Джойс Бренда. Любовники и лжецы

   – Остановись, Тед.
   – …не говоря уже о том, что половина съемочной бригады слегла с пищевым отравлением. Мне пришлось самому лететь туда и вытряхнуть душу из Боба Дира. А что касается Барбары…
   – Тед, меня, черт возьми, совершенно не интересует судьба какого-то вонючего фильма в Бразилии! Почему, скажи на милость, я должен узнавать о судьбе «Беренджера» от какого-то репортера? Почему, ответь, люди из моей студии не могут позвонить мне и сказать, что происходит? – Джек попытался сдерживаться и не повышать голос.
   – Джек, малыш, все под контролем. Все идет прекрасно. Тебе абсолютно не о чем беспокоиться. Я тебе обещаю.
   – Значит, «Беренджер» выйдет на экраны?
   – Вероятнее всего, только немного позднее.
   – Что ты плетешь? – перестав сдерживаться, заорал Джек. – И как насчет «Возмущения»?
   Потом, как назло, он услышал в трубке зуммер интеркома Маджориса, и его секретарша сообщила, что пришел Джордж Мастерс.
   – Джек, у меня очень важная встреча. Я тебе позвоню. Не беспокойся.
   – Ну уж нет, Тед. Я два дня пытался связаться с тобой. Так что давай-ка встретимся. Нам необходимо поговорить!
   – О Господи! – взмолился Маджорис. – Ладно, завтра. В «Поло-Лонж», в час дня. – Он повесил трубку.
   – Спасибо, – сказал Джек трубке, в которой раздавались короткие гудки.
   Всегда так в этом городе. Уж если ты популярен, так популярен. Перед тобой пресмыкаются, тебе льстят. А когда все кончается, это сразу заметишь: тебе перестают лизать задницу. И теперь Джек это чувствовал. В январе в Лос-Анджелесе бывает холодно, но он ощущал вокруг арктический холод. Его избегали, как прокаженного, с ним обращались, как с неудачником.
   Сукин сын Глассман. И тут без него не обошлось.
   Теперь он хозяин «Северной звезды». Пожелай Глассман – и «Беренджер» через месяц будет выпущен на экраны. Все в его власти. То же относится и к возобновлению съемок «Возмущения». Ну а если он не пожелает…
   Неужели этот человек готов из-за него потерять восемь миллионов долларов?
   Сердце подсказывало Джеку: да, это Глассман охотится за ним. Разум возражал: здесь дело в чем-то другом.
   Он подумал о ней.И разозлился еще сильнее.
   Ему следовало бы хохотать над таким совпадением. Как ни парадоксально, но из всех женщин в мире, из всех сексапильных красоток Джек выбрал именно ее и занимался с ней любовью с таким самозабвением, словно делал это в последний раз и завтрашнего дня не будет. Джеку моментально вспомнились все подробности. Он тотчас ощутил сильнейшую эрекцию и рассвирепел еще больше. Джек с силой стукнул кулаком по столу и даже обрадовался, почувствовав боль.
   Она его больше не интересует.
   Она даже не в его вкусе.
   Она, видно, и понятия не имеет, что миллионы женщин готовы умереть, лишь бы переспать с ним.
   Джек все еще не мог поверить в то, что Белинда отказалась от него – не раз, не два, а целых три, если считать эпизод на съемках в Тусоне.
   Белинда Глассман.
   Что отец, что дочь – одного поля ягоды.
   Привыкла, чтобы все было так, как она хочет. Наверное, считает себя лучше, чем он. Джек весь пылал – и не только от гнева.

