Страница:
– Похоже, вы нас не правильно поняли, Блейз Аренс! – прокричал он, что было совершенно ни к чему в помещении с явно идеальной акустикой. – На ужин ждали только вас. Мы вовсе не собирались приглашать половину населения Квакерских миров!
Блейз улыбнулся, показывая тем самым, что его ничуть не задевают ни сами слова, ни тон, каким они были произнесены.
– Позвольте, – сказал он, – представить вам Антонию Лю. Она всегда сопровождает меня – особенно в таких случаях, как сегодня.
– Какое мне дело, как ее зовут… – снова начал было заводиться толстяк. Лицо его побагровело от прилива крови, но тут его прервал мужчина, сидевший через два кресла от него, на вид – самый молодой из присутствующих.
У этого человека, которому на первый взгляд едва перевалило за двадцать, было то же округлое лицо и голубые глаза, что и у толстяка. Однако он обладал копной светлых волос, а также пропорциональным, изящным телом и сидел в кресле выпрямившись, а не развалясь, как большинство присутствующих.
– Харли, мне кажется, не стоит делать из этого проблему, – негромко заметил он.
Харли открыл было рот, чтобы снова заговорить, но молодой человек спокойно продолжал:
– Я уверен, что леди составит нам не менее приятную компанию, чем сам Блейз Аренс. В самом деле…
На мгновение в его глазах появилось озорное выражение.
– Антония Лю, если вы не против, то прошу вас занять кресло возле меня, а Блейз Аренс сядет по другую сторону от вас. Тогда вы окажетесь всего через кресло от моего дяди Харли Николауса, который только что с вами разговаривал. Надеюсь, после этого нам наконец удастся покончить с формальностями и перейти к делу.
По комнате пронесся легкий гул одобрения. Харли Николаус не сразу пришел в себя. Лицо его начало медленно бледнеть, глубокие складки постепенно разгладились, и через некоторое время он снова стал на вид не то чтобы дружелюбным, но, по крайней мере, спокойным.
– Делай как знаешь! – буркнул он и повернулся к управляющему. – Это все, Матиас.
Матиас вышел. Два кресла отделились от стены и заняли те положения, которые указал молодой человек. Мало того, на боковых столиках обоих кресел уже стояло по стакану оранжевой жидкости.
– Насколько нам известно, вы предпочитаете именно это, – сказал Харли голосом, в котором чувствовалась попытка подавить остатки гнева. – Но если все же пожелаете чего-нибудь другого…
– Нет, это именно то, что нужно. – Блейз взял фужер, сделал небольшой глоток и поставил фужер обратно. Тони попробовала напиток.
– О! Да это же настоящий апельсиновый сок с Ассоциации! – воскликнула она.
– Да, нам иногда его завозят, – отозвался Харли. Все это, подумал Блейз, сплошное лицемерие. Перевозка такой мелочи, как сок местных вариформных апельсинов, с планеты на планету наверняка обошлась невероятно дорого и была явно организована лишь ради того, чтобы произвести на него впечатление.
– Понятно, – кивнул он. – Следовательно, насколько я понимаю, перед нашим прибытием вы позаботились о том, чтобы выяснить наши вкусы?
– Харли, – заметил молодой человек, – всегда обо всех все знает. От него просто нет никаких секретов…
Блейз подумал, что насчет этого «всеведения» Харли следует узнать поподробнее. Разумеется, ни для кого не было тайной, что именно предпочитал пить Блейз. Общеизвестно, что всем другим напиткам он предпочитал фруктовый сок. Молодой человек тем временем продолжал:
– Позвольте представить вам присутствующих. Рядом с вами, Блейз Аренс, сидит мой дядюшка Харли Николаус. Дальше, за Харли, – Норд Пуласки. За ним – Кай Беннен…
Так он постепенно перечислил всех, кто находился в зале. Имена этих людей – руководителей консорциумов могущественных корпораций – Блейз в основном уже знал из полученной им информации о Новой Земле.
– …и наконец, – молодой человек дружелюбно улыбнулся Блейзу, – я сам. Меня зовут Джей Аман, и я являюсь главой всего лишь одной компании, тогда как, например, Харли владеет тысячами.
– Да, одной, зато самой крупной на Новой Земле, – вмешался Харли. – «Дженерал Сервисез».
– Если бы вы знали, как мне тоскливо – один человек во главе целой компании! – улыбнулся Джей Аман, пристально глядя на Тони.
Блейз с интересом наблюдал за ним. Все признаки лидера до этого проявлял Харли Николаус. И тем не менее он позволил племяннику прервать себя на полуслове.
Это никак не согласовывалось с первой реакцией Харли. Если Джей Аман был столь важной шишкой, чтобы присутствовать здесь, вряд ли его следовало считать безответственным молодым человеком, каким он мог бы показаться благодаря явному увлечению Тони.
В это время послышался еще чей-то голос.
– Не думаю, что тебе так уж тоскливо, – произнес сухощавый, средних лет мужчина голосом, соответствующим его кислой физиономии. – Джей почти каждую ночь находит себе новую подругу. Поговаривают даже, что иногда он не брезгует и простушками из служащих.
– В то время как Орвилль Лернер, – парировал Джей, по-прежнему не отрывая взгляда от Тони, – давно уже вообще ни с кем не спит.
Его ремарка сопровождалась широкой улыбкой и была произнесена веселым игривым тоном. Сами же слова явно имели целью уязвить собеседника.
– Ужин, – прервав их обмен любезностями, возвестил Харли.
Как по сигналу, между ними засновали столики-автоматы с различными блюдами и столовыми приборами. Наконец возле каждого из присутствующих оказалось множество самой разной еды.
Внимание присутствующих переключилось на еду.
Разговоры прекратились. Очевидно, подумал Блейз, беря тарелку и накладывая себе понемногу из разных блюд, к еде здесь относятся с необычайным пиететом. Перепалка между Джеем и Орвиллем Лернером прервалась на самом интересном месте. Когда все поели, по какому-то незаметному сигналу, поданному, очевидно, Харли Николаусом, столы с остатками еды и грязной посудой начали один за другим исчезать. Наконец зал опять обрел прежний вид.
Но атмосфера в комнате как-то неуловимо изменилась. Блейз заметил это по чуть иным выражениям лиц и слегка изменившимся позам. Они вдруг стали похожи на стаю волков, которые собираются напасть на очередную жертву.
Блейз взглянул на Тони и понял, что она почувствовала то же самое. Выражение ее лица едва заметно изменилось.
То есть теперь на ее лице вообще не было никакого выражения.
