Глава 3

   В комнате кто-то есть. Кто-то, кроме Арта, спавшего в изножье кровати Гриффита и разбудившего хозяина при первых же признаках тревоги. Гриффит, с опытностью закаленного воина, легко сумел притвориться спящим и громко равномерно дышал, пока глаза привыкали к темноте. К счастью, луна светила довольно ярко, и он скоро смог увидеть непрошеного гостя, хотя тот стоял слишком далеко от окна и лицо оставалось в тени. Незнакомец лихорадочно рылся в седельных сумках, и Гриффит пытался понять, что ему нужно. Может, этот вор ищет золото? Или кто-то из приспешников графа охотится за сведениями?
   Грабитель, очевидно, оставшись разочарованным, поднялся и оказался пухлым юнцом в лосинах и кожаной безрукавке. Он открыл поставец и начал перебирать содержимое. Гриффит смерил глазом расстояние до двери. Если юнец попробует ускользнуть, Гриффит сумеет убедить его остаться. Для этого у него достаточно крепкие кулаки. И хотя ноги мальчишки довольно длинны, у Гриффита они еще длиннее. Он первым успеет добраться до выхода.
   Но все приготовления оказались ненужными. Очевидно, не найдя того, за чем пришел, вор плотно прикрыл двери и бесшумно направился к кровати Гриффита. На ночном столике лежал кошель с золотом. Золотом Мэриан.
   Что-то удовлетворенно пробормотав себе под нос, юнец схватил кожаный мешочек, и Гриффит с воинственным ревом вскочил. Грабитель, взвизгнув, ринулся на него. Гриффит схватил вора за пояс, швырнул на постель и, ловко уклоняясь от целившихся в нос кулаков, ухитрился схватить противника за руки и прижать локоть к его горлу.
   Но знакомый аромат, ударивший в ноздри, мягкость кожи и собственные безошибочные инстинкты мгновенно подсказали, кто перед ним, и безжалостно вернули к реальности.
   – Поймал его? – воинственно завопил Арт, готовый к драке.
   – Ее, – мрачно поправил Гриффит, чувствуя, как обмякло тело, придавленное его весом.
   – Что за черт!
   Арт высек огонь, зажег тонкую свечу и поднял над головой, потрясенно наблюдая, как отблески пламени отражаются в рыжих прядях, обрамляющих дерзкое лицо. Арт, немедленно успокоившись, расплылся в улыбке:
   – Готов поклясться, это леди Мэриан!
   – Вот именно.
   Гриффит, по-прежнему оседлав бедра девушки, немного откинулся, обозревая открывшееся перед ним зрелище.
   Леди Мэриан, и в совершенно непристойном наряде. Куртка без рукавов была подбита мехом – крайне удобно для женщины, пытающейся скрыть выпирающую грудь. Короткая юбка, стянутая поясом, не позволяла увидеть изгиб бедер. Но сейчас юбка задралась вверх, открыв гульфик. Гульфик, под которым не было игривой плоти.
   – Дьявол бы все это побрал! – Смущенный, ужаснувшийся и – Господи, помоги ему! – возбужденный, Гриффит с трудом оторвал глаза и взглянул в ее лицо. – Что вы здесь делаете, позвольте спросить, да еще в этом шутовском наряде?
   Полные губы надулись и задрожали, словно у обиженного ребенка, но Мэриан, стараясь сохранить достоинство, запротестовала:
   – Вряд ли я смогла бы отправиться грабить вас в длинных юбках!
   – Грабить меня…
   – И еще я хотела бы, чтобы вы говорили тише и к тому же задули свечу, – перебила она тихо, но достаточно твердо, по всей видимости, успев взять себя в руки. – У графа повсюду шпионы, и, клянусь Богом, мне не очень хочется, чтобы об этом маленьком приключении знал весь замок.
