Страница:
Шемот Раба, 46:4
Рабби Саму ел бен Нахман, объясняя слова "и увидел Бог, что это очень хорошо" (Бытие, 1:31), заявил, что они относятся к Злому духу. Но разве Злой дух хорош? Конечно, ибо не будь его, никто не построил бы дом, никто не женился бы, никто б не заводил детей, никто не обучался бы ремеслу. Соломон сказал: "Всякий успех есть результат соревнования с соседом своим " (Экклезиаст, 4:4).
Когелет Раба, 3:11
Не презирай того, кто презирает пороки свои.
Мидраш Мишле, 6:30
Вот кому не может быть прощения: тем, кто просит прощения повторно; тем, кто грешит повторно; тем, кто грешит среди праведного поколения; тем, кто грешит, рассчитывая на прощение; и тем, кто оскверняет имя Господне.
Абот Р. Натан, 39:58 б
Пока порочные раскаиваются в порочности, они обретают прощение; когда же они перестают раскаиваться, – возвращаются к своим порокам.
Танхума Ваикра, конец
Вот кто стареет раньше срока: тот, кто живет на последнем этаже; тот, кто всю жизнь работает резником; и тот, кто повелевает, но не подчиняется.
Оцар Мидрашим, 166
Встречая одинокого путника, Рабби Меир произносил: "Привет тебе, ищущий смерти". Встречая двоих, он говорил так: "Привет вам, ищущие ссоры". Но если ему попадались в пути трое мужчин, каждый из которых шествовал сам по себе, он обращался к ним так: "Я приветствую вас, мужей мира".
Когелет Раба, 4
Камень падает на кувшин? Горе кувшину. Кувшин падает на камень? Горе кувшину.
Эстер Раба, 7:10
Одною свечой можно зажечь много других, и ее не убудет.
Сифре Бехалотеха, 93
Если кто-нибудь сказал тебе, что ты – осел, плюнь и пройди мимо; если же сказали двое, – покупай на себя седло.
БерешитРаба, 45:10
Дерево сваливают наземь топором, который вырезают из дерева.
Элиау Раба, 29
Примирение без возложения вины за ссору на обе стороны не есть истинное примирение.
Берешит Раба, 54:3
Плохие соседи считают доходы, а не расходы человека.
Песикта Раббати, 31
Плотник, не имеющий плотницких инструментов, – не плотник.
Шемот Раба, 40:1
Как много изломано перьев, как много истрачено чернил, чтобы описать то, чего никогда не случалось.
Танхума Шофетим, 18
Кто истребляет что-нибудь полезное, тот совершает грех.
Мидраш Агада Шофетим
Один богатый еврей, забрав с собой раба, направился на заработки в дальние края. Заболев там какой-то страшной болезнью и почувствовав приближение смерти, он продиктовал писцу такое завещание: "Рабу, который доставит этот документ, я завещаю все мое добро. Что же касается моего сына, который ждет меня в Иудее, завещаю лишь одну любую вещь по его выбору". Раб спешно вернулся в Иудею со всеми пожитками успошего госодина и показал завещание. Рабби сказал сыну богача: "Мудрейшее завещание! Если б твой отец завещал все тебе, раб этот скрылся бы со всеми деньгами, которые были при усопшем. Теперь же он доставил их тебе в полной сохранности, а ты -согласно завещанию – можешь унаследовать себе именно раба, и тем самым – все отцовское имущество, ибо имущество раба принадлежит по закону его господину ".
Танхума Берешит, Лек Лека
РАННЕЕ СРЕДНЕВЕКОВЬЕ
Если б Тора, вопреки призывам дальновидных талмудистов, была обнесена чрезмерно громоздкой оградой, то в условиях последующего периода (9-12 вв.) еврейский дух вряд ли оказался бы способен выявить особенность, которую сегодня можно назвать исконной. Синтетичность духа, его безыскуст-венная многогранность, позволяющая говорить об универсальности еврейского мира, обусловлена именно тем, что ограда вокруг Торы, никогда не напоминая глухую китайскую стену, была испещрена воротами, открывавшимися как наружу, так и вовнутрь.
"Всему свое время", сказано в Библии, и новая, послетал-мудическая эпоха знаменовала время "открытых ворот" и осмысления окружающего мира. Наступление этого времени обусловлено двумя факторами. Во-первых, в напряженной атмосфере крушения одних и нарождения новых империй, евреи, не располагающие иной силой, кроме Библии и Талмуда, оказались победителями: утверждаемый ими монотеизм настойчиво завоевывал мир посредством распространения христианства и магометанства. В этих условиях евреи стали пользоваться вниманием, что привело мир к более трепимому к ним отношению. Возросшая терпимость и оказалась вторым фактором, подстегнувшим выход еврейского духа за возведенную . талмудистами ограду и его сближение с культурой окружающего мира.
Теперь уже, с закатом греко-римского мира, даже языческая культура эллинов не страшит еврейских мудрецов, и они охотно идут "на выучку" к чужеродным философам и ученым, тем более, если гений тех уходил корнями в мир Пророков и раввинов. Именно в этот период выявляется любопытная логика еврейского духа: порождая новые истины и ценности, он запирается в себе, отверженный миром и обреченный на самоуглубление, которое, по достижении предела, грозит оказаться удручающим. К этому моменту, однако, окружающий мир принимает предложенный евреями дух, по-своему его видоизменяя, что, в свою очередь, приводит к высвобождению этого духа из гетто. Освобожденный же, он смело синтезирует в себе свои же видоизмененные формы, обогащенные опытом остального мира.
МИР ГАБИРОЛА
Соломон бен Иуда ибн Габирол, сефард,* родившийся в 1021 г. в Испании и проживший всего тридцать с лишним лет, олицетворял собой классический образ еврейского мудреца, универсально образованного и многосторонне талантливого. Пожалуй, именно в его творчестве ярче всего проявила себя та особенность еврейского духа, которою этот дух обычно характеризуется в эпохи его выхода за стены гетто и тесного альянса с остальным миром. Будучи раввином и значительно обогатив синагогальную литургию своего времени, Габирол, известный тогдашнему христианскому миру под именем Авицеброн, оказал решительное влияние на развитие христианской схоластики. Этот на взгляд парадоксальный факт, роднящий Габирола разве что с новозаветными апостолами, вполне нормален, если учесть, что испанская действительность 11 века никак не препятствовала выходу еврейского духа на библейские просторы осмысленного универсализма.
