Страница:
Он протянул к ней руки. Девон отпрянула, но он успел схватить ее за плечи и встряхнул.
– Девон, вы должны меня выслушать. Это не то, что вы думаете. Поймите, вы так обаятельны и красивы, а когда я узнал, что вы девственница… Мы, Джастин и я, боялись, что вы станете игрушкой и жертвой какого-нибудь отъявленного мерзавца, который воспользуется вашей невинностью. Я знал, что вы не заслуживаете такой участи. Я это понимал. Для меня была невыносимой мысль о том, что вы окажетесь на улице, останетесь без крова. Я хотел защитить вас, уберечь от опасного пути. Мне нужно было знать, что вы навсегда находитесь в безопасности. Ни холода… ни голода…
Девон поняла, что он хотел и хочет защитить ее. И в глубине души принимала это. Но боль от того, что ее предали, была еще слишком свежа.
Она заговорила неожиданно для самой себя:
– Я была так взволнована сегодня вечером… Вы захотели представить меня вашим друзьям! И я не хотела опозориться. Я хотела, чтобы вы мной гордились. Хотела вести себя так, как вы меня учили.
– Вы такой и были, – со страстью подтвердил он. – И я гордился вами. Вы так прекрасно выглядели. Вы прекрасны, Девон. Знаете ли вы, что любой мужчина был бы счастлив назвать вас своей?
«Любой, но не ты!» – был крик ее сердца.
– Вы помните ту ночь в моей комнате, когда вы уложили меня в постель?
У него на губах вдруг вспыхнула улыбка.
– Вы тогда сказали, что я красив. Что я лишил вас возможности свободно дышать.
– Я отдалась бы вам тогда. – Признание сорвалось с ее языка само собой, и шло оно из глубины души. – Тогда вы сказали, чтобы я ни одному мужчине не говорила того, что сказала вам. Мне… было очень стыдно, просто до смерти! Я не могла понять, что плохого я сделала.
Улыбки на лице у Себастьяна как не бывало.
– Вы не сделали ничего плохого, – сказал он каким-то странным голосом. – Это все я. Клянусь, я хотел того же. Это просто… Если бы обстоятельства были иными… Если бы я был иным.
На глазах у Девон выступили слезы.
– Боже мой, – произнес Себастьян голосом, полным душевной муки, – не плачьте. – Он обнял ее за талию, привлек к себе и начал слегка покачивать, словно малого ребенка. – Не плачь, любимая. Это разрывает мне сердце, не плачь.
Девон перебирала пальцами ткань его рубашки. Случилось то, чего она больше всего хотела: вокруг нее сомкнулись крепкие объятия Себастьяна, он готов защищать ее, оберегать в этом полном опасностей мире. Но произошло это тогда, когда он был душевно потрясен не меньше, чем она, полон раскаяния и боли. Девон постаралась удержаться от слез, но слабый всхлип все-таки вырвался из ее груди.
– Я не хотел причинить тебе боль. Никогда. Простишь ли ты меня? – Он взял ее за подбородок и легко коснулся губами ее губ. – Прошу тебя, Девон, скажи, что прощаешь меня.
– Я хочу простить. Но… – Охваченная бурей противоречивых эмоций, Девон вздохнула глубоко и прерывисто. – Я не знаю, что думать. Я не знаю, чему верить.
Себастьян снова нашел губами ее губы.
– Верь этому, – прошептал он. – Верь мне.
Третий поцелуй был жарким, страстным, нежным поцелуем любящего мужчины. Потом Себастьян прижался щекой к щеке Девон и проговорил очень тихо:
– Я хочу тебя.
Он повернул голову так, чтобы видеть ее глаза. Девон смотрела на него, завороженная.
– Девон, – снова перешел он на шепот, – ты понимаешь, о чем я говорю?
Сердце у нее билось так сильно и гулко, что она почти ничего не слышала.
– Я хочу тебя, – повторил он. – Хочу любить тебя.
Девон чувствовала, как внутри у нее все дрожит. Но сильнее всего было чувство, что она принадлежит Себастьяну душой и телом, всем своим существом. Говорить она не могла. Попыталась ответить, но с губ сорвался лишь невнятный звук.
В следующую секунду ноги ее оторвались от пола, а сама она оказалась на руках Себастьяна.
Он понес ее к кровати в углу комнаты, но вдруг остановился. Взгляд его перешел с красивого пестрого покрывала на дверь.
Девон обрела дар речи настолько, чтобы, запинаясь на каждом слове, спросить:
– Себастьян, что случилось? Я думала…
– Не здесь, – ответил он, покачав головой и глядя ей в глаза вдруг потемневшими глазами. – Я хочу тебя в моей комнате и в моей постели.
Глава 21
Глава 22
Глава 23
– Девон, вы должны меня выслушать. Это не то, что вы думаете. Поймите, вы так обаятельны и красивы, а когда я узнал, что вы девственница… Мы, Джастин и я, боялись, что вы станете игрушкой и жертвой какого-нибудь отъявленного мерзавца, который воспользуется вашей невинностью. Я знал, что вы не заслуживаете такой участи. Я это понимал. Для меня была невыносимой мысль о том, что вы окажетесь на улице, останетесь без крова. Я хотел защитить вас, уберечь от опасного пути. Мне нужно было знать, что вы навсегда находитесь в безопасности. Ни холода… ни голода…
Девон поняла, что он хотел и хочет защитить ее. И в глубине души принимала это. Но боль от того, что ее предали, была еще слишком свежа.
Она заговорила неожиданно для самой себя:
– Я была так взволнована сегодня вечером… Вы захотели представить меня вашим друзьям! И я не хотела опозориться. Я хотела, чтобы вы мной гордились. Хотела вести себя так, как вы меня учили.
– Вы такой и были, – со страстью подтвердил он. – И я гордился вами. Вы так прекрасно выглядели. Вы прекрасны, Девон. Знаете ли вы, что любой мужчина был бы счастлив назвать вас своей?
«Любой, но не ты!» – был крик ее сердца.
– Вы помните ту ночь в моей комнате, когда вы уложили меня в постель?
У него на губах вдруг вспыхнула улыбка.
– Вы тогда сказали, что я красив. Что я лишил вас возможности свободно дышать.
– Я отдалась бы вам тогда. – Признание сорвалось с ее языка само собой, и шло оно из глубины души. – Тогда вы сказали, чтобы я ни одному мужчине не говорила того, что сказала вам. Мне… было очень стыдно, просто до смерти! Я не могла понять, что плохого я сделала.
Улыбки на лице у Себастьяна как не бывало.
– Вы не сделали ничего плохого, – сказал он каким-то странным голосом. – Это все я. Клянусь, я хотел того же. Это просто… Если бы обстоятельства были иными… Если бы я был иным.
