиарон привел в порядок костюм, поцеловал заплаканную щеку Таппер, и приятели отправились в путь.
   – Проблемы? – поинтересовался Малверн.
   – В общем, нет. А у тебя?
   – Ну, хозяйка заставила меня заплатить за квартиру за месяц вперед. Да, и еще: если я погибну, она распродает все мое имущество.
   – Жестоко.
   – А чего еще от них ждать?
 
   Все еще ежась от прививок против лихорадки, сделанных на таможне, скэбы-путешественники на борту «Глории Эстефан» – парома, следующего на Кубу, – всматривались в исчезающие вдали берега Америки.
   – Ненавижу все это водоплавание! – прохрипел Маверн после очередной перезагрузки желудка.
   Фиарон, держась за живот, заметил:
   – Да, с погодкой нам не повезло. Эти карибские ураганы с их волнами…
   – Какие волны? Мы же еще не вышли из залива.
   – О господи!…
   Но все когда-нибудь заканчивается, и после изматывающего, тошнотворного путешествия на горизонте показались берега Кубы. Гавану из-за постоянной опасности быть смытой океанскими волнами давно уже с помощью всеобщей мобилизации рабочего класса перенесли в глубь острова. В принципе попытка удалась, хотя многие исторические здания выглядели так, будто их приподняли, а потом уронили.
   Едва высадившись на благоуханном, ярком тропическом берегу, напарники поспешили на аэродром – дело в том, что нынче только лишь отчаянные ковбои-кубинцы способны были рискнуть отправиться навстречу опасностям Черного континента.
   Воздушное судно «Ми амига флика» оказалось водородным грузовым дирижаблем, выращенным на основе лошади аппалузской породы. Подъемная сила создавалась лошадиными желудками, модифицированными таким образом, что вместо обычного метана они вырабатывали водород. Сейчас стрела подъемного крана нагружала резервуары дирижабля высокопроизводительной овсяной смесью.
   – На борту есть микропивоварня, – с видом туристического агента сообщил Малверн. – Перерабатывает зерновую массу точь-в-точь как лошадь! Пивко из нее должно быть будь здоров!
   Наконец бамбуковый лифт поднял их в пассажирский модуль цеппелина, напоминающий седельную сумку, свисающую с раздутого лошадиного бока.
   Пассажирская кабина биоцеппелина раскраской напоминала зебру и была размером с небольшой танцпол – там имелись даже крошечная эстрадка и трогательный древний зеркальный шар под потолком. Кубинские стюарды в целях экономии места и веса все как один были ростом с жокеев.
   Фиарон и Малверн обнаружили, что их заказанная по сети каюта по размерам не превышает обычного уличного биотуалета. Все здесь раскладывалось раскатывалось, трансформировалось или требовало сборки из отдельных частей.
   – Не думаю, что смогу пописать в ту же трубку, из которой впоследствии будет поступать пресловутое микропиво, – пробормотал Фиарон.
   Менее разборчивый Малверн уже нацедил себе бокал золотистого напитка.
   – Жизнь – замкнутый цикл, Фиарон, – философски заметил он.
   – Но где же будет спать моя свинья?
   Они отправились на смотровую площадку, чтобы наблюдать отправление гигантского газового мешка. Экипаж сноровисто отшвартовал биоцеппелин от стояночной мачты, топливные бактерии запустили миозиновые моторы, пропеллеры начали медленно вращаться, и воздушное судно со скоростью увечного пони отправилось на восток.
   Малверн уже приканчивал третий бокал пива.
   – Как только мы наложим лапу на эти генные цепочки, наши имена прославятся навечно! И вся наша жизнь превратится в вино, гено и техно!
   – Химер после фильтрации считают, Мал. Не забывай о Рибо-Зомби и его знаменитом энтомоптере.
   – Рибо-Зомби – жирная свинья шоу-бизнеса и полное дерьмо! А мы – крутые парни с улиц Майами. Нас с ним и сравнивать нечего.
   – Хм-м. Давай-ка посмотрим, что грузится на «Плавких ядрах».
   Фиарон нашел место, где шкура цеппелина была потоньше, и включил спутниковый коммуникатор. На гелевом экране появился знакомый логотип «Плавких ядер».
