Страница:
Услышав, каким тоном заговорила Териза, Джерадин открыл глаза и пронзительно глянул на нее. Он внимательно выслушал ее рассказ, затем перекатился на спину и уставился на холодные звезды.
— Есть соображения? — спросила она. Он долго думал, а потом пробормотал:
— Не уверен.
Эта область изучена слабо. Хэвелок — единственный Знаток в Гильдии, и даже он дал за последние годы не слишком много для лучшего понимания Воплотимого. Мы не понимаем тех, кто способен использовать зеркала, которых сам не делал. Почти для всех нас аксиома — и ты это знаешь, — что существует взаимосвязь между талантом Воплотителя и его зеркалом, возникающая, когда он создает его. И потому никто не может пользоваться зеркалом, кроме его создателя.
Много лет назад Гильдия взяла на пробу несколько определенно бездарных человек, которые хотели быть пригодниками, и позволила им создать зеркала. Ничего хорошего не получилось. Что—то всегда оканчивалось не так. Нужно быть Воплотителем, чтобы создавать зеркала. И нужно быть сильным Воплотителем, чтобы создать могущественное зеркало.
Не знаю точно, почему ты не сразу смогла использовать зеркало Мастера Гарпула. Но известно, что у него есть особая связь с этим зеркалом. Ни один обычный Воплотитель не может воспользоваться его зеркалом. Мое предположение таково: связь была слишком прочной. Тебе пришлось сменить его талант своим, навязать зеркалу свою волю, а ты не могла добиться этого, не меняя изображения.
Если я прав, то проблемы с зеркалом Мастера Виксиса у тебя не возникли потому, что он давно не пользовался им. Честно говоря, он, возможно, вообще никогда не осуществлял воплощения с его помощью. Его связь была слишком слабой, и ты без труда заменила ее на свою.
Териза не знала, правильно его объяснение или нет. Она тихо сказала:
— Ты говоришь так, словно зеркало — живое. Джерадин поцеловал ее в лоб.
— Кто его знает. Но талант — это точно нечто живое. Связь между зеркалом и его создателем должна быть в каком—то смысле живой.
Она думала об этом еще долго после того, как он заснул. Следует рисковать более осторожно.Если ей хотелось помочь в битве с Мастером Эремисом — если она действительно задумала убить его, — она должна изучить свои слабые стороны.
Сначала они были тонкими, блеклыми и просто отрезали солнечный свет, не вызвав заметного похолодания. Но пока утро вступало в свои права, а марш возобновлялся, облака сгустились, сделав небо мрачным и лишив пейзаж красок. Тяжелые тучи укрыли провинцию от края до края; это плохо отразилось на людях, превратив надежды в беспокойство, а беспокойство в страх. В то же время ветер стал теплее.
Понимая настроение Джерадина, Териза спросила: — Ты ведь не думаешь, что Эремис в силах воплощать погоду у правда? Джерадин хмыкнул.
— Если бы он мог осуществлять подобные воплощения, ему бы вообще не пришлось сражаться с нами. Он просто наслал бы на нас несколько смерчей, и мы бы погибли.
Теризе полегчало. Эремис тоже не всемогущий!
— Другими словами, ему просто повезло, что холод наступил тогда, когда он больше всего в этом нуждался?
— Или мы, — заметил Джерадин, улыбаясь одними губами. — Чем сильнее напасть, тем больше мы уверены, что поступаем так, как хочет король Джойс. Когда Эремис почувствует себя непобедимым, он станет наиболее уязвимым. Пришла ее очередь хмыкнуть.
— Не ты ли обвинял меняв кошмарном воображении? Джерадин рассмеялся, но его смех звучал невесело.
Вскоре после полудня солдаты армии Орисона и Аленда начали замечать на земле кровь.
Старые кровавые следы, полусмытые дождем, почерневшие; на голой земле, или скрытые в расщелинах, или, словно лишайник, прилепившиеся к твердому камню. Они пятнали камни и почву — сначала редко, но вскоре все чаще, появляясь на открытой местности и холмах, на клочках земли, где солдаты могли бороться за свою жизнь.
— Пердон, — мрачно заявил принц Краген. — Его люди сражались здесь с верховным королем Фесттеном. Они были загнаны в ловушку — за ними начали охоту в этой… — он проглотил ругательство, — в этом лабиринте — и изрублены в куски.
Они могли бы спастись. Могли бы отступить к Орисону. Если мы правильно понимаем, каковы устремления верховного короля Фесттена, то он хотел привести свои силы не куда—нибудь, а именно сюда. Но Пердон не знал этого. Он знал, что должен сражаться за Мордант — и что не может полагаться на своего короля. Поэтому он привел Кадуол сюда, куда и целил верховный король Фесттен.
Он был смелым человеком, — хрипло произнес принц, — и стал жертвой предательства. Надеюсь, он до самой смерти не узнал правды. Это было бы для него слишком горько.
Но тел нигде не было.
Не было обломков оружия и доспехов.
Не было костей.
Везде чисто.
Хищники могли бы очистить от плоти кольчуги; они могли бы обглодать кости. Но, кроме крови, должны были остаться и мертвые.
Разведчики не находили ни единого следа Кадуола. Везде, куда забирались солдаты, они находили только засохшую кровь. В оврагах, защищенных от дождя и ветра, обнаружились следы сапог и копыт, ведущие во всех направлениях. Но это не указывало, что армия верховного короля Фесттена где—то поблизости.
Тор выразил мнение, что все происходящее очень странно. Смотритель Норге и принц Краген разослали новые дозоры, вдвое и втрое увеличили количество людей, осматривающих холмы, пересохшие русла ручьев, густой кустарник. Но разведчики ничего не нашли — ничего нового.
За час или два до заката авангард армий Орисона и Аленда подошел к Эсмерелю.
«Родовое гнездо» Мастера Эремиса размещалось в долине, проникнуть куда можно было лишь по ущелью, в котором тек ручей, — как раз напротив ущелья. Лучник с крыши поместья мог бы обстреливать долину в трех направлениях. От ущелья долина расширялась, и здесь армиям здесь вполне хватало места. Ручей и окружающие холмы выглядели так, что это место явно было одним из самых красивых в провинции Тор.
Но горы, обступившие долину, были высокими и крутыми, непроходимыми. Сглаженные непогодой выходы горных пород в самой долине выглядели как крепостные валы. И по мере того как долина становилась шире, они не становились меньше. Вместо этого они выпячивали черные камни в небо и внезапно заканчивались, нависая над долиной словно, точа на нее жадные зубы.