Глава 73

   На секунду воцарилось молчание.
   – Так когда у нас будет свидание? – с улыбкой продолжал Лансинг, склоняясь над ее столом.
   Мелоди покраснела. Она совсем забыла о нем, травмированная всем, что произошло с ней за последнее время. Переспав с Джеком, Мелоди ожидала, что это повторится, однако вместо этого ей пришлось слушать, как он занимается за стенкой любовью с другой женщиной, а оставаясь с ним наедине, должна была изображать равнодушие.
   – Только не говори, что передумала, – быстро сказал Лансинг. – Ты мне обещала.
   Мелоди взглянула на него, и губы ее дрогнули в улыбке. Он походил на озорного мальчишку, и она сказала «да».
   – Ну что ж…
   – Заеду в семь. – Лансинг сверкнул ослепительной улыбкой.
   – Сегодня не могу, – быстро добавила Мелоди.
   – Встречаешься с боссом?
   Она даже вздрогнула.
   – Что ты сказал?
   – С боссом. Ну, знаешь, с тем парнем, который каждую неделю выдает тебе зарплату.
   – Нет, не встречаюсь, – ответила Мелоди. Она встречалась с Ники Фелтоном. Но по правде говоря, с гораздо большим удовольствием встретилась бы с Питером.
   – Не хитри со мной. Я не обидчив. И не ревнив. Переживу. – Взгляд его, несмотря на беззаботный тон, был острым, проницательным.
   – Питер, я понятия не имею, о чем ты говоришь. Кстати, как тебе удалось уговорить Лию приехать сюда? – Мелоди с облегчением сменила тему.
   – Я соблазнил ее цветом денег. И их запахом. Ничто не может сравниться с привлекательной силой баксов. – Он искоса взглянул на Мелоди с обезоруживающей улыбкой. – А как насчет завтрашнего вечера?
   Она в это время думала о том, с каким трудом Джек переносит пребывание здесь этой особы, его сестрицы. Мелоди испытывала злорадство, тогда как еще совсем недавно была готова в любую минуту мчаться к нему, чтобы успокоить, утешить.
   – Бедный Джек, – пробормотала Мелоди и чуть заметно улыбнулась, представив себе, сколько проблем свалилось на его голову.
   – Ах черт возьми, – пробормотал Лансинг, нахмурившись. – Вот она, ревность-то.
   – О чем это ты? – опомнилась Мелоди.
   Но он уже шагал к двери. На лице его было написано отвращение. Может, она что-нибудь не так сделала? Или сказала что-нибудь?
   В этот момент вошли Джек и Лия. Лицо Джека выражало такое же отвращение, как лицо Лансинга.
   – Мел, Лии нужны деньги.
   – Чтобы купить кое-какие продукты, – пояснила Лия.
   – Что я – банк? – огрызнулась Мелоди.
   Лия шагнула к Лансингу и, взяв его под локоток, прижалась к нему всем телом.
   – Уже уходишь, Пит? – промурлыкала она. – Когда же я тебя увижу?
   – Никогда, – усмехнулся Лансинг. – Я уже закончил свою работу.
   Ее рука скользнула на его талию.
   – Пригласи меня завтра поужинать, Пит. Обещаю, десерт придется тебе по вкусу.
   – Направь свою энергию в другое русло, – посоветовал Лансинг, отстраняясь от нее.
   – Черт возьми, Лия, – нахмурился Джек. – Попытайся вести себя не как проститутка.
   – Иди ты в задницу со своими советами, большой братец, – беспечно заявила Лия и подошла ближе к Мелоди. – Желаю хорошо провести время, дорогуша. Он парень что надо.
   Мелоди была шокирована. Неужели они?.. Ей следовало бы догадаться. Все мужики одинаковы. Она возмущенно оглянулась на Питера, но он уже ушел.

