Дункан Дэйв. Изгой (Избранники - 2)

   4
   Солнце утонуло в дыму. Главное здание стало походить на светящуюся раковину. От него все еще веяло теплом, но вечерняя стужа начинала брать свое. Пленников на террасе оставалось все меньше и меньше. Трижды вступалась Инос за своих детей, и реакция, производимая ее голосом на гоблинов, уже не удивляла ее. Некогда Рэп наложил на нее властные чары. Когда она отдавала приказы, люди, к которым они были обращены, не могли не повиноваться. Впрочем, от гоблинов можно было ожидать любого подвоха. Они легко выходили из себя и в любую минуту могли лишить ее жизни.
   Гэт зашевелился и поднял голову с ее плеча.
   - Мам?
   - Да, сынок?
   - Ты помнишь Кровавого Клюва?
   Инос изумленно уставилась на сына, решив, что у мальчика вновь начались галлюцинации. Впрочем, в тот же миг она вспомнила о том, что его недавнее бессвязное бормотание оказалось не бредом, а настоящим предвидением. Похоже, мальчику вновь что-то открылось.
   - Нет.
   - Это сын Птицы Смерти. О нем говорил папа. Ты должна это помнить!
   - Боюсь, что я все позабыла, милый.
   - Я вижу, - недовольно скривил губы Гэт. - Птица Смерти рассказывал папе на Лесной Встрече, что Кровавый Клюв смог убить медведя голыми руками! Папа все время поддразнивал меня этим его подвигом.
   - Да, да, теперь я все вспомнила! - солгала Инос. - Но почему ты решил о нем заговорить?
   - Он здесь. Он идет сюда. Этот старик знает язык импов.
   - Здорово! - Инос довольно хлопнула сына по плечу. - Это то, что нам надо!
   Похоже, в скором времени события могли принять новый оборот.
   Через несколько минут на террасе, над которой уже начинали сгущаться сумерки, появилась еще несколько гоблинов. Ни мужчин, ни молодых женщин на террасе уже не оставалось. Теперь пленники, которых уводили в розарий, оттуда уже не возвращались.
   Главарь новой группы выделялся своей мощью, грязные спутанные пряди его волос были тронуты сединой. Видимо, по этой причине Гэт и назвал его старым. Юноша, шедший рядом с ним, был и того больше.
   Едва гоблины остановились возле караульных. Инос вскочила на ноги.
   - Приветствую тебя. Кровавый Клюв, сын Птицы Смерти!
   Гоблины тут же повернулись к ней и изумление уставились на ее светлые косы.
   - Я - краснегарская королева Иносолан! Я хочу встретиться с Птицей Смерти!
   Седовласый гоблин нахмурился и беззвучно зашевелил губами. Судя по всему, язык импов он знал, что называется, не блестяще.
   Она повторила сказанное еще раз, пытаясь говорить помедленнее и попроще.
   - Я - Иносолан! Женщина вождя Рэпа. Рэп - вождь Краснегара, друг Птицы Смерти. Я его жена. - Жест. - Его сын, его дочь. Его дети.
   Кровавый Клюв попросил своего спутника перевести сказанное ею. На сей раз тому это отчасти удалось. Все присутствующие теперь смотрели только на Инос.
   - Друг Птицы Смерти! - не унималась она, чувствуя, что еще немного, и она рухнет наземь от волнения. - Кровавый Клюв? Великий охотник! Ты убил медведя!
   - Откуда знаешь? - рявкнул гоблин.
   - Птица Смерти сказал Рэпу, своему другу. Очень гордится Кровавый Клык.
   Перевод... Королевский сын буквально просиял от таких слов и, возбужденно всплеснув руками, что-то пробормотал.
   Седовласый гоблин кивнул головой и заговорил с Инос куда более учтиво. Постучав по груди кулаком, он проревел:
   - Братуха из клана Бобра. Он - Кровавый Клюв, сын Птицы Смерти из клана Ворона. Ты сказать правильно. Как твоя приходить сюда?
   Инос тут же почувствовала крайнее облегчение.
