Джеймс Дина. Сцены любви

   – По правде говоря, я знаю только то, что сообщил мне сенатор Батлер.
   Виктор Вулф презрительно скривил губы.
   – Оказывается, сенатор, вы ничего не знаете?
   – Сенатор Батлер – один из самых уважаемых людей в Вашингтоне, – начал оправдываться Уолдрон. – Он никогда...
   – Вы посылали записку моей матери? – прервала его Миранда.
   Уолдрон подозрительно посмотрел на нее.
   – Я хочу знать, о чем идет речь.
   – Грузовой фургон наехал на мою мать прямо на тротуаре. На тротуаре... – повторила Миранда.
   Молодая девушка, стоявшая рядом с ней, тихо застонала. Вулф обнял ее за плечи.
   – Возница пустил лошадей галопом и въехал на тротуар с целью сбить ее с ног. – После драматических обвинений Шрива и Миранды голос Генри Келлера был тихим и ровным, но в нем таилась куда более серьезная угроза.
   – О Боже!
   – Она шла на завтрак с вами, – продолжала Миранда. – Вы прислали ей записку.
   – Я прислал? – Уолдрон попятился. – Как вам пришла в голову такая мысль? Я посылал записку?! Нет. Уверяю вас, я этого не делал. Я не посылал ей никаких записок. Возница... Вы хотите сказать, что он сделал это намеренно? – Сенатор вынул платок и вытер вспотевшие ладони. – Вы уверены? Как могло такое случиться? Тем более с дамой? Она пострадала?
   – Очень сильно. – Голос Рейчел дрогнул. – Она в больнице без сознания.
   – Это ужасно. – Уолдрон посмотрел поочередно на обеих женщин. – Это самое ужасное происшествие, о каком мне только приходилось слышать. Бедняжка. – Он пристально посмотрел на Миранду. – Ваша мать, вы говорите?
   Она кивнула.
   – Прошу, садитесь. Садитесь. – Он придвинул стул Рейчел и взял ее за руку. – Вы дрожите. – Он поспешил к двери. – Принесите кофе и виски, – крикнул он секретарю. – Быстро.
   Виктор придвинул стул для Миранды и усадил ее рядом с сестрой.
   Уолдрон повернулся к остальным.
   – Господа, прошу вас, садитесь. Расскажите мне все с самого начала. Как вы знаете, с Рут Уэстфолл мы занимаемся общим делом. – Его взгляд остановился на лице Виктора. – Я сочувственно отношусь к проблемам индейцев.
   Вулф скептически усмехнулся.
   Удивительно, но у них не возникло трудностей в разговоре с сенатором из Вирджинии. Вскользь упомянув о смерти Бенджамина Уэстфолла в форте Галлатин, Миранда и Виктор рассказали о положении сиу и шайенов, а так же белых поселенцев в Вайоминге и Монтане.
   Уолдрон играл ножом для разрезания бумаги, слушая, как Виктор Вулф, стыдясь за свои прежние поступки, рассказывал, как жители этих территорий обращались с теми, кто по глупости купил там землю.
   – Мы видели, как они приезжали в своих дешевых фургонах, сделанных из невысушенной древесины. Молодые жены и дети сидели рядом с ними. Они показывали документы на свою землю и спрашивали дорогу. Мы посылали их колесить по округе. – Взгляд, который он бросил на Рейчел, был полон тоски. – Мы показывали им в сторону горизонта, перечисляли повороты и ориентиры и смотрели, как клубилась пыль за их повозками. Некоторые из них могли найти землю и поселиться на ней, но кто знает? Никого это не волновало, лишь бы они больше не беспокоили нас.
   – Конечно, в карты иногда вкрадываются ошибки... – начал Уолдрон.
   – Сенатор, – прервала Миранда его защиту, – вы пытались продать лорду и леди Эджмонт землю, которая вам не принадлежит.
   – Но сделка не состоялась, – быстро возразил сенатор. – Вы – двое самозванцев. Я по праву могу передать вас в руки закона.
