Страница:
– Марш отсюда!
– Я на тебя не смотрела, – возмутилась женщина. – Я тебя вообще не видела.
Она не стала сопротивляться, когда два побитых кавалера подняли её на ноги и, пьяно натыкаясь на столы, потащили по проходу в дальнюю часть бара. Похоже, они не догадывались, чем занималась их пассия.
Майлс с обеспокоенным видом приблизился к Энгусу, но тот, не обратив на него внимания, вернулся за столик к Саккорсо.
– К чему всё это, чёрт возьми? – с усмешкой спросил Ник. – Тебе захотелось смерти, и ты решил уговорить кого-то пристрелить тебя?
Энгус пропустил его слова мимо ушей. Сев на стул, он продолжил прерванную беседу:
– Пока мы были на Рудной станции, я не сидел без дела.
Его ярость стала более явной, как будто, излив небольшую её часть, он сделал её сильнее. Кровь пульсировала в венах, но, несмотря на внутреннюю напряжённость, дыхание было медленным и ровным.
– Мне не хватило ума, чтобы удержать тебя от предательства. Однако ты зря считаешь меня глупым. Пока вы с Майлсом тёрлись друг о друга, я просмотрел все твои файлы.
Он вывел пальцем на грязной столешнице корявые буквы: «Стукач». Ник выпучил глаза – то ли от последних слов Энгуса, то ли от того, что он написал.
– Я подкрался к твоему кораблю и установил на кабели электромагнитный сенсор, – продолжал Термопайл. – Одна из линий шла прямиком к компьютерной сети Рудной станции. Используя магнитную индукцию, я записывал флуктуации в твоём информационном потоке и передавал эти сигналы на «Красотку». У меня имелись записи всех сообщений, которые вы с Майлсом посылали друг другу.
Тэвернер подошёл к столу и замер, будто разбитый параличом. Он слышал это объяснение впервые, но скрывал удивление, боясь выдать Энгуса и, следовательно, Хэши Лебуола. Уловив насторожённость Саккорсо, Термопайл почувствовал мрачное удовлетворение. А Ник второй раз за день понял, что не может доверять приоритетным кодам бортового компьютера.
– Я не мог взломать твой шифр, но для доказательств этого и не требовалось.
Голос Энгуса напоминал хруст костей. Никаких слов не хватило бы для того, чтобы выразить его ярость, но он старался как мог.
– Каждое сообщение имело адреса отправителя и получателя Так уж заведено в человеческом космосе. Все мои записи копировались в программное ядро «Красотки». И эти доказательства по-прежнему там. Мне лишь требовалось убедить кого-нибудь взглянуть на них. Тогда Майлсу пришёл бы конец. Вы сделали ошибку, посчитав, что можете шельмовать за моей спиной. Впредь будьте осторожнее. Ты, Ник, здорово нагадил мне. Поэтому предупреждаю: ты больше никогда не обманешь меня. Если Майлс необходим тебе для какой-то цели, то она должна включать и меня! Иначе забудь о нём!
«Записывай это, Билл. Используй мои слова как хочешь».
Ник взглянул на Энгуса и, запрокинув голову, захохотал. Он хотел показать, что угроза Термопайла не испугала его, что его самоуверенность была брешью, которую никто не мог преодолеть. Но Энгус услышал в смехе Ника сдерживаемую панику. Он уловил в его хохоте нервную нерешительность человека, которого глодали тысячи сомнений.
«Ты мой, капитан Траходав, – пообещал ему Энгус – Запомни это. Когда-нибудь и где-нибудь я доберусь до тебя. Можешь поверить мне на слово».
Пожав плечами, Майлс поставил напитки на стол. Дрожащей рукой он достал из кармана смятую пачку, вытащил ник и сунул его в рот. После чего, стараясь выглядеть спокойным, шутливо сказал:
– Теперь я буду знать, как оставлять таких головорезов без присмотра. В следующий раз, когда я отвернусь, вы, наверное, убьёте друг друга.
– Заткнись, придурок, – буркнул Энгус. – В следующий раз, когда ты отвернёшься, мы убьём тебя.
Взгляд Майлса затуманился от предвкушения сложного и изощрённого возмездия. Но он промолчал, пуская кольца дыма. Саккорсо взял бокал и осушил его, совершенно не распробовав содержимое.
– Не слушай его, Майлс, – посоветовал он. – Энгус настолько зол на нас, что просто не может думать. Он не понимает, что наша ситуация слишком сложна для обоюдной ненависти. Мы все оказались в сложном положении, и оно гораздо опаснее, чем представляет себе Энгус.
Термопайл пригубил напиток. Поначалу он вообще не хотел пить, но потом решил, что бокал спиртного ему не помешает. Ситуация действительно сложилась непростая. Как и Майлс, Саккорсо был марионеткой штаб-квартиры полиции Концерна. Ник удивился признанию Энгуса, но не забеспокоился. Термопайл почувствовал это с безошибочной чёткостью, словно увидел в спектре электромагнитных волн. Причина волнения Ника имела другое происхождение.
Возможно, он знал о связи Лебуола и Майлса или догадывался, что заявленное старшинство Энгуса над Тэвернером было фикцией. Или он понял, что Термопайла и Майлса направили сюда по приказу БСИ. Но Энгуса это не беспокоило. Он доверял своим суждениям. Под прицелом видеокамер никто из них не стал бы выдавать того, что они хотели, думали или предполагали.
– Я не нуждаюсь в его помощи, – продолжил Саккорсо, обращаясь к Майлсу. – Мне нужен ты.
Вспышки света со сцены послужили сигналом к началу очередного представления. Энгус удовлетворённо хмыкнул. Он был готов воспользоваться светомузыкальными эффектами шоу, чтобы отключить видеокамеру в стене.
– Я в бегах и нахожусь в компании героя, – возразил Тэвернер сквозь облако дыма. – Я не в том положении, чтобы помогать кому-то.
Повернувшись к Энгусу, он примирительно добавил:
– У нас обоих не то положение.
Ник усмехнулся, как маньяк, впавший в депрессию.
– Не пори ерунду, Майлс. Я кое-что знаю о твоих ресурсах.
Акцентируя последнее слово, он явно намекал на Бюро по сбору информации.
– Если бы ты нуждался в средствах, то Билл не позволил бы тебе оказаться здесь. И если он решил перетерпеть своё недоверие к вашему дуэту, то у тебя, должно быть, много денег. Кроме того, ты наверняка имеешь на продажу несколько секретов – для страховки. Мы работали с тобой долгое время. Это я создал твой капитал.
Саккорсо не боялся камер, но выбирал слова тщательно и осторожно.
– Не отказывай мне в помощи, пока не узнаешь, чего я хочу.
– Ладно, – со вздохом ответил Майлс.
Своим курением он жутко портил воздух.
