Страница:
Де Нильс казался таким маленьким и слабым – Блейз, наверное, мог бы буквально одной левой лишить его жизни. Однако Блейз чувствовал необычайный прилив возбуждения. Если только чутье не обманывало его, рядом с ним сейчас брел человек недюжинного ума и несгибаемой воли, исполненный безграничного мужества и решительности.
Они прошли буквально несколько шагов, а впечатление было такое, будто пройдена уже половина расстояния до сосновой рощи. Правда, горные вершины теперь казались раза в три дальше, чем раньше.
Естественно, подумал Блейз, эта прогулочная площадка помимо управляемой погоды и прочих современных удобств наверняка оборудована еще и аппаратурой, создающей оптическую иллюзию расстояния, чтобы прогуливающемуся здесь человеку казалось, будто он находится под открытым небом.
– Давайте отдохнем. – Де Нильс коротко выдохнул оба слова как одно.
Блейз остановился. Де Нильс взглянул на него снизу вверх и благодарно улыбнулся. Некоторое время он молчал, восстанавливая дыхание.
– Хочу задать вам один вопрос, – наконец сказал он уже почти нормальным голосом. – Вопрос, ответить на который вы наверняка предпочли бы здесь, где нас никто не слышит. Думаю, у вас, как и у всех видных политических деятелей, в браслете имеется встроенный детектор подслушивающих устройств?
Блейз кивнул и бросил взгляд на запястье, где из-под рукава выглядывал браслет. Детектор сигнала не подавал.
– И как вы сами можете убедиться, здесь негде спрятать микрофон направленного действия, чтобы эффективно прослушивать наш разговор.
– Да, – кивнул Блейз. – А о чем вы хотели спросить?
– Только об одном. Что дает общественная эволюция, на которую вы так уповаете, людям необычных способностей? Одним словом, гениям. Причем гениям признанным, поскольку проблески таланта есть у многих, но, как правило, их талант проявляется лишь однажды, а не дает о себе знать постоянно. Что это будущее будет означать для них, поскольку они и так располагают необходимой свободой творчества и самыми благоприятными условиями для него?
Блейз несколько мгновений молча смотрел на собеседника. Де Нильс определенно слишком стар, чтобы относить подобный вопрос к себе, если только у него не было особых причин задавать его.
– Не знаю, – наконец ответил он. – Эволюция, о которой я говорю, будет продолжаться несколько поколений даже при самых благоприятных обстоятельствах. Но все же я не склонен думать, что она скажется на гениях как-то иначе, чем на всех остальных людях.
– Понятно. Спасибо, – отозвался Де Нильс. – Теперь можно еще немного пройтись.
Они двинулись дальше. Блейз продолжал размышлять над возможными причинами подобного вопроса.
Они почти дошли до рощи, на которую уже падала послеполуденная тень нависающей над ней горы, протягиваясь по траве почти до самых их ног.
– Что ж, – после недолгого молчания сказал Де Нильс. – В ближайшее время я буду докладывать о нашей встрече Совету. Как…
Тут вдруг у него перехватило дыхание. Тем временем они вступили в рощу и оказались между толстых стволов. Под покровом сосен стоял полумрак, и обоих собеседников окутала лесная прохлада.
– Но… – задыхаясь произнес Де Нильс, – …могу честно вам признаться, что это будет обычной рутиной. Чисто на потребу избирателей. Но… все может…
Он внезапно приник к Блейзу и снова смолк. Блейз придержал его за руку, Поставил прямо, и теперь они оказались почти лицом друг к другу.
– Тогда я тоже вам кое-что скажу, – начал Блейз. – Ваш Совет должен сознавать, что долго сдерживаемый прорыв общественной эволюции на наших Новых Мирах так или иначе произойдет очень скоро, и процесс будет быстрым, похожим на то, как прорывается в долину вода, размывшая плотину. На всех планетах начнутся перемены, они коснутся как самих планет, так и их взаимоотношений друг с другом. Наверняка вы уже заметили, как Новая Земля технологически развивается во всех областях, включая и непосредственную работу с научно-исследовательскими лабораториями Ньютона.
Он замолчал, давая Де Нильсу возможность ответить, но Секретарь только покачал головой, часто и тяжело дыша.
– …и что Кассида оказывается в положении промежуточного звена, которое в конце концов, если сближение двух планет будет продолжаться и дальше, может оказаться ненужным. Ваш мир однажды отлил себя в форму, став посредником, который снимает сливки с технологий, проходящих через его руки. По сравнению со всеми остальными мирами, в плане дальнейшего существования именно Кассиде придется труднее всего. И поэтому именно вашим людям следует как можно более внимательно слушать то, что я говорю.
Он снова смолк, чтобы дать Де Нильсу возможность что-нибудь сказать, но Де Нильс опять лишь бессильно покачал головой. Он уже буквально хватал ртом воздух.
– Так и передайте своему Совету, – закончил Блейз.
Глаза Де Нильса закрылись. Силы окончательно покинули его хрупкое тело, и он начал медленно валиться на землю.
Блейз успел схватить его за руку и удержать на ногах. Вдруг слева и справа за деревьями он заметил какое-то движение. Буквально через считанные секунды по обе стороны от них уже стояли люди в тех же военных мундирах, что и те, кто доставил Блейза в дом Де Нильса. Но это были уже другие офицеры. Эти были крупнее, внешне очень похожие друг на друга, с тяжелыми квадратными подбородками. Они молча подхватили Де Нильса с двух сторон.
– Мерзавец! – яростно бросил Блейзу тот, что повыше. – Ты же замучил его! Убирайся туда, откуда пришел, там тобой займутся!
Он держал Блейза за руку, крепко сжимая ее.
Блейз остановился.
– Сейчас ты меня отпустишь, – сказал он. Это была не угроза, а просто констатация факта. Какое-то мгновение офицер смотрел Блейзу прямо в глаза. Потом вдруг выражение его лица изменилось, он бессильно уронил руку, что-то буркнул и повернулся к своему напарнику, который до этого поддерживал Де Нильса, а теперь поднял его на руки и понес обратно к дому. Де Нильс лежал у него на руках с закрытыми глазами и был очень похож на усталого ребенка. Второй офицер последовал за ними.
Блейз направился через оказавшийся таким коротким луг к двери, ведущей в комнату с камином. Оказалось, что там его ждет офицер, который встречал их в космопорте.