   – Конечно-конечно. Пригласите его представителей. – Щеки Миранды запылали от гнева. Воплощенная Корделия, она издевалась над ним.– Я не просто Миранда Драммонд, а это не какой-то заурядный актер. Это Шрив Катервуд, Романтическая звезда трех континентов. И если вы не слышали о нем в вашей Вирджинии, позвольте заверить вас, что его знают в Нью-Йорке, Чикаго и Лондоне, не говоря уже о Мехико и Мадриде.
   – Ты заставляешь меня краснеть, – мягко упрекнул ее Шрив.
   – Мы оповестим прессу. Не забывайте, вы присылали нам письма, предложения, подробные описания участков земли.
   – Но сделка не состоялась, – упрямо повторил Уолдрон.
   – Я думаю, мы сможем найти юриста, который докажет ваши преступные намерения, особенно если его будет финансировать ваш оппонент.
   Уолдрон бросил на него убийственный взгляд.
   – Сенатор, – примирительно сказала Миранда. – Тяжело раненая женщина находится в больнице. Я клянусь, если вы не прекратите эту вендетту против нас...
   – Какая вендетта! – взорвался Уолдрон. – Я не посылал никакой записки вашей матери. Мне ничего об этом неизвестно. Можете спросить моего секретаря.
   – Наша мама верила, что вы помогаете ей. Поэтому она отправилась к вам в такой ранний час. Она думала, что вы поможете ей в защите прав индейцев, – с упреком сказала Рейчел.
   С неожиданной резкостью Уолдрон бросил нож на стол.
   – Ну, хорошо. Хорошо! Я признаю, что водил ее за нос. У меня не было намерений по-настоящему решать проблемы индейцев. – Он ткнул пальцем в сторону Миранды будто пистолетом. – Но это все, в чем я признаюсь.
   – Тогда кто же прислал ей записку? Сенатор пожал плечами.
   – Может быть, это был просто несчастный случай? Лошади понесли? Такое случается.
   Генри Келлер до этого молча стоял, прислонившись к стене. Он выпрямился.
   – Только не эти. Абсолютно неоспоримый факт, что человек, правивший этими лошадьми, сейчас находится в тюрьме. Имя, которое он назвал мне перед тем, как я передал его властям, Билли Стьюбен. Он, конечно, утверждает, что это был несчастный случай. Что касается всего остального, то он молчит.
   – Может быть, он не лжет, – пробормотал Уолдрон.
   – Нет, сэр. Двое мужчин, совершавших утренний моцион, видели, как он повернул лошадей и хлестнул их кнутом. Они покажут под присягой, что он пытался совершить убийство.
   От этого слова Уолдрона передернуло.
   – Все же это не имеет ко мне никакого отношения.
   – Если моя мать умрет... – у Миранды сорвался голос, но она закончила фразу, – Билли Стьюбен скажет, кто нанял его.
   – Верно, – подтвердил Генри Келлер. – Он ожидает, что его вскоре освободят. Поэтому он молчит. Если никто не вытащит его из тюрьмы, уверен, он не захочет идти на виселицу в одиночку.
   – Я не имею к этому никакого отношения. Боже мой! Я порядочный, цивилизованный человек. А вы говорите об убийстве.
   – Без сомнения, убийство. – Шрив со вкусом произнес это слово. – Злодейское убийство.
   Миранда опустила голову и сжала руки.
   – Если моя мать умрет, это будет настоящим убийством. Кто, по-вашему, сенатор, мог совершить такое?
   – Я не знаю. Я не знаю никого, кто мог бы совершить такой злодейский поступок.
   – А Хью Смит Батлер?
   – Никогда. Никогда. Он – сенатор. Он многие годы занимается политикой. Он – один из самых уважаемых людей.
   – Его уважают или его боятся?
   – Уважают. Уважают.
   – Но он замешан в мошеннических сделках.
   Уолдрон вытер платком вспотевший лоб.
   – А вы знали об этих сделках? – допытывался Шрив.
   – Ну, Батлер уговорил меня. Многие люди в Вирджинии хотели переехать в другой район, особенно после гражданской войны.
   – И конечно, кому они стали бы доверять, как не своему сенатору, – язвительно произнес Виктор.