На глазах у Девон выступили слезы.
– Боже мой, – произнес Себастьян голосом, полным душевной муки, – не плачьте. – Он обнял ее за талию, привлек к себе и начал слегка покачивать, словно малого ребенка. – Не плачь, любимая. Это разрывает мне сердце, не плачь.
Девон перебирала пальцами ткань его рубашки. Случилось то, чего она больше всего хотела: вокруг нее сомкнулись крепкие объятия Себастьяна, он готов защищать ее, оберегать в этом полном опасностей мире. Но произошло это тогда, когда он был душевно потрясен не меньше, чем она, полон раскаяния и боли. Девон постаралась удержаться от слез, но слабый всхлип все-таки вырвался из ее груди.
– Я не хотел причинить тебе боль. Никогда. Простишь ли ты меня? – Он взял ее за подбородок и легко коснулся губами ее губ. – Прошу тебя, Девон, скажи, что прощаешь меня.
– Я хочу простить. Но… – Охваченная бурей противоречивых эмоций, Девон вздохнула глубоко и прерывисто. – Я не знаю, что думать. Я не знаю, чему верить.
Себастьян снова нашел губами ее губы.
– Верь этому, – прошептал он. – Верь мне.
Третий поцелуй был жарким, страстным, нежным поцелуем любящего мужчины. Потом Себастьян прижался щекой к щеке Девон и проговорил очень тихо:
– Я хочу тебя.
Он повернул голову так, чтобы видеть ее глаза. Девон смотрела на него, завороженная.
– Девон, – снова перешел он на шепот, – ты понимаешь, о чем я говорю?
Сердце у нее билось так сильно и гулко, что она почти ничего не слышала.
– Я хочу тебя, – повторил он. – Хочу любить тебя.
Девон чувствовала, как внутри у нее все дрожит. Но сильнее всего было чувство, что она принадлежит Себастьяну душой и телом, всем своим существом. Говорить она не могла. Попыталась ответить, но с губ сорвался лишь невнятный звук.
В следующую секунду ноги ее оторвались от пола, а сама она оказалась на руках Себастьяна.
Он понес ее к кровати в углу комнаты, но вдруг остановился. Взгляд его перешел с красивого пестрого покрывала на дверь.
Девон обрела дар речи настолько, чтобы, запинаясь на каждом слове, спросить:
– Себастьян, что случилось? Я думала…
– Не здесь, – ответил он, покачав головой и глядя ей в глаза вдруг потемневшими глазами. – Я хочу тебя в моей комнате и в моей постели.
Глава 21
Себастьян устал бороться с самим собой. Он больше не мог сражаться с пылким желанием, которое полностью подчинило его волю. Оно было слишком сильным. Слишком напряженным. Неодолимым.
Но сейчас Себастьян и не хотел борьбы с собой. Никаких мыслей о совести. Никаких сомнений. Сейчас не время для чувства вины, для рационалистической логики. К чертям общепринятые правила.
Для него существует только Девон.
Девон в его объятиях… в его комнате, в его постели.
Он медленно и осторожно поставил ее на пол.
Жаркий огонь в камине дарил им тепло. Тяжелые темно-красные шторы на окнах были раздвинуты, и полная луна заливала всю комнату волнами голубого света. И в этом призрачном свете стройная фигурка Девон казалась особенно легкой. Невесомой. Эфирной, словно ангел. Он смотрел на ее лицо и где-то в дальних глубинах своей взбудораженной души не мог не удивляться изысканному благородству ее черт. Кто же она? Кто она на самом деле?
Лента в волосах у Девон развязалась, волнистые пряди свободно лежали на обнаженных плечах. Себастьян, едва касаясь нежной кожи, провел ладонью по ее щеке, дотронулся до ямочки на шее и ощутил под пальцем бурное биение ее пульса… такое же бурное, как у него. Слабая, чуть растерянная улыбка появилась у нее на губах – самая прекрасная из всех, какие он видел. Девон никогда не умела скрывать свои чувства, и сейчас на лице у нее было написано, что она позволит ему делать с нею все – все, что он захочет…
Себастьян словно прирос к полу. Он боялся двигаться из страха, что Девон вдруг исчезнет, испарится, улетит, унеся с собой все его желания и мечты. Из страха, что эта ночь на самом деле нереальна, как сон…
Медленно, очень медленно и почти бессознательно он снял с себя смокинг, потом жилет и наконец рубашку.
При виде его обнаженной груди Девон провела языком по губам, они стали влажными и блестящими, и вспышка страсти едва не лишила Себастьяна чувств.
– Девон, о, Девон, – бормотал он, сжимая ее в объятиях и целуя, целуя, целуя без конца, в счастливом, опьяняющем осознании, что отступать уже не нужно.
Голова у него кружилась.
– Девон, – прошептал он, коснувшись губами чувствительного местечка возле ушка. – Моя милая, любимая Девон.
Теплые ладони Себастьяна коснулись ее плеч. Ловкое движение пальцев – и Девон была освобождена от корсажа. У Себастьяна перехватило дыхание, когда он увидел ее такой – полуобнаженной, смущенной и неотвратимо влекущей. Он смотрел на ее юную грудь, два округлых очаровательных полушария, увенчанных соблазнительными сосками цвета розового коралла.
– Себастьян…
Девон произнесла его имя еле слышно и словно бы неуверенно. Глаза вдруг сделались огромными: она заметила, как жадно смотрит Себастьян на ее грудь, и щеки у нее тоже приобрели цвет коралла.
Себастьян напомнил себе, что Девон совсем неопытна. Она нервно сглотнула и неосознанным жестом подняла руки к груди, как бы желая прикрыть ее.
Он перехватил это движение ласково, но настойчиво.
– Не надо стыдиться меня, радость моя. – Себастьян поцеловал Девон в уголок губ. – И не надо бояться.
– Я не боюсь, – произнесла она все так же еле слышно. – Я просто подумала, хорошо, что сейчас ночь, а не день.
Пожалуй, это было последнее, что он мог бы ожидать от нее услышать. Но на то она и была Девон, его Девон, открытая и прямодушная.
– Позволь мне обнять тебя, – хриплым от страсти голосом заговорил он. – Позволь тебя любить.
– Себастьян, – повторила Девон его имя и умолкла, прикусив нижнюю губку.
– Что, любовь моя? Чего ты хочешь?
– Я хочу… – сказала она и смутилась.
– Скажи мне, любимая. Я дам тебе это, клянусь.
– Я хочу… чтобы вы… чтобы ты… поцеловал мою грудь… но это ужасно неприлично для леди, да?
Себастьян ласково засмеялся.
– Нет, милая, нет, это всего лишь желание. Но подскажи мне, какое в точности место на груди должен я поцеловать. – Теперь, когда словно тяжкий груз свалился у него с плеч, Себастьян мог и немного поддразнить Девон. Кончиком языка он коснулся соска, который сейчас напоминал коралл не только цветом, но и твердостью. – Это?
