Джеффрис Сабрина. Запретный поцелуй

   – Послушайте, Эмили…
   – Пожалуйста, не говорите больше ничего. Все в порядке. Я… я полагаю, что это полнолуние подействовало так… на нас обоих.
   – Да, полнолуние.
   Это было столь же удачное объяснение этого безумия, как и любое другое. Только полное умопомрачение могло заставить его утратить контроль над собой. Причем из-за строгой маленькой дочери священника!
   Из-за строгой маленькой дочери священника, которая вполне может стать его женой, стоит ему допустить неосторожность. Сжав челюсти, он выглянул в окно кареты. В парке, слава Богу, теперь никого не было. Женитьба на Эмили Фэрчайлд обернулась бы для него настоящей катастрофой. Она едва его знала и вряд ли обрела бы с ним счастье. Вынужденный брак разочаровал бы ее. Будучи мечтательной девственницей, она бы хотела от него больше, чем он был в состоянии дать. Вскоре они втянулись бы в туже самую губительную войну, которая разрушила брак его родителей и разбила жизнь его матери.
   – Лорд Блэкмор, могу я задать вам один вопрос? – робко спросила Эмили.
   От звука ее голоса он вздрогнул. Ах, так они снова перешли на официальный тон?
   – Спрашивайте все, что пожелаете.
   Она опустила взгляд на руки, скромно сложенные на коленях.
   – Вы… сказали, что предпочитаете легкодоступных женщин и избегаете порядочных. И все же танцевали с леди Софи.
   Она была слишком учтива, чтобы назвать его лицемером, но он знал, что она подумала.
   – Леди Драйден попросила меня потанцевать с вашей подругой, я так и сделал. Я не такой уж грубиян, чтобы игнорировать пожелания хозяйки дома. Вот и все, уверяю вас, не важно, во что превратил это лорд Несфилд. – Легкая улыбка мелькнула на его губах. – А что? Вы ревнуете?
   Это ее сильно рассердило.
   – Конечно, нет. Я не настолько глупа. Я понимаю, что я… Я знаю, что для вас это… всего лишь мимолетная интрижка. Мы вращаемся в совершенно разных кругах. Если мне посчастливится добраться до дома незамеченной, я сомневаюсь, что мы когда-нибудь снова увидимся.
   Его неприятно поразило, что она столь прямо и без прикрас высказала вслух то, о чем он и сам уже думал.
   – Я останусь здесь еще на неделю. Мы могли бы…
   – Назначить еще несколько скандальных свиданий в вашей карете? Думаю, нет. – Она смотрела в сторону; в переменчивом свете луны вырисовывался спокойный фарфоровый профиль ее лица, и только глаза, отражавшие каждое переживание, выдавали деланность этого спокойствия. – Не думаю, что я снова смогла бы вынести такую встречу.
   Он бы тоже не смог. Силы небесные, если бы ему представился еще один шанс, он скорее всего свалял бы дурака. Он не собирается терять голову из-за какой-то женщины, в особенности такой несгибаемой юной леди, как Эмили Фэрчайлд.
   Но карета снова быстро приближалась к прежнему месту, и с каждым ударом копыт граф все больше падал духом. Ему очень хотелось бы узнать ее получше. Какая жалость, что это невозможно!
   Вскоре карета замедлила ход, и Эмили выглянула в окно.
   – Слава Богу, они ушли, – сказала она с явным облегчением.
   Неужели она находит мысль о вынужденном замужестве с ним такой уж неприятной? Судя по всему, да. Она принимает его за повесу, который заводит «интрижку» с девушкой, целует ее, не испытывая никаких чувств, а затем, не задумываясь, бросает.
   Очень хорошо. Пусть себе думает. Так даже лучше.
   Он постучал в потолок кареты и приказал кучеру остановиться. Затем откинулся на спинку сиденья.
