Дилов Любен. Упущенный шанс

   - Как только ты выйдешь отсюда и убедишь меня, что это необходимо, я постараюсь тебе помочь. Во всяком случае обещаю не мешать.
   Шутка получилась довольно мрачной, но он воспринял мои слова всерьез.
   - Ну, теперь-то уже поздно, теперь это ничего не даст. Нужно было сделать это там, у них на глазах.
   - Не беда, - ответил я. - Можно будет отправиться туда. Мне почему-то кажется, что скуллоны тебя запомнили.
   - Скуллонов больше нет. Они исчезли.
   Хотя новость эта заставила меня моментально осознать все философские, научные, моральные и прочие последствия случившегося, я не подал виду и постарался найти слова утешения, чтобы не растравлять его еще больше.
   - Вот и прекрасно! Теперь мы можем спокойно присвоить себе всю Скуллу!
   Пораженный моим легкомыслием, он окинул меня пристальным взглядом.
   - Да ты в своем уме?..
   - В своем, в своем, - заверил я его. - Ты лучше расскажи, как это произошло.
   Лицо его снова болезненно исказилось, но он быстро оправился и заговорил: - Мы изучали их три года. Почти непрерывно. Мы вновь повторили все эксперименты, проведенные прежними экспедициями, перепробовали все системы и методики. А их в наставлениях по установлению контактов с неизвестными видами живой материи ровно тысячу семьсот. Безрезультатно! Все равно, что беседовать с камнем! А скуллоны то прилетали, то улетали, появлялись то в одном, то в другом виде, ни на минуту не спуская с нас глаз, они наблюдали за всеми нашими действиями. В конце концов я отправил всех, кто ими занимался, на работы по расширению базы, а сам остался среди скуллонов. До этого я разработал собственную систему, целыми ночами корпел над методиками новых экспериментов, пробовал то одно, то другое... Даже слетал вслед за ними в космос на нашем скоростном космолете, только безуспешно: оранжевые облачка эти словно превращаются в вакуум.
   Он перевел дух. Я последовал его примеру.
   - Наконец что-то стало вытанцовываться. Как только был закончен монтаж главного радиотелескопа и он заработал, мы прежде всего попытались обнаружить следы их движения в атмосфере планеты. Из этого ничего не вышло, дело кончилось тем, что через пару часов пролетавший над ним скуллон покружил над чашей локатора, дотошно осмотрел его, а потом бросил что-то точно в центр чаши. Представь себе только нашу радость!
   Я хорошо представлял, как это подействовало на всех участников экспедиции, потому что сам задохнулся от восторга, узнав, что скуллоны предприняли попытку контакта. Наверное, радиотелескоп убедил их, что мы достойны общаться с ними.
   - Что ж вы нам сразу не сообщили? Такое событие, а вы...
   - Мы хотели сначала посмотреть, что это такое. И послали секретное сообщение Планетарному совету.
   Это была кучка кристаллов. Мы тут же собрали на совет всех самых способных сотрудников и вскоре установили состав входящих в них веществ. Все они были давно известны. Нам удалось также расшифровать структуру кристаллов, но и это не дало нам ровным счетом ничего. Наконец мы решили, что схема, содержащая запись послания, разрушилась при ударе в решетку радиотелескопа, а мы не можем ее восстановить. Параболическая антенна радиотелескопа вращалась теперь безостановочно, и вот скуллон появился снова, может, тот же самый, а может, нет. И опять пустил кучку таких же кристаллов. А мы опять засели за работу и принялись собирать из них самые невероятные схемы, миллионы комбинаций которых составляли самые современные электронно-вычислительные машины. И опять у нас ничего не вышло. В один прекрасный день, прогуливаясь вдали от базы, я снова вернулся к тому, в чем никому не признавался: к отчаянной попытке установить со скуллонами телепатический контакт: мысленно я говорил им - милые, хорошие, разумные, вы ведь умнее нас, могущественнее, так почему же вы не хотите поверить, что у нас нет плохих намерений и что мы хотим жить с вами в мире, дружбе и взаимопонимании. Такие примерно вещи старался я тогда внушить им, и вдруг из появившегося над моей головой оранжевого облачка высыпалась солидная порция кристаллов. Я чуть не свихнулся от радости.
   Немедленно вызвав специалистов, я распорядился законсервировать их. Для страховки я на следующий день отправился на прежнее место и повторил сеанс телепатической связи. Результатом его была новая порция кристаллов. Таким образом было найдено подтверждение, что скуллоны вступили с нами в целенаправленный контакт.
