Дональдсон Стивен. Появляется всадник

   Она забыла об этом. Забыла, забыла.
   Джерадин дрогнул.
   — Териза, — начал он. — Териза…
   — Остановите его, — сказала она, окутываясь клубами пара. — Остановите.Мне нужно подумать.
   Артагель мгновенно повернул коня и протолкался сквозь ряды солдат, догоняя Тора.
    …скрюченные, почти круглые черные существа с четырьмя конечностями, похожие на шевелящиеся крюки, и чудовищными челюстями, занимающими б половины тела…
   Воспоминание потрясло ее до мозга костей, вызвало тошноту. Те же существа атаковали их с Джерадином близ Стернваля — но тогда все было иначе; тогда они напали неожиданно, когда ей некогда было паниковать. На сей раз Тор и Смотритель Норге были совершенно беззащитны. Если они встретятся с принцем Крагеном на развилке, то можно будет уничтожить командующих армиями. Как же она забыла?
   Артагель всем сказал, что она может менять зеркала Эремиса.
   Артагель догнал Тора и Норге и принялся что—то объяснять им. Мастер Барсонаж подъехал поближе к Теризе и Джерадину.
   — Что происходит? — спросил он. — Я прослушал. Джерадин перебил магистра.
   — Почему он не использовал его? Если зеркало готово—если все настроено — почему он не использовал его еще раз? Он может наслать все что угодно. Даже если он не причинил бы нам вреда, он покалечил бы алендцев, может быть, даже убил бы принца Крагена — или монарха Аленда.
   — Потому что это ему не было нужно. — Териза не думала, что говорит; слова, казалось, возникали сами собой, из потаенных уголков мозга. — Ему нужно было время, чтобы расставить ловушки, время, чтобы подготовить их. Ему нужно время, чтобы вывести на позиции армию Фесттена, избавиться от Пердона, создать все нужные зеркала. — Остальной ее мозг отчаянно бился в тисках обещания, которое Артагель сделал от ее имени. — Но мы дали ему это время: принц Краген воздерживался… воздерживалсяот штурма Орисона. Никто не вмешивался в дела Эремиса. Так что ему не требовалось пользоваться зеркалом. Он мог до поры оставить алендцев в покое. Джерадин мрачно кивнул.
   — Понимаю. Сейчас — время пришло.Сейчас он воспользуетсяим. Он не победит нас всего одним зеркалом. Даже несколько сотен этих пятен не победят такую армию. Даже камнепад. Даже огненный кот. Но если он сможет нанести удар первым — если ему удастся убить Тора, Норге или принца Крагена, — он получит колоссальное преимущество.
   — Тогда мы просто обойдем это место, — предложил Мастер Барсонаж. — Просто сойдем с дороги. И обойдем это место так, чтобы не попасть в зону действия зеркала.
   Джерадин снова кивнул и поднялся в стременах, чтобы крикнуть Артагеля. Но Териза мгновенно сказала: — Нет!
   Мастер Барсонаж и Джерадин уставились на нее. Нет, будь все проклято. О чем она думает?Это безумие.
   — Артагель сказал всем, что я могу менять зеркала Эремиса. — Но она хотела сказать не это, не это было главное. Она предприняла новую попытку высказаться. —
   Это ловушка. Мы должны сунуть в нее голову. Нам нужно захлопнуть ее и уцелеть. Разве не поэтому мы вышли в поход? Разве мы решили по—другому? Впереди Тор и Норге остановились. Артагель закончил объяснения. В сером рассветном свете Тор выглядел до странности вялым, словно разрывался между желанием сбежать и необходимостью продолжать поход. Пришпорив лошадь, Артагель направился к Теризе и Джерадину.
   — Эремис хочет запугать нас, — сказала она, пока ее мысли метались, как и сердце в груди. — Он хочет, чтобы мы усомнились в собственных силах.
   Надо попробовать заставить его усомниться в себе.
