Эддингс Дэвид. Владычица магии (Создатели чуда - 2)

   - Сейчас я все улажу! - уверенно заявил Силк, выехав вперед. - Не в первый раз!
   Путешественники тронули коней и не спеша отправились навстречу неизвестности.
   Всадники, появившиеся из белой пелены, блистали стальными доспехами: латы, наколенники, круглые шлемы с треугольными забралами; выглядели они во всем этом великолепии как некие невиданные насекомые.
   Цветные флажки развевались на наконечниках длинных копий, на лошадях тяжеловесных, огромных животных - также были латы.
   - Мимбратские рыцари! - прорычал Леллдорин, глаза мгновенно побелели от ярости.
   - Держи свои чувства при себе, - посоветовал Волк, - а если к тебе обратятся, отвечай таким образом, чтобы тебя посчитали за их прихвостня, вроде Берентейна,
   Лицо Леллдорина мгновенно отвердело.
   - Делай как велено, Леллдорин, - вмешалась тетя Пол, - не время показывать храбрость.
   - Стоять! - скомандовал предводитель, опуская копье так, что наконечник почти уперся в грудь Силку.
   - Пусть кто-нибудь приблизится, чтобы я мог говорить
   с ним, - повелительно объявил он.
   Силк выдвинулся на шаг и льстиво заулыбался.
   - Рады видеть вас, сэр рыцарь, - елейно начал он.
   Прошлой ночью на нас напали разбойники, и пришлось
   бежать, спасая свою жизнь.
   - Как зовут тебя? - требовательно спросил тот, поднимая забрало. - И кто тебя сопровождает?
   - Я Редек из Боктора, мой господин, - ответил Силк, кланяясь и сдергивая бархатную шапку, - торговец из Драснии, и направляюсь в Тол Хонет с сендарийским сукном в надежде успеть на зимнюю ярмарку.
   Глаза закованного в латы воина подозрительно сузились:
   - Слишком уж много спутников у тебя, простого низкородного торговца.
   - Эти трое - мои слуги, - объяснил Силк, показывая на Бэйрека, Хеттара и Дерника. - Старик и мальчик сопровождают мою сестру, богатую вдову, желающую посетить Тол Хонет.
   - А этот? - не отставал рыцарь. - Астуриец?
   - Молодой дворянин, собравшийся в Во Мимбр навестить друзей. Оказал нам огромную милость, согласившись провести через лес.
   Сомнения рыцаря, казалось, немного рассеялись.
   - В твоей речи упоминалось о грабителях. Где же произошло нападение?
   - В трех-четырех лигах отсюда, когда мы раскинули лагерь на ночь. Удалось обратить их в бегство, хотя сестра моя очень испугалась.
   - Эта астурийская провинция кишит ворами и мятежниками, - сурово объявил рыцарь. - Мне и моим людям дан приказ безжалостно расправляться с ними. Сюда, астуриец.
   Глаза Леллдорина вспыхнули, но он послушно выехал вперед.
   - Твое имя?
   - Меня зовут Леллдорин, сэр рыцарь Чем могу служить вам?
   - Эти грабители, о которых говорил твой друг, они из благородных людей или низкая чернь?
   - Рабы, господин мой, грязные и оборванные. Несомненно, восстали против хозяев и скрылись в лесу продолжать беззаконные деяния.
   - Как можно ожидать выполнения обязанностей и повиновения от простолюдинов, когда высокорожденные осмеливаются восставать против короны? заметил рыцарь.
   - Истинно так, господин мой, - согласился Леллдорин с явно преувеличенной скорбью. - Много раз спорил я об этом с теми, кто бесконечно скорбит по Астурии, оплакивает угнетение астурийцев мимбратами и невероятное высокомерие последних. Уговоры мои прислушаться к здравому смыслу и выказывать соответствующее почтение его величеству, нашему повелителю королю, встречают лишь холодное презрение и непонимание.
   Юноша вздохнул.
   - Мудрость твоя не по годам, юный Леллдорин, - одобрительно кивнул рыцарь, - но, к прискорбию моему, я вынужден задержать тебя и твоих компаньонов, чтобы проверить некоторые обстоятельства.