   - Гость. Друг гоблинов. Не враг. Давно-давно друг Птицы Смерти. Был тогда Маленький Птенчик. Очень маленький.
   Она стала говорить в той же манере и с таким же акцентом, как и гоблин. Гоблины довольно заулыбались - происходящее явно забавляло их. Братуха перевел сказанное Инос своему господину.
   Юный Кровавый Клюв недовольно насупился и что-то буркнул.
   Все посмотрели на Гэта.
   - Нужен пленник, - извиняющимся тоном произнес Братуха и указал своей ручищей на Кровавого Клюва. - Весь день убивать. Еще один осталось, тогда будет мужчина. Твой молодой, но другой у нас нету.
   Инос с ужасом вспомнила о том, как Птица Смерти хотел убить Рэпа, чтобы получить татуировку мужчины. Теперь его сын замыслил сделать то же самое с сыном Рэпа. Какая ирония судьбы!
   - Его - сын друга Птицы Смерти!
   - Медленно умирай. Большой честь.
   - Нет, нет, не надо... Инос зарыдала.
   5
   И все-таки хуже розария не было ничего. Некогда кинвэйлский розарий был одним из главных чудес Джульгистро. Летом здесь собиралась здешняя знать. В золотые дни юности, еще до того, как умер отец, Инос играла в этом саду в кегли, слушала музыку теплыми вечерами, краснела от комплиментов Андора... Теперь здесь восторжествовали разбой и насилие. Между кустами то тут, то там горели костры, в которых лежали обезображенные трупы людей. Кисловатый запах горящих розовых ветвей смешивался с характерным запахом жареного человечьего мяса. Зрители аплодировали и подбадривали криками своих сородичей, продолжавших расчленять жертвы. Позади мрачной черной громадой вставали руины замка.
   Гэт настолько ослаб, что каждый шаг давался ему с трудом. Но он знал стоит ему выказать малейшую слабость, как гоблины растерзают его на месте. Он шел, опершись на плечо Кейди. Инос шла вслед за ними, слушая маловразумительные речи Братухи.
   Риск был очень велик. Она пыталась уверить гоблинов в том, что Гэт не подходит на роль жертвы Кровавого Клюва, однако юный великан полагал, что королевскому сыну следует иметь дело именно с королевским сыном. Когда ситуация казалась уже безнадежной, гоблины привели юного рослого садовника, который все это время прятался на сеновале. Гэт был спасен, но Инос чувствовала себя хуже прежнего. Она знала, что лицо этого несчастного парнишки будет преследовать ее всю оставшуюся жизнь. Да, она, конечно же, вряд ли могла помочь ему, и все же...
   К Птице Смерти ее так и не привели. Операция по взятию Кинвэйла казалась гоблинам чем-то вроде прогулки или тренировки. Птица Смерти был на фронте.
   - Скоро здесь будут солдаты импов, - сказала Инос.
   Братуха захохотал, обнажив свои желтые огромные зубищи.
   - Импов не будет.
   Она была не настолько глупа, чтобы говорить ему о том, что в Шалдокане расквартирован IX легион. Захватчики должны были узнать об этом и сами. Однако вскоре она поняла, что дело приняло куда более серьезный оборот, чем ей казалось вначале. Братуха, которым овладел дух бахвальства, не скрывал от нее ничего. Гоблины обошли укрепления Пондага стороной. Они перешли через хребет по какому-то известному лишь им одним перевалу и напали на имперские войска с тыла, устроив в крепости настоящую резню. После этого они устроили засаду, в которую попали IX и XXI легионы преторианской Гвардии. Армия импов, защищавшая северо-западные рубежи Джульгистро была уничтожена - во всяком случае, так говорил Братуха. Шалдокан оказался в кольце осады. Он мог пасть со дня на день, после чего гоблины перейдут на другую сторону скованной льдом реки Пэдди и выйти на дорогу, ведущую прямиком в Хаб.
