Страница:
И, вообще, мало ли какая ситуация может возникнуть!
– Что скажешь? – Монарх барабанил пальцами по столу и смотрел на меня.
– Только то, что я должен быть там! – твёрдо повторил я, излагая свои немногочисленные, но вполне обоснованные возражения.
– А я и только я грамотно разберусь, что там делали программисты, после чего мы сможем всё уничтожить, – заявил Мишка.
– А ты разве ещё не во всём разобрался? – сказал я. – Уничтожить мы всё сможем и без вашего участия, господин Советник, ломать, знаете ли, не строить! Если уж мы доберёмся до того, чтобы что-то там ломать…
– Вот именно, – покачал головой фон Анвар.
Понятно, что последнее слово в такой ситуации, как, впрочем, и в другой, должно было оставаться за Монархом.
– Значит так, – Колот Винов поднял руку, и мы уставились на него. – Послушаем, подробно, что предлагает Министр Батурин.
Было ясно, что он не может дать сформировать окончательный план Мишке по определённым причинам, а фон Анвар, хоть и являлся профессионалом, но не знал обстановки в деталях, да и вообще мало чего знал о мире Земли.
Я встал и прокашлялся. Странное это дело: судьба мира Монарха, да, возможно, и моего бывшего мира зависела, по большому счёту, от того, что смогу сейчас предложить я. Ведь никто не мог сказать, какие последствия имело бы широкая огласка Мишкиного изобретения на Земле в настоящее время.
Удивительно, но в тот момент какого-то «груза ответственности» я не чувствовал. Может быть, потому, что и предлагать-то, особо, было нечего.
– В общем, предложение такое, – сказал я, массируя щёку, словно у меня болели зубы.
В голове была какая-то холодная ясность и пустота, и, что поразительно, страха – никакого. Возможно, я уже преступил какую-то черту в сознании, когда понял, что я сам, фактически, не что иное, как такое вот «сознание», существующее само по себе.
Хотя, нет, тут я, конечно, преувеличивал: никак не «само по себе». Сознание моё (а, значит, и я сам), тоже было вполне смертным! Хлопни меня кто-нибудь, пока я нахожусь в реале, хоть и в чужом теле, я перестану существовать. То же самое было и в мире Монарха, если бы меня, не имеющего своего аналога в реальном мире, убили бы там: я бы умер вполне реально.
Интересно, всё-таки, а куда подевается моё сознание, моя душа, в таком случае? А если бы мы ликвидировали Калабанова, пока в его реальном теле находился Мишка – куда бы делась душа депутата-бандита?
Все в ожидании смотрели на меня.
В ушах почему-то звучала старинная песня Владимира Высоцкого:
«Был побег на рывок,
Наглый, глупый, дневной.
Вологодского – в бок, и – вперёд головой!…»
У нас был не побег – мы собирались бежать, так сказать, в другую сторону, да и не днём, а поздним вечером, ночью, фактически. Но всё-таки, чтобы было от сюжета этой песни: «…И вперёд головой…».
Я тряхнул этой самой головой, собираясь с мыслями. Хотя я думал над планом с самого первого момента, когда прочитал экстренное послание Мишки, особо тут ничего не придумаешь.
Сегодня утром я, взяв сержанта Берта и трёх спецназовцев, на Светиной машине проехал мимо дачи Калабанова. Помимо того, что Мишка обрисовал схему участка, мы внимательно осмотрели местность вокруг, и теперь все более или менее представляли обстановку. Кроме того, я прикупил сегодня в соответствующих магазинах дополнительно ещё электрошок и пневматическое подводное ружьё, рассчитанное на десять выстрелом. Какого-то оружия мне не удалось достать, но в одном таком заведении мне всё же продали из-под полы ещё одну обойму к «макарову».
Тут, безусловно, мог помочь только совершенно наглый бросок. На рывок.
Сил и средств у нас было, конечно, маловато, но, с другой стороны, секретность, которой сам Калабанов окружил свою тайную резиденцию и свою собственную затею, была нам на руку.
– Значит, так…, – повторил я слова Монарха. – План, фактически, один, но тут могут быть некоторые вариации…
Моё примитивное предложение сводилось в общих чертах к следующему.
Программист Пименюк должен был приехать в районе восьми вечера – в это время года уже спустятся довольно густые сумерки.
Примерно в половине восьмого Саша должен звонить Калабанову и выдвигать определённые условия. Согласно этим условиям, Саша готов сообщить номера счетов, куда ушли деньги, но Свету однозначно должны отпустить до этого.
Саша приезжает за Светой, Калабанов отпускает её, и та уезжает на Сашиной машине с его другом, в роли которого должен был выступать я, а в качестве заложника остаётся Саша. Из дома Калабанова он связывается со своими сообщниками, кто и назовёт номера счетов. Калабанов сможет тут же всё проверить через Сеть.
Саша должен категорически настаивать, что приедет он сразу после звонка, уповая на то, что Света дорога ему и ждать он не собирается. В противном случае, если Калабанов не хочет закончить всё полюбовно и получить назад свой миллион, им займутся: отец Саши уже в курсе событий, и только просьба сын удерживает пока полковника от привлечения соответствующих органов. Если Калабанов отпустит Свету по добру, по здорову – всё будет тихо.
Чтобы придать уверенность в правдивости этого условия в глазах Калабанова, Саша требует компенсацию в двести тысяч. Если совершенно не просить денег «за моральный ущерб», у такой личности, как Виктор Петрович обязательно возникнут сомнения, особенно, когда условия ему ставит кто-то, кто о его деньгах знает. Денежная компенсация будет служить и как бы гарантией, что к Калабанову не будет претензий после, на что Саша готов написать ему расписку, в случае чего, таким образом, подставляя и себя под возможные неприятности с законом.
Такой подход мог оказаться эффективным именно из-за своей очевидной наглости и примитивности.
Собственно, сигналом к началу операции должен был стать приезд Пименюка, а дальше…
Меня выслушали очень внимательно. Мишка, скептически поглядывавший в течение всего моего изложения, к концу стал задумчиво жевать губами.
– А что, – сказал он, когда я замолчал, ожидая комментариев, – вот мысль о компенсации в двести тысяч долларов выведет Калабанова из себя, но одновременно это, действительно, может придать в его глазах правдивость требованиям. Он будет в бешенстве, что на нём ещё хотят заработать, но воспримет это как выражение естественных, по его мнению, стремлений.
– В общем-то, план неплох, – согласился фон Анвар. – Я оцениваю всё немного с других позиций, но, пожалуй, это единственный вариант действий, если только не предпринимать прямую атаку. Но для такого у нас мало сил, и, кроме того…
– Что это значит – прямая атака? – спросил Мишка.