– Сюда, пожалуйста, – вежливо произнес он. Сначала он смотрел на Блейза с тем же сердитым выражением, что и другой офицер там, в лесу. Но почти сразу этот сердитый взгляд сменился выражением полнейшего безразличия. Он не стал выводить Блейза из здания. Вместо этого он привел его в гостиную, где Тони пила чай, а Генри просто сидел, ничего не делая, и ждал.
Но втроем им удалось побыть совсем недолго. Они успели лишь обменяться взглядами, как вдруг появились все те же двое офицеров, отвели их на улицу и усадили в те же самые грузовики. Солдаты Генри уже погрузились, и как только Блейз, Генри и Тони заняли свои места, машины тронулись, довезли их до города и в конце концов высадили у того самого отеля, в котором они с самого начала и рассчитывали остановиться.
На обратном пути Блейз не произнес ни слова. Генри и Тони, глядя на него, тоже остаток пути просидели молча. Войдя в номер, Тони бессильно опустилась в кресло. Блейз сделал то же самое и знаком предложил Генри последовать их примеру. Тони пристально смотрела на Блейза.
– Да, – сказала она наконец, – похоже, что ты довольно интересно провел время.
Это прозвучало как констатация факта, а не вопрос.
Глава 22
Глава 23
Они прошли буквально несколько шагов, а впечатление было такое, будто пройдена уже половина расстояния до сосновой рощи. Правда, горные вершины теперь казались раза в три дальше, чем раньше.
Естественно, подумал Блейз, эта прогулочная площадка помимо управляемой погоды и прочих современных удобств наверняка оборудована еще и аппаратурой, создающей оптическую иллюзию расстояния, чтобы прогуливающемуся здесь человеку казалось, будто он находится под открытым небом.
– Давайте отдохнем. – Де Нильс коротко выдохнул оба слова как одно.
Блейз остановился. Де Нильс взглянул на него снизу вверх и благодарно улыбнулся. Некоторое время он молчал, восстанавливая дыхание.
– Хочу задать вам один вопрос, – наконец сказал он уже почти нормальным голосом. – Вопрос, ответить на который вы наверняка предпочли бы здесь, где нас никто не слышит. Думаю, у вас, как и у всех видных политических деятелей, в браслете имеется встроенный детектор подслушивающих устройств?
Блейз кивнул и бросил взгляд на запястье, где из-под рукава выглядывал браслет. Детектор сигнала не подавал.
– И как вы сами можете убедиться, здесь негде спрятать микрофон направленного действия, чтобы эффективно прослушивать наш разговор.
– Да, – кивнул Блейз. – А о чем вы хотели спросить?
– Только об одном. Что дает общественная эволюция, на которую вы так уповаете, людям необычных способностей? Одним словом, гениям. Причем гениям признанным, поскольку проблески таланта есть у многих, но, как правило, их талант проявляется лишь однажды, а не дает о себе знать постоянно. Что это будущее будет означать для них, поскольку они и так располагают необходимой свободой творчества и самыми благоприятными условиями для него?
Блейз несколько мгновений молча смотрел на собеседника. Де Нильс определенно слишком стар, чтобы относить подобный вопрос к себе, если только у него не было особых причин задавать его.
– Не знаю, – наконец ответил он. – Эволюция, о которой я говорю, будет продолжаться несколько поколений даже при самых благоприятных обстоятельствах. Но все же я не склонен думать, что она скажется на гениях как-то иначе, чем на всех остальных людях.
– Понятно. Спасибо, – отозвался Де Нильс. – Теперь можно еще немного пройтись.
Они двинулись дальше. Блейз продолжал размышлять над возможными причинами подобного вопроса.
Они почти дошли до рощи, на которую уже падала послеполуденная тень нависающей над ней горы, протягиваясь по траве почти до самых их ног.
– Что ж, – после недолгого молчания сказал Де Нильс. – В ближайшее время я буду докладывать о нашей встрече Совету. Как…
Тут вдруг у него перехватило дыхание. Тем временем они вступили в рощу и оказались между толстых стволов. Под покровом сосен стоял полумрак, и обоих собеседников окутала лесная прохлада.
– Но… – задыхаясь произнес Де Нильс, – …могу честно вам признаться, что это будет обычной рутиной. Чисто на потребу избирателей. Но… все может…
Он внезапно приник к Блейзу и снова смолк. Блейз придержал его за руку, Поставил прямо, и теперь они оказались почти лицом друг к другу.
– Тогда я тоже вам кое-что скажу, – начал Блейз. – Ваш Совет должен сознавать, что долго сдерживаемый прорыв общественной эволюции на наших Новых Мирах так или иначе произойдет очень скоро, и процесс будет быстрым, похожим на то, как прорывается в долину вода, размывшая плотину. На всех планетах начнутся перемены, они коснутся как самих планет, так и их взаимоотношений друг с другом. Наверняка вы уже заметили, как Новая Земля технологически развивается во всех областях, включая и непосредственную работу с научно-исследовательскими лабораториями Ньютона.
Он замолчал, давая Де Нильсу возможность ответить, но Секретарь только покачал головой, часто и тяжело дыша.
– …и что Кассида оказывается в положении промежуточного звена, которое в конце концов, если сближение двух планет будет продолжаться и дальше, может оказаться ненужным. Ваш мир однажды отлил себя в форму, став посредником, который снимает сливки с технологий, проходящих через его руки. По сравнению со всеми остальными мирами, в плане дальнейшего существования именно Кассиде придется труднее всего. И поэтому именно вашим людям следует как можно более внимательно слушать то, что я говорю.
Он снова смолк, чтобы дать Де Нильсу возможность что-нибудь сказать, но Де Нильс опять лишь бессильно покачал головой. Он уже буквально хватал ртом воздух.
– Так и передайте своему Совету, – закончил Блейз.
Глаза Де Нильса закрылись. Силы окончательно покинули его хрупкое тело, и он начал медленно валиться на землю.
Блейз успел схватить его за руку и удержать на ногах. Вдруг слева и справа за деревьями он заметил какое-то движение. Буквально через считанные секунды по обе стороны от них уже стояли люди в тех же военных мундирах, что и те, кто доставил Блейза в дом Де Нильса. Но это были уже другие офицеры. Эти были крупнее, внешне очень похожие друг на друга, с тяжелыми квадратными подбородками. Они молча подхватили Де Нильса с двух сторон.
