Страница:
Я остался один, погрузился в тишину и мрачные мысли. Потом начал орать. Крики мои были отчаянными и проникновенными: «По-о-омоги-и-и-ите! По-о-омоги-и-и-ите!», но на помощь так никто и не пришел. Тут я смекнул, что мои вопли могут привлечь не только неведомого спасителя, но и какого-нибудь хищника. И замолчал. В мучительном ожидании время растягивалось в бесконечный млечный путь. Перед глазами запрыгали звезды. У меня онемела вся нижняя часть тела, в спину вступила накатывающая волнами боль. Затем я наконец погрузился в спасительное небытие…
Не знаю, сколько времени прошло с тех пор, как я отключился. В чувство меня привела мастерская оплеуха.
– Как тебе моя ласковая ладошка?! – прорычал над ухом знакомый голос.
Я с трудом поднял голову и увидел перед собой пару плоских ухмыляющихся рож. Рурк и Смуга наконец-то явились за мной по приказу Заклинателя.
– Это тебе за то, что шутишь, когда не надо! – сказал Рурк и почесал пузо, куда угодила нога Заклинателя.
– Чего… так… долго… – выдавил я – язык совсем не шевелился, почти прилип к небу.
– Гляди-ка, бормочет чего-то, – заметил Смуга. – Эй, ты чего бормочешь-то?
– По… бли… же… – проговорил я.
– А, чего? – склонился ко мне Рурк. – Ты чего говоришь-то?
– По… бли… же…
Он придвинулся ко мне почти вплотную, и я вцепился зубами в его жесткое жилистое ухо.
– Ой-ой-йо-о-о! – взвизгнул демон. Смуга схватил приятеля за плечо и потянул на себя, крича:
– Опять он за старое! Снова он!
– Нет, нет, нет! Не тяни! Не тяни! – взревел Рурк, чувствуя, что еще немного и он лишится органа слуха.
К счастью для него, Смуга послушался. Громадной пятерней он ухватил меня за горло, я стал задыхаться и вынужден был разжать челюсти. Рурк отбежал подальше, причитая и хлопая себя по пострадавшему уху, – таким странным способом он пытался умерить боль.
– Вкусное ухо! – сообщил я, вращая единственным глазом. – Вот бы еще пожевать! Испугать демонов не удалось.
– А вот мы тебя оставим на пару часиков, – сказал Сму-га, – а потом посмотрим, какой ты спокойный станешь… Полудохлые – они всегда спокойные.
– Не станет он спокойным! – всхлипнул Рурк. – Ты что, не понял? Он же псих законченный. Другой бы давно пощады просил. А этот кусается еще, собака злая! Потому нам и дали его охранять. Чую я, Смуга, он нас погубит! Точно – погубит он нас!
– Успокойся. – Смуга положил руку на плечо Рурка, тот вздрогнул. – Ему недолго осталось. Слышал, что хозяин сказал?
– Да, – воодушевился Рурк, – точно! – Он обернулся ко мне и выкрикнул: – Понял ты, тебе недолго осталось!
– Ну хорошо. – Я почувствовал, что если они меня не освободят, я снова потеряю сознание, и решил быть с ними более покладистым, по крайней мере, до тех пор, пока не восстановится кровообращение. – Отвязывайте, я не буду больше кусаться.
– Гляди-ка, – морда Рурка сделалась злорадной, – испугался, что окочурится! Ты голова, Смуга!
Смуга хмыкнул, возгордился и решил показать характер:
– А мы вот не будем тебя отвязывать. Подыхай!
– Вы не можете меня здесь бросить, – спокойно заметил я, – с вас Заклинатель, если со мной что-нибудь случится, шкуры спустит. Так что давайте, ребята, не валяя дурака, как можно скорее приступаем к освобождению моей королевской персоны от пут. Ясно, или повторить?
– Вот наглый гад! – выдохнул Смуга.
– На-а-глый! – протянул Рурк. – И хитрый!
Помешкав некоторое время, демоны стали отвязывать меня от столба. Веревки ослабли, и я упал на песок. Сначала я совсем ничего не чувствовал, потом в ногах будто костер развели, а все тело пронзило жуткой болью. Я вскрикнул и изогнулся дугой. Демоны наблюдали за моими мучениями с явным удовольствием. Когда я перестал дергаться и кричать, Смуга схватил меня за плечи и поставил на ноги. Я прислонился к столбу и тяжело дышал. Рубашка пропиталась потом – отсырела так, что хоть выжимай.
– Очухался? – спросил Рурк, воровато огляделся и ударил меня под дых.
Я охнул и согнулся пополам.
– Это тебе за то, что за ухо меня цапнул, – сказал демон. Они злорадно засмеялись.
– За это я тебя убью, – сказал я, разгибаясь. – Хотел сначала пощадить, думал – тупой, неполноценный, пусть узнает, что такое королевская милость. Но теперь я знаю, ты – редкостная скотина, так что тебе не жить.
– Какой наглец, не… нет, ты слышал, Смуга? – Голос Рурка задрожал. – Только что тут извивался перед нами, а теперь уже уг… угрожает.
– Наглый гад, – согласился Смуга. – Ладно, не бей его больше. Посмотрим, как он будет орать, когда в него дах полезет. Вот забавное зрелище, наверное.
– Точно, – согласился Рурк, взяв себя в руки, – то-то он завертится, то-то закрутится, аки грешник на священном огне!
Смуге сказанное показалось очень смешным. Он расхохотался. Рурк поддержал его. Они развеселились и принялись похлопывать друг дружку по плечам пухлыми лапами. Потом Смуга то ли в шутку, то ли рассердившись на что-то, отвесил приятелю звонкую оплеуху. Тот смеяться сразу перестал, лицо у него стало сердитым.
– Ты чего это? – спросил Рурк и пнул Смугу в живот, точно так, как недавно его самого ударил Заклинатель.
– Ох-х! – откликнулся Смуга, сгибаясь пополам.
– Ну как тебе, нормально? – поинтересовался Рурк.
– Ага, – прохрипел Смуга, бормоча про себя проклятия, – вот я тебе физиономию-то начищу! Ну погоди, дай только разогнусь!
Он повернул ко мне тупую угловатую башку и увидел, что я искренне радуюсь их размолвке.
– Ребята, – выдавил я, борясь со смехом, – вы меня развлекали, когда я сидел в клетке, и продолжаете развлекать сейчас. Спасибо вам за представление. Искреннее спасибо. Вы лучше, чем бродячие скоморохи. Вы двое – просто гениальная парочка. Таких придурков во всей Белирии не сыскать…
– Ладно, Рурк, потом с тобой поговорим, – помрачнел демон, – давай сначала этого гада отведем наверх, а то хозяин разозлится, если с ним чего не так будет… А я чувствую, что еще немного – и ему не жить.