   - Сэр рыцарь! - энергично запротестовал Силк. - Потепление может свести ценность моего товара на нет! Умоляю вас не прерывать нашего путешествия.
   - Сожалею, добрый человек, но необходимость вынуждает меня. Астурия кишит заговорщиками и мятежниками, и я никому не могу позволить продолжать путь без тщательной проверки.
   В арьергарде строя всадников внезапно началась суматоха. Полк толнедрийцев, сверкая стальными нагрудниками, в алых плащах и шлемах с перьями, медленно окружил рыцарей в тяжелом вооружении.
   - Что здесь происходит? - вежливо спросил командир легионеров, стройный человек лет сорока с обветренным лицом, остановив коня перед Силком.
   - Нам не требуется помощь легионеров в таких делах, - холодно ответствовал рыцарь. - Приказы мы получаем из Во Мимбра. Нас послали восстановить порядок в Астурии, и поэтому я обязан допросить этих путников.
   - Питаю глубокое почтение к приказу, сэр рыцарь, - ответил толнедриец, но за безопасность путешественников на дороге отвечаю я.
   И вопросительно взглянул на Силка.
   - Я Редек из Боктора, капитан, - объяснил тот,
   драснийский торговец, направляюсь в Тол Хонет, Все бумаги при мне, если желаете ознакомиться.
   - Документы легко подделать, - объявил рыцарь
   - Совершенно верно, - согласился толнедриец, - но чтобы зря не тратить время, я давно уже привык оценивать людей по внешнему виду. Судите сами: драснийский торговец, везущий тюки с товаром, имеет полное право и законную причину находиться на имперском тракте, сэр рыцарь, и задерживать его никто не может.
   - Но мы обязаны искоренять разбой и мятеж! - горячо возразил рыцарь.
   - Искореняйте, - согласился капитан, - только не на дороге. По договору имперский тракт - толнедрийская территория. Не могу вмешиваться в ваши действия по всей округе, но то, что происходит на дороге, - касается лично меня. Уверен, что ни один истинный мимбратский рыцарь не захочет унизить своего короля, нарушив твердое соглашение между арендской короной и императором Толнедры, не так ли?
   Рыцарь беспомощно воззрился на легионера.
   - Думаю, ты можешь продолжать путь, добрый человек, - объявил Силку толнедриец. - Знаю, что весь Тол Хонет с нетерпением ожидает твоего прибытия.
   Силк широко улыбнулся и низко поклонился, не слезая с седла. Потом взмахнул рукой, и все медленно направились вперед мимо кипящего от гнева мимбратского рыцаря. После того как проехала последняя вьючная лошадь, легионеры выстроились поперек дороги, отсекая мимбратов.
   - Неплохой человек, - заметил Бэйрек. - Не очень-то я высокого мнения о толнедрийцах, но этот совсем другой.
   - Едем быстрее, - поторопил господин Волк, - не стоит дожидаться, пока рыцари помчатся по нашим следам.
   Они пустили лошадей в галоп и скоро оставили далеко позади рыцарей, занятых прямо посреди дороги горячим спором с командиром легионеров.
   На ночь они остановились в толнедрийской гостинице с толстыми стенами, и, может быть, впервые в жизни Гарион пошел мыться без напоминаний и приказов тети Пол. Хотя накануне ему не удалось принять участие в драке, он почему-то ощущал, что весь залит кровью или чем-то похуже. Раньше юноша не понимал, как ужасно может быть изуродован человек в ближнем бою. Вид обезглавленного трупа с вывалившимися внутренностями наполнил его глубоким стыдом перед зрелищем омерзительно обнаженных секретов человеческого тела.
   Гарион чувствовал, что выпачкан с ног до головы. Он снял всю одежду и даже, не подумав, серебряный амулет, подаренный господином Волком и тетей Пол, уселся в дымящуюся ванну, где начал яростно скрести кожу жесткой щеткой и едким мылом, стремясь уничтожить воображаемую грязь вместе с кожей.
