Долинго Борис. Другое место (Понять вечность)

   Они поболтали о том, о сём, вспомнили общих знакомых, посмеялись, посетовали на жизнь «в этой стране», и Феликс полушутя полусерьёзно сказал, что пора уже обращаться к Саше за американской визой. Наконец, прихлёбывая кофе, Феликс почесал начинающую редеть кудрявую шевелюру и спросил, что же там такое хотел показать ему Александр.
   Вопреки ожиданиям Щербакова, Феликс ни мало не удивился, увидев распечатанные куски программы. Он опёрся локтями на стол, где Саша разложил принесённые листки, и долго смотрел на них, перекладывая то один, то другой, сравнивая какие-то строчки и иногда кивая головой и хмыкая.
   В конце концов, Феликс потёр подбородок, поджал губы, прищурился и немного откинулся на стуле, искоса глядя на Щербакова.
   – Сам написал? – с некоторым недоверием поинтересовался он. – Ты что, биофизикой занялся?
   – Да нет, – Саша немного раздражённо пожал плечами, – но ты мне скажи – что это?
   Феликс хмыкнул:
   – Сам не понимаю – ты же мне какие-то куски принёс, но очень похоже на биотоки головного мозга, преобразованные в машинные коды. Мы кое-чем подобным занимаемся. Откуда они у тебя?
   – В общем-то, чисто случайно…
   И Саша рассказал про диски, попавшие к нему. О том, где они были найдены и о том, что он стянул их, в конце концов, в отделе вещдоков, Саша, естественно, умолчал. Он наплёл уже заранее заготовленную сказку, что к нему, якобы, обратился один знакомый, его заказчик. Игрушка была им куплена на каком-то развальчике, торгующем бросовой электроникой и «компашками». Хотел по дешёвке сделать подарок ребёнку, а она не запускается. Ребёнок привязался – разберись да разберись. Вот знакомый и обратился к Саше.
   – Игрушка? – удивился Феликс, похоже, не слишком поверив в историю. – Кто же такую игрушку выпускал? Фирма-то какая, кто разработчик?
   – Да неизвестно, кто! Там просто нарезано всё на болванках, а никакого сопровождения типа «read me» нет, и ссылок на разработчика нет, – соврал Саша.
   – Ничего подобного не видел. Интересно, а что тогда за штука там должна преобразовывать биотоки в управляющие сигналы? Теоретические разработки подобные вроде как есть, но на практике!… Чтобы игрушки делали!…
   – Вот и я удивился! – развёл руками Саша. – Я же и начал тебя спрашивать поэтому: игра всё время виснет, после запроса об этом чёртовом «преобразователе»! Скажи, его можно было бы попробовать воспроизвести, если есть вот эти куски «софта»?
   Феликс немного насмешливо посмотрел на Щербакова:
   – Ну и вопросы вы задаёте, господин хороший! Я что, господь бог, чтобы всё знать?
   – Нет, ну вот если тебе понятно, что тут используются записи биотоков…
   – Я не говорю, что мне полностью однозначно понятно, – поправил Феликс, – я сказал – «похоже».
   – Ну, пусть похоже. Тогда, предположим, что если это, действительно, биотоки, то вопрос: можно ли воспроизвести само устройство, как, по-твоему? Ты же с медициной связан.
   – Теоретически, конечно, возможно. Но это же огромная работа. Примерно то же самое, как, например… – Нипидерман на секунду задумался и пощёлкал пальцами. – Как, например, построить самолёт, поглазев на его инверсионный след в небе.
   Очевидно, сравнение ему очень понравилось, и Феликс развалился на стуле, с довольной ухмылкой разглядывая Александра.
   Саша покивал, допил остатки уже совершенно остывшего кофе и внимательно посмотрел на Феликса.
   – То есть, практически невозможно? – уточнил он.
   Феликс встал, прошёлся по комнате между двумя столами и, присел на один из них. Очевидно, ему очень нравилась роль эксперта по данному вопросу.
   – Да и практически возможно, но только такая штука потребует огромной работы. Представляешь, сколько нужно провести экспериментов, измерений, сравнить и сопоставить данные, снимаемые с разных участков кожи головы! Возможно, даже электроды надо вживлять!
   – Вот я и говорю: значит, практически невозможно!
   – Ну, да! – кивнул Феликс. – Кто денег на это даст? Может быть, военные, да и то – не наши. Давай попробуем, обратиться через твоих дипломатов на Запад, может, денег заработаем на этом ещё и сами, – засмеялся он.