   Конечно же, гоблин мог в чем-то и солгать, но сути дела это не меняло. Судьба Птицы Смерти, предсказанная за двадцать лет до этого, похоже, начинала исполняться. Единственным смертным, который мог как-то помешать этому, был император. Оценить истинные масштабы грядущего бедствия не мог даже Рэп.
   Инос вспомнился никем не отпетый проконсул Иггинджи, начавший эту войну с тем, чтобы возобладать Словом Силы, которого никогда не существовало. Вспомнились ей и опасения Рэпа, связанные с событиями, которыми должен был сопровождаться конец тысячелетия, и увиденное им в магическом пространстве Зло, связанное с дварфами... Думать она была согласна о чем угодно, лишь бы не смотреть на то, как мучаются и умирают люди...
   В эту ночь в честь именитых гостей из Краснегара в кинвэйлской конюшне гоблинскими вождями был устроен пир. Личным представителем Птицы Смерти в районе Кинвэйла был его племянник Легкая Поступь, молодой, необычайно рослый гоблин. Инос не понравилось то, как он смотрит на Кейди, и тут же поймала тот же взгляд и на себе самой...
   Братуха объявил собравшимся, что женщина, находящаяся рядом с ним, является вождем Краснегара. Это объявление вызвало у собравшихся крайнее недоумение и даже известное раздражение, однако инцидент был быстро исчерпан Легкая Поступь распорядился усадить Инос и Кейди в самом углу, подальше от центрального очага, возле которого могли сидеть лишь избранные. Гэту было дозволено сесть возле гоблинских вождей как официальному представителю Краснегара.
   Гэт довольно заулыбался.
   - Варвары! - злобно прошипела его сестра.
   - Успокойся, Кейди. Тебе нужно принимать это как должное, слышишь?
   - Меха снять! - распорядился Братуха.
   - Что? - Гэт ошарашенно уставился на полоску кожи, протянутую ему гоблином.
   Тем временем в центре конюшни заполыхало пламя и вожди принялись разоблачаться. Узкие полоски кожи являлись их парадным платьем.
   - Так тебе и надо! - презрительно усмехнулась Кейди и направилась по деревянному желобу к отведенному ей месту.
   Дрожа от холода, Гэт снял с себя шубу Инос, костюм, свитер и обе рубахи верхнюю и нижнюю. Он передал одежду матери и та, держа ее в руках, отправилась в свой угол, не дожидаясь того, когда он снимет штаны. Ей не оставалось ничего иного.
   Послышались удивленные возгласы гоблинов.
   - Что с руками? - спросил Братуха.
   - Дрался, - ответил Гэт.
   Вожди, собравшиеся вокруг, разглядывали его усеянные синяками руки и сбитые костяшки пальцев. Это неожиданно придала ему в их глазах веса.
   Инос отправилась вслед за дочерью. Когда она обернулась, Гэт, одетый в узкую набедренную повязку, уже сидел возле огня. В свете пламени кожа сидевших рядом с ним гоблинов отливала темной зеленью.
   - А ведь доктор говорил, что мы должны его укутывать, - усмехнулась Инос.
   Кейди было не до шуток. Когда читаешь о похищении принцесс в романах, все представляется совсем иным. Рэп вечно подшучивал над Кейди, говоря, что рано или поздно ее похитит красавчик имп на белом коне или етун в галере, при этом Кейди, мол, будет не только радоваться происходящему, но и указывать похитителю на то, как ему следует себя вести в той или иной ситуации. Реальность оказалась совсем иной. Варварские нравы гоблинов буквально ошеломили ее. Глаза девочки оставались сухими, но ее взгляд говорил сам за себя. Бледная, сотрясаемая крупной дрожью, она подсела поближе к матери и взяла в руки предложенный ей гоблинами кусок жареной говядины. Для своего возраста она держалась совсем неплохо.
   Инос не сводила глаз с Гэта. Мальчик сидел, гордо выпрямив спину. От него не требовалось произносить речи, но расслабляться нельзя было ни на мгновение.
