Джексон Лиза. Расплата

   – Привет! – Она забралась на пассажирское сиденье, захлопнула дверцу и наклонилась к нему, чтобы поцеловать. Он никак не прореагировал и, смотря прямо вперед, нажал на газ. Только тогда она заметила, что на заднем сиденье сидит какой-то мужчина в лыжной маске. У нее перехватило дыхание. О, черт. На шее Брайана была какая-то странная штука, похожая на ошейник. – Что происходит? – спросила она, протягивая руку к дверце, и в этот момент сидящий позади нее мужчина вытянул руку и приставил к ее груди оружие.
   – Нет! – крикнула она и попыталась открыть дверцу. Она успела подумать, что ее папа был прав. Какой же дурой она оказалась. – Не...
   Через ее тело с шипением прошел разряд электрического тока.
 
   Бенц взглянул на часы, и в этот же момент зазвонил его сотовый. Они с Монтойей сидели в его джипе, припаркованном перед Крамер-холлом, и ждали Кристи. Она опаздывала на десять минут. Он ответил:
   – Детектив Бенц.
   – Это Оливия. Он снова вышел на охоту, – выпалила она. – Он ищет Кристи, Бенц; я смотрела его глазами. – Рик весь похолодел.
   – О чем вы, черт возьми, говорите? – Нет! Этого быть не могло. Ведь он сейчас здесь, а Кристи у себя в комнате. Прижимая к уху сотовый телефон, он быстро побежал. Монтойя не отставал ни на шаг. Бенц принялся проталкиваться через группу ошеломленных девушек, спускающихся по лестнице.
   – Говорю вам, он преследует ее и, кажется, уже поймал.
   – Нет. Он не мог этого сделать. – Бенц никак в это не верил.
   – Подождите минутку... – окликнула женщина из-за конторки.
   – Я здесь, в общежитии, – сказал он в трубку.
   – Найдите ее!
   – Хорошо.
   – Бенц, есть еще кое-что. Звонила моя мать. Она сказала, что моего брата усыновила семейная пара по фамилии Томас.
   – Черт!
   – И я могу его опознать, – добавила она. – Я видела его лицо.
   – Отправляйтесь в участок, пусть там сделают набросок его портрета, и посмотрите на фотографии Брайана Томаса. Это парень, с которым встречается Кристи. – Он дал отбой, когда они поднимались по лестнице, перешагивая через две ступеньки за раз, затем передал телефон Монтойе. – Вызови подмогу. Пошли кого-нибудь на квартиру к Брайану Томасу. Оливия только что его опознала. – Он протянул руку за оружием, нашел комнату Кристи и распахнул дверь.
   – Что вы здесь делаете? – спросила соседка Кристи. Она обернулась, сидя на стуле за письменным столом.
   – Ищу свою дочь. Где она? – Паника сдавила ему грудь.
   Лукреция закатила глаза.
   – А она знала, что вы придете? Она ушла полчаса назад.
   – Куда? – спросил он, и его сердце заколотилось от ужасного предчувствия.
   – Не знаю. Кажется, она что-то говорила насчет библиотеки. Думаю, у нее свидание с Брайаном Томасом, помощником преподавателя. Возможно, вам стоит поговорить с ней на эту тему. Он – помощник преподавателя по одному из ее предметов, у нее могут быть большие неприятности...
   Он не дослушал до конца, поскольку вовсю спешил к своему джипу.
 
   – Нет, это не он... – настаивала Оливия, смотря на фотографию Брайана Томаса и качая головой.
   – Это должен быть он. – Бенц сидел с другой стороны своего стола и пристально смотрел на нее. На столе лежали папки, фотографии сцен преступлений, которые Оливия видела своим внутренним взором, – жертвы, которым придали вид святых: Сесилия, Мария Магдалена, Жанна д'Арк... и другие. Все преступления были совершены с ужасающей жестокостью. И теперь в руках убийцы была Кристи. Оливия чувствовала слабость в коленях. Она опустилась на стул.
   Бенц резко поставил палец на зернистую фотографию и наклонился над столом.