Яростный порыв желания бросил их друг к другу, Девон так крепко вцепилась пальцами в твердые мышцы на плечах Себастьяна, словно от этого зависела ее жизнь, но Себастьян даже не почувствовал боли от впившихся в кожу острых кончиков ногтей. В три шага он донес драгоценную ношу до постели – уже без. платья, которое упало на пол где-то позади. Сдернул с себя панталоны (пуговицы с легким стуком посыпались на паркет) и склонился над лежащей Девон.
Обнаженные шелковистые руки обняли его за шею. Горячие губы прижались к его губам.
Себастьян сдерживал себя, старался как можно бережнее и осторожнее ввести Девон в мир новых ощущений, в мир взаимной страсти, такой прекрасный для любящих. Девон подняла на него глаза.
– Пожалуйста, – выдохнула она. – О, пожалуйста, Себастьян!
Ноги ее были широко раскинуты. Себастьян принял ее призыв. Легкий вскрик Девон словно кинжалом полоснул его по сердцу. Господи, ей больно… Но остановиться он уже не был в состоянии, к ощущениям страсти примешивалась радость обладания женщиной, которая принадлежит только ему. Освобождение наступило быстро – слишком долгим было ожидание.
Себастьян посмотрел на Девон, которая медленно подняла веки, и ему почудилось, что то ли смущение, то ли сомнение промелькнуло в глубине ее глаз.
– Я причинил тебе боль, – только и смог выговорить он.
– Нет, – ответила она тихо. – Не причинил.
– Зачем ты говоришь неправду? Ведь я слышал, как ты вскрикнула. Господи, Девон, я так хочу тебя! Чувствуешь ли ты это? Всю силу моего желания? – Глаза у Себастьяна потемнели. – Но я боюсь. Я очень боюсь, что тебе снова будет больно. – Он запнулся. – Ты… такая маленькая, – прошептал он. – А я такой…
Девон закрыла ему рот ладонью.
– Мне хорошо! Чудесно! – произнесла она. – Это правда.
На губах у нее появилась дрожащая улыбка, а в глазах просияло чувство столь чистое и нескрываемое, что Себастьян ощутил нечто вроде стыда.
– Возьми меня еще раз, – шептала Девон. – Сделай меня совсем, совсем твоей. Мне будет больно, если ты этого не сделаешь…
Теперь она не просто принимала его порывы, она участвовала во взаимном обладании со всей силой чувства, которое росло и развивалось в ней – не только в душе ее, но и в теле – все дни с начала их знакомства в ту ненастную ночь, когда Себастьян подобрал ее на холодной мостовой.
Катарсис был невероятным. Себастьян никогда еще не испытывал подобного оргазма. Потрясенный до самых глубин своего существа, он даже не сразу нашел в себе силы отодвинуться и лечь рядом с Девон. Он прижал ее к себе и поцеловал в губы долгим, благодарным поцелуем. Потом провел пальцем по ее носу:
– А теперь немедленно спать, шалая девчонка.
– Да, милорд, – ответила она в ту же секунду. И уснула почти так же скоро.
Себастьян был удивлен. Он даже не знал, радоваться ему или обижаться. Сам-то он вряд ли скоро уснет рядом с этим завораживающим созданием. Такой по крайней мере думал.
Увы, он ошибся.
Но сейчас Себастьян и не хотел борьбы с собой. Никаких мыслей о совести. Никаких сомнений. Сейчас не время для чувства вины, для рационалистической логики. К чертям общепринятые правила.
Для него существует только Девон.
Девон в его объятиях… в его комнате, в его постели.
Он медленно и осторожно поставил ее на пол.
Жаркий огонь в камине дарил им тепло. Тяжелые темно-красные шторы на окнах были раздвинуты, и полная луна заливала всю комнату волнами голубого света. И в этом призрачном свете стройная фигурка Девон казалась особенно легкой. Невесомой. Эфирной, словно ангел. Он смотрел на ее лицо и где-то в дальних глубинах своей взбудораженной души не мог не удивляться изысканному благородству ее черт. Кто же она? Кто она на самом деле?
Лента в волосах у Девон развязалась, волнистые пряди свободно лежали на обнаженных плечах. Себастьян, едва касаясь нежной кожи, провел ладонью по ее щеке, дотронулся до ямочки на шее и ощутил под пальцем бурное биение ее пульса… такое же бурное, как у него. Слабая, чуть растерянная улыбка появилась у нее на губах – самая прекрасная из всех, какие он видел. Девон никогда не умела скрывать свои чувства, и сейчас на лице у нее было написано, что она позволит ему делать с нею все – все, что он захочет…
Себастьян словно прирос к полу. Он боялся двигаться из страха, что Девон вдруг исчезнет, испарится, улетит, унеся с собой все его желания и мечты. Из страха, что эта ночь на самом деле нереальна, как сон…
Медленно, очень медленно и почти бессознательно он снял с себя смокинг, потом жилет и наконец рубашку.
При виде его обнаженной груди Девон провела языком по губам, они стали влажными и блестящими, и вспышка страсти едва не лишила Себастьяна чувств.
– Девон, о, Девон, – бормотал он, сжимая ее в объятиях и целуя, целуя, целуя без конца, в счастливом, опьяняющем осознании, что отступать уже не нужно.
Голова у него кружилась.
– Девон, – прошептал он, коснувшись губами чувствительного местечка возле ушка. – Моя милая, любимая Девон.
Теплые ладони Себастьяна коснулись ее плеч. Ловкое движение пальцев – и Девон была освобождена от корсажа. У Себастьяна перехватило дыхание, когда он увидел ее такой – полуобнаженной, смущенной и неотвратимо влекущей. Он смотрел на ее юную грудь, два округлых очаровательных полушария, увенчанных соблазнительными сосками цвета розового коралла.
– Себастьян…
Девон произнесла его имя еле слышно и словно бы неуверенно. Глаза вдруг сделались огромными: она заметила, как жадно смотрит Себастьян на ее грудь, и щеки у нее тоже приобрели цвет коралла.
Себастьян напомнил себе, что Девон совсем неопытна. Она нервно сглотнула и неосознанным жестом подняла руки к груди, как бы желая прикрыть ее.
Он перехватил это движение ласково, но настойчиво.
– Не надо стыдиться меня, радость моя. – Себастьян поцеловал Девон в уголок губ. – И не надо бояться.
– Я не боюсь, – произнесла она все так же еле слышно. – Я просто подумала, хорошо, что сейчас ночь, а не день.
Пожалуй, это было последнее, что он мог бы ожидать от нее услышать. Но на то она и была Девон, его Девон, открытая и прямодушная.