– Давай, – быстро согласился Рурк, весьма довольный тем, что последний удар остался за ним. – А ты, – сказал он мне, – кончай радоваться. В тебя скоро дах полезет. Не слышал, что ли? Ты сейчас плакать должен.
В ответ я снова расхохотался. Думаю, сказывалось нервное напряжение. Сложно, знаете ли, все время сохранять бодрый, здоровый настрой, когда знаешь, что через пару часов твоим телом и сознанием завладеет чудовищная темная тварюга. Тем более что последнее время я только и делал, что бегал по подземным коридорам, сражаясь с ужасными созданиями тьмы и постоянно рискуя отправиться в эту тьму серым призраком.
– Эгей, – догадался Смуга, – да он, похоже, совсем того… умом тронулся.
– Точно, – согласился Рурк, – только он не сейчас тронулся, а давно. Если только не уродился таким психом. Слышь, ты с детства такой тронутый?
– С раннего, – уточнил я. – Сам придворный доктор Зикмунд Фрейдо, мозгоправ, светило медицины, говорил, что я не в себе.
– Во, точно псих! – обрадовался Рурк. – А я что говорил?!
– Ну ничего, дах ему мозги, наверное, вправит, – предположил Смуга и, ухватив меня за предплечье, толкнул к выходу из пещеры.
Я едва удержался на ногах. Понукаемый тычками и затрещинами, я вынужден был идти в направлении, указанном демонами. Они испытывали ко мне самые «теплые» чувства, вспоминали, как я от них сбежал, и все время ругали меня и моих ближайших родственников последними словами.
– Ишь ты, смылся от нас, – говорил Рурк, скаля желтые зубы, – ловкий какой!. Вот мы поглядим, какой ты будешь ловкий, когда дах в тебя полезет… Вот мы поглядим…
– Ага, – соглашался Смуга, – ловкач тоже нашелся! Все занимался там, упражнялся. До-о-олгонько небось сбежать собирался…
В конце концов я не сдержался и заявил:
– От вас, тупых кретинов, даже Куксоил бы сбежал.
– Проклятый Куксоил! – проворчал Рурк. – Кто же знал, что вы с ним сообщники и он помогал тебе смыться. Но теперь, после того как Заклинатель его видел вместе с тобой, горбылю не поздоровится… Конец горбылю!
– А что с ним будет? – спросил я – судьба Куксоила почему-то была мне небезразлична.
– А что с ним будет?! – хохотнул Смуга. – Тебе чего, интересно, что ли?
– Нет, совсем неинтересно, – ответил я, зная, что только так можно заставить демона говорить. Он и вправду заговорил.
– Сначала его выловят, – назидательно сказал Смуга, – потом приласкают кнутами, чтобы вел себя впредь осмотрительнее. Говорят, он сильно болен, так что потом его вылечат. А лечение у нас – та еще штука. Врагу не пожелаешь. Лечат у нас только прижиганием и кровопусканиями. Но с Куксоилом особая песня. Он же заразный, говорят. Придется ему, наверное, пройти через обряд дезинфекции. Очистят ему доктора организм от болезнетворных гадов. Из всех отверстий будут у него этих гадов выгонять. И если после лечения он сможет соображать и шевелиться, будет уже не тачку толкать, а на какой-нибудь самой грязной работке, вроде пожирателя помоев или заготовщика зловонной кашицы для пупочников. То еще дельце, хе-хе-хе…
Услышав о незавидной участи, уготованной Куксоилу, я порядком приуныл. Кажется, я невольно втравил карлика в большие неприятности. Бедняга поверил в меня, пошел вместе со мной и троглодитами в поход против Нижних Пределов. И вот теперь вынужден скрываться где-то среди смрадных обитателей подземных нор. С его удивительной «удачливостью» его непременно поймают и подвергнут ужасающей процедуре дезинфекции. И в том, что его будут пытать, тоже моя вина. Кто же мог знать, что здесь принято изничтожать инфекционных больных. Я вспомнил, как кричал про текущий по ляжкам гной и перепугал Нестора Сволотту этой живописной подробностью болезни Куксоила до икоты. М-да, нехорошо получилось…
– Эй, Смуга, – сказал я, – ты, кажется, очень сообразительный демон…
– Самый сообразительный, – заверил меня Смуга.
– Что ты думаешь, Смута, насчет небольшого герцогства во Внешнем мире, где ты мог бы все обставить по своему усмотрению? Самые красивые девочки в твоем распоряжении? Лучшие вина Белирии? Бочки светлого эля, сваренного специально для тебя?
– Чего это он, а? – заворчал Рурк.
– Предлагает мне подвести хозяина, – пояснил Смуга, – хочет, чтобы от меня даже клочка не осталось. Чтобы я до конца дней вместе с Куксоилом заготавливал кашицу для пупочников.
– А! – кивнул Рурк. – Для пупочников, ясно.
– Прикуси язык, – сказал мне Смуга, – и больше им не размахивай, а то я его из горла вытяну и на шею тебе намотаю.
– Шарфик получится! – хмыкнул Рурк.
– Не шарфик, а удавочка, – уточнил Смуга…
– Очень зря, – заметил я, – в твоей жизни тебе вряд ли кто-нибудь такое предложит.
– Прикуси язык! – повторил демон.
По мере того как мы продвигались вперед, воздух становился все суше, горячее. Мне показалось, что он загустел и даже в легкие проходил нелегко, словно вместе с воздухом в грудную клетку проникало что-то еще, холодное и чужеродное. Неприятное ощущение. Я обернулся. Демонам здесь тоже не нравилось. Морды у них были очень недовольные.
– Шагай давай! – мрачно проговорил Рурк и ткнул меня в спину.
Впереди, в узком коридоре, вдруг проявилось темное пятно. Подойдя ближе, я увидел, что это несколько серых теней, клубящихся под самым потолком. Они взмахивали темными крыльями, кружились, сгущались и истончались, делаясь прозрачными как стекло. Голосов не было слышно, и все же я мог бы поклясться, что каким-то неведомым образом они умудряются общаться друг с другом. Раньше мне общения призраков видеть не доводилось, и зрелище показалось поистине удивительным. Тени, которых я видел, сидя в клетке, неслись куда-то поодиночке и выглядели обезумевшими от горя и ужаса. Эти же были вполне спокойны. Странные создания давно перестали меня пугать, и я решительно прошагал сквозь темную эманацию. Призраков на время рассеяло, они растеклись по стенам, зашевелились на потолке.
– Сворачивай направо, – скомандовал Смута, – проклятые твари. Летают тут. Ненавижу я их.
– Я тоже! – откликнулся Рурк. – Уродские существа. Бесполезные совсем. Никакого от них толку. Даже стукнуть никого не могут. И их тоже не стукнешь.
То, что я увидел за поворотом, было настолько необычно, что я остановился как завороженный. Мне уже довелось однажды видеть это место. Но маленькая, нечеткая картинка в кругу Ахерона не могла передать всей величественности и красоты долины вулканов.