– Ну, подъехать и просто взять дом штурмом.
– Во-первых, – сказал я, – не забывайте, что у них заложница, Светлана.
– Да, я это именно и хотел сказать, – кивнул Галямов.
– Но вы не учитываете ещё и другое! Дом крепок, продержаться в нём можно долго, нормальных штурмовых средств у нас нет, а активная пальба даже в той не очень густо населённой местности, привлечёт внимание. Не хватало нам, чтобы вмешались власти!
– Да я понимаю, – оправдывался фон Анвар. – Я же и говорю, что сил мало: для атаки противника, находящегося в укрытии нужны существенно превосходящие силы. Это известно: три к одному при прямом штурме.
– Значит, – подал голос Премьер, посмотрев на Монарха, а потом на всех нас, – план министра Батурина принимается?
Монарх покивал и уставился на Галямова.
– Ну, так каково же будет последнее слово начальника Службы Государственной Безопасности? – молвил он.
– Буду откровенен, – развёл руками фон Анвар. – Поскольку у нас почти нет времени, вряд ли мы придумаем что-то более эффективное. Нужно молиться за удачу, конечно, но…
– Итак? – Монарх вскинул брови. – План принимается?
– Так точно! – вскочил фон Анвар, щёлкая каблуками. – Думаю, можно отрабатывать детали…
Ровно в семь вечера я с основной группой спецназовцев в Светиной машине ждал приезда профессора Пименюка. Мы остановились на стоянке у конторы лесопильного заводика на въезде в посёлок. Пересесть к Сашке я должен был позже.
Сам Александр, естественно собирался звонить Калабанову не из города, а отсюда же, благо в этом районе сотовая связь работала устойчиво. Поскольку Сашину машину Калабанов и тот же Николай знали, во избежание недоразумений её поставили пока в лесок с другой стороны тракта примерно в километре от нас. С Сашей пока находился ещё один спецназовец, поскольку шестеро довольно крупных мужиков в «десятку» не помещались.
С того места, где мы стояли, хорошо была видна дорога, а машину Пименюка благодаря Мишке мы знали – светило местного, да и не только местного программирования ездил на новой светлой «субару-легаси». По тракту, который проходил мимо дачи Калабанова, после постройки нового Южного шоссе от нашего города, движение стало совершенно ненасыщенным, так что вечером подобный автомобиль мы бы никак не могли пропустить.
Мы, естественно, не были уверены, что Калабанов не привлёк большее число охранников, но тут уж могли только гадать.
Мы сидели, курили, попивали минералку и почти не разговаривали. Всё было обсуждено и просчитано на словах и на бумаге, и даже балагур Сомс сосредоточенно молчал, понимая серьёзность момента, хотя полностью в суть происходящего ребят, конечно же, не посвящали.
Пименюк появился несколько раньше, чем мы рассчитывали. Уже в семь двадцать я увидел светлый универсал плавно и вальяжно двигающийся по тракту. Это был тот, кого мы ждали.
Саша тоже увидел его и, как и должно было быть, раньше нас. Когда я набрал номер Щербакова, телефон оказался занят – очевидно, Саша сразу же стал звонить Калабанову.
Номер был занят довольно долго, но я не был удивлён: вряд ли Калабанов согласился бы на Сашин «ультиматум» мгновенно. Я, правда, уже начал нервничать, но, наконец, запиликал звонок и у нас в машине, и к моему облегчению Саша сообщил, что пока всё идёт, как задумано.
Калабанов упирался (вполне возможно, он был недоволен накладкой с приездом Пименюка и не хотел, чтобы тот мог заметить что-то лишнее), но, в конце концов, согласился, сказав, что даст только сто тысяч. Саша возразил, и торг закончился на ста пятидесяти.
Несмотря на напряжённость момента, я одобрительно усмехнулся, оценив действия и игру Саши.
Не слишком удачно складывалось, что пока было ещё немного слишком светло, но мы отрабатывали и такой вариант – просто придётся подождать лишние полчаса, но зато ребятам можно будет ещё раз осмотреться ближе к месту действия.
Я завёл машину и выехал со стоянки. Мне пришлось подъехать к месту, где притаился Саша и забрать пятого десантника. Парню потребовалось свернуться калачиком в багажнике «десятки», но ехать было недалеко.
Дача Калабанова стояла справа от дороги. Сейчас в отличие от дневного времени, ставни на трёх окнах, выходивших на тракт, были закрыты.
Мы быстро проехали мимо, а когда дом скрылся за леском и изгибом шоссе, я остановил машину и выпустил парней. Отсюда они проберутся на исходные позиции – благо времени было достаточно, а навыков незаметного перемещения по местности, тем более, лесистой, им было не занимать.
Я подождал минут десять, развернулся и поехал туда, где ждал Саша. Спрятав машину в глубине того же леска, я пересел в «восьмёрку».
– Есть сигарета? – наконец подал голос Щербаков.
Я вытащил пачку лёгкого «Честерфилда» и протянул ему.
– Ты же покупал при мне!
– Выкурил, надо было взять ещё.
Я чуть не задал дурацкий вопрос «Нервничаешь?», но вовремя спохватился. Конечно, нервничает, и так всё ясно.
Некоторое время мы молча курили. На мрачноватую тишину влажного осеннего леса опускались сумерки, вот уже и полотно дороги, чуть просвечивавшее сквозь кустарник и молодую сосновую поросль, слилось с окружающим фоном. Отдельные деревья, особенно стоявшие подальше, начали растворяться в сизовато-серой дымке, словно тревога, обволакивавшей пространство совместно с нашими душами.
Я посмотрел на часы – девять минут девятого.
– Пора, Саша, время! – Я как раз условился с десантниками, что мы стартуем с этого места через десять минут после восьми. – Заводи мотор!
Глава 19.avi: «Штурм».
– Что скажешь? – Монарх барабанил пальцами по столу и смотрел на меня.
– Только то, что я должен быть там! – твёрдо повторил я, излагая свои немногочисленные, но вполне обоснованные возражения.
– А я и только я грамотно разберусь, что там делали программисты, после чего мы сможем всё уничтожить, – заявил Мишка.
– А ты разве ещё не во всём разобрался? – сказал я. – Уничтожить мы всё сможем и без вашего участия, господин Советник, ломать, знаете ли, не строить! Если уж мы доберёмся до того, чтобы что-то там ломать…
– Вот именно, – покачал головой фон Анвар.
Понятно, что последнее слово в такой ситуации, как, впрочем, и в другой, должно было оставаться за Монархом.