   – Это была честная сделка, – возразил Уолдрон.
   – Она никогда не была честной, – заявил будущий законодатель от Вайоминга. – Вы ведь не были на Западе, верно? Это суровая земля: жаркое, засушливое лето и ревущие метели зимой. Ничего похожего на вашу мягкую Вирджинию.
   – Но люди живут там, – продолжал настаивать Уолдрон.
   – Конечно, живут. Но эта земля принадлежит им.
   Уолдрон опустил голову.
   – Меня уговорил Батлер.
   – И он обеспечил Бенджамину Уэстфоллу назначение в Горный район, – добавил Шрив.
   – Да. Он знал, что на Уэстфолла можно положиться там, где дело касается создания беспорядков, – пробормотал сенатор.
   – Что вы сказали? Говорите громче. Мы не расслышали.
   – Я сказал: «На Уэстфолла можно было положиться там, где дело касается создания беспорядков».
   Миранда поежилась.
   – Он уже был виновен в гибели восьмидесяти человек.
   Уолдрон поднял голову.
   – Драммонд? Ваше имя Драммонд.
   – Мой отец был зверски убит у форта Галлатин.
   Лицо сенатора стало красным, как огонь.
   – Это было еще до меня.
   Миранда обвела взглядом комнату. От нервного напряжения у нее кружилась голова. Рейчел тоже сидела, устало опустив голову. Мужчины выглядели утомленными. Только Генри Келлер сохранял невозмутимое выражение лица. Он был хорошим детективом, возможно, одним из лучших.
   – Вы хотите вызвать полицию, сенатор? Он встал и посмотрел на Миранду.
   – Вы хотите, чтобы я это сделал, леди... э-э... миссис Катервуд?
   Миранда почувствовала, как что-то оборвалось у нее внутри. Огонь в ее душе вспыхнул, и надежда, которую она так долго заглушала в себе, бурным потоком вырвалась на поверхность. Она впервые решилась поверить, что конец всем этим ужасам уже близок. Но сколько же прошло лет! Почти два десятилетия минуло с тех пор, как ее отец и весь его отряд погибли в скалах у форта Галлатин, выполняя преступный приказ тогда еще полковника Уэстфолла. Все смотрели на нее. Она глубоко вздохнула.
   – Я хочу, чтобы вы дали слово, что больше никто не потревожит мою мать, меня или кого-то из членов моей семьи.
   Уолдрон окончательно вытер пот с лица.
   – Насколько это в моих силах, я даю вам его.
   – В письменном виде, сенатор, – потребовал Шрив.
   Уолдрон бросил на актера недовольный взгляд, но на него смотрели все, включая детектива. Этот человек обладал такой властью. Черт возьми, все они, включая и женщину, обладали властью над ним.
   Взглянув на Виктора, Миранда добавила:
   – И я хочу, чтобы вы пообещали, что незаконные сделки с землей прекратятся.
   – Конечно-конечно. Вне всякого сомнения. Я обещаю.
   Виктор колебался. Под пристальным взглядом Миранды он чувствовал себя неловко.
   – Мы хотим, чтобы вы отдали свой голос за присвоение Вайомингу статуса штата. К тому же нам хотелось бы, чтобы в этом вопросе вы оказали влияние на других конгрессменов.
   Уолдрон неуверенно улыбнулся.
   – Это уже решено. Я всегда стоял за прогресс и объединение великой нации от одного океана до другого.
   Миранда с недоверием взглянула на него.
   – Мне нужно письмо к сенатору Батлеру. Как по волшебству, улыбка исчезла с лица сенатора.
   – Я не могу...
   – Этот человек замешан в убийстве, – прервала его Миранда. – Вы поможете поймать преступника.
   – Почему бы вам не сесть за стол и не написать то, что вы собираетесь сказать? – Шрив осторожно прошел вперед, пока не коснулся рукой стола.
   – Я не могу...
   – Садитесь! – приказал Шрив голосом Макбета.
   Сенатор сел. Дрожащей рукой вынув лист бумаги из ящика стола, он обмакнул перо в чернильницу.