   Схему двух таких комочков мы передали на Землю.
   Не знаю, какие электронные мозги колдовали над ней, какие специалисты ломали голову, только вскоре пришел ответ, от которого впору было спятить. Каждый день мне приносили новый вариант ее расшифровки.
   По утверждению одних, нам сообщалось: "Мы изучили вас, мешать не будем. Контакт установить трудно, но мы приложим все усилия!" Чепуха! О каких усилиях могла идти речь, если они даже перестали наблюдать за нами и все реже появлялись над базой. Правда, они стали чаще сопровождать меня в моих прогулках, понимая, наверное, что из всех членов экспедиции только я по-настоящему стремлюсь к общению с ними.
   Другие приносили совсем другую расшифровку: "Прекратите всякое строительство и немедленно покиньте планету!" Третьи доказывали, что расположение кристаллов есть не что иное, как математическая модель телесной структуры скуллонов. При этом они демонстрировали рисунки, сделанные на основании этой модели и якобы подтверждающие, что при расположении кристаллических решеток в определенной последовательности можно получить изображение существа, отдаленно напоминающего птицеобразного или рыбоподобного скуллона. При всем при этом рисунки эти оставались плодом воображения их нетерпеливых создателей. Больше всего бесили расшифровки, туманные, как пророчества оракулов, например: "Небесное тело является летающим телом, когда рассеятся облака, взойдет звезда", "Основа всего водород. Кремний - это жизнь. Углерод есть дух", "Опасайтесь водорода, пользуйтесь алюминием, магний дает белую вспышку".
   Я рассказываю тебе все это, чтобы ты понял, в каком безысходном положении я находился. Заботливо собрав все расшифровки, я уходил далеко от базы и мысленно спрашивал небеса: "Что означают ваши послания? Почему вы сбрасываете нам одни и те же схемы, передайте нам другие, путем сравнения мы быстрее сможем расшифровать ваши сообщения!" Словно в ответ на мои отчаянные мольбы какой-то рыбоподобный скуллон сбросил комочек кристаллов прямо мне на голову. Он с таким грохотом упал на мой шлем, что, испугавшись, я не удержался от крика: "Ну и болван, зачем же так неосторожно? Как я теперь расшифрую тво послание?" При ударе комочек рассыпался, и весь мой скафандр оказался в мелких кристалликах. На следующий день повторилось то же самое. А потом и на третий. Не проходило и дня, чтобы какойнибудь скуллон не швырнул мне на голову такой комочек. Мне стало ясно, что с самого начала они охотились на меня, но первые две попытки оказались неуспешными. У меня вдруг вконец расшалились нервы, я стал ужасно подозрительным, и вот, когда это случилось, наверное, в пятидесятый раз...
   - Да, жизнь твоя не отличалась разнообразием, - хронически вставил я.
   - Тебе легко острить! - резко оборвал он меня со вспыльчивостью, совершенно не свойственной тому Виктору, которого я знал когда-то. -А ты поставь себя на мое место. Постарайся понять, какая на мне лежала ответственность за будущее наших отношений с этими существами, за судьбу Скуллы!
   - Прости! - покаялся я. - Я понимаю, понимаю и сочувствую, но мне хочется, чтобы ты как можно скорее избавился от этих переживаний.
   - От этого невозможно избавиться, дружище, до конца жизни! Надеюсь, она не будет долгой.
   - Типун тебе на язык! Лучше расскажи, что было дальше. Я изучил ямки, которые они оставляли под собой, когда приземлялись. В почве я обнаружил те же самые элементы, что и в сбрасываемых нам комочках, поэтому заподозрил, что они просто выгребали почву, чтобы потом швырять ее в меня. Разумеется, на самом деле это было не так. Во-первых, они копали такие ямки и до нашего появления, об этом есть свидетельства первых экспедиций. Правда, тогда они не швырялись грунтом в людей. И, во-вторых, в составе кристаллов отсутствовали некоторые вещества, содержащиеся в почве, да и разница в количествах была ощутима. И я снова стал взывать к ним, спрашивая, зачем они это делают, и умоляя, чтобы они дали еще какой-нибудь знак, который помог бы нам правильно расшифровать послания.
   И что ты думаешь они сделали в ответ на мои мольбы?