Глава 74

   Она обманула его.
   Винс, сидевший в машине, которую остановил перед своим домом, в сердцах стукнул руками по рулю. Белинда не отвечает на его звонки. Может, следует снова поехать к ее дому и подождать, пока она вернется? А может, она дома и просто не хочет его больше видеть?
   Вчера после работы Винс ездил туда и ждал, ждал… пока восхитительное предвкушение не сменилось отчаянием, обидой и гневом. И он понял, что она бросила его.
   Винс почувствовал, что теряет ее. Они больше почти не встречались, а в ту ночь, когда Белинда вернулась из Аспена, ему потребовалось очень много времени, чтобы довести ее до оргазма, причем один-единственный раз. Больше она не захотела заниматься любовью. И очень настойчиво попросила его уйти, сославшись на усталость.
   Винс вышел из грузовичка. Будь он проклят, если станет ее упрашивать. Пусть сама позвонит. И извинится.
   Но, направляясь к дому по выложенной камнем дорожке, он испытывал сильное искушение повернуть назад, вскочить в свой «форд» и помчаться к Белинде. Он домчался бы за тридцать минут. А через тридцать пять минут – выслушав ее извинения, – мог бы уже заниматься с ней любовью.
   Мэри, сидевшая на полу среди разбросанных вокруг газет, выглядела отвратительно.
   – Что с тобой? – спросил Винс скорее из любопытства, чем с беспокойством.
   Она чуть не плакала.
   – Отцепись, Винс.
   Покачав головой, он прошел в кухню. Вид жены раздражал его. Жаль, что она не собирается переехать отсюда к своей любовнице. Тогда ему не пришлось бы уезжать. Ведь как только он скажет Мэри о том, что решил развестись, кому-то из них придется съехать отсюда.
   Мэри обняла его, подойдя сзади.
   – Винс, прости меня, – всхлипывая, сказала она. – Не злись, прошу тебя.
   Он отвел от себя руки жены и посмотрел ей в лицо.
   – Ты под кайфом? Или пьяна? Что с тобой такое?
   – Моя жизнь разбита, – простонала Мэри.
   Ему не хотелось разбираться в ее проблемах.
   – Насколько я понимаю, ужин ты сегодня опять не приготовила?
   – Как ты можешь думать о еде? – взвизгнула она.
   – Черт с тобой, – бросил Винс, – закажу пиццу.
   Мэри отошла и тяжело опустилась на стул. Винс почувствовал что-то похожее на угрызения совести. В последнее время он не слишком хорошо относился к ней. Но черт возьми, неужели Мэри не может хотя бы через день делать ужин?
   Белинда никогда не станет готовить для него.
   Нет, раз или два, когда они только начали встречаться, она готовила для него ужин. Но еда тогда так и осталась нетронутой, потому что они не могли оторваться друг от друга.
   Где, черт возьми, была Белинда прошлой ночью?
   И главное, с кем?
   Об этом Винс старался не думать. Если начать думать об этом, он сойдет с ума.
   В дверь громко постучали. Кто это изволил пожаловать? Проходя к двери мимо Мэри, Винс заметил, что она сильно побледнела. Может, Мэри действительно больна? Он открыл дверь. На пороге стояли двое полицейских в форме и какой-то мужчина в джинсах. Человек в джинсах предъявил ему полицейский жетон.
   – Полиция, – сказал он. – Вы Винс Спаццио?
   – Да, это я, – ответил изумленный Винс. – А в чем дело?
   Детектив взглянул в сторону Мэри.
   – Это ваша жена?
   – Да.
   – Вы понимаете, миссис Спаццио, что, оставив без помощи жертву нападения, совершили тяжкое преступление?
   – Это был несчастный случай, – всхлипывая, пробормотала Мэри.
   – О чем вы говорите?! – воскликнул Винс.
   – Я вынужден арестовать вас, – обратился полицейский к Мэри.
   – Арестовать? – растерялся Винс. – За что?
   – Во-первых, за бегство с места происшествия. Во-вторых, по подозрению в намерении нанести телесные повреждения. И возможно, за нападение с применением огнестрельного оружия. Она имеет разрешение на ношение оружия?
   – Мэри?
   – Я не хотела, Винс, – бормотала, заливаясь слезами, Мэри. – Не хотела.
   – Леди, все, что вы скажете, может быть использовано против вас, – разъяснил Хьюит. – Идемте. По дороге я зачитаю вам ваши права. – Он взглянул на Винса. – А вам, полагаю, следует позвонить своему адвокату.
   – Объясните мне, что, черт возьми, произошло?
   – Вчера вечером ваша жена стреляла в Белинду Глассман.