Я стоял на самом краю глубокой пропасти. Сделай я всего один шаг – и полетел бы вниз и разбился вдребезги. Самое неприятное при падении в бездну то, что дно у нее все-таки есть. Острое желание разом покончить со всем внезапно обуяло меня, и я едва не поддался этому порыву, вызванному, скорее всего, какой-то особенной энергетикой этого удивительного и зловещего места.
До самого горизонта простиралась горная равнина, цепи действующих вулканов выбрасывали в черное небо клубы дыма, огненные сгустки и пылающие камни. Метеоритами они разлетались в разные стороны. Искрящийся вихрь расцвечивал горы неведомыми, яркими цветами. Тысячи огненных точек, угасая, падали вниз, оседая вместе с тучами пепла.
Вокруг бесконечной цепи вулканов вились серые призраки – тени. Их было так много, что рябило в глазах. Все они были разной формы и величины: от маленьких, которых при желании можно было бы сжать в кулаке, до огромных, как обломки черных гор. Они подлетали, разевая рты. Наверное, что-то пытались сказать. А может, хотели испугать попавшего в их скорбный мир человека.
Но я снова не ощутил ни капли страха. Наверное, это чувство у меня атрофировалось. Одноглазый калека, зачарованный увиденным, я стоял над долиной вулканов и не чувствовал даже, как Смуга подталкивает меня в плечо, а Рурк орет: «Ну иди же! Давай иди! Чего встал?»
Мне показалось вдруг, что вдалеке парит тень, похожая на моего покойного отца – Бенедикта Вейньета. Разбросав черные руки-крылья, призрак то резко несся вниз, то взмывал на огромную высоту. И минуты покоя не было тени. Она металась как бы между землей и небесами.
«Это отец мучается, понимая, что натворил в своем стремлении создать идеального короля, – подумал я, – чувствует, что его сыновья воюют между собой и гибнут по воле его дьявольского замысла. Интересно, встретился ли он с Алкесом? И если встретился, что именно ему сказал Алкес? Скорее всего, ничего».
Завороженный странным видением и страшными мыслями, я попятился назад. Тень уже не казалась мне похожей на отца, она унеслась куда-то вдаль, затерялась в море колеблющихся темных тел.
«Какая дикая мысль, что этот призрак – Бенедикт Вейньет! Какая идиотская идея!» – подумал я.
Потеряв терпение, Смуга схватил меня за плечо и толкнул в сторону.
– Иди направо!
Я повернулся. Дорога огибала скалистый выступ и упиралась в подножие высокой горы. Тропинка, вырубленная в черном камне, вилась по спирали, оплетая гору почти ровными узкими петлями. Один неверный шаг – и рухнешь вниз, полетишь сквозь тела вьющихся всюду теней.
Они налетали снова и снова, разевали пустоту мертвых ртов, серые зрачки буравили, вглядывались в меня. Призраки обвивали нашу маленькую процессию и уносились вверх, утратив к нам всякий интерес. Порой мы проходили прямо сквозь них. Эти призраки были намного плотнее тех, с которыми мы столкнулись в коридоре у самого входа в долину вулканов. Я ощущал, как они сопротивляются проникновению через их туманную плоть. Меня окутывало темными клубами и будто толкало что-то в грудь, мешало поднимать ноги. Потом пятно растекалось перед глазами, вспыхивало красноватым светом искр, и идти становилось намного легче. Уже через десять минут мучительного, тягостного продвижения я ощутил, что колени у меня подгибаются от усталости. Я остановился, чтобы перевести дух.
– А ну быстрее! Нечего тут стоять! – Рурк толкнул меня в спину.
И я пошел дальше по узкой витой тропинке, чувствуя, что иду на заклание – скоро в мое тело войдет дах и я уже не смогу владеть собственным сознанием.
Я старался подниматься как можно медленнее, но демоны торопили меня тычками кулаков и пинками. Ярость моя к середине путешествия стала совершенно нестерпимой. Я ощупывал гвоздь, спрятанный под рубашкой, и думал только о том, как пущу его в дело, когда мне представится такая возможность. Но возможность все не представлялась. Демоны шли по пятам и следили за каждым моим шагом. Единственная возможность – спрыгнуть в пропасть и разбиться насмерть.
– Это ты, ты… ты… ты… я не ошибся, жалкий комок нездоровых нервишек и дряблых мышц, желтая простоквашка, проклятый убийца и маниак, это ты, действительно ты, – услышал я все приближающийся шипящий шепот.
Ругань была настолько неожиданной, что я вздрогнул. Огромная, почти черная тень упала на тропинку и преградила нам путь. Черты ее расплывающегося лица вдруг показались мне смутно знакомыми.
– Сквернословящий фантом! – крикнул Смуга. – Не может этого быть!
– Ага, – удивился Рурк, – а я – то думал, что врут все…
Внезапно я понял, кто передо мной. Норман Джуисон, старец из лаборатории Темных Заклинателей – глава Темных Заклинателей Стер пора. Я проткнул его мечом, когда он пытался натравить на меня демона-истребителя. Вместо кровожадного Ваакхмерита тогда явился Дундель по прозвищу Щелчок и отказался меня убивать. Сказал, что убийства – не его специализация, зато он может кого-нибудь припугнуть, в крайнем случае, – щелкнуть по носу…
Значит, теперь Норман Джуисон – самый известный в Нижних Пределах призрак. Местные жители окрестили его «сквернословящий фантом». Именно о нем говорили Рурк и Смуга, сидя по ту сторону решетки и распивая светлый эль. Нет ничего странного в том, что именно Норман Джуисон оказался единственным говорящим призраком. Глава Темных Заклинателей Стерпора при жизни владел многими мистическими знаниями, недоступными простым людям. Утратив тело и попав сюда, в Нижние Пределы, вполне естественным путем, каким сюда попадали все остальные, он использовал свои знания, чтобы говорить. Точнее, кричать и ругаться, потому что в его планы вовсе не входило умереть от меча потомственного принца дома Вейньет. Сомневаюсь, что он вообще собирался умирать.
Откровенно говоря, я вовсе не собирался протыкать старикашку. Он сам на меня кинулся, и мне пришлось защищаться…
Надо же нам было встретиться здесь, внизу! Подумать только – бесплотный дух находит убийцу. По спине у меня пробежал предательский холодок.
– А-а-а-а-а, – заверещал Джуисон, – я смотрю, ты теперь – однорукий уродец. Но я тебя сразу узнал, вонючка одноглазая, франтик недоделанный…
Последнее ругательство показалось мне более чем странным, потому что одет я был в такие грязные и драные обноски, какие не наденет на себя даже уважающий себя нищий.