   – Значит, ничего не выйдет? – подвёл итог Саша.
   – А что должно выйти? – удивился Феликс.
   – Я же объясняю: мой знакомый просто хотел, чтобы игрушка у ребёнка заработала. Вот и попросил взглянуть.
   – Он, что думает, что кто-то будет ему этот «преобразователь» делать? Он сумасшедший?
   – Да он ничего не понимает! – начал немного злиться Саша. – Просто спросил, не взгляну ли я, может, разберусь.
   – Чтобы перевести управление на клавиатуру, что ли?
   – Дошло, наконец, – вздохнул Саша.
   – А чего тут смотреть? – немного обиженно сказал Феликс. – Сразу ясно, что никак не перевести. Ты меня удивляешь: как ты с клавиатуры собрался генерировать те команды, что должны задаваться через этот модуль? Тут же ясно-понятно, что управление передаётся на этот самый «преобразователь».
   – Откуда ты знаешь, что это биотоки?
   – Я не знаю, я просто высказал предположение, что, возможно, применяются биотоки: тут алгоритмизация похожа на ту, что используем мы. Зря ты сами диски не привёз, чтобы всё посмотреть.
   Саша проигнорировал последнее замечание, вздохнул, встал и потянулся.
   – Понятно, – констатировал он. – В общем, скажу своему знакомому, чтобы дурью не маялся. Пусть выбросит эти диски и купит ребёнку что-нибудь в фирменном магазине.
   Феликс взял пачку сигарет, вытряхнул одну и протянул Саше. Щербаков отрицательно помотал головой.
   – Выбрасывать не надо, – сказал Феликс. – Если он так хочет отладить игру, сколько он может заплатить, как думаешь?
   – Да вряд ли он будет за такую ерунду платить, – покачал головой Саша. – Он меня так, между делом просил взглянуть, раз сам не понимает. Говорю же: просто ребёнок не мог запустить игрушку.
   Феликс глубоко затянулся и выпустил к потолку узкую струю сизого дыма, похожую на след реактивного самолёта в небе.
   – Хорошо, диски пока ведь у тебя?
   – Ну, пока, да. – Саша немного замялся.
   – Давай неси, неси – взглянем!
   – Да чего тут тогда зря время тратить, если ясно, что всё равно не запустится! Я же тебе все модули распечатал, которые как-то связаны с «преобразователем». А без него ничего не сделать, видимо.
   Саша взглянул на часы и заторопился.
   – Знаешь, спасибо за кофе, но мне уже пора. – Он начал собирать листки со стола.
   – Слушай, – попросил Феликс. – Ты бы показал мне эти диски и всё-таки спроси своего знакомого, может он захочет, чтобы с его игрушкой поразбирались ещё?
   – Ладно, спрошу, – пообещал Саша, сворачивая листки в трубочку.
   – А диски когда забросишь посмотреть? – немного небрежно поинтересовался Нипидерман.
   Саша замялся:
   – Даже пока не знаю, он, возможно, сегодня за ними заедет и заберёт.
   – Ну, так ты скажи, что есть ещё возможность кое-что тут посмотреть, ладно? Есть, мол, люди, взглянут. ОК?
   – Ладно, скажу, – пообещал Саша, собираясь ретироваться. – Я тебе позвоню, счастливо!
   – Слушай, должен признаться, данные тут у тебя очень интересные, – Феликс улыбнулся, пожимая Щербакову руку. – Оставил бы мне листочки, коли они всё равно не твоё «ноу-хау», да у тебя всё равно же копии есть…
   «Блин, самый настоящий „пидерман“, подумал Саша, сбегая по ступенькам лестницы. „Хоть что-то, но урвал“.
   Приехав домой, Щербаков быстро приготовил поесть и открыл одну из бутылок пива, купленных по дороге. По реакции Феликса можно было явно понял, что в его руках оказалось нечто интересное. Возможно, хитрый Нипидерман даже не высказал всех идей, появившихся в тот момент в его голове. Как он загорелся посмотреть на программу целиком!
   Но что же теперь делать? Кто может подсказать, как изготовить этот чёртов «преобразователь»? Не ходить же с такими вопросам по всем институтам и академиям? Ясно, что Феликс не светило мировой биофизики, однако «стойка», которую сделал этот чётко чувствующий ситуацию человек, свидетельствует о неординарности нескольких кусков пластмассы, которые лежат у Щербакова на столе. Точнее – той информации, что там записана.