Глава 75

   Белинда пыталась проснуться. Она с благодарностью чувствовала, как ее гладят, успокаивая, загрубевшие мужские руки. Белинда старалась вспомнить, где она. Ах да, в Аспене. Джек. Здесь Джек. Она все еще с ним. Это он произносит ее имя хрипловатым, ласкающим голосом.
   Белинда понимала: здесь что-то не так. Потом сообразила и обрадовалась. Она дома. В нее стреляли. Но пришел Джек. Она ему не безразлична.
   Белинда уткнулась носом в его руку. Рука была теплая. Значит, это не во сне. Значит, он действительно здесь.
   – Милая?
   Она вздохнула, желая что-то сказать, но язык не слушался ее. «Джек», – с благодарностью подумала Белинда.
   – Милая? Все хорошо, я здесь. Я люблю тебя, очень люблю.
   Она открыла глаза, и глубокое разочарование охватило ее. Винс. Все остальное ей приснилось. Но все эти чудесные ощущения были так реальны! Как трудно смириться с тем, что ощущение невероятного счастья было всего лишь игрой воображения!
   – Я не хотел будить тебя, – сказал Винс.
   – Что ты здесь делаешь? И как ты вошел?
   – Дверь была не заперта. Я только что узнал. Боже мой, Белинда, я так сожалею о случившемся!
   Белинда была слишком слаба, чтобы сердиться. Она закрыла глаза и почувствовала, как прогнулась кровать. Это Винс осторожно вытянулся рядом с ней. Так не должно быть. С ним все кончено. Но… Белинда чувствовала себя такой одинокой, ей было больно, и никому до нее нет дела… кроме Винса.
   – О Винс, – с трудом пробормотала она.
   – Ш-ш-ш, я здесь. И останусь с тобой, пока ты не поправишься.
   – Обними меня, – прошептала Белинда.
   Он неуклюже обхватил ее рукой. Ощущать тепло его тела было так приятно. Она заснула.
   То, что ей снилось, представляло собой причудливый коллаж образов: ухмыляющаяся физиономия отца; мать, которая кого-то в чем-то обвиняет; Винс; Мэри; револьвер; плачущий ребенок; крик Мэри; плачущая Нэнси; орущий Эйб; Эйб превращается в Винса. Потом Винс стал удаляться – как раз тогда, когда он так нужен ей. Она умоляет его не уходить и видит, что это не Винс, а Джек. Лицо его искажено гневом. «Ты бессердечная мерзавка», – сурово говорит он, словно не замечая, что Белинда ранена.
   Бессердечная мерзавка.
   Она заплакала.
   А он уходит, хлопнув дверью.
   Белинда знает, что это происходит во сне. Она хочет вернуть его. Но все бесполезно. Джек не желает возвращаться.

