Страница:
– Что сразу прожектор не отключили? – спросил я, переводя дыхание.
– Они его включили чуть позже, – ответил Берт. – А потом было не до этого – автоматчик не давал высунуться. Потом – патроны расстрелял. Сейчас вот Славик подобрал пистолет…
– А где… Дарук? – Странно, каким популярным Мишка сделал это имя на Попое.
– Убит, – проворчал сержант. – Его эта сука из автомата срезала. Первым Тайхо – он кинулся вперёд, пока тот менял магазин, но не успел.
– Ладно, чёрт, – сказал я. – Входим, что ли?
Сержант быстрым рывком прокинул тело вперёд и вытащил из рук убитого на крыльце автомат.
– Крыся Столозадая! – выругался он. – Пустой!
Однако, обшарив второго убитого, он всё-таки нашёл «макара» и одну обойму.
Мы осторожно вошли на веранду. Слева поднималась лестница на второй этаж, а прямо перед нами была тяжёлая на вид дверь, ведущая в помещения первого. Новенький десантник подобрал карабин убитого, отбросив пустой пистолет: своё пневморужьё он бросил ещё в кустах.
– Осмотри второй этаж, Славик! – скомандовал Берт.
– Есть! – десантник крадучись двинулся по лестнице,
– Господин Министр, прикроете его? – попросил Берт.
Я кивнул и присел у первой ступеньки, всматриваясь в темноту дверного проёма в конце лестницы.
Десантник поднялся уже почти до входа на второй этаж – шёл он крадучись, только чуть поскрипывали ступени лестницы.
Всё произошло очень быстро. Из темноты помещения на втором этаже, нависавшего над верандой первого, грохнуло несколько выстрелов подряд, и Славик, кувыркаясь, покатился вниз. Почти мгновенно сержант Берт, присев и широко расставив ноги, открыл огонь вверх через деревянный потолок, но тот, в кого он пытался попасть уже выскочил на верхнюю площадку лестницы.
– А, суки! Получите! – орал он, паля из двух пистолетов сразу.
Вообще, он сделал это тоже зря, поскольку тут же напоролся на мои пули. Не могу сказать, что я с готовностью стрелял в людей, но просто палец лежал на спусковом крючке, а карабин я держал наизготовку, и СКС стреляет почти как автомат.
У меня за спиной раздался резкий удар, и я понял, что кто-то пинком распахнул дверь на веранду. Почти в это же мгновение снова заговорил пистолет сержанта и ударила автоматная очередь.
Пули веером прошли над моей головой, а сержант рухнул, отброшенный несколькими, угодившими прямо ему в грудь.
Если бы автоматчик видел меня, он, безусловно, успел бы выстрелить первым. Но я находился от него за полуоткрытой дверью и вскинул карабин раньше. Он только медленно высовывал голову на веранду, когда я нажал на спусковой крючок.
Однако выстрела не последовало – магазин у меня был пуст.
Калабанов с оскаленными зубами уставился на меня, а вместе с ним мне в лоб смотрело дуло АКСУ.
Я невольно сжался, ожидая, что он выстрелит сразу, но Калабанов расплылся в зверской улыбке.
– Ага, сам Министр тут, – сказал он, сплёвывая на труп сержанта.
Он не видел меня в этом теле, но, видимо, слышал, как обращался ко мне Берт.
Я сидел на полу и смотрел на Калабанова. «Глупо, глупо, глупо», жужжало в голове. «Теперь – всё, абзац! Надо же, этот боров положил сержанта! Как глупо…»
Несколько секунда Калабанов смотрел на меня, тяжело дыша. Я заметил, что у него окровавлено плечо – видимо, пуля Берта всё-таки его зацепила.
– Брось карабин и вставай! – приказал Калабанов. – Пошли!
– Куда? – поинтересовался я, поднимаясь с пола.
– Вниз, – Калабанов мотнул головой. – Ты номера счетов знаешь. Перегонишь деньги, а потом этого козла Мишку Беркутова вытащишь сюда.
– Куда это сюда? – искренне удивился я. – В чьё тело? Есть кто-то живой? Или в тебя, что ли? Если так, то с удовольствием…
Калабанов с резкостью, неожиданной для грузного мужчины, вскинул ногу и, скакнув, пнул меня в живот. Хотя удар достал меня уже на излёте, я отлетел и упал, больно ударившись спиной и копчиком о ступени лестницы.
– В тебя, сука! – закричал он. – Быстрее, тварь! Мне уже терять нечего. Я бы и тебя пришил, но этот пидар мне важнее. Мне всё равно в бега, а с ним поквитаюсь.
– Вот сам и вытаскивай, – предложил я, кривясь от боли.
Калабанов снова пнул меня, попав в колено так, что там, как будто что даже хрустнуло.
– Времени нет с тобой разбираться, хочешь жить, падла? Но для начала, если сейчас же не побежишь, я начну тебе что-нибудь отстреливать…
Он вскинул автомат и сделал шаг, выбирая удобную точку для выстрела. При этом он оказался в проёме двери на крыльцо.
«Б'ах!» – грохнуло со двора, и голова Калабанова по дурацки дёрнулась. В виске у него образовалась довольно аккуратная дырочка, из которой фонтанчиком ударила тёмная кровь. Колени Виктора Петровича подогнулись, и он упал, где стоял, заваливаясь назад.
Я полулежал на лестнице и дико смотрел на труп Калабанова.
В дверь с крыльца просунулась голова Саши со своей «сайгой» наперевес.
– Ты откуда? – только и выдохнул я.
– Светка, дура, к счастью, вернулась с полдороги, – нелогично затараторил он. – Я её перед съездом к дому в машине оставил, а сам сюда.
Саша был очень бледен.
– Я же тебе говорил – уехать, – сказал я, пытаясь встать и морщась от боли в колене и копчике.
Саша смотрел на меня круглыми глазами, и его начало мелко трясти. Только тут я обратил внимание, что руки у него почему-то в грязи.
– Он хотел тебя убить… – пробормотал он.
– Да, вполне вероятно, – Я с сарказмом выругался, и сделал шаг, припадая на одну ногу, пытаясь переступить через тело Калабанова. – Тут уже стольких поубивали. Давай-ка уносить ноги.
– Надо же забрать диски с программой и шлем… – начал Саша, но его перебил голос из-за спины.
– Да, ваш друг прав, но торопитесь!
Я вскинул голову, а Саша резко обернулся, выставляя вперёд «сайгу».
Посреди веранды стоял мужчина в каком-то подобии спортивного, как мне показалось, костюма. Мужчина поднял пустые руки, демонстрируя, что безоружен.