   – Я пойду вперед. Если кто-нибудь спросит меня о вас, я скажу, что не имею понятия, о чем они говорят. А вы подождите немного и входите со стороны парка, как будто гуляли там все это время. Если повезет, вам не придется ничего лгать.
   – Благодарю вас, – серьезно сказала она, затем повернула ручку, открыла дверцу и выпрыгнула из кареты.
   – Эмили… – произнес он, выходя вслед за ней и пытаясь остановить ее, хотя и понимал, что это бессмысленно.
   Она обернулась и выжидающе взглянула на него. Он не знал, что ей сказать. Что он мог ей предложить? Чего она ждала от него? Может быть, ей хотелось, чтобы он, отбросив предосторожности, попросил ее разрешения предать их встречу огласке или объявить о своих намерениях ее отцу? Если и так, то уж этого-то ей не добиться. Как она сама и думала, это всего лишь мимолетная интрижка. И он не собирается ничего менять.
   Поскольку граф продолжал молчать, Эмили грустно улыбнулась ему и сказала:
   – Благодарю вас за очень поучительный вечер, лорд Блэкмор. Я никогда его не забуду.
   «Я тоже», – подумал он, когда она, стремительно удаляясь от него, с неизъяснимой грацией в каждом движении исчезла в глубине парка и растворилась в ночи, как Золушка после бала.
   С одной только ужасающей разницей. На память о себе она не оставила ему даже хрустальной туфельки. И в будущем между ними уже никогда ничего не будет. Совсем ничего.

Глава 3

   Золотые оковы – все те же оковы, и никакая, даже самая мягкая, подкладка не может облегчить их гнет так, как освобождение.

Мэри Астелл, английская поэтесса и феминистка «Эссе в защиту женского пола»

   Уиллоу-Кроссинг
   Май 1819 года
   Поскольку у слуг был выходной, в доме священника стояла тишина и в этот ранний час, когда едва рассвело, на кухне никого не было. Эмили стояла у плиты, подогревая разбавленное водой бренди, и радовалась тому, что в это весеннее утро может побыть одна, пока готовит для отца микстуру от кашля.
   Она слегка тронула кончиком пальца зеркальную поверхность напитка. Порядок. Питье достаточно нагрелось. Повернувшись к столу, она залила горячей жидкостью гвоздику, дикий шалфей и болотный розмарин, заранее истолченные в фарфоровой чаше. Пряный травяной запах распространился по кухне, пробуждая воспоминания о подогретом вине и застолье… и об изысканных угощениях, которые подают на великолепных костюмированных балах, устраиваемых богатыми аристократами.
   Она опустилась в кресло и скрестила руки на груди. О! И почему только она не может выбросить эту несчастную ночь из памяти?! Господи помилуй, уже два месяца прошло после того бала. Закончился срок ее траура, и с тех пор ее постоянно приглашали на бесчисленные званые обеды и вечеринки. Она даже удостоилась внимания со стороны двух молодых людей. Пора бы ей уже полностью забыть тот случай.
   Лорд Блэкмор уж точно выбросил его из головы на следующее же утро. Хотя она надеялась, что он, может быть, навестит ее в один из последующих дней, больше он не проявлял к ней внимания.
   Конечно. Он ясно дал понять, как мало это для него значит. Очевидно, ему не понравилась ее неопытность. Только у нее хватает глупости грезить о его поцелуях и хранить память о вкусе его губ, прильнувших к ее губам, о его руках, прижимавших ее к сиденью кареты…
   О, проклятое, проклятое воображение, беспочвенные фантазии! Ну почему ее терзают эти нескромные воспоминания?
   Потому что это был ее первый поцелуй. Она покраснела. Нет, не только первый. Ее первый, и второй, и третий. Какой бы по счету он оказался, если бы граф не остановился? Она готова была отдаться ему прямо там, в его карете! Этот мужчина определенно знал, как сделать первый поцелуй женщины незабываемым.