   Гриффит вопросительно взглянул на Арта. Тот кивнул и, потушив свечу, проворчал:
   – Тебе лучше, пожалуй, отпустить девушку, прежде чем мне придется разразиться упреками, как старой дуэнье, и послать за священником. – Гриффит рванулся с постели, словно ошпаренный кот, но Арт неумолимо продолжал: – Тебе лучше порасспросить даму об Уэнтхейвене, прежде чем она ускользнет.
   – Я не собираюсь никуда уходить. – Мэриан с облегчением отвела глаза, притворяясь, что целиком занята мешочком с монетами. – По крайней мере без этого кошелька. В конце концов, он мой, не так ли?
   Странное, необъяснимое разочарование заставило Гриффита резко объявить:
   – Взлом и грабеж.
   – Совершенно верно, – не повышая голоса, согласилась Мэриан.
   Так твердо и спокойно может говорить лишь несправедливо обвиненный и заранее готовый к этой несправедливости человек. Натренированное ухо Гриффита мгновенно распознало эти уверенные нотки. Сам не зная почему, он мгновенно смягчился, готовый все ей простить.
   – Нет, конечно, это не грабеж. Деньги действительно ваши.
   Мэриан привязала тяжелый мешочек к поясу.
   – Значит, я всего лишь взломщик.
   Арт, с видом благожелательного гнома, обнял девушку за плечи.
   – Вовсе нет. Вам ведь приходится кормить малыша.
   Мэриан, сжавшись, отпрянула, но Арт подтащил ее ближе к окну.
   – Нет, девушка, лучше взгляни в это лицо и попробуй сказать, что не доверяешь мне.
   Конечно, она доверилась ему. Стоило лишь лунному свету упасть на веселый голубой глаз, сморщенный подбородок и растянутые в добродушной улыбке губы, Мэриан доверилась ему так же безоговорочно, как любая другая женщина в мире.
   – Гриффит… – Арт вытянул в сторону хозяина искривленный палец. – Гриффиту просто невдомек, почему вам так понадобились деньги ее величества, но ведь он и никогда не был отцом, откуда ему знать, каково это – кормить и одевать подрастающего младенца, животик которого к тому же постоянно пуст, да еще платить знахарке, чтобы пришла со своими травами и помогла исцелить лихорадку у малыша…
   Гриффит знал историю жизни Арта, знал боль, скрывающуюся за этими словами: «лихорадка у малыша»… Но Мэриан, должно быть, расслышав дрожь в голосе старика, спросила:
   – У тебя есть дети, Арт?
   Арт нервно откашлялся.
   – Теперь уже нет, красавица. Я спас их от битв и опасностей войны и потерял… всех шестерых, и их мать тоже, когда вслед за войной на нашу землю пришли голод и болезни.
   Мэриан подтолкнула его плечом, совсем как кошка, желающая, чтобы ее погладили. Старик поднял руку, отвел назад растрепавшиеся локоны и с притворной деловитостью объявил:
   – Ну а теперь, красавица, расскажи нам, правда ли, что Уэнтхейвен знает о своих гостях и их делах гораздо больше, чем полагалось бы гостеприимному хозяину?
   Кокетливая улыбка Мэриан явно противоречила сочувственному взгляду, и Гриффит едва не посчитал, что ошибся… если бы не слеза, неожиданно скатившаяся по щеке девушки.
   Показывая на богато украшенные резьбой стены, она прошептала.
   – Уэнтхейвен мог бы продать сведения самому дьяволу, да только слишком жаден и поэтому сам хранит выведанные тайны. В этой комнате полно слуховых ходов и потайных окошечек. Сюда он велит помещать только самых важных гостей. – И, язвительно усмехнувшись, добавила: – Что вы такого сделали, чтобы так заинтересовать его?
   – Хотел бы я сам знать, – отозвался Гриффит.
   Рука Мэриан легла на кошель с деньгами: перебирая монеты, девушка задумчиво смотрела на умильную физиономию Арта.
   – Я отведу вас в другую комнату. Там вы будете в безопасности.
   Гриффит не сводил глаз с нервно шевелившихся пальцев.
   – С чего это вы взяли, будто сможете распоряжаться гостями Уэнтхейвена?