– Только не томи меня. Я горю от желания услышать ту часть твоего рассказа, где можно будет сказать «нет». Так что ты хочешь?
Из динамиков на сцене раздался грохот, отдалённо напоминавший удар гонга. Включились софиты. Их свет сфокусировался в центре сцены, создав вокруг зону затемнения. Мужчины и женщины за столиками и стойкой выжидающе уставились на сцену. Будто устав от общения с Ником и Майлсом, Энгус откинулся на спинку стула и безвольно свесил руки.
– У меня тут небольшая проблема, – приступил к объяснениям Ник. – Ты, наверное, это уже понял. Амнионы послали за мной погоню – один их крейсер в доке, а второй висит на орбите и в любой момент может рассеять нас на атомы и молекулы.
Он смотрел на сцену, словно тоже ожидал начала шоу.
– Короче, я в глубоком дерьме, и мне сложно выбраться оттуда без посторонней помощи.
Его шрамы под глазами казались соцветиями страха.
– Ты должен понять меня. Я недавно сделал пару серьёзных просчётов. Если помощь не придёт, мне придётся продать всё, что у меня осталось. На кону стоит моя жизнь.
«И что у тебя осталось? – подумал Энгус. – Что может продать Ник Саккорсо? Секреты БСИ? Или Морн?» Его желудок скрутило в тугой узел. При мысли о том, что капитан Траходав мог продать Морн Хайленд, у Энгуса зачесались руки. Термопайлу снова захотеть сломать ему шею.
«Мы совершили преступление… »
А разве Энгус не сделал то же самое? Разве он не отдал её, спасая свою жизнь?
Нет! Нет! Он заключил с ней сделку. И он выполнил бы свои обязательства, если бы Лебуол не вонзил в его голову электроды и не выпытал у него всю правду.
«Это нужно остановить».
– Сколько у тебя денег? – спросил Ник у Майлса.
Тэвернер фыркнул.
– Почему ты думаешь, что я соглашусь помочь тебе?
Из динамиков снова донёсся грохот, и в пятне света, будто извергнутая мраком, появилась женщина. Энгус прищурился. Из груди артистки, словно крик, вырывался поток электронов.
Искусственное зрение Термопайла отметило уплотнения электромагнитных полей вокруг её сердца и глубоко в животе. Но женщина не была живым «жучком» – её аура не годилась для каналов связи. Оборудование, вживлённое в неё, служило какой-то иной и непонятной цели.
Артистка была одета в стёганый жакет и брюки. Их толщину не пробил бы и разряд штыка-парализатора. Венок прекрасных волос сиял, как нимб, вокруг её головы. Симпатичное лицо было утончённым и по-детски беззащитным. Милые губки кривились – казалось, женщина вот-вот заплачет. Глаза были наполнены страхом и болью.
Саккорсо лениво крутил бокал между ладонями.
– У Билла есть то, что принадлежит мне, – продолжил он. – Я обещал этот товар амнионам, но он мне его не отдаёт. И поэтому у меня проблема. У меня не хватает денег, чтобы сойтись с ним в цене. А если амнионы не получат того, что хотят, они пустят меня на свой чёртов ленч. Я прошу тебя помочь мне расплатиться с Биллом.
Энгус подавил желание перебить Саккорсо. Он не хотел вмешиваться в беседу Ника и Майлса, но видеокамеры Билла могли записать их слова. Впрочем, Ник сам должен был подумать об этом.
Женщина неподвижно стояла в центре светлого пятна. Её взгляд тонул в бездне страха. Когда динамики прогремели в третий раз, рабочий сцены вытолкал из тьмы хромированный ящик с реквизитом. Артистка склонилась к ящику и вытащила из него сияющий нож с двадцатисантиметровым лезвием.
Некоторые посетители бара охнули, словно были шокированы, – словно не знали, чего ожидать от этого выступления. Энгус тоже смотрел на сцену. Не напрягая мышц, он прижал к стене тыльную сторону ладони. Когда женщина подняла нож над головой и публика ахнула, он выстрелил из лазера.
Тонкий луч ярко-красного цвета вошёл в стену и перерезал кабели, подводившие питание к видеокамерам в этом конце бара. Когда их электромагнитный фон исчез, на лице Термопайла появилась злобная усмешка.
Никто в баре не заметил этого – даже Ник и Майлс. Соблюдая конспирацию, они склонились друг к другу, голова к голове и шёпотом обсуждали проблему Саккорсо. Теперь они были в безопасности – конечно, временно и при условии стопроцентной осторожности. Тем не менее Энгус выполнил одно из требований программного ядра.
– Ты сошёл с ума, – затягиваясь дымом, прошептал Тэвернер. – Эти деньги – всё, что у меня есть. Остальные потеряны. Почему я должен ссужать тебе?
Похоже, он хотел подпустить крепкое словечко, но не мог подыскать уместного выражения.
– И что ты можешь предложить взамен?
Улыбка Ника стала чересчур слащавой.
– Я дам тебе то, за чем ты сюда прилетел.
Будто почувствовав рвотный спазм, Майлс неистово швырнул окурок на пол и вытащил из пачки новый ник. На его мясистом лице появилась гримаса отвращения.
– Что она там делает?
Как раз перед этим артистка распорола ножом кусок ткани. Теперь она вынимала из ящика полоски пластика, поднимала их над головой и протыкала ножом. С помощью этого ритуала она демонстрировала публике остроту сиявшего под софитами лезвия.
Но Энгус – и бармены за стойкой – видели в этом другое, более жестокое намерение. Показывая остроту ножа, артистка тупила его – чтобы тот сильнее ранил.
Энгус резко придвинулся к столу. Положив тяжёлую ладонь на спинку стула Ника, он проворчал:
– Кончай болтать, капитан Траходав. И называй вещи своими именами. Если это лопата, то, значит, лопата. Нам нужны чёткие и ясные ответы.
В глазах Тэвернера появилось беспокойство, но Энгус проигнорировал его. Пусть Майлс думает, что видеокамеры по-прежнему работают.
– Какой товар Билл отнял у тебя?
Ник пожал плечами. Его шрамы стали наливаться кровью.
– Я был прав. Ты нарываешься на пулю.
Энгус с усмешкой выдержал тяжёлый взгляд Саккорсо. Внезапно Ник расслабился. На его губах заиграла злая улыбка.
– Хорошо, – сказа он. – Будь по-твоему. Ты помнишь Морн Хайленд? Наверное, она до сих пор вызывает у тебя мокрые сны. Так вот, она родила ребёнка. Для этого мы и летали на Станцию Всех Свобод. Чтобы принудительно вырастить её мальчишку. Она назвала его Дэйвисом Хайлендом – в честь своего покойного отца.
Женщина на сцене закончила протыкать и резать пластик. Она положила нож у ног и начала расстёгивать жакет. Под ним у неё ничего не было. Грудь выглядела неестественно большой. Множество мелких шрамов на коже свидетельствовало о том, что артистка выполняла этот номер не впервые. Её страх порождался опытом.
