Страница:
– Я хочу выйти отсюда на минутку. Мне срочно нужно выйти в уборную.
– Я прикрою твое отсутствие, но не задерживайся. Мне тоже надо посетить это место.
Улыбаясь, она пробралась к выходу.
Приподняв юбки, она поспешила по темному коридору. Вдруг мужская фигура преградила ей дорогу. Крик ужаса замер у нее на губах, когда неизвестный схватил ее и, зажав рот рукой, всем телом навалился на нее. Она была застигнута врасплох и не смогла сопротивляться.
– Ни звука, – прошипел он. – Не двигайся или тебе будет плохо.
От удивления она широко открыла глаза, узнав своего мучителя. Де ла Барка! Человек, который похитил ее в Новом Орлеане!
На мгновение она почувствовала слабость. Как он оказался здесь? По какому праву он преследует ее за пределами Соединенных Штатов? Границы Мексики не смогли его остановить. Она в отчаянии начала пинать его. В ответ он хладнокровно ударил ее тростью по ногам. Удар был чувствительным даже через юбки. Она начала извиваться в его руках, пытаясь закричать. Но он крепко зажимал ей рот.
Как они могли бороться так, что никто в заполненной людьми комнате не услышал их и не пришел ей на помощь?
В этот момент из двери появилась пара. Свет прорезал темноту. Миранда высвободила руку и энергично замахала ею, но мужчина держал накидку своей дамы и был поглощен исключительно ею. Оживленно беседуя, они поспешили к выходу, даже не взглянув на то, что происходило всего в нескольких ярдах от них. Широко раскрытыми от ужаса глазами Миранда смотрела им вслед. Сквозь руку, зажимавшую ей рот, донесся лишь ее слабый стон.
– Если кто-нибудь увидит нас, то подумает, что мы влюбленные, – усмехнулся он. Его рот был так близко от ее уха, что она чувствовала прикосновение его усов. Вдруг неожиданно он взял зубами мочку ее уха и, к ужасу Миранды, прокусил ее.
Ужасная боль пронзила ее, и она рванулась было прочь, но он крепко держал ее.
– Видишь! Сопротивляться бесполезно. Я укусил тебя, чтобы ты знала, что я выполню свою угрозу. А теперь у тебя кровоточит ухо. – Он облизнул губы.
Она поняла, что он слизнул ее кровь. У нее к горлу подступила тошнота. Теплая струйка крови побежала у нее по шее, и на мгновение она почувствовала слабость во всем теле. Он издал злорадный смешок.
– Теперь слушай, что я скажу. Ты поедешь со мной в Штаты. В Вашингтон. Там есть человек, который очень расстроен из-за того, что ты нарушила его планы. – Он тяжело навалился на нее. – Сейчас я уберу руку, и ты ответишь мне тихим, спокойным голосом. Если попытаешься закричать, я ударю тебя так, что у тебя навсегда останется шрам. – Он слегка ослабил свою руку.
Она не закричала, она укусила его. Укусила со всей силы. Закричал он.
Она подалась вперед, уперлась обеими ногами в стену и толкнула его всем телом.
Они оба упали на пол. Миранда ударила его локтем в подбородок, так что его голова стукнулась об пол. Он заскрежетал зубами, но тут же его крепкие руки вцепились в ее плечи. Он оказался сверху. Она попыталась ударить его коленом между ног, но не смогла.
Его голос раздался у самого ее уха.
– Тебя волнует судьба твоего партнера? Тяжесть его тела не давала ей вздохнуть. Она не смогла бы больше бороться, а при упоминании Шрива она совершенно обмякла.
Де ла Барка сильнее навалился на нее. От боли в прижатом к полу позвоночнике она застонала.
– Ни звука, – предупредил он ее. – Ни звука. Слушай меня. Ты любишь этого симпатичного актера. А как насчет доброй пожилой дамы, которая причесывает тебя? Или старого джентльмена, который хранит все ваши деньги? Как его имя? Джордж Уиздом?
– Уиндом, – поправила Миранда.
– Верно. Уиндом. Иногда он носит при себе крупные суммы. Как сегодня. Это большое искушение для воров. Кто-нибудь может ударить его по голове, а власти будут думать, что его ограбили.
– Дайте мне встать.
Он прижал ее сильнее. Его зубы сомкнулись на мочке ее второго уха.
– Клянусь, я закричу, если вы опять меня укусите, – пообещала она сквозь зубы.
Он отпустил ее ухо и издал звук, похожий на смешок.
– Просто хотел, чтобы было симметрично.
– Вставайте.
Она почувствовала, как он пожал плечами. Потом он приподнялся, опираясь на руки, и встал на колени. Она тут же выбралась из-под него и вскочила на ноги. С чувством удовлетворения она смотрела, как он медленно встает. Видимо, рана у него на бедре была серьезной и все еще причиняла ему боль. Наконец он выпрямился.
Тяжело дыша, они смотрели друг на друга; их глаза сверкали в тусклом свете, на лицах выступили капли пота. Он ткнул в нее своим толстым пальцем.
– Ты поедешь со мной в Вашингтон. Она отступила назад.
– У меня работа. Я не могу вот так взять и уехать.
– Подумаешь, работа, – прорычал он. – Я могу прямо сейчас взять и увезти тебя.
– Вы не сможете даже выбраться из города, – возразила она. – Разве вы не слышали аплодисменты? Не видели публику? – Она жестом указала в сторону зеленой комнаты, откуда стали выходить люди. Один мужчина взглянул в их сторону, узнал ее и вежливо поклонился. – Министр иностранных дел был в зале.
Впервые де ла Барка отвел от нее глаза, чтобы бросить быстрый взгляд себе через плечо.
Миранда продолжала развивать свое преимущество:
– Мне кажется, вам лучше связаться со своим хозяином в Вашингтоне. Он не поблагодарит вас, если вы создадите ему здесь неприятности.
Де ла Барка сердито посмотрел на нее.
– Ты... ты...
Она поправила платье на плечах и гордо вскинула голову.
– Я направлялась в свою гримерную за веером для жены министра. Будет лучше, если вы исчезнете, когда я вернусь.
У себя за спиной она услышала:
– Ты еще пожалеешь. Ты все равно поедешь со мной в Вашингтон.
– Нет, – твердо сказала она. – Нет, не поеду. – С этими словами она бросилась в туалет, захлопнула за собой дверь и заперла ее. Ноги у нее подкосились, и она соскользнула на холодный пол. В этот момент ее даже не волновало, что он не был чистым. Она только хотела оказаться в прохладе и тишине. Ее всю так трясло, что она не могла бы встать, если бы и захотела.
Все тело болело от напряжения. Она дотронулась пальцами до кровавого следа на шее, до распухшей мочки уха, и вздрогнула от боли.