– Значит так, – Колот Винов поднял руку, и мы уставились на него. – Послушаем, подробно, что предлагает Министр Батурин.
Было ясно, что он не может дать сформировать окончательный план Мишке по определённым причинам, а фон Анвар, хоть и являлся профессионалом, но не знал обстановки в деталях, да и вообще мало чего знал о мире Земли.
Я встал и прокашлялся. Странное это дело: судьба мира Монарха, да, возможно, и моего бывшего мира зависела, по большому счёту, от того, что смогу сейчас предложить я. Ведь никто не мог сказать, какие последствия имело бы широкая огласка Мишкиного изобретения на Земле в настоящее время.
Удивительно, но в тот момент какого-то «груза ответственности» я не чувствовал. Может быть, потому, что и предлагать-то, особо, было нечего.
– В общем, предложение такое, – сказал я, массируя щёку, словно у меня болели зубы.
В голове была какая-то холодная ясность и пустота, и, что поразительно, страха – никакого. Возможно, я уже преступил какую-то черту в сознании, когда понял, что я сам, фактически, не что иное, как такое вот «сознание», существующее само по себе.
Хотя, нет, тут я, конечно, преувеличивал: никак не «само по себе». Сознание моё (а, значит, и я сам), тоже было вполне смертным! Хлопни меня кто-нибудь, пока я нахожусь в реале, хоть и в чужом теле, я перестану существовать. То же самое было и в мире Монарха, если бы меня, не имеющего своего аналога в реальном мире, убили бы там: я бы умер вполне реально.
Интересно, всё-таки, а куда подевается моё сознание, моя душа, в таком случае? А если бы мы ликвидировали Калабанова, пока в его реальном теле находился Мишка – куда бы делась душа депутата-бандита?
Все в ожидании смотрели на меня.
В ушах почему-то звучала старинная песня Владимира Высоцкого:
«Был побег на рывок,
Наглый, глупый, дневной.
Вологодского – в бок, и – вперёд головой!…»
У нас был не побег – мы собирались бежать, так сказать, в другую сторону, да и не днём, а поздним вечером, ночью, фактически. Но всё-таки, чтобы было от сюжета этой песни: «…И вперёд головой…».
Я тряхнул этой самой головой, собираясь с мыслями. Хотя я думал над планом с самого первого момента, когда прочитал экстренное послание Мишки, особо тут ничего не придумаешь.
Сегодня утром я, взяв сержанта Берта и трёх спецназовцев, на Светиной машине проехал мимо дачи Калабанова. Помимо того, что Мишка обрисовал схему участка, мы внимательно осмотрели местность вокруг, и теперь все более или менее представляли обстановку. Кроме того, я прикупил сегодня в соответствующих магазинах дополнительно ещё электрошок и пневматическое подводное ружьё, рассчитанное на десять выстрелом. Какого-то оружия мне не удалось достать, но в одном таком заведении мне всё же продали из-под полы ещё одну обойму к «макарову».
Тут, безусловно, мог помочь только совершенно наглый бросок. На рывок.
Сил и средств у нас было, конечно, маловато, но, с другой стороны, секретность, которой сам Калабанов окружил свою тайную резиденцию и свою собственную затею, была нам на руку.
– Значит, так…, – повторил я слова Монарха. – План, фактически, один, но тут могут быть некоторые вариации…
Моё примитивное предложение сводилось в общих чертах к следующему.
Программист Пименюк должен был приехать в районе восьми вечера – в это время года уже спустятся довольно густые сумерки.
Примерно в половине восьмого Саша должен звонить Калабанову и выдвигать определённые условия. Согласно этим условиям, Саша готов сообщить номера счетов, куда ушли деньги, но Свету однозначно должны отпустить до этого.
Саша приезжает за Светой, Калабанов отпускает её, и та уезжает на Сашиной машине с его другом, в роли которого должен был выступать я, а в качестве заложника остаётся Саша. Из дома Калабанова он связывается со своими сообщниками, кто и назовёт номера счетов. Калабанов сможет тут же всё проверить через Сеть.
Саша должен категорически настаивать, что приедет он сразу после звонка, уповая на то, что Света дорога ему и ждать он не собирается. В противном случае, если Калабанов не хочет закончить всё полюбовно и получить назад свой миллион, им займутся: отец Саши уже в курсе событий, и только просьба сын удерживает пока полковника от привлечения соответствующих органов. Если Калабанов отпустит Свету по добру, по здорову – всё будет тихо.
Чтобы придать уверенность в правдивости этого условия в глазах Калабанова, Саша требует компенсацию в двести тысяч. Если совершенно не просить денег «за моральный ущерб», у такой личности, как Виктор Петрович обязательно возникнут сомнения, особенно, когда условия ему ставит кто-то, кто о его деньгах знает. Денежная компенсация будет служить и как бы гарантией, что к Калабанову не будет претензий после, на что Саша готов написать ему расписку, в случае чего, таким образом, подставляя и себя под возможные неприятности с законом.
Такой подход мог оказаться эффективным именно из-за своей очевидной наглости и примитивности.
Собственно, сигналом к началу операции должен был стать приезд Пименюка, а дальше…
Меня выслушали очень внимательно. Мишка, скептически поглядывавший в течение всего моего изложения, к концу стал задумчиво жевать губами.
– А что, – сказал он, когда я замолчал, ожидая комментариев, – вот мысль о компенсации в двести тысяч долларов выведет Калабанова из себя, но одновременно это, действительно, может придать в его глазах правдивость требованиям. Он будет в бешенстве, что на нём ещё хотят заработать, но воспримет это как выражение естественных, по его мнению, стремлений.
– В общем-то, план неплох, – согласился фон Анвар. – Я оцениваю всё немного с других позиций, но, пожалуй, это единственный вариант действий, если только не предпринимать прямую атаку. Но для такого у нас мало сил, и, кроме того…
– Что это значит – прямая атака? – спросил Мишка.
– Ну, подъехать и просто взять дом штурмом.
– Во-первых, – сказал я, – не забывайте, что у них заложница, Светлана.
– Да, я это именно и хотел сказать, – кивнул Галямов.
– Но вы не учитываете ещё и другое! Дом крепок, продержаться в нём можно долго, нормальных штурмовых средств у нас нет, а активная пальба даже в той не очень густо населённой местности, привлечёт внимание. Не хватало нам, чтобы вмешались власти!
– Да я понимаю, – оправдывался фон Анвар. – Я же и говорю, что сил мало: для атаки противника, находящегося в укрытии нужны существенно превосходящие силы. Это известно: три к одному при прямом штурме.
– Значит, – подал голос Премьер, посмотрев на Монарха, а потом на всех нас, – план министра Батурина принимается?