– Поторапливайтесь! – повторил он. – Заберите все компакты, и включите форматирование жёстких дисков. И лучше подожгите дом. Кроме того, в дальней комнате под кроватью – тайник. Заберите там сумки, вам они пригодятся, а я пошёл.
– Стойте! – крикнул Саша. – Вы кто такой?
Незнакомец помахал пальцами поднятой правой руки – и исчез!
– Ты что-нибудь понял? – ошарашено спросил Саша.
– В основном только то, что надо поторапливаться, – сказал я. – Давай, ты займись компьютерами, а я посмотрю, что это за тайник.
В коридоре, откуда выскочил Калабанов, лежал мужчина в явно дорогом костюме. Рядом валялся пистолет ТТ. Очевидно, он стоял за спиной Калабанова, и пуля сержанта Берта, миновав Виктора Петровича, попал ему прямо в лоб. Малоприятное зрелище – девять миллиметров, попавшие в лоб с близкого расстояния.
– Пименюк! – почему-то с удивлением выдохнул Саша.
– Ты его знаешь, что ли? – спросил я, подбирая на всякий случай заряженный пистолет.
– Да, в политехе видел…
– Что ж, одним корифеем программирования в России меньше, – только и молвил я. – Пошли!
Саша бросился к люку в подвал, который, как нам описал Мишка находился в комнате справа по коридору на первом этаже, а я поковылял в дальнюю.
Там за кроватью я, действительно, нашёл тайник, в котором покоились две сумки. Одна была мне известная, а вторая существенно побольше, и тоже набитая заморскими деньгами.
Я вытащил сумки в коридор и заглянул в подвал, где горел яркий свет. Прихрамывая, я всё-таки спустился по лестнице вниз.
Этого помещения явно не было при прежнем хозяине-профессоре. Как только Калабанов умудрился выкопать такую нору под уже построенным домом, да так, что никто, я уверен, ничего не заметил со стороны? Хотя, конечно, деньги делают всё.
Подвал имел площадь метров тридцать. Там стояло несколько столов и два компьютера. Кроме того, один стол был полностью завален разными радиодеталями, среди которых валялись два шлема, наподобие нашего, с которым явно пытались что-то делать. А наш шлем лежал перед одним из компьютеров.
И ещё в подвале в крови лежали два трупа – очевидно, это были программисты и, судя по всему, их пристрелил Калабанов. Зачем – мне было некогда гадать. Скорее всего, чтобы не оставалось свидетелей. Что ж, Виктор Петрович только упростил нам задачу, прости господи, а то я бы не знал, что с этими парнями делать.
Саша уже почти закончил и сейчас возился с «винтом» последней машины.
– Вон диски! – кивнул он на стопку «компашек» на столе.
– Наши-то тут?
– Да, но на всякий случай я собрал всё, что было.
– Давай кончай и уходим.
Я осмотрелся и, подобрав валявшуюся в углу объёмистую сумку, запихнул в неё шлем-преобразователь и диски. Тут же в углу комнаты я заметил двадцатилитровую канистру. Интересно, а это зачем?
Открыв крышку, я почувствовал резкий запах бензина – Калабанов, видимо, хотел быть готовым основательно заметать следы. Ну, что ж, нам следы тоже были не нужны, да и этот незнакомый дядя посоветовал.
– Забери там ещё сумки, – сказал я Саше, – и заводи машину. А я сейчас.
Я обильно полил подвал бензином, и, ковыляя по крутой лестнице, вылез наверх. Здесь я вылил остатки из канистры, постаравшись расплескать как можно больше на стены.
Оторвав кусок от валявшейся на какой-то тумбочке газеты, я скрутил жгут и вышел на крыльцо, куда протянул по полу тонкую ниточку бензина.
На секунду я остановился и взглянул на часы. Боже мой, с момента, когда я это сделал последний раз у калитки прошло всего двадцать восемь минут! Невероятно!
Ноги разъезжались на стреляных гильзах и я невольно отпихнул их. В свете с веранды покатилась одна красная и длинная. Я нагнулся и сунул его в карман к тем двум, что отдал мне Сомс – чёрт, чуть не забыл про неё!
Я в последний раз посмотрел на тело, в котором пребывал сержант Берт, на смутно видимый на дорожке перед крыльцом второй труп десантника и вздохнул. Простите меня, ребята, те и эти! Эти выполнили свой долг перед виртуальной, но всё же страной, которой они служили, а те… Надеюсь, им понравится служба на новом месте. Я постараюсь, чтобы им было там неплохо.
Прости меня, добротная профессорская дача, но лучше бы ты никогда не попадала в собственность к таким, как Калабанов, увы…
Я вздохнул, щёлкнул зажигалкой и бросил маленький бумажный факел в лужицу бензина. Пламя радостно фыркнуло и побежало вглубь дома по дорожке, которую ему указал я.
Глава 20.doc: «Жизнь продолжается!»
Пролог.exe
– Они его включили чуть позже, – ответил Берт. – А потом было не до этого – автоматчик не давал высунуться. Потом – патроны расстрелял. Сейчас вот Славик подобрал пистолет…
– А где… Дарук? – Странно, каким популярным Мишка сделал это имя на Попое.
– Убит, – проворчал сержант. – Его эта сука из автомата срезала. Первым Тайхо – он кинулся вперёд, пока тот менял магазин, но не успел.
– Ладно, чёрт, – сказал я. – Входим, что ли?
Сержант быстрым рывком прокинул тело вперёд и вытащил из рук убитого на крыльце автомат.
– Крыся Столозадая! – выругался он. – Пустой!
Однако, обшарив второго убитого, он всё-таки нашёл «макара» и одну обойму.
Мы осторожно вошли на веранду. Слева поднималась лестница на второй этаж, а прямо перед нами была тяжёлая на вид дверь, ведущая в помещения первого. Новенький десантник подобрал карабин убитого, отбросив пустой пистолет: своё пневморужьё он бросил ещё в кустах.
– Осмотри второй этаж, Славик! – скомандовал Берт.
– Есть! – десантник крадучись двинулся по лестнице,
– Господин Министр, прикроете его? – попросил Берт.
Я кивнул и присел у первой ступеньки, всматриваясь в темноту дверного проёма в конце лестницы.
Десантник поднялся уже почти до входа на второй этаж – шёл он крадучись, только чуть поскрипывали ступени лестницы.
Всё произошло очень быстро. Из темноты помещения на втором этаже, нависавшего над верандой первого, грохнуло несколько выстрелов подряд, и Славик, кувыркаясь, покатился вниз. Почти мгновенно сержант Берт, присев и широко расставив ноги, открыл огонь вверх через деревянный потолок, но тот, в кого он пытался попасть уже выскочил на верхнюю площадку лестницы.