   – Посмотрите еще раз, – потребовал он. – Это должен быть тот, кого мы ищем!
   Она снова внимательно посмотрела на фотографию. Бесполезно.
   – Мне очень жаль, Рик. Это не он. Я уверена, – настаивала она, выдерживая яростный взгляд Бенца. Она видела страх на его лице, знала, что он места себе не находит, отчаянно желая спасти свою дочь. У Оливии болела за него душа. И за Кристи. Уже сейчас девушка могла быть мертва... или подвергалась ужасной пытке. У Оливии кровь стыла в жилах. – Я очень хочу помочь, но...
   – Тогда старайтесь, черт побери. Назовите мне имя. Вы сказали, что, по мнению вашей матери, этого ублюдка усыновила пара по фамилии Томас; он и есть этот парень! – Бенц стукнул кулаком по столу, и из оставленной на столе чашки выплеснулся кофе. – Черт! – Он вытер пятно своим платком.
   – Держи себя в руках, старик, – сказал Монтойя, проскальзывая через дверь.
   – Иди к черту! – Бенц ткнул пальцем в сторону своего напарника, затем на его лице что-то промелькнуло. Он засунул платок в карман.
   – Ты первый.
   – Я уже там.
   Монтойя огрызнулся в ответ:
   – Я тоже.
   – Проклятье! – С закатанными рукавами Бенц провел пальцами через растрепанные волосы. – Отведи ее вниз, – сказал он, делая жест в сторону Оливии. Их взгляды встретились, и она увидела не только страх, но и явное недоверие в его глазах. – Поработайте с художником. Дайте мне набросок его портрета, и побыстрее! – Он опустил взгляд на фотографию Кристи на столе. Он сглотнул и опустил плечи, но лишь на секунду. Через мгновение он снова стал сердитым, шея напряглась, и губы превратились в узкую полоску. – Так или иначе, если мы прочешем весь колледж, мы отыщем этого сукиного сына! – Он махнул Монтойе. – Раздобудь фотографии всех мужчин старше двадцати, которые появлялись в колледже Всех Святых за последний год или два. – Бенц буквально пригвоздил к месту Оливию своим решительным взглядом. – Может, вы узнаете одного из них, – холодно бросил он, словно снова не доверял ей. Как и тогда, когда она впервые переступила порог его кабинета несколько недель назад. Он поворотился к Монтойе, словно ему стало невыносимо смотреть на нее. – Отведи ее к художнику!
   Раздался пронзительный звонок телефона, и Бенц, отвернувшись, схватил трубку. Она поняла: он не может находиться с ней в одном помещении.
   – Пойдемте к художнику, – произнес Монтойя, и она встала. Ее ноги одеревенели. Спускаясь за ним по лестнице, она сумела немного взять себя в руки.
   Спустя три часа после того, как художник и компьютер составили приемлемый набросок, она вышла на улицу. В Новом Орлеане царила яркая ночь. По всему городу сверкали рождественские огни, но настроение у нее было совсем не праздничным. Она забралась в свой пикап, подумала о том, чтобы вернуться и снова встретиться с Бенцем, но знала, что будет лишь путаться под ногами. У нее больше не было для него никакой информации.
   Надо надеяться, что он спасет свою дочь и схватит этого изверга. Чудовище, которое, возможно, является твоим братом. К черту все это.
   Когда она заводила двигатель, раздалось пиканье сотового телефона. Она нажала кнопку и, следя за движением, произнесла:
   – Алло?
   – Оливия? – послышался дрожащий голос Сары.
   – Сара! – Ей на секунду стало легче. – Где ты? Я тебе уже столько раз звонила и оставляла сообщения на автоответчике.
   – Я не вернулась в Тусон.
   – Что? – Голос Сары казался странным. Или усталым? Или что-то еще в этом роде, подумала Оливия, напряженно вслушиваясь в голос своей подруги на фоне работающего двигателя, шума других машин и помех от плохой связи. – Ты не вернулась? Но ведь прошло уже больше недели.