   Будь он проклят за это! До того жизнь ее протекала по большей части удовлетворительно, упорядоченно, в мелких заботах, легких обязанностях и случайных встречах. Она посещала церковь, наносила утренние визиты и вела для отца домашнее хозяйство. И что за дело, если иногда она испытывала неудовлетворенность своей заранее распланированной, предопределенной жизнью? Если временами душу ее переполняла тоска? Ей жилось лучше, чем многим другим людям, и ее всегда учили благодарить за это Бога.
   А затем лорд Блэкмор – Джордан – вторгся в ее безмятежный мир, нарушив его устоявшееся спокойствие, и заставил ее понять, чего ей не хватает. Прежде она не знала, что мужчина способен заставить сердце женщины радостно забиться или наполнить его такой невыносимой болью, которая почти сродни наслаждению.
   Теперь она поняла смысл слов поэта Томаса Грея: «И где неведение дарит блаженство, безумье там познанья обрести». Она была счастлива в своем неведении. Приобретение знаний или опыта относительно мужчин и правда было чистым безумием. Наихудшим видом безумия!
   – Ах вот ты где, – послышался голос со стороны двери. В кухню вошел отец Эмили. – Мне следовало догадаться, что ты здесь.
   Эдмунд Фэрчайлд был высоким худощавым мужчиной, и, пока не умерла мать Эмили, совсем не походил на духовное лицо. После смерти жены он с головой ушел в работу, все время цитировал Священное Писание и серьезные стихи. Губы его, когда-то постоянно лучившиеся улыбкой, теперь, под тяжестью постигшего его несчастья, всегда были горестно сжаты. Руки, которые раньше часто обнимали дочь, теперь бессильно и вяло свешивались по бокам.
   Когда Эмили увидела его помятую одежду и затуманенные сном голубые глаза, у нее болезненно защемило в груди.
   – Прости меня, папа! Неужели я тебя разбудила? Я старалась не шуметь.
   Осторожно опустив свою долговязую фигуру в кресло, он пригладил пятерней всклокоченные седеющие волосы, и в кои-то веки улыбка смягчила его суровые черты.
   – Вовсе не ты разбудила меня. Разве ты не слышала, как подъехала карета? И, не дожидаясь, пока они позвонят и разбудят тебя, я спустился, чтобы посмотреть, кто это заявился в такой неурочный час.
   – Ну и кто оказался таким невежей? – Заметив, что отец нахмурился, она добавила: – Надеюсь, это не жена мэра снова прислала за настойкой из березовых листьев? Я уже много раз говорила ей, чтобы она обратилась к аптекарю, но она настаивает, что одна только я в Уиллоу-Кроссинг могу ей помочь с ее ревматизмом.
   – Это не жена мэра. Знаешь ли, Эмили, в последнее время ты, кажется, всем, кто просит у тебя лекарство, отвечаешь «нет».
   Эмили поспешила сменить тему. Отец не должен узнать истинную причину того, почему она боится теперь заниматься лекарствами.
   – Если у дверей оказался не слуга мэра, то кто же это был? Отец хлопнул себя ладонью по лбу.
   – Я чуть не забыл! Лакей лорда Несфилда ожидает снаружи с каретой его светлости.
   – Лорд Несфилд? Я думала, он все еще в Лондоне в связи с дебютом Софи в этом сезоне.
   – Я тоже так думал. Но, судя по всему, он вернулся. Эмили почувствовала раздражение.
   – И конечно же, первое, что он сделал – потребовал твоего присутствия в столь неурочный час. Он думает, ты ему слуга…
   – Нет, дорогая, он прислал карету не за мной. Он прислал ее за тобой.
   – За мной? Но для чего?
   – Лакей сказал, дело касается леди Софи. А ты ее лучшая подруга.
   Эмили во все глаза уставилась на отца. Софи? Неужели что-нибудь случилось с Софи?
   Последний раз она виделась с Софи на балу, когда передала ей свое лекарство… Холодная дрожь пробежала по ее спине. Силы небесные, что, если все пошло не так?
