Додд Кристина. Наперекор всем

   – Но Гриффит не слушает. Ни тогда, ни сейчас.
   – Тогда? Когда?
   – Наш замок осадили. Тревор, коварный, как сам дьявол, решил, что ему нравится вид со стен замка Пауэл. И мебель у нас тоже неплохая. – Арт задумчиво взглянул на Мэриан из-под лохматых бровей. – И к тому же питал совершенно неподобающие соседу чувства к леди Энхарад.
   Мэриан кивнула, совсем не удивляясь тому, что еще один чина стал рабом леди Энхарад и страстно хотел заполучить ее.
   Арт, окончательно войдя в роль рассказчика, продолжал:
   – Гриффиту надоело сидеть взаперти, поскольку осада продолжалась много месяцев. Лорд Рис все время раздражался и кричал на юного Гриффита, и тот выбрался из замка потайным ходом.
   – Потайным ходом?
   – Построенным на случай бегства еще во времена правления Эдуарда. Обычное дело. Снаружи он был заперт, но никто не предполагал, что маленький глупыш захочет выйти из замка. Следить за Гриффитом было моей обязанностью, поэтому я последовал за ним и вежливо попытался уговорить вернуться. – Арт покачал головой. – В то время я сам был моложе и не настолько умен, чтобы приберечь вежливость до того времени, когда мы оба окажемся в безопасности. Поэтому нас взяли в плен, и это злобное чудовище вырвало мне глаз.
   Мэриан охнула, но Арт явно наслаждался столь неподдельными чувствами.
   – О да! Он хотел, чтобы Гриффит подошел к стенам замка и уговорил отца сдаться. Но тот отказался – решил умереть героем, – и Тревор вырвал мне глаз и убил бы, не притворись я мертвым и не свались нарочно в овраг.
   – Нарочно… в овраг? – Мэриан облегченно улыбнулась. – Ты просто разыгрываешь меня.
   – Вовсе нет! – оскорбился Арт. – Когда ты в ловушке, а выхода нет, нужно хорошенько оглядеться, и обязательно сообразишь, что делать. Конечно, не обойдется без синяков и шишек, но кто ищет – всегда найдет. Так и получилось, хотя я поплатился глазом… – Мэриан сжалась, и Арт поспешно откашлялся. – Ладно… не важно. Но Тревор хотел ослепить меня, чтобы Гриффит видел мои страдания. Поэтому и приказал развязать, а я, прижимая руку к глазу, спотыкаясь и охая, подбежал к оврагу и бросился вниз, как раз в то мгновение, когда кто-то уже выпустил стрелу из лука, чтобы меня остановить.
   – То есть убить?
   – Тревора нельзя назвать добрым человеком, и, думаю, он собирался еще немного поразвлечься со мной. Но, когда они подбежали к краю оврага, я постарался притвориться мертвым и лежать неподвижно, поэтому они посчитали, что я сломал себе шею, и, слава Богу, не послали другую стрелу, чтобы в этом убедиться. Поэтому Гриффит сделал, как ему велели, и упросил отца сдать замок. – И, задумчиво вздохнув, добавил: – Неплохой способ окончить осаду.
   – Почему?
   – Лорд Рис взял с собой большую часть солдат и вышел без леди Энхарад, как и потребовал Тревор. Но тот, войдя в замок, не нашел там ни единой души – леди Энхарад и остальные давно уже сидели в потайном месте и ждали своего часа. Когда Тревор и его люди кончили праздновать – причем разнесли вдребезги все, что могли, и были мертвецки пьяны, – леди Энхарад вывела солдат и наголову разбила врага. – Арт хмыкнул. – Правда, ей было велено открыть ворота лорду Рису и его людям, но леди Энхарад не из тех, кто подчиняется приказаниям.
   – Рис рассердился на нее?
   – Пришел в бешенство.
   – И был зол на Гриффита?
   – Нет, не слишком. Особенно когда понял, что Гриффит просто извелся чувством вины. – Сжав ее руку, Арт внезапно шепнул: – Посмотри туда.
