Страница:
Два щеголя, стоявшие рядом с мистером Поллоком, рассмеялись. Он ухмыльнулся ей в ответ, глаза его блестели от слишком большого количества выпитого пунша.
– А эти шотландские парни ведь все очень пылкие, разве не так? Расхаживают повсюду в своих килтах, под которыми ничего больше нет. Могу себе представить, насколько их джиги… познавательны для молодых леди, скажем так.
Недопустимо было говорить подобные вещи девушке, только что начавшей выходить в свет, и он, конечно же, знал об этом. Подавив острое желание прилюдно выпороть Поллока, Эмили вместо этого игриво ударила его сложенным веером.
– Вижу, вы верно поняли, что я хотела сказать. Вам, англичанам, стоило бы попробовать иногда надевать килт. Это здорово оживило бы подобные вечеринки.
Трое мужчин звонко расхохотались, и громче всех мистер Поллок. Затем он склонился к девушке и, понизив голос, сказал:
– Назовите время и место, леди Эмма, и я буду счастлив надеть килт ради вас.
Эмили пренебрегла явно непристойным намеком, скрытым в его словах.
– Мне бы и в голову не пришло просить вас надеть килт, когда на вас такой великолепный наряд.
Видимо, это неимоверно ему польстило, что ничуть не удивило девушку. Мистер Поллок, при всей своей белокуро-ангельской внешности и небрежных манерах, был именно тем, кого леди Данди определенно назвала бы «денди». Его голова возвышалась над огромнейшим количеством складок, которые только можно вообразить на шейном платке, и по затрудненным движениям, когда он поворачивал голову, было ясно, что накрахмаленный материал натирает ему шею. Эмили могла бы предложить ему успокаивающую мазь для кожи, но очень сомневалась, что он способен оценить это. Кроме того, леди Эмма вовсе не разбиралась в подобных делах, не так ли?
– Хотелось бы мне знать, что подумала бы ваша матушка о вашем интересе к килтам? – понизив голос, сказал мистер Поллок.
– Мама совсем меня не понимает, – тихо ответила девушка заговорщическим тоном. – Теперь она выезжает в сопровождении дяди Рандолфа, а он противный и старый.
Мистеру Поллоку эти слова, судя по всему, понравились. Он изогнул дугой выщипанную бровь.
– Неоднократно участвуя в стычках с вашим дядей, вынужден полностью с вами согласиться.
Ее сердце учащенно забилось. Может быть, это он?
– В самом деле? Он и вас тоже оскорбил?
– Запретил мне приближаться к вашей кузине, вот что.
– И как вы решили поступить? – спросила она и, затаив дыхание, стала ждать ответа.
Как раз в этот момент двое приятелей Поллока, раздраженные тем, что на них не обращают внимания, решили напомнить о себе.
– Поллок, Блэкмор опять уставился на нас, – заныл один из них. – На этот раз, мне кажется, он по-настоящему разозлился.
«Господи, что за олухи!» – подумала Эмили, когда Поллок повернулся к ним, забыв о ее вопросе.
– Плевать на него, – грубо сказал Поллок.
– Плевать на него?! Я не могу на него плевать. Я вложил кое-какие средства в его последнее предприятие, и мне нужны эти деньги. Я думаю, он… – Щеголь заколебался, бросив на Эмили извиняющийся взгляд. – Я думаю, он положил глаз на леди Эмму, и я со своей стороны не собираюсь стоять у него на пути. – Он взял приятеля под руку. – Пойдем, Фарли, у меня в горле пересохло. Давай-ка выпьем пунша!
Когда оба глупца удалились, Эмили кипела от ярости. Как посмел Джордан спугнуть этих мужчин? Каким образом ей выяснить, кто ухаживает за Софи, если он их всех разогнал?
Она взглянула в другой конец комнаты, где возле большой китайской вазы стоял Блэкмор, прихлебывая шампанское и сердито глядя вслед двум мужчинам, только что покинувшим ее. С каким бы удовольствием она разбила эту вазу о его голову! Этот негодяй не танцевал больше ни с кем в этот вечер, подогревая всеобщий интерес к его отношениям с ней. Наверное, он делал это умышленно, будь он неладен!
Внезапно лорд Блэкмор поймал ее взгляд, и лицо его прояснилось. С нарочитой медлительностью он оглядел ее с головы до ног, словно раздевал взглядом. Словно гладил ладонью ее обнаженную кожу, потому что повсюду, где пробегал его взгляд, она ощущала непонятный жар и мурашки по телу. Когда же он снова посмотрел ей в глаза, в его взгляде пылало неприкрытое желание. Затем он дерзко, понимающе усмехнулся и, нанося новое оскорбление, насмешливо отсалютовал ей своим бокалом шампанского.
Сгорая от стыда, она поспешно повернулась к Поллоку, как бы ища защиты. Презренный негодяй! Когда Эмили Фэрчайлд нуждалась в его внимании, он оттолкнул ее, но стоило распутной леди Эмме поцеловать его, как он пустил в ход все свое искусство обольщения! Ничего удивительного, что лорд Несфилд подозревает его в измене. Он настоящая скотина! Он заслуживает того, чтобы быть обманутым, и ох как она повеселится, дурача его!
– Почему же вы тоже не сбежали? – вызывающе спросила она мистера Поллока. – Разве вы не боитесь лорда Блэкмора?
– Нисколько. Мы в некотором роде друзья. – Он склонился ближе, и на его бледных щеках проступили пятна румянца. – Если у вас есть хоть капля здравого смысла, леди Эмма, лучше вам его избегать.
– Не беспокойтесь. Я нахожу его грубым, высокомерным и надоедливым. Он совсем меня не интересует.
– Рад это слышать. Я опасался, что вы… польщены его вниманием.
– Вовсе нет. И если вы не возражаете, не будем больше говорить о лорде Блэкморе. Меня от него тошнит.
Мистер Поллок весело рассмеялся. Затем он принялся красочно описывать свой последний визит к портному, и она должна была делать вид, что находит его рассказ необычайно занимательным.
Подождав, пока мистер Поллок на мгновение остановился, она приторным голосом сказала:
– Не хотелось бы вас затруднять, но не будете ли вы так любезны принести мне немного пунша? Я умираю от жажды!
– С превеликим удовольствием! – Поллок галантно поклонился и поспешил на другую сторону комнаты. И как раз вовремя, потому что, обернувшись, она увидела рядом лорда Сен-Клера.
Его нельзя было назвать классическим красавцем – черные брови были слишком густы, цвет кожи несколько темноват, и поэтому он резко выделялся среди этих изнеженных прилизанных аристократов, и не только своим высоким ростом. Его особенно отличали глаза, черные и пронизывающие, и вряд ли молодая женщина могла чувствовать себя с ним спокойно и комфортно. Трудно было представить, что робкая маленькая Софи собиралась бежать с ним. Но ведь вообще невозможно вообразить, что она могла бы сбежать с мужчиной, так что им вполне мог оказаться лорд Сен-Клер, как и любой другой.