 
   Генри Келлер пожал руку Шрива, потом взял за руку Миранду.
   – Я не поеду с вами в больницу.
   – Куда вы направляетесь?
   – Посмотреть, не решил ли наш друг Билли Стьюбен вспомнить имя человека, который его нанял.
   – А, может быть, он не знает. Келлер покачал головой.
   – Такие люди, как Стьюбен, обычно знают, кто их нанял, особенно если дело касается убийства. Если это был Батлер, то он должен был лично связаться с ним. Он не мог послать секретаря и таким образом выдать свои планы. Я думаю, что Билли, если не знал, кто его нанимает, не мог в таком случае не последовать за экипажем сенатора, когда тот возвращался в свой офис.
   – Как мог Батлер быть настолько глупым!
   – Он же остался без Френка де ла Барки, – напомнил ей Шрив.
   – Кто это такой? – Келлер нахмурил брови и беззвучно повторил это имя, чтобы запомнить его.
   – Этот человек следовал за нами от Вайоминга в Новый Орлеан, в Мехико и потом в Лондон, – объяснила Миранда.
   – А вы уверены, что его здесь нет?
   – В Лондоне он был схвачен. Он пытался убить Шрива и похитить меня. Шрив сбросил его с лестницы, и он сломал ногу.
   – Когда мы видели его в последний раз, – добавил Шрив, – врач увозил его в больницу, чтобы ампутировать ему ногу.
   Келлер присвистнул.
   – Не повезло бедняге.
   – Из-за него Шрив потерял зрение, – сердито сказала Миранда. – Я была бы рада, если бы ему отрезали обе ноги.
   Келлер сжал ее руку и улыбнулся.
   – Я дам вам знать, как только Стьюбен заговорит.
 
   – Мама. – Рейчел прижалась влажной от слез щекой к бледной щеке Рут. – О мама, ты узнаешь меня?
   – Да. – Слово было похоже на вздох. Миранда даже как следует не расслышала его. Она лишь видела, как дрогнули веки Рут. Затаив дыхание, она ждала, но Рут так и не открыла глаза.
   – Это хороший признак, – заявил доктор Томпсон. – Вы вернули ее в сознание. Поэтому очень важно, чтобы кто-то, кого она знает и любит, был рядом с ней. Говорил с ней. Душа лечит тело гораздо быстрее, чем врач.
   – О мама! – Слезы сильнее потекли из глаз Рейчел. Она вытирала их рукой. – О мама, я так боялась. Но у тебя все будет в порядке. – Она посмотрела на Миранду. – Она обязательно поправится.
   Миранда улыбнулась.
   – Мама гораздо крепче, чем кажется. Мы все такие.
   Рейчел поцеловала мать в щеку и выпрямилась.
   – Мы все похожи, верно? Миранда кивнула.
   – Конечно, у нас один отец и одна мать.
   – Я ужасно себя вела.
   – Ты поступала в соответствии с тем, во что верила. Ты оставалась преданной Бенджамину Уэстфоллу. Он был единственным отцом, какого ты знала. Он хорошо к тебе относился. Было бы гораздо хуже, если бы ты покинула его по одному слову сестры, которая сама покинула тебя. – Миранда грустно улыбнулась. – Тебе не за что просить прощения у меня.
   Сестры стояли по обе стороны кровати матери.
   – Я говорю это сейчас, – настаивала Рейчел, – чтобы мама могла меня слышать. Я вела себя глупо. – Она сжала руку матери. – Это я навела на тебя и Шрива Френка де ла Барку.
   Миранда удивленно посмотрела на нее.
   – Значит, это ты... Рейчел опустила голову.
   – Виктор знал об этом. По этой причине у нас был долгий неприятный разговор в Вайоминге. Я чуть не потеряла его навсегда из-за того, что предала тебя.
   Между ними воцарилось долгое молчание. Наконец Миранда заговорила.
   – Это все объясняет. Я всегда недоумевала, как де ла Барка нашел нас. Я не думала, что мы оставили какие-то следы, но тем не менее он появился в Новом Орлеане.
   – Мне очень жаль.