   Дорогу пересекал ручей, и в его прозрачных водах резвились и плескались великан-пират и черноволосый мальчик. Мэриан улыбнулась, обрадованная, что вновь слышит смех Лайонела, но сердце по-прежнему ныло при мысли о том, как, должно быть, терзался Гриффит, поняв, что из-за него семья потеряла дом и, возможно, мать. Собственно говоря, сердце почему-то пронзило острой болью, но она не осмеливалась спрашивать себя о причинах.
   – А Гриффит? – невольно сорвалось с языка Мэриан.
   – Мы думали, что все обошлось. Считали, что Гриффит усвоил урок и никакой особой беды не случилось. Но шло время, и стало ясно, что Гриффит вообще больше не желает ничего чувствовать, во всем обвиняя собственное мягкое сердце, и хочет стать человеком-камнем. – Арт кивнул. – Так что ты послала ему подходящий подарок, девочка.
   Мэриан обмякла, поняв, каким холодным должен был казаться амулет.
   – Он постоянно контролирует себя. Никогда не смеется громко, никогда больше не плачет, никогда не выдает боли, тоски или… любви.
   – Но он любит мать и отца!
   – Эта любовь безопасна. И совсем не похожа на неудержимое желание. Да, он привык испытывать прохладные чувства, оставляя страсть остальным.
   – А жена?
   – Прелестная девушка, – пожал плечами Арт, послушная, мы едва заметили, что она умерла.
   – Неужели он так ни к кому и не испытывал страсти?
   – Напрашиваетесь на комплимент, леди?
   – Кроме меня, – нетерпеливо отмахнулась Мэриан.
   – Уэльс, – объяснил Арт и, наклонив голову, добавил: – И Генрих Тюдор.
   – Да, я и это знаю. Мой главный соперник – английский король.
   – Неужели ты хочешь, чтобы Гриффит изменился? Да, во всем, что касается любви к тебе, он похож на перепуганного пятилетнего мальчишку, но, кроме того, еще и справедлив и благороден, настоящий воин и хороший человек и какой-то частью души желает справедливости для своей страны и мира для Англии. Какое право имеешь ты требовать, чтобы он отказался от этого?
   Какое право? Право матери, желающей самого лучшего для сына, даже если это означает возврат к бесконечным войнам прошлого.
   – Я везу Лайонела в Уэнтхейвен и на этот раз явлюсь туда не в роли просительницы. У меня подарок для отца. – Она подумала о бесценном пергаменте, который хранила у сердца. – Великолепный подарок. Он будет навеки у меня в долгу.
   Арт глубоко задумался и, очевидно, все понял.
   – Отдаешь Лайонела?
   – Да, но не того Лайонела, которого ты знаешь.
   – Но и ты не знаешь, что делаешь, отдавая малыша графу. Я даже не пытаюсь притвориться, что разбираюсь в делах особ королевской крови, и, кроме того, понимаю, что тебя и королеву связывает нечто гораздо большее, чем простая дружба, но, если твои планы осуществятся, кому придется плохо? Взгляни на мальчика. Ему нужны лишь безопасность и любящий отец. А если Гриффит потянет за один конец каната, связывающего сердце Лайонела, а ты – за другой, вы оба, несомненно, легко развяжете тугой узел, до которого Гриффит не позволял раньше никому дотрагиваться.
   Как легко! Как соблазнительно! О, какое непреодолимое искушение! В устах Арта это звучало наиболее разумным решением. Конечно, Мэриан потеряет что-то. Возможность жить при дворе. Но ведь она делает это не для себя. Совсем не для себя.
   – Эй! – внезапно завопил Арт. – Эй, что ты делаешь?
   Мэриан, встрепенувшись, проследила за направлением его взгляда.
   Сначала ей показалось, что это Долан наклонился над ребенком, и Арт непонятно с чего встревожился. Но тут Мэриан поняла, что перед ней – чужак.
   Где же Долан?
   Мэриан побежала за Артом.
   – Оставь его в покое! – истерически вскрикнула она, видя, что незнакомец схватил мальчика. – Убирайся!
