Джоансен Айрис. Женщина на заказ

   — А где Терри?
   — Фил уволил его в Риме, сразу после того, как отослал Кола. Велел ехать к тебе, ты, дескать, найдешь ему какую-нибудь работу. И мне сказал то же самое. — Гэри усмехнулся. — Ну как, Мелис, жаждешь насладиться нашим обществом?
   — Когда он ушел?
   — Ну, может, с час назад. Отчалил сразу после разговора с тобой.
   — И куда направился?
   — На юго-восток, к Греческим островам.
   Мелис двинулась к пристани.
   — Пошли.
   Гэри вскочил на ноги.
   — Куда?
   — Найму моторный катер и поеду за этим старым болваном. Мне понадобится помощь. Должен же кто-то сидеть у руля, пока я буду высматривать «Последний приют».
   — Еще не стемнело. — Он нагнал ее и пошел с ней в ногу. — Шанс у нас есть.
   — Что значит шанс?! Мы его найдем во что бы то ни стало!
   Они нашли «Последний приют» как раз перед наступлением темноты. В тускнеющем предвечернем свете двухмачтовая шхуна казалась кораблем из другого мира. Мелис всегда говорила Филу, что корабль напоминает ей иллюстрацию к «Летучему голландцу». Золотистые туманные сумерки придавали ему особенно загадочный вид.
   Сходство еще больше усиливалось, потому что, подобно «Летучему голландцу», «Последний приют» был покинут своей командой.
   Мелис ощутила дрожь страха. Нет, не может быть, чтобы он был совсем покинут! Фил где-то внизу, раз на палубе его не видно.
   — Жутко, да? — спросил Гэри, направляя катер к кораблю. — Он заглушил двигатели. Какого черта он там делает?
   — Может, у него неполадки. Что ж, так ему и надо. Это ж уму непостижимо — распустить свою команду и отправиться куда-то самому, как будто он… — Мелис замолкла на полуслове и откашлялась. — Подойди как можно ближе. Я поднимусь на борт.
   — Вряд ли он расстелет тебе красную ковровую дорожку, Мелис. — Гэри прищурился, глядя на шхуну. — Он не хотел видеть тебя здесь. В это плавание он не хотел брать никого из нас.
   — Мало ли чего он не хотел! Не всегда получаешь то, что хочешь. Фил не всегда делает правильный выбор, ты же знаешь. Он видит только то, что хочет видеть, а потом летит очертя голову, на полной скорости. Я не могу позволить… А вот и он!
   Фил поднялся на палубу. Даже на расстоянии было видно, как он хмурится, глядя на них поверх сокращающейся полоски воды.
   — Фил, черт бы тебя побрал, что ты делаешь? — закричала Мелис. — Я поднимаюсь на борт.
   Фил замотал головой:
   — С кораблем что-то не в порядке. Мотор только что заглох. Я не уверен…
   — Что случилось?
   — Мне следовало это предвидеть. Мне следовало быть осторожнее.
   — Что ты несешь, Фил? О чем ты?
   — У меня нет времени на разговоры. Мне надо пойти посмотреть, может, найду, где он… Возвращайся домой, Мелис. Позаботься о дельфинах. Ты должна делать свою работу, это очень важно.
   — Нам надо поговорить. Я не собираюсь… — Она говорила впустую. Фил повернулся и скрылся из глаз. — Подберись к нему поближе, — обратилась она к Гэри.
   — Он не даст тебе взойти на борт, Мелис.
   — Еще как даст. Даже если мне придется лезть по якорной цепи до самого…
   В эту секунду раздался страшный взрыв — «Последний приют» взорвался и взлетел на воздух тысячами огненных осколков.
   Вместе с Филом.
   — Нет! — Мелис даже не замечала, что кричит вслух. Агония отчаяния охватила ее. От корабля осталась половина, да и та была охвачена огнем. — Подойди ближе! Мы должны…
   Новый взрыв.
   Боль.
   Ее голова, казалось, раскололась пополам, как корабль. Тьма.