Блейз узнал это ее состояние благодаря долгим годам занятий боевыми искусствами. Это было то, что называлось «бесстрастное лицо», достигнуть которого мог только человек, достаточно далеко продвинувшийся в овладении боевыми искусствами. Тех, кто не понимал его значения, почти нечеловеческое бесстрастие на лице противника могло привести в ужас. Посвященных оно предупреждало о многом. Например, о том, что тело полностью готово достигнуть состояния гармонии, присущей идеально сбалансированному мечу в руке, ведомой умом.
Человек считает себя попавшим в опаснейшее положение, и неизвестно, где таится угроза. Нужно быть готовым ко всему. Ничего заранее не планируется.
Тони столько лет отдала занятиям боевыми искусствами, что впадать в это состояние могла без особого труда. Блейз же до сих пор так и не сумел овладеть этим искусством. Но подобная реакция Тони только подчеркивала внезапную угрозу, которую вдруг почувствовал в воздухе и он.
– Итак, Блейз Аренс, ты чужак, но тем не менее рискнул появиться среди нас, – произнес Харли, удовлетворенно откидываясь на спинку своего кресла, как славно пообедавший лев, – со своими проповедями, как нам стать лучше.
Глава 7
Блейз улыбнулся, показывая тем самым, что его ничуть не задевают ни сами слова, ни тон, каким они были произнесены.
– Позвольте, – сказал он, – представить вам Антонию Лю. Она всегда сопровождает меня – особенно в таких случаях, как сегодня.
– Какое мне дело, как ее зовут… – снова начал было заводиться толстяк. Лицо его побагровело от прилива крови, но тут его прервал мужчина, сидевший через два кресла от него, на вид – самый молодой из присутствующих.
У этого человека, которому на первый взгляд едва перевалило за двадцать, было то же округлое лицо и голубые глаза, что и у толстяка. Однако он обладал копной светлых волос, а также пропорциональным, изящным телом и сидел в кресле выпрямившись, а не развалясь, как большинство присутствующих.
– Харли, мне кажется, не стоит делать из этого проблему, – негромко заметил он.
Харли открыл было рот, чтобы снова заговорить, но молодой человек спокойно продолжал:
– Я уверен, что леди составит нам не менее приятную компанию, чем сам Блейз Аренс. В самом деле…
На мгновение в его глазах появилось озорное выражение.
– Антония Лю, если вы не против, то прошу вас занять кресло возле меня, а Блейз Аренс сядет по другую сторону от вас. Тогда вы окажетесь всего через кресло от моего дяди Харли Николауса, который только что с вами разговаривал. Надеюсь, после этого нам наконец удастся покончить с формальностями и перейти к делу.
По комнате пронесся легкий гул одобрения. Харли Николаус не сразу пришел в себя. Лицо его начало медленно бледнеть, глубокие складки постепенно разгладились, и через некоторое время он снова стал на вид не то чтобы дружелюбным, но, по крайней мере, спокойным.
– Делай как знаешь! – буркнул он и повернулся к управляющему. – Это все, Матиас.
Матиас вышел. Два кресла отделились от стены и заняли те положения, которые указал молодой человек. Мало того, на боковых столиках обоих кресел уже стояло по стакану оранжевой жидкости.
– Насколько нам известно, вы предпочитаете именно это, – сказал Харли голосом, в котором чувствовалась попытка подавить остатки гнева. – Но если все же пожелаете чего-нибудь другого…
– Нет, это именно то, что нужно. – Блейз взял фужер, сделал небольшой глоток и поставил фужер обратно. Тони попробовала напиток.
– О! Да это же настоящий апельсиновый сок с Ассоциации! – воскликнула она.
– Да, нам иногда его завозят, – отозвался Харли. Все это, подумал Блейз, сплошное лицемерие. Перевозка такой мелочи, как сок местных вариформных апельсинов, с планеты на планету наверняка обошлась невероятно дорого и была явно организована лишь ради того, чтобы произвести на него впечатление.
– Понятно, – кивнул он. – Следовательно, насколько я понимаю, перед нашим прибытием вы позаботились о том, чтобы выяснить наши вкусы?
– Харли, – заметил молодой человек, – всегда обо всех все знает. От него просто нет никаких секретов…
Блейз подумал, что насчет этого «всеведения» Харли следует узнать поподробнее. Разумеется, ни для кого не было тайной, что именно предпочитал пить Блейз. Общеизвестно, что всем другим напиткам он предпочитал фруктовый сок. Молодой человек тем временем продолжал:
– Позвольте представить вам присутствующих. Рядом с вами, Блейз Аренс, сидит мой дядюшка Харли Николаус. Дальше, за Харли, – Норд Пуласки. За ним – Кай Беннен…
Так он постепенно перечислил всех, кто находился в зале. Имена этих людей – руководителей консорциумов могущественных корпораций – Блейз в основном уже знал из полученной им информации о Новой Земле.
– …и наконец, – молодой человек дружелюбно улыбнулся Блейзу, – я сам. Меня зовут Джей Аман, и я являюсь главой всего лишь одной компании, тогда как, например, Харли владеет тысячами.
– Да, одной, зато самой крупной на Новой Земле, – вмешался Харли. – «Дженерал Сервисез».
– Если бы вы знали, как мне тоскливо – один человек во главе целой компании! – улыбнулся Джей Аман, пристально глядя на Тони.
Блейз с интересом наблюдал за ним. Все признаки лидера до этого проявлял Харли Николаус. И тем не менее он позволил племяннику прервать себя на полуслове.
Это никак не согласовывалось с первой реакцией Харли. Если Джей Аман был столь важной шишкой, чтобы присутствовать здесь, вряд ли его следовало считать безответственным молодым человеком, каким он мог бы показаться благодаря явному увлечению Тони.
В это время послышался еще чей-то голос.
– Не думаю, что тебе так уж тоскливо, – произнес сухощавый, средних лет мужчина голосом, соответствующим его кислой физиономии. – Джей почти каждую ночь находит себе новую подругу. Поговаривают даже, что иногда он не брезгует и простушками из служащих.
– В то время как Орвилль Лернер, – парировал Джей, по-прежнему не отрывая взгляда от Тони, – давно уже вообще ни с кем не спит.
Его ремарка сопровождалась широкой улыбкой и была произнесена веселым игривым тоном. Сами же слова явно имели целью уязвить собеседника.
– Ужин, – прервав их обмен любезностями, возвестил Харли.
Как по сигналу, между ними засновали столики-автоматы с различными блюдами и столовыми приборами. Наконец возле каждого из присутствующих оказалось множество самой разной еды.
