Джонс Тейлор. Сияние любви

   – Мисс Перселл, – проговорил Бонневиль, тяжело дыша. – Какое счастье видеть вас здесь.
   Генриетта, так же как и он, была приглашена в гости на выходные. Так где же ей быть? Курить трубку в лачуге лесника?
   – Приятно видеть вас снова, майор Бонневиль. – Генриетта вежливо улыбнулась и сделала реверанс.
   Майор издал какой-то сопящий звук, потерев кончик своего выдающегося носа ладонью.
   – Это напоминает мне праздники в Индии. Ну, знаете, парни с блеском в глазах, красивые женщины, шампанское, устрицы. – Он опустил взгляд на грудь Генриетты, а затем снова поднял на нее глаза.
   Генриетта мысленно порадовалась, что не последовала совету Эстеллы и надела самое скромное послеобеденное платье из пятнистого батиста с кружевными вставками над линией декольте, которые оставляли много пищи для воображения.
   Бонневиль тоскливо вздохнул:
   – Да, устрицы. Их нужно глотать сырыми, с капелькой перечного соуса. Вот мой совет.
   Генриетта незаметно оглядела комнату. Путь к дверям на террасу был свободен. Только бы ей удалось отвлечь майора Бонневиля.
   – Разумеется, – продолжал он, беря бокал шампанского с подноса проходящего мимо слуги, – здесь, в Британии, все намного скучнее. Никто не охотится утром на тигров ине возвращается только-только с поля боя с черепом, раскроенным топором какого-нибудь безумного туземца.
   – Верно, – сухо ответила Генриетта. – Самая крупная дичь здесь – дебютантки да джентльмены.
   Ее тон удивил ее саму. Почему в присутствии майора она начинала чувствовать себя эдакой раздражительной ханжой?
   Ни к чему хорошему это не приведет. Генриетта предпочитала видеть себя такой, какой она чувствовала себя рядом с Бренданом, – смелым исследователем. И это было странно, поскольку майор Бонневиль пережил за свою жизнь больше приключений.
   – Ну, дорогая, – усмехнулся Бонневиль, – даже в дебрях Африки, уверен, моей самой главной добычей всегда были бы прекрасные дамы.
   Несколько человек собрались вокруг них. Майор Бонневиль появился в свете совсем недавно и всех чрезвычайно интересовал.
   Беннингтон, лорд Торп, подошел поближе, его невеста, мисс Аманда Нортгемптон, висела у него на руке.
   Сестра мисс Аманды, Эмили, так и не приехала в Брайтвуд-Холл. Как успела рассказать Генриетте Эстелла, она сказалась больной.
   – Бонневиль, а что именно вы пишете? – поинтересовался Торп. – Должен сказать, ходит немало толков на этот счет.
   Генриетта с интересом посмотрела на майора. Ей не терпелось услышать ответ.
   – Ничего особенного, честное слово. Небольшая приключенческая история, некоторые размышления о разнообразии людей, живущих на субконтиненте.
   – Вы слышали о Феликсе Блэкстоне? – спросил лорд Торп. Бонневиль улыбнулся:
   – Слышал ли я о нем? Да я знаком с ним. Он мне как родной брат.
   Генриетта слегка приоткрыла рот от изумления. Мисс Аманда взвизгнула:
   – Так кто же он?
   – Боюсь, что не могу открыть вам этого. Он все еще состоит на службе, знаете ли, работа под прикрытием и всякое такое. Не хотелось бы раскрывать его.
   – Я слышала, – медленно проговорила Генриетта, – что он периодически приезжает в Англию. – Ее глаза встретились с покрасневшими глазами Бонневиля, и она судорожно сглотнула. – Мне даже сообщили, что в этот самый момент он находится на Британских островах.
   Бонневиль опустошил свой бокал с шампанским, пожал плечами и, вытирая усы, сказал:
   – Конечно. Даже неуязвимому Феликсу Блэкстону иногда бывает нужен отдых.
