Егоров Андрей Игоревич. Вейгард

   В округе рыскало множество разведывательных отрядов. Так что в скором времени Вилл должен узнать, что армия Дарта Вейньета расположилась в непосредственной близости от главного оплота его власти. Осведомленность моего братца меня не волновала, у меня уже сформировался четкий план действий – я собирался завладеть Вейгардом, и на этот раз избежав кровопролития.
   Не то чтобы я был совсем против шумного взятия города с использованием занятных боевых машин Кугеля Кремоншира, веселой резней под его стенами и увлекательнейшей стрельбой из луков и арбалетов, просто в ближайшем будущем мне предстоял поход на Гадсмит, а значит – я должен поберечь людей.
   Воины готовились к длительной осаде, проверяли стрелковое оружие, точили мечи и алебарды, начищали до блеска металлические накладки и гульфики – чтобы сверкали, как у верховного главнокомандующего. Кар Варнан, посвистывая, правил двуручник. Его гульфик в полировке не нуждался.
 
   Когда все приготовления были завершены, я повел армию к столице. Слава Севе Стиану, расположение Вейгарда позволяло обозревать с возвышенности на северо-западе весь город. Эту позицию мы и заняли.
   К нашему приходу Вилл успел подготовиться – разведка работала оперативно.
   Перед городскими воротами военачальники Вилла выстроили толпы пойманных в округе оборванцев. Нищий сброд волновался, даже до нас долетал возбужденный ропот: воевать им не хотелось, еще больше им не хотелось умирать.
   Отборное воинство обосновалось на стенах. Там же стояли разнообразные предметы, призванные не дать нам захватить столицу Вейгарда – тяжелые арбалеты, котлы со смолой, камнеметы самой примитивной конструкции, парочка больших и неповоротливых машин для охоты на драконов.
   Посмотрим, насколько все это пригодится Виллу в бою.
   Каким-то чудом он ухитрился втащить на одну из башен белую лошадь. Вилл восседал на спине благородного животного в гордой королевской позе, прикладывал ладонь ко лбу и вглядывался в даль. Как будто без этого позерского жеста он не мог разглядеть, что возле его города стоит целая армия, готовая в любой момент, по одному взмаху моей руки ринуться на приступ Вейгарда.
 
   Однако нападать на Вейгард я не спешил. Я подозвал к себе Ламаса и изложил ему подробности своего плана. Выслушав меня, колдун пришел в сильное волнение.
   – Э-э-э… – Он принялся рвать бороду. – Я что-то не думаю, что это хорошая идея!
   – Ты смеешь говорить, что мои идеи могут быть нехороши?! – Я надвинулся на него. – Ты не забыл, что находишься все еще на дурном счету?!
   – Ай-ай-ай, – заверещал Ламас, – ну сколько можно напоминать?! Хорошо, хорошо, я сделаю все, как вы просите…
   – Так-то лучше, – сказал я, – и постарайся, чтобы все было сделано именно так, как я прошу, сделано, как надо!
   – Постараюсь, – насупился Ламас.
   – Не постарайся, а сделай!
   – Хорошо, хорошо…
   – Хорошо?! Тогда вперед, – скомандовал я и хлопнул в ладоши. – Да поскорее, не будем заставлять моего брата прозябать в ожидании. – Я усмехнулся. – Он ведь такой нетерпеливый.
 
   Приготовления к ритуалу заняли у Ламаса почти два часа. Подозреваю, если бы здесь присутствовал смышленый и расторопный Аккель из Фтора (парнишку пришлось оставить в Стерпоре на случай магического вмешательства), колдун управился бы намного быстрее.
   Когда я уже начал терять терпение, мне наконец доложили: Ламас просит сообщить королю, что «у него все готово, но он настоятельно рекомендует этого не делать».
   Еще чего!