ГЛАВА 2

   Больница Святой Екатерины
   Афины, Греция
   — У Мелис Немид сотрясение мозга, — сказал Уилсон. — Один из матросов Лонтаны привез ее сюда после взрыва. Доктора считают, что с ней все будет в порядке, но она пробыла без сознания последние сутки.
   — Я хочу ее видеть. — Джед двинулся вперед по коридору. — Добудь мне разрешение.
   — Ты меня не понял. Она в отключке, Джед.
   — Я хочу быть на месте, когда она очнется. Я должен поговорить с ней первым.
   — Это же больница. У них тут очень строгие правила. А ты ей не родственник. Может, они и не захотят пустить тебя в палату, когда она очнется.
   — А ты сделай так, чтобы захотели. И мне плевать, сколько ты за это дашь. Купи хоть всю больницу. А потом свяжись с береговой охраной, проверь, найдено ли тело Лонтаны. И еще отыщи человека, который привез сюда дочь Лонтаны, и выкачай из него всю информацию, какая есть. Я хочу знать все о том, что случилось с Лонтаной и с «Последним приютом». В какой она палате?
   — В двадцать первой. — Уилсон помедлил. — Джед, она только что потеряла отца. Ради всего святого, к чему такая спешка?
   Спешка объяснялась тем, что впервые за много лет Джед обрел надежду и тут же чуть было не потерял ее. Будь он проклят, если позволит этому случиться.
   — Я не собираюсь допрашивать ее с пристрастием. Воспользуюсь одним из твоих любимых выражений: это было бы непродуктивно. Все-таки пусть в небольшом количестве, но такт у меня имеется.
   — Но ты пользуешься им по своему усмотрению. — Уилсон пожал плечами. — Ты все равно поступишь по-своему. Ладно, я договорюсь с медсестрами, а потом пойду посмотрю, что еще можно узнать об этом взрыве.
   «Вряд ли ты много узнаешь», — подумал Джед. Судя по сообщениям в выпуске новостей, который они слушали по дороге в Афины, шхуну буквально разорвало надвое взрывом. Сначала он отправился на место происшествия, и оказалось, что там просто нечего спасать. На первых порах репортеры осторожно называли происшествие «аварией». Но это не было похоже на правду. Были зафиксированы два взрыва в противоположных концах корабля. А вот и двадцать первая палата.
   Джед открыл дверь и вошел в палату. Женщина лежала на больничной кровати, занимавшей большую часть пространства чистой и тихой комнаты. Слава богу, никаких медсестер. Уилсон, конечно, знал свое дело, но и ему требовалось время, чтобы наладить здесь отношения. Джед подхватил стоявший у двери стул и перенес его к кровати. Мелис не пошевелилась, когда он сел и начал изучать ее. Голова Мелис Немид была забинтована, но Джед видел пряди золотистых волос, выбившиеся из-под повязки и прилипшие к щекам. Господи, она была… необыкновенной. Тело у нее было миниатюрное, с тонкой костью, она казалась хрупкой, как рождественская елочная игрушка. Когда такое хрупкое существо страдает, это всегда берет за душу. Он вспомнил свою мать и те времена, когда…
   Господи, он годами не встречал никого, кто так живо и ярко напомнил бы ему о том периоде его жизни.
   «Отбрось эти воспоминания. Сломай ситуацию. Представь ее в другом свете».
   Он вгляделся в лежащую перед ним женщину с холодной объективностью. Да, она хрупкая и выглядит беспомощной. Но как ни странно, сама эта хрупкость делает ее чувственной и соблазнительной. Вот так человек, держащий в руке чашку тончайшего китайского фарфора, испытывает соблазн сломать ее одним движением. Джед устремил взгляд на лицо Мелис. Точеные черты. Крупный, безупречной формы рот, еще больше усиливающий общее впечатление чувственности. Чертовски красивая женщина.
   Так это и есть приемная дочь Лонтаны? Лонтане было за шестьдесят, а этой женщине на вид лет двадцать пять. Конечно, все возможно. Но не исключено, что статус приемной дочери призван закамуфлировать отношения между маем и декабрем во избежание ненужных вопросов.