*Первоначально словом "сефард" обозначали еврея-выходца из Испании. Сегодня сефардами именуют часто восточных евреев вообще.
В этой составленной сперва на арабском языке, но позже переведенной на иврит и ставшей необычайно популярной среди евреев книге раввин Габирол в афористической форме синтезировал те почерпнутые им в еврейском и окружающем мире идеи, которые он расценивал как мудрость, порожденную библейским мышлением.
Вопрос мудреца – полпути к истине; терпимость к ближнему – половина мудрости; безмерная трата не ведет к насыщению.
Кто вправе править? Либо мудрец, наделенный венцом, либо венценосец, наделенный мудростью.
Нет смысла, сказал мудрец, стремиться к знаниям в надежде на то, что когда-нибудь они будут исчерпаны. Я стремлюсь к мудрости лишь для того, чтобы не пребывать в дураках, и именно этим должен руководствоваться каждый разумный человек.
Человек мудр лишь тогда, когда доискивается мудрости; но как только он считает, будто нашел ее, сразу же оказывается глупцом.
Короли могут судить каждого, но именно мудрецам дано судить королей.
Цена каждому человеку пропорциональна тому, что он знает.
Мудреца спросили: "Кто лучше – мудрец или богач?" "Мудрец", – ответил тот, но ему возразили: "Почему же тогда богачи навещают мудрецов реже, чем мудрецы богачей?" Он сказал: "Потому, что мудрец сознает значение богатства, а богач не понимает значения мудрости ".
Первый шаг на пути к мудрости – молчание, второй – слушание, третий – запоминание, четвертый – деяние, пятый – преподавание мудрости.
Никто не вправе считаться мудрецом прежде, чем обретет три качества: не мнить себя способнее других в постижении мудрости; не завидовать тому, кто богаче; и не ждать вознаграждения за свою мудрость.
Лучшее качество человека – любознательность.
Когда праведнику недостает мудрости, он обязан заимствовать ее у циников.
Мудрость, в которой не сомневаются, подобна затерянному складу, из которого никогда и ничего уже не забрать.
Существует четыре типа людей: человек, который знает и знает, что знает; это – мудрец, следуй за ним… Человек, который знает, но не знает, что знает; помоги ему оценить свои знания… Человек, который не знает и знает, что не знает; учи его… Человек, который не знает, но уверен, что знает; это – глупец, беги от него.
Никто не может уличить учителя в ошибке, пока не познакомится с другими учениями.
Избегай святого глупца и порочного мудреца.
Мудрец сказал: "Я никогда не прислушиваюсь, если кто-нибудь начинает произносить бранные слова". "Почему?" – спросили его. "Боюсь услышать еще более непристойные".
Лучший ответ глупцу – молчание.
Сказали мудрецу: "Мне сдается, что люди вокруг только и делают, что творят зло, а потому душа моя подсказывает отлучиться от людей". Мудрец ответил: "Не делай этого, ибо невозможно жить без людей. Вот тебе, однако, совет: живи среди них, как жил бы глухой, умеющий слышать, слепец, умеющий видеть, и немой, умеющий говорить".
Если кто не в силах сдерживать свой пыл, у него неполадки с мозгами.
Кого называть сильным? Того, кто умиротворяет глупца и смягчает его нрав.
Кто не может управлять собой, тот не сможет управлять и другими. Залог успеха всякого скромного человека заключается в том, что друзья изъявляют готовность содействовать ему в его самоуничижении.
Я считаю, что скромность помогает мне больше, чем все мои
друзья.
Мудреца спросили: "Почему ты никогда не бываешь печален?" Он ответил: "Потому, что всегда избегаю приобретать вещь, потеряв которую, стал бы печалиться". Он сказал еще: "Все на свете нуждается в ограде". Его спросили: "Что же такое ограда?" Он ответил: "Ограда – это убежденность". "Что же в таком случае может служить оградой убежденности?" – спросили его, и он ответил: "Вера". На следующий вопрос: "Что же может служить оградой вере?" он ответил: "Бесстрашие ".
Тому, кто отказывается подчиниться воле Создателя, никогда не отделаться от своей глупости.
Кого называть мудрейшим из людей и самым верующим? Того, кто принимает вещи таковыми, каковы они есть.
Есть несчастье, которое рядом с другими кажется везением. Но бывает еще, что благодаря духовной стойкости беда оказывается благоприятной.
Кто ищет большего, чем нуждается, лишает себя радости наслаждаться тем,, что имеет.
Малым может довольствоваться именно тот, кто ждет от мира лишь удовлетворения своих жизненных потребностей.
Способность довольствоваться стоит даже выше способности мыслить.
Желания следует подчинять возможностям, ибо иначе невозможно освоить даже то, что имеешь.
Не тот умен, кто, споткнувшись о предмет, начинает его тщательно рассматривать, но тот, кто рассматривает его так, словно и не спотыкался.
Кто из людей способен достичь цели? Тот, кто, сметая с себя все поверхностное, избирает кратчайший путь.
Испытаниям никогда не бывает конца, но мудрецу они лишь помогают увеличивать знания.
Образование устраняет замешательство из благоразумной души, но нагнетает его в душе глупой. Точно так же рассвет увеличивает видимость для человека зрячего, но подчеркивает слепоту незрячего.
Не пытайся усесться в главное кресло, ибо кресло это легко катится.
Полного придурка терпеть гораздо легче, чем полу глупца, т.е. глупца, прикидывающегося рассудительным.
Помните, что если люди способны болтать о бунте, они способны и на бунт; посему не позволяйте им толковать о том, чего вам не хотелось бы видеть.
Всякая любовь имеет свой предмет. Всякая, кроме любви глупца.
Мудрец учил сына: "Если старый друг верен тебе, не меняй его на нового; не думай и того, будто один враг – мало, и того, будто тысяча друзей – много.
Мудреца спросили: "Кого ты любишь больше – брата или товарища?" Он ответил: "Я не могу полюбить брата до тех пор, пока он не станет мне товарищем ".
Существует три категории друзей: одни напоминают хлеб, без которого не обойтись; другие – лекарство, без которого не обойтись в болезни; а. третьи – болезнь, без которой каждый хотел бы обойтись.
Лучшим товарищем человеку является его рассудок, но опаснейшим врагом ему является желание.
Лучшей скотине подобает кнут, беднейшей бабе – муж, а умнейшему из мужей – спрашивать советов.
Приятель, который при каждой встрече напоминает тебе о твоих ошибках, предпочтительнее того, кто при каждой встрече дарит золотой.