Чудовище! Слезы тихо заструились у нее по щекам. Она не должна плакать. Не должна. Она выстояла. Запугала его. Указала ему на место. У нее остались синяки, платье было порвано и грязно, но она одержала победу.
А слезы все лились и лились.
Она должна встать, привести себя в порядок и возвращаться в гримерную. Там ждет ее Ада, и Шрив наверняка тоже там. Она должна рассказать им о том, что случилось, предупредить их быть осторожнее.
А что, если они пострадают каким-то образом здесь, в Мексике, за тысячи миль от места ее мести? И в этом будет виновата она. Неужели этому не будет конца?
Слезы уже не просто струились по ее лицу. Ее тело сотрясали рыдания. Не потому ли Господь предостерегает людей от мести, что только он может справиться с ее последствиями?
Шрив нашел ее в гримерной, сидящей у туалетного столика спиной к зеркалу.
– Миранда!
Она отвернулась, когда он опустился перед ней на колени. Вид ее опухшего уха заставил его вздрогнуть.
– Боже мой! Что с тобой случилось? – Он взял ее руки в свои. – Тебя изнасиловали? Кто это сделал?
Она покачала головой.
– Нет, меня не изнасиловали. – Она позволила ему повернуть ее голову к свету. Когда их взгляды встретились, она сказала: – Это был де ла Барка.
Сначала он не вспомнил это имя. Потом выражение его лица изменилось. Гнев превратился в твердую решимость.
– Я убью его.
– Нет. Если до этого дойдет дело, я сама убью его.
– Никто не смеет так обращаться с тобой. Я вызову его на дуэль.
– Ты не сможешь.
– Еще как смогу! – Он вскочил на ноги с такой быстротой, что у него все поплыло перед глазами. Он покачнулся и ударился рукой о стену, тут же сделав вид, что дает выход своему гневу.
Но Миранда не попалась на удочку.
– Как ты будешь с ним бороться, если даже не можешь устоять на ногах? – Не успев произнести эти слова, она уже пожалела об этом.
Гнев Шрива принял новый оборот.
– Со мной все в порядке.
– Я не... – Она замолчала. Лучше попытаться переменить тему разговора, чем спорить. Она поднесла дрожащую руку ко лбу. – Шрив...
– Ты думаешь, что я не в состоянии о тебе позаботиться?
– Я так не думаю, просто я хочу тебе сказать, что я отговорила этого человека от дальнейших действий.
– Ты сделала это до или после того, как он поранил тебе ухо?
– Во время. – Она прикрыла ухо рукой. – Я напомнила ему, что он находится в чужой стране и что у нас здесь есть влиятельные друзья. Я сказала ему, что тот, кто его нанял, не обрадуется осложнениям в международных отношениях. – Она победно улыбнулась. – Ты мог бы мной гордиться. Я замечательно сыграла свою роль.
– Глупо радоваться. Ты, кажется, даже не понимаешь, что все это значит. – Продолжая хмуриться, он прошелся по комнате. Она не сделала попытки остановить его, когда он стянул платье с ее плеч. Темные синяки резко выделялись на ее белой коже. Он тяжело вздохнул. Когда он заговорил, его голос звучал угрожающе. – Я убью его.
Миранда схватила его за руки.
– Ты не сделаешь ничего подобного. Он мрачно поджал губы.
Она с трудом заставила себя встать на ноги. Ее голубые глаза наполнились слезами, когда она взяла его руки в свои и поднесла их к губам.
– Я совершила ужасную ошибку, Шрив, и не знаю, как ее исправить. Я не знаю, чем все это закончится. Но конец еще не наступил. Я продолжаю расплачиваться за нее, и никто кроме меня больше не должен пострадать.
– Миранда, любимая...
– Нет, послушай. Дай мне объяснить. Я подвергла тебя, Аду и Джорджа опасности. Он угрожал и вам.
– Я убью его.
– Нет. Ему нужна я. Ты ему не нужен. Ты и Джордж ему безразличны. Он не представитель закона. Он нечто другое. – Она содрогнулась. – Он воплощение зла.
– Значит, никто не станет искать его.
– Нет, станет. Кто-то послал де ла Барку. А если ты убьешь его, тот человек пошлет кого-нибудь другого. Потому что моя месть вызвала цепную реакцию, которая работает против всех нас.
У него заныло сердце при виде ее лица. Грим был размазан. Глаза опухли от слез. Струйка крови запеклась за ухом. Она выглядела усталой и внезапно постаревшей.
Он вдруг осознал, что ей уже больше тридцати лет. Когда она успела превратиться во взрослую женщину?
Он взял ее за руку и повел к дивану.
– Миранда, я обо всем позабочусь.
– Шрив, я хочу, чтобы ты знал, сейчас я отдала бы все на свете, только бы не совершать того, что я натворила. Я так жалею, что не послушалась тебя тогда, ведь ты предупреждал меня. Ты сделал все возможное, чтобы помешать мне совершить эту ужасную вещь. Если бы я послушалась тебя...
– У тебя были не только личные мотивы, – напомнил он ей.
– Разве я действительно наказала виновного и защитила невинных? – с невеселой усмешкой произнесла она. – Я уже сомневаюсь в этом.
Он привлек ее к себе и несколько раз поцеловал.
– Не расстраивайся, – попросил он. – Не казни себя.
Она спрятала лицо у него на груди.
– Меня следует казнить, только это ничего не изменит. Когда механизм приходит в действие, ничто не может остановить его.
– Дорогая, ты просто не могла иначе поступить, – философски заключил он.
Она подняла на него глаза.
– Проводи меня домой, дорогой. Я так устала. Когда я отдохну, я подумаю, что можно будет сделать. А пока не предпринимай ничего против этого человека. Он еще свяжется со мной. Возможно, в более вежливой манере. Возможно, я сумею узнать, что ему на самом деле нужно.
– Я провожу тебя в гостиницу, – согласился Шрив. – После крепкого сна все будет выглядеть иначе.
Сцена седьмая
– Я начинаю набирать вес, – заметил Шрив со вздохом, разглядывая себя в зеркало.
– Мне кажется, это совсем незаметно, – тактично возразила Миранда.
Он бросил на нее недовольный взгляд.
– Нет, заметно. Я это замечаю.
– Зрители...
– Я знаю, что происходит, – прервал он ее. – Когда такое начинается, процесс потом трудно остановить. Во всем виновата обильная пища.
Она улыбнулась.
– Положение носителя новой культуры Мексики имеет определенные недостатки.
Он улыбнулся, но тут же недовольным тоном произнес:
– Точно так же, как непрерывные балы, на которых тебя прижимает к орденским лентам каждый член кабинета.