– Позволь мне обнять тебя, – хриплым от страсти голосом заговорил он. – Позволь тебя любить.
– Себастьян, – повторила Девон его имя и умолкла, прикусив нижнюю губку.
– Что, любовь моя? Чего ты хочешь?
– Я хочу… – сказала она и смутилась.
– Скажи мне, любимая. Я дам тебе это, клянусь.
– Я хочу… чтобы вы… чтобы ты… поцеловал мою грудь… но это ужасно неприлично для леди, да?
Себастьян ласково засмеялся.
– Нет, милая, нет, это всего лишь желание. Но подскажи мне, какое в точности место на груди должен я поцеловать. – Теперь, когда словно тяжкий груз свалился у него с плеч, Себастьян мог и немного поддразнить Девон. Кончиком языка он коснулся соска, который сейчас напоминал коралл не только цветом, но и твердостью. – Это?
Яростный порыв желания бросил их друг к другу, Девон так крепко вцепилась пальцами в твердые мышцы на плечах Себастьяна, словно от этого зависела ее жизнь, но Себастьян даже не почувствовал боли от впившихся в кожу острых кончиков ногтей. В три шага он донес драгоценную ношу до постели – уже без. платья, которое упало на пол где-то позади. Сдернул с себя панталоны (пуговицы с легким стуком посыпались на паркет) и склонился над лежащей Девон.
Обнаженные шелковистые руки обняли его за шею. Горячие губы прижались к его губам.
Себастьян сдерживал себя, старался как можно бережнее и осторожнее ввести Девон в мир новых ощущений, в мир взаимной страсти, такой прекрасный для любящих. Девон подняла на него глаза.
– Пожалуйста, – выдохнула она. – О, пожалуйста, Себастьян!
Ноги ее были широко раскинуты. Себастьян принял ее призыв. Легкий вскрик Девон словно кинжалом полоснул его по сердцу. Господи, ей больно… Но остановиться он уже не был в состоянии, к ощущениям страсти примешивалась радость обладания женщиной, которая принадлежит только ему. Освобождение наступило быстро – слишком долгим было ожидание.
Себастьян посмотрел на Девон, которая медленно подняла веки, и ему почудилось, что то ли смущение, то ли сомнение промелькнуло в глубине ее глаз.
– Я причинил тебе боль, – только и смог выговорить он.
– Нет, – ответила она тихо. – Не причинил.
– Зачем ты говоришь неправду? Ведь я слышал, как ты вскрикнула. Господи, Девон, я так хочу тебя! Чувствуешь ли ты это? Всю силу моего желания? – Глаза у Себастьяна потемнели. – Но я боюсь. Я очень боюсь, что тебе снова будет больно. – Он запнулся. – Ты… такая маленькая, – прошептал он. – А я такой…
Девон закрыла ему рот ладонью.
– Мне хорошо! Чудесно! – произнесла она. – Это правда.
На губах у нее появилась дрожащая улыбка, а в глазах просияло чувство столь чистое и нескрываемое, что Себастьян ощутил нечто вроде стыда.
– Возьми меня еще раз, – шептала Девон. – Сделай меня совсем, совсем твоей. Мне будет больно, если ты этого не сделаешь…
Теперь она не просто принимала его порывы, она участвовала во взаимном обладании со всей силой чувства, которое росло и развивалось в ней – не только в душе ее, но и в теле – все дни с начала их знакомства в ту ненастную ночь, когда Себастьян подобрал ее на холодной мостовой.
Катарсис был невероятным. Себастьян никогда еще не испытывал подобного оргазма. Потрясенный до самых глубин своего существа, он даже не сразу нашел в себе силы отодвинуться и лечь рядом с Девон. Он прижал ее к себе и поцеловал в губы долгим, благодарным поцелуем. Потом провел пальцем по ее носу:
– А теперь немедленно спать, шалая девчонка.
– Да, милорд, – ответила она в ту же секунду. И уснула почти так же скоро.
Себастьян был удивлен. Он даже не знал, радоваться ему или обижаться. Сам-то он вряд ли скоро уснет рядом с этим завораживающим созданием. Такой по крайней мере думал.
Увы, он ошибся.
Глава 22
Девон проснулась от щелчка затворяемой двери.
Приоткрыв один глаз, она увидела, что Себастьян ходит по комнате, облаченный в малиновый парчовый халат. Должно быть, она спала очень крепко, так как не почувствовала, что он встал с постели. Последним ее воспоминанием было то, что она лежала рядом с Себастьяном, а он обнимал ее обеими своими большими руками, способными надежно защитить от любой опасности. Помнилось также, что, когда она пошевелилась, он крепче прижал ее к себе, как бы не желая никуда отпускать.
Чудесная мысль. Девон хотела наслаждаться не только страстью, возникшей между ней и Себастьяном, но и близостью к нему, возможностью постоянно быть вместе… Но нет. Нет. Об этом не надо думать. Она не сделает ничего такого, что запятнает самое драгоценное воспоминание в ее жизни.
Он подошел и сел рядом с Девон на кровать, держа руку за спиной. Свободной рукой Себастьян погладил Девон по плечу. Ее руки лежали поверх стеганого одеяла, она опиралась на них подбородком. Себастьян взял их обе в свою и, притронувшись губами к суставчикам, разогнул маленький кулачок и поцеловал ладонь, а потом все кончики пальцев.
– Доброе утро, – проговорил он наконец.
Столь запоздалое приветствие насмешило Девон. В серых глазах Себастьяна светилась такая нежность, что Девон почувствовала себя невероятно, сказочно счастливой.
– Хорошо ли ты спала? – ласково спросил он.
– Я хорошо спала, – ответила она и нахмурилась. – А ты, как я понимаю, совсем не спал, если где-то бродишь в такую рань. – Она повернула голову к окну, сквозь которое только-только брезжил рассвет. – Ты слишком много работаешь, Себастьян, – мягко попрекнула его она.
– Я не работал. Я был в саду.
– В саду? В такой час?
– Солнце встает.
Он повернул голову к окну, за которым на востоке засветились жемчужно-коралловым светом маленькие облачка.
Девон посмотрела на его лицо. Губы Себастьяна слегка изогнулись в улыбке, как будто он заметил что-то очень забавное. Вид у него был прямо-таки озорной.
Себастьян… озорной?
Куда девалась аристократическая утонченность маркиза Терстона! Пояс его халата был завязан свободно, почти небрежно, открывая темную от загара грудь, даже отросшая за ночь щетина на подбородке казалась сегодня не такой жесткой, как обычно. Спутанная прядь черных волос упала на лоб. Весь облик мужественный, как всегда, но Девон никогда еще не видела его настолько умиротворенным и спокойным.
– Себастьян? – произнесла она лукаво.
– Да, любимая?