Глава 76

   – Это все знают, Мелоди.
   – Вот и расскажи мне, – сказала она, подавшись вперед.
   Они ужинали в «Спаджо». Ужин состоял из пиццы с копченой лососиной и шабли. Это сочетание Мелоди сначала сочла ужасным, но потом оно оказалось изумительным. Ники Фелтон снял очки – видимо, для того, чтобы было удобнее начать разговор, но потом снова водрузил их на нос.
   – Эйб Глассман за что-то ненавидит твоего босса. Подробностей я не знаю. На мой взгляд, «Беренджер» был великолепен. Я видел монтажную копию – и не только я. Но Глассман – он же сумасшедший – запретил выпускать его, и точка. Финита.
   – Его когда-нибудь выпустят на экраны?
   – Кто знает? Хотя скажу тебе кое-что. – Ники сделал театральную паузу.
   Мелоди терпеливо ждала.
   – Прайс был в ярости. Он просто рассвирепел. Просто дьявол. И я его понимаю.
   – Так что же произошло?
   – Не знаю, как удалось его успокоить. Сейчас он собирается на выездные съемки одного фильма, который снимает «Парамаунт». – Фелтон пожал плечами. – Знаю, что ему предложили самый дорогостоящий контракт, но он отказался. Он перестал орать и угрожать, но он очень недоволен.
   Мелоди откинулась на спинку стула, обдумывая информацию. Значит, «Беренджер» никогда не выйдет на экраны, а Джеку об этом неизвестно.
   – А как насчет «Возмущения»? Что же это за проблемы с бюджетом?
   Ники как-то странно посмотрел на нее.
   – Никаких проблем с бюджетом нет. Самая большая сенсация заключается в том, что «Возмущение» вообще не будет сниматься. На этом фильме поставили крест.
   «Ну и ну! Вот это да!» – подумала Мелоди.
   – И если у Джека есть возможность выжить в этой передряге – но это строго между нами, – так это расторгнуть контракт. Посоветуй ему сделать это – и как можно скорее.
   Мелоди кивнула.
   – А теперь, – сказал Ники, – идем отсюда.
   Ники откинул верх своего красного «мерседеса», но Мелоди не возражала, так как не боялась испортить прическу. Погруженная в свои мысли, она не обращала внимания на то, что говорил Ники по дороге к ее дому, находившемуся почти в Вествуде. Но, почувствовав, как его рука поползла вверх по ее бедру, она вернулась к реальности.
   – Не надо, Ники. – Мелоди отвела его руку.
   – Да полно тебе. Долг платежом красен.
   Он снова погладил ей бедро в опасной близости от промежности, и Мелоди снова отвела его руку. Ники заявил, что проводит ее до квартиры. Мелоди понимала, что он надеется переспать с ней в обмен на предоставленную информацию. Ники действительно заслуживал награды – таковы правила.
   – Не упрямься, Мелоди, пригласи меня что-нибудь выпить.
   – Уже поздно, Ники.
   Он настаивал, и она позволила ему войти. Они сидели на диванчике, потягивая «Амаретто». Ники обнял Мелоди и попытался поцеловать, лаская грудь. Она решила, что позволит ему парочку интимных ласк, а потом отправит восвояси. Ники схватил ее руку и прижал к своему напрягшемуся, пульсирующему члену.
   – Нет, – твердо сказала Мелоди, оттолкнув его.
   Он снова застонал и прижал к себе ее руку.
   – Ты это не любишь, а, Мелоди?
   – Не люблю.
   – Тогда просто прикоснись к нему, ладно? Мне необходимо кончить, иначе просто умру.
   Мелоди решила, что лучше уж она прикоснется к нему, чем он к ней, и легонько погладила утолщение под брюками, сама не веря, что проделывает это. Ники повозился с молнией и выпустил на волю свой член.
   Мелоди, еще никогда в жизни не наблюдавшая, как на глазах растет и увеличивается в объеме мужской член, смотрела будто завороженная. Через несколько минут Ники застонал – и все кончилось. Потом он привел себя в порядок и ушел как ни в чем не бывало, бодро пожелав Мелоди спокойной ночи и чмокнув в щечку. Закрыв за ним дверь, она прислонилась к ней спиной.
   Теперь следовало подумать, как распорядиться тем, что она узнала.