   Следующие несколько дней они продвигались на юг, останавливаясь только в расположенных на равном расстоянии толнедрийских гостиницах, где присутствие легионеров с жесткими лицами служило постоянным напоминанием о том, что безопасность путешественников, ищущих приюта, находится под охраной воинов толнедрийской империи.
   На шестой день после схватки с разбойниками лошадь Леллдорина захромала. Дерник и Хеттар под наблюдением тети Пол провели несколько часов, готовя зелье на маленьком костре у обочины и накладывая горячие компрессы на ногу животного, пока Волк кипел от негодования на задержку. К тому времени, как конь мог продолжать путь, все поняли, что никак не успеют добраться до следующей гостиницы до наступления темноты.
   - Ну, Старый Волк, - сказала тетя Пол, после того как все уселись в седла, - что теперь делать? Ехать всю ночь или пытаться найти ночлег в лесу?
   - Еще не решил, - коротко ответил Волк.
   - Если не ошибаюсь, недалеко есть деревня, - вставил Леллдорин, - правда, очень бедная, но что-то вроде постоялого двора имеется.
   - Звучит не очень заманчиво! - покачал головой Силк. - Что ты имеешь в виду?
   - Хозяин этих владений очень скуп и взимает огромные подати. Людям остается очень мало, и постоялый двор крайне убогий.
   - Придется ехать, - вздохнул Волк и погнал коня быстрой рысью.
   Когда они подъехали к деревне, низко нависшие облака начали расходиться, в разрыве проглянуло бледное солнце.
   Деревня оказалась еще хуже, чем предсказывал Леллдорин. Полдюжины оборванных нищих стояли в грязи у околицы, протягивая ладони и слезливо умоляя о милостыне.
   Из щелей убогих лачуг медленно вытекали тонкие струйки дыма - печных труб на крышах не было. Тощие свиньи рылись в грязи; вонь стояла ужасающая.
   Похоронная процессия уныло пробиралась к кладбищу, расположенному на другом конце деревни, по заваленной мусором улочке. Тело, завернутое в рваное коричневое одеяло, несли на доске, а жрецы Чолдана, бога арендов, в богато расшитых рясах пели древний гимн, в котором упоминалось о войне и мести, но ничего не говорилось об утешении и покое.
   Провожая мужа в последний путь, вдова с бесстрастным лицом и мертвыми сухими глазами молча прижимала к груди хнычущего младенца.
   На постоялом дворе отвратительно пахло прокисшим пивом и гнильем. Пожар уничтожил часть общей залы, обуглив и закоптив низкий потолок. Зияющую дыру в сожженной стене завесили грязной мешковиной. Врытый в земле очаг нещадно дымил, а хозяин, тощий коротышка со злобным лицом, грубил и ворчал.
   На ужин он подал только блюда с водянистой кашей - смесью репы с ячменем.
   - Великолепно! - иронически заметил Силк, отталкивая нетронутую порцию. Ты меня просто удивляешь, Леллдорин. Страсть твоя бороться с несправедливостью, кажется, не распространяется на здешние места. Могу ли я предложить нанести следующий визит владельцу этого поместья? Кажется, по нему уже давно петля плачет!
   - Не представлял, что все настолько плохо, - тихо отозвался Леллдорин, озираясь, как будто впервые увидел происходящее. Ужас, смешанный с отвращением, ясно вырисовывался на открытом лице.
   Гарион, с трудом сдерживая дурноту, встал.
   - Пойду лучше прогуляюсь, - пробормотал он.
   - Только не слишком далеко, - предупредила тетя Пол.
   Воздух на улице был чуть почище, Гарион осторожно пробирался к околице, пытаясь не очень измазаться.
   - О, господин, - умоляюще прошептала маленькая девочка с огромными глазами, - нет ли у вас корочки хлеба?
   Гарион беспомощно взглянул на нее.
   - Прости...
   Он порылся в карманах, ища, что бы ей дать, но ребенок, заплакав, отвернулся.