   Мэриан, вызывающе подбоченившись, ответила ему самоуверенной улыбкой.
   – Я всегда смогу справиться с Уэнтхейвеном.
   – И откуда вы знаете, какая из комнат безопасна? – настаивал Гриффит.
   – Увидите. – Она отодвинулась подальше от предательского света. – Арт, собери вещи хозяина, и я отведу вас туда.
   – Нечего и собирать. Эта прачка, Джейн, забрала все, – объявил слуга, скорчив гримасу. – Придется, пожалуй, разыскать ее завтра и попросить послать одежду в другую спальню, где бы это ни было.
   Ступив в освещенный коридор, Мэриан, нагнувшись, подтянула сапоги из тонкой кожи, подходившие, скорее, молодому человеку, и выпрямилась, готовая показывать путь, но тяжелая рука на плече остановила ее. Гриффит развернул девушку лицом к себе.
   – Почему вы просто не пришли и не попросили кошелек?
   Он хотел знать правду. Хотел знать, о чем она думает, а Мэриан снова взбесила его, спокойно осведомившись:
   – Когда?
   – Завтра.
   – Но вы могли уехать, – возразила она.
   – Не оставив кошелька? В таком случае каждый мог назвать бы меня вором!
   – Нет, не вором, но, возможно… – И. взглянув на распухший нос Гриффита, добавила: – Просто очень рассерженным человеком.
   – Именно так вы думаете обо мне? Что я способен ограбить вас ради мести за какой-то жалкий синяк?
   – Прошу вас простить меня, – прошептала Мэриан. Но Гриффит, униженный оскорблением его чести, холодно бросил:
   – Рад это слышать от вас!
   – Мне не следовало бить вас, несмотря на все оскорбления. Просто когда вы задели честь леди Элизабет…
   – Подождите-подождите. – Гриффит протестующе поднял руки. – Так, значит, вы извиняетесь не за то, что оскорбили мою честь, а потому, что разбили мне нос?
   Глядя прямо в глаза валлийцу, Мэриан резко ответила:
   – Только последняя дура может положиться на честь мужчины!
   – Подумать только, каких же мужчин вам приходилось встречать! – взбешенно бросил Гриффит.
   Но Мэриан откинула голову, искренне смущенная столь внезапным взрывом ярости. Преисполненный отвращения – не к ней, а к мужчинам, которые смогли внушить Мэриан подобные мысли, – Гриффит холодно кивнул:
   – Показывайте дорогу.
   Мэриан повела их в конец холла, но Гриффит успел расслышать за спиной смешок Арта.
   – Вижу, она крепкий орешек! Может, тебе стоит сдаться, пока еще не начал?
   Мэриан, недоуменно нахмурившись, оглянулась. Хотела проверить, следуют ли за ней мужчины… или потому, что услышала Арта?
   Гриффит, обессиленно сгорбившись, остановился между ними, исподлобья взирая на Мэриан.
   – Вы когда-нибудь улыбаетесь? – осведомилась она, словно раздраженная его постоянно мрачным настроением, не ожидая ответа, взяла свечу из канделябра и без всякого почтения к настенному блюду из золота и цветного стекла поставила свечу на него и открыла маленькую, полускрытую в панели дверь. Гриффит, согнувшись в три погибели, переступил порог, едва не полетев с узких ступенек, и обнаружил, что стоит у подножия винтовой лестницы.
   – Башня, – с невольным уважением к Мэриан кивнул он. – Ну да, вижу, что Уэнтхейвену нелегко будет подослать сюда соглядатаев.
   Мэриан улыбнулась, но почему-то несколько криво, да и вид у нее был смущенный.
   – Уэнтхейвен никогда сюда не приходит.
   Лунный свет струился через бойницы, добавляя слабое сияние к отблескам пламени свечи. Мэриан подняла ее повыше, но Гриффит смог увидеть лишь темный туннель, уходящий вверх. Пол под лестницей был из неструганых досок, настланных поверх каменных плит.