– Франтик? – спросил я. – Ты что, не видишь – да на мне лохмотья…
– Вижу, вижу. – Сквернословящий фантом заклокотал – зашелся странным смехом. – Хорошо, что ты сам об этом сказал, прыщ на челе мира, потому что меня это РАДУЕТ!
– Эй, ты! – Рурк выдвинулся вперед и попытался пихнуть тень Нормана Джуисона лапой, но не тут-то было: пятерня прошла сквозь тело призрака.
Громогласное клокотание наполнило все вокруг и сделалось просто невыносимым.
– Ишь чего удумал, носатый придурок, – проверещал призрак, – меня так просто не возьмешь! А еще я умею вот что! – Тут он открыл бездонный черный рот и завопил так, что меня пробрала дрожь и я почти оглох.
«Ну почему в Нижних Пределах все так любят орать?» – промелькнуло в голове.
Демоны заткнули уши и тоже выдали на одной ноте:
– А-а-а-а-а-а!
– Эй! – стараясь перекричать жуткий хор, рявкнул я.
Призрак мгновенно смолк. Он уставился на меня с лютой яростью на сером расплывающемся лице. Некоторое время ни Норман Джуисон, ни я не произносили ни слова, только глазели друг на друга, словно два кулачных бойца на ярмарке, ожидающих сигнала к началу поединка. Разница заключалась в том, что призрак был неуязвим, а достать меня он мог только пронзительным и исключительно противным голосом.
– Послушай, – сказал я, – и ты, и я в некотором роде жертвы. Мы оба пленники Нижних Пределов. Может быть, нам забыть старые разногласия и помочь друг другу выпутаться из неприятностей?
– Что такое?! – закричал Смуга и схватил меня за предплечье.
– Чем, корявый ты мой, ты мне сможешь помочь?! – ядовитым голоском пропел Норман Джуисон и заорал: – Да у меня же тела нет!
– Это не беда. – Я решил его утешить. – Главное ведь не тело, а разум…
– А разум мой постепенно ассимилируется, сплавляется с коллективным разумом великого множества усопших. НЕ СЛЫШАЛ О ТАКОМ?! Да здесь даже воздух пропитан остатками духовной сущности умерших людей! – Сквернословящий фантом надвинулся на меня, его серое полупрозрачное лицо оказалось точно напротив моего. – Ты даже представить себе не можешь, какая это мука для того, кто почти век копил в себе разум, был индивидуалистом до мозга костей, одиночкой, шел один против безликой, тупой толпы, – вдруг оказаться перед кошмарной перспективой в мгновение ока стать частью целого. Частью коллективного сознания – чего-то мутного, безразличного ко всему, чего-то поверхностного и бесконечно бледного… Так разум старика меркнет, угасая, готовя его к свиданию с вечностью. И эта вечность – небытие и бессознательность. Ты даже представить себе не можешь…
– Ну почему же? – перебил я. – Вполне могу себе это представить. Это действительно ужасно… – Я осекся, потому что выражение лица у призрака Нормана Джуисона стало таким страшным, что говорить больше не хотелось – я понял, что общий язык мы уже не найдем. И действительно, как можно найти общего языка с тем, у кого и языка-то теперь нет, с тем, кто находится от тебя по другую сторону могилы. Он стал только тенью среди множества других теней, еще отдельным существом, но уже растворяющимся в кромешном мраке. Став частью вселенской тьмы, он отчаянно цеплялся за свет, даже научился говорить. Так смертельно больной обращается к религии, изучает священные книги, надеясь найти в них знание, которое спасет его от небытия. Участь Нормана Джуисона показалась мне ужасной и чем-то схожей с тем, что меня ожидает в ближайшее время, если только отвратительный ритуал свершится и дах завладеет моим разумом и телом. Я искренне проговорил: – Мне очень жаль!
– Тебе жаль?! – вскричал Норман Джуисон. – Так ты издеваться! Да я изничтожу тебя! Я разгрызу тебя на части, как змея земляной орех! Я ворвусь в твое тело, сожру твое сердце, раздавлю грудную клетку, растерзаю внутренности!
– Печенью подавишься! – грустно заметил я.
– Что?! – Призрак почернел и стал заметно меньше, судя по выражению лица, ярость его превысила все мыслимые и немыслимые пределы.
– К счастью, причинить мне вред тебе уже не по силам, – сказал я и добавил: – Наверное, не следовало тебе тогда вставать у меня на пути…
– Ах ты, жук-бородавочник, отрыжка болотной жабы, червяк плешивый…
– Ну ты, сквернословящий фантом. – Вперед выдвинулся Смуга. – Кончай тут… – замялся он, – воздух темнить. У нас приказ – доставить этого типа для проведения ритуала дахов. А ты мешаешься тут на дороге. Уйди отсюда! А не то сейчас позовем Заклинателя, и он ускорит твою эту, как ты ее там назвал…
– Ассимиляцию, – подсказал я.
– Во-во, ассенизацию.
Упоминание Заклинателя и ритуала дахов подействовало на сквернословящего фантома самым странным образом. Он весь заколебался, пошел пятнами и раздулся, словно мыльный пузырь. Я было решил, что призрак испугался угрозы. Но оказалось, что он, напротив, – сильно воодушевился, услышав о том, что мне предстоит пройти.
– Прекра-а-асно, грязные сволочи! – Норман Джуисон так растянулся в улыбке, что сделался почти прозрачным. – Значит, ему предстоит познакомиться с дахами… – Призрак заклокотал. – Ах как здорово. Ах как хорошо! Не смею вам больше мешать, пупырчатые мои гаденышики!
Сквернословящий фантом взвился в воздух, завис напоследок надо мной пугающей черной пеленой и, прорычав: «Конец тебе, шкура жабья!», унесся прочь, затерялся среди множества других темных человеческих душ. Издалека до нас долетело эхо его сварливого голоса:
– С дороги, уродливые порождения тьмы, а ну-ка разойдись, неполноценные сгустки негативной энергии! Я должен кое-куда успеть!
– Фуф! – сказал Смуга. – Видал, Рурк, как надо разговаривать с такими уродами?
– Угу, – уважительно отозвался Рурк, – вот это ты дал, ловко ты его того… отогнал…
– Вот только куда он полетел? – озадачился Смуга. – Вроде бы наверх куда-то. Как бы не на площадку для ритуала. А то хозяин очень рассердится. – Он почесал макушку. – Не хотелось бы, чтобы он сердился…
– Точно, наверх полетел, – прошептал Рурк, приложив к груди когтистую пятерню. – Ну все, достанется нам теперь. Хозяин скажет, что мы языком много треплем… И зачем ты ему про ритуал рассказал? – накинулся он на Смуту. – Никакой ты не умный! Кретин ты проклятый! Не хочу, чтобы хозяин меня опять бил.
– Сказал – и сказал, – помрачнел Смуга.
– Может, теперь вообще туда не ходить, а? – проговорил Рурк. – Неизвестно ведь, чего будет.
