Страница:
Кэм посмотрел на стройную ногу жены, быстро перевел взгляд на ее лицо и, подняв брови, медленно оглядел с головы до атласных туфель.
— Как я понимаю, этот показ устроен не только для меня? — прошептал он.
— Замолчи, негодяй! — шепотом ответила Джина и покраснела.
Он видел ее насквозь, даже когда они были детьми. Но это и делало его идеальной кандидатурой, чтобы вызвать у Себастьяна ревность. Кэм никогда не воспримет ее флирт всерьез, никогда.
Тем временем Себастьян, поздоровавшись с нею, опять сел и продолжил листать книгу.
— Да, — веско сказал он, — по-моему, роль Беатриче вполне подходит ее светлости. «Для меня приятнее слушать, как моя собака лает на ворон, чем как мужчина клянется; мне в любви». Действительно подходит.
— Что? Я это говорю? — Джина раскрыла свою книгу. — Где?
— Значит, ты не согласна с подобным утверждением? — спросил Кэм.
— Разумеется, согласна. Я лишь пытаюсь найти текст.
— Позволь тебе помочь. — Наклонившись, он взял у нее книгу. — Боннингтон читал из первого акта.
От Кэма пахло чем-то не поддающимся определению. Свежим и осенним, словно листва деревьев. В отличие от; большинства мужчин он не пользовался духами. Когда он нашел страницу и отодвинулся, щеки у Джины пылали.
Она подозрительно смотрела на текст. Похоже, что ее героиня Беатриче довольно сварливая женщина. Кэм снова наклонился.
— Мы с тобой вздорная пара. Смотри. — Он указал строку. — Ты грозишь оцарапать мне физиономию.
— А ты выглядишь хвастуном. — И она язвительно процитировала: — «В меня влюблены все дамы, за исключением вас одной». Какое самодовольство! Все дамы; надо же!
Лицо Кэма было совсем рядом, она чувствовала его дыхание на своей щеке.
— Может, у тебя есть преимущество, — шепнул он. — Давай почитаем дальше, чтобы узнать, поставила ты меня на колени или нет.
От его взгляда Джина задохнулась, на миг забыв, где находится.
Однако беспокойное покашливание тут же привело ее в чувство. Она подавила торжествующую улыбку и повернулась к жениху. Он заметил.
— Как тебе роль, Себастьян? — Она игнорировала официальное обращение, ведь они были среди друзей.
Маркиз поджал губы, давая понять, что обратил внимание на ее неповиновение.
— Моя роль кажется мне превосходной. Очевидно, я полагаю, что вижу свою невесту у окна спальни в объятиях другого мужчины и, естественно, я от нее отрекаюсь. Это четвертый акт:
«…Кто бы не поклялся
Из всех вас здесь, что девушка она,
Судя по виду? Но она не дева.
Она познала ложа страстный жар».
Конечно, при данных обстоятельствах я не женюсь на ней, — с некоторым удовлетворением сказал он.
Джина смутилась.
— Никогда не читала эту вещь. Эсма играет женщину, на которой ты отказываешься жениться?
— Да.
— Значит, я выгляжу девственницей, каковой по сути не являюсь, и познала… как вы это назвали? — спросила Эсма.
— Ложа страстный жар, — с ударением повторил Себастьян.
— Только мужчина способен прийти к столь абсурдному выводу, — заметила Эсма.
— Почему абсурдному? — Боннингтон пожал плечами. — Дыма без огня не бывает, вы согласны, леди Роулингс?
Джина с недоумением переводила взгляд с подруги на маркиза. По неизвестным причинам обычная напряженность между Себастьяном и Эсмой сегодня явно усилилась.
— Но ваша невеста вам не изменяла?
— Конечно, нет, — вмешался Реджинальд Джерард. — Злодей подговорил другую женщину сыграть роль, стоя возле окна ее спальни.
— У меня тут есть отличные реплики. — Себастьян заглянул в книгу:
«Ее не соблазнял я даже словом.
Но ей выказывал, как брат сестре,
Любви безгрешной искренность и робость».
— О чем ты говоришь? — поинтересовалась Джина.
— О своем отношении к моей будущей невесте, которую играет леди Роулингс. Естественно, я никогда не выходил за рамки целомудренного поведения и относился к ней как брат к сестре.
Это был намек? Джина, прищурившись, взглянула на жениха, который выглядел очень довольным собой. Как он смеет поучать ее? Она раздраженно захлопнула книгу.
— Я охотно воспользуюсь удобным случаем, чтобы назвать свою жену попугаем, — сказал Кэм. — Почему бы нам с Джиной не сыграть этот кусок из первого акта?
— Хорошо! — согласился Реджинальд, видимо, ощутив некие подводные течения в отношениях артистов. — А также сцену, которая вас так восхищает, лорд Боннингтон? Затем, возможно, еще одну…
— Я предлагаю сделать весь четвертый акт, — прервал его Кэм.
— Разумеется, — кивнул Реджинальд. «Странно, — подумала Джина, — кажется, мой муж тоже в высшей степени доволен собой».
— В чем дело? — спросила она. — Это хороший кусок, Джина, — с удовольствием заявил Кэм. — Тебе понравится.
— Сомневаюсь, — небрежно сказала она, покачивая ногой.
Эффект был головокружительным, и она хихикнула. Возможно, это не соблазняло ее жениха, зато явно произвели впечатление на мужа.
— У тебя есть несколько интересных строк, — произнес Кэм.
— О?
— Правда. Например, ты клянешься мне в вечной любви.
— О, как я могу сказать подобную ложь! — воскликнули Джина, театрально прижав руку к сердцу.
— Уверен, ты легко с этим справишься, — парировал герцог.
— Сомневаюсь, — протянула Джина. — Только не такому наглому хвастуну, как ты.
— Это не я, а Бенедикт, герой Шекспира, — поправил ее Кэм и, понизив голос, добавил: — Ведь ты очень искусна в подобных вещах, не так ли?
Моргнув, Джина посмотрела супругу в глаза, опушенные настолько густыми черными ресницами, что она почти утеряла нить разговора.
— Фактически это мое первое театральное представление.
— О, но ты же, видимо, говорила этому бедному парню, что любишь его и обожаешь, — тихо сказал Кэм.
Джину захлестнуло негодование, и она глубоко вздохнула.
— Должна ли я понять вас так, милорд, что вы передумали? — Теперь настала его очередь моргать. — Судя по тому, как вы хулите моего будущего мужа, я могу предположить, что вы боитесь остаться холостяком, милорд. — Она похлопала его по руке. — Пожалуйста, не беспокойтесь. Мы обязательно подыщем кого-нибудь, кто согласится выйти за вас. — Но в ее голосе была нотка сомнения.
— Мегера, — проворчал Кэм.
Сердце у Джины громко стучало, и она едва слышала, что говорил им Реджинальд. Согласно ее плану она должна заставить жениха ревновать. К несчастью, он казался рассеянным, и вряд ли она может рассчитывать на успех, если он не заметит ее флирта с другим мужчиной. Но Себастьян опять был занят только Эсмой: оба, склонившись над книгой, спорили по поводу своих реплик.
— Леди и джентльмены! — Реджинальд хлопнул в ладоши, призывая их к вниманию. — Предлагаю забрать книги с собой и до конца недели выучить наизусть свои роли. Леди Троубридж наметила представление на уик-энд.
— Выучить наизусть? — спросил потрясенный Кэм.
— Что, слишком большое напряжение для пожилых мозгов? — проворковала Джина.
— Я-то по крайней мере сумел прочесть эту пьесу до сегодняшнего вечера.
— Очень хорошо, ваша светлость, — ответил Реджинальд. — Мы встретимся через три дня, и я буду весьма признателен, если вы подготовите свои роли из первого и четвертого актов.
Джина встала, расправила юбки, затем, как бы ненароком, чуть спустила кашемировый шарф, наброшенный на плечи, и краем глаза увидела, что взгляд мужа прикован к ее груди. Кэм тут же отвел взгляд, но его тяжелый вздох принес ей несказанное удовлетворение. Однако ее жених, помогая Эсме встать, тем временем что-то доказывал ей и ничего не замечал вокруг. Подруга молча отошла, и Себастьян умолк на полуслове.
— Может, присоединимся к остальным гостям? — спросила она у Джины.
— Конечно, — ответила та, и женщины вышли из комнаты. — Мне очень жаль, что вы с Себастьяном не находите общий язык.
— Да, — процедила сквозь зубы Эсма.
— А если мне поговорить с ним? Ты думаешь, это поможет?
— Не обращай внимания, прошу тебя. — Подруга сжала ей руку. — Я думаю, его невозможно изменить, он все равно останется таким же придирчивым. Лорд Боннингтон ведет себя благородно, и его огорчает недостаток благородства в поведении других.
— Конечно, — пробормотала Джина. — Только мне бы хотелось, чтобы он не вел себя с тобой как педант.
— Он не педант. Он просто… имеет мужество поступать согласно его убеждениям.
— Конечно, — повторила Джина, теряя вдруг хорошее расположение духа.
Подруги вошли в Большой салон, где леди Троубридж устроила этим вечером игру в карты, и за одним из столиков увидели Майлза Роулингса, который нежно гладил по щеке леди Чайлд.
— Уж лучше педант, чем распутник, — мрачно произнесла Эсма. — Маркиз Боннингтон никогда бы не унизил тебя на людях. Мне это кажется счастьем.
Роулингс заметил вошедших и помахал им, подзывая к столу.
— Твой муж очень дружелюбен, — сказала Джина. — По крайней мере вы с ним не живете в состоянии войны.
— О, разумеется, нет. Мы прямо-таки образец цивилизованной супружеской пары. Ну что, поприветствуем его? Вчера мне удалось избежать встречи с ним.
Майлз Роулингс был крупным, плотного сложения мужчиной. Издалека он казался образцом грубой мужественности, но вблизи это впечатление нарушалось до странности женственной ямочкой на его подбородке.
Джина могла бы поклясться, что заметила во взгляде Майлза искреннее восхищение, когда он поднялся и с видимым удовольствием поцеловал Эсме обе руки. Леди Чайлд тоже встала, пробормотав ей приветствие с ноткой извинения, отсутствующего в тоне Роулингса.
— Как поживаете, моя дорогая? — спросил он и лучезарно улыбнулся жене.
— Прекрасно, благодарю, — ответила Эсма, высвобождая руки и делая реверанс. — Очень рада встрече, леди Чайлд.
Вам нравится сельская местность?
Леди Чайлд была примерно лет на пятнадцать старше Эсмы и выглядела на свой возраст. Матрона обожала лошадей, подарила своему мужу двух наследников, после чего, по слухам, уже никогда не делила с ним постель. И ни с кем другим, пока не встретила Роулингса.
С минуту они мило болтали, потом Эсма сжала руку Джины.
— Прошу меня извинить, — сказала та. — Но я должна вернуться к мужу. Эсма, ты не проводишь меня в столовую? — Джина улыбнулась сидящей паре, и они покинули салон. — Думаю, могло быть гораздо хуже…
— Может, оставим эту тему? — прервала ее Эсма. — Прошу тебя!
— Конечно. Ты в порядке?
— Разумеется. Просто брак — нелегкое дело, вот и все.
— Ты во много раз красивее, чем она, — утешила Джина подругу.
— И это должно иметь значение, не так ли? — Эсма все ускоряла шаг. — Оказывается, нет. Дело не в том, что я хочу его. Нет. И уж определенно не хочу его в своей постели, так что я должна благодарить леди Чайлд. Однако не могу этого сделать по единственной причине: я ужасно ревнивая особа.
— Нет, ты не ревнива!
— Да. Ты знаешь, он влюблен.
— Не в первый раз, — заметила Джина.
— Но думаю, в последний. Я действительно так думаю. Ему посчастливилось найти женщину, которую он любит, и будь у нас другое общество, то они прожили бы вместе до конца своих дней. А я не уверена, что у них получится.
— Вряд ли, — подумав, ответила Джина. — Сыновья леди Чайлд наверняка пострадают из-за репутации матери.
— Вот именно, — с грустью согласилась Эсма.
— Дорогая, что случилось?
— У леди Чайлд есть сыновья.
Джина не смогла на это ответить, а потому обняла подругу за талию, и они вошли в столовую, где увидели Каролу, сидевшую, как всегда, в окружении молодых людей.
— Ей нужен твой совет.
— Мой совет? — удивилась Эсма, но позволила Джине подвести ее к столу.
Карола тут же вскочила и принялась гнать своих обожателей.
— Давайте, давайте! Мне нужно поговорить с этими леди. Трое, ворча, покинули ее, остался только Невил.
— Уходите, Невил! Я потанцую с вами позже.
— Не уйду. Ваша светлость, леди Роулингс. — Поклонившись, он усадил их в кресла и опять занял свое место. — Как самый приближенный из мужчин, я чую грядущий шабаш ведьм. А мне, знаете ли, прелестные дамы, всегда хотелось поучаствовать в шабаше.
Карола закатила глаза, однако Невил улыбнулся так обезоруживающе, что она сдалась.
— Хорошо, можете остаться. Но это секретное заседание, вы понимаете? — Она строго на него посмотрела.
— Скорее весь крахмал Англии превратится в масло, чем я промолвлю хоть единое слово, — торжественно произнес молодой человек.
Джина с интересом оглядела его искусно сделанный и накрахмаленный шейный платок.
— Разве это будет настолько ужасно?
— Жизнь без идеально накрахмаленного утром шейного платка не имеет смысла, — ответил Невил и получил удар веером по руке.
— Это военный совет, — заявила Карола. — Если вы не можете быть серьезным, убирайтесь отсюда. Невил моментально выпрямился.
— О, война! Я всегда мечтал об униформе. Я буду выглядеть в ней очень лихим.
— На поле боя нет крахмала, — заметила Джина.
— Пожалуйста, оставьте свои шутки. Эсма, мне нужна помощь. Твой совет в… — Карола не могла сформулировать просьбу.
— Можно я? — вмешалась Джина.
— Нет, позвольте мне догадаться! — воскликнул Невил, с любовью глядя на Каролу. — Моя леди Перуинкл хочет вернуть своего ужасно одетого мужа, и ей требуется помощь восхитительно соблазнительной леди Роулингс.
— Это настолько очевидно? — испугалась Карола.
— Ведь я ваш самый близкий друг? — спросил Невил. Она кивнула. — К тому же вы никогда не проявляли интереса ко мне, а значит, решил я, вы продолжаете любить своего мужа.
— О, Невил, — засмеялась она.
— Дело в том, что Кароле надо соблазнить мужа, — объяснила Джина. — Он, видимо, останется здесь на две-три недели, Эсма, так что у нас мало времени.
— Никаких особенных проблем с соблазнением твоего супруга я не предвижу, — ответила Эсма.
— Ты можешь… могла бы соблазнить любого, кого захочешь? — с благоговением спросила Карола.
— Мужчины как дети. Нельзя серьезно воспринимать их требования независимости.
— Я предполагал, что непременно узнаю некие семейные истины, если останусь, — засмеялся Невил. — И не ошибся. Карола проигнорировала его.
— Должна вам сказать, что Таппи не обращает на меня никакого внимания. Он даже не соизволил поздороваться со мной, когда приехал. Я не уверена, помнит ли он, что я вообще существую.
— Если он не знает о твоем существовании в данный момент, то скоро узнает, — пообещала Эсма. — По-моему, лорд Перуинкл из породы тех мужчин, которые реагируют на… скажем прямо, на женщину, которая хочет его.
Джина кивнула.
— Именно так думаем и мы с Каролой.
— Я не могу этого сделать, — прошептала та. — Это слишком унизительно!
— Ничего явного тут не будет. Мужчина даже не сознает, что происходит, — объяснила Эсма. — А теперь… вот что нам следует предпринять. — Она замолчала и посмотрела на Невила. — Убирайтесь отсюда! Вы слышали уже достаточно.
Подчинившись ее власти, молодой человек поднялся.
— Может, вы и правы, — сказал он с притворной серьезностью. — Подобная беседа вселит ужас в сердце любого мужчины. — Он поклонился дамам и поцеловал кончики пальцев Каролы. — Первый менуэт?
Она кивнула, и Невил покинул их общество.
Глава 12
Глава 13
— Как я понимаю, этот показ устроен не только для меня? — прошептал он.
— Замолчи, негодяй! — шепотом ответила Джина и покраснела.
Он видел ее насквозь, даже когда они были детьми. Но это и делало его идеальной кандидатурой, чтобы вызвать у Себастьяна ревность. Кэм никогда не воспримет ее флирт всерьез, никогда.
Тем временем Себастьян, поздоровавшись с нею, опять сел и продолжил листать книгу.
— Да, — веско сказал он, — по-моему, роль Беатриче вполне подходит ее светлости. «Для меня приятнее слушать, как моя собака лает на ворон, чем как мужчина клянется; мне в любви». Действительно подходит.
— Что? Я это говорю? — Джина раскрыла свою книгу. — Где?
— Значит, ты не согласна с подобным утверждением? — спросил Кэм.
— Разумеется, согласна. Я лишь пытаюсь найти текст.
— Позволь тебе помочь. — Наклонившись, он взял у нее книгу. — Боннингтон читал из первого акта.
От Кэма пахло чем-то не поддающимся определению. Свежим и осенним, словно листва деревьев. В отличие от; большинства мужчин он не пользовался духами. Когда он нашел страницу и отодвинулся, щеки у Джины пылали.
Она подозрительно смотрела на текст. Похоже, что ее героиня Беатриче довольно сварливая женщина. Кэм снова наклонился.
— Мы с тобой вздорная пара. Смотри. — Он указал строку. — Ты грозишь оцарапать мне физиономию.
— А ты выглядишь хвастуном. — И она язвительно процитировала: — «В меня влюблены все дамы, за исключением вас одной». Какое самодовольство! Все дамы; надо же!
Лицо Кэма было совсем рядом, она чувствовала его дыхание на своей щеке.
— Может, у тебя есть преимущество, — шепнул он. — Давай почитаем дальше, чтобы узнать, поставила ты меня на колени или нет.
От его взгляда Джина задохнулась, на миг забыв, где находится.
Однако беспокойное покашливание тут же привело ее в чувство. Она подавила торжествующую улыбку и повернулась к жениху. Он заметил.
— Как тебе роль, Себастьян? — Она игнорировала официальное обращение, ведь они были среди друзей.
Маркиз поджал губы, давая понять, что обратил внимание на ее неповиновение.
— Моя роль кажется мне превосходной. Очевидно, я полагаю, что вижу свою невесту у окна спальни в объятиях другого мужчины и, естественно, я от нее отрекаюсь. Это четвертый акт:
«…Кто бы не поклялся
Из всех вас здесь, что девушка она,
Судя по виду? Но она не дева.
Она познала ложа страстный жар».
Конечно, при данных обстоятельствах я не женюсь на ней, — с некоторым удовлетворением сказал он.
Джина смутилась.
— Никогда не читала эту вещь. Эсма играет женщину, на которой ты отказываешься жениться?
— Да.
— Значит, я выгляжу девственницей, каковой по сути не являюсь, и познала… как вы это назвали? — спросила Эсма.
— Ложа страстный жар, — с ударением повторил Себастьян.
— Только мужчина способен прийти к столь абсурдному выводу, — заметила Эсма.
— Почему абсурдному? — Боннингтон пожал плечами. — Дыма без огня не бывает, вы согласны, леди Роулингс?
Джина с недоумением переводила взгляд с подруги на маркиза. По неизвестным причинам обычная напряженность между Себастьяном и Эсмой сегодня явно усилилась.
— Но ваша невеста вам не изменяла?
— Конечно, нет, — вмешался Реджинальд Джерард. — Злодей подговорил другую женщину сыграть роль, стоя возле окна ее спальни.
— У меня тут есть отличные реплики. — Себастьян заглянул в книгу:
«Ее не соблазнял я даже словом.
Но ей выказывал, как брат сестре,
Любви безгрешной искренность и робость».
— О чем ты говоришь? — поинтересовалась Джина.
— О своем отношении к моей будущей невесте, которую играет леди Роулингс. Естественно, я никогда не выходил за рамки целомудренного поведения и относился к ней как брат к сестре.
Это был намек? Джина, прищурившись, взглянула на жениха, который выглядел очень довольным собой. Как он смеет поучать ее? Она раздраженно захлопнула книгу.
— Я охотно воспользуюсь удобным случаем, чтобы назвать свою жену попугаем, — сказал Кэм. — Почему бы нам с Джиной не сыграть этот кусок из первого акта?
— Хорошо! — согласился Реджинальд, видимо, ощутив некие подводные течения в отношениях артистов. — А также сцену, которая вас так восхищает, лорд Боннингтон? Затем, возможно, еще одну…
— Я предлагаю сделать весь четвертый акт, — прервал его Кэм.
— Разумеется, — кивнул Реджинальд. «Странно, — подумала Джина, — кажется, мой муж тоже в высшей степени доволен собой».
— В чем дело? — спросила она. — Это хороший кусок, Джина, — с удовольствием заявил Кэм. — Тебе понравится.
— Сомневаюсь, — небрежно сказала она, покачивая ногой.
Эффект был головокружительным, и она хихикнула. Возможно, это не соблазняло ее жениха, зато явно произвели впечатление на мужа.
— У тебя есть несколько интересных строк, — произнес Кэм.
— О?
— Правда. Например, ты клянешься мне в вечной любви.
— О, как я могу сказать подобную ложь! — воскликнули Джина, театрально прижав руку к сердцу.
— Уверен, ты легко с этим справишься, — парировал герцог.
— Сомневаюсь, — протянула Джина. — Только не такому наглому хвастуну, как ты.
— Это не я, а Бенедикт, герой Шекспира, — поправил ее Кэм и, понизив голос, добавил: — Ведь ты очень искусна в подобных вещах, не так ли?
Моргнув, Джина посмотрела супругу в глаза, опушенные настолько густыми черными ресницами, что она почти утеряла нить разговора.
— Фактически это мое первое театральное представление.
— О, но ты же, видимо, говорила этому бедному парню, что любишь его и обожаешь, — тихо сказал Кэм.
Джину захлестнуло негодование, и она глубоко вздохнула.
— Должна ли я понять вас так, милорд, что вы передумали? — Теперь настала его очередь моргать. — Судя по тому, как вы хулите моего будущего мужа, я могу предположить, что вы боитесь остаться холостяком, милорд. — Она похлопала его по руке. — Пожалуйста, не беспокойтесь. Мы обязательно подыщем кого-нибудь, кто согласится выйти за вас. — Но в ее голосе была нотка сомнения.
— Мегера, — проворчал Кэм.
Сердце у Джины громко стучало, и она едва слышала, что говорил им Реджинальд. Согласно ее плану она должна заставить жениха ревновать. К несчастью, он казался рассеянным, и вряд ли она может рассчитывать на успех, если он не заметит ее флирта с другим мужчиной. Но Себастьян опять был занят только Эсмой: оба, склонившись над книгой, спорили по поводу своих реплик.
— Леди и джентльмены! — Реджинальд хлопнул в ладоши, призывая их к вниманию. — Предлагаю забрать книги с собой и до конца недели выучить наизусть свои роли. Леди Троубридж наметила представление на уик-энд.
— Выучить наизусть? — спросил потрясенный Кэм.
— Что, слишком большое напряжение для пожилых мозгов? — проворковала Джина.
— Я-то по крайней мере сумел прочесть эту пьесу до сегодняшнего вечера.
— Очень хорошо, ваша светлость, — ответил Реджинальд. — Мы встретимся через три дня, и я буду весьма признателен, если вы подготовите свои роли из первого и четвертого актов.
Джина встала, расправила юбки, затем, как бы ненароком, чуть спустила кашемировый шарф, наброшенный на плечи, и краем глаза увидела, что взгляд мужа прикован к ее груди. Кэм тут же отвел взгляд, но его тяжелый вздох принес ей несказанное удовлетворение. Однако ее жених, помогая Эсме встать, тем временем что-то доказывал ей и ничего не замечал вокруг. Подруга молча отошла, и Себастьян умолк на полуслове.
— Может, присоединимся к остальным гостям? — спросила она у Джины.
— Конечно, — ответила та, и женщины вышли из комнаты. — Мне очень жаль, что вы с Себастьяном не находите общий язык.
— Да, — процедила сквозь зубы Эсма.
— А если мне поговорить с ним? Ты думаешь, это поможет?
— Не обращай внимания, прошу тебя. — Подруга сжала ей руку. — Я думаю, его невозможно изменить, он все равно останется таким же придирчивым. Лорд Боннингтон ведет себя благородно, и его огорчает недостаток благородства в поведении других.
— Конечно, — пробормотала Джина. — Только мне бы хотелось, чтобы он не вел себя с тобой как педант.
— Он не педант. Он просто… имеет мужество поступать согласно его убеждениям.
— Конечно, — повторила Джина, теряя вдруг хорошее расположение духа.
Подруги вошли в Большой салон, где леди Троубридж устроила этим вечером игру в карты, и за одним из столиков увидели Майлза Роулингса, который нежно гладил по щеке леди Чайлд.
— Уж лучше педант, чем распутник, — мрачно произнесла Эсма. — Маркиз Боннингтон никогда бы не унизил тебя на людях. Мне это кажется счастьем.
Роулингс заметил вошедших и помахал им, подзывая к столу.
— Твой муж очень дружелюбен, — сказала Джина. — По крайней мере вы с ним не живете в состоянии войны.
— О, разумеется, нет. Мы прямо-таки образец цивилизованной супружеской пары. Ну что, поприветствуем его? Вчера мне удалось избежать встречи с ним.
Майлз Роулингс был крупным, плотного сложения мужчиной. Издалека он казался образцом грубой мужественности, но вблизи это впечатление нарушалось до странности женственной ямочкой на его подбородке.
Джина могла бы поклясться, что заметила во взгляде Майлза искреннее восхищение, когда он поднялся и с видимым удовольствием поцеловал Эсме обе руки. Леди Чайлд тоже встала, пробормотав ей приветствие с ноткой извинения, отсутствующего в тоне Роулингса.
— Как поживаете, моя дорогая? — спросил он и лучезарно улыбнулся жене.
— Прекрасно, благодарю, — ответила Эсма, высвобождая руки и делая реверанс. — Очень рада встрече, леди Чайлд.
Вам нравится сельская местность?
Леди Чайлд была примерно лет на пятнадцать старше Эсмы и выглядела на свой возраст. Матрона обожала лошадей, подарила своему мужу двух наследников, после чего, по слухам, уже никогда не делила с ним постель. И ни с кем другим, пока не встретила Роулингса.
С минуту они мило болтали, потом Эсма сжала руку Джины.
— Прошу меня извинить, — сказала та. — Но я должна вернуться к мужу. Эсма, ты не проводишь меня в столовую? — Джина улыбнулась сидящей паре, и они покинули салон. — Думаю, могло быть гораздо хуже…
— Может, оставим эту тему? — прервала ее Эсма. — Прошу тебя!
— Конечно. Ты в порядке?
— Разумеется. Просто брак — нелегкое дело, вот и все.
— Ты во много раз красивее, чем она, — утешила Джина подругу.
— И это должно иметь значение, не так ли? — Эсма все ускоряла шаг. — Оказывается, нет. Дело не в том, что я хочу его. Нет. И уж определенно не хочу его в своей постели, так что я должна благодарить леди Чайлд. Однако не могу этого сделать по единственной причине: я ужасно ревнивая особа.
— Нет, ты не ревнива!
— Да. Ты знаешь, он влюблен.
— Не в первый раз, — заметила Джина.
— Но думаю, в последний. Я действительно так думаю. Ему посчастливилось найти женщину, которую он любит, и будь у нас другое общество, то они прожили бы вместе до конца своих дней. А я не уверена, что у них получится.
— Вряд ли, — подумав, ответила Джина. — Сыновья леди Чайлд наверняка пострадают из-за репутации матери.
— Вот именно, — с грустью согласилась Эсма.
— Дорогая, что случилось?
— У леди Чайлд есть сыновья.
Джина не смогла на это ответить, а потому обняла подругу за талию, и они вошли в столовую, где увидели Каролу, сидевшую, как всегда, в окружении молодых людей.
— Ей нужен твой совет.
— Мой совет? — удивилась Эсма, но позволила Джине подвести ее к столу.
Карола тут же вскочила и принялась гнать своих обожателей.
— Давайте, давайте! Мне нужно поговорить с этими леди. Трое, ворча, покинули ее, остался только Невил.
— Уходите, Невил! Я потанцую с вами позже.
— Не уйду. Ваша светлость, леди Роулингс. — Поклонившись, он усадил их в кресла и опять занял свое место. — Как самый приближенный из мужчин, я чую грядущий шабаш ведьм. А мне, знаете ли, прелестные дамы, всегда хотелось поучаствовать в шабаше.
Карола закатила глаза, однако Невил улыбнулся так обезоруживающе, что она сдалась.
— Хорошо, можете остаться. Но это секретное заседание, вы понимаете? — Она строго на него посмотрела.
— Скорее весь крахмал Англии превратится в масло, чем я промолвлю хоть единое слово, — торжественно произнес молодой человек.
Джина с интересом оглядела его искусно сделанный и накрахмаленный шейный платок.
— Разве это будет настолько ужасно?
— Жизнь без идеально накрахмаленного утром шейного платка не имеет смысла, — ответил Невил и получил удар веером по руке.
— Это военный совет, — заявила Карола. — Если вы не можете быть серьезным, убирайтесь отсюда. Невил моментально выпрямился.
— О, война! Я всегда мечтал об униформе. Я буду выглядеть в ней очень лихим.
— На поле боя нет крахмала, — заметила Джина.
— Пожалуйста, оставьте свои шутки. Эсма, мне нужна помощь. Твой совет в… — Карола не могла сформулировать просьбу.
— Можно я? — вмешалась Джина.
— Нет, позвольте мне догадаться! — воскликнул Невил, с любовью глядя на Каролу. — Моя леди Перуинкл хочет вернуть своего ужасно одетого мужа, и ей требуется помощь восхитительно соблазнительной леди Роулингс.
— Это настолько очевидно? — испугалась Карола.
— Ведь я ваш самый близкий друг? — спросил Невил. Она кивнула. — К тому же вы никогда не проявляли интереса ко мне, а значит, решил я, вы продолжаете любить своего мужа.
— О, Невил, — засмеялась она.
— Дело в том, что Кароле надо соблазнить мужа, — объяснила Джина. — Он, видимо, останется здесь на две-три недели, Эсма, так что у нас мало времени.
— Никаких особенных проблем с соблазнением твоего супруга я не предвижу, — ответила Эсма.
— Ты можешь… могла бы соблазнить любого, кого захочешь? — с благоговением спросила Карола.
— Мужчины как дети. Нельзя серьезно воспринимать их требования независимости.
— Я предполагал, что непременно узнаю некие семейные истины, если останусь, — засмеялся Невил. — И не ошибся. Карола проигнорировала его.
— Должна вам сказать, что Таппи не обращает на меня никакого внимания. Он даже не соизволил поздороваться со мной, когда приехал. Я не уверена, помнит ли он, что я вообще существую.
— Если он не знает о твоем существовании в данный момент, то скоро узнает, — пообещала Эсма. — По-моему, лорд Перуинкл из породы тех мужчин, которые реагируют на… скажем прямо, на женщину, которая хочет его.
Джина кивнула.
— Именно так думаем и мы с Каролой.
— Я не могу этого сделать, — прошептала та. — Это слишком унизительно!
— Ничего явного тут не будет. Мужчина даже не сознает, что происходит, — объяснила Эсма. — А теперь… вот что нам следует предпринять. — Она замолчала и посмотрела на Невила. — Убирайтесь отсюда! Вы слышали уже достаточно.
Подчинившись ее власти, молодой человек поднялся.
— Может, вы и правы, — сказал он с притворной серьезностью. — Подобная беседа вселит ужас в сердце любого мужчины. — Он поклонился дамам и поцеловал кончики пальцев Каролы. — Первый менуэт?
Она кивнула, и Невил покинул их общество.
Глава 12
В которой маркиз Боннингтон подвергается оскорблению
Стивен еще днем сбежал в Лондон, а герцог и Таппи отправились после ужина в Большой салон. Кэм мгновенно отыскал взглядом Джину, стоящую рядом с каменнолицым человеком, за которого она собиралась замуж.
Пока маркиз по своему обыкновению читал ей нотации, она рассеянно играла веером, и Кэм вдруг ощутил, как в нем закипает гнев. Причина была ясна: он хотел собственную жену и не мог ею обладать. Именно поэтому он жаждал причинить ей боль.
— Кэм! — просияла она, увидев мужа. Боннингтон сразу поджал губы.
— Я считаю весьма неразумным слишком частое общение ваших светлостей.
— Это не должно вас беспокоить, — ответил Кэм. — Мой солиситор пишет, что с разводом не возникло никаких затруднений. Фактически Раунтон намекнул, что они стали обычным делом.
— Только не в Англии, — возразил Боннингтон. — Наверняка вам бы не хотелось запятнать неприятными слухами репутацию вашей жены.
— Да, кстати, — нахмурился герцог. — Что у тебя происходит с твоим домашним учителем, Джина? По словам Раунтона, все уверены, что ты флиртуешь с беднягой.
Джина засмеялась, но тут снова подал голос Боннингтон.
— Подобные темы не для ушей ее светлости, — веско сказал он. — Хотя я разделяю вашу озабоченность, это можно обсудить позже.
— Будь я проклят, если вы не из породы самых бесчувственных типов, как мой дражайший, ныне покойный отец. — Кэм повернулся к жене: — Джина, какого дьявола ты делаешь с беднягой Уоппингом? Мужчина не может спать с леди, если она платит ему, ты губишь его репутацию.
Герцогиня хихикнула.
— Я уже всем это говорила. Он самый застенчивый из мужчин, каких я знаю,
— Черт возьми, я прислал сюда какого-то повесу слоняться вокруг моей жены.
— Это недоразумение! Мерзкая газета что-то напечатало про нас, а потом, когда мы были в оранжерее, чтобы понаблюдать за метеоритным дождем, нас увидели мистер Брук и его жена.
— Метеоритным дождем? — скептически повторил Кэм. — С чего тебе вздумалось на него смотреть?
— В ту ночь, когда Флоренция пала, сдавшись Медичи, был метеоритный дождь. Мистер Уоппинг думал, что мне полезно это увидеть, поскольку атмосферные явления воздействуют на общественное мнение. Но календарь ошибся, и ночь была темной.
— А я думал, Уоппинг тебе нравится, — сказал Кэм. — По твоим письмам мне показалось, что ты немного заскучала.
Посмотрев ему в глаза, Джина увидела там понимание.
— А тебе когда-нибудь бывает скучно? Кэм поднял и оглядел свои большие руки. В отличие от других мужчин он не носил перчаток.
— Было бы скучно, если бы я только и делал, что танцевал да менял одежду.
У маркиза Боннингтона выдался не самый приятный вечер. Сначала его ввела в искушение и заставила спорить с ней эта чародейка Эсма Роулингс. Потом, когда он попытался объяснить свое абсолютно справедливое отношение, его будущая жена не согласилась с ним. А теперь Джина обсуждала своего домашнего учителя с мужем, словно он не существовал. Как будто его отношение к этому учителю не в счет. Правда, Боннингтон выпустил из виду, что учитель Джины его никогда не интересовал.
— Я рад сообщить, — произнес он, — что ни ее светлость, ни я не занимаемся черной работой в качестве приятного времяпрепровождения.
— Ну разумеется, — протянул герцог. — У меня почти вылетело из головы, что Джина ни ткать, ни прясть не умеет. Ведь ты одна из лилий долины, не так ли, моя дорогая?
Взглянув на своего будущего мужа, Джина поняла, что ей следует немедленно вмешаться в эту опасную перепалку.
— Себастьян, — мягко сказала она, — можно с тобой поговорить?
Но Кэма уже переполняла ярость.
— Как замечательно, что вы такой современный, Боннингтон. А глядя на вас, мне бы и в голову не пришло, что вы способны жениться на незаконнорожденной женщине. Внебрачном ребенке французской графини, правда, Джина?
— А вы, сэр, не джентльмен, раз способны упоминать об этом, да еще открыто.
— Понимаю. Стараетесь делать вид, что ничего подобного не существует, да? Увы, Боннингтон. — Герцог повернулся к жене, которая стояла, окаменев. — У меня есть для тебя кое-что от матери. Это от твоей настоящей матери.
— У тебя?
Он кивнул.
— Не знаю, почему это доставили мне, видимо, кто-то в ее поместье ошибся. Напомни, чтобы я отдал это тебе завтра.
— Погоди! — Джина схватила супруга за рукав. — Что это? Письмо?
Ее взгляд потряс герцога.
— Извини, Джина. Я не предполагал, что подарок так взволнует тебя, поэтому забыл упомянуть о нем.
— Это письмо?
— Может быть, внутри и письмо. Это небольшой ящик примерно такого размера. — Кэм показал руками. — Я эгоистичный негодяй, мне бы следовало знать, что ее подарок будет очень важен для тебя. Хочешь, я немедленно принесу его?
— Нет! — резко ответил Себастьян. — Вы не отдадите моей будущей жене вещь, присланную этой распутной женщиной. Хотя бы раз проявите ответственность, выкинув ее хлам.
— Ты шутишь, Себастьян? Ты намерен отобрать у меня подарок моей матери? — Джина недоверчиво смотрела на жениха.
— Ваша мать, — процедил тот сквозь зубы, — леди Маргарет Кренборн. И естественно, я никогда бы не стал ограничивать переписку между вами и вашей матерью. Но с этой презренной женщиной, да! Ни один муж не позволит своей жене получать письма, а тем более подарки от пользующейся дурной славой особы, графиня она или нет!
Джина проглотила застрявший в горле комок.
— Разве столь важен титул, Себастьян? Она была… она была моей матерью, и она что-то мне оставила.
— А по-моему, она потеряла свое право называться матерью, когда бросила тебя отцу, — холодно произнес он. — Я считаю в высшей степени неприличным затевать подобный разговор в людном салоне.
Кэм взглянул на Джину из-под опущенных ресниц. По ее щекам катились две слезы. В ярости он чуть не бросился к самодовольному ублюдку, желая свалить его ударом на пол, однако поймал взгляд жены и увидел, как новая слеза стекает у нее по щеке.
Вместо этого он поклонился.
— Боннингтон, к вашим услугам. Джина. — Он подал ей руку.
Но она не принята ее, сознавая, что, если уйдет сейчас с Кэмбм, помолвка будет разорвана. Подтверждение этому Джина прочла в глазах жениха, потемневших от бешенства.
— Себастьян, — дрожащим голосом сказала она, — по-моему, я не так спокойна, как мне бы хотелось. Ты не прогуляешься со мной по саду?
На его лице не отразилось даже признака торжества. Он протянул ей руку.
— С большим удовольствием.
Кэм отступил, снова поклонился и смотрел им вслед, пока обнаженная спина жены не исчезла в толпе разодетых аристократов. Опустив руку, он молча изучал слегка дрожащие от напряжения пальцы. Герцог справился, не ударил возомнившего бездельника, за которого хотела выйти его Джина. Он нахмурился. Его Джина? Только в юридическом смысле, и то ненадолго.
Судя по всему, ей нет до него дела, она ушла со своим маркизом, даже не оглянувшись.
Кэм стиснул зубы. Его пальцы опять инстинктивно сжались в большой угрожающий кулак.
Пока маркиз по своему обыкновению читал ей нотации, она рассеянно играла веером, и Кэм вдруг ощутил, как в нем закипает гнев. Причина была ясна: он хотел собственную жену и не мог ею обладать. Именно поэтому он жаждал причинить ей боль.
— Кэм! — просияла она, увидев мужа. Боннингтон сразу поджал губы.
— Я считаю весьма неразумным слишком частое общение ваших светлостей.
— Это не должно вас беспокоить, — ответил Кэм. — Мой солиситор пишет, что с разводом не возникло никаких затруднений. Фактически Раунтон намекнул, что они стали обычным делом.
— Только не в Англии, — возразил Боннингтон. — Наверняка вам бы не хотелось запятнать неприятными слухами репутацию вашей жены.
— Да, кстати, — нахмурился герцог. — Что у тебя происходит с твоим домашним учителем, Джина? По словам Раунтона, все уверены, что ты флиртуешь с беднягой.
Джина засмеялась, но тут снова подал голос Боннингтон.
— Подобные темы не для ушей ее светлости, — веско сказал он. — Хотя я разделяю вашу озабоченность, это можно обсудить позже.
— Будь я проклят, если вы не из породы самых бесчувственных типов, как мой дражайший, ныне покойный отец. — Кэм повернулся к жене: — Джина, какого дьявола ты делаешь с беднягой Уоппингом? Мужчина не может спать с леди, если она платит ему, ты губишь его репутацию.
Герцогиня хихикнула.
— Я уже всем это говорила. Он самый застенчивый из мужчин, каких я знаю,
— Черт возьми, я прислал сюда какого-то повесу слоняться вокруг моей жены.
— Это недоразумение! Мерзкая газета что-то напечатало про нас, а потом, когда мы были в оранжерее, чтобы понаблюдать за метеоритным дождем, нас увидели мистер Брук и его жена.
— Метеоритным дождем? — скептически повторил Кэм. — С чего тебе вздумалось на него смотреть?
— В ту ночь, когда Флоренция пала, сдавшись Медичи, был метеоритный дождь. Мистер Уоппинг думал, что мне полезно это увидеть, поскольку атмосферные явления воздействуют на общественное мнение. Но календарь ошибся, и ночь была темной.
— А я думал, Уоппинг тебе нравится, — сказал Кэм. — По твоим письмам мне показалось, что ты немного заскучала.
Посмотрев ему в глаза, Джина увидела там понимание.
— А тебе когда-нибудь бывает скучно? Кэм поднял и оглядел свои большие руки. В отличие от других мужчин он не носил перчаток.
— Было бы скучно, если бы я только и делал, что танцевал да менял одежду.
У маркиза Боннингтона выдался не самый приятный вечер. Сначала его ввела в искушение и заставила спорить с ней эта чародейка Эсма Роулингс. Потом, когда он попытался объяснить свое абсолютно справедливое отношение, его будущая жена не согласилась с ним. А теперь Джина обсуждала своего домашнего учителя с мужем, словно он не существовал. Как будто его отношение к этому учителю не в счет. Правда, Боннингтон выпустил из виду, что учитель Джины его никогда не интересовал.
— Я рад сообщить, — произнес он, — что ни ее светлость, ни я не занимаемся черной работой в качестве приятного времяпрепровождения.
— Ну разумеется, — протянул герцог. — У меня почти вылетело из головы, что Джина ни ткать, ни прясть не умеет. Ведь ты одна из лилий долины, не так ли, моя дорогая?
Взглянув на своего будущего мужа, Джина поняла, что ей следует немедленно вмешаться в эту опасную перепалку.
— Себастьян, — мягко сказала она, — можно с тобой поговорить?
Но Кэма уже переполняла ярость.
— Как замечательно, что вы такой современный, Боннингтон. А глядя на вас, мне бы и в голову не пришло, что вы способны жениться на незаконнорожденной женщине. Внебрачном ребенке французской графини, правда, Джина?
— А вы, сэр, не джентльмен, раз способны упоминать об этом, да еще открыто.
— Понимаю. Стараетесь делать вид, что ничего подобного не существует, да? Увы, Боннингтон. — Герцог повернулся к жене, которая стояла, окаменев. — У меня есть для тебя кое-что от матери. Это от твоей настоящей матери.
— У тебя?
Он кивнул.
— Не знаю, почему это доставили мне, видимо, кто-то в ее поместье ошибся. Напомни, чтобы я отдал это тебе завтра.
— Погоди! — Джина схватила супруга за рукав. — Что это? Письмо?
Ее взгляд потряс герцога.
— Извини, Джина. Я не предполагал, что подарок так взволнует тебя, поэтому забыл упомянуть о нем.
— Это письмо?
— Может быть, внутри и письмо. Это небольшой ящик примерно такого размера. — Кэм показал руками. — Я эгоистичный негодяй, мне бы следовало знать, что ее подарок будет очень важен для тебя. Хочешь, я немедленно принесу его?
— Нет! — резко ответил Себастьян. — Вы не отдадите моей будущей жене вещь, присланную этой распутной женщиной. Хотя бы раз проявите ответственность, выкинув ее хлам.
— Ты шутишь, Себастьян? Ты намерен отобрать у меня подарок моей матери? — Джина недоверчиво смотрела на жениха.
— Ваша мать, — процедил тот сквозь зубы, — леди Маргарет Кренборн. И естественно, я никогда бы не стал ограничивать переписку между вами и вашей матерью. Но с этой презренной женщиной, да! Ни один муж не позволит своей жене получать письма, а тем более подарки от пользующейся дурной славой особы, графиня она или нет!
Джина проглотила застрявший в горле комок.
— Разве столь важен титул, Себастьян? Она была… она была моей матерью, и она что-то мне оставила.
— А по-моему, она потеряла свое право называться матерью, когда бросила тебя отцу, — холодно произнес он. — Я считаю в высшей степени неприличным затевать подобный разговор в людном салоне.
Кэм взглянул на Джину из-под опущенных ресниц. По ее щекам катились две слезы. В ярости он чуть не бросился к самодовольному ублюдку, желая свалить его ударом на пол, однако поймал взгляд жены и увидел, как новая слеза стекает у нее по щеке.
Вместо этого он поклонился.
— Боннингтон, к вашим услугам. Джина. — Он подал ей руку.
Но она не принята ее, сознавая, что, если уйдет сейчас с Кэмбм, помолвка будет разорвана. Подтверждение этому Джина прочла в глазах жениха, потемневших от бешенства.
— Себастьян, — дрожащим голосом сказала она, — по-моему, я не так спокойна, как мне бы хотелось. Ты не прогуляешься со мной по саду?
На его лице не отразилось даже признака торжества. Он протянул ей руку.
— С большим удовольствием.
Кэм отступил, снова поклонился и смотрел им вслед, пока обнаженная спина жены не исчезла в толпе разодетых аристократов. Опустив руку, он молча изучал слегка дрожащие от напряжения пальцы. Герцог справился, не ударил возомнившего бездельника, за которого хотела выйти его Джина. Он нахмурился. Его Джина? Только в юридическом смысле, и то ненадолго.
Судя по всему, ей нет до него дела, она ушла со своим маркизом, даже не оглянувшись.
Кэм стиснул зубы. Его пальцы опять инстинктивно сжались в большой угрожающий кулак.
Глава 13
Разговор под дождем и его результаты
Летний дождь начался в тот момент, когда Джина с Себастьяном вышли из дверей салона на террасу. Какое-то время они смотрели, как тяжелые капли покрывают темно-серыми пятнами каменный пол, как под их легкими ударами вздрагивают красные розы в саду. Наконец Джина глубоко вздохнула и попыталась успокоиться. Сейчас ей необходимо хладнокровие.
— Начинается дождь, — произнес Себастьян, переминаясь с ноги на ногу.
«Он не уверен во мне, — подумала Джина, — он знает, что я почти бросила его».
— Я все еще хочу, чтобы мы поженились, — сразу перешла к делу она.
Но, честно говоря, Джина сомневалась в правдивости своего утверждения. Его рука, за которую она держалась, инстинктивно дрогнула.
— Конечно, если ты этого хочешь, — прибавила Джина.
— Разумеется, хочу, — бросил Себастьян без своей обычной любезности.
Услышав сзади приближающиеся голоса, они посторонились, чтобы пропустить группу барышень в прозрачных нарядах, которые высыпали посмотреть, как тяжелые капли падают на землю.
— Что за неприятность! — воскликнула одна. — Тут все мокрое!
Они с веселым смехом вернулись в уют салона, не преминув кинуть любопытные взгляды на герцогиню Гертон и ее спутника. Джина слышала, как чей-то голос, прозвучавший громче, чем намеревалась его обладательница, произнес:
— Она не так уж стара, Августа. Не думаю, что ей больше двадцати пяти…
— Не желаешь прогуляться? — спросила Джина, поднимая глаза на Себастьяна.
— Ты простудишься, — нахмурился он. — Ты слишком легко одета.
— Нет, воздух совсем теплый. Обещаю тебе не простудиться. Я с самого детства ни дня не болела.
Он смотрел на нее с задумчивой озабоченностью, и это заставило ее внутренне ощетиниться.
— Идет дождь, ваша светлость. — Поймав ее взгляд, он поправился: — Джина.
Она уже открыла рот, но Себастьян ее опередил.
— Мы не должны выходить под дождь, — медленно произнес он, подчеркивая каждое слово.
В порыве ярости Джина чуть не ударила жениха. Он стоял на мокрой террасе, в свете факелов, такой суровый и непреклонный, с таким… каменным лицом, пришло ей в голову замечание Кэма.
Будто прочитав ее мысли, Себастьян вытянул руку и подставил ее под дождь. На его ладони заблестели капли.
— Ты испортишь свое платье, — сказал он. — Вода оставит на шелке пятна. Вздохнув, она сдалась:
— Пожалуй, я лучше пойду спать. Не проводишь меня в библиотеку, Себастьян? Я забыла там свой экземпляр «Много шума из ничего».
Он подал ей руку, и они молча направились к библиотеке. Джина изо всех сил пыталась рассуждать здраво, а это весьма трудная задача для человека, которого переполняет гнев.
Она хотела выйти за Себастьяна. Действительно хотела. Он поддерживал ее в нелегкие годы, когда она была молодой замужней женщиной, но без мужа. Он станет ответственным, любящим супругом и отцом. К тому же он красив, на него приятно смотреть. Конечно, она хотела выйти за Себастьяна.
— Начинается дождь, — произнес Себастьян, переминаясь с ноги на ногу.
«Он не уверен во мне, — подумала Джина, — он знает, что я почти бросила его».
— Я все еще хочу, чтобы мы поженились, — сразу перешла к делу она.
Но, честно говоря, Джина сомневалась в правдивости своего утверждения. Его рука, за которую она держалась, инстинктивно дрогнула.
— Конечно, если ты этого хочешь, — прибавила Джина.
— Разумеется, хочу, — бросил Себастьян без своей обычной любезности.
Услышав сзади приближающиеся голоса, они посторонились, чтобы пропустить группу барышень в прозрачных нарядах, которые высыпали посмотреть, как тяжелые капли падают на землю.
— Что за неприятность! — воскликнула одна. — Тут все мокрое!
Они с веселым смехом вернулись в уют салона, не преминув кинуть любопытные взгляды на герцогиню Гертон и ее спутника. Джина слышала, как чей-то голос, прозвучавший громче, чем намеревалась его обладательница, произнес:
— Она не так уж стара, Августа. Не думаю, что ей больше двадцати пяти…
— Не желаешь прогуляться? — спросила Джина, поднимая глаза на Себастьяна.
— Ты простудишься, — нахмурился он. — Ты слишком легко одета.
— Нет, воздух совсем теплый. Обещаю тебе не простудиться. Я с самого детства ни дня не болела.
Он смотрел на нее с задумчивой озабоченностью, и это заставило ее внутренне ощетиниться.
— Идет дождь, ваша светлость. — Поймав ее взгляд, он поправился: — Джина.
Она уже открыла рот, но Себастьян ее опередил.
— Мы не должны выходить под дождь, — медленно произнес он, подчеркивая каждое слово.
В порыве ярости Джина чуть не ударила жениха. Он стоял на мокрой террасе, в свете факелов, такой суровый и непреклонный, с таким… каменным лицом, пришло ей в голову замечание Кэма.
Будто прочитав ее мысли, Себастьян вытянул руку и подставил ее под дождь. На его ладони заблестели капли.
— Ты испортишь свое платье, — сказал он. — Вода оставит на шелке пятна. Вздохнув, она сдалась:
— Пожалуй, я лучше пойду спать. Не проводишь меня в библиотеку, Себастьян? Я забыла там свой экземпляр «Много шума из ничего».
Он подал ей руку, и они молча направились к библиотеке. Джина изо всех сил пыталась рассуждать здраво, а это весьма трудная задача для человека, которого переполняет гнев.
Она хотела выйти за Себастьяна. Действительно хотела. Он поддерживал ее в нелегкие годы, когда она была молодой замужней женщиной, но без мужа. Он станет ответственным, любящим супругом и отцом. К тому же он красив, на него приятно смотреть. Конечно, она хотела выйти за Себастьяна.