Здесь не было крови. Почти в миле от долины всякие признаки жизни и смерти людей Пердона исчезла. Долина была пуста.
Эсмерель оказался низким строением — по причинам, очевидным для стороннего наблюдателя; даже в мрачном свете, пробивающемся сквозь тучи, видно было, что плоская крыша поместья гармонирует с окружающим, прекрасно вписываясь в обстановку.
Териза слышала от Джерадина, что большая часть дома размещается ниже уровня земли, вырубленная в камне. Она поверила — хотя не могла забыть закрытое окно и проникающий через него свет в комнату, где Эремис приковал ее. Может быть, камера Найла находилась выше фундамента. Во всяком случае окно точно был. Его будет нетрудно найти.
С принцем Крагеном и его капитанами, Тором и Смотрителем Норге, Джерадином и Мастером Барсонажем она изучала фасад постройки. С такого расстояния невозможно было понять, что придает стенам особняка такой вид, но ясно различался портик, поддерживаемый двумя массивными колоннами.
Дверь была заперта. Все окна закрыты ставнями. Никто не крутился рядом с домом, или около конюшни сбоку от дома, или возле ручья. Под темными тучами все поместье казалось заброшенным, словно его оставили много лет назад.
Но земля хранила свежие шрамы от копыт сотен лошадей, от ног сотен человек.
Через некоторое время принц Краген спросил:
— Что вы обо всем этом думаете, милорд Тор? — Думаю, — пробормотал Тор, словно его уверенность начала давать трещину, — нам следует заглянуть внутрь.
— Это ловушка, милорд, — заметил Норге.
— Естественно, — лорд вздохнул. — Разве не за тем мы прибыли сюда, Джерадин? — Он довольно угрюмо посмотрел на Теризу и Джерадина. — Сунуть голову в ловушку?
По какой—то причине коню Джерадина не нравилась долина, и он волновался. Сдерживая лошадь, Джерадин ответил:
— Да, единственный способ узнать, что нас ждет, — заглянуть внутрь, милорд.
Териза не могла отвести взгляда от Эсмереля. Он притягивал ее, как и сам Мастер Эремис, полный ожиданий и угроз. Она была здесь пленницей. Она встретилась с Вагелем; видела Найла. Эремис едва не овладел ею…
— Поехали, — сказала она, не собираясь повторять все это вслух. — Поехали посмотрим, что там внутри.
Смотритель Норге пожал плечами. Тор высморкался в полу плаща.
Принц Краген отвесил Теризе поклон, который мог означать как насмешку, так и уважение.
И хотя никто не отдавал приказов, приказы пошли к основной части армий. Передовые отряды начали выдвигаться к Эсмерелю, солдаты Аленда и защитники Орисона двигались вместе до тех пор, пока не оказались в относительной безопасности в долине, на полпути к руслу ручья; затем авангард в пятьсот всадников проехал вперед, и две армии — алендская на одном берегу ручья, орисонская на другом — принялись готовить то ли лагери, то ли место для битвы. Пешие ратники принялись строить земляные насыпи от края до края долины.
Авангард в молчании достиг Эсмереля.
— А знаете, — сказал Мастер Барсонаж не обращаясь ни к кому конкретно: он говорил лишь для того, чтобы успокоиться., — я впервые увидел это поместье, когда Джерадин создал его изображение в зеркале Знатока Хэвелока. Диву даюсь, насколько точно он воспроизвел его.
Никто в общем не слушал магистра.
Всадники продолжали движение. Сейчас Териза могла бы сказать, что колонны портика из красного дерева; что стены поместья, с каменными ребрами и колоннами, сооружены из бревен. Прекрасный дизайн — но место по—прежнему оставалось пустым. Ощущение заброшенности Эсмереля усилилось по мере того как всадники забирались все глубже в долину.
Лошади забеспокоились; они ржали, не слушались; пятились.
Знаменосец принца Крагена сыграл на боевом горне сигнал к битве, яростный набор нот, прозвучавший печально и отчасти обреченно, когда отразился от стен. В Эсмереле ничего не изменилось. Ни одно окно не открылось. Дверь казалась достаточно крепкой, чтобы противостоять любому натиску.
Внезапно Джерадин вздрогнул, принц Краген выругался, и Териза тут же почувствовала запах, так взволновавший коней.
Сладкий, тошнотворный, отдающий кровью и разложением, смертью, гниющей плотью. — Что тамтакое? — спросил один из капитанов, словно позабыв, что его могут услышать.
— Ты счастливчик, — пробормотал в ответ Рибальд. — Мы все счастливчики. Мы это скоро узнаем.
И, едва узнав запах, Териза начисто лишилась страха. Она ожидал чего—то подобного. Психологическая атака… впрочем, и физическая тоже. Адреналин забушевал в ней; энергия наполнила ее мышцы. Это было гнездо Мастера Эремиса; его стихия. Все, что сейчас будет происходить, произойдет по его плану. Сначала она сказала:
— Неполных четыре дня назад все было по—другому. Я не слышала этого запаха. — И добавила: — Именно здесь я видела Найла. Внутри.
Лицо Джерадина исказилось. Он поспешил к двери.
— Джерадин!
Окрик Тора, резкий словно щелчок хлыста, заставил Джерадина остановиться. Бледный и разъяренный, он развернул лошадь к старому лорду.
— Пошли, — прошептал он. — Мы должны найти его. Тор не спускал с Джерадина глаз.
— Смотритель Норге, — закашлялся он, — откройте эту дверь. Проверьте, что там внутри. Мы войдем только после вашего знака.
Норге козырнул. По меньшей мере триста всадников выстроились, чтобы образовать защитный барьер между поместьем и авангардом. Некоторые из всадников спешились, чтобы держать лошадей. Остальные пешими отправились вслед за Смотрителем Норге.
В боевых порядках, с мечами наизготовку они достигли дверей.
Двери были не заперты. Когда Норге повернул ручку, дверь открылась внутрь, во тьму. Смотритель и его люди вошли в дом.
Териза осматривала края долины. По непонятной причине она ожидала увидеть здесь людей; кадуольцев с оружием в руках; армию, готовую окружить силы Орисона и Аленда. Эсмерель был ловушкой. Нет, чепуха. Всего несколько дней назад она была здесь пленницей. Здесь располагались рабочие помещения Мастера Эремиса, его печи и приспособления для отливки стекла. Здесь он беседовал с верховным королем Фесттеном. Почему же он сдал свое родовое гнездо врагу?
Ну конечно. Все ясно. Но гдеон?
Что пошло не так?
Внезапно Смотритель вернулся.