Пусть не прельстит тебя дружба с королем, если его министр с тобою враждует. Зато не страшись короля, если его министр – за тебя.
Кого считать ленивейшим из людей? Того, кто ленится обзавестись друзьями; но еще ленивее тот, кто имея друзей, теряет их.
Что всего лучше иметь человеку? Рассудок. Если нет рассудка, нужно иметь деньги, ибо богач способен вызвать к себе уважение. Если же нет и денег, надо иметь добронравную жену, способную скрыть ничтожность мужа. Если же нет и ее, одно лишь молчание может спасти человека. Если же он не способен и молчать, то лучшее для него – могила.
Выбирая друга, попытайся сперва рассердить его. Если он в гневе своем выложит всю правду о тебе – дружи с ним, если же умолчит – пройди мимо.
То, что скрываешь от врага, не открывай и другу.
Некто, доверив другу какую-то тайну, спросил: "Ну как, понял?" "Понял, – ответил тот, – но забыл ".
Отказываться от того, чего не говорил, легче, чем от того, что сказал.
Лучший вид служения Богу – молчание и надежда.
Может случиться, что молчаливость принудит тебя к раскаянию, но болтливость ведет к нему непременно.
Говоря, говори мало, ибо чем меньше слов – тем меньше ошибок.
Мудрый радуется тогда, когда находит истину, глупый же тогда, когда обнаруживает ложь.
Нет беднее того, кто ненасытен глазом и недоволен судьбой.
Нет беднее того, кто боится обеднеть.
Познал я горечь любой невзгоды, но нет ничего горше бедности.
Какую невозможно залечить рану? Когда многознающий муж обеднел, вынужден просить о помощи, но ему отказывают, – такую невозможно залечить рану.
Кто-то попросил мудреца: "Помолись за меня, чтобы мне не привелось нуждаться в помощи ближнего ".Мудрец ответил: "Такого не бывает, чтобы человек не нуждался в помощи, но я помолюсь Господу, чтобы тебе не привелось обращаться за помощью к человеку, не заслуживающему того ".
Я не видел, чтобы кто-нибудь истязал себя больше, чем завистники: горю их нет конца, душа их постоянно скорбит, разум изнашивается ни за что, и сами они безутешны.
Каждому на свете дано удовольствоваться своею долей, каждому, кроме того, кто завидует чужой удаче, ибо он может быть счастлив лишь тогда, когда не останется ни одного довольного.
Любую вражду можно свести на нет; любую, кроме той, которая возбуждена завистью.
Завистнику твоему мстит сама жизнь, ибо он страдает, пока ты счастлив.
Название этого посвященного метафизике сочинения Габирол заимствовал из Псалма 36, и это название указывает на основную проблему книги – соотношение между материей и формой как основа и источник жизни всего сотворенного мира. Благодаря этой книге Габирол получил прозвище "еврейского Платона", в мировоззрении которого "мышление и поэтическое творчество, истина и красота слились воедино". По мнению Габирола, человек – миниатюрный слепок с мироздания. Тело его является воплощением материи, внешность воплощает форму, душа – волю, а разум – главную субстанцию, т.е. Божество. Стремление к Богу, следовательно, сводится им к самопознанию, которое приближает человека к осмыслению высших принципов бытия, причины и цели жизни. Слияние души с высшим миром, Божеством, есть истинное счастье, ибо тем самым осуществляется возвращение человека, его души, к тому, что некогда дало ему и всему сущему начало.
Так как разум – лучшее в человеке, то он, в первую очередь, должен устремиться к познанию, причем именно к самопознанию, ибо таким образом и можно достигнуть понимания и знания всех иных вещей. Дело заключается в том, что человеческая сущность объемлет другие вещи и проникает в них. Наряду с самопознанием человеку следует стремиться к постижению конечной причины его личного существования: поскольку все подчинено воле Единого Существа, постольку каждое существование имеет конечную цель.
Что же касается воли, подчиняющей себе все, она есть божественная сила, творящая все и всем движущая; нет ни единой вещи, независимой от нее. Благодаря познанию и деятельности душа соединяется с высшим миром, ибо знание побуждает к деятельности, а деятельность отвращает душу от скверны и возвращает ее к своей истинной природе и сущности.
Вещи различаются лишь по форме, ибо материя, составляющая их, едина.
По своему порядку и строению человек подобен Вселенной. Разум, будучи наиболее хрупкой, возвышенной и простой силой человека, соединяется с телом отнюдь не непосредственно; душа и разум по существу дела суть промежуточные звенья между человеком и Вселенной.
Все многообразные вещи стремятся к объединению, ибо материя, носительница всего, едина.
Единство – это истинное благо. В природе ни одна из существующих вещей не желала бы быть раздробленной. Все вещи жаждут единства.
Под влечением и любовью нам следует понимать стремление пристать к любимому предмету и слиться с ним воедино; а поскольку материя стремится к тому, чтобы соединиться с формой, постольку любое движение материи совершается из любви к форме и из влечения к ней.
Цель всего существования – познание мира Божества, обладающего абсолютными масштабами, рядом с которыми все остальное ничтожно мало. К этому знанию возвышенного ведет двоякий путь: сначала нужно приобрести знание о высшей силе, а потом, сочетавшись с этою силой, подниматься в познании Божественного вверх, ступень за ступенью, пока не дойдем до начала и источника ее. Спасение от смерти и слияние с источником жизни – вот результат, которого мы добьемся на этом пути.
Габирол считается одним из тех лучших еврейских поэтов, в сочинениях которых невозможно определить границу между утонченным лирическим ощущением и глубоким религиозно-философским чувствованием. Нижеследующие строфы переведены нами из самой известной поэмы Габирола "Царский венец" ("Кетер Малхут"), признанной в качестве одного из лучших образцов религиозного гимна и лирической меланхолии.
Что знает человек? Почти ничто.
Что ведомо ему? Ничтожно мало.
Страдает. Стонет. Мучится. За что?
Когда б у знал, – то горше б горевал он.
Зачем вдруг весел ? Счастлив от чего ?
И долго ль пировать еще осталось?
Когда последний час пробьет его?
Когда б узнал, – то вряд ли б ликовал он…
Что – человек? Что – сын земли? Ничто.
Конец его не дальше, чем начало.
И что такое жизнь? Жизнь -решето.
Лишь решето, разбитое о скалы.
Что – участь человека на земле?
Погибнуть от меча или печали,
'Пропасть в песках или в морском котле,
Или загнить от язв больших и малых.