   Помахивая демонической рукой, я отправился на место. Глаз мой в ярких солнечных лучах отливал неестественным желтым цветом. Люди смотрели на меня со страхом и спешили убраться с дороги. Кое-кто из них, наверное, считал, что я и вовсе не человек. Их можно понять. Людей пугали странности в моем поведении. Иногда, в самый неподходящий момент, я вскрикивал и начинал тыкать пальцем себе в глаз. Моя рука всегда затянута в черную перчатку. Порой я хватал ее левой, приговаривая: «Спокойно, я сказал, спокойно, не шевелись… НЕ ШЕВЕЛИСЬ!»
   Никто из людей во Внешнем мире не мог похвастаться тем, что он побывал в Нижних Пределах и вернулся обратно. То, что я это проделал, конечно, тоже сыграло немаловажную роль в упрочении моей репутации «нечеловека».
   Подобные заблуждения в народе меня вполне устраивали. Я заметил, что по возвращении люди стали относиться ко мне с большим уважением и страхом. Они боялись лишнее слово сказать в моем присутствии. А если я начинал говорить, все замолкали и слушали с таким видом, словно то, что я говорю, для них важнее всего на свете. Раз я даже провел эксперимент – принялся бормотать себе под нос совершеннейшую бредятину и бормотал почти целый час:
   – … Не имеет значения, что кто-либо говорит или делает… Ты сам должен быть безупречным человеком… Нам требуется все наше время и вся наша энергия, чтобы победить идиотизм в себе. Это и есть то, что имеет значение. Остальное не имеет никакой важности…
   Пока я издевался над ними, никто не произнес ни звука и даже не пошевелился, тщательно прислушиваясь к моему бормотанию, – настолько большим являлся мой авторитет среди воинов.
   Подобное положение вещей подтверждало слова известного ученого Кохара де Ла Кура, приведенные в одном из его трактатов, – «настоящий монарх должен казаться своим подданным фигурой далекой и недоступной» (не путать с «недалекой и доступной»). В данном трактате имеется множество спорных моментов, но с отдельными постулатами, приведенными де Ла Куром, я согласен целиком и полностью и даже взял их на вооружение…
   Ламас нацепил на себя кучу амулетов. Три браслета болтались у него на запястьях, на пальцах красовались кольца с крупными цветными камнями, а шею колдун обмотал тонким черным шнурком, причем так туго, что лицо у Ламаса покраснело, а глаза налились кровью.
   – Ты в порядке? – спросил я.
   – Да! – прохрипел колдун.
   – Все готово? Мы можем начинать?
   Он кивнул и сглотнул слюну. Поросший седым волосом кадык нырнул за шнурок и там застрял. Ламас судорожно рванул удавку, и кадык вырвался на свободу. Колдун закашлялся и принялся плеваться. Едкая слюна зашипела на траве.
   Воины подались назад, уверенные в том, что колдун приносит несчастье всякому, кто окажется в непосредственной близости от него.
   – Спокойнее, – сказал Кар Варнан, – сейчас пройдет. Он – придурок, и с ним часто всякое случается.
   Но Ламас никак не хотел утихомириться – он ругался и плевался, вызывая всеобщее беспокойство. А я терпеливо ждал, когда колдун придет в себя и мы сможем приступить к ритуалу. Наконец Ламас отплевался, выдохнул и проговорил сиплым натруженным голосом:
   – У меня все готово!
   – Это я уже понял, – ответил я. – Начинаем…
 
   Мы стояли рядом с заключенной в двойной круг пентаграммой. Оккультные символы между лучами звезды составляли четкий магический порядок. Начертанная на земле картинка выглядела весьма зловещей.
   – Ты уверен, что все нарисовал правильно? – поинтересовался я, завершив осмотр пентаграммы.
   – Еще бы, мне моя жизнь дорога! – ответил колдун.
   Воины заволновались. Никому не хотелось столкнуться с потусторонними силами, но никто не был уверен, что речь действительно идет о потусторонних силах. Всех будоражил вопрос – что же их ожидает на самом деле. Ответ могли дать только я и Ламас. Но мы не спешили объяснить, что происходит.
