Дилов Любен. Упущенный шанс

   Мысленно он продолжал иронизировать над всем этим делом, но в душе, помимо воли, шевельнулось желание увидеть на розовом диване одну из таких смуглых самозабвенных в любви красавиц с искрометным взглядом. Нужно ли было сопротивляться ему? Ведь давно известно, что не проверенные практикой научные теории не могут дать стопроцентную гарантию правильности сделанных на их основании выводов. А из этого следует, что нужно выбрать конкретную модель. Желательно что-нибудь новенькое, но не экстравагантное. А то эти "модели сезона" слишком уж напоминали Миранду, хотя искрометными взглядами она одаривала его не столь уж и часто, а уж самозабвенности в любви не знала и подавно.
   Голографические снимки задрожали в его руках, словно он держал бесценные древние рукописи. "Нет, так дело не пойдет, - подумал он, - так я и до завтра ничего не выберу. Может, позвонить им и просто сказать: "Пришлите мне кого-нибудь, все равно кого!"?
   Нет, скорее всего из этого ничего не выйдет. Заказы, наверное, принимают компьютеры, а им не скажешь"все равно кого", им подавай точные данные. В конце концов я ученый, я обязан серьезно подходить к любой проблеме. Ирония в этом деле неуместна хотя бы потому, что ее некому оценить. Гораздо разумнее вести себя так, словно я обыкновенный мужчина, решившийся насладиться удовольствиями, которые предлагает ему жизнь, иначе на кой черт я связался с этим учреждением!" Красотки, трепещущие на его ладони как будто от страха или от страсти, вдруг перестали интересовать его. Как ни странно, вроде бы ни одна из них не отвечала модной тенденции сезона. И это при таком разнообразии оттенков кож, особенностей телосложения и выражений лиц, это должно было подчеркивать демократический характер ДУПСов, заботу о праве клиентов на свободу вкусов. И все же, где в таком случае оставался его собственный вкус, к чему он так неистово подсознательно стремился?
   По-настоящему его заинтересовали несколько моделей, не имеющих ничего общего с рекламируемыми образцами: на бледных их лицах лежал отпечаток властной уверенности в себе или полной отрешенности от всего, что их окружало. У некоторых были лица мадонн с полотен древних живописцев. Видя таких женщин, хочется либо сразу же отвернуться, либо привлечь их внимание, сломать сопротивление, лишить.неземного ореола. Во все времена мужчина стремился подчинить себе женщину с единственной целью - чтобы служить ей так же ревностно, как служит царице влюбленный паж.
   В студенческие годы он мечтал то об индианке, то об египетской принцессе, то о боттичеллевской Афродите или туземке из Малайзии. Он и до сих пор не мог решить окончательно вопрос о том, у каких древних народов были самые красивые женщины. Но одно дело эстетическое созерцание и совсем другое - выбор женщины, с которой будешь целоваться. Так какой тип женщины ему выбрать? Ведь он не только любит, но все еще страстно желает свою смуглую и длинноногую Миранду, она все еще остается для него вольнолюбивой и непокорной дочерью вождя индейцев. А вот поди ж ты - готов поддаться чарам одной из моделей? Неужели и он испытывает потребность в разнообразии?
   Взгляд его остановился на снимке женщины с царственной посадкой головы, большими глазами, взгляд которых скользит по тебе, незамечая, с пышной копной золотистых волос, с высокой, ослепительно-белой шеей. Молочно-белая грудь ее была великовата - грудь кормящей матери, а не любовницы. С такой грудью на стройном теле рисовали свою богиню-мать древнеиндийские художники. Под снимком после обычной рекламной чепухи была сделана показавшаяся ему необычной приписка: "Труднодоступна, потребуются немалые усилия, чтобы она раскрыла вам свою душу, но вы не пожалеете, ибо познаете ураган страстей, который вы исторгли из глубин этой души".
   Однако ему не очень хотелось сегодня вызвать на себя ураган чьих-то страстей. Он с удовольствием удовлетворился бы нежными ласками, чтобы проверить себя в этом эксперименте. А если Миранда и впредь будет выкидывать такие номера, он ее просто бросит.
   Вон Лиза с восьмидесятого этажа, она давно делает ему авансы. К тому же она блондинка, с пышной, как у этой красотки с голограммы, грудью. В столь поздний час звонить Лизе, конечно, неудобно, но завтра он непременно сделает это.