   В изрытом копытами поле, расстилающемся за источающими гнусный запах улицами, оборванный мальчишка, почти ровесник Гариона, пас несколько коров с торчащими ребрами, наигрывая на деревянной дудочке. Душераздирающе чистая мелодия плыла, никем не замеченная, над крышами убогих хижин, чернеющих в косых лучах заходящего солнца. Пастушок увидел Гариона, но продолжал играть Глаза их встретились на миг; оба будто молчаливо признали друг друга, но не сказали ни слова
   На опушке леса, за полем, появился всадник в темном одеянии с капюшоном, на черной лошади и остановился, повернувшись лицом к деревне. Было в нем что-то зловещее, но одновременно смутно-знакомое. Гариону почему-то показалось, что он должен знать этого всадника, но, хотя юноша мучительно пытался вспомнить имя, оно все ускользало и ускользало... Гарион долго глядел на черного всадника, невольно обратив внимание на то, что ни он, ни лошадь не отбрасывают тени, стоя при этом в свете угасающего солнца.
   Где-то глубоко в мозгу, казалось, мучительно шевелилась ужасная болезненная мысль, но он, будто очарованный, не двигался с места. Не стоит ничего говорить тете Пол или остальным об этой странной фигуре на опушке, потому что и сказать нечего; стоит отвернуться - и он все забудет.
   Постепенно стало темнеть, и Гарион, почувствовав, что дрожит, повернул к постоялому двору, неотступно преследуемый трогательной мелодией деревянной свирели, парящей высоко в небе над головой.
   Глава 6
   Несмотря на то что вечер был ясным, утро встретило путешественников сыростью и холодом; ледяная изморось сыпалась на деревья; насквозь промокший лес мрачно насупился. Они рано покинули постоялый двор и вскоре очутились в еще более глухой и угрюмой чаще, чем те зловещие места, которые уже прошли. Огромные деревья окружали их; толстые искривленные дубы поднимали голые сучья среди темных елей и сосен. Серый, изъеденный лишайником мох покрывал землю.
   Леллдорин был сегодня непривычно молчалив, и Гарион предположил, что друг по-прежнему непрерывно думает о замыслах мерга Нечека. Молодой астуриец угрюмо смотрел вперед, плотно завернувшись в тяжелый зеленый плащ; рыжевато-золотистые волосы влажно обвисли. Гарион подобрался поближе; некоторое время оба ехали, не произнося ни слова.
   - Чем ты обеспокоен, Леллдорин? - прошептал он наконец.
   - Думаю, что всю свою жизнь был слеп, Гарион, - ответил тот.
   - Каким образом? - осторожно спросил Гарион, надеясь, что друг решился все рассказать господину Волку.
   - Замечал только, что мимбраты угнетают Астурию, и не видел, как мы унижаем и губим собственный народ.
   - Я ведь пытался все объяснить Что заставило тебя прозреть только сейчас?
   - Деревня, в которой мы вчера остановились, - объяснил Леллдорин, никогда не встречал такого убогого мерзкого места и людей, ввергнутых в столь безнадежную нищету. Как они могут выносить это?
   - А что, есть какой-нибудь выбор?
   - Отец мой, по крайней мере, хорошо обращается со своими людьми, оборонялся юноша, - никто не голодает, у всех крыша над головой, а эти... бедняги... хуже животных. Я всегда гордился своим происхождением, но теперь стыжусь.
   В глазах его действительно стояли слезы.
   Гарион при виде столь внезапного пробуждения не понимал, как себя вести. С одной стороны, он был рад, что Леллдорин наконец признал очевидное, с другой боялся: а вдруг такое прозрение заведет порывистого юношу в какую-нибудь беду.
   - Я отрекусь от титула! - объявил неожиданно Леллдорин, будто подслушав мысли Гариона - А когда возвращусь из странствий, буду жить среди рабов и делить с ними их печали.
   - К чему хорошему это приведет? Думаешь, твои страдания облегчат им жизнь?
   Леллдорин резко вскинул голову, явно обуреваемый противоречивыми эмоциями. Наконец он улыбнулся, но в голубых глазах застыла решимость.
   - Ты, конечно, прав. Как всегда. Удивительно, но ты сразу видишь, в чем корень проблемы, Гарион.