   И тут Генриетта заметила Брендана. Он сидел, небрежно развалившись на стуле в другом конце комнаты, но лицо его было напряжено. Он смотрел прямо на нее.
   Что-то внутри Генриетты встрепенулось, а горло болезненно сжалось.
   И почему он не подошел к ней?
 
   Черт возьми! Брендан потер лоб. С его удобного пункта наблюдения в темно-зеленом кресле было хорошо видно, что Фредди великолепно удается развлекать толпу своих поклонников. Включая Генриетту.
   Брендан видел выражение ее лица в то время, когда она разговаривала с Фредди. В нем было и любопытство, и откровенное восхищение.
   Не в силах больше сидеть сложа руки, Брендан вскочил. Несмотря на легкий ветерок, прилетавший с террасы, ему показалось, что в салоне невыносимо жарко и душно. Брендан ослабил галстук, а затем опять откинулся в кресле. Он сам создал эту ужасную ситуацию. Теперь ему оставалось лишь наблюдать за ее развитием.
   Ну что же. Даже если Брендану и захотелось вдруг без какого-либо повода бросить ее, какое это имело для нее значение?
   Генриетте он был не нужен. И хотя он и был первым человеком, распознавшим ее любовь к приключениям, ей не нужно было его постоянное присутствие, чтобы быть храброй.
   И если уж ему так хочется перекинуть ее на майора Бонневиля, она заставит его понять свою ошибку.
   – Майор, – проворковала она, подхватывая бокал шампанского с подноса проходившего мимо слуги, – каково это – бывать в столь опасных ситуациях за границей? Вам было когда-нибудь страшно?
   Генриетта несколько раз старательно взмахнула ресницами и чуть было не рассмеялась над тут же последовавшим результатом. Бонневиль выгнул вперед грудь и откинул рукой назад свои напомаженные волосы.
   – О, дорогуша, никогда не пугайтесь. Страх никуда вас не приведет. Я этому быстро научился, когда чуть было не был убит начинающим охотником за головами в Ассаме.
   Толпа поклонников испуганно ахнула.
   Генриетта постаралась скрыть свое удивление: как так получается, что и он, и Брендан чуть не погибли под ножом охотника за головами?
   – Да. Местный вождь взял меня к себе, и его жена ухаживала за мной, но я чуть не умер от лихорадки, которая у меня началась.
   – О Боже! – театрально воскликнула Генриетта. – Как ужасно! И у вас остались какие-нибудь шрамы?
   Бонневиль растерянно заморгал, а затем расплылся в улыбке:
   – Нет. Все зажило, слава Богу.
   Это становилось уже невыносимо.
   Умница Генриетта, его Генриетта, пьет шампанское и хлопает ресницами, слушая Фредди? Стиснув ручку кресла так, что она едва не треснула, Брендан решил, что ему не остается ничего иного, кроме как пересечь салон и просто-напросто усесться между ними.
   – Кинкейд, как здорово, что ты решил присоединиться! – наигранно радостным тоном воскликнул Фредди.
   – Ваш разговор показался мне таким увлекательным, – проговорил Брендан сквозь зубы, – что я решил узнать, о чем идет речь.
   Генриетта перехватила его взгляд. Ее зеленовато-золотые глаза были прохладными, как дождевая вода.
   – Майор Бонневиль как раз рассказывал мне, как ему чудом удалось избежать смерти от топора охотника за головами. История так похожа на вашу, что даже странно.
   Взгляд Генриетты пылал от гнева, и Брендан почувствовал укол совести.
   Впутать в это дело Фредди было неудачной идеей. Теперь он это понял.
   Он схватил Генриетту за локоть и прошипел:
   – Мисс Перселл, вы должны пойти и полюбоваться этим замечательным пейзажем у фортепиано.
   Генриетта не сопротивлялась, когда Брендан вытащил ее из небольшой толпы, окружавшей Фредди. Пока они пересекали салон, лицо ее оставалось каменным.