   «Надо будет всё-таки ещё попытаться написать пару модулей», подумал Саша, поскольку после разговора с Феликсом и упоминаний того о биотоках, у него тоже появились кое-какие новые соображения. Может быть, вообще постараться радикально исключить в системе управление через «преобразователь»? Пусть будет менее «крутая» по командам, но, возможно, тоже неплохая игрушка.
   Саша поел, позвонил на всякий случай в консульство, чтобы удостовериться, что в его присутствии там сегодня уже потребности не будет, и уселся за компьютер.
   Подключаясь к Сети, Саша машинально проверил почту. Среди нескольких писем-рассылок и пары сообщений от интернетовских знакомых он обратил внимание на письмо, поступившее последним с незнакомого навскидку адреса с расширением «net». Быстро просмотрев все послания, Саша открыл это последнее. Там было написано немного, но именно это письмо заинтересовало Сашу больше всего:
   «Вас удивит то, что Вы можете прочесть, но не удивляйтесь. Особая просьба – не афишировать наш контакт и максимально ограничить круг посвящённых в ситуацию лиц (хотя бы пока). Тут нет никакого криминала, а причину такой просьбы Вы поймёте, когда мы начнём общаться более тесно.
   Пока скажу следующее: если Вас интересует конструкция шлема-преобразователя, ответьте по адресу, который здесь указан. Очень желательно, чтобы Вы сообщили несколько слов о себе. Ждём ответа. Нам жизненно важен контакт с Вами».
   Саша удивился. Что это, очередной СПАМ? Нет, вроде бы не похоже: в спамовских посланиях обычно как раз именно тебя просят распространить информацию как можно шире.
   Ему бросились в глаза слова о шлеме-преобразователе. Точно, имеется же в виду именно «преобразователь», о котором спрашивает программа. Шлем, у того, погибшего на квартире человека, труп которого Щербаков видел год назад, был именно шлем. Значит – «шлем-преобразователь»?
   Да, но откуда написавший знает обо всё этом? Кто вообще может знать об этом? Ну, он сам, затем Мишарев, ещё несколько человек в райотделе, но, похоже, никто там вообще не обратил никакого внимания на содержание дисков. Теперь косвенно знает Нипидерман, но он не знал Щербаковского е-мэйла, чтобы написать вот так сразу, да и он не стал бы так шутить, а дождался бы звонка.
   Возможно, это какие-то люди, связанные с погибшим? Хм, тогда это может быть опасно: чёрт его знает, что там произошло на самом деле? Возможно, это было и не самоубийство, а убийство, и тогда он, Александр Щербаков может быть вовлечён в мало приятные штучки, которые ему совершенно не нужны.
   Саша задумался и высосал ещё бутылку пива. Да нет, в конце концов решил он, это какая-то ерунда. Поживём – увидим, а пока займусь ещё разик программой.
   Включив загрузку и наблюдая очередную демонстрашку, Саша увидел, что в сюжете появилось некоторое новое действие, которого он пока не видел. На местности, которую разворачивала программа на экране монитора, бушевал спиральный смерч, пронзаемый голубоватыми молниями. Было очень похоже на разряды, которые любят снимать в фантастических фильмах о пространственных или временных перемещениях. Правда, выглядело всё очень натурально и не смешно: смерч вздымал горы земли, сносил какие-то постройки и швырял в воздух странного вида машины и фигурки людей. Выглядело всё натурально и жутко.
   «Странно, почему тут раньше не демонстрировалось катаклизмов?» подумал Саша. «Ладно, в конце концов, это же всего-навсего игрушка», решил он. «Займёмся новым модулем».

Глава 3.avi: «Ураган перемен».

   Сразу же после нашего возвращения с «дикого отдыха» на Тухо-Бормо я начал осуществлять запланированную «психотерапию» для Мишки. С благословения любимого Монарха я организовал тайную от Маши и Нолы вылазку на Иденту, где мы посетили Райские Кущи.
   Хоть Мишка и кривил нос перед нашим прилётом туда и повторял, что уже бывал тут и ранее, чувствовалось, что он, тем не менее, не прочь «оттянуться» от души.