Она опустила глаза и сделала вид, что потирает грудь с правой стороны.
– Ленты – не проблема. Их шелк гладкий и нежный. А вот ордена и звезды – жесткие.
Шрив вернулся к созерцанию своего отражения в зеркале.
– Я думаю, мне надо отказаться от десерта и совершать пешие прогулки каждый вечер. Может быть, я буду ходить пешком в театр.
– В такую жару? Он пожал плечами.
– Она не больше, чем возле газовых ламп за просцениумом и у рампы. К тому же выделение пота способствует снижению веса.
– Ты потеряешь сознание и пропустишь свой выход. Нам придется выходить и искать тебя, – предсказала она.
– Глупости. – Он надел жилет и застегнул его. Ткань натянулась, но совсем незначительно. Он опять вздохнул и потянул за полы. – Я еще ни разу не пропустил свой выход. К тому же я прекрасно себя чувствую.
Миранда улыбнулась.
– В самом деле? – Она подошла и погладила его по голове. – Головные боли прошли?
– От них не осталось и воспоминания. Она подала ему сюртук.
– Никаких обмороков, никаких головокружений?
– Я крепок как скала.
Она обняла его за талию и прижалась к нему щекой.
– Я так рада.
Он воспринял ее ласку с легкой иронией:
– Власть – замечательная вещь. Я понимаю, почему она так привлекательна. Стоило сказать слово нужному человеку, и Френк де ла Барка исчезает.
– Может быть, он и скрылся, но я не могу забыть его угрозы.
– Он просто уличный бандит. Я не мог поверить своим глазам, когда он заговорил с нами у дверей театра при свете дня. – Шрив покачал головой. – Чего он ждал от меня? Чтобы я похлопал тебя по спине и передал ему?
Миранда поежилась.
– Ты так разозлился, что я думала, ты убьешь его.
Шрив еще раз взглянул на себя в зеркало.
– Я бы так и сделал, но, оценив ситуацию, понял, что полиция справится с ним лучше нас.
– Мудрое решение, – сдержанно заметила она, – ведь он выглядит крепче, хотя и ниже тебя.
Шрив усмехнулся.
– Я выше того, чтобы устраивать уличные драки.
Она кивнула, улыбнувшись про себя. Шрив, как актер, всегда любил красивые жесты на сцене, но в реальной жизни старался избегать их. В театре он был герой. Вне сцены предпочитал вести переговоры, а не сражения.
– Надеюсь, что он исчез навсегда. Шрив надел шляпу и разгладил волосы на висках.
– Пожелай мне удачи. Мы с Джорджем идем на встречу с директором театра. Де Гусман предлагает нам слишком маленький гонорар для продления гастролей. Особенно после того, как мы стали воплощать новую культурную эру для Мексики.
– Ты очень умен. Ты добьешься всего, чего захочешь. – Миранда налила себе еще чашку шоколада и вернулась к чтению своей роли. Для нее перевели на испанский сцену безумия Офелии. Она собиралась в этот вечер сорвать свою долю аплодисментов. Ее выступление могло привлечь новых зрителей. И конечно, Валларта придет послушать ее.
Шрив наклонился к ней. Она подняла к нему лицо для поцелуя. Их взгляды встретились.
– Когда все это закончится, – серьезно сказал он, – я хочу кое о чем попросить тебя.
Она смущенно опустила взгляд.
– Я... Не задерживайся.
– Хорошо. – Он дотронулся до ее плеча и ушел.
Несколько мгновений она сидела неподвижно, глядя в пространство. Сердце громко стучало в груди. Как она может отказать ему? И в то же время как она может принять его предложение, когда опасность ареста все еще существует? Если она хочет поступить по-честному, если она действительно переживает за своих друзей, она должна исчезнуть. От этой мысли у нее защемило сердце. Она должна покинуть Шрива и Аду, и Джорджа. Из-за нее они постоянно находятся под угрозой. Они потеряли много денег из-за того, что были вынуждены прервать гастроли. Хуже того, из-за нее Шрив чуть не умер.
По правде сказать, она твердо знала, почему осталась. Она любила Шрива Катервуда. Любила человека, который соблазнил ее и постоянно ею командовал – и сделал из нее знаменитую актрису. С первого момента, когда Ромео улыбнулся ей со сцены, она влюбилась в него.
Она сжала пальцами крылья носа. Она не заплачет. Она перестанет об этом думать и вернется к роли Офелии. В первый раз она ощутила духовное родство с этим несчастным созданием. «Господи, мы знаем, кто мы такие, но не знаем, чем можем стать». [22]
С противоположной стороны улицы де ла Барка подал знак двум мужчинам, бесцельно бродившим под деревьями. Одетые как крестьяне, они были больше похожи на простых фермеров, чем на солдат мятежной партии Мадеро. По его сигналу они заняли позицию у стены.
Наступали сумерки, жаркий день сменялся теплым вечером.
Шрив Катервуд быстрым шагом направлялся к театру. Их выступление накануне вечером закончилось овацией. Аплодисменты, хвалебные отзывы, статьи в мексиканских газетах сделали их гастроли такими, о которых можно было только мечтать.
На его памяти «Гамлета» еще никогда не принимали так хорошо. Пять главных монологов были переведены. Другие исполнители тоже выучили часть своей роли на испанском. Некоторые зрители даже приходили на спектакль по пять раз, чтобы услышать новые дополнения. А однажды вечером сам Порфирио Диас и весь его кабинет появились в президентской ложе.
На следующий год Шрив с Мирандой должны были вновь приехать сюда и показать «Макбета». Контракт уже был подписан. Шрив договорился поработать с переводчиком, чтобы перевести на испанский основные монологи шотландского тана и его коварной жены.
Он уже предвкушал триумф в Рио-де-Жанейро в следующем месяце и в Буэнос-Айресе еще через месяц. Тот факт, что в Бразилии говорили по-португальски, его нисколько не смущал. Он поработает с переводчиком, когда приедет туда. Он уже мечтал о турне по Испании. Тогда его титул Романтической звезды трех континентов стал бы полностью оправдан. Тогда он смог бы требовать и получать высокие гонорары за свои выступления.
Ход его мыслей не нарушили поспешные шаги, раздавшиеся за его спиной, когда он проходил по безлюдному переулку. Но вдруг чьи-то грубые руки схватили его за плечо и толкнули в сторону.
– Какого черта!..
– Silencio! [23]– Голос раздался одновременно с ударом в живот. Шрив согнулся пополам. Второй нападавший схватил его за запястье одной руки и пытался дотянуться до другой.
С трудом выдержав удар, Шрив выругался и дернулся назад. Нападавший пытался вывернуть схваченную им руку, но Шрив отреагировал быстро. Упав на одно колено, он потащил за собой разбойника и, бросив через плечо, свалил его прямо на того, который ударил его в живот.