   – Хех, – выдохнул Кар Варнан и высказал общее мнение: – Сдается мне, тут черное колдовство будет твориться.
   Колдун зыркнул на него из-под густых бровей, а я наставительно заметил:
   – Для победы мы пойдем на все.
   – Так уж и на все? – хмыкнул Кар Варнан. – А вот если, например, надо будет отказаться от употребления светлого эля до конца жизни?
   Я уже собирался отчитать его за дерзость, но тут Ламас крикнул:
   – Я начинаю!
   Он пошел вдоль круга, подняв ладони и нараспев проговаривая слова. Люди настороженно наблюдали за его действиями. Некоторые предпочли отойти подальше.
   Тарабарщина оказалась весьма действенной. Когда колдун совершил третий оборот, в пентаграмме проступили очертания демона-истребителя Ваакхмерита. Увидев его чудовищную морду и крепкое, налитое силой тело, воины в ужасе закричали и кинулись врассыпную.
   Думаю, теперь они окончательно утвердились в мысли, что служат силам тьмы, которые на земле олицетворяет их король – Дарт Вейньет. Ну да ничего, будут впредь послушнее и исполнительнее, опасаясь, что я их прокляну.
   – Стойте, придурки! – крикнул Кар Варнан, но по всему было видно, что ему тоже очень и очень не по себе.
   Большинство воинов отбежало на безопасное расстояние, предпочтя оттуда наблюдать за происходящим.
   Ваакхмерит проявился окончательно и теперь озирался с самым свирепым видом. Тяжелый взгляд красных глазок уткнулся в меня.
   – Опять ты, – проворчал он. – Что, встрял в неприятности? – И обратился к Ламасу: – Конечно, я должен разорвать его на куски. Я угадал?
   – Не… нет, – робея перед потусторонней силой, выдавил Ламас, – это я для него тебя вызвал. Ты должен его слушаться.
   – Неужели?! – проворчал Ваакхмерит и снова обернулся ко мне. – Ну, и кого я должен убить?
   – Мне нужно, чтобы ты похитил моего брата Вилла, – сказал я, – он скрывается в осажденном городе.
   – Вот как! – Ваакхмерит нехорошо усмехнулся, в свете луны блеснули желтые зубы. – Только похитил? Твоему колдуну, конечно, известно, что для этого придется разорвать пентаграмму и выпустить меня на волю.
   – Нет, нет и, нет! – вскричал Ламас. – Никаких договоров с демонами.
   – Спокойнее, – сказал я, – сейчас мы это обсудим.
   – Прошу вас, ваше величество, не заставляйте меня. Однажды я уже доверился темным силам и серьезно пострадал. Я не хочу повторять этот кошмар.
   – Ну как хотите. – Ваакхмерит пожал плечами. – Я могу быть свободен?
   – Ладно, – согласился я, – мой колдун разорвет круг, но ты должен пообещать мне, что кроме Вилла никто не пострадает.
   – С чего это я буду такое обещать? – проворчал демон. – Я и так отвлекся от чрезвычайно важного дела… по устранению одной маленькой сволочи. – Ваакхмерит скорчил кошмарную морду – хотя, казалось бы, куда еще кошмарней, – проревел нечто нечленораздельное, распахнул пасть и выдохнул сгусток пламени.
   – Остренький, должно быть, соус на обед подавали, – заметил Кар Варнан.
   Демон резко обернулся и кинулся на него, но наткнулся на невидимую преграду и зарычал, забился в ней тяжелым мускулистым телом.
   – Я до тебя доберусь! – пообещал он великану.
   – А я что, я же только пошутить хотел, – испугался Кар Варнан и заметно побледнел…
   – Ты должен мне желание, – напомнил я, стараясь не обращать внимания на то, что Ваакхмерит изо всех сил старается сдвинуть невидимую стену с места, – за то, что я вытащил тебя из камня.