   Стали бомбардировать мою голову этими проклятыми комочками. И однажды я сорвался. Наверное, на какой-то миг у меня помутился рассудок. В моем сознании происходило нечто необъяснимое. Я даже не могу вспомнить, по какой причине я захватил с собой бластер, ведь мы строго соблюдаем правило ходить безоружными. Видимо, я надеялся, что в этот день они спустят новое сообщение, и бластер понадобился мне для того, чтобы забрать его после падения вместе с куском дерна, который я и намеревался вырезать бластером. И, наверное, в тот самый миг, когда я заметил скуллона, нацелившегося на мой шлем, ум мой зашел за разум. Не берусь утверждать, действительно ли я хотел пристрелить его или просто инстинктивно прикрыл шлем рукой, державшей бластер, и нечаянно нажал на спуск... Так или иначе, выстрел из бластера сразил скуллона наповал. Он мгновенно превратился в оранжевое облачко, а через какую-то долю секунды из этого облачка вывалилось материализовавшееся тело, грузно шлепнувшееся мне прямо под ноги. Двухметровых размеров, оно не походило ни на птицу, ни на рыбу и скорее напоминало гигантского червя, поскольку не имело ни головы, ни ног, ни хвоста. На ощупь оно было упругим, как резина, и очень горячим. Как тебе, наверное, известно, на Скулле мы работали без защитных перчаток, коже там ничего не грозит, а скафандры нужны только из-за недостатка кислорода в атмосфере. Хорошо еще, что я быстро оправился от потрясения, ты же знаешь, что я умею сохранять самообладание в самых опасных ситуациях...
   - Это уж точно, никогда не теряешь, - сказал я. - Поэтому я так и удивился, узнав об этой истории с убийством...
   - Я сам удивился, - признался Виктор. - Однако, как видишь... В общем, тогда я сразу позвал на помощь троих из исследовательской группы, запретив им не брать с собой бластеры. Даже в том случае, если бы скуплены решили отомстить за своего товарища, я не позволил бы применить оружие. Военных действий нужно было избежать даже ценой наших жизней. Помощь же понадобилась мне, чтобы перенести тело, которое я хотел исследовать...
   Ни один из скуллонов так и не появился. Зато произошло другое: тело убитого стало стремительно раз- лагаться у меня на глазах. Видимо, изменчивая структура его была неустойчива к гравитации и атмосферным воздействиям. Сделав несколько снимков, я был вынужден тут же приступить к осмотру внутренностей.
   Настроив бластер, я сделал тонкий поперечный разрез. И тут я увидел, что-то вроде кишки, в одном конце которой я обнаружил тот самый комочек, что должен был свалиться мне на голову. Тогда я неистово завопил в шлемофон: "Люди, на помощь, скорее!" Мне нужно было дать понять всем, что я попал в опасную ситуацию. Времени на объяснения не было, я должен был сосредоточиться на том, что видели мои глаза и запоминать все метаморфозы, происходившие с трупом.
   Но мои придурки, прилетев на планетолете и увидев, что я жив и здоров и что жизни моей ничего не угрожает, замешкались и провалили все дело. Пока они снимали с планетолета аппаратуру, пока таращились на труп, он рассыпался в пыль. Нет, распался на молекулы, моментально соединившиеся с воздухом и почвой. Мы так и не сумели законсервировать ни одной частички. Единственным нашим трофеем был комочек кристаллов, предназначавшийся для моей головы.
   - Вам хоть удалось узнать, что он из себя представляет? - спросил я, боясь, что на этом он кончит свой рассказ.
   - Удалось! - с каким-то злым торжеством ответил он. - Это были испражнения! Да-да, просто испражнения! В верхней части кишки мне удалось обнаружить кусочек грунта, а в нижней, как я уже говорил, комочек кристаллов.
   И как бы в свое оправдание добавил, криво ухмыльнувшись: - Прости за крамольную мысль, но человек, которому три года подряд гадили на голову, не может не стать убийцей!
   - Неужели они оказались такими примитивными созданиями? С такими-то потрясающими способностями...
   Я был потрясен до глубины души.
   - Предельно упрощенная система пищеварения не обязательно свидетельствует о примитивности живого организма. Возможно, это просто наиболее рациональная система. Физиологически мы устроены гораздо сложнее, а что это дает нашему духу? Кроме страданий и неспособности жить в космосе?
   - Значит, ты продолжаешь считать их разумными существами?