   Ему не было дела до их отношений. Существенно одно: отношения длительные и достаточно близкие. Вот и хорошо: эта женщина скажет ему все, что он захочет узнать. Если сама она в курсе дела, уж он позаботится, чтобы она ему все рассказала.
   Джед откинулся на спинку стула и стал ждать ее пробуждения.
 
   Господи, как болит голова!
   Наркотики? Нет, они перестали давать ей наркотики, когда она прекратила сопротивляться. Она осторожно приоткрыла глаза. Слава богу, нет никакой золоченой резьбы. Мелис вздохнула с облегчением. Прохладные голубые стены, прохладные, как море. Хрустящая накрахмаленная простыня. Где она? В больнице?
   — Вы, наверное, пить хотите? Дать вам воды?
   Мужской голос. Может быть, доктор, медбрат или санитар… Ее взгляд метнулся к мужчине, сидевшему на стуле у кровати.
   — Спокойно, я не предлагаю вам яду! — Он улыбнулся. — Всего лишь стакан воды.
   Он не был доктором. На нем были джинсы и льняная рубашка с закатанными до локтей рукавами, и он казался ей… смутно знакомым.
   — Где я?
   — В больнице Святой Екатерины.
   Незнакомец поднес стакан к ее губам, медленно наклоняя его, по мере того как стакан опустошался. Мелис опасливо взглянула на него поверх стакана. Черноволосый, темноглазый, чуть больше тридцати. Держится уверенно. Если бы она уже встречала его раньше, она бы его непременно запомнила.
   — Что случилось?
   — А вы не помните?
   Раскалывающаяся шхуна, обломки палубы и куски металла, взлетающие в воздух.
   — Фил! — Мелис стремительно села в постели. Фил был там, в этом аду. Фил был там… Она попыталась спустить ноги на пол. — Он был там. Я должна… Он спустился в каюту и…
   — Вам нужно лечь. — Мужчина силой уложил ее обратно на подушки. — Вы уже ничего не сможете сделать. С момента взрыва прошли сутки. Береговая охрана продолжает поиски. Если он жив, они обязательно найдут его.
   Сутки. Двадцать четыре часа. Мелис ошеломленно взглянула на незнакомца.
   — Они его не нашли?
   Он покачал головой:
   — Пока нет.
   — Они не должны прекращать поиски. Не позволяйте им сдаваться.
   — Не позволю. Постарайтесь снова уснуть. Меня вышибут отсюда пинком под зад, если кто-нибудь из медперсонала подумает, что я вас расстроил. Я просто считал, что вам следует знать. Мне почему-то кажется, что мы с вами похожи. Вы захотите узнать правду, даже если это больно.
   — Фил… — Мелис закрыла глаза, ее охватила боль. — Больно. Хотела бы я заплакать…
   — Ну так плачьте.
   — Не могу. Я не… Я никогда… Уходите. Не хочу, чтоб кто-то видел меня в таком состоянии.
   — Ну, я вас уже видел. Поэтому я лучше посижу тут еще какое-то время. Хочу убедиться, что с вами все в порядке.
   Мелис открыла глаза и внимательно посмотрела на него. Крутой… Вот как это называется. Очень крутой.
   — Да вам плевать, в порядке я или нет. Кто вы, черт побери, такой?
   — Джед Келби.
   Так вот где она его видела! Газеты, журналы, телевидение…
   — Мне следовало вспомнить. Золотой Мальчик.
   — Когда-то я ненавидел это прозвище, как и все, что с ним связано. Дело было не только в этом, но это одна из причин, заставивших меня так воинственно обращаться с прессой. — Он улыбнулся. — Но я пережил этот этап. Я больше не мальчик. Я мужчина. Такой, как есть. И такой, как есть, я могу оказаться вам очень полезным.
   — Уходите.
   Он немного помедлил, но потом все же встал.
   — Я вернусь. А тем временем постараюсь нажать на береговую охрану. Пусть продолжают искать Лонтану.