Надвигающийся мрак — и то, что Норге отделяло от нее несколько десятков ярдов, — помешали Теризе рассмотреть его внимательнее. Ей показалось, что он стал белым как простыня. Руки Норге безвольно свисали вдоль тела, а двигался он так, словно нес на груди что—то хрупкое.
— Милорд Тор… — его голос дрогнул.
Глядя на портик, на дверь и на Норге, Тор спросил:
— Опасности нет?
Норге покачал головой, кивнул. Его губы снова пришли в движение.
— Вам нужно увидеть самому. Они все здесь.
Нет, подумала Териза, не нужно идти туда, это слишком опасно. Но Джерадин спрыгнул с лошади и рванулся вперед…
Смотритель остановил его, заставляя подождать. Тор посмотрел на небо.
— Правда в том, — пробасил он, — что три дня в седле не слишком благоприятно сказались намоем самочувствии.
— Упрямая решимость, которая привела его сюда, казалось, начала таять. — Боюсь, что, стоит мне спешиться, и я уже никогда больше не смогу забраться на лошадь.
В глазах принца Крагена загорелся мрачный огонь:
— Я пойду, милорд Тор.
Тор провел ладонью по лицу. Кожа его щек слегка обвисла, придавая лицу сходство с черепом, несмотря на жир.
— Мы все пойдем, милорд принц, — вздохнул он.
Нет, подумала Териза, близкая к панике, это ловушка. Эремис здесь, он убил людей Норге. Однако то, что она чувствовала, не походило на панику. Вместо того чтобы закричать при виде бледности Норге, его растерянности, она пришпорила лошадь и поехала следом за Джерадином.
— Найл, — прошептал он торопливо, когда она подъехала, единственное объяснение, в каком она нуждалась.
Несмотря на свой вес, Тор перекинул ногу через седло и сполз на землю. На мгновение он замер, словно способность держаться на ногах исчезла. Но он собрался с силами и медленно пошел вперед.
С принцем Крагеном, полудюжиной алендских солдат, Мастером Барсонажем и Рибальдом Тор зашел в Эсмерель.
Териза не ошиблась насчет Норге; его лицо стало землисто—бледным. Он ничего не говорил, не пытался ничего объяснять. Когда Тор и принц Краген приблизились, он неловко повернулся и снова вошел в особняк.
Они все здесь.
Держа Джерадина за руку, чтобы чувствовать себя увереннее — и удержать его от каких—нибудь выходок—Териза следом за лордом и принцем вошла в Эсмерель. Внутри запах крови и разложения стал намного сильнее. Намного хуже.
Но Териза не упала в обморок. Заставив взять себя в руки, она пошла вперед.
Холл был пуст, там были лишь люди Норге и сам Смотритель.
Они стояли вдоль стен, бледные и мрачные, словно отражение чувств своего командира. Больше никого—непонятно, кто нес ответственность за ущерб, причиненный подковами сапог и грязью некогда великолепному полу.
Тор в отчаянии направился к ближайшей по коридору двери.
— Пусто, — прохрипел Норге, останавливая его. — Такая же грязь, как здесь. — Он показал на пол. — И кровь. Здесь была битва. Но никого не осталось.
— Так и было, — выдохнул Джерадин, — в изображении, которое я создал.
Мастер Барсонаж кивнул, подтверждая:
— Я тоже видел…
— Что вы хотите мне показать? — спросил Тор у Смотрителя Норге.
Смотритель указал на широкую лестницу, ведущую вниз. Его рука дрожала, пока он не завел ее за спину.
— Подвалы! — Джерадин выругался.
Норге и Тор, принц Краген и Мастер Барсонаж, Териза и Джерадин последовали вдоль цепочки солдат к лестнице.
Ее заливал свет: люди Смотрителя зажгли лампы вдоль стен. Сверху все ступени были хорошо видны до самого низа, до сложного подземного комплекса Эсмереля.
Лестницы были не лучше пола: грязные, запачканные, местами слегка поврежденные. Снизу шел смрад смерти, густой, почти осязаемый.
По обеим сторонам коридора внизу лестницы штабелями, словно поленья, были сложены трупы.
Под засохшей кровью, несмотря на огромные зияющие раны, на телах и доспехах сохранились знаки различия людей Пердона.
Забыв об осторожности — забыв о благоразумии, — Джерадин помчался по ступенькам, перепрыгивая через три за раз. Мечась по этой покойницкой, он торопился найти своего брата.
Териза и Рибальд поспешили за ним, следом — принц Краген.
Люди Норге в подвалах зажигали новые лампы, открывали новые комнаты в поисках жизни. Большинство их хоть и с трудом, но боролись с тошнотой, однако нескольких вырвало, что не сильно изменило общий беспорядок вокруг. Везде шмыгали крысы, до того занятые пиршеством, что почти не замечали света и ног. Едва достигнув подножия лестницы, Териза заметила, что один штабель трупов состоял не из солдат. Эти люди больше походили на слуг — мужчин, женщин и детей, служивших в Эсмереле. Стараясь догнать Джерадина, она поспешила вперед.
Трупы были повсюду, в великом множестве. Верховный король Фесттен в буквально смысле уничтожалвоинов Пердона и снес всех мертвых сюда. И оставил гнить там, где защитники Морданта могли найти их. — Найл!
Крик Джерадина замер в коридорах, заполненных плотью, червями и гниением, не породив эха.
Подвалы особняка оказались намного обширнее, чем она могла предполагать. Одно помещение, очевидно, служило библиотекой — но все книги исчезли. Одну из комнат, вероятно, когда—то украшали предметы искусства — но все картины и скульптуры тоже исчезли. Здесь были рабочие помещения без инструментов, кухни без единой кастрюли. Люди, побывавшие в Эсмереле, разорили особняк подчистую и забрали все ценное.
Впереди Джерадин остановился перед закрытой дверью. — А что там?
— Винный погреб, — ответил стражник таким голосом, словно только—только перестал блевать. — Здесь нет никаких ламп, и мы не стали проверять. Там вроде бы пусто.
Никаких ламп, подумала Териза. Логично. Вино должно храниться в холоде. Лампы выделяют тепло. Джерадин резко распахнул тяжелую дверь. Двигаясь позади Теризы, принц Краген скомандовал: — Принесите свет.
И вслед за Теризой и Рибальдом зашел в погреб. Воздух здесь был более холодным — намного холоднее и потому не столь ядовитым. В этом неестественном холоде никто не удивился бы, если бы температура здесь была ниже нуля. Териза не сомневалась, что Эремис не оставил здесь ни капли вина.