– А, суки! Получите! – орал он, паля из двух пистолетов сразу.
Вообще, он сделал это тоже зря, поскольку тут же напоролся на мои пули. Не могу сказать, что я с готовностью стрелял в людей, но просто палец лежал на спусковом крючке, а карабин я держал наизготовку, и СКС стреляет почти как автомат.
У меня за спиной раздался резкий удар, и я понял, что кто-то пинком распахнул дверь на веранду. Почти в это же мгновение снова заговорил пистолет сержанта и ударила автоматная очередь.
Пули веером прошли над моей головой, а сержант рухнул, отброшенный несколькими, угодившими прямо ему в грудь.
Если бы автоматчик видел меня, он, безусловно, успел бы выстрелить первым. Но я находился от него за полуоткрытой дверью и вскинул карабин раньше. Он только медленно высовывал голову на веранду, когда я нажал на спусковой крючок.
Однако выстрела не последовало – магазин у меня был пуст.
Калабанов с оскаленными зубами уставился на меня, а вместе с ним мне в лоб смотрело дуло АКСУ.
Я невольно сжался, ожидая, что он выстрелит сразу, но Калабанов расплылся в зверской улыбке.
– Ага, сам Министр тут, – сказал он, сплёвывая на труп сержанта.
Он не видел меня в этом теле, но, видимо, слышал, как обращался ко мне Берт.
Я сидел на полу и смотрел на Калабанова. «Глупо, глупо, глупо», жужжало в голове. «Теперь – всё, абзац! Надо же, этот боров положил сержанта! Как глупо…»
Несколько секунда Калабанов смотрел на меня, тяжело дыша. Я заметил, что у него окровавлено плечо – видимо, пуля Берта всё-таки его зацепила.
– Брось карабин и вставай! – приказал Калабанов. – Пошли!
– Куда? – поинтересовался я, поднимаясь с пола.
– Вниз, – Калабанов мотнул головой. – Ты номера счетов знаешь. Перегонишь деньги, а потом этого козла Мишку Беркутова вытащишь сюда.
– Куда это сюда? – искренне удивился я. – В чьё тело? Есть кто-то живой? Или в тебя, что ли? Если так, то с удовольствием…
Калабанов с резкостью, неожиданной для грузного мужчины, вскинул ногу и, скакнув, пнул меня в живот. Хотя удар достал меня уже на излёте, я отлетел и упал, больно ударившись спиной и копчиком о ступени лестницы.
– В тебя, сука! – закричал он. – Быстрее, тварь! Мне уже терять нечего. Я бы и тебя пришил, но этот пидар мне важнее. Мне всё равно в бега, а с ним поквитаюсь.
– Вот сам и вытаскивай, – предложил я, кривясь от боли.
Калабанов снова пнул меня, попав в колено так, что там, как будто что даже хрустнуло.
– Времени нет с тобой разбираться, хочешь жить, падла? Но для начала, если сейчас же не побежишь, я начну тебе что-нибудь отстреливать…
Он вскинул автомат и сделал шаг, выбирая удобную точку для выстрела. При этом он оказался в проёме двери на крыльцо.
«Б'ах!» – грохнуло со двора, и голова Калабанова по дурацки дёрнулась. В виске у него образовалась довольно аккуратная дырочка, из которой фонтанчиком ударила тёмная кровь. Колени Виктора Петровича подогнулись, и он упал, где стоял, заваливаясь назад.
Я полулежал на лестнице и дико смотрел на труп Калабанова.
В дверь с крыльца просунулась голова Саши со своей «сайгой» наперевес.
– Ты откуда? – только и выдохнул я.
– Светка, дура, к счастью, вернулась с полдороги, – нелогично затараторил он. – Я её перед съездом к дому в машине оставил, а сам сюда.
Саша был очень бледен.
– Я же тебе говорил – уехать, – сказал я, пытаясь встать и морщась от боли в колене и копчике.
Саша смотрел на меня круглыми глазами, и его начало мелко трясти. Только тут я обратил внимание, что руки у него почему-то в грязи.
– Он хотел тебя убить… – пробормотал он.
– Да, вполне вероятно, – Я с сарказмом выругался, и сделал шаг, припадая на одну ногу, пытаясь переступить через тело Калабанова. – Тут уже стольких поубивали. Давай-ка уносить ноги.
– Надо же забрать диски с программой и шлем… – начал Саша, но его перебил голос из-за спины.
– Да, ваш друг прав, но торопитесь!
Я вскинул голову, а Саша резко обернулся, выставляя вперёд «сайгу».
Посреди веранды стоял мужчина в каком-то подобии спортивного, как мне показалось, костюма. Мужчина поднял пустые руки, демонстрируя, что безоружен.
– Поторапливайтесь! – повторил он. – Заберите все компакты, и включите форматирование жёстких дисков. И лучше подожгите дом. Кроме того, в дальней комнате под кроватью – тайник. Заберите там сумки, вам они пригодятся, а я пошёл.
– Стойте! – крикнул Саша. – Вы кто такой?
Незнакомец помахал пальцами поднятой правой руки – и исчез!
– Ты что-нибудь понял? – ошарашено спросил Саша.
– В основном только то, что надо поторапливаться, – сказал я. – Давай, ты займись компьютерами, а я посмотрю, что это за тайник.
В коридоре, откуда выскочил Калабанов, лежал мужчина в явно дорогом костюме. Рядом валялся пистолет ТТ. Очевидно, он стоял за спиной Калабанова, и пуля сержанта Берта, миновав Виктора Петровича, попал ему прямо в лоб. Малоприятное зрелище – девять миллиметров, попавшие в лоб с близкого расстояния.
– Пименюк! – почему-то с удивлением выдохнул Саша.
– Ты его знаешь, что ли? – спросил я, подбирая на всякий случай заряженный пистолет.
– Да, в политехе видел…
– Что ж, одним корифеем программирования в России меньше, – только и молвил я. – Пошли!
Саша бросился к люку в подвал, который, как нам описал Мишка находился в комнате справа по коридору на первом этаже, а я поковылял в дальнюю.
Там за кроватью я, действительно, нашёл тайник, в котором покоились две сумки. Одна была мне известная, а вторая существенно побольше, и тоже набитая заморскими деньгами.
Я вытащил сумки в коридор и заглянул в подвал, где горел яркий свет. Прихрамывая, я всё-таки спустился по лестнице вниз.
Этого помещения явно не было при прежнем хозяине-профессоре. Как только Калабанов умудрился выкопать такую нору под уже построенным домом, да так, что никто, я уверен, ничего не заметил со стороны? Хотя, конечно, деньги делают всё.