   — Спасибо.
   — На здоровье. Хотите, я попрошу медсестру дать вам болеутоляющее?
   — Нет! Я не принимаю…
   — Хорошо-хорошо! Как скажете.
   Мелис проводила его взглядом, пока за ним не закрылась дверь. Он был очень мил, можно даже сказать — добр. Она не знала, что и думать о нем, ей было слишком больно, в голове стоял туман. Но она почувствовала, что подпадает под обаяние излучаемой им спокойной уверенности и силы. И это ее встревожило.
   «Не думай о нем.
   И старайся не думать о Филе. Двадцать четыре часа — большой срок, но, возможно, он еще жив. Возможно, он где-то там.
   Если успел схватить спасательный жилет.
   Если его не разорвало на кусочки еще до того, как он коснулся воды».
   Господи, уж лучше бы она умела плакать.
   — А не рано тебе вставать? — озабоченно хмурясь, спросил Гэри, увидев Мелис сидящей на стуле у окна на следующее утро. — Медсестра мне сказала, что ты пришла в себя только вчера вечером.
   — Со мной все в порядке. И я должна им доказать, что мне больше нечего здесь делать. — Мелис стиснула подлокотники. — Они хотят, чтобы я дождалась полиции.
   — Да, я уже сделал для них заявление. Они не будут к тебе приставать, Мелис.
   — Они уже ко мне пристают. Полиция придет сюда только после обеда, и я их ждать не буду. Но оформить выписку — это столько писанины, я в ней просто увязну. Мне кажется, они делают это нарочно. Они говорят, что мне все равно надо остаться здесь до завтра.
   — Я бы сказал, что докторам виднее.
   — Черта с два! Мне надо вернуться туда, где затонул корабль. Я хочу найти Фила.
   — Мелис… — Гэри нерешительно замялся. — Я был там вместе с береговой охраной. Ты не найдешь Фила. Мы его потеряли.
   — Не желаю этого слышать. Я должна сама убедиться. — Ее взгляд переместился к аккуратно подстриженным лужайкам за окном. — Что здесь делал Келби?
   — Главным образом перевернул вверх дном всю больницу. Меня они не хотели пускать даже на порог твоей палаты, а вот Келби прошел без проблем. А перед тем как прийти сюда, он помогал береговой охране в поисках. Ты ведь с ним не знакома, верно?
   — Я с ним никогда не встречалась. Но Фил говорил мне, что он попытается со мной связаться. Ты не знаешь, что ему нужно?
   Гэри покачал головой:
   — Может быть, Кол знает.
   Мелис в этом сомневалась. Какие бы дела ни связывали Фила с Келби, они, похоже, вписывались в кровавый сценарий, стоивший Филу жизни. И о том, что это за дела, он не пожелал рассказать даже самым близким своим друзьям.
   Господи, она уже думает о Филе как о мертвом!
   Покорно принимает то, что ей рассказали. Нет, этого допускать нельзя.
   — Найди мне Келби, Гэри. Передай ему, чтоб вытащил меня отсюда.
   —Что?
   — Ты же говоришь, он умеет нажимать на кнопки. Вот и передай ему, пусть займется любимым делом. Вряд ли он тебе откажет. Он пришел сюда, потому что ему что-то нужно от меня. Что ж, он ничего от меня не получит, пока я валяюсь на больничной койке. Он не откажется вытащить меня отсюда.
   — Даже во вред твоему здоровью?
   Мелис вспомнила, какое впечатление произвел на нее Келби. Он был тверд как скала.
   — Ему наплевать. Скажи ему, чтоб вытащил меня отсюда.
   — Хорошо. — Гэри поморщился. — Но я все-таки считаю, что ты совершаешь ошибку. Филу бы это не понравилось.
   — Ты же знаешь, Фил никогда не вмешивался. Я всегда делала что хотела. Его это устраивало. Хлопот меньше. — Ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы голос не дрожал. — Прошу тебя, не спорь со мной, Гэри. У меня сегодня трудный день.