– Что ты держишь за спиной? Темные брови взлетели вверх.
– Ничего особенного, – ответил он с самым что ни на есть невинным видом.
Девон решительно подалась вперед, к нему. Слишком поздно она сообразила, что на ней нет ни лоскутка одежды. Охнула и нырнула под одеяло. Не потому, что он не видел ее обнаженной, – он не только видел, но и целовал каждый дюйм ее тела, но то было ночью, а теперь уже наступил день. Девон застеснялась и ничего не могла с этим поделать. Понадобится некоторое время, чтобы она привыкла появляться перед ним вот так, совсем голой.
А этот негодник к тому же расхохотался во все горло.
Девон надула губы:
– Покажи, что ты прячешь!
– Я сделаю больше. – Улыбка у него была просто дьявольская. – Но что, если сначала я предложу тебе угадать?
– Согласна, – быстро сказала она.
– Тогда ляг на подушку, а руки подними к голове.
Девон подчинилась.
– Так? – спросила еле слышно.
– Правильно. А теперь помолчи, моя маленькая любимая, и закрой глаза.
«Моя маленькая любимая». Если Девон и до этого была безмерно счастлива, то сейчас она пришла в экстаз.
Что-то мягкое и бархатистое коснулось кончика ее носа, пробежалось по щекам и наконец тронуло губы. Девон ощутила дивный аромат и втянула в себя воздух.
– Роза, – прошептала она. – Вот зачем ты ходил в сад.
– Верно, – пробормотал он. – А теперь можешь открыть глаза, только лежи тихо. Я провожу эксперимент.
Эксперимент начался с того, что одеяло было сдвинуто Девон на бедра. Теперь она видела собственные груди – два холмика цвета слоновой кости, увенчанные розовыми кончиками. Девон смутно подумала, что это, пожалуй, выходит за пределы стыдливости, и почувствовала, как по всему ее телу распространяется жар.
Но она не пошевелилась.
Взгляд потемневших глаз Себастьяна был сосредоточен на ее груди – он смотрел и приговаривал медленно, как бы в раздумье:
– Великолепно… Совершенно великолепно.
Он прикоснулся полураспустившимся цветком розы к кончику одной груди, потом – другой и зашептал:
– Солнечный восход… Так и называется эта роза. И Боже ты мой, ведь он был прав… твои соски… они в точности такого цвета, как этот розовый бутон.
Девон, завороженная его благоговейной интонацией, потянулась было к Себастьяну, но тут ее словно бы что-то ударило, и она опустила руки.
– Он? – произнесла она и повторила: – Он? Себастьян, кого ты имеешь в виду? Кто был прав?
Себастьян моргнул, оторвался наконец от созерцания ее груди и ответил:
– Джастин, разумеется. Он сказал, что твоя…
– Это я слышала, – перебила его Девон. – Ты хочешь сказать, что Джастин… что твой брат видел мою… – тут она запнулась, но через несколько секунд все же выговорила: – грудь.
– Боюсь, что так, – бодро-весело объявил Себастьян. Девон помертвела.
– Нет, – почти простонала она. – Это неправда.
– Ну, – продолжал он столь же легкомысленно, – если ты не веришь мне, спроси у него самого.
Девон потянула на себя одеяло.
– Господи, да я теперь не в состоянии вообще с ним встречаться.
Себастьян усмехнулся:
– Перестань, все это не так уж страшно.
– Конечно, тебе это не страшно! – выпалила Девон, глядя на него поверх шелковой обшивки одеяла. – Когда же такое произошло?
– В ту ночь, когда тебя ранили.
Девон сказала, задыхаясь от возмущения:
– Значит, пока я лежала совершенно беспомощная, вы меня разглядывали?
– Ничего подобного. – Себастьян рассмеялся. – Просто Джастин помогал мне перевязывать твою рану. Когда мы с этим справились, я уложил тебя на спину и тогда…
– Себастьян! Ни слова больше!
– Но мы тебя вовсе не разглядывали, – запротестовал он. – Я вел себя безупречно. Немедленно укрыл тебя одеялом. Видишь ли, я уже тогда почувствовал влечение к тебе.
– Предполагается, что от этого мне станет легче? Он не ответил, но улыбка расплылась по всей физиономии.
– Что такое? – слабым голосом спросила она. – Есть еще что-нибудь большее?
Глаза его вспыхнули озорным огоньком.
– Ну, словом, я не позволил Джастину тебя разглядывать, зато сам этим занимался, но совсем чуть-чуть.
Тут он сделал драматическую паузу.
– Да говори же!
– Я любовался твоей прекрасной грудью еще раз, – доверительно сообщил он. – Позже, той же ночью.
– Ты самый большой бесстыдник из всех, какие когда-либо ходили по земле!
– Благодарю тебя, – произнес он серьезным тоном. – До сих пор никто не называл меня так. И признаюсь, мне это понравилось.
Девон ударила его подушкой.
– Вы не джентльмен, сэр!
– Тебе станет лучше, если я позволю тебе разглядывать меня?
Девон ничего не могла с собой поделать. Он выглядел сейчас таким глупеньким и смешным. Как она ни старалась, не смогла удержаться от улыбки. Потом хихикнула раз и другой. Себастьян заключил ее в свои могучие объятия, и оба повалились на постель в припадке неудержимого смеха.
А когда смех утих, Себастьян овладел ею, и в этот благословенный момент окружающий мир перестал для них существовать.
Потом они долго лежали молча в объятиях другу друга. Наконец Девон приподняла голову и, как показалось Себастьяну, хотела что-то сказать, но вместо этого уткнулась лицом ему в плечо.
– Что с тобой? – обеспокоенно спросил он. – Ты можешь сказать мне все, Девон. Все, что угодно. Разве ты этого не понимаешь?
Запустив пальцы ей в волосы, Себастьян повернул голову Девон так, чтобы видеть ее лицо. Она молчала, снедаемая внезапным страхом. Она любила Себастьяна. Любила всем сердцем, но к чему это приведет? Что произойдет в дальнейшем? Намерен ли он выдать ее за кого-то замуж? Нет, такое невозможно. Этого он не сделает. И она на это не пойдет.
А что будет с ним? С его поисками невесты? Кого он предпочтет?
– Девон, – мягко, но настойчиво произнес он.
– Ну хорошо, – заговорила наконец она. – Когда ты ушел сегодня на прогулку, мне стало страшно.
– Страшно? Чего же ты испугалась?
Девон отвела взгляд.
– Я подумала, что ты, возможно, жалеешь о прошедшей ночи. О том, что мы…
– Ш-ш-ш, тихо, Девон. Замолчи. А теперь посмотри на меня. Нет-нет, не на окно за моей спиной. И не на мои уши. Вот так, теперь правильно.