   Но Арт успел прежде нее, и Мэриан увидела сверкающую радугу – лезвие меча, со свистом рассекающее воздух.
   – Нет! – завопила Мэриан и врезалась в мужчину и Лайонела, сбив обоих с ног. Мальчик закричал от страха и боли, но меч выпал из рук врага. Она начала молотить его кулаками, но руки опустились сами собой, когда мужчина повернул лицо и она узнала его.
   Харботтл.
   Мэриан была так потрясена, что невольно оцепенела, а когда опомнилась и подняла руку, удар кулака поверг ее… нет, не в обморок… но глаза застлала тьма, а в ушах зазвенело. Харботтл схватился за меч, но тут на него налетел Арт, и мужчины покатились по земле.
   Мэриан собралась с силами, подползла к ребенку и с трудом пробормотала:
   – Он сделал тебе больно? – Она откинула волосы со лба сына, и его всхлипывания утихли. Немного ободренная, она с трудом поднялась на ноги и взяла его за руку: – Пойдем.
   Слишком поздно. Харботтл выхватил у нее Лайонела и побежал. Мэриан пошатнулась и снова упала, вскочила и помчалась за ними в лес, выкрикивая имя Лайонела и слыша, как вопли замирают в отдалений. Она вырвалась на поляну как раз вовремя, чтобы увидеть Харботтла, скачущего галопом на хорошей лошади, молодой, здоровой и быстрой.
   Но она не могла продолжать преследование – слишком ныло избитое тело, и девушка, сраженная болью и усталостью, рухнула на землю. Но тут же медленно приподнялась, заставила себя встать. И | так же медленно побрела обратно по дороге, только чтобы наткнуться на окровавленное тело Арта, наполовину скрытое водой ручья.

Глава 16

   Лошадь сама нашла Мэриан, стоявшую над Артом неподвижно, словно плакальщица, и так подтолкнула ее носом в спину, что та свалилась в ручей. Мэриан было с проклятием обернулась, но стон Арта остановил ее, и девушка опустилась на колени возле старика.
   – Арт… – Она коснулась его руки, и все еще теплые пальцы слабо сжали ее ладонь. – Пресвятая Дева Мария! Арт, ты жив!
   Арт открыл глаза, взглянул на нее так, словно на незнакомку, но все же умудрился приподняться на локтях. Сжав плечи Арта, она заставила его лечь, но тот начал сопротивляться и опрокинулся на спину.
   – Вытащи меня из проклятого ручья.
   Мэриан, напрягая последние силы, помогла ему и, когда наконец ухитрилась положить его на траву, строго приказала:
   – Лежи спокойно, пока я не пойму, куда тебя ранили.
   – Всего-навсего в голову, миледи. Такие раны обычно ужасно кровят, но…
   Мэриан увидела разрубленный от уха до позвоночника череп и прижала к ране свою юбку.
   – Дело плохо. О, Арт, пожалуйста, не умирай!
   – Нет, миледи, я…
   Положив голову ему на плечо, Мэриан отдалась скорби и тревоге, пока Арт лежал неподвижно. Отстранившись, она заметила, что он не потерял сознания и напряженно думает… Возможно, о собственной смерти… Но он закрыл глаза, лишь бы не видеть ее слез, и громко застонал, словно испуская последний вздох.
   Поняв, что необходимо действовать, Мэриан вскочила:
   – Нужны повязки и… – Лошадь снова подтолкнула ее, и девушка схватилась за поводья. – О нет, больше ты не сбежишь. У меня есть дело для тебя.
   Отчаянным рывком она подтащила мерина к дереву и крепко привязала, а потом вернулась к Арту со своим мешком, закутала старика одеялом, зубами разорвала рубашонку Лайонела на бинты и долго, словно онемев от горя, смотрела на Арта, пока тот снова не застонал. Очнувшись, Мэриан перевязала голову Арта и села рядом.
   – Он забрал Лайонела? – прохрипел старик.
   – Да, – спокойно ответила Мэриан, гордясь, что может держать себя в руках.
   – Где Долан?