   Ламас посмотрел на меня с ужасом. Его взгляд говорил: да чем же наш король занимался в Нижних Пределах? Освобождал из заключения демонов? Что еще он там делал такого страшного, о чем и помыслить жутко?
   – Ну должен, – нехотя признал Ваакхмерит. – А остальные тут при чем? – Он покосился на Кара Варнана. – Этот толстяк, например…
   – Я не толстяк, – обиделся Варнан, – у меня просто такая мышечная масса.
   – Это у меня мышечная масса, – прорычал демон, – а ты – толстяк.
   – Этот толстяк – мой главнокомандующий, – сказал я, – он не должен пострадать…
   – Жаль! – Ваакхмерит щелкнул зубами. – Тогда пусть больше не шутит, а то у меня лапы так и чешутся с него живого содрать шкурку. А как насчет этого? – Он показал на Ламаса, и колдун вскрикнул от ужаса.
   – Он же тебя вызвал, – напомнил я.
   – Точно, – согласился демон, – его нельзя. Профессиональная этика. Жаль, жаль!
   – В общем, мое желание такое, – сказал я, – ты забираешь моего брата Вилла с собой в Нижние Пределы. Как распорядиться его жизнью, решай сам, но я хочу, чтобы во Внешний мир он не вернулся. Кроме него, никто не должен пострадать. Это все!
   – Ладно, – проговорил Ваакхмерит после недолгих раздумий, – я свое слово держу, стирай черту.
   – Я… я… – От волнения Ламас стал заикаться.
   – Ты же слышал, – сурово сказал я, – стирай черту, он обещал – никто не пострадает.
   – Но договоры с темными силами еще никогда ничем хорошим не заканчивались! – выкрикнул колдун.
   – Он – не темные силы, он – демон-истребитель. Я считаю, что ему можно доверять.
   Те воины, что проявили подлинную силу духа и до сих пор находились возле пентаграммы, развернулись и побежали прочь, стремясь оказаться как можно дальше от демона-истребителя, когда он выберется на волю.
   – Спокойнее, – сказал Кар Варнан, но обращался он скорее к себе самому, чем к воинам, колени у него заметно дрожали, а по лицу разливалась мертвенная бледность, – ничего же страшного не происходит. Так ведь?
   Ему никто не ответил. Варнан обернулся и понял, что возле пентаграммы нас осталось только трое.
   – Демон или темные силы – не вижу разницы! – выкрикнул колдун.
   – Делай то, что я сказал! – проговорил я голосом, не терпящим возражений…
   Ламас вздохнул, приблизился к кругу, стараясь не смотреть на торжествующего демона. Всем своим видом колдун выражал мнение, что мы совершаем по меньшей мере добровольное самоубийство.
   Ламас вытянул ногу и осторожно провел мыском по черте. В следующее мгновение над пентаграммой полыхнуло, и Ваакхмерит оказался у колдуна за спиной. Ламас повернулся, вскрикнул от неожиданности и, глядя на ухмыляющуюся злобную морду демона-истребителя, попятился.
   – Ну все, это выше моих сил! – крикнул Кар Варнан и пустился наутек.
   – Нет, нет, нет, не убивай меня… не убивай, пожалуйста, – заканючил Ламас.
   – Ламас, – прикрикнул я, – кончай истерить!
   – Не убивай?! – проревел Ваакхмерит и захохотал: – Ишь чего захотел! Все! Конец тебе, старикашка!
   – Но… но… но… – Заикаясь, колдун осел на землю.
   – Чего это он? – удивился демон. – Я же просто пошутил.
   – Ты напугал его до обморока, – вздохнул я.
   – У тебя что, все колдуны в услужении такие нервные?
   – Все, – подтвердил я, – других найти не удалось. Давай к делу. Вилл сидит в осажденном городе на башне и ожидает, что я двину войска на приступ. Твоя задача – пробраться в город и выкрасть Вилла.
   – Проще простого, – усмехнулся Ваакхмерит. – Пробраться в город – смешно звучит.