Он искренне улыбнулся ей, хотя и несколько официально.
– Вижу, вы обзавелись многочисленными поклонниками, леди Эмма. Когда на вас ни взглянешь, вокруг толпа мужчин.
Эмили не была уверена, что их можно назвать мужчинами. Скорее они походили на детей с их лестью и мелкими спорами о том, чья лошадь быстрее пробежит милю по Роттенроу. Гораздо приятнее поговорить с мужчиной, имеющим мозги.
– Уверена, что мода на меня пройдет уже к следующему балу, – усмехнулась она. – Насколько я слышала, настроения в свете переменчивы как ветер.
– Так иногда кажется.
Мимо прошел слуга, разносивший на подносе бокалы с шампанским. Виконт взял бокал и протянул девушке.
– Я слышал, вас мучает жажда. – Да.
Она все никак не могла придумать, как бы перевести разговор на Софи, но виконт удивил ее, затронув совсем другую тему.
– Я пришел извиниться за поведение моего друга. Иногда он ведет себя… несколько странно, когда дело касается женщин.
Упоминание о Джордане заставило ее бросить украдкой взгляд в сторону графа, который мрачно взирал на них обоих. Она нарочно повернулась к нему спиной.
– Странно? Как я слышала, он вообще не интересуется женщинами, за исключением того, что они могут дать ему в постели.
Это скандальное утверждение, по-видимому, удивило его.
– Я вижу, вы наслушались Поллока. Не слишком-то доверяйте тому, что он говорит. Он завидует Блэкмору.
– Значит, лорд Блэкмор не хвастал своим каменным сердцем?
– Понятия не имею. Похоже, он говорил нечто подобное. Но что бы он там ни говорил, у него такое же ранимое сердце, как и у большинства мужчин. Просто он окружил его плотным щитом.
«Какая жалость», – подумала она.
– Похоже, вы хорошо его знаете.
– Мы дружим с самого детства и вместе учились в Итоне. Мало найдется такого, чего мы не знали бы друг о друге.
Эмили с трудом заставила себя подавить желание подробно расспросить виконта о Джордане. Ей следовало вместо этого расспрашивать его о Софи.
– Ну что ж, по-моему, он очень наглый и невоспитанный, – в завершение сказала она.
В глазах собеседника мелькнул веселый огонек.
– Почему? Потому только, что он принял вас за дочь священника? Не стоит из-за этого беспокоиться. Я все уладил. Больше он не станет досаждать вам с этой ерундой.
– Только не говорите, что он все еще думает, будто я и есть эта самая особа… Эмили!
Ей показалось, или он и в самом деле заколебался?
– Нет, конечно же, нет! Ваш танец, кажется, избавил его от этого заблуждения.
«Слава Богу, поцелуй возымел свое действие». Этот маскарад обещал быть достаточно сложным, ведь Джордан с лордом Сен-Клером – лучшие друзья.
– На самом деле, – продолжал виконт, – я думаю, что он просто заинтересовался вами, как прежде этой дочерью священника.
Сердце Эмили бешено забилось. «Спокойно! – предостерегла она свое глупое сердце. – Это не меня Джордан посчитал привлекательной, а эту развязную особу, леди Эмму. И для нас обеих он под запретом – теперь еще больше, чем когда-либо!»
– Ну что ж, я не разделяю его интереса, уверяю вас. – Эмили взяла Сен-Клера под руку. – Я предпочитаю вас ему. Вы не старались весь вечер испепелить меня взглядом.
– Я весьма польщен, леди Эмма, но… – Он остановился.
– Но что?
– Меня привлекает ваша кузина.
Ага! Наконец-то из ее кокетства вышло что-то полезное. Странно только, что он объявил о своей влюбленности так хладнокровно. Очевидно, лорд Сен-Клер относится к людям, умеющим скрывать свои чувства.
– А она отвечает вам взаимностью? – Эмили затаила дыхание. Этот маскарад мог бы закончиться этим же вечером, если замешан виконт.
– Вы хотите сказать, что она совсем не говорила вам обо мне? – спросил он.
О Господи! Она спешно попыталась исправить положение.
– Вы должны понять, у нас совсем не было возможности поговорить со времени моего приезда. Из-за своей болезни она почти все время спит, поднимается только, чтобы принять лекарство.
Для женщины, которую с детства учили, что лгать – смертный грех, она слишком уж быстро освоила это искусство. Очевидно, чем грех тяжелее, тем легче его совершить.
Она избавилась от необходимости и дальше сочинять неправду, когда леди Данди вынырнула из толпы и обрушилась на нее, подобно матери-слонихе, громогласно спешащей на выручку своего детеныша.
– Куда ты пропала, непослушная девочка? Я просила тебя не отходить слишком далеко!
Эмили потребовалось всего мгновение, чтобы вспомнить свою роль своенравной «дочки», и она живо ответила:
– Я отказываюсь все время ходить за тобой как дурочка, мама. Я намерена развлекаться, и не важно, что думаете вы с дядей Рандолфом.
Леди Данди раскрыла веер и принялась яростно обмахиваться.
– Что ты говоришь! Чтобы юная девушка думала о развлечениях, не считаясь с мнением старших! Куда только катится мир?! – Склонившись в сторону лорда Сен-Клера, графиня сказала заговорщическим тоном: – Я надеюсь, вы присматриваете за моей дочерью. Вы были так внимательны к Софи, что я решила, что могу доверить вам и это своевольное создание.
– Я изо всех сил пытался сдерживать ее пылкие порывы, так свойственные юности, – ответил лорд Сен-Клер, посылая Эмили сочувственный взгляд над головой графини.
Эмили едва сдержала улыбку. Очевидно, леди Данди тоже считает лорда Сен-Клера наиболее подходящим подозреваемым на роль возлюбленного Софи.
Внезапно из толпы появился мистер Поллок с бокалом пунша в руке и подошел к ним. Он угрюмо взглянул на виконта Сен-Клера и на нетронутый бокал шампанского в руке девушки и протянул ей пунш.
– Вот последний бокал, леди Эмма. Думаю, вы были правы насчет окончания бала.
Леди Данди окинула Поллока пронизывающим взглядом.
– Конечно, бал подошел к концу. Мне говорили, что приемы у Меррингтона никогда не продолжаются допоздна. Наши юные леди нуждаются в отдыхе.
Она вопросительно взглянула на Эмили, и та слегка кивнула ей, подтверждая, что мистер Поллок тоже среди подозреваемых. Тогда графиня одарила обоих мужчин царственной улыбкой.