– Амнионы потребовали парня, – продолжил Ник. – Их заинтересовал тот факт, что Морн не сошла с ума во время родов. Обычно при насильственном выращивании зародыша любая женщина превращается в растение и используется для поддержания жизнедеятельности родившегося ребёнка. Но в случае с Морн такого не случилось. Амнионы объясняют это действием того импланта, который ты вставил в неё. Впрочем, она их мало интересует. Им нужен мальчишка. Они хотят изучить последствия принудительного рождения, при котором мать не потеряла рассудок.
Ник растопырил пальцы.
– Но Билл забрал у меня пацана. Если бы я мог выкупить его, то отдал бы парня амнионам и мои проблемы закончились бы.
Какое-то время женщина на сцене колебалась, словно не знала, что ей делать дальше. Наконец она решила отсрочить ужасную концовку и начала снимать стёганые брюки. Когда она стянула их с тугих бёдер, в зале раздался одобрительный свист. На её животе виднелись такие же маленькие шрамы, как и на коже вокруг каждой груди.
– Ты только о себе и думаешь! – со злостью произнёс Термопайл.
Он хотел рассердить Саккорсо и в перепалке выяснить, что крылось за тревогой Ника.
– Конечно, если мы поможем, то у тебя всё будет хорошо.
Его не взволновала новость о том, что Морн родила от Саккорсо сына, – у него разве что возникло небольшое отвращение от такой очевидной глупости.
– Но какого чёрта ты думаешь, что мы дадим тебе деньги? И сколько Билл хочет за этого ребёнка?
Раздевшись донага, женщина вновь подняла нож над головой – и снова замерла в нерешительности. Дикий страх парализовал её тело.
С приторно сладкой и предательской улыбкой Ник назвал сумму – большую, но вполне приемлемую для Майлса. Не спуская глаз с женщины, Тэвернер вытер пот со лба и дрожащей рукой загасил окурок.
– Ты, наверное, спятил, – произнёс он раздражённым тоном. – Ну да! Ты просто выжил из ума! Я не понимаю, какое отношение мои деньги имеют к твоим затруднениям?
В дальнем конце бара двое или трое мужчин начали стучать ногами. Войдя в ритм, они вбивали каблуками в пол своё нетерпение. С каждой секундой к ним присоединялось всё больше людей.
Осознав, что программное ядро не согласно с передачей денег Нику, Энгус решил для пробы изменить тактику. Он хотел посмотреть на реакцию Саккорсо.
– Деньги не единственный способ решения проблем, – сказал он примирительно. – Даже здесь, на Малом Танатосе. Вопрос ведь не в том, чего хочет Билл, а в том, что ты можешь дать мне и Майлсу. Ты сказал, что согласен обеспечить нас тем, за чем мы сюда прилетели. Возможно, я действительно стал глупым, но мне не ясно, о чём ты говоришь.
Топанье ног докатилось до сцены и невидимым молотком застучало по женщине. Она содрогалась при каждом ударе.
Ник нагнулся вперёд и, похоже, перешёл от предательства к безрассудству.
– Послушай меня, задница, – прошептал он Энгусу. – Я в беде и не имею времени для игр. Ты можешь изображать лицедея, когда останешься наедине с собой. Хоть затрахай себя до беспамятства – мне будет всё равно. Но сейчас я этого терпеть не собираюсь. Меня послал сюда Хэши Лебуол. Так же, как и вас. Твой шантаж по отношению к Майлсу – это детские сказки. Хэши дал тебе его для прикрытия, чтобы ты мог прилететь на верфи «Купюры» и выполнить своё задание.
Энгус притворно заморгал. Напряжение, царившее на сцене, его абсолютно не касалось.
– Я потрясён. С чего ты это взял? И какое задание мне необходимо выполнить?
– Вы прилетели, чтобы спасти Морн Хайленд, – чётко произнёс Саккорсо. – Если ты решишь мою проблему с Биллом, я отдам её тебе.
Его голос надломился, и он едва не перешёл на крик.
– Иначе я продам эту сучку амнионам, и они обработают вашего долбаного копа по всей программе. Мне нужно спасти свою задницу, понял?
Жалко дрожа, женщина на сцене покрепче сжала нож Майлс вытащил ник изо рта и впился зубами в одну из костяшек на руке. Артистка поднесла нож к себе, громко всхлипнула и начала отрезать свою правую грудь. Кровь брызнула из надреза и потекла по животу. Изо рта по подбородку тоже побежала струйка крови. Наверное, она прокусила губу, чтобы удержаться от крика. Когда правая грудь с глухим шлепком упала на сцену, артистка принялась за левую.
Потрясённый, Майлс отвернулся от сцены. Схватив бокал обеими руками, он опустошил его одним глотком, вытащил из пачки ник и глубоко вдохнул дым.
– Отвали, Саккорсо, – задыхаясь, прошептал он, словно только что сам пострадал от ножа или пережил оргазм. – Проваливай и оставь нас в покое. Ты просто псих. Нам больше не о чём разговаривать.
Термопайл не хотел думать о Морн. Он не выносил этих мыслей. Ник действительно мог продать её амнионам. И тогда она будет потеряна навечно. Но Энгус ничего не мог поделать с этим. Абсолютно ничего. Даже Мин Доннер не удалось проникнуть в его программное ядро и записать программу, которая позволила бы ему спасти Морн. Жаркий огонь пылал в его руках, пока зонные импланты не подавили это ощущение. Ярость терзала сердце Энгуса, пока другие импланты не охладили его пыл.
«Морн, – думал он. – Моя любимая Морн».
Термопайл был бессилен. Он даже не мог выразить свои чувства. Программа сдерживала его стальной уздой – как смерть, как пространственная брешь.
Почти парализованный своим возмущением и яростью, он наблюдал за женщиной на сцене. Энгус уже видел такие акты самоувечья. Отрезав левую грудь, артистка вскрыла себе живот, и кишки вывалились к её ногам Поначалу кровь хлестала из ран, как из обезглавленной свиньи, но затем заработали вживлённые в неё устройства. В местах электромагнитных утолщений находились клапаны. Когда обильное кровотечение приобрело угрожающий характер, зажимы устройств перекрыли основные артерии, и теперь работники сцены могли унести женщину к хирургам. Публика знала, что через неделю-другую артистка поправится и снова будет готова к выполнению номера.
Когда софиты погасли, несколько человек захлопали в ладоши. Кого-то вырвало.
«… Преступление против вашей души».
Внезапно перед внутренним взором Энгуса возник небольшой экран – тёмный интерфейс между его сознанием и чипами программного ядра. Термопайл погрузился в информационную брешь между тем, что он понимал, и тем, что мог сделать. Чёрный поток возможностей и приказов хлынул в его мозг с другой стороны бытия.