   – В своей одноместной суперкавитационной субмарине Рибо-Зомби и его верный друг Царапка движутся навстречу опасностям таинственной Африки! Какие ужасные и чудесные приключения ждут нашего одинокого волка? Не вспыхнет ли страсть в груди встреченной им прекрасной дикарки? Подключайтесь в понедельник к нашей риал-тайм-трансляции высадки РЗ и Царапки на загадочном и кошмарном континенте! И не забывайте, дети, игрушки, наклейки и прочие коллекционные предметы с Царапкой вы можете заказать только при помощи «Нинтендо-Бенц»…
   – Они сказали – в понедельник? – воскликнул Малверн. – Но ведь понедельник завтра! Все, нам конец!
   – Малверн, успокойся, на нас смотрят. Рибо-Зомби не может прочесать все места дислокации ООН в Африке, а нам Кингсид обеспечил проводника из местных. Помнишь, доктор Герби Зостер?
   Малверн весь кипел.
   – Ты что, думаешь, какой-то туземный скэб чего-то стоит? Фиарон улыбнулся.
   – Ну, он, конечно, не такой скэб, как мы, но очень и очень похож. Он в отличной форме, любит наше дело, а к тому же хитер и знает местность. Я почитал онлайновое резюме. Герби Зостер был торговцем, исследователем, археологом, даже хозяином офшорной базы данных. Когда мы соберемся вместе, веселье я тебе гарантирую.
   Долгие часы в воздухе Малверн проводил в праздности, потребляя столь любимые им вино, гено и техно, тогда как Фиарон бесконечно писал и стирал покаянное электронное письмо жене. И вот наконец биоцеппелин прибыл к меланхолическим руинам Фритауна, в связи с чем капитан воздушного судна сделал весьма неприятное заявление.
   – То есть как это нельзя пришвартоваться? – вытаращил глаза Малверн.
   Капитан газового мешка, плутоватый и юркий, хотя, впрочем, весьма компетентный парень по имени Луис Сендеро, снял кепи и задумчиво пригладил два попугайных пера на висках.
   – Местный каудильо, принц Кисеи Ментал, приказал своим подданным сжечь все оборудование. Такое в торговле с Африкой встречается сплошь и рядом. Чтобы выполнить наши обязательства по контрактам, мы будем сбрасывать грузы на парашютах – само собой, пока нам за них платят. Если выплаты прекратятся, груз мы все равно сбросим, правда, уже без парашютов. Вы, янки, единственные пассажиры на борту, кто собирается высадиться в Сьерра-Леоне, так что вам и вашим животным тоже придется воспользоваться парашютами.
   И вот после долгих минут шума, крика и стенаний Фиарон, Малверн и Виббл, кое-как нацепив парашюты и зацепив вытяжные кольца за ржавый трос, очутились возле открытого грузового люка. В ноздри им ударили экзотические запахи влажных африканских джунглей.
   С тоской глядели отважные путешественники, как на красную землю опускается их багаж. Наконец, прижав к груди Спайка, Малверн закрыл глаза и мешком рухнул за борт. Фиарон подождал, пока парашют коллеги раскроется, и лишь тогда последовал его примеру. Он пинком вышвырнул в люк Виббла и последовал за ним.
 
   – Иностранные поставщики привозят нам одни отбросы, – пробормотал доктор Зостер.
   – Кубинские отбросы? – поинтересовался Малверн, погружая грубую деревянную ложку в суп из козлятины с перцем.
   – Нет. Кубинцы доставляют их, но это отбросы отовсюду. Такой вот феномен. Видите ли, любые отбросы достаточно продвинутого общества обладают некоей магией.
   Фиарон тайком бросал куски перченой козлятины Вибблу. Ему нелегко было общаться с доктором Герби Зостером. Фиарон никак не ожидал, что древний Кемп Кингсид и крепкий, загорелый Герби Зостер – столь близкие родственники.
   Собственно говоря, Герби Зостер оказался более молодым клоном Кингсида. Это не нужно было подтверждать никакими анализами, поскольку, как и большинство клонов, Зостер обладал не только внешностью, но и скверным характером своего оригинала. Зостеру жизнь в Африке нравилась исключительно по той причине, что это было единственное место на планете, где Герби мог стать максимально не похожим на Кемпа Кингсида.