   – Думаю, он воспользовался возможностью и скрылся. Арт прошептал валлийское слово, не требующее перевода. Мэриан вскинула голову и с бессознательной уверенностью объявила:
   – Я должна отправиться к Гриффиту. Он найдет Лайонела и спасет.
   – Гриффит? Хочешь, чтобы Гриффит спас твоего сына?
   Язвительный взгляд старика внезапно напомнил Мэриан о страхах и сомнениях, терзавших ее и отравивших чувство к Гриффиту. Но все они исчезли, сметенные, словно пыль, перед наступлением урагана. Она доверяла Гриффиту, доверяла, как никому другому в мире.
   Но тут Арт пробормотал нечто, вновь возбудившее подозрение в Мэриан.
   – Ты должна ехать в Кенилуорт. Предстать перед королем. Гриффит будет с ним…
   Мэриан устало сгорбилась, стараясь думать ясно, но в мозгу не было места для рассудка и логики, все заняли лишь эмоции, буйные и болезненные. Ей хотелось вскочить и побежать за Харботтлом, вырвать у него Лайонела, убить негодяя собственными руками. Но Мэриан сознавала, что ничего не сможет поделать, что нужно идти за помощью, но Кенилуорт! Кенилуорт был королевской твердыней.
   – Я знала двух королей, и обоим нельзя было доверять. У Генриха есть веские причины желать зла Лайонелу. – Стремительно вскочив, Мэриан воскликнула: – Я сама поеду за ним!
   Но Арт, выбросив вперед руки, поймал ее за подол и, когда она упала на колени, сжал ее щиколотку костлявой рукой.
   – Девочка, сама ты ничего не добьешься. Если ты в самом деле, как говоришь, доверяешь Гриффиту, значит, должна понять, что именно он защитит Лайонела, даже от короля. – Арт прикрыл ладонью глаза, словно свет раздражал их. – Ангел смерти распростер крылья над моим бедным телом. Скоро меня не станет, а я не желаю умереть с таким тяжелым грехом на душе.
   Горячие слезы жгли глаза Мэриан при мысли о том, что Арту не долго осталось жить, и в дымке, застлавшей глаза, она почти увидела подлетавшего все ближе ангела.
   – Какой грех?
   – Я поклялся тебе, что буду защищать Лайонела, и не выполнил обета. Умоляю, сними с меня тяжелое бремя – дай слово, что отправишься в Кенилуорт к Гриффиту.
   Она должна сделать это. Ради Лайонела.
   – Я верю в Гриффита. И отправлюсь в Кенилуорт.
   – Клянись.
   Мэриан вытерла нос рукавом.
   – Клянусь.
   – Молодец. – И коротко, резко объяснил: – Езжай по этой до-роге в Личфилд, а оттуда спросишь, как добраться до Кенилуорта. Сможешь оказаться там меньше чем за день.
   – Не стоит ли мне остаться, пока… – Мэриан захлебнулась слезами.
   Арт натужно закашлялся, так, словно легкие вот-вот грозили взорваться, перекатился в приступе боли на живот и зарылся лицом в прохладную траву. Мэриан трясущимися руками растерла ему спину, но как только Арт снова смог говорить, он наотрез отказался:
   – Нет. Моей грешной душе не знать отдыха, пока Лайонел не будет спасен. Поезжайте, миледи, немедленно, и доброго вам пути.
   С трудом поднявшись, Мэриан подковыляла к Джеку и отвязала поводья.
   – Придется ехать верхом, – окликнул Арт. – Быстро вскочи ему на спину, пока он не успел опомниться.
   Мэриан кивнула, поставила ногу в стремя и взлетела в седло.
   – Ну вот, – одобрительно прохрипел Арт, – только не отпускай поводья, и все будет в порядке.
   Она окинула лицо старика последним долгим, тоскующим взглядом, словно стремясь запомнить навсегда, и, вонзив каблуки в бока лошади, унеслась.
   Арт наблюдал за девушкой, пока та не исчезла из виду, потом медленно сел. Голова невыносимо болела и кружилась, но старик обмыл лицо в прохладном ручье, стараясь не намочить повязку. Потом с трудом встал и, мрачно улыбаясь, направился в лес по следам Харботтла.