Пользуясь светом, падающим из коридора, Джерадин принялся сновать вокруг винных бочек. Появились солдаты с лампами; они вошли в погреб. Увидев, что Эремис оставил здесь,Териза замерла, решая, стоит ли идти дальше.
В погребе, лучше сохранившиеся в холоде, лежали еще тела. Судя по знакам на одежде, это были военачальники Пердона. Но они были не просто сложены в штабеля. Нет, этим телам придали гротескные оскорбительные позы, словно смерть застала их за дьявольским танцем. Они будто бы онанировали, развратничали друг с другом, предавались самым невероятным извращениям. Зыбкий свет ламп создавал впечатление, что они еще живы и в последний раз испытывают наслаждение или боль.
На столе посреди погреба лежал сам Пердон.
Териза узнала его лысый череп, рыжие густые брови, пышные усы, густо волосатые уши; узнала ярость, застывшую в остекленелых неподвижных глазах. Было невозможно не узнать человека, который когда—то помог принцу Крагену и Артагелю спасти ее от Гарта.
Но увидев, как именно он погиб, она едва не лишилась чувств.
Его конечности и торс были покрыты ранами, но ни одна из них не послужила причиной его смерти. Нет, благородная смерть в битве, как видно, не годилась для врага Кадуола, человека, который сражался против верховного короля Фесттена всю свою жизнь. Пердон был убит штопором, загнанным ему между зубов и пригвоздившим его к деревянному столу. Так он и лежал, пока не захлебнулся собственной кровью.
Обморок давал уйму преимуществ. Забытье могло принести Теризе успокоение, которого она так жаждала… только бы удалось потерять сознание и никогда не возвращаться к увиденному.
В то же время она чувствовала такой гнев, что, прикусив губу, чтобы немного успокоиться, почувствовала вкус крови.
Белый от тошноты и муки Джерадин повернулся к ближайшему стражнику:
— Где Найл?
— Не здесь, — глухо ответил солдат. — Может быть, в штабелях тел. Его здесь нет. — И через мгновение добавил: — Ни одну из этих комнат явно не использовали в качестве камеры.
Затем кто—то так сильно толкнул Теризу сзади, что она едва удержалась на ногах. Не замечая ее, опираясь на плечо принца Крагена, мимо прошел Тор — поближе к столу.
Долгие минуты все смотрели, как он цепляется за стол; смелость и решимость, казалось, совершенно покинули его, словно вытекли из прохудившегося меха.
— О мой старый друг. Мой старый друг. Джерадин негромко пробормотал:
— Его никогда не было здесь. Ты побывала вовсе не здесь. — Вероятно он обращался к Теризе. — Мы все сделали одни и те же выводы, но ошиблись. Когда верховный король Фесттен пришел сюда, он убил слуг и, может быть, даже родственников Эремиса после того, как проник в дом. Эремис явно не пользовался Эсмерелем уже много лет.
Внезапно Тор поднял голову и испустил вопль, похожий на вой измученного животного. Териза стояла позади него; она не видела, что он делает. Она не понимала, что он делает, пока ужасная судорога не сотрясла старика с ног до головы, а его правая рука не взлетела в воздух, держа штопор, которым убили Пердона.
Словно не понимая, что происходит, Джерадин пробормотал:
— Мы пришли не туда. Это попросту ловушка. У нас нет возможности нанести ответный удар.
С глухим стоном Тор поднял холодное тело Пердона. Когда он обернулся, Териза увидела, что его лицо залито слезами. В свете ламп он выглядел таким же бледным, как мертвецы.
— А ты хотел союза с этим чудовищем, — выкрикнул он, обращаясь к трупу друга. Но он не ждал ответа. Задрав голову к потолку, он внезапно закричал: — Ты смеешься сейчас над ним, Эремис? Тебе нравится так глумиться над человеком, который верил тебе?
О, Эремис наверняка смеется, точно. Териза была уверена в этом. Она оцепенело подошла к Тору и пыталась помочь его дрожащим рукам, пока Рибальд и остальные стражники не унесли тело Пердона прочь.
Было темно, словно в сумерки; снег валил так густо, что поглощал свет. Кружась внутри стен долины, он закрыл все так, что Териза не видела дальше чем на пять ярдов от портика; снежинки, сухие, острые, кололи кожу. Стражники у дверей зажгли факелы, которые сразу потухли, едва они вышли из—под крыши портика. Все, что происходило в долине, все двенадцать тысяч человек исчезли в пелене. На земле соткалось белое покрывало толщиной в несколько дюймов.
Териза вздрогнула от холода, проникавшего до костей. Она когда—то видела сон о снеге и из—за этого сна приняла предложение Джерадина бросить свою старую жизнь.
В сопровождении Смотрителя Норге и Мастера Барсонажа появился принц Краген, отчаянно ругаясь.
— Клянусь звездами, — гремел он, — если этот снег не ослепит наших врагов так же как нас, мы — покойники. Тут с трудом найдешь собственный лагерь!
Норге стремился восстановить свою пошатнувшуюся невозмутимость.
— Думаю, нам следует двигаться дальше вперед, милорд принц. Если мы не продвинемся сейчас же, то застрянем здесь на всю ночь. Армии нуждаются в нас. И я не могу просить своих солдат остаться рядом с таким количеством трупов.
Принц кивнул.
— Я распоряжусь, чтобы мои люди держали лошадей вместе. — И, сопровождаемый своими солдатами, он шагнул в снегопад и растаял, словно снежинки унесли его прочь.
Норге бесцельно заявил:
— Тор… отдыхает. Я пригляжу за ним. Но мне кажется, он не сможет ехать верхом.
Никто не ответил. Нахмурившись, что было не в его характере, Смотритель снова вошел в особняк. Мастер Барсонаж откашлялся.
— Это была естественная ошибка, Джерадин. Наша общая ошибка. Что мы знали о Мастере Эремисе кроме того, что Эсмерель — его родовое гнездо? Было вполне разумно считать, что он обосновался здесь — и держит здесь своих пленников.
— Да, вполне разумно, — рассеянно ответил Джерадин.
— Нет, вовсе нет. — Териза не собиралась участвовать в беседе; она не знала, что скажет, пока не открыла рот. — Король Джойс не раз настаивал, чтобы я думала. — Ее мысли были переполнены думами о Пердоне, и Торе, и осложнениях, связанных со снегопадом. — Эсмерель был слишком очевидной целью.
Мы должны были прийти сюда. Нам больше некуда было идти. Но мы не знали, что его не будет здесь, — А сейчас мы нанесем ответный удар, — закончил за нее Джерадин.