Боль от удара в солнечное сплетение вызывала у него тошноту, но он заставил себя встать, хотя ноги у него дрожали, когда он стал обходить два лежавших на тротуаре тела. Но переулок был слишком узким, а он недостаточно проворным. Чья-то рука схватила его за лодыжку, и он упал лицом вниз, но сумел быстро перевернуться и начал энергично пинаться. Нападавший завопил, когда каблук Шрива задел его пальцы.
– Помогите! Socorro! [24]– закричал Шрив. – Помогите! Проклятье! – Высокие стены домов заглушали звук.
Он двинулся вперед, волоча за собой бандита, вцепившегося в него бульдожьей хваткой. Если бы он только выбрался из этого проклятого переулка, прохожие пришли бы ему на помощь.
Человек, которого он свалил на землю, поднялся на ноги. Он бросился на Шрива, но тот пнул его ногой в живот. Нападавший с воплем отлетел в сторону.
Шрив ударил ногой в лицо человека, который, лежа на земле, держал его за ногу. Еще немного, и он освободится от бандитов и выберется на улицу. Он со всей силу ударил противника по носу. Тот вскрикнул и отпустил его ногу.
Теперь Шрив был свободен и, оперевшись на колени, он приготовился встать на ноги.
Чьи-то ноги в черных шерстяных брюках загородили ему дорогу. Он поднял голову, ожидая увидеть пришедшего ему на помощь прохожего, но его взгляд встретился с холодным взглядом Френка де ла Барки.
С невозмутимым выражением лица сыщик поднял трость с золотым набалдашником и нанес Шриву удар по голове. Актер отлетел к стене. Оглушенный острой, как нож, болью, но не потерявший сознания, он цеплялся пальцами за грубую поверхность стены, упорно пытаясь встать на ноги, чтобы устремиться к спасительной улице, до которой было всего несколько шагов.
Де ла Барка спокойно приблизился к нему, поднял трость и нанес ему новый удар в самое основание черепа.
Ада Кокс сжала в руке носовой платок. Слезы струились у нее по щекам, когда она обратилась к Миранде и Джорджу:
– Он никогда не опаздывал без веских причин. Никогда. С ним что-то случилось.
Миранда чувствовала, что теряет самообладание. Она крепко сжала пальцы в кулаки и посмотрела на Джорджа.
– Джордж, пройди по улицам еще раз и зайди в больницу. Я боюсь, что с ним произошел несчастный случай.
Услышав эти слова, Ада всхлипнула.
– Успокойся, дорогая. – Джордж похлопал ее по плечу. А Миранде он сказал: – Я сделаю это, но сомневаюсь, что мы узнаем что-то новое.
Миранда вздрогнула.
– Возьми с собой швейцара из театра. Он говорит по-испански и по-английски. Он сможет задать вопросы и перевести ответы. Вероятно, в городе есть места, где мы еще не искали.
Стоявший рядом де Гусман вытер пот со лба.
– А что я скажу зрителям?
Миранда готова была закричать на него. В конце концов он директор театра или нет? Но вместо этого она лишь терпеливо сказала:
– Как насчет дублера?
Де Гусман развел руками.
– Он даже не пришел сегодня. Я сказал ему... то есть, он ни разу не потребовался.
– А Лаэрт?
– Лаэрт? Кто это? Она закатила глаза.
– Актер, который играет Лаэрта. Он должен знать роль Гамлета.
– Я спрошу его. – Директор убежал. Ада уронила голову на руки.
– О Шриви, мальчик мой, где ты? Где ты?
Миранда опустилась на колени перед своим верным другом и заглянула ей в лицо. Ада была бледнее мела, щеки запали. Глядя на нее, Миранда вдруг осознала, что Ада, как и Джордж, сильно постарела. Она взяла ее дрожащие руки в свои.
– Ада, я уверена, что все будет хорошо. Шрив – крепкий мужчина.
Ада покачала головой. От горя ее ирландский выговор стал заметнее.
– О бедный мальчик! Он вовсе не крепкий. Он нежный как овечка. Ты же знаешь. Это ты крепкая, почти как мужчина. Вне сцены он совсем ребенок.
– Но, Ада...
– Да нет же, дорогая. Он делает все, что ты просишь. Разве ты до сих пор не поняла это? Он любит тебя. О, как он любит тебя! – Она дотронулась рукой до щеки Миранды.
В комнату ворвался директор театра.
– Он может это сделать. Мы поставим суфлеров за кулисами. Сеньора, вы поможете ему?
Миранда поежилась.
– Всем, чем смогу. – Когда директор поспешил прочь, она крикнула ему вслед: – Вызовите полицию. Они должны найти сеньора Катервуда.
– Да, вы правы. Случилось что-то ужасное.
Когда за ним закрылась дверь, Миранда упала на стул перед зеркалом. Отражение ее собственного лица испугало ее. Лицо потеряло все краски, а глаза покраснели и распухли. Она плакала, даже не сознавая этого.
– Ада, ты должна мне помочь. Костюмерша подняла голову. Она кивнула и вытерла слезы.
– Как же ты будешь играть без него?
– Но ведь он не допустил бы, чтобы спектакль сорвался, ты же знаешь.
– Да. – Ада встала и пошатываясь подошла к туалетному столику. Чтобы не упасть, она схватилась рукой за спинку стула. – Если какой-то негодяй попытался ограбить его, то у него не было ничего ценного. Мой мальчик никогда не брал с собой денег. О, если его ударили по голове... убили... за горсть этих никому не нужных песо...
У Миранды так задрожали руки, что она не смогла даже взять расческу.
– Я боюсь даже думать об этом. Но если он жив, мы скоро узнаем об этом.
Шрив очнулся от боли в полной темноте, такой полной, что он решил, будто находится в яме или какой-то подземной камере. Он прислушался, но ничего не услышал. Он сделал осторожный вдох. Было жарко, но воздух был достаточно свежим.
Его руки не были связаны. Он пощупал пальцами поверхность, на которой лежал. Шерсть, грубая, колючая. И запах соответствующий. Он закрыл глаза, потому что они были для него бесполезны, и продолжал дальнейшее обследование руками. Он нащупал край плоскости, на которой лежал. Правая рука дотронулась до стены; левая повисла в воздухе. Кровать. Он лежал на кровати.
Он обследовал свою тюрьму, насколько мог это сделать не двигаясь. Потом решил сесть. Первая же попытка поднять голову вызвала такую сильную боль, что он вновь потерял сознание.
– Мы провели тщательные поиски. – Голос Игнасио Валларты дрожал от гнева. – Чтобы такое могло случиться на улицах Мехико! С человеком, который столько сделал для его жителей! Это неслыханно.