Подвал имел площадь метров тридцать. Там стояло несколько столов и два компьютера. Кроме того, один стол был полностью завален разными радиодеталями, среди которых валялись два шлема, наподобие нашего, с которым явно пытались что-то делать. А наш шлем лежал перед одним из компьютеров.
И ещё в подвале в крови лежали два трупа – очевидно, это были программисты и, судя по всему, их пристрелил Калабанов. Зачем – мне было некогда гадать. Скорее всего, чтобы не оставалось свидетелей. Что ж, Виктор Петрович только упростил нам задачу, прости господи, а то я бы не знал, что с этими парнями делать.
Саша уже почти закончил и сейчас возился с «винтом» последней машины.
– Вон диски! – кивнул он на стопку «компашек» на столе.
– Наши-то тут?
– Да, но на всякий случай я собрал всё, что было.
– Давай кончай и уходим.
Я осмотрелся и, подобрав валявшуюся в углу объёмистую сумку, запихнул в неё шлем-преобразователь и диски. Тут же в углу комнаты я заметил двадцатилитровую канистру. Интересно, а это зачем?
Открыв крышку, я почувствовал резкий запах бензина – Калабанов, видимо, хотел быть готовым основательно заметать следы. Ну, что ж, нам следы тоже были не нужны, да и этот незнакомый дядя посоветовал.
– Забери там ещё сумки, – сказал я Саше, – и заводи машину. А я сейчас.
Я обильно полил подвал бензином, и, ковыляя по крутой лестнице, вылез наверх. Здесь я вылил остатки из канистры, постаравшись расплескать как можно больше на стены.
Оторвав кусок от валявшейся на какой-то тумбочке газеты, я скрутил жгут и вышел на крыльцо, куда протянул по полу тонкую ниточку бензина.
На секунду я остановился и взглянул на часы. Боже мой, с момента, когда я это сделал последний раз у калитки прошло всего двадцать восемь минут! Невероятно!
Ноги разъезжались на стреляных гильзах и я невольно отпихнул их. В свете с веранды покатилась одна красная и длинная. Я нагнулся и сунул его в карман к тем двум, что отдал мне Сомс – чёрт, чуть не забыл про неё!
Я в последний раз посмотрел на тело, в котором пребывал сержант Берт, на смутно видимый на дорожке перед крыльцом второй труп десантника и вздохнул. Простите меня, ребята, те и эти! Эти выполнили свой долг перед виртуальной, но всё же страной, которой они служили, а те… Надеюсь, им понравится служба на новом месте. Я постараюсь, чтобы им было там неплохо.
Прости меня, добротная профессорская дача, но лучше бы ты никогда не попадала в собственность к таким, как Калабанов, увы…
Я вздохнул, щёлкнул зажигалкой и бросил маленький бумажный факел в лужицу бензина. Пламя радостно фыркнуло и побежало вглубь дома по дорожке, которую ему указал я.
Глава 20.doc: «Жизнь продолжается!»
Зарево пожара видно было уже и здесь. Пока мы приводили себя в порядок и умывались минеральной водой, которая у нас ещё оставалась, мимо по старому шоссе пронеслась машина милиции с включённой мигалкой. Скорее всего, сторож на лесопилке, позвонил, куда следует, но стражи порядка смогут только полюбоваться на большой костёр – пожарных пока не было видно и слышно в помине.
Мы посовещались, что делать. Наверняка посты ГИБДД по всей трассе уже были предупреждены. Саша, молодец, возвращаясь к даче Калабанова, догадался замазать номера своей машины грязью из лужи во избежание случайных ночных свидетелей и обляпал кузов, чтобы не так был заметен в темноте цвет, растирая всё прямо ладонями.
Сумки с деньгами, Сашину «сайгу» и пистолет, который я подобрал, пришлось закопать тут же в лесу: объяснить милиционерам, которые могут попросить показать содержимое багажника, происхождение денег, а, тем более, оружия, было бы весьма затруднительно.
Света пребывала в состоянии, близком к истерике, и машину вести не могла. В общем-то, я представлял себе, что пережила девица в Калабановском плену, да и после, сидя одна в машине у дома и слушая выстрелы. Однако, молодец, не сбежала.
Пришлось мне, хоть у меня и страшно болело колено, сесть за руль «десятки», а Саша поехал за нами. Мы сделали небольшой крюк и, поехав назад не через Луговое, а по лесной дороге через дамбу, которая перегораживала одну из местных речек, образуя пруд, выбрались на новое Южное шоссе. Перед этим у пруда мы наскоро вымыли Сашину машину.
Наши предосторожности с закапыванием сумок были не напрасными. На трассе на самой развилке на Луговое нас остановили. Мы поняли, что указание останавливать все машины сюда уже поступило: машин скопилось достаточно, и мы потеряли не менее получаса.
На вопрос милиционеров, откуда едем, я ответил, что от приятелей из Билибинска, назвав город по новому шоссе километрах в девяноста отсюда.
Крепенький румяный сержант, смотревший наши бумаги, покивал, а я почему-то вспомнил сержанта Берта, и мне стало грустно. Возможно, терять людей, особенно не слишком близких, в какой-то момент становится привычным делом, но у меня такой привычки пока не было.
Любопытно, каким образом моё сознание, пребывавшее сейчас в теле бывшего российского десантника Максима Чумова, взаимодействует с этим самым телом, но я почувствовал, что крепкие колени Макса начинают дрожать. Чтобы отвлечься, я как можно более рассеянно вытащил сигареты и закурил. Румяный сержан попросил сигаретку и пошёл проверять багажник.
В багажнике Светиной «десятки» смотреть было особо нечего: женщина есть женщина, никакого инструмента, никаких водительских мелочей. Сержант вернул мне права и доверенность и двинулся к машине Саши. Я, как бы небрежно шаркая ногами, чтобы скрыть своё прихрамывание, продефилировал вслед за ним.
У Саши с этим делом было, естественно, чуть иначе, но всё равно ничего предосудительного обнаружить не удалось.
– А что случилось-то? – равнодушно выдувая струю дыма в ночь, спросил я сержанта. – Чего всех тормозят?
– Да вон там, – милиционер кивнул в сторону Лугового, – где-то какая-то заваруха, перестрелка, вроде. Если кого-то подозрительного на дороге увидите – не подсаживайте, и на въезде в город сообщите.
Я пообещал, что именно так и сделаю.
Перед самым городом мы тоже свернули на второстепенную дорогу, чтобы лишний раз не терять время на главном посту ГИБДД на въезде с этого направления.
У Сашиного дома мы остановились и долго молча сидели в машинах. Наконец я вылез и подошёл к Саше и Свете.
– Ну, – сказал я, – я поеду туда, к себе, так сказать, а завтра созвонимся и будем действовать дальше.