   — Ты прекрасно справляешься. Ты всегда прекрасно умела справляться.
   И он поспешно покинул комнату.
   Бедный Гэри! Не привык видеть ее не в форме. Его это расстраивает. Ее это тоже расстраивало. Мелис не нравилось чувствовать себя беспомощной.
   Нет, она не беспомощна. Мелис мгновенно отвергла это слово. Всегда можно что-то сделать. Всегда можно найти какой-то выход. Она просто расстроена, рассержена, она в отчаянии. Но никогда и ни за что она больше не будет беспомощной. Просто сейчас у нее в голове туман, она еще не в силах найти нужный выход.
   Но решать нужно быстро. Келби маячит на пороге, и она вынуждена подпустить его ближе. Он этим воспользуется, чтобы занять лучшее место и укрепить свои позиции.
   Мелис откинулась на спинку стула и попыталась успокоиться. Ей надо отдохнуть и собраться с силами, пока у нее еще есть такой шанс. Ей понадобятся все силы, чтобы вытолкнуть Келби за порог и захлопнуть дверь.
   Джед весело усмехнулся, глядя, как Мелис Немид подходит к парадному выходу из больницы. За ней семенила монахиня, толкая перед собой инвалидное кресло на колесиках, в котором Мелис полагалось ехать. Вид у монашки был очень недовольный.
   Джед вспомнил свое первое впечатление. Тогда Мелис показалась ему очень хрупкой и ранимой. Волнующая, даже дразнящая хрупкость была присуща ей и сейчас, но уравновешивалась исходящей от нее жизненной силой, энергичностью походки. С той самой минуты, как она открыла глаза, он понял, что она представляет собой силу, с которой придется считаться. И как ее бог свел с таким оторванным от жизни мечтателем, как Лонтана? Как он сумел ее приручить? Впрочем, вполне возможно, что это она его приручила. Это куда больше похоже на правду.
   Она остановилась прямо перед ним.
   — Полагаю, мне следует вас поблагодарить за то, что заставили их меня выпустить.
   — Здесь не тюрьма, мисс Немид, — обиженно заметила монахиня. — Мы лишь хотели убедиться, что есть кому о вас позаботиться. И вы должны были соблюсти процедуру и позволить мне доставить вас к выходу в коляске.
   — Спасибо, сестра. Теперь я за ней пригляжу. — Джед взял Мелис под руку и мягко подтолкнул ее к выходу. — Сегодня ближе к вечеру у вас назначена встреча в полиции. Они ждут от вас заявления. Я уладил все дела в больнице, заполнил бумаги и взял ваш рецепт.
   — Что за рецепт?
   — Просто успокоительные средства на случай, если они вам понадобятся.
   — Они мне не понадобятся. — Мелис отняла у него руку. — Можете прислать мне счет.
   — Прекрасно! Я убежден, что любую игру нужно вести на поле, разделенном надвое. — Джед открыл дверцу машины, стоявшей у входа в больницу. — Попрошу Уилсона прислать вам счет к первому числу.
   — Кто такой Уилсон? Ваш дворецкий?
   — Мой ассистент. Следит за моей платежеспособностью.
   — Непыльная работенка.
   — Не скажите. Некоторые мои исследования пробивают большие бреши в корпоративном бюджете. Садитесь.
   Мелис покачала головой.
   — Я еду в штаб береговой охраны.
   — Зря прокатитесь. Они прекратили поиски.
   Это сообщение потрясло Мелис.
   — Уже?
   — У них возникли вопросы относительно душевного состояния Лонтаны. — Джед помолчал. — Это не был несчастный случай. Они нашли среди обломков следы пластита и таймер. Думаете, он мог сам установить и взорвать заряд?
   У нее округлились глаза.
   —Что?
   — Вы должны признать, что такая возможность теоретически существует.
   — Ничего я никому не должна. Такой возможности не существует. Фил был обеспокоен, когда мотор на его корабле заглох посреди моря. Он спустился в машинное отделение, чтобы проверить, что случилось.