«Это нужно остановить».
Сам того абсолютно не желая, он протянул Саккорсо руку:
– Хорошо. Договорились. Мы достанем для тебя Дэйвиса Хайленда. А ты отдашь нам Морн.
Словно потерявшись во мраке погасших софитов, Майлс закричал:
– Энгус, сволочь! Ты ублюдок!
Ник вытаращил глаза и зашёлся в диком хохоте.
Энгус
– Я на тебя не смотрела, – возмутилась женщина. – Я тебя вообще не видела.
Она не стала сопротивляться, когда два побитых кавалера подняли её на ноги и, пьяно натыкаясь на столы, потащили по проходу в дальнюю часть бара. Похоже, они не догадывались, чем занималась их пассия.
Майлс с обеспокоенным видом приблизился к Энгусу, но тот, не обратив на него внимания, вернулся за столик к Саккорсо.
– К чему всё это, чёрт возьми? – с усмешкой спросил Ник. – Тебе захотелось смерти, и ты решил уговорить кого-то пристрелить тебя?
Энгус пропустил его слова мимо ушей. Сев на стул, он продолжил прерванную беседу:
– Пока мы были на Рудной станции, я не сидел без дела.
Его ярость стала более явной, как будто, излив небольшую её часть, он сделал её сильнее. Кровь пульсировала в венах, но, несмотря на внутреннюю напряжённость, дыхание было медленным и ровным.
– Мне не хватило ума, чтобы удержать тебя от предательства. Однако ты зря считаешь меня глупым. Пока вы с Майлсом тёрлись друг о друга, я просмотрел все твои файлы.
Он вывел пальцем на грязной столешнице корявые буквы: «Стукач». Ник выпучил глаза – то ли от последних слов Энгуса, то ли от того, что он написал.
– Я подкрался к твоему кораблю и установил на кабели электромагнитный сенсор, – продолжал Термопайл. – Одна из линий шла прямиком к компьютерной сети Рудной станции. Используя магнитную индукцию, я записывал флуктуации в твоём информационном потоке и передавал эти сигналы на «Красотку». У меня имелись записи всех сообщений, которые вы с Майлсом посылали друг другу.
Тэвернер подошёл к столу и замер, будто разбитый параличом. Он слышал это объяснение впервые, но скрывал удивление, боясь выдать Энгуса и, следовательно, Хэши Лебуола. Уловив насторожённость Саккорсо, Термопайл почувствовал мрачное удовлетворение. А Ник второй раз за день понял, что не может доверять приоритетным кодам бортового компьютера.
– Я не мог взломать твой шифр, но для доказательств этого и не требовалось.
Голос Энгуса напоминал хруст костей. Никаких слов не хватило бы для того, чтобы выразить его ярость, но он старался как мог.
– Каждое сообщение имело адреса отправителя и получателя Так уж заведено в человеческом космосе. Все мои записи копировались в программное ядро «Красотки». И эти доказательства по-прежнему там. Мне лишь требовалось убедить кого-нибудь взглянуть на них. Тогда Майлсу пришёл бы конец. Вы сделали ошибку, посчитав, что можете шельмовать за моей спиной. Впредь будьте осторожнее. Ты, Ник, здорово нагадил мне. Поэтому предупреждаю: ты больше никогда не обманешь меня. Если Майлс необходим тебе для какой-то цели, то она должна включать и меня! Иначе забудь о нём!
«Записывай это, Билл. Используй мои слова как хочешь».
Ник взглянул на Энгуса и, запрокинув голову, захохотал. Он хотел показать, что угроза Термопайла не испугала его, что его самоуверенность была брешью, которую никто не мог преодолеть. Но Энгус услышал в смехе Ника сдерживаемую панику. Он уловил в его хохоте нервную нерешительность человека, которого глодали тысячи сомнений.
«Ты мой, капитан Траходав, – пообещал ему Энгус – Запомни это. Когда-нибудь и где-нибудь я доберусь до тебя. Можешь поверить мне на слово».
Пожав плечами, Майлс поставил напитки на стол. Дрожащей рукой он достал из кармана смятую пачку, вытащил ник и сунул его в рот. После чего, стараясь выглядеть спокойным, шутливо сказал:
– Теперь я буду знать, как оставлять таких головорезов без присмотра. В следующий раз, когда я отвернусь, вы, наверное, убьёте друг друга.
– Заткнись, придурок, – буркнул Энгус. – В следующий раз, когда ты отвернёшься, мы убьём тебя.
Взгляд Майлса затуманился от предвкушения сложного и изощрённого возмездия. Но он промолчал, пуская кольца дыма. Саккорсо взял бокал и осушил его, совершенно не распробовав содержимое.
– Не слушай его, Майлс, – посоветовал он. – Энгус настолько зол на нас, что просто не может думать. Он не понимает, что наша ситуация слишком сложна для обоюдной ненависти. Мы все оказались в сложном положении, и оно гораздо опаснее, чем представляет себе Энгус.
Термопайл пригубил напиток. Поначалу он вообще не хотел пить, но потом решил, что бокал спиртного ему не помешает. Ситуация действительно сложилась непростая. Как и Майлс, Саккорсо был марионеткой штаб-квартиры полиции Концерна. Ник удивился признанию Энгуса, но не забеспокоился. Термопайл почувствовал это с безошибочной чёткостью, словно увидел в спектре электромагнитных волн. Причина волнения Ника имела другое происхождение.
Возможно, он знал о связи Лебуола и Майлса или догадывался, что заявленное старшинство Энгуса над Тэвернером было фикцией. Или он понял, что Термопайла и Майлса направили сюда по приказу БСИ. Но Энгуса это не беспокоило. Он доверял своим суждениям. Под прицелом видеокамер никто из них не стал бы выдавать того, что они хотели, думали или предполагали.
– Я не нуждаюсь в его помощи, – продолжил Саккорсо, обращаясь к Майлсу. – Мне нужен ты.
Вспышки света со сцены послужили сигналом к началу очередного представления. Энгус удовлетворённо хмыкнул. Он был готов воспользоваться светомузыкальными эффектами шоу, чтобы отключить видеокамеру в стене.
– Я в бегах и нахожусь в компании героя, – возразил Тэвернер сквозь облако дыма. – Я не в том положении, чтобы помогать кому-то.
Повернувшись к Энгусу, он примирительно добавил:
– У нас обоих не то положение.
Ник усмехнулся, как маньяк, впавший в депрессию.
– Не пори ерунду, Майлс. Я кое-что знаю о твоих ресурсах.
Акцентируя последнее слово, он явно намекал на Бюро по сбору информации.
– Если бы ты нуждался в средствах, то Билл не позволил бы тебе оказаться здесь. И если он решил перетерпеть своё недоверие к вашему дуэту, то у тебя, должно быть, много денег. Кроме того, ты наверняка имеешь на продажу несколько секретов – для страховки. Мы работали с тобой долгое время. Это я создал твой капитал.