   И как это ее угораздило угодить в такую переделку? Она тут же отогнала от себя эту неприятную мысль, решив, что в этой ситуации ей следует думать не о себе, а о детях. Все прочее сейчас не имело для нее значения. Ни королевство, которого, возможно, к этому Бремени уже не существовало, ни муж, затерявшийся где-то на просторах Империи, ни бесчисленные жертвы этой войны. Со всем этим она не могла ничего поделать. Ей оставалось одно - сконцентрироваться на своих детях и на себе самой. Вернуться домой они уже не могли. Ничего подобного с ней еще никогда не происходило...
   После трапезы началось игрище, в котором принимали участие сын Птицы Смерти и садовник. Затем ., в стойло завели пару пленных легионеров, которыми занялись вожди. К счастью, Гэт мог не участвовать в этих кровавых забавах, впрочем, достаточно было и того, что ему приходилось наблюдать за ними. Инос и Кейди сидели, потупив глаза. На этой конюшне Инос доводилось бывать и прежде в счастливую пору детства... Тогда она знала всех скакунов и кобыл наперечет, теперь же... Теперь же конюшня оглашалась бесконечными неистовыми криками. "Умрите! Умрите! - мысленно молила она. - Умрите поскорее!"
   И все-таки здесь было не так страшно, как в розарии.
   В конце концов, когда последний человек захлебнулся собственной кровью. Инос и Кейди были приглашены в центральную часть конюшни - теперь они должны были стоять рядом с кольцом вождей. Те сидели на земле, скрестив ноги, и довольно скалились, разглядывая Инос. Она постаралась встать как можно ближе к сыну. Вид запекшейся крови на его светлой голове устрашал ее, и потому она старалась не смотреть в его сторону. В кострище трещали дрова - по большей части это были ножки стульев и картинные рамы. Дым валил в ее сторону.
   Гэт поднял глаза.
   - Я готов согласиться с его желанием.
   - Ты? Но почему?
   - Я пока не могу ответить точно, но я знаю, что все будет в порядке.
   - Ммм... Спасибо, сынок.
   Легкая Поступь начал свою речь. Седовласый Братуха, сидевший рядом со своим юным вождем, ловил каждое его слово.
   - Его говорить: друг Птицы Смерти - друг вся гоблина.
   Инос не принадлежала к числу подданных императора. Она была его союзником, но в их договоре ничего не говорилось о совместных действиях против неприятеля.
   - Друг гоблина, - согласилась она.
   - Спрашивает - ты друг императора?
   - Да.
   Она боялась, что такой ответ будет равносилен самоубийству, но опасения ее оказались напрасными. Больше всего на свете гоблины ценили смелость. Одобрительно кивнув. Легкая Поступь продолжил:
   - Спрашивает - твоя знал император?
   - Встречала его очень давно. Теперь он совсем старый.
   Ответ Инос почему-то насторожил гоблинов - теперь в их взглядах явно читалось подозрение.
   - Старый умирай. Теперь император молодой. Смерть Эмшандара не показалась Инос такой уж неожиданностью - ведь старому императору было уже под девяносто. Гоблинов же ее неосведомленность почему-то поразила.
   - Моя забывай. Встречай молодой император. Тогда был совсем ребенок.
   Инос могла сказать и о том, что прошлым летом Гэта посетило одно странное видение, связанное с Шанди, однако она почла за лучшее промолчать, тем более что и сама не понимала смысла этой сцены.
   Легкая Поступь что-то сказал другим вождям. Убедившись в том, что последние с ним не спорят, Братуха перевел его слова:
   - Солнце всходить, твоя ходи Птица Смерти - твоя и твоя дети.
   Инос не ожидала, что все закончится так удачно и так быстро. Птица Смерти был знаком с культурой импов, и надеяться она и ее двойняшки в этом царстве могли только на самого гоблинского короля, старинного знакомого Рэпа. Впрочем, до этого нужно было еще дожить.
   - Эта ночь - спать с Легкая Поступь. - Братуха ткнул пальцем в сторону Кейди.
   Инос и Кейди воскликнули в один голос:
   - Нет! Гоблины заулыбались.
   Инос услышала шепот Гэта:
   - Мам!