   Они остановились у огромной картины, изображавшей Брайтвуд-Холл и окружавшие его луга, с пасущимися на них лошадьми.
   Генриетта молча разглядывала полотно.
   Брендан отпустил ее локоть, наслаждаясь возможностью полюбоваться ее профилем. Ее кожа была нежная и мягкая, как лепесток цветка, но розовые пятнышки на щеках и то, как были сведены ее брови, выдавали ее раздражение.
   Брендан глубоко вздохнул. Как это он умудрился после целой жизни беспорядочных связей найти такую замечательную женщину, внушить ей любовь к себе, соблазнить ее, а затем опять вызвать ее ненависть? И все это лишь за несколько дней.
   – Генриетта, – начал мягко Брендан, – я должен кое-что вам сказать.
   Она повернулась к нему. Ее глаза горели, как у разъяренного тигра.
   Он был уверен, что стоит ему взять ее руки в свои и поцеловать туда, где золотистые волосы пушились на висках, пересчитать губами все ее веснушки, поцеловать в сладкие губы, раскрыть их своим...
   – Капитан Кинкейд, с вами все в порядке? У вас нездоровый вид, – услышал он голос Генриетты.
   Черт!
   – Генриетта, – вновь начал Брендан и опять замолчал. Если он расскажет ей правду, она, вне всяких сомнений, возненавидит его на всю оставшуюся жизнь.
   Генриетта взволнованно посмотрела на Брендана и прикусила губу.
   Это подействовало на него самым неожиданным образом. Брендан почувствовал, как плоть его восстала.
   – Я хочу тебя, Генриетта, – сказал он просто. Генриетта устремила взгляд поверх его плеча, на другой конец салона, где Фредди развлекал свою восхищенную аудиторию, сопровождая рассказ активным жестикулированием.
   – Если бы вы хотели меня, сэр, – Генриетта снова посмотрела на Брендана, – тогда, думаю, вы не стали бы сводить меня со своим другом.

Глава 13
Причитания поросенка

   Лицо Брендана в недоумении вытянулось.
   – Я не пытался свести вас с Фредди. – В голосе его слышалось отчаяние. – Разве вы не видите?
   Генриетта на мгновение прижала прохладную ладонь ко лбу. Брендан был просто невыносим.
   – Нет, не вижу, но чувствую, что вы ведете какую-то свою игру...
   Брендан побледнел.
   – ...игру, которая воздействует и на мои чувства. Но я живая женщина, я дышу и чувствую, – продолжала возмущенным тоном Генриетта. – Как получилось, что вы и майор Бонневиль пережили одно и то же приключение?
   Брендан напрягся.
   – Я не могу этого сказать.
   – Мне кажется, один из вас Феликс Блэкстон. – Брендан быстро оглянулся, затем нагнулся к Генриетте.
   – Это я Блэкстон.
   Генриетта в отчаянии закатила глаза кверху.
   – Вы не верите мне? – спросил Брендан.
   – Это...
   – Шрам-то у меня, – напомнил он. – У Бонневиля его нет.
   – Он сказал, что все зажило. – Брендан хмыкнул:
   – Повезло ему!
   – А может быть, это случилось и с вами, но он описал это в «Реке москитов».
   Брендан хмуро посмотрел на Генриетту:
   – Мисс Перселл, почему вам так трудно вообразить, что я и есть автор?
   – Потому что вы... – Боже. Что она собиралась сказать? Да и верила ли она сама этому?
   – Скажите же, – настаивал Брендан, но голос его был, на удивление, мягким. – Я не могу быть Блэкстоном, потому что я такой неотесанный? Потому что я хороший спортсмен и никогда не играл в игры без того, чтобы выиграть их?
   Генриетта покачала головой:
   – Этой...
   – И что?
   – Вы самый красивый мужчина из всех, что мне приходилось видеть, – вздохнув, призналась Генриетта. – Нет. Это еще мягко сказано. Вы просто великолепны.