Глава 77

   Чтобы доехать до дома, Мэри пришлось взять такси.
   Винса не было.
   Она пришла в ярость.
   Где, черт возьми, его носит, когда жена в нем нуждается? Она целую ночь провела в тюрьме. В тюрьме! Ей разрешили один телефонный звонок. А Винса не было дома.
   Утром ее наконец отпустили. Мэри так ничего и не поняла. Знала лишь, что это была худшая ночь в ее жизни. А до этого Мэри допрашивали. Задавали по-разному одни и те же вопросы, пока она не заплакала. Прежде чем ее отвели в камеру, она пятнадцать раз повторила им чистую правду о том, что произошло. Это было где-то после полуночи, а сейчас почти полдень. Когда офицер полиции открыл дверь камеры и сказал, что она свободна, Мэри безумно обрадовалась. Значит, все почти закончилось!
   Они долго шли по бесконечным, безупречно чистым коридорам, мимо спящих заключенных, мимо заложенных на железные засовы дверей, пока не пришли в ярко освещенную комнату, где находилось множество детективов, полицейских в униформе – и ее мать.
   Только этого Мэри и не хватало.
   Селия Холмс Брэдбери Дэвис, урожденная Эдна Грок, сразу же увидела ее, но стояла с самым невозмутимым видом – безукоризненная, самоуверенная, в белом шелковом костюме, с красными ноготками и губками, с подведенными черным глазами, но без каких-либо теней на веках. Волосы, подстриженные «под пажа», тщательно уложены, кожа равномерно загорела, в ушках серьги с бриллиантами по пять каратов, бриллиант в восемь каратов поблескивал в кольце, украшавшем ее пальчик. Она была воплощением безупречной элегантности.
   – Мэри?
   Мэри была готова разреветься, но, поскольку она полночи плакала не переставая, у нее не осталось слез. У Мэри болела голова. Сердце стучало, как молот. Во рту был отвратительный привкус, в горле пересохло. Все тело болело. Глаза опухли. Ей казалось, что вся она грязная. Мэри ненавидела себя, ненавидела свою мать. Поэтому постаралась игнорировать ее. Полицейский подвел Мэри к конторке, и сидевший за ней сержант вернул ей отобранные у нее личные вещи. Она послушно просмотрела содержимое кошелька; ее просили убедиться, что ничего не пропало. В это время к Мэри подошел мужчина, который представился как Роб Коэн, ее адвокат.
   – Я обо всем позаботился, Мэри. Окружной прокурор снимает обвинения. Вы свободны. – Он улыбнулся.
   Селия не улыбнулась.
   Она молча вышла вместе с дочерью из полицейского участка и, оказавшись на вольном воздухе, резко остановилась. Мэри, словно привязанная к матери, тоже остановилась.
   – Что с тобой происходит? – спросила Селия. – Как ты могла, Мэри? Видит Бог, во всем виноват твой отец. Где его носит, когда его дочь нуждается в нем? Он никогда не участвовал в твоем воспитании – и видишь, что получилось? Что подумают мои друзья?
   – Мне это совершенно безразлично, – пробормотала Мэри сквозь слезы.
   – Это меня не удивляет. Посмотри на себя. На кого ты похожа? Ты выглядишь как нищая бродяжка, Мэри. Где Винс?
   – Не знаю.
   – Чем тебе помочь?
   – Может, подбросишь меня до дома?
   – Только после того, как водитель отвезет меня в спортзал. Мэри, возьми вот это. – Селия протянула дочери клочок бумаги с телефоном и адресом. – Адрес и телефон Пола Сокарро, одного из лучших психоаналитиков в Лос-Анджелесе. Позвони ему сегодня же.
   Мэри взглянула на мать:
   – Я ненавижу тебя.
   – Мэри, перестань вести себя как двенадцатилетняя девчонка. Позвони Полу.
   Мэри в ярости разорвала бумажку в клочки.
   – Ну, хватит, – сказала Селия. – Я позвоню твоему отцу. Это его обязанность. Где бы он ни находился – на Цейлоне, или в Шанхае, или еще бог знает где…
   – На Борнео.
   – Что?
   – Он на Борнео.
   – Ладно, где бы ни был, он обязан заняться этой проблемой.
   Мэри наблюдала, как мать легкой, грациозной походкой направилась к ожидавшему ее «ягуару», возле которого стоял шофер. Машина была припаркована на площадке перед самым входом в полицейский участок, где стоянка запрещена. Мать села в автомобиль.
   Мэри последовала за ней.
   И вот теперь она дома. А Винса все нет. Когда зазвонил телефон, Мэри бросилась к нему, надеясь, что это Винс. Но звонила мать.
   – Ну, что еще? – нелюбезно спросила Мэри, чуть не плача.
   – Мэри, а что, если я отправлю тебя в Голден-Дор или на какой-нибудь другой курорт на парочку недель или на месяц?
   Мэри рассмеялась. Уехать сейчас? Когда у ее мерзавца мужа интрижка?
   – Разве мне разрешено покидать страну, ма?
   – Ради Бога, это не кинофильм, и ты можешь делать все, что угодно. И не называй меня «ма». Ну так что скажешь?
   – Забудь об этом, – угрюмо отозвалась Мэри.
   – Мэри, я все понимаю. Мне известно, что есть другая женщина. Но если ты будешь выглядеть как сейчас, то разве сохранишь семью? По сравнению с прошлым годом ты прибавила в весе по меньшей мере десять фунтов.
   – По крайней мере я не страдаю истощением.
   – Не будь дурочкой. У меня тело в идеальной форме – все так говорят. В Аризоне есть великолепный курорт Каньон-Ранч. Я слышала, что там творят чудеса и могут любого человека привести в форму. К тому же тебе вообще лучше уехать и переждать, пока улягутся разговоры.
   Мэри ненавидела мать. Свою безупречную, стройную, богатую мать. Мать, которая считала, что все беды в мире связаны с лишним весом и пренебрежением к собственному телу. Вес Мэри не имел никакого отношения к тому, что Винс сбился с пути.
   А может, имел?
   Господи, Мэри уже несколько недель не вставала на весы – боялась.
   Повесив трубку, она сделала себе понюшку. Черт бы побрал мать. И Винса тоже.
   Где его носит?