Монарх покивал и уставился на Галямова.
– Ну, так каково же будет последнее слово начальника Службы Государственной Безопасности? – молвил он.
– Буду откровенен, – развёл руками фон Анвар. – Поскольку у нас почти нет времени, вряд ли мы придумаем что-то более эффективное. Нужно молиться за удачу, конечно, но…
– Итак? – Монарх вскинул брови. – План принимается?
– Так точно! – вскочил фон Анвар, щёлкая каблуками. – Думаю, можно отрабатывать детали…
Ровно в семь вечера я с основной группой спецназовцев в Светиной машине ждал приезда профессора Пименюка. Мы остановились на стоянке у конторы лесопильного заводика на въезде в посёлок. Пересесть к Сашке я должен был позже.
Сам Александр, естественно собирался звонить Калабанову не из города, а отсюда же, благо в этом районе сотовая связь работала устойчиво. Поскольку Сашину машину Калабанов и тот же Николай знали, во избежание недоразумений её поставили пока в лесок с другой стороны тракта примерно в километре от нас. С Сашей пока находился ещё один спецназовец, поскольку шестеро довольно крупных мужиков в «десятку» не помещались.
С того места, где мы стояли, хорошо была видна дорога, а машину Пименюка благодаря Мишке мы знали – светило местного, да и не только местного программирования ездил на новой светлой «субару-легаси». По тракту, который проходил мимо дачи Калабанова, после постройки нового Южного шоссе от нашего города, движение стало совершенно ненасыщенным, так что вечером подобный автомобиль мы бы никак не могли пропустить.
Мы, естественно, не были уверены, что Калабанов не привлёк большее число охранников, но тут уж могли только гадать.
Мы сидели, курили, попивали минералку и почти не разговаривали. Всё было обсуждено и просчитано на словах и на бумаге, и даже балагур Сомс сосредоточенно молчал, понимая серьёзность момента, хотя полностью в суть происходящего ребят, конечно же, не посвящали.
Пименюк появился несколько раньше, чем мы рассчитывали. Уже в семь двадцать я увидел светлый универсал плавно и вальяжно двигающийся по тракту. Это был тот, кого мы ждали.
Саша тоже увидел его и, как и должно было быть, раньше нас. Когда я набрал номер Щербакова, телефон оказался занят – очевидно, Саша сразу же стал звонить Калабанову.
Номер был занят довольно долго, но я не был удивлён: вряд ли Калабанов согласился бы на Сашин «ультиматум» мгновенно. Я, правда, уже начал нервничать, но, наконец, запиликал звонок и у нас в машине, и к моему облегчению Саша сообщил, что пока всё идёт, как задумано.
Калабанов упирался (вполне возможно, он был недоволен накладкой с приездом Пименюка и не хотел, чтобы тот мог заметить что-то лишнее), но, в конце концов, согласился, сказав, что даст только сто тысяч. Саша возразил, и торг закончился на ста пятидесяти.
Несмотря на напряжённость момента, я одобрительно усмехнулся, оценив действия и игру Саши.
Не слишком удачно складывалось, что пока было ещё немного слишком светло, но мы отрабатывали и такой вариант – просто придётся подождать лишние полчаса, но зато ребятам можно будет ещё раз осмотреться ближе к месту действия.
Я завёл машину и выехал со стоянки. Мне пришлось подъехать к месту, где притаился Саша и забрать пятого десантника. Парню потребовалось свернуться калачиком в багажнике «десятки», но ехать было недалеко.
Дача Калабанова стояла справа от дороги. Сейчас в отличие от дневного времени, ставни на трёх окнах, выходивших на тракт, были закрыты.
Мы быстро проехали мимо, а когда дом скрылся за леском и изгибом шоссе, я остановил машину и выпустил парней. Отсюда они проберутся на исходные позиции – благо времени было достаточно, а навыков незаметного перемещения по местности, тем более, лесистой, им было не занимать.
Я подождал минут десять, развернулся и поехал туда, где ждал Саша. Спрятав машину в глубине того же леска, я пересел в «восьмёрку».
– Есть сигарета? – наконец подал голос Щербаков.
Я вытащил пачку лёгкого «Честерфилда» и протянул ему.
– Ты же покупал при мне!
– Выкурил, надо было взять ещё.
Я чуть не задал дурацкий вопрос «Нервничаешь?», но вовремя спохватился. Конечно, нервничает, и так всё ясно.
Некоторое время мы молча курили. На мрачноватую тишину влажного осеннего леса опускались сумерки, вот уже и полотно дороги, чуть просвечивавшее сквозь кустарник и молодую сосновую поросль, слилось с окружающим фоном. Отдельные деревья, особенно стоявшие подальше, начали растворяться в сизовато-серой дымке, словно тревога, обволакивавшей пространство совместно с нашими душами.
Я посмотрел на часы – девять минут девятого.
– Пора, Саша, время! – Я как раз условился с десантниками, что мы стартуем с этого места через десять минут после восьми. – Заводи мотор!
Глава 19.avi: «Штурм».
Саша выехал на тракт и только тогда включил фары. Я вдруг почувствовал лёгкий озноб. «Ты чего это?» прикрикнул я сам на себя. «Как у плохого солдата перед боем, что ли?…»
Глубоко затянувшись последний раз, я послал окурок в темноту набегающего навстречу нам сырого воздуха, передёрнул плечами и поднял стекло.
«Сашке ещё хуже, чем мне», подумал я. «У меня ответственность только перед своей шкурой, а он ещё и за Светлану переживает». Впрочем, начёт шкуры своей я несколько преувеличивал – своей у меня как раз и не было. Здесь, по крайней мере. Моя, если её таковой считать, была в другом месте.
Конечно, мы поступали не вполне порядочно с парнями, которых нашли по объявлению, особенно сейчас – ведь кого-то могли и подстрелить, но выхода у нас не было.
Дача Калабанова высилась метрах в тридцати от дороги тёмной глыбой, только кое-где из-под ставен пробивался свет. Соседняя дача справа была темна – хозяев там, очевидно, не было, а из четырёх домиков посёлка свет горел только в двух. Уличные фонари здесь, само собой, отсутствовали.
Я вдруг подумал, что будет, если спецназовцы по каким-то причинам не заняли условленных позиций или их обнаружили, и мне стало сильно не по себе. Правда, вряд ли они были бы обнаружены без выстрелов, но выстрелов мы не слышали – я специально держал стекло двери открытым, пока мы курили в лесу, а расстояние было не такое уж большое, чтобы влажный вечерний воздух не донёс нам звуки, если бы было, что доносить.