– Мерзавец! – яростно бросил Блейзу тот, что повыше. – Ты же замучил его! Убирайся туда, откуда пришел, там тобой займутся!
Он держал Блейза за руку, крепко сжимая ее.
Блейз остановился.
– Сейчас ты меня отпустишь, – сказал он. Это была не угроза, а просто констатация факта. Какое-то мгновение офицер смотрел Блейзу прямо в глаза. Потом вдруг выражение его лица изменилось, он бессильно уронил руку, что-то буркнул и повернулся к своему напарнику, который до этого поддерживал Де Нильса, а теперь поднял его на руки и понес обратно к дому. Де Нильс лежал у него на руках с закрытыми глазами и был очень похож на усталого ребенка. Второй офицер последовал за ними.
Блейз направился через оказавшийся таким коротким луг к двери, ведущей в комнату с камином. Оказалось, что там его ждет офицер, который встречал их в космопорте.
– Сюда, пожалуйста, – вежливо произнес он. Сначала он смотрел на Блейза с тем же сердитым выражением, что и другой офицер там, в лесу. Но почти сразу этот сердитый взгляд сменился выражением полнейшего безразличия. Он не стал выводить Блейза из здания. Вместо этого он привел его в гостиную, где Тони пила чай, а Генри просто сидел, ничего не делая, и ждал.
Но втроем им удалось побыть совсем недолго. Они успели лишь обменяться взглядами, как вдруг появились все те же двое офицеров, отвели их на улицу и усадили в те же самые грузовики. Солдаты Генри уже погрузились, и как только Блейз, Генри и Тони заняли свои места, машины тронулись, довезли их до города и в конце концов высадили у того самого отеля, в котором они с самого начала и рассчитывали остановиться.
На обратном пути Блейз не произнес ни слова. Генри и Тони, глядя на него, тоже остаток пути просидели молча. Войдя в номер, Тони бессильно опустилась в кресло. Блейз сделал то же самое и знаком предложил Генри последовать их примеру. Тони пристально смотрела на Блейза.
– Да, – сказала она наконец, – похоже, что ты довольно интересно провел время.
Это прозвучало как констатация факта, а не вопрос.
Глава 22
Космической экспресс-почтой было доставлено сообщение: в случае победы на выборах Маккей назначит Блейза своим Первым Старейшиной.
Еще через несколько дней поступила информация о том, что он победил.
Блейз получил шифровку из филиала организации Иных на Ассоциации, в которой ему сообщали, что по слухам посольство Новой Земли на Гармонии уже пыталось войти в контакт с новым Старейшим – хотя еще и не проходившим официальной инаугурации, но фактически уже приступившим к выполнению своих обязанностей, – речь шла о найме войск для Новой Земли.
– Между тем, – сказала Тони, – с тех пор как ты разговаривал с Де Нильсом, прошло уже больше недели, а от этого их Совета никаких известий. Сегодня утром мне снова звонил Иоганн Уилтер.
Она, Блейз и Генри сидели в гостиной апартаментов Блейза. Иоганна Уилтера Блейз назначил недавно руководителем подпольной организации Иных на Кассиде. Блейз всегда отличался чуть ли не цинизмом в отношении переброски властных полномочий из рук в руки, если обнаруживал нового, еще более способного руководителя, чем прежний, а особенно в свете ситуации с нелегальным положением организации.
– Наверное, по поводу наших расходов, – предположил Блейз.
– Именно, – ответила Тони. – И еще по поводу бронирования мест в отелях по всей планете для шести запланированных выступлений и найма помещений для всей нашей группы. Он, правда, говорит, что местная организация Иных время от времени получает некоторые суммы от неизвестных лиц, но их никак не достаточно, чтобы покрыть все расходы. Сейчас у них всего около двух тысяч человек, которые исправно платят взносы, но люди боятся, что власти могут начать более серьезную охоту, и тогда все члены организации окажутся в более чем опасном положении. Может, сказать ему, что мы сами оплатим все счета из своих средств?
– Лучше потяни с этим еще немного – будем продолжать турне как запланировано до тех пор, пока нас не остановят. Пока человек думает, он никогда не теряет времени даром, – сказал Блейз. – Все время, пока длилось это затишье, я обдумывал ситуацию и пришел к выводу, что Де Нильс обязательно захочет посмотреть на меня в деле. Нужно же ему понять, как отреагируют на меня люди! Не говоря уже о межпланетных дипломатических осложнениях, которые бы возникли из-за нашей внезапной высылки без какого бы то ни было постановления Совета Развития.
Раздался мелодичный сигнал.
– Блейз Аренс? – послышался из динамика незнакомый голос. – Это дежурный портье. Тут курьер принес для вас запечатанное письмо. Послать его к вам наверх?
– Да, – отозвался Блейз. – Пусть, когда поднимется, позвонит в дверь. Кто-нибудь проводит его ко мне.
Наконец появился курьер – снова офицер, на сей раз молодой, светловолосый, с загорелым лицом и фуражкой под мышкой. В руке он держал запечатанный конверт.
– У вас что-то есть для меня? – спросил Блейз.
– Так точно… – Офицер помялся и продолжал:
– Великий Учитель. У меня для вас официальное послание от Совета Развития Планеты.
Он протянул Блейзу конверт. Тот взял его и распечатал. Внутри оказался всего один листок, который был изготовлен из материала, очень похожего на бумагу, но при чтении создавалась занятная иллюзия того, что буквы вырублены в плите из белого камня. Блейз прочитал послание вслух:
– «Блейз Аренс, Совет Развития Планеты имеет честь приветствовать Вас на Кассиде и выражает свое удовлетворение визитом столь известного философа, как Вы. Мы, члены Совета, как и все остальные жители планеты, с нетерпением ждем Ваших выступлений. Если Вам потребуется какая-либо помощь Совета, немедленно свяжитесь с нами. Подпись: Секретарь Совета Развития Кассиды».
Ниже последней строчки было впечатано «Питер Де Нильс», а напротив красовалась совершенно неразборчивая подпись Секретаря.
– Передайте Совету мою искреннюю благодарность, – сказал офицеру Блейз. – Что-нибудь еще?
– Никак нет, сэр… то есть я хотел сказать – нет, Великий Учитель, – ответил тот. – Разрешите идти?