– Ты хочешь меня рассмешить? – с прерывистым вздохом спросила Девон, заметив, что, хоть лицо его серьезно, в глазах мелькают искорки.
– Право, не знаю, удастся ли мне это.
Девон не рассмеялась, но все же улыбнулась.
Себастьян улыбнулся в ответ и сказал:
– Я не жалею. Нисколько. Мне не в чем раскаиваться. Абсолютно не в чем.
Теперь в его глазах светилась огромная нежность.
– Правда?
Девон протянула руку и дотронулась до щеки Себастьяна, колючей от щетины. Он перехватил ее руку и поцеловал в ладонь.
– Девон, – заговорил он низким от волнения голосом, – прошедшая ночь для меня драгоценна. И я хочу навсегда сберечь эту драгоценность, то есть память о ней. Пойми, то, что произошло между нами, – необычайная редкость. Нечто совсем особенное. И ты понимаешь почему.
– Понимаю, – прошептала она.
– Ничто не должно это разрушить. Согласна?
Девон медленно наклонила голову в знак согласия.
Запустив пальцы в спутанную гриву ее волос, Себастьян притянул к себе голову Девон и поцеловал в губы поцелуем долгим и крепким.
– Ну что же, – проговорила Девон, когда он наконец отпустил ее, – думаю, мне пора вставать.
– Оставайся там, где ты есть, – последовал строгий приказ. – Я хочу снова лечь в постель. На меня напала невероятная лень.
– Лень?! На тебя? Да ведь ты такой деловой человек. Уверена, что тебя ждет куча деловой корреспонденции, не говоря уже о заботах по имению и тому подобных вещах.
– Все это может подождать. А ты – нет! И позволь тебе сообщить, что мы можем провести в этой комнате целую неделю.
– Неделю?! А как же твоя работа? Твой долг?
– К чертям будущее! К чертям долг! Мне нужна только ты. Вся только для меня. И я воспользуюсь этим своим преимуществом.
Он начал было стаскивать с себя халат, но Девон его удержала.
– Нет, – сказала она. – Позволь мне.
Пальцы Девон пробрались под халат, к плечам Себастьяна, потом скользнули вниз, поглаживая твердые мышцы спины.
– Кажется, вы делаете мне авансы?
– В точности так, мой добрый господин.
– Вспомни прошедшую ночь, – сказал Себастьян. – Ты была рада, что все происходит не при свете дня. Полагаю, стеснялась того, что я увижу тебя обнаженной при полном освещении.
– Так оно и было. Но я теперь изменила свой взгляд на такие вещи. Хотелось бы взглянуть, как выглядишь ты при свете дня… – Она примолкла, испуганная собственной смелостью, но через секунду закончила: – Обнаженным.
– Но я вовсе не обнаженный, – возразил он.
– Пока что нет. Но скоро им станешь. Кстати, сэр, я могла бы этому помочь.
– Как, юная леди, неужели я слышу от вас непристойное предложение?! – расхохотался Себастьян.
– Ох, сэр, вы совершенно правы. И Девон спустила халат с его плеч. Глаза Себастьяна потемнели.
– Девон, – прошептал он, – ты так красива.
– И ты тоже.
– О нет, я…
– Да! – перебила она. – И знаешь, сегодня утром я думала о том, как впервые увидела тебя. Ты был весь такой накрахмаленный, сюртук облегал тебя без единой морщиночки. Я и представить не могла, что грудь твоя покрыта прекрасными, темными, густыми волосами… Меня поразили твои сильные руки, когда ты снял сюртук, а потом закатал рукава…
– Девон, – охрипшим от желания голосом проговорил Себастьян.
Простыня давно уже сползла на пол с тела Девон. Она подалась вперед и прижалась обнаженной грудью к темным волосам на груди Себастьяна и поцеловала ямочку у него на подбородке.
– Ты знаешь, – произнесла она с коротким и звонким смешком, – мне все время хотелось это сделать.
– Господи, Девон! – Сильные руки властно обхватили ее талию. – Знаешь ли ты, что сделала со мной?
– В чем дело, добрый сэр? Что я такое с вами сделала?
– Глянь вниз, моя дорогая.
Девон послушалась без малейших размышлений. И тотчас глаза ее округлились.
– Ну надо же, – выдохнула она.
– О да, – простонал Себастьян. – О да.
Приоткрыв один глаз, она увидела, что Себастьян ходит по комнате, облаченный в малиновый парчовый халат. Должно быть, она спала очень крепко, так как не почувствовала, что он встал с постели. Последним ее воспоминанием было то, что она лежала рядом с Себастьяном, а он обнимал ее обеими своими большими руками, способными надежно защитить от любой опасности. Помнилось также, что, когда она пошевелилась, он крепче прижал ее к себе, как бы не желая никуда отпускать.
Чудесная мысль. Девон хотела наслаждаться не только страстью, возникшей между ней и Себастьяном, но и близостью к нему, возможностью постоянно быть вместе… Но нет. Нет. Об этом не надо думать. Она не сделает ничего такого, что запятнает самое драгоценное воспоминание в ее жизни.
Он подошел и сел рядом с Девон на кровать, держа руку за спиной. Свободной рукой Себастьян погладил Девон по плечу. Ее руки лежали поверх стеганого одеяла, она опиралась на них подбородком. Себастьян взял их обе в свою и, притронувшись губами к суставчикам, разогнул маленький кулачок и поцеловал ладонь, а потом все кончики пальцев.
– Доброе утро, – проговорил он наконец.
Столь запоздалое приветствие насмешило Девон. В серых глазах Себастьяна светилась такая нежность, что Девон почувствовала себя невероятно, сказочно счастливой.
– Хорошо ли ты спала? – ласково спросил он.
– Я хорошо спала, – ответила она и нахмурилась. – А ты, как я понимаю, совсем не спал, если где-то бродишь в такую рань. – Она повернула голову к окну, сквозь которое только-только брезжил рассвет. – Ты слишком много работаешь, Себастьян, – мягко попрекнула его она.
– Я не работал. Я был в саду.
– В саду? В такой час?
– Солнце встает.
Он повернул голову к окну, за которым на востоке засветились жемчужно-коралловым светом маленькие облачка.
Девон посмотрела на его лицо. Губы Себастьяна слегка изогнулись в улыбке, как будто он заметил что-то очень забавное. Вид у него был прямо-таки озорной.
Себастьян… озорной?
Куда девалась аристократическая утонченность маркиза Терстона! Пояс его халата был завязан свободно, почти небрежно, открывая темную от загара грудь, даже отросшая за ночь щетина на подбородке казалась сегодня не такой жесткой, как обычно. Спутанная прядь черных волос упала на лоб. Весь облик мужественный, как всегда, но Девон никогда еще не видела его настолько умиротворенным и спокойным.
– Себастьян? – произнесла она лукаво.