– Боюсь, что нам тоже пора отправляться. Завтра мы должны быть на утреннем приеме.
– На котором? – спросил лорд Сен-Клер. Леди Данди сложила веер.
– У леди Астрамонт. Может быть, мы увидимся там с вами?
– Если позволите, хочу предостеречь вас, – вмешался мистер Поллок. – Леди Астрамонт ужасно старомодна. Только самые скучные люди бывают на ее приемах. Боюсь, вы умрете там от тоски.
– Возможно, – сказала леди Данди, нетерпеливо взмахнув отягощенной множеством колец рукой. – Но она моя старинная подруга. Мы в один и тот же год начали выходить в свет. Я не могу обидеть ее, отказавшись прийти на званый завтрак, когда впервые за много лет приехала в город.
– Очень великодушно с вашей стороны, – примирительно сказал лорд Сен-Клер. – Могу я надеяться, что леди Софи почувствует себя достаточно хорошо, чтобы тоже пойти с вами?
– Боюсь, это маловероятно. Но она прекрасно посидит дома, пока мы с Рандолфом поведем Эмму на завтрак. – Она потянула Эмили за руку. – Пойдем, девочка, тебе нужно отдохнуть. Нам не хотелось бы, чтобы ты тоже заболела.
Бросив на лорда Сен-Клера и мистера Поллока беспомощный взгляд, Эмили вручила каждому из них по бокалу и удалилась вслед за своей «матерью». Как только они достаточно далеко отошли от мужчин, девушка прошептала:
– Вы думаете, что это лорд Сен-Клер?
– Вполне возможно, но скоро мы это выясним. Теперь, когда он знает, что завтра Софи останется дома одна, он может попытаться тайно навестить ее. Это будет несомненным доказательством его вины.
– Как вы собираетесь не дать ему узнать, что ее там нет?
– Об этом не беспокойся, дорогая. Слуги знают, что говорить. Кроме того, Рандолф замыслил остаться дома. Он помешает лорду Сен-Клеру, если тот предпримет что-нибудь серьезное. – Графиня взглянула туда, где все еще стояли оба джентльмена. – Что ты думаешь о Поллоке? Его ты тоже подозреваешь?
– Я не знаю. Однако он сказал нечто странное о дяде Ран… и… я хочу сказать, лорд Несфилд запретил ему приближаться к Софи.
Леди Данди весело улыбнулась:
– Я вижу, ты хорошо вошла в роль. Эмили покраснела.
– Надеюсь. Но иногда я ее ненавижу. – Ее?
– Леди Эмму.
Они вышли в холл, и Эмили огляделась, не подслушивает ли кто, но там было пусто.
– Я ненавижу ее за то, что она богата и кокетлива и заставляет всех мужчин ухаживать за ней. – Девушка подумала о том, как изменилось поведение Джордана по отношению к ней сегодня, и пылко добавила: – Они бы не увивались так вокруг Эмили Фэрчайлд. Они вообще не обратили бы на нее внимания.
– Не говори глупости – они ухаживали именно за Эмили Фэрчайлд. Это ведь маскарад, а не переселение душ. Обе эти женщины – ты. Право, тебе не удалось бы так убедительно изображать леди Эмму, если бы ее черты не таились скрытно в тебе. – Графиня поправила выбившийся непокорный локон девушки одним из тех материнских жестов, которые Эмили успела полюбить. – Скажи-ка мне честно, так ли уж тебе не нравится этот маскарад?
Эмили склонила голову, слишком устыдившись своего ответа.
– Нет. Но в этом-то и весь ужас. Он должен был бы вызывать у меня отвращение.
– «Должен», «обязан»… Эти слова для тех, у кого нет своих мозгов. К счастью, ты не из таких. – Графиня улыбнулась и добавила: – Знаешь ли, нет ничего стыдного в том, чтобы повеселиться. Жизнь предназначена для удовольствий.
«Жизнь предназначена для удовольствий», – думала Эмили, когда леди Данди ушла, чтобы распорядиться насчет их накидок и кареты. Никто никогда не заявлял ей такого. Ее родители говорили о необходимости безропотно исполнять свой долг и делать что-то полезное для мира. Они даже говорили ей, как важно отыскать свою любовь. Но никто ни словом никогда не упоминал об удовольствии.
Какой непривычный взгляд на вещи!
– Уже уезжаете, леди Эмма? – произнес вкрадчивый голос позади нее.
Эмили оцепенела. Почему Джордан продолжает преследовать ее? Или такова Божья кара за то, что она осмелилась радоваться своему маскараду?
Растянув губы в холодной улыбке, она повернулась к Блэкмору лицом.
– Да. Боюсь, вечер оказался утомительным.
– Я надеялся, что мы еще раз потанцуем. – Граф понизил голос. – Или еще раз прогуляемся в саду.
Ее глаза встретили его взгляд, непостижимый, напряженный… искушающий. Сердце девушки перевернулось в груди. Господи! Он не должен так воздействовать на нее!
– Без сомнения, у вас найдутся дела поинтереснее, чем танцевать со мной. Например, совращать чужих возлюбленных, игнорировать юных девушек, шокировать почтенных дам.
Он насмешливо приподнял бровь.
– Вижу, вы наслушались грязных сплетен обо мне. Интересно, кто бы это мог быть? Поллок? Или те молокососы, что вертелись вокруг вас весь вечер, выставляя себя на посмешище?
– Если бы я знала о вас меньше, – сказала она умильным гоном, – то подумала бы, что вы ревнуете.
Он угрожающе нахмурился.
– Просто мне любопытно. Вы укрылись в толпе этих хлыщей, потому что боялись не справиться с более сильным противником?
– Таким, как вы, хотите сказать? – Она с усилием подавила нервную дрожь, вызванную его всевидящим взглядом. – Я думаю, что умею справляться с подобными вам. Мне казалось, и ясно дала это понять раньше, в саду.
Она пожалела о сказанном в тот же миг, как слова сорвались с языка, потому что его тело напряглось, уголки губ приподнялись в улыбке, а выражение на лице могло бы совратить монашку.
Взгляд его просто кричал о соблазне, так что она могла бы поклясться, что все в зале могли это заметить. Когда он подошел к ней так близко, что она ощутила его мужской запах, ей потребовалось напрячь все силы, чтобы не отскочить назад. Он заговорил тихим, слегка хриплым голосом:
– Единственное, что вы дали понять в саду, – это что нам с вами следует почаще танцевать вашу особую вариацию на тему вальса.
По счастью, как раз в этот момент возвратилась леди Данди.
– Я не могу понять, что теперь творится со слугами. Клянусь, они не способны… О Боже! – Она остановилась возле Эмили и, прищурив глаза, взглянула на Джордана. – Не думаю, что мы знакомы, сэр!
Эмили поспешно представила их друг другу, сгорая от желания поскорее уйти.