   — Что вы имеет в виду, миледи? — спросил Мастер Барсонаж полушепотом.
   — А вот что… — огрызнулся Джерадин, словно защищая ее. — Она считает, что ей это удастся. Сунуть голову в ловушку. — Он судорожно сглотнул, прочищая горло. — И изменить зеркало Эремиса, чтобы он не смог воспользоваться им.
   — Невозможно, — запротестовал магистр. — Ведь она никогда не видела зеркала, где были найдены эти кошмарные существа, верно? И откуда ей знать, что Мастер Эремис не решит воплотить против нас каких—нибудь других чудовищ? И…
   — Не это зеркало, — буркнул Джерадин пытаясь обуздать свои тревогу и гнев. — А плоское. Показывающее развилку дорог.
   Нет, — сейчас он обратился к Теризе, да так страстно, что слова, казалось, прожигали до костей. — Это невозможно из—за того, что нельзя определить направление. Мы знаем, что такое изображение существует, но не знаем, где оно, в какой стороне. Ты не можешь изменить изображение, пока не определишь, где оно, мысленно не увидишь его. Он говорил: не делай этого, не делай.
   — Я попытаюсь. — И, словно это что—то объясняло, она сказала: — Артагель обещал. — Но озабоченный взгляд Джерадина требовал лучшего объяснения. Она предприняла новую попытку: — Я ведь не знаю, как далеко простирается мой талант. У меня было не слишком много возможностей использовать его. Мы рассчитываем на то, что я обладаю могуществом, которое мы сможем использовать, но мы ведь даже точно не знаем, на что именно рассчитываем. И чем ближе мы подберемся к Эсмерелю, тем будет опаснее. Я хочу рискнуть.
   Джерадин явно намеревался спорить, возражать. Но Териза сказала:
   — Мы всё поставили на надежду, что король Джойс не бросил нас. Он веритв нас — он верит,что мы воплотим в жизнь его планы, пока его нет. — Ей показалось, что она окончательно сходит с ума. — Если мы хотя бы не попробуем — то можем с таким же успехом просто остаться здесь.
   На один мучительный миг лицо Джерадина стало огорченным, замкнутым. Но затем его губы растянулись в воинственной усмешке. — Я еду с тобой.
   — Нет, — возразила Териза, прежде чем Мастер Барсонаж успел вмешаться. — Нельзя рисковать нами обоими.
   — Если ты воображаешь, что я позволю тебе отправиться в одиночку. — . — начал Джерадин.
   Териза не слушала; она привстала в стременах, пришпорила коня. И, не обращая внимания на то, что происходит рядом, словно ей не приходила в голову мысль, что ее могут не послушать, скомандовала:
   — Рибальд, придержи его. Пусть останется здесь. — И начала пробираться к Артагелю, Тору и Смотрителю Норге.
   Рибальд схватил Джерадина за перевязь и живо стащил его с лошади. Джерадин оказался сильнее, чем казался на первый взгляд, и таким же проворным; ему удалось сбросить Рибальда с седла. Они вместе полетели в грязь. Но вырваться Джерадин не смог.
   Териза добралась до Артагеля.
   — Мне нужна защита, — выдохнула она; ее странная решимость парализовала дыхание. — Эремис не колеблясь нанесет удар, едва увидев меня в зеркале. Кто—то должен оберегать мою жизнь, пока я будут работать.
   Восторг на лице Артагеля был таким же безошибочно узнаваемым, как угрюмость Джерадина. Подозвав шестерых солдат, он повернул лошадь и принялся расчищать Теризе путь.
   Они догнали Тора и Норге и проехали мимо них с шестерыми охранниками в арьергарде; Териза торопилась, чтобы не успеть струсить — не заразиться нерешительностью Тора.
   Перед развилкой она попыталась прогнать все посторонние мысли, подготовиться.
