Страница:
— Феллдо что-то задумал, — вполголоса сказал Бром выдрам. — Поручиться не могу, но, похоже, у него созрел какой-то план.
Кейла приподнялся:
— Странно, мне самому так показалось сегодня вечером. Уж больно Феллдо нынче любезный — явно что-то скрывает. А ты, Туллгрю, ничего не заметила?
— Ты про Феллдо? Да, что-то он нынче всем лапы жмет и по спине хлопает, а сам все ухмыляется, как слабоумная лягушка. Обычно он мрачноватый.
Бром прислушался к тихому потрескиванию догорающего костра.
— Слушайте, мне это вовсе не нравится. Знаете, что я решил? Завтра пойду за ним и посмотрю, что он задумал. Может, составите мне компанию?
Кейла и Туллгрю молча кивнули. Бром сжал их лапы:
— Отлично. Как только рассветет, садимся ему на хвост!
На месте догоревшего костра едва заметно мерцали уголья. Баллау и Дубрябина негромко храпели в повозке. Ночь была тихой, лагерь мирно спал. Один Феллдо не ложился. Он сидел, прислонившись к скале, и обдумывал план действий.
35
36
37
Кейла приподнялся:
— Странно, мне самому так показалось сегодня вечером. Уж больно Феллдо нынче любезный — явно что-то скрывает. А ты, Туллгрю, ничего не заметила?
— Ты про Феллдо? Да, что-то он нынче всем лапы жмет и по спине хлопает, а сам все ухмыляется, как слабоумная лягушка. Обычно он мрачноватый.
Бром прислушался к тихому потрескиванию догорающего костра.
— Слушайте, мне это вовсе не нравится. Знаете, что я решил? Завтра пойду за ним и посмотрю, что он задумал. Может, составите мне компанию?
Кейла и Туллгрю молча кивнули. Бром сжал их лапы:
— Отлично. Как только рассветет, садимся ему на хвост!
На месте догоревшего костра едва заметно мерцали уголья. Баллау и Дубрябина негромко храпели в повозке. Ночь была тихой, лагерь мирно спал. Один Феллдо не ложился. Он сидел, прислонившись к скале, и обдумывал план действий.
35
Заря окутала Полуденную долину золотистой дымкой. Мартин, не привыкший спать в постели и под крышей, встал рано и вышел из дома. Оттого что на боку не было привычного меча, Мартин чувствовал себя неудобно. Он побродил по поселку, дивясь красоте и обилию произраставших здесь цветов и плодов, что говорило о трудолюбии жителей, и присел у водопада, где от воды тянуло приятной прохладой. Водопад ниспадал в маленькое озерцо, настолько прозрачное, что в его хрустальной глубине можно было рассмотреть лениво скользящих окуней и плотвичек. Юный воин вгляделся в свое отражение. Глубокие царапины на щеках еще не зажили, и мордочка заметно осунулась, но волевые челюсти были плотно сжаты, а в глазах, смотревших на него из бегущей воды, на которую падала тень от ветвей деревьев, читалась непреклонная решимость. Мартин не удивился, когда сзади к нему подошла Арья. Положив лапы ему на плечи, она стала рассматривать его отражение в воде.
— Ты рано встаешь, Мартин.
— Мне не спалось, но, как я вижу, ты тоже встала рано.
— Да, мне нужно было поговорить с Болдред. Я просила ее поискать Брома. Что с тобой, Мартин? Тебе у нас не нравится?
— Здесь очень красиво.
— Но ты должен вернуться в Маршанк?
Мартин бросил в озерцо камешек и стал смотреть, как он тонет. Сев рядом, Арья погладила его по лапе.
— У тебя с моим мужем есть много общего. Воин и миролюбец, вы идете разными путями, но оба упрямы и непреклонны. Без таких зверей нашему миру не обойтись. Роза говорила мне, что у Бадранга остался меч твоего отца. Ты должен вернуться, чтобы отнять у него этот меч?
Мартин встал и помог подняться Арье.
— Да, этот меч принадлежал моему отцу, Люку Воителю. Я поклялся ему клятвой воина, что никому не позволю отнять его у меня. Когда Бадранг отобрал мой меч, я был совсем малышом, но с тех пор прошло много сезонов, и теперь я в силах вернуть его. Понимаешь, я должен сделать это и уничтожить рабство в Маршанке.
Мартину показалось, что в глазах у Арьи сверкнули слезы.
— Я все понимаю, юный мой воин. Меня печалит только одно — с тобой туда пойдет Роза, и ни мне, ни ее отцу ее не удержать.
Мартин смахнул слезинку со щеки Арьи.
— Обещаю, она к вам вернется.
К вечеру в Полуденной долине устроили пирушку, на которой рекой лились земляничный крюшон и сидр. Под песню, которую кроты пели хором, они вынесли десять своих знаменитых запеканок из картошки, репы и свеклы — огромных, горячих и сытных; их блестящие верхние корки были, по кротовьей традиции, украшены глазурью.
И тут как гром с ясного неба явилась Болдред со своими новостями.
— Ты рано встаешь, Мартин.
— Мне не спалось, но, как я вижу, ты тоже встала рано.
— Да, мне нужно было поговорить с Болдред. Я просила ее поискать Брома. Что с тобой, Мартин? Тебе у нас не нравится?
— Здесь очень красиво.
— Но ты должен вернуться в Маршанк?
Мартин бросил в озерцо камешек и стал смотреть, как он тонет. Сев рядом, Арья погладила его по лапе.
— У тебя с моим мужем есть много общего. Воин и миролюбец, вы идете разными путями, но оба упрямы и непреклонны. Без таких зверей нашему миру не обойтись. Роза говорила мне, что у Бадранга остался меч твоего отца. Ты должен вернуться, чтобы отнять у него этот меч?
Мартин встал и помог подняться Арье.
— Да, этот меч принадлежал моему отцу, Люку Воителю. Я поклялся ему клятвой воина, что никому не позволю отнять его у меня. Когда Бадранг отобрал мой меч, я был совсем малышом, но с тех пор прошло много сезонов, и теперь я в силах вернуть его. Понимаешь, я должен сделать это и уничтожить рабство в Маршанке.
Мартину показалось, что в глазах у Арьи сверкнули слезы.
— Я все понимаю, юный мой воин. Меня печалит только одно — с тобой туда пойдет Роза, и ни мне, ни ее отцу ее не удержать.
Мартин смахнул слезинку со щеки Арьи.
— Обещаю, она к вам вернется.
К вечеру в Полуденной долине устроили пирушку, на которой рекой лились земляничный крюшон и сидр. Под песню, которую кроты пели хором, они вынесли десять своих знаменитых запеканок из картошки, репы и свеклы — огромных, горячих и сытных; их блестящие верхние корки были, по кротовьей традиции, украшены глазурью.
Паллум, Роза, Мартин и Грумм лежали, устало откинувшись на спину, не спеша закусывали и лениво потягивали питье из кубков.
В полночь, днем и спозаранку
Ешь кротовью запеканку -
С наших свеколок и репок
Станешь ты силен и крепок
И поправишься немножко,
Потому что тут картошка.
А добавь еще сметанку
В эту чудо-запеканку,
Обретешь такую прыть -
Станешь носом землю рыть!
Лучше нет кроту приманки,
Чем такие запеканки,
И любой из нас, кротов,
Запеканку есть готов!
И тут как гром с ясного неба явилась Болдред со своими новостями.
36
Вершины скал слегка порозовели в лучах зари, когда Феллдо бесшумно покидал лагерь. За ним следили три пары глаз. Бром кивнул своим спутникам-выдрам:
— Глядите, сколько у него дротиков, — на целое войско хватит. Давайте проследим за ним! Феллдо, отправившись в свой одинокий поход, чувствовал себя легко и беззаботно. Под мышками у него были зажаты две связки дротиков, за спиной висела на ремне копьеметалка, он мурлыкал под нос веселую песенку. К чему ему войско? Он может избавить мир от Бадранга и в одиночку. Стоит убить тирана, и Маршанк уподобится змее без головы.
Скрипнув, ворота Маршанка осторожно отворились, и на берег высыпала фаланга вооруженных до зубов солдат. Крестозуб огляделся вокруг, чтобы убедиться в безопасности.
На стене появился Бадранг, окруженный десятками лучников и пращников. Прикрыв глаза от солнца, он отдавал распоряжения:
— Обыщите все, отсюда и до самого моря! — Бадранг стоял, наслаждаясь утренним теплом, легкий ветерок играл его плащом. Горностай наблюдал, как его солдаты прочесывают берег.
Стоя у самой воды, Крестозуб помахал копьем и крикнул:
— Здесь все чисто, Властитель!
Сложив лапы рупором, Бадранг прокричал:
— Прикажи своим окопаться, чтобы их было не видно!
Крестозуб заметался взад и вперед, указывая солдатам их позиции. Одни спрятались за скалами, другие залегли на обращенном к морю склоне низких дюн, третьи стали копать неглубокие траншеи.
Поставив обутую в деревянный башмак ногу на лопату, Трамун Клогг крикнул Бадрангу:
— Хо-хо, кореш, эти красавчики сами себе могилки копают. Ладно, мне работы меньше будет!
Крысы Травощип и Жабоед, охранявшие пирата, ткнули его копьями:
— Они копают траншеи, чтобы уцелеть при нападении. Делай свое дело, хорони мертвых!
Клогг принялся яростно копать, бормоча себе под нос:
— Подожди, Бадранг, старина Трамун и тебе когда-нибудь могилку выроет — глубокую такую, красивую, а сверху большущий камень навалит, чтоб ты обратно не выскочил. Славный это будет денек в жизни капитана Трамуна Клогга.
Стоя на парапете южной стены, Боггс всматривался в даль. Заметив что-то, он поспешил доложить:
— Сюда по скалам направляется один зверь, Властитель!
Бадранг несколько опешил:
— Всего один?
— Да, одиночка. Он еще далеко, но я его заметил.
Бадранг подозвал к себе двоих:
— Гнилонос, Мокролап, бегите что есть духу вниз! Скажите, чтобы Крестозуб с остальными затаился. Вы поступаете в его распоряжение. Когда я крикну: «Маршанк!» — выскочите из засады и возьмите врага в плен.
Как только двое связных побежали выполнять приказ, Бадранг обратился к своим лучникам:
— Молчок и голов не поднимать. Помните, пароль — «Маршанк». Вульп, закрой главные ворота.
Спускаясь с обрыва на берег, Феллдо не заметил нависшей над крепостью необычной тишины. Будь он бдительнее, ему бы бросились в глаза следы, говорившие о вражеской засаде. Но глаза мстителя были прикованы только к Бадрангу, стоявшему в гордом одиночестве на стене над самыми воротами. Лапы Феллдо до хруста сжали дротики, на скулах заиграли желваки. Из-под его лап полетели камни и сухой песок, когда он пустился к крепости бегом, не видя вокруг никого, кроме ненавистного врага.
На верху обрыва Бром упал ничком на землю, а по бокам от него Кейла и Туллгрю.
— Смотрите, что он делает! Он что, с ума сошел?
Они следили за Феллдо, который резко затормозил на расстоянии броска от Бадранга.
Туллгрю в отчаянии кусала свой кулак:
— Его наверняка убьют, печенкой чувствую! Неужели беглому рабу позволят в одиночку подойти к крепости среди бела дня?
Кейла, застыв от ужаса, был не в силах оторвать глаз от происходящего:
— Ты права, хвост даю на отсечение, что он идет прямиком в ловушку. Может, нам ему крикнуть, чтоб он опомнился?
Бром засомневался:
— Мне кажется, мы от него слишком далеко, но давайте попробуем. Позовем его по имени — раз, два, три!
— Феллдо-о-о-о-о-о-о-о-о-! — крикнули они в один голос.
Туллгрю ударила сжатой в кулак лапой о скалу:
— Похоже, он нас не расслышал, а если и расслышал, не желает обращать внимание. Гром и молния, что он там делает?
Кейла покачал головой:
— Не знаю, но готов поклясться — его ждет что-то ужасное. Думаю, одному из нас нужно сбегать в лагерь и поскорее привести помощь.
— Я побегу! — Бром сбросил с плеча санитарную сумку и пополз от обрыва назад.
Кейла, низко пригнувшись, двинулся следом и обогнал Брома.
— Лежи, дружище, лучший бегун в этих краях — это я! — И через мгновение на том месте, где он стоял, осталось лишь облачко пыли.
Не говоря ни слова, Феллдо бросил обе связки дротиков на землю. Он взял копьеметалку и приладил, к ней один из них. Изогнувшись всем телом назад, он прицелился, и дротик со страшной силой полетел в Бадранга.
Тиран стоял от него на довольно большом расстоянии. Он увидел, как Феллдо метнул дротик и отскочил в сторону; не причинив ему никакого вреда, дротик пролетел мимо. Облокотившись на стену, Бадранг презрительно крикнул:
— Попробуй еще!
Феллдо метнул еще один дротик; на этот раз, чтобы бросок получился сильнее, он разбежался и подпрыгнул. Бадранг, увидев это, лег на стену и укрылся за парапетом. До его ушей донесся свист дротика, пролетевшего над головой. Улыбнувшись, Бадранг поднялся и крикнул Феллдо, который уже находился в пределах слышимости:
— И это все, на что ты способен, раб?
— Я тебе не раб, — рявкнул в ответ Феллдо. — Меня зовут Феллдо, и я пришел тебя убить!
В воздухе просвистел еще один дротик. На этот раз Бадранг отскочил туда, где стоял раньше, и выразительно пожал плечами, когда дротик отскочил от задней стены крепости.
— У-тю-тю, опять промазал. Скоро эти штуковины у тебя кончатся!
Дрожа от ярости, Феллдо поднял дротик обеими лапами над головой и переломил, как соломинку:
— Я бы сделал так же с тобой, не будь ты таким грязным трусом. Спускайся и сразимся один на один!
Бадранг развел лапы в стороны:
— Ты наверняка расставил мне какую-нибудь ловушку. В этих скалах небось полным-полно твоих дружков, готовых по твоему сигналу выскочить из засады, — тех самых, которых ты привел сюда прошлой ночью, чтобы предательски убивать моих солдат из-за угла под покровом темноты. Ты что, принимаешь меня за дурака?
Как и рассчитывал Бадранг, разъяренный Феллдо забыл об осторожности и подошел к крепости еще ближе. Он презрительно оттопырил губу:
— Ты не только дурак, но и трус! Прошлой ночью я был здесь один. Сейчас, как видишь, я тоже один — без войска и крепостной стены, чтобы за ней прятаться. Выходи, и будем драться!
Внезапно настроение Бадранга изменилось. Хихиканье его лучников, затаившихся под стеной, подстегнуло самолюбие тирана. Он рывком вытащил меч из ножен.
— Приготовься к смерти, белка, я иду!
Даже в бешенстве Бадранг сохранял хладнокровие и учитывал соотношение сил. Он считал, что с мечом ему не составит труда одолеть противника, вооруженного лишь короткими деревянными палками. В крайнем случае он может всегда подозвать своих солдат: они окружали место поединка со всех сторон. Расталкивая ухмыляющихся лучников, Бадранг мысленно поклялся уничтожить наглого раба, чтобы его шайка раз и навсегда убедилась, что он, Бадранг, — вождь, которого следует бояться и уважать.
Бром ошеломленно ахнул, когда ворота крепости распахнулись и Бадранг вышел к Феллдо один.
Туллгрю покачала головой:
— Глазам своим не верю. Не знаю, что там говорил Бадрангу Феллдо, но, видимо, горностая это так задело, что он не мог поступить иначе. Смотри, они готовятся драться!
Бром следил за одинокой фигуркой Феллдо и чувствовал, как возникшая было к нему неприязнь куда-то исчезает. Он вспомнил, как Феллдо говорил, что готов, если понадобится, погибнуть, лишь бы Бадранг и Маршанк были уничтожены. Теперь Брому вдруг очень захотелось обладать бесстрашием воина, чтобы встать в этом поединке плечом к плечу с другом.
Бадранг сделал выпад, но Феллдо ловко отскочил назад, и меч тирана впустую рассек воздух. Схватив меч обеими лапами, горностай бросился вперед, бешено размахивая им во все стороны и надеясь устрашить противника яростной атакой. Феллдо был стремителен, как жалящая оса. Уклоняясь от сверкающего клинка, он пригнулся и сделал молниеносный выпад дротиком прямо в морду тирана. Бадранг повернулся и тяжело перевел дух, чувствуя, как из ранки на скуле потекла струйка крови. Слегка покачиваясь на лапах, Феллдо усмехнулся, упал на землю, перекувырнулся через голову и, оказавшись рядом с Бадрангом, с силой ударил противника древком дротика по задним лапам. Вскрикнув от боли, Бадранг стремительно развернулся и взмахнул мечом, но его удар встретил лишь песок, а по выгнутой спине прошлось острие дротика Феллдо, оставив на ней глубокую борозду. Тяжело дыша, Бадранг выставил меч острием вперед и, пригнувшись, стал мелкими шажками приближаться к противнику, следя за его малейшими движениями. Феллдо стоял неподвижно и не отрываясь следил за медленно поднимавшимся мечом, выжидая момента, когда Бадранг атакует. Тиран бросился вперед! Феллдо отскочил в сторону и нанес дротиком мощный удар по левой лапе противника. На глаза Бадранга навернулись непрошеные слезы; его левую лапу пронзила страшная боль, и она беспомощно повисла. Феллдо по-прежнему улыбался, эта улыбка оскорбляла Бадранга более всего. Он притворился беспомощным, пытаясь шевельнуть онемевшей лапой, но внезапно бросился на землю, перекатился и сделал яростный выпад мечом. Феллдо не успел его отразить, и клинок глубоко вонзился ему в заднюю лапу. Замахнувшись мечом, зажатым в здоровой лапе, Бадранг хотел нанести последний удар, но тупой конец дротика ударил его в живот. Бадранг перегнулся пополам, ловя ртом воздух.
Ударом деревянного дротика Феллдо выбил меч из лапы врага. Описав в воздухе сверкающую дугу, он вонзился в песок, а правая лапа Бадранга беспомощно повисла. Схватив дротик обеими лапами, как палицу, Феллдо нанес еще один удар — и противник растянулся на земле. Не чувствуя боли в раненой лапе, Феллдо поднял дротик и нанес еще один удар.
Туллгрю закрыла глаза лапой:
— Он его убил? Сил моих нет смотреть! Бадранг убит или нет?
Потрясенный Бром покачал головой:
— Нет, Феллдо сечет его дротиком, как розгой!
Туллгрю открыла глаза и мрачно улыбнулась:
— Ну конечно, так, как он сам сек рабов. Давай, Феллдо, лупи!
Бадранг с воплями катался по земле, пытаясь свернуться в клубок, а дротик все поднимался и опускался на его спину, и каждый удар сопровождали хриплые крики Феллдо:
— Ну, каково, когда тебя порют, как раба? Попробуй! Вот тебе еще, ну как? Так ты сек меня, когда я был еще совсем малышом! Так ты порол моего отца, потому что он был стар и не мог быстро работать! Ты никогда не мог заставить меня кричать под твоими розгами! Что же ты орешь?
Туллгрю снова закрыла глаза, но Бром не отрываясь следил за происходящим:
— Похоже, Феллдо хочет засечь Бадранга насмерть. Горностай так вопит, что здесь слышно!
Однако Бадранг вопил не просто так.
— Маршанк! Маршанк! Маршанк! — вот что он кричал.
— Глядите, сколько у него дротиков, — на целое войско хватит. Давайте проследим за ним! Феллдо, отправившись в свой одинокий поход, чувствовал себя легко и беззаботно. Под мышками у него были зажаты две связки дротиков, за спиной висела на ремне копьеметалка, он мурлыкал под нос веселую песенку. К чему ему войско? Он может избавить мир от Бадранга и в одиночку. Стоит убить тирана, и Маршанк уподобится змее без головы.
Скрипнув, ворота Маршанка осторожно отворились, и на берег высыпала фаланга вооруженных до зубов солдат. Крестозуб огляделся вокруг, чтобы убедиться в безопасности.
На стене появился Бадранг, окруженный десятками лучников и пращников. Прикрыв глаза от солнца, он отдавал распоряжения:
— Обыщите все, отсюда и до самого моря! — Бадранг стоял, наслаждаясь утренним теплом, легкий ветерок играл его плащом. Горностай наблюдал, как его солдаты прочесывают берег.
Стоя у самой воды, Крестозуб помахал копьем и крикнул:
— Здесь все чисто, Властитель!
Сложив лапы рупором, Бадранг прокричал:
— Прикажи своим окопаться, чтобы их было не видно!
Крестозуб заметался взад и вперед, указывая солдатам их позиции. Одни спрятались за скалами, другие залегли на обращенном к морю склоне низких дюн, третьи стали копать неглубокие траншеи.
Поставив обутую в деревянный башмак ногу на лопату, Трамун Клогг крикнул Бадрангу:
— Хо-хо, кореш, эти красавчики сами себе могилки копают. Ладно, мне работы меньше будет!
Крысы Травощип и Жабоед, охранявшие пирата, ткнули его копьями:
— Они копают траншеи, чтобы уцелеть при нападении. Делай свое дело, хорони мертвых!
Клогг принялся яростно копать, бормоча себе под нос:
— Подожди, Бадранг, старина Трамун и тебе когда-нибудь могилку выроет — глубокую такую, красивую, а сверху большущий камень навалит, чтоб ты обратно не выскочил. Славный это будет денек в жизни капитана Трамуна Клогга.
Стоя на парапете южной стены, Боггс всматривался в даль. Заметив что-то, он поспешил доложить:
— Сюда по скалам направляется один зверь, Властитель!
Бадранг несколько опешил:
— Всего один?
— Да, одиночка. Он еще далеко, но я его заметил.
Бадранг подозвал к себе двоих:
— Гнилонос, Мокролап, бегите что есть духу вниз! Скажите, чтобы Крестозуб с остальными затаился. Вы поступаете в его распоряжение. Когда я крикну: «Маршанк!» — выскочите из засады и возьмите врага в плен.
Как только двое связных побежали выполнять приказ, Бадранг обратился к своим лучникам:
— Молчок и голов не поднимать. Помните, пароль — «Маршанк». Вульп, закрой главные ворота.
Спускаясь с обрыва на берег, Феллдо не заметил нависшей над крепостью необычной тишины. Будь он бдительнее, ему бы бросились в глаза следы, говорившие о вражеской засаде. Но глаза мстителя были прикованы только к Бадрангу, стоявшему в гордом одиночестве на стене над самыми воротами. Лапы Феллдо до хруста сжали дротики, на скулах заиграли желваки. Из-под его лап полетели камни и сухой песок, когда он пустился к крепости бегом, не видя вокруг никого, кроме ненавистного врага.
На верху обрыва Бром упал ничком на землю, а по бокам от него Кейла и Туллгрю.
— Смотрите, что он делает! Он что, с ума сошел?
Они следили за Феллдо, который резко затормозил на расстоянии броска от Бадранга.
Туллгрю в отчаянии кусала свой кулак:
— Его наверняка убьют, печенкой чувствую! Неужели беглому рабу позволят в одиночку подойти к крепости среди бела дня?
Кейла, застыв от ужаса, был не в силах оторвать глаз от происходящего:
— Ты права, хвост даю на отсечение, что он идет прямиком в ловушку. Может, нам ему крикнуть, чтоб он опомнился?
Бром засомневался:
— Мне кажется, мы от него слишком далеко, но давайте попробуем. Позовем его по имени — раз, два, три!
— Феллдо-о-о-о-о-о-о-о-о-! — крикнули они в один голос.
Туллгрю ударила сжатой в кулак лапой о скалу:
— Похоже, он нас не расслышал, а если и расслышал, не желает обращать внимание. Гром и молния, что он там делает?
Кейла покачал головой:
— Не знаю, но готов поклясться — его ждет что-то ужасное. Думаю, одному из нас нужно сбегать в лагерь и поскорее привести помощь.
— Я побегу! — Бром сбросил с плеча санитарную сумку и пополз от обрыва назад.
Кейла, низко пригнувшись, двинулся следом и обогнал Брома.
— Лежи, дружище, лучший бегун в этих краях — это я! — И через мгновение на том месте, где он стоял, осталось лишь облачко пыли.
Не говоря ни слова, Феллдо бросил обе связки дротиков на землю. Он взял копьеметалку и приладил, к ней один из них. Изогнувшись всем телом назад, он прицелился, и дротик со страшной силой полетел в Бадранга.
Тиран стоял от него на довольно большом расстоянии. Он увидел, как Феллдо метнул дротик и отскочил в сторону; не причинив ему никакого вреда, дротик пролетел мимо. Облокотившись на стену, Бадранг презрительно крикнул:
— Попробуй еще!
Феллдо метнул еще один дротик; на этот раз, чтобы бросок получился сильнее, он разбежался и подпрыгнул. Бадранг, увидев это, лег на стену и укрылся за парапетом. До его ушей донесся свист дротика, пролетевшего над головой. Улыбнувшись, Бадранг поднялся и крикнул Феллдо, который уже находился в пределах слышимости:
— И это все, на что ты способен, раб?
— Я тебе не раб, — рявкнул в ответ Феллдо. — Меня зовут Феллдо, и я пришел тебя убить!
В воздухе просвистел еще один дротик. На этот раз Бадранг отскочил туда, где стоял раньше, и выразительно пожал плечами, когда дротик отскочил от задней стены крепости.
— У-тю-тю, опять промазал. Скоро эти штуковины у тебя кончатся!
Дрожа от ярости, Феллдо поднял дротик обеими лапами над головой и переломил, как соломинку:
— Я бы сделал так же с тобой, не будь ты таким грязным трусом. Спускайся и сразимся один на один!
Бадранг развел лапы в стороны:
— Ты наверняка расставил мне какую-нибудь ловушку. В этих скалах небось полным-полно твоих дружков, готовых по твоему сигналу выскочить из засады, — тех самых, которых ты привел сюда прошлой ночью, чтобы предательски убивать моих солдат из-за угла под покровом темноты. Ты что, принимаешь меня за дурака?
Как и рассчитывал Бадранг, разъяренный Феллдо забыл об осторожности и подошел к крепости еще ближе. Он презрительно оттопырил губу:
— Ты не только дурак, но и трус! Прошлой ночью я был здесь один. Сейчас, как видишь, я тоже один — без войска и крепостной стены, чтобы за ней прятаться. Выходи, и будем драться!
Внезапно настроение Бадранга изменилось. Хихиканье его лучников, затаившихся под стеной, подстегнуло самолюбие тирана. Он рывком вытащил меч из ножен.
— Приготовься к смерти, белка, я иду!
Даже в бешенстве Бадранг сохранял хладнокровие и учитывал соотношение сил. Он считал, что с мечом ему не составит труда одолеть противника, вооруженного лишь короткими деревянными палками. В крайнем случае он может всегда подозвать своих солдат: они окружали место поединка со всех сторон. Расталкивая ухмыляющихся лучников, Бадранг мысленно поклялся уничтожить наглого раба, чтобы его шайка раз и навсегда убедилась, что он, Бадранг, — вождь, которого следует бояться и уважать.
Бром ошеломленно ахнул, когда ворота крепости распахнулись и Бадранг вышел к Феллдо один.
Туллгрю покачала головой:
— Глазам своим не верю. Не знаю, что там говорил Бадрангу Феллдо, но, видимо, горностая это так задело, что он не мог поступить иначе. Смотри, они готовятся драться!
Бром следил за одинокой фигуркой Феллдо и чувствовал, как возникшая было к нему неприязнь куда-то исчезает. Он вспомнил, как Феллдо говорил, что готов, если понадобится, погибнуть, лишь бы Бадранг и Маршанк были уничтожены. Теперь Брому вдруг очень захотелось обладать бесстрашием воина, чтобы встать в этом поединке плечом к плечу с другом.
Бадранг сделал выпад, но Феллдо ловко отскочил назад, и меч тирана впустую рассек воздух. Схватив меч обеими лапами, горностай бросился вперед, бешено размахивая им во все стороны и надеясь устрашить противника яростной атакой. Феллдо был стремителен, как жалящая оса. Уклоняясь от сверкающего клинка, он пригнулся и сделал молниеносный выпад дротиком прямо в морду тирана. Бадранг повернулся и тяжело перевел дух, чувствуя, как из ранки на скуле потекла струйка крови. Слегка покачиваясь на лапах, Феллдо усмехнулся, упал на землю, перекувырнулся через голову и, оказавшись рядом с Бадрангом, с силой ударил противника древком дротика по задним лапам. Вскрикнув от боли, Бадранг стремительно развернулся и взмахнул мечом, но его удар встретил лишь песок, а по выгнутой спине прошлось острие дротика Феллдо, оставив на ней глубокую борозду. Тяжело дыша, Бадранг выставил меч острием вперед и, пригнувшись, стал мелкими шажками приближаться к противнику, следя за его малейшими движениями. Феллдо стоял неподвижно и не отрываясь следил за медленно поднимавшимся мечом, выжидая момента, когда Бадранг атакует. Тиран бросился вперед! Феллдо отскочил в сторону и нанес дротиком мощный удар по левой лапе противника. На глаза Бадранга навернулись непрошеные слезы; его левую лапу пронзила страшная боль, и она беспомощно повисла. Феллдо по-прежнему улыбался, эта улыбка оскорбляла Бадранга более всего. Он притворился беспомощным, пытаясь шевельнуть онемевшей лапой, но внезапно бросился на землю, перекатился и сделал яростный выпад мечом. Феллдо не успел его отразить, и клинок глубоко вонзился ему в заднюю лапу. Замахнувшись мечом, зажатым в здоровой лапе, Бадранг хотел нанести последний удар, но тупой конец дротика ударил его в живот. Бадранг перегнулся пополам, ловя ртом воздух.
Ударом деревянного дротика Феллдо выбил меч из лапы врага. Описав в воздухе сверкающую дугу, он вонзился в песок, а правая лапа Бадранга беспомощно повисла. Схватив дротик обеими лапами, как палицу, Феллдо нанес еще один удар — и противник растянулся на земле. Не чувствуя боли в раненой лапе, Феллдо поднял дротик и нанес еще один удар.
Туллгрю закрыла глаза лапой:
— Он его убил? Сил моих нет смотреть! Бадранг убит или нет?
Потрясенный Бром покачал головой:
— Нет, Феллдо сечет его дротиком, как розгой!
Туллгрю открыла глаза и мрачно улыбнулась:
— Ну конечно, так, как он сам сек рабов. Давай, Феллдо, лупи!
Бадранг с воплями катался по земле, пытаясь свернуться в клубок, а дротик все поднимался и опускался на его спину, и каждый удар сопровождали хриплые крики Феллдо:
— Ну, каково, когда тебя порют, как раба? Попробуй! Вот тебе еще, ну как? Так ты сек меня, когда я был еще совсем малышом! Так ты порол моего отца, потому что он был стар и не мог быстро работать! Ты никогда не мог заставить меня кричать под твоими розгами! Что же ты орешь?
Туллгрю снова закрыла глаза, но Бром не отрываясь следил за происходящим:
— Похоже, Феллдо хочет засечь Бадранга насмерть. Горностай так вопит, что здесь слышно!
Однако Бадранг вопил не просто так.
— Маршанк! Маршанк! Маршанк! — вот что он кричал.
37
Усевшись на ствол поваленного дерева, 3 Болдред рассказывала о том, что видела:
— Расставшись с вами, я прежде всего посетила лагерь на скалах к юго-востоку отсюда. Там было много зверей. Возглавляют их заяц Баллау и барсучиха Дубрябина.
— Я ничего не слыхал о них, — перебил сову Мартин.
— Дай мне закончить, скоро ты поймешь, что к чему. Я спросила их о Броме, и они заверили меня, что он цел и невредим. Когда я упомянула твое имя, Мартин, оказалось, что многим оно известно. Один из этих зверей, старая белка Баркджон, посылает тебе весточку.
Не в силах сдержаться, Мартин подпрыгнул:
— Баркджон, старина Баркджон! Это отец Феллдо. Что он тебе сказал?
— Он сказал, что его сын ушел сразиться с Бадрангом в одиночку. Все звери в лагере, кто только был способен носить оружие, готовились идти на выручку Феллдо — если, конечно, он еще жив. В любом случае они намерены штурмовать крепость, где засел злодей Бадранг со своей шайкой.
Глаза Мартина горели желанием оказаться в гуще битвы.
— А эти звери из лагеря на скалах — это большое войско?
— Увы, нет. — Болдред покачала головой. — Эти звери храбры, но шайка Бадранга слишком велика, чтобы ей можно было противостоять.
— Я должен немедленно идти туда! — сказал Мартин.
Болдред кивнула:
— Баркджон сказал мне, что ты поступишь именно так, и вот что он велел тебе передать: «Скажи Мартину — если он хочет быть с нами, пускай поспешит и приведет с собой помощь!»
Арья подняла на Болдред глаза:
— Ты видела Брома? Ты с ним говорила?
Болдред широко раскинула крылья:
— Этого я не успела: я была очень занята. Заяц Баллау заверил меня, что Бром жив-здоров, как сто быков и шесть коров. Барсучиха Дубрябина подтвердила его слова.
Арья схватила Мартина за лапу:
— Мартин, верни мне сына, умоляю! Роза подошла к Мартину и матери:
— Мы его вернем, не волнуйся, мама.
— Роза, как ты можешь нас покинуть? — Урран Во окинул дочь строгим взглядом. — Неужели мало того, что Бром воюет в чужих краях?
— Нет, папа, я должна идти, — решительно ответила отцу Роза.
— Эгей, а нас вы что, это самое… тут оставите? — Грумм с Паллумом взяли Мартина и Розу за лапы.
Мартин кинул взгляд на Уррана Во, тот кивнул. Тогда юный воин заговорил во весь голос, чтоб его слышали все:
— Кто с нами? Вы слышали, что сказала Болдред.
Вперед вышли четверо выдр, несколько кротов и ежей. Мартин подсчитал добровольцев — вместе с его тремя друзьями их было всего шестнадцать.
— Сожалею, Мартин, — сказал Урран Во более мягким тоном, чем обычно. — Мы не воины, никто из моих подданных никогда не бывал в бою. Многим нужно заботиться о семьях. Тех, кто вызвался идти с тобой, немного, но это храбрые звери. Они ни разу не держали в лапах оружия и все же готовы пожертвовать жизнью, чтобы помочь тебе.
Мартин поклонился своему маленькому войску:
— Благодарю вас от всего сердца!
Болдред негромко ухнула и покачала головой:
— Я всегда считала: главный недостаток молодых в том, что они никогда не хотят выслушать тебя до конца, особенно если это воины с горячей кровью. Ты что, не слышал, как я сказала Арье, что не успела найти Брома, потому что была очень занята?
— Занята? — Мартин растерянно посмотрел на сову. — Чем занята?
— Тем, что может прийти в голову только мудрой сове: например, собрать для тебя войско. Но об этом после. Для тебя сейчас главное — добраться до Маршанка как можно быстрее — значит, нужно найти туда кратчайший путь. Я не хочу показаться хвастуньей, но без ложной скромности могу назвать себя лучшим следопытом, картографом и землепроходцем во всей этой стране, отсюда и до самого Восточного моря. Ну-ка, кто-нибудь, найдите мне ровное место!
Кроты принялись утрамбовывать на земле ровную площадку, а Роза вместе с Арьей и Урран Во ушли собирать в дорогу припасы.
Болдред поманила к себе когтем Мартина:
— Иди сюда, Воитель, и смотри!
Мартин присел и стал заворожено следить за искусными когтями совы, чертившими на земле карту.
— Вот река Широкая. Ты шел в Полуденную долину кружным путем, вероятно потому, что тебя выбросило на берег южнее. Маршанк находится севернее, на побережье Восточного моря. К побережью есть гораздо более короткая дорога. Мне она известна, Старворту тоже. Сейчас он, вероятно, ждет нас у широкой протоки в двух часах пути отсюда, к северу от Полуденной долины. Чем скорее ты отправишься в путь, тем раньше взойдешь на его барку.
Мартин выпрямился:
— А что будет потом, Болдред? Сова нетерпеливо моргнула глазами:
— Предоставь это мне, я тоже лечу с тобой! Роза и ее родители едва успели уложить в котомки
еду и питье, когда к ним в дом вошел Мартин. Роза сняла маленький землероичии меч с крючка у двери и протянула его юному воину:
— Ты отдал его по доброй воле, теперь я возвращаю его тебе.
Мартин засунул меч себе за пояс:
— Я готов!
Повозка с грохотом мчалась по верху обрыва, подскакивая на ухабах и камнях. Вцепившись в ее шаткие борта, Баллау и Кейла держали развевающееся на ветру знамя. В повозку впряглась Дубрябина. Ей помогали мчавшиеся сзади звери.
Бром не удержался. Увидев, как Феллдо сражается один против целой орды злодеев, он бросился с обрыва вниз, рыдая и громко зовя друга по имени:
— Феллдо! Феллдо, держись, я сейчас!
Но Феллдо не слышал своего юного друга. Он лежал со спокойной улыбкой, а вокруг валялись два десятка сраженных им разбойников Бадранга.
Сам избитый Бадранг, о которого Феллдо обломал не один дротик, удрал с поля боя в крепость; его неотступно преследовало видение: хохочущий Феллдо, который, умирая, продолжал убивать хорьков, куниц и крыс, и погиб, держа в каждой лапе по расщепленному дротику.
В ту минуту, когда ворота Маршанка с грохотом захлопнулись, мчащаяся повозка подкатила к Брому. Раскидав в стороны нескольких солдат Бадранга, рискнувших остаться у тела Феллдо, она резко затормозила.
Дубрябина выпряглась из оглоблей как раз в ту минуту, когда лучники со стены Маршанка дали первый залп.
— Окопаться, повозку набок, всем живо в укрытие!
Баллау собрал за повозкой своих копьеметальщиков.
— Давайте, парни, цельтесь в верхнюю кромку стены. Остальным разобрать оружие. Пращники, готовьте камни. Живее!
Едва разбирая дорогу сквозь пелену застилавших глаза слез, подошел Бром, снял с плеча санитарную сумку и начал вынимать из нее лечебные травы и бинты. Баркджон сидел на земле и держал голову сына на коленях; глаза старика были сухими.
— Ему это не понадобится, малыш. Побереги бинты для живых. Мой сын ушел в безмолвный лес, где он будет вечно свободен.
Бром присел рядом с Баркджоном:
— Я такого в жизни не видел: он сражался и хохотал во все горло. Чтобы свалить его, потребовалось полсотни зверей, и он убил почти всех. Он как будто знал, какая судьба ему уготована.
Баркджон кивнул:
— Истинный воин, не знающий страха, — таков был Феллдо.
Борт повозки утыкали стрелы. Баллау отрывисто скомандовал:
— Метальщики, пли!
Шеренга копьеметалыциков подпрыгнула, дала залп дротиками: и снова залегла.
Баллау тут же скомандовал пращникам:
— Давай не мешкай. Залп камнями — пли!
Пращники привстали, метнули камни и залегли.
На стоящих на стене лучников обрушился первый залп дротиков; послышались стоны и вопли. Лучники привстали, чтобы дать ответный залп, и попали под град свистящих камней, летевших следом за дротиками.
Крестозуб схватил за лапы Мокролапа и Блохолова:
— Возьмите каждый по пятьдесят лучников, спуститесь с задней стены, рассредоточьтесь по берегу справа и слева от крепости и окопайтесь. Мы возьмем их в полукольцо, спереди у них будет крепость, а за спиной только море. Им придется либо сдаться, либо умереть!
Баклер увидел, как по обе стороны от Маршанка появились две шеренги солдат, и отыскал Дубрябину:
— Похоже, нам, это самое… фланги прикрывать придется!
Кастерн, Гоучи, Трефоль и Селандина помогли насыпать из песка два длинных бруствера по обе стороны от повозки. Пращников разделили на два отряда и послали оборонять эти брустверы, а копьеметалыциков сосредоточили в центре, против крепости.
В крепости Бадранг лежал на столе в длинном доме, а Боггс и Гроуч перевязывали ему раны. Прежде чем солдаты тирана подоспели ему на помощь, Феллдо успел его как следует отделать: голова, морда, плечи и спина Бадранга были сплошь покрыты шишками и длинными ранами. Он выгнул от боли спину, на которой Боггс промывал длинную борозду, оставленную дротиком Феллдо.
— Хо-хо, кореш, я-то думал, ты там с целым войском дерешься, а мне тут сказали — там всего-то и было что какая-то белка настырная. Хорошо она над тобой потрудилась, ничего не скажешь!
Заплывшими глазами Бадранг свирепо взглянул на Клогга:
— Убирайся с глаз долой. Ты приносишь мне одни несчастья, Клогг!
Боггс приложил к плечу Бадранга припарку из листьев щавеля:
— Лежи тихо, а то она свалится.
Клогг отбил на пороге веселую чечетку.
— Да уж, лежи тихо, а то башка твоя поганая отвалится, гы-гы-гы!
Бадранг сделал вид, что встает, и потянулся за мечом. Клогг тут же дал стрекача, посмеиваясь и бормоча под нос:
— Ничего, я последним смеяться буду. Ну-ка, где тут камбуз? Пойду, пожалуй, хоть нажрусь да напьюсь до отвала, пока другие заняты — сражаются да славу добывают!
Баллау резко выдохнул. Он вытащил стрелу, вонзившуюся ему в лапу, и переломил пополам.
— Вот гады! Чем я теперь есть и жестикулировать буду?
Укрываясь за повозкой, рядом с ним присел Бром. Он промыл рану, приложил к ней припарку из окопника и перевязал лапу чистым полотняным бинтом.
— Видали? Лучше новой! — Баллау поднял лапу, любуясь аккуратной повязкой. — Слушай, Бром, сдается мне, ты в этом врачевании уже здорово кумекаешь, а?
Не говоря ни слова, мышонок пополз к другому раненому.
— Расставшись с вами, я прежде всего посетила лагерь на скалах к юго-востоку отсюда. Там было много зверей. Возглавляют их заяц Баллау и барсучиха Дубрябина.
— Я ничего не слыхал о них, — перебил сову Мартин.
— Дай мне закончить, скоро ты поймешь, что к чему. Я спросила их о Броме, и они заверили меня, что он цел и невредим. Когда я упомянула твое имя, Мартин, оказалось, что многим оно известно. Один из этих зверей, старая белка Баркджон, посылает тебе весточку.
Не в силах сдержаться, Мартин подпрыгнул:
— Баркджон, старина Баркджон! Это отец Феллдо. Что он тебе сказал?
— Он сказал, что его сын ушел сразиться с Бадрангом в одиночку. Все звери в лагере, кто только был способен носить оружие, готовились идти на выручку Феллдо — если, конечно, он еще жив. В любом случае они намерены штурмовать крепость, где засел злодей Бадранг со своей шайкой.
Глаза Мартина горели желанием оказаться в гуще битвы.
— А эти звери из лагеря на скалах — это большое войско?
— Увы, нет. — Болдред покачала головой. — Эти звери храбры, но шайка Бадранга слишком велика, чтобы ей можно было противостоять.
— Я должен немедленно идти туда! — сказал Мартин.
Болдред кивнула:
— Баркджон сказал мне, что ты поступишь именно так, и вот что он велел тебе передать: «Скажи Мартину — если он хочет быть с нами, пускай поспешит и приведет с собой помощь!»
Арья подняла на Болдред глаза:
— Ты видела Брома? Ты с ним говорила?
Болдред широко раскинула крылья:
— Этого я не успела: я была очень занята. Заяц Баллау заверил меня, что Бром жив-здоров, как сто быков и шесть коров. Барсучиха Дубрябина подтвердила его слова.
Арья схватила Мартина за лапу:
— Мартин, верни мне сына, умоляю! Роза подошла к Мартину и матери:
— Мы его вернем, не волнуйся, мама.
— Роза, как ты можешь нас покинуть? — Урран Во окинул дочь строгим взглядом. — Неужели мало того, что Бром воюет в чужих краях?
— Нет, папа, я должна идти, — решительно ответила отцу Роза.
— Эгей, а нас вы что, это самое… тут оставите? — Грумм с Паллумом взяли Мартина и Розу за лапы.
Мартин кинул взгляд на Уррана Во, тот кивнул. Тогда юный воин заговорил во весь голос, чтоб его слышали все:
— Кто с нами? Вы слышали, что сказала Болдред.
Вперед вышли четверо выдр, несколько кротов и ежей. Мартин подсчитал добровольцев — вместе с его тремя друзьями их было всего шестнадцать.
— Сожалею, Мартин, — сказал Урран Во более мягким тоном, чем обычно. — Мы не воины, никто из моих подданных никогда не бывал в бою. Многим нужно заботиться о семьях. Тех, кто вызвался идти с тобой, немного, но это храбрые звери. Они ни разу не держали в лапах оружия и все же готовы пожертвовать жизнью, чтобы помочь тебе.
Мартин поклонился своему маленькому войску:
— Благодарю вас от всего сердца!
Болдред негромко ухнула и покачала головой:
— Я всегда считала: главный недостаток молодых в том, что они никогда не хотят выслушать тебя до конца, особенно если это воины с горячей кровью. Ты что, не слышал, как я сказала Арье, что не успела найти Брома, потому что была очень занята?
— Занята? — Мартин растерянно посмотрел на сову. — Чем занята?
— Тем, что может прийти в голову только мудрой сове: например, собрать для тебя войско. Но об этом после. Для тебя сейчас главное — добраться до Маршанка как можно быстрее — значит, нужно найти туда кратчайший путь. Я не хочу показаться хвастуньей, но без ложной скромности могу назвать себя лучшим следопытом, картографом и землепроходцем во всей этой стране, отсюда и до самого Восточного моря. Ну-ка, кто-нибудь, найдите мне ровное место!
Кроты принялись утрамбовывать на земле ровную площадку, а Роза вместе с Арьей и Урран Во ушли собирать в дорогу припасы.
Болдред поманила к себе когтем Мартина:
— Иди сюда, Воитель, и смотри!
Мартин присел и стал заворожено следить за искусными когтями совы, чертившими на земле карту.
— Вот река Широкая. Ты шел в Полуденную долину кружным путем, вероятно потому, что тебя выбросило на берег южнее. Маршанк находится севернее, на побережье Восточного моря. К побережью есть гораздо более короткая дорога. Мне она известна, Старворту тоже. Сейчас он, вероятно, ждет нас у широкой протоки в двух часах пути отсюда, к северу от Полуденной долины. Чем скорее ты отправишься в путь, тем раньше взойдешь на его барку.
Мартин выпрямился:
— А что будет потом, Болдред? Сова нетерпеливо моргнула глазами:
— Предоставь это мне, я тоже лечу с тобой! Роза и ее родители едва успели уложить в котомки
еду и питье, когда к ним в дом вошел Мартин. Роза сняла маленький землероичии меч с крючка у двери и протянула его юному воину:
— Ты отдал его по доброй воле, теперь я возвращаю его тебе.
Мартин засунул меч себе за пояс:
— Я готов!
Повозка с грохотом мчалась по верху обрыва, подскакивая на ухабах и камнях. Вцепившись в ее шаткие борта, Баллау и Кейла держали развевающееся на ветру знамя. В повозку впряглась Дубрябина. Ей помогали мчавшиеся сзади звери.
Бром не удержался. Увидев, как Феллдо сражается один против целой орды злодеев, он бросился с обрыва вниз, рыдая и громко зовя друга по имени:
— Феллдо! Феллдо, держись, я сейчас!
Но Феллдо не слышал своего юного друга. Он лежал со спокойной улыбкой, а вокруг валялись два десятка сраженных им разбойников Бадранга.
Сам избитый Бадранг, о которого Феллдо обломал не один дротик, удрал с поля боя в крепость; его неотступно преследовало видение: хохочущий Феллдо, который, умирая, продолжал убивать хорьков, куниц и крыс, и погиб, держа в каждой лапе по расщепленному дротику.
В ту минуту, когда ворота Маршанка с грохотом захлопнулись, мчащаяся повозка подкатила к Брому. Раскидав в стороны нескольких солдат Бадранга, рискнувших остаться у тела Феллдо, она резко затормозила.
Дубрябина выпряглась из оглоблей как раз в ту минуту, когда лучники со стены Маршанка дали первый залп.
— Окопаться, повозку набок, всем живо в укрытие!
Баллау собрал за повозкой своих копьеметальщиков.
— Давайте, парни, цельтесь в верхнюю кромку стены. Остальным разобрать оружие. Пращники, готовьте камни. Живее!
Едва разбирая дорогу сквозь пелену застилавших глаза слез, подошел Бром, снял с плеча санитарную сумку и начал вынимать из нее лечебные травы и бинты. Баркджон сидел на земле и держал голову сына на коленях; глаза старика были сухими.
— Ему это не понадобится, малыш. Побереги бинты для живых. Мой сын ушел в безмолвный лес, где он будет вечно свободен.
Бром присел рядом с Баркджоном:
— Я такого в жизни не видел: он сражался и хохотал во все горло. Чтобы свалить его, потребовалось полсотни зверей, и он убил почти всех. Он как будто знал, какая судьба ему уготована.
Баркджон кивнул:
— Истинный воин, не знающий страха, — таков был Феллдо.
Борт повозки утыкали стрелы. Баллау отрывисто скомандовал:
— Метальщики, пли!
Шеренга копьеметалыциков подпрыгнула, дала залп дротиками: и снова залегла.
Баллау тут же скомандовал пращникам:
— Давай не мешкай. Залп камнями — пли!
Пращники привстали, метнули камни и залегли.
На стоящих на стене лучников обрушился первый залп дротиков; послышались стоны и вопли. Лучники привстали, чтобы дать ответный залп, и попали под град свистящих камней, летевших следом за дротиками.
Крестозуб схватил за лапы Мокролапа и Блохолова:
— Возьмите каждый по пятьдесят лучников, спуститесь с задней стены, рассредоточьтесь по берегу справа и слева от крепости и окопайтесь. Мы возьмем их в полукольцо, спереди у них будет крепость, а за спиной только море. Им придется либо сдаться, либо умереть!
Баклер увидел, как по обе стороны от Маршанка появились две шеренги солдат, и отыскал Дубрябину:
— Похоже, нам, это самое… фланги прикрывать придется!
Кастерн, Гоучи, Трефоль и Селандина помогли насыпать из песка два длинных бруствера по обе стороны от повозки. Пращников разделили на два отряда и послали оборонять эти брустверы, а копьеметалыциков сосредоточили в центре, против крепости.
В крепости Бадранг лежал на столе в длинном доме, а Боггс и Гроуч перевязывали ему раны. Прежде чем солдаты тирана подоспели ему на помощь, Феллдо успел его как следует отделать: голова, морда, плечи и спина Бадранга были сплошь покрыты шишками и длинными ранами. Он выгнул от боли спину, на которой Боггс промывал длинную борозду, оставленную дротиком Феллдо.
— Хо-хо, кореш, я-то думал, ты там с целым войском дерешься, а мне тут сказали — там всего-то и было что какая-то белка настырная. Хорошо она над тобой потрудилась, ничего не скажешь!
Заплывшими глазами Бадранг свирепо взглянул на Клогга:
— Убирайся с глаз долой. Ты приносишь мне одни несчастья, Клогг!
Боггс приложил к плечу Бадранга припарку из листьев щавеля:
— Лежи тихо, а то она свалится.
Клогг отбил на пороге веселую чечетку.
— Да уж, лежи тихо, а то башка твоя поганая отвалится, гы-гы-гы!
Бадранг сделал вид, что встает, и потянулся за мечом. Клогг тут же дал стрекача, посмеиваясь и бормоча под нос:
— Ничего, я последним смеяться буду. Ну-ка, где тут камбуз? Пойду, пожалуй, хоть нажрусь да напьюсь до отвала, пока другие заняты — сражаются да славу добывают!
Баллау резко выдохнул. Он вытащил стрелу, вонзившуюся ему в лапу, и переломил пополам.
— Вот гады! Чем я теперь есть и жестикулировать буду?
Укрываясь за повозкой, рядом с ним присел Бром. Он промыл рану, приложил к ней припарку из окопника и перевязал лапу чистым полотняным бинтом.
— Видали? Лучше новой! — Баллау поднял лапу, любуясь аккуратной повязкой. — Слушай, Бром, сдается мне, ты в этом врачевании уже здорово кумекаешь, а?
Не говоря ни слова, мышонок пополз к другому раненому.