– Я вижу, леди Эмма своей внешностью обязана вам. – Граф взял пухлую руку леди Данди и запечатлел на ней почтительный поцелуй.
Силы небесные! Он намекает, что леди Эмма подставное лицо? Или просто отпускает обычные комплименты?
В любом случае в лице графини он обрел достойную противницу.
– Конечно, так и есть, – спокойно сказала она, словно и не говорила самую отъявленную ложь. – Форма ее бровей, изящный нос… все это идет по моей линии, хотя на своего отца она тоже похожа. Знаете ли, у нее характерные губы Кемпбеллов.
Эмили едва не задохнулась, пытаясь удержать смех, когда Джордан и впрямь принялся изучать ее черты, словно проверяя слова леди Данди.
– Должна признать, Блэкмор, – продолжала графиня, – что вы опровергли те слухи, которые дошли до меня относительно вас. Мне сказали, что вы никогда не льстите молодым девушкам и их матерям. Я даже слышала, что вы отдаете предпочтение более… опытным женщинам.
Он покачал головой с притворным сожалением:
– Все это ничем не обоснованные слухи. Как мне однажды сказали, недопустимо злословить о человеке в его отсутствие, когда он не может защитить себя. – Он посмотрел на Эмили с насмешливой улыбкой. – Вы не согласны со мной, леди Эмма?
Силы небесные! Эти самые слова она сказала ему, когда они вдвоем сидели в карете!
– Кроме того, – самодовольно продолжал он, – мне бы и в голову не пришло так ужасно обойтись с вами и вашей прелестной дочерью, леди Данди. Леди Эмма – самая необыкновенная женщина из всех, встретившихся мне за долгое время.
«Слишком уж необыкновенная, потому что ее пришлось придумать», – говорила его злорадная улыбка. Эмили сделала вид, что не поняла намека.
Леди Данди, по-видимому, вообще его не заметила.
– Да, моя дочь весьма оригинальная девушка. Все мужчины так думают. Еще до ее отъезда в Лондон мне пришлось в Шотландии выпроводить нескольких неподходящих молодых людей.
Нечаянное упоминание о многочисленных поклонниках, о которых Эмили говорила раньше, как ветром сдуло улыбку с лица лорда Блэкмора.
– В самом деле? Я не удивлен. У леди Эммы талант привлекать подобных мужчин.
Леди Данди в нетерпении притопнула ногой.
– Мой брат сказал бы, что вы, например, совершенно неподходящий человек, лорд Блэкмор. Думаю, он не одобряет ваших политических взглядов.
– Ваш брат не одобряет всего, что касается меня. Но ваш брат совершеннейший дурак.
Эти оскорбительные слова поразили Эмили. Она настороженно взглянула на леди Данди, которая, к ее удивлению, рассмеялась.
– Что правда, то правда. И всегда им был. Хорошо, что вы это заметили.
В этот момент лакей объявил, что их карета подана.
– Какая жалость, что я не могу остаться и еще послушать ваши занимательные рассуждения, но нам действительно пора уезжать. Пойдем, Эмма.
Графиня направилась к выходу, но прежде чем Эмили двинулась за ней, Джордан схватил ее за руку. Склонив к ней голову, он прошептал:
– Мы продолжим обсуждение, когда поблизости не будет вашей покровительницы.
«Покровительницы, а не матери». Она сердито посмотрела на него и тут же пожалела об этом. Смотреть на него всегда было ошибкой. Таких привлекательных мужчин следовало бы прятать от девственниц под замок.
Джордан наблюдал, как она уходит, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не броситься вслед за ней и не встряхнуть ее хорошенько. Она должна быть Эмили Фэрчайлд! Что бы там они обе ни говорили, она никак не могла быть этой несносной леди Эммой!
Этой соблазнительной, выводящей из себя, доводящей до безумия леди Эммой!
Как Эмили Фэрчайлд она прельщала его своей чистотой и нежностью. Как леди Эмма, однако…
Боже милостивый! Его мужская плоть опять отвердела. Ни одна женщина никогда не могла до такой степени заставить его утратить контроль над собой. А ведь он занимался любовью с лучшими куртизанками – самыми прославленными и обольстительными. Эти женщины удовлетворяли его потребности, но он никогда не пылал к ним страстью – ни перед встречей, ни после.
Проклиная все на свете, он подошел к лакею и приказал подать карету. Дьявол бы побрал ее прелестное лицо, и быстрый ум, и этот маскарад! Эмили это или нет?!
Это должна быть Эмили – ни одна женщина не действовала на него так прежде. Это, конечно же, Эмили, и она лжет, и ему необходимо это каким-то образом доказать.
Лорду Блэкмору подали карету, и он вскочил в нее, уже обдумывая план действий, пока Уоткинз гнал лошадей домой. По прибытии в особняк Джордан распорядился немедленно пригласить Харгрейвза к нему в кабинет. Когда спустя несколько минут дворецкий вошел, он увидел, что граф ползает по полу, разглядывая бумажки, валявшиеся под письменным столом.
– Милорд! – воскликнул Харгрейвз, заглядывая под стол с тревогой на лице. – Что-нибудь не так?
– Разве я не получал приглашения на завтрак у леди Астрамонт несколько недель назад? – Джордан отбросил в сторону позолоченный конверт и поднял с пола другой.
– Конечно. Оно в куче с остальными отвергнутыми приглашениями. Леди Астрамонт всегда приглашает вас. А вы всегда отказываетесь. Нынешний год не стал исключением.
Приглашение леди Астрамонт неожиданно нашлось. Ее корявый почерк напомнил Джордану, как сильно эта дама его раздражает. Она была шумной, несдержанной дурехой с куриными мозгами, и все гости ее были на редкость тупыми.
Но ему необходимо было присутствовать на ее званом завтраке.
До тех пор, пока он не узнает всей правды об этой женщине, Эмили-леди-Эмме, он будет неотступно преследовать ее, при всяком удобном случае стараясь выбить из колеи.
Он внимательно прочитал приглашение и громко застонал.
– Два часа пополудни? Слыханное ли дело, подавать завтрак в такое нелепое время?
– Если позволите вмешаться, милорд, это обычное время для такого рода приемов.
– Боюсь, ты прав. Но я могу переделать горы работы к тому времени, как эти дамы принимаются завтракать. Хорошо. Пусть будет два часа. Утром отошли уведомление.
Теперь, когда дело было улажено, граф прислонился к столу и внимательно посмотрел на слугу. Поле деятельности Харгрейвза простиралось далеко за пределы обычных обязанностей дворецкого. Это Харгрейвз присматривал за сводной сестрой Джордана, когда она еще жила здесь. И это именно он нашел ей провожатого, чтобы охранять ее в том злополучном путешествии в Новый Южный Уэльс. Этот человек умел также использовать болтовню слуг, чтобы добывать сведения, нужные Джордану для парламентской работы и для любых других целей.