   - Ты - главный вождь Краснегар, - сказал Братуха. - Сказал, что хочешь дружба. Приказывай своя дочь спать с вождь гоблина! Хороший дружба - крепкий дружба.
   Теперь он просто повторял фразы, произносимые юным господином на языке импов.
   Инос не оставалось ничего другого, как только прибегнуть к властным чарам. Она набрала в легкие побольше воздуха и...
   Сидевший у ее ног Гэт поднял свою бледную руку.
   - Пусть скажет мужчина!
   Вожди захохотали, однако Легкая Поступь согласно кивнул.
   - Пусть розовый говорит.
   - Краснегарский женщина очень страстный, - сказал Гэт, пристально вглядываясь в пламя костра. - Мой сестра - очень-очень страстный. Сможет ли вождь гоблина укротить такой девочка?
   Братухе удалось перевести этот пассаж с превеликим трудом. Когда он закончил свой перевод, вожди гоблинов буквально катались по земле от смеха.
   Воспользовавшись тем, что в конюшне стало шумно, Гэт тихо шепнул:
   - Кейди, ты сможешь это сделать. Они ничего не заметят.
   Что они могли заметить? Инос посмотрела на запекшуюся кровь, которой был испачкан затылок сына, и подумала о том, что мальчик, похоже, окончательно рехнулся. Неужели четырнадцатилетний мальчик не понимал того, что означало это самое "спать"? Конечно, он был еще невинным, но не настолько же! Она бросила взгляд на Кейди. Лицо девочки, залитое смертельной бледностью и совершенно неподвижное, стало походить на личико фарфоровой куклы, закутанной в меха. В тот миг, когда девочка нарушила ход собрания, она казалась Инос куда старше...
   - Приказывай, женщина!
   Инос почувствовала внезапную слабость. Некогда ее хотели отдать в жены гоблину, и перспектива эта устрашала ее настолько, что она была готова покончить с собой, лишь бы не видеть своего жениха. Нет, так просто свою дочь она не отдаст...
   Внезапно она услышала исполненный грубой силы крик Гэта:
   - Моя мужчина - моя приказывай! Слышишь меня? - Он посмотрел на Кейди. Спать будешь только с Легкая Поступь. Другие нельзя. Понимаешь? Теперь твоя говори - сможешь ее укротить или нет?
   Гэт говорил по-гоблински. И когда только он успел освоить их язык?
   - Смогу! - ответил Легкая Поступь, глядя на Кейди с вожделением.
   - Тогда бери ее. - Он указал жестом на Кейди. - Старый женщина будет спать один. - Он поднял вверх три пальца. - Солнце всходить, все трое идти Птица Смерти. Твоя-моя теперь друзья.
   Договор. - Тут же он перешел на шепот: - Доверься мне, Кейди!
   Легкая Поступь энергично закивал:
   - Договор! Твоя-моя - друзья!
   Он вскочил на ноги и, перемахнув через костер, заключил Гэта в объятия, демонстрируя тем самым принятие предложенных условий. Застыв от ужаса, Инос наблюдала за тем, как ее сын подталкивает Кейди к этому зеленому чудищу. Девочка послушно двинулась в его сторону. Неужели она настолько доверяет предвидению Гэта? Ведь он совсем еще ребенок... Да и она ничуть не старше...
   - Нет, Гэт! - воскликнула Инос, рванувшись вперед. Встав на пути матери, Гэт схватил ее за руку.
   - Все в порядке, мама, - прохрипел он еле слышно, крепко сжав ее руку. Она заглянула в его глаза и увидела, что еще немного и он заплачет. - Ты помнишь Оллиало? А тот подарок, который я сделал Кейди?
   Рапира? Почему он о ней вспомнил? Ведь от Краснегара их теперь отделяло добрых пять сотен лиг? Нет, мальчик определенно сошел с ума!
   Полуголый мускулистый вождь гоблинов легко поднял закутанную в меха Кейди и понес ее к сеновалу.
