Страница:
Бен и Алекс в сопровождении черного пса отправились за мистером Брейтуэйтом.
— Посмотри на лавку Эванса, — процедил сквозь зубы Бен. — Там в переулке толчется кто-то из шайки Уилфа. Они наблюдают за Домом призрения. Надеются, верно, что из дверей вышвырнут твой изуродованный труп. Давай, помашем им!
Алекс двинулся к лавке.
— Нет, Бен, я сделаю лучше. Подскочу к ним и заговорю!
— Привет! — закричал он. — Эй, вы! Подождите минутку, хочу вам кое-что сказать!
Но шайка пустилась прочь, как стадо испуганных оленей.
— Странно! Неужто им не хочется потолковать с призраком замученного мальчугана? — пожал плечами Бен, и друзья оглушительно расхохотались.
Мистер Брейтуэйт был доставлен в контору адвоката. Библиотекарь стоял и скреб свою курчавую голову так, что перхоть, словно маленькие снежинки, сыпалась на его черную мантию,
— Только я… хм… того… не могу долго задерживаться. Понимаете ли… библиотека… — но увидев стоящую на столе чашу, он замолк. Не обращая никакого внимания на присутствующих, он с благоговением взял ее в руки.
— Calix magnificus! Magnificus, magnificus![16] Византия, десятый век! Изготовлена искусными золотых дел мастерами в давно ушедшие дни. Какой великолепный экземпляр! Эти рубины, как голубиные яйца, эти бесценные камни! А резьба! Баснословная, фантастическая! Кому принадлежит это чудо? Где его обнаружили? О, ради бога, расскажите скорей!
Старый седой моряк рассказал историю находки в подробностях, ничего не пропустив. Он изложил мистеру Брейтуэйту все, доведя рассказ до теперешней загвоздки.
Старый библиотекарь опять почесал лохматую голову. Взрыв восхищения при виде чаши уже затих, и он снова стал самим собой.
— Хм… ясно… ясно! Значит, вы… это… как я понял… хотите поточней узнать… гм… где были эти старые конюшни и… гм… кузница… да? Я верно понял?
Мистер Маккей протянул ему пачку документов.
— Судя по моим копиям, сэр, искать надо где-то недалеко от станции.
Кустистые брови мистера Брейтуэйта поднялись, и он уставился на маленького, щегольски одетого адвоката, будто видел его в первый раз.
— Не совсем так, сэр! Мои гм-м… изыскания доказывают, что… хмм… кузница стояла… того… ровно на том месте, где выстроили станцию. Да, да, уж поверьте.
Мистер Маккей был не из тех, кто тратит время на пререкания. Он вытянулся во весь свой маленький рост и постучал пальцем с отполированным ногтем по карте.
— Убедитесь сами, сэр! Мои записи неопровержимы!
Мистер Брейтуэйт склонился над картой, осыпая ее перхотью, и в недоумении продолжал скрести голову.
— Надо же! Надо же! Хм… значит, я ошибся в расчетах… так выходит… Я сдаюсь перед вашими… э… доказательствами, сэр. Хм… надо мне чаще с вами консультироваться при моих исторических изысканиях о здешних местах. Смею надеяться, что смогу воспользоваться вашей помощью…
— Ну разумеется, сэр! — четко, как всегда, ответил Маккей. Он снова свернул свои бумаги в трубку.
Несмотря на чопорность, адвокат нравился миссис Уинн, и она видела, что поиски его заинтересовали.
— Не могли бы вы взглянуть на это место, мистер Маккей? Нам хотелось бы услышать мнение профессионала.
— Заманчивое приглашение, мадам! — по лицу адвоката пробежала легкая улыбка. — Принимаю!
Старая леди повернулась к мистеру Брейтуэйту.
— Нам очень пригодилась бы и ваша помощь, сэр, не пойдете ли с нами?
Старый историк, все еще не веря своему счастью, расплылся в улыбке, как школьник.
— Кто… я? Да о чем говорить, леди! Ведите, ведите меня… я следую за вами.
Примечательная процессия двинулась от конторы адвоката к станции Чапелвейл. Обадия Смизерс и его жена Кларисса как раз вышли из экипажа, остановив на деревенской площади, она собиралась отправиться за покупками, он намеревался навестить адвоката. Завидев Маккея, едущего в двуколке Уилла Драммонда, Смизерс, поднимая цилиндр и размахивая только что полученной купчей, бросился наперерез.
— Остановитесь, Маккей! Куда это вы собрались? Мне нужно с вами посоветоваться!
Мистер Маккей недолюбливал Смизерса. Он считал, что тот слишком много мнит о себе и к тому же наглец. Поэтому адвокат с официальным выражением лица обратился к нему из двуколки:
— Посоветоваться, сэр? Без предварительной договоренности? Ничего не выйдет, сэр. Я занят другим делом.
— Но взгляните на это! — Смизерс размахивал ордером. — Я только что получил эту бумагу и хочу повесить ее на площади.
Мистер Маккей посмотрел на Смизерса поверх пенсне:
— Ну и повесьте, сэр! По-моему, это в ваших силах. Для этого только и нужны гвозди и столб. А тот ордер, что висит, можете либо оставить, либо снять, как вам заблагорассудится. Вы видите, я занят. Поэтому желаю вам всего хорошего. Пожалуйста, мистер Драммонд, поезжайте!
И двуколка лихо двинулась дальше, оставив потрясенного Смизерса посреди улицы. Миссис Уинн и Эйлин прижали к губам платки, чтобы не расхохотаться. Другие же седоки откровенно залились громким смехом.
— Вот так! Поставили его на место! Ха-ха-ха!
— Видели, какой он красный? Будто свекла!
— Смотрите, он все еще стоит и размахивает своей дурацкой бумажкой.
Мистер Маккей не принимал участия в общем веселье. Протерев пенсне, он окинул своих спутников строгим взглядом.
— Хотел бы я узнать, что говорится в этом ордере. Боюсь, ознакомившись с ним, миссис Уинн, да и всем жителям Чапелвейла будет не до смеха. Когда вернемся, непременно надо его изучить.
Они ехали по дороге, ведущей мимо станции, к переезду. Нед, которого гладила Эми, предупредил своего хозяина: «Что бы мы там ни искали, первым найду это я! А что мы, кстати, ищем?»
«Не знаю, Нед, — ответил Бен. — Наверно, придется прочесывать все это большое, заросшее поле за станцией. А ключ у нас один — старая, покрытая письменами дощечка. Нюх хорошей ищейки будет очень кстати».
Уилл по команде мистера Маккея остановил Делию в двадцати ярдах от железнодорожных рельсов, на участке общего поля. Джон и Уилл расстелили старую карту, найденную на ферме рядом с картой железнодорожного управления, которую изучали адвокат и мистер Брейтуэйт. Эйлин сидела в двуколке и наблюдала за молодыми людьми, а Эми с Недом носились по заросшему сорняками полю.
Мистер Маккей показал на угол своей железнодорожной карты.
— Вот, глядите, здесь проходит граница земель, принадлежащих железной дороге. Она находится совсем рядом с тем местом, где мы остановились. Значит, здесь уже земля, принадлежащая деревне.
Мистер Брейтуэйт переводил глаза с одной карты на другую.
— Хм-м! Наверно, вот тут… все… этого… подходит. Видите… хм… дерево… оно обозначено на обеих картах… да, да… на обеих.
— Вы говорите вот об этом дереве? — Джон указал на единственное оставшееся в поле дерево, видневшееся вдали.
— Ваша карта помечена тысяча шестьсот шестьдесят первым годом, — с сомнением покачал головой мистер Маккей. — Неужели это корявое дерево растет здесь с тех пор?
Брейтуэйт поспешил зарекомендовать себя не только как историк, но и как ботаник.
— Я не могу согласиться с вами, сэр! Хм! Давайте подойдем и… хм… рассмотрим это дерево.
Дерево действительно было весьма почтенного возраста. Между тонкими листьями проглядывали красные ягоды. Толстенный корявый ствол, казалось, состоял из нескольких более тонких переплетавшихся стволов, которые время спаяло друг с другом.
Джон сразу догадался, что это за дерево.
— Это тис! На задах моего дома два таких растут. Мистер Брейтуэйт, напустив на себя самый ученый вид, тут же начал просвещать молодежь, размеренно покачивая пальцем.
— Совершенно справедливо. Taxus baccata, обычный английский тис, сохранились отдельные экземпляры возрастом до тысячи лет. Кто знает, может, ветви этого старого тиса пригодились английским лучникам в битве против французов при Азенкуре.[17] Ну-ка, Джон, дайте мне ваш складной нож и ту маленькую дощечку, что вы нашли.
Мистер Брейтуэйт поскреб ножом ту сторону дощечки, где не было резьбы, и, когда обнажилась чистая поверхность дерева, отщипнул кусочек коры от корявого ствола старого тиса.
— И то и другое — английский тис, сами видите!
Уилл шлепнул по дереву ладонью.
— Все это очень хорошо, но объясните, что и где надо искать?
— Вокруг этого дерева, так я понимаю! — уперла руки в бока Эми.
Бен подпрыгнул и схватился за одну из ветвей.
— А может, на нем! — и он полез вверх.
Остальные начали бродить вокруг старого тиса в поисках неизвестно чего. Алексу это скоро надоело, и с помощью Бена он тоже забрался на дерево. Пес задрал морду и на всякий случай поставил в известность хозяина: «Если сломаешь ногу, не проси у меня помощи!»
Миссис Уинн через полчаса таких неопределенных поисков села к Эйлин в двуколку.
— Не так-то просто, как поначалу показалось, — выпрямляясь, схватился за спину Уилл. — Ну, а что там у вас наверху, Бен?
Бен спустился.
— Ничего! Ты прав, Уилл, хорошо бы узнать, что нам надо найти.
Алексу, который был меньше ростом, чем Бен, спуститься с дерева оказалось трудновато, он слезал по другой стороне ствола, и, найдя низкую ветку, повис на ней, разглядывая дерево.
— Давай, друг, отпусти ветку, а я тебя поймаю, — посоветовал старый моряк, вытягивая вверх руки.
Но Алекс крепче уцепился за ветку, упершись взглядом в ствол, и закричал:
— Нашел! Нашел! Вот оно!
Бен, как обезьяна, мигом взлетел наверх. Угнездившись недалеко от Алекса, он нагнулся, разглядывая какие-то крошечные выступы, торчащие из коры, и радостно ахнул:
— Да это тот же узор, что на дощечке! Молодец, Алекс!
— Эйлин! Подъезжай сюда, под дерево! — скомандовал Уилл жене.
Глава 32
Глава 33
— Посмотри на лавку Эванса, — процедил сквозь зубы Бен. — Там в переулке толчется кто-то из шайки Уилфа. Они наблюдают за Домом призрения. Надеются, верно, что из дверей вышвырнут твой изуродованный труп. Давай, помашем им!
Алекс двинулся к лавке.
— Нет, Бен, я сделаю лучше. Подскочу к ним и заговорю!
— Привет! — закричал он. — Эй, вы! Подождите минутку, хочу вам кое-что сказать!
Но шайка пустилась прочь, как стадо испуганных оленей.
— Странно! Неужто им не хочется потолковать с призраком замученного мальчугана? — пожал плечами Бен, и друзья оглушительно расхохотались.
Мистер Брейтуэйт был доставлен в контору адвоката. Библиотекарь стоял и скреб свою курчавую голову так, что перхоть, словно маленькие снежинки, сыпалась на его черную мантию,
— Только я… хм… того… не могу долго задерживаться. Понимаете ли… библиотека… — но увидев стоящую на столе чашу, он замолк. Не обращая никакого внимания на присутствующих, он с благоговением взял ее в руки.
— Calix magnificus! Magnificus, magnificus![16] Византия, десятый век! Изготовлена искусными золотых дел мастерами в давно ушедшие дни. Какой великолепный экземпляр! Эти рубины, как голубиные яйца, эти бесценные камни! А резьба! Баснословная, фантастическая! Кому принадлежит это чудо? Где его обнаружили? О, ради бога, расскажите скорей!
Старый седой моряк рассказал историю находки в подробностях, ничего не пропустив. Он изложил мистеру Брейтуэйту все, доведя рассказ до теперешней загвоздки.
Старый библиотекарь опять почесал лохматую голову. Взрыв восхищения при виде чаши уже затих, и он снова стал самим собой.
— Хм… ясно… ясно! Значит, вы… это… как я понял… хотите поточней узнать… гм… где были эти старые конюшни и… гм… кузница… да? Я верно понял?
Мистер Маккей протянул ему пачку документов.
— Судя по моим копиям, сэр, искать надо где-то недалеко от станции.
Кустистые брови мистера Брейтуэйта поднялись, и он уставился на маленького, щегольски одетого адвоката, будто видел его в первый раз.
— Не совсем так, сэр! Мои гм-м… изыскания доказывают, что… хмм… кузница стояла… того… ровно на том месте, где выстроили станцию. Да, да, уж поверьте.
Мистер Маккей был не из тех, кто тратит время на пререкания. Он вытянулся во весь свой маленький рост и постучал пальцем с отполированным ногтем по карте.
— Убедитесь сами, сэр! Мои записи неопровержимы!
Мистер Брейтуэйт склонился над картой, осыпая ее перхотью, и в недоумении продолжал скрести голову.
— Надо же! Надо же! Хм… значит, я ошибся в расчетах… так выходит… Я сдаюсь перед вашими… э… доказательствами, сэр. Хм… надо мне чаще с вами консультироваться при моих исторических изысканиях о здешних местах. Смею надеяться, что смогу воспользоваться вашей помощью…
— Ну разумеется, сэр! — четко, как всегда, ответил Маккей. Он снова свернул свои бумаги в трубку.
Несмотря на чопорность, адвокат нравился миссис Уинн, и она видела, что поиски его заинтересовали.
— Не могли бы вы взглянуть на это место, мистер Маккей? Нам хотелось бы услышать мнение профессионала.
— Заманчивое приглашение, мадам! — по лицу адвоката пробежала легкая улыбка. — Принимаю!
Старая леди повернулась к мистеру Брейтуэйту.
— Нам очень пригодилась бы и ваша помощь, сэр, не пойдете ли с нами?
Старый историк, все еще не веря своему счастью, расплылся в улыбке, как школьник.
— Кто… я? Да о чем говорить, леди! Ведите, ведите меня… я следую за вами.
Примечательная процессия двинулась от конторы адвоката к станции Чапелвейл. Обадия Смизерс и его жена Кларисса как раз вышли из экипажа, остановив на деревенской площади, она собиралась отправиться за покупками, он намеревался навестить адвоката. Завидев Маккея, едущего в двуколке Уилла Драммонда, Смизерс, поднимая цилиндр и размахивая только что полученной купчей, бросился наперерез.
— Остановитесь, Маккей! Куда это вы собрались? Мне нужно с вами посоветоваться!
Мистер Маккей недолюбливал Смизерса. Он считал, что тот слишком много мнит о себе и к тому же наглец. Поэтому адвокат с официальным выражением лица обратился к нему из двуколки:
— Посоветоваться, сэр? Без предварительной договоренности? Ничего не выйдет, сэр. Я занят другим делом.
— Но взгляните на это! — Смизерс размахивал ордером. — Я только что получил эту бумагу и хочу повесить ее на площади.
Мистер Маккей посмотрел на Смизерса поверх пенсне:
— Ну и повесьте, сэр! По-моему, это в ваших силах. Для этого только и нужны гвозди и столб. А тот ордер, что висит, можете либо оставить, либо снять, как вам заблагорассудится. Вы видите, я занят. Поэтому желаю вам всего хорошего. Пожалуйста, мистер Драммонд, поезжайте!
И двуколка лихо двинулась дальше, оставив потрясенного Смизерса посреди улицы. Миссис Уинн и Эйлин прижали к губам платки, чтобы не расхохотаться. Другие же седоки откровенно залились громким смехом.
— Вот так! Поставили его на место! Ха-ха-ха!
— Видели, какой он красный? Будто свекла!
— Смотрите, он все еще стоит и размахивает своей дурацкой бумажкой.
Мистер Маккей не принимал участия в общем веселье. Протерев пенсне, он окинул своих спутников строгим взглядом.
— Хотел бы я узнать, что говорится в этом ордере. Боюсь, ознакомившись с ним, миссис Уинн, да и всем жителям Чапелвейла будет не до смеха. Когда вернемся, непременно надо его изучить.
Они ехали по дороге, ведущей мимо станции, к переезду. Нед, которого гладила Эми, предупредил своего хозяина: «Что бы мы там ни искали, первым найду это я! А что мы, кстати, ищем?»
«Не знаю, Нед, — ответил Бен. — Наверно, придется прочесывать все это большое, заросшее поле за станцией. А ключ у нас один — старая, покрытая письменами дощечка. Нюх хорошей ищейки будет очень кстати».
Уилл по команде мистера Маккея остановил Делию в двадцати ярдах от железнодорожных рельсов, на участке общего поля. Джон и Уилл расстелили старую карту, найденную на ферме рядом с картой железнодорожного управления, которую изучали адвокат и мистер Брейтуэйт. Эйлин сидела в двуколке и наблюдала за молодыми людьми, а Эми с Недом носились по заросшему сорняками полю.
Мистер Маккей показал на угол своей железнодорожной карты.
— Вот, глядите, здесь проходит граница земель, принадлежащих железной дороге. Она находится совсем рядом с тем местом, где мы остановились. Значит, здесь уже земля, принадлежащая деревне.
Мистер Брейтуэйт переводил глаза с одной карты на другую.
— Хм-м! Наверно, вот тут… все… этого… подходит. Видите… хм… дерево… оно обозначено на обеих картах… да, да… на обеих.
— Вы говорите вот об этом дереве? — Джон указал на единственное оставшееся в поле дерево, видневшееся вдали.
— Ваша карта помечена тысяча шестьсот шестьдесят первым годом, — с сомнением покачал головой мистер Маккей. — Неужели это корявое дерево растет здесь с тех пор?
Брейтуэйт поспешил зарекомендовать себя не только как историк, но и как ботаник.
— Я не могу согласиться с вами, сэр! Хм! Давайте подойдем и… хм… рассмотрим это дерево.
Дерево действительно было весьма почтенного возраста. Между тонкими листьями проглядывали красные ягоды. Толстенный корявый ствол, казалось, состоял из нескольких более тонких переплетавшихся стволов, которые время спаяло друг с другом.
Джон сразу догадался, что это за дерево.
— Это тис! На задах моего дома два таких растут. Мистер Брейтуэйт, напустив на себя самый ученый вид, тут же начал просвещать молодежь, размеренно покачивая пальцем.
— Совершенно справедливо. Taxus baccata, обычный английский тис, сохранились отдельные экземпляры возрастом до тысячи лет. Кто знает, может, ветви этого старого тиса пригодились английским лучникам в битве против французов при Азенкуре.[17] Ну-ка, Джон, дайте мне ваш складной нож и ту маленькую дощечку, что вы нашли.
Мистер Брейтуэйт поскреб ножом ту сторону дощечки, где не было резьбы, и, когда обнажилась чистая поверхность дерева, отщипнул кусочек коры от корявого ствола старого тиса.
— И то и другое — английский тис, сами видите!
Уилл шлепнул по дереву ладонью.
— Все это очень хорошо, но объясните, что и где надо искать?
— Вокруг этого дерева, так я понимаю! — уперла руки в бока Эми.
Бен подпрыгнул и схватился за одну из ветвей.
— А может, на нем! — и он полез вверх.
Остальные начали бродить вокруг старого тиса в поисках неизвестно чего. Алексу это скоро надоело, и с помощью Бена он тоже забрался на дерево. Пес задрал морду и на всякий случай поставил в известность хозяина: «Если сломаешь ногу, не проси у меня помощи!»
Миссис Уинн через полчаса таких неопределенных поисков села к Эйлин в двуколку.
— Не так-то просто, как поначалу показалось, — выпрямляясь, схватился за спину Уилл. — Ну, а что там у вас наверху, Бен?
Бен спустился.
— Ничего! Ты прав, Уилл, хорошо бы узнать, что нам надо найти.
Алексу, который был меньше ростом, чем Бен, спуститься с дерева оказалось трудновато, он слезал по другой стороне ствола, и, найдя низкую ветку, повис на ней, разглядывая дерево.
— Давай, друг, отпусти ветку, а я тебя поймаю, — посоветовал старый моряк, вытягивая вверх руки.
Но Алекс крепче уцепился за ветку, упершись взглядом в ствол, и закричал:
— Нашел! Нашел! Вот оно!
Бен, как обезьяна, мигом взлетел наверх. Угнездившись недалеко от Алекса, он нагнулся, разглядывая какие-то крошечные выступы, торчащие из коры, и радостно ахнул:
— Да это тот же узор, что на дощечке! Молодец, Алекс!
Глава 32
Встав в двуколке во весь рост, мужчины легко разглядели пометки на коре. Джон провел по ним пальцем, потом приложил к одному такому выступу кончик своего ножа.
— Это железо! Старые гвозди для подков, их вбили в ствол, и они заросли корой, но след остался.
Мистер Маккей старательно сдувал с колен пыльные сухие травинки.
— Смотрите, здесь заметна еще одна деталь — что-то вроде стрелки, направленной вниз. По-видимому, это означает, что копать надо у корней тиса, там, куда указывает стрела.
Фермер отвел Делию чуть подальше, схватил лопату и через секунду дерн летел во все стороны.
— Где-то прямо здесь!
Старый плотник тоже выхватил из двуколки лопату и, поплевав на ладони, принялся копать. Но у Эйлин были свои соображения:
— Напрасно теряешь время, Уилл! Зря ты здесь копаешь! С шестнадцатого века корни, поди, ужас как разрослись. Если здесь что-то и вправду зарыли, то искать надо прямо под стволом. Не трать напрасно силы и вы тоже, Джон Престон!
Разочарованный Уилл бросил лопату.
— Ты права, моя любовь.
Бен наблюдал за Недом, который трусил вокруг, внимательно принюхиваясь.
«Что ты делаешь, друг?» — мысленно спросил он пса.
Некоторое время тот не удостаивал Бена ответом, но медленно и верно шел к своей цели. Усевшись на землю совсем недалеко от дерева, пес поделился с хозяином своими впечатлениями: «Носом чую, что стрелка указывает не вниз, а сюда, на это место».
«Может, ты и прав, но почему именно это место, а не чуть подальше?» — уставился на пса Бен.
«Чуть подальше было неизвестно что, а здесь стояла старая кузница», — ответил пес и, зарывшись носом в траву, вырыл из нее длинную сырую, поросшую мхом доску.
Бен повернулся к остальным:
— А что, если стрелка указывает не вниз, а куда-то в сторону? Ну, скажем, туда, где сейчас Нед сидит?
Брейтуэйт опять впился глазами в рисунок на дощечке.
— Гм… может быть, указано расстояние — одна лошадь, восемь подков и еще одна лошадь. Что вы скажете, мистер Маккей?
Адвокат, надев пенсне, всмотрелся в дощечку.
— В этом что-то есть, сэр! Во всяком случае, в нашем распоряжении имеется лошадь, так что нам легко проверить вашу теорию.
Отведя двуколку в сторону, Уилл распряг Делию. Подняв одно из ее задних копыт, он смерил его отломленной от тиса веточкой, потом заставил кобылу пятиться, пока она не ткнулась хвостом в ствол дерева.
— Джон, возьмите эту веточку, это ширина подковы. Отмерьте восемь таких от переднего копыта Делии.
Старый моряк послушно отмерил восемь подков и воткнул веточку в землю.
— Вот здесь, Уилл.
Фермер провел лошадь вперед и остановил ее точно над указателем. Делия опустила хвост книзу. Ее морда оказалась прямо над Лабрадором, тот лизнул Делию в нос, затем посмотрел в сторону Бена и похвастался: «Говорил ведь я тебе, что найду то, что надо! Вот и нашел!»
Джон и Уилл начали рьяно копать. Эйлин и миссис Уинн решили, что от них больше проку будет на ферме, и отправились готовить ужин.
Довольно быстро была вырыта квадратная яма. Дзынь! Лопата Уилла что-то задела, когда он выравнивал одну из сторон ямы.
— Мы немного уклонились в сторону, Джон. Думаю, пес сидит не на том самом месте.
Нед фыркнул: «Боже мой! Да если бы не я, где бы вы вообще рыли?»
Бен уловил его возмущение и согласился с другом: «Конечно, разве можно ждать от бедного старого пса точности до одного дюйма? Не обращай на них внимания, Нед. Я считаю, что ты потрудился на славу».
Теперь стали рыть прямо там, где лопата Уилла обо что-то звякнула. Через несколько минут усердной работы показался большой камень. Мужчины, кряхтя, вытащили его вдвоем. Алекс стал прямо руками счищать с него землю, пока не появились буквы «Э. д. У.». Бен провел по ним пальцем:
— Как на твоей карте, Уилл! И на переплете к Библии Уинни такие же буквы! Эдмунд де Уинн! Тот, у кого был один сын и семь дочерей.
Но Бену не дали до конца выразить свой восторг. Старый моряк нагнулся над ямой и обеими руками стал ощупывать что-то, лежавшее под вытащенным камнем.
— Друзья! Да тут еще сундук!
Уилл помог Джону вытащить находку. Окованный железом сундук прогнил и врос в землю. Когда его вынули, Джону достаточно было ловко поддеть крышку лопатой, и сундук раскрылся! Упав на колени, Брейтуэйт стал выгребать из него содержимое.
И хотя вытащенный на свет предмет был укутан в овечью шкуру и густо обмазан свечным салом, все сразу поняли, что перед ними крест.
Кухня на ферме была залита полуденным солнцем. Мать Уилла приложила руку к глазам, всматриваясь во двор перед домом.
— А вот и они, Уинни! Эйлин, ставь снова чайник! Но едва Эйлин завидела сверток, разговор об ужине был забыт.
— Нашли? Вот молодцы! Ай да мужчины!
— А я? — возмутилась Эми.
— И ты, милая, молодец! — мать Уилла вытирала о фартук испачканные в муке руки. — Ну-ка показывайте, что вы нашли! Мясо и картофельный пирог как раз поспеют.
Бен положил сверток на стол.
— Как ты думаешь, Джон, нам опять понадобится горячая вода, чтобы растопить свечное сало?
Старый плотник вынул свой спасительный во всех случаях жизни складной нож и начал отдирать веревку, припечатанную к воску.
— Ну, если повезет, отколупаем!
К операции был допущен Брейтуэйт. Он нашел край овечьей шкуры, отвернул его и под ней сверкнуло золото. Через минуту и шкура, и воск были сняты.
Перед ними лежало настоящее распятие с маленькой дароносицей, в которой хранят гостию. На верхушке креста и на концах перекладины красовались рубины величиной с голубиное яйцо, точно такие, как на чаше. У основания креста, словно поддерживая его на широко распахнутых крыльях, сидела искусно отлитая золотая птица, вцепившись когтями в тяжелый полукруглый кусок золота. Руки старого ученого дрожали, когда он поглаживал этот крест. Его глаза были прикованы к рельефной фигуре Христа, окруженной буквами INRI.[18]
— «Crucifixus anticus!»[19] Выполнено тем же византийским мастером, что отлил чашу. Только подумайте! Мы первые с семнадцатого века прикасаемся к этому распятию!
Джон и Бен внимательно осматривали покрытую свечным салом овечью шкуру, но мать Уилла с отвращением сморщила нос.
— Ну на что вам сдалась эта старая вонючая овчина?
— Ищем еще один ключ, — ответил, не отрываясь от дела, голубоглазый юноша. — Но что-то ничего не видно. А у тебя, Джон?
Покрытые татуировкой, сильные руки старого моряка ощупывали шкуру.
— Ничего здесь нет, дружище! И в сундуке после того, как вынули крест, ничего не осталось. Я надеялся, что в этой обертке что-нибудь найдем, да не тут-то было!
— Значит, мы где-то что-то проворонили, — проговорил Алекс, который сидел, опустив глаза и подперев голову руками.
Черный Лабрадор, размахивая хвостом, поднял глаза на Бена: «Скажи им: ключ они найдут на дне того полукружия, на котором сидит птица. Я отсюда это вижу. И вы увидите, если ляжете на пол. Хорошо, что старик Брейтуэйт приподнял крест. Что бы вы все без меня делали?»
Бен опустился на пол рядом со своим другом и ласково его похлопал «Ты, Нед, — лучшая собака в мире. Прости, я сейчас сообщу им эту новость».
Бен прищурился, вглядываясь в основание распятия, и затем взволнованно вскрикнул:
— Смотрите, вон на дне полушария, на котором сидит птица, какая-то резьба! Видите?
Мистер Брейтуэйт встрепенулся:
— Что значит «птица», молодой человек? Это же орел Святого Иоанна Евангелиста! Ну-ка, посмотрим!
Он перевернул распятие основанием вверх. Мистер Маккей перегнулся через его плечо, и они вместе прочли:
— И как это понять?
Адвокат скрупулезно переписал стихотворение на листок, прежде чем заняться распятием.
— Лучше я спрячу крест в сейф у себя в конторе. Уилл, будьте так добры, довезите меня туда.
— Нет, сперва поужинаем, сэр! — вскинулась Эйлин. — А потом Уилл всех развезет.
Отдавая должное мясу и картофельному пирогу, мистер Брейтуэйт сделал еще одну копию стихотворения, уже для себя, и разразился речью, обильно уснащенной его любимыми словечками.
— Хм… прекрасно, прекрасно. Должен… э-ээ… бежать обратно… э-ээ… в библиотеку…. Там я наведу… э-ээ… справки и сообщу вам… хм, хм… о результатах. Да… да… прекрасно!
Эми переписала стихи своим аккуратным красивым почерком в нескольких экземплярах и раздала их всем, оставив один себе и брату. Решено было, что остаток дня они проведут, размышляя над этой новой загадкой. Времени было достаточно.
Первой домой была доставлена миссис Уинн. Бен вместе с другими прокатился до деревенской площади. Мистер Маккей стал изучать объявление, вывешенное на почте, недалеко от адвокатской конторы. Лицо его сделалось серьезным, и он обернулся к остальным.
— Через два дня начинается выселение жителей. Это означает, что Смизерс с партнерами прибудут сюда с местными властями и судебными приставами. Подлежащим выселению будут выплачены соответствующие суммы, земля перейдет в собственность Смизерсу и Ко, а на месте Чапелвейла будут каменоломни и цементный завод. Таковы печальные факты, друзья.
— Ну, это мы еще посмотрим! — сказал Бен, и его голубые глаза стали холодными как лед.
— Это железо! Старые гвозди для подков, их вбили в ствол, и они заросли корой, но след остался.
Мистер Маккей старательно сдувал с колен пыльные сухие травинки.
— Смотрите, здесь заметна еще одна деталь — что-то вроде стрелки, направленной вниз. По-видимому, это означает, что копать надо у корней тиса, там, куда указывает стрела.
Фермер отвел Делию чуть подальше, схватил лопату и через секунду дерн летел во все стороны.
— Где-то прямо здесь!
Старый плотник тоже выхватил из двуколки лопату и, поплевав на ладони, принялся копать. Но у Эйлин были свои соображения:
— Напрасно теряешь время, Уилл! Зря ты здесь копаешь! С шестнадцатого века корни, поди, ужас как разрослись. Если здесь что-то и вправду зарыли, то искать надо прямо под стволом. Не трать напрасно силы и вы тоже, Джон Престон!
Разочарованный Уилл бросил лопату.
— Ты права, моя любовь.
Бен наблюдал за Недом, который трусил вокруг, внимательно принюхиваясь.
«Что ты делаешь, друг?» — мысленно спросил он пса.
Некоторое время тот не удостаивал Бена ответом, но медленно и верно шел к своей цели. Усевшись на землю совсем недалеко от дерева, пес поделился с хозяином своими впечатлениями: «Носом чую, что стрелка указывает не вниз, а сюда, на это место».
«Может, ты и прав, но почему именно это место, а не чуть подальше?» — уставился на пса Бен.
«Чуть подальше было неизвестно что, а здесь стояла старая кузница», — ответил пес и, зарывшись носом в траву, вырыл из нее длинную сырую, поросшую мхом доску.
Бен повернулся к остальным:
— А что, если стрелка указывает не вниз, а куда-то в сторону? Ну, скажем, туда, где сейчас Нед сидит?
Брейтуэйт опять впился глазами в рисунок на дощечке.
— Гм… может быть, указано расстояние — одна лошадь, восемь подков и еще одна лошадь. Что вы скажете, мистер Маккей?
Адвокат, надев пенсне, всмотрелся в дощечку.
— В этом что-то есть, сэр! Во всяком случае, в нашем распоряжении имеется лошадь, так что нам легко проверить вашу теорию.
Отведя двуколку в сторону, Уилл распряг Делию. Подняв одно из ее задних копыт, он смерил его отломленной от тиса веточкой, потом заставил кобылу пятиться, пока она не ткнулась хвостом в ствол дерева.
— Джон, возьмите эту веточку, это ширина подковы. Отмерьте восемь таких от переднего копыта Делии.
Старый моряк послушно отмерил восемь подков и воткнул веточку в землю.
— Вот здесь, Уилл.
Фермер провел лошадь вперед и остановил ее точно над указателем. Делия опустила хвост книзу. Ее морда оказалась прямо над Лабрадором, тот лизнул Делию в нос, затем посмотрел в сторону Бена и похвастался: «Говорил ведь я тебе, что найду то, что надо! Вот и нашел!»
Джон и Уилл начали рьяно копать. Эйлин и миссис Уинн решили, что от них больше проку будет на ферме, и отправились готовить ужин.
Довольно быстро была вырыта квадратная яма. Дзынь! Лопата Уилла что-то задела, когда он выравнивал одну из сторон ямы.
— Мы немного уклонились в сторону, Джон. Думаю, пес сидит не на том самом месте.
Нед фыркнул: «Боже мой! Да если бы не я, где бы вы вообще рыли?»
Бен уловил его возмущение и согласился с другом: «Конечно, разве можно ждать от бедного старого пса точности до одного дюйма? Не обращай на них внимания, Нед. Я считаю, что ты потрудился на славу».
Теперь стали рыть прямо там, где лопата Уилла обо что-то звякнула. Через несколько минут усердной работы показался большой камень. Мужчины, кряхтя, вытащили его вдвоем. Алекс стал прямо руками счищать с него землю, пока не появились буквы «Э. д. У.». Бен провел по ним пальцем:
— Как на твоей карте, Уилл! И на переплете к Библии Уинни такие же буквы! Эдмунд де Уинн! Тот, у кого был один сын и семь дочерей.
Но Бену не дали до конца выразить свой восторг. Старый моряк нагнулся над ямой и обеими руками стал ощупывать что-то, лежавшее под вытащенным камнем.
— Друзья! Да тут еще сундук!
Уилл помог Джону вытащить находку. Окованный железом сундук прогнил и врос в землю. Когда его вынули, Джону достаточно было ловко поддеть крышку лопатой, и сундук раскрылся! Упав на колени, Брейтуэйт стал выгребать из него содержимое.
И хотя вытащенный на свет предмет был укутан в овечью шкуру и густо обмазан свечным салом, все сразу поняли, что перед ними крест.
Кухня на ферме была залита полуденным солнцем. Мать Уилла приложила руку к глазам, всматриваясь во двор перед домом.
— А вот и они, Уинни! Эйлин, ставь снова чайник! Но едва Эйлин завидела сверток, разговор об ужине был забыт.
— Нашли? Вот молодцы! Ай да мужчины!
— А я? — возмутилась Эми.
— И ты, милая, молодец! — мать Уилла вытирала о фартук испачканные в муке руки. — Ну-ка показывайте, что вы нашли! Мясо и картофельный пирог как раз поспеют.
Бен положил сверток на стол.
— Как ты думаешь, Джон, нам опять понадобится горячая вода, чтобы растопить свечное сало?
Старый плотник вынул свой спасительный во всех случаях жизни складной нож и начал отдирать веревку, припечатанную к воску.
— Ну, если повезет, отколупаем!
К операции был допущен Брейтуэйт. Он нашел край овечьей шкуры, отвернул его и под ней сверкнуло золото. Через минуту и шкура, и воск были сняты.
Перед ними лежало настоящее распятие с маленькой дароносицей, в которой хранят гостию. На верхушке креста и на концах перекладины красовались рубины величиной с голубиное яйцо, точно такие, как на чаше. У основания креста, словно поддерживая его на широко распахнутых крыльях, сидела искусно отлитая золотая птица, вцепившись когтями в тяжелый полукруглый кусок золота. Руки старого ученого дрожали, когда он поглаживал этот крест. Его глаза были прикованы к рельефной фигуре Христа, окруженной буквами INRI.[18]
— «Crucifixus anticus!»[19] Выполнено тем же византийским мастером, что отлил чашу. Только подумайте! Мы первые с семнадцатого века прикасаемся к этому распятию!
Джон и Бен внимательно осматривали покрытую свечным салом овечью шкуру, но мать Уилла с отвращением сморщила нос.
— Ну на что вам сдалась эта старая вонючая овчина?
— Ищем еще один ключ, — ответил, не отрываясь от дела, голубоглазый юноша. — Но что-то ничего не видно. А у тебя, Джон?
Покрытые татуировкой, сильные руки старого моряка ощупывали шкуру.
— Ничего здесь нет, дружище! И в сундуке после того, как вынули крест, ничего не осталось. Я надеялся, что в этой обертке что-нибудь найдем, да не тут-то было!
— Значит, мы где-то что-то проворонили, — проговорил Алекс, который сидел, опустив глаза и подперев голову руками.
Черный Лабрадор, размахивая хвостом, поднял глаза на Бена: «Скажи им: ключ они найдут на дне того полукружия, на котором сидит птица. Я отсюда это вижу. И вы увидите, если ляжете на пол. Хорошо, что старик Брейтуэйт приподнял крест. Что бы вы все без меня делали?»
Бен опустился на пол рядом со своим другом и ласково его похлопал «Ты, Нед, — лучшая собака в мире. Прости, я сейчас сообщу им эту новость».
Бен прищурился, вглядываясь в основание распятия, и затем взволнованно вскрикнул:
— Смотрите, вон на дне полушария, на котором сидит птица, какая-то резьба! Видите?
Мистер Брейтуэйт встрепенулся:
— Что значит «птица», молодой человек? Это же орел Святого Иоанна Евангелиста! Ну-ка, посмотрим!
Он перевернул распятие основанием вверх. Мистер Маккей перегнулся через его плечо, и они вместе прочли:
Миссис Уинн оглядела всех.
Могильный колокол звонит,
А плясунов ужимки страшны;
Таращась в ожиданьи брашна,
Фигура ворона сидит;
Ей ведом этот жребий злой
И светодержцы под землей.
— И как это понять?
Адвокат скрупулезно переписал стихотворение на листок, прежде чем заняться распятием.
— Лучше я спрячу крест в сейф у себя в конторе. Уилл, будьте так добры, довезите меня туда.
— Нет, сперва поужинаем, сэр! — вскинулась Эйлин. — А потом Уилл всех развезет.
Отдавая должное мясу и картофельному пирогу, мистер Брейтуэйт сделал еще одну копию стихотворения, уже для себя, и разразился речью, обильно уснащенной его любимыми словечками.
— Хм… прекрасно, прекрасно. Должен… э-ээ… бежать обратно… э-ээ… в библиотеку…. Там я наведу… э-ээ… справки и сообщу вам… хм, хм… о результатах. Да… да… прекрасно!
Эми переписала стихи своим аккуратным красивым почерком в нескольких экземплярах и раздала их всем, оставив один себе и брату. Решено было, что остаток дня они проведут, размышляя над этой новой загадкой. Времени было достаточно.
Первой домой была доставлена миссис Уинн. Бен вместе с другими прокатился до деревенской площади. Мистер Маккей стал изучать объявление, вывешенное на почте, недалеко от адвокатской конторы. Лицо его сделалось серьезным, и он обернулся к остальным.
— Через два дня начинается выселение жителей. Это означает, что Смизерс с партнерами прибудут сюда с местными властями и судебными приставами. Подлежащим выселению будут выплачены соответствующие суммы, земля перейдет в собственность Смизерсу и Ко, а на месте Чапелвейла будут каменоломни и цементный завод. Таковы печальные факты, друзья.
— Ну, это мы еще посмотрим! — сказал Бен, и его голубые глаза стали холодными как лед.
Глава 33
Смизерс легонько постучал в дверь спальни Мод Боу и ласково, насколько позволял его грубый властный голос, проговорил:
— Мисс Боу! Вы здесь? Не могли ли бы вы спуститься в гостиную на пару слов?
Мод приоткрыла дверь и увидела в щелку несколько озабоченное лицо своего не слишком гостеприимного хозяина.
— По-моему, мистер Смизерс, прежде всего, вы должны принести извинения за то, как вы обошлись со мной утром.
Извиняться Смизерс ненавидел, но выхода не было.
— Да, должен сознаться, я был резковат, скажем так. Простите, пожалуйста, я иногда не могу удержаться от грубостей. Привык иметь дело с мужчинами. Конечно, юная леди, простите, — мисс Боу, я не должен был повышать голос.
С минуту Мод глядела на него, наслаждаясь победой, а потом, милостиво кивнув, сказала:
— Сейчас спущусь, — и захлопнула дверь перед его носом.
Обадия Смизерс злобно втянул в себя воздух, сжал кулаки и решительно направился к комнате сына. Не говоря ни слова, он распахнул дверь, вошел в спальню и сбросил одеяло с Уилфа, который лежал, свернувшись, среди размазанных по постели остатков завтрака. Смизерс сморщился от отвращения, услышав хныканье и всхлипыванья сына.
— Я тут ни при чем! Он сам пошел в Дом призрения. Честно, я ни при чем!
Не обращая внимания на его причитания, Смизерс грозно навис над сыном.
— Хватит, сэр! Довольно врать! Утром я разговаривал с отцом Регины. Он застал ее, когда она влезала в окно после полуночи. Так что прекрати свое трусливое вранье! Я прекрасно знаю, что происходило вчера вечером у Дома призрения.
С лицом белее мела Уилф скрючился на кровати.
— Регина все врет! Это она убила Алекса, а не я, клянусь!
— Это еще что за чепуха? — загремел Смизерс. — Кто кого убил? Да я сегодня видел этого мальчишку, сына ветеринара. Целехонек и здоровехонек! Разъезжает в тележке с молочной фермы вместе со своими приятелями. Так что хоть про убийство не ври!
Уилф на время лишился дара речи. Открыв рот, он лихорадочно соображал… Значит, Алекс жив! И полицейские Уилфу не грозят! И ни суда, ни следствия, ни тюрьмы не будет!
Отец в бешенстве продолжал поносить сына:
— Ты позоришь меня, олух, позоришь! То тебя поколотит какой-то недомерок, то ты несешь какую-то чушь с убийствами! Но я и себя отчасти виню — в твои годы я таким не был, нет у тебя твердости в характере! Избалован вконец! Тряпка ты, мамочкин сынок! Но с этим покончено, слышишь, сэр! И никаких завтраков в постель! Нет, нет, дорогой мой! Отправишься в интернат! Там тебе покажут, где раки зимуют!
Из всей речи отца Уилф уловил только заключительные фразы. Его лицо исказилось от ужаса, и он соскочил с постели.
— В интернат?
Отец схватил его за руку и подтолкнул к ванной.
— Да, да, в интернат! Мне говорили, что в Шотландии есть один такой, как нужно. Сегодня же напишу директору. А теперь ступай, смой с себя все эти помои. А потом изволь убрать комнату и сложить чемодан. Я не потерплю, чтобы деревенское дурачье потешалось над добрым именем Смизерсов. И не ищи защиты у мамочки. Это мое последнее слово, сэр! Разговор окончен!
Смизерс громыхнул дверью, оставив сына совершенно ошарашенным, спустился вниз, вышел на задний двор и только тут позволил себе вдохнуть летний воздух и поправить накрахмаленный воротник. Мод Боу, тщательно причесанная — волосок к волоску, без намека на возбужденный румянец чопорно сидела в саду с очередным пособием по этикету. Увидев Смизерса, она решительно захлопнула книгу и сжала пальцы на обложке.
— Итак, вы хотели поговорить со мной, сэр? Слушаю. Смизерс заложил руки за спину, закружил вокруг ее стула и, в конце концов, остановился прямо перед ней.
— Насчет этих ваших… э… э… помощников, которых вы ждете из Лондона…
— Да? — не повела бровью Мод, спокойно глядя ему в глаза.
Он опустил взгляд и понизил голос.
— Пусть едут и делают, что найдут нужным. Но чтобы без осечек! Пусть появятся и исчезнут как можно быстрее. Ясно?
Мод не могла отказать себе в удовольствии поддеть Смизерса.
— «Джекман, Доннинг и Боу», известная лондонская фирма. У нас осечек не бывает. Не то что…
Кровь бросилась в лицо Смизерсу, и он с трудом совладал с собой. Круто повернувшись, он зашагал к дому, бросив на ходу:
— Предоставляю иметь дело с ними вам… дорогая!
Из живой изгороди вынырнула черная кошка и, мурлыча, стала тереться о дорогие, из телячьей кожи, ботинки Мод. Девушка замахнулась на нее книгой:
— Брысь отсюда!
Гораций пролез обратно через ту же дырку в изгороди. «Мяу, мяу! Раций идет домой к Уинни, там молочко и сардинки. Мур!»
Из-под сирени медленно вылез прятавшийся там в тени Лабрадор. «Пошли, глупый ты комок шерсти! Я наслушался достаточно. Сардинки! Надо же, какая гадость, — скользкие, липкие рыбешки! И как только ты их ешь?»
Миссис Уинн дремала после обеда в гостиной. Бен сидел перед домом на солнышке. Бесчисленное множество раз перечитывал он послание далекого предка миссис Уинн.
Что-то гладкое и шелковистое погладило его руку, и Бен сел, радуясь, что его снова окружает нормальная жизнь. Рядом с ним сидел Нед, краем глаза Бен заметил спешащего в дом Горация. Страшные видения исчезли. Юноша обнял черного пса за шею: «Ах ты, старый плут, раз ты со мной, значит, я в порядке. Просто я читал эти загадочные стихи с основания распятия, и на меня вдруг что-то нашло».
— Мисс Боу! Вы здесь? Не могли ли бы вы спуститься в гостиную на пару слов?
Мод приоткрыла дверь и увидела в щелку несколько озабоченное лицо своего не слишком гостеприимного хозяина.
— По-моему, мистер Смизерс, прежде всего, вы должны принести извинения за то, как вы обошлись со мной утром.
Извиняться Смизерс ненавидел, но выхода не было.
— Да, должен сознаться, я был резковат, скажем так. Простите, пожалуйста, я иногда не могу удержаться от грубостей. Привык иметь дело с мужчинами. Конечно, юная леди, простите, — мисс Боу, я не должен был повышать голос.
С минуту Мод глядела на него, наслаждаясь победой, а потом, милостиво кивнув, сказала:
— Сейчас спущусь, — и захлопнула дверь перед его носом.
Обадия Смизерс злобно втянул в себя воздух, сжал кулаки и решительно направился к комнате сына. Не говоря ни слова, он распахнул дверь, вошел в спальню и сбросил одеяло с Уилфа, который лежал, свернувшись, среди размазанных по постели остатков завтрака. Смизерс сморщился от отвращения, услышав хныканье и всхлипыванья сына.
— Я тут ни при чем! Он сам пошел в Дом призрения. Честно, я ни при чем!
Не обращая внимания на его причитания, Смизерс грозно навис над сыном.
— Хватит, сэр! Довольно врать! Утром я разговаривал с отцом Регины. Он застал ее, когда она влезала в окно после полуночи. Так что прекрати свое трусливое вранье! Я прекрасно знаю, что происходило вчера вечером у Дома призрения.
С лицом белее мела Уилф скрючился на кровати.
— Регина все врет! Это она убила Алекса, а не я, клянусь!
— Это еще что за чепуха? — загремел Смизерс. — Кто кого убил? Да я сегодня видел этого мальчишку, сына ветеринара. Целехонек и здоровехонек! Разъезжает в тележке с молочной фермы вместе со своими приятелями. Так что хоть про убийство не ври!
Уилф на время лишился дара речи. Открыв рот, он лихорадочно соображал… Значит, Алекс жив! И полицейские Уилфу не грозят! И ни суда, ни следствия, ни тюрьмы не будет!
Отец в бешенстве продолжал поносить сына:
— Ты позоришь меня, олух, позоришь! То тебя поколотит какой-то недомерок, то ты несешь какую-то чушь с убийствами! Но я и себя отчасти виню — в твои годы я таким не был, нет у тебя твердости в характере! Избалован вконец! Тряпка ты, мамочкин сынок! Но с этим покончено, слышишь, сэр! И никаких завтраков в постель! Нет, нет, дорогой мой! Отправишься в интернат! Там тебе покажут, где раки зимуют!
Из всей речи отца Уилф уловил только заключительные фразы. Его лицо исказилось от ужаса, и он соскочил с постели.
— В интернат?
Отец схватил его за руку и подтолкнул к ванной.
— Да, да, в интернат! Мне говорили, что в Шотландии есть один такой, как нужно. Сегодня же напишу директору. А теперь ступай, смой с себя все эти помои. А потом изволь убрать комнату и сложить чемодан. Я не потерплю, чтобы деревенское дурачье потешалось над добрым именем Смизерсов. И не ищи защиты у мамочки. Это мое последнее слово, сэр! Разговор окончен!
Смизерс громыхнул дверью, оставив сына совершенно ошарашенным, спустился вниз, вышел на задний двор и только тут позволил себе вдохнуть летний воздух и поправить накрахмаленный воротник. Мод Боу, тщательно причесанная — волосок к волоску, без намека на возбужденный румянец чопорно сидела в саду с очередным пособием по этикету. Увидев Смизерса, она решительно захлопнула книгу и сжала пальцы на обложке.
— Итак, вы хотели поговорить со мной, сэр? Слушаю. Смизерс заложил руки за спину, закружил вокруг ее стула и, в конце концов, остановился прямо перед ней.
— Насчет этих ваших… э… э… помощников, которых вы ждете из Лондона…
— Да? — не повела бровью Мод, спокойно глядя ему в глаза.
Он опустил взгляд и понизил голос.
— Пусть едут и делают, что найдут нужным. Но чтобы без осечек! Пусть появятся и исчезнут как можно быстрее. Ясно?
Мод не могла отказать себе в удовольствии поддеть Смизерса.
— «Джекман, Доннинг и Боу», известная лондонская фирма. У нас осечек не бывает. Не то что…
Кровь бросилась в лицо Смизерсу, и он с трудом совладал с собой. Круто повернувшись, он зашагал к дому, бросив на ходу:
— Предоставляю иметь дело с ними вам… дорогая!
Из живой изгороди вынырнула черная кошка и, мурлыча, стала тереться о дорогие, из телячьей кожи, ботинки Мод. Девушка замахнулась на нее книгой:
— Брысь отсюда!
Гораций пролез обратно через ту же дырку в изгороди. «Мяу, мяу! Раций идет домой к Уинни, там молочко и сардинки. Мур!»
Из-под сирени медленно вылез прятавшийся там в тени Лабрадор. «Пошли, глупый ты комок шерсти! Я наслушался достаточно. Сардинки! Надо же, какая гадость, — скользкие, липкие рыбешки! И как только ты их ешь?»
Миссис Уинн дремала после обеда в гостиной. Бен сидел перед домом на солнышке. Бесчисленное множество раз перечитывал он послание далекого предка миссис Уинн.
Внезапно, несмотря на жаркий летний день, Бен ощутил ледянящее душу дыхание смерти: могильный звон колокола… ворон, сидящий в ожидании… Память, вопреки воле, воскрешала свирепые лица, меченные печатью зла, в ушах грохотали океанские волны. Как давно это было — Вандердеккен, Петрос, Скрегс, Джамиль… Он снова видел, как они бранятся, как издеваются над ним. Но среди команды «Летучего голландца» Бен различил и другие фигуры — еще более древние, напоминающие тени; их лица будто впитали в себя всю злобу мира. Бен зажмурил глаза, дрожа упал на траву, и ему показалось, что земля под ним качается, как корабельная палуба.
Могильный колокол звонит,
А плясунов ужимки страшны;
Таращась в ожиданьи брашна,
Фигура ворона сидит;
Ей ведом этот жребий злой
И светодержцы под землей.
Что-то гладкое и шелковистое погладило его руку, и Бен сел, радуясь, что его снова окружает нормальная жизнь. Рядом с ним сидел Нед, краем глаза Бен заметил спешащего в дом Горация. Страшные видения исчезли. Юноша обнял черного пса за шею: «Ах ты, старый плут, раз ты со мной, значит, я в порядке. Просто я читал эти загадочные стихи с основания распятия, и на меня вдруг что-то нашло».