   – Это старая часть замка, – пояснила Мэриан, оглядываясь. – Даже камни здесь кажутся древними.
   – Да, – согласился Арт, глубоко вздыхая. – Пахнет старостью.
   Мэриан одарила его ослепительной улыбкой и тут же помчалась по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки и звонко стуча каблуками.
   – Слишком порывиста, – пробормотал Гриффит, но все же стремительно последовал за ней, убеждая себя, что спешит так, желая уберечь ее от падения, хотя на самом деле не упустил возможности получше рассмотреть покачивающиеся соблазнительные бедра и стройные ноги. Обзор отсюда был совершенно необычный, и, хотя вид женщины в лосинах должен бы раздражать его, Гриффит неохотно признал, что раздразнил еще больше и без того возбужденный аппетит. Сильные икры, грациозные движения мышц завораживали его, лишали способности ясно мыслить, и, когда девушка резко остановилась на верхней площадке, Гриффит отшатнулся и ударился коленкой. Мэриан заботливо, словно старика, подхватила его под руку.
   – Вы больны?
   – Нет! – Потирая свежий синяк, разъяренно глядя на хихикавшего Арта, Гриффит требовательно спросил: – Где же комната?
   – Здесь. – Мэриан распахнула незамеченную им дверь и посветила свечой. – Входите.
   Гриффит переступил порог и сразу почувствовал запах пыли. Мэриан подошла ближе, подняла свечу, и они очутились в атмосфере элегантности… и меланхолии. В центре круглой комнаты поднималось возвышение, на котором стояла резная деревянная кровать под парчовым пологом. Гобелены, изображавшие сцены давно минувших охоты, сражений и событий, висели на стенах. Огромный камин разевал пасть, жадно требуя топлива, света и тепла. Поставцы и сундуки, расставленные чьей-то заботливой рукой, ждали, пока их наполнят, стулья и кресла истосковались по людям, так давно не сидевшим в них.
   – Это не комната для гостей, – заметил Гриффит, – это…
   Мэриан хмыкнула, и звук эхом отдался от стен. В комнате сразу стало светлее, уютнее.
   – Здесь жила графиня Уэнтхейвен.
   – Если это сказано с целью утешить меня, вы ошиблись, – коротко бросил он.
   – Говорят, она не любила суеты и шумных празднеств и предпочитала жить здесь в уединении. – Поставив свечу у постели, Мэриан откинула занавески, закашлявшись от клубов пыли. – Слуги здесь почти не показываются, но, когда вы будете здесь жить, им волей-неволей придется убирать. – Проведя пальцем по стеклу, Мэриан раздраженно взглянула на оставшийся след. – Ленивые неряхи.
   – Но Уэнтхейвену вряд ли понравится, что мы уничтожили неприкосновенность священного для него места.
   – Как хотите, – отозвалась она. – Но если желаете остаться в центральной части замка, помните о занавесях, предназначенных на первый взгляд предохранять от ветра, крохотных слуховых проходах и потайных окошечках, ведущих в никуда. За ними часто скрывается невидимый шпион.
   Гриффит поморщился.
   – Я думала, вам захочется спокойно поговорить с Артом, зная, что чужие глаза не подглядывают за тем, как вы одеваетесь, не считают дыры в ваших лосинах. А уж облегчаться без помех…
   – Но, миледи, – вмешался Арт, – думаю, в этом соглядатаи могут лишь позавидовать ему…
   – Заткнись, Арт! – рявкнул Гриффит. – Вряд ли эта тема достойна обсуждения.
   – Поймите, – настаивала Мэриан, – шпионы Уэнтхейвена рыщут повсюду… кроме этого места.
   Гриффит был человеком, привыкшим к уединению. К огромным пространствам океанского побережья, к глухим крикам сов в густых валлийских лесах. Жить здесь, в замке Уэнтхейвен, будет и без того достаточно тяжело, но, зная, что кто-то постоянно подслушивает, выведывает…
   – Значит, остаемся? – спросил с порога Арт.