— Есть соображения? — спросила она. Он долго думал, а потом пробормотал:
— Не уверен.
Эта область изучена слабо. Хэвелок — единственный Знаток в Гильдии, и даже он дал за последние годы не слишком много для лучшего понимания Воплотимого. Мы не понимаем тех, кто способен использовать зеркала, которых сам не делал. Почти для всех нас аксиома — и ты это знаешь, — что существует взаимосвязь между талантом Воплотителя и его зеркалом, возникающая, когда он создает его. И потому никто не может пользоваться зеркалом, кроме его создателя.
Много лет назад Гильдия взяла на пробу несколько определенно бездарных человек, которые хотели быть пригодниками, и позволила им создать зеркала. Ничего хорошего не получилось. Что—то всегда оканчивалось не так. Нужно быть Воплотителем, чтобы создавать зеркала. И нужно быть сильным Воплотителем, чтобы создать могущественное зеркало.
Не знаю точно, почему ты не сразу смогла использовать зеркало Мастера Гарпула. Но известно, что у него есть особая связь с этим зеркалом. Ни один обычный Воплотитель не может воспользоваться его зеркалом. Мое предположение таково: связь была слишком прочной. Тебе пришлось сменить его талант своим, навязать зеркалу свою волю, а ты не могла добиться этого, не меняя изображения.
Если я прав, то проблемы с зеркалом Мастера Виксиса у тебя не возникли потому, что он давно не пользовался им. Честно говоря, он, возможно, вообще никогда не осуществлял воплощения с его помощью. Его связь была слишком слабой, и ты без труда заменила ее на свою.
Териза не знала, правильно его объяснение или нет. Она тихо сказала:
— Ты говоришь так, словно зеркало — живое. Джерадин поцеловал ее в лоб.
— Кто его знает. Но талант — это точно нечто живое. Связь между зеркалом и его создателем должна быть в каком—то смысле живой.
Она думала об этом еще долго после того, как он заснул. Следует рисковать более осторожно.Если ей хотелось помочь в битве с Мастером Эремисом — если она действительно задумала убить его, — она должна изучить свои слабые стороны.
***
На следующее утро, не успела она с Мастерами вернуть в Орисон все лишнее, ветер с юга принес тучи.Сначала они были тонкими, блеклыми и просто отрезали солнечный свет, не вызвав заметного похолодания. Но пока утро вступало в свои права, а марш возобновлялся, облака сгустились, сделав небо мрачным и лишив пейзаж красок. Тяжелые тучи укрыли провинцию от края до края; это плохо отразилось на людях, превратив надежды в беспокойство, а беспокойство в страх. В то же время ветер стал теплее.
Понимая настроение Джерадина, Териза спросила: — Ты ведь не думаешь, что Эремис в силах воплощать погоду у правда? Джерадин хмыкнул.
— Если бы он мог осуществлять подобные воплощения, ему бы вообще не пришлось сражаться с нами. Он просто наслал бы на нас несколько смерчей, и мы бы погибли.
Теризе полегчало. Эремис тоже не всемогущий!
— Другими словами, ему просто повезло, что холод наступил тогда, когда он больше всего в этом нуждался?
— Или мы, — заметил Джерадин, улыбаясь одними губами. — Чем сильнее напасть, тем больше мы уверены, что поступаем так, как хочет король Джойс. Когда Эремис почувствует себя непобедимым, он станет наиболее уязвимым. Пришла ее очередь хмыкнуть.
— Не ты ли обвинял меняв кошмарном воображении? Джерадин рассмеялся, но его смех звучал невесело.
Вскоре после полудня солдаты армии Орисона и Аленда начали замечать на земле кровь.
Старые кровавые следы, полусмытые дождем, почерневшие; на голой земле, или скрытые в расщелинах, или, словно лишайник, прилепившиеся к твердому камню. Они пятнали камни и почву — сначала редко, но вскоре все чаще, появляясь на открытой местности и холмах, на клочках земли, где солдаты могли бороться за свою жизнь.
— Пердон, — мрачно заявил принц Краген. — Его люди сражались здесь с верховным королем Фесттеном. Они были загнаны в ловушку — за ними начали охоту в этой… — он проглотил ругательство, — в этом лабиринте — и изрублены в куски.
Они могли бы спастись. Могли бы отступить к Орисону. Если мы правильно понимаем, каковы устремления верховного короля Фесттена, то он хотел привести свои силы не куда—нибудь, а именно сюда. Но Пердон не знал этого. Он знал, что должен сражаться за Мордант — и что не может полагаться на своего короля. Поэтому он привел Кадуол сюда, куда и целил верховный король Фесттен.
Он был смелым человеком, — хрипло произнес принц, — и стал жертвой предательства. Надеюсь, он до самой смерти не узнал правды. Это было бы для него слишком горько.
Но тел нигде не было.
Не было обломков оружия и доспехов.
Не было костей.
Везде чисто.
Хищники могли бы очистить от плоти кольчуги; они могли бы обглодать кости. Но, кроме крови, должны были остаться и мертвые.
Разведчики не находили ни единого следа Кадуола. Везде, куда забирались солдаты, они находили только засохшую кровь. В оврагах, защищенных от дождя и ветра, обнаружились следы сапог и копыт, ведущие во всех направлениях. Но это не указывало, что армия верховного короля Фесттена где—то поблизости.
Тор выразил мнение, что все происходящее очень странно. Смотритель Норге и принц Краген разослали новые дозоры, вдвое и втрое увеличили количество людей, осматривающих холмы, пересохшие русла ручьев, густой кустарник. Но разведчики ничего не нашли — ничего нового.
За час или два до заката авангард армий Орисона и Аленда подошел к Эсмерелю.
«Родовое гнездо» Мастера Эремиса размещалось в долине, проникнуть куда можно было лишь по ущелью, в котором тек ручей, — как раз напротив ущелья. Лучник с крыши поместья мог бы обстреливать долину в трех направлениях. От ущелья долина расширялась, и здесь армиям здесь вполне хватало места. Ручей и окружающие холмы выглядели так, что это место явно было одним из самых красивых в провинции Тор.
Но горы, обступившие долину, были высокими и крутыми, непроходимыми. Сглаженные непогодой выходы горных пород в самой долине выглядели как крепостные валы. И по мере того как долина становилась шире, они не становились меньше. Вместо этого они выпячивали черные камни в небо и внезапно заканчивались, нависая над долиной словно, точа на нее жадные зубы.
Здесь не было крови. Почти в миле от долины всякие признаки жизни и смерти людей Пердона исчезла. Долина была пуста.