   - Идиот! - вскричала Инос, пытаясь освободиться из рук сына. Он зажал ей рот, с трудом удержавшись на ногах. Наверняка ему кажется, что на поясе у Кейди висит подаренная им рапира, скрытая от посторонних глаз под меховой накидкой. Инос знала, что ее дочь совершенно безоружна - у нее не было даже пилочки для ногтей! В любом случае гоблины давно разоружили бы ее - спрятать рапиру непросто.
   Легкая Поступь приостановился возле лесенки, ведущей на сеновал, и опустил Кейди на землю. Она отступила в сторону и низко поклонилась уродливому зеленому гоблину. Судя по всему, она уже понимала особенности гоблинского этикета, во всяком случае, Легкую Поступь ее манеры вполне устраивали. Он горделиво выпрямил спину и полез наверх. Инос полагала, что дочь ее в этот момент попытается бежать, однако та, к ее вящему удивлению, покорно полезла на сеновал вслед за гоблином. Гэт убрал руку ото рта матери.
   - Мам, все будет нормально.
   Теперь поднялись на ноги и все остальные вожди. Судя по всему, официальная часть приема подошла к концу.
   - Женщины спать здесь! - сказал Братуха, указав на сарай, в котором хранились лопаты и носилки. Инос увидела свою дочь на самом верху лестницы.
   - Кейди! - не выдержала она.
   - Мам, где одежда? - обратился к ней Гэт. - Куда ты дела мою одежду? Вспомни, пожалуйста, я очень замерз. - Он приблизился к Инос и торопливо зашептал ей на ухо, то ли смеясь, то ли плача: - Все в порядке, мама, слышишь? Клинок у нее! Я знаю, что ты его не видела, - все дело в том, что он волшебный!
   Боги, смилуйтесь над ним! Он совершенно спятил! Гэт продолжал нашептывать ей на ухо что-то невнятное и малопонятное, при этом в голосе его стали звучать мужские нотки, которых она не замечала прежде.
   - С тех пор как я подарил эту рапиру Инос, она не расстается с ней ни на минуту. Ты не представляешь, как мы с сестренкой над всеми потешались. Никто в том числе и ты сама - не знает о том, что она носит с собой грозное оружие. Оно станет видимым только в том случае, если этого захочет сама Кейди. Потому-то я и сказал, что гоблин должен быть один...
   - Что? Ты сошел с ума! Откуда ты знаешь, как...
   - Слушай, она пугнет его своим клинком, и он сломает себе шею. Поднимется страшный шум, но им не останется ничего иного, как отпустить нас восвояси. Мне этого головореза совсем не жалко, думаю, тебе - тоже.
   Нет, такой план мог прийти на ум лишь безумцу. Бедная ты моя головушка! Видно, у мальчика не выдержали нервы... Она схватила его за плечи и сильно тряхнула.
   - Гэт, перестань! Возьми себя в руки! Лучше скажи, где это ты выучился говорить по-гоблински?
   Мальчик часто заморгал, по щекам его побежали слезы.
   - Что? Ничего особенного. Если бы я сказал все это на языке импов, Братуха перевел бы мои слова на гоблинский язык, верно? Я сказал именно то, что должен был сказать он, только и всего. Все будет нормально, мам, не волнуйся!
   Нет, он все-таки не в себе. Как он мог провидеть нечто такое, чего не произошло?
   - Смотри! - сказал Гэт. - Я же говорил! Инос подняла глаза на черный провал, проглотивший ее дочь. Внезапно она увидела совершенно голого Легкую Поступь - тот пятился назад, к лестнице. В следующий миг он был уже на самом краю сеновала. Еще мгновение, и... Гоблин взвыл и камнем рухнул вниз. Прочие гоблины все это время были заняты переодеванием и подняли глаза наверх только после того, как раздался этот страшный звериный вой. Еще через пару мгновений на верху лестницы появилась донельзя довольная собой Кейди. Ничего похожего на клинок у нее в руках не было.
   Легкая Поступь упал головой вниз - Инос успела это заметить. Гоблины, сбежавшиеся со всех сторон, подняли страшный крик. Инос посмотрела на сына на устах у того появилась идиотская ухмылка. Ее дочь только что убила человека...