   Брендан выглядел ошарашенным, но от внимания Генриетты не ускользнул блеск удовольствия в его глазах.
   – И поэтому у меня не может быть интеллекта?
   – Да.
   Вместо того чтобы разразиться гневом, как ожидала Генриетта, Брендан широко улыбнулся:
   – А вы умная молодая леди, дорогая.
   Генриетта рассмеялась и ничего не могла с собой поделать. А когда Брендан одарил ее победной улыбкой, она растаяла, как сугроб в апреле. Похоже, никто не обращал на них ни малейшего внимания, и Генриетта, решив воспользоваться шансом, дотронулась до руки Брендана, почувствовав его тепло через тонкую ткань.
   – А вам нравятся умные леди?
   Брендан заметно расслабился от ее прикосновения.
   – Вообще-то нет, но для вас я готов сделать исключение.
   – Ну что же. Если я умная молодая леди, то вы, вне всяких сомнений, несносный джентльмен.
   – Мне часто об этом говорят. – Голос Брендана почему-то стал хриплым.
   Генриетта прищурилась и рассмеялась. Становилось ясно, что выиграть в споре с ним невозможно. Но он был таким приветливым и очаровательным в победе, что ей казалось, что она выигрывает проигрывая.
   Это даже немного пугало. Возможно, он был и не таким непробиваемым, как казалось людям.
   Или каким он пытался казаться.
   Генриетта заметила, что тетя Филиппа вошла в салон и уселась в углу рядом с Абигайль Бекфорд.
   Генриетта повернулась так, чтобы оказаться спиной к тете.
   – Брендан, – проговорила она, понизив голос, – я хотела поговорить с тобой об исчезновении золотой статуи.
   Генриетта пристально наблюдала за реакцией Брендана. Его глаза слегка прищурились, но в целом лицо оставалось спокойным.
   – Это очень неприятно, – проговорил он наконец. – Вы уверены, что она пропала из хранилища?
   – Конечно, за кого вы меня принимаете? – обиделась Генриетта.
   Брендан пожал плечами.
   – Вы уверены, что существует только один ключ?
   – Я так думала, но, видимо, есть еще один. – Генриетта недоуменно посмотрела на Брендана. – Как вы можете быть таким беспечным? Неужели вы не волнуетесь насчет того, где в следующий момент может оказаться эта статуя. Что, если она попадет в руки того военного, который обыскивал вашу квартиру?
   Глаза Брендана слегка заблестели. Генриетте захотелось встряхнуть его посильнее.
   – Полковника Хингстона? – уточнил Брендан. – Да, это было бы неприятно.
   – Возможно, вы не переживаете из-за статуи, – заявила Генриетта, чувствуя, что поступает безрассудно, – потому что вам кое-что известно о ее местонахождении.
   Неожиданно лицо Брендана стало таким грозным, что Генриетта испуганно слегка отступила назад и наткнулась на край рояля.
   – Так вы обвиняете меня в краже? – холодным тоном спросил Брендан. – Как же, по-вашему, я это сделал?
   – Вы уже были со мной в банке, и там могли узнать вас, – выпалила Генриетта, подумав, и тут же пожалела об этом.
   Брендан сделал шаг в ее сторону и гневно посмотрел на нее сверху вниз. Его глаза вдруг стали свинцово-холодными, как небо перед грозой.
   – А как насчет ключа? – рявкнул Брендан. – Я, наверное, вытащил его из вашей сумочки ловким движением руки, открыл им хранилище, а затем вновь положил в сумочку?
   Лицо Генриетты щеки горели, она смотрела на носки своих туфель, от стыда не смея поднять на Брендана глаза. Именно так она и думала, но это было глупо.
   Но гордость не позволяла отступать назад, и Генриетта с вызовом посмотрела на Брендана.
   – За последние дни мы достаточно времени провели в обществе друг друга, чтобы у вас появился случай это сделать.
   Он криво усмехнулся. Генриетта взглянула поверх его плеча, заметила, как тетя Филиппа приближается к ним. Вид у нее был как у быка, сбежавшего с рынка.