– Я прикрою твое отсутствие, но не задерживайся. Мне тоже надо посетить это место.
Улыбаясь, она пробралась к выходу.
Приподняв юбки, она поспешила по темному коридору. Вдруг мужская фигура преградила ей дорогу. Крик ужаса замер у нее на губах, когда неизвестный схватил ее и, зажав рот рукой, всем телом навалился на нее. Она была застигнута врасплох и не смогла сопротивляться.
– Ни звука, – прошипел он. – Не двигайся или тебе будет плохо.
От удивления она широко открыла глаза, узнав своего мучителя. Де ла Барка! Человек, который похитил ее в Новом Орлеане!
На мгновение она почувствовала слабость. Как он оказался здесь? По какому праву он преследует ее за пределами Соединенных Штатов? Границы Мексики не смогли его остановить. Она в отчаянии начала пинать его. В ответ он хладнокровно ударил ее тростью по ногам. Удар был чувствительным даже через юбки. Она начала извиваться в его руках, пытаясь закричать. Но он крепко зажимал ей рот.
Как они могли бороться так, что никто в заполненной людьми комнате не услышал их и не пришел ей на помощь?
В этот момент из двери появилась пара. Свет прорезал темноту. Миранда высвободила руку и энергично замахала ею, но мужчина держал накидку своей дамы и был поглощен исключительно ею. Оживленно беседуя, они поспешили к выходу, даже не взглянув на то, что происходило всего в нескольких ярдах от них. Широко раскрытыми от ужаса глазами Миранда смотрела им вслед. Сквозь руку, зажимавшую ей рот, донесся лишь ее слабый стон.
– Если кто-нибудь увидит нас, то подумает, что мы влюбленные, – усмехнулся он. Его рот был так близко от ее уха, что она чувствовала прикосновение его усов. Вдруг неожиданно он взял зубами мочку ее уха и, к ужасу Миранды, прокусил ее.
Ужасная боль пронзила ее, и она рванулась было прочь, но он крепко держал ее.
– Видишь! Сопротивляться бесполезно. Я укусил тебя, чтобы ты знала, что я выполню свою угрозу. А теперь у тебя кровоточит ухо. – Он облизнул губы.
Она поняла, что он слизнул ее кровь. У нее к горлу подступила тошнота. Теплая струйка крови побежала у нее по шее, и на мгновение она почувствовала слабость во всем теле. Он издал злорадный смешок.
– Теперь слушай, что я скажу. Ты поедешь со мной в Штаты. В Вашингтон. Там есть человек, который очень расстроен из-за того, что ты нарушила его планы. – Он тяжело навалился на нее. – Сейчас я уберу руку, и ты ответишь мне тихим, спокойным голосом. Если попытаешься закричать, я ударю тебя так, что у тебя навсегда останется шрам. – Он слегка ослабил свою руку.
Она не закричала, она укусила его. Укусила со всей силы. Закричал он.
Она подалась вперед, уперлась обеими ногами в стену и толкнула его всем телом.
Они оба упали на пол. Миранда ударила его локтем в подбородок, так что его голова стукнулась об пол. Он заскрежетал зубами, но тут же его крепкие руки вцепились в ее плечи. Он оказался сверху. Она попыталась ударить его коленом между ног, но не смогла.
Его голос раздался у самого ее уха.
– Тебя волнует судьба твоего партнера? Тяжесть его тела не давала ей вздохнуть. Она не смогла бы больше бороться, а при упоминании Шрива она совершенно обмякла.
Де ла Барка сильнее навалился на нее. От боли в прижатом к полу позвоночнике она застонала.
– Ни звука, – предупредил он ее. – Ни звука. Слушай меня. Ты любишь этого симпатичного актера. А как насчет доброй пожилой дамы, которая причесывает тебя? Или старого джентльмена, который хранит все ваши деньги? Как его имя? Джордж Уиздом?
– Уиндом, – поправила Миранда.
– Верно. Уиндом. Иногда он носит при себе крупные суммы. Как сегодня. Это большое искушение для воров. Кто-нибудь может ударить его по голове, а власти будут думать, что его ограбили.
– Дайте мне встать.
Он прижал ее сильнее. Его зубы сомкнулись на мочке ее второго уха.
– Клянусь, я закричу, если вы опять меня укусите, – пообещала она сквозь зубы.
Он отпустил ее ухо и издал звук, похожий на смешок.
– Просто хотел, чтобы было симметрично.
– Вставайте.
Она почувствовала, как он пожал плечами. Потом он приподнялся, опираясь на руки, и встал на колени. Она тут же выбралась из-под него и вскочила на ноги. С чувством удовлетворения она смотрела, как он медленно встает. Видимо, рана у него на бедре была серьезной и все еще причиняла ему боль. Наконец он выпрямился.
Тяжело дыша, они смотрели друг на друга; их глаза сверкали в тусклом свете, на лицах выступили капли пота. Он ткнул в нее своим толстым пальцем.
– Ты поедешь со мной в Вашингтон. Она отступила назад.
– У меня работа. Я не могу вот так взять и уехать.
– Подумаешь, работа, – прорычал он. – Я могу прямо сейчас взять и увезти тебя.
– Вы не сможете даже выбраться из города, – возразила она. – Разве вы не слышали аплодисменты? Не видели публику? – Она жестом указала в сторону зеленой комнаты, откуда стали выходить люди. Один мужчина взглянул в их сторону, узнал ее и вежливо поклонился. – Министр иностранных дел был в зале.
Впервые де ла Барка отвел от нее глаза, чтобы бросить быстрый взгляд себе через плечо.
Миранда продолжала развивать свое преимущество:
– Мне кажется, вам лучше связаться со своим хозяином в Вашингтоне. Он не поблагодарит вас, если вы создадите ему здесь неприятности.
Де ла Барка сердито посмотрел на нее.
– Ты... ты...
Она поправила платье на плечах и гордо вскинула голову.
– Я направлялась в свою гримерную за веером для жены министра. Будет лучше, если вы исчезнете, когда я вернусь.
У себя за спиной она услышала:
– Ты еще пожалеешь. Ты все равно поедешь со мной в Вашингтон.
– Нет, – твердо сказала она. – Нет, не поеду. – С этими словами она бросилась в туалет, захлопнула за собой дверь и заперла ее. Ноги у нее подкосились, и она соскользнула на холодный пол. В этот момент ее даже не волновало, что он не был чистым. Она только хотела оказаться в прохладе и тишине. Ее всю так трясло, что она не могла бы встать, если бы и захотела.
Все тело болело от напряжения. Она дотронулась пальцами до кровавого следа на шее, до распухшей мочки уха, и вздрогнула от боли.