– Да, любимая?
– Что ты держишь за спиной? Темные брови взлетели вверх.
– Ничего особенного, – ответил он с самым что ни на есть невинным видом.
Девон решительно подалась вперед, к нему. Слишком поздно она сообразила, что на ней нет ни лоскутка одежды. Охнула и нырнула под одеяло. Не потому, что он не видел ее обнаженной, – он не только видел, но и целовал каждый дюйм ее тела, но то было ночью, а теперь уже наступил день. Девон застеснялась и ничего не могла с этим поделать. Понадобится некоторое время, чтобы она привыкла появляться перед ним вот так, совсем голой.
А этот негодник к тому же расхохотался во все горло.
Девон надула губы:
– Покажи, что ты прячешь!
– Я сделаю больше. – Улыбка у него была просто дьявольская. – Но что, если сначала я предложу тебе угадать?
– Согласна, – быстро сказала она.
– Тогда ляг на подушку, а руки подними к голове.
Девон подчинилась.
– Так? – спросила еле слышно.
– Правильно. А теперь помолчи, моя маленькая любимая, и закрой глаза.
«Моя маленькая любимая». Если Девон и до этого была безмерно счастлива, то сейчас она пришла в экстаз.
Что-то мягкое и бархатистое коснулось кончика ее носа, пробежалось по щекам и наконец тронуло губы. Девон ощутила дивный аромат и втянула в себя воздух.
– Роза, – прошептала она. – Вот зачем ты ходил в сад.
– Верно, – пробормотал он. – А теперь можешь открыть глаза, только лежи тихо. Я провожу эксперимент.
Эксперимент начался с того, что одеяло было сдвинуто Девон на бедра. Теперь она видела собственные груди – два холмика цвета слоновой кости, увенчанные розовыми кончиками. Девон смутно подумала, что это, пожалуй, выходит за пределы стыдливости, и почувствовала, как по всему ее телу распространяется жар.
Но она не пошевелилась.
Взгляд потемневших глаз Себастьяна был сосредоточен на ее груди – он смотрел и приговаривал медленно, как бы в раздумье:
– Великолепно… Совершенно великолепно.
Он прикоснулся полураспустившимся цветком розы к кончику одной груди, потом – другой и зашептал:
– Солнечный восход… Так и называется эта роза. И Боже ты мой, ведь он был прав… твои соски… они в точности такого цвета, как этот розовый бутон.
Девон, завороженная его благоговейной интонацией, потянулась было к Себастьяну, но тут ее словно бы что-то ударило, и она опустила руки.
– Он? – произнесла она и повторила: – Он? Себастьян, кого ты имеешь в виду? Кто был прав?
Себастьян моргнул, оторвался наконец от созерцания ее груди и ответил:
– Джастин, разумеется. Он сказал, что твоя…
– Это я слышала, – перебила его Девон. – Ты хочешь сказать, что Джастин… что твой брат видел мою… – тут она запнулась, но через несколько секунд все же выговорила: – грудь.
– Боюсь, что так, – бодро-весело объявил Себастьян. Девон помертвела.
– Нет, – почти простонала она. – Это неправда.
– Ну, – продолжал он столь же легкомысленно, – если ты не веришь мне, спроси у него самого.
Девон потянула на себя одеяло.
– Господи, да я теперь не в состоянии вообще с ним встречаться.
Себастьян усмехнулся:
– Перестань, все это не так уж страшно.
– Конечно, тебе это не страшно! – выпалила Девон, глядя на него поверх шелковой обшивки одеяла. – Когда же такое произошло?
– В ту ночь, когда тебя ранили.
Девон сказала, задыхаясь от возмущения:
– Значит, пока я лежала совершенно беспомощная, вы меня разглядывали?
– Ничего подобного. – Себастьян рассмеялся. – Просто Джастин помогал мне перевязывать твою рану. Когда мы с этим справились, я уложил тебя на спину и тогда…
– Себастьян! Ни слова больше!
– Но мы тебя вовсе не разглядывали, – запротестовал он. – Я вел себя безупречно. Немедленно укрыл тебя одеялом. Видишь ли, я уже тогда почувствовал влечение к тебе.
– Предполагается, что от этого мне станет легче? Он не ответил, но улыбка расплылась по всей физиономии.
– Что такое? – слабым голосом спросила она. – Есть еще что-нибудь большее?
Глаза его вспыхнули озорным огоньком.
– Ну, словом, я не позволил Джастину тебя разглядывать, зато сам этим занимался, но совсем чуть-чуть.
Тут он сделал драматическую паузу.
– Да говори же!
– Я любовался твоей прекрасной грудью еще раз, – доверительно сообщил он. – Позже, той же ночью.
– Ты самый большой бесстыдник из всех, какие когда-либо ходили по земле!
– Благодарю тебя, – произнес он серьезным тоном. – До сих пор никто не называл меня так. И признаюсь, мне это понравилось.
Девон ударила его подушкой.
– Вы не джентльмен, сэр!
– Тебе станет лучше, если я позволю тебе разглядывать меня?
Девон ничего не могла с собой поделать. Он выглядел сейчас таким глупеньким и смешным. Как она ни старалась, не смогла удержаться от улыбки. Потом хихикнула раз и другой. Себастьян заключил ее в свои могучие объятия, и оба повалились на постель в припадке неудержимого смеха.
А когда смех утих, Себастьян овладел ею, и в этот благословенный момент окружающий мир перестал для них существовать.
Потом они долго лежали молча в объятиях другу друга. Наконец Девон приподняла голову и, как показалось Себастьяну, хотела что-то сказать, но вместо этого уткнулась лицом ему в плечо.
– Что с тобой? – обеспокоенно спросил он. – Ты можешь сказать мне все, Девон. Все, что угодно. Разве ты этого не понимаешь?
Запустив пальцы ей в волосы, Себастьян повернул голову Девон так, чтобы видеть ее лицо. Она молчала, снедаемая внезапным страхом. Она любила Себастьяна. Любила всем сердцем, но к чему это приведет? Что произойдет в дальнейшем? Намерен ли он выдать ее за кого-то замуж? Нет, такое невозможно. Этого он не сделает. И она на это не пойдет.
А что будет с ним? С его поисками невесты? Кого он предпочтет?
– Девон, – мягко, но настойчиво произнес он.
– Ну хорошо, – заговорила наконец она. – Когда ты ушел сегодня на прогулку, мне стало страшно.
– Страшно? Чего же ты испугалась?
Девон отвела взгляд.
– Я подумала, что ты, возможно, жалеешь о прошедшей ночи. О том, что мы…
– Ш-ш-ш, тихо, Девон. Замолчи. А теперь посмотри на меня. Нет-нет, не на окно за моей спиной. И не на мои уши. Вот так, теперь правильно.