   Разумеется, в душе он знал, что петушится попусту, и поэтому стал раздумывать над тем, нельзя ли скомбинировать эту царственную особу с чем-нибудь попроще, не требующим таких колоссальных усилий. Отыскав в приложении нужный код, он убедился, что, несмотря на щедрые посулы, ему придется сменить предмет внимания, ибо любые коррекции наверняка смазали бы образ этой холодной и недоступной северной королевы. От таких женщин ничего нельзя требовать, от них можно лишь с благодарностью принимать то, чтб они тебе дарят. Он полюбовался ею еще несколько минут, а потом решил, что сегодня он ограничится знакомством с процедурой вызова и сохранит верность своей Миранде.
   Ему пришлось снова запросить код районного ДУПСа, который он успел забыть. Набрав его, он обратил внимание на то, что линия связи оказалась свободной, видимо, ближе к полуночи количество заказов уменьшилось. В динамиках раздался дружелюбный голос: - ДУПС восемнадцатого района слушает вас. Сообщите, пожалуйста, о своем выборе.
   Он продиктовал код северной королевы, потом наугад перекинув в каталоге несколько страниц, назвал код совершенно другой модели и, быстро открыв приложение, указал соответствующую графу. Как только он приступил к выполнению первой части эксперимента, ему стало весело. Он хорошо знал, что такой заказ принят не будет, так как невозможно отыскать женщину с таким противоречивым набором характеристик, какой он только что продиктовал. Вопреки его ожиданиям, голос в динамиках прилежно повторил все коды, а затем огорошил его неожиданной просьбой:
   - Если у вас есть пожелания, помимо перечисленных в каталоге, пожалуйста, сообщите их, пользуясь не больше чем двадцатью словами. Мы не гарантируем их выполнение, однако сделаем всё в пределах имеющихся у нас возможностей.
   Интересно, можно ли в двадцати словах выразить такое? Он никогда не анализировал своего отношения к женщинам. И все же, увлекшись игрой, пробормотал:
   - Ямочки. Ямочки на щеках. И небольшая родинка под левым ухом.
   Он пытался вести себя так, как, по его мнению, должен был вести себя обычный клиент.
   - Какое имя должна носить женщина? Или этот вопрос вы предоставите решить нам?
   - Какое имя? - растерянно переспросил он. - Ах да, имя! Если можно, Миранда.
   - В котором часу вы желаете встретиться с ней? - еще вежливее поинтересовался голос, вместо того чтобы послать его к черту вместе с ямочками на щеках и экзотическим именем Миранда.
   - Хотелось бы немедленно.
   -'Как вам будет угодно. Пожалуйста, вставьте вашу кредитную карточку в свой домашний компьютер.
   Он совсем забыл, что ДУПС заботился о психическом здоровье населения отнюдь не бесплатно. Ему, пришлось перерыть все карманы, прежде чем он отыскал нужный квадратик пластика и сумел всунуть его в прорезь компьютера, который, мигнув светодиодами, сообщил, что номер кредитной карточки передан в банк, откуда с его счета на счет ДУПСа переведена соответствующая сумма. Что и говорить, компьютеры делали свое дело быстро, чтобы люди могли без задержки получать оплачиваемые удовольствия. Нужно было заранее поинтересоваться, во что обойдется эта милая игра, теперь это неудобно.
   - Ваш заказ принят, - через секунду уведомили его динамики. Пожалуйста, относитесь к своей избраннице с любовью и уважением. ДУПС желает вам два часа полного счастья!
   Целых два часа счастья? Что и говорить, ему весьма деликатно намекнули, в течение какого времени он пользуется правом блаженствовать с избранницей. Не пришлось бы только отправить ее обратно еще с порога.
   Он попытался представить, как она может выглядеть, и сразу же пожалел о своей болтовне насчет ямочек. Зачем вообще понадобилось втягиваться в этот разговор? Чтобы не показаться профаном, у которого нет собственного вкуса? Но перед кем он валял дурака - перед компьютером! Правда, нужно отдать должное заправилам ДУПСа, даже такая мелочь, как голос компьютера, была учтена, из множества голосов выбран именно тот, что легче всего располагает к откровенности и доверию. Ладно, с родинкой всё ясно, такая родинка была у Миранды, и он любил целовать ее в минуты любовных игр. С именем тем более нет загадки - оно первым всплыло в подсознании, требующем хоть как-то отомстить за сегодняшнее унижение одиночеством. Но ямочки тут были ни при чем, ямочки он приплел совершенно зря, потому что не видать теперь ему гордой и неприступной королевы, как собственных ушей! И главное, он сам отказался от королевы, потому что не бывает венценосных особ с ямочками, которые сразу же хочется чмокнуть.