   - Что ты имеешь в виду? - с некоторой опаской осведомился тот.
   - Я подниму их на восстание. Пройду всю Арендию во главе армии крестьян.
   - Ну почему у тебя на все один ответ?! - застонал Гарион. - Во-первых, у крепостных вообще нет оружия, и они не умеют драться. Никакими прекрасными словами и уговорами ты не заставишь их последовать за тобой, а если даже это и удастся, любой арендский дворянин не задумается подняться против вас. Они растерзают твою армию, а потом положение в сто раз ухудшится. И, наконец, ты просто начнешь гражданскую войну; именно этого и добиваются мерги.
   Леллдорин в удивлении заморгал, слова Гариона наконец-то дошли до туго соображающего аренда. Лицо юноши вновь помрачнело.
   - Я об этом не подумал, - сознался он.
   - Совершенно верно. И будешь продолжать совершать подобные ошибки до тех пор, пока собираешься работать только мечом, а не мозгами.
   Леллдорин, вспыхнув, смущенно засмеялся.
   - Ты и вправду не ходишь вокруг да около, Гарион, - тихо упрекнул он.
   - Прости, - поспешно извинился Гарион, - наверное, нужно было объяснить как-то иначе.
   - Нет, - покачал головой Леллдорин, - ведь я аренд. Если не сказано прямо, не пойму.
   - Нельзя сказать, что ты глупый, Леллдорин, - запротестовал Гарион, - ведь каждый может ошибаться. Аренды не дураки - просто слишком порывисты.
   - Это было нечто большим, чем обыкновенная импульсивность, - печально вздохнул Леллдорин, показывая на влажный мох у корней деревьев.
   - Что именно? - огляделся Гарион.
   - Это последний участок леса перед равнинами Центральной Арендии, пояснил Леллдорин, - естественная граница между Мимбром и Астурией.
   - Лес как лес, - пожал плечами Гарион.
   - Не совсем, - мрачно ответил Леллдорин. - Очень удобное место для засад. Земля в этом лесу усеяна старым костями. Приглядись получше.
   Он вытянул руку. Вначале Гариону показалось, что перед ним всего лишь пара изогнутых сучьев, высовывающихся из мха, с тонкими веточками на конце, запутавшимися в разросшемся кусте, но тут же с отвращением увидел полуистлевшую зеленоватую человеческую руку; пальцы судорожно цеплялись за куст в последней предсмертной агонии.
   - Почему его не похоронили? - взорвался он в ярости.
   - Поверь, потребуется тысяча людей и тысяча лет, чтобы собрать все лежащие здесь скелеты и предать их земле, - глухо объявил Леллдорин. - Целые поколения арендов покоятся здесь - мимбраты, весайты, астурийцы. Все лежат где упали, а мох хранит их вечный сон.
   Гарион вздрогнул и отвел глаза от немой мольбы этой одинокой руки, поднимавшейся со дна мохового моря здесь, в мрачно насупившемся лесу. Подняв глаза, он понял, что эта неровная почва простиралась насколько мог видеть глаз.
   - Сколько еще нужно ехать, чтобы добраться до равнины? - тихо спросил он.
   - Около двух дней.
   - Два дня?! И все по таким же местам? Леллдорин кивнул.
   - Почему? - спросил Гарион осуждающе, более жестким тоном, чем намеревался.
   - Сначала причиной были гордость... и честь. После - скорбь по павшим и желание отомстить. И наконец - просто не знали, как все это остановить. Ты ведь сам сказал: мы, аренды, не очень-то сообразительны.
   - Но всегда храбры, - быстро возразил Гарион.
   - О да, - согласился Леллдорин, - всегда храбры. Это наше национальное проклятие!
   - Белгарат, - еле шевеля губами, прошептал Хеттар, - лошади чуют что-то.
   Господин Волк, дремавший как обычно в седле, встрепенулся:
   - Что?
   - Лошади, - повторил Хеттар. - Что-то там впереди их пугает.
   Глаза Волка сузились, лицо внезапно приобрело странно-пустое выражение.