– А эти шотландские парни ведь все очень пылкие, разве не так? Расхаживают повсюду в своих килтах, под которыми ничего больше нет. Могу себе представить, насколько их джиги… познавательны для молодых леди, скажем так.
Недопустимо было говорить подобные вещи девушке, только что начавшей выходить в свет, и он, конечно же, знал об этом. Подавив острое желание прилюдно выпороть Поллока, Эмили вместо этого игриво ударила его сложенным веером.
– Вижу, вы верно поняли, что я хотела сказать. Вам, англичанам, стоило бы попробовать иногда надевать килт. Это здорово оживило бы подобные вечеринки.
Трое мужчин звонко расхохотались, и громче всех мистер Поллок. Затем он склонился к девушке и, понизив голос, сказал:
– Назовите время и место, леди Эмма, и я буду счастлив надеть килт ради вас.
Эмили пренебрегла явно непристойным намеком, скрытым в его словах.
– Мне бы и в голову не пришло просить вас надеть килт, когда на вас такой великолепный наряд.
Видимо, это неимоверно ему польстило, что ничуть не удивило девушку. Мистер Поллок, при всей своей белокуро-ангельской внешности и небрежных манерах, был именно тем, кого леди Данди определенно назвала бы «денди». Его голова возвышалась над огромнейшим количеством складок, которые только можно вообразить на шейном платке, и по затрудненным движениям, когда он поворачивал голову, было ясно, что накрахмаленный материал натирает ему шею. Эмили могла бы предложить ему успокаивающую мазь для кожи, но очень сомневалась, что он способен оценить это. Кроме того, леди Эмма вовсе не разбиралась в подобных делах, не так ли?
– Хотелось бы мне знать, что подумала бы ваша матушка о вашем интересе к килтам? – понизив голос, сказал мистер Поллок.
– Мама совсем меня не понимает, – тихо ответила девушка заговорщическим тоном. – Теперь она выезжает в сопровождении дяди Рандолфа, а он противный и старый.
Мистеру Поллоку эти слова, судя по всему, понравились. Он изогнул дугой выщипанную бровь.
– Неоднократно участвуя в стычках с вашим дядей, вынужден полностью с вами согласиться.
Ее сердце учащенно забилось. Может быть, это он?
– В самом деле? Он и вас тоже оскорбил?
– Запретил мне приближаться к вашей кузине, вот что.
– И как вы решили поступить? – спросила она и, затаив дыхание, стала ждать ответа.
Как раз в этот момент двое приятелей Поллока, раздраженные тем, что на них не обращают внимания, решили напомнить о себе.
– Поллок, Блэкмор опять уставился на нас, – заныл один из них. – На этот раз, мне кажется, он по-настоящему разозлился.
«Господи, что за олухи!» – подумала Эмили, когда Поллок повернулся к ним, забыв о ее вопросе.
– Плевать на него, – грубо сказал Поллок.
– Плевать на него?! Я не могу на него плевать. Я вложил кое-какие средства в его последнее предприятие, и мне нужны эти деньги. Я думаю, он… – Щеголь заколебался, бросив на Эмили извиняющийся взгляд. – Я думаю, он положил глаз на леди Эмму, и я со своей стороны не собираюсь стоять у него на пути. – Он взял приятеля под руку. – Пойдем, Фарли, у меня в горле пересохло. Давай-ка выпьем пунша!
Когда оба глупца удалились, Эмили кипела от ярости. Как посмел Джордан спугнуть этих мужчин? Каким образом ей выяснить, кто ухаживает за Софи, если он их всех разогнал?
Она взглянула в другой конец комнаты, где возле большой китайской вазы стоял Блэкмор, прихлебывая шампанское и сердито глядя вслед двум мужчинам, только что покинувшим ее. С каким бы удовольствием она разбила эту вазу о его голову! Этот негодяй не танцевал больше ни с кем в этот вечер, подогревая всеобщий интерес к его отношениям с ней. Наверное, он делал это умышленно, будь он неладен!
Внезапно лорд Блэкмор поймал ее взгляд, и лицо его прояснилось. С нарочитой медлительностью он оглядел ее с головы до ног, словно раздевал взглядом. Словно гладил ладонью ее обнаженную кожу, потому что повсюду, где пробегал его взгляд, она ощущала непонятный жар и мурашки по телу. Когда же он снова посмотрел ей в глаза, в его взгляде пылало неприкрытое желание. Затем он дерзко, понимающе усмехнулся и, нанося новое оскорбление, насмешливо отсалютовал ей своим бокалом шампанского.
Сгорая от стыда, она поспешно повернулась к Поллоку, как бы ища защиты. Презренный негодяй! Когда Эмили Фэрчайлд нуждалась в его внимании, он оттолкнул ее, но стоило распутной леди Эмме поцеловать его, как он пустил в ход все свое искусство обольщения! Ничего удивительного, что лорд Несфилд подозревает его в измене. Он настоящая скотина! Он заслуживает того, чтобы быть обманутым, и ох как она повеселится, дурача его!
– Почему же вы тоже не сбежали? – вызывающе спросила она мистера Поллока. – Разве вы не боитесь лорда Блэкмора?
– Нисколько. Мы в некотором роде друзья. – Он склонился ближе, и на его бледных щеках проступили пятна румянца. – Если у вас есть хоть капля здравого смысла, леди Эмма, лучше вам его избегать.
– Не беспокойтесь. Я нахожу его грубым, высокомерным и надоедливым. Он совсем меня не интересует.
– Рад это слышать. Я опасался, что вы… польщены его вниманием.
– Вовсе нет. И если вы не возражаете, не будем больше говорить о лорде Блэкморе. Меня от него тошнит.
Мистер Поллок весело рассмеялся. Затем он принялся красочно описывать свой последний визит к портному, и она должна была делать вид, что находит его рассказ необычайно занимательным.
Подождав, пока мистер Поллок на мгновение остановился, она приторным голосом сказала:
– Не хотелось бы вас затруднять, но не будете ли вы так любезны принести мне немного пунша? Я умираю от жажды!
– С превеликим удовольствием! – Поллок галантно поклонился и поспешил на другую сторону комнаты. И как раз вовремя, потому что, обернувшись, она увидела рядом лорда Сен-Клера.
Его нельзя было назвать классическим красавцем – черные брови были слишком густы, цвет кожи несколько темноват, и поэтому он резко выделялся среди этих изнеженных прилизанных аристократов, и не только своим высоким ростом. Его особенно отличали глаза, черные и пронизывающие, и вряд ли молодая женщина могла чувствовать себя с ним спокойно и комфортно. Трудно было представить, что робкая маленькая Софи собиралась бежать с ним. Но ведь вообще невозможно вообразить, что она могла бы сбежать с мужчиной, так что им вполне мог оказаться лорд Сен-Клер, как и любой другой.