Саккорсо не боялся камер, но выбирал слова тщательно и осторожно.
– Не отказывай мне в помощи, пока не узнаешь, чего я хочу.
– Ладно, – со вздохом ответил Майлс.
Своим курением он жутко портил воздух.
– Только не томи меня. Я горю от желания услышать ту часть твоего рассказа, где можно будет сказать «нет». Так что ты хочешь?
Из динамиков на сцене раздался грохот, отдалённо напоминавший удар гонга. Включились софиты. Их свет сфокусировался в центре сцены, создав вокруг зону затемнения. Мужчины и женщины за столиками и стойкой выжидающе уставились на сцену. Будто устав от общения с Ником и Майлсом, Энгус откинулся на спинку стула и безвольно свесил руки.
– У меня тут небольшая проблема, – приступил к объяснениям Ник. – Ты, наверное, это уже понял. Амнионы послали за мной погоню – один их крейсер в доке, а второй висит на орбите и в любой момент может рассеять нас на атомы и молекулы.
Он смотрел на сцену, словно тоже ожидал начала шоу.
– Короче, я в глубоком дерьме, и мне сложно выбраться оттуда без посторонней помощи.
Его шрамы под глазами казались соцветиями страха.
– Ты должен понять меня. Я недавно сделал пару серьёзных просчётов. Если помощь не придёт, мне придётся продать всё, что у меня осталось. На кону стоит моя жизнь.
«И что у тебя осталось? – подумал Энгус. – Что может продать Ник Саккорсо? Секреты БСИ? Или Морн?» Его желудок скрутило в тугой узел. При мысли о том, что капитан Траходав мог продать Морн Хайленд, у Энгуса зачесались руки. Термопайлу снова захотеть сломать ему шею.
«Мы совершили преступление… »
А разве Энгус не сделал то же самое? Разве он не отдал её, спасая свою жизнь?
Нет! Нет! Он заключил с ней сделку. И он выполнил бы свои обязательства, если бы Лебуол не вонзил в его голову электроды и не выпытал у него всю правду.
«Это нужно остановить».
– Сколько у тебя денег? – спросил Ник у Майлса.
Тэвернер фыркнул.
– Почему ты думаешь, что я соглашусь помочь тебе?
Из динамиков снова донёсся грохот, и в пятне света, будто извергнутая мраком, появилась женщина. Энгус прищурился. Из груди артистки, словно крик, вырывался поток электронов.
Искусственное зрение Термопайла отметило уплотнения электромагнитных полей вокруг её сердца и глубоко в животе. Но женщина не была живым «жучком» – её аура не годилась для каналов связи. Оборудование, вживлённое в неё, служило какой-то иной и непонятной цели.
Артистка была одета в стёганый жакет и брюки. Их толщину не пробил бы и разряд штыка-парализатора. Венок прекрасных волос сиял, как нимб, вокруг её головы. Симпатичное лицо было утончённым и по-детски беззащитным. Милые губки кривились – казалось, женщина вот-вот заплачет. Глаза были наполнены страхом и болью.
Саккорсо лениво крутил бокал между ладонями.
– У Билла есть то, что принадлежит мне, – продолжил он. – Я обещал этот товар амнионам, но он мне его не отдаёт. И поэтому у меня проблема. У меня не хватает денег, чтобы сойтись с ним в цене. А если амнионы не получат того, что хотят, они пустят меня на свой чёртов ленч. Я прошу тебя помочь мне расплатиться с Биллом.
Энгус подавил желание перебить Саккорсо. Он не хотел вмешиваться в беседу Ника и Майлса, но видеокамеры Билла могли записать их слова. Впрочем, Ник сам должен был подумать об этом.
Женщина неподвижно стояла в центре светлого пятна. Её взгляд тонул в бездне страха. Когда динамики прогремели в третий раз, рабочий сцены вытолкал из тьмы хромированный ящик с реквизитом. Артистка склонилась к ящику и вытащила из него сияющий нож с двадцатисантиметровым лезвием.
Некоторые посетители бара охнули, словно были шокированы, – словно не знали, чего ожидать от этого выступления. Энгус тоже смотрел на сцену. Не напрягая мышц, он прижал к стене тыльную сторону ладони. Когда женщина подняла нож над головой и публика ахнула, он выстрелил из лазера.
Тонкий луч ярко-красного цвета вошёл в стену и перерезал кабели, подводившие питание к видеокамерам в этом конце бара. Когда их электромагнитный фон исчез, на лице Термопайла появилась злобная усмешка.
Никто в баре не заметил этого – даже Ник и Майлс. Соблюдая конспирацию, они склонились друг к другу, голова к голове и шёпотом обсуждали проблему Саккорсо. Теперь они были в безопасности – конечно, временно и при условии стопроцентной осторожности. Тем не менее Энгус выполнил одно из требований программного ядра.
– Ты сошёл с ума, – затягиваясь дымом, прошептал Тэвернер. – Эти деньги – всё, что у меня есть. Остальные потеряны. Почему я должен ссужать тебе?
Похоже, он хотел подпустить крепкое словечко, но не мог подыскать уместного выражения.
– И что ты можешь предложить взамен?
Улыбка Ника стала чересчур слащавой.
– Я дам тебе то, за чем ты сюда прилетел.
Будто почувствовав рвотный спазм, Майлс неистово швырнул окурок на пол и вытащил из пачки новый ник. На его мясистом лице появилась гримаса отвращения.
– Что она там делает?
Как раз перед этим артистка распорола ножом кусок ткани. Теперь она вынимала из ящика полоски пластика, поднимала их над головой и протыкала ножом. С помощью этого ритуала она демонстрировала публике остроту сиявшего под софитами лезвия.
Но Энгус – и бармены за стойкой – видели в этом другое, более жестокое намерение. Показывая остроту ножа, артистка тупила его – чтобы тот сильнее ранил.
Энгус резко придвинулся к столу. Положив тяжёлую ладонь на спинку стула Ника, он проворчал:
– Кончай болтать, капитан Траходав. И называй вещи своими именами. Если это лопата, то, значит, лопата. Нам нужны чёткие и ясные ответы.
В глазах Тэвернера появилось беспокойство, но Энгус проигнорировал его. Пусть Майлс думает, что видеокамеры по-прежнему работают.
– Какой товар Билл отнял у тебя?
Ник пожал плечами. Его шрамы стали наливаться кровью.
– Я был прав. Ты нарываешься на пулю.
Энгус с усмешкой выдержал тяжёлый взгляд Саккорсо. Внезапно Ник расслабился. На его губах заиграла злая улыбка.