   Арт недооценил решимость и силу духа Мэриан, и в замке Кенилуорт еще не успели отойти ко сну, как она уже стояла перед королевским стражником, осыпая его ругательствами. Но тот лишь оглядел девушку при свете факелов и покачал головой:
   – Говорите вы, как благородная леди, но ни одна леди не явится в замок короля среди ночи, мокрая до нитки и похожая на дешевую шлюху, без горничной или мужа, готового защитить ее. Идите с Богом, пока я не велел вас выкинуть.
   Но Мэриан, разъяренно грозя пальцем, объявила:
   – На меня напали грабители, дурень ты этакий, и король лично захочет услышать мою историю!
   – Король?! – громогласно расхохотался стражник. – Думаете, королю есть дело до каждого случившегося на дороге грабежа? Нет уж, придется вам обойтись без него.
   – Меня не просто ограбили. – Зная, что нельзя рассказывать о Лайонеле простому солдату, Мэриан попыталась объяснить: – У меня забрали нечто очень ценное.
   Стражник подтолкнул ее к двери маленькой комнаты у внутренней стены караульного помещения.
   Но Мэриан вцепилась в косяки обеими руками, отказываясь идти дальше.
   – Говорю же тебе, король должен узнать об этом!
   Неужели она ехала целый день и часть ночи, чтобы добраться до Гриффита, лишь ради столкновения с каким-то простым солдатом? Неужели понукала, сражалась, уговаривала норовистого мерина, чтобы быть остановленной, не достигнув цели?
   Придя в отчаяние, она попыталась обмануть стражника:
   – Я знаю короля. Он захочет видеть меня сегодня же ночью. Парень рассмеялся, на этот раз еще громче.
   – Как тебя зовут? – резко спросила она.
   Тот окинул ее свирепым взглядом, но все же ответил:
   – Уорд.
   – Уорд, я подруга королевы Элизабет. Была ее любимой придворной дамой.
   – Как низко падают великие! – издевательски ухмыльнулся он, но все же опустил руки, слишком забавляясь, чтобы выкинуть ее. – А почему вы больше не ее любимая придворная дама?
   – Пришлось удалиться в загородное поместье, – уклончиво ответила Мэриан.
   – Нет, потому что ты шлюха! – торжествующе объявил солдат, снова вцепившись в Мэриан.
   – Я – леди Мэриан Уэнтхейвен, нареченная Гриффита ап Пауэла, и он свернет тебе шею за то, что не пропустил меня.
   Стражник, словно обжегшись, отдернул руку, глядя на нее суженными глазами.
   – Неужели? Гриффит ап Пауэл, говорите? – Он снова осмотрел ее с ног до головы. – Господь помоги вам. Идемте, я провожу вас к командиру.
   Мэриан, вне себя от волнения, побежала впереди него. Она раньше жила в Кенилуорте, в бытность придворной дамой, и поэтому хорошо знала расположение помещений и прилегающую местность. Оказавшись в караульном помещении, она преодолеет последнее препятствие между собой и Лайонелом.
   У Мэриан не было времени беседовать с бесчисленными ничтожествами, считавшими, что они наделены властью, – пройдут часы, прежде чем она доберется до Гриффита, и тогда Лайонел будет потерян навсегда.
   Более того, Мэриан ощущала потребность быть с Гриффитом слышать его голос, чувствовать силу обнимающих рук. Как она ждала утешения! Как хотела Гриффита! Жаждала любви.
   Кажется, Арт был прав: она любила Гриффита – и эта любовь принесет ей много несчастий.
   Мэриан мрачно улыбнулась, когда упоминание имени ап Пауэла заставило стражников немедленно поднять решетку и дать им пройти. Мэриан забралась на крепостную стену. С внешней стороны узкую дорожку ограничивала еще одна – высокая зубчатая – стена, но изнутри… во двор можно было лишь спрыгнуть: ни лесенки, ни спуска. Переход был опасным, и Уорд с грубой галантностью держался ближе к обрыву. Она смягчилась было, но тут услышала, как стражник обращается к командиру:
   – У нас здесь женщина, которая считает себя другом короля и нареченной сэра Гриффита. Что скажете? – И поднял факел, осветив ее грязную одежду и растрепанные волосы.