   Нет, ничего плохого не могло случиться. Настойка была совсем слабой. И конечно же, лорд Несфилд проделал столь долгий путь из Лондона не для того, чтобы отчитать ее за безобидный травяной настой.
   Но что еще могло привести его сюда?
   Отец явно неправильно истолковал ее затянувшееся молчание.
   – Я знаю, ты недолюбливаешь этого человека, но лучше бы тебе поехать, дитя мое. В конце концов, он мой патрон.
   – Да, конечно. Я немедленно еду.
   Пока отец разговаривал с лакеем, Эмили потратила несколько минут, чтобы переодеться в небесно-голубое, расшитое узорами муслиновое платье, единственное в ее повседневном гардеробе, которое было пригодно для встречи с надменным маркизом.
   Когда она спустилась по лестнице, отец задумчиво мерил шагами холл. Морщины на его лице казались глубже, чем обычно.
   – Эмили, не позволяй, чтобы дурное настроение лорда Несфилда толкнуло тебя на резкости. – Он нагнулся, когда дочь потянулась, чтобы поцеловать его в щеку. – Мы очень ему обязаны. Может, он и тяжелый человек, но по-прежнему остается одним из Божьих созданий. Постарайся помнить об этом.
   – Я не забуду, папа. Не беспокойся. Я уверена, что все это какие-то пустяки.
   Когда карета Несфилдов с грохотом приблизилась к старинному особняку, расположенному между землями арендаторов и лесом, Эмили стало трудно сохранять безмятежное спокойствие. Величественный фасад из камня и кирпича с его мириадами окон создавал впечатление пугающей силы и могущества, внушая благоговейный страх. Маркиз Несфилд обладал всей полнотой власти в Уиллоу-Кроссинг. Если бы ему вздумалось погубить их с отцом, он мог бы осуществить это легким мановением руки, одним щелчком пальцев. И к несчастью, она сама дала ему основания это сделать.
   Нервная дрожь охватила девушку. Когда она, выйдя из кареты, ступила в роскошный холл и обнаружила поджидавшего ее лорда Несфилда собственной персоной, дрожь сменилась панической тревогой. Что-то было неладно. Но что? Какое отношение могло это иметь к ней?
   Должно быть, случилось что-то ужасно скверное. Его светлость, обычно одетый роскошно и экстравагантно, был на этот раз в небрежном дорожном костюме. Он выглядел так, словно всего минуту назад прибыл из Лондона. Маркиз кружил по холлу как огромный хищник, охраняющий кровавую добычу, и его трость из слоновой кости неровно выстукивала беспокойную дробь на мраморном полу.
   Как только лорд Несфилд заметил Эмили, он еще больше нахмурился, добавив морщин своему не первой молодости лицу.
   – Ну наконец-то! Пойдемте-ка со мной, мисс Фэрчайлд, нам нужно многое обсудить.
   Едва дав время дворецкому принять у нее накидку, лорд схватил девушку за руку и потащил за собой в гостиную, словно она была непослушным ребенком. Господи помилуй, что происходит? Эмили никогда еще не приходилось видеть лорда Несфилда в таком возбуждении, а он был большим мастером по скандалам и сварам.
   Как только они вошли в богато обставленную комнату, лорд отпустил девушку. Она огляделась и с удивлением обнаружила, что кто-то уже поджидал их там. В широком кресле с высокой спинкой восседала женщина плотного телосложения, словно огромная откормленная индейка.
   И в каком блестящем оперении! Дорогостоящее атласное платье дамы было такого ярко-лилового цвета, что ее розовощекое лицо напоминало расцветший пион среди моря фиалок. На взгляд ей было около пятидесяти, хотя трудно было определить точно, поскольку голову ее украшал тюрбан из золотистого атласа, а полнота щек сглаживала любые морщины, которые рискнули бы появиться на ее лице.
   Одно не вызывало сомнений: только крайне уверенная в себе женщина могла надеть подобный наряд.