Чудовище! Слезы тихо заструились у нее по щекам. Она не должна плакать. Не должна. Она выстояла. Запугала его. Указала ему на место. У нее остались синяки, платье было порвано и грязно, но она одержала победу.
А слезы все лились и лились.
Она должна встать, привести себя в порядок и возвращаться в гримерную. Там ждет ее Ада, и Шрив наверняка тоже там. Она должна рассказать им о том, что случилось, предупредить их быть осторожнее.
А что, если они пострадают каким-то образом здесь, в Мексике, за тысячи миль от места ее мести? И в этом будет виновата она. Неужели этому не будет конца?
Слезы уже не просто струились по ее лицу. Ее тело сотрясали рыдания. Не потому ли Господь предостерегает людей от мести, что только он может справиться с ее последствиями?
Шрив нашел ее в гримерной, сидящей у туалетного столика спиной к зеркалу.
– Миранда!
Она отвернулась, когда он опустился перед ней на колени. Вид ее опухшего уха заставил его вздрогнуть.
– Боже мой! Что с тобой случилось? – Он взял ее руки в свои. – Тебя изнасиловали? Кто это сделал?
Она покачала головой.
– Нет, меня не изнасиловали. – Она позволила ему повернуть ее голову к свету. Когда их взгляды встретились, она сказала: – Это был де ла Барка.
Сначала он не вспомнил это имя. Потом выражение его лица изменилось. Гнев превратился в твердую решимость.
– Я убью его.
– Нет. Если до этого дойдет дело, я сама убью его.
– Никто не смеет так обращаться с тобой. Я вызову его на дуэль.
– Ты не сможешь.
– Еще как смогу! – Он вскочил на ноги с такой быстротой, что у него все поплыло перед глазами. Он покачнулся и ударился рукой о стену, тут же сделав вид, что дает выход своему гневу.
Но Миранда не попалась на удочку.
– Как ты будешь с ним бороться, если даже не можешь устоять на ногах? – Не успев произнести эти слова, она уже пожалела об этом.
Гнев Шрива принял новый оборот.
– Со мной все в порядке.
– Я не... – Она замолчала. Лучше попытаться переменить тему разговора, чем спорить. Она поднесла дрожащую руку ко лбу. – Шрив...
– Ты думаешь, что я не в состоянии о тебе позаботиться?
– Я так не думаю, просто я хочу тебе сказать, что я отговорила этого человека от дальнейших действий.
– Ты сделала это до или после того, как он поранил тебе ухо?
– Во время. – Она прикрыла ухо рукой. – Я напомнила ему, что он находится в чужой стране и что у нас здесь есть влиятельные друзья. Я сказала ему, что тот, кто его нанял, не обрадуется осложнениям в международных отношениях. – Она победно улыбнулась. – Ты мог бы мной гордиться. Я замечательно сыграла свою роль.
– Глупо радоваться. Ты, кажется, даже не понимаешь, что все это значит. – Продолжая хмуриться, он прошелся по комнате. Она не сделала попытки остановить его, когда он стянул платье с ее плеч. Темные синяки резко выделялись на ее белой коже. Он тяжело вздохнул. Когда он заговорил, его голос звучал угрожающе. – Я убью его.
Миранда схватила его за руки.
– Ты не сделаешь ничего подобного. Он мрачно поджал губы.
Она с трудом заставила себя встать на ноги. Ее голубые глаза наполнились слезами, когда она взяла его руки в свои и поднесла их к губам.
– Я совершила ужасную ошибку, Шрив, и не знаю, как ее исправить. Я не знаю, чем все это закончится. Но конец еще не наступил. Я продолжаю расплачиваться за нее, и никто кроме меня больше не должен пострадать.
– Миранда, любимая...
– Нет, послушай. Дай мне объяснить. Я подвергла тебя, Аду и Джорджа опасности. Он угрожал и вам.
– Я убью его.
– Нет. Ему нужна я. Ты ему не нужен. Ты и Джордж ему безразличны. Он не представитель закона. Он нечто другое. – Она содрогнулась. – Он воплощение зла.
– Значит, никто не станет искать его.
– Нет, станет. Кто-то послал де ла Барку. А если ты убьешь его, тот человек пошлет кого-нибудь другого. Потому что моя месть вызвала цепную реакцию, которая работает против всех нас.
У него заныло сердце при виде ее лица. Грим был размазан. Глаза опухли от слез. Струйка крови запеклась за ухом. Она выглядела усталой и внезапно постаревшей.
Он вдруг осознал, что ей уже больше тридцати лет. Когда она успела превратиться во взрослую женщину?
Он взял ее за руку и повел к дивану.
– Миранда, я обо всем позабочусь.
– Шрив, я хочу, чтобы ты знал, сейчас я отдала бы все на свете, только бы не совершать того, что я натворила. Я так жалею, что не послушалась тебя тогда, ведь ты предупреждал меня. Ты сделал все возможное, чтобы помешать мне совершить эту ужасную вещь. Если бы я послушалась тебя...
– У тебя были не только личные мотивы, – напомнил он ей.
– Разве я действительно наказала виновного и защитила невинных? – с невеселой усмешкой произнесла она. – Я уже сомневаюсь в этом.
Он привлек ее к себе и несколько раз поцеловал.
– Не расстраивайся, – попросил он. – Не казни себя.
Она спрятала лицо у него на груди.
– Меня следует казнить, только это ничего не изменит. Когда механизм приходит в действие, ничто не может остановить его.
– Дорогая, ты просто не могла иначе поступить, – философски заключил он.
Она подняла на него глаза.
– Проводи меня домой, дорогой. Я так устала. Когда я отдохну, я подумаю, что можно будет сделать. А пока не предпринимай ничего против этого человека. Он еще свяжется со мной. Возможно, в более вежливой манере. Возможно, я сумею узнать, что ему на самом деле нужно.
– Я провожу тебя в гостиницу, – согласился Шрив. – После крепкого сна все будет выглядеть иначе.
Сцена седьмая
Возможно при всем величье, титулах и сане
Быть сверхзлодеем [21]
– Я начинаю набирать вес, – заметил Шрив со вздохом, разглядывая себя в зеркало.
– Мне кажется, это совсем незаметно, – тактично возразила Миранда.
Он бросил на нее недовольный взгляд.
– Нет, заметно. Я это замечаю.
– Зрители...
– Я знаю, что происходит, – прервал он ее. – Когда такое начинается, процесс потом трудно остановить. Во всем виновата обильная пища.
Она улыбнулась.
– Положение носителя новой культуры Мексики имеет определенные недостатки.
Он улыбнулся, но тут же недовольным тоном произнес:
– Точно так же, как непрерывные балы, на которых тебя прижимает к орденским лентам каждый член кабинета.
Она опустила глаза и сделала вид, что потирает грудь с правой стороны.