Эсмерель оказался низким строением — по причинам, очевидным для стороннего наблюдателя; даже в мрачном свете, пробивающемся сквозь тучи, видно было, что плоская крыша поместья гармонирует с окружающим, прекрасно вписываясь в обстановку.
Териза слышала от Джерадина, что большая часть дома размещается ниже уровня земли, вырубленная в камне. Она поверила — хотя не могла забыть закрытое окно и проникающий через него свет в комнату, где Эремис приковал ее. Может быть, камера Найла находилась выше фундамента. Во всяком случае окно точно был. Его будет нетрудно найти.
С принцем Крагеном и его капитанами, Тором и Смотрителем Норге, Джерадином и Мастером Барсонажем она изучала фасад постройки. С такого расстояния невозможно было понять, что придает стенам особняка такой вид, но ясно различался портик, поддерживаемый двумя массивными колоннами.
Дверь была заперта. Все окна закрыты ставнями. Никто не крутился рядом с домом, или около конюшни сбоку от дома, или возле ручья. Под темными тучами все поместье казалось заброшенным, словно его оставили много лет назад.
Но земля хранила свежие шрамы от копыт сотен лошадей, от ног сотен человек.
Через некоторое время принц Краген спросил:
— Что вы обо всем этом думаете, милорд Тор? — Думаю, — пробормотал Тор, словно его уверенность начала давать трещину, — нам следует заглянуть внутрь.
— Это ловушка, милорд, — заметил Норге.
— Естественно, — лорд вздохнул. — Разве не за тем мы прибыли сюда, Джерадин? — Он довольно угрюмо посмотрел на Теризу и Джерадина. — Сунуть голову в ловушку?
По какой—то причине коню Джерадина не нравилась долина, и он волновался. Сдерживая лошадь, Джерадин ответил:
— Да, единственный способ узнать, что нас ждет, — заглянуть внутрь, милорд.
Териза не могла отвести взгляда от Эсмереля. Он притягивал ее, как и сам Мастер Эремис, полный ожиданий и угроз. Она была здесь пленницей. Она встретилась с Вагелем; видела Найла. Эремис едва не овладел ею…
— Поехали, — сказала она, не собираясь повторять все это вслух. — Поехали посмотрим, что там внутри.
Смотритель Норге пожал плечами. Тор высморкался в полу плаща.
Принц Краген отвесил Теризе поклон, который мог означать как насмешку, так и уважение.
И хотя никто не отдавал приказов, приказы пошли к основной части армий. Передовые отряды начали выдвигаться к Эсмерелю, солдаты Аленда и защитники Орисона двигались вместе до тех пор, пока не оказались в относительной безопасности в долине, на полпути к руслу ручья; затем авангард в пятьсот всадников проехал вперед, и две армии — алендская на одном берегу ручья, орисонская на другом — принялись готовить то ли лагери, то ли место для битвы. Пешие ратники принялись строить земляные насыпи от края до края долины.
Авангард в молчании достиг Эсмереля.
— А знаете, — сказал Мастер Барсонаж не обращаясь ни к кому конкретно: он говорил лишь для того, чтобы успокоиться., — я впервые увидел это поместье, когда Джерадин создал его изображение в зеркале Знатока Хэвелока. Диву даюсь, насколько точно он воспроизвел его.
Никто в общем не слушал магистра.
Всадники продолжали движение. Сейчас Териза могла бы сказать, что колонны портика из красного дерева; что стены поместья, с каменными ребрами и колоннами, сооружены из бревен. Прекрасный дизайн — но место по—прежнему оставалось пустым. Ощущение заброшенности Эсмереля усилилось по мере того как всадники забирались все глубже в долину.
Лошади забеспокоились; они ржали, не слушались; пятились.
Знаменосец принца Крагена сыграл на боевом горне сигнал к битве, яростный набор нот, прозвучавший печально и отчасти обреченно, когда отразился от стен. В Эсмереле ничего не изменилось. Ни одно окно не открылось. Дверь казалась достаточно крепкой, чтобы противостоять любому натиску.
Внезапно Джерадин вздрогнул, принц Краген выругался, и Териза тут же почувствовала запах, так взволновавший коней.
Сладкий, тошнотворный, отдающий кровью и разложением, смертью, гниющей плотью. — Что тамтакое? — спросил один из капитанов, словно позабыв, что его могут услышать.
— Ты счастливчик, — пробормотал в ответ Рибальд. — Мы все счастливчики. Мы это скоро узнаем.
И, едва узнав запах, Териза начисто лишилась страха. Она ожидал чего—то подобного. Психологическая атака… впрочем, и физическая тоже. Адреналин забушевал в ней; энергия наполнила ее мышцы. Это было гнездо Мастера Эремиса; его стихия. Все, что сейчас будет происходить, произойдет по его плану. Сначала она сказала:
— Неполных четыре дня назад все было по—другому. Я не слышала этого запаха. — И добавила: — Именно здесь я видела Найла. Внутри.
Лицо Джерадина исказилось. Он поспешил к двери.
— Джерадин!
Окрик Тора, резкий словно щелчок хлыста, заставил Джерадина остановиться. Бледный и разъяренный, он развернул лошадь к старому лорду.
— Пошли, — прошептал он. — Мы должны найти его. Тор не спускал с Джерадина глаз.
— Смотритель Норге, — закашлялся он, — откройте эту дверь. Проверьте, что там внутри. Мы войдем только после вашего знака.
Норге козырнул. По меньшей мере триста всадников выстроились, чтобы образовать защитный барьер между поместьем и авангардом. Некоторые из всадников спешились, чтобы держать лошадей. Остальные пешими отправились вслед за Смотрителем Норге.
В боевых порядках, с мечами наизготовку они достигли дверей.
Двери были не заперты. Когда Норге повернул ручку, дверь открылась внутрь, во тьму. Смотритель и его люди вошли в дом.
Териза осматривала края долины. По непонятной причине она ожидала увидеть здесь людей; кадуольцев с оружием в руках; армию, готовую окружить силы Орисона и Аленда. Эсмерель был ловушкой. Нет, чепуха. Всего несколько дней назад она была здесь пленницей. Здесь располагались рабочие помещения Мастера Эремиса, его печи и приспособления для отливки стекла. Здесь он беседовал с верховным королем Фесттеном. Почему же он сдал свое родовое гнездо врагу?
Ну конечно. Все ясно. Но гдеон?
Что пошло не так?
Внезапно Смотритель вернулся.