   И вдруг он понял, откуда взялись эти ямочки. Они перекочевали со щечек Лизы с восьмидесятого этажа.
   Именно эти ямочки заставили его обратить на Лизу внимание, и он подумал, что с социально-психологической точки зрения в возможности уложить к себе в постель женщину, с которой не смеешь даже заговорить в реальной жизни, есть что-то глубоко порочное.
   Однако желание немедленно произвести анализ своих поступков быстро вытеснило другое желание. Понятно, он никогда не целовал ямочек.
   Он никогда не волновался так накануне встречи с женщиной, даже когда впервые ждал Миранду, которая, решив с самого начала продемонстрировать ему свой норов, не уступала ему до последней минуты и, только когда он потерял всякую надежду, сама бросилась к нему на шею. Посмеиваясь над неуверенностью в своих мужских силах, он проглотил два бокала тонизирующего напитка. Попытался было чем-то занять себя, но тут же понял безнадежность этой затеи. Отвлекали мысли о том, что он сам создал подобную ситуацию, да еще предположения насчет того, в каком виде предстанет перед ним заказанная в ДУПСе Миранда. Каталог он на всякий случай упрятал в контейнер, чтобы не заглядываться на тела других женщин, которые начинали волновать его, а это могло привести к несбыточности обещанного двухчасового счастья.
   Наверное, ему все-таки пришлют северную королеву, он ведь сначала продиктовал ее код. Компьютер ведь должен был обнаружить его подвох, наверное, не случайно он предупредил, что гарантий удовлетворения дополнительных условий они не дают. Оно и к лучшему, если придет именно эта недоступная особа. Потому что он совсем не собирается прилагать усилий к тому, чтобы она раскрыла перед ним свою душу. Какое ему дело до ее души. Он просто побеседует с ней, попытается выяснить, как они находят подход к клиенту и вообще что представляют собой такие женщины. Ну, а если живая она понравится ему так же, как на снимке... Какой бы недоступной она ни казалась, в конце концов платил-то он не за беседу с ней!
   Он хорошо сознавал, что бахвальством пытается всего лишь прикрыть растущее беспокойство при мысли об этой встрече. Поэтому звонок у входной двери отозвался в его ушах трубами, призывавшими на Страшный суд.
   - Это я, Миранда, - сообщили ему по внутреннему телефону.
   Этого только не хватало! Какого беса ей понадобилось именно теперь?
   - Сейчас, сейчас открою!
   Он заметался по кабинету, пряча контейнер в ящик пневматической почты и судорожно нащупывая кнопку, чтобы отправить его обратно.
   Только когда контейнер был отправлен, он побежал открывать дверь, проклиная себя на ходу за то, что ввязался в игру, недостойную его положения и возраста, а также за то, что с перепугу даже не узнал голоса Миранды.
   На пороге стояла высокая сногсшибательная красотка с черными распущенными волосами. От изумления он не сразу догадался отступить в сторону, чтобы она могла войти. Давая ему возможность самому исправить эту ошибку, она ласково окинула его чуть смущенным взглядом миндалевидных темных глаз. Наконец он освободил проход, даже не вспомнив, что еще минуту назад собирался отправить ее восвояси.
   - Прошу вас!
   Она вошла в квартиру такой царственной походкой, как будто входила в свои королевские покои. Гордая осанка придавала ей величественный вид. Женщина была почти одного с ним роста, с грациозной, словно выточенной искусным мастером фигурой и изящной головкой, венчавшей тонкую шейку. У нее было смуглое лицо египетской принцессы, какой-нибудь принцессы из Амарна, а гордым и неприступным видом она напомнила ему о северной королеве с большой грудью.
   Значит, они там что-то напутали, даром что с компьютерами работают, а посылают совсем других женщин.
   Прекрасный повод выставить ее за дверь, да еще и устроить скандал этим молодчикам из ДУПСа. А потом можно будет и карты свои раскрыть.