   – О Боже! – только и успела выдохнуть Генриетта.
   – Капитан, – раздался грозный голос тети Филиппы, – прошу вас оставить мою племянницу в покое. – Она посмотрела на Генриетту с материнской нежностью. – Пойдем, дорогая. Тебе не нужно мириться с его грубым поведением.
 
   – Хм-хм. – Беттина Ратледж услышала негромкое покашливание, доносившееся из беседки. Беттина, скучая, совершала в одиночестве прогулку по садам Брайтвуд-Холла.
   – Хм-хм. Мисс Ратледж, – снова послышался чей-то голос.
   Беттина резко обернулась, а затем шагнула в сумрак беседки. Там стоял Сесил Туакер. Вид у него был уставший.
   – Туакер! – изумилась Беттина. – Что вы здесь делаете в таком виде?
   На священнике были грубые брюки, подхваченные на поясе веревкой, грязные ботинки и роба садовника, которая была ему явно не по размеру – из-под нее виднелся краешек накрахмаленного белого воротничка.
   – Это маскировка, – раздраженно ответил Туакер. – Я переоделся садовником.
   – Садовник с воротником священника? Да, это умно. – Туакер с силой рванул выдававший его воротничок, оторвал его и засунул в перепачканный травой карман.
   – Язабыл, – буркнул он. Беттина зевнула.
   – А что вы тут делаете? Шпионите?
   – О Боже! Вы рассказали сквайру Перселлу об этой вечеринке, и вы знаете, что меня не пригласили, – выпалил Туакер, гневно раздувая ноздри. – Мне кажется вполне естественным, что вы должны держать меня в курсе дела. В конце концов, у нас общая цель.
   Беттина пододвинулась к священнику поближе.
   – И что же это за цель? – Она положила руку ему на грудь. Туакер вздрогнул и осторожно убрал ее руку.
   – Ваш жених, моя невеста...
   – А-а, это, – разочарованно произнесла Беттина. – Хорошо. Я буду рассказывать вам, что происходит, при условии, что вы тоже поможете мне. – Она взмахнула ресницами, отчего Туакер весь задрожал.
   – Я должен... информировать... вас? – запинаясь, спросил он.
   – Конечно.
   – Но о чем?
   Беттина в задумчивости сдвинула брови.
   – Расскажите мне о сквайре Перселле. Какова его роль во всем этом?
   – Сквайр?
   – Не заставляйте меня бить вас! – Беттина угрожающе замахнулась сумочкой. – Да, сквайр.
   Туакер испуганно съёжился.
   – Он поддерживает меня. Он хочет, чтобы я женился на Гетти.
   – Но почему? – Беттина с недоумением осмотрела смешную фигуру Туакера.
   – Этой девчонке нужна жесткая направляющая рука воспитанного джентльмена. – Священник прикрыл глаза, силясь вспомнить что-то. – Вы не можете себе вообразить, какой скандальной бывает Гетти.
   – Может быть, и могу. – Беттина изобразила на лице гримасу, отдаленно напоминающую улыбку.
   – У нее это наследственное, – продолжал Туакер, сердито глядя перед собой. – Сквайр – отвратительный пьяница, да к тому же еще и вор.
   – В самом деле?
   Туакер переступил с ноги на ногу, выглянул из беседки, чтобы убедиться, что их никто не подслушивает.
   – Не более часа назад я обнаружил бесценный предмет искусства в его чемодане. Он, без сомнения, украл его, поскольку мне известно, что его поместье на грани разорения.
   – Какой именно предмет искусства? – Беттина заметно оживилась.
   Туакер брезгливо поморщился:
   – Отвратительная вещь, скорее всего с Востока. Статуя, сделанная из чистого золота.
   Глаза Беттины алчно блеснули. Она нервно облизнула губы.