– Хорошо, – сказа он. – Будь по-твоему. Ты помнишь Морн Хайленд? Наверное, она до сих пор вызывает у тебя мокрые сны. Так вот, она родила ребёнка. Для этого мы и летали на Станцию Всех Свобод. Чтобы принудительно вырастить её мальчишку. Она назвала его Дэйвисом Хайлендом – в честь своего покойного отца.
Женщина на сцене закончила протыкать и резать пластик. Она положила нож у ног и начала расстёгивать жакет. Под ним у неё ничего не было. Грудь выглядела неестественно большой. Множество мелких шрамов на коже свидетельствовало о том, что артистка выполняла этот номер не впервые. Её страх порождался опытом.
– Амнионы потребовали парня, – продолжил Ник. – Их заинтересовал тот факт, что Морн не сошла с ума во время родов. Обычно при насильственном выращивании зародыша любая женщина превращается в растение и используется для поддержания жизнедеятельности родившегося ребёнка. Но в случае с Морн такого не случилось. Амнионы объясняют это действием того импланта, который ты вставил в неё. Впрочем, она их мало интересует. Им нужен мальчишка. Они хотят изучить последствия принудительного рождения, при котором мать не потеряла рассудок.
Ник растопырил пальцы.
– Но Билл забрал у меня пацана. Если бы я мог выкупить его, то отдал бы парня амнионам и мои проблемы закончились бы.
Какое-то время женщина на сцене колебалась, словно не знала, что ей делать дальше. Наконец она решила отсрочить ужасную концовку и начала снимать стёганые брюки. Когда она стянула их с тугих бёдер, в зале раздался одобрительный свист. На её животе виднелись такие же маленькие шрамы, как и на коже вокруг каждой груди.
– Ты только о себе и думаешь! – со злостью произнёс Термопайл.
Он хотел рассердить Саккорсо и в перепалке выяснить, что крылось за тревогой Ника.
– Конечно, если мы поможем, то у тебя всё будет хорошо.
Его не взволновала новость о том, что Морн родила от Саккорсо сына, – у него разве что возникло небольшое отвращение от такой очевидной глупости.
– Но какого чёрта ты думаешь, что мы дадим тебе деньги? И сколько Билл хочет за этого ребёнка?
Раздевшись донага, женщина вновь подняла нож над головой – и снова замерла в нерешительности. Дикий страх парализовал её тело.
С приторно сладкой и предательской улыбкой Ник назвал сумму – большую, но вполне приемлемую для Майлса. Не спуская глаз с женщины, Тэвернер вытер пот со лба и дрожащей рукой загасил окурок.
– Ты, наверное, спятил, – произнёс он раздражённым тоном. – Ну да! Ты просто выжил из ума! Я не понимаю, какое отношение мои деньги имеют к твоим затруднениям?
В дальнем конце бара двое или трое мужчин начали стучать ногами. Войдя в ритм, они вбивали каблуками в пол своё нетерпение. С каждой секундой к ним присоединялось всё больше людей.
Осознав, что программное ядро не согласно с передачей денег Нику, Энгус решил для пробы изменить тактику. Он хотел посмотреть на реакцию Саккорсо.
– Деньги не единственный способ решения проблем, – сказал он примирительно. – Даже здесь, на Малом Танатосе. Вопрос ведь не в том, чего хочет Билл, а в том, что ты можешь дать мне и Майлсу. Ты сказал, что согласен обеспечить нас тем, за чем мы сюда прилетели. Возможно, я действительно стал глупым, но мне не ясно, о чём ты говоришь.
Топанье ног докатилось до сцены и невидимым молотком застучало по женщине. Она содрогалась при каждом ударе.
Ник нагнулся вперёд и, похоже, перешёл от предательства к безрассудству.
– Послушай меня, задница, – прошептал он Энгусу. – Я в беде и не имею времени для игр. Ты можешь изображать лицедея, когда останешься наедине с собой. Хоть затрахай себя до беспамятства – мне будет всё равно. Но сейчас я этого терпеть не собираюсь. Меня послал сюда Хэши Лебуол. Так же, как и вас. Твой шантаж по отношению к Майлсу – это детские сказки. Хэши дал тебе его для прикрытия, чтобы ты мог прилететь на верфи «Купюры» и выполнить своё задание.
Энгус притворно заморгал. Напряжение, царившее на сцене, его абсолютно не касалось.
– Я потрясён. С чего ты это взял? И какое задание мне необходимо выполнить?
– Вы прилетели, чтобы спасти Морн Хайленд, – чётко произнёс Саккорсо. – Если ты решишь мою проблему с Биллом, я отдам её тебе.
Его голос надломился, и он едва не перешёл на крик.
– Иначе я продам эту сучку амнионам, и они обработают вашего долбаного копа по всей программе. Мне нужно спасти свою задницу, понял?
Жалко дрожа, женщина на сцене покрепче сжала нож Майлс вытащил ник изо рта и впился зубами в одну из костяшек на руке. Артистка поднесла нож к себе, громко всхлипнула и начала отрезать свою правую грудь. Кровь брызнула из надреза и потекла по животу. Изо рта по подбородку тоже побежала струйка крови. Наверное, она прокусила губу, чтобы удержаться от крика. Когда правая грудь с глухим шлепком упала на сцену, артистка принялась за левую.
Потрясённый, Майлс отвернулся от сцены. Схватив бокал обеими руками, он опустошил его одним глотком, вытащил из пачки ник и глубоко вдохнул дым.
– Отвали, Саккорсо, – задыхаясь, прошептал он, словно только что сам пострадал от ножа или пережил оргазм. – Проваливай и оставь нас в покое. Ты просто псих. Нам больше не о чём разговаривать.
Термопайл не хотел думать о Морн. Он не выносил этих мыслей. Ник действительно мог продать её амнионам. И тогда она будет потеряна навечно. Но Энгус ничего не мог поделать с этим. Абсолютно ничего. Даже Мин Доннер не удалось проникнуть в его программное ядро и записать программу, которая позволила бы ему спасти Морн. Жаркий огонь пылал в его руках, пока зонные импланты не подавили это ощущение. Ярость терзала сердце Энгуса, пока другие импланты не охладили его пыл.
«Морн, – думал он. – Моя любимая Морн».
Термопайл был бессилен. Он даже не мог выразить свои чувства. Программа сдерживала его стальной уздой – как смерть, как пространственная брешь.
Почти парализованный своим возмущением и яростью, он наблюдал за женщиной на сцене. Энгус уже видел такие акты самоувечья. Отрезав левую грудь, артистка вскрыла себе живот, и кишки вывалились к её ногам Поначалу кровь хлестала из ран, как из обезглавленной свиньи, но затем заработали вживлённые в неё устройства. В местах электромагнитных утолщений находились клапаны. Когда обильное кровотечение приобрело угрожающий характер, зажимы устройств перекрыли основные артерии, и теперь работники сцены могли унести женщину к хирургам. Публика знала, что через неделю-другую артистка поправится и снова будет готова к выполнению номера.