Внимание присутствующих переключилось на еду.
Разговоры прекратились. Очевидно, подумал Блейз, беря тарелку и накладывая себе понемногу из разных блюд, к еде здесь относятся с необычайным пиететом. Перепалка между Джеем и Орвиллем Лернером прервалась на самом интересном месте. Когда все поели, по какому-то незаметному сигналу, поданному, очевидно, Харли Николаусом, столы с остатками еды и грязной посудой начали один за другим исчезать. Наконец зал опять обрел прежний вид.
Но атмосфера в комнате как-то неуловимо изменилась. Блейз заметил это по чуть иным выражениям лиц и слегка изменившимся позам. Они вдруг стали похожи на стаю волков, которые собираются напасть на очередную жертву.
Блейз взглянул на Тони и понял, что она почувствовала то же самое. Выражение ее лица едва заметно изменилось.
То есть теперь на ее лице вообще не было никакого выражения.
Блейз узнал это ее состояние благодаря долгим годам занятий боевыми искусствами. Это было то, что называлось «бесстрастное лицо», достигнуть которого мог только человек, достаточно далеко продвинувшийся в овладении боевыми искусствами. Тех, кто не понимал его значения, почти нечеловеческое бесстрастие на лице противника могло привести в ужас. Посвященных оно предупреждало о многом. Например, о том, что тело полностью готово достигнуть состояния гармонии, присущей идеально сбалансированному мечу в руке, ведомой умом.
Человек считает себя попавшим в опаснейшее положение, и неизвестно, где таится угроза. Нужно быть готовым ко всему. Ничего заранее не планируется.
Тони столько лет отдала занятиям боевыми искусствами, что впадать в это состояние могла без особого труда. Блейз же до сих пор так и не сумел овладеть этим искусством. Но подобная реакция Тони только подчеркивала внезапную угрозу, которую вдруг почувствовал в воздухе и он.
– Итак, Блейз Аренс, ты чужак, но тем не менее рискнул появиться среди нас, – произнес Харли, удовлетворенно откидываясь на спинку своего кресла, как славно пообедавший лев, – со своими проповедями, как нам стать лучше.
Глава 7
Блейз с удовлетворением огляделся. Похоже, решено сначала попробовать кнут, а уж только потом пряник, то есть все должно было происходить в обратной последовательности.
– Здорово вы все расставили на свои места, Харли Николаус, – заметил он.
Харли в лицо бросилась краска.
– Здесь, на Новой Земле, – огрызнулся он, – к членам нашего клуба принято обращаться «сэр».
– Неужели? – удивился Блейз.
Едва заметную издевку в его голосе трудно было не заметить. Харли почти заискивающе взглянул на племянника.
– Итак, – мягко сказал Блейзу Джей Аман, – насколько нам известно, вы называете себя философом.
– Да, – согласился он. – Именно так я себя и называю.
– Ну-ка, послушаем что-нибудь эдакое, философское. – Харли окинул торжествующим взглядом присутствующих и негромко хохотнул.
– Моему дяде, наверное, хотелось бы узнать, какого рода философские взгляды вы проповедуете, – пояснил Джей. – Одним словом, что именно вы собираетесь говорить вашим слушателям здесь, на Новой Земле. Иначе говоря, господин философ, не будете ли вы так добры выступить перед нами?
Голос Джея оставался вежливым, но в углах его губ уже начинала змеиться не больно-то вежливая улыбка. Блейз не стал обращать на это внимания.
– Что ж, – задумчиво начал он. – Прежде всего я всегда говорю своим слушателям – любым слушателям, – что одной из проблем на вашей Новой Земле является нежелание учиться у прошлого, причем не только у прошлого планеты, которую они заселили, но и у прошлого Старой Земли. А ведь именно это прошлое лежит в основе того настоящего, в котором они живут, и, если не пытаться избегать допущенных в прошлом ошибок, настоящее может пагубно повлиять на будущее, делая то, что некоторые прозорливые люди считали всего-навсего возможным, – неизбежным.
Харли снова хохотнул.
– По-моему, ничего смешного в этом нет, – заметил Блейз. – Вы, наверное, помните, что еще двести лет назад один экзотский мыслитель доказал, что Осколочные Культуры, предоставленные сами себе, со временем обязательно придут в упадок и исчезнут. А мы по-прежнему поделены на все те же Осколочные Культуры, и ни разу так и не была предпринята попытка объединить всех населяющих Новые Миры людей в единое общество.
– Пророчество двухсотлетней давности? – уточнил Джей Аман. – Неужели это лучшее из того, что вы намерены предложить слушателям на Новой Земле?
– Это пророчество по-прежнему остается в силе, – мягко произнес Блейз. – Но вам всего-то навсего нужно сделать то, что до вас делало не так уж много людей, – заглянуть в будущее чуть дальше, чем на пару поколений. Большинство людей не видит в этом никакого смысла, загадывая наперед только на одно-два, максимум три поколения, в которых будут жить их праправнуки. Более далекое будущее интересует их настолько мало и так слабо связано с их собственными жизнями, что они просто не в состоянии заставить себя интересоваться им. Их взгляды варьируются от крайности типа «надежды все равно нет, но я хотя бы не увижу всего этого» до «обо всем пусть заботятся будущие поколения».
Он в упор взглянул на Харли.
– А ведь будущие поколения уже ни о чем не позаботятся, – сказал он, глядя ему в глаза, – поскольку для того, чтобы они могли хоть что-то сделать, начинать должны уже мы и прямо сейчас. Вот в принципе основной смысл того, о чем я собираюсь говорить. Мы должны начинать изменять жизнь незамедлительно.
– Юношеский бред какой-то! – буркнул Харли.
– Не думаю, – возразил Блейз. – Позвольте я расскажу вам одну небольшую историю, с которой я, как правило, знакомлю своих слушателей. Она прекрасно иллюстрирует то, что я сейчас сказал.
– Пожалуйста. – Джей внезапно стал очень серьезен, и его дядя, заметив это, тоже сменил гнев на милость.
– Конечно, – подхватил Харли, сделав пригласительный жест рукой, – валяйте!
– Эта история имела место на самом деле, когда я был совсем маленьким, – продолжал Блейз. – Мальчишкой я посетил с матерью множество миров и познакомился со множеством людей, порой совсем недавно покинувших Старую Землю. Знакомая матери подарила мне видеозапись, которую сделала во время посещения одного из тамошних заповедников. Этот заповедник расположен в горах в Северной Америке. На кассете был записан и рассказ одного из егерей заповедника. Вышло так, что только в заповеднике сохранились медведи-гризли. Все знают, кто они такие?