– Ты хочешь меня рассмешить? – с прерывистым вздохом спросила Девон, заметив, что, хоть лицо его серьезно, в глазах мелькают искорки.
– Право, не знаю, удастся ли мне это.
Девон не рассмеялась, но все же улыбнулась.
Себастьян улыбнулся в ответ и сказал:
– Я не жалею. Нисколько. Мне не в чем раскаиваться. Абсолютно не в чем.
Теперь в его глазах светилась огромная нежность.
– Правда?
Девон протянула руку и дотронулась до щеки Себастьяна, колючей от щетины. Он перехватил ее руку и поцеловал в ладонь.
– Девон, – заговорил он низким от волнения голосом, – прошедшая ночь для меня драгоценна. И я хочу навсегда сберечь эту драгоценность, то есть память о ней. Пойми, то, что произошло между нами, – необычайная редкость. Нечто совсем особенное. И ты понимаешь почему.
– Понимаю, – прошептала она.
– Ничто не должно это разрушить. Согласна?
Девон медленно наклонила голову в знак согласия.
Запустив пальцы в спутанную гриву ее волос, Себастьян притянул к себе голову Девон и поцеловал в губы поцелуем долгим и крепким.
– Ну что же, – проговорила Девон, когда он наконец отпустил ее, – думаю, мне пора вставать.
– Оставайся там, где ты есть, – последовал строгий приказ. – Я хочу снова лечь в постель. На меня напала невероятная лень.
– Лень?! На тебя? Да ведь ты такой деловой человек. Уверена, что тебя ждет куча деловой корреспонденции, не говоря уже о заботах по имению и тому подобных вещах.
– Все это может подождать. А ты – нет! И позволь тебе сообщить, что мы можем провести в этой комнате целую неделю.
– Неделю?! А как же твоя работа? Твой долг?
– К чертям будущее! К чертям долг! Мне нужна только ты. Вся только для меня. И я воспользуюсь этим своим преимуществом.
Он начал было стаскивать с себя халат, но Девон его удержала.
– Нет, – сказала она. – Позволь мне.
Пальцы Девон пробрались под халат, к плечам Себастьяна, потом скользнули вниз, поглаживая твердые мышцы спины.
– Кажется, вы делаете мне авансы?
– В точности так, мой добрый господин.
– Вспомни прошедшую ночь, – сказал Себастьян. – Ты была рада, что все происходит не при свете дня. Полагаю, стеснялась того, что я увижу тебя обнаженной при полном освещении.
– Так оно и было. Но я теперь изменила свой взгляд на такие вещи. Хотелось бы взглянуть, как выглядишь ты при свете дня… – Она примолкла, испуганная собственной смелостью, но через секунду закончила: – Обнаженным.
– Но я вовсе не обнаженный, – возразил он.
– Пока что нет. Но скоро им станешь. Кстати, сэр, я могла бы этому помочь.
– Как, юная леди, неужели я слышу от вас непристойное предложение?! – расхохотался Себастьян.
– Ох, сэр, вы совершенно правы. И Девон спустила халат с его плеч. Глаза Себастьяна потемнели.
– Девон, – прошептал он, – ты так красива.
– И ты тоже.
– О нет, я…
– Да! – перебила она. – И знаешь, сегодня утром я думала о том, как впервые увидела тебя. Ты был весь такой накрахмаленный, сюртук облегал тебя без единой морщиночки. Я и представить не могла, что грудь твоя покрыта прекрасными, темными, густыми волосами… Меня поразили твои сильные руки, когда ты снял сюртук, а потом закатал рукава…
– Девон, – охрипшим от желания голосом проговорил Себастьян.
Простыня давно уже сползла на пол с тела Девон. Она подалась вперед и прижалась обнаженной грудью к темным волосам на груди Себастьяна и поцеловала ямочку у него на подбородке.
– Ты знаешь, – произнесла она с коротким и звонким смешком, – мне все время хотелось это сделать.
– Господи, Девон! – Сильные руки властно обхватили ее талию. – Знаешь ли ты, что сделала со мной?
– В чем дело, добрый сэр? Что я такое с вами сделала?
– Глянь вниз, моя дорогая.
Девон послушалась без малейших размышлений. И тотчас глаза ее округлились.
– Ну надо же, – выдохнула она.
– О да, – простонал Себастьян. – О да.
Глава 23
Следующие три утра прошли таким же образом – в полном умиротворении, отмеченном вспышками страсти и долгими часами пребывания в объятиях друг у друга. Лондон казался бесконечно далеким миром. В течение целого дня Девон почти не расставалась с Себастьяном. Они гуляли в парке, и рука Девон надежно и уютно покоилась в ладони Себастьяна. Они бродили по берегу реки, греясь на солнышке, – порой в дружелюбном молчании, а порой в долгих разговорах, занимательных для обоих.
Нетрудно было понять, почему Себастьян так любит Терстон-Холл. В тот день, когда они были в портретной галерее, он сказал Девон, что Терстон для него ближе и дороже всего на свете. Здешняя жизнь была отмечена непринужденной простотой, свойственной сельской местности, полной мира и безмятежности, отсутствующих в бесконечной и порой безумной суете Лондона.
Он сказал ей, что между ними произошло нечто очень редкое. Нечто совсем особое. И как же он был прав!
Себастьян любил ее. Любил глубоко. Это чувство светилось в его взгляде, когда они ласкали друг друга, оно было в каждом его поцелуе и каждом прикосновении. А она, Девон, любила его каждым биением своего сердца, каждой клеточкой своего тела, всеми фибрами своей души. Находиться с ним вместе здесь, в уединении Терстон-Холла, было неизбывным, самым высшим наслаждением. Для нее не существовало завтра. Только сейчас. Только сегодня. Только чудо принадлежать ему. Только знать, что он чувствует то же самое.
Нетрудно было понять, почему Себастьян так любит Терстон-Холл. В тот день, когда они были в портретной галерее, он сказал Девон, что Терстон для него ближе и дороже всего на свете. Здешняя жизнь была отмечена непринужденной простотой, свойственной сельской местности, полной мира и безмятежности, отсутствующих в бесконечной и порой безумной суете Лондона.
Он сказал ей, что между ними произошло нечто очень редкое. Нечто совсем особое. И как же он был прав!
Себастьян любил ее. Любил глубоко. Это чувство светилось в его взгляде, когда они ласкали друг друга, оно было в каждом его поцелуе и каждом прикосновении. А она, Девон, любила его каждым биением своего сердца, каждой клеточкой своего тела, всеми фибрами своей души. Находиться с ним вместе здесь, в уединении Терстон-Холла, было неизбывным, самым высшим наслаждением. Для нее не существовало завтра. Только сейчас. Только сегодня. Только чудо принадлежать ему. Только знать, что он чувствует то же самое.