   - Это - племянник Птицы Смерти! - воскликнула она.
   - Его уже нет. Он мертв. Мама, дай мне что-нибудь надеть, не то я околею от холода.
   Инос стала снимать с себя подбитый мехом плащ.
   - Но что произойдет, если о случившемся узнает Птица Смерти?
   Гэт растерянно улыбнулся и пожал плечами.
   - Откуда я знаю? Поживем - увидим.
   Загадочные образы:
   Да охранят нас ангелы
   Господни!
   Блаженный ты или проклятый дух,
   Овеян небом иль геенной дышишь,
   Злых или добрых умыслов исполнен,
   Твой образ так загадочен, что я
   К тебе взываю...
   Шекспир. Гамлет, /, /V
   Перев. М. Лозинского.
   Глава 10
   НЕВИННЫЕ ДУШИ
   1
   - И тогда жрец заглянул под подушку! - закончил Андор. . Рэпа уже и без того разбирал смех. Когда же он услышал заключительную фразу, он едва не свалился с коня, чего с ним еще никогда не случалось. Его хохот вспугнул стайку маленьких красных пичужек, до этого времени таившихся в придорожных кустах. Кони запрядали ушами, однако не изменили своего мерного шага.
   Рэп отер слезы и, покачав головой, сказал:
   - Не верю ни единому слову!
   - Все это правда! - воскликнул Андор. - Боги тому свидетели! Рэп, неужели я стал бы тебе лгать?
   - Признаться, я мог бы ожидать от тебя и этого, - ответил Рэп, с улыбкой глядя на хитро ухмыляющегося Андора.
   Три дня с Андором... Сердиться на него было решительно невозможно. Его Слово Силы, заключавшееся в очаровании, не имело власти над волшебником. Три дня кряду Андор пытался очаровать Рэпа, то проявляя о нем заботу, то предаваясь воспоминаниям, то потешая его забавными историями и анекдотами.
   Теперь они ехали по широкой долине Фрелкета. Позади, на расстоянии дневного перехода, река терялась в песках. На таком же расстоянии от них, но уже впереди, она обращалась в гневливый могучий горный поток. Здесь же, меж пологими холмами предгорий, где она текла плавно и неспешно, земли были по-настоящему благодатными. Местные жители вырубили большую часть лесов и разбили на их месте поля. Склоны холмов, окружавших долину, были сплошь покрыты террасами - казалось, неведомый великан прошелся по ним своим гребнем. Земля эта казалась тучной и плодородной даже теперь, за два дня до начала второй луны, а в воздухе уже пахло весной. Солнце припекало вовсю.
   Вторая луна была в Краснегаре временем проведения Лесной Встречи. Рэп старался не вспоминать об этом. В глубине души он считал, что незаменимых людей не существует, и Инос сможет найти для переговоров с гоблинами достойных кандидатов.
   Мосвипские горы стояли перед ними ледяными великанами. Обычно их скрывали от людских глаз тяжелые тучи, сегодня же сверкающие пики и ледники были видны как на ладони. Горы взмывали ввысь на неправдоподобную, головокружительную высоту. С той поры как путники видели их в последний раз - а было это с неделю назад, - горы стали заметно выше. Их вид вызывал в душах людей восторг и трепет. Горы подавляли их своим величием.
   Заметив тот интерес, с которым Рэп взирал на горы, Андор захихикал.
   - Как жаль, что их не видит Джалон! Он бы с ума сошел от восторга! Или потерял бы дар речи!
   - Значит, ему и не следует видеть их. Рано или поздно Рэпу предстояло встретиться с художником и менестрелем, который то и дело впадал в задумчивость и уходил в мир своих грез. Таким, как он, в этом суровом краю было не место. Люди здесь уже не селились. Судя по картам, Мосвипский хребет являлся частью Империи, но у троллей, увы, карт не существовало. В этом приграничном краю можно было нарваться и на легионеров, которых явно заинтересовало бы то, куда и зачем следуют путники. Рэп же и сам не знал этого.
   - Как ты полагаешь, далеко ли уходит эта дорога?