   – Там у ворот стоит целая армия оборванцев, да и на стенах полно стрелков…
   – Меня это не интересует, – проревел демон, – я знаю, как выполнить поручение.
   – Вот и прекрасно, – потер я руки, – тогда к делу! Эй, – махнул я воинам, – вы можете подойти, вам ничего не угрожает.
   Мои люди дружно замотали головами. Вид Ваакхмерита внушил им почти священный ужас. Первобытные страхи глубоко сидели в их сознании. Невозможно сразу изменить представления людей о темном колдовстве и Скорой Смерти Серых Равнинах. Хорошо еще, что они нашли в себе мужество и не разбежались кто куда, побросав оружие, когда демон только начал проявляться в пентаграмме…
 
   Ваакхмерит справился с заданием за считаные мгновения. Демон пронесся над толпой оборванцев с яростным воем. Он растянулся во все небо, закрыв собою солнце. На стоящих перед городом людей легла его величественная, громадная тень. Подобного зрелища видеть мне еще не приходилось. Промелькнув в воздухе, как арбалетный болт, истребитель схватил короля Вилла вместе с лошадью, развернулся и через мгновение оказался возле нас.
   Стрелки на стенах успели только рты разинуть, но не произвели ни единого выстрела.
   Лошадь Ваакхмерит отпустил, а Вилла держал в лапах, прижимая к себе. Так дети обычно держат любимую игрушку. Выражением лица Вилл сейчас и правда напоминал сшитого из шкурок игрушечного медвежонка: огромные глаза-пуговицы, распахнутый в беззвучном крике рот и никакой мимики, словно он превратился в живую статую.
   – Вилл, – позвал я.
   Мой братец не откликался.
   – Я ухожу! – проревел демон.
   – Подожди немного, Ваакхмерит, – попросил я, – в память о моих прежних заслугах. Сейчас к городу отправятся парламентеры. Посмотрим, что скажут военачальники Вилла. Думаю, теперь, когда их король оказался в наших руках, они просто обязаны будут сложить оружие.
   Истребитель рыкнул с неудовольствием, но возражать не стал.
   Я отдал соответствующие указания и вернулся к демону – не хотелось оставлять его надолго без присмотра: кто знает, что ему в голову взбредет – может, он захочет слопать лежащего без сознания колдуна. Хотя профессиональная этика ему и не позволяет кушать вызывающего, кто сказал, что невозможны маленькие отступления от общих правил? Он может сжевать, например, не самого Ламаса, а только его нижнюю половину!
   – А-а-а-а! – Вилл пришел в себя и закричал неожиданно тонким голосом. – Да… Дарт, нельзя ли опустить меня на землю?
   – Свернуть ему шею? – предложил Ваакхмерит.
   – Ты можешь делать с ним все, что хочешь, – сказал я, – но я бы предпочел, чтобы он провел немного времени в Нижних Пределах. Думаю, ему там понравится. Мне же понравилось.
   – Да… Дарт, я… я тут совершенно ни при чем. Это не я тебя туда упрятал, – забормотал Вилл.
   – Я слышал другое. – Я посмотрел на брата исподлобья. – Вы все были в курсе планов Фаира, но никто из вас не высказался против того, чтобы упечь меня в огненный подземный каземат.
   Оказалось, что я попал в самую точку.
   – Дарт, я же не думал, что он говорит это всерьез. Да и кому под силу такое – упрятать живого челове… челове… человека в Нижние Пределы?
   – Мне под силу, – рыкнул Ваакхмерит и встряхнул Вилла. – Он мне надоел. Вы уже пообщались? Могу я откусить ему голову?
   – О господи! – запричитал Вилл. – О господи, я поверить не могу, что все это происходит на самом деле…
   – Можешь мне верить, это все взаправду! – прорычал демон так громко, что даже меня оглушил своим звериным рыком…
   По рядам воинов прошло какое-то волнение. Проталкиваясь через плотные ряды, ко мне побежал один из наблюдателей, оставленный в самом авангарде. Он остановился поодаль, с опасением глядя на Ваакхмерита.