– Чуть позже я направлю Совету свою благодарность в письменном виде, – добавил Блейз.
– Да, сэр. – Офицер хотел было отдать честь, но спохватился, кивнул на прощание, повернулся на каблуках и вышел.
– Ну и что же теперь? – спросил Генри, когда за курьером закрылась дверь.
– Продолжаем действовать по плану, – ответил Блейз. – Завтра я прочту лекцию там, где она намечена. После разговора с Де Нильсом я решил немного изменить ее содержание. Попробую сделать больший акцент на чисто местные проблемы. Думаю, это произведет впечатление на Де Нильса.
– А зачем тебе это? – внимательно взглянув на него, поинтересовалась Тони. – Ты собираешься его как-то использовать?
– Я хочу поглубже проникнуть в их умы – и в частности понять, что думает Де Нильс, – пояснил Блейз. – Действие же всегда вызывает противодействие, а противодействие позволяет понять образ мыслей человека и его отношение ко всему происходящему.
Он повернулся к Генри:
– Не могли бы вы с Тони взять на себя то, чем обычно занимался Данно? Нужно организовать установку и настройку аппаратуры записи. И не только здесь, но и по всему маршруту.
Генри кивнул.
– Что ж, тогда начнем? – заявил Блейз.
Выступление Блейза на следующий день в парке города Картуза, расположенного в тысяче километров к западу от столицы, внешне мало отличалось от его прочих лекций на Новой Земле и Гармонии.
В этот день погода стояла прекрасная, и слушатели собрались в неглубокой, поросшей травой ложбине, окруженной невысокими холмами. В общей сложности присутствовало не более трех тысяч человек, по сравнению с Новой Землей и Гармонией – совсем немного.
Услышав возгласы толпы, раздавшиеся в тот момент, когда над крышей студии появилось его трехмерное огромное изображение, Блейз испытал приятное чувство. И вдруг внезапно понял, что не будет произносить перед ними тщательно подготовленную заранее речь, которая должна была произвести впечатление на публику и заставить Де Нильса как-то отреагировать на нее.
Среди собравшихся людей, как бы мало их ни было, ни Блейз, ни его организация не были особенно популярны. Поэтому его слова должны идти от самого сердца, быть совершенно искренними.
«Пусть послушают, – сказал он себе, – пусть постараются понять и поверить». Он начал говорить.
– Вы – те, кто собрался здесь, – уже знаете, что меня интересует все человечество в целом, а следовательно, и каждый живущий сегодня человек в отдельности. Но вам, обитателям этой планеты, я хочу сказать то, что не стал бы говорить людям других Молодых Миров. Он сделал паузу.
– Именно вам предстоит гораздо более тяжелый путь к лучшему будущему, чем жителям остальных планет В рядах собравшихся начался ропот, который становился все сильнее и слышался даже внутри здания студии.
– Только прошу вас, не обижайтесь и не сердитесь на меня за эти слова, – продолжал Блейз, когда шум улегся. – То, что борьба будет тяжелой, означает еще и то, что и плоды ее будут гораздо более весомыми. Я имею в виду, что в этом отношении общество ничем не отличается от человеческого тела, которое может окрепнуть в результате упорных занятий спортом.
Блейз снова выждал, чтобы смысл его слов дошел до слушателей.
– Остановитесь и задумайтесь, – продолжил он. – Разве не на Молодых Мирах люди добились наибольшего прогресса в развитии личности – именно там, где им пришлось наиболее отчаянно бороться просто за то, чтобы выжить? Квакеры и дорсайцы обживали практически бесплодные планеты. Экзоты приспосабливались к мирам не бедным, но даже после терраформирования сохранившим такой климат, что на Маре и Культисе пригодны для обитания и работы лишь небольшие территории.
Он снова сделал паузу.
– В результате, – нарочито медленно продолжил он, – обитателям этих планет пришлось – в разной степени – так или иначе сделать упор на внутреннее развитие, которое меня так интересует. Они совершенно бессознательно стремились стать особыми людьми, чьи умения и таланты найдут спрос на остальных Молодых Мирах. Квакеры, дорсайцы и экзоты избрали свой собственный путь развития и рынки сбыта, в результате перед нами пример не только крайне удачных обществ, но и уникально удачных людей.
Чтобы понять, как им это удалось, вам придется отступить и от прошлого и от возможного будущего и взглянуть на них, равно как и на настоящее, без малейшей предвзятости. Если вам это удастся, вы увидите, что человечество, с одной стороны, всегда было одержимо проблемами собственного происхождения, в то время как, с другой стороны, внутренние инстинктивные побуждения заставляли расу рассматривать эти проблемы лишь как камни, которыми вымощен путь к выживанию и развитию. Преодолевая этот путь и стараясь выжить, человечество должно было стать еще сильнее, чем прежде, и продолжать стремиться к еще большему величию и лучшей жизни.
Упомянутым мной трем Осколочным Культурам пришлось бороться, чтобы добиться желаемого. Теперь же бороться предстоит уже вам, но по-другому. В своей борьбе они усовершенствовали себя таким образом, что заранее этого предвидеть было невозможно, – в частности они развили в себе некоторые особые чувства и дар предвидения. Проще говоря, для того чтобы выжить, им пришлось воспитать в себе качества, которые сделали их более сильными и готовыми к дальнейшей борьбе, но теперь уже не с окружающей средой, а с ограниченными возможностями своих умов и тел.
Вот и попытайтесь понять, каковы возможности человека – люди могут совершенствоваться до той степени, которой, кажется, достигнуть уже невозможно. Давайте немного поговорим об этом, а затем подумаем, к чему может привести вас ваша собственная борьба. Потому что, хотя она и принесла вам в награду благополучное общество и уютную планету, результатом ее также стало – пока еще в незначительной степени – нарастание внутренних сил, которые обязательно понадобятся вам тогда, когда остальное человечество двинется по пути развития еще дальше, поскольку все мы стоим на этом пути в неизбежное будущее…
Продолжая говорить, Блейз почувствовал, что собственные слова как всегда захватывают и его самого. Он уже сам сопереживал тому, о чем говорил, и по шуму, проникавшему сквозь стены временной студии, постепенно начал ощущать и реакцию слушателей.