– С ума сбрендил? – Смуга покрутил пальцем у виска. – Да если мы не пойдем, хозяин нас найдет и вообще кончит. К тому же, – озадачился он, – опять же, если мы не пойдем, куда этого девать?
– Надо от него избавиться…
Не знаю, сколько времени прошло с тех пор, как я отключился. В чувство меня привела мастерская оплеуха.
– Как тебе моя ласковая ладошка?! – прорычал над ухом знакомый голос.
Я с трудом поднял голову и увидел перед собой пару плоских ухмыляющихся рож. Рурк и Смуга наконец-то явились за мной по приказу Заклинателя.
– Это тебе за то, что шутишь, когда не надо! – сказал Рурк и почесал пузо, куда угодила нога Заклинателя.
– Чего… так… долго… – выдавил я – язык совсем не шевелился, почти прилип к небу.
– Гляди-ка, бормочет чего-то, – заметил Смуга. – Эй, ты чего бормочешь-то?
– По… бли… же… – проговорил я.
– А, чего? – склонился ко мне Рурк. – Ты чего говоришь-то?
– По… бли… же…
Он придвинулся ко мне почти вплотную, и я вцепился зубами в его жесткое жилистое ухо.
– Ой-ой-йо-о-о! – взвизгнул демон. Смуга схватил приятеля за плечо и потянул на себя, крича:
– Опять он за старое! Снова он!
– Нет, нет, нет! Не тяни! Не тяни! – взревел Рурк, чувствуя, что еще немного и он лишится органа слуха.
К счастью для него, Смуга послушался. Громадной пятерней он ухватил меня за горло, я стал задыхаться и вынужден был разжать челюсти. Рурк отбежал подальше, причитая и хлопая себя по пострадавшему уху, – таким странным способом он пытался умерить боль.
– Вкусное ухо! – сообщил я, вращая единственным глазом. – Вот бы еще пожевать! Испугать демонов не удалось.
– А вот мы тебя оставим на пару часиков, – сказал Сму-га, – а потом посмотрим, какой ты спокойный станешь… Полудохлые – они всегда спокойные.
– Не станет он спокойным! – всхлипнул Рурк. – Ты что, не понял? Он же псих законченный. Другой бы давно пощады просил. А этот кусается еще, собака злая! Потому нам и дали его охранять. Чую я, Смуга, он нас погубит! Точно – погубит он нас!
– Успокойся. – Смуга положил руку на плечо Рурка, тот вздрогнул. – Ему недолго осталось. Слышал, что хозяин сказал?
– Да, – воодушевился Рурк, – точно! – Он обернулся ко мне и выкрикнул: – Понял ты, тебе недолго осталось!
– Ну хорошо. – Я почувствовал, что если они меня не освободят, я снова потеряю сознание, и решил быть с ними более покладистым, по крайней мере, до тех пор, пока не восстановится кровообращение. – Отвязывайте, я не буду больше кусаться.
– Гляди-ка, – морда Рурка сделалась злорадной, – испугался, что окочурится! Ты голова, Смуга!
Смуга хмыкнул, возгордился и решил показать характер:
– А мы вот не будем тебя отвязывать. Подыхай!
– Вы не можете меня здесь бросить, – спокойно заметил я, – с вас Заклинатель, если со мной что-нибудь случится, шкуры спустит. Так что давайте, ребята, не валяя дурака, как можно скорее приступаем к освобождению моей королевской персоны от пут. Ясно, или повторить?
– Вот наглый гад! – выдохнул Смуга.
– На-а-глый! – протянул Рурк. – И хитрый!
Помешкав некоторое время, демоны стали отвязывать меня от столба. Веревки ослабли, и я упал на песок. Сначала я совсем ничего не чувствовал, потом в ногах будто костер развели, а все тело пронзило жуткой болью. Я вскрикнул и изогнулся дугой. Демоны наблюдали за моими мучениями с явным удовольствием. Когда я перестал дергаться и кричать, Смуга схватил меня за плечи и поставил на ноги. Я прислонился к столбу и тяжело дышал. Рубашка пропиталась потом – отсырела так, что хоть выжимай.
– Очухался? – спросил Рурк, воровато огляделся и ударил меня под дых.
Я охнул и согнулся пополам.
– Это тебе за то, что за ухо меня цапнул, – сказал демон. Они злорадно засмеялись.
– За это я тебя убью, – сказал я, разгибаясь. – Хотел сначала пощадить, думал – тупой, неполноценный, пусть узнает, что такое королевская милость. Но теперь я знаю, ты – редкостная скотина, так что тебе не жить.
– Какой наглец, не… нет, ты слышал, Смуга? – Голос Рурка задрожал. – Только что тут извивался перед нами, а теперь уже уг… угрожает.
– Наглый гад, – согласился Смуга. – Ладно, не бей его больше. Посмотрим, как он будет орать, когда в него дах полезет. Вот забавное зрелище, наверное.
– Точно, – согласился Рурк, взяв себя в руки, – то-то он завертится, то-то закрутится, аки грешник на священном огне!
Смуге сказанное показалось очень смешным. Он расхохотался. Рурк поддержал его. Они развеселились и принялись похлопывать друг дружку по плечам пухлыми лапами. Потом Смуга то ли в шутку, то ли рассердившись на что-то, отвесил приятелю звонкую оплеуху. Тот смеяться сразу перестал, лицо у него стало сердитым.
– Ты чего это? – спросил Рурк и пнул Смугу в живот, точно так, как недавно его самого ударил Заклинатель.
– Ох-х! – откликнулся Смуга, сгибаясь пополам.
– Ну как тебе, нормально? – поинтересовался Рурк.
– Ага, – прохрипел Смуга, бормоча про себя проклятия, – вот я тебе физиономию-то начищу! Ну погоди, дай только разогнусь!
Он повернул ко мне тупую угловатую башку и увидел, что я искренне радуюсь их размолвке.
– Ребята, – выдавил я, борясь со смехом, – вы меня развлекали, когда я сидел в клетке, и продолжаете развлекать сейчас. Спасибо вам за представление. Искреннее спасибо. Вы лучше, чем бродячие скоморохи. Вы двое – просто гениальная парочка. Таких придурков во всей Белирии не сыскать…
– Ладно, Рурк, потом с тобой поговорим, – помрачнел демон, – давай сначала этого гада отведем наверх, а то хозяин разозлится, если с ним чего не так будет… А я чувствую, что еще немного – и ему не жить.
– Давай, – быстро согласился Рурк, весьма довольный тем, что последний удар остался за ним. – А ты, – сказал он мне, – кончай радоваться. В тебя скоро дах полезет. Не слышал, что ли? Ты сейчас плакать должен.