   – Вы должны принести ее мне, – заявила она повелительным тоном. – Эту похищенную ценность ищут военная полиция и правительство. Если ее найдут у сквайра Перселла, вы, вне всяких сомнений, тоже попадете под подозрение.
   – О Боже! – испуганно ахнул Туакер.
   – Но мой отец – полковник, так что для меня не составит никакого труда вернуть статую ее законному владельцу.
   – Вы можете вернуть ее, не поднимая шума? – Беттина утвердительно кивнула.
   – Я никому не скажу. Принесите ее сюда вечером.
 
   Брендан шагал по коротко постриженной лужайке, делая большой крюк вокруг садов. Он увидел, что мисс Ратледж ушла в том направлении. Одна только мысль о том, что она может опять прицепиться к нему, вызывала панику.
   Дойдя до края лужайки, Брендан не остановился, а двинулся дальше, в лес.
   Тишину в лесу нарушали трели птиц и таинственное шуршание листвы. Здесь было сумрачно.
   Брендан поднял с земли огромную сучковатую палку и стал с ее помощью прокладывать себе путь, сбивая цепляющиеся за брюки ветки колючей ежевики.
   С чего ему придерживаться проторенного пути? Он никогда не делал этого ни в буквальном, ни в переносном смысле, всегда выбирал самую трудную дорогу. В этом Фредди прав.
   Возьмем, к примеру, Генриетту. Брендан ускорил шаг. При одной мысли о ней он одновременно чувствовал головокружение (как какой-то гимназист, честное слово) и ощущал себя огромным тяжелым грозовым облаком, готовым вот-вот взорваться. За время их короткого разговора, пока не появилась везде сующая свой нос тетушка Филиппа, Генриетта успела назвать его тупицей и вором. Нет, ока не говорила этих слов, но смысл сказанного ею вполне соответствовал им. Странно, но он, Брендан, не очень-то и возражал.
   Конечно, он мог бы пойти путем наименьшего сопротивления и выбрать в невесты Эмили или Джессику. Тогда бы выиграл игру за несколько недель и был бы полностью финансово обеспечен. И Эмили, и Джессика были бы счастливы предоставить ему домашний комфорт и уют, произвести на свет наследников и оставить его в покое во всем, что касалось его работы.
   Но нет. Вместо этого он выбрал самую взбалмошную из трех. Маленькую обезьянку. Женщина, при мысли о которой сердце начинало колотиться, а мысли разлетались, как кружащиеся на ветру сухие листья.
   Теперь все было поставлено на карту. И игра была здесь ни при чем. То, что он чувствовал по отношению к Генриетте, не имело никакого отношения к наследству и деньгам. Только к его сердцу.
   Но был ли он и вправду готов вступить на неизведанную территорию, отбросить все свои старые представления о браке? Ни одна не нанесенная на карту река, ни одно кишащее змеями болото не вызывали у Брендана такой робости. Пример его отца и мачехи произвели неизгладимое впечатление на его юную душу. Ему было сложно представить семейную жизнь без молчаливых упреков и ненавидящих взглядов.
   Хотя... Может быть, с Генриеттой все будет по-другому?
   Брендан вышел из леса на просторный луг. Здесь было светлее, последние лучи заходящего солнца окрашивали небо в нежно-розовый и золотой цвета. Брендан остановился, отбросил палку и зашагал по полю, по пояс утопая в траве.
   Поле пылало ярко-оранжевыми и желтыми маками. Местами виднелись голубые колокольчики, нежно-белые цветы вьюнка. Ближе к земле лютики и поздние фиалки поднимали свои головки над пожухлой травой.
   Краем глаза Брендан заметил какое-то движение. Он быстро повернулся и успел заметить чью-то худую фигуру. Человек убежал в лес, росший на краю поля, и растворился в темноте.
   Брендан сначала нахмурился, а затем почувствовал презрение, когда догадался, кто это был. Разумеется. Следовало предполагать, что Туакер последует сюда за Генриеттой. И как это похоже на него – прятаться за деревьями.