   Командир презрительно фыркнул, но Мэриан пригвоздила его к месту самым высокомерным взглядом, какой только могла изобразить, пока тот не начал неловко переминаться.
   – Я оставила лошадь на подвесном мостике, а она слишком дорогая, чтобы мокнуть под дождем. Немедленно приведите ее и отправьте в конюшню. Да не забудьте накормить и почистить!
   Уорд явно колебался, но командир сделал знак Мэриан войти, и она, разъяренно глядя на несчастного стражника, прошипела:
   – Будь я на вашем месте, хорошенько подумала бы, что скажет сэр Гриффит ап Пауэл, узнай он, как вы обращаетесь с его невестой.
   Угрозы оказалось достаточно, чтобы Уорд, сухо поклонившись, направился к лестнице. Глядя ему вслед, Мэриан подождала, пока он начнет спускаться, и молнией метнулась в темноту.
   Командир что-то закричал. Уорд, все еще полный подозрений, вторил ему. К ним присоединились другие, и Мэриан налетела еще на одного солдата. Тот попытался ее схватить, но девушка лягнула его в колено, ударила в грудь и, когда тот покачнулся, помчалась дальше, пытаясь удержать равновесие и ускользнуть от стражников.
   Она старалась добежать до угла над кузницей замка. Если удастся обогнать стражу, можно спрыгнуть на черепичную крышу внизу и съехать по столбам. Потом, если повезет, успеть перебежать внутренний двор к месту, известному как Башня Цезаря. Мэриан знала, что способна на такое, потому что они с принцессой.
   Элизабет проделывали это не один раз. Правда, тогда она была еще девочкой.
   Достигнув угла, Мэриан поколебалась, встала на самом краю, так что носки сапог повисли в воздухе, и посмотрела вниз. Огни факелов терялись в темноте, и Мэриан ничего не видела. Если она прыгнет… не будет знать, где приземлится. Так твердо верить в незыблемость детских воспоминаний, считать, что ничего не изменилось за десять лет, – это настоящая храбрость. Или глупость. Но у Мэриан не было времени размышлять и спорить с собой – крики слышались все ближе. Стражники вот-вот ее схватят. И Мэриан прыгнула.
   – Рана очень болит?
   Гриффит отдернул руку от швов на щеке.
   – Немного, – признался он.
   – Если бы носил шлем как полагается, с закрытым забралом, наверняка у тебя не появилось бы новых шрамов и такой вышивки на физиономии, – заметил король, пристально разглядывая Гриффита. – Но больше всего нас беспокоит твоя рука. Хорошо еще, что нагноения нет. Судя по тому, как этот ирландский сын шлюхи махал мечом, ты уже давно должен бы лежать в могиле.
   – Прекрати читать мне нотации и играй. Я почти добился своего и загнал тебя в угол. Еще немного, и можно идти спать, – раздраженно проворчал Гриффит, проклиная страсть Генриха к новой модной игре в шахматы, из-за которой приходилось бодрствовать так поздно ночью и сидеть в королевской спальне в башне.
   – Ты только и мечтаешь о победе, – обвинил Генрих и сделал ход конем.
   – А вам придется удовлетвориться победой при Стоуке, ваше величество, потому что сегодня ночью вам ее не одержать, – бросил Гриффит и, двинув вперед слона, взял коня.
   – Но ты не можешь сделать это, – запротестовал король.
   – Прошу прощения, повелитель, могу.
   – Дай-ка посмотреть книгу.
   Генрих протянул руку, и Гриффит вложил в нее почти новый экземпляр «Правил игры в шахматы», отпечатанный на первом в Англии печатном станке и подаренный монарху самим печатником.
   Пока Генрих перелистывал подарок Кэкстона, Гриффит лениво спросил:
   – А что ты сделал с самозванцем? Молодым парнем, объявившим себя графом Уориком?