Присутствующие дружно закивали. Историю и географию Старой Земли преподавали в обязательном порядке во всех начальных и средних классах всех школ на Новых Мирах. Но взрослые, давно закончившие школу люди, конечно, сохраняли только самые смутные воспоминания об очертаниях или количестве континентов на Старой Земле, о ее языках и истории.
Но – причем и сам Блейз, несмотря на свою начитанность и осведомленность, не был в этом исключением – все они отчетливо помнили то, что им рассказывали о гигантских китах, жирафах – животных с необычайно длинными шеями, большущих слонах с забавными вытянутыми носами, называющимися хоботами, и о многих других странных и удивительных созданиях, которых они видели на трехмерных картинках.
– Ростом метра четыре и весом от трех до четырех тонн, – произнес Орвилль Лернер, тот самый, с кислым выражением лица, которое вдруг перестало быть кислым.
– Ну, думаю, эти цифры немного преувеличены, – заметил Блейз. – Самые крупные экземпляры ростом не больше двух с половиной – трех метров, а весом обычно не более двух тонн, то есть это будет приблизительно девять футов и тысяча фунтов, в единицах измерения, принятых на Старой Земле. Короче говоря, егерь предупредил, что к ним не следует подходить слишком близко, а если за кем-нибудь все же погонится гризли, то лучше всего взобраться на дерево. Если поблизости вдруг не окажется дерева, то наиболее верным способом остаться в живых будет упасть на землю и притвориться мертвым. Если повезет, гризли просто подойдет, немного покатает лапой безжизненное тело и вскоре утратит к нему всякий интерес – хотя, конечно, полной гарантии и не было. Все зависело от настроения гризли.
Присутствующие теперь слушали Блейза с таким же вниманием, как, должно быть, когда-то туристы слушали того егеря. Даже Харли явно увлекся рассказом.
– Как объяснил егерь, суть дела была в том, – продолжал Блейз, – что большинство из тех, кому он все это рассказывал, обычно некоторое время еще помнили все это, а некоторые даже записывали для памяти. Но в тех случаях, когда люди не считали, что угроза реальна, при неожиданной встрече с гризли они тут же забывали обо всем на свете. Они ударялись в панику и бросались бежать, хотя им было сказано, что некоторое время гризли способен бежать гораздо быстрее любого человека и, разумеется, он их непременно догонит. Но в записи на кассете егерь говорил и еще кое-что – я помню, что на меня тогда произвела неизгладимое впечатление его улыбка при этих словах, – что если в группе есть хоть один человек, которому уже приходилось удирать от гризли, то при отсутствии подходящего дерева он, даже не задумываясь, упадет на землю как убитый.
Блейз умолк. Присутствующие молчали, очевидно, представляя, как на них нападает гризли.
– Теперь вы понимаете, что я хотел сказать, – нарушил молчание Блейз. Снова наступила пауза.
– Я так понимаю, – наконец сказал Харли, с видимым усилием возвращаясь к своей нормальной раздраженной манере говорить, – из ваших лекций люди на Новой Земле вряд ли узнают, что им делать дальше, чтобы изменить общество?
– Да, давать советов я не собираюсь. Обычно я лишь выкладываю перед людьми факты и говорю слушателям, что мне хотелось бы убедить каждого способствовать развитию потенциала всей человеческой расы.
Харли презрительно фыркнул.
– Но, – невозмутимо продолжал Блейз, – советовать – впрочем, как и учить – стоит только тогда, когда есть люди, желающие узнать, что им делать. До этого же момента просветления все, что они получают от меня, – не более чем куча пустых слов. Их можно слушать. Их можно даже записывать, но до тех пор, пока человек не поймет, что слова эти связаны с чем-то жизненно важным для него, они так и останутся просто словами.
Он замолчал.
– Прошу прощения, – сказал он. – Похоже, я все-таки не смог удержаться от лекции.
– Это уж точно, – отозвался Харли. – И сдается мне, все это рассчитано на то, чтобы взбудоражить наш народ и…
– Дядя! – На сей раз высокий голос Джея прозвучал резко, как удар хлыста, и прервал Харли на полуслове.
– Вы должны извинить его, – улыбаясь, сказал Джей Блейзу. – У Харли есть один недостаток – он всегда старается сразу взять быка за рога. На самом деле он хотел спросить о том, что нас всех интересует, – какова конечная цель ваших выступлений на нашей планете? Собираетесь ли вы, например, вслед за подобными притчами пойти по пути убеждения аудитории в том, что здешнее общество остро нуждается в переменах…
Конец фразы он изящно оставил висеть в воздухе.
– Вообще-то, – мрачно произнес Блейз, – я вовсе не собирался упоминать Новую Землю. То, что я говорю, имеет универсальный смысл и касается всех людей на всех мирах. Единственное, что я всегда стараюсь особо выделить, касается Старой Земли, в частности Абсолютной Энциклопедии.
– Тогда интересно, с чего бы населению Новой Земли проявлять хоть какой-то интерес к Старой Земле и к Абсолютной Энциклопедии? – спросил Джей.
– Ну как же! Ведь все вы здесь образованные люди, – ответил Блейз. – И я уверен, вам известно это старинное предсказание экзота, которое я упомянул вначале. Так вот, он еще говорил, что слишком рискованно пытаться зачеркнуть несколько сот миллионов лет эволюции на материнской планете несколькими сотнями лет общественной и индивидуальной специализации на Новых Мирах.
Никто из слушателей особенно не разделял подобного мнения. Выражения их лиц ясно давали понять: они никак не связывают эти слова с предсказанием судьбы Осколочных Культур.
– Ах да, конечно, – произнес Джей. – Но ведь это всегда считалось теоретическим предположением.
– Так оно и есть, – сказал Блейз, – если только не рассматривать его в связи с насущной для Молодых Миров необходимостью выжить самостоятельно, вопреки непрекращающимся попыткам Старой Земли взять их под свой контроль. В настоящее время усилия Земли сосредоточены на таком орудии этой политики, как Абсолютная Энциклопедия.
– Все это чушь! – взорвался Харли.
Большинство присутствующих явно были с ним солидарны. Теперь на многих лицах появились гримасы недовольства.
– Какого черта, – прорычал Харли, – для нас значат слова, сказанные каким-то экзотом, а также о чем говорят или думают люди на Старой Земле или на Абсолютной Энциклопедии? Суть-то в том, что здесь у нас, на Новой Земле, прекрасное общество. Только хотелось бы знать, собираетесь ли вы будоражить его своими лекциями?