   Наверное, мне не следовало задавать этот вопрос, потому что на лице Виктора появилось прежнее отчаянное выражение. Он даже закусил кулак, чтобы не закричать. Стараясь исправить ошибку, я быстро сказал:
   - Так, значит, они покинули планету? И больше никто их не видел?
   Он молча кивнул. На указательном пальце осталась синяя вмятина - след впившихся в него зубов.
   О чем еще я мог его расспросить, что еще он мог мне ответить? Исчезновение скуллонов означало, что теперь они блуждают в космическом пространстве в поисках другой планеты, способной обеспечить их элементарным пропитанием. И еще я понимал: скуллоны не признавали насилия. Именно поэтому они отвернулись от нас, столкнувшись с первым же проявлением агрессивности нашего разума. Иначе при таких способностях к перевоплощениям, при таких способах передвижения они могли бы достаточно легко справиться с людьми. И только один вопрос не давал мне покоя: почему, обладая именно теми способностями, какими наша фантазия обычно наделяет галактический разум, они поступили с людьми таким образом? Их исчезновение оставило его без ответа, а ведь он будет продолжать будоражить человечество, упорно прокладывающее дорогу в просторы Вселенной.
   - Я тебя не осуждаю, - сказал я, хотя совсем не был уверен в его невиновности, ибо его преступление, пусть даже невольное, имело для человечества самые серьезные последствия.
   Оставив в покое свой истерзанный палец, он уже без прежнего бешенства в глазах спросил:
   - Ты уверен?
   Он хорошо знал меня, прозорливый дьявол. Я попытался защититься от его подозрений.
   - Да, я попрошу разрешения присутствовать на процессе. Наверное, судебного разбирательства все-таки не избежать?
   - Ну, а что ты там скажешь? Что я хороший парень, что убийство произошло случайно, что ты берешь меня на поруки?..
   Конечно, я не знал, что скажу, и вообще, станет ли кто интересоваться моими показаниями: выступать свидетелем на таком процессе у меня не было никаких оснований, да наверное, никакого суда и не будет, скорее всего ограничатся обычным служебным расследованием с обычным в таких случаях заключением: перевести на менее ответственную работу, отправить на лечение в психиатрическую клинику и так далее, но печальная слава Виктора наверняка будет жить в памяти человечества дольше, чем слава Герострата.
   Чтобы преодолеть неловкость, я сморозил первую же глупость, пришедшую мне в голову:
   - Я скажу им, что ты защищал достоинство всего человечества!
   - Да, об этом я как-то не подумал, - зло рассмеялся Виктор. - Ну, ладно, иди! Можешь спать спокойно - твое достоинство было кому защищать!
   Повернувшись, он шаркающей старческой походкой отправился в карантинную палату, напомнив мне бессмертного тысячелетнего старца из детской сказки.
   Признаться, я тоже был потрясен этим рассказом. Мало сказать потрясен, я был в бешенстве. И тем не менее изо всех сил старался сохранить самообладание.
   - Послушай, нахалка электронная, я запрещаю тебе издеваться над людьми! На человека никогда не нападала медвежья болезнь при встрече с непознанным! Ну а если такое с ним и случалось, то он шел в умывальню, обливался водой и снова вступал в единоборство с ним - с чистой совестью и с чистыми руками!
   Но взгляд "совы" светится такой невинностью, как будто компьютер никогда и не пытался шутить святыми для нас вещами.
   - Скажи-ка мне лучше, как ты вообще устроен? Ладно, допустим, работа твоего сочиняющего блока основана на принципе игральных автоматов. Но ведь кто-то подучил тебя смеяться над серьезными вещами. Почему ты ни разу не написал чего-то светлого, радостного, не показал человека во всем его великолепии, как подлинного венца природы? Я начинаю серьезно подозревать тебя в чем-то плохом. Собственно, что ты хотел сказать этим сюжетом из жизни сово подобных скуллонов? Или, может, на себя хотел намекнуть? Уж не потому ли, что совой тебя называю?
   Впрочем, если ты хотел показать свое наплевательское отношение к моим благородным замыслам, - спасибо за откровенность. Только в таком случае нам придется расстаться. Даже не пытайся убеждать меня в непостижимой сложности твоей природы, решения своего я не изменю. Возомнившая о своем превосходстве, машина так же глупа и приносит столько же вреда, как и человек, считающий себя умнее всех. А может, тебе не дают покоя бредни тех футурологов, что предсказывают власть машин над человечеством? Пустое! Природа создала нас как инструмент самопознания, а вы всего лишь наши эпизодические помощники, творение наших рук, а не природы. На нас она возложила вечную миссию познания. С тех пор, как он перестал ходить на четвереньках, человек, только этим и занимался. Так же, как некогда он целеустремленно познавал тайны своей планеты, человек ныне устремился в космос, манящий его бесcмысленностъю загадок.