Надвигающийся мрак — и то, что Норге отделяло от нее несколько десятков ярдов, — помешали Теризе рассмотреть его внимательнее. Ей показалось, что он стал белым как простыня. Руки Норге безвольно свисали вдоль тела, а двигался он так, словно нес на груди что—то хрупкое.
— Милорд Тор… — его голос дрогнул.
Глядя на портик, на дверь и на Норге, Тор спросил:
— Опасности нет?
Норге покачал головой, кивнул. Его губы снова пришли в движение.
— Вам нужно увидеть самому. Они все здесь.
Нет, подумала Териза, не нужно идти туда, это слишком опасно. Но Джерадин спрыгнул с лошади и рванулся вперед…
Смотритель остановил его, заставляя подождать. Тор посмотрел на небо.
— Правда в том, — пробасил он, — что три дня в седле не слишком благоприятно сказались намоем самочувствии.
— Упрямая решимость, которая привела его сюда, казалось, начала таять. — Боюсь, что, стоит мне спешиться, и я уже никогда больше не смогу забраться на лошадь.
В глазах принца Крагена загорелся мрачный огонь:
— Я пойду, милорд Тор.
Тор провел ладонью по лицу. Кожа его щек слегка обвисла, придавая лицу сходство с черепом, несмотря на жир.
— Мы все пойдем, милорд принц, — вздохнул он.
Нет, подумала Териза, близкая к панике, это ловушка. Эремис здесь, он убил людей Норге. Однако то, что она чувствовала, не походило на панику. Вместо того чтобы закричать при виде бледности Норге, его растерянности, она пришпорила лошадь и поехала следом за Джерадином.
— Найл, — прошептал он торопливо, когда она подъехала, единственное объяснение, в каком она нуждалась.
Несмотря на свой вес, Тор перекинул ногу через седло и сполз на землю. На мгновение он замер, словно способность держаться на ногах исчезла. Но он собрался с силами и медленно пошел вперед.
С принцем Крагеном, полудюжиной алендских солдат, Мастером Барсонажем и Рибальдом Тор зашел в Эсмерель.
Териза не ошиблась насчет Норге; его лицо стало землисто—бледным. Он ничего не говорил, не пытался ничего объяснять. Когда Тор и принц Краген приблизились, он неловко повернулся и снова вошел в особняк.
Они все здесь.
Держа Джерадина за руку, чтобы чувствовать себя увереннее — и удержать его от каких—нибудь выходок—Териза следом за лордом и принцем вошла в Эсмерель. Внутри запах крови и разложения стал намного сильнее. Намного хуже.
Но Териза не упала в обморок. Заставив взять себя в руки, она пошла вперед.
Холл был пуст, там были лишь люди Норге и сам Смотритель.
Они стояли вдоль стен, бледные и мрачные, словно отражение чувств своего командира. Больше никого—непонятно, кто нес ответственность за ущерб, причиненный подковами сапог и грязью некогда великолепному полу.
Тор в отчаянии направился к ближайшей по коридору двери.
— Пусто, — прохрипел Норге, останавливая его. — Такая же грязь, как здесь. — Он показал на пол. — И кровь. Здесь была битва. Но никого не осталось.
— Так и было, — выдохнул Джерадин, — в изображении, которое я создал.
Мастер Барсонаж кивнул, подтверждая:
— Я тоже видел…
— Что вы хотите мне показать? — спросил Тор у Смотрителя Норге.
Смотритель указал на широкую лестницу, ведущую вниз. Его рука дрожала, пока он не завел ее за спину.
— Подвалы! — Джерадин выругался.
Норге и Тор, принц Краген и Мастер Барсонаж, Териза и Джерадин последовали вдоль цепочки солдат к лестнице.
Ее заливал свет: люди Смотрителя зажгли лампы вдоль стен. Сверху все ступени были хорошо видны до самого низа, до сложного подземного комплекса Эсмереля.
Лестницы были не лучше пола: грязные, запачканные, местами слегка поврежденные. Снизу шел смрад смерти, густой, почти осязаемый.
По обеим сторонам коридора внизу лестницы штабелями, словно поленья, были сложены трупы.
Под засохшей кровью, несмотря на огромные зияющие раны, на телах и доспехах сохранились знаки различия людей Пердона.
Забыв об осторожности — забыв о благоразумии, — Джерадин помчался по ступенькам, перепрыгивая через три за раз. Мечась по этой покойницкой, он торопился найти своего брата.
Териза и Рибальд поспешили за ним, следом — принц Краген.
Люди Норге в подвалах зажигали новые лампы, открывали новые комнаты в поисках жизни. Большинство их хоть и с трудом, но боролись с тошнотой, однако нескольких вырвало, что не сильно изменило общий беспорядок вокруг. Везде шмыгали крысы, до того занятые пиршеством, что почти не замечали света и ног. Едва достигнув подножия лестницы, Териза заметила, что один штабель трупов состоял не из солдат. Эти люди больше походили на слуг — мужчин, женщин и детей, служивших в Эсмереле. Стараясь догнать Джерадина, она поспешила вперед.
Трупы были повсюду, в великом множестве. Верховный король Фесттен в буквально смысле уничтожалвоинов Пердона и снес всех мертвых сюда. И оставил гнить там, где защитники Морданта могли найти их. — Найл!
Крик Джерадина замер в коридорах, заполненных плотью, червями и гниением, не породив эха.
Подвалы особняка оказались намного обширнее, чем она могла предполагать. Одно помещение, очевидно, служило библиотекой — но все книги исчезли. Одну из комнат, вероятно, когда—то украшали предметы искусства — но все картины и скульптуры тоже исчезли. Здесь были рабочие помещения без инструментов, кухни без единой кастрюли. Люди, побывавшие в Эсмереле, разорили особняк подчистую и забрали все ценное.
Впереди Джерадин остановился перед закрытой дверью. — А что там?
— Винный погреб, — ответил стражник таким голосом, словно только—только перестал блевать. — Здесь нет никаких ламп, и мы не стали проверять. Там вроде бы пусто.
Никаких ламп, подумала Териза. Логично. Вино должно храниться в холоде. Лампы выделяют тепло. Джерадин резко распахнул тяжелую дверь. Двигаясь позади Теризы, принц Краген скомандовал: — Принесите свет.
И вслед за Теризой и Рибальдом зашел в погреб. Воздух здесь был более холодным — намного холоднее и потому не столь ядовитым. В этом неестественном холоде никто не удивился бы, если бы температура здесь была ниже нуля. Териза не сомневалась, что Эремис не оставил здесь ни капли вина.