Саша свернул на проезд к даче, и свет фар упёрся в высокие массивные деревянные ворота. Почти сразу же я заметил, как в темноте блеснуло стекло открываемой на втором этаже балконной двери.
Мы вышли из машины и встали рядом. В густых сумерках на фоне пока ещё чуть более светлого, чем окружающий фон неба, я увидел фигуру с ружьём на балконе, да не просто с ружьём, а с карабином, и вроде как с СКС. Серьёзная штука, да с такого расстояния…
Странно, Мишка не говорил, что в доме есть карабин. Возможно, Калабанов довооружился.
– Александр? – осведомился незнакомый голос, в нас упёрся луч сильного фонаря, и я зажмурился, чтобы не терять остроты зрения, если вдруг снова станет темно.
– Я самый, – сказал Саша и прокашлялся. – И со мной друг.
– Стойте там, – совершенно спокойно и без каких-то угроз сказал мужчина. – К вам сейчас выйдут.
Сам он остался стоять на балконе. Луч фонаря пробежал по нашей машине, пошарил по дорожке и вокруг дачи. Я невольно покосился на кусты, в которых по плану должен был находиться Сомс, опасаясь, как бы его не обнаружили.
Охранник на балконе не гасил фонарь, светя нам в глаза явно для того, чтобы в случае чего мы видели хуже чем, он и имели меньше преимуществ. Интересно, сам я это просчитываю, или какие-то остатки сознания профессионала-десантника всё ещё пребывали в мозгу тела, которое я взял напрокат, и подсознательно указывали мне, что делать? Уложил же я легко сутенёров, не говоря уже о Людке-проститутке. Кто знает! Но там ведь требовались просто моторные, так сказать, навыки, а здесь уже рассуждения…
За воротами раздалось шуршание гравия, и звякнул засов калитки. К нам вышел парень, ростом примерно с меня нынешнего, но пошире. Вновь появившийся остановился в паре метров от нас вне луча света, очевидно, готовый действовать по обстановке.
– Александр, – сказал мужчина на балконе, – моё руководство спрашивает – ты готов?
– К чему, собственно? – поинтересовался Саша.
– Это не моё дело, – сказал охранник. – Я передаю то, что мне сказали.
– Выводите девушку, – хмыкнул Саша. – Она уедет с моим другом, а я останусь.
– Ага, – пробормотал охранник и добавил что-то уже совсем тихо; похоже, он связывался с Калабановым по рации.
– В общем, так, – сказал, наконец, он, – девушку сейчас выведут, но уедет она одна. Она же умеет водить машину.
– Чего это она поедет одна ночью? Да и потом, у неё же нет с собой прав и даже доверенности на машину!
– Ничего, как-нибудь доедет…
Такой вариант развития событий вполне можно было допустить. Наверняка Калабанов захочет подстраховаться: сделает вид, что отпускает Свету, и пошлёт кого-то перехватить её на случай, если Саша будет блефовать с номерами счетов. Понятно, что остановить одну девчонку в машине было бы проще, чем, если бы она ехала с попутчиком. Кроме того, Калабанов наверняка допускал, что в машине может быть оружие, а воспользоваться им на ходу куда проще, когда едут двое.
Поэтому мы на подобное рассчитывали.
– Что же вы обманываете? – нарочно громко сказал я. – Так не хорошо.
– Помолчи, – спокойно произнёс охранник на балконе и пока погасил фонарь.
Через несколько минут снова зашуршал гравий во дворе, и третий охранник вывел Свету. Я машинально посмотрел на часы – было восемь двадцать девять.
Света тут же бросилась на шею к Саше. С балкона снова включили фонарь, но светили теперь несколько в сторону, обеспечивая просто рассеянный свет.
– У тебя всё нормально? – спросил Саша, обнимая девушку.
– Да-да, более или менее. Что они собираются делать?
– Сейчас ты поедешь на машине домой…
– Одна?!
– Да, одна, так надо, а я останусь… И не спорь! – громко сказал Саша, и, делая вид, что обнимает Свету, что-то быстро прошептал ей.
Он, как мы и договаривались, приказал девушке, отъехав с километр, свернуть с дороги в любом удобном месте и спрятаться с машиной в лесу.
– Ну, что, готовы? – поинтересовался охранник, который, похоже, был за главного.
– Слушайте, вы! – Я преднамеренно изобразил возмущение. – Я не собирался оставаться, меня Сашка просил только приехать и уехать…
– Уедешь, – пообещал охранник. – Когда руководство тебе разрешит.
– Успокоить его, Николай Георгиевич? – поинтересовался тот, который вывел Свету.
«Ха, так там на балконе – главный Калабановский подручный!» сообразил я.
– Не волнуйся, Сафрон, – посоветовал Николай и многозначительно добавили: – Лучше иди, займись делом. А ты, девушка, садись и уезжай поскорее!
– Поезжай, Света, – попросил Александр. – Поезжай!
Света провела ладонью по глазам и села в машину, заурчал мотор. Саша помахал ей рукой.
– Иди, Сафрон, иди! – многозначительно повторил Николай, и охранник быстро нырнул в темноту двора. – А ты, Валера, обыщи их.
Он снова направил фонарь прямо на нас.
– Знамо дело, – сказал Валера беззлобно и даже как-то так добродушно, что мне стало немного жалко его.
– Будут сопротивляться – загаси их к чёртовой матери! – посоветовал Николай.
– Само собой, Николай Георгиевич, – подтвердил Валера также беззлобно. – Загасим и вырубим этих лохов, так что и не вякнут.
Мне уже нисколько не было его жалко. Валера оценил нас в луче фонаря и, следуя нормальной логике, начал с меня, как с самого опасного на вид из двоих. Он не попросил нас Сашей встать на колени или опереться руками о ворота, расставив ноги. Очевидно, наличие более старшего товарища с карабином, держащего нас под прицелом, придавало уверенность.
– С какой это стати вы будете нас обыскивать? – сказал я, чтобы чуть потянуть время и чтобы Сафон отошёл подальше за дом.
– Слушай, пальцы не гни, – мягко попросил Валера, – и не возникай, а то придётся разговаривать иначе.
– Хорошо, – сохраняя дурацкое возмущение в голосе, сказал я, – но вы делаете ба-альшую ошибку.
– Ещё и пугает, – хмыкнул Валера.
Так обычно ведут себя профессионалы, неумные самоуверенные профессионалы из кинофильмов.
Руки скользнули по моим бокам и сразу же наткнулись на охотничий нож под курткой.
– Опа, опа, опа! Смотрите-ка, босс, что с собой таскают, – весело и явно насмешливо проворковал Валера, а я не понял, «босс» – это всё-таки являлось званием или просто кличкой Николая. Хотя мне было наплевать: покойникам клички не нужны.