– Ленты – не проблема. Их шелк гладкий и нежный. А вот ордена и звезды – жесткие.
Шрив вернулся к созерцанию своего отражения в зеркале.
– Я думаю, мне надо отказаться от десерта и совершать пешие прогулки каждый вечер. Может быть, я буду ходить пешком в театр.
– В такую жару? Он пожал плечами.
– Она не больше, чем возле газовых ламп за просцениумом и у рампы. К тому же выделение пота способствует снижению веса.
– Ты потеряешь сознание и пропустишь свой выход. Нам придется выходить и искать тебя, – предсказала она.
– Глупости. – Он надел жилет и застегнул его. Ткань натянулась, но совсем незначительно. Он опять вздохнул и потянул за полы. – Я еще ни разу не пропустил свой выход. К тому же я прекрасно себя чувствую.
Миранда улыбнулась.
– В самом деле? – Она подошла и погладила его по голове. – Головные боли прошли?
– От них не осталось и воспоминания. Она подала ему сюртук.
– Никаких обмороков, никаких головокружений?
– Я крепок как скала.
Она обняла его за талию и прижалась к нему щекой.
– Я так рада.
Он воспринял ее ласку с легкой иронией:
– Власть – замечательная вещь. Я понимаю, почему она так привлекательна. Стоило сказать слово нужному человеку, и Френк де ла Барка исчезает.
– Может быть, он и скрылся, но я не могу забыть его угрозы.
– Он просто уличный бандит. Я не мог поверить своим глазам, когда он заговорил с нами у дверей театра при свете дня. – Шрив покачал головой. – Чего он ждал от меня? Чтобы я похлопал тебя по спине и передал ему?
Миранда поежилась.
– Ты так разозлился, что я думала, ты убьешь его.
Шрив еще раз взглянул на себя в зеркало.
– Я бы так и сделал, но, оценив ситуацию, понял, что полиция справится с ним лучше нас.
– Мудрое решение, – сдержанно заметила она, – ведь он выглядит крепче, хотя и ниже тебя.
Шрив усмехнулся.
– Я выше того, чтобы устраивать уличные драки.
Она кивнула, улыбнувшись про себя. Шрив, как актер, всегда любил красивые жесты на сцене, но в реальной жизни старался избегать их. В театре он был герой. Вне сцены предпочитал вести переговоры, а не сражения.
– Надеюсь, что он исчез навсегда. Шрив надел шляпу и разгладил волосы на висках.
– Пожелай мне удачи. Мы с Джорджем идем на встречу с директором театра. Де Гусман предлагает нам слишком маленький гонорар для продления гастролей. Особенно после того, как мы стали воплощать новую культурную эру для Мексики.
– Ты очень умен. Ты добьешься всего, чего захочешь. – Миранда налила себе еще чашку шоколада и вернулась к чтению своей роли. Для нее перевели на испанский сцену безумия Офелии. Она собиралась в этот вечер сорвать свою долю аплодисментов. Ее выступление могло привлечь новых зрителей. И конечно, Валларта придет послушать ее.
Шрив наклонился к ней. Она подняла к нему лицо для поцелуя. Их взгляды встретились.
– Когда все это закончится, – серьезно сказал он, – я хочу кое о чем попросить тебя.
Она смущенно опустила взгляд.
– Я... Не задерживайся.
– Хорошо. – Он дотронулся до ее плеча и ушел.
Несколько мгновений она сидела неподвижно, глядя в пространство. Сердце громко стучало в груди. Как она может отказать ему? И в то же время как она может принять его предложение, когда опасность ареста все еще существует? Если она хочет поступить по-честному, если она действительно переживает за своих друзей, она должна исчезнуть. От этой мысли у нее защемило сердце. Она должна покинуть Шрива и Аду, и Джорджа. Из-за нее они постоянно находятся под угрозой. Они потеряли много денег из-за того, что были вынуждены прервать гастроли. Хуже того, из-за нее Шрив чуть не умер.
По правде сказать, она твердо знала, почему осталась. Она любила Шрива Катервуда. Любила человека, который соблазнил ее и постоянно ею командовал – и сделал из нее знаменитую актрису. С первого момента, когда Ромео улыбнулся ей со сцены, она влюбилась в него.
Она сжала пальцами крылья носа. Она не заплачет. Она перестанет об этом думать и вернется к роли Офелии. В первый раз она ощутила духовное родство с этим несчастным созданием. «Господи, мы знаем, кто мы такие, но не знаем, чем можем стать». [22]
С противоположной стороны улицы де ла Барка подал знак двум мужчинам, бесцельно бродившим под деревьями. Одетые как крестьяне, они были больше похожи на простых фермеров, чем на солдат мятежной партии Мадеро. По его сигналу они заняли позицию у стены.
Наступали сумерки, жаркий день сменялся теплым вечером.
Шрив Катервуд быстрым шагом направлялся к театру. Их выступление накануне вечером закончилось овацией. Аплодисменты, хвалебные отзывы, статьи в мексиканских газетах сделали их гастроли такими, о которых можно было только мечтать.
На его памяти «Гамлета» еще никогда не принимали так хорошо. Пять главных монологов были переведены. Другие исполнители тоже выучили часть своей роли на испанском. Некоторые зрители даже приходили на спектакль по пять раз, чтобы услышать новые дополнения. А однажды вечером сам Порфирио Диас и весь его кабинет появились в президентской ложе.
На следующий год Шрив с Мирандой должны были вновь приехать сюда и показать «Макбета». Контракт уже был подписан. Шрив договорился поработать с переводчиком, чтобы перевести на испанский основные монологи шотландского тана и его коварной жены.
Он уже предвкушал триумф в Рио-де-Жанейро в следующем месяце и в Буэнос-Айресе еще через месяц. Тот факт, что в Бразилии говорили по-португальски, его нисколько не смущал. Он поработает с переводчиком, когда приедет туда. Он уже мечтал о турне по Испании. Тогда его титул Романтической звезды трех континентов стал бы полностью оправдан. Тогда он смог бы требовать и получать высокие гонорары за свои выступления.
Ход его мыслей не нарушили поспешные шаги, раздавшиеся за его спиной, когда он проходил по безлюдному переулку. Но вдруг чьи-то грубые руки схватили его за плечо и толкнули в сторону.
– Какого черта!..
– Silencio! [23]– Голос раздался одновременно с ударом в живот. Шрив согнулся пополам. Второй нападавший схватил его за запястье одной руки и пытался дотянуться до другой.
С трудом выдержав удар, Шрив выругался и дернулся назад. Нападавший пытался вывернуть схваченную им руку, но Шрив отреагировал быстро. Упав на одно колено, он потащил за собой разбойника и, бросив через плечо, свалил его прямо на того, который ударил его в живот.