   Тем временем она дошла до середины салона и остановилась в ожидании. "Не валяй дурака, перед тобой всего лишь..." - сказал он себе, внезапно обращая внимание на высокий лоб, запомнившийся ему по фотографии в альбоме, и почти прямые брови, придававшие лицу немного строгое выражение. Еще пару таких открытий, и он со спокойной совестью разденет ее и уложит на диван. А как раз этого и не стоит делать. Эта гордая дурочка должна понять, с кем имеет дел о. Почему "гордая дурочка"? Это он дурак, если пытается вести себя заносчиво, совершенно забывая, кто стоит перед ним. Интересно, какой идиот сочинял классификацию для каталога. То же мне, Феофраст несчастный, Лабрюйер доморощенный! Это же кощунство, издевательство над человеком!
   Ее чувственный ротик с сочными губками приоткрылся, и она произнесла первые слова:
   - Я проходила через парк и сорвала для вас вот этот цветок. Не знаю, какие цветы вы любите, поэтому сорвала свой любимый. Надеюсь, он вам понравится!
   Изящно подняв руку, она показала цветок.
   "Так я тебе и поверил! - подумал он. - Ни через какой парк ты не проходила и никакого цветка не срывала. Да и кто бы тебе позволил рвать в парке цветы!" Но это был всего лишь глухой ропот сопротивления. Никто и никогда еще не преподносил ему цветов, причем с такой милой непосредственностью. Смешавшись, позабыв и о своем извечном скепсисе, и о том, что цветок этот оплачен его собственным банковским счетом, он протянул к нему руку, и тут произошла еще более неожиданная вещь. Как только он двумя пальцами сжал стебелек, ее рука, не отпуская цветка, плавно поднялась вверх и оказалась почти на уровне его лица.
   Понимая, что от него требуется, он склонился и осторожно поцеловал смуглое запястье. Только тогда цветок перешел к нему в руки.
   - О! - воскликнула женщина с восхитительным кокетством. - Я вижу, вы настоящий рыцарь и умеете ценить красоту. Поверьте, мне впервые целуют руку!
   Конечно, он и не думал ей верить, тем более, что она сама напросилась на этот поцелуй. Вот только интересно - почему? Знакомых ему женщин раздражал старинный обычай целовать руку, они считали, что этим подчеркивалось в прошлом неравенство полов, лицемерное отношение к женщине как к богине, возведенной на пьедестал. Однако в последнее время что-то, судя по всему, изменилось. Недавно он обратил внимание на то, что Миранда часто с упоением принималась целовать ему руки, как будто благодарила за любовь, которую он ей дарил, и символически признавала над собой его власть. А раз даже такая вольнолюбивая дочь прерий, как Миранда, позволяла себе отрицать тем самым эмансипацию, то, значит, в обществе действительно что-то менялось, а он почему-то долго не замечал этого.
   - Так, значит, вас зовут Миранда.
   Он чуть не сказал "вас тоже", но вовремя спохватился.
   - И... и это ваш любимый цвет?
   Он не знал, как называется этот цветок и что ему с ним делать. Не знал он и как продолжить разговор.
   - Да. - коротко ответила она, и ее темные глаза полыхнули пламенем затаенной до времени страсти.
   Примерно с месяц назад та, другая Миранда как-то заметила: "Ты знаешь, синий цвет мне почему-то кажется холодным, мелким, не понимаю, как я могла любить его столько лет. Теперь я отдаю предпочтение фиолетовому. По-моему, в нем есть мудрая выстраданность грусти, жар не угасающей со временем неразделенной любви..." И хотя он был совершенно равнодушен ко всем цветам радуги, ему стало ясно, что с его индианочкой чтото происходит. Иначе с чего бы это она заговорила вдруг таким старомодным поэтическим языком? А цветок, от которого ему так хотелось избавиться сейчас, тоже был фиолетового цвета.
   - Только прошу вас, не ставьте его в какую-нибудь хорошую и бездушную вазу! Лучше опустите его в красивый бокал. Я бы непременно поставила его в свой любимый бокал! Чтобы он тоже пил из него!
   Миранда не произнесла, а как бы пропела это мелодичным голоском, и он снова уставился на нее так, как только что у порога.
   А она улыбалась ему, и появившиеся вдруг у нее на щеках прелестные ямочки совершенно изменили ее лицо. Теперь оно потеряло надменное выражение и было лицом простодушной девушки, с интересом рассматривающей обстановку салона.
   - О, как у вас красиво! Да иначе и быть не может! Еще по тому, как вы приняли цветок, я поняла, что вы понимаете красоту и умеете создавать ее. Такие мужчины встречаются теперь не столь уж часто...