   – Офелия, – произнес лорд Несфилд, позволь представить тебе мисс Фэрчайлд, дочь нашего священника. Мисс Фэрчайлд, это Офелия Кемпбелл, графиня Данди. Леди Данди – моя сестра.
   Сгорая от любопытства, Эмили присела в глубоком реверансе. Значит, это и есть пресловутая леди Данди. Согласно местным сплетням, эта дама отвергла предложения руки и сердца от английского герцога и маркиза, чтобы сочетаться браком со своим шотландским графом. Одни говорили, что она вышла замуж по любви, другие – что она поступила так назло своим равнодушным родителям. В любом случае ходили слухи, что благодаря своей сообразительности, тонкому уму и решительным речам она пользуется уважением и большим влиянием в шотландском высшем обществе, несмотря на свое английское воспитание.
   Выпрямившись, девушка увидела, что леди Данди внимательно разглядывает ее изучающим взглядом, подобно ювелиру, скрупулезно рассматривающему неотшлифованные драгоценные камни.
   – Вас, вероятно, удивило, почему я вызвал вас сюда, мисс Фэрчайлд, – продолжал лорд Несфилд. – Как вы знаете…
   – Рандолф, как можно быть таким невежей? – Леди Данди сердито посмотрела на брата. – Сначала предложи бедной девочке присесть. И ради Бога, прикажи подать что-нибудь подкрепиться. Ведь мы только что с дороги. – С царственным кивком, небрежно направленным в сторону Эмили, она добавила: – Вы должны извинить моего брата за дурные манеры, мисс Фэрчайлд. Он очень устал. Мы провели в пути всю прошлую ночь, чтобы наверстать время, потерянное из-за плохой погоды.
   Нетерпеливо махнув рукой в сторону дивана, расположенного напротив кресла сестры, лорд Несфилд рявкнул:
   – Садитесь, мисс Фэрчайлд! – Затем он подошел к двери и громко позвал слугу.
   Эмили немедленно выполнила его приказание, не осмеливаясь противоречить. Пока они ожидали чай, леди Данди засыпала Эмили вопросами: о ее родителях, о ее воспитании, о том, какие книги она читает. К тому времени как чай наконец подали, Эмили была уже готова дерзко заявить леди Данди, что все это не ее дело и нисколько ее не касается. Милостивый Боже, это что, какая-то проверка? Или же у женщин из высшего общества принято допрашивать своих гостей?
   – Ну так, мисс Фэрчайлд, – начал лорд Несфилд, – как вы уже могли догадаться, я приказал доставить вас сюда, потому что мне нужна ваша помощь.
   Ее помощь?! Более чем странно!
   – Ваш лакей сказал, что дело касается Софи. – Эмили осторожно отпила глоток чаю, непрестанно ощущая пронизывающий взгляд леди Данди. – Надеюсь, она не больна? Могу я ее повидать?
   – Боюсь, это невозможно, – ответила за брата леди Данди. – Моя племянница сейчас в нашем поместье в Шотландии со своим дядей.
   – В Шотландии?! – Эмили так резко поставила чашку, что чай выплеснулся на тонкое фарфоровое блюдце. – Я думала, что она в Лондоне, ведь у нее дебют в свете!
   – Все так и было, – ответил лорд Несфилд, сунув руки в карманы сюртука. Лицо его приняло жестокое, даже зловещее выражение. – Пока она не попыталась бежать с каким-то прохвостом.
   Эмили полностью забыла о чае.
   – Софи? Робкая малышка Софи? Собиралась бежать с мужчиной?!
   – Да. Робкая малышка Софи собиралась бежать с мужчиной, – мрачно повторил маркиз. – Вот тогда-то я и отослал ее к Офелии в Шотландию. Там она и останется до тех пор, пока я не выясню, кто этот мерзавец.
   – Что вы хотите сказать? Вы не знаете, кто он такой?