Он искренне улыбнулся ей, хотя и несколько официально.
– Вижу, вы обзавелись многочисленными поклонниками, леди Эмма. Когда на вас ни взглянешь, вокруг толпа мужчин.
Эмили не была уверена, что их можно назвать мужчинами. Скорее они походили на детей с их лестью и мелкими спорами о том, чья лошадь быстрее пробежит милю по Роттенроу. Гораздо приятнее поговорить с мужчиной, имеющим мозги.
– Уверена, что мода на меня пройдет уже к следующему балу, – усмехнулась она. – Насколько я слышала, настроения в свете переменчивы как ветер.
– Так иногда кажется.
Мимо прошел слуга, разносивший на подносе бокалы с шампанским. Виконт взял бокал и протянул девушке.
– Я слышал, вас мучает жажда. – Да.
Она все никак не могла придумать, как бы перевести разговор на Софи, но виконт удивил ее, затронув совсем другую тему.
– Я пришел извиниться за поведение моего друга. Иногда он ведет себя… несколько странно, когда дело касается женщин.
Упоминание о Джордане заставило ее бросить украдкой взгляд в сторону графа, который мрачно взирал на них обоих. Она нарочно повернулась к нему спиной.
– Странно? Как я слышала, он вообще не интересуется женщинами, за исключением того, что они могут дать ему в постели.
Это скандальное утверждение, по-видимому, удивило его.
– Я вижу, вы наслушались Поллока. Не слишком-то доверяйте тому, что он говорит. Он завидует Блэкмору.
– Значит, лорд Блэкмор не хвастал своим каменным сердцем?
– Понятия не имею. Похоже, он говорил нечто подобное. Но что бы он там ни говорил, у него такое же ранимое сердце, как и у большинства мужчин. Просто он окружил его плотным щитом.
«Какая жалость», – подумала она.
– Похоже, вы хорошо его знаете.
– Мы дружим с самого детства и вместе учились в Итоне. Мало найдется такого, чего мы не знали бы друг о друге.
Эмили с трудом заставила себя подавить желание подробно расспросить виконта о Джордане. Ей следовало вместо этого расспрашивать его о Софи.
– Ну что ж, по-моему, он очень наглый и невоспитанный, – в завершение сказала она.
В глазах собеседника мелькнул веселый огонек.
– Почему? Потому только, что он принял вас за дочь священника? Не стоит из-за этого беспокоиться. Я все уладил. Больше он не станет досаждать вам с этой ерундой.
– Только не говорите, что он все еще думает, будто я и есть эта самая особа… Эмили!
Ей показалось, или он и в самом деле заколебался?
– Нет, конечно же, нет! Ваш танец, кажется, избавил его от этого заблуждения.
«Слава Богу, поцелуй возымел свое действие». Этот маскарад обещал быть достаточно сложным, ведь Джордан с лордом Сен-Клером – лучшие друзья.
– На самом деле, – продолжал виконт, – я думаю, что он просто заинтересовался вами, как прежде этой дочерью священника.
Сердце Эмили бешено забилось. «Спокойно! – предостерегла она свое глупое сердце. – Это не меня Джордан посчитал привлекательной, а эту развязную особу, леди Эмму. И для нас обеих он под запретом – теперь еще больше, чем когда-либо!»
– Ну что ж, я не разделяю его интереса, уверяю вас. – Эмили взяла Сен-Клера под руку. – Я предпочитаю вас ему. Вы не старались весь вечер испепелить меня взглядом.
– Я весьма польщен, леди Эмма, но… – Он остановился.
– Но что?
– Меня привлекает ваша кузина.
Ага! Наконец-то из ее кокетства вышло что-то полезное. Странно только, что он объявил о своей влюбленности так хладнокровно. Очевидно, лорд Сен-Клер относится к людям, умеющим скрывать свои чувства.
– А она отвечает вам взаимностью? – Эмили затаила дыхание. Этот маскарад мог бы закончиться этим же вечером, если замешан виконт.
– Вы хотите сказать, что она совсем не говорила вам обо мне? – спросил он.
О Господи! Она спешно попыталась исправить положение.
– Вы должны понять, у нас совсем не было возможности поговорить со времени моего приезда. Из-за своей болезни она почти все время спит, поднимается только, чтобы принять лекарство.
Для женщины, которую с детства учили, что лгать – смертный грех, она слишком уж быстро освоила это искусство. Очевидно, чем грех тяжелее, тем легче его совершить.
Она избавилась от необходимости и дальше сочинять неправду, когда леди Данди вынырнула из толпы и обрушилась на нее, подобно матери-слонихе, громогласно спешащей на выручку своего детеныша.
– Куда ты пропала, непослушная девочка? Я просила тебя не отходить слишком далеко!
Эмили потребовалось всего мгновение, чтобы вспомнить свою роль своенравной «дочки», и она живо ответила:
– Я отказываюсь все время ходить за тобой как дурочка, мама. Я намерена развлекаться, и не важно, что думаете вы с дядей Рандолфом.
Леди Данди раскрыла веер и принялась яростно обмахиваться.
– Что ты говоришь! Чтобы юная девушка думала о развлечениях, не считаясь с мнением старших! Куда только катится мир?! – Склонившись в сторону лорда Сен-Клера, графиня сказала заговорщическим тоном: – Я надеюсь, вы присматриваете за моей дочерью. Вы были так внимательны к Софи, что я решила, что могу доверить вам и это своевольное создание.
– Я изо всех сил пытался сдерживать ее пылкие порывы, так свойственные юности, – ответил лорд Сен-Клер, посылая Эмили сочувственный взгляд над головой графини.
Эмили едва сдержала улыбку. Очевидно, леди Данди тоже считает лорда Сен-Клера наиболее подходящим подозреваемым на роль возлюбленного Софи.
Внезапно из толпы появился мистер Поллок с бокалом пунша в руке и подошел к ним. Он угрюмо взглянул на виконта Сен-Клера и на нетронутый бокал шампанского в руке девушки и протянул ей пунш.
– Вот последний бокал, леди Эмма. Думаю, вы были правы насчет окончания бала.
Леди Данди окинула Поллока пронизывающим взглядом.
– Конечно, бал подошел к концу. Мне говорили, что приемы у Меррингтона никогда не продолжаются допоздна. Наши юные леди нуждаются в отдыхе.
Она вопросительно взглянула на Эмили, и та слегка кивнула ей, подтверждая, что мистер Поллок тоже среди подозреваемых. Тогда графиня одарила обоих мужчин царственной улыбкой.
– Боюсь, что нам тоже пора отправляться. Завтра мы должны быть на утреннем приеме.
– На котором? – спросил лорд Сен-Клер. Леди Данди сложила веер.