   - Прошу вас, садитесь! - прервал он ее, поскольку красота цветка оставила его равнодушным, а к убранству салона он не имел никакого отношения. Совершенно сознательно он указал ей на канапе, а не на розовый диван.
   - Я что-то не так сделала? - спросила она, и губы у нее задрожали совсем как у ребенка. - Простите меня, пожалуйста, это все потому, что вы меня очень... Вы меня очень смущаете.
   И, наверное, от смущения опустилась как раз на розовый диван. Он засмеялся, прежняя ирония снова заговорила в нем.
   - Смущаю? Чем же, позвольте поинтересоваться?
   Миранда притушила огонь, горевший в ее глазах, взмахом длинных ресниц и стыдливо сжала колени.
   - Мне трудно будет объяснить. Может быть - силой, которая в вас чувствуется. Настоящая мужская сила. Она завораживает, но и пугает, очаровывает и одновременно вызывает протест, так как требует покориться ей.
   Почувствовав, как налились силой его по-интеллигентски хилые мускулы, и испытывая от этого восторг, он едва сдерживался, чтобы не вскочить: Позвольте, в таком случае, принести мой самый любимый бокал, а потом...
   Что будет потом, он не знал, но на него накатила волна радости, а потом, наверное, станет еще забавнее. Да, из-за этих ямочек и заварилась вся эта каша.
   Блондинки с ямочками они не нашли, вот и прислали эту брюнетку, ведь он сам настаивал на ямочках, подчеркивал это. Впрочем, посланная ими особа тоже была хороша, пока приходилось с этим согласиться.
   Конечно, она несет чепуху, ее речь полна избитых клише, наверное, ей приказано держаться именно так, ведь известно, что во все времена влюбленные говорили друг другу милые глупости.
   Поскольку у него никогда не было любимой посуды, он вернулся с первым попавшимся ему на глаза бокалом, в котором небрежно торчал цветок, и остановился, ожидая услышать очередной комплимент. Он не обманулся в своих ожиданиях.
   - О, как вы его несете! Словно собираетесь положить на алтарь драгоценную жертву! - воскликнула гостья.
   Теперь даже такие выспренные архаичные, словно специально для него подобранные, фразы не могли испортить ему настроения. Теперь он по-настоящему увлекся игрой, подогреваемый любопытством, над которым почти перестал иронизировать. Он поставил бокал с цветком на колени женщины, низко склонился перед ней.
   - Вот это и будет наш алтарь!
   - Не заставляйте меня краснеть! Прошу вас! - прошептала Миранда и с трогательным смущением робко уперлась руками в его плечи, как будто собираясь оттолкнуть. Но, разумеется, ничего подобного она не сделала.
   - Разве богине пристало краснеть? - воскликнул он, продвигая бокал вверх и пытаясь отвоевать еще одну позицию.
   - Да, если ей трудно устоять перед соблазном... - всe так же шепотом ответила Миранда.
   Oн в очередной раз изумился. Никаких ямочек и в помине не было на ее холодном, надменном лице -лице античной богини, изваянном из темного мрамора. И выражение этого лица никак не вязалось с только что сделанным признанием. Только в темных глазах вспыхивали веселые огоньки - в полном соответствии с модной тенденцией сезона.
   - Могу я вас поцеловать? -спросил он, понимая, что без разрешения не посмеет прикоснуться к этому прекрасному лицу.
   - Если не побоитесь... Потому что... я немного боюсь.
   О, она намекает на любовный трепет. Он должен был признать - гостья отлично справлялась со своей ролью.
   Он попытался найти ее губы, но его остановил страстный шепот Миранды:
   - Прошу вас, не будьте со мной грубым... Я хочу, чтобы вы были ласковы со мной...
   Конечно, он имел право ответить: "Я буду вести себя так, как мне заблагорассудится, ведь именно за это я и платил!" или пошутить: "Не бойся, ты ведь не хрустальная!", но вместо этого он осторожно, благоговейно охватил ее лицо ладонями и поцеловал сначала в обе щеки, с которых таинственным образом куда-то подевались ямочки. И ямочки, вернувшись на свое место, затрепетали, подобно лепесткам цветка.
   Губы ее были теплыми и мягкими. Когда, чувствуя пьянящее головокружение, он оторвался от них, до него донесся шепот:
   - Милый, иди ко мне, подними меня на руки и отнеси в благословенную страну блаженства...