Страдать, покуда наступил черед
Сойти к червям, покуда плоть не стала
Обузой для души, покуда мед
Не весь испил, припав к пчелиным жалам.
Что – человек? Увы, сплошная боль.
Беда большая. И чем больше боли,
Тем меньше силы и тем меньше воли,
И тем бессмысленней, увы, любая роль.
Чем больше дней прошло – тем меньше сил;
Чем меньше сил, – тем тише и стенанья;
И жизнь – от колыбелей до могил -
Лишь тесными ограждена стенами.
И на стенах такие письмена:
"Чем дальше путь – тем ближе мрак небыли,
И все земное – лица, имена
И слава – сгинет все в зловонной пыли.
Что было пылью – снова станет пыль;
Что было прахом – прахом обернется…"
К чему роптать, когда один ковыль
Лишь шелестом могильным отзовется!
О, праха сын! О, сын большой печали!
Лишь каяться оставлено тебе,
И лишь молиться о такой судьбе,
Когда бы небеса не допускали
Тебя к порочным мыслям и делам!
Но каяться когда? Когда молиться?
Когда роптать, взывая к небесам?
О, как короток день и грозны лица
Твоих врагов, надсмотрщиков, вельмож!
И как они торопят! Как смеются
Над долею твоей бездольной! Что ж,
Увы слезам, что на чужбине льются…
За всех, кому молитва не дана,
За всех и за себя молю. Спаситель,
За муки наши без конца и дна
Прости грехи, прими в Твою обитель!
Прости нам зло хоть на излете дней,
И откажись взымать за око око.
Безмерно грешен каждый из людей, -
Как жил, так и погибнет, – одинокий.
ОТКРОВЕНИЯ МАЙМОНИДА
Когда в 1204 г. в Каире в возрасте 69 лет скончался сефардский раввин Моисей бен Маймон (акроним РаМБаМ), или Маймонид, местные мусульмане объявили трехдневный всенародный траур, а евреи Иерусалима – всеобщий и полный пост, тем самым воздавая ему должное как "второму Моисею", как одному из величайших еврейских раввинов, как систематизатору и реформатору духа иудаизма, как общепризнанному арабоязычному писателю, как вдохновителю новых открытий в области христианской схоластики, как универсально образованному ученому, как человеку выдающегося благородства, и, наконец, как прославленному врачу, о котором арабы восклицали так:
Когда б лечить Абу-Имрам* решил
Луну, – он и луну бы исцелил:
С лица луны он пятна б удалил
И сделал бы ярчайшим из светил.
Могила Маймонида в Тиберии, на берегу Галилейского моря, служит местом паломничества и сегодня, а его наследие вплоть до настоящего момента определяет собой дух иудаистской философии. Так, хотя многое в учении Маймонида было поначалу отвергнуто и объявлено ересью ортодоксальными раввинами, его современниками, – что, в свою очередь, свидетельствует о нескончаемой борьбе вокруг представлений о "надежной ограде вокруг Торы", – маймо-нидовский список 13 догматов иудейской веры даже сегодня является, пожалуй, наиболее популярным кратким кодексом еврейской религии. Согласно Маймониду, иудаизм – учение, сводящееся к следующим принципам: 1. Творец существует; 2. Он – един; 3. Он – нетелесен; 4. Он не ограничен во времени и вечен; 5. Ему одному должно поклоняться; 6. Пророки правдивы; 7. Величайший из пророков – Моисей; 8. Тора, какой мы ее знаем, была вверена Моисею; 9. Истины Торы неизменны; 10. Богу известны все помыслы и дела людей; 11. Он вознаграждает и наказывает; 12. Пришествие Мессии неминуемо; 13. Воскресение неминуемо.
Значение Маймонида для развития еврейского духа заключается прежде всего в его попытках примирить веру и знание, точнее, т.н. божественные откровения, содержащиеся в Библии, – с нормами человеческого рассудка; примирить земное с потусторонним, прагматизм с идеализмом. Поскольку же именно эта черта – стремление к единению чувства и логики, возвышенного и обыденного, "недоказуемого" и постижимого – оказалась, пожалуй, самой характерной в еврейском духе, постольку творчество Маймонида, будучи понятным или даже близким любому народу, находится с принципом еврейства во взаимообусловливающей связи.
Ниже – тематически отобранные пассажи из разных сочинений Маймонида.
Люди придерживаются мнения, будто зла в подлунном мире больше, чем добра. Добро, считают они, исключительно и нетипично, тогда как зло неограниченно и неизбывно. Причем заблуждаются подобным образом не только люди из толпы, но и те, кто воображают себя мудрецами… Причина подобного заблуждения в том, что люди судят обо всем мироздании на основании своего индивидуального опыта. Неуч и глупец склонен считать, будто весь этот мир существует исключительно ради него, и поэтому стоит с ним случиться какой-нибудь беде, он тотчас же приходит к заключению, что весь универсум является воплощением зла.
Если бы, однако, он исходил из осмысления цельности всего универсума и осознания собственной ничтожности, из осознания самого себя в качестве крохотной частички единого мироздания, то в этом случае он смог бы постичь подлинную истину…
Некоторые утверждают, будто все мироздание совторено с единственной целью обеспечить существование человека, который тем самым обрел бы силы служить Богу. Все, что создано, уверяют они, создано ради человека; даже небесные сферы, – и те, дескать, подчиняются в своем бесконечном движении и становлении человеческим интересам и имеют целью удовлетворение людских потребностей.
Эту точку зрения нельзя не назвать ложной. Тех, кто придерживается ее, следовало бы спросить: мог ли Бог сотворить человека без сотворения всего, что ему предшествовало; или же человек мог появиться на свет лишь тогда, когда было создано уже все остальное? Если они ответят утвердительно, т.е. если заявят, что человек мог быть сотворен даже когда еще не существовало небес, – то в этом случае им надлежит найти ответ и на такой вопрос: в чем же назначение всех иных предметов и явлений, которые, дескать, существуют не ради того, что способно существовать и самостоятельно? Даже если предположить, что мироздание сотворено ради человека, а существование человека, в свою очередь, имеет целью служение Богу, то следовало бы спросить: какова конечная цель этого служения Богу? Он, Бог, вовсе не становится сколько-нибудь совершеннее от того, что Его создания Ему же и служат; так же как от Него, от Бога, ничего не убудет, если вокруг не существовало бы ничего кроме Него Самого.