– Простите, – сказал Блейз, – но мои интересы выходят далеко за пределы ситуации на любом из отдельно взятых Новых Миров.
– Это вы так говорите, – заметил Харли. – А по мне, так что-то не очень похоже.
Он тяжело вздохнул, огляделся и, взяв в руку фужер, начал крутить его между пальцами. Теперь, казалось, все его внимание было сосредоточено на фужере, а не на Блейзе.
– Понимаете, Блейз Аренс, – очень тихо начал он, поигрывая фужером, – Новая Земля принадлежит нам – тем, кого вы видите в этом зале. Мы самые влиятельные люди здешнего клуба ПСД. А этот клуб – самый влиятельный среди всех остальных клубов этой планеты. Иными словами, именно на нас, а не на ком-нибудь еще, лежит груз ответственности за планету, а ответственность эта предполагает безраздельный контроль.
– Само собой, – вежливо отозвался Блейз, – я понимаю.
– Мы так и думали, – сказал Харли даже еще более спокойно.
Кажется, настает время пряника, подумал Блейз.
– Принимая во внимание то, чего вам за это время удалось добиться, – продолжал Харли, – вы не из тех, кто закрывает глаза на факты. Итак, вскоре вы собираетесь начать это свое турне, так? И отсюда намерены отправиться в другие города?
– Да, послезавтра мы улетаем в Блу-Харбор, – подтвердил Блейз. – Во всяком случае, так следует из моего графика. Ну, может быть, не послезавтра, а через несколько дней, но все равно скоро.
– Да, – произнес Харли. – В таком случае, вы должны понимать, что мы владеем всеми теми отелями, в которых вам предстоит останавливаться. Транспорт, питание – где бы вы ни оказались – и вообще практически все, к чему вы будете прикасаться, находясь здесь, или принадлежит нам, или контролируется нами.
– Понимаю, – кивнул Блейз.
– Отлично, – продолжал Харли. – Так, значит, мы можем рассчитывать на то, что вы не станете каким-то образом вредить клубам ПСД. – Он отвел взгляд от фужера, поставил его на столик и попытался изобразить на лице улыбку, которая, несмотря на все его усилия, вышла довольно кривой и фальшивой.
– Я ведь уже сказал вам, – ответил Блейз, – что у меня совершенно иные цели. Историю делает философия, а не какие-либо махинации клубов ПСД.
Харли явно не очень понравилось употребление слова «махинации» применительно к клубам ПСД. Но он все же попытался сохранить на лице улыбку.
– Прекрасно, – проговорил он. – Значит, с этим вопросом покончено. Теперь нам нужно обсудить еще кое-что.
– Разве? – удивился Блейз. На сей раз ирония в его словах была настолько неуловимой, что наверняка мало кто из присутствующих, за исключением Тони и, возможно, Джея Амана, почувствовал ее.
– Да, – сказал Харли. – Вы, конечно, знаете, что мы – не единственная сила на этой планете, хотя и самая влиятельная. Другой силой являются Гильдии служащих, – лицо его покраснело, – короче говоря, самые обыкновенные профсоюзы! И можно не обращать внимания на средневековое название, которое они для себя выбрали…
Харли одним глотком допил оставшееся в фужере вино и продолжил:
– И будьте спокойны, Гильдии тоже попытаются вступить с вами в контакт. Они наверняка захотят, чтобы вы в своих лекциях пропагандировали их идеи, повышая степень доверия к их деятельности. Мы этого не потерпим. Если они захватят власть в свои руки, все здесь пойдет прахом – каждый станет своим собственным работодателем. Анархия! Поэтому нам не хотелось бы, чтобы вы пошли у них на поводу. Мы и так с трудом удерживаем их в узде. Вспомните, вы же сами только что утверждали, что ни в коем случае не намерены способствовать каким-либо переменам в нашем обществе. Надеюсь, вы отдаете себе отчет в том, что мы по всем статьям превосходим Гильдии, в том числе – самое главное – и по межзвездным кредитам?
– Неужели это и есть самое главное? – задумчиво протянул Блейз.
– А что же еще? – воскликнул Харли. – Деньги – это все! Хорошо, допустим, сила Гильдий в количестве их членов. Конечно, у них есть и определенные финансовые ресурсы, но если говорить о каких-то серьезных суммах, то только в местной валюте. Так что в плане межзвездных кредитов мы для них недосягаемы. Именно ПСД закупают все необходимые технологии на Кассиде и Ньютоне, а потом продают произведенные товары на другие Новые Миры. Раз вы появились здесь, у нас, вы наверняка собираетесь посетить и другие планеты – не так ли?
– Совершенно верно, – ответил Блейз.
– Еще бы не верно! – усмехнулся Харли. – А поскольку все эти ваши межзвездные перелеты – штука довольно дорогая, вам наверняка не помешает некая довольно значительная сумма, которую мы поместим на ваше имя в инопланетные банки. Особенно в том случае, если за это мы всего-навсего захотим быть уверенными, что благодаря вам люди будут уповать на нас, а не на Гильдии.
– Это взятка? – полюбопытствовал Блейз.
– Называйте как хотите, – пожал плечами Харли.
– Боюсь, – Блейз поднялся с места, – вы как раз из тех людей, которые считают, что моя история о медведе гризли лично к ним не имеет пока ни малейшего отношения. С вашего позволения, нам с Антонией Лю, наверное, придется вас покинуть…
– Не думаю. – Харли нажал кнопку на своем браслете. – Во всяком случае не раньше, чем мы получим от вас заверения в том, что вы принимаете наши условия.
Блейз кивнул, но продолжал стоять. Тони тоже поднялась с кресла и встала рядом с ним. Но ни он, ни она не сделали ни малейшего движения в сторону лифта.
– Сдается мне, вы просто не представляете себе всех последствий, – сказал Харли. – Тогда наверное, нам лучше будет посмотреть, что произойдет в ответ на сигнал, который я только что подал. Это вам пойдет на пользу. Можете оставаться стоять или сесть, как угодно – ждать недолго, пару минут, не более.
– Что ж, тогда мы, конечно, подождем, – согласился Блейз.
В комнате воцарилось гробовое молчание. И Блейз, и Тони умели стоять совершенно неподвижно и в то же время полностью расслабившись. Не прошло и пары минут с тех пор, как Харли произнес свою последнюю фразу, и лифт прибыл. Блейз с Тони обернулись, чтобы взглянуть, кто приехал, остальные же не могли видеть прибывших, не изменив положения своих кресел.