В ответ я снова расхохотался. Думаю, сказывалось нервное напряжение. Сложно, знаете ли, все время сохранять бодрый, здоровый настрой, когда знаешь, что через пару часов твоим телом и сознанием завладеет чудовищная темная тварюга. Тем более что последнее время я только и делал, что бегал по подземным коридорам, сражаясь с ужасными созданиями тьмы и постоянно рискуя отправиться в эту тьму серым призраком.
– Эгей, – догадался Смуга, – да он, похоже, совсем того… умом тронулся.
– Точно, – согласился Рурк, – только он не сейчас тронулся, а давно. Если только не уродился таким психом. Слышь, ты с детства такой тронутый?
– С раннего, – уточнил я. – Сам придворный доктор Зикмунд Фрейдо, мозгоправ, светило медицины, говорил, что я не в себе.
– Во, точно псих! – обрадовался Рурк. – А я что говорил?!
– Ну ничего, дах ему мозги, наверное, вправит, – предположил Смуга и, ухватив меня за предплечье, толкнул к выходу из пещеры.
Я едва удержался на ногах. Понукаемый тычками и затрещинами, я вынужден был идти в направлении, указанном демонами. Они испытывали ко мне самые «теплые» чувства, вспоминали, как я от них сбежал, и все время ругали меня и моих ближайших родственников последними словами.
– Ишь ты, смылся от нас, – говорил Рурк, скаля желтые зубы, – ловкий какой!. Вот мы поглядим, какой ты будешь ловкий, когда дах в тебя полезет… Вот мы поглядим…
– Ага, – соглашался Смуга, – ловкач тоже нашелся! Все занимался там, упражнялся. До-о-олгонько небось сбежать собирался…
В конце концов я не сдержался и заявил:
– От вас, тупых кретинов, даже Куксоил бы сбежал.
– Проклятый Куксоил! – проворчал Рурк. – Кто же знал, что вы с ним сообщники и он помогал тебе смыться. Но теперь, после того как Заклинатель его видел вместе с тобой, горбылю не поздоровится… Конец горбылю!
– А что с ним будет? – спросил я – судьба Куксоила почему-то была мне небезразлична.
– А что с ним будет?! – хохотнул Смуга. – Тебе чего, интересно, что ли?
– Нет, совсем неинтересно, – ответил я, зная, что только так можно заставить демона говорить. Он и вправду заговорил.
– Сначала его выловят, – назидательно сказал Смуга, – потом приласкают кнутами, чтобы вел себя впредь осмотрительнее. Говорят, он сильно болен, так что потом его вылечат. А лечение у нас – та еще штука. Врагу не пожелаешь. Лечат у нас только прижиганием и кровопусканиями. Но с Куксоилом особая песня. Он же заразный, говорят. Придется ему, наверное, пройти через обряд дезинфекции. Очистят ему доктора организм от болезнетворных гадов. Из всех отверстий будут у него этих гадов выгонять. И если после лечения он сможет соображать и шевелиться, будет уже не тачку толкать, а на какой-нибудь самой грязной работке, вроде пожирателя помоев или заготовщика зловонной кашицы для пупочников. То еще дельце, хе-хе-хе…
Услышав о незавидной участи, уготованной Куксоилу, я порядком приуныл. Кажется, я невольно втравил карлика в большие неприятности. Бедняга поверил в меня, пошел вместе со мной и троглодитами в поход против Нижних Пределов. И вот теперь вынужден скрываться где-то среди смрадных обитателей подземных нор. С его удивительной «удачливостью» его непременно поймают и подвергнут ужасающей процедуре дезинфекции. И в том, что его будут пытать, тоже моя вина. Кто же мог знать, что здесь принято изничтожать инфекционных больных. Я вспомнил, как кричал про текущий по ляжкам гной и перепугал Нестора Сволотту этой живописной подробностью болезни Куксоила до икоты. М-да, нехорошо получилось…
– Эй, Смуга, – сказал я, – ты, кажется, очень сообразительный демон…
– Самый сообразительный, – заверил меня Смуга.
– Что ты думаешь, Смута, насчет небольшого герцогства во Внешнем мире, где ты мог бы все обставить по своему усмотрению? Самые красивые девочки в твоем распоряжении? Лучшие вина Белирии? Бочки светлого эля, сваренного специально для тебя?
– Чего это он, а? – заворчал Рурк.
– Предлагает мне подвести хозяина, – пояснил Смуга, – хочет, чтобы от меня даже клочка не осталось. Чтобы я до конца дней вместе с Куксоилом заготавливал кашицу для пупочников.
– А! – кивнул Рурк. – Для пупочников, ясно.
– Прикуси язык, – сказал мне Смуга, – и больше им не размахивай, а то я его из горла вытяну и на шею тебе намотаю.
– Шарфик получится! – хмыкнул Рурк.
– Не шарфик, а удавочка, – уточнил Смуга…
– Очень зря, – заметил я, – в твоей жизни тебе вряд ли кто-нибудь такое предложит.
– Прикуси язык! – повторил демон.
По мере того как мы продвигались вперед, воздух становился все суше, горячее. Мне показалось, что он загустел и даже в легкие проходил нелегко, словно вместе с воздухом в грудную клетку проникало что-то еще, холодное и чужеродное. Неприятное ощущение. Я обернулся. Демонам здесь тоже не нравилось. Морды у них были очень недовольные.
– Шагай давай! – мрачно проговорил Рурк и ткнул меня в спину.
Впереди, в узком коридоре, вдруг проявилось темное пятно. Подойдя ближе, я увидел, что это несколько серых теней, клубящихся под самым потолком. Они взмахивали темными крыльями, кружились, сгущались и истончались, делаясь прозрачными как стекло. Голосов не было слышно, и все же я мог бы поклясться, что каким-то неведомым образом они умудряются общаться друг с другом. Раньше мне общения призраков видеть не доводилось, и зрелище показалось поистине удивительным. Тени, которых я видел, сидя в клетке, неслись куда-то поодиночке и выглядели обезумевшими от горя и ужаса. Эти же были вполне спокойны. Странные создания давно перестали меня пугать, и я решительно прошагал сквозь темную эманацию. Призраков на время рассеяло, они растеклись по стенам, зашевелились на потолке.
– Сворачивай направо, – скомандовал Смута, – проклятые твари. Летают тут. Ненавижу я их.
– Я тоже! – откликнулся Рурк. – Уродские существа. Бесполезные совсем. Никакого от них толку. Даже стукнуть никого не могут. И их тоже не стукнешь.
То, что я увидел за поворотом, было настолько необычно, что я остановился как завороженный. Мне уже довелось однажды видеть это место. Но маленькая, нечеткая картинка в кругу Ахерона не могла передать всей величественности и красоты долины вулканов.
Я стоял на самом краю глубокой пропасти. Сделай я всего один шаг – и полетел бы вниз и разбился вдребезги. Самое неприятное при падении в бездну то, что дно у нее все-таки есть. Острое желание разом покончить со всем внезапно обуяло меня, и я едва не поддался этому порыву, вызванному, скорее всего, какой-то особенной энергетикой этого удивительного и зловещего места.