Света посмотрела на Сашу, потом на меня, потом снова на Сашу.
– Саша, – попросила она, – отвези меня домой. Мне надо побыть в… привычной обстановке. Что-то мне паршиво.
– Ага, – машинально кивнул Саша.
– Ты не обижаешься? – Света заглянула ему в глаза.
– Нет, что ты. – Он обнял её и поцеловал. – Я понимаю.
– Только вы меня довезите, ребята: я не в состоянии.
– О чём же разговор, – ответил я за Сашу.
Мы поставили Сашину машину на его стоянку, Саша сел за руль к Свете, а я устроился на заднем сидении.
Запарковав «десятку», мы проводили девушку до двери квартиры и сдали на руки родителям, которые круглыми глазами посмотрели на наш взъерошенный вид, но, что удивительно, промолчали.
Мы вышли на улицу, и я даже не обращал уже внимания на колено. В душе у меня была какая-то страшная пустота – очевидно, последствия перенесённого стресса.
Вот странное ведь состояние: казалось бы, нужно радоваться, поскольку всё сложилось достаточно удачно. Были, конечно, людские потери, но самое главное, вопрос безопасности мира Монарха, мира капитана Колота Винова, который стал мне родным и близким, решён. Никаких свидетелей не осталось, мы получили кучу денег и возможность шастать между двумя мирами – а в душе у меня царил какой-то сжавшийся в комок леденящий вакуум.
Довольно долго мы молча шли по ночному городу, сунув руки в карманы. Начался мелкий, как пыль, моросящий дождик. Мы только подняли воротники курток и продолжали идти, даже не думая поймать машину.
Вдруг Саша остановился.
– Знаешь, надо выпить, – сказал он.
Я посмотрел на него в свете фонаря, который как раз висел над нами и вдруг удивился, что такая простая мысль не пришла мне в голову первому.
Теперь мы уже действовали более целенаправленно и осознанно. Мы остановили какого-то частника и, завернув по пути в круглосуточный магазин, набрали коньяка и какой-то закуски по совершенно дурацким ночным ценам. Кроме того, я заскочил в аптеку и приобрёл мази и примочки от травм.
Семёныч нам очень обрадовался. Он огорчился, узнав, что ребята, якобы, уже разъехались по домам, и с ними вряд ли уже встретятся, но выпить с нами не отказался.
Мы не стали пока связываться с виртуалом – просто у меня не было сил что-то сейчас рассказывать и объяснять. Я только отправил сообщение по е-мэйлу о том, что «операция завершена» и «с Калабановым всё кончено». Я понимал, что поступаю не правильно, и что завтра нам влетит по первое число, но ничего не мог с собой поделать. Иногда можно сделать то, что хочется, а не то, что, вроде бы, должен.
После третьей стопки меня начало отпускать, и даже колено, замотанное в бинты, почти перестало болеть. Я посмотрел на Сашку – у него, похоже, была подобная реакция.
– За всех, кто был с нами, – сказал я, поднимая стакан.
Мы выпили. Семёныч поморгал и доверительно спросил:
– Ребята, вы мне честно скажите: у вас всё в порядке?
– Всё в порядке, Семёныч, всё, – заверил я. – Жизнь продолжается, одним словом. Давай, Саша, наливай ещё, что ли?
На следующее утро, если считать по реальному времени, меня чехвостили все, начиная от Монарха, и кончая Мишкой и Нолой. Кроме всего прочего, я совершенно забыл, что несколько часов в «реале» – значительно больший промежуток «там».
Однако, как ни крути, мы были победители, которых, как известно, не судят, а если судят, то не слишком строго.
Павшим героям воздали почести, а нам нужно было довести дело до конца. Работа предстояла большая – Мишкин план создать в реале некое наше «представительство» одобрили, и необходимо было начинать готовиться к этому. Благо средства у нас теперь имелись, и не малые, но нужно было ещё ими распорядиться должным образом.
Следствие, которое должно было неизбежно начаться по делу Калабанова, нас не слишком беспокоило. Мы просчитали все варианты и не думали, что есть хоть какие-то зацепки, способные вывести сыщиков на реальные (смешной в данном случае термин) следы.
Сам Калабанов во многом помог нам своей конспирацией. Скорее всего, дело будет благополучно закрыто, как и многие, куда более явные, убийства куда более значимых людей.
Единственное, что сильно волновало всех нас, так это появление загадочного человека, который указал нам на сумки с деньгами в тайнике. Кто это был и как он исчез, мы не могли себе представить. Кроме того, зачем подобному человеку было говорить нам про деньги? Вообще-то, это являлось самой большой неясностью в действиях неизвестного.
Что касалось денег, то, прежде всего, требовалось забрать закопанную наличность. Для этого мы с Мишкой вернулись в реал. Мишку за неимением лучшего тела пришлось переместить в Семёныча, которого я, как и когда-то обещал, отправил посмотреть новый мир.
Мишка ворчал, что ему досталось тело «не первой свежести», и что надо бы снова организовать набор земных спецназовцев-сирот. Однако, сейчас для этого было не время: мало ли какие подозрения могло бы вызвать появление новых объявлений, похожих на те, что мы уже недавно давали?
Мы оделись как два осенних придурка-рыболова, и Саша повёз нас до места, где были закопаны наличные.
Мы не удержались и проехали мимо того, что осталось от дачи Калабанова. Осталось, откровенно говоря, не много: груда почерневших брёвен, возле которых копошились какие-то люди – по виду милиция и кое-кто из корреспондентов, потому что мы увидели машину с надписью «13 канал».
Сосны, стоявшие рядом с пепелищем, сильно обгорели, и если бы не сырая погода, вполне мог начаться и более серьёзный пожар, но бог миловал.
– Надо будет посмотреть вечером телевизор, – сказал Саша. – Интересно, какие версии выдвигаются?
– Да, – согласился Мишка, – это надо знать…
В Луговом на местном рыночке мы купили свежей рыбы, чтобы всё выглядело натуральнее, а затем вернулись в лес.
Оружие от греха подальше мы не стали забирать, обернули в масляные тряпки и полиэтиленовую плёнку и закопали снова. Дороги кишели милицией, и эти штучки можно было забрать потом.
Мы переложили деньги в рыбацкие рюкзачки, взяли сетки с рыбой и Мишка снова довёз нас до Лугового до автобусной станции, где мы уже без него дождались автобуса. Дольше конечно, и колено в этом теле болело, но зато спокойнее: двух рыбаков в грязноватых плащах в грязноватом рейсовом автобусе проверять никто не будет, а машины на дороге по-прежнему останавливали. Почти полумиллионом наличных долларов рисковать не хотелось.