Двери распахнулись – в зал вошел Генри Маклейн. Жестом пригласив Блейза и Тони к выходу, он посторонился, пропуская их к лифту. Затем следом за ними вошел в кабину сам, и все трое повернулись к сидящим в зале людям, на лицах которых застыло выражение безграничного изумления.
И только тут Харли вышел из овладевшего всеми ступора.
– Где Матиас?! – взревел он. – Что вы с ним сделали? Ты… – Он уставился на Генри. – Как ты сюда попал?
Генри молчал. Он нажал несколько кнопок на панели управления кабины, двери закрылись, и лифт двинулся вниз.
– Все оказалось даже слишком просто, – объяснил Генри Блейзу, пока они спускались. – Эти ребята допустили обычную ошибку. Войдя в здание, мы прошли мимо охранной системы. Нас, разумеется, как и вас, просканировали и не обнаружили никакого оружия. С другой стороны, нас было не так много, чтобы мы могли представлять серьезную угрозу. Дождавшись, пока с нами не осталось всего несколько человек, мы разоружили их, связали, а затем позаботились о тех, кто охранял подходы к лифту, включая и управляющего. После этого оставалось только ждать вызова наверх. Сигнал поступил, и мы сразу поднялись.
– Здорово вы все расставили на свои места, Харли Николаус, – заметил он.
Харли в лицо бросилась краска.
– Здесь, на Новой Земле, – огрызнулся он, – к членам нашего клуба принято обращаться «сэр».
– Неужели? – удивился Блейз.
Едва заметную издевку в его голосе трудно было не заметить. Харли почти заискивающе взглянул на племянника.
– Итак, – мягко сказал Блейзу Джей Аман, – насколько нам известно, вы называете себя философом.
– Да, – согласился он. – Именно так я себя и называю.
– Ну-ка, послушаем что-нибудь эдакое, философское. – Харли окинул торжествующим взглядом присутствующих и негромко хохотнул.
– Моему дяде, наверное, хотелось бы узнать, какого рода философские взгляды вы проповедуете, – пояснил Джей. – Одним словом, что именно вы собираетесь говорить вашим слушателям здесь, на Новой Земле. Иначе говоря, господин философ, не будете ли вы так добры выступить перед нами?
Голос Джея оставался вежливым, но в углах его губ уже начинала змеиться не больно-то вежливая улыбка. Блейз не стал обращать на это внимания.
– Что ж, – задумчиво начал он. – Прежде всего я всегда говорю своим слушателям – любым слушателям, – что одной из проблем на вашей Новой Земле является нежелание учиться у прошлого, причем не только у прошлого планеты, которую они заселили, но и у прошлого Старой Земли. А ведь именно это прошлое лежит в основе того настоящего, в котором они живут, и, если не пытаться избегать допущенных в прошлом ошибок, настоящее может пагубно повлиять на будущее, делая то, что некоторые прозорливые люди считали всего-навсего возможным, – неизбежным.
Харли снова хохотнул.
– По-моему, ничего смешного в этом нет, – заметил Блейз. – Вы, наверное, помните, что еще двести лет назад один экзотский мыслитель доказал, что Осколочные Культуры, предоставленные сами себе, со временем обязательно придут в упадок и исчезнут. А мы по-прежнему поделены на все те же Осколочные Культуры, и ни разу так и не была предпринята попытка объединить всех населяющих Новые Миры людей в единое общество.
– Пророчество двухсотлетней давности? – уточнил Джей Аман. – Неужели это лучшее из того, что вы намерены предложить слушателям на Новой Земле?
– Это пророчество по-прежнему остается в силе, – мягко произнес Блейз. – Но вам всего-то навсего нужно сделать то, что до вас делало не так уж много людей, – заглянуть в будущее чуть дальше, чем на пару поколений. Большинство людей не видит в этом никакого смысла, загадывая наперед только на одно-два, максимум три поколения, в которых будут жить их праправнуки. Более далекое будущее интересует их настолько мало и так слабо связано с их собственными жизнями, что они просто не в состоянии заставить себя интересоваться им. Их взгляды варьируются от крайности типа «надежды все равно нет, но я хотя бы не увижу всего этого» до «обо всем пусть заботятся будущие поколения».
Он в упор взглянул на Харли.
– А ведь будущие поколения уже ни о чем не позаботятся, – сказал он, глядя ему в глаза, – поскольку для того, чтобы они могли хоть что-то сделать, начинать должны уже мы и прямо сейчас. Вот в принципе основной смысл того, о чем я собираюсь говорить. Мы должны начинать изменять жизнь незамедлительно.
– Юношеский бред какой-то! – буркнул Харли.
– Не думаю, – возразил Блейз. – Позвольте я расскажу вам одну небольшую историю, с которой я, как правило, знакомлю своих слушателей. Она прекрасно иллюстрирует то, что я сейчас сказал.
– Пожалуйста. – Джей внезапно стал очень серьезен, и его дядя, заметив это, тоже сменил гнев на милость.
– Конечно, – подхватил Харли, сделав пригласительный жест рукой, – валяйте!
– Эта история имела место на самом деле, когда я был совсем маленьким, – продолжал Блейз. – Мальчишкой я посетил с матерью множество миров и познакомился со множеством людей, порой совсем недавно покинувших Старую Землю. Знакомая матери подарила мне видеозапись, которую сделала во время посещения одного из тамошних заповедников. Этот заповедник расположен в горах в Северной Америке. На кассете был записан и рассказ одного из егерей заповедника. Вышло так, что только в заповеднике сохранились медведи-гризли. Все знают, кто они такие?
Присутствующие дружно закивали. Историю и географию Старой Земли преподавали в обязательном порядке во всех начальных и средних классах всех школ на Новых Мирах. Но взрослые, давно закончившие школу люди, конечно, сохраняли только самые смутные воспоминания об очертаниях или количестве континентов на Старой Земле, о ее языках и истории.
Но – причем и сам Блейз, несмотря на свою начитанность и осведомленность, не был в этом исключением – все они отчетливо помнили то, что им рассказывали о гигантских китах, жирафах – животных с необычайно длинными шеями, большущих слонах с забавными вытянутыми носами, называющимися хоботами, и о многих других странных и удивительных созданиях, которых они видели на трехмерных картинках.
– Ростом метра четыре и весом от трех до четырех тонн, – произнес Орвилль Лернер, тот самый, с кислым выражением лица, которое вдруг перестало быть кислым.