Сегодня, как и во время всех предыдущих выступлений под открытым небом, он чувствовал, что интерес собравшихся нарастает – конечно, не всех, но подавляющего большинства. В этой теплой волне совершенно терялись холодные ручейки непонимания и неприятия, исходившие от тех немногих, кто оказывался не в состоянии принять его точку зрения.
Наконец он закончил речь на высокой, воодушевляющей ноте, а затем вышел из здания студии.
Его, Тони и Генри как обычно окружали Солдаты Генри – своего рода живая изгородь, удерживающая на почтительном расстоянии тех, кто всегда старался пробраться поближе и коснуться его или что-нибудь сказать ему. На сей раз Блейз заметил еще и плотное кольцо людей в гражданской одежде. Они двигались как хорошо натренированные охранники или военные и служили чем-то вроде дополнительной охраны.
Он не стал особенно задумываться над этим, и вскоре они почти дошли до машин. Внезапно в толпе стало заметно какое-то движение. Приветственные возгласы вдруг сменились криками ужаса, и поверх голов он увидел, как кто-то или что-то стремительно двигается в его направлении сквозь плотные ряды собравшихся. Блейз успел только мельком заметить обнаженного по пояс человека, сжимающего обеими руками массивный обоюдоострый меч с широким лезвием. Люди отчаянно шарахались от него в разные стороны, а он по-прежнему целеустремленно прокладывал себе дорогу к Блейзу.
Он почти добрался до окружавшей Блейза охраны, но вдруг глаза его широко раскрылись, а затем закрылись. Меч выпал из рук. Человек упал на землю и замер. Вокруг него тут же столпились люди в штатском из внешнего кольца, Солдаты же Генри, наоборот, сразу сконцентрировались вокруг Блейза, Тони и Генри. Но Блейз решительно протолкался и сквозь их кордон, и сквозь кольцо местных охранников в штатском, чтобы повнимательнее рассмотреть лежащего на земле человека.
Тот оказался довольно полным человеком средних лет. Тело его ничем не напоминало тело атлета, набравшего лишний вес, нет, это был торс человека, который уже много лет не утруждал себя физическими нагрузками. Первой мыслью Блейза было, что люди в штатском убили его, но он тут же с облегчением заметил, что обнаженная грудь поднимается и опускается, хотя глаза по-прежнему закрыты.
– Вы просто оглушили его? – спросил Блейз у одного из людей в штатском, который, похоже, был старшим и стоял прямо над лежащим на земле человеком. Тот обернулся и взглянул на него. Это был изящный худощавый мужчина с чуть редеющими каштановыми волосами в светло-сером деловом костюме. В его опущенной руке виднелось какое-то оружие, очень похожее на небольшой парализатор.
– Да, Блейз Аренс. – Он взглянул на Блейза в упор. – Это просто хура. Наши психомедики позаботятся о нем.
И действительно через толпу в их сторону уже пробивалась группа врачей с самым разнообразным медицинским оборудованием.
– А что означает «хура»? – поинтересовался Блейз.
– Хура? – переспросил охранник. – Это… – Он на мгновение задумался. – Это сокращение от «juramen-tado», – наконец произнес он, – слова одного из языков Старой Земли. Так называют человека, подавленного настолько, что он впадает в бешенство и пытается убить любого, кто встретится на его пути. Но это излечимо. Психомедики приведут его в порядок. Жаль, что он испортил вам настроение в такой день.
Чуть дальше Блейз увидел на земле тела других людей. Над ними склонялись мужчины и женщины, по виду явно медики. К некоторым они уже не подходили – к тем, кто лежал совсем неподвижно.
– И часто такое бывает? – спросил Блейз.
– Нет, – ответил старший охранник. – Случай довольно редкий. Хотя сейчас – гораздо чаще, чем когда, я был ребенком. Но, – в его голосе вдруг послышалась чуть ли не гордость, – мы единственный из Молодых Миров, где такое случается.
– Понятно, – кивнул Блейз. Он повернулся и жестом пригласил Тони и Генри последовать за ним. Они дошли до машин и сели в них.
– Тони, – сказал Блейз после долгого молчания, – будь добра, позвони прямо из машины в одно место, ладно? Свяжись с человеком, через которого мы поддерживаем контакт со штаб-квартирой Иных, и попроси, чтобы Иоганн Уилтер ждал нас у меня в номере.
Еще через несколько дней поступила информация о том, что он победил.
Блейз получил шифровку из филиала организации Иных на Ассоциации, в которой ему сообщали, что по слухам посольство Новой Земли на Гармонии уже пыталось войти в контакт с новым Старейшим – хотя еще и не проходившим официальной инаугурации, но фактически уже приступившим к выполнению своих обязанностей, – речь шла о найме войск для Новой Земли.
– Между тем, – сказала Тони, – с тех пор как ты разговаривал с Де Нильсом, прошло уже больше недели, а от этого их Совета никаких известий. Сегодня утром мне снова звонил Иоганн Уилтер.
Она, Блейз и Генри сидели в гостиной апартаментов Блейза. Иоганна Уилтера Блейз назначил недавно руководителем подпольной организации Иных на Кассиде. Блейз всегда отличался чуть ли не цинизмом в отношении переброски властных полномочий из рук в руки, если обнаруживал нового, еще более способного руководителя, чем прежний, а особенно в свете ситуации с нелегальным положением организации.
– Наверное, по поводу наших расходов, – предположил Блейз.
– Именно, – ответила Тони. – И еще по поводу бронирования мест в отелях по всей планете для шести запланированных выступлений и найма помещений для всей нашей группы. Он, правда, говорит, что местная организация Иных время от времени получает некоторые суммы от неизвестных лиц, но их никак не достаточно, чтобы покрыть все расходы. Сейчас у них всего около двух тысяч человек, которые исправно платят взносы, но люди боятся, что власти могут начать более серьезную охоту, и тогда все члены организации окажутся в более чем опасном положении. Может, сказать ему, что мы сами оплатим все счета из своих средств?
– Лучше потяни с этим еще немного – будем продолжать турне как запланировано до тех пор, пока нас не остановят. Пока человек думает, он никогда не теряет времени даром, – сказал Блейз. – Все время, пока длилось это затишье, я обдумывал ситуацию и пришел к выводу, что Де Нильс обязательно захочет посмотреть на меня в деле. Нужно же ему понять, как отреагируют на меня люди! Не говоря уже о межпланетных дипломатических осложнениях, которые бы возникли из-за нашей внезапной высылки без какого бы то ни было постановления Совета Развития.