   – Знаю. Я... я подумала, что, может, мне удастся все уладить с Лео.
   – Минутку. – Оливия выключила дворники, надеясь, что слышимость станет лучше. – Ты сказала, что собираешься заняться разводом.
   – Да; собиралась я... гм... я запуталась... – Это объясняло странный тон. – Я подумала, может, ты встретишь меня у церкви Святого Луки, и мы потом поговорим с отцом Джеймсом.
   При мысли о священнике Оливия закусила губу.
   – Отца Джеймса может и не быть, – сказала она, поеживаясь при воспоминании об убитом алтарном мальчике. – На прошлой неделе в церкви случилась беда.
   – Я знаю, слышала об этом, но... я уже разговаривала с отцом Джеймсом. Он хочет, чтобы ты была там.
   – Правда? – Оливия была удивлена. Со дня смерти Микки Гейнса они не виделись и даже не разговаривали. И не лучше ли Джеймсу говорить с Сарой один на один – чтобы дать ей совет тет-а-тет? Или он снова хотел увидеть Оливию?
   – Пожалуйста. – В голосе Сары слышалось отчаяние.
   Это решило дело. Она нужна своей подруге.
   – Когда мы с тобой встретимся? – спросила она.
   – Скоро. Чем... быстрее, тем лучше. – Голос Сары дрогнул, будто она с трудом сдерживала слезы. – Отец Джеймс как раз сейчас собирается в церковь.
   Оливия взглянула на часы в своей машине. Было почти девять, и она смертельно устала. Но она нужна Саре; Оливия предположила, что напряжение в голосе Сары объясняется тем, что она чувствует себя глупо, что ей очень не хотелось звонить Оливии и признавать, что она солгала.
   – Я встречусь с тобой через пятнадцать минут.
   – Спасибо, Ливви.
   – Я уже в пути. – Оливия дала отбой и включила передачу. Что такое нашло на Сару? Оливия знала, что ее подруга не хотела развода, но, уезжая после Дня благодарения, Сара казалась абсолютно уверенной в своем решении. Может, дело в чем-то еще. У Оливии было странное ощущение, что Сару что-то очень беспокоило. Или Оливия становится параноиком? Все эти убийства сделали ее излишне подозрительной. Тем не менее, когда она включила дворники, и стекло достаточно очистилось, чтобы можно было влиться в поток машин, она снова взяла свой сотовый телефон и нажала кнопку. Появился номер последнего входящего вызова. Оливия узнала номер сотового Сары. Значит, теперь ты не доверяешь своей лучшей подруге – плохая карма, Оливия.
   Она осторожно вела пикап в движущемся потоке и старалась отогнать дурное предчувствие, которое словно вцепилось в нее когтями. В чем же дело? Почему она продолжала думать, что у Сары не все так просто? Проблема была в том, что в последние дни у Оливии было дурное предчувствие относительно всего. Головная боль после видения еще не прошла, и она до дурноты переживала из-за Кристи. Она просто была на нервах. Сильно переживала. Вот и все.
   – Спасибо, Ливви, – сказала Сара. Странно. Сара всегда называла ее Оливией, за исключением тех случаев, когда дразнила ее... получается, что Сара, очевидно, сегодня сама не своя.
   Она остановилась на красный свет и стала нетерпеливо барабанить пальцами по рулю. Где же Сара провела прошедшую неделю? С Лео? Они снова были вместе? Тогда почему колебание и... страх, вот в чем дело, страх в ее голосе. Господи, не мог же Лео ее бить... Этот сукин сын!
   Загорелся зеленый свет, и Оливия резко нажала на акселератор, разбрызгивая воду в лужах, которые мерцали на улицах. Она стиснула зубы при мысли о жалком муже своей подруги. На следующем светофоре она проехала на желтый свет и, завернув за угол, увидела церковь Святого Луки, до которой оставалось три квартала. Побеленная колокольня и изображение рождения Христа под магнолией мерцали от охранного освещения. Волхвы, ангелы, пастухи, Мария, Иосиф и ясли, в которых лежал младенец Иисус в соломе. Сама же церковь была в темноте, за исключением нескольких наружных фонарей и теплого свечения от витража возле алтаря.