– У леди Астрамонт. Может быть, мы увидимся там с вами?
– Если позволите, хочу предостеречь вас, – вмешался мистер Поллок. – Леди Астрамонт ужасно старомодна. Только самые скучные люди бывают на ее приемах. Боюсь, вы умрете там от тоски.
– Возможно, – сказала леди Данди, нетерпеливо взмахнув отягощенной множеством колец рукой. – Но она моя старинная подруга. Мы в один и тот же год начали выходить в свет. Я не могу обидеть ее, отказавшись прийти на званый завтрак, когда впервые за много лет приехала в город.
– Очень великодушно с вашей стороны, – примирительно сказал лорд Сен-Клер. – Могу я надеяться, что леди Софи почувствует себя достаточно хорошо, чтобы тоже пойти с вами?
– Боюсь, это маловероятно. Но она прекрасно посидит дома, пока мы с Рандолфом поведем Эмму на завтрак. – Она потянула Эмили за руку. – Пойдем, девочка, тебе нужно отдохнуть. Нам не хотелось бы, чтобы ты тоже заболела.
Бросив на лорда Сен-Клера и мистера Поллока беспомощный взгляд, Эмили вручила каждому из них по бокалу и удалилась вслед за своей «матерью». Как только они достаточно далеко отошли от мужчин, девушка прошептала:
– Вы думаете, что это лорд Сен-Клер?
– Вполне возможно, но скоро мы это выясним. Теперь, когда он знает, что завтра Софи останется дома одна, он может попытаться тайно навестить ее. Это будет несомненным доказательством его вины.
– Как вы собираетесь не дать ему узнать, что ее там нет?
– Об этом не беспокойся, дорогая. Слуги знают, что говорить. Кроме того, Рандолф замыслил остаться дома. Он помешает лорду Сен-Клеру, если тот предпримет что-нибудь серьезное. – Графиня взглянула туда, где все еще стояли оба джентльмена. – Что ты думаешь о Поллоке? Его ты тоже подозреваешь?
– Я не знаю. Однако он сказал нечто странное о дяде Ран… и… я хочу сказать, лорд Несфилд запретил ему приближаться к Софи.
Леди Данди весело улыбнулась:
– Я вижу, ты хорошо вошла в роль. Эмили покраснела.
– Надеюсь. Но иногда я ее ненавижу. – Ее?
– Леди Эмму.
Они вышли в холл, и Эмили огляделась, не подслушивает ли кто, но там было пусто.
– Я ненавижу ее за то, что она богата и кокетлива и заставляет всех мужчин ухаживать за ней. – Девушка подумала о том, как изменилось поведение Джордана по отношению к ней сегодня, и пылко добавила: – Они бы не увивались так вокруг Эмили Фэрчайлд. Они вообще не обратили бы на нее внимания.
– Не говори глупости – они ухаживали именно за Эмили Фэрчайлд. Это ведь маскарад, а не переселение душ. Обе эти женщины – ты. Право, тебе не удалось бы так убедительно изображать леди Эмму, если бы ее черты не таились скрытно в тебе. – Графиня поправила выбившийся непокорный локон девушки одним из тех материнских жестов, которые Эмили успела полюбить. – Скажи-ка мне честно, так ли уж тебе не нравится этот маскарад?
Эмили склонила голову, слишком устыдившись своего ответа.
– Нет. Но в этом-то и весь ужас. Он должен был бы вызывать у меня отвращение.
– «Должен», «обязан»… Эти слова для тех, у кого нет своих мозгов. К счастью, ты не из таких. – Графиня улыбнулась и добавила: – Знаешь ли, нет ничего стыдного в том, чтобы повеселиться. Жизнь предназначена для удовольствий.
«Жизнь предназначена для удовольствий», – думала Эмили, когда леди Данди ушла, чтобы распорядиться насчет их накидок и кареты. Никто никогда не заявлял ей такого. Ее родители говорили о необходимости безропотно исполнять свой долг и делать что-то полезное для мира. Они даже говорили ей, как важно отыскать свою любовь. Но никто ни словом никогда не упоминал об удовольствии.
Какой непривычный взгляд на вещи!
– Уже уезжаете, леди Эмма? – произнес вкрадчивый голос позади нее.
Эмили оцепенела. Почему Джордан продолжает преследовать ее? Или такова Божья кара за то, что она осмелилась радоваться своему маскараду?
Растянув губы в холодной улыбке, она повернулась к Блэкмору лицом.
– Да. Боюсь, вечер оказался утомительным.
– Я надеялся, что мы еще раз потанцуем. – Граф понизил голос. – Или еще раз прогуляемся в саду.
Ее глаза встретили его взгляд, непостижимый, напряженный… искушающий. Сердце девушки перевернулось в груди. Господи! Он не должен так воздействовать на нее!
– Без сомнения, у вас найдутся дела поинтереснее, чем танцевать со мной. Например, совращать чужих возлюбленных, игнорировать юных девушек, шокировать почтенных дам.
Он насмешливо приподнял бровь.
– Вижу, вы наслушались грязных сплетен обо мне. Интересно, кто бы это мог быть? Поллок? Или те молокососы, что вертелись вокруг вас весь вечер, выставляя себя на посмешище?
– Если бы я знала о вас меньше, – сказала она умильным гоном, – то подумала бы, что вы ревнуете.
Он угрожающе нахмурился.
– Просто мне любопытно. Вы укрылись в толпе этих хлыщей, потому что боялись не справиться с более сильным противником?
– Таким, как вы, хотите сказать? – Она с усилием подавила нервную дрожь, вызванную его всевидящим взглядом. – Я думаю, что умею справляться с подобными вам. Мне казалось, и ясно дала это понять раньше, в саду.
Она пожалела о сказанном в тот же миг, как слова сорвались с языка, потому что его тело напряглось, уголки губ приподнялись в улыбке, а выражение на лице могло бы совратить монашку.
Взгляд его просто кричал о соблазне, так что она могла бы поклясться, что все в зале могли это заметить. Когда он подошел к ней так близко, что она ощутила его мужской запах, ей потребовалось напрячь все силы, чтобы не отскочить назад. Он заговорил тихим, слегка хриплым голосом:
– Единственное, что вы дали понять в саду, – это что нам с вами следует почаще танцевать вашу особую вариацию на тему вальса.
По счастью, как раз в этот момент возвратилась леди Данди.
– Я не могу понять, что теперь творится со слугами. Клянусь, они не способны… О Боже! – Она остановилась возле Эмили и, прищурив глаза, взглянула на Джордана. – Не думаю, что мы знакомы, сэр!
Эмили поспешно представила их друг другу, сгорая от желания поскорее уйти.
– Я вижу, леди Эмма своей внешностью обязана вам. – Граф взял пухлую руку леди Данди и запечатлел на ней почтительный поцелуй.