   – К несчастью, нет. Однажды ночью я услышал шум и, спустившись по лестнице, увидел, как Софи тайком выскользнула из дома. Я выбежал через открытую дверь вслед за ней. На улице ее ожидала коляска, но когда возница увидел меня, он быстро отъехал. Я приказал подать лошадь и бросился в погоню, но, разумеется, было уже поздно. Этот человек скрылся. И мне так и не удалось узнать, кто это был. Я до сих пор этого не знаю. – Опасный блеск появился в его глазах. – Но я непременно это выясню. Можете не сомневаться!
   Эмили могла бы подумать, что все это какая-то странная шутка, если бы не два обстоятельства. Во-первых, лорд Несфилд никогда не шутил. Во-вторых, леди Данди громогласно поддержала обещание брата найти подлеца.
   И кто бы мог поверить, что застенчивая, робкая Софи может когда-нибудь решиться на побег? Но опять же, Софи на балу довольно странно высказывалась насчет лакея.
   Что-то в лице Эмили, должно быть, насторожило лорда Несфилда и его сестру, потому что они одновременно воскликнули:
   – Вы знаете, кто он такой?!
   – Нет! Я правда не знаю! Разве только… ну ладно, она так нервничала из-за предстоящего дебюта в свете, что пошутила… насчет бегства с лакеем.
   Лицо лорда Несфилда вытянулось.
   – Нет, это был не лакей, уверяю вас. Этот мерзавец из высшего общества, потому что я пустил по его следу ищеек с Боу-стрит, пытаясь найти кучера наемного экипажа, но безуспешно. Похоже, проклятая коляска бесследно исчезла. – Лорд Несфилд поднял к лицу лорнет и пристально уставился на Эмили. – Не говорила ли она еще чего-нибудь? Не писала ли о каком-нибудь мужчине, которого встретила?
   – Если вы припоминаете, лорд Несфилд, – холодно произнесла Эмили, – вы запретили ей писать мне. А Софи всегда покорно выполняла ваши желания.
   Леди Данди приглушенно рассмеялась, и лорд Несфилд пришел в ярость.
   – Ну, уж не очень-то она была покорна, когда убегала с этим проходимцем!
   Эмили возмущенно посмотрела на маркиза. В конце концов, ее-то вины в этом нет!
   – Но ведь наверняка Софи согласилась сказать вам, кто это был, когда тот побег не удался?
   – Нет, дьявол ее побери! – Серые щеки лорда раздулись от негодования, и он прорычал, подчеркивая каждое слово ударом трости об пол: – Она не желала ничего сказать!
   – Успокойся, Рандолф. Твой драматизм делу не поможет. – Леди Данди слабо улыбнулась Эмили. – Кажется, моя племянница внезапно обрела твердость. Она отказывается назвать имя своей истинной любви. Никому не удалось заставить ее нарушить молчание. Даже мне. Она сказала только, что они любят друг друга и она обязательно выйдет за него замуж независимо от того, что мы станем говорить или делать.
   – Я бы привез дерзкую девчонку сюда, чтобы посмотреть, удастся ли вам вытянуть из нее правду, – посетовал лорд Несфилд, – но побоялся, что негодяй тоже сюда явится. По крайней мере ему не придет в голову разыскивать ее в Шотландии.
   – А как насчет горничной Софи? Не могла бы она сообщить вам что-нибудь?
   – Она тоже сбежала в ночь неудавшегося побега. – Лорд Несфилд уселся на другой конец дивана. – Если только я ее найду, то непременно подвешу за ее бойкий язычок, обещаю вам! Никогда не поступайте так, как эта девица. Она дурно влияла на мою Софи.
   Эмили едва сдержала улыбку. Хотелось бы ей увидеть хоть одного-единственного человека, о котором бы лорд Несфилд сказал, что тот благотворно влияет на его дочь. За истекшие пять лет у Софи сменилось шесть разных служанок, и эта последняя продержалась даже дольше остальных, учитывая вспыльчивый характер лорда Несфилда.