   - Олгроты, - с отвращением кинул он.
   - Что такое олгрот? - спросил Дерник.
   - Нелюди. Дальняя родня троллей.
   - Я однажды видел тролля, - заметил Бэйрек. - Гнусное уродливое огромное чудище с когтями и клыками.
   - Они нападут на нас? - встревожился Дерник.
   - Почти наверняка, - напряженно ответил Волк. - Хеттар, следи за лошадьми. Нужно держаться всем вместе. Никому не отделяться!
   - Откуда они появились? - удивился Леллдорин. - В здешнем лесу никогда не бывало чудовищ.
   - Иногда спускаются с гор Ало, если проголодаются, - объяснил Волк. Живых после такого нападения не остается, так что рассказать подробности некому.
   - Лучше бы тебе что-нибудь предпринять, отец, - посоветовала тетя Пол. Они нас окружают.
   Леллдорин быстро огляделся, соображая, где находится.
   - Мы недалеко от холма Элгона, - ответил он, - и если бы удалось туда добраться, олгроты ничего с нами сделать не смогут.
   - Холм Элгона? - переспросил Бэйрек, вынимая тяжелый меч.
   - Высокая скала, усеянная валунами. Почти крепость Элгон держался там почти месяц против целой мимбратской армии.
   - Неплохо звучит, - согласился Силк. - По крайней мере, хоть выберемся из этих деревьев.
   Он нервно оглядел ужасный лес, окутанный ледяной моросью.
   - Можно попытаться, - решил Волк. - Они еще только примеряются напасть, а к тому же дождь притупляет их обоняние.
   Сзади раздался странный лающий звук.
   - Это они? - спросил Гарион: собственный голос воплем отдался в ушах.
   - Перекликаются, - ответил Волк. - Кто-то из них нас заметил. Лучше поторопиться, но не очень спешите, пока не увидим холм.
   Они пустили испуганных лошадей рысью и упрямо направились вперед по грязной дороге, поднимавшейся к вершине низкого горного гребня.
   - Пол-лиги, - прохрипел Леллдорин, - всего поллиги, и мы доберемся до холма.
   Лошадей было трудно сдержать; глаза их бешено закатывались, гривы разметались. Гарион почувствовал, как заколотилось сердце, а во рту стало сухо.
   Дождь пошел немного сильнее. Краем глаза он уловил какое-то движение и быстро поднял голову. Человекоподобная фигура скачками передвигалась в лесу, шагах в ста от дороги. Олгрот бежал полусогнувшись, лапы свисали до земли, кожа отливала омерзительным свинцовым цветом.
   - Вон там! - крикнул Гарион.
   - Видел! - проворчал Бэйрек. - Тролль, пожалуй, побольше.
   - Ну, этот тоже немаленький, - скривился Силк.
   - Если нападут, берегитесь когтей, - предупредил Волк, - они ядовитые.
   - Это становится все интереснее, - заметил Силк.
   - Вон там скала, - спокойно объявила тетя Пол.
   - Быстрее! - рявкнул Волк.
   Насмерть напуганные кони, почувствовав свободу, рванулись вперед головокружительным галопом. Позади раз-| дался яростный вой; лай становился все громче.
   - Сейчас доберемся, - ободряюще прокричал Дерник, но тут с полдюжины рычащих олгротов появились перед ними; лапы широко расставлены, пасти уродливо ощерены. Огромные, с мощными мускулами и когтями вместо пальцев. Козлиные морды, короткие острые рога и длинные желтые клыки. Серая кожа покрыта чешуей, как у змей.
   Лошади заржали и отпрянули, пытаясь разбежаться. Гарион приник к гриве, держась одной рукой за седло, а другой - изо всех сил за поводья.
   Бэйрек ударил по крупу коня плоской стороной меча и бешено вонзил шпоры в бока животного, пока наконец лошадь, испугавшись больше хозяина, чем олгротов, не рванулась вперед. Двумя взмахами Бэйрек убил двух чудовищ и прорвался через заслон, третий, выпустив когти, попытался прыгнуть ему на спину, но на мгновение застыл и свалился мордой в грязь между лопаток торчала стрела Леллдорина. Развернув коня, Бэйрек свалил троих оставшихся олгротов.