   – Я вот только что-то думаю, что Маша обо всём догадается, – криво улыбаясь, сказал я, разглядывая девиц и матрону, встречавших нас на гостевой террасе Кущ. – Ей мозгов не занимать…
   – Ну и что? – беспечно сказал Мишка, вылезая из гравилёта и делая вид, что он не посматривает плотоядно по сторонам. – Она и сама была очень довольна, побывав здесь. Я тогда заметил…
   Мы отлично провели время и вернулись официально как бы из служебной командировки на Иденту. Не знаю, догадалась ли Маша о наших похождениях, но она и виду не подала.
   Как я и рассчитывал, Мишка стал гораздо веселее, меланхолия практически пропала, и он с головой погрузился в работу своего Исследовательского Центра.
   Почти сразу же после нашего возвращения, моя сожительница Нола сообщила мне, что беременна. Не знаю, как бы я прореагировал на подобное заявление от какой-нибудь своей подружки на Земле, но здесь это меня даже обрадовало. Не говоря уже о том, что позабавило: я не имел детей в реальном мире, а перспектива стать папашей в мире виртуальном была очень даже любопытной. Проблем со средствами и воспитанием ребёнка не стояло, поэтому я поцеловал Нолу и ответно сообщил ей, что буду рад, если она родит мне наследника. Более того, я тут же, в кабинете, где она информировала меня, лишний раз подстраховался, чтобы наследник всё-таки появился.
   Надо заметить, что в реальном мире у меня и не было девушки, которая могла бы сравниться с Нолой. Внешне Нола представляла из себя крутую смесь чего-то очень знакомого: тут было что-то от Синди Кроуфорд, Сабрины, Мишель Мерсье и ещё чёрт знает, от кого. На Земле у меня попросту не хватило бы денег на то, чтобы заполучить, а самое главное, удержать при себе подобную красавицу.
   Страна, в которой я жил в реальности, проходила такой отрезок своей истории, когда подавляющее большинство красивых женщин с раннего возраста вовлекалось либо на орбиту шоу-бизнеса, либо прикармливались богатыми людьми в качестве жён или содержанок. Все остальные страны этот отрезок истории уже прошли, надо отметить. Вот именно поэтому на улице европейских или американских городов уже давно трудно встретить красивых девушек. В России ещё попадались, но тоже всё реже и реже.
   Здесь же, мало того, что я был одним из первых лиц государства, но и большинство женщин были именно красивыми, то есть процент красавиц был необычайно высок. Я не спрашивал Мишку, чтобы лишний раз не развеивать очарования обстановки для самого себя, но сильно подозревал, что его программа как-то кроила информацию из Сети и создавала стандартных жительниц этого мира по образчиками фотомоделей и киноактрис. Ни слова порицания за это я не мог произнести Творцу.
   Кроме того, Нола была образцом женского послушания и спокойствия. Мы жили в довольно большом доме за городом в посёлке правительственных чиновников. Она не надоедала мне, следила за всей домашней работой, спокойно реагировала на мои отлучки как по службе, так и просто по моим собственным делам, и искренне радовалась всякий раз, когда я брал её куда-нибудь с собой. Ну какая женщина в реальном мире Земли с такой-то внешностью вела бы себя так же?
   Не знаю, как там Мишка воспринимал окружающую его теперь действительность, а для меня всё было более чем реально. Я был в дружеских отношениях с самим Монархом, а также Премьером. Я занимал пост министра науки и образования, имел титул барона (Колот Винов Первый по широте души хотел, было, пожаловать меня сразу в князья, как и д'Олонго, но я отказался и попросил дать мне время заслужить столь высокие титулы). Собственно, жизнь была обеспечена материально (или «виртуально», если это в данном случае был более верный термин), на тысячу процентов, живи – не хочу!
   Именно в таком положении можно и, наверное, должно отдаваться работе, как я и поступал. Я начал реальную деятельность по подъёму науки Попоя. К смешному названию планеты я совершенно привык, и у меня оно, в отличие от Мишки, который-то это всё, собственно, и создал, не вызывало ухмылки. Наоборот, я совершенно серьёзно считал Попой своей новой Родиной, как, возможно, считали Северную Америку первые переселенцы, которые собрались заново начинать там свою жизнь.
   Я всерьёз вознамерился сделать Попой одной из самых продвинутых в научном отношении планет Галактики и именно поэтому всячески поддерживал ассигнования в первую очередь на Исследовательский Центр, который возглавлял Миша. Дело двигалось неплохо. Я по новому организовал систему образования, которое тут из-за частых переворотов было в довольно запущенном и хаотичном состоянии. С милостивого позволения Монарха я стал собирать под наши знамёна сильнейшие научные кадры пространства, и в Главном Университете Попоя теперь преподавали лучшие профессора, переманенные сюда высокими заработками с Иденты, Пенцы и некоторых других планет.