   Однако, несмотря на сцену рождения Христа, квартал был заброшенным, на улице было пусто, и в большинстве домов не горел свет. Оливия свернула на изрезанную колеями парковку и принялась высматривать машину, которую Сара брала напрокат. Ее не было видно. Может, Сара еще не приехала?
   Странно. Когда она говорила с Сарой, у нее создалось впечатление, что ее подруга находится в церкви или неподалеку от нее.
   Оливия положила ключи в карман и вылезла из пикапа. Она старалась не думать о последнем визите сюда, о бедном Микки Гейнсе, безжалостно убитом в святых стенах церкви.
   Поплотнее застегнув куртку и стараясь обходить лужи на неровном асфальте, она направилась к парадному входу. Ветер, насыщенный промозглым запахом реки, шумел в ветвях деревьев, а уличные фонари отбрасывали причудливый бледно-голубой свет. Пока она шла, ей стало как-то не по себе, но она не обратила на это внимания, посчитав, что во всем виноваты нервы, расшатанные ее необычной осведомленностью об убийствах, и исчезновением Кристи Бенц. Несмотря на все свои усилия, ей было жутко.
   Подойдя к дверям церкви, она услышала шум приближающейся машины. Сара!
   Повернувшись, она увидела, как из-за угла выезжает европейская машина и затем со скрипом останавливается перед церковью. У Оливии мурашки побежали по коже. Она чувствовала, что все не так, как надо – надвигается что-то плохое. Она протянула руку к двери и в этот момент заметила на пассажирском сиденье Сару.
   – Слава богу! – прошептала Оливия и направилась к машине... но все равно казалось, что с Сарой не все в порядке. Она почему-то не выходила из «Мерседеса». Она сидела, прислонившись к окну, и почти не шевелилась. Бледная и изможденная, она смотрела на Оливию темными глазами, в которых застыл ужас. Потом медленно покачала головой.
   – Сара? Что случилось? – Она сделала еще несколько шагов к седану, затем устремила взгляд на водителя. За рулем должен был быть отец Джеймс, не так ли? Но машина – водитель открыл дверцу и вылез на улицу. В темноте его облачение светилось белым.
   Оливия мгновенно осознала свою ошибку. Это был не Джеймс. Сейчас он не надел бы облачения. Проклятье.
   Кровь застыла у нее в жилах. Она смотрела в жестокие голубые глаза убийцы.
   – О господи... нет... – Почему с ним Сара? Что, черт возьми, вообще происходит? – Уезжай! – закричала Оливия и вдруг принялась отчаянно размахивать руками. Он обогнул «Мерседес».
   – Сара! Уезжай! – Проклятье, почему Сара не двигается.
   Оливия пустилась бежать к парковке.
   – Помогите мне! Пожалуйста! Кто-нибудь, помогите нам! – крикнула она, слыша позади себя его шаги. Они были быстрыми и неумолимо приближались. Ужас подстегивал ее. Быстрее! Быстрее! Беги быстрее! Она залезла в сумочку, пытаясь вытащить сотовый телефон. До ее пикапа оставалось лишь десять ярдов. Пять. Черт, убийца уже совсем близко! Она слышала его дыхание! Тяжелое. Быстрое.
   Беги!
   – Помогите! Кто-нибудь! ПОМОГИТЕ! – Нигде не загорелся свет.
   Ее пикап был совсем рядом! Если бы только она смогла забраться внутрь! Она опустила взгляд на телефон в своей руке. Ей удалось набрать 911.
   И тут все ее тело пронзила боль. Раскрыв рот, она навалилась на крыло машины, затем упала на асфальт лицом вниз. Сотовый телефон и сумочка упали рядом. Из сумочки высыпались ручки, бумажник и губная помада.