Вечером мы, как и предложил Саша, посмотрели «Тринадцатый канал». Как поведал своим нарочито гнусоватым и почти забытым мной голосом ведущий Геша, вчера на даче, по слухам принадлежавшей скандально известному в городе депутату Калабанову, произошла вооружённая стычка. Очевидно, имела место криминальная разборка, результатом которой стали 13 трупов. Геша, как всегда, мрачно пошутил по поводу совпадения числа убитых с номером своего канала.
Странно было, что число убитых называли меньше, поскольку всего на даче Калабанова осталось 15 человек, но, это, возможно, была просто какая-то неувязка данных.
Было объявлено, что дело взято на контроль ГУВД области, поскольку выходит из ряда обычных заказных преступлений. Как установлено следствием, одним из убитых оказался известный профессор Пименюк, но пока не даётся никаких комментариев, был ли учёный связан с преступным миром или же оказался на даче случайно.
Кроме того, сообщалось, что в подвале дома обнаружено нечто вроде компьютерной лаборатории, что свидетельствует о том, что Калабанов занимался не только обычными махинациями. В общем, следствие должно будет во всём разобраться.
– Мы становимся свидетелями того, что организованная преступность всё шире пытается овладевать высокими технологиями, – завершил сообщение Геша.
Саша волновался, не вычислят ли по пуле, которую он всадил в голову Калабанова, его оружие.
– Ерунда, – сказал я, – сам подумай: «сайга» же у тебя гладкоствольная!
– У меня насадка накручена была, «парадокс», она с нарезкой для большей точности.
– Насадка что, номерная? Нет? Ну и не волнуйся. Выброси её и всё. А стволы, так, на всякий случай, протри с пуском.
– Но гильзы, мы же гильзы не подобрали! – волновался Саша.
– А, вот ты о чём, – вспомнил я. – Тоже не волнуйся.
Я, прихрамывая, сходил в прихожую и вынул из кармана своей, а точнее Максовой куртки три красных гильзы, одну из которых я подобрал на крыльце, а две отданных мне предусмотрительным Сомсом.
– Держи на память! – Я бросил гильзы Саше. – Что бы ты без меня делал?
– Ну, ты молодец! – завопил Саша.
На радостях он начал названивать Свете, но та отлёживалась дома. Похоже, девке было препогано.
– Ты не звони, – сказал Мишка-Семёныч, – а поезжай к ней. Ты не понял, что ли?
Когда Саша уехал, Мишка потёр взятую напрокат бритую голову и попросил меня ещё раз рассказать о странном человеке, который навёл нас на сумки с деньгами, а потом исчез.
– У тебя есть какие-то конкретные соображения, кроме подозрения, что кто-то как-то слямзил твою технологию? – поинтересовался я.
– Ну откуда же им у меня быть, сам подумай? – пожал плечами Мишка.
– Может это как-то быть связано с Пименюком? – наобум предложил я.
– Чёрт его знает, – откровенно признался Мишка. – Если связано – то как?
– Да вот, вроде, и никак, – согласился я. – Я просто первое пришедшее на ум предполагаю. Да, конечно, если бы это было как-то связано, то зачем ему показывать нам, где деньги? Он мог просто подождать пока мы спустимся в подвал – а мы бы спустились, и захлопнуть нас там. Нет, это я не то сказал.
– Ты не забывай одну самую главную деталь… – сказал Мишка.
– Какую?
– То, что он исчез!
– Да, верно, у меня с головой что-то. Он же исчез, точно! – согласился я. – Так же, наверное, со стороны выглядело, когда я исчез из кабинета Хиггинса.
– Вот-вот! – Мишка ткнул в меня пальцем и замолчал.
– Так, а кто это может быть? – Я пожал плечами, рассуждая сам с собой. – Человек отсюда это быть не может, из твоей Программы, из того мира – тем более. Но… тогда…
– Вот-вот, – повторил Мишка. – Тебе такое ещё на ум не приходило?
Я смотрел на него, а он на меня. Да, действительно, когда-то мне такое на ум приходило – год тому назад. А потом я перестал об этом думать.
Господи, цепь миров, цепь событий, цепь миров…
Да может ли быть такое? Хотя, собственно, почему нет? Почему мы решили, что конечная станция – здесь?
– Но мы ведь всё равно никак ничего не узнаем, – пробормотал я.
– Не узнаем, – согласился Мишка. – Если только…
– Да, – сказал я, – но пока это был такой короткий эпизод.
– Посмотрим, жизнь продолжается, – усмехнулся Мишка, – и дел у нас очень много.
Я внимательно посмотрел на него и вдруг понял, что встряска последних дней или недель, смотря по какому времени считать, пошла моему другу на пользу: он снова был бодр, жизнерадостен и готов к действиям. От съедавшей его меланхолии не осталось и следа.
Жизнь, вполне реальная, где бы она ни протекала, действительно, продолжалась, и это было здорово, несмотря ни на что!
Мы посовещались, что делать. Наверняка посты ГИБДД по всей трассе уже были предупреждены. Саша, молодец, возвращаясь к даче Калабанова, догадался замазать номера своей машины грязью из лужи во избежание случайных ночных свидетелей и обляпал кузов, чтобы не так был заметен в темноте цвет, растирая всё прямо ладонями.
Сумки с деньгами, Сашину «сайгу» и пистолет, который я подобрал, пришлось закопать тут же в лесу: объяснить милиционерам, которые могут попросить показать содержимое багажника, происхождение денег, а, тем более, оружия, было бы весьма затруднительно.
Света пребывала в состоянии, близком к истерике, и машину вести не могла. В общем-то, я представлял себе, что пережила девица в Калабановском плену, да и после, сидя одна в машине у дома и слушая выстрелы. Однако, молодец, не сбежала.
Пришлось мне, хоть у меня и страшно болело колено, сесть за руль «десятки», а Саша поехал за нами. Мы сделали небольшой крюк и, поехав назад не через Луговое, а по лесной дороге через дамбу, которая перегораживала одну из местных речек, образуя пруд, выбрались на новое Южное шоссе. Перед этим у пруда мы наскоро вымыли Сашину машину.
Наши предосторожности с закапыванием сумок были не напрасными. На трассе на самой развилке на Луговое нас остановили. Мы поняли, что указание останавливать все машины сюда уже поступило: машин скопилось достаточно, и мы потеряли не менее получаса.
На вопрос милиционеров, откуда едем, я ответил, что от приятелей из Билибинска, назвав город по новому шоссе километрах в девяноста отсюда.
Крепенький румяный сержант, смотревший наши бумаги, покивал, а я почему-то вспомнил сержанта Берта, и мне стало грустно. Возможно, терять людей, особенно не слишком близких, в какой-то момент становится привычным делом, но у меня такой привычки пока не было.