   Сейчас все было несколько иначе, чем в тот раз, когда ярость мешала ей. Теризу переполнял страх — а страх вел ее к потери самовосприятия, исчезновению, — к воплощению. Первое, что ей необходимо, это другое изображение, на котороеследует заменить зеркало Эремиса. Едва она поняла, что ей нужно, ее разум наполнился картинками того, что она не могла подставить под удар: Сжатый Кулак; комнаты и коридоры Орисона; Стернваль; Низинный Дом. Она вычеркнула их из памяти, чтобы не сотворить ужасное. Если бы ей удалось увидеть хоть часть Эсмереля, она смогла бы использовать его — чтобы атака ударила по самому Эсмерелю. Но Эремис избежал этой опасности.
   Неужели его предвидение простиралось так далеко? Неужели он готовился сразиться с нею?
   Взвод алендских всадников выехал на развилку, пытаясь то ли встретить ее, то ли остановить. Артагель послал коня вперед и начал кричать на алендцев: возвращайтесь! Она заметила принца Крагена — он без колебаний приказал своим людям покинуть развилку.
   Деревья вокруг Теризы после голой земли вокруг Орисона казались густыми зарослями. Она была здесь всего раз, в тот день, когда Джерадин поймал Найла, обрекая его на служение Мастеру Эремису. И хотя земля тогда была под снегом, а за развилкой ждали не алендцы, а подтаявшие сугробы, деревья были такими же — черные, без единого листка. Неожиданно привстав на стременах, Териза заставила лошадь остановиться. И тотчас Артагель и его люди образовали вокруг нее защитный кордон; они невольно смотрели на алендцев, обнажив мечи, словно опасность могла исходить от солдат принца Крагена.
   Сердце у Теризы забилось сильнее, голова закружилась, но она постаралась не обращать внимания на людей, лошадей, мечи. Несколько алендцев сидели в седлах, выставив копья — не обращай на них внимания.Ей нужно было время,чтобы изучить место, время, чтобы рассмотреть его под различными углами; время подготовить изображение, на которое она будет менять зеркало.
   К несчастью, враги оказались далеко не глупцами. Ее исчезновение из камеры Эремиса дало им некоторое представление о силе ее таланта. Или ей удалось сбежать самой, или она была как—то связана с Джерадином, что позволило ему найти ее и воплотить несмотря на темноту. В любом случае она была опасным противником.
   Прежде чем Териза смогла успокоиться, прежде чем перестала яростно крутиться, пытаясь увидеть развилку под всеми возможными углами, прежде чем она решила, что же будет делать, прикосновение холода, столь же легкое, как перо, и острое, как сталь, шевельнулось в центре ее живота…
   …и на плечи одного из стражников рухнуло черное пятно, сверкающее зубами. И, разрывая плоть, впилось зубами ему в шею.
   Когда тело рухнуло на землю, существо уже добралось до груди.
   Новые тени: пять, десять, пятнадцать. Деревья сотрясли крики. В холодных лучах рассвета засверкали мечи. Принц Краген и дюжина алендцев спешили на помощь. Артагель, казалось, танцевал на спине своего коня, он выделывал пируэты, пытаясь уничтожить атакующих существ над головой Теризы. Затем он прыгнул на нее и сбил на землю, где мог следить за ее движениями и надежнее защищать ее мечом.
   И сквозь хаос бешено меняющейся картинки: вращающихся мечей, мечущихся лошадей, острых зубов и крови — она почувствовала прикосновение холода:зеркало оставалось открытым, воплощение продолжалось, выбрасывая на нее черных хищников так быстро, как они успевали совершить путь в зеркале.
   Она попыталась использовать это ощущение, зацепиться за него, заставить его привести к зеркалу; тогда она сможет изменить его. Но ощущение ускользало.
   Джерадин был прав. Это невозможно.
   Еще один стражник упал на землю. Казалось, все солдаты лежат на земле, а скрюченные существа не крупнее щенка пожирают их. Но некоторые из воинов, должно быть, были алендцами, потому что Теризу еще окружали солдаты, защищая ее и Артагеля, бешено рассекая воздух мечами.