   Брендан вздохнул и вновь зашагал по цветущему лугу. Ему ничего не стоило выследить Туакера в деревне и спрoвoдить его подальше отсюда. Однако сейчас ему хотелось насладиться одиночеством.
   Брендан наклонился и с любопытством стал рассматривать усеянный небольшими фиолетовыми цветками стебель. Это был какой-то вид дикой орхидеи.
   Брендан расплылся в улыбке. Эта орхидея напомнила ему одну девушку.
   Брендан сорвал цветок и выпрямился.
   Он бродил по лугу, улыбаясь, как идиот, и собирая в охапку жимолость, маки, колокольчики, желтые ирисы, до тех пор, пока совсем не стемнело.
 
   Когда Генриетта вернулась в свою комнату, чтобы переодеться к ужину, ее встретил остро-сладкий аромат жимолости. На столике у камина стоял огромный букет полевых цветов. Она наклонилась над ними, чтобы вдохнуть пьянящий аромат.
   Почувствовав острый уколов подбородок, она вскрикнула и отпрянула. Ее укусило какое-то гадкое насекомое.
   – С вами все в порядке, мисс? – спросила встревоженная горничная Пенни, влетевшая в комнату.
   Генриетта кивнула, прижимая пальцами место укуса.
   – Дайте мне взглянуть. – Пенни отвела руку Генриетты и охнула. – О Боже! Ну и вид у вас!
   Генриетта бросилась к ночному столику посмотрела на себя в зеркало. Место укуса покраснело и распухло.
   – Черт возьми, – пробормотала Генриетта. Пенни неодобрительно взглянула на госпожу.
   – Я принесу холодную воду, чтобы сделать примочку. Это снимет воспаление. Не следовало ставить такие цветы в комнате. Они всегда кишат жучками. Но джентльмен так настаивал. Сказал, что они напоминают ему о вас.
   – Какой джентльмен? – Как это похоже на майора Бонневиля – взять и послать букет, кишащий насекомыми.
   – Капитан с золотыми вoлocами, – хихикнула Пенни. – Он такой красивый. Жаль, что такой глупый. – Генриетта не успела объяснить, что Брендан вовсе не такой тупой, каким его все считают, поскольку именно в этот момент Эстелла ворвалась в комнату.
   Увидев подбородок Генриетты, она испуганно взвизгнула:
   – Боже! Что случилось?
   Генриетта махнула рукой в сторону букета из полевых цветов.
   – Что-то меня укусило.
   – Нужно избавиться от него, – сухо заметила Пенни и направилась к столику, на котором стоял букет.
   – Нет! – крикнула Генриетта так резко, что Пенни и Эстелла от неожиданности вздрогнули. – Он мне нравится, – объяснила Генриетта, краснея.
   Самое странное заключалось в том, что букет Генриетте действительно нравился. Даже несмотря на то что в нем нашло пристанище по меньшей мере одно злобное насекомое. Но этот букет подарил Брендан, и от одной этой мысли Генриетте делалось тепло и хорошо, как будто она гуляла под солнцем без шляпки.
   – Тогда я пойду принесу холодную воду, – сказала Пенни и вышла.
   Эстелла устроилась на диване и принялась угощаться анисовыми леденцами из эмалированного блюда, стоявшего на столе.
   – Знаешь, – сказала она, поглядывая на подбородок Генриетты, – люди будут удивляться, что это с тобой произошло.
   – Тогда я скажу им, что произошло.
   – Но они не будут спрашивать тебя. Они просто будут удивляться. И вообще, что тут делают эти цветы?
   – Видимо, их принес Брен... капитан Кинкейд.
   – Ну по крайней мере это более уместный подарок, чем та ужасная золотая статуя.
   – Он ее не посылал, – заметила Генриетта.
   Эстелла пожала плечами и положила в рот еще одну конфетку.
   – Я позволила Баклуорту поцеловать меня, – сообщила она с таким беспечным видом, будто речь шла о том, что модно в нынешнем сезоне.