   Дел было невпроворот, но за всей суетой я иногда выкраивал время, чтобы пропустить стаканчик-другой в компании Мишки, Маши и Нолы. Иногда званые приёмы для ограниченного круга устраивал Монарх, и тогда я имел возможность видеться в неофициальной обстановке с ним, с бывшим лейтенантом, а теперь князем д'Олонго, Галямовым фон Анваром и Зелёным. Надо сказать, никто вновь обретёнными титулами не кичился.
   Граф Галямов фон Анвар, ставший Министром Государственной Безопасности особое внимание уделял внешней разведке и поискам сведений о местопребывании богомерзкого Профессора Хиггинса, однако пока безрезультатно.
   Так дни проходили за днями, и жизнь моя здесь вошла в своеобычную колею, в которую попадает, видимо, любое упорядоченное существование в любом мире.
   Однако жизнь, которая также нигде не позволяет расслабляться, напомнила о своих сюрпризах в один прекрасный день. Случилось это 17 Жравня, который Монарх по настоянию д'Олонго и по моему совету переименовал по земному образцу в месяц октябрь.
   Ровно в одиннадцать часов дня всех министров собрал на экстренное совещание Премьер. Я был очень удивлён, поскольку д'Олонго всегда предупреждал меня о совещаниях заранее, как, впрочем, естественно, и таких близких к Колоту Винову людей, как фон Анвар и Зелёный.
   Если есть возможность не пользоваться антигравитационным лифтом, я всегда выбираю именно её. Честно говоря, меня страшила пропасть лифтовой шахты, в пустоту которой нужно было просто шагнуть, чтобы тебя подхватило силовое поле.
   Направляясь на этаж Премьера, я в коридоре столкнулся с Зелёным, который, будучи таким же скромным, как и я, человеком, носил пока всего лишь титул барона. Мы обменялись рукопожатиями, и министр иностранных дел поинтересовался у меня о цели совещания.
   – Понятия не имею! – пожал я плечами. – Я только хотел тебя об этом же спросить!
   – Тебе тоже ничего не сказали? – удивился Зелёный.
   – Ни слова! Я абсолютно не в курсе!
   – Наверное, случилось нечто неординарное, – задумчиво покачал головой Зелёный.
   – Да почему обязательно неординарное? – довольно беспечно махнул я рукой. – Вполне возможно, что наш любимый Монарх желает объявить о своей помолвке, наконец. Пора же подумать о наследнике трона.
   – Ну, если такое неординарное, то я только рад буду, – кивнул Зелёный, но в голосе его не чувствовалось уверенности, что нас приглашают оповестить именно о таком событии.
   Дело было в том, что Колот Винов всё ещё не решил, кого выбрать в качестве Её Величества. От кандидаток, естественно, отбоя не было, но традиции Попоя по большому счёту не разрешали официального многожёнства, а остановить выбор на ком-то одном… Ох как я понимал своего Монарха!
   Оказалось, что предчувствия не обманули Зелёного и обманули меня. Когда все министры расселись в креслах, Д'Олинго встал и объявил, что сейчас будет сделано сообщение чрезвычайной важности. После этого он передал слово министру ГБ.
   Фон Анвар несколько секунд внимательно смотрел на нас, а потом сообщил, что во многих местах Империи за последнее время произошли непонятные явления, которые вполне можно называть катаклизмами, если бы не подозрение об их искусственном происхождении.
   Выглядело всё как внезапно и ниоткуда появляющиеся спиралевидные ураганы, которые кто-то из очевидцев назвал «торнадо». Слово такого никто не знал, но почему-то первые выжившие в зоне урагана свидетели использовали именно такой термин. На вопрос, откуда они взяли такое слово, люди просто пожимали плечами и говорили: «Да так, на ум пришло».
   Нам показали видеозаписи с места событий. «Торнадо» представляли из себя, действительно, спонтанно возникающие смерчи, которые двигались кругами по довольно обширной территории, уничтожая всё на своём пути. Кроме разрушительного действия урагана страшной силы, там, похоже, присутствовало явление искривления пространства, поскольку даже тяжёлые конструкции просто перемалывались в крошево и частично исчезали. Сверкание характерных разрядов гипероно-нейтринных сбросов пространственных напряжений только подтверждало это.