Глава 78

   Чарльз Гамильтон был суперзвездой. Друзья звали его Чак. Высокий красавец, он и в свои почти шестьдесят лет обладал здоровой мужской привлекательностью. Когда они вместе с Джеком шли в отель «Беверли-Хиллз», на улице останавливалось транспортное движение. Персонал отеля не проявлял к ним излишних эмоций, зато туристы, увидев их, буквально замирали с раскрытыми ртами. Они направлялись в «Поло-Лонж», и все головы поворачивались им вслед.
   Джек и Гамильтон, естественно, знали друг друга. За последние три года, с тех пор как Джек стал звездой, они не раз встречались на приемах и вечеринках. Они не стремились к более близкому знакомству, но, встретившись случайно у входа в отель, обменялись обычными любезностями. Гамильтон ни словом не упомянул об отмене выпуска на экраны «Беренджера», и Джек был благодарен ему за это. Он понял, что Чак – человек более порядочный, чем большинство голливудских деятелей. Джек поискал глазами Маджориса, но того нигде не было видно.
   Тут он увидел Лию и замер от неожиданности.
   Она стояла, опираясь на колонну, в облегающем черном кожаном мини-платье и туфлях на четырехдюймовых шпильках. Платье было без бретелей, и декольте открывало углубление между грудей. Джеку захотелось убить ее на месте. Нет, она, конечно, выглядела не так вызывающе вульгарно, как вчера, когда Лансинг привел ее в офис, но, взглянув на Лию, можно было безошибочно угадать, чем она занимается. Как видно, она решила подработать в отеле «Беверли-Хиллз»!
   Она что, совсем спятила?
   Заметив его, Лия лениво улыбнулась.
   – Я убью ее, – пробормотал Джек себе под нос, надеясь, что ее принимают за начинающую киноактрису, но сознавая, что едва ли кто-то на это купится.
   – Кто это? – спросил Гамильтон, проследив за его взглядом.
   Лия окинула Чака заинтересованным оценивающим взглядом, причем оценка явно была положительной.
   – Извините, – торопливо сказал Джек, – рад был встретиться с вами.
   Не дожидаясь ответа Гамильтона, он устремился к Лии и едва удержался, чтобы не схватить сестрицу и не вытряхнуть из нее душу.
   – Что, черт возьми, ты здесь делаешь? – Джек старался говорить тихо.
   – Братец, дорогой, ты выглядишь превосходно, – пропела Лия, целуя его в щеку.
   – Уже принялась за свое? Может, я дал тебе мало денег? – Джек был готов придушить ее. Он понимал, что совершил большую ошибку.
   – Твои деньги я намерена вложить в дело, – невозмутимо заявила она. – Прошу тебя, представь меня Чарльзу Гамильтону. Какой привлекательный мужчина!
   – Ты, должно быть, шутишь?
   – Джек, познакомь нас, пожалуйста, – сказал Гамильтон, подходя сзади.
   Джек оглянулся и с ужасом увидел, что Гамильтон призывно улыбается. Глаза Чака неспешно, но с ярко выраженным мужским интересом ласкали Лию.