   – Я не могу на тебя сердиться. Ты мстила по-своему. Почему я должна отказывать тебе в праве на то, что совершила сама? – Уголки ее губ дрогнули. – Ты получила удовольствие?
   – Это было самое трудное из всего, что я совершила. Я чувствовала себя ужасно. Я не могла уважать себя. И Виктор был расстроен. Оглядываясь назад, я думаю, что он понял меня так же, как и ты. – У нее дрогнул голос. – Я вела себя как ребенок, поэтому ты прощаешь меня как ребенка.
   Миранда, державшая руку матери, почувствовала, как ее пальцы дрогнули, хотя рука почти полностью была заключена в гипс. Все будет хорошо! Она наклонилась и поцеловала мать в щеку.
   – Давай забудем об этом и будем жить дальше. Отныне мы с тобой сестры, а это наша мать.
   Веки Рут опять дрогнули. На мгновение обе девушки увидели, что они чуть приподнялись. Неподвижные губы слегка приоткрылись.
   Позднее, когда мать уснула, девушки пошли в больничную столовую выпить кофе.
   – Виктору очень стыдно признаться, что он ничего не предпринял против незаконной продажи земли, – сказала Рейчел, помешивая кофе в чашке.
   – Еще бы, – сказала Миранда. – Он мог бы давно это прекратить. Может быть, мама не пострадала бы, если бы они с Адольфом делали все как надо.
   Некоторое время сестры молча пили свой кофе.
   – Вероятно, им было просто выгодно – ведь они продавали много товаров этим переселенцам, – вдруг сказала Рейчел.
   – Думаю, ты права.
   – Когда приходит время принимать правильное решение, он прежде всего думает о деньгах.
   Глядя на сестру, Миранда тепло улыбнулась.
   Рейчел поставила чашку на стол и посмотрела куда-то в пространство.
   – Я ненавижу такой подход.
   – Но его ты не можешь ненавидеть. Рейчел взглянула на нее.
   – Я думала, ты скажешь мне, что я должна его оставить.
   Миранда покачала головой. Она потянулась через стол и накрыла своей рукой руку Рейчел.
   – Они всего лишь мужчины. Не святые и не герои. Мне кажется, они спасают нас скорее не потому, что они такие хорошие, а потому что мы принадлежим им и они не хотят расстаться со своей собственностью.
   – Наверное, это правда. Виктор ведет себя как собственник. – Она помедлила. – Особенно после того, как мы занимались любовью, – прошептала она. Из-под опущенных ресниц она следила за реакцией Миранды.
   Ее сестра лишь улыбнулась.
   – Шрив точно такой же. Он соблазнил меня, чтобы я влюбилась в него и осталась в труппе. Ему нужна была актриса.
   – О Миранда!
   – Я, конечно, вовсе не была актрисой, но зато ему не нужно было ничего мне платить.
   – Это ужасно.
   – Если посмотреть с его точки зрения, то нет. Труппа была для него самым важным в жизни. Я подозреваю, что для Виктора – это его магазин. Или может быть, конгресс, если его туда выберут. Или, может быть, пост губернатора.
   – Но он же безнравственный.
   – Вовсе нет, он просто самолюбивый. Тебе только надо заставить его увидеть, что ему же самому выгодно поступать по справедливости. В этом случае ты будешь ведущей силой в его жизни.
   – А если он не захочет обращать на меня внимания?
   – Он любит тебя?
   Рейчел на секунду задумалась.
   – Да, – уверенно сказала она. – Он меня любит.
   – Тогда он захочет, чтобы ты была счастлива, и сделает все, что принесет ему наибольшую выгоду, потому что он будет гордиться тем, как хорошо он обеспечивает тебя. Именно это тебе и требуется от него. – Миранда улыбнулась. – Все всякого сомнения.
   – Но это будет нелегко сделать, правда? – вздохнула Рейчел.
   – Легко! Конечно, нет. – Миранда рассмеялась. – Ничто по-настоящему стоящее не достается легко. Но я буду всегда помнить, что Шрив не хотел, чтобы я ехала в Вайоминг. Он испробовал все возможные способы, чтобы помешать мне уехать. Позднее я узнала, что он даже достал разрешение на наш брак. – Для большего эффекта она широко раскрыла глаза.
   – Но ты поехала.
   – В конце концов я вынуждена была сбежать от него. Но он все же последовал за мной и помог мне устроить этот маскарад в форте Галлатин. Он пострадал из-за меня. Он столько раз спасал мне жизнь, иногда рискуя своей.
   – Ты по-настоящему любишь его, – задумчиво произнесла Рейчел.
   – По-настоящему. Хотя я знаю, что он никогда не изменится. Помни, Рейчел: женщина выходит замуж за мужчину, а мужчина женится на своей работе.
   – Но вы счастливы вместе? – Уголки губ девушки поникли, будто она собиралась расплакаться.
   – Абсолютно. Со Шривом я всегда точно знаю, как он поведет себя, потому что мне известно, кто он.
   – И кто же?
   – Актер.
   Дверь за спиной Миранды открылась. На лице Рейчел появилась радостная улыбка.
   – Мы здесь, – помахала она рукой.
   – Наконец-то мы нашли вас. – Виктор подвел Шрива к столу. – О чем это вы тут так увлеченно беседуете?
   – О вас, – откровенно призналась Миранда. – Мы обсуждаем и взвешиваем все ваши достоинства и недостатки.
   Виктор помрачнел, а Шрив усмехнулся.
   – Звучит интригующе.
   – Действительно, – согласилась Рейчел, протягивая руку своему жениху и приглашая его сесть рядом. – Но мы решили, что оставим вас в неведении.

Сцена десятая

   Всему конец! ^[70]

   – Вам письмо, сенатор Батлер. Помечено «срочно». – Раймонд положил конверт на стол перед сенатором и отступил, с беспокойством глядя ему в лицо.
   Человек в кресле не пошевелился.
   – Сенатор Батлер? – тихо позвал секретарь.
   Послышался тяжелый вздох, и кресло угрожающе заскрипело, когда сенатор пошевелился, стряхивая с себя оцепенение. Он отложил очки и, поставив локти на стол, устало положил голову на руки.
   – Я слышу тебя, Раймонд.
   – Да, сэр. Могу я что-нибудь для вас сделать, сэр?
   Батлер поднял голову. Выглядел он ужасно. Сеть крошечных красных сосудов покрывала землистого цвета лицо. У него был явно нездоровый вид.
   Он безуспешно попытался откашляться и поморщился, когда боль пронзила его плечо и руку. Возможно, тяжелое, давящее ощущение в груди было вызвано начавшимся плевритом.
   – Ничего, Раймонд, ничего. Секретарь кивнул и удалился.
   – Если бы ты мог подарить мне несколько полноценных лет жизни, – пробормотал он, когда дверь закрылась. Он поднял руку и помассировал себе грудь. – Мне нужно еще несколько лет.
   Сенатор с интересом посмотрел на письмо. Оно было адресовано ему, но без обратного адреса и без указания имени отправителя. Взяв конверт, он некоторое время подержал его в руке, раздумывая, не бросить ли его в корзину для мусора. Наконец, пожав плечами, взялся за нож для разрезания бумаг.
   Содержание письма заставило его вскочить с места. Он еще раз перечитал его и громко выругался. Смяв листок и бросив его в корзину, он обошел стол и направился к вешалке.
   Когда-то он преодолевал это расстояние тремя шагами. Сейчас боль мешала ему, пронизывала спину с такой силой, что он должен был ухватиться рукой за край стола. Пот выступил у него на лице; он схватился за грудь и начал растирать участок в районе сердца.
   После нескольких глубоких вдохов он осторожно расправил плечи. Медленно ступая по полу, он дошел до вешалки, снял пальто, шляпу и открыл дверь.
   – Я скоро вернусь, Раймонд.
   – Хорошо, сэр.
   – Назначь от моего имени встречу с лордом и леди Эджмонт сегодня вечером здесь, в моем кабинете.
   – Сегодня вечером? – засомневался секретарь.
   – Да.
   Раймонд с трудом скрыл свое разочарование.
   – Мне остаться, сэр?
   – Нет-нет, мой мальчик. В этом нет необходимости. Я все сделаю сам. Ты не должен портить себе вечер. – Он даже сумел улыбнулся молодому человеку. – Почему бы тебе не взять выходной на вторую половину дня. Да, конечно. Напиши приглашение Эджмонтам и сам доставь его. После этого ты свободен. Начинается снегопад. Иди домой к теплому камину. Здесь не произойдет ничего важного. Ничего, что не могло бы подождать до завтра.
   – Хорошо, сэр. Спасибо, сэр. – Секретарь начал поспешно писать приглашение.
 
   Продолжая играть роль леди Эджмонт, Миранда своим мелодичным голосом с безупречным британским акцентом поблагодарила Раймонда и попрощалась с ним. Надорвав конверт, она прочитала послание.
   – Батлер хочет нас видеть. Шрив усмехнулся.
   – Приглашение, которого мы ждали. Миранда колебалась.
   – Мне кажется, нам не следует идти.
   – Что? – Он подошел к ней и обнял. – Ты уверена?
   – Я боюсь, что он каким-то образом узнал, кто мы. Хотя Генри ничего ему не сообщил, это мог сделать Уолдрон.
   Шрив провел рукой по ее шелковистым волосам.
   – Тогда мы не пойдем, если ты не хочешь. Она поежилась и прижалась к нему. Она закрыла глаза.
   Шрив поцеловал ее в лоб.
   – Я должна это сделать, – наконец произнесла она.
   Он вздохнул.
   – Всего лишь минутное угрызение совести. Она кивнула.
   – Но, Горацио, «ты не можешь себе представить, какая тяжесть здесь у меня на сердце». ^[71]
   Шрив схватил ее за плечи и легонько встряхнул.
   – Не делай тех глупостей, которые совершил Гамлет. Ради мести он пошел прямо на отравленную шпагу. Но мы-то вовсе не обязаны идти на эту встречу.
   – Мне кажется, что мы должны. Это уже не месть. Это наша свобода. Мы выйдем очищенные из пламени костра, который я разожгла. – Она подняла голову и нежно поцеловала его.
   Улыбнувшись, он уступил.
   – Берегись, Электра, сейчас ты вступаешь в греческую трагедию.
 
   Когда Миранда и Шрив вышли из кеба, лишь половина окон в здании сената была освещена. Миранда взяла Шрива за руку и посмотрела на окна.
   – Не понимаю, почему он пригласил нас так поздно.
   Шрив похлопал ее по руке.
   – Вероятно, для того, чтобы иметь как можно меньше свидетелей, когда он попытается нас убить.
   – Не шути так. – Она ущипнула его за руку. – Даже не думай о таких вещах, тем более не произноси это вслух.
   – Дорогая, он не стал бы приглашать нас к себе в кабинет, если бы задумал нас убить. В его стиле нанять кого-то, чтобы устроить несчастный случай на улице, или похитить нас, а потом спокойно с нами разделаться.
   Миранда поежилась и плотнее запахнула меховой воротник.
   – Я знаю, что ты прав, но все равно я чувствую себя неуютно.
   Он обнял ее за талию.
   – Здесь холодно. Давай по крайней мере войдем в здание и спрячемся от этого ветра.
   Миранда оглянулась и на тротуаре в свете фонаря на один миг увидела мужчину в низко надвинутой на лоб шляпе и с поднятым воротником пальто, который защищал его от холодного ветра.
   Шрив постучал в дверь апартаментов сенатора Батлера, потом повернул ручку двери. Дверь открылась. На столе секретаря горела лампа, но его самого не было видно.
   – Здесь, кажется, никого нет, – заметила Миранда.
   – Сенатор Батлер! – позвал Шрив своим звучным голосом, который заставлял зрителей подниматься со своих мест даже на балконе.
   – Лорд Эджмонт. – Дверь в личный кабинет сенатора распахнулась. Батлер стоял на пороге, слабо освещенный единственной лампой, горевшей на его письменном столе. – А, и прекрасная леди Эджмонт здесь. Вы пришли точно в назначенное время. Прошу вас, входите.