   «Торнадо» опустошили Тухо-Бормо, как раз там, где мы отдыхали с Мишкой, и прошлись по нескольким районам Попоя, к сожалению, более населённых. Имелись жертвы и разрушения. Можно было бы предполагать, что это диверсии неизвестных врагов, но уже пришли сообщения, что подобные катаклизмы наблюдались на Иденте, Пенце, на Блэк-Хэде и на нескольких других планетах, с которыми поддерживался контакт.
   Информация стала полной неожиданностью для нашего кабинета министров. Фон Анвар особенно подчеркнул, что в сложившейся ситуации необходимо как можно более тесное взаимодействие разведки и всех научных ведомств. Я заверил министра ГБ в абсолютном понимании серьёзности проблемы и в том, что я немедленно подключу к работе лучшие кадры специалистов.
   – Могу добавить, – кивнул Галямов, – что поддержка Монарха гарантируется.
   Мы ещё немного обсудили загадочную проблему, но поскольку информацией для хоть каких-то выводов и гипотез никто пока не владел, разошлись каждый по своим кабинетам.
   Я стал немедленно готовиться к вылету на Тухо-Бормо, чтобы для начала в пустынном районе спокойно осмотреть последствия «торнадо». Одновременно я связался с Михаилом и, рассказав о ситуации, попросил отправиться вместе со мной. Он как-то, как мне показалось, растерянно посмотрел на меня, когда я сообщал ему свои намерения, но ничего не сказал. Похоже, он был тоже удивлён случившимся.
   Мы вылетели на военном гравилёте с взводом охраны и тремя специалистами-техниками для проведения комплекса контрольных замеров всех возможных радиационных полей и векторов пространства. Основная информация о параметрах окружающей среды в зоне ураганов уже была получена ведомством Галямова, но я посчитал необходимым лишний раз перепроверить данные и осмотреться на месте, тем более, вместе с Мишей.
   На знакомом побережье мы увидели страшную картину: перемолотые скалы, в щепу раскрошенные деревья леса, который рос на высоком берегу над пляжем. Сам золотой пляж перестал существовать, как таковой: мутная вода залива плескалась о каменное нагромождение.
   Зона, обезображенная «торнадо», имела правильную окружность диаметром около двух километров. Передвигаться там пешком было практически невозможно, настолько ужасен был хаос вырванных и переломанных деревьев, вывороченной земли и скал. Мы внимательно облетели зону поражения, снимая показания приборов. Показатели радиационного заражения были несколько выше нормы, но в этом мире радиация действовала на живые организмы значительно слабее, так что значения фона были не страшными. Однако эти данные говорили о том, что «торнадо» не является обычным ураганом. Тут что-то было не так.
   В центре «сумасшедшего круга», как назвал его один из наших техников, была заметна явственная глубокая воронка. Никто из предыдущей группы обследования не докладывал о подобном образовании.
   – Похоже на падение бомбы, – сказал командир взвода спецназа сержант Берт, когда мы вместе с ним стояли на верхней палубе гравилёта. – Вообще мне бы не сказали, что это ураган, я бы решил, что сюда сбросили какую-то бомбу.
   Миша с интересом посмотрел на сержанта.
   – Какую, по-твоему, бомбу сюда могли сбросить? И кто, самое главное?
   – Не могу знать, господин старший научный Советник! – по-военному чётко ответил Берт. – Но вы сами видите, что, ведь, похоже.
   – М-да… – сказал Миша, то ли соглашаясь, то ли не очень и хватаясь за подбородок. – Только вот о воронке что-то никто не докладывал.
   Наш гравилёт по сужающейся спирали приближался к центру разрушений. Вдруг, когда до края вороники осталось метров пятьдесят, машину резко тряхнуло, она наклонилась на бок. Мы едва удержались на ногах, схватившись за поручни.
   Машина продолжала крениться, как бы скользя к центру воронки. Там слегка дрожал воздух.
   – Полный назад! – закричал пилоту сержант, щёлкая переключателем личной рации.
   Надсадно взвыл генератор, и гравилёт начал медленно уходить назад. Он сместился всего на несколько метров, как вдруг резко рванулся прочь от воронки, словно сорвался с невидимого натянутого силой двигателя каната, упорно тащившего машину к центру непонятного образования. Мы снова чуть не упали, но в этот раз уже сработала автоматика компенсации инерции.