Раздался мелодичный сигнал.
– Блейз Аренс? – послышался из динамика незнакомый голос. – Это дежурный портье. Тут курьер принес для вас запечатанное письмо. Послать его к вам наверх?
– Да, – отозвался Блейз. – Пусть, когда поднимется, позвонит в дверь. Кто-нибудь проводит его ко мне.
Наконец появился курьер – снова офицер, на сей раз молодой, светловолосый, с загорелым лицом и фуражкой под мышкой. В руке он держал запечатанный конверт.
– У вас что-то есть для меня? – спросил Блейз.
– Так точно… – Офицер помялся и продолжал:
– Великий Учитель. У меня для вас официальное послание от Совета Развития Планеты.
Он протянул Блейзу конверт. Тот взял его и распечатал. Внутри оказался всего один листок, который был изготовлен из материала, очень похожего на бумагу, но при чтении создавалась занятная иллюзия того, что буквы вырублены в плите из белого камня. Блейз прочитал послание вслух:
– «Блейз Аренс, Совет Развития Планеты имеет честь приветствовать Вас на Кассиде и выражает свое удовлетворение визитом столь известного философа, как Вы. Мы, члены Совета, как и все остальные жители планеты, с нетерпением ждем Ваших выступлений. Если Вам потребуется какая-либо помощь Совета, немедленно свяжитесь с нами. Подпись: Секретарь Совета Развития Кассиды».
Ниже последней строчки было впечатано «Питер Де Нильс», а напротив красовалась совершенно неразборчивая подпись Секретаря.
– Передайте Совету мою искреннюю благодарность, – сказал офицеру Блейз. – Что-нибудь еще?
– Никак нет, сэр… то есть я хотел сказать – нет, Великий Учитель, – ответил тот. – Разрешите идти?
– Чуть позже я направлю Совету свою благодарность в письменном виде, – добавил Блейз.
– Да, сэр. – Офицер хотел было отдать честь, но спохватился, кивнул на прощание, повернулся на каблуках и вышел.
– Ну и что же теперь? – спросил Генри, когда за курьером закрылась дверь.
– Продолжаем действовать по плану, – ответил Блейз. – Завтра я прочту лекцию там, где она намечена. После разговора с Де Нильсом я решил немного изменить ее содержание. Попробую сделать больший акцент на чисто местные проблемы. Думаю, это произведет впечатление на Де Нильса.
– А зачем тебе это? – внимательно взглянув на него, поинтересовалась Тони. – Ты собираешься его как-то использовать?
– Я хочу поглубже проникнуть в их умы – и в частности понять, что думает Де Нильс, – пояснил Блейз. – Действие же всегда вызывает противодействие, а противодействие позволяет понять образ мыслей человека и его отношение ко всему происходящему.
Он повернулся к Генри:
– Не могли бы вы с Тони взять на себя то, чем обычно занимался Данно? Нужно организовать установку и настройку аппаратуры записи. И не только здесь, но и по всему маршруту.
Генри кивнул.
– Что ж, тогда начнем? – заявил Блейз.
Выступление Блейза на следующий день в парке города Картуза, расположенного в тысяче километров к западу от столицы, внешне мало отличалось от его прочих лекций на Новой Земле и Гармонии.
В этот день погода стояла прекрасная, и слушатели собрались в неглубокой, поросшей травой ложбине, окруженной невысокими холмами. В общей сложности присутствовало не более трех тысяч человек, по сравнению с Новой Землей и Гармонией – совсем немного.
Услышав возгласы толпы, раздавшиеся в тот момент, когда над крышей студии появилось его трехмерное огромное изображение, Блейз испытал приятное чувство. И вдруг внезапно понял, что не будет произносить перед ними тщательно подготовленную заранее речь, которая должна была произвести впечатление на публику и заставить Де Нильса как-то отреагировать на нее.
Среди собравшихся людей, как бы мало их ни было, ни Блейз, ни его организация не были особенно популярны. Поэтому его слова должны идти от самого сердца, быть совершенно искренними.
«Пусть послушают, – сказал он себе, – пусть постараются понять и поверить». Он начал говорить.
– Вы – те, кто собрался здесь, – уже знаете, что меня интересует все человечество в целом, а следовательно, и каждый живущий сегодня человек в отдельности. Но вам, обитателям этой планеты, я хочу сказать то, что не стал бы говорить людям других Молодых Миров. Он сделал паузу.
– Именно вам предстоит гораздо более тяжелый путь к лучшему будущему, чем жителям остальных планет В рядах собравшихся начался ропот, который становился все сильнее и слышался даже внутри здания студии.
– Только прошу вас, не обижайтесь и не сердитесь на меня за эти слова, – продолжал Блейз, когда шум улегся. – То, что борьба будет тяжелой, означает еще и то, что и плоды ее будут гораздо более весомыми. Я имею в виду, что в этом отношении общество ничем не отличается от человеческого тела, которое может окрепнуть в результате упорных занятий спортом.
Блейз снова выждал, чтобы смысл его слов дошел до слушателей.
– Остановитесь и задумайтесь, – продолжил он. – Разве не на Молодых Мирах люди добились наибольшего прогресса в развитии личности – именно там, где им пришлось наиболее отчаянно бороться просто за то, чтобы выжить? Квакеры и дорсайцы обживали практически бесплодные планеты. Экзоты приспосабливались к мирам не бедным, но даже после терраформирования сохранившим такой климат, что на Маре и Культисе пригодны для обитания и работы лишь небольшие территории.
Он снова сделал паузу.
– В результате, – нарочито медленно продолжил он, – обитателям этих планет пришлось – в разной степени – так или иначе сделать упор на внутреннее развитие, которое меня так интересует. Они совершенно бессознательно стремились стать особыми людьми, чьи умения и таланты найдут спрос на остальных Молодых Мирах. Квакеры, дорсайцы и экзоты избрали свой собственный путь развития и рынки сбыта, в результате перед нами пример не только крайне удачных обществ, но и уникально удачных людей.