Когда софиты погасли, несколько человек захлопали в ладоши. Кого-то вырвало.
«… Преступление против вашей души».
Внезапно перед внутренним взором Энгуса возник небольшой экран – тёмный интерфейс между его сознанием и чипами программного ядра. Термопайл погрузился в информационную брешь между тем, что он понимал, и тем, что мог сделать. Чёрный поток возможностей и приказов хлынул в его мозг с другой стороны бытия.
«Это нужно остановить».
Сам того абсолютно не желая, он протянул Саккорсо руку:
– Хорошо. Договорились. Мы достанем для тебя Дэйвиса Хайленда. А ты отдашь нам Морн.
Словно потерявшись во мраке погасших софитов, Майлс закричал:
– Энгус, сволочь! Ты ублюдок!
Ник вытаращил глаза и зашёлся в диком хохоте.
Энгус
Если бы он тоже мог смеяться или плакать, то не стал бы сдерживать себя. Всё пришло к нему внезапно – одной гигантской волной. За ложным стоицизмом его зонных имплантов он был потрясён до глубины души приказами программного ядра, своим отчаянием и надеждой.
Морн!
Он хотел спасти Морн. Даже скрывая свои чувства от Ника и Майлса, он не мог делать вид, будто это неправда. Однако право принимать решение принадлежало не ему За его обещанием Нику не было ни грана правды.
Но почему же тогда Лебуол говорил, что Джошуа не будет рисковать своей миссией ради Морн Хайленд?
Так вот зачем Уорден Диос (ублюдок! сукин сын!) подключался к его программному ядру. Весь командный состав полиции списал Морн со счётов, и поэтому Уорден дал приказ спасти её. По какой-то причине Диос притворялся, что не заботится о ней. Но он подготовил свои инструкции и тайно ввёл их в Джошуа, чтобы скрыть свои истинные намерения от окружающих.
Он хотел вернуть её.
«Это нужно остановить».
К сожалению, Диос не учёл, что её можно спасти за деньги. Выкуп Морн с помощью кредита Майлса не был заложен в программе. Значит, Лебуолу ничего не известно. И Майлс тоже не знал об этой тайне.
Лицо Тэвернера стало серым, словно он был в предынфарктном состоянии. Его глаза испуганно округлились. Взгляд шарил по сторонам, точно Майлс пытался понять, насколько глубоким было предательство. Никто не знал правду о Диосе. Никто, кроме Ника Саккорсо.
«Я дам тебе то, за чем ты сюда прилетел».
Но откуда он мог узнать секрет главы полиции? «Нет, перестань, – велел себе Энгус. – Не паникуй. Нику известно только то, что Морн – лейтенант полиции Концерна. „Труба“ тоже прилетела из штаб-квартиры полиции». Саккорсо сопоставил два этих факта и случайно пришёл к верной догадке. Безумный смех и побледневшие шрамы придавали Нику вид помешанного. Он просто гадал.
Но почему Уордсн Диос хотел сохранить эту тайну от своих людей? И какова тогда была истинная цель миссии Джошуа?
Энгус в душе смеялся над испугом Майлса и неведением Лебуола. Эти засранцы заслуживали того, чтобы их оттрахали початком кукурузы. Но в то же время Термопайлу хотелось плакать, как напуганному ребёнку. Все эти решения принадлежали не ему, а долбаной программе.
«Мы достанем для тебя Дэйвиса Хайленда. А ты отдашь нам Морн».
Эти слова означали нечто обратное тому, в чём Майлс видел цель их миссии. Хотя в любом случае у Энгуса не было выбора. Звено с его программным ядром фонтанировало, как лопнувшая водопроводная труба, – команды и данные заливали его мозг сплошным потоком.
Человек в стерильном медицинском комбинезоне наложил на тело артистки плотный бандаж и вынес её с неосвещённой сцены. Очевидно, в «Дёшево и сердито» эта исполнительница пользовалась успехом, если всякий раз её отправляли на восстановление. Человека сменил робот-уборщик. Смыв кровь со сцены, он быстро удалился.
– А теперь заткнитесь и слушайте! Вы, оба! – рявкнул Энгус, обращаясь к Нику и Майлсу. – У нас мало времени. Если Билл пришлёт сюда новых стукачей, мы не успеем обсудить детали. На данный момент я вижу две проблемы. Во-первых, мы не знаем, где находится мальчишка. Во-вторых, если Билл узнает о наших планах, он ввергнет нас в ад. Мы должны принять конкретное решение. А затем быстро его исполнить.
Ник перестал смеяться, как будто нажал внутри себя на какую-то кнопку.
– Капитан Термопайл, ты удивил меня, – сказал он небрежным тоном. – Судя по твоим словам, ты уже все продумал.
На языке Энгуса вертелся едкий ответ, но программное ядро наложило на него запрет.
– Нам надо пустить Билла по ложному следу – заставить его заподозрить ни в чём не повинного человека. Этим человеком будешь ты, Саккорсо.
Программа так плотно взяла его в оборот, что он больше не мог обзывать Ника обидными словами.
– Прежде всего ты должен дать нам информацию, которая нам необходима. Постарайся сделать это так, чтобы Билл ничего не заметил. Мы приготовим тебе алиби.
Энгус злобно усмехнулся.
– Чёрт возьми! Пусть Билл и будет твоим алиби!
Ник хотел задать вопрос, но его опередил Тэвернер. Его лицо побледнело от страха и ярости. Капли пота блестели под редкими волосами, напоминая волдыри.
– Энгус, это неправильно, – зашипел он, пригнувшись. – Я думаю, ты меня понимаешь. Мы здесь не для этого. Мне плевать на то, что говорит Ник. Мы здесь для другого дела! Я не хочу никаких проблем. Предупреждаю тебя, Энгус. Не принуждай меня прибегать к силе.
Его угроза была такой же ясной, как приоритетная команда «Иерихон».
«Прекрати это, или я возьму твою программу под свой контроль. Я покажу здесь всем и каждому, кто из нас имеет реальную власть». Страх сжал кишки Термопайла. Майлс мог остановить его и тем самым обречь Морн на верную гибель. Если Тэвернер произнесёт определённый набор слов, Диос будет не в силах вернуть её в человеческий космос.
Но тогда эти слова услышит Ник. Он увидит результат и догадается о сути происходящего. Значит, Майлс ничего не скажет. Он побоится, что Ник убьёт его и перехватит контроль над Энгусом для осуществления собственных целей. И даже если Майлс прикажет Энгусу защищать его, Ник все равно добьётся своего – запрет на действия против персонала полиции Концерна, заложенный в программе Джошуа, распространялся не только на Тэвернера, но и на Саккорсо. Сам же Майлс не мог соперничать с Ником в силе.