– Внимательнее посмотри, – приказали с балкона. – У них пистолет должен быть.
– Да нет у меня ничего бо-ольше! – крикнул я, делая ударение на слове «больше».
Это был сигнал Сомсу. Из чёрных кустов прямо напротив дома хлопнул резкий выстрел «сайги», и ту же второй.
Фонарь погас, упав вниз, стало темно. Тут же раздался мгновенно захлебнувшийся крик Валеры, которому Саша всадил контакты разрядника в шею.
Я совершенно автоматически дважды стукнул уже лежавшего на земле охранника ребром ладони по шее, чтобы успокоить надолго, и только после этого заметил, что это «профессионал», падая, прямо брюхом напоролся на мой нож, который продолжал держать в руке. Успокоился он, стало быть, конкретно.
Я вытащил из Валериной кобуры пистолет, после чего метнулся в палисадник под балконом, чтобы подобрать упавший карабин. Тело «босса» осталось висеть на перилах.
Сомс был уже рядом, он сунул мне две подобранные гильзы, перезарядил маленький магазин «сайги» и дышал, ожидая моих приказаний.
С противоположной стороны дома защёлкали выстрелы – звонкими хлопками ПМ и незнакомо – глуховато и с оттяжкой, очевидно, «глок». Оглушительно, от души, плюнул дуплетом обрез, зазвенело стекло.
– Саша! Ты лучше уйди! – прошипел я.
Он схватил меня за руку:
– Дай оружие!
– Не дури! Не хватало, тебя прихлопнут!
– Дай! Я никуда не уйду!
Спорить не было времени. Я отдал Сомсу карабин, а Сашке – его «сайгу».
За домом стреляли.
– Слушай, ради Светы! Беги туда, найди её в лесу! Если что – оружие у тебя есть. Вы в любом случае должны добраться до города, чтобы, если потребуется, сообщить о Калабанове!
– Я… – начал пререкаться он.
Бу-бух! Бах! Пок-пок! – гремели выстрелы за домом. Неожиданно ударила автоматная очередь.
– Всё! – заорал я. – Дуй к Свете – быстрее! Сомс, вперёд!
– Сколько в магазине? – быстро спросил спецназовец, который успел уже ощупать оружие.
– Вроде, десять, если был полный, – бросил я на бегу.
Приоткрыв калитку и увидев, что сразу за ней никого нет, мы бросились во двор. Из-за угла дома выбивалось яркое зарево, сейчас освещавшее гравиевую дорожку, кусты малины, забор участка и автомобиль Пименюка, который загнали сюда. Со слов Мишки я знал, что с другой стороны дома внутри дачного участка находится большой, на две машины, гараж, но он, видимо был занят, если «субару» поставили тут.
Мы подбежали к углу, и я на мгновение выглянул, пригнувшись почти до земли. Ярко светил прожектор, повешенный под козырьком крыши, заливая светом кусты и деревья сада. Наши ребята были где-то там и вели огонь из укрытий, а на дорожке, ведущей из сада к широкому крыльцу, неподвижно лежал капрал Тайхо с обрезом.
Всё это я увидел за долю секунды, пока высунул нос, и понял, почему десантники ещё не ворвались в дом: охранников было больше и они были лучше готовы к такому развитию событий, чем мы думали.
Калабанов также, понимая, что входная дверь, скрытая от дороги и выходящая в глухой сад – самое уязвимое место дома, укрепил крыльцо. Двое людей, один из которых был с автоматом, прятались за мешками с песком, наваленными перед ступеньками. Вдобавок, кто-то ещё был на веранде, и по звуку выстрела, прозвучавшему оттуда, можно было опознать ещё один карабин.
Одно было нам на руку: сбоку с нашей стороны крыльцо не было прикрыто мешками.
– Министр, прикройте меня, – прошептал Сомс, и, прежде чем я успел что-то сказать, далеко выпрыгнул из-за угла, перекувыркнувшись и начиная стрелять ещё в падении.
Мне ничего не оставалось делать, как тоже выставиться из-за укрытия насколько возможно, и почти не глядя, тоже открыть огонь в направлении крыльца, держа пистолет двумя руками.
Автоматная очередь хлестнула в нашу сторону, и на меня полетели щепки, выбитые из брёвен сруба. Я, прищурясь, в каком-то исступлении нажимал на курок. Раздавались ещё выстрелы.
Сухо щелкнул кожух ствола моего пистолета, и вдруг стало тихо, неожиданно тихо.
Несколько секунд я ещё судорожно сжимал обеими руками бесполезный сейчас ПМ, наставляя его в сторону крыльца, а потом посмотрел на Сомса. Он лежал ничком там, где его срезала автоматная очередь.
Честно говоря, я в этот момент не слишком думал о бедняге Сомсе: мне нужно было хоть какое-то оружие. Отшвырнув бесполезный ПМ, я быстро вынул из рук десантника карабин, озираясь на крыльцо.
Прожектор продолжал светить. «Чёрт, он только мешает», подумал я, вскидывая СКС.
В этот момент в кустах сада грохнул выстрел ружья и прожектор с треском лопнул, вниз посыпались стёкла. Стало темно, но, впрочем, не совсем: светила уцелевшая лампочка на веранде.
«Догадались!» с раздражением подумал я.
– Попой! – негромко позвал я условным паролем.
– Монарх! – отозвались из кустов.
Держа под прицелом распахнутую входную дверь, я осторожно подобрался к крыльцу и прилёг за мешками. Сквози открытые дверные створки я видел часть веранды и человека, лежавшего на полу навзничь.
Рядом со мной на землю плюхнулись сержант Берт и новенький, которого мы выдернули в реал вместо Мишки. Я, если честно, забыл его имя. Новенький сжимал в руках пистолет с отскочившим назад кожухом: как я понял, это он последним выстрелом разбил прожектор.
Глубоко затянувшись последний раз, я послал окурок в темноту набегающего навстречу нам сырого воздуха, передёрнул плечами и поднял стекло.
«Сашке ещё хуже, чем мне», подумал я. «У меня ответственность только перед своей шкурой, а он ещё и за Светлану переживает». Впрочем, начёт шкуры своей я несколько преувеличивал – своей у меня как раз и не было. Здесь, по крайней мере. Моя, если её таковой считать, была в другом месте.
Конечно, мы поступали не вполне порядочно с парнями, которых нашли по объявлению, особенно сейчас – ведь кого-то могли и подстрелить, но выхода у нас не было.