Боль от удара в солнечное сплетение вызывала у него тошноту, но он заставил себя встать, хотя ноги у него дрожали, когда он стал обходить два лежавших на тротуаре тела. Но переулок был слишком узким, а он недостаточно проворным. Чья-то рука схватила его за лодыжку, и он упал лицом вниз, но сумел быстро перевернуться и начал энергично пинаться. Нападавший завопил, когда каблук Шрива задел его пальцы.
– Помогите! Socorro! [24]– закричал Шрив. – Помогите! Проклятье! – Высокие стены домов заглушали звук.
Он двинулся вперед, волоча за собой бандита, вцепившегося в него бульдожьей хваткой. Если бы он только выбрался из этого проклятого переулка, прохожие пришли бы ему на помощь.
Человек, которого он свалил на землю, поднялся на ноги. Он бросился на Шрива, но тот пнул его ногой в живот. Нападавший с воплем отлетел в сторону.
Шрив ударил ногой в лицо человека, который, лежа на земле, держал его за ногу. Еще немного, и он освободится от бандитов и выберется на улицу. Он со всей силу ударил противника по носу. Тот вскрикнул и отпустил его ногу.
Теперь Шрив был свободен и, оперевшись на колени, он приготовился встать на ноги.
Чьи-то ноги в черных шерстяных брюках загородили ему дорогу. Он поднял голову, ожидая увидеть пришедшего ему на помощь прохожего, но его взгляд встретился с холодным взглядом Френка де ла Барки.
С невозмутимым выражением лица сыщик поднял трость с золотым набалдашником и нанес Шриву удар по голове. Актер отлетел к стене. Оглушенный острой, как нож, болью, но не потерявший сознания, он цеплялся пальцами за грубую поверхность стены, упорно пытаясь встать на ноги, чтобы устремиться к спасительной улице, до которой было всего несколько шагов.
Де ла Барка спокойно приблизился к нему, поднял трость и нанес ему новый удар в самое основание черепа.
Ада Кокс сжала в руке носовой платок. Слезы струились у нее по щекам, когда она обратилась к Миранде и Джорджу:
– Он никогда не опаздывал без веских причин. Никогда. С ним что-то случилось.
Миранда чувствовала, что теряет самообладание. Она крепко сжала пальцы в кулаки и посмотрела на Джорджа.
– Джордж, пройди по улицам еще раз и зайди в больницу. Я боюсь, что с ним произошел несчастный случай.
Услышав эти слова, Ада всхлипнула.
– Успокойся, дорогая. – Джордж похлопал ее по плечу. А Миранде он сказал: – Я сделаю это, но сомневаюсь, что мы узнаем что-то новое.
Миранда вздрогнула.
– Возьми с собой швейцара из театра. Он говорит по-испански и по-английски. Он сможет задать вопросы и перевести ответы. Вероятно, в городе есть места, где мы еще не искали.
Стоявший рядом де Гусман вытер пот со лба.
– А что я скажу зрителям?
Миранда готова была закричать на него. В конце концов он директор театра или нет? Но вместо этого она лишь терпеливо сказала:
– Как насчет дублера?
Де Гусман развел руками.
– Он даже не пришел сегодня. Я сказал ему... то есть, он ни разу не потребовался.
– А Лаэрт?
– Лаэрт? Кто это? Она закатила глаза.
– Актер, который играет Лаэрта. Он должен знать роль Гамлета.
– Я спрошу его. – Директор убежал. Ада уронила голову на руки.
– О Шриви, мальчик мой, где ты? Где ты?
Миранда опустилась на колени перед своим верным другом и заглянула ей в лицо. Ада была бледнее мела, щеки запали. Глядя на нее, Миранда вдруг осознала, что Ада, как и Джордж, сильно постарела. Она взяла ее дрожащие руки в свои.
– Ада, я уверена, что все будет хорошо. Шрив – крепкий мужчина.
Ада покачала головой. От горя ее ирландский выговор стал заметнее.
– О бедный мальчик! Он вовсе не крепкий. Он нежный как овечка. Ты же знаешь. Это ты крепкая, почти как мужчина. Вне сцены он совсем ребенок.
– Но, Ада...
– Да нет же, дорогая. Он делает все, что ты просишь. Разве ты до сих пор не поняла это? Он любит тебя. О, как он любит тебя! – Она дотронулась рукой до щеки Миранды.
В комнату ворвался директор театра.
– Он может это сделать. Мы поставим суфлеров за кулисами. Сеньора, вы поможете ему?
Миранда поежилась.
– Всем, чем смогу. – Когда директор поспешил прочь, она крикнула ему вслед: – Вызовите полицию. Они должны найти сеньора Катервуда.
– Да, вы правы. Случилось что-то ужасное.
Когда за ним закрылась дверь, Миранда упала на стул перед зеркалом. Отражение ее собственного лица испугало ее. Лицо потеряло все краски, а глаза покраснели и распухли. Она плакала, даже не сознавая этого.
– Ада, ты должна мне помочь. Костюмерша подняла голову. Она кивнула и вытерла слезы.
– Как же ты будешь играть без него?
– Но ведь он не допустил бы, чтобы спектакль сорвался, ты же знаешь.
– Да. – Ада встала и пошатываясь подошла к туалетному столику. Чтобы не упасть, она схватилась рукой за спинку стула. – Если какой-то негодяй попытался ограбить его, то у него не было ничего ценного. Мой мальчик никогда не брал с собой денег. О, если его ударили по голове... убили... за горсть этих никому не нужных песо...
У Миранды так задрожали руки, что она не смогла даже взять расческу.
– Я боюсь даже думать об этом. Но если он жив, мы скоро узнаем об этом.
Шрив очнулся от боли в полной темноте, такой полной, что он решил, будто находится в яме или какой-то подземной камере. Он прислушался, но ничего не услышал. Он сделал осторожный вдох. Было жарко, но воздух был достаточно свежим.
Его руки не были связаны. Он пощупал пальцами поверхность, на которой лежал. Шерсть, грубая, колючая. И запах соответствующий. Он закрыл глаза, потому что они были для него бесполезны, и продолжал дальнейшее обследование руками. Он нащупал край плоскости, на которой лежал. Правая рука дотронулась до стены; левая повисла в воздухе. Кровать. Он лежал на кровати.
Он обследовал свою тюрьму, насколько мог это сделать не двигаясь. Потом решил сесть. Первая же попытка поднять голову вызвала такую сильную боль, что он вновь потерял сознание.
– Мы провели тщательные поиски. – Голос Игнасио Валларты дрожал от гнева. – Чтобы такое могло случиться на улицах Мехико! С человеком, который столько сделал для его жителей! Это неслыханно.