Все эти рассуждения подтверждали и хитрые взгляды Тэвернера, которые он бросал на Ника. Энгус решил проверить блеф Майлса. Быстро, чтобы не дать программному ядру возможности вмешаться, он злобно проревел:
– Я велел тебе заткнуться! Ты мой помощник и должен выполнять приказы. Ты действительно помог мне бежать от копов, но это всё, что мне было нужно. Если тебе не нравится работа, я могу заменить тебя, не выходя из бара.
Тэвернер изумлённо открыл рот. Его лицо покраснело от прилива крови. Гнев прорывался наружу Но через секунду или две он опустил голову и тихо прошептал:
Морн!
Он хотел спасти Морн. Даже скрывая свои чувства от Ника и Майлса, он не мог делать вид, будто это неправда. Однако право принимать решение принадлежало не ему За его обещанием Нику не было ни грана правды.
Но почему же тогда Лебуол говорил, что Джошуа не будет рисковать своей миссией ради Морн Хайленд?
Так вот зачем Уорден Диос (ублюдок! сукин сын!) подключался к его программному ядру. Весь командный состав полиции списал Морн со счётов, и поэтому Уорден дал приказ спасти её. По какой-то причине Диос притворялся, что не заботится о ней. Но он подготовил свои инструкции и тайно ввёл их в Джошуа, чтобы скрыть свои истинные намерения от окружающих.
Он хотел вернуть её.
«Это нужно остановить».
К сожалению, Диос не учёл, что её можно спасти за деньги. Выкуп Морн с помощью кредита Майлса не был заложен в программе. Значит, Лебуолу ничего не известно. И Майлс тоже не знал об этой тайне.
Лицо Тэвернера стало серым, словно он был в предынфарктном состоянии. Его глаза испуганно округлились. Взгляд шарил по сторонам, точно Майлс пытался понять, насколько глубоким было предательство. Никто не знал правду о Диосе. Никто, кроме Ника Саккорсо.
«Я дам тебе то, за чем ты сюда прилетел».
Но откуда он мог узнать секрет главы полиции? «Нет, перестань, – велел себе Энгус. – Не паникуй. Нику известно только то, что Морн – лейтенант полиции Концерна. „Труба“ тоже прилетела из штаб-квартиры полиции». Саккорсо сопоставил два этих факта и случайно пришёл к верной догадке. Безумный смех и побледневшие шрамы придавали Нику вид помешанного. Он просто гадал.
Но почему Уордсн Диос хотел сохранить эту тайну от своих людей? И какова тогда была истинная цель миссии Джошуа?
Энгус в душе смеялся над испугом Майлса и неведением Лебуола. Эти засранцы заслуживали того, чтобы их оттрахали початком кукурузы. Но в то же время Термопайлу хотелось плакать, как напуганному ребёнку. Все эти решения принадлежали не ему, а долбаной программе.
«Мы достанем для тебя Дэйвиса Хайленда. А ты отдашь нам Морн».
Эти слова означали нечто обратное тому, в чём Майлс видел цель их миссии. Хотя в любом случае у Энгуса не было выбора. Звено с его программным ядром фонтанировало, как лопнувшая водопроводная труба, – команды и данные заливали его мозг сплошным потоком.
Человек в стерильном медицинском комбинезоне наложил на тело артистки плотный бандаж и вынес её с неосвещённой сцены. Очевидно, в «Дёшево и сердито» эта исполнительница пользовалась успехом, если всякий раз её отправляли на восстановление. Человека сменил робот-уборщик. Смыв кровь со сцены, он быстро удалился.
– А теперь заткнитесь и слушайте! Вы, оба! – рявкнул Энгус, обращаясь к Нику и Майлсу. – У нас мало времени. Если Билл пришлёт сюда новых стукачей, мы не успеем обсудить детали. На данный момент я вижу две проблемы. Во-первых, мы не знаем, где находится мальчишка. Во-вторых, если Билл узнает о наших планах, он ввергнет нас в ад. Мы должны принять конкретное решение. А затем быстро его исполнить.
Ник перестал смеяться, как будто нажал внутри себя на какую-то кнопку.
– Капитан Термопайл, ты удивил меня, – сказал он небрежным тоном. – Судя по твоим словам, ты уже все продумал.
На языке Энгуса вертелся едкий ответ, но программное ядро наложило на него запрет.
– Нам надо пустить Билла по ложному следу – заставить его заподозрить ни в чём не повинного человека. Этим человеком будешь ты, Саккорсо.
Программа так плотно взяла его в оборот, что он больше не мог обзывать Ника обидными словами.
– Прежде всего ты должен дать нам информацию, которая нам необходима. Постарайся сделать это так, чтобы Билл ничего не заметил. Мы приготовим тебе алиби.
Энгус злобно усмехнулся.
– Чёрт возьми! Пусть Билл и будет твоим алиби!
Ник хотел задать вопрос, но его опередил Тэвернер. Его лицо побледнело от страха и ярости. Капли пота блестели под редкими волосами, напоминая волдыри.
– Энгус, это неправильно, – зашипел он, пригнувшись. – Я думаю, ты меня понимаешь. Мы здесь не для этого. Мне плевать на то, что говорит Ник. Мы здесь для другого дела! Я не хочу никаких проблем. Предупреждаю тебя, Энгус. Не принуждай меня прибегать к силе.
Его угроза была такой же ясной, как приоритетная команда «Иерихон».
«Прекрати это, или я возьму твою программу под свой контроль. Я покажу здесь всем и каждому, кто из нас имеет реальную власть». Страх сжал кишки Термопайла. Майлс мог остановить его и тем самым обречь Морн на верную гибель. Если Тэвернер произнесёт определённый набор слов, Диос будет не в силах вернуть её в человеческий космос.
Но тогда эти слова услышит Ник. Он увидит результат и догадается о сути происходящего. Значит, Майлс ничего не скажет. Он побоится, что Ник убьёт его и перехватит контроль над Энгусом для осуществления собственных целей. И даже если Майлс прикажет Энгусу защищать его, Ник все равно добьётся своего – запрет на действия против персонала полиции Концерна, заложенный в программе Джошуа, распространялся не только на Тэвернера, но и на Саккорсо. Сам же Майлс не мог соперничать с Ником в силе.
Все эти рассуждения подтверждали и хитрые взгляды Тэвернера, которые он бросал на Ника. Энгус решил проверить блеф Майлса. Быстро, чтобы не дать программному ядру возможности вмешаться, он злобно проревел:
– Я велел тебе заткнуться! Ты мой помощник и должен выполнять приказы. Ты действительно помог мне бежать от копов, но это всё, что мне было нужно. Если тебе не нравится работа, я могу заменить тебя, не выходя из бара.
Тэвернер изумлённо открыл рот. Его лицо покраснело от прилива крови. Гнев прорывался наружу Но через секунду или две он опустил голову и тихо прошептал: