Джеймс Саманта. Идеальный выбор

   – Мы уезжаем, – объявил он. Девон широко раскрыла глаза:
   – Уезжаем? Куда?
   Просунув ее изящную ручку себе под локоть, он нежно погладил ее своей рукой.
   – Повидать мир, которого вы не знаете.
 
   Карета выехала за город, где воздух был теплым и свежим, а небо – голубым и сияющим. Девон сидела, прижавшись носом к окошку, совершенно завороженная открывшимся ей зрелищем. Себастьян сидел рядом и, в свою очередь, был совершенно заворожен ею.
   В маленькой живописной деревушке близ Лондона они поужинали в очаровательной придорожной гостинице. Девон ела с удовольствием, к ней вернулось хорошее настроение. Она была оживленной и радостной; Себастьян тоже радовался от души тому, что увез ее на целый день из Лондона. Перемена обстановки, несомненно, была нужна ей после долгого пребывания в замкнутом пространстве.
   В город Себастьян и Девон вернулись уже затемно. Когда они проезжали по Гросвенор-сквер, Девон повернула голову, чтобы посмотреть на очень большой и длинный дом в конце площади. Себастьян усмехнулся – лицо у нее было по-детски удивленное.
   – Этот дом похож на замок, изображенный в одной из книг в вашей библиотеке.
   – Это верно, – согласился он. – В нем живет вдовствующая герцогиня Каррингтон.
   – Ах да, она была тогда у вас на званом обеде. Джастин показал мне ее.
   Спустя несколько минут они проезжали мимо кирпичного дома в георгианском стиле.
   – Вот этот дом мне очень нравится, – сказала Девон. – Кто в нем живет?
   – Виконт Темберли.
   Уголки губ у Девон опустились.
   – Но как подумаешь, – медленно проговорила она, – дом этот ужасен.
   – Странная перемена мнения, – заметил Себастьян, удивленно приподняв брови. – Можно спросить почему?
   – Мне не нравится его хозяин.
   – Девон, вы его даже не знаете.
   Себастьян замолчал, крепко сжав губы. Веселость его начисто улетучилась. Он внезапно ощутил жар во всем теле. Виконт Темберли был известным бабником и приставал, распуская руки, к любой привлекательной женщине, но с его братом Себастьяна связывали дружеские отношения, и, приглашая на обед одного, невозможно было обойти приглашением другого.
   Что, если Девон случайно столкнулась с треклятым виконтом в тот вечер? Не случилось ли чего-то, о чем он не знал? Того, о чем Девон не решилась ему рассказать? Быть может, она из-за этого не спит по ночам? Черт побери, да если Темберли хотя бы посмел бросить на нее похотливый взгляд, он задушил бы этого мерзавца собственными руками!
   Он повернулся так, чтобы лучше видеть ее лицо. Он сразу поймет, если она что-то скрывает.
   – Чем же это Темберли заслужил такую немилость? – спросил он прямо-таки железным голосом.
   – У него есть жена, а при этом еще и любовница.
   У Себастьяна словно камень свалился с плеч.
   – Откуда вы об этом знаете? Нет.. – Он предостерегающе поднял руку. – Я попробую угадать. Это опять-таки Джастин.
   – А вы? – спросила она спокойно. – Вы тоже обзаведетесь любовницей, когда женитесь?
   Девон намекала таким образом на его поиски невесты. Незачем спрашивать, откуда она узнала, да это, собственно, и не держалось в тайне. Но он ни разу не говорил с ней об этом, да и какая в том нужда? Однако в последнее время он стал предметом пересудов и он видел, как Девон читает сплетни в последних номерах газеты, которую получал сам. Да, именно сплетни она штудировала с таким увлечением, теперь Себастьян осознал это вполне. И подумал, что лучше бы она с тем же рвением приобретала нужные ей знания.
   Девон призывала его к честности. Что ж, он даст ей честный ответ на ее вопрос.
   – Я не знаю, – сказал он.
   – Вы не знаете, – повторила она.
   – Не знаю. И не могу исключить подобную возможность. Суть в том, что большинство джентльменов поступает так.
   – Ясно, – произнесла она вкрадчиво. – Скажите, пожалуйста, вы ожидаете, что жена будет верна вам?
   – Она будет мне верна, – сказал он, – иначе ей не быть моей женой.
   – Значит, вы потребуете от нее полной преданности?
   – Верность и преданность, если позволите так выразиться, идут рука об руку.
   – Поправьте меня, если я ошибаюсь, но вы требуете от жены безусловной честности, преданности и верности, отказывая ей в этом со своей стороны?
   – Я не определял бы это таким образом. Она будет исполнять свой долг как жена, а я свой долг как муж.
   – А что, если она захочет иметь любовника?
   – Она этого не захочет! Мужчина должен быть уверен, что его наследники зачаты от него!
   – Но вы можете себе позволить обзавестись любовницей. Разве это не одно и то же?
   – Конечно же, нет!
   Она смотрела на него, сжав губы. В янтарных глазах бушевала буря.
   – У светского общества свои законы, Девон. Вы не понимаете…
   – О нет, я понимаю! – возразила она холодно. – Понимаю, как скверно со стороны мужчины иметь одновременно жену и любовницу. Мужчина должен быть верен своей жене так же, как она верна ему. Мужчина должен заботиться о жене так же, как она заботится о нем.
   Мужчина должен быть порядочным. Я думала, вы это понимаете.
   «Так, – подумал Себастьян, – представления о том, что хорошо, а что плохо, у нее, как видно, непоколебимые». Он с трудом удержался от смеха, хотя проповедь Девон о верности произвела на него довольно сильное впечатление. Она прозвучала как кодекс чести, который обязаны блюсти любящие по отношению друг к другу.
   И для него это были тоже подлинные ценности.
   Он хотел взять Девон за руку, но она отстранилась.
   – Девон, – заговорил он негромко, – вам, быть может, интересно будет узнать, что у меня больше нет любовницы.
   Себастьян и сам не понимал, чего ради он поведал ей об этом.
   – Почему вы считаете, что это может быть мне интересно?
   «В самом деле, почему?» – смутился он и откинулся на подушки кареты. В эту минуту колесо, должно быть, ударилось о булыжник, и карета подпрыгнула и немного накренилась. Себастьян протянул руку, чтобы поддержать Девон, и на сей раз она не отстранилась, только вздернула свой маленький носик и спросила сухо:
   – Что с ней случилось? Ведь Лили такая красавица? Вы с ней поссорились?
   Откуда, черт побери, она узнала про Лили? А, это опять Джастин, со злостью сообразил Себастьян.
   Но ведь это он сам начал разговор. Непонятно, как его окончить. Не рассказать же, что в один из вечеров уже после появления в доме Девон он поехал к Лили. Увидел ее и… ничего не почувствовал. Ее пылкий приветственный поцелуй не вызвал у него никаких эмоций. Не возникло ни ответной вспышки, ни намека на желание.
   Он понял, что все между ними кончено, и так и сказал. Недовольство Лили было вполне естественным. Она устроила бурную сцену и шумно возмущалась до тех пор, пока Себастьян не предложил ей щедрую компенсацию. После чего она прямо-таки замурлыкала от радости.
   Он, разумеется, не намерен был сообщать Девон эти пикантные подробности.
   – Нет, просто пришло время нам расстаться.
   – И вы прямо так вот и отпустили ее?
   Ее тон был почти обвиняющим, и это задело Себастьяна. Он считал, что она обрадуется. Странная логика!
   – Красавица Лили, как вы ее назвали, найдет себе кого-нибудь еще. Уверен даже, что уже нашла.
   – А если нет?
   – Непременно найдет. Так обычно бывает… – последовала неловкая пауза, – с подобными женщинами.
   – Судя по этой вашей декларации, я могу прийти к заключению, что у вас было много любовниц.
   Себастьян почувствовал себя не слишком уютно. То было утверждение, а не вопрос. Да, по выражению ее лица он понял, что ответ ей известен. Но с какой стати он вообще должен давать ей ответ? Признаться, их разговор принял направление, которого он не предвидел. Впрочем… Себастьян немного подумал, выбирая подходящие слова.
   – Мне тридцать один год, – заговорил он. – Так что да, у меня было несколько любовниц.
   – В таком случае у вас, быть может, уже есть дети, – заметила Девон неодобрительно.
   – Ничего подобного. В этом я вполне убежден.
   – Почему? – спросила она.
   – Ну, вы же знаете. Есть способы… – Он сделал неопределенный жест. – У мужчин свои. У женщин тоже…
   Себастьян вдруг замолчал, пораженный некой примечательной мыслью.
   Они были почти что дома. Карета замедлила движение.
   – Девон, – снова заговорил Себастьян, – ведь вы знаете, при помощи каких способов мужчины и женщины могут избежать зачатия ребенка?
   – Я этого не знаю! – отрезала она. – Мне такие знания не нужны!
   Понадобилась всего секунда, чтобы Себастьян осознал всю важность этого категорического утверждения, которому почти не мог поверить. Неужели она…
   Ожесточенное и прочувствованное ругательство само вылетело у него изо рта, после чего он изрек следующее:
   – Девон, вы хотите сказать, что вы девственница?
   Дверца кареты распахнулась. Слуга в темно-красной ливрее поклонился и протянул руку, чтобы помочь Девон выйти.
   – Милорд, – заявила она, – ваш язык просто ужасен!
   – Он станет еще ужаснее, если вы мне не ответите. Девон подобрала юбки и, высоко вздернув маленький округлый подбородок, бросила через плечо:
   – Полагаю, на этот счет вы можете прийти к собственному заключению.
   В ее голосе прозвучала подчеркнутая любезность.

Глава 14

   Девон – девственница! Господи, она невинна!
   Вот уже в течение нескольких часов мысли и чувства Себастьяна находились в полном беспорядке.
   Каждая клеточка в его организме подсказывала ему, что это правда. Но как Девон могла сохранить девственность, живя в какой-то вонючей дыре в Сент-Джайлзе? Работая в проклятом «Вороньем гнезде»? Возвращаясь домой по опасным ночным улицам, одинокая и беззащитная женщина, легкая добыча для первого встречного негодяя?
   Но тут ему вспоминались обстоятельства, в результате которых она попала к нему в дом. Быть может, она и не была совсем беззащитной. Девон вооружилась ножом, и у нее было достаточно сил, чтобы пустить его в ход. И она обладала самым лучшим оружием из всех – умом, сообразительностью. Тот факт, что она прикидывалась беременной женщиной, уже свидетельствует о ее изобретательности.
   Он вообразил, что хорошо ее знает… Это заблуждение.
   Она вовсе не была проституткой, как он думал вначале. После тирады, которую она обрушила на него в день, когда он застал ее у себя в комнате за неподобающим занятием, Себастьян уже не винил ее за то, к чему ей приходилось прибегать, чтобы выжить. И он вернул ей ожерелье, по поводу происхождения которого строил не слишком достойные предположения. Ясно, что она его носила постоянно. Если ожерелье почистить, станет очевидным, что вещь это дорогая. В самом ли деле оно подарено матери Девон каким-то богатым джентльменом?
   Девственница. Милостивый Боже, она девственница!
   Губы Себастьяна изогнулись в саркастической усмешке. Существует лишь один способ проверить это, подумал он с мрачным юмором. Однако весьма немного шансов, что в этом случае он встретил бы добрый прием. Девон прямо-таки полыхала возмущением, когда, высоко задрав голову, уплывала к себе в комнату.
   Опрометчивые поступки были не в характере Себастьяна. Отнюдь нет. Он человек цивилизованный. Впрочем, в его цивилизованной сущности, в самой ее глубине, таится и нецивилизованная часть, которая сейчас побуждает его подняться в спальню к Девон, разбудить ее, раздеть и ласкать. Без конца целовать ее прекрасную, ах, какую прекрасную грудь и овладеть Девон в безудержном порыве страсти…
   К стыду Себастьяна, цивилизованная часть его натуры в настоящий момент готова была пойти на поводу у нецивилизованной. Мысль о том, что Девон спит сейчас в своей постели, возбуждала его с невероятной силой.
   Черт, черт побери, но ведь не насильник же он. Не из тех мужчин, которые всем пренебрегают ради удовлетворения собственной прихоти. Помимо всего прочего, Девон – невинная девушка, незачем лгать себе, предполагая, что это не так. Она живет под его крышей, под его защитой, его личной опекой. И как бы ни сжигало его пламя желания, он не может себе позволить обесчестить ее в угоду собственной страсти.
   В особенности после сегодняшнего их разговора в карете.
   В голову Себастьяну пришла неожиданная мысль. Быть может, мать Девон была любовницей какого-то джентльмена, а Девон – плод этой незаконной связи? Быть может, именно поэтому она такая яростная ненавистница мужчин, имеющих любовниц?
   Он ощутил острый укол душевной боли. Господи, но ведь этот дом опустеет без нее. Девон стала его душой, наполнила его дыханием жизни и своей веселостью.
   И его, Себастьяна, душу она оживила.
   Сердце словно сжала чья-то безжалостная рука, стало трудно дышать.
   – Девон, – прошептал он, – ах, Девон, что же мне делать с тобой?
   Боже милостивый, а что ему останется делать без нее?
   Просто полный душевный разброд. Ему срочно нужен глоток бренди. Хорошего, крепкого бренди. Целенаправленной походкой зашагал он к библиотеке, к своему креслу. Видит Бог, ему надо посидеть и подумать.
   Но его кресло было уже занято.
 
   Девон снились сны. О дне, полном безмятежной радости. О пышных летних садах, цветущих и зеленых, о серебристой песенке воды в фонтане, о потоке солнечных лучей, пробившемся сквозь полупрозрачную завесу белых облаков. Но увы, внезапно разразилась гроза, молния с сухим треском расколола небосклон, и грянул гром. Девон беспокойно задвигалась во сне, желая вернуться к чудесному миру солнечного сияния и блеска.
   – Девон… Девон.
   Она резко дернулась. Гром гремел теперь совсем близко. Прямо у нее над ухом.
   Девон открыла глаза. Над ней склонился Себастьян с лицом таким же темным и мрачным, как тучи в ее сне.
   – Уходите, – пробормотала она.
   Он не ушел.
   – Девон, Бестия… то есть Банни… забралась в мое кресло…
   – Господи, – сонно заговорила она, – ведь вы намного больше и сильнее, чем она. Снимите ее с кресла.
   Девон повернулась на бок, явно намереваясь снова уснуть.
   – Судя по обстоятельствам, я сомневаюсь, что это было бы разумно.
   Сонливость у Девон как рукой сняло. Она соскочила с постели и побежала к двери.
   – Срок, – только и выговорила она.
   Себастьян следовал за ней по пятам. Они быстро спускались по лестнице.
   – Так вы знали? – прорычал он. – Вы знали?
   – Что? – возмущенно воскликнула Девон, останавливаясь. – Вы хотите сказать, что вы не знали?
   Он подхватил ее под локоть и повлек дальше. Отвечать значило бы навлечь на себя поток обвинений. Что-то бурча себе под нос, он подвел Девон к двери в библиотеку и распахнул ее.
   – Проклятие! – задыхаясь, еле выговорил он. – Эта тварь собирается ощениться в моем кресле!
   Девон находилась достаточно близко, чтобы услышать. Она первой вступила в библиотеку со словами:
   – Наконец-то вы сообразили, в чем дело! – Она не удержалась и поддразнила Себастьяна: – Право, милорд, есть же в ваших владениях собаки. А также лошади…
   – Так вот почему она обладала зверским аппетитом!
   Пока они обменивались колкостями, Банни перестала царапать лапами кресло и вертеться, легла и громко заскулила, страдальчески подвывая. Себастьян принялся нервически вышагивать перед камином.
   – Девон, – не выдержал он наконец, – мы должны что-то предпринять.
   Она взглянула на него. Себастьян стоял перед ней в белой рубашке с незастегнутыми рукавами, бледный от волнения. Рубашка сверху была застегнута лишь наполовину и открывала грудь, заросшую густыми темными волосами. У Девон вспотели ладони. Грудь у Себастьяна такая же мускулистая, как его большие, сильные руки. Девон, забыв обо всем, молча смотрела на эти шелковистые блестящие заросли и гадала, так ли выглядят прочие части его тела.
   Она поспешила отвести глаза. О чем это он спрашивал? Ах да.
   – У нее роды, Себастьян. Она должна справиться сама.
   И та старалась изо всех сил. Взвизгивала, тужилась, тяжело дышала, вытягивалась до тех пор, пока Себастьяну не стало совсем невмоготу. Он опустился на одно колено рядом с Девон, проглотил комок в горле и про-, тянул руку к Банни.
   – Ничего не поделаешь, – проговорил он ласково. – Ты справишься с этим, девочка. Я уверен, что ты справишься.
   И тотчас после этого случилось необычайное. На свет показалось мокренькое крохотное тельце. А потом произошло нечто еще более необычайное: Банни лизнула Себастьяну руку.
   К первенцу присоединились один за другим еще три щенка. Продолжения не последовало, и Себастьян с надеждой посмотрел на их мамашу.
   – Кажется, она кончила, Девон, как вы думаете?
   – Думаю, что да.
   Себастьян испустил шумный вздох облегчения и вытер пот со лба тыльной стороной ладони.
   – Это было мучительно.
   Девон с почти незаметной улыбкой подумала, что для Себастьяна происшествие оказалось более мучительным, чем для самой Банни. Одного за другим с большой осторожностью она брала в руки щенков и заглядывала каждому под брюшко.
   – Подумать только, Себастьян, все они мальчики! – с торжествующим видом заявила она.
   Возвращенные матери щенята еле слышно попискивали, инстинктивно ища материнского тепла. Банни носом придвинула их к своему животу.
   – Надо позаботиться, чтобы сегодня ночью в библиотеке было тепло, – сказала Девон.
   – Я сам разведу огонь в камине, – пообещал Себастьян.
   – А еще имена. Мы должны дать имя каждому из них.
   – Отличная идея, – одобрил он. – Ну и какие же имена им дать?
   – Я не знаю. Может быть, возложим эту ответственность на вас?
   – На меня? С какой стати?
   – Я придумала имя для Банни, но вам мой выбор не пришелся по вкусу. – Это замечание сопровождалось взглядом искоса. – Вот я и подумала, что будет лучше, если имена ее детям дадите вы, тем более что все они мальчики.
   Себастьян с улыбкой дотронулся пальцем до голого животика одного из щенков.
   – Вот этот самый большой, – сказал он. – К тому же он первенец. Давайте назовем его Генералом, а этого, – продолжал он, почесав крохотное ушко, – Полковником. Двум оставшимся дадим, понятное дело, имена Майор и Капитан.
   Девон даже похлопала в ладоши с возгласом:
   – Это здорово придумано!
   – Благодарю вас, – отозвался Себастьян. – Мне это доставило удовольствие. – Он повернул голову и посмотрел на Девон. – Вы, я вижу, просто счастливы.
   – Так оно и есть.
   Они уселись плечом к плечу, весьма довольные собой и друг другом. Девон закутала босые ноги подолом своего ночного одеяния.
   Джастин отворил дверь так тихо, что они оба догадались о его присутствии, только когда он заговорил:
   – Так-так, мамочка и папочка любуются потомством. Сколько их там?
   – Четверо. И все мужского пола, – с гордостью сообщил Себастьян.
   Джастин подошел ближе.
   – Признаться, я уж думал, что это благословенное событие никогда не свершится.
   С этими словами Джастин протянул руку к одному из щенков. Мамаша тотчас сделала выпад. Джастин отступил со всей доступной ему поспешностью, вскрикнув от неожиданной боли.
   – Господи, она меня укусила, – пожаловался он. – Я просто глупец, уж кому-кому, а мне следовало бы знать, что женщинам доверять не стоит.
   Себастьян расхохотался.
   – Знаешь что, дружище? Ты только что получил нагоняй от дамы, впервые в жизни, насколько я понимаю. Возможно, это сигнал о грядущих неприятностях.
   Себастьян почесал брюшко тому щенку, которого хотел было потрогать Джастин, и Банни потерлась головой о его руку.
   – Тебе, я полагаю, ясно, что я ни на йоту не утратил своего обаяния.
   – Брось хвастаться, – сказал Себастьян и снова рассмеялся. – Лучше придержи язык, не то еще сглазишь!
   – Ты был бы рад этому?
   – Признаться, да.
   – Вижу, тебе нравится меня донимать, – заявил Джастин. – Лучше мне уйти. Спокойной ночи, Девон. И тебе тоже, братец.
   Себастьян и Девон даже не пошевелились, когда он ушел. Девон вновь почувствовала усталость, веки у нее сделались тяжелыми, но ей не хотелось двигаться. Так приятно было сидеть рядом с Себастьяном, таким большим и теплым. Она чувствовала себя в полной безопасности, в безмятежном покое. Заметит ли он, если она придвинется к нему ближе?..
   …Потом Девон вдруг ощутила, что кто-то обнимает ее за плечи и мускулистые руки подхватывают ее под колени, поднимая с пола.
   Губы ее мимолетно коснулись шеи Себастьяна. Она сонно пробормотала:
   – Мне надо присмотреть за Банни и ее щенками.
   Смех зарокотал в груди у Себастьяна, в том самом месте, к которому была прижата ее рука.
   – Радость моя, вы спите у меня на плече вот уже целый час.
   «Радость моя».
   Сердце у Девон сжалось от внезапного укола боли. Вряд ли он вкладывает в эти слова особый смысл, просто произнес то, что первым пришло на язык. Не стоит обольщаться…
   – Обнимите меня, – прошептал он.
   Но ее руки уже обвивались вокруг его шеи. Прижавшись к ней лицом, Девон наслаждалась ощущением его скрытой силы. Слегка повернув голову, посмотрела на красивые очертания губ Себастьяна – они даже не дрогнули, пока он нес ее вверх по лестнице в спальню. Не в силах удержаться, Девон коснулась кончиком пальца ямочки у него на подбородке, которая так ей нравилась.
   – Вы очень красивы, – проговорила она серьезно.
   Себастьян медленно опустил ее на смятую постель.
   Что-то промелькнуло у него в глазах, что-то такое, благодаря чему она неожиданно для себя смогла заглянуть ему в душу. И обнаружила в ней, казалось бы, несвойственную Себастьяну неуверенность.
   – Ничего подобного, – помотал он головой. – Если кто и красив, так это Джастин.
   Девон села.
   – И вы тоже, – проговорила она негромко.
   Он вздохнул:
   – Спасибо вам за эти слова, Девон, но я не обольщаюсь на свой счет. Я слишком большой. Слишком смуглый. Когда я был ребенком, другие дети называли меня цыганом.
   Он взял ее руку и сплел ее пальцы со своими, которые казались особенно массивными по сравнению с ее тоненькими пальчиками. Ладонь его была теплая и твердая, и прикосновение к ней вызвало у Девон странную для нее дрожь в самых потаенных уголках ее тела… Даже в полутьме бросался в глаза контраст между цветом ее и его кожи.
   – Вы видите? Ваши руки… они наполовину меньше моих. – Проблеск улыбки промелькнул у него на губах. – И вы наполовину меньше меня.
   Он убрал руку.
   Глаза у Девон вспыхнули. В чем дело? Она почувствовала ей самой непонятную обиду.
   – Вы – мечта любой женщины, Себастьян. Любая сколько-нибудь заметная девушка в лондонском высшем обществе стремится стать вашей невестой. Я видела это собственными глазами здесь, в этом доме. Все эти молодые леди готовы были упасть к вашим ногам. Вы могли бы иметь успех у любой женщины в Лондоне.
   – Ну, это, вероятно, близко к истине, Девон, однако позвольте мне пополнить ваши знания. Все это потому, что каждая из них жаждет стать маркизой. Не важно, моей маркизой или чьей-то еще. Это сильная приманка. Браки по любви редки. По большей части они заключаются из соображений чисто практических. Я вовсе не хотел бы выглядеть мелочным или ничтожным, я люблю своего брата Джастина всей душой, но если бы он, а не я унаследовал титул, на меня никто не обращал бы внимания.
   Девон была потрясена. Ошеломлена тем, что у человека, столь уверенного в себе, могут быть подобные мысли. При всем том его доверительность тронула ее. Редкий мужчина способен на такого рода откровенность.
   – Вообще-то Джастина считают самым красивым мужчиной в Англии, и…
   – Да-да, я это знаю, – перебила Себастьяна Девон. – Но вы только что сказали, что если бы маркизом был Джастин, на вас никто не обратил бы внимания. Это абсолютная неправда! – твердо заявила она.
   – Боюсь, что это правда, Девон. Я не склонен переоценивать себя.
   – Неправда, – повторила она. – И вы не должны так думать. Хотите знать почему?
   – Надеюсь, вы просветите меня на этот счет, – с едва заметной усмешкой поощрил ее он.
   Девон сжала его руки в своих ладонях – сжала крепко, давая тем самым понять, что неодобрительно отнесется к попытке высвободить их.
   – Я это сделаю. Вы уверяете, что трезво оцениваете себя. Позвольте же мне сказать, каким вижу вас я. Передо мной мужчина с широкой грудью и мощными плечами. В ту необычайную ночь, когда я очнулась здесь, в этой самой постели, я не могла отвести от вас глаз. Сейчас я, разумеется, говорю только от своего имени, но не могу себе представить, что нашлась бы женщина, которая судит об этом иначе. Смею сказать, что большинство женщин приходит в восхищение при виде мужчины, который намного выше ростом, нежели другие. Мужчины с такими большими руками, как у вас, мужчины, в присутствии которого женщина чувствует себя хрупкой, маленькой – и надежно защищенной. Каждое утро я вижу вас сидящим за письменным столом. От солнечного света волосы ваши блестят точно вороново крыло, и я думаю, что в жизни не видела более привлекательного мужчины. – Девон перевела разгоряченное дыхание и заговорила снова: – Вы, Себастьян Стерлинг, так красивы… так необыкновенно красивы, что у меня… у меня просто дух захватывает… и я начинаю дрожать…
   Господи, у нее все вышло не так, как она хотела… Может, она наговорила лишнего? Но теперь уж ничего не поделаешь. Главное, чтобы ей удалось убедить его.
   Девон нерешительно подняла глаза.
   В комнате воцарилась напряженная тишина, которую не сразу нарушил голос Себастьяна.
   – Девон, – заговорил он, – никогда… вы слышите, никогда не говорите мужчине то, что вы только что сказали мне. – Он слегка наклонился вперед, выставив подбородок. – Потому что следующий, кто это услышит, тут же насильно овладеет вами, не сходя с места.