   – Уэнтхейвен выкинет нас вон, как только обнаружит здесь, – раздраженно отозвался Гриффит. Но при этом он явно колебался, и Мэриан, мгновенно поняв это, вновь криво улыбнулась:
   – Он не станет возражать.
   Арт выступил вперед и швырнул на пол сумки. Толстый ковер заглушил стук, и старик, с удовлетворенным видом вытерев руки о куртку, спросил:
   – Что случилось с ней?
   – С графиней? – Мэриан отвернулась и, глядя в окно, вздохнула. – Восемнадцать лет назад она упала с лестницы и сломала шею. Именно поэтому вы здесь в безопасности. Уэнтхейвен никогда сюда не приходит. Мне говорили, что жена была единственным на свете человеком, которого он любил.
   – Значит, мы поменяем стремление Уэнтхейвена повсюду совать свой нос на постоянное присутствие его жены.
   Шепот Арта пронизал Гриффита смертельным холодом.
   Мэриан подвинулась ближе к старику, казалось, совершенно не удивленная его намеком на возможное появление призрака, и поло-жила руку ему на плечо.
   – Она действительно тут. По крайней мере некоторые слуги так утверждают. Говорят, что здесь слишком холодно и в самом воздухе чувствуется присутствие зла. Правда, я никогда этого не ощущала.
   Арт погладил ее по руке.
   – Конечно, нет. Она ведь не умерла без отпущения грехов, не так ли?
   – Конечно. Графиня все еще была жива, когда ее нашли, и священник совершил все необходимые обряды. Потом ее попытались поднять… – Мэриан беспомощно уронила руки.
   – Значит, она не злой дух, – заключил Арт, – а благосклонная тень, труды которой на этой земле остались незавершенными. Поэтому у нее не хватает терпения на ленивых служанок и похотливых негодяев. Но к вам она относится с симпатией, леди Мэриан. Да-да, вы ей нравитесь.
   Мэриан обрадованно улыбнулась Арту, и Гриффит обнаружил, что раздражен еще больше столь неожиданной дружбой между его слугой и его… леди Мэриан.
   – Артур! – рявкнул он. – Ты никогда не казался столь чувствительным раньше.
   – Считаешь, что все уже успел узнать обо мне? – отрезал Арт. – Слишком еще молод, петушок.
   Мэриан, откинув голову, громко рассмеялась. На этот раз перемена оказалась еще более ощутимой. Комната осветилась, и Гриффит огляделся, пытаясь найти объяснение. Там, за окном, небо явственно просветлело: солнце бросило на землю первые, пока еще совсем слабые лучи. До рассвета еще не меньше двух часов, но Мэриан тоже заметила предутреннее свечение и сказала:
   – Мне нужно идти. Я и так слишком задержалась. – Она поспешно направилась к двери. – Я пришлю сюда слуг, как только петух прокричит. И все улажу с…
   – Я иду с вами, – твердо сказал Гриффит.
   – Что? Куда?
   – Провожу вас в вашу комнату. Молодой женщине в подобном костюме небезопасно бродить одной.
   Гриффит изо всех сил старался не выказать осуждения, но ему это, кажется, плохо удавалось.
   – Я в полной безопасности, – бросила она.
   – Тем не менее я иду с вами. – И, заметив, что Мэриан хочет еще что-то сказать, добавил: – Или вы останетесь здесь до рассвета?
   В улыбке девушки сверкнуло буйное нетерпение.
   – Пойдемте, если хотите, и будьте вы прокляты!
   – Высокородные леди не выражаются столь резко!
   Мэриан притворилась, что не слышит, но гордая осанка и распрямленные плечи говорили об ином. Она провела Гриффита мимо его прежней комнаты, мимо коридора, кончавшегося парадной дверью, и показала на узкий проход, доходивший до самой кухни, оттуда они поднялись по маленькой лестнице, где виднелась еще одна дверь. Чуть приоткрыв ее, Мэриан сказала:
   – Это я.
   На пороге мгновенно появился солдат огромного роста, со страхом уставившийся на Гриффита, маячившего за спиной девушки.