До самого горизонта простиралась горная равнина, цепи действующих вулканов выбрасывали в черное небо клубы дыма, огненные сгустки и пылающие камни. Метеоритами они разлетались в разные стороны. Искрящийся вихрь расцвечивал горы неведомыми, яркими цветами. Тысячи огненных точек, угасая, падали вниз, оседая вместе с тучами пепла.
Вокруг бесконечной цепи вулканов вились серые призраки – тени. Их было так много, что рябило в глазах. Все они были разной формы и величины: от маленьких, которых при желании можно было бы сжать в кулаке, до огромных, как обломки черных гор. Они подлетали, разевая рты. Наверное, что-то пытались сказать. А может, хотели испугать попавшего в их скорбный мир человека.
Но я снова не ощутил ни капли страха. Наверное, это чувство у меня атрофировалось. Одноглазый калека, зачарованный увиденным, я стоял над долиной вулканов и не чувствовал даже, как Смуга подталкивает меня в плечо, а Рурк орет: «Ну иди же! Давай иди! Чего встал?»
Мне показалось вдруг, что вдалеке парит тень, похожая на моего покойного отца – Бенедикта Вейньета. Разбросав черные руки-крылья, призрак то резко несся вниз, то взмывал на огромную высоту. И минуты покоя не было тени. Она металась как бы между землей и небесами.
«Это отец мучается, понимая, что натворил в своем стремлении создать идеального короля, – подумал я, – чувствует, что его сыновья воюют между собой и гибнут по воле его дьявольского замысла. Интересно, встретился ли он с Алкесом? И если встретился, что именно ему сказал Алкес? Скорее всего, ничего».
Завороженный странным видением и страшными мыслями, я попятился назад. Тень уже не казалась мне похожей на отца, она унеслась куда-то вдаль, затерялась в море колеблющихся темных тел.
«Какая дикая мысль, что этот призрак – Бенедикт Вейньет! Какая идиотская идея!» – подумал я.
Потеряв терпение, Смуга схватил меня за плечо и толкнул в сторону.
– Иди направо!
Я повернулся. Дорога огибала скалистый выступ и упиралась в подножие высокой горы. Тропинка, вырубленная в черном камне, вилась по спирали, оплетая гору почти ровными узкими петлями. Один неверный шаг – и рухнешь вниз, полетишь сквозь тела вьющихся всюду теней.
Они налетали снова и снова, разевали пустоту мертвых ртов, серые зрачки буравили, вглядывались в меня. Призраки обвивали нашу маленькую процессию и уносились вверх, утратив к нам всякий интерес. Порой мы проходили прямо сквозь них. Эти призраки были намного плотнее тех, с которыми мы столкнулись в коридоре у самого входа в долину вулканов. Я ощущал, как они сопротивляются проникновению через их туманную плоть. Меня окутывало темными клубами и будто толкало что-то в грудь, мешало поднимать ноги. Потом пятно растекалось перед глазами, вспыхивало красноватым светом искр, и идти становилось намного легче. Уже через десять минут мучительного, тягостного продвижения я ощутил, что колени у меня подгибаются от усталости. Я остановился, чтобы перевести дух.
– А ну быстрее! Нечего тут стоять! – Рурк толкнул меня в спину.
И я пошел дальше по узкой витой тропинке, чувствуя, что иду на заклание – скоро в мое тело войдет дах и я уже не смогу владеть собственным сознанием.
Я старался подниматься как можно медленнее, но демоны торопили меня тычками кулаков и пинками. Ярость моя к середине путешествия стала совершенно нестерпимой. Я ощупывал гвоздь, спрятанный под рубашкой, и думал только о том, как пущу его в дело, когда мне представится такая возможность. Но возможность все не представлялась. Демоны шли по пятам и следили за каждым моим шагом. Единственная возможность – спрыгнуть в пропасть и разбиться насмерть.
– Это ты, ты… ты… ты… я не ошибся, жалкий комок нездоровых нервишек и дряблых мышц, желтая простоквашка, проклятый убийца и маниак, это ты, действительно ты, – услышал я все приближающийся шипящий шепот.
Ругань была настолько неожиданной, что я вздрогнул. Огромная, почти черная тень упала на тропинку и преградила нам путь. Черты ее расплывающегося лица вдруг показались мне смутно знакомыми.
– Сквернословящий фантом! – крикнул Смуга. – Не может этого быть!
– Ага, – удивился Рурк, – а я – то думал, что врут все…
Внезапно я понял, кто передо мной. Норман Джуисон, старец из лаборатории Темных Заклинателей – глава Темных Заклинателей Стер пора. Я проткнул его мечом, когда он пытался натравить на меня демона-истребителя. Вместо кровожадного Ваакхмерита тогда явился Дундель по прозвищу Щелчок и отказался меня убивать. Сказал, что убийства – не его специализация, зато он может кого-нибудь припугнуть, в крайнем случае, – щелкнуть по носу…
Значит, теперь Норман Джуисон – самый известный в Нижних Пределах призрак. Местные жители окрестили его «сквернословящий фантом». Именно о нем говорили Рурк и Смуга, сидя по ту сторону решетки и распивая светлый эль. Нет ничего странного в том, что именно Норман Джуисон оказался единственным говорящим призраком. Глава Темных Заклинателей Стерпора при жизни владел многими мистическими знаниями, недоступными простым людям. Утратив тело и попав сюда, в Нижние Пределы, вполне естественным путем, каким сюда попадали все остальные, он использовал свои знания, чтобы говорить. Точнее, кричать и ругаться, потому что в его планы вовсе не входило умереть от меча потомственного принца дома Вейньет. Сомневаюсь, что он вообще собирался умирать.
Откровенно говоря, я вовсе не собирался протыкать старикашку. Он сам на меня кинулся, и мне пришлось защищаться…
Надо же нам было встретиться здесь, внизу! Подумать только – бесплотный дух находит убийцу. По спине у меня пробежал предательский холодок.
– А-а-а-а-а, – заверещал Джуисон, – я смотрю, ты теперь – однорукий уродец. Но я тебя сразу узнал, вонючка одноглазая, франтик недоделанный…
Последнее ругательство показалось мне более чем странным, потому что одет я был в такие грязные и драные обноски, какие не наденет на себя даже уважающий себя нищий.
– Франтик? – спросил я. – Ты что, не видишь – да на мне лохмотья…
– Вижу, вижу. – Сквернословящий фантом заклокотал – зашелся странным смехом. – Хорошо, что ты сам об этом сказал, прыщ на челе мира, потому что меня это РАДУЕТ!
– Эй, ты! – Рурк выдвинулся вперед и попытался пихнуть тень Нормана Джуисона лапой, но не тут-то было: пятерня прошла сквозь тело призрака.