Дача Калабанова высилась метрах в тридцати от дороги тёмной глыбой, только кое-где из-под ставен пробивался свет. Соседняя дача справа была темна – хозяев там, очевидно, не было, а из четырёх домиков посёлка свет горел только в двух. Уличные фонари здесь, само собой, отсутствовали.
Я вдруг подумал, что будет, если спецназовцы по каким-то причинам не заняли условленных позиций или их обнаружили, и мне стало сильно не по себе. Правда, вряд ли они были бы обнаружены без выстрелов, но выстрелов мы не слышали – я специально держал стекло двери открытым, пока мы курили в лесу, а расстояние было не такое уж большое, чтобы влажный вечерний воздух не донёс нам звуки, если бы было, что доносить.
Саша свернул на проезд к даче, и свет фар упёрся в высокие массивные деревянные ворота. Почти сразу же я заметил, как в темноте блеснуло стекло открываемой на втором этаже балконной двери.
Мы вышли из машины и встали рядом. В густых сумерках на фоне пока ещё чуть более светлого, чем окружающий фон неба, я увидел фигуру с ружьём на балконе, да не просто с ружьём, а с карабином, и вроде как с СКС. Серьёзная штука, да с такого расстояния…
Странно, Мишка не говорил, что в доме есть карабин. Возможно, Калабанов довооружился.
– Александр? – осведомился незнакомый голос, в нас упёрся луч сильного фонаря, и я зажмурился, чтобы не терять остроты зрения, если вдруг снова станет темно.
– Я самый, – сказал Саша и прокашлялся. – И со мной друг.
– Стойте там, – совершенно спокойно и без каких-то угроз сказал мужчина. – К вам сейчас выйдут.
Сам он остался стоять на балконе. Луч фонаря пробежал по нашей машине, пошарил по дорожке и вокруг дачи. Я невольно покосился на кусты, в которых по плану должен был находиться Сомс, опасаясь, как бы его не обнаружили.
Охранник на балконе не гасил фонарь, светя нам в глаза явно для того, чтобы в случае чего мы видели хуже чем, он и имели меньше преимуществ. Интересно, сам я это просчитываю, или какие-то остатки сознания профессионала-десантника всё ещё пребывали в мозгу тела, которое я взял напрокат, и подсознательно указывали мне, что делать? Уложил же я легко сутенёров, не говоря уже о Людке-проститутке. Кто знает! Но там ведь требовались просто моторные, так сказать, навыки, а здесь уже рассуждения…
За воротами раздалось шуршание гравия, и звякнул засов калитки. К нам вышел парень, ростом примерно с меня нынешнего, но пошире. Вновь появившийся остановился в паре метров от нас вне луча света, очевидно, готовый действовать по обстановке.
– Александр, – сказал мужчина на балконе, – моё руководство спрашивает – ты готов?
– К чему, собственно? – поинтересовался Саша.
– Это не моё дело, – сказал охранник. – Я передаю то, что мне сказали.
– Выводите девушку, – хмыкнул Саша. – Она уедет с моим другом, а я останусь.
– Ага, – пробормотал охранник и добавил что-то уже совсем тихо; похоже, он связывался с Калабановым по рации.
– В общем, так, – сказал, наконец, он, – девушку сейчас выведут, но уедет она одна. Она же умеет водить машину.
– Чего это она поедет одна ночью? Да и потом, у неё же нет с собой прав и даже доверенности на машину!
– Ничего, как-нибудь доедет…
Такой вариант развития событий вполне можно было допустить. Наверняка Калабанов захочет подстраховаться: сделает вид, что отпускает Свету, и пошлёт кого-то перехватить её на случай, если Саша будет блефовать с номерами счетов. Понятно, что остановить одну девчонку в машине было бы проще, чем, если бы она ехала с попутчиком. Кроме того, Калабанов наверняка допускал, что в машине может быть оружие, а воспользоваться им на ходу куда проще, когда едут двое.
Поэтому мы на подобное рассчитывали.
– Что же вы обманываете? – нарочно громко сказал я. – Так не хорошо.
– Помолчи, – спокойно произнёс охранник на балконе и пока погасил фонарь.
Через несколько минут снова зашуршал гравий во дворе, и третий охранник вывел Свету. Я машинально посмотрел на часы – было восемь двадцать девять.
Света тут же бросилась на шею к Саше. С балкона снова включили фонарь, но светили теперь несколько в сторону, обеспечивая просто рассеянный свет.
– У тебя всё нормально? – спросил Саша, обнимая девушку.
– Да-да, более или менее. Что они собираются делать?
– Сейчас ты поедешь на машине домой…
– Одна?!
– Да, одна, так надо, а я останусь… И не спорь! – громко сказал Саша, и, делая вид, что обнимает Свету, что-то быстро прошептал ей.
Он, как мы и договаривались, приказал девушке, отъехав с километр, свернуть с дороги в любом удобном месте и спрятаться с машиной в лесу.
– Ну, что, готовы? – поинтересовался охранник, который, похоже, был за главного.
– Слушайте, вы! – Я преднамеренно изобразил возмущение. – Я не собирался оставаться, меня Сашка просил только приехать и уехать…
– Уедешь, – пообещал охранник. – Когда руководство тебе разрешит.
– Успокоить его, Николай Георгиевич? – поинтересовался тот, который вывел Свету.
«Ха, так там на балконе – главный Калабановский подручный!» сообразил я.
– Не волнуйся, Сафрон, – посоветовал Николай и многозначительно добавили: – Лучше иди, займись делом. А ты, девушка, садись и уезжай поскорее!
– Поезжай, Света, – попросил Александр. – Поезжай!
Света провела ладонью по глазам и села в машину, заурчал мотор. Саша помахал ей рукой.
– Иди, Сафрон, иди! – многозначительно повторил Николай, и охранник быстро нырнул в темноту двора. – А ты, Валера, обыщи их.
Он снова направил фонарь прямо на нас.
– Знамо дело, – сказал Валера беззлобно и даже как-то так добродушно, что мне стало немного жалко его.
– Будут сопротивляться – загаси их к чёртовой матери! – посоветовал Николай.
– Само собой, Николай Георгиевич, – подтвердил Валера также беззлобно. – Загасим и вырубим этих лохов, так что и не вякнут.
Мне уже нисколько не было его жалко. Валера оценил нас в луче фонаря и, следуя нормальной логике, начал с меня, как с самого опасного на вид из двоих. Он не попросил нас Сашей встать на колени или опереться руками о ворота, расставив ноги. Очевидно, наличие более старшего товарища с карабином, держащего нас под прицелом, придавало уверенность.
– С какой это стати вы будете нас обыскивать? – сказал я, чтобы чуть потянуть время и чтобы Сафон отошёл подальше за дом.