   Свою патетическую проповедь я закончил резким нажатием клавиши с надписью "Выкл."
   ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
   По всему выходило, что мне понадобится совет специалиста. Фабричный ли это дефект или я просто как-то не так формулирую задания, мириться с художествами строптивой машины нельзя. Впрочем, благие мысли эти не помешали мне на следующий же день отправиться к нему на поклон: ничего из написанного до сих пор не годилось для печати, а мне ведь надо было выжать из него материал, из которого можно было бы сделать книгу, да и страниц было маловато. И прогнать через него как можно больше заданий, чтобы объяснить специалисту, чем я недоволен.
   Довольно потирая руки и всем видом показывая, что больше не злюсь на него, я подошел к компьютеру и нажал на клавишу, отвечающую за новеллы. Никакой реакции, однако, на это не последовало, потухший взгляд совиных глаз не ожил.
   Решив, что допустил какую-то ошибку, я открыл брошюрку с инструкцией. Строгое соблюдение предписаний, однако, не помогло: компьютер бездействовал. Неужели я его повредил? Слишком резко выключил вчера? В таком случае я не могу рассчитывать на гарантийный ремонт - за отстранение поломки придется выложить денежки. Наверное, и вернуть теперь его нельзя.
   Все эти мысли встревожили меня, я начал звонить на ремонтную базу. Мне повезло: компьютеры этого типа обслуживались вне очереди, и мастер появился у меня так быстро, будто примчался на "скорой помощи".
   Вообще-то он действительно был похож на врача.
   У него было доброе интеллигентное лицо и тонкие длинные пальцы пианиста-виртуоза. Аккуратно поставив свой саквояж рядом с компьютером, он уселся напротив него, окинул долгим проницательным взглядом и начал беседовать с ним так, словно детский доктор с зареванным маленьким пациентом:
   - Ну, на что ты жалуешься, проказник? У тебя где-то болит? А может, тебя обидел этот плохой дядя?
   Это "плохой дядя" прозвучало для меня почему-то как "плохой писатель", и я сразу возненавидел компьютерного доктора. Словно желая дать мне как можно больше оснований для этого, он нежно коснулся длинным пальцем клавиши с надписью "роман".
   Тут же она вспыхнула ярким зеленым цветом, а в совиных глазах полыхнули желто-зеленые огоньки.
   Мастер повернулся ко мне.
   - Порядок!
   Нет, этот компьютер доконает меня!
   - Видите ли, я нажимал только две клавиши - рассказ" и "новелла". А эту клавишу я еще не трогал. .. - пробормотал я.
   Со словами "Нам, миленький, нужен рассказ, а не роман" мастер выключил клавишу и тут же нажал другую. И снова компьютер замигал огоньками, докладывая, что готов к работе.
   - Ничего не понимаю, - признался я. - Вроде всё делал по инструкции, точно так же, как вы сейчас...
   Мастер повторил ту же операцию с клавишей "новелла", и компьютер опять отрапортовал о своей готовности. Мне стало неловко перед мастером, но он, сочувственно улыбнувшись, ободряюще сказал:
   - Успокойтесь, не вы первый, не вы последний. Я сам в них не могу разобраться. Многие ваши собратья по перу жалуются на эту марку. Причем жалобы одни и те же. Никаких дефектов, а работать отказываются. Бастуют, что ли? Один целый месяц меня мучал. Разобрал его по частям и проверил системы-никакого результата! Пришлось заменить другим. Привезли его на базу. Там у нас один паренек стажируется, стал он играть с этим компьютером, нажимает клавишу, говорит: "Ну-ка, хватит бездельничать, сочини мне что-нибудь!" И что вы думаете? Компьютер сразу же заработал.
   - И чем вы это объясняете? - спросил я.
   - Пока ничем. Мы только-только стали изучать эту марку. Что и говорить - машина сложная, с характером. Ведь что значит собрать воедино несколько миллионов микропроцессоров? Это ж почти человеческий мозг, только там клетки исчисляются миллиардами. Разве у нас с вами так не бывает: пытаетесь вспомнить что-то - ни в какую. На другой день - пожалуйста, без всякого усилия с вашей стороны. - Мастер снова рассмеялся. - Иногда мне кажется, что эти компьютеры способны обижаться. С ними нужно поделикатнее...