Чтобы понять, как им это удалось, вам придется отступить и от прошлого и от возможного будущего и взглянуть на них, равно как и на настоящее, без малейшей предвзятости. Если вам это удастся, вы увидите, что человечество, с одной стороны, всегда было одержимо проблемами собственного происхождения, в то время как, с другой стороны, внутренние инстинктивные побуждения заставляли расу рассматривать эти проблемы лишь как камни, которыми вымощен путь к выживанию и развитию. Преодолевая этот путь и стараясь выжить, человечество должно было стать еще сильнее, чем прежде, и продолжать стремиться к еще большему величию и лучшей жизни.
Упомянутым мной трем Осколочным Культурам пришлось бороться, чтобы добиться желаемого. Теперь же бороться предстоит уже вам, но по-другому. В своей борьбе они усовершенствовали себя таким образом, что заранее этого предвидеть было невозможно, – в частности они развили в себе некоторые особые чувства и дар предвидения. Проще говоря, для того чтобы выжить, им пришлось воспитать в себе качества, которые сделали их более сильными и готовыми к дальнейшей борьбе, но теперь уже не с окружающей средой, а с ограниченными возможностями своих умов и тел.
Вот и попытайтесь понять, каковы возможности человека – люди могут совершенствоваться до той степени, которой, кажется, достигнуть уже невозможно. Давайте немного поговорим об этом, а затем подумаем, к чему может привести вас ваша собственная борьба. Потому что, хотя она и принесла вам в награду благополучное общество и уютную планету, результатом ее также стало – пока еще в незначительной степени – нарастание внутренних сил, которые обязательно понадобятся вам тогда, когда остальное человечество двинется по пути развития еще дальше, поскольку все мы стоим на этом пути в неизбежное будущее…
Продолжая говорить, Блейз почувствовал, что собственные слова как всегда захватывают и его самого. Он уже сам сопереживал тому, о чем говорил, и по шуму, проникавшему сквозь стены временной студии, постепенно начал ощущать и реакцию слушателей.
Сегодня, как и во время всех предыдущих выступлений под открытым небом, он чувствовал, что интерес собравшихся нарастает – конечно, не всех, но подавляющего большинства. В этой теплой волне совершенно терялись холодные ручейки непонимания и неприятия, исходившие от тех немногих, кто оказывался не в состоянии принять его точку зрения.
Наконец он закончил речь на высокой, воодушевляющей ноте, а затем вышел из здания студии.
Его, Тони и Генри как обычно окружали Солдаты Генри – своего рода живая изгородь, удерживающая на почтительном расстоянии тех, кто всегда старался пробраться поближе и коснуться его или что-нибудь сказать ему. На сей раз Блейз заметил еще и плотное кольцо людей в гражданской одежде. Они двигались как хорошо натренированные охранники или военные и служили чем-то вроде дополнительной охраны.
Он не стал особенно задумываться над этим, и вскоре они почти дошли до машин. Внезапно в толпе стало заметно какое-то движение. Приветственные возгласы вдруг сменились криками ужаса, и поверх голов он увидел, как кто-то или что-то стремительно двигается в его направлении сквозь плотные ряды собравшихся. Блейз успел только мельком заметить обнаженного по пояс человека, сжимающего обеими руками массивный обоюдоострый меч с широким лезвием. Люди отчаянно шарахались от него в разные стороны, а он по-прежнему целеустремленно прокладывал себе дорогу к Блейзу.
Он почти добрался до окружавшей Блейза охраны, но вдруг глаза его широко раскрылись, а затем закрылись. Меч выпал из рук. Человек упал на землю и замер. Вокруг него тут же столпились люди в штатском из внешнего кольца, Солдаты же Генри, наоборот, сразу сконцентрировались вокруг Блейза, Тони и Генри. Но Блейз решительно протолкался и сквозь их кордон, и сквозь кольцо местных охранников в штатском, чтобы повнимательнее рассмотреть лежащего на земле человека.
Тот оказался довольно полным человеком средних лет. Тело его ничем не напоминало тело атлета, набравшего лишний вес, нет, это был торс человека, который уже много лет не утруждал себя физическими нагрузками. Первой мыслью Блейза было, что люди в штатском убили его, но он тут же с облегчением заметил, что обнаженная грудь поднимается и опускается, хотя глаза по-прежнему закрыты.
– Вы просто оглушили его? – спросил Блейз у одного из людей в штатском, который, похоже, был старшим и стоял прямо над лежащим на земле человеком. Тот обернулся и взглянул на него. Это был изящный худощавый мужчина с чуть редеющими каштановыми волосами в светло-сером деловом костюме. В его опущенной руке виднелось какое-то оружие, очень похожее на небольшой парализатор.
– Да, Блейз Аренс. – Он взглянул на Блейза в упор. – Это просто хура. Наши психомедики позаботятся о нем.
И действительно через толпу в их сторону уже пробивалась группа врачей с самым разнообразным медицинским оборудованием.
– А что означает «хура»? – поинтересовался Блейз.
– Хура? – переспросил охранник. – Это… – Он на мгновение задумался. – Это сокращение от «juramen-tado», – наконец произнес он, – слова одного из языков Старой Земли. Так называют человека, подавленного настолько, что он впадает в бешенство и пытается убить любого, кто встретится на его пути. Но это излечимо. Психомедики приведут его в порядок. Жаль, что он испортил вам настроение в такой день.
Чуть дальше Блейз увидел на земле тела других людей. Над ними склонялись мужчины и женщины, по виду явно медики. К некоторым они уже не подходили – к тем, кто лежал совсем неподвижно.
– И часто такое бывает? – спросил Блейз.
– Нет, – ответил старший охранник. – Случай довольно редкий. Хотя сейчас – гораздо чаще, чем когда, я был ребенком. Но, – в его голосе вдруг послышалась чуть ли не гордость, – мы единственный из Молодых Миров, где такое случается.
– Понятно, – кивнул Блейз. Он повернулся и жестом пригласил Тони и Генри последовать за ним. Они дошли до машин и сели в них.
– Тони, – сказал Блейз после долгого молчания, – будь добра, позвони прямо из машины в одно место, ладно? Свяжись с человеком, через которого мы поддерживаем контакт со штаб-квартирой Иных, и попроси, чтобы Иоганн Уилтер ждал нас у меня в номере.
Глава 23
– Насколько мне известно, – сказал Иоганн Уилтер, – хуры встречались среди населения с самых первых дней колонизации нашего мира. Но если хотите, я могу узнать поточнее.