   Артагелю пришлось отодвинуть ее в сторону, чтобы использовать обе руки и разрубить одним ударом трех существ. Боль в боку замедлила его движения и едва не стоила ему жизни. Но ценой мучительного напряжения ему все же удалось это.
   Она метнулась поближе к копытам запаниковавшей лошади. Прикосновение холодапрошивало ее в центре живота словно пика, пригвождая к земле. Териза забыла обо всем — забыла придержать лошадь, забыла о существах, забыла о всякой осторожности — обо всем, кроме этого ощущения зеркала Эремиса.
   И она нашла его: на грани обморока, на вершине слепящей тьмы. Надней — выше ее роста, вот почему она не могла ничего отыскать; она не приняла в расчет, что черные существа падали внизна ее защитников. И словно подавшись внутрь, захватывая с собой холод воплощения, Териза заглянула в бесконечную вечность, в его плоскую пропасть, и увидела изображение.
   Она увидела с высоты приблизительно пятнадцати футов окровавленную землю, мечи, мечущихся, обезумевших лошадей, своих защитников, трупы, мертвых и умирающих существ… Быстро и резко, словно отчаянно стучась в дверь, она изменила то, что видела, превратив изображение в непроницаемое, словно замерзшее, стекло.
   Внутри нее прикосновение холодадрогнуло и исчезло, точно она что—то закрыла.
   И в тот же миг поток скрюченных тел и зубов иссяк. Более того, был обрезан посреди воплощения. Два существа рухнули на землю, словно рассеченные тесаком; у них была лишь половина тела. Атака закончилась.
   — Териза, — выдохнул Артагель, — миледи. — Он протянул к ней руки и поднял ее с земли. — С вами все в порядке?
   — Думаю, я уничтожила его. — Она не могла найти точку равновесия. Земля уходила из—под ног, мужчины качались из стороны в сторону; лицо Артагеля расплывалось, теряя очертания. Она не понимала, как ей удается разговаривать, когда она явно потеряла способность дышать, думать и даже держать голову прямо. — Зеркало. Кажется, мы — в безопасности.
   Появился принц Краген; он, казалось, заполнил собой весь горизонт.
   — Вы любите рисковать, миледи, — сказал он сквозь зубы. — Я потерял семь человек.
   — А Эремис потерял зеркало, — ответил Артагель через плечо, тяжело дыша, вероятно, от гнева. — Может быть, вам не нравится такой обмен,но ему придется хорошенько подумать, прежде чем он снова попробует проделать нечто подобное. Милорд принц.
   У Теризы не хватало внимания на принца Крагена. Прижавшись к Артагелю, она спросила:
   — Сколько человек потеряли мы? Он посмотрел вокруг.
   — Троих.
   Три. В сумме десять. Десять человек погибли только потому, что она рискнула и не знала, как справиться с ситуацией. Десять.А если бы ей не удалось изменить зеркало, крови было бы гораздо больше… Могло быть намного хуже. Потому что она рискнула…
   Дрожа, словно ребенок, она опустилась на землю и закрыла лицо руками, чтобы отгородиться от вида смерти.
   Артагель стоял над ней и смотрел на принца Крагена, словно готовый напасть, если принц посмеет ее обвинить хоть в чем—то. Но когда принц пожал плечами и отошел, Артагель отослал стражников в Орисон.
   — Скажите милорду Тору, что развилка в безопасности. А Джерадину скажите, что с ней все в порядке. Она уничтожила зеркало.
   Териза не слышала, как солдаты ушли.
   — Миледи, — хрипло сказал Артагель, — вы поступили правильно. Если нам удастся терять всего по десять человек за каждое зеркало Эремиса, то он не устоит против нас.
   Она не могла поднять голову, даже ради Артагеля.
   А как насчет верховного короля Фесттена и его двадцати тысяч солдат?