   Будучи болезненно чувствительным к слову, он никогда бы не простил той, другой Миранде такой напыщенности слога, но этой Миранде он мог бы чистосердечно признаться, что каждое ее слово отзывается в его душе звоном свадебных колоколов. Похоже, он где-то встречал такое выражение. Впрочем, ирония теперь была неуместна. Он принялся осыпать все ее лицо поцелуями, попутно зарегистрировав сознанием внезапно открывшуюся ему маленькую родинку под аккуратным ушком - бледную, забытую им родинку, специально заказанную к этому случаю. Он поцеловал ее долгим, признательным поцелуем.
   Потом бокал с жертвенным цветком полетел на пол, а алтарь был перемещен на розовый диван. Прекрасный алтарь из безукоризненно гладкого темного мрамора, с двумя куполами средней величины, украшенными двумя тонкими голубоватыми полосками вен. При виде такой красоты хочется или преклонить колени, кли слиться с ней в экстазе. Он сделал и то, и другое.
   Потом из глубины алтаря до него донесся горячий взволнованный шепот: "Милый мой, любимый...! Мой дорогой..." Постепенно шепот усиливался и наконец вылился в потрясающий каждого мужчину крик боли и сладкого блаженства. Из-под опущенных ресниц брызнули жаркие слезы, собиравшиеся в ямочках и блестевшие, как алмазы.
   - Ты плачешь? - изумленно спросил он, так как никогда не видел плачущих представительниц сверхгуманного общества.
   - Это было нечеловеческое наслаждение, - прошептала женщина мокрыми от слез губами. - Неземное наслаждение... О, милый, милый, что ты со мною сделал...
   В порыве страсти она прижала его к своей груди, и, блаженствуя в ее объятиях, он подумал, что ничего подобного ему не приходилось испытывать ни с одной женщиной.
   Она нежно отстранила его, видимо, вспомнив о каких-то своих женских делах.
   - Прости, мне нужно встать.
   Он послушно отпустил ее и с восторгом стал любоваться красотой гибкого тела, каждое движение которого было исполнено утонченной грации, и спокойно лежал до тех пор,пока не понял,что женщина одевается.
   Процедура эта, представленная в виде прекрасного балетного этюда, показалась ему удивительно короткой.
   - Но куда же ты? - потрясение воскликнул он, понимая, что она собралась уходить по тому, как она стала приводить в порядок прическу.
   - Я не могу больше оставаться у тебя, дорогой...
   Приблизившись к нему, она сжала в ладонях его лицо и стала осыпать поцелуями губы, нос, щеки. При этом она нежно шептала:
   -Дорогой мой, любимый... Мы ведь еще встретимся, правда?
   Губы ее подрагивали, в глазах стояли слезы.
   - Конечно, встретимся, завтра же! А еще лучше - сегодня, через час! Какой у тебя код? - пылко заговорил он, стараясь заглушить внутренний голос, бесцеремонно пытавшийся внушить ему, что его попросту надувают, деньги уплачены за два часа, а они еще не прошли, и он поморщился от того, что не может посмотреть на часы, потому что это обидело бы женщину, а в голове мелькнули мысли о том, что торговаться неудобно и что в таких бурных любовных утехах время и впрямь может пролететь незаметно.
   - Я ведь твой идеал, милый, - проворковала женщина ему прямо в ухо, потому что была почти одного с ним роста. - Придуманный тобой и потому только твоя, навсегда твоя...
   - Конечно, конечно, - растерянно пробормотал он, со страхом думая о том, что если он не вспомнит случайную комбинацию, придуманную им, чтобы поставить в тупик молодчиков из ДУПСа, то он ее больше никогда не увидит.
   Руки у него опустились, и она легко выскользнула из его объятий, но уходить не торопилась. Словно в приступе нежности женщина прижалась к его ладоням и наполнила их слезами и поцелуями. Машинально он подумал, что поступил правильно, сняв с запястья свой медицинский браслет. Потом она уткнулась в них лицом и застыла в позе покорной беспомощности, которая должна была сказать ему: ты мой господин, моя жизнь в твоих руках. Обдавая жарким дыханием его мокрые от слез пальцы, она приглушенно вымолвила:
   - Спасибо тебе! Спасибо за всё! За ласку, за нежность, за подаренное мне счастье!
   В слезах она выбежала из квартиры.