– Ну, думаю, эти цифры немного преувеличены, – заметил Блейз. – Самые крупные экземпляры ростом не больше двух с половиной – трех метров, а весом обычно не более двух тонн, то есть это будет приблизительно девять футов и тысяча фунтов, в единицах измерения, принятых на Старой Земле. Короче говоря, егерь предупредил, что к ним не следует подходить слишком близко, а если за кем-нибудь все же погонится гризли, то лучше всего взобраться на дерево. Если поблизости вдруг не окажется дерева, то наиболее верным способом остаться в живых будет упасть на землю и притвориться мертвым. Если повезет, гризли просто подойдет, немного покатает лапой безжизненное тело и вскоре утратит к нему всякий интерес – хотя, конечно, полной гарантии и не было. Все зависело от настроения гризли.
Присутствующие теперь слушали Блейза с таким же вниманием, как, должно быть, когда-то туристы слушали того егеря. Даже Харли явно увлекся рассказом.
– Как объяснил егерь, суть дела была в том, – продолжал Блейз, – что большинство из тех, кому он все это рассказывал, обычно некоторое время еще помнили все это, а некоторые даже записывали для памяти. Но в тех случаях, когда люди не считали, что угроза реальна, при неожиданной встрече с гризли они тут же забывали обо всем на свете. Они ударялись в панику и бросались бежать, хотя им было сказано, что некоторое время гризли способен бежать гораздо быстрее любого человека и, разумеется, он их непременно догонит. Но в записи на кассете егерь говорил и еще кое-что – я помню, что на меня тогда произвела неизгладимое впечатление его улыбка при этих словах, – что если в группе есть хоть один человек, которому уже приходилось удирать от гризли, то при отсутствии подходящего дерева он, даже не задумываясь, упадет на землю как убитый.
Блейз умолк. Присутствующие молчали, очевидно, представляя, как на них нападает гризли.
– Теперь вы понимаете, что я хотел сказать, – нарушил молчание Блейз. Снова наступила пауза.
– Я так понимаю, – наконец сказал Харли, с видимым усилием возвращаясь к своей нормальной раздраженной манере говорить, – из ваших лекций люди на Новой Земле вряд ли узнают, что им делать дальше, чтобы изменить общество?
– Да, давать советов я не собираюсь. Обычно я лишь выкладываю перед людьми факты и говорю слушателям, что мне хотелось бы убедить каждого способствовать развитию потенциала всей человеческой расы.
Харли презрительно фыркнул.
– Но, – невозмутимо продолжал Блейз, – советовать – впрочем, как и учить – стоит только тогда, когда есть люди, желающие узнать, что им делать. До этого же момента просветления все, что они получают от меня, – не более чем куча пустых слов. Их можно слушать. Их можно даже записывать, но до тех пор, пока человек не поймет, что слова эти связаны с чем-то жизненно важным для него, они так и останутся просто словами.
Он замолчал.
– Прошу прощения, – сказал он. – Похоже, я все-таки не смог удержаться от лекции.
– Это уж точно, – отозвался Харли. – И сдается мне, все это рассчитано на то, чтобы взбудоражить наш народ и…
– Дядя! – На сей раз высокий голос Джея прозвучал резко, как удар хлыста, и прервал Харли на полуслове.
– Вы должны извинить его, – улыбаясь, сказал Джей Блейзу. – У Харли есть один недостаток – он всегда старается сразу взять быка за рога. На самом деле он хотел спросить о том, что нас всех интересует, – какова конечная цель ваших выступлений на нашей планете? Собираетесь ли вы, например, вслед за подобными притчами пойти по пути убеждения аудитории в том, что здешнее общество остро нуждается в переменах…
Конец фразы он изящно оставил висеть в воздухе.
– Вообще-то, – мрачно произнес Блейз, – я вовсе не собирался упоминать Новую Землю. То, что я говорю, имеет универсальный смысл и касается всех людей на всех мирах. Единственное, что я всегда стараюсь особо выделить, касается Старой Земли, в частности Абсолютной Энциклопедии.
– Тогда интересно, с чего бы населению Новой Земли проявлять хоть какой-то интерес к Старой Земле и к Абсолютной Энциклопедии? – спросил Джей.
– Ну как же! Ведь все вы здесь образованные люди, – ответил Блейз. – И я уверен, вам известно это старинное предсказание экзота, которое я упомянул вначале. Так вот, он еще говорил, что слишком рискованно пытаться зачеркнуть несколько сот миллионов лет эволюции на материнской планете несколькими сотнями лет общественной и индивидуальной специализации на Новых Мирах.
Никто из слушателей особенно не разделял подобного мнения. Выражения их лиц ясно давали понять: они никак не связывают эти слова с предсказанием судьбы Осколочных Культур.
– Ах да, конечно, – произнес Джей. – Но ведь это всегда считалось теоретическим предположением.
– Так оно и есть, – сказал Блейз, – если только не рассматривать его в связи с насущной для Молодых Миров необходимостью выжить самостоятельно, вопреки непрекращающимся попыткам Старой Земли взять их под свой контроль. В настоящее время усилия Земли сосредоточены на таком орудии этой политики, как Абсолютная Энциклопедия.
– Все это чушь! – взорвался Харли.
Большинство присутствующих явно были с ним солидарны. Теперь на многих лицах появились гримасы недовольства.
– Какого черта, – прорычал Харли, – для нас значат слова, сказанные каким-то экзотом, а также о чем говорят или думают люди на Старой Земле или на Абсолютной Энциклопедии? Суть-то в том, что здесь у нас, на Новой Земле, прекрасное общество. Только хотелось бы знать, собираетесь ли вы будоражить его своими лекциями?
– Простите, – сказал Блейз, – но мои интересы выходят далеко за пределы ситуации на любом из отдельно взятых Новых Миров.
– Это вы так говорите, – заметил Харли. – А по мне, так что-то не очень похоже.
Он тяжело вздохнул, огляделся и, взяв в руку фужер, начал крутить его между пальцами. Теперь, казалось, все его внимание было сосредоточено на фужере, а не на Блейзе.
– Понимаете, Блейз Аренс, – очень тихо начал он, поигрывая фужером, – Новая Земля принадлежит нам – тем, кого вы видите в этом зале. Мы самые влиятельные люди здешнего клуба ПСД. А этот клуб – самый влиятельный среди всех остальных клубов этой планеты. Иными словами, именно на нас, а не на ком-нибудь еще, лежит груз ответственности за планету, а ответственность эта предполагает безраздельный контроль.
– Само собой, – вежливо отозвался Блейз, – я понимаю.
– Мы так и думали, – сказал Харли даже еще более спокойно.
Кажется, настает время пряника, подумал Блейз.