Силы небесные! Он намекает, что леди Эмма подставное лицо? Или просто отпускает обычные комплименты?
В любом случае в лице графини он обрел достойную противницу.
– Конечно, так и есть, – спокойно сказала она, словно и не говорила самую отъявленную ложь. – Форма ее бровей, изящный нос… все это идет по моей линии, хотя на своего отца она тоже похожа. Знаете ли, у нее характерные губы Кемпбеллов.
Эмили едва не задохнулась, пытаясь удержать смех, когда Джордан и впрямь принялся изучать ее черты, словно проверяя слова леди Данди.
– Должна признать, Блэкмор, – продолжала графиня, – что вы опровергли те слухи, которые дошли до меня относительно вас. Мне сказали, что вы никогда не льстите молодым девушкам и их матерям. Я даже слышала, что вы отдаете предпочтение более… опытным женщинам.
Он покачал головой с притворным сожалением:
– Все это ничем не обоснованные слухи. Как мне однажды сказали, недопустимо злословить о человеке в его отсутствие, когда он не может защитить себя. – Он посмотрел на Эмили с насмешливой улыбкой. – Вы не согласны со мной, леди Эмма?
Силы небесные! Эти самые слова она сказала ему, когда они вдвоем сидели в карете!
– Кроме того, – самодовольно продолжал он, – мне бы и в голову не пришло так ужасно обойтись с вами и вашей прелестной дочерью, леди Данди. Леди Эмма – самая необыкновенная женщина из всех, встретившихся мне за долгое время.
«Слишком уж необыкновенная, потому что ее пришлось придумать», – говорила его злорадная улыбка. Эмили сделала вид, что не поняла намека.
Леди Данди, по-видимому, вообще его не заметила.
– Да, моя дочь весьма оригинальная девушка. Все мужчины так думают. Еще до ее отъезда в Лондон мне пришлось в Шотландии выпроводить нескольких неподходящих молодых людей.
Нечаянное упоминание о многочисленных поклонниках, о которых Эмили говорила раньше, как ветром сдуло улыбку с лица лорда Блэкмора.
– В самом деле? Я не удивлен. У леди Эммы талант привлекать подобных мужчин.
Леди Данди в нетерпении притопнула ногой.
– Мой брат сказал бы, что вы, например, совершенно неподходящий человек, лорд Блэкмор. Думаю, он не одобряет ваших политических взглядов.
– Ваш брат не одобряет всего, что касается меня. Но ваш брат совершеннейший дурак.
Эти оскорбительные слова поразили Эмили. Она настороженно взглянула на леди Данди, которая, к ее удивлению, рассмеялась.
– Что правда, то правда. И всегда им был. Хорошо, что вы это заметили.
В этот момент лакей объявил, что их карета подана.
– Какая жалость, что я не могу остаться и еще послушать ваши занимательные рассуждения, но нам действительно пора уезжать. Пойдем, Эмма.
Графиня направилась к выходу, но прежде чем Эмили двинулась за ней, Джордан схватил ее за руку. Склонив к ней голову, он прошептал:
– Мы продолжим обсуждение, когда поблизости не будет вашей покровительницы.
«Покровительницы, а не матери». Она сердито посмотрела на него и тут же пожалела об этом. Смотреть на него всегда было ошибкой. Таких привлекательных мужчин следовало бы прятать от девственниц под замок.
Джордан наблюдал, как она уходит, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не броситься вслед за ней и не встряхнуть ее хорошенько. Она должна быть Эмили Фэрчайлд! Что бы там они обе ни говорили, она никак не могла быть этой несносной леди Эммой!
Этой соблазнительной, выводящей из себя, доводящей до безумия леди Эммой!
Как Эмили Фэрчайлд она прельщала его своей чистотой и нежностью. Как леди Эмма, однако…
Боже милостивый! Его мужская плоть опять отвердела. Ни одна женщина никогда не могла до такой степени заставить его утратить контроль над собой. А ведь он занимался любовью с лучшими куртизанками – самыми прославленными и обольстительными. Эти женщины удовлетворяли его потребности, но он никогда не пылал к ним страстью – ни перед встречей, ни после.
Проклиная все на свете, он подошел к лакею и приказал подать карету. Дьявол бы побрал ее прелестное лицо, и быстрый ум, и этот маскарад! Эмили это или нет?!
Это должна быть Эмили – ни одна женщина не действовала на него так прежде. Это, конечно же, Эмили, и она лжет, и ему необходимо это каким-то образом доказать.
Лорду Блэкмору подали карету, и он вскочил в нее, уже обдумывая план действий, пока Уоткинз гнал лошадей домой. По прибытии в особняк Джордан распорядился немедленно пригласить Харгрейвза к нему в кабинет. Когда спустя несколько минут дворецкий вошел, он увидел, что граф ползает по полу, разглядывая бумажки, валявшиеся под письменным столом.
– Милорд! – воскликнул Харгрейвз, заглядывая под стол с тревогой на лице. – Что-нибудь не так?
– Разве я не получал приглашения на завтрак у леди Астрамонт несколько недель назад? – Джордан отбросил в сторону позолоченный конверт и поднял с пола другой.
– Конечно. Оно в куче с остальными отвергнутыми приглашениями. Леди Астрамонт всегда приглашает вас. А вы всегда отказываетесь. Нынешний год не стал исключением.
Приглашение леди Астрамонт неожиданно нашлось. Ее корявый почерк напомнил Джордану, как сильно эта дама его раздражает. Она была шумной, несдержанной дурехой с куриными мозгами, и все гости ее были на редкость тупыми.
Но ему необходимо было присутствовать на ее званом завтраке.
До тех пор, пока он не узнает всей правды об этой женщине, Эмили-леди-Эмме, он будет неотступно преследовать ее, при всяком удобном случае стараясь выбить из колеи.
Он внимательно прочитал приглашение и громко застонал.
– Два часа пополудни? Слыханное ли дело, подавать завтрак в такое нелепое время?
– Если позволите вмешаться, милорд, это обычное время для такого рода приемов.
– Боюсь, ты прав. Но я могу переделать горы работы к тому времени, как эти дамы принимаются завтракать. Хорошо. Пусть будет два часа. Утром отошли уведомление.
Теперь, когда дело было улажено, граф прислонился к столу и внимательно посмотрел на слугу. Поле деятельности Харгрейвза простиралось далеко за пределы обычных обязанностей дворецкого. Это Харгрейвз присматривал за сводной сестрой Джордана, когда она еще жила здесь. И это именно он нашел ей провожатого, чтобы охранять ее в том злополучном путешествии в Новый Южный Уэльс. Этот человек умел также использовать болтовню слуг, чтобы добывать сведения, нужные Джордану для парламентской работы и для любых других целей.