   Генрих, что-то проворчав, отбросил книгу. Скользнув по тростниковой подстилке, она отлетела к огню, согревающему их в прохладную весеннюю ночь.
   – Ты не можешь сжечь ее, – предостерег Гриффит. – Я отлично помню правила.
   Генрих кисло поглядел на друга и провел пальцем по искусно вырезанной короне шахматного короля.
   – Самозванец. Его настоящее имя – Ламберт Симнел, обыкновенный простолюдин. Я сбросил его в грязь, откуда он вышел.
   И хотя Гриффит знал, что всякий претендент на трон должен быть немедленно раздавлен, он невольно поежился при мысли о мальчике, так рано встретившем смерть, и уставился на черно-белые квадраты, пока все не смешалось и не поплыло перед глазами..
   – Можешь не мучиться, – раздраженно заметил Генрих. – Я не приказывал его убивать. Просто отослал на кухню и сделал поваренком.
   Гриффит перевел дух.
   – Конечно, вряд ли он заслуживает такой милости, но он станет живым уроком тому, кто осмелится воображать, что может лишить меня трона. – Губы Генриха передернулись, сейчас он выглядел не как королевский лев, а словно волк, обезумевший от жажды крови. – Мой сын станет следующим королем. Моя династия сохранит корону.
   Гриффит, перегнувшись через доску, схватил туго сжатый кулак Генриха.
   – Да будет так, пока в теле моем сохранится дыхание.
   Напряжение Генриха постепенно ослабло.
   – Меня утешает мысль, что ты мне верен. Представляю, каким бы ты был могущественным врагом.
   Гриффит откинулся на спинку кресла.
   – А Ламберт Симнел – враг ничтожный.
   – Если он постарается, быть может, я сделаю его…
   – Поваром? – предположил Гриффит, ухмыляясь. – Я рад, что ты решил пощадить мальчишку. Он всего-навсего пешка.
   Теперь Генрих с видимым удовлетворением погладил пешку на доске.
   – Да, теперь он стал моей пешкой. Покойный граф Линкольн больше не сможет его использовать.
   – Граф Линкольн будет вечно гореть в аду за предательство, – с мрачной уверенностью ответил Гриффит.
   Сосредоточившись снова на игре, они замолчали, но тут в окно вместе с ветром донеслись тревожные крики. Пальцы Гриффита снова потянулись к щеке.
   – Чешутся? – поинтересовался король.
   – Что именно? – рассеянно ответил Гриффит, стиснув руки.
   – Твои швы! – Генрих покачал головой. – Раньше ты никогда не притворялся, что не понимаешь меня. Должно быть, это из-за леди Мэриан ты совершенно потерял способность соображать.
   – Вовсе нет! – негодующе ответил Гриффит.
   – Тогда, спрашивается, о чем ты думаешь?
   Чувствуя себя совершенным дураком, Гриффит нагнулся над доской и пробормотал:
   – Просто гадал, посчитает ли она меня теперь уродливым из-за этого шрама.
   Генрих – надо отдать ему должное – не рассмеялся. Даже, кажется, вообще не нашел повода для веселья. Только вздохнул и откинул назад редеющие волосы.
   – Женщины и в самом деле будят в нас тщеславие, не правда ли? Лично я никогда не заботился о собственной внешности. Но для Элизабет… – Он хмыкнул. – Для Элизабет мне хотелось быть красивым, как юноша. И зачем? Для женщины, которая любит меня и почитает так же, как я – ее. Любит, я бы сказал, за мою доброту.
   Гриффит никогда не знал, что ответить, когда Генрих говорил о своей жене, поскольку и Генрих, и Элизабет, и Гриффит, и Мэриан стали соучастниками тайны. Тайны, которая затрагивала каждого лишь частично, но легла тяжким грузом на их плечи.
   – Леди Элизабет тоже добра, – сухо ответил он.
   – Моя Элизабет – великая женщина, – вздохнул Генрих, не отрывая взгляда от шахматной доски. – Как и твоя леди Мэриан. И сомневаюсь, что изменившиеся черты твоего лица могут иметь какое-либо значение для нее, и во всяком случае…