Рабби Саму ел бен Нахман, объясняя слова "и увидел Бог, что это очень хорошо" (Бытие, 1:31), заявил, что они относятся к Злому духу. Но разве Злой дух хорош? Конечно, ибо не будь его, никто не построил бы дом, никто не женился бы, никто б не заводил детей, никто не обучался бы ремеслу. Соломон сказал: "Всякий успех есть результат соревнования с соседом своим " (Экклезиаст, 4:4).
Когелет Раба, 3:11
Не презирай того, кто презирает пороки свои.
Мидраш Мишле, 6:30
Вот кому не может быть прощения: тем, кто просит прощения повторно; тем, кто грешит повторно; тем, кто грешит среди праведного поколения; тем, кто грешит, рассчитывая на прощение; и тем, кто оскверняет имя Господне.
Абот Р. Натан, 39:58 б
Пока порочные раскаиваются в порочности, они обретают прощение; когда же они перестают раскаиваться, – возвращаются к своим порокам.
Танхума Ваикра, конец
Вот кто стареет раньше срока: тот, кто живет на последнем этаже; тот, кто всю жизнь работает резником; и тот, кто повелевает, но не подчиняется.
Оцар Мидрашим, 166
Встречая одинокого путника, Рабби Меир произносил: "Привет тебе, ищущий смерти". Встречая двоих, он говорил так: "Привет вам, ищущие ссоры". Но если ему попадались в пути трое мужчин, каждый из которых шествовал сам по себе, он обращался к ним так: "Я приветствую вас, мужей мира".
Когелет Раба, 4
Камень падает на кувшин? Горе кувшину. Кувшин падает на камень? Горе кувшину.
Эстер Раба, 7:10
Одною свечой можно зажечь много других, и ее не убудет.
Сифре Бехалотеха, 93
Если кто-нибудь сказал тебе, что ты – осел, плюнь и пройди мимо; если же сказали двое, – покупай на себя седло.
БерешитРаба, 45:10
Дерево сваливают наземь топором, который вырезают из дерева.
Элиау Раба, 29
Примирение без возложения вины за ссору на обе стороны не есть истинное примирение.
Берешит Раба, 54:3
Плохие соседи считают доходы, а не расходы человека.
Песикта Раббати, 31
Плотник, не имеющий плотницких инструментов, – не плотник.
Шемот Раба, 40:1
Как много изломано перьев, как много истрачено чернил, чтобы описать то, чего никогда не случалось.
Танхума Шофетим, 18
Кто истребляет что-нибудь полезное, тот совершает грех.
Мидраш Агада Шофетим
Один богатый еврей, забрав с собой раба, направился на заработки в дальние края. Заболев там какой-то страшной болезнью и почувствовав приближение смерти, он продиктовал писцу такое завещание: "Рабу, который доставит этот документ, я завещаю все мое добро. Что же касается моего сына, который ждет меня в Иудее, завещаю лишь одну любую вещь по его выбору". Раб спешно вернулся в Иудею со всеми пожитками успошего госодина и показал завещание. Рабби сказал сыну богача: "Мудрейшее завещание! Если б твой отец завещал все тебе, раб этот скрылся бы со всеми деньгами, которые были при усопшем. Теперь же он доставил их тебе в полной сохранности, а ты -согласно завещанию – можешь унаследовать себе именно раба, и тем самым – все отцовское имущество, ибо имущество раба принадлежит по закону его господину ".
Танхума Берешит, Лек Лека
РАННЕЕ СРЕДНЕВЕКОВЬЕ
ВВЕДЕНИЕ
Если б Тора, вопреки призывам дальновидных талмудистов, была обнесена чрезмерно громоздкой оградой, то в условиях последующего периода (9-12 вв.) еврейский дух вряд ли оказался бы способен выявить особенность, которую сегодня можно назвать исконной. Синтетичность духа, его безыскуст-венная многогранность, позволяющая говорить об универсальности еврейского мира, обусловлена именно тем, что ограда вокруг Торы, никогда не напоминая глухую китайскую стену, была испещрена воротами, открывавшимися как наружу, так и вовнутрь.
"Всему свое время", сказано в Библии, и новая, послетал-мудическая эпоха знаменовала время "открытых ворот" и осмысления окружающего мира. Наступление этого времени обусловлено двумя факторами. Во-первых, в напряженной атмосфере крушения одних и нарождения новых империй, евреи, не располагающие иной силой, кроме Библии и Талмуда, оказались победителями: утверждаемый ими монотеизм настойчиво завоевывал мир посредством распространения христианства и магометанства. В этих условиях евреи стали пользоваться вниманием, что привело мир к более трепимому к ним отношению. Возросшая терпимость и оказалась вторым фактором, подстегнувшим выход еврейского духа за возведенную . талмудистами ограду и его сближение с культурой окружающего мира.
Теперь уже, с закатом греко-римского мира, даже языческая культура эллинов не страшит еврейских мудрецов, и они охотно идут "на выучку" к чужеродным философам и ученым, тем более, если гений тех уходил корнями в мир Пророков и раввинов. Именно в этот период выявляется любопытная логика еврейского духа: порождая новые истины и ценности, он запирается в себе, отверженный миром и обреченный на самоуглубление, которое, по достижении предела, грозит оказаться удручающим. К этому моменту, однако, окружающий мир принимает предложенный евреями дух, по-своему его видоизменяя, что, в свою очередь, приводит к высвобождению этого духа из гетто. Освобожденный же, он смело синтезирует в себе свои же видоизмененные формы, обогащенные опытом остального мира.
МИР ГАБИРОЛА
Соломон бен Иуда ибн Габирол, сефард,* родившийся в 1021 г. в Испании и проживший всего тридцать с лишним лет, олицетворял собой классический образ еврейского мудреца, универсально образованного и многосторонне талантливого. Пожалуй, именно в его творчестве ярче всего проявила себя та особенность еврейского духа, которою этот дух обычно характеризуется в эпохи его выхода за стены гетто и тесного альянса с остальным миром. Будучи раввином и значительно обогатив синагогальную литургию своего времени, Габирол, известный тогдашнему христианскому миру под именем Авицеброн, оказал решительное влияние на развитие христианской схоластики. Этот на взгляд парадоксальный факт, роднящий Габирола разве что с новозаветными апостолами, вполне нормален, если учесть, что испанская действительность 11 века никак не препятствовала выходу еврейского духа на библейские просторы осмысленного универсализма.
*Первоначально словом "сефард" обозначали еврея-выходца из Испании. Сегодня сефардами именуют часто восточных евреев вообще.