В стройном, очень смуглом Иоганне (сам он произносил свое имя как Йохан) чувствовалось какое-то напряжение. Одет он был в куртку, узкие брюки и ботинки – все разных оттенков голубого цвета. На шее у него красовался белый шарф, узел которого помещался в вырезе куртки между лацканами. Он производил впечатление легкомысленного двадцатилетнего парня, но стоило посмотреть ему в глаза, как становилось ясно, что он далеко не легкомыслен и лет на десять старше, чем кажется на первый взгляд. Блейзу еще не доводилось встречать настолько пристального взгляда. Правда, Блейз ни разу и не пытался заставить его в конце концов отвести глаза во время первых двух встреч, когда Иоганн наносил краткие визиты в штаб-квартиру Иных на Ассоциации. Его спокойствие и внешняя мягкость как бы говорили: «Не беспокойтесь обо мне». Зато глаза говорили совсем другое: «Не наседайте».
Это противоречие между безобидной внешностью и твердым взглядом часто заставляло окружающих чувствовать себя в его обществе неуютно, но к Блейзу это не относилось.
Как ни забавно, но Иоганн утверждал, что его предками были выходцы из Китая. Блейз обратил внимание, что, войдя, он бросил на Тони долгий, пристальный взгляд. Тони в ответ улыбнулась. Блейза это заинтересовало, он готов был держать пари, что если Иоганн и подумает, что в жилах Тони течет восточная кровь, то никак не китайская.
– Думаю, в этом кое-что есть, – сказал Блейз. Они сидели в гостиной его апартаментов; на коленях у него лежал блокнот, в котором он писал, в то же время продолжая говорить. Таким образом создавалось впечатление, что он следит за ходом разговора и обдумывает то, что пишет, как будто одна часть его сознания действовала независимо от другой. – Мне бы хотелось узнать о них как можно больше. Было ли их раньше меньше, чем сейчас? Или, иначе говоря, увеличивается ли со временем их количество? Возрастает ли их число пропорционально приросту населения или в последнее время их вдруг стало намного больше?
– Не знаю, – пожал плечами Иоганн. – Но, как я уже говорил, я все выясню. В принципе офицер в штатском, с которым вы разговаривали, был прав насчет того, что Кассида – единственный мир, где встречаются подобные случаи.
– Офицер? – переспросил Блейз. – То-то я и подумал, что в этих охранниках в штатском чувствуется военная выправка… Интересно, кто их туда послал?
– Несомненно, Совет, – сказал Иоганн.
– Несомненно? – эхом отозвался Блейз. – А разве армия – то есть я хотел сказать Внутренние Войска – здесь, на Кассиде, подчиняются Совету?
– О нет, – ответил Иоганн. – Но в любом случае их представитель всегда занимает одно из мест в Совете, а то и два, и три.
– А Питер Де Нильс – тоже бывший офицер? – поинтересовался Блейз.
– Секретарь Совета? – переспросил Иоганн. – Насколько мне известно, нет. Он вообще появился неизвестно откуда лет шесть или десять назад. Но он всегда входил в правительство, хотя и старался не лезть на рожон. Думаю, мало кто знает об этом человеке что-либо определенное. Если хотите, могу попробовать выяснить поподробнее и о нем.
В стройном, очень смуглом Иоганне (сам он произносил свое имя как Йохан) чувствовалось какое-то напряжение. Одет он был в куртку, узкие брюки и ботинки – все разных оттенков голубого цвета. На шее у него красовался белый шарф, узел которого помещался в вырезе куртки между лацканами. Он производил впечатление легкомысленного двадцатилетнего парня, но стоило посмотреть ему в глаза, как становилось ясно, что он далеко не легкомыслен и лет на десять старше, чем кажется на первый взгляд. Блейзу еще не доводилось встречать настолько пристального взгляда. Правда, Блейз ни разу и не пытался заставить его в конце концов отвести глаза во время первых двух встреч, когда Иоганн наносил краткие визиты в штаб-квартиру Иных на Ассоциации. Его спокойствие и внешняя мягкость как бы говорили: «Не беспокойтесь обо мне». Зато глаза говорили совсем другое: «Не наседайте».
Это противоречие между безобидной внешностью и твердым взглядом часто заставляло окружающих чувствовать себя в его обществе неуютно, но к Блейзу это не относилось.
Как ни забавно, но Иоганн утверждал, что его предками были выходцы из Китая. Блейз обратил внимание, что, войдя, он бросил на Тони долгий, пристальный взгляд. Тони в ответ улыбнулась. Блейза это заинтересовало, он готов был держать пари, что если Иоганн и подумает, что в жилах Тони течет восточная кровь, то никак не китайская.
– Думаю, в этом кое-что есть, – сказал Блейз. Они сидели в гостиной его апартаментов; на коленях у него лежал блокнот, в котором он писал, в то же время продолжая говорить. Таким образом создавалось впечатление, что он следит за ходом разговора и обдумывает то, что пишет, как будто одна часть его сознания действовала независимо от другой. – Мне бы хотелось узнать о них как можно больше. Было ли их раньше меньше, чем сейчас? Или, иначе говоря, увеличивается ли со временем их количество? Возрастает ли их число пропорционально приросту населения или в последнее время их вдруг стало намного больше?
– Не знаю, – пожал плечами Иоганн. – Но, как я уже говорил, я все выясню. В принципе офицер в штатском, с которым вы разговаривали, был прав насчет того, что Кассида – единственный мир, где встречаются подобные случаи.
– Офицер? – переспросил Блейз. – То-то я и подумал, что в этих охранниках в штатском чувствуется военная выправка… Интересно, кто их туда послал?
– Несомненно, Совет, – сказал Иоганн.
– Несомненно? – эхом отозвался Блейз. – А разве армия – то есть я хотел сказать Внутренние Войска – здесь, на Кассиде, подчиняются Совету?
– О нет, – ответил Иоганн. – Но в любом случае их представитель всегда занимает одно из мест в Совете, а то и два, и три.
– А Питер Де Нильс – тоже бывший офицер? – поинтересовался Блейз.
– Секретарь Совета? – переспросил Иоганн. – Насколько мне известно, нет. Он вообще появился неизвестно откуда лет шесть или десять назад. Но он всегда входил в правительство, хотя и старался не лезть на рожон. Думаю, мало кто знает об этом человеке что-либо определенное. Если хотите, могу попробовать выяснить поподробнее и о нем.