Любопытно, каким образом моё сознание, пребывавшее сейчас в теле бывшего российского десантника Максима Чумова, взаимодействует с этим самым телом, но я почувствовал, что крепкие колени Макса начинают дрожать. Чтобы отвлечься, я как можно более рассеянно вытащил сигареты и закурил. Румяный сержан попросил сигаретку и пошёл проверять багажник.
В багажнике Светиной «десятки» смотреть было особо нечего: женщина есть женщина, никакого инструмента, никаких водительских мелочей. Сержант вернул мне права и доверенность и двинулся к машине Саши. Я, как бы небрежно шаркая ногами, чтобы скрыть своё прихрамывание, продефилировал вслед за ним.
У Саши с этим делом было, естественно, чуть иначе, но всё равно ничего предосудительного обнаружить не удалось.
– А что случилось-то? – равнодушно выдувая струю дыма в ночь, спросил я сержанта. – Чего всех тормозят?
– Да вон там, – милиционер кивнул в сторону Лугового, – где-то какая-то заваруха, перестрелка, вроде. Если кого-то подозрительного на дороге увидите – не подсаживайте, и на въезде в город сообщите.
Я пообещал, что именно так и сделаю.
Перед самым городом мы тоже свернули на второстепенную дорогу, чтобы лишний раз не терять время на главном посту ГИБДД на въезде с этого направления.
У Сашиного дома мы остановились и долго молча сидели в машинах. Наконец я вылез и подошёл к Саше и Свете.
– Ну, – сказал я, – я поеду туда, к себе, так сказать, а завтра созвонимся и будем действовать дальше.
Света посмотрела на Сашу, потом на меня, потом снова на Сашу.
– Саша, – попросила она, – отвези меня домой. Мне надо побыть в… привычной обстановке. Что-то мне паршиво.
– Ага, – машинально кивнул Саша.
– Ты не обижаешься? – Света заглянула ему в глаза.
– Нет, что ты. – Он обнял её и поцеловал. – Я понимаю.
– Только вы меня довезите, ребята: я не в состоянии.
– О чём же разговор, – ответил я за Сашу.
Мы поставили Сашину машину на его стоянку, Саша сел за руль к Свете, а я устроился на заднем сидении.
Запарковав «десятку», мы проводили девушку до двери квартиры и сдали на руки родителям, которые круглыми глазами посмотрели на наш взъерошенный вид, но, что удивительно, промолчали.
Мы вышли на улицу, и я даже не обращал уже внимания на колено. В душе у меня была какая-то страшная пустота – очевидно, последствия перенесённого стресса.
Вот странное ведь состояние: казалось бы, нужно радоваться, поскольку всё сложилось достаточно удачно. Были, конечно, людские потери, но самое главное, вопрос безопасности мира Монарха, мира капитана Колота Винова, который стал мне родным и близким, решён. Никаких свидетелей не осталось, мы получили кучу денег и возможность шастать между двумя мирами – а в душе у меня царил какой-то сжавшийся в комок леденящий вакуум.
Довольно долго мы молча шли по ночному городу, сунув руки в карманы. Начался мелкий, как пыль, моросящий дождик. Мы только подняли воротники курток и продолжали идти, даже не думая поймать машину.
Вдруг Саша остановился.
– Знаешь, надо выпить, – сказал он.
Я посмотрел на него в свете фонаря, который как раз висел над нами и вдруг удивился, что такая простая мысль не пришла мне в голову первому.
Теперь мы уже действовали более целенаправленно и осознанно. Мы остановили какого-то частника и, завернув по пути в круглосуточный магазин, набрали коньяка и какой-то закуски по совершенно дурацким ночным ценам. Кроме того, я заскочил в аптеку и приобрёл мази и примочки от травм.
Семёныч нам очень обрадовался. Он огорчился, узнав, что ребята, якобы, уже разъехались по домам, и с ними вряд ли уже встретятся, но выпить с нами не отказался.
Мы не стали пока связываться с виртуалом – просто у меня не было сил что-то сейчас рассказывать и объяснять. Я только отправил сообщение по е-мэйлу о том, что «операция завершена» и «с Калабановым всё кончено». Я понимал, что поступаю не правильно, и что завтра нам влетит по первое число, но ничего не мог с собой поделать. Иногда можно сделать то, что хочется, а не то, что, вроде бы, должен.
После третьей стопки меня начало отпускать, и даже колено, замотанное в бинты, почти перестало болеть. Я посмотрел на Сашку – у него, похоже, была подобная реакция.
– За всех, кто был с нами, – сказал я, поднимая стакан.
Мы выпили. Семёныч поморгал и доверительно спросил:
– Ребята, вы мне честно скажите: у вас всё в порядке?
– Всё в порядке, Семёныч, всё, – заверил я. – Жизнь продолжается, одним словом. Давай, Саша, наливай ещё, что ли?
На следующее утро, если считать по реальному времени, меня чехвостили все, начиная от Монарха, и кончая Мишкой и Нолой. Кроме всего прочего, я совершенно забыл, что несколько часов в «реале» – значительно больший промежуток «там».
Однако, как ни крути, мы были победители, которых, как известно, не судят, а если судят, то не слишком строго.
Павшим героям воздали почести, а нам нужно было довести дело до конца. Работа предстояла большая – Мишкин план создать в реале некое наше «представительство» одобрили, и необходимо было начинать готовиться к этому. Благо средства у нас теперь имелись, и не малые, но нужно было ещё ими распорядиться должным образом.
Следствие, которое должно было неизбежно начаться по делу Калабанова, нас не слишком беспокоило. Мы просчитали все варианты и не думали, что есть хоть какие-то зацепки, способные вывести сыщиков на реальные (смешной в данном случае термин) следы.
Сам Калабанов во многом помог нам своей конспирацией. Скорее всего, дело будет благополучно закрыто, как и многие, куда более явные, убийства куда более значимых людей.
Единственное, что сильно волновало всех нас, так это появление загадочного человека, который указал нам на сумки с деньгами в тайнике. Кто это был и как он исчез, мы не могли себе представить. Кроме того, зачем подобному человеку было говорить нам про деньги? Вообще-то, это являлось самой большой неясностью в действиях неизвестного.
Что касалось денег, то, прежде всего, требовалось забрать закопанную наличность. Для этого мы с Мишкой вернулись в реал. Мишку за неимением лучшего тела пришлось переместить в Семёныча, которого я, как и когда-то обещал, отправил посмотреть новый мир.