   Мысли у нее были затуманены, и все тело болело. Она не могла пошевелиться. Убийца добрался до нее... по крайней мере, смерть будет быстрой... никакого колеса пыток, сжигания у столба или отрубания головы... Неясным взором она увидела, как он приближается. Затем заметила его оружие и ощутила слабость внутри, узнав электрошокер. Никаких пуль. Просто шок. Ей все-таки не суждено умереть быстрой смертью. Она попыталась закричать, но не смогла выдавить ни звука.
   – Давай же, – произнес он спокойным ровным голосом. – Нам предстоит работа, Бибиана.
   – Нет... – прошептала она, слабо качая головой, когда он надел ей на шею ошейник и потащил к машине. – Нет, нет... нет... – Она цеплялась пальцами за неровный асфальт; из подбородка у нее сочилась кровь, а перед глазами все кружилось, когда она пыталась сосредоточить взгляд на лице, которое походило на ее собственное. Ее брат... В своем белом облачении он казался омерзительным воплощением зла. – Ублюдок, – пробормотала она. Он слегка шлепнул ее тыльной стороной руки и затем открыл заднюю дверцу своей машины.
   Сара, сидящая на переднем сиденье, даже не вздрогнула.
   – Помогите... – попыталась крикнуть Оливия. Если Сара поможет, у них появится шанс одолеть его, но ее подруга, ни на что не реагируя, сидела, привалившись к окну.
   Оливия попыталась ударить его ногой. Промахнулась. Он щелкнул языком и затолкал ее на заднее сиденье.
   – Сука. – Оливия стала сопротивляться, и была вознаграждена за это электрическим разрядом, который обжег ей шею и заставил тело изогнуться дугой. Она закричала.
   – Тихо! – приказал он, грубо размещая ее на заднем сиденье. Когда она падала, ей показалось, что в тени что-то шевелится.
   Помогите мне, попыталась она крикнуть, но ни единого слова не вырвалось из ее рта, а тело снова пронзила боль.
   Дверца машины захлопнулась.
   Ее брат, этот ублюдок-убийца, сел за руль, и машина стала удаляться от церкви. Лежа на спине на гладком кожаном сиденье, Оливия смотрела в заднее окно «Мерседеса» на небо, черное и мрачное, как воды Стикса. Она знала, что, если в ближайшее время она что-нибудь не предпримет, этот негодяй убьет ее, Сару и Кристи.
   Даруй мне силы, молча взмолилась она темному небу. Она отчаянно надеялась, что господь внимает ей.
 
   – Говорю вам, он схватил Оливию! – крикнул Джеймс диспетчеру. Его кровь бурлила от адреналина, а сердце сжималось от страха. Он был за рулем и несся как безумный в плотном потоке машин на автостраде. – Примите меры или дайте мне детектива Рика Бенца. Убийца схватил Оливию Бенчет. Я сейчас еду за ними... но боюсь, что он от меня оторвется. Я на автостраде, ведущей на север по направлению к Батон-Руж! – Задние фары «Мерседеса» были видны в темноте, за тремя машинами, и Джеймс отставал, ведь он ничего не знал о том, как нужно следить за машиной... видел лишь несколько полицейских шоу по телевизору. Кто знает, насколько там все точно показывали?
   – Сэр, если вы...
   – Позвоните Рику Бенцу! – повторил Джеймс в свой сотовый. – И побыстрее. Скажите ему, что звонил его брат Джеймс Маккларен и что Оливия в руках убийцы! Он схватил ее возле церкви Святого Луки. Ее пикап все еще там. Я на десятой автостраде и еду на север. Ради всего святого, женщина, пришлите помощь!
   – Сэр...
   – Он в черном «Мерседесе» старой модели с номерами Луизианы, но их я разглядеть не могу. Слишком далеко. – Джеймс выходил из боковой двери церкви и увидел, как священник, одетый в белый стихарь, заталкивает оглушенную женщину в машину. Джеймс сразу же узнал Оливию, затем заметил ее пикап на пустой парковке. Его собственная машина стояла за углом. Джеймс побежал к своему «Шевроле», слыша, как отъезжает «Мерседес». Бормоча все приходящие на ум молитвы, Джеймс вскочил в свою машину и, не обращая внимания на ограничения скорости, помчался в направлении, в котором уехал «Мерседес». К счастью, он увидел, как блестящая машина остановилась на сигнал светофора. С того момента он начал следовать за ней, вцепившись вспотевшими руками в руль и чувствуя, как в голове все стучит от страха. – Вы должны кого-нибудь прислать, – крикнул он диспетчеру. – Я могу потерять их, и что бы вы ни сделали, позвоните детективу Рику Бенцу, – распорядился он и услышал, как телефон сигнализирует о том, что аккумулятор сел. – Проклятье... Господи, если ты слышишь, пожалуйста, помоги мне спасти их. Умоляю тебя. – Он окончил молитву, положил телефон, затем принялся наблюдать за дорогой, за ленточками красных задних фар впереди и за «Мерседесом», скользящим по автостраде.
   Он мертвой хваткой вцепился в руль. Только не Оливия, лихорадочно думал он. О господи, только не Оливия. Могло ли это быть наказанием ему за все его грехи? Нет... о господи, нет. Он быстро перекрестился и сдержал слезы, которые буквально жгли ему глаза.
   – Прошу тебя, всевышний, забери меня... пощади ее, умоляю тебя... возьми сначала мою жизнь.
 
   Она должна узнать его, подумала Оливия, когда машина свернула с ровной дороги и начала подпрыгивать в темноте. За бока «Мерседеса» цеплялась засохшая трава, а колеса прокручивались на гравии. Сара не шевелилась. Водитель сидел молча, но когда она несколько раз попыталась открыть заднюю дверцу, та оказывалась запертой. Так кто же он такой и где они? Судя по тому, что ей удалось увидеть, они направляются на север в сторону Батон-Руж, но когда он съехал с автострады по какой-то незнакомой дорожке, она перестала ориентироваться в темноте. Город с его огнями остался далеко позади, они были в какой-то заброшенной местности... Он взглянул на нее в зеркало заднего вида. Она замерла. Каждый раз замечая, что она двигается, он что-то делал, и ее тело пронзала обжигающая боль, электрический разряд, от которого у нее вырывался крик и на глаза наворачивались слезы. Она подергала ошейник, но он был замкнут, и убийца наблюдал за ней в зеркало заднего вида. Каким-то образом он замечал малейшее ее движение, пропускал через ее тело электрический ток. Или, может, он играл с ней, пытаясь запугать ее, ввести в почти бессознательное состояние. Как Сару.
   Вот в чем дело! Игры разума... обучение поведению... психология... Оливия на минуту закрыла глаза, но мысли бешеной скоростью вертелись у нее в голове. Она вспоминала имена крещеных младенцев из списка, который дал ей отец Джеймс. Она просматривала их десятки раз... Томас... Брайан Томас был единственным с этой фамилией.
   – Кто ты? – воскликнула она, снова двигая ногой в сторону двери.
   Снова разряд! Боль охватила ее горло. Она взвизгнула.
   – Ни о чем не спрашивай, – приказал он. – Молчи.
   Когда машина резко повернула и начала подпрыгивать на изрытой колеями дороге, Сара принялась хныкать.
   – Ты тоже заткнись! – рявкнул он. Томас... она снова стала вспоминать список, перебирая имена. Билл и Моника Трент, Сет и Розмари Бэйли, Ральф и Примроуз Стаффорд... но... но не было ли... затем ее осенило... Том и Фрида Саттер крестили младенца. Том – это Томас, а мальчика назвали... Уильям, нет, Уоррен... Уоррен Саттер... это имя казалось знакомым. Она где-то его слышала. Точно? Или ей только кажется? Голова у нее раскалывалась от боли, мышцы ослабели, и она смутно осознавала, что машина замедляет ход. Уоррен Саттер... О господи... Она слышала это имя в Тулейнском университете! Ведь доктор Лидс называл это имя, когда опоздал на встречу с Оливией? Он говорил что-то о разговоре с доктором Саттером... ее братом... убийцей-садистом. Он не священник, а преподаватель.