– Принимая во внимание то, чего вам за это время удалось добиться, – продолжал Харли, – вы не из тех, кто закрывает глаза на факты. Итак, вскоре вы собираетесь начать это свое турне, так? И отсюда намерены отправиться в другие города?
– Да, послезавтра мы улетаем в Блу-Харбор, – подтвердил Блейз. – Во всяком случае, так следует из моего графика. Ну, может быть, не послезавтра, а через несколько дней, но все равно скоро.
– Да, – произнес Харли. – В таком случае, вы должны понимать, что мы владеем всеми теми отелями, в которых вам предстоит останавливаться. Транспорт, питание – где бы вы ни оказались – и вообще практически все, к чему вы будете прикасаться, находясь здесь, или принадлежит нам, или контролируется нами.
– Понимаю, – кивнул Блейз.
– Отлично, – продолжал Харли. – Так, значит, мы можем рассчитывать на то, что вы не станете каким-то образом вредить клубам ПСД. – Он отвел взгляд от фужера, поставил его на столик и попытался изобразить на лице улыбку, которая, несмотря на все его усилия, вышла довольно кривой и фальшивой.
– Я ведь уже сказал вам, – ответил Блейз, – что у меня совершенно иные цели. Историю делает философия, а не какие-либо махинации клубов ПСД.
Харли явно не очень понравилось употребление слова «махинации» применительно к клубам ПСД. Но он все же попытался сохранить на лице улыбку.
– Прекрасно, – проговорил он. – Значит, с этим вопросом покончено. Теперь нам нужно обсудить еще кое-что.
– Разве? – удивился Блейз. На сей раз ирония в его словах была настолько неуловимой, что наверняка мало кто из присутствующих, за исключением Тони и, возможно, Джея Амана, почувствовал ее.
– Да, – сказал Харли. – Вы, конечно, знаете, что мы – не единственная сила на этой планете, хотя и самая влиятельная. Другой силой являются Гильдии служащих, – лицо его покраснело, – короче говоря, самые обыкновенные профсоюзы! И можно не обращать внимания на средневековое название, которое они для себя выбрали…
Харли одним глотком допил оставшееся в фужере вино и продолжил:
– И будьте спокойны, Гильдии тоже попытаются вступить с вами в контакт. Они наверняка захотят, чтобы вы в своих лекциях пропагандировали их идеи, повышая степень доверия к их деятельности. Мы этого не потерпим. Если они захватят власть в свои руки, все здесь пойдет прахом – каждый станет своим собственным работодателем. Анархия! Поэтому нам не хотелось бы, чтобы вы пошли у них на поводу. Мы и так с трудом удерживаем их в узде. Вспомните, вы же сами только что утверждали, что ни в коем случае не намерены способствовать каким-либо переменам в нашем обществе. Надеюсь, вы отдаете себе отчет в том, что мы по всем статьям превосходим Гильдии, в том числе – самое главное – и по межзвездным кредитам?
– Неужели это и есть самое главное? – задумчиво протянул Блейз.
– А что же еще? – воскликнул Харли. – Деньги – это все! Хорошо, допустим, сила Гильдий в количестве их членов. Конечно, у них есть и определенные финансовые ресурсы, но если говорить о каких-то серьезных суммах, то только в местной валюте. Так что в плане межзвездных кредитов мы для них недосягаемы. Именно ПСД закупают все необходимые технологии на Кассиде и Ньютоне, а потом продают произведенные товары на другие Новые Миры. Раз вы появились здесь, у нас, вы наверняка собираетесь посетить и другие планеты – не так ли?
– Совершенно верно, – ответил Блейз.
– Еще бы не верно! – усмехнулся Харли. – А поскольку все эти ваши межзвездные перелеты – штука довольно дорогая, вам наверняка не помешает некая довольно значительная сумма, которую мы поместим на ваше имя в инопланетные банки. Особенно в том случае, если за это мы всего-навсего захотим быть уверенными, что благодаря вам люди будут уповать на нас, а не на Гильдии.
– Это взятка? – полюбопытствовал Блейз.
– Называйте как хотите, – пожал плечами Харли.
– Боюсь, – Блейз поднялся с места, – вы как раз из тех людей, которые считают, что моя история о медведе гризли лично к ним не имеет пока ни малейшего отношения. С вашего позволения, нам с Антонией Лю, наверное, придется вас покинуть…
– Не думаю. – Харли нажал кнопку на своем браслете. – Во всяком случае не раньше, чем мы получим от вас заверения в том, что вы принимаете наши условия.
Блейз кивнул, но продолжал стоять. Тони тоже поднялась с кресла и встала рядом с ним. Но ни он, ни она не сделали ни малейшего движения в сторону лифта.
– Сдается мне, вы просто не представляете себе всех последствий, – сказал Харли. – Тогда наверное, нам лучше будет посмотреть, что произойдет в ответ на сигнал, который я только что подал. Это вам пойдет на пользу. Можете оставаться стоять или сесть, как угодно – ждать недолго, пару минут, не более.
– Что ж, тогда мы, конечно, подождем, – согласился Блейз.
В комнате воцарилось гробовое молчание. И Блейз, и Тони умели стоять совершенно неподвижно и в то же время полностью расслабившись. Не прошло и пары минут с тех пор, как Харли произнес свою последнюю фразу, и лифт прибыл. Блейз с Тони обернулись, чтобы взглянуть, кто приехал, остальные же не могли видеть прибывших, не изменив положения своих кресел.
Двери распахнулись – в зал вошел Генри Маклейн. Жестом пригласив Блейза и Тони к выходу, он посторонился, пропуская их к лифту. Затем следом за ними вошел в кабину сам, и все трое повернулись к сидящим в зале людям, на лицах которых застыло выражение безграничного изумления.
И только тут Харли вышел из овладевшего всеми ступора.
– Где Матиас?! – взревел он. – Что вы с ним сделали? Ты… – Он уставился на Генри. – Как ты сюда попал?
Генри молчал. Он нажал несколько кнопок на панели управления кабины, двери закрылись, и лифт двинулся вниз.
– Все оказалось даже слишком просто, – объяснил Генри Блейзу, пока они спускались. – Эти ребята допустили обычную ошибку. Войдя в здание, мы прошли мимо охранной системы. Нас, разумеется, как и вас, просканировали и не обнаружили никакого оружия. С другой стороны, нас было не так много, чтобы мы могли представлять серьезную угрозу. Дождавшись, пока с нами не осталось всего несколько человек, мы разоружили их, связали, а затем позаботились о тех, кто охранял подходы к лифту, включая и управляющего. После этого оставалось только ждать вызова наверх. Сигнал поступил, и мы сразу поднялись.