"Жемчужная россыпь"
В этой составленной сперва на арабском языке, но позже переведенной на иврит и ставшей необычайно популярной среди евреев книге раввин Габирол в афористической форме синтезировал те почерпнутые им в еврейском и окружающем мире идеи, которые он расценивал как мудрость, порожденную библейским мышлением.
Вопрос мудреца – полпути к истине; терпимость к ближнему – половина мудрости; безмерная трата не ведет к насыщению.
Кто вправе править? Либо мудрец, наделенный венцом, либо венценосец, наделенный мудростью.
Нет смысла, сказал мудрец, стремиться к знаниям в надежде на то, что когда-нибудь они будут исчерпаны. Я стремлюсь к мудрости лишь для того, чтобы не пребывать в дураках, и именно этим должен руководствоваться каждый разумный человек.
Человек мудр лишь тогда, когда доискивается мудрости; но как только он считает, будто нашел ее, сразу же оказывается глупцом.
Короли могут судить каждого, но именно мудрецам дано судить королей.
Цена каждому человеку пропорциональна тому, что он знает.
Мудреца спросили: "Кто лучше – мудрец или богач?" "Мудрец", – ответил тот, но ему возразили: "Почему же тогда богачи навещают мудрецов реже, чем мудрецы богачей?" Он сказал: "Потому, что мудрец сознает значение богатства, а богач не понимает значения мудрости ".
Первый шаг на пути к мудрости – молчание, второй – слушание, третий – запоминание, четвертый – деяние, пятый – преподавание мудрости.
Никто не вправе считаться мудрецом прежде, чем обретет три качества: не мнить себя способнее других в постижении мудрости; не завидовать тому, кто богаче; и не ждать вознаграждения за свою мудрость.
Лучшее качество человека – любознательность.
Когда праведнику недостает мудрости, он обязан заимствовать ее у циников.
Мудрость, в которой не сомневаются, подобна затерянному складу, из которого никогда и ничего уже не забрать.
Существует четыре типа людей: человек, который знает и знает, что знает; это – мудрец, следуй за ним… Человек, который знает, но не знает, что знает; помоги ему оценить свои знания… Человек, который не знает и знает, что не знает; учи его… Человек, который не знает, но уверен, что знает; это – глупец, беги от него.
Никто не может уличить учителя в ошибке, пока не познакомится с другими учениями.
Избегай святого глупца и порочного мудреца.
Мудрец сказал: "Я никогда не прислушиваюсь, если кто-нибудь начинает произносить бранные слова". "Почему?" – спросили его. "Боюсь услышать еще более непристойные".
Лучший ответ глупцу – молчание.
Сказали мудрецу: "Мне сдается, что люди вокруг только и делают, что творят зло, а потому душа моя подсказывает отлучиться от людей". Мудрец ответил: "Не делай этого, ибо невозможно жить без людей. Вот тебе, однако, совет: живи среди них, как жил бы глухой, умеющий слышать, слепец, умеющий видеть, и немой, умеющий говорить".
Если кто не в силах сдерживать свой пыл, у него неполадки с мозгами.
Кого называть сильным? Того, кто умиротворяет глупца и смягчает его нрав.
Кто не может управлять собой, тот не сможет управлять и другими. Залог успеха всякого скромного человека заключается в том, что друзья изъявляют готовность содействовать ему в его самоуничижении.
Я считаю, что скромность помогает мне больше, чем все мои
друзья.
Мудреца спросили: "Почему ты никогда не бываешь печален?" Он ответил: "Потому, что всегда избегаю приобретать вещь, потеряв которую, стал бы печалиться". Он сказал еще: "Все на свете нуждается в ограде". Его спросили: "Что же такое ограда?" Он ответил: "Ограда – это убежденность". "Что же в таком случае может служить оградой убежденности?" – спросили его, и он ответил: "Вера". На следующий вопрос: "Что же может служить оградой вере?" он ответил: "Бесстрашие ".
Тому, кто отказывается подчиниться воле Создателя, никогда не отделаться от своей глупости.
Кого называть мудрейшим из людей и самым верующим? Того, кто принимает вещи таковыми, каковы они есть.
Есть несчастье, которое рядом с другими кажется везением. Но бывает еще, что благодаря духовной стойкости беда оказывается благоприятной.
Кто ищет большего, чем нуждается, лишает себя радости наслаждаться тем,, что имеет.
Малым может довольствоваться именно тот, кто ждет от мира лишь удовлетворения своих жизненных потребностей.
Способность довольствоваться стоит даже выше способности мыслить.
Желания следует подчинять возможностям, ибо иначе невозможно освоить даже то, что имеешь.
Не тот умен, кто, споткнувшись о предмет, начинает его тщательно рассматривать, но тот, кто рассматривает его так, словно и не спотыкался.
Кто из людей способен достичь цели? Тот, кто, сметая с себя все поверхностное, избирает кратчайший путь.
Испытаниям никогда не бывает конца, но мудрецу они лишь помогают увеличивать знания.
Образование устраняет замешательство из благоразумной души, но нагнетает его в душе глупой. Точно так же рассвет увеличивает видимость для человека зрячего, но подчеркивает слепоту незрячего.
Не пытайся усесться в главное кресло, ибо кресло это легко катится.
Полного придурка терпеть гораздо легче, чем полу глупца, т.е. глупца, прикидывающегося рассудительным.
Помните, что если люди способны болтать о бунте, они способны и на бунт; посему не позволяйте им толковать о том, чего вам не хотелось бы видеть.
Всякая любовь имеет свой предмет. Всякая, кроме любви глупца.
Мудрец учил сына: "Если старый друг верен тебе, не меняй его на нового; не думай и того, будто один враг – мало, и того, будто тысяча друзей – много.
Мудреца спросили: "Кого ты любишь больше – брата или товарища?" Он ответил: "Я не могу полюбить брата до тех пор, пока он не станет мне товарищем ".
Существует три категории друзей: одни напоминают хлеб, без которого не обойтись; другие – лекарство, без которого не обойтись в болезни; а. третьи – болезнь, без которой каждый хотел бы обойтись.
Лучшим товарищем человеку является его рассудок, но опаснейшим врагом ему является желание.
Лучшей скотине подобает кнут, беднейшей бабе – муж, а умнейшему из мужей – спрашивать советов.
Приятель, который при каждой встрече напоминает тебе о твоих ошибках, предпочтительнее того, кто при каждой встрече дарит золотой.