   – Леди Мэриан, но ведь этот ход считается потайным!
   – Сэр Гриффит никому не скажет, – заверила она, отряхивая колени.
   Великан задумчиво потер подбородок.
   – Тогда, думаю, не стоит убивать его.
   – Премного благодарен, – пробормотал Гриффит, оглядывая настоящий арсенал, которым был увешан гигант.
   – Ты прав – не стоит, – отозвалась Мэриан. – Билли – наш самый храбрый солдат.
   Билли, казалось, таял от ее комплиментов и почтительно вручил ей короткий плащ:
   – Наденьте, миледи. Одеваетесь вы… ну чистый скандал! Некоторые мужчины… – он свирепо уставился на Гриффита, – могут вбить себе в голову бог знает что.
   – Это исключено. Сэр Гриффит уже все знает обо мне. И искренне презирает.
   – Наденьте плащ, – велел Гриффит. Мэриан, широко улыбаясь, повиновалась.
   – Хотите, чтобы я проводил вас до дома, миледи? – осведомился Билли, невольно давая знать Гриффиту, куда идти.
   – Я присмотрю, чтобы она не попала в беду, – заверил Гриффит.
   Билли смело показал на лосины Гриффита:
   – Уверены, что справитесь?
   – Уверен. – Билли, казалось, хотел что-то добавить, но Гриффит наклонился ближе и, пристально глядя ему в глаза, повторил: – Уверен.
   Билли невольно подался назад.
   – Да, сэр Гриффит. Как скажете, сэр Гриффит. – Но, когда Мэриан и Гриффит отошли, солдат все же крикнул: – Поосторожнее, леди Мэриан! Даже сэру Гриффиту не стоит слишком доверять!
   Гриффит надеялся, что у Мэриан хватит здравого смысла держать рот на замке. Подозрения Билли не забавляли его, и валлиец невольно задался вопросом, неужели окружающие так легко замечают взрывную смесь желания и неодобрения, которую возбуждала в нем Мэриан. Он надеялся только, что девушка поймет его усилия держать себя в руках, догадается, какое жаркое пламя сумела зажечь в нем. Но в то же время Гриффит, против всяких доводов разума, мечтал, что она не будет столь осмотрительной, и это потрясло его.
   – Женщина никогда не должна отдаваться мужчине без благословения церкви, – пробормотал он внезапно, скорее себе, чем ей.
   Мэриан засунула большие пальцы рук за пояс и гордо выпрямилась.
   – Так вы, значит, девственник?
   – А на что же шлюхи?
   – Ну да… Это верное средство излечить тяжелый случай затянувшегося целомудрия. Скажите мне… – Мэриан дошла до границы сада и ехидно ухмыльнулась. – По-видимому, вы подхватили французскую болезнь в сильной форме? Этим, конечно, объясняется ваше вечно отвратительное настроение.
   Дом – ее дом? – стоял в тени крепостной стены, но Гриффит, хоть и желал осмотреть его получше, не мог отвести глаз от Мэриан. Сжав узкий подбородок в огромной ладони, он поднял ее презрительно улыбающееся, насмешливо-язвительное лицо.
   – У меня нет никакой французской болезни.
   – Значит, вы из тех людей, которые считают нужным лишать девушек девственности, чтобы сохранить собственную чистоту?
   – Нет, черт возьми! И перестаньте издеваться! Я был женат, и жена удовлетворяла все мои нужды, а после ее смерти у меня не было других женщин.
   – И сколько времени прошло?
   – Два года.
   – Два года?! – Мэриан снова ехидно усмехнулась. – Клянусь Богом, удивительно, что вы еще не обезумели от желания. Билли, как видите, совершенно не убежден, что ваши побуждения чисты.
   Насмешка оказалась последней каплей, и Гриффит улыбнулся, одновременно встревоженный и обрадованный таким очевидным отсутствием сдержанности… Но, скорее, все-таки обрадованный.
   – Билли – человек смышленый. Я действительно обезумел от желания. Хотите, покажу?