   - Вперед! - протрубил он.
   Гарион услышал крик Леллдорина и быстро обернулся. Тоскливый ужас охватил его при виде одинокого олгрота, выползшего из леса около дороги. Зверь рвал когтями Леллдорина, пытаясь стащить его с седла. Леллдорин из последних сил бил луком по козлиной морде, и Гарион мгновенно выхватил меч, но сзади уже появился Хеттар. Изогнутая сабля пронзила тело зверя; олгрот завизжал и, извиваясь, упал под копыта вьючных животных. Охваченные паникой лошади из последних сил мчались к вершине скалы, не обращая внимания на скользкую гальку. Оглянувшись, Гарион заметил, как покачнулся в седле Леллдорин, прижав ладонь к окровавленному боку. Гарион с силой натянул поводья и повернул коня.
   - Спасайся, Гарион, - крикнул Леллдорин, смертельно побледнев.
   - Нет!
   Гарион сунул меч в ножны, подъехал к другу и обхватил его плечи, удерживая от падения. Вместе они добрались до вершины; Гарион прилагал все усилия, чтобы не дать Леллдорину свалиться с седла.
   Вершина холма, беспорядочное смешение камня и земли, нависала над самыми высокими деревьями. Лошади едва пробирались между огромными мокрыми валунами. Добравшись до маленького ровного пространства на самом верху, Гарион спрыгнул на землю, едва успев подхватить медленно валившегося на бок Леллдорина.
   - Сюда! - резко приказала тетя Пол, вытаскивая узелок с травами и бинтами. - Дерник! Мне нужен огонь, и как можно быстрее.
   Кузнец беспомощно оглядел мокрые обломки сучьев, усыпавшие землю.
   - Попытаюсь, - с сомнением пробормотал он.
   Леллдорин дышал неглубоко, но очень часто. Лицо по-прежнему было белым, а ноги отказывались его держать. Гарион вне себя от страха обнял друга. Подошел Хеттар, и оба они с трудом подтащили Леллдорина поближе к тому месту, где стояла на коленях тетя Пол, развязывая узелок.
   - Нужно немедленно удалить яд, - коротко сказала она. - Дай мне свой кинжал, Гарион.
   Гарион вынул клинок. Тетя Пол быстро разрезала коричневую тунику Леллдорина, обнажив страшные раны от когтей олгрота.
   - Будет больно, - пообещала она. - Держите его.
   Гарион и Хеттар вцепились в руки и ноги Леллдорина, приковав его к земле.
   Тетя Пол, глубоко вздохнув, ловко вскрыла воспалившиеся раны. Хлынула кровь, и Леллдорин, вскрикнув, потерял сознание.
   - Хеттар! - раздался крик Бэйрека, стоявшего на валуне около обрыва. - Ты нам нужен.
   - Иди! - велела тетя Пол олгару. - Мы здесь сами справимся. Гарион, останься здесь.
   Разминая какие-то сухие листья, она сыпала порошок на кровоточащие раны.
   - Огонь, Дерник!
   - Ничего не получается, мистрис Пол, - беспомощно вздохнул кузнец, слишком сыро.
   Мельком взглянув на жалкую кучу мокрых веток, собранных Дерником, Полгара чуть прищурилась и сделала странный быстрый жест. В ушах Гариона раздался звон, потом внезапное шипение. Струйка дыма вырвалась к небу. Пламя заплясало на хворосте. Испуганный Дерник отпрянул.
   - Маленький горшок, Гарион, - потребовала тетя Пол, - и воды. Быстро!
   Сняв голубой плащ, она накрыла Леллдорина.
   Силк, Бэйрек и Хеттар стояли у обрыва, скатывая вниз тяжелые валуны. Снизу доносился лай олгротов, сопровождаемый по временам отчаянным воплем боли.
   Гарион положил голову друга на колени, дрожа от страха за его жизнь.
   - Он выздоровеет? - с надеждой спросил юноша.