Громогласное клокотание наполнило все вокруг и сделалось просто невыносимым.
– Ишь чего удумал, носатый придурок, – проверещал призрак, – меня так просто не возьмешь! А еще я умею вот что! – Тут он открыл бездонный черный рот и завопил так, что меня пробрала дрожь и я почти оглох.
«Ну почему в Нижних Пределах все так любят орать?» – промелькнуло в голове.
Демоны заткнули уши и тоже выдали на одной ноте:
– А-а-а-а-а-а!
– Эй! – стараясь перекричать жуткий хор, рявкнул я.
Призрак мгновенно смолк. Он уставился на меня с лютой яростью на сером расплывающемся лице. Некоторое время ни Норман Джуисон, ни я не произносили ни слова, только глазели друг на друга, словно два кулачных бойца на ярмарке, ожидающих сигнала к началу поединка. Разница заключалась в том, что призрак был неуязвим, а достать меня он мог только пронзительным и исключительно противным голосом.
– Послушай, – сказал я, – и ты, и я в некотором роде жертвы. Мы оба пленники Нижних Пределов. Может быть, нам забыть старые разногласия и помочь друг другу выпутаться из неприятностей?
– Что такое?! – закричал Смуга и схватил меня за предплечье.
– Чем, корявый ты мой, ты мне сможешь помочь?! – ядовитым голоском пропел Норман Джуисон и заорал: – Да у меня же тела нет!
– Это не беда. – Я решил его утешить. – Главное ведь не тело, а разум…
– А разум мой постепенно ассимилируется, сплавляется с коллективным разумом великого множества усопших. НЕ СЛЫШАЛ О ТАКОМ?! Да здесь даже воздух пропитан остатками духовной сущности умерших людей! – Сквернословящий фантом надвинулся на меня, его серое полупрозрачное лицо оказалось точно напротив моего. – Ты даже представить себе не можешь, какая это мука для того, кто почти век копил в себе разум, был индивидуалистом до мозга костей, одиночкой, шел один против безликой, тупой толпы, – вдруг оказаться перед кошмарной перспективой в мгновение ока стать частью целого. Частью коллективного сознания – чего-то мутного, безразличного ко всему, чего-то поверхностного и бесконечно бледного… Так разум старика меркнет, угасая, готовя его к свиданию с вечностью. И эта вечность – небытие и бессознательность. Ты даже представить себе не можешь…
– Ну почему же? – перебил я. – Вполне могу себе это представить. Это действительно ужасно… – Я осекся, потому что выражение лица у призрака Нормана Джуисона стало таким страшным, что говорить больше не хотелось – я понял, что общий язык мы уже не найдем. И действительно, как можно найти общего языка с тем, у кого и языка-то теперь нет, с тем, кто находится от тебя по другую сторону могилы. Он стал только тенью среди множества других теней, еще отдельным существом, но уже растворяющимся в кромешном мраке. Став частью вселенской тьмы, он отчаянно цеплялся за свет, даже научился говорить. Так смертельно больной обращается к религии, изучает священные книги, надеясь найти в них знание, которое спасет его от небытия. Участь Нормана Джуисона показалась мне ужасной и чем-то схожей с тем, что меня ожидает в ближайшее время, если только отвратительный ритуал свершится и дах завладеет моим разумом и телом. Я искренне проговорил: – Мне очень жаль!
– Тебе жаль?! – вскричал Норман Джуисон. – Так ты издеваться! Да я изничтожу тебя! Я разгрызу тебя на части, как змея земляной орех! Я ворвусь в твое тело, сожру твое сердце, раздавлю грудную клетку, растерзаю внутренности!
– Печенью подавишься! – грустно заметил я.
– Что?! – Призрак почернел и стал заметно меньше, судя по выражению лица, ярость его превысила все мыслимые и немыслимые пределы.
– К счастью, причинить мне вред тебе уже не по силам, – сказал я и добавил: – Наверное, не следовало тебе тогда вставать у меня на пути…
– Ах ты, жук-бородавочник, отрыжка болотной жабы, червяк плешивый…
– Ну ты, сквернословящий фантом. – Вперед выдвинулся Смуга. – Кончай тут… – замялся он, – воздух темнить. У нас приказ – доставить этого типа для проведения ритуала дахов. А ты мешаешься тут на дороге. Уйди отсюда! А не то сейчас позовем Заклинателя, и он ускорит твою эту, как ты ее там назвал…
– Ассимиляцию, – подсказал я.
– Во-во, ассенизацию.
Упоминание Заклинателя и ритуала дахов подействовало на сквернословящего фантома самым странным образом. Он весь заколебался, пошел пятнами и раздулся, словно мыльный пузырь. Я было решил, что призрак испугался угрозы. Но оказалось, что он, напротив, – сильно воодушевился, услышав о том, что мне предстоит пройти.
– Прекра-а-асно, грязные сволочи! – Норман Джуисон так растянулся в улыбке, что сделался почти прозрачным. – Значит, ему предстоит познакомиться с дахами… – Призрак заклокотал. – Ах как здорово. Ах как хорошо! Не смею вам больше мешать, пупырчатые мои гаденышики!
Сквернословящий фантом взвился в воздух, завис напоследок надо мной пугающей черной пеленой и, прорычав: «Конец тебе, шкура жабья!», унесся прочь, затерялся среди множества других темных человеческих душ. Издалека до нас долетело эхо его сварливого голоса:
– С дороги, уродливые порождения тьмы, а ну-ка разойдись, неполноценные сгустки негативной энергии! Я должен кое-куда успеть!
– Фуф! – сказал Смуга. – Видал, Рурк, как надо разговаривать с такими уродами?
– Угу, – уважительно отозвался Рурк, – вот это ты дал, ловко ты его того… отогнал…
– Вот только куда он полетел? – озадачился Смуга. – Вроде бы наверх куда-то. Как бы не на площадку для ритуала. А то хозяин очень рассердится. – Он почесал макушку. – Не хотелось бы, чтобы он сердился…
– Точно, наверх полетел, – прошептал Рурк, приложив к груди когтистую пятерню. – Ну все, достанется нам теперь. Хозяин скажет, что мы языком много треплем… И зачем ты ему про ритуал рассказал? – накинулся он на Смуту. – Никакой ты не умный! Кретин ты проклятый! Не хочу, чтобы хозяин меня опять бил.
– Сказал – и сказал, – помрачнел Смуга.
– Может, теперь вообще туда не ходить, а? – проговорил Рурк. – Неизвестно ведь, чего будет.
– С ума сбрендил? – Смуга покрутил пальцем у виска. – Да если мы не пойдем, хозяин нас найдет и вообще кончит. К тому же, – озадачился он, – опять же, если мы не пойдем, куда этого девать?
– Надо от него избавиться…