Пусть не прельстит тебя дружба с королем, если его министр с тобою враждует. Зато не страшись короля, если его министр – за тебя.
Кого считать ленивейшим из людей? Того, кто ленится обзавестись друзьями; но еще ленивее тот, кто имея друзей, теряет их.
Что всего лучше иметь человеку? Рассудок. Если нет рассудка, нужно иметь деньги, ибо богач способен вызвать к себе уважение. Если же нет и денег, надо иметь добронравную жену, способную скрыть ничтожность мужа. Если же нет и ее, одно лишь молчание может спасти человека. Если же он не способен и молчать, то лучшее для него – могила.
Выбирая друга, попытайся сперва рассердить его. Если он в гневе своем выложит всю правду о тебе – дружи с ним, если же умолчит – пройди мимо.
То, что скрываешь от врага, не открывай и другу.
Некто, доверив другу какую-то тайну, спросил: "Ну как, понял?" "Понял, – ответил тот, – но забыл ".
Отказываться от того, чего не говорил, легче, чем от того, что сказал.
Лучший вид служения Богу – молчание и надежда.
Может случиться, что молчаливость принудит тебя к раскаянию, но болтливость ведет к нему непременно.
Говоря, говори мало, ибо чем меньше слов – тем меньше ошибок.
Мудрый радуется тогда, когда находит истину, глупый же тогда, когда обнаруживает ложь.
Нет беднее того, кто ненасытен глазом и недоволен судьбой.
Нет беднее того, кто боится обеднеть.
Познал я горечь любой невзгоды, но нет ничего горше бедности.
Какую невозможно залечить рану? Когда многознающий муж обеднел, вынужден просить о помощи, но ему отказывают, – такую невозможно залечить рану.
Кто-то попросил мудреца: "Помолись за меня, чтобы мне не привелось нуждаться в помощи ближнего ".Мудрец ответил: "Такого не бывает, чтобы человек не нуждался в помощи, но я помолюсь Господу, чтобы тебе не привелось обращаться за помощью к человеку, не заслуживающему того ".
Я не видел, чтобы кто-нибудь истязал себя больше, чем завистники: горю их нет конца, душа их постоянно скорбит, разум изнашивается ни за что, и сами они безутешны.
Каждому на свете дано удовольствоваться своею долей, каждому, кроме того, кто завидует чужой удаче, ибо он может быть счастлив лишь тогда, когда не останется ни одного довольного.
Любую вражду можно свести на нет; любую, кроме той, которая возбуждена завистью.
Завистнику твоему мстит сама жизнь, ибо он страдает, пока ты счастлив.
"Источник жизни"
Название этого посвященного метафизике сочинения Габирол заимствовал из Псалма 36, и это название указывает на основную проблему книги – соотношение между материей и формой как основа и источник жизни всего сотворенного мира. Благодаря этой книге Габирол получил прозвище "еврейского Платона", в мировоззрении которого "мышление и поэтическое творчество, истина и красота слились воедино". По мнению Габирола, человек – миниатюрный слепок с мироздания. Тело его является воплощением материи, внешность воплощает форму, душа – волю, а разум – главную субстанцию, т.е. Божество. Стремление к Богу, следовательно, сводится им к самопознанию, которое приближает человека к осмыслению высших принципов бытия, причины и цели жизни. Слияние души с высшим миром, Божеством, есть истинное счастье, ибо тем самым осуществляется возвращение человека, его души, к тому, что некогда дало ему и всему сущему начало.
Так как разум – лучшее в человеке, то он, в первую очередь, должен устремиться к познанию, причем именно к самопознанию, ибо таким образом и можно достигнуть понимания и знания всех иных вещей. Дело заключается в том, что человеческая сущность объемлет другие вещи и проникает в них. Наряду с самопознанием человеку следует стремиться к постижению конечной причины его личного существования: поскольку все подчинено воле Единого Существа, постольку каждое существование имеет конечную цель.
Что же касается воли, подчиняющей себе все, она есть божественная сила, творящая все и всем движущая; нет ни единой вещи, независимой от нее. Благодаря познанию и деятельности душа соединяется с высшим миром, ибо знание побуждает к деятельности, а деятельность отвращает душу от скверны и возвращает ее к своей истинной природе и сущности.
Вещи различаются лишь по форме, ибо материя, составляющая их, едина.
По своему порядку и строению человек подобен Вселенной. Разум, будучи наиболее хрупкой, возвышенной и простой силой человека, соединяется с телом отнюдь не непосредственно; душа и разум по существу дела суть промежуточные звенья между человеком и Вселенной.
Все многообразные вещи стремятся к объединению, ибо материя, носительница всего, едина.
Единство – это истинное благо. В природе ни одна из существующих вещей не желала бы быть раздробленной. Все вещи жаждут единства.
Под влечением и любовью нам следует понимать стремление пристать к любимому предмету и слиться с ним воедино; а поскольку материя стремится к тому, чтобы соединиться с формой, постольку любое движение материи совершается из любви к форме и из влечения к ней.
Цель всего существования – познание мира Божества, обладающего абсолютными масштабами, рядом с которыми все остальное ничтожно мало. К этому знанию возвышенного ведет двоякий путь: сначала нужно приобрести знание о высшей силе, а потом, сочетавшись с этою силой, подниматься в познании Божественного вверх, ступень за ступенью, пока не дойдем до начала и источника ее. Спасение от смерти и слияние с источником жизни – вот результат, которого мы добьемся на этом пути.
"Царский венец"
Габирол считается одним из тех лучших еврейских поэтов, в сочинениях которых невозможно определить границу между утонченным лирическим ощущением и глубоким религиозно-философским чувствованием. Нижеследующие строфы переведены нами из самой известной поэмы Габирола "Царский венец" ("Кетер Малхут"), признанной в качестве одного из лучших образцов религиозного гимна и лирической меланхолии.
Что знает человек? Почти ничто.
Что ведомо ему? Ничтожно мало.
Страдает. Стонет. Мучится. За что?
Когда б у знал, – то горше б горевал он.
Зачем вдруг весел ? Счастлив от чего ?
И долго ль пировать еще осталось?
Когда последний час пробьет его?
Когда б узнал, – то вряд ли б ликовал он…
Что – человек? Что – сын земли? Ничто.
Конец его не дальше, чем начало.
И что такое жизнь? Жизнь -решето.
Лишь решето, разбитое о скалы.
Что – участь человека на земле?
Погибнуть от меча или печали,
'Пропасть в песках или в морском котле,
Или загнить от язв больших и малых.