   Ломкая трава царапала днище машины, когда та ехала по длинной темной извилистой дорожке. Сердце Оливии бешено колотилось. Он вез их в какое-то далекое, заброшенное место – точно так же, как он поступил с женщинами, замученными на мельнице. Господи... как ей спасти себя? Сару? Кристи... где дочь Бенца? У нее в голове мелькали жуткие картины, одна хуже другой. Жива ли она?
   Гравий заскрипел под колесами «Мерседеса», и машина, замедлив ход, остановилась. Убийца выключил двигатель. Он, тикая, остывал, но, помимо этого, слышались и другие звуки... унылое завывание ветра, хныканье Сары и кое-что еще... приглушенный вой собак.
   Сара, дрожа, сидела на переднем сиденье и смотрела через ветровое стекло. Очевидно, она провела здесь не один день, возможно, неделю, и что ей пришлось тут пережить... Оливия устремила взгляд на высокое строение. Это было здание с остроконечными фронтонами, сарай с крутыми скатами крыши. Лай доносился изнутри и приводил Сару в самый настоящий ужас.
   А что удивительного? Подумай о том, на что способен этот человек.
   У Оливии горло пересохло от страха.
   Что бы ни было внутри этого темного строения, это означало верную смерть.
   Он вылез из машины, обошел ее и открыл заднюю дверцу.
   – Давай, Бибиана... или тебе больше нравится Вивиан? – спросил он, затем ответил: – Нет, мне нравится Бибиана. Теперь ты дома, и Люси ждет.
   – Я не знаю никакой Люси, – прохрипела она, но ее сердце похолодело. Она понимала, что предстоит.
   – Еще как знаешь, Бибиана. Ты ведь умная, не так ли? Да еще все эти твои видения. Ты знаешь, кто такая Люси, не стоит отпираться.
   – Кристи, – прошептала она, чувствуя тошноту. Хотя она это ожидала. Дочь Бенца. Но, по крайней мере, она была жива.
   И, вероятно, подвергается пыткам. Может, она обезображена...
   – Я знал, что ты догадаешься. – Направив пульт дистанционного управления на ее горло, он вытащил из машины Сару, затем Оливию. – Один неверный шаг, и я пропущу через тебя разряд. И через твою подругу тоже. Если попытаешься убежать, две другие женщины будут страдать. Ужасно.
   Оливия закусила губу и поникла в душе. Она знала, что он говорит абсолютно серьезно. Но все это было слишком страшно. Думать о том, что дочь Бенца принесут в жертву в качестве святой Люси... но до ее праздника еще больше недели, почти две. Может, Кристи сумеет убежать, прежде чем встретит ужасную смерть. Оливия должна найти способ помочь ей освободиться.
   Смерть самой Оливии неминуема, до нее остались считанные дни, но все-таки было время помочь Кристи.
   – Быстрее, Бибиана, твоя судьба ждет тебя. Ты ведь знаешь, какая она, да?
   Оливия внезапно поняла. Она вспомнила, как изучала мученичества святых в последние месяцы. Святая Бибиана умерла ужасной смертью. Сначала ее секли, пока она не стала истекать кровью, а потом... потом бросили собакам.
   Она снова услышала завывания, глубокий, зловещий гул, разносящийся в ночи. Ее охватил трепет. Ей не было нужды сообщать, что собак специально держали на голодном пайке.
   Сара хныкала и сжималась, когда он вел их к жуткому зданию.
   Бежать особо некуда. Вокруг них был лес, а в воздухе витал затхлый и густой запах реки. Местами собиралась изморось, густая, как туман. Каждый раз, когда Оливия оступалась, он пропускал через нее разряд электрического тока, и она слабела.
   – Пошевеливайся! – резко сказал он, теряя терпение. Ей нужно отобрать у него электрошокер и воспользоваться им против него. Каким-то образом... в подходящий момент. Он, подталкивая женщин, провел их через дверь, и они оказались в длинном коридоре без окон. У двери в конце коридора скреблись и рычали собаки.