   -Да чем я мог его обидеть? Я ведь пока всего лишь изучаю его возможности. И признаться -я, в общем-то, доволен им, - стал почему-то оправдываться я.
   Черт знает, что за чепуху я несу. И ведь не ради мастера соврал -ради компьютера! Не хватало только испытывать перед ним суеверный страх.
   - Давайте попробуем его в работе, - предложил мастер. - Задайте ему тему.
   - Нет у меня наготове темы, - сказал я резче, чем того требовали приличия, но что делать, если творческий процесс не терпит свидетелей.
   Мастер ласково заглянул в совиные глаза компьютера.
   - Милый, сочини нам что-нибудь. Как говорится - для души! Что-нибудь возвышенно-романтическое. Скажем, про любовь. Правда, в наши дни любовь не очень-то романтична, эмансипация на дворе... А вы как считаете?
   Мастер повернулся ко мне, словно надеясь на помощь. Видя, что я молчу, он продолжил:
   - Не знаю, как вы, а я совсем перестал понимать женщин и почти не обращаю на них внимания. От этого человек начинает мечтать о чем-то другом.
   Мастер перевел взгляд на компьютер.
   -Давай, милок, сочини что-нибудь для исстрадавшейся души! Что-нибудь о таком вот потерянном человеке, как я. Только дай ему какую-либо утеху, хоть какую-то радость в жизни. А то мне до чертиков надоели все эти любовные романы, которые публикуются в последнее время. Конечно, любовь без драм не бывает, но ведь хоть иногда человеку надо же дать порадоваться, иначе он окончательно потеряет веру в себя. Поэтому хоть ты порадуй меня любовной историей со счастливым концом. В будущем, мне кажется, люди найдут способ, чтобы любовь была только счастливой. Да, да, я верю в это, поэтому давай помечтаем об этом вместе. Без мечты человек не становится добрее и умнее, лишается надежды...
   Как только он изрек эти напыщенные глупости, мой вышедший из повиновения компьютер нежно замурлыкал. Удивительное дело: мастер не задал ему ни конкретной темы, ни сюжета, не предложил героя.
   Он всего-навсего поделился с ним своей мечтой о счастливой любви. Просто мистика какая-то!
   Подумаешь, он не знает, что ему думать о современных женщинах! А я вот не знаю, что мне думать о нем. Хэппи-энд понадобился этому дурню! Да еще с любовью! И вот из подобных историй он будет черпать мудрость. А ведь такое интеллигентное лицо у человека.
   Неужели и сегодня читатели не могут прожить без такого чтива? Неужели усилия великих писателeй во все времена старавшихся воспитывать у людей вкус к настоящей литературе, пропали даром? А мой компьютер - каков гусь? Со мной работать отказывается, а оказать услугу дураку - пожалуйста! "Ну что ж, голубчик, - мысленно пригрозил я ему, - давай, обслуживай невежд, займись ремесленническими поделками! Только, пожалуйста, меня от этого уволь!" Конечно, я был раздосадован, но не настолько, чтобы заглушить в себе любопытство. Мне было интересно, что же он сочинит "для души". Про себя я решил больше не церемониться с ним и вернуть изобретателям, не забыв при этом любезно и в то же время язвительно поблагодарить их: мол, спасибо, но пользуйтесь этим чудом техники сами, а я сумею заработать себе на жизнь и без его помощи!
   Мастер своевременно нажал какой-то рычажок, поэтому принтер печатал сочинение сразу в двух экземплярах. Оказалось оно на редкость длинным видимо, не так-то просто добраться до хэппи-энда в любви. Я так и сказал мастеру, но он не понял, что я имел в виду. Бедный, ко всему прочему он был начисто лишен чувства юмора.
   - Верно, - серьезно ответил мне он. -До счастливого конца добраться нелегко. Счастливый конец нужно выстрадать, только тогда он становится понастоящему счастливым.
   Ну как с таким разговаривать! Он выпрямлял любую мысль, как утюг.
   Я невольно порадовался точному сравнению. Да, под утюгом всё сглаживается, утюг - прибор серьезный.
   Может, компьютер потому и заработал сразу. Наверное, электронный ум подсказал ему, что с таким лучше не спорить, иначе он пройдется по тебе, как утюгом, сам будешь не рад. Лучше уж сочинить, что просит.