Страдать, покуда наступил черед
Сойти к червям, покуда плоть не стала
Обузой для души, покуда мед
Не весь испил, припав к пчелиным жалам.
Что – человек? Увы, сплошная боль.
Беда большая. И чем больше боли,
Тем меньше силы и тем меньше воли,
И тем бессмысленней, увы, любая роль.
Чем больше дней прошло – тем меньше сил;
Чем меньше сил, – тем тише и стенанья;
И жизнь – от колыбелей до могил -
Лишь тесными ограждена стенами.
И на стенах такие письмена:
"Чем дальше путь – тем ближе мрак небыли,
И все земное – лица, имена
И слава – сгинет все в зловонной пыли.
Что было пылью – снова станет пыль;
Что было прахом – прахом обернется…"
К чему роптать, когда один ковыль
Лишь шелестом могильным отзовется!
О, праха сын! О, сын большой печали!
Лишь каяться оставлено тебе,
И лишь молиться о такой судьбе,
Когда бы небеса не допускали
Тебя к порочным мыслям и делам!
Но каяться когда? Когда молиться?
Когда роптать, взывая к небесам?
О, как короток день и грозны лица
Твоих врагов, надсмотрщиков, вельмож!
И как они торопят! Как смеются
Над долею твоей бездольной! Что ж,
Увы слезам, что на чужбине льются…
За всех, кому молитва не дана,
За всех и за себя молю. Спаситель,
За муки наши без конца и дна
Прости грехи, прими в Твою обитель!
Прости нам зло хоть на излете дней,
И откажись взымать за око око.
Безмерно грешен каждый из людей, -
Как жил, так и погибнет, – одинокий.
ОТКРОВЕНИЯ МАЙМОНИДА
Когда в 1204 г. в Каире в возрасте 69 лет скончался сефардский раввин Моисей бен Маймон (акроним РаМБаМ), или Маймонид, местные мусульмане объявили трехдневный всенародный траур, а евреи Иерусалима – всеобщий и полный пост, тем самым воздавая ему должное как "второму Моисею", как одному из величайших еврейских раввинов, как систематизатору и реформатору духа иудаизма, как общепризнанному арабоязычному писателю, как вдохновителю новых открытий в области христианской схоластики, как универсально образованному ученому, как человеку выдающегося благородства, и, наконец, как прославленному врачу, о котором арабы восклицали так:
Когда б лечить Абу-Имрам* решил
Луну, – он и луну бы исцелил:
С лица луны он пятна б удалил
И сделал бы ярчайшим из светил.
Могила Маймонида в Тиберии, на берегу Галилейского моря, служит местом паломничества и сегодня, а его наследие вплоть до настоящего момента определяет собой дух иудаистской философии. Так, хотя многое в учении Маймонида было поначалу отвергнуто и объявлено ересью ортодоксальными раввинами, его современниками, – что, в свою очередь, свидетельствует о нескончаемой борьбе вокруг представлений о "надежной ограде вокруг Торы", – маймо-нидовский список 13 догматов иудейской веры даже сегодня является, пожалуй, наиболее популярным кратким кодексом еврейской религии. Согласно Маймониду, иудаизм – учение, сводящееся к следующим принципам: 1. Творец существует; 2. Он – един; 3. Он – нетелесен; 4. Он не ограничен во времени и вечен; 5. Ему одному должно поклоняться; 6. Пророки правдивы; 7. Величайший из пророков – Моисей; 8. Тора, какой мы ее знаем, была вверена Моисею; 9. Истины Торы неизменны; 10. Богу известны все помыслы и дела людей; 11. Он вознаграждает и наказывает; 12. Пришествие Мессии неминуемо; 13. Воскресение неминуемо.
Значение Маймонида для развития еврейского духа заключается прежде всего в его попытках примирить веру и знание, точнее, т.н. божественные откровения, содержащиеся в Библии, – с нормами человеческого рассудка; примирить земное с потусторонним, прагматизм с идеализмом. Поскольку же именно эта черта – стремление к единению чувства и логики, возвышенного и обыденного, "недоказуемого" и постижимого – оказалась, пожалуй, самой характерной в еврейском духе, постольку творчество Маймонида, будучи понятным или даже близким любому народу, находится с принципом еврейства во взаимообусловливающей связи.
Ниже – тематически отобранные пассажи из разных сочинений Маймонида.
Человек и мироздание
Люди придерживаются мнения, будто зла в подлунном мире больше, чем добра. Добро, считают они, исключительно и нетипично, тогда как зло неограниченно и неизбывно. Причем заблуждаются подобным образом не только люди из толпы, но и те, кто воображают себя мудрецами… Причина подобного заблуждения в том, что люди судят обо всем мироздании на основании своего индивидуального опыта. Неуч и глупец склонен считать, будто весь этот мир существует исключительно ради него, и поэтому стоит с ним случиться какой-нибудь беде, он тотчас же приходит к заключению, что весь универсум является воплощением зла.
Если бы, однако, он исходил из осмысления цельности всего универсума и осознания собственной ничтожности, из осознания самого себя в качестве крохотной частички единого мироздания, то в этом случае он смог бы постичь подлинную истину…
Некоторые утверждают, будто все мироздание совторено с единственной целью обеспечить существование человека, который тем самым обрел бы силы служить Богу. Все, что создано, уверяют они, создано ради человека; даже небесные сферы, – и те, дескать, подчиняются в своем бесконечном движении и становлении человеческим интересам и имеют целью удовлетворение людских потребностей.
Эту точку зрения нельзя не назвать ложной. Тех, кто придерживается ее, следовало бы спросить: мог ли Бог сотворить человека без сотворения всего, что ему предшествовало; или же человек мог появиться на свет лишь тогда, когда было создано уже все остальное? Если они ответят утвердительно, т.е. если заявят, что человек мог быть сотворен даже когда еще не существовало небес, – то в этом случае им надлежит найти ответ и на такой вопрос: в чем же назначение всех иных предметов и явлений, которые, дескать, существуют не ради того, что способно существовать и самостоятельно? Даже если предположить, что мироздание сотворено ради человека, а существование человека, в свою очередь, имеет целью служение Богу, то следовало бы спросить: какова конечная цель этого служения Богу? Он, Бог, вовсе не становится сколько-нибудь совершеннее от того, что Его создания Ему же и служат; так же как от Него, от Бога, ничего не убудет, если вокруг не существовало бы ничего кроме Него Самого.