   — Именно так Гэри и заявил береговой охране, но ведь Лонтана не сказал ничего определенного. Ничего такого, что полностью исключило бы версию самоубийства.
   — Все это вздор! Фил наслаждался каждой минутой своей жизни. Он был как ребенок. За каждым поворотом его ждало новое приключение.
   — Боюсь, это приключение стало для него последним. Такой взрыв — не было надежды, что он выживет.
   — Надежда есть всегда. — Мелис сделала шаг в сторону и бросила уже через плечо: — Фил заслуживает своего шанса.
   — Никто не отнимает у него его шанс. Я просто говорю вам, что… Эй, вы куда?
   — Я должна видеть собственными глазами. Найму катер в порту и…
   — Ваш друг Гэри Сент-Джордж уже ждет вас на «Трине». Он сказал, что вы полны решимости отправиться туда и возобновить поиски. Мы можем оказаться в точке взрыва «Последнего приюта» через час.
   Мелис колебалась.
   — Чего вы опасаетесь?
   — Попасть в мышеловку.
   Он засмеялся.
   — Верно. Но вы же знали, на что идете, когда послали за мной Сент-Джорджа, чтобы я вытащил вас из больницы. Вы сами вступили в игру, вот теперь играйте.
   — Для меня это не игра.
   Его улыбка угасла.
   — Да, я вижу, что для вас это не игра. Извините. Вы для меня — неизвестная величина. Возможно, я ошибся, приняв вашу стойкость за бесчувственность. — Джед пожал плечами. — Поехали, на этот раз я вас прокачу бесплатно. Никаких сделок, никаких обязательств.
   Мелис пристально посмотрела ему в глаза, потом повернулась и села в машину.
   — Я в это поверю, когда сама увижу.
   — Увидите. Знаете, я и сам себе иногда удивляюсь.
   Они осматривали зону взрыва до самых сумерек, но нашли лишь несколько плавающих обломков. С каждым часом надежда Мелис угасала.
   Его там не было. Ни вся ее решимость, ни все эти поиски не смогут вернуть Фила. Бирюзовое море было таким спокойным, таким безмятежно-прекрасным, что ей прямо-таки неловко было думать о страшной тайне, которую оно скрывало.
   «Но ведь не море убило Фила», — напомнила себе Мелис. Может, оно и стало его могилой, но оно не было убийцей.
   — Хотите пройти еще разок? — тихо спросил Джед. — Мы могли бы еще больше расширить периметр.
   — Нет, — не поворачиваясь к нему, ответила Мелис. — Это было бы пустой тратой времени. Его здесь нет. Собираетесь сказать: «Я так и знал»?
   — Нет. Вам было необходимо убедиться собственными глазами, поверить в реальность. Я это понимаю. Но теперь вы готовы вернуться в Афины?
   Мелис нервно кивнула.
   — Может, хотите поесть? Я велел Билли сделать фирменные бутерброды. Он в этом деле просто кудесник. Уилсон и ваш друг Гэри в кают-компании поглощают их тоннами.
   — Билли?
   — Билли Сандерс, кок. Я украл его из лучшего ресторана Праги.
   Ну, разумеется, на такой роскошной яхте, как «Трина», есть свой кок. Она, кажется, где-то читала, что Келби купил яхту у саудовского нефтяного шейха. Огромная, лоснящаяся, как кит, яхта была начинена самым современным оборудованием и несла на себе две вспомогательные моторные лодки внушительных размеров. Световые годы отделяли ее от «Последнего приюта». Примерно то же расстояние лежало между Келби и Филом. И тем не менее Фил считал, что между ним и Келби есть что-то общее.
   «Он одержим той же страстью, и он может осуществить свою мечту».
   Вот что Фил сказал ей о Келби в последнем телефонном разговоре. И он был прав. Она ощущала страсть, двигавшую Джедом Келби, и уже убедилась, что средства у него есть.
   — Как насчет поесть? — напомнил Джед. Мелис покачала головой:
   — Я не голодна. Я лучше посижу тут какое-то время. — Она села на палубе и крепко обхватила колени руками. — У меня был не самый легкий день.