   Встревоженный взгляд Мэриан восхитил его, как, впрочем, и сильный толчок в грудь.
   – Нет!
   – Слишком поздно!
   Гриффит нагнул голову.
   Мэриан не хотела целовать его. Она так давно не целовала мужчину, и воспоминания об этих поцелуях не оставили никакого следа в душе, поэтому давно убедила себя, что мужчины способны лишь до смерти надоесть. Но Гриффит… Гриффит не утомлял ее.
   Приводил в бешенство, да. Забавлял, бросал вызов… привлекал…
   И дело вовсе не в его лице. Даже мать не могла бы назвать его красивым. Нет… эти широкие плечи, мускулистая грудь, огромный рост, выражение медлительной решимости… честность и прямота. В его присутствии Мэриан неизменно чувствовала себя в безопасности и почему-то понимала, что готова доверить валлийцу свою жизнь.
   Собственная глупость смущала ее, лишала способности ясно мыслить. Но Мэриан отвечала на поцелуи… потому что… будь проклят этот человек, целоваться он, кажется, умел! Собственно говоря, для мужчины, гордившегося двухлетним воздержанием, он целовался поистине восхитительно! Твердые, теплые губы, бархатистая мягкость языка… Он не притягивал ее лицо к себе, не раздражал усами нежную кожу… наоборот, легко обводил языком ее рот, не пытаясь проникнуть внутрь, наслаждаясь вкусом, ароматом, нежностью… И отпустил Мэриан, как только та попыталась отстраниться.
   Господь разрази его! Он возбудил в ней жгучий интерес.
   Пряный запах гвоздик, прохладный ночной ветерок, нависшие над головой звезды, лунный свет, падающий на словно высеченное из камня лицо…
   Мэриан погладила кончиком пальца широкие брови и заметила, как сверкнули его глаза. Ее рука скользнула ниже и коснулась рта, словно Мэриан пыталась разгадать тайну очарования и остаться не затронутой им.
   Ничего не вышло. Его дыхание согревало ладонь, зажигая медленное, но неугасимое пламя. Его губы поблескивали, словно стекло, облитое теплым вином с пряностями. Нечеловеческое терпение этого мужчины интриговало Мэриан, заставляло все сильнее хотеть удовлетворить свое любопытство.
   – Еще, – еле слышно прошептала она. Гриффит осторожно привлек ее к себе.
   – Еще.
   Их тела поцеловались. Губы обнялись.
   И тут в обоих взорвался жар накаленной страсти. Мэриан, потрясенная, прижалась к нему. Гриффит, ошеломленный, приподнял плащ и сжал ее грудь.
   Они старались стать еще ближе. Мэриан вцепилась в его волосы на затылке и притянула его голову к себе, широко открыв губы. Ощутив божественный вкус, он втянул в рот ее язык. Издавая стоны, они терлись друг о друга, словно дикие кошки, раздраженные преградой в виде одежды и все же такие довольные, будто остались обнаженными.
   Мэриан пыталась обвить его ногами. Гриффит пытался помочь ей… и тут она стукнулась лбом о его нос! Он взвыл от боли. Мэриан пробормотала что-то, извиняясь и в то же время злясь на себя за столь нескромное поведение. Что она наделала! Почти наделала… едва не нарушила клятвы! Безмерная глупость, самоуверенность…
   – Прошу прощения, – выдохнула она.
   – Забудь об этом.
   Гриффит вновь потянулся к ней. Но Мэриан испуганно отпрянула.
   – Гриффит, пожалуйста, извините меня.
   Он застыл.
   – Мне кажется, будто ты сожалеешь не только о том, что вновь ударила меня?
   – Я не хотела… мне не следовало…
   И, взглянув в его лицо, Мэриан бросилась к дому. Ей не надо было оглядываться, чтобы понять: Гриффит следует за ней по пятам. Длинные ноги с каждым шагом сокращали расстояние между ними, и, когда она споткнулась, сильные руки не дали ей упасть.
   Мэриан круто развернулась лицом к Гриффиту.