– Слушай, пальцы не гни, – мягко попросил Валера, – и не возникай, а то придётся разговаривать иначе.
– Хорошо, – сохраняя дурацкое возмущение в голосе, сказал я, – но вы делаете ба-альшую ошибку.
– Ещё и пугает, – хмыкнул Валера.
Так обычно ведут себя профессионалы, неумные самоуверенные профессионалы из кинофильмов.
Руки скользнули по моим бокам и сразу же наткнулись на охотничий нож под курткой.
– Опа, опа, опа! Смотрите-ка, босс, что с собой таскают, – весело и явно насмешливо проворковал Валера, а я не понял, «босс» – это всё-таки являлось званием или просто кличкой Николая. Хотя мне было наплевать: покойникам клички не нужны.
– Внимательнее посмотри, – приказали с балкона. – У них пистолет должен быть.
– Да нет у меня ничего бо-ольше! – крикнул я, делая ударение на слове «больше».
Это был сигнал Сомсу. Из чёрных кустов прямо напротив дома хлопнул резкий выстрел «сайги», и ту же второй.
Фонарь погас, упав вниз, стало темно. Тут же раздался мгновенно захлебнувшийся крик Валеры, которому Саша всадил контакты разрядника в шею.
Я совершенно автоматически дважды стукнул уже лежавшего на земле охранника ребром ладони по шее, чтобы успокоить надолго, и только после этого заметил, что это «профессионал», падая, прямо брюхом напоролся на мой нож, который продолжал держать в руке. Успокоился он, стало быть, конкретно.
Я вытащил из Валериной кобуры пистолет, после чего метнулся в палисадник под балконом, чтобы подобрать упавший карабин. Тело «босса» осталось висеть на перилах.
Сомс был уже рядом, он сунул мне две подобранные гильзы, перезарядил маленький магазин «сайги» и дышал, ожидая моих приказаний.
С противоположной стороны дома защёлкали выстрелы – звонкими хлопками ПМ и незнакомо – глуховато и с оттяжкой, очевидно, «глок». Оглушительно, от души, плюнул дуплетом обрез, зазвенело стекло.
– Саша! Ты лучше уйди! – прошипел я.
Он схватил меня за руку:
– Дай оружие!
– Не дури! Не хватало, тебя прихлопнут!
– Дай! Я никуда не уйду!
Спорить не было времени. Я отдал Сомсу карабин, а Сашке – его «сайгу».
За домом стреляли.
– Слушай, ради Светы! Беги туда, найди её в лесу! Если что – оружие у тебя есть. Вы в любом случае должны добраться до города, чтобы, если потребуется, сообщить о Калабанове!
– Я… – начал пререкаться он.
Бу-бух! Бах! Пок-пок! – гремели выстрелы за домом. Неожиданно ударила автоматная очередь.
– Всё! – заорал я. – Дуй к Свете – быстрее! Сомс, вперёд!
– Сколько в магазине? – быстро спросил спецназовец, который успел уже ощупать оружие.
– Вроде, десять, если был полный, – бросил я на бегу.
Приоткрыв калитку и увидев, что сразу за ней никого нет, мы бросились во двор. Из-за угла дома выбивалось яркое зарево, сейчас освещавшее гравиевую дорожку, кусты малины, забор участка и автомобиль Пименюка, который загнали сюда. Со слов Мишки я знал, что с другой стороны дома внутри дачного участка находится большой, на две машины, гараж, но он, видимо был занят, если «субару» поставили тут.
Мы подбежали к углу, и я на мгновение выглянул, пригнувшись почти до земли. Ярко светил прожектор, повешенный под козырьком крыши, заливая светом кусты и деревья сада. Наши ребята были где-то там и вели огонь из укрытий, а на дорожке, ведущей из сада к широкому крыльцу, неподвижно лежал капрал Тайхо с обрезом.
Всё это я увидел за долю секунды, пока высунул нос, и понял, почему десантники ещё не ворвались в дом: охранников было больше и они были лучше готовы к такому развитию событий, чем мы думали.
Калабанов также, понимая, что входная дверь, скрытая от дороги и выходящая в глухой сад – самое уязвимое место дома, укрепил крыльцо. Двое людей, один из которых был с автоматом, прятались за мешками с песком, наваленными перед ступеньками. Вдобавок, кто-то ещё был на веранде, и по звуку выстрела, прозвучавшему оттуда, можно было опознать ещё один карабин.
Одно было нам на руку: сбоку с нашей стороны крыльцо не было прикрыто мешками.
– Министр, прикройте меня, – прошептал Сомс, и, прежде чем я успел что-то сказать, далеко выпрыгнул из-за угла, перекувыркнувшись и начиная стрелять ещё в падении.
Мне ничего не оставалось делать, как тоже выставиться из-за укрытия насколько возможно, и почти не глядя, тоже открыть огонь в направлении крыльца, держа пистолет двумя руками.
Автоматная очередь хлестнула в нашу сторону, и на меня полетели щепки, выбитые из брёвен сруба. Я, прищурясь, в каком-то исступлении нажимал на курок. Раздавались ещё выстрелы.
Сухо щелкнул кожух ствола моего пистолета, и вдруг стало тихо, неожиданно тихо.
Несколько секунд я ещё судорожно сжимал обеими руками бесполезный сейчас ПМ, наставляя его в сторону крыльца, а потом посмотрел на Сомса. Он лежал ничком там, где его срезала автоматная очередь.
Честно говоря, я в этот момент не слишком думал о бедняге Сомсе: мне нужно было хоть какое-то оружие. Отшвырнув бесполезный ПМ, я быстро вынул из рук десантника карабин, озираясь на крыльцо.
Прожектор продолжал светить. «Чёрт, он только мешает», подумал я, вскидывая СКС.
В этот момент в кустах сада грохнул выстрел ружья и прожектор с треском лопнул, вниз посыпались стёкла. Стало темно, но, впрочем, не совсем: светила уцелевшая лампочка на веранде.
«Догадались!» с раздражением подумал я.
– Попой! – негромко позвал я условным паролем.
– Монарх! – отозвались из кустов.
Держа под прицелом распахнутую входную дверь, я осторожно подобрался к крыльцу и прилёг за мешками. Сквози открытые дверные створки я видел часть веранды и человека, лежавшего на полу навзничь.
Рядом со мной на землю плюхнулись сержант Берт и новенький, которого мы выдернули в реал вместо Мишки. Я, если честно, забыл его имя. Новенький сжимал в руках пистолет с отскочившим назад кожухом: как я понял, это он последним выстрелом разбил прожектор.