   — Верно подмечено. — Его голос вдруг стал резким: — Последние два часа я ждал, что вы сломаетесь. Ради всего святого, никто не подумает о вас плохо, если вы заплачете.
   — А мне плевать, кто и что обо мне подумает. И даже если я буду рыдать в голос, Филу это не поможет. Ему уже теперь никто и ничто не поможет.
   Он не ответил, и, бросив на него взгляд, она увидела, что он, прищурившись, изучает горизонт.
   — В чем дело? Вы что-то видите?
   — Нет. — Его взгляд вернулся к ней. — И что вы теперь собираетесь делать? У вас есть какие-то планы?
   — Я не знаю, что мне делать. Сейчас я даже думать ни о чем не могу. Прежде всего мне надо вернуться домой. У меня есть обязанности. А уж потом решу, что мне дальше делать.
   — А домой — это куда?
   — На остров в архипелаге Малых Антильских, недалеко от Тобаго. Остров принадлежал Филу, но он юридически перевел его на меня. — Ее губы скривились в горькой улыбке. — «Последний приют» он тоже перевел на меня. Осталось только собрать обломки. Ну ничего, думаю, лет за десять управлюсь.
   — Должно быть, он вас очень сильно любил.
   — Я тоже его любила, — прошептала Мелис. — Думаю, он знал. Но лучше бы я ему сказала. Господи, ну почему я ему не сказала?
   — Я уверен, что он не чувствовал себя обделенным. Он был вознагражден сполна.
   Что-то в его голосе насторожило Мелис.
   — Что вы имеете в виду?
   — Ничего. — Джед отвернулся. — Слова часто ничего не значат.
   — Но иногда они значат очень много. Фил сказал мне, что вы не отвечаете на его звонки. Ему никак не удавалось к вам пробиться. Что он вам такое сказал, в конце концов, если это заставило вас приехать сюда?
   — Он прислал мне письмо, содержащее всего одно слово. — Джед повернулся к ней и пристально посмотрел в глаза. — Я полагаю, вы знаете, что это за слово.
   Она не ответила.
   — Маринт.
   Мелис смотрела на него молча.
   — Судя по всему, вы не желаете мне сказать, что вы знаете о Маринте.
   — Я ничего не знаю. — Она выдержала его взгляд. — И ничего не хочу знать.
   — Я готов хорошо заплатить вам за любую информацию, которой вам захочется поделиться.
   Мелис отрицательно покачала головой.
   — Если вы не готовы признать, что Лонтана совершил самоубийство, вам не приходит в голову, что есть и другое объяснение?
   Разумеется, ей это приходило в голову, но она весь день гнала от себя эту мысль. В эту минуту она была просто не в состоянии что-либо анализировать. И какова бы ни была причина смерти Фила, она не собиралась брать Келби себе в союзники.
   — Я ничего не знаю, — повторила Мелис. Джед внимательно изучал ее.
   — Не думаю, что вы говорите мне правду. Полагаю, вы знаете довольно много.
   — Полагайте все, что хотите. Я не собираюсь это обсуждать.
   — Ну, тогда я оставлю вас одну. — Он повернулся, собираясь уходить. — Видите, какой я чуткий? Если передумаете насчет бутербродов, спускайтесь в каюту.
   Он, конечно, пошутил, но все то время, что она находилась на борту «Трины», он действительно был необычайно чуток и внимателен к ней. Он принялся за работу со спокойной деловитостью, беспрекословно выполнял все ее приказы и вообще позволил ей исполнять роль капитана. За все время она не услышала от него ни единой жалобы. Благодаря ему она сумела выдержать эти мучительные поиски.
   — Келби!
   Он повернулся к ней.
   — Спасибо. Вы были очень добры ко мне сегодня.
   — Не берите в голову. Любого может неожиданно подстеречь припадок сентиментальности. Со мной это бывает редко. Я дешево отделался.
   — И мне очень жаль, что вы проделали весь этот путь в Афины понапрасну.