Мишка ворчал, что ему досталось тело «не первой свежести», и что надо бы снова организовать набор земных спецназовцев-сирот. Однако, сейчас для этого было не время: мало ли какие подозрения могло бы вызвать появление новых объявлений, похожих на те, что мы уже недавно давали?
Мы оделись как два осенних придурка-рыболова, и Саша повёз нас до места, где были закопаны наличные.
Мы не удержались и проехали мимо того, что осталось от дачи Калабанова. Осталось, откровенно говоря, не много: груда почерневших брёвен, возле которых копошились какие-то люди – по виду милиция и кое-кто из корреспондентов, потому что мы увидели машину с надписью «13 канал».
Сосны, стоявшие рядом с пепелищем, сильно обгорели, и если бы не сырая погода, вполне мог начаться и более серьёзный пожар, но бог миловал.
– Надо будет посмотреть вечером телевизор, – сказал Саша. – Интересно, какие версии выдвигаются?
– Да, – согласился Мишка, – это надо знать…
В Луговом на местном рыночке мы купили свежей рыбы, чтобы всё выглядело натуральнее, а затем вернулись в лес.
Оружие от греха подальше мы не стали забирать, обернули в масляные тряпки и полиэтиленовую плёнку и закопали снова. Дороги кишели милицией, и эти штучки можно было забрать потом.
Мы переложили деньги в рыбацкие рюкзачки, взяли сетки с рыбой и Мишка снова довёз нас до Лугового до автобусной станции, где мы уже без него дождались автобуса. Дольше конечно, и колено в этом теле болело, но зато спокойнее: двух рыбаков в грязноватых плащах в грязноватом рейсовом автобусе проверять никто не будет, а машины на дороге по-прежнему останавливали. Почти полумиллионом наличных долларов рисковать не хотелось.
Вечером мы, как и предложил Саша, посмотрели «Тринадцатый канал». Как поведал своим нарочито гнусоватым и почти забытым мной голосом ведущий Геша, вчера на даче, по слухам принадлежавшей скандально известному в городе депутату Калабанову, произошла вооружённая стычка. Очевидно, имела место криминальная разборка, результатом которой стали 13 трупов. Геша, как всегда, мрачно пошутил по поводу совпадения числа убитых с номером своего канала.
Странно было, что число убитых называли меньше, поскольку всего на даче Калабанова осталось 15 человек, но, это, возможно, была просто какая-то неувязка данных.
Было объявлено, что дело взято на контроль ГУВД области, поскольку выходит из ряда обычных заказных преступлений. Как установлено следствием, одним из убитых оказался известный профессор Пименюк, но пока не даётся никаких комментариев, был ли учёный связан с преступным миром или же оказался на даче случайно.
Кроме того, сообщалось, что в подвале дома обнаружено нечто вроде компьютерной лаборатории, что свидетельствует о том, что Калабанов занимался не только обычными махинациями. В общем, следствие должно будет во всём разобраться.
– Мы становимся свидетелями того, что организованная преступность всё шире пытается овладевать высокими технологиями, – завершил сообщение Геша.
Саша волновался, не вычислят ли по пуле, которую он всадил в голову Калабанова, его оружие.
– Ерунда, – сказал я, – сам подумай: «сайга» же у тебя гладкоствольная!
– У меня насадка накручена была, «парадокс», она с нарезкой для большей точности.
– Насадка что, номерная? Нет? Ну и не волнуйся. Выброси её и всё. А стволы, так, на всякий случай, протри с пуском.
– Но гильзы, мы же гильзы не подобрали! – волновался Саша.
– А, вот ты о чём, – вспомнил я. – Тоже не волнуйся.
Я, прихрамывая, сходил в прихожую и вынул из кармана своей, а точнее Максовой куртки три красных гильзы, одну из которых я подобрал на крыльце, а две отданных мне предусмотрительным Сомсом.
– Держи на память! – Я бросил гильзы Саше. – Что бы ты без меня делал?
– Ну, ты молодец! – завопил Саша.
На радостях он начал названивать Свете, но та отлёживалась дома. Похоже, девке было препогано.
– Ты не звони, – сказал Мишка-Семёныч, – а поезжай к ней. Ты не понял, что ли?
Когда Саша уехал, Мишка потёр взятую напрокат бритую голову и попросил меня ещё раз рассказать о странном человеке, который навёл нас на сумки с деньгами, а потом исчез.
– У тебя есть какие-то конкретные соображения, кроме подозрения, что кто-то как-то слямзил твою технологию? – поинтересовался я.
– Ну откуда же им у меня быть, сам подумай? – пожал плечами Мишка.
– Может это как-то быть связано с Пименюком? – наобум предложил я.
– Чёрт его знает, – откровенно признался Мишка. – Если связано – то как?
– Да вот, вроде, и никак, – согласился я. – Я просто первое пришедшее на ум предполагаю. Да, конечно, если бы это было как-то связано, то зачем ему показывать нам, где деньги? Он мог просто подождать пока мы спустимся в подвал – а мы бы спустились, и захлопнуть нас там. Нет, это я не то сказал.
– Ты не забывай одну самую главную деталь… – сказал Мишка.
– Какую?
– То, что он исчез!
– Да, верно, у меня с головой что-то. Он же исчез, точно! – согласился я. – Так же, наверное, со стороны выглядело, когда я исчез из кабинета Хиггинса.
– Вот-вот! – Мишка ткнул в меня пальцем и замолчал.
– Так, а кто это может быть? – Я пожал плечами, рассуждая сам с собой. – Человек отсюда это быть не может, из твоей Программы, из того мира – тем более. Но… тогда…
– Вот-вот, – повторил Мишка. – Тебе такое ещё на ум не приходило?
Я смотрел на него, а он на меня. Да, действительно, когда-то мне такое на ум приходило – год тому назад. А потом я перестал об этом думать.
Господи, цепь миров, цепь событий, цепь миров…
Да может ли быть такое? Хотя, собственно, почему нет? Почему мы решили, что конечная станция – здесь?
– Но мы ведь всё равно никак ничего не узнаем, – пробормотал я.
– Не узнаем, – согласился Мишка. – Если только…
– Да, – сказал я, – но пока это был такой короткий эпизод.
– Посмотрим, жизнь продолжается, – усмехнулся Мишка, – и дел у нас очень много.
Я внимательно посмотрел на него и вдруг понял, что встряска последних дней или недель, смотря по какому времени считать, пошла моему другу на пользу: он снова был бодр, жизнерадостен и готов к действиям. От съедавшей его меланхолии не осталось и следа.
Жизнь, вполне реальная, где бы она ни протекала, действительно, продолжалась, и это было здорово, несмотря ни на что!
Пролог.exe
Время, по большей части, всегда летит незаметно. И так, действительно, – везде.