Пользуясь светом, падающим из коридора, Джерадин принялся сновать вокруг винных бочек. Появились солдаты с лампами; они вошли в погреб. Увидев, что Эремис оставил здесь,Териза замерла, решая, стоит ли идти дальше.
В погребе, лучше сохранившиеся в холоде, лежали еще тела. Судя по знакам на одежде, это были военачальники Пердона. Но они были не просто сложены в штабеля. Нет, этим телам придали гротескные оскорбительные позы, словно смерть застала их за дьявольским танцем. Они будто бы онанировали, развратничали друг с другом, предавались самым невероятным извращениям. Зыбкий свет ламп создавал впечатление, что они еще живы и в последний раз испытывают наслаждение или боль.
На столе посреди погреба лежал сам Пердон.
Териза узнала его лысый череп, рыжие густые брови, пышные усы, густо волосатые уши; узнала ярость, застывшую в остекленелых неподвижных глазах. Было невозможно не узнать человека, который когда—то помог принцу Крагену и Артагелю спасти ее от Гарта.
Но увидев, как именно он погиб, она едва не лишилась чувств.
Его конечности и торс были покрыты ранами, но ни одна из них не послужила причиной его смерти. Нет, благородная смерть в битве, как видно, не годилась для врага Кадуола, человека, который сражался против верховного короля Фесттена всю свою жизнь. Пердон был убит штопором, загнанным ему между зубов и пригвоздившим его к деревянному столу. Так он и лежал, пока не захлебнулся собственной кровью.
Обморок давал уйму преимуществ. Забытье могло принести Теризе успокоение, которого она так жаждала… только бы удалось потерять сознание и никогда не возвращаться к увиденному.
В то же время она чувствовала такой гнев, что, прикусив губу, чтобы немного успокоиться, почувствовала вкус крови.
Белый от тошноты и муки Джерадин повернулся к ближайшему стражнику:
— Где Найл?
— Не здесь, — глухо ответил солдат. — Может быть, в штабелях тел. Его здесь нет. — И через мгновение добавил: — Ни одну из этих комнат явно не использовали в качестве камеры.
Затем кто—то так сильно толкнул Теризу сзади, что она едва удержалась на ногах. Не замечая ее, опираясь на плечо принца Крагена, мимо прошел Тор — поближе к столу.
Долгие минуты все смотрели, как он цепляется за стол; смелость и решимость, казалось, совершенно покинули его, словно вытекли из прохудившегося меха.
— О мой старый друг. Мой старый друг. Джерадин негромко пробормотал:
— Его никогда не было здесь. Ты побывала вовсе не здесь. — Вероятно он обращался к Теризе. — Мы все сделали одни и те же выводы, но ошиблись. Когда верховный король Фесттен пришел сюда, он убил слуг и, может быть, даже родственников Эремиса после того, как проник в дом. Эремис явно не пользовался Эсмерелем уже много лет.
Внезапно Тор поднял голову и испустил вопль, похожий на вой измученного животного. Териза стояла позади него; она не видела, что он делает. Она не понимала, что он делает, пока ужасная судорога не сотрясла старика с ног до головы, а его правая рука не взлетела в воздух, держа штопор, которым убили Пердона.
Словно не понимая, что происходит, Джерадин пробормотал:
— Мы пришли не туда. Это попросту ловушка. У нас нет возможности нанести ответный удар.
С глухим стоном Тор поднял холодное тело Пердона. Когда он обернулся, Териза увидела, что его лицо залито слезами. В свете ламп он выглядел таким же бледным, как мертвецы.
— А ты хотел союза с этим чудовищем, — выкрикнул он, обращаясь к трупу друга. Но он не ждал ответа. Задрав голову к потолку, он внезапно закричал: — Ты смеешься сейчас над ним, Эремис? Тебе нравится так глумиться над человеком, который верил тебе?
О, Эремис наверняка смеется, точно. Териза была уверена в этом. Она оцепенело подошла к Тору и пыталась помочь его дрожащим рукам, пока Рибальд и остальные стражники не унесли тело Пердона прочь.
***
Когда они с Джерадином снова оказались снаружи, они увидели, что опять пошел снег.Было темно, словно в сумерки; снег валил так густо, что поглощал свет. Кружась внутри стен долины, он закрыл все так, что Териза не видела дальше чем на пять ярдов от портика; снежинки, сухие, острые, кололи кожу. Стражники у дверей зажгли факелы, которые сразу потухли, едва они вышли из—под крыши портика. Все, что происходило в долине, все двенадцать тысяч человек исчезли в пелене. На земле соткалось белое покрывало толщиной в несколько дюймов.
Териза вздрогнула от холода, проникавшего до костей. Она когда—то видела сон о снеге и из—за этого сна приняла предложение Джерадина бросить свою старую жизнь.
В сопровождении Смотрителя Норге и Мастера Барсонажа появился принц Краген, отчаянно ругаясь.
— Клянусь звездами, — гремел он, — если этот снег не ослепит наших врагов так же как нас, мы — покойники. Тут с трудом найдешь собственный лагерь!
Норге стремился восстановить свою пошатнувшуюся невозмутимость.
— Думаю, нам следует двигаться дальше вперед, милорд принц. Если мы не продвинемся сейчас же, то застрянем здесь на всю ночь. Армии нуждаются в нас. И я не могу просить своих солдат остаться рядом с таким количеством трупов.
Принц кивнул.
— Я распоряжусь, чтобы мои люди держали лошадей вместе. — И, сопровождаемый своими солдатами, он шагнул в снегопад и растаял, словно снежинки унесли его прочь.
Норге бесцельно заявил:
— Тор… отдыхает. Я пригляжу за ним. Но мне кажется, он не сможет ехать верхом.
Никто не ответил. Нахмурившись, что было не в его характере, Смотритель снова вошел в особняк. Мастер Барсонаж откашлялся.
— Это была естественная ошибка, Джерадин. Наша общая ошибка. Что мы знали о Мастере Эремисе кроме того, что Эсмерель — его родовое гнездо? Было вполне разумно считать, что он обосновался здесь — и держит здесь своих пленников.
— Да, вполне разумно, — рассеянно ответил Джерадин.
— Нет, вовсе нет. — Териза не собиралась участвовать в беседе; она не знала, что скажет, пока не открыла рот. — Король Джойс не раз настаивал, чтобы я думала. — Ее мысли были переполнены думами о Пердоне, и Торе, и осложнениях, связанных со снегопадом. — Эсмерель был слишком очевидной целью.
Мы должны были прийти сюда. Нам больше некуда было идти. Но мы не знали, что его не будет здесь, — А сейчас мы нанесем ответный удар, — закончил за нее Джерадин.