   Тор, Норге и их эскорт были первыми всадниками, прискакавшими из Орисона. Тор не спешился — то ли просто не мог, то ли боялся, что не сможет снова сесть на лошадь. Но он обратился к ней голосом, который она запомнила, голосом, в басистых нотках которого смешивались хитрость и решимость.
   — Миледи Териза, было бы непростительной ошибкой оставить вас в замке.
   Она попыталась кивнуть, не поднимая головы. Похоже Тор восстановил уверенность в себе. Это, не считая всего остального, ее заслуга — она дала старому лорду надежду, что можно сражаться с Воплотимым Эремиса и побеждать.
   Затем к ним подъехал Джерадин. Грязный и помятый, почти обезумевший от ярости и облегчения, он слетел с лошади рядом с Теризой, словно собирался подхватить ее с земли. Но вместо того, чтобы подхватить ее, бухнулся с ней рядом, обнял за плечи и бережно прижал к себе.
   — Никогда больше не делай так, — потребовал он. — Ты не посмеешь.Пойми же своей дурацкой головой, что я люблю тебя! Мы ведь вместеучаствуем во всем этом. Я уж лучше пойду сквозь огонь, чем останусь просто зрителем, покаты живешь и умираешь.
   О, Джерадин.
   Она обхватила его, и он сжал ее в объятиях.
   — Вместе, — пробормотала она, мечтая, чтобы он никогда не отпускал ее. — Обещаю.
   Чуть погодя он помог ей подняться.
   Пока Териза не вытерла заплаканные глаза и не огляделась, она не сознавала, что все войска Орисона и Аленда ждут ее.
   Вот, рядом с Тором, принц Краген с новым отрядом стражи. Артагель отправился обратно в Орисон, выполнять свои обязанности; Смотритель Норге и отряд Артагеля сейчас охраняют Тора. Старый лорд вопросительно поглядывал на принца Крагена; но принц молчал, пока Териза не посмотрела на него.
   К своему удивлению, она увидела, что его внутренний конфликт разрешился. Сдерживаемая горечь, яростные чувства исчезли с его лица; черные глаза горели восторгом. Она не имела ни малейшего понятия, какое решение он принял, — но без сомнения видела, что он любуется ею.
   Встретившись в ней взглядом, принц повернулся к Тору. — Должен ли я рассматривать эту демонстрацию силы, милорд Тор, — сказал он резко, — как знак того, что ваше решение выступить против верховного короля Фесттена и Мастера Эремиса на Эсмерель остается неизменным?
   — Ну конечно, — ответил Тор таким же тоном, — будь у меня хоть малейшее намерение сражаться с вами, я бы не выехал сюда в таком виде. Краген заметил пурпурный флаг.
   — Король Джойс вернулся? — Нет.
   — В таком случае… — принц расправил плечи, — монарх Аленда желает побеседовать с вами. Он просит вас принять его гостеприимство и быть гостем у него в шатре, пожаловать к нему вместе с Джерадином, леди Теризой и Мастером Барсонажем… ну и конечно же со Смотрителем Норге.
   Териза и Джерадин онемели. Норге плотно стиснул челюсти, словно хотел подавить зевок. В глазах Тора появился блеск надежды. И тем не менее, он не поинтересовался, о чем хочет поговорить с ним Маргонал. Вместо этого он твердо спросил:
   — Какие гарантии безопасности может нам предложить монарх Аленда? В качестве его гостей мы будем окружены почетом — и еще большими опасностями. Принц Краген мягко пожал плечами.
   — Милорд Тор, монарх Аленда — человек чести. Он никогда не обидит и не предаст своих гостей. По этой причине он решил, что вам можно позволить не быть беззащитным. Можете взять с собой сотню всадников, которым разрешается войти в шатер. Вы понимаете, что предательства с нашей стороны быть не может, мы не успеем убить сто человек раньше, чем они начнут угрожать или убьют монарха Аленда.
   — Многозначительный жест, — прошептал Мастер Барсонаж Теризе и Джерадину. — Монарх Аленда не слишком любит рисковать жизнью. Вероятно, есть какая—то надежда на союз. Териза и Джерадин не отвечали. Они ждали, что скажет Тор.
   — Милорд принц, — заявил старый лорд, словно его ничто не могло удивить, — монарх Аленда проявил неожиданную сговорчивость. Я всецело полагаюсь на его честь. И отправлюсь с вами, с Мастером Джерадином и леди Теризой де Морган.
   Тор поднял руку, прекращая движение.
   — Смотритель Норге останется с солдатами, как и магистр Гильдии. Они будут сохранять в армии готовность выступить в любой момент.
   Норге вяло кивнул. Мастер Барсонаж хотел поспорить, но тут же замолчал. Причина такого решения старого лорда была очевидной: если он попадет в ловушку, то сохранится б?льшую часть боевой силы Орисона.
   Принц Краген позволил себе слабую улыбку.
   — Как пожелаете, милорд Тор, — и посмотрев, на Теризу и Джерадина, добавил: — Не угодно ли сесть на лошадей и отправиться с нами?
   Стараясь не суетиться, не походить на людей которые отчаянно желают союза, Териза и Джерадин отыскали своих лошадей, вскочили в седла и поскакали к Тору.
   Смотритель Норге без особой спешки выделил лорду сопровождающих; затем отступил и мгновенно расставил своих людей так, что они образовали щит вокруг Гильдии и ее телег. По его приказу остальные всадники вышли из Орисона, готовые вступить в бой или в любую минуту продолжить поход. Затем Норге вывел пеших ратников, а Мастер Барсонаж тем временем рассказал прочим Мастерам, что произошло, и подготовил их к мысли, что, возможно, придется защищаться.
   Между тем Териза и Джерадин с Рибальдом, следующим за ними по пятам, словно он надеялся, что его никто не заметит, — подъехали к Тору и принцу Крагену и отправились к шатру, в котором меньше двух дней назад беседовали с принцем и леди Элегой.
   Пока они ехали, Джерадин незаметно пытался хоть немного счистить грязь с одежды.
   Териза была несколько удивлена тем, что ее новые вещи не слишком запачкались. Грязь на развилке замерзла. И чудесным образом ей удалось не испачкаться в крови… Даже существа погибали, не испачкав ее.
   На открытом пространстве, окруженном роскошными шатрами, всадники спешились. Отказавшись от помощи принца, Тор сам слез с лошади; но ему пришлось, сдержав дыхание, держаться за живот, чтобы справиться с этим. Тонко охнув и широко расставив ноги, чтобы не потерять равновесия, он пробормотал: — Милорд принц, я надеюсь, монарх Аленда не обидится на то, что не все его гости будут в добром здравии. Удар, который я получил от Бретера верховного короля, все еще беспокоит меня, — его лицо дернулось, — и значительно.
   — Милорд Тор, — ответил принц, — монарх Аленда не обидится. Он лишь хочет, чтобы вы сели поудобнее, насладились вином из кувшина… — Краген указал на самый роскошный из шатров, — и чтобы согласились увидеть его без света.
   Не оставляя Теризе, Джерадину и Тору возможности задать вопрос, Краген приблизился к пологу и приказал стоящим на страже солдатам доложить о своем присутствии.
   Териза и Джерадин переглянулись, но Тор не обратил на это внимания. Хромая, словно его не держали ноги, он проковылял в шатер за принцем Крагеном.
   — Ну и ну, — прошептал Джерадин. В нем проснулось чувство юмора. — Если там не будет света, то я могу не беспокоиться, что появлюсь перед монархом Аленда, словно вывалившись из помойной ямы.
   Териза хотела рассмеяться, если бы не озабоченность тем, что защитники Морданта очень нуждаются в том, чтобы эта встреча принесла благие плоды. Они вошли в шатер вслед за Тором.
   Рибальд попытался пойти за ними. Солдаты Крагена остановили его.
   Как и во время их предыдущего визита, шатер был освещен лишь печами, поставленными для обогрева; вероятно, Маргонал страдал старческой чувствительностью к холоду. Но на этот раз принц Краген не приказал внести лампы, чтобы добавить света к мерцанию тлеющих угольев. В темноте, едва рассеиваемой красноватым светом, мебель и кресла были еле видны и казались мрачными и словно бы таили угрозу. Колья шатра торчали в темноте, словно препятствия.
   Прошло некоторое время, прежде чем Териза сообразила, что они с принцем Крагеном, Тором и Джерадином не одни. Двое солдат плотно закрыли полог шатра. Вдоль стен ждали слуги.
   Она увидела в кресле напротив входа темный силуэт мужчины.
   — Милорд Тор, — голос открыл, что темная фигура—худощавый старик. — Я люблю правила этикета, но сегодня постараюсь обойтись без него, чтобы не задержать ваш поход. И тем не менее, мне необходимо потратить время, чтобы поблагодарить вас зато, что вы не привели сотню человек, которых я разрешил пропустить. Даже если бы я желал вам зла — что вовсе не так, — ваше решение заставило бы меня отказаться от злых намерений. Любому в Морданте требуется немалое мужество, чтобы положиться на честь Аленда.
   — Милорд монарх, — ответил Тор. — Я тоже люблю этикет и с удовольствием оказал бы вам честь и уважение, которых требуют протокол и простая вежливость. К несчастью, я получил травму. Признаюсь, что с трудом стою на ногах. Простите меня, милорд — я вынужден сесть.
   Принц Краген встал рядом с отцом и сделал резкий жест. И к Тору тотчас поспешил слуга с массивным креслом.
   Тихо застонав, Тор опустился в кресло.
   — Вы получили травму, милорд Тор, — сказал монарх Аленда, — и, тем не менее, предлагаете трудный трехдневный поход, чтобы ударить на верховного короля Фесттена и его новую клику Воплотителей. Разве это мудро?
   В голосе Маргонала Териза услышала новые нотки. Может быть, оттого что мрак в шатре придавал всему какую—то новую окраску, ей показалось, что монарх Аленда измучен, раздираем противоречиями. Он пригласил — нет, пожелал —видеть ее, Джерадина и Тора для того, чтобы что—то проверить. Потому что боялся.
   — Милорд монарх, — Тор как будто бы повысил голос, что удалось ему, когда исчезла необходимость удерживать собственный вес, — я искренне сомневаюсь, что это разумно. Король Джойс никогда бы не позволил мне ничего подобного, будь он на моем месте, будь он здесь и в силах это запретить. Но его здесь нет, и я решил таким образом послужить своему королю.
   Вопрос не в разумности, милорд. Это решение необходимо. Я иду сражаться с верховным королем и Воплотителями просто потому, что их следует остановить.
   Мгновение все молчали. Внезапно принц Краген сделал новый знак. И, словно ритуал был успешно завершен, слуги приблизились к Теризе и Джерадину и поставили для них кресла. Воплотители молча сели.
   Затем появился поднос; на нем стояло четыре бокала: для Теризы, Джерадина, Тора и монарха Аленда. Маргонал сделал глоток и лишь тогда пригласил гостей присоединиться к нему.
   Териза всматривалась в монарха Аленда до тех пор, пока не заболели виски, но она не могла различить ни одной детали его лица, фигуры или одежды. Может быть, печи должны были не только согревать его. Он сидел от них довольно далеко.
   Почему он настаивал на темноте? Что он прячет — силу или слабость?
   — Так, — сказал он без вступления, — до меня дошли слухи о схватке с Воплотимым на развилке дорог. — Странно, но в его внезапности не ощущалось решимости. Быстрая речь лишь подчеркивала сомнение в его голосе. — Что произошло там сегодня утром, милорд Тор?