   Леди Данди подалась вперед и налила себе еще чаю.
   – Судя по всему, можно с уверенностью утверждать, что Софи познакомилась с этим мужчиной в Лондоне. Как бы еще она могла оказаться в обществе такого мерзавца?
   – И в самом деле, как еще? – прорычал лорд Несфилд. – И мы знаем, что это охотник за приданым, будьте уверены. Если бы он был приличным, порядочным человеком, то попросил бы у меня ее руки.
   Эмили с трудом сдержалась, чтобы не возразить. Репутация лорда Несфилда могла бы отпугнуть даже самого приличного человека. Но все же побег влюбленных редко встречается в среде людей равного положения и состояния. Не исключено, что опасения лорда Несфилда вполне обоснованны.
   – Скорее всего он знатный человек без состояния или же второй сын лорда, стремящийся заполучить богатую наследницу, – сказала леди Данди. – У таких людей достаточно влиятельных фамильных связей, чтобы удержать их попытку втайне от сыщиков с Боу-стрит.
   Ясное дело, никто из них и мысли не допускал о том, что это просто влюбленный мужчина, который прекрасно понимал, что иным способом ему никогда не добиться Софи. Но, принимая во внимание неопытность Софи, может быть, они и правы.
   Леди Данди откинулась на спинку кресла, раскинув вокруг свои лиловые атласные юбки, словно развернутый парус.
   – Теперь вы понимаете, почему мы так озабочены, мисс Фэрчайлд? Моя племянница стремится вернуться к своему тайному поклоннику. Если нам не удастся вскоре раскрыть его, боюсь, он предпримет вторую попытку. И на этот раз она может оказаться успешной. Мы не можем вечно прятать девочку в Шотландии. Пойдут разговоры. Ее остальные поклонники – а Рандолф сообщил, что их было достаточно – захотят узнать, куда она пропала. Мы должны им что-то сказать. Но сначала нам нужно разоблачить повесу, который все это затеял.
   – Тогда уж я с ним разберусь – предложу ему денег, чтобы от него избавиться, или пригрожу опозорить, – вмешался лорд Несфилд. – Но я не смогу положить конец его замыслам, пока не узнаю, кто за этим стоит.
   Эмили печально вздохнула.
   – Я понимаю, что вы имеете в виду. Мне бы очень хотелось вам помочь, но, как я уже сказала, Софи никогда мне не говорила, что влюбилась в какого-то молодого человека.
   – Ах, но вы можете нам помочь, – сказала леди Данди. – Мы полностью рассчитываем на вас.
   Внезапно две пары глаз дружно уставились на Эмили, и тяжесть их объединенной мощи обрушилась на девушку с такой же силой, с какой яркий солнечный свет бьет по глазам, стоит отдернуть занавески.
   О нет! Под этим крылось что-то, чего она не понимала.
   Леди Данди поднялась со своего места и пересела на диван рядом с Эмили. Это само по себе настораживало, но когда знатная дама взяла девушку за руку, опасения Эмили подтвердились. Что-то здесь затевалось, причем то, что ей не понравится!
   – Понимаете, моя дорогая, Рандолф рассказал мне о вашей дружбе с Софи. Когда мы отправились в Уиллоу-Кроссинг, мы надеялись, что вам что-то известно. Но на случай, если вы ничего не знаете, мы составили план, как выяснить личность возлюбленного Софи.
   – И этот план включает меня?
   – Да. Если вы захотите нам помочь. Ради вашей подруги. Эмили беспокойно заерзала на жестком диване. Она устремила задумчивый взгляд на леди Данди, избегая смотреть на лорда Несфилда. Леди Данди по крайней мере делала вид, что у Эмили есть выбор. Но лорд Несфилд определенно не предоставил бы ей такового. Он бы просто велел, чтобы она помогла им, прекрасно зная, что Эмили не посмеет отказаться.
   – Что вы хотите, чтобы я сделала? – осторожно спросила она.