   – Можешь говорить! – разрешил я.
   – Ваше величество, они сбросили парламентеров с башни, – проговорил он.
   – Оторвать ему голову за дурное известие? – предложил Ваакхмерит. – Несмотря на то что свое желание ты уже израсходовал, я сделаю это совершенно безвозмездно…
   – Нет! – завопил наблюдатель и ринулся прочь под довольный, хриплый хохот демона.
   – Хм… ну что же, – озадаченно проговорил я, – я и не предполагал, что они так поступят. Значит, жизнь их короля для них совершенно не важна. Только что они подписали себе смертный приговор. А заодно – приговор Виллу.
   – Так что мне с ним делать-то? – спросил Ваакхмерит. – Я не понял.
   – Итак, – сказал я, – за то, что он неоднократно пытался убить меня – как в те далекие времена, когда я гостил у него, так и позже, – пытался помешать осуществлению моих планов, неоднократно присылая против меня воинов, я приговариваю его к низвержению в Нижние Пределы…
   Вилл вскрикнул, его глаза закатились, и он обмяк в массивных лапах демона.
   – Что это с ним? – брезгливо поинтересовался Ваакхмерит.
   – Сознание потерял, – пояснил я, – не хочется, наверное, в Нижние Пределы…
   – Да что же все сегодня в обморок грохаются?! – удивился демон. – Никогда такого не видел! Может, магнитная активность высокая?!
   – Отправляйся в ад, Вилл! – сказал я и внезапно почувствовал резкую боль в левом ухе. Не спросясь моего разрешения, правая рука ожесточенно дергала серьгу.
   – Проклятие! – выругался я. – Да когда же это прекратится?!
   – Гы, – выдавил Ваакхмерит, его явно забавляло происходящее.
   – Послушай, прежде чем ты отправишься к себе, я хотел бы задать тебе всего один вопрос. Ты же в курсе того, что у вас там делается? Правда, мой вопрос не имеет прямого отношения к этому делу…
   – Валяй, – проревел демон.
   – Как там поживает горбатый карлик Куксоил? Ну тот, что еду развозил. – Я замялся. – Его судьба мне небезразлична, потому что мы многое пережили вместе.
   – Ах этот! – Демон усмехнулся. – Никто не ожидал, что он такое выкинет.
   – И что же такое он выкинул? – удивился я. – Что он натворил?
   Тут сознание вернулось к Виллу, и он заорал:
   – Пределы тебя подери, Дарт, я тут перед геенной огненной в воздухе болтаюсь, а ты про каких-то карликов спрашиваешь?!
   – Заткнись, зануда, – потребовал Ваакхмерит, – а то прямо сейчас голову тебе откушу.
   – Так что именно он натворил?
   – Стал предводителем шайки троглодитов, они бродят по Нижним Пределам и нападают на всех, кто только попадется им на пути. Они провозгласили свободу для троглодитов и требуют выделить их народу лучшие территории, насколько мне известно.
   – Куксоил – предводитель шайки. – Я присвистнул. – Кто бы мог подумать? Он был таким робким…
   – Теперь его зовут Куксоил Кровавый… – заметил Ваакхмерит.
   – Ты меня, случайно, не разыгрываешь? – спросил я.
   – Разыгрывать – не в моих правилах!
   – Ну надо же. – Я усмехнулся. – Он практически идет по моим стопам.
   – Проклятая сволочь! – выкрикнул Вилл. – Прекрати болтать ерунду! Отпустите меня!
   – Ну ладно, – сказал я, – это действительно жестоко – заставлять Вилла так долго ждать. Ваакхмерит, ты можешь уносить его! Приятно тебе провести время, Вилл! – крикнул я. – Передавай привет тамошним обитателям.
   – У меня родилась блестящая идея, – прорычал демон, – сейчас как раз подыскивают замену Куксоилу. Пожалуй, твой братец годится для того, чтобы толкать тачку. – Ваакхмерит оскалил пасть в дьявольской усмешке.
   Под плоскими ступнями демона возник сияющий разлом. Трещина в земле ширилась, из недр послышался гул. Он все нарастал и нарастал, пока не сделался оглушительным. Вилл открыл рот, он что-то кричал, но теперь разобрать, что именно, не представлялось возможным.
   – Ничего не слышу. – Я развел руками.
   Ваакхмерит развернулся вокруг собственной оси и провалился вниз. Земля сомкнулась над его головой, и стало так тихо, что я мог различить, как сопит все еще пребывающий в глубоком обмороке Ламас.
   – Прощай, братец, – сказал я и сдернул с головы шляпу – в последний путь всегда провожают с непокрытой головой.
 
   Несмотря на то что короля в Вейгарде не было и смешанная конница Лолара Гвидера не будет принимать участия в сражении, столица оставалась крепким орешком. Город подготовлен к осаде, на стенах установлено множество приспособлений против атакующих. Да и толпа вооруженного сельскохозяйственными орудиями сброда перед воротами Вейгарда – существенная преграда на пути победоносной армии Стерпора. Слишком велико численное превосходство.
   На сей раз норный народец не поможет мне в разрушении стен. Я надеялся, что стенобитные орудия Кугеля Кремоншира окажутся достаточно эффективными. По крайней мере, они смогут выбить ворота, и мои воины ворвутся в город. На то, что катапультирующие Люсильды номер два и обыкновенные тараны справятся со стенами, рассчитывать не приходилось.
   Толпа перед городскими воротами волновалась, оборванцам сильно не нравилось происходящее. Да и кому понравится умирать за короля, который только и делает, что создает своим подданным проблемы. Как выяснилось впоследствии, к защите своей рушащейся власти он привлек не только граждан Вейгарда, но и тех несчастных, которые направлялись через его королевство по своим, одному богу известным делам. Вот уж не повезло так не повезло. Идешь себе, никого не трогаешь, и вдруг тебя хватают и озадачивают обороной города, до которого тебе и дела никакого нет. Что и говорить – подобной участи не позавидуешь. Конечно, сражаться эти вояки по принуждению будут соответствующим образом. Вилл не удосужился даже пообещать им какой-нибудь существенной награды, военачальники сообщили новобранцам, что они-де должны биться против армии Стерпора исключительно ради сохранения собственной жизни. Надо думать, такая королевская щедрость многим пришлась по душе, и они полюбили короля Вейгарда всем сердцем. Это ирония, разумеется.
   По краям толпу сдерживали вооруженные арбалетами воины, не давая людям кинуться врассыпную.
   Элитные части на стенах в отличие от оборванцев были абсолютно спокойны. Их грело численное превосходство – то, что между ними и неприятелем находится множество вооруженных сельскохозяйственными орудиями смертников. Помимо мечников на стенах стояли арбалетчики и лучники. Последних было намного больше. Во время осады города луки куда ценнее арбалетов.
   – Что-то будет, – проговорил Ламас.
   – Надеюсь, будет именно то, что я задумал, – сказал я.
   – Дай-то Сева Стиан, дай-то Сева Стиан, – пробормотал Ламас…
 
   Я понял, что дальше медлить не имеет смысла, и отдал приказ – к бою.
   Мое воинство устремилось с возвышенности к городу. Боевые машины катились в толпе, стремительно приближаясь к тому рубежу, откуда они могли начать обстрел.
   Кугель Кремоншир находился рядом со мной. Мне не хотелось рисковать головой изобретателя, хотя он приложил множество усилий, стараясь убедить меня, что ему необходимо «проверить действие Люсильд в боевых условиях».
   – Проверишь как-нибудь в другой раз, – пообещал я, надеясь, что во время следующей войны мозги Кугеля встанут на место и к нему